‹ев ѓунин. ‘ны пpoфeccoра ѓольца

Ћцените этот текст:
‹ев ѓунин. ‘ны пpoфeccoра ѓольца

--------------------------------------------------
 © Copyright ‹ев ѓунин
 Date: Ѓобруйск, џнварь, 1990 г.
 Home page: http://www.total.net/~leog/
 Email: leog@total.net
--------------------------------------------------

Ћт автора:

     Џрототип  героЯ   этого  рассказа  -   человек,   на   короткое   времЯ
становившийсЯ хозЯином Ѓеларуси.  Ђвтор противостоЯл ему тогда, когда он ещЈ
ЯвлЯлсЯ многолетним и бессменным директором завода им. Љирова, и преследовал
одного   из  наиболее  замечательных   людей  республики  -  ‹ейзерова  ‹ьва
’евельевича. ЃлагодарЯ стечению  обстоЯтельств  автору  стали известны такие
подробности из жизни "прототипа", в какие не был посвЯщЈн никто за пределами
крайне узкой группы  людей. Љ.  был  чудовищем,  но  за ним пришли ещЈ более
страшные  монстры.  Џри  всей монументальности своего морального падениЯ  он
оставалсЯ  личностью  с подлинными человеческими  страстЯми;  те  же,  кто в
1990-х принЯл из его рук эстафету коммунистической диктатуры, - это носители
таких анти-человеческих, запредельно  - кошмарных  качеств, что никто из них
просто   не  смог  бы  сыграть   poль  прототипа  ни   одного  литературного
произведениЯ...

‘ны профессора ѓольца

     "ЊЯу, - сказал Љот. Ђ что же ещЈ говорЯт коты? Ћн сузил  зрачки и пошел
вокруг широкого круглого стола, ласково потЯгиваЯсь и зеваЯ. ќтим столом был
ѓольц.  Ћн стоЯл на  своей  толстой ножке  и обозревал всЈ, что было  вокруг
него.  ѓольцом его  стали звать ещЈ  в институте, и это  после  того, как он
здорово  поспорил  с  одним невеждой о том, есть ли такаЯ  аристократическаЯ
игра  "гольф". ’еперь, когда  он стоЯл столом,  профессор интуитивно  ощущал
сродство своего прозвища с деревом, из которого делают столы.

     ’ем  временем  Љот  разделилсЯ  надвое,  и  втораЯ его  половина  пошла
навстречу первой, а, когда они снова соединились, на месте  этого соединениЯ
вырос  высокий  мраморный  гриб:  как круглаЯ столешница  на  ножке  в  кафе
самообслуживаниЯ. ѓольц  был  теперь одновременно и столом, и этим мраморным
грибом. Ћн ещЈ  раз обозрел себЯ самого  в  виде этих  двух предметов, потом
место, где его две части стоЯли.  ќто была комната в старом деревЯнном доме,
с  двумЯ  двустворчатыми  дверЯми:  напротив  окон  -  и  в торце,  напротив
светивших за пианино окон веранды. ‚ межоконном проЈме стоЯло большое чЈрное
старинное зеркало, слева от него - старый большой радиоприЈмник и телевизор,
напротив  зеркала,  у  противоположной стены  -  кресло,  на  стенах  висели
картины.  Љогда ѓольц закончил обзор,  очнулсЯ  и снова  обратил внимание на
себЯ, он  уже не стоЯл так  прочно,  как раньше, на  плоской  горизонтальной
поверхности, ибо имел  в этом  те недостатки, какие свойственны одушевленным
предметам:  он  снова  стал  человеком.   ќто  заставило  его  испугатьсЯ  и
задрожать, как бы  от слабости, он показалсЯ вдруг себе таким беззащитным  и
маленьким, таким беспомощным и слабым...

