ном ажуре сегоднЯ с утра легли угорать в
засекреченную духоту индийского саквоЯжа.
     „аже  с Ђэрофлотом на этот  раз не  оказалось проблем.  ‚чера вечером у
застекленных  кассовых  рЯдов  быковского аэровокзала Њишка купил  билет  на
сегоднЯшний вечерний рейс.
     ЏЯть  наполненных  бесконечными пересадками с одного вида транспорта на
другой  дней  подходили к концу, оставалось последнее, прощальное свидание с
шефом,  краткаЯ,  но  поучительнаЯ  и  конструктивнаЯ  беседа,  почтительное
внимание  речи ЂркадиЯ  ‹ьвовича  Џлевако, профессора,  доктора  технических
наук, заведующего лабораторией механической выемки углей и сланцев €нститута
горного  деда имени  Ђ. Ђ. ‘кочинского,  прочитавшего две (вторую  и третью)
главы, за  зиму  и весну  во глубине южносибирских  руд, рожденные рожденные
аспирантом-заочником четвертого года обучениЯ Њихаилом ѓрачиком.
     Џосле обеда  Џлевако  собиралсЯ  в  горный  на совет,  и  потому  Њишка
торопилсЯ, он спрыгнул, уподобившись нахальному большинству, с платформы  на
насыпь  встречного пути, перебралсЯ через рельсы и, зайдЯ в освежающую  тень
развесистых крон, быстрым шагом  любителЯ тенниса и футбола пошел по  аллее,
обгонЯЯ  одного  за  другим  повода торопитьсЯ  в  такое  пекло  не  имевших
попутчиков.
     Џо меньшей мере половину из них составлЯли мЯгкосердечностью начальства
привычно  злоупотреблЯвшие сотрудники того самого академического учреждениЯ,
в кое направлЯл стопы ѓрачик.
     ‡а три  с половиной  года  постоЯнных наездов сюда  он  успел запомнить
множество лиц и  затылков, казавшихсЯ такой же неотъемлемой частью коридоров
и  кабинетов  головного  института  отрасли,  как  стенды соцобЯзательств  и
выставки достижений. Џоэтому, наверное, если попадались  эти глаза и уши вне
ученых стен, неизменно вызывали странную (провинциальную, должно быть) смесь
любопытства и недоумениЯ. ‚от, например, эта спина впереди, эти  непроросшие
крылышки лопаток вечного инженера-исследователЯ, которые давно и  безнадежно
вписал  ѓрачик  в прокуренный лестничный  полумрак,  поставил  в  уголок  на
площадке  второго этажа экспериментального  корпуса,  сейчас, вне привычного
окружениЯ, пробуждали какие-то новые мысли и чувства.
     "Џохоже, ровесник мой",- размышлЯл  Њишка на ходу,  и легкое презрение,
кое он с некоторых пор стал  испытывать  к людЯм много  курЯщим,  спорЯщим и
ничего не  умеющим, воздействовало немедленно на орган внутренней  секреции,
вырабатывающий  непохвальное,  конечно,  но   сладкое  чувство  собственного
превосходства.
     €  тут,   в  эту  прекрасную  секунду  ощущениЯ   осмысленности  бытиЯ,
мимолетный взглЯд спешащего человека (в костюме из  тончайшей бенилюксовской
шерсти)  затуманилсЯ,  зрачок  расширилсЯ,  образы  внешнего  мира  утратили
резкость,    распались,   расплылись,   впрочем,    лишь    ради   обретениЯ
сверхъестественной Яркости и определенности.
     -  Џростите,-  проговорил ѓрачик,  обращаЯсь к  человеку, которого  еще
мгновение назад собиралсЯ обойти уверенной поступью  победителЯ.-  €звините,
вы где это купили?

     €так, то, что чудилось ему в потном мареве начала июнЯ, в перебежках, в
суете  и  волнении пЯти  суматошных  дней,  это давнее  забытое  колдовство,
наваждение, чертик, упорно мерещившийсЯ в гуще уличных толп, несмотрЯ на всю
силу и  решительность оборонЯвшегосЯ  рассудка,  он,  этот  бредовый  мираж,
оказалсЯ  Явью,  реальностью.   Њишка  мог  протЯнуть   руку   и  коснутьсЯ,
дотронутьсЯ, поцеловать  худым локотком к голубой москвошвеевской безрукавке
прижатый пластиночный конверт  с четырьмЯ полосками черно-белых квадратиков,
двадцать несравненных, старательно состроенных рож.
     "Ѓитлз,- гласила  надпись  знаками  родной  кириллицы.-  ‚ечер трудного
днЯ".
     -  ќто? -  переспросил обладатель сокровища,  судЯ  по  широкой улыбке,
вовсе не  сомнениЯми охваченный, а упустить не согласный подтверждение,- это
он, не  кто-нибудь, он несет в руках нечто, возбуждающее радость, окрылЯющее
души.
     - „а, да.
     - ‡десь, в ‚ешнЯковском.
     - Ђ где  это ‚ешнЯковский? - спросил  ѓрачик,  глЯдЯ  на замершие вдруг
неожиданно,  остановившиесЯ  стрелки своего всепогодного "ориента",  спросил
благополучный и целеустремленный человек, ощущаЯ, что проваливаетсЯ в черный
колодец необратимого времени.
     - „а  на "†дановке" выйти к  площади,  а  там на любом  троллейбусе две
остановки.
     - Ђ там много народу?  -  последнЯЯ безуспешнаЯ попытка вернутьсЯ в мир
привычных углов и расстоЯний.
     - Ќикого.
     Ќо нет, оказываетсЯ, мы поторопились, он не сдалсЯ, вот в четвертый раз
смотрит незрЯчими глазами на  светЯщийсЯ циферблат. Ѓоже, даже качнулсЯ было
в том направлении, в котором шел легкой пружинистой походкой  мгновение тому
назад.
     - Ђ много там?
     €, услышав "да есть",  наконец действительно  прекратил  сопротивление,
взмахнул  рукой, встрЯхнул спесивым получемоданом  и  в жарком, но прекрасно
скроенном костюме двинулсЯ, побежал к станции, ускорЯЯсь под скрежет и свист
подкатывающей с томилинской стороны электрички.
     Ќет,  пластинки  не  кончились, их  было много, они  стоЯли  рЯдами,  и
двадцать квадратов, двоЯсь во всю ширь прилавка, превращались в сто, двести.
     -  Ђ  две можно  купить? - спросил ѓрачик томное  существо с фиолетовым
маникюром.
     - Њожно.
     - Ђ три?
     - ‘колько угодно,- ответили синие губки.
     "’огда пЯть",- решил ѓрвчмк, разворачиваЯсь в направлении кассы.
     "Ќет,   семь",-  бессознательно   прошептал,   захваченный  неожиданной
чертовщиной,  внезапным   хороводом   цветных   видений  -   голый   человек
замахиваетсЯ  жердиной  во тьме трЯсущегосЯ  кузова, коротковолосаЯ  девушка
просит: "Џить", улыбающийсЯ человек  в сомнамбулическом трансе ронЯет на пол
неустойчивую   горку   папиросных   коробок,   курчаваЯ  голова   заставлЯет
вибрировать и ухать белый пластик, невесомость, свобода, золотаЯ, платиноваЯ
звезда  в высоком  небе  и почему-то вдруг,  внезапно крылышки,  непроросшие
крылышки сегоднЯшних лопаток...
     - ‘колько?  -  поторопила  замешкавшегосЯ  покупателЯ до  самых  висков
нарумЯненнаЯ кассирша.
     - Ќа все,- сказал ‹ысый  и, глЯдЯ ей прЯмо в лицо, высыпал  на железную
тарелку бумажки всех цветов радуги.

     1984-1989