 возрасте,  но,  повторим  еще раз, все зависит от цели,
которую в каждом конкретном случае ставили себе создатели этого
медленного,   громоздкого,    но    экологически    безвредного
приспособлениЯ.  ‚зЯть  хотЯ  бы  фуникулер.  ќта разновидность
максимально  приближена  к  реальной  жизни,   протекающей   за
пределами  безлюдного,  как  правило,  и  неудобного  длЯ пешей
ходьбы пространства,  скрасить  которое  и  призван  фуникулер.
Ѓолее  всего  он  напоминает  трамвай,  лишенный,  так сказать,
собственной  воли:  несмотрЯ  на   внешнее   сходство,   вагоны
фуникулера непосредственно зависЯт от прицепленного к головному
вагону каната, влекомого все тем же невидимым колесом. ‘ходство
усиливаетсЯ  и  рельсами,  по  которым движутсЯ вагоны, но есть
одно  отличие,  которое  не  бросаетсЯ  в  глаза,  однако   при
внимательном   рассмотрении   дискредитирует  даже  самую  идею
сравнениЯ с  трамваем.  Ќа  крыше  каждого  вагона  установлено
небольшое  блестЯщее  колесико,  которое  движетсЯ  по  тонкому
канату; скорее всего, электричество там не проходит  (незачем),
и  это  навершие  созерцателю технически необразованному служит
как  бы  напоминанием  о  генеральном  колесе  (роторе,  вале),
выступающем  первопричиной  происходЯщего.  ‚прочем, здесь есть
навернЯка какой-либо полезный смысл, но  врЯд  ли  кто-либо  из
пассажиров часто задумываетсЯ о нем.
     ’билисский  фуникулер  --  с  него  мы, пожалуй, начнем --
обладает одним признаком, который  позволЯет  ему  держатьсЯ  в
стороне  от  иных, более или менее праздных собратьев. Ћн берет
начало у подножиЯ величественной и древней  горы  Њтацминда  --
надо  ли  говорить,  что  конечной точкой как раз и ЯвлЯетсЯ ее
вершина. Џока вы  проплываете  под  весьма  крутым  углом  мимо
суровых  и  торжественных  елей  на  склоне,  ум  склонЯетсЯ  к
аскетическим мыслЯм и  вечным  вопросам;  если  приглЯдетьсЯ  к
лицам  попутчиков-туристов,  они  испытывают почти то же самое.
ђазговоры смолкают  сами  собой;  мамы  придерживают  за  плечи
внезапно  угомонившихсЯ  малышей  и  сами  впадают  в некоторое
подобие транса, словно на  похоронах  начальника  или  народной
артистки. ќто неизбежно, ведь вы приближаетесь к дорогим сердцу
каждого  грузина могилам: на Њтацминде покоЯтсЯ ѓрибоедов, Ќина
—авчавадзе и еще кто-то, чьи имена забываютсЯ  сразу  же  после
того,   как   фуникулер   отчалит  обратно.  ‚ообще-то  в  этом
путешествии есть  нечто  странное:  наверху,  где  человеческое
сознание   помещает   блаженные   небесные   сферы,   находЯтсЯ
усыпальницы. Њожет быть, Њтацминда недостаточно высока, но если
вспомнить ѓермеса ’рисмегиста с его "что наверху, то и  внизу",
выходит,  все  правильно.  ‹ично  мне  видитсЯ  здесь торжество
цивилизации:  с  помощью  таких  незамысловатых  средств,   как
рельсы,  колесо  и электричество путник с комфортом и в большой
компании посещает места, откуда, по  некоторым  сведениЯм,  нет
возврата.
     Љиевский  фуникулер  устроен  почти  так же, но без особой
метафизической  нагрузки.  Ћн   соединЯет   речной   вокзал   и
‚ладимирскую  горку  --  даже  если  вам  ничего не говорЯт эти
названиЯ, можно догадатьсЯ,  что  под  таким  же  острым  углом
неутомимое  колесо  влечет  там  по  склону  вереницу  вагонов.
ЏользуютсЯ им и туристы, и местные жители;  детЯм  здесь  можно
шуметь,  а  женщинам  --  шлепать  их, не испытываЯ внутреннего
дискомфорта. ‚ладимирской горке не  придают  статуса  кладбища;
историк  бы  возразил, но жизнь берет свое, и поэтому никому не
приходит в голову воспринимать киевский фуникулер как метафору.
     ‚ семействе  канатных  фуникулеры  занимают  самую  высшую
ступень.  Ћни  вызывающе безопасны, предназначены длЯ семейного
отдыха  и  в  целом  не  слишком  выделЯютсЯ  на  фоне   прочих
транспортных   средств.   ’о  ли  дело,  например,  горнолыжный
подъемник. ‡десь все напоминает  о  риске  и  романтике:  утлое
сиденьице,   раскачивающеесЯ   над  бездной,  могучий  склон  с
миниатюрными фигурками, одной из  которых  еще  совсем  недавно
были  вы;  наконец,  предвкушение  очередного спуска и подъема.
‚прочем, подъемник достаточно  банален:  его  задача  проста  и
однозначна  и  укладываетсЯ  в  хорошо  известную схему "любишь
кататьсЯ...", напоминающую о каком-то неизбежном возмездии.
     ‘овсем другое дело -- канатнаЯ дорога. Џо  правде  говорЯ,
аналогов  ей  Я  не  встречал,  и  здесь позволю себе ненадолго
принЯть патриотическую позу, поскольку  если  и  есть  в  нашем
городе  нечто  особо  примечательное,  так  это  именно  она --
канатнаЯ  дорога,  в  миру  --  "канатка".  ‘амо  по  себе  это
словосочетание  странно:  оно  наводит на мысль о канатоходце и
его  незавидной  судьбе.  ‘ущность  канатки  очевидно  отрицает
принцип  фуникулера:  в  нашем  городе  отсутствуют горы, а все
могилы расположены в значительном удалении от нее.  ‚прочем,  и
здесь  не  обошлось без аналогий: канатнаЯ дорога проложена над
глубоким оврагом; ныне там запущенный ботанический  сад,  а  во
времЯ   войны  здесь  кого-то  расстреливали;  существует  даже
памЯтник погибшим, но к тому пространству,  которое  охватывает
взор  с  высоты,  это  не  имеет никакого отношениЯ -- попросту
говорЯ, кроме разнообразных зеленых массивов, оттуда ничего  не
видно. Ћднако об этом после.
     ЉанатнаЯ  дорога начинаетсЯ (если здесь уместно говорить о
каком-либо начале) в цэпэкэио имени пролетарского  писателЯ  --
сомневаюсь,   что  он  удостоилсЯ  войти  в  нынешнюю  школьную
программу. ‘удЯ по названию, моим детским воспоминаниЯм и букве
"цэ" (–ентральный) в аббревиатуре, парк знавал лучшие  времена;
реформы  не  коснулись  лишь нескольких предметов: едкого чада,
который  всегда  ассоциировалсЯ  с  блюдами  кавказской  кухни,
нестареющих    бабушек--хранительниц   аттракционов   и   пЯтен
ржавчины, покрывающих  эти  самые  аттракционы.  Ќыне  цэпэкэио
переживает  своего  рода  промежуточное  состоЯние  --  тибетцы
называют его бардо, однако тот  сон,  который  снитсЯ  парку  в
перерыве  между  так  называемыми  бодрствованиЯми,  отнюдь  не
ужасен: его заполнЯют привычные детские возгласы, стук домино и
птичьи крики -- как ни странно, на птиц  не  влиЯют  социальные
катаклизмы.  …сть  и заметные положительные перемены: например,
платное  катание  верхом,   так   что   к   упомЯнутым   звукам
прибавлЯетсЯ  еще  и цоканье копыт. ѓоворЯт, что скоро цэпэкэио
будет  реконструировать  богатый  концерн,  владеющий   вещевым
рынком;  бардо  прерветсЯ,  и взамен социалистического балагана
построЯт капиталистический.
     ‚оспоминаниЯ  о  детстве  соотносЯтсЯ,   в   основном,   с
несуществующими  предметами:  вот  здесь стоЯло то-то, это было
выкрашено по-другому, а вот этого Я совершенно не  помню,  хотЯ
по  виду ему уже лет и лет. ’о же и канатка. ‘адЯсь в вагончик,
вы прочно удерживаете в памЯти мысль  о  "путешествии"  --  она
вдохновлЯла  вас  в  детстве,  и  вы цеплЯетесь за нее, пытаЯсь
вызвать давно растворившиесЯ ощущениЯ, однако и вкус, и  аромат
у  этой  мысли  другой;  сиЯ  поразительнаЯ банальность, тем не
менее,   реальна   настолько,   что   ее   просто   недопустимо
игнорировать.  ‚  детстве,  например,  вы  могли позволить себе
путешествие по оврагу  под  канаткой,  наслаждаЯсь  разницей  в
ощущениЯх  "там"  и  "тут"  --  теперь  "там"  и "тут" навевает
совершенно иные ассоциации, и  чем  дальше,  тем  не  в  лучшую
сторону.  ‘амаЯ  идеЯ  "путешествиЯ" произвольно распадаетсЯ на
"путь" и "шествие" -- с течением лет вы улавливаете между этими
словами некую прискорбную свЯзь. ‚прочем, груз  мыслей  мешает;
утлый  вагончик канатной дороги не приспособлен длЯ перенесениЯ
тЯжестей, тем более, что путь недолог -- Я подсчитал, всего две
сигареты, а ведь в детстве, скажете вы, -- да,  в  детстве  все
было по-другому, ну и Ѓог с ним.
     Ѓабушка   совсем  не  постарела;  наверное,  у  нее  такаЯ
должность.  ‡десь,  на  канатке,  мир  наглЯдно   демонстрирует
возможности  личного  бессмертиЯ; какаЯ разница, та это бабушка
или не та: у них одинаковые лица  и  позы,  а  что  до  течениЯ
времени,  то  с  отменой  марксистско-ленинской философии наука
доказала, что времени не  существует.  Ћб  этом  сейчас  читают
лекции  в  вузах,  а  студенты  по-прежнему  спЯт, отдаваЯ дань
истине о том, что мысль изреченнаЯ есть ложь.  …сли  вдуматьсЯ,
то  поскольку бабушка осталась такой же, то где-то есть и такой
же Я -- но где? Ћй нет, кажетсЯ, нас занесло...
     ‚агончик  представлЯет  из  себЯ  подобие  ведра,   сильно
сплющенного  с  боков.  ЏоражаешьсЯ  его совершенству: ни одной
лишней детали, ничего, что наводило бы на мысль  о  комфорте  и
отдыхе.  „ве  металлические  скамейки,  отполированные  (задами
сидЯщих,   добавите   вы)   до   блеска,   скрипучие    дверцы,
закрывающиесЯ  сверху  на  защелку,  овальнаЯ  выпуклаЯ  крыша,
привареннаЯ  к  вагончику  четырьмЯ  стальными   прутьЯми,   и,
наконец, могучий крюк, намертво впившийсЯ в трос. €деЯ канатной
дороги,  всего  того,  отблесками которого ЯвлЯютсЯ фуникулер и
подъемник,  доведена  здесь   до   восхитительной,   отточенной
завершенности. ‘ чего бы начать? „а хоть с того, что дорога эта
не  имеет  никакой Явной, выраженной цели. Ћна никуда не ведет,
поскольку   начинаЯсь   (условно,   разумеетсЯ)   в   цэпэкэио,
заканчиваетсЯ в спальном районе, настолько тихом и беззаботном,
что  никому  с  той  стороны  и  в  голову  не придет осознанно
уплатить  рубль  за  подобное  путешествие.  Ќачало   и   конец
равнозначны;   середина   тоже   не   ахти,  поскольку  зеленые
насаждениЯ сверху гораздо менее интересны, нежели снизу, и  зрЯ
говорЯт, что "там" лучше, чем "тут". Љ слову, за последние годы
популЯрность   канатки  резко  упала:  глупо,  конечно,  и  это
свЯзывать  с  реформами,  тем  более,  что  после  не  означает
вследствие.
     ‚  вагончик следует прыгать на ходу; скорость невелика, но
этот момент движениЯ, прыжка доставлЯет скрытое удовлетворение,
как от пойманной за хвост удачи или  успешного  побега.  Џрыжок
запланирован  самим  устройством  канатной  дороги, и от мнимой
опасности вас ограждает покойнаЯ как сфинкс бабушка, но  лЯзгаЯ
дверцей  перед  тем,  как оторватьсЯ от земли, вы волей-неволей
безмолвно  произносите:  "Џовезло".  Џоразительно,  что  именно
здесь,  в  качающемсЯ  над условной пропастью ведерке, вы очень
быстро принимаете удобную позу и даже  пытаетесь  расслабитьсЯ,
хотЯ  только  встав  на  твердую  землю,  осознаете, что это не
удалось. ‹учше всего путешествовать в одиночестве  --  это  еще
одна  реминисценциЯ из детства, ведь тогда мир за металлическим
забралом дверцы существовал длЯ вас одного. —естно говорЯ, в те
времена менЯ не особо смущал очевидный факт моей подвешенности:
весь мир (вернее, тот, кто осознает этот мир) болталсЯ на одном
железном пальце, ухватившемсЯ  за  трос.  Ѓудь  Я  мальчиком  с
техническим  складом  ума,  менЯ, возможно, посетила бы мысль о
невесомости, но теперь более всего хочетсЯ, чтобы палец никогда
не разжалсЯ. ђазумеетсЯ, этого не произойдет;  более  того,  на
каждом  столбе,  поддерживающем  канатку,  глЯдит  вам  в  лицо
устрашающий щит, гласЯщий:  "‚агоны  не  раскачивать!  ЋЏЂ‘ЌЋ".
„ействительно,  раскачивать вагончик совершенно не хочетсЯ, тем
более, что он сам без конца подпрыгивает и дребезжит,  наглЯдно
демонстрируЯ истину, указанную на щите.
     ЋглЯдываЯ окрестности из-за бортов ведерка, вы открываете,
что именно  ограниченность вашего пространства, его целостность
и ненарушимость и есть причина тайного  наслаждениЯ,  влекущего
сюда  теперь уже редких пассажиров. …сть нечто шаманское в этом
вибрирующем движении между небом и  землей,  есть  здесь  некое
торжество  без риска, удовольствие без страха, и наконец где-то
в печенках колышетсЯ невыразимый экстаз от ощущениЯ  того,  что
вы  знаете,  как  и  кем  устроена эта штука, что она понЯтна и
безопасна.  ‹ично   мне   доставлЯет   особую   радость   некое
постоЯнство,  заложенное в канатной дороге человеческим разумом
-- именно здесь он торжествует над непостижимостью бытиЯ. †аль,
мы  не  американцы,  и  нам  не   дано   (в   силу,   вероЯтно,
укоренившейсЯ  традиции)  наслаждатьсЯ  еще  и  тем, что за все
уплачено, а значит, мы действительно занимаем в этой  вселенной
положенное   нам  место.  ‡десь  скрываетсЯ  повод  длЯ  особой
гордости, но излишнЯЯ приверженность размышлениЯм в  этом  деле
только вредит.
     Ћднако  путешествие  пока  еще  продолжаетсЯ,  и,  вдоволь
насладившись однообразным пейзажем, вы начинаете с любопытством
разглЯдывать  соседние  вагончики.   ‚се   они   пронумерованы;
например,  вы  можете  заметить,  что прЯмо перед вами движетсЯ
ведерко номер 13, и испытать радость по  поводу  того,  что  вы
благополучно   избежали   несчастливого  номера.  13-й  недавно
покрашен в серое и по сравнению с другими, облезлыми,  выглЯдит
нарЯдным  --  вероЯтно,  длЯ  того,  чтобы  заманить  в ловушку
незадачливого путешественника. ‚прочем, вы, конечно, понимаете,
что  ваши  шансы  и  шансы  гипотетических   пассажиров   13-го
абсолютно  равны,  однако  некоторое  сомнение не покидает вас,
пока вы думаете об этом.
     —ем занимают себЯ люди, перемещаЯсь по канатной дороге  из
пункта  "а"  в  пункт "б"? ‚от парочка: он набросил ей на плечи
свою куртку (наверху прохладно) и нежно обнимает ее за плечи, а
она рискованно свесилась вниз, и волосы ее треплет  ветер.  Љак
бы  не  выпала,  думаете вы, но гоните от себЯ эту мысль -- тем
более, что девушкин спутник выглЯдит весьма надежным. ‚от  они,
по неумолимому закону канатки, остались далеко позади, а вы все
еще  не  успели  перестать  думать о них, как взглЯд схватывает
новую парочку. ќто иностранцы --  китайцы  или  корейцы  --  и,
вероЯтно,    канатка    им   в   диковинку.   Ћни   возбужденно
переговариваютсЯ между собой на непонЯтном птичьем наречии;  вы
никогда  их  не  поймете,  и  на  мгновение от этого становитсЯ
грустно. ‚прочем, о чем они могут говорить и будет ли интересен
перевод этих пиликающих звуков, которые,  пока  вы  размышлЯли,
затерЯлись  среди  настоЯщих  птичьих  криков?  ‹асточки  здесь
близко -- по крайней мере, в данную  секунду  можно  причислить
себЯ  к  сонму обитателей эфира. ‘ земли доноситсЯ лай собак, и
этот контраст лишний раз подчеркивает ваше теперишнее положение
в пространстве.
     Ћдин за другим проплывают одинокие  вагончики.  ‚от  очень
странный  --  весь забран решеткой. Ћ нем неинтересно думать, и
вы переводите взглЯд с  неба  на  землю  и  обратно.  Ћтчего-то
всплывают   в   памЯти   китайцы:  они  называли  свою  империю
"Џоднебесной". Ќаверное, с точки зрениЯ ласточек  это  и  имеет
какой-то  смысл,  но  здесь,  в громыхающем под небесами ведре,
аналогиЯ выглЯдит неуместной  или  двусмысленной.  Ќа  какой-то
момент   внизу  открываетсЯ  ровнаЯ,  устланнаЯ  мЯгкой  травой
полЯна; вагончик  движетсЯ  метрах  в  пЯтнадцати  над  ней,  и
отчего-то  очень хочетсЯ прыгнуть, уткнувшись лицом в ароматные
волны; должно быть, эта мысль также запланирована  устроителЯми
канатки: в соседнем вагончике раздаютсЯ крики и призывный смех;
юноша,  размахиваЯ  недопитой  пивной бутылкой, делает вид, что
собираетсЯ вниз, а неумело покрашенные в блондинок девушки  как
бы  пытаютсЯ  его  отговорить.  ‘амое  забавное,  что  прыгнуть
действительно можно (и безопасно), но это будет уже  совершенно
другой  аттракцион,  нарушающий мудрые законы канатки, согласно
которым  одного  желаниЯ  "сойти  с  поезда"   уже   совершенно
достаточно длЯ успешной, полной впечатлений поездки.
     Џутешествие  занимает немного времени; вот уже виден конец
-- пункт  "б",  импровизированный  вокзал  по  ту  сторону.  ‚ы
различаете фигуры ожидающих своей посадки, неизменную бабушку и
тронутый  ржавчиной четырехугольный щит с устрашающей надписью:
"‚ыход обЯзателен! ЋЏЂ‘ЌЋ".  €  здесь  щит  прав:  прежде,  чем
принЯть  в себЯ новых путников, вагоны стремительно погружаютсЯ
в черную рокочущую бездну,  поименованную  табличкой  "Њашинное
отделение".  €менно там, Я полагаю, и находитсЯ то самое колесо
(вал,  ротор),  служащее  причиной   движениЯ   пронумерованных
стальных  ведерок, уцепившихсЯ за трос стальным неразгибающимсЯ
пальцем, -- туда и обратно.
     Ѓабушка рысью кидаетсЯ к вашему вагончику:  вероЯтно,  ваш
не  в  меру  задумчивый  вид встревожил ее. Ћна молчит, но всем
своим видом дает понЯть простую истину, запечатленную на  щите.
‚ы  встаете  и одним движением (прыжок, побег) покидаете вагон,
наблюдаЯ как медленно он движетсЯ в царство, доступ  в  которое
вам закрыт. € слава Ѓогу!

        ‹€‡Ђ ЊЂџЉ€ЌЂ

                "‚сю ночь во сне Я что-то знал такое вот лихое,
                 —то никак не вспомнить ни мне, ни тебе..."
                                           …гор ‹етов

     ‡а   несколько   минут  до  того,  как  ‹иза  окончательно
проснулась, она  вспомнила  нечто  очень  важное  --  настолько
важное,  что  просыпатьсЯ  не  хотелось  вовсе.  Ћна купалась в
полудреме; вокруг кружили желтые облака,  внезапно  сменЯвшиесЯ
отчего-то  американскими  горками,  -- однажды, когда ‹иза была
еще совсем маленькой, родители водили ее в чешский луна-парк, и
‹иза с  восхищением  и  ужасом  скользила  вверх-вниз,  отчасти
приближаЯсь  к  невесомости.  Њежду  тем,  это  самое,  важное,
сопровождало ‹изу как ангел-хранитель или, еще  лучше,  --  как
нечто   само   собой   разумеющеесЯ,   настолько   очевидное  и
прекрасное, что  забывать  о  нем  попросту  не  было  никакого
резона.  Ћднако именно в тот ослепительный миг, когда ‹иза была
уже на полпути к совершенному пониманию сущности своего знаниЯ,
запищал будильник, неопровержимо заЯвлЯЯ о начале нового днЯ и,
одновременно,  прекращении  всЯческих   иллюзий.   Љогда   ‹иза
проснулась,   она   едва   не   плакала:   настолько   Ясным  и
окончательным было знание,  которое  она  ухитрилась  полностью
забыть    с    первыми    гудками    трехрублевого   китайского
приспособлениЯ.
     Ћднако и это впечатление вскоре  переместилось  в  область
сна,  вернее,  воспоминаний  о  сне;  вставаЯ  с  постели, ‹иза
помнила, что несколько минут  назад  каталась  на  американских
горках,  а  все  остальное  как-то  скомкалось. Ћна поплелась в
ванную, почистила зубы  и  вымыла  лицо  американским  гелем  с
загадочной  формулой  "пи-аш  пЯть  и  пЯть",  сущность которой
представлЯлась ‹изе совершенно непостижимой. ѓоворЯт, профессиЯ
накладывает отпечаток; ‹иза в душе старалсь  не  соглашатьсЯ  с
этой   парадигмой,   обоснованно  считаЯ,  что  тот  отпечаток,
наложить который способна  должность  библиотекарЯ,  отнюдь  не
радостен.  ’ак  или  иначе, но гуманитарное образование начисто
лишало  ее  способности  понЯть  американскую  формулу;  сквозь
ароматную   пену   ‹иза   пыталась  раскрыть  ее  смысл,  и  он
представлЯлсЯ  ей  в  виде  громадных   молекул,   похожих   на
разноцветные  воздушные шарики, свЯзанные в причудливую гроздь.
ђазглЯдываЯ свое розовое отражение в зеркале, она  представлЯла
себЯ  парЯщей  на  этих  шариках, и поднималась к небу и желтым
облакам до тех пор, пока, наконец, полностью не  проснулась.  €
здесь,  когда  она  застала  себЯ  за приготовлением Яичницы из
последнего  оставшегосЯ  в  холодильнике  Яйца,  ‹иза  внезапно
осознала, что из памЯти вылетело нечто исключительно важное.
     —то  бы  это  могло быть, рассуждала ‹иза, вспоминаЯ дела,
которым должен был быть посвЯщен сегоднЯшний тусклый день. ’ак.
Ћтдать ‹ариске три рублЯ -- раз (можно,  конечно,  и  попросить
обождать  до  получки,  но у ее Џетьки день рождениЯ, и в школу
надо что-то нести), купить свеклы и капусты  на  борщ  --  два,
потом   девочки   говорили,   что   в   "„ружбе"  есть  хорошие
прибалтийские трусы (пойти посмотреть) -- три. —то  еще?  ‚роде
все,  трезво  рассудила  ‹иза,  не  любившаЯ, когда посторонние
мысли надолго занимали ее воображение. Ћднако, допив  чай,  она
понЯла,  что  все-таки  упустила какую-то важную мелочь. Ђга --
поставить на туфли набойки! Ћй, -- тут  ‹иза  даже  испугалась,
вспомнив,  что  набойки  уже поставлены, и быстро сказала себе:
"Џерестань сейчас же". Ћна  наскоро  собрала  сумочку,  подвела
губы  и с досадой выпорхнула на улицу, которую с утра заволокло
монотонной прилипчивой моросью, необычной длЯ июлЯ месЯца.
     „вери троллейбуса  распахнулись  как  раз  в  самую  лужу,
оставшуюсЯ  после  ночного обширного ливнЯ, и ‹иза, сокрушаЯсь,
принЯлась осторожно искать мелкое место. ‚  этот  самый  момент
волна  освободившихсЯ  пассажиров  накрыла ее с головой, и ‹иза
побежала не разбираЯ дороги. €нерциЯ  вынесла  ее  прЯмиком  ко
входу  в  метро;  здесь  она  отдышалась  и  с  тоской  изучила
запечатлевшийсЯ на ситцевой индийской  юбке  фейерверк  грЯзных
брызг.    ‹иза    сдержанно   чертыхнулась:   настроение   было
окончательно испорчено, а когда это  происходит  с  утра,  весь
день  можно считать прожитым зрЯ. ‚добавок откуда-то нестерпимо
вонЯло; ‹иза поднЯла глаза и убедилась, что  запах  исходит  от
старика-бомжа, устроившегосЯ на ступеньках. Ћна затаила дыхание
и  как  обычно  намеревалась было поскорее миновать нищего, как
вдруг услышала  протЯжный  и  скрипучий  полувозглас-полувздох:
"„айте  копеечку".  ѓде-то  в  животе  ‹иза  почувствовала, что
старик обращаетсЯ не в абстрактную пустоту, а непосредственно к
ней, можно сказать, лично -- как к  старой  знакомой  или  того
хуже, родственнице. ‚ сердце неприЯтно екнуло, и она машинально
полезла   в  сумочку,  нашариваЯ  мелочь.  Ќищий  распространЯл
совершенно  невозможный  запах,  однако  чтобы  совершить   акт
милосердиЯ,   ‹изе   предстоЯло   сделать  пару  шагов  вперед.
Ќабравшись мужества,  она  решительно  приблизилась  к  грЯзной
кепке,  небрежно  брошенной  на мраморные плиты, и опутила туда
пару медЯков,  сразу  же  отдернув  руку,  а  затем  совершенно
рефлективно  поглЯдела  прЯмо  в  лицо старику; среди свисающей
клочьЯми грЯзной бороды и отвратительных морщин она  наткнулась
на  пару  хитрых  внимательных глаз-щелочек. Ќищий безо всЯкого
намека на благодарность смерил ‹изу ехидным взглЯдом  и  как-то
очень  спокойно, непрофессиональным тоном произнес: "€ скажите,
который  час".  "Ѓез  десЯти   девЯть",   --   не   задумываЯсь
пробормотала  ‹иза, пытаЯсь боротьсЯ с запахом, и вдруг понЯла,
что безнадежно опаздывает. ќта  мысль  окончательно  лишила  ее
сил.
     Ѓесстрастные   библиотечные   часы   показывали   половину
десЯтого; ‹иза схватилась  за  голову.  ‡а  ее  рабочим  столом
торжественно   громоздилась   ‘ветлана   Љарповна,   машинально
перебираЯ в  пухлых  веснушчатых  руках  стопку  незначительных
бумаг.
     -- Ћпаздываешь,  ЊаЯкина,  --  горестным  тоном произнесла
она, словно бы ‹иза опаздывала на ее,  директрисины,  похороны.
-- —то ты себе думаешь?
     -- Ќичего,  ‘ветлана  Љарповна, -- пролепетала ‹иза, делаЯ
вид, что поправлЯет прическу. -- џ... Я забыла завести часы.
     ‚ эту самую минуту засевшаЯ с  утра  занозой  мысль  снова
кольнула где-то в желудке. ‹иза поморщилась.
     -- —его   рожи   корчишь?  --  ‘ветлана  Љарповна  сегоднЯ
пребывала в отличном расположении духа,  а  это  означало,  что
‹изе  придетсЯ  вытерпеть  длиннющий  поучительный  монолог. --
Џроспала, значит?..
     Љогда экзекуциЯ подошла к концу, ‹иза  отчаЯнно  рыдала  в
уголке,  а  удовлетвореннаЯ  директриса с трудом протискивалась
между  столами,  направлЯЯсь  к  выходу.  ‘квозь   слезы   ‹иза
наблюдала ее жирную колышащуюсЯ спину, перетЯнутую, как сбруей,
мощной лентой бюстгальтера, крошечный затылок, увенчанный рыжей
буклей,  и  от отвращениЯ хотелось плакать еще больше. Ќаконец,
‘ветлана Љарповна исчезла  в  дверном  проеме,  а  из-за  шкафа
выглЯнула вечно испуганнаЯ ‹арискина мордашка.
     -- ЋпЯть?  -- шмыгнув носом, произнесла она. -- Ћй, ‹изка,
ну не плачь, Я тебЯ прошу. Ќу ее в  задницу.  Њы  тут  уже  все
привыкшие.  Ќу  чего  ты,  ‹из?  Ћна так всех новеньких дрючит.
Ќаплюй.
     ‚след за ‹ариской из-за шкафа выплыла  Ћльга  Ђнатольевна,
бережно несЯ впереди себЯ свой пЯтый номер.
     -- ЊаЯкина,  --  покровительственным басом произнесла она,
-- вытри нюню, подруга. Ќу что ты за курица?
     -- ќто что же,  --  всхлипываЯ  и  запинаЯсь,  возмущалась
‹иза,  --  вот  это  и  есть  жизнь? Ќа сто пЯтьдесЯт рублей до
потери пульса? Ћт  зарплаты  до  зарплаты,  да  еще  и  с  этой
стервой?  Џодумаешь, опоздала. —ем тут вообще можно заниматьсЯ.
–елый день, целый день, и так до старости. џ, может, жить хочу!
Љто на менЯ посмотрит? ‚от, -- она провела пальцами  по  щекам,
-- уже морщины, пожалуйста. Љому нужна библиотекарша? Ќикому.
     -- „а,  --  задумчиво  пробасила Ћльга Ђнатольевна, -- щас
телки пошли знатные. ‚чера одну видела -- знаешь, выходит такаЯ
фифа из "Њерседеса", ну, все при ней: ножки, сиськи, да, и идет
так, знаешь, идет, вроде никого тут кроме нее и нет  больше.  Ђ
на  поЯсочке,  значит, мобильный телефон болтаетсЯ. Ќу зачем ей
мобильный телефон, думаю, сучке? Ђ ‹арис, как ты считаешь?
     -- ЋлЯ, --  укоризненно  сказала  ‹ариска,  и  ее  мышинаЯ
физиономиЯ  недовольно  скуксилась.  --  —то  ты  девочке  душу
травишь? ‡анЯтьсЯ нечем?
     -- ‚от ты, ‹ара, -- снова всхлипнула ‹иза, -- где ты  себе
мужика найдешь, да еще и с Џетькой со своим? Њы ж тут все... мы
тут все проклЯтые!
     -- Ќу  ты  загнула,  -- с каким-то сомнением сказала Ћльга
Ђнатольевна. -- ‚от Я, например, -- десЯть лет здесь как  штык.
€ ничего, жива-здорова, слава тебе ѓосподи.
     -- Ђга,  --  злобно  фыркнула  ‹ариска,  -- десЯть лет без
права переписки. ‚ерно ‹изка говорит: кому мы  нужны?  —то  ты,
ЋлЯ,  майсы  мне рассказываешь. •одишь тут, умничаешь, а сама ж
до сих пор целка -- как тебе только удалось.
     -- Џошла ты, -- буркнула Ћльга Ђнатольевна и  торжественно
удалилась за шкаф.
     -- ‚се  как по нотам, -- безучастно произнесла ‹ариска. --
’еперь два днЯ разговаривать не будем. Ђ потом снова -- одно  и
то же. ’ак и живем.
     -- ’ак  кому  она,  жизнь-то  такаЯ нужна? -- ‹иза вытерла
слезы и разглЯдывала себЯ в карманное зеркальце.
     -- Ќикому, наверное. Ђ что поделаешь?
     -- „а ничего. Џошли работать.
     -- Ќе, ну вот живут же люди. € смысл какой-то во всем этом
находЯт. € бабки у них есть...
     ‹иза молча  встала  и  не  дослушав  подругу,  отправилась
заполнЯть карточки. Ќужно было чем-то себЯ занЯть, но как назло
поганаЯ  мысль  все  вертелась  в  голове. —то же это Я забыла,
думала ‹иза, записала бы, что ли, на бумажке... Ќа  фоне  общей
трагедии   ее  жизни  такаЯ  пустЯковина  выглЯдела  совершенно
нелепой, однако по-прежнему не давала покоЯ и будоражила ум.  Љ
вечеру  все  утренние  разговоры  позабылись; осталось лишь это
несостоЯвшеесЯ воспоминание, все  больше  и  больше  забиравшее
‹изу  под  свое  мрачное  крыло.  Ћна  впала  в  какую-то тупую
задумчивость -- впала до такой  степени,  что  столкнувшись  на
выходе со ‘ветланой Љарповной, никак на нее не отреагировала.
     -- „о  свиданиЯ,  ЊаЯкина,  --  оскорбленно  понеслось  ей
вслед, но ‹иза была безучастна.
     ЏридЯ домой, она принЯлась разогревать вчерашнюю картошку,
но развела слишком большой огонь и картошка  сгорела,  а  кухню
заволок  удушливый  чад.  ‹иза швырнула сковороду в раковину и,
включив телевизор,  забилась  в  кресло.  Џередавали  что-то  о
загранице;  видно  было  плохо  из-за  помех,  но звук оказалсЯ
более-менее различим. Љакой-то развЯзный тип с микрофоном стоЯл
на людном перекрестке, по которому взад-вперед сновали повозки,
велосипеды и отчего-то коровы; €ндиЯ -- догадалась ‹иза.
     -- Њы ведем наш репортаж из Ѓенгалии,  --  весело  сообщил
тип. -- ‡десь, в маленьком городке... (тут телевизор зашипел, и
название  исчезло  в  небытии),  правоверные  индуисты отмечают
очередную годовщину со днЯ  трагической  гибели  ри  Ѓхагавана
‘атьЯ  --  выдающегосЯ  учителЯ  и  борца за свободу €ндии. …го
здесь почитают  как  свЯтого,  приносЯт  жертвы  и  молЯтсЯ  об
исполнении желаний....
     ‹иза от скуки ненадолго вздремнула, а когда открыла глаза,
по экрану снова ездили повозки и ходили коровы.
     -- ...местные  жители  рассказали  нашей  съемочной группе
прекрасную легенду. Љогда тело  ри  ‘атьЯ  было  возложено  на
погребальный  костер,  его  вернаЯ жена, —андра Љумари, вошла в
огонь и припала к ногам любимого мужа. ‚ это мгновение с  небес
раздалсЯ  голос  ри  ‘атьЯ: он поклЯлсЯ, что во всех следующих
рождениЯх будет искать свою жену. ‘ати -- самосожжение вдов  --
известный   в   €ндии   обычай,   однако   из-за   его  крайней
жестокости...
     ‡десь ‹иза  окончательно  заснула.  …й  снилось,  что  она
колотитсЯ  головой  обо  что-то  твердое  -- это была стена или
запертаЯ дверь, -- разбиваЯ лоб до крови. Џроснувшись от  ужаса
и  боли,  ‹иза понЯла, что неотрывно пытаетсЯ вспомнить то, что
совсем недавно забыла.
     -- Ћ  ѓосподи,  --  пробормотала  она,  кутаЯсь  в  ночную
сорочку,  и  неожиданно  даже длЯ самой себЯ громко и отчетливо
произнесла: -- …банулась.
     ’отчас ей сделалось стыдно  и  противно,  а  потом  заноза
вновь  начала  сверлить  мозг,  и стало до того невыносимо, что
‹иза опустилась на пол и в голос завыла. Ќемного поголосив, она
взЯла себЯ в руки и, пошатываЯсь, вышла на балкон.  ‘  девЯтого
этажа  открывалась  мерцающаЯ  панорама  ночного  города: огни,
невнЯтные силуэты  зданий,  далекаЯ  телевышка.  ‚етер  доносил
аромат  липы  и  лай  собак.  ‹иза  заглЯнула за перила, и тьма
показалась ей родной и знакомой, словно море  из  детства.  Ћна
встала  на  цыпочки,  и  тапки  незаметно  оторвались  от пола.
Џобалансировав  некоторое  времЯ,  ‹иза  принЯла  решение.  Ћна
уселась  на  перила  спиной  к  ночи, сбросила тапки и, глубоко
вдохнув набежавшую липовую волну, приготовилась. ‚незапно новый
порыв ветра донес знакомую мелодию. Ћтвлекшись  на  секунду  от
судьбоносного  действа,  ‹иза  прислушалась.  ‹а  ’ойЯ „жексон,
пронеслось в голове. ‹а ’ойЯ, ‹а ’ойЯ... € вдруг заноза в мозгу
взорвалась тысЯчью обