 •орошо, Я договорюсь, перевезем его в  нашу  больницу, на  ‚ыборгское
шоссе.   ‘егоднЯ  же.   Њотивацию   подыщем.   €  чтобы   до   того  никакой
самодеЯтельности.  Џочему слухи о невменЯемости не  пустили? Џочему  укол не
сделали? Џочему сразу не в нашу больницу?!
     - Њы пытались, но...
     -  ’ак вот,  следить, чтобы никуда не  делсЯ! ѓоловой  у менЯ ответишь.
…сли что - сам знаешь.
     - ‘лушаюсь!
     - „а какого хрена ты сразу с двух аппаратов говоришь?! Љто  там у  тебЯ
еще на линии?!
     - Ќикого! ЉлЯнусь, никого!
     - —то?!
     Ќе  дожидаЯсь окончаниЯ разговора, ’амара выдернула шнур из  телефонной
розетки, бросила аппарат в сумку  и выбежала из кабинета. ’ак. Ќа коридоре -
никого.  Ћна  стремглав бросилась  в  палату ‘ергеЯ - по боковой,  "черной",
лестнице.
     - ‘ергей, - он открывает глаза, не совсем понимаЯ, где он  и что с ним.
…го тело, только-только  начавшее  отдыхать от неимоверных,  страшных болей,
отказываетсЯ повиноватьсЯ, его мозг не  хочет принимать  никакого  вторжениЯ
извне  в его  сосредоточенно-успокаивающее,  сонное состоЯние  первых  часов
облегчениЯ.
     -  ‘ергей! - говорит ’амара громче, поглЯдываЯ на дверь. - …сли  можешь
бежать,  беги.  Ћни  повезут  тебЯ  в  их  больницу.  џ  случайно подслушала
разговор. ‚ерь мне! ‘ейчас Я должна уйти.  …сли  ты понЯл, если  ты слышишь,
беги! - и она стремглав бросаетсЯ из палаты.
     ‘ергей  приподнимаетсЯ на локте, оглЯдывает комнату, садитсЯ  и встает,
качаЯсь  на непослушных,  слабых ногах. Љомната кружитсЯ перед  его глазами,
как бы пульсирует белый  потолок,  покачиваютсЯ стены...  Ќеужели  он сможет
идти?  Ќи  о чем не  думаЯ,  ‘ергей  переступает  через прикроватный  коврик
(необычнаЯ  роскошь длЯ советских больниц),  облачаетсЯ в больничный халат и
направлЯетсЯ  вперед. Џочти  сразу  после  ухода ’амары возле  двери  палаты
‘ергеЯ, как  статуЯ,  встал охранник  с кобурой  на боку.  ‘ергей видит  его
профиль через  стекло двери; к счастью, охранник  не замечает его. ‘ергей со
всей  силы распахивает дверь, так, что она  ударЯет охранника, и тот,  чтобы
удержать  равновесие,  совершает  немыслимые  ужимки, одновременно  хватаЯсь
правой  рукой  за  кобуру. ’еперь  Ясно, что пощады не будет. ЏристрелЯт как
щенка. ‘ергей бросаетсЯ не  на  охранника, а  к противоположной стене, одним
движением  срывает  с нее топорик из  противопожарного комплекта и швырЯет в
охранника. …ще  вчера,  когда  он  шел  в  туалет, он  заметил,  что  дверца
настенного  деревЯнного  Ящика с этим комплектом  без  стекла, а топорик  не
прикручен специальной проволокой с  пломбой, как должно  быть.  ‚ тот  самый
момент, когда оружие уже  в руке  охранника  и  тот  готов стрелЯть, топорик
попадает ему в лоб, и он падает замертво. ‘ергей "нырЯет" в дверь на боковую
лестницу. ќтаж, еще этаж. Ќа улице навернЯка его могут караулить, но если он
успеет во двор, у него еще есть шанс...
     € тут снизу, с нижней площадки, навстречу ему поднимаетсЯ человек.  ќто
‘анЯ! Ћн  больше не боитсЯ ‘ергеЯ. ’еперь это  не Љолосс, состоЯщий из одних
мышц,  а изможденный, высокого  роста человек, еле стоЯщий на ногах.  Џервым
побуждением  постороннего могло быть броситьсЯ поддержать его,  так очевидно
было, что этот потемневший и дрожащий от слабости больной вот-вот упадет. Ќо
только не ‘анЯ! ЃравируЯ и намереваЯсь  поразвлечьсЯ, ‘анЯ становитсЯ в позу
карате  -  видно, обучили ребЯта из гэ-бу-хи! Ћн делает  выпад,  но каким-то
непостижимым  образом   бывший  Љолосс,  этот  полуживой  человек,  успевает
среагировать  и  схватить ‘анину руку  за  запЯстье, дернув так, что у  ‘ани
темнеет в глазах. Њоментально озверев, понимаЯ, что поразвлечьсЯ не удастсЯ,
‘анЯ в Ярости группируетсЯ и бросаетсЯ на ‘ергеЯ в хорошем, профессиональном
прыжке. ’еперь  уже  - убить. ќтот удар  - смертельный. Ќо снова  происходит
невероЯтное: ‘анЯ  пролетает мимо  ‘ергеЯ,  но  его итак ускоренное движение
теперь ускорЯетсЯ вдвойне усилием  ‘ергеЯ, захватом руки направлЯющего его в
ту  же  сторону.  ‘  большой  силой ‘анЯ ударЯетсЯ  о  деревЯнную решетчатую
перегородку,  окружающую шахту лифта,  вокруг  которой вьетсЯ лестница. ‘анЯ
проламывает собой эту перегородку  и, ничем не сдерживаемый,  летит вниз,  в
ад, на дно этой шахты...
     ‚ подвале ‘ергей с трудом  находит дверь, какаЯ по идее должна вести во
двор,  наваливаетсЯ  на  нее  с  трудом  -  и выпадает  в  некое  квадратное
углубление,  возможно,  бывший  мусоропровод.  ‡десь, в  полной темноте,  он
проводит   восемнадцать  часов,   пытаЯсь   выбратьсЯ,   и,  уже  на   грани
беспамЯтства, вдруг выбираетсЯ  во двор. ‘наружи стоит Яркий солнечный день,
один из самых погожих дней в преддверье  зимы. ‚о дворе -  ни души. € только
одна машина.  ‘лишком знакомаЯ, чтобы ошибитьсЯ. € слишком знакомаЯ фигура в
ней. ќто фигура …фима  …фимыча. “видев ‘ергеЯ, он машет рукой, приглашаЯ его
подойти.  ‘ергей  отделЯетсЯ  от  стены и  падает.  …фим  …фимыч  подбегает,
поддерживает и, ничего не спрашиваЯ, волоком тащит его к машине. ЌесмотрЯ на
тЯжелейшее состоЯние,  мозг  ‘ергеЯ  работает  Ясно.  "Ќе  верь  этим добрым
самаритЯнам! - сверлит его сознание мысль. Ќо ни руки, ни ноги не слушаютсЯ.
‹ежа на заднем сидении, жестоко страдаЯ от трЯски даже в этой мЯгкой машине,
даже  на  этих ровных улицах, по  которым  она  проезжает, он еще  планирует
рывком  открыть  дверь,  выкатитьсЯ  из машины... Ќо  его сознание  медленно
окутывает  туман  какого-то   липкого,  красного,  как   самодельное   вино,
полузабытьЯ,  он  погружаетсЯ  в  него  все  глубже,   все  безвыходнее.   €
необходимость  что-то предпринимать, куда-то  бежать, отступает, и все,  что
вокруг, уже представлЯетсЯ таким малозначительным, таким мелким...
     Ћн приходит в себЯ от запаха нашатырЯ и свежепропылесошенных ковров, на
горе  подушек в квартире-мастерской …фим …фимыча.  € сознание его немедленно
работает Ясней, чем когда-либо. "Ћни же  через полчаса приедут  сюда.  - …го
голос  не  такой  беспомощный,  как  он  ожидал.  Ћн  может  говорить  почти
нормально. - €м ничего не стоит вычислить,  что  это одно из немногих  мест,
где менЯ можно взЯть".  - "“спокойсЯ, -  ровно говорит …фим …фимыч. - ‡рЯ ты
полагал, что мастерскаЯ  принадлежит мне, …фиму …фимычу ‘олодкину, на  самом
деле  ее законнаЯ владелица -  ‚алентина  Ќиколаевна €саева.  €  об  этом  в
милиции не обЯзательно должны знать". -  "Џочему в милиции?" - "„а, дорогой,
в милиции.  ’ам уже свЯзали два трупа - сержанта войск ЉѓЃ (он в  "свободное
от работы"  -  в больнице - времЯ на зоне  строжаков сторожил), и этого, как
там его, твоего приЯтелЯ детства,  ‘ани, кажетсЯ, - с твоим исчезновением. €
решили:  раз  третьего трупа  не нашли,  значит,  ты убил.  €  еще отпечатки
пальцев   -  на   топорике.  ’вои,  предположительно,   мне  знакомый   мент
рассказывал. ‚от такой расклад".
     "Љак же вы решились, знаЯ все? € как оказались во дворе больницы?" - "Ђ
вот  этого, друг  мой, Я тебе не скажу". - "—то же  теперь?" - "Ћткармливать
тебЯ буду. —тобы ты дальше смог уйти". - "Људа?" - "…зжай в Њоскву. ’ам тебЯ
не  найдут".  - "Ђ если  откормите  менЯ - и Я от вас досрочно сбегу? ќто не
входит в ваши планы?" - "‚ мои планы входит дать тебе выжить - и спасти твои
две  последние  работы.  ’ак  вот".  -  "‡начит,  спасти  ...  в  бессрочное
пользование... €ли авторство?.."  - "Ђ Я был, все-таки, прав, что ты плебей.
Ћбыкновенный разбойник. ‘ топором. ‘ большой дороги. ‚от топор и нашелсЯ..."
- "…сли бы не нашелсЯ,  некого было бы спасать..." - "Ђ  умные люди до этого
не доводЯт. “  них в предках по генеалогической линии топоры не числЯтсЯ!" -
"Љонечно,  нет.  „лЯ  ношениЯ  оных  они  к  себе  в  родню  только  палачей
приглашают..." -  "Ќу,  ладно. ‘ейчас кушать будем.  € вино  у  менЯ  есть -
столетней выдержки.  ’акое  и  мертвого на  ноги поставит".  - "џ  хуже, чем
мертвый, - мрачно говорит ‘ергей.
     ЊесЯц - срок вполне достаточный, чтобы заочно похоронить пропавшего без
вести человека, тем более, если против него выступает самаЯ  страшнаЯ в мире
организациЯ. —ем больше времени проходит со днЯ  его исчезновениЯ, тем более
невероЯтным  представлЯетсЯ  его поЯвление,  и  даже  лучшие  друзьЯ  терЯют
надежду. Џоэтому когда незнакомый мальчик стучит в дверь к ‚алере и передает
записку  от  ‘ергеЯ,  эта  записка  представлЯетсЯ  либо  наваждением,  либо
провокацией. €, все-таки, ‚алера с Љиней немедленно отправлЯютсЯ в указанное
место,  томимые тоской и нехорошим  предчувствием.  ‚  необъЯснимой  спешке,
почти не заботЯсь о том, чтобы не привести за собой "хвост", они продираютсЯ
сквозь  город, сквозь  его  расстоЯниЯ,  сквозь его  транспортные артерии. ‚
конце  этой безумной гонки  они, наконец-то, приблизились к цели. Љогда  они
спустились в подвал, ‘ергей был еще жив.
     …го  лежащее  на  рваном  матрасе,  с почти  такими же крепкими, как до
больницы,  бицепсами, тело  - такое же огромное, как  и раньше, но разум его
отсутствует. Ћн  в  беспамЯтстве.  Џри  нем  они  быстро  находЯт  маленькую
записную книжку, из  которой  узнают,  что  произошло в  течении  прошедшего
месЯца.
     Ќа второй день …фим …фимыч принес оригиналы двух последних работ ‘ергеЯ
и  потребовал создать копии. ‡а выполнение  этой работы  он обещал  снабдить
‘ергеЯ паспортом - "практически не фальшиваЯ ксива, а  настоЯщий" - на чужое
имЯ, деньгами и  даже машиной.  ‘ергей выполнил это требование. Ќо ни денег,
ни паспорта не получил.  ‚ ту  же  ночь он бежал из мастерской через окно на
набережную  Њойки,  запассЯ  продуктами  недели на две  и спрЯталсЯ  в одном
подвале, который присмотрел еще когда училсЯ на третьем курсе Ђкадемии. Ѓыло
предусмотрено  несколько  вариантов  выживаниЯ.   Ќо  судьба   распорЯдилась
по-иному.  “же на вторые  сутки пребываниЯ  в  подвале у ‘ергеЯ началсЯ жар,
отнЯлись ноги,  стало трудно дышать.  ќто был то  ли  рецидив, то  ли что-то
другое (когда он выполнЯл копии длЯ …фима …фимыча, ему казалось,  что краски
имеют какой-то очень  странный запах),  но не все ли равно? Ќа  пЯтый день в
подвале  поЯвилсЯ  подросток  примерно  13-ти лет,  еще один (последний ли?)
посвЯщенный в тайну этого помещениЯ.  Ќе было  иного выхода, как  доверитьсЯ
ему. € ‘ергей отправил подростка в аптеку и на базар,  в  последней  надежде
выкарабкатьсЯ. Ќа  описании  встречи  с  подростком  записи в  блокнотике  и
прерываютсЯ. ‚идимо, последнее, что успел ‘ергей  написать  нетвердой рукой,
была  записка, которую  ‚алера до сих пор  держал  в потной  ладони.  ‘ергей
умирал.
     €  только казалось,  что  за  неподвижными мышцами его лица  нет больше
борьбы, нет  больше коллоссального  бремени взваленного им на  себЯ долга. ‚
глубине  его сознаниЯ,  за какой-то  красноватой  пеленой, он все еще ощущал
себЯ присутствующим и даже в  какой-то мере слышал голоса двух своих  лучших
друзей. Ќо они доносились  до  него то как  звон маленьких колокольчиков, то
как  комариный  писк, лишенные  своего  нормального  объема и  смысла, какой
отступил и превратилсЯ в маленького комарика, несущественно-незначительного,
маловажно-крошечного. ѓолос, опутанный железными лентами, растЯгивающий свои
мышцы  на  обнаженных   костЯх   звуков,   голос,  как  раскаленный  свинец,
вливающийсЯ в уши и разрывающий  всЯкие  реальные  представлениЯ и ощущениЯ,
этот  голос даже не  словами, а  какими-то знаками-вспышками передавал смысл
еще  атавистически звучащей речи. "ЏриходЯт люди, и уходЯт люди, но землЯ не
переполнЯетсЯ - число людей постоЯнно растет. ’о, что  они называют жизнью -
короткаЯ   вспышка  между   двумЯ  вечностЯми,  -   превратилась   в  хорошо
отработанный  акт, как  отрыжка  между  обедом и ужином.  ‚се меньше живущие
стали   задумыватьсЯ  над  тем,  длЯ  чего  они   существуют,  что  есть  их
существование, кем или чем оно дано. Ќа времЯ этой короткой  вспышки - своей
жизни  -  они   становЯтсЯ   примерными  исполнителЯми,  потребителЯми  еды,
спиртного, развлечений и секса. „аже ненависти больше не существует,  только
злаЯ    зависть.    Ќенавидеть   стали    коллективно:   ушастые    носатых,
непокрытоголовые  - покрытоголовых,  и так  далее. ‚се делаетсЯ коллективно:
богатые  коллективно  обирают  бедных,  бедные коллективно  либо хулЯт, либо
славословЯт богатых, те, кто между, коллективно оборонЯютсЯ от тех и других.
’ворчество  иссЯкает,  и  рожденные  без  вдохновениЯ  рациональные  монстры
технологий  вот-вот  проглотЯт все  человечество. Ќо  никого это  больше  не
заботит:  кому-то надо  существование  человеческого  рода  -  иначе  бы  не
существовал, так вот пусть он и заботитсЯ о дальнейшем... ‚ этом мире больше
гарантии умереть естественной смертью, с деньгами в  кармане и среди богатой
обстановки, когда не задумываешьсЯ о бедах человечества. € вдруг  среди этих
нечистот, среди этой насквозь  провонЯвшей  помойки поЯвлЯешьсЯ ты, с твоими
мечтами,  с  верой в абсолютную  любовь, скрываЯ эту веру за суровым лицом и
железными мышцами... ’вои детские  переживаниЯ,  страхи,  обиды и  печали не
умерли в тебе, как в других. ’ы так и продолжал остро переживать все, и твоЯ
жизнь,  наполненнаЯ бесконечными ощущениЯми,  болью, мечтой,  растЯнутаЯ  на
валиках бесконечного  мира  эмоций, превратилась в вечность по  сравнению  с
минутным  существованием  других.  Ќоситель  иного  хода  времени,  владелец
альтернативного ощущениЯ жизни,  ты  стал ненавистен  всем  им, длЯ  которых
десЯтилетиЯ  мчатсЯ  со  скоростью  выпущенной  из  лука  стрелы.  ‚се  твое
поведение, все, что  ты говорил, все, что ты делал, никак не согласовывалось
с  их временем,  не совпадало по своей сути, по  причинности и  природе. „лЯ
тебЯ  каждаЯ минута растЯгивалась в бесконечную ‚селенную, а они  ее даже не
замечали. ЉаждаЯ  твоЯ  секунда,  наполненнаЯ  мириадами  ощущений-градаций,
распадалась  на столько бесконечностей, что  в них  могли  утонуть временные
ощущениЯ жизни всех людей  вместе взЯтых! € все это в тебе зиждилось на том,
что противоположно лжи -  иначе  оно бы не  могло  продолжатьсЯ. Ђ  в  мире,
окружающем тебЯ,  все  зиждетсЯ на лжи,  на том, что  люди живут одним днем,
одним  часом  -  а  потом хоть  потоп...  Џотому  и правила их  игры тебЯ не
касались.  „аже  если  бы  ты никогда  не создал  ни  одной  талантливой  по
стандартам общества работы, твоЯ жизнь сама по себе была самым талантливым и
самым лучшим из всего, что существовало в твое времЯ".
     "Џочему  была?! -  красной  сигнальной  вспышкой  мелькнула в  сознании
‘ергеЯ страннаЯ и отчего-то зловеще-прекраснаЯ мысль. Ќо вместо ответа перед
его  глазами  возник блестЯщий металлический предмет,  напоминавший цилиндр,
который стал  претерпевать  десЯтки  превращений-мутаций,  с каждой  из  них
приближаЯсь к  нему  и вырастаЯ в размерах. Љогда то, что возникло  из этого
цилиндра, стало размерами с карету, оно уже мало  напоминало цилиндр, а было
покрыто металлической чешуей,  десЯтками  металлических складочек и издавало
высокий  свистЯщий  звук.  €з  середины  этого  объекта  выдвинулось  что-то
подвижное и живое, как розовый гигантский Язычок, а потом трансформировалось
в подобие живого  мЯсистого  цветка.  €з этого мЯсистого цветка  выдвинулись
щупальца,  на концах которых трепетали прозрачные, как  ткань, лохмотьЯ. ќти
лохмотьЯ  стали  опутывать,  пеленать  ‘ергеЯ, и  он  превратилсЯ  в  кокон,
неспособный двинуть  ни  рукой, ни ногой. Љакой-то блестЯщий сиреневый свет,
исходЯщий  непонЯтно откуда,  вдруг стал  срезать- слизывать  лепестки-чешую
кокона, оставлЯЯ на  месте  частей кокона страшную черную пустоту. ‘  каждым
срезом пропадали в  эту пустоту имена друзей и великих  художников, названиЯ
улиц, городов,  соотношениЯ пространства и части тела. Џоследней, прощальной
вспышкой мелькнул великий город на  Ќеве, самый необычный и странный из всех
существующих,  но  теперь занимавший  не более двух сантиметров в диаметре и
похожий   на   блестЯщую  вЯзь   транзисторной   схемы.   Џотом,  когда  эта
деструктивнаЯ процедура  на времЯ прекратилась,  из непонЯтных  высот ощупью
проник ослепительно белый  луч, страшный и угрожающий,  как остро отточенный
длЯ убийства клинок. € тогда с железным  грохотом стали падать и разбиватьсЯ
где-то внизу  огромные блоки слов и ощущений  - снова имена, лица, памЯть  о
вкусах  и запахах, о  матери,  о теплоте ощущаемого  в руке  древка кисти, о
радужном сиЯнии раннего утра,  одного из утр, какие сулили надежду  и успех,
счастье  и необыкновенную  судьбу...  Ћдин из  последних блоков содержал его
имЯ,  и,  когда он  падал, что-то  заклинило, заискрилось, как  при коротком
замыкании,  и  многократным  эхом пронесло  два  слога  -  "‘ер-гей".  ‘амым
последним  словом,  какое  падало  совершенно  отдельным  блоком,  вместе  с
какими-то совсем микроскопическими червЯчками чувств, с двумЯ шевелЯщимисЯ и
уползающими  в  темноте  глазными  Яблоками,  было  слово  "€‡ЃђЂЌЌ€Љ".  Ћно
мигнуло,  просто, как  дешеваЯ мигающаЯ  лампочка  на  танцах в  деревенском
клубе,  и  погасло, оставив за  собой  полную чернильную  пустоту. Ќо и  эта
наполненнаЯ пустота скоро исчезла, замененнаЯ белой шипЯщей пустотой, совсем
примитивной  и  ненаполненной.  ќто  была  пустота  без  верха  и  низа, без
ориентиров и без звуков. ‚  нее времЯ от времени  вклинивалсЯ влажный огонь,
дрожащий, как пламЯ свечи, и безнадежный. €з  поверхности этого огнЯ  иногда
выруливали  образы, звуки и  лица, превращавшиесЯ  во временную  реальность,
когда то, что было  ‘ергеем, вдруг ощущало свое тело, видело себЯ в каких-то
коридорах, в  каком-то реальном пространстве,  с другими  людьми, в  которых
вдруг  пыталось  узнать  -  кого?  -  "не  знаю".  Ќо  эти  редкие проблески
псевдореальности становились все реже и реже, и все  заполнЯла  бестелеснаЯ,
разрЯженнаЯ и белаЯ пустота...
     * * *
     ’ем  же  вечером две группы людей  в штатском  поЯвились в  двух разных
концах ‹енинграда. ЏерваЯ группа подошла к  двери квартиры  ‘ергеЯ и открыла
ее самым  обыкновенным  ключом.  „вое  снЯли в коридоре характерные плащи  и
повесили  на  гвоздь. Ћстальные остались в верхней одежде, только расстегнув
пуговицы.  Ћни  расположились  в  квартире, как  у  себЯ  дома,  и принЯлись
методично  осматривать  все,  что  попадалось им  под руку. Џересматривали и
описывали книги, собрали в кучу и сортировали одежду. Ћдин из них "нечаЯнно"
уронил стоЯщую на подрамнике маленькую картину и "нечаЯнно" наступил  на нее
каблуком.  ђаздалсЯ  треск  ткани и дерева.  Ќикто не повернул на  этот звук
головы.
     ‘вою  работу  эти  люди  делали   молча,  только  изредка  обменивались
короткими  репликами.  ‚  квартире  стоЯла  тишина,  но  тишина, наполненнаЯ
шорохами, шагами, редкими фразами и другими вкрадчиво-затаенными звуками. Ћт
этой тишины исходило ощущение зловещей опасности.
     „ругаЯ группа совершенно одинаковых  людей в  это времЯ вошла  в дом на
Ќевском, напротив кафе, где Ќевский пересекаетсЯ с  улицей ђубинштейна. Ћдин
из них приблизилсЯ  к двери и позвонил.  Ќикакого  ответа. "ѓражданка ’амара
‘моковина! Ћткройте дверь!"  Љак  и прежде, отклика  нет. "‚скрывай дверь, -
раздаетсЯ приказ. "‚скрывай" - громко сказано. Ќе прошло  и пЯти  минут, как
тот, который  звонил,  открыл дверь, пропускаЯ других, без  какого  бы то ни
было ущерба длЯ имущества ’амары ѓавриловны, просто открыл замок.
     ‚  квартире был видимый беспорЯдок. Ќа  полу валЯлись  брошенные сумки,
чемоданы,  одежда, белье.  Ќеопытный глаз  мог ошибочно  предположить  следы
грабежа, обыска,  но только  не  незваные гости. Ћни сразу  увидели  в  этом
маленьком разгроме только то, что было: знак спешного отъезда, даже бегства.
"…дем к полковнику! - почти  тепло, по-человечески, выкрикнул один из них. €
совсем  скоро  они  показались  возле  другого  дома,  недалеко  от   канала
Љруштерна.
     ќтот дом  был  без сомнениЯ  богаче.  ‹епные потолки  недавно побелены,
стены  -  покрашены. ‚езде царил  образцовый  порЯдок, старый  лифт бесшумно
опустилсЯ к  ногам  вошедших и остановилсЯ.  Ќа  шестом  этаже  они  уже  не
звонили, а, прислушавшись,  так же умело открыли дверь. € в этой  квартире с
богатой мебелью, с дорогим хрусталем в серванте и коврами на полах был, хоть
и  меньший, но  очевидный  разгром. "‡ато  у  нас его  звереныш, -  злорадно
выдавил из себЯ один из них. „ругой подошел к телефону и набрал больницу: "џ
дЯдЯ ‚алика Џотапова. €нтересуюсь его самочувствием. —то?! Љак  забрали?  Ќа
прогулку и не вернулсЯ? •орошо. Џриеду сам".
     -  Љто сообщит?  -  сказал главный  из  них.  €,  не дожидаЯсь  ответа:
"‚асилий, звони" -
     - “ менЯ голос сорван. -
     - Џей меньше. ‡вони. -
     ‚асилий,  тот, что открывал дверь, позвонил. ѓолос в трубке,  низкий  с
металлическим  оттенком - тот же самый,  какой слышала ’амара  в больнице, -
принадлежит тому же человеку. Ћн сразу зовет майора.
     - ‘лушаю, - отвечает майор.
     - Џросмотрите все внимательно.  Њожет быть, найдете  какой-то след. Ћни
еще не могли далеко смотатьсЯ.
     - Ђ если не найдем? —то тогда?
     -  Ђ  ничего...  Џусть  армиЯ  ищет.  Ќе  каждый  день  полковники   на
генеральской должности из армии дезертируют. …сли к нам за помощью обратЯтсЯ
-  тогда, пожалуйста! ’ак что, приступай.  Ђ вот что  мальца упустили -  это
плохо. Љто-то за это должен ответить.

     ‚ четвертом доме, на набережной Њойки, …фим …фимыч продавал две работы.
ђоспись-автограф художника  внизу каждой из них уже был аккуратно переписан,
заменен  на  другой. € от такой своеобразной, не похожей ни на какую другую,
росписи ‘ергеЯ  не  осталось и следа. "ђаботы в розыске,  - комментировал он
покупателю. Ќо онз  нал, что  и  без того  предметы  частной коллекции этого
человека никогда никому показаны не будут. „аже после его смерти. Ћн получил
в долларах  такую сумму, на которую мог в стране ‘оветов не только  безбедно
жить,  не  работаЯ, всю жизнь, но и купить  несколько таких мастерских,  как
эта. € только уколы  самолюбиЯ  омрачали  его  триумф.  ‚едь  за  эти работы
уникальный знаток своего дела  заплатил столько, сколько никогда не заплатил
бы за его собственные...
     —ерез четыре  часа поезд отошел от перрона, увозЯ эти работы из города,
существом  которого  они были, города, которым были вдохновлены и  с которым
представлЯли  одно целое.  Љогда поезд проезжал  Џавловск,  от  специального
чемодана,  где  находились  эти  работы,  заструилось  необъЯснимое  голубое
свечение,  которое сначала слегка испугало единственного пассажира  купе, но
тот  быстро списал  его на  счет  переутомлениЯ, несвоевременного питаниЯ  в
последние два  днЯ,  и  экзальтации по  поводу  четырех  хорошо  проведенных
покупок, и успокоилсЯ.
     Ќо там же, в  Џавловске, в местной общей  больнице, два врача обсуждали
состоЯние недавно  поступившей больной, возле кровати которой они стоЯли. …е
нашли  на  перроне примерно полтора  месЯца  назад  с  сотрЯсением  мозга  и
доставили в больницу милиционеры. Џри ней были документы, деньги, в паспорте
стоЯла  московскаЯ  прописка.  Ќе  исключено,  что   сотрЯсение  мозга  было
осложнено чем-то  еще; вскоре  после  поступлениЯ  в  больницу  она  впала в
непонЯтное,   полусознательное  состоЯние,  и  безостановочно   повторЯла  в
полубреду, что ей необходимо срочно в  Њоскву к умирающему  сыну... ѓлавврач
принЯл в ней необъЯснимое  участие,  распорЯдилсЯ об отдельной палате и даже
выписал  из  ‹енинграда какого-то профессора, который дважды  консультировал
больную  и  назначил  ей  особое   лечение,  никогда   никому  до  того   не
проводившеесЯ. Љ  сожалению,  двухнедельный  курс этого  лечениЯ не привел к
успеху.  Џосле него больнаЯ впала в глубокую амнезию. Ћна не помнила больше,
как ее зовут, где она живет, куда она ехала и кто она по специальности.
     ...’ак совпало,  что  всего  лишь за две улицы  от  этой больницы  один
местный  графоман  и  стихотворец делал  очередную запись в своем  дневнике,
поглЯдываЯ  на заснеженную площадку со  стоЯщим  на  ней автомобилем. Ћн дал
своей правой руке полную свободу писать все, что ей заблагорассудитсЯ, и она
неожиданно  вывела  между  прочими такие строки:  "... знает, что  эти  люди
приходЯт в наш мир как избранные нести его историческую памЯть. ’олько они в
состоЯнии так спрессовать времЯ, что века укладываютсЯ в несколько тактов их
божественной музыки,  в несколько томов их исторической  теории, в несколько
строчек стихотворениЯ, в несколько минут  самой их  необычной,  божественной
жизни... Ќо  не века на  самом  деле стоЯт за их личностЯми, а вечность.  Ќе
тысЯчелетиЯ, а вселеннаЯ ‚ремени клокочет в их сознании, в каждой секунде их
бездонного  существованиЯ.  Ћни  не  такие, как  все.  ’олько  благодарЯ  их
пришествию  в  мир  не прерываетсЯ  тонкаЯ  нить  истории,  ранимое  дыхание
человечества.  Ѓез  них оно  бы  ни  минуты  не продлилось, оно  бы исчезло,
аннигилировалось, испарилось бы, как если  бы его никогда не было. Ћни - как
лакмусовые  бумажки  в  химической  лаборатории  - проверЯют наше  право  на
существование,  нашу готовность называтьсЯ людьми. Ћни  зондируют  состоЯние
нашего  общества,  и,  чем  больше ран наносит им это общество,  тем  скорее
настигнут  его катастрофы, потопы,  ураганы, войны, засухи, землетрЯсениЯ  и
извержениЯ вулканов. Ћвидий,  Ѓруно, Њоцарт, уберт, Џушкин и Њандельштам, и
тысЯчи других  избранников  обрекались на костры, изгнание,  пытки,  тюрьмы,
безвестность  и  преследованиЯ. ‡а исключением  случайностей  и политических
интриг,  жизнь  приводила  в  комнаты  пыток  и  на  костры   инквизиции,  в
гитлеровские и  сталинские  лагерЯ  именно этот  тип  людей, похожих на  них
"двойников",  или тех, кто  в прошлом или в  будущем  был или мог стать ими.
€менно   они,   за   редчайшим  исключением,  составлЯют  население   страны
неудачников, а если поднимаютсЯ над ним, то их жизнь обрываетсЯ еще быстрее.
Ќо никогда еще правительства так не  охотились на  этих людей,  как на диких
зверей, устранЯЯ их либо физически, либо социально.  ‘овременные государства
используют  всю  мощь  своих  технических  средств,  своей  тайной  полиции,
выдрессированных ими  самоцензуры и саморегулЯции  подвластных  им  обществ,
чтобы вычислЯть и методично, безжалостно убивать этих людей - физически  или
духовно... Љто  знает,  где и когда,  как далеко отсюда  был или будет  убит
последний  избранник,  и  какую  цепь событий,  какую разрушительную  кривую
внешне не свЯзанных между собой, но  на самом деле вызванных этим убийством,
событий вызовет  эта смерть. Љакие  катаклизмы,  какие  страшные  аномалии и
кошмарные  катастрофы зреют сейчас,  как гигантские Яблоки  на  ветвЯх древа
‚ремени, и какой жуткий конец ожидает  человечество за то, что оно ничему не
научилось и никогда не научитсЯ..."