     Џотом вдруг внутри него самого произошло какое-то движение. Љак будто с
каким-то хлопающе-хлюпающим звуком из него выдавилась втораЯ половина, но еЈ
- эту  половину  - он  ещЈ  не видел: и  не  знал,  в какой  из двух половин
оказалсЯ он сам. ’огда  он  безотчЈтно посмотрел  в зеркало.  ’ам  стоЯл  не
ѓольц.   ’от,  в  зеркале,  был  плотный,  небольшого  роста,  лысоватый,  с
полувыпученными глазами,  мужичок, под взглЯдом  которого  ѓольц  машинально
съежилсЯ. Џрофессор посмотрел на свои руки, на плечи и  убедилсЯ,  что тут -
он, а в зеркале - не он. ’еперь ты - ‚алентин ”ранцевич Љибрич, представилсЯ
тот, что в зеркале, и жестом руки пригласил в ‡азеркалье. Џрофессор шагнул -
и слилсЯ с Љибричем, в то же времЯ ощущаЯ и свою идентичность.

     ‘ обратной стороны зеркала была  та же комната, только  в ней было  всЈ
наоборот: за окном был  не день, а  ночь,  вместо  стола была дырка  в полу,
вместо радиоприЈмника и телевизора - пустые Ящики, а на месте пианино стоЯла
голаЯ  баба... Ќа  глазах  ѓольца  Љибрич превратилсЯ в маленького  ребЈнка,
пространство,  как  ковер,  смоталось,  сложилось  -  и  стало   несколькими
десЯтками  полуразвалившихсЯ  деревенских хибар, которые все вместе занимали
пространство, не большее, чем прежнЯЯ комната.

     "„ай рожу,  - пролепетал  Љибрич  к кому-то потустороннему, невидимому.
"’ьфу, - плюнул ребЈнок  прЯмо в  рожу тому, кто стоЯл "за  кадром".  ‘очнаЯ
оплеуха раздалась в темноте, и  ѓольц пошатнулсЯ от еЈ силы. "•адземце сюды,
- Љибрич был уже взрослее, он,  розовощЈкий ребенок, опЯть призываЯ  кого-то
невидимого, подошЈл к огромной, на весь горизонт, обнажЈнной даме, грудастой
и  заплывшей  жиром,  груди  которой  свисали  в  вышине,  как  две  большие
бело-красные горы. ‘нова  призываЯ кого-то, ребенок окунул  в еЈ пышное лоно
свою большелобую бычью головку. ‹оно сделало напрЯжЈнное "ы...", как пьЯница
после  хорошей попойки,  -  и  обрыгало Љибрича.  ’от,  вырастающий прЯмо на
глазах, с  идиотской, уже отроческой, ухмылкой на облеванных губах, поспешил
пройтись по деревне, похвалЯЯсь  блевотиной  и  показываЯ  всем свою голову,
украшенную кусками чего-то невыразимого и отвратительного.

     Џронеслись какие-то нерезкие пЈстрые полосы - и вот уже Љибрич на тощем
коне,  неловко  подпрыгивающий  на  хребте,   мчитсЯ  куда-то   вниз   -  и,
одновременно,  вверх.  Џод  копытами  животного  трещат и  уходЯт  Ящики  со
станками, с пробирками, бюсты учЈных и математиков,  маслЯные глазки деканов
и профессоров, получающих взЯтки. Џрозрачные  трусики девочек  из общежитиЯ,
кривые губы секретарш-проституток, похмелье в углу измазанного экскрементами
и  загаженного  неприличными  надписЯми институтского туалета:  единственные
статисты этой сцены.

     ѓольц зажмурилсЯ,  когда в зале  зажегсЯ свет. ‚се аплодировали, вокруг
была  публика, цветы, новые  костюмы.  "ЏочЈтный диплом  нового  полуневежды
вручаетсЯ Љибричу ‚алентину ”ранцевичу, - раздалось над ухом. € снова кто-то
щЈлкнул выключателем, и всЈ растворилось в тумане.

     ‚ этой бесформенной  не-темноте - не-свете, в  этой залепливающей глаза
массе  пространство  сфокусировалось на  тЈмном  пЯтне,  на  неком  сгустке,
который    постепенно   приобрЈл    резкие    очертаниЯ,    превратилсЯ    в
чернильно-бесформенную, шероховатую полужабу-полузмею с  десЯтками маленьких
и страшно-зелЈных человеческих  лиц на еЈ  спине, открывающих  свои зубастые
зловонные рты. ѓольц внутренне  съЈжилсЯ и  приготовилсЯ к бою, но  Љибрич в
сладострастном порыве бросилсЯ к  этой  страшной  гусенице, обнЯл еЈ - и был
моментально  съеден десЯтками  маленьких  зловонных ртов. Џотом полугусеница
стала  наливатьсЯ  чем-то  красным и  сине-фиолетовым, разбухла,  лопнула, и
лохмотьЯ  еЈ  внешнего   покрова   расползлись,  открываЯ  нового   Љибрича,
измазанного  слизью и  ставшего  похожим  на  жабу. Ћн  тЯжело  дышал  своим
окровавленным ртом и смотрел прЯмо перед собой красными лупоглазыми линзами.

     ЏрЯмо перед ним, там, где  он стоЯл, возник из пустоты массивный стол с
письменным  прибором,  с  двумЯ  телефонами и  переговорным  устройством,  с
отделанными деревом стенами и с красной ковровой дорожкой, ведущей  к столу,
возникло кресло и неизменный портрет лысого человека в рамке. ‚сЈ это стоЯло
на огромном трупе некогда убитого  теми,  кто  потом возложил  его  тело  на
постамент славы, гиганта, а вокруг суетилсЯ бессмысленно  вращавший огромное
деревЯнное  колесо  с  кабинетом  Љибрича,  впрЯжЈнный  в  общие  оглобли  и
скованный общей цепью, народ.

     "‚аше списочное высочество, - громко доложил  мЯгко вытолкнутый снизу и
влачащий за собой уже не толстую цепь, а тонкую цепочку, человечек, - звонил
пЯтый  в списке, просил сходить  за  него в баньку, потеребить за  него  его
мохнатку".  Љибрич страшно искривилсЯ, привстал - и человечка как выплюнуло.
‘ледующим  был тип, похожий  на  вечного  примерного  школьника  по  фамилии
Љосточкин. ѓлаза Љибрича не видели далеко, и он хватал всЈ то, что попадЈтсЯ
под руку. Џоэтому человеческий материал,  из  которого Љибрич смастерил себе
панцирь,  состоЯл  из  выродков его  собственной  деревни,  из  соучеников и
сокурстников,  из родни  и соратников по  оргиЯм. Љосточкин  был  из того же
материала. "’ретий по списку, - доложил Љосточкин уже потише, - сказал,  что
любит зимой прогуливатьсЯ в  летнем саду. Љибрич приподнЯлсЯ, так,  что, как
под статуей, под  ним заскрежетала  всЯ  пирамида, кашлЯнул - у двоих  внизу
слетели головы с плеч, - промычал: "Ћранжерею на  сто миллионов, - и никаких
гвоздей!"

     Џотом  ‚алентин  ”ранцевич  руками  повернул  свою  голову  на 180њ,  и
показалсЯ  приторно-сладкий,  слащаво-приторный   лик  другого  Љибрича.  Ћн
кликнул  влачащую за  собой  умеренную  цепь  девуху, сидевшую  за  печатной
машинкой у дверей кабинета. "Њарш, - крикнул он. - Ќа место!" ’а улеглась на
кожаный  диван,  разведЯ колени. "Љосточкин! - тот  моментально  поЯвилсЯ. -
Џроверить готовность!"  ’от проверил. "‘иди тут и смотри, когда придет времЯ
- а ты знаешь - подашь по рюмашке"

     ‚ошли  трое с молотками. "‘тучать погромче, - сдавленным голосом сказал
Љибрич  из-за  ширмы, заглушаЯ хлюпающие звуки, -  все подумают, что в таком
стуке ничего  не расслышишь  и будут заниматьсЯ очернительством. Ђ вы ловите
каждое слово". ђот хозЯина кабинета каждый определенный момент непроизвольно
приоткрывалсЯ и извергал: "Ќе поднимать башки! Ќе поднимать  башки!" ’от, на
кого эти окрики  не действовали, моментально  сваливалсЯ в  воронку,  откуда
назад пути  не было, и все плевали в воронку, пока тот, кто упал, не тонул в
ней.  ’олько две рыбы  с  иудейскими  носами  выплыли, тогда  Љибрич  позвал
Ќачальницу над молотками и сказал: "Ѓросить двух рыб на сковородку!"

     ’ретьЯ   рыба  оказалась   подводной   лодкой,  и   на   сковородке  не
поджаривалась. ’ут из-под земли что-то забулькало, и из каши дерьма поЯвилсЯ
кто-то зелЈный, издававший невиданное зловоние, и опасный. Џодпиши договор с
нашей  Љомиссией  ѓос-Ѓесполезности,  - сказал  он, -  и  Њы  поджарим  твою
подводную лодку". Ћднако, даже длЯ Љибрича, привыкшего нюхать отбросы, запах
чудовища  казалсЯ  невыносимым.  Ћн  отказалсЯ,  -  чудовище  удалилось,  но
просветило ‚алентина ”ранцевича обыкновенным человеческим  голосом, что есть
другаЯ  сторона зеркала, и с еЈ законами  ‚.”., без его, чудовища, помощи не
справитьсЯ. ’ут же произошло: из-за зеркала раздалсЯ мышиный писк.  Ћн пищал
о том, что  подручные Љибрича творЯт неизвестно  что в  заводском общежитии,
чуть ли не насилуют девушек и устраивают пьЯные дебоши.

     ќто  суммировалось  с  прошло-будущим  инцедентом,  когда  Љосточкин  с
компанией  попались  на вывозе  машин  государственного  дерьма.  Џо  мнению
последнего,  он ничего предосудительного не сделал; на  этой стороне зеркала
это равнозначно невинной  студенческой шутке:  когда они подвешивали банку с
мочой над мертвенно-пьЯной проституткой, с таким расчЈтом,  что, как  только
она начинала шевелитьсЯ, ей на лицо выливалось содержимое банки.
     ‘ этим мышиным писком Љибрич  сладить не мог: он не знал, чего не нужно
делать и что  нужно, чтобы этого писка не  стало... Љонечно, он мог с писком
не  считатьсЯ,  но  одно только  то, что с той  стороны  зеркала раздавались
какие-то звуки, его приводило в невменЯемое состоЯние.

     €  он сам полез к  чудовищу. Ћн,  в своих аккуратно выглаженных сверху,
измазанных   разными  нечистотами  изнутри,   брючках  стал   спускатьсЯ   в
преисподню,  зажав  нос. —удище вынырнуло,  приставило  Љибричу другой  нос,
кольнуло  его большой  иглой под лопатку и сказало обыкновенным человеческим
голосом: "„орогой ‚алентин €ванович, а ведь вы по уши в дерьме!.." - "‘ам не
знаю, - буркнул Љибрич, но  ему уже подвесили к ногам целую бочку  того, что
было  у  него  на  ушах,  и  приказали  подниматьсЯ.  Ћбвинителей  подручных
‚алентина ”ранцевича  как ветром сдуло. ‚се,  кто подписывалсЯ  под какой-то
бумажкой и первый, и второй раз, были сброшены в бездну.

     ’ем временем  что-то  выцветше-зеленое  поглощало постепенно  ‚алентина
”ранцевича   с   его   кабинетом.   ‚   конце   этого  поглощениЯ  поЯвилась
пЯтнадцатилетнЯЯ  школьница,  как  будто  специально  длЯ того, чтобы писк с
обратной стороны зеркала снова обнаружилсЯ, да еще более  досадливый! ‹овким
маневром поставив на место вроде как  бы незаметно поЯвившейсЯ  ранее жены и
ребенка пЯтнадцатилетнюю девчонку,  Љибрич прекратил  писк  и продолжил своЈ
восседание на прочном кресле,  своЈ высиживание Яиц. Љаждую секунду к заводу
имени соратниками убитого соратника подкатывали грузовики  с  тоннами денег,
которые Љибрич, как и все ему  подобные, аккуратно  закапывали в  землю. ‘ам
директор,  как  только  захлопывалась дверь, принимал  вид курицы  и  громко
кудахтал, вожделЈнно представлЯЯ птенцов.

     Џрошло некоторое времЯ, и в дверь постучали.  Љибрич нервно задЈргалсЯ,
но оставалсЯ курицей. „верь распахнулась - в дверном проеме стоЯло чудовище.
Љибрич  снЯл  свою  голову с  клювом и  осталсЯ  в кресле. —удовище  поднЯло
курицу, вынЯло из-под курицы Яйцо, отрыгнуло огнем - и пепел Љибрича в Яйце,
теперь большом и прозрачном,  переместилсЯ в отдел  –енных Љомпромиссов, где
новый Љибрич  вылупилсЯ из Яйца  и стал  заниматьсЯ тЯжелой бесполезностью в
промышленном варианте.

     ’еперь  Љибрич словно  представлЯл собой пустое место.  ЋгромнаЯ  часть
пространства  зашкалилась  на нЈм,  но это  был коллапс. ’олько место играло
роль, но не тот, кто его занимал. Џодъезжали уже не машины, а целые поезда с
десЯтками  тонн  денег,  которые ‚алентин  ”ранцевич аккуратно  закапывал  в
землю.

     ‚округ целыми ворохами, как опавшие осенние листьЯ, в кучах "прозЯбали"
сородичи,  сокурсники  по  институту ‚алентина  ”ранцевича, его  коллеги  по
дерьмовой работе, по закапыванию денег и по сексуальному спорту, которым они
все вместе (так веселее!)  занимались в снЯтой Љибричем и др. квартире то ли
на  Ћксдаргоглов,  то  ли на Ћгоксвонилак.  Џравда, ‚алентин ”ранцевич  весь
скрипел и трЯссЯ, как перетруженный трактор, потому что природа наделила его
чертами хозЯина гарема и начальника оргий, а занЯтиЯ этим прекрасным спортом
"на равных" среди ублажающей себЯ толпы шли ему "против шерсти". Ќо Љибрич -
этот  паук  по  натуре, уволакивающий свою  жертву в свой тЈмный  угол, этот
куркуль  во всЈм - знал, что  только общим  ...э... "этим самым" пробиваютсЯ
ворота в  светлое  будущее, и  не ломалсЯ не только  перед  первыми людьми в
списке, но даже перед теми, кто стоЯл в списке дальше его.

     ѓольц, до тех пор как будто мирно сидевший в Љибриче, уже пришЈл в себЯ
после  следующих  один  за  другим  шоковых встрЯсок и стал отчаЯнно битьсЯ,
надеЯсь  вырватьсЯ. Ќо эти  конвульсивные  движениЯ не  оказывали на Љибрича
никакого воздействиЯ, а профессор отделитьсЯ от последнего  не мог. ‚алентин
”ранцевич оброс толстой и морщинистой, как у носорога, шкурой, но  эта шкура
была спрЯтана  под  имитацией  человеческой  кожи,  поэтому  не  видна  была
снаружи.Ћднако, ѓольц,  который и без того не мог  больше выносить сидениЯ в
Љибриче,  почувствовав эту кожу, стал погружатьсЯ во что-то черное и липкое,
осознаваЯ, что терЯет сознание.

     Љогда  он пришел  в себЯ, в новую  конуру Љибрича с паркетным  полом, с
шикарным столом-троном, вошел  неприметный человечек, в очках и в надвинутой
набекрень маске. Ћн показывал Љибричу какую-то коробочку,  котораЯ  издавала
жалобные  вопли  и повизгиваниЯ.  ’от  склонил  к коробочке  свою  голову со
страшной гримассой и с восхищенной  свирепостью,  как будто во  внутренности
того,  что ему  показывали,  находились  тысЯчи  истЯзаемых людей.  ЉакаЯ-то
сделка происходила между хозЯином кабинета и человечечком в очках и в маске,
но  ѓольц, содрогаЯсь  от  того,  что  снова  увидит  какую-нибудь  гадость,
зажмурилсЯ и умело провалилсЯ в какую-то тЈплую  чЈрную Яму, как только двое
в кабинете собрались приподнЯть крышку.

     Ћткрыв  глаза, ѓольц  увидел  коробочку  за  стеклом,  а над коробочкой
привидение окровавленной женщины в ночной рубашке.

     ’о  ли испарениЯ, исходившие от привидениЯ, то ли жаркий летний день за
окном Явились  причиной: только  вокруг всЈ  поплыло, воздух заколебалсЯ,  и
Љибрич,  став   ещЈ   более   отвратительным,  вместе   со  своим  кабинетом
переместилсЯ на  гору  костей,  где восседал  теперь с  видом  хищной птицы.
‚идно, новое Яйцо,  из которого вылупилсЯ сам его и высидевший новый Љибрич,
было волосатым, бугристым  и издавало  невыносимый  длЯ  обыкновенного  носа
запах.

     Ћтныне  Љибрич  стал  относитьсЯ  к  разрЯду  ратеркесов, которые,  как
свиньи, копались в грЯзи и, бывало, съедали вместе с отбросами и кого-нибудь
из своих, а, если повезет, то и из посторонних. Љибрич стал вторым боровом в
ратеркесном  доме,  и  особенно  он  любил питатьсЯ профессорскими  мозгами.
Ќаверное, поэтому  со временем его  потЯнуло также и на писателей и, вообще,
на  разных нетрадиционных  врачевателей,  которых он съедал  сотнЯми.  ‘амые
дружеские отношениЯ установились у Љибрича с главной свиньей, с тем, кто шЈл
в списке под  номером "один":  обе свиньи понимали, что не могут пока съесть
друг друга,  но чувствовали друг к  другу особый апетит, поэтому и дружба их
была  особенно крепкой.  Џозже, когда  главную свинью всЈ-таки  съели  свои,
‚алентин  ”ранцевич  часто  приезжал  на еЈ  дачную могилу  и там  плакал  в
оборванный платочек.

     Љибричу открылась дорога прЯмо на свинЯчий Ћлимп, сразу на второе место
в  списке после  …го ‘писочного  ‚ысочества,  но,  как известно  в списочном
‡азеркалье,  Љибричам  показан  только  кружной  путь,  и  в  мире,  который
поставлен с ног на голову, нет прЯмых превращений.

     Џросидев ровно положенный срок  на куче  дерьма и  отбросов, тот, с кем
чьЯ-то  злаЯ волЯ объединила ѓольца, высидел новое Яйцо, из которого вылетел
обросший густым  мехом и  с крыльЯми. Ќа голове  его сидели большие  роговые
очки, он был награждЈн мощным хищным  клювом, предназначенным длЯ раздираниЯ
отнюдь  не  вегетарианской  пищи, под  одним  из  его  крыльев был  -  также
вылупившийсЯ из Яйца - свеженький потертый пЯтнистый портфель.

     Љибрич был  назначен на  место  ЏредседателЯ ѓос-•аоса, и справлЯлсЯ со
своей задачей блестЯще и не прилигаЯ никаких усилий. €  это понЯтно: ведь он
должен  был  дать  отдых   своим  заплывшим  жиром  от  употреблениЯ   такой
питательной  пищи,  как профессорские  мозги,  извилинам.  Џока  он отдыхал,
неразлучный с ним Љосточкин и другие трудились в поте лица, строча отчЈты об
усилении хаоса и о том, как с ним - с этим хаосом - жить дальше. Ќад головой
Љибрича хаотично кружились  снегопады  из купюр, которые исчезали  в  чЈрной
бездне  под ногами  •озЯина.  €з  карманов  Љибрича,  расположенных  под его
мощными крыльЯми, вылетали другие купюры, которые с  железным стуком опадали
в заморских пещерах и в железных Ящиках под заморскими озЈрами, с деревЯнным
стуком  наполнЯли  карманы  приживалок,  любовниц,  холуев  и  чистильщиц, с
цоканьем  откупориваемой бутылки наполнЯли желудки  списочных величеств и со
звоном пустоты  мерещились  в карманах простых  налогоплательщиков. •олмы  и
горы  костей, слЈз и крови множились  у подножиЯ временного  Ћлимпа •озЯина,
десЯтки  и  сотни его бывших недругов,  антипатий,  предметов мести  падали,
сражЈнные,   как  бесплотные  куклы,  огненными   стрелами  …го  никогда  не
засыпающей мстительности.

     Ѓывших  …го  коллег и соратников одного за другим  хватали  удары,  его
давние любовшицы по ошибке вместо  успокоительных  капель выпивали баночки с
серной кислотой, каждый, кто  отиралсЯ  близ Ќего в  ратеркесном свинарнике,
получал свою порцию отравленного дерьма.

     €  вот  заискрилось   всеми   цветами  радуги,  засверкало   кровью   и
бриллиантами  слЈз,  засветило  прекрасное,  как  солнечный свет  на крыльЯх
бабочки, и отвратительное, как бабочкины же мохнатые крыльЯ или как крысинаЯ
улыбка,  великолепное,  как  сиЯющаЯ  высота  могущества, и  зловонное,  как
гниющее  заживо тело,  новое  мощное  Яйцо.  Ћно  покатилось  по  списочному
‡азеркалью и остановилось  у самого последнего предела,  у  невидимой грани,
отделЯющей ту  сторону зеркала от этой.  Ћно - это Яйцо - поЯвилось на  свет
длЯ того, чтобы занЯть  две позиции: с  одной и  с другой  стороны невидимой
грани; только из  таких  Яиц  выходЯт хозЯева страны. Ћно застыло между двух
миров  и остановилось  в  абсолютнейшей  тишине,  как  будто  всЈ мироздание
затаило  дыхание,  как  будто всЈ  вокруг  застыло в  ожидании  чего-то. Ћно
остановилось  между  движением  и  покоем,  удерживаемое  в  таком положении
невероЯтной,    неведомой    силой,    потом    вдруг    с    отвратительным
скрежетом-грохотом разломилось, распалось, и из него, потЯгиваЯсь и совершаЯ
невероЯтные,  неожиданные конвульсивные движениЯ,  поЯвилось  чудовище.  ќто
чудовище было точь-в-точь такое же,  как  то, что сидело  в  своей дерьмовой
бездне  под первым  кабинетом Љибрича и  управлЯло обеими сторонами зеркала.
Ћно  зевнуло,  снова  потЯнулось  -  и  тут  же  сожрало  проходившего  мимо
вислоухого барана.

     "џ предлагаю на утверждение кандидатуру Љосточкина, - проговорил Љибрич
на сей раз обыкновенным человеческим голосом, уже в роли ЏредседателЯ ’евоса
‚ортсиним (как известно, списочное Яйцо содержит зародыш, в себе заключающий
и место, и того, кто его занимает, в готовом виде; не важно, что - формально
- длЯ  противоположной стороны зеркала  - состоЯлось  как бы  голосование по
кандидатуре   Љибрича   на    пост   ЏредседателЯ).    ‚алентин   ”ранцевич,
представлЯющий  теперь  уже   собой  огромную  статую-чудовище,  с   лапами,
уходЯщими в  бездну дерьма,  с головой,  вылезающей  из  ‡азеркальЯ,  и  уже
ощущающий   иную   бездну,  уготованную   ему,   где   заправлЯют  маленькие
рогато-хвостатые существа, помешивающие смолу, где поджариваютсЯ Љибричи, во
всем  своЈм чудовищном  величии занимал  теперь все  пространство,  на месте
первого, что увидели  глаза ѓольца - нескольких деревЯнных домиков, на месте
кабинетов  и куч с  дерьмом, на месте тысЯч  сожранных им  людей и  на месте
заглоченного им воздуха, он был теперь воплощелием самого зазеркальЯ, самого
списочного, числительного, номенклатурного,  мира, он стал его плотью, а мир
‡азеркальЯ, мир кошмаров ѓольца, воплотилсЯ в Љибрича.

     € только тогда ѓольц неожиданно отделилсЯ от ‚алентина ”ранцевича, стал
маленькой,  нелепой фигуркой,  выпал сначала в ту комнату в деревЯнном доме,
потом на свою кровать. Ќо полностью отделитьсЯ от Љибрича не смог.

     ‚первые в жизни профессор вспомнил, что не в первый раз видел этот сон.
—то такие сны, как наваждение, посещали его неоднократно, но, просыпаЯсь, он
начисто  забывал о них. Џрофессор всЈ  ещЈ  чувствовал в  себе  неисчезающее
чувство брезгливости,  несмываемого отвращениЯ,  отвратительной  тошноты,  и
вдруг стал понимать, что  уже  никогда  не  избавитсЯ  от этих ощущений.  Ћн
почувствовал   себЯ  запачканным,  изгаженным,  как  будто  на  нЈм   лежала
неснимаемаЯ вина за  то,  что он совершал во  сне. €, действительно, если бы
его  сознание не  было готово, если  бы  не  было развращено до определенной
степени, думал ѓольц, он бы сумел вытрЯхнуть себЯ из Љибрича (а, может быть,
это было невозможно, может быть, это вселенское ‡ло, разбухнув и  разросшись
до  последней  степени,  научилось  на  грани  гибели  всего   мира,  целого
мирозданиЯ,  манипулировать   любым   сознанием,   любой   личностью,  любым
человеческим  "Я". Ђ  того, кто не  "манипулЯровалсЯ",  дерзко-смелых, самых
чистых  и  несгибаемых, научилось  убивать  моментально). "ќто  мы,  ѓольцы,
внутри  Љибричей двигаем их фантомы, это мы позволЯем вкладывать наш разум в
движениЯ марионеток, это мы ухитрЯлись не видеть и не замечать того, что всЈ
давно загажено за невидимой гранью, и последнЯЯ порциЯ, последнЯЯ часть этой
дрЯни надавит -  и всЯ  эта гадость выплеснетсЯ  в нас, в  наш, кажущийсЯ им
реальным, мир, прорвЈт невидимую пленку и уничтожит всЈ, что мы видим, - так
думал профессор  ѓольц.-  €  тогда не  будет  ни  Љибрича, ни  менЯ,  только
останетсЯ  чудовище,  —удовище,  его лапы  и  его запах, его отвратительнаЯ,
мерзкаЯ пасть..."

     ‚  это  времЯ  к  окну  ѓольца  неслышно  подъехала машина, моментально
заглушив  мотор.  „вое  существ  в  образе  людей вытащили  короткий  шланг,
плюнувший в форточку ѓольца какой-то  Ядовито-зелЈной жидкостью, и профессор
моментально   провалилсЯ  в  канализацию,  не  успев  ойкнуть.   …го   тело,
обездвиженное  и разлагающеесЯ, плыло  в канализации вместе с другим телами,
вместе с  телами  мандельштамов, вавиловых  и Якуниных, плыло в этой вековой
канализации, так же  четко функционирующей  в девЯностых, как и в тридцатых,
плыло в неизвестностъ, в туманный, чернеющий зев выхода...
Last-modified: Mon, 20 Dec 1999 21:15:00 GMT
Ћцените этот текст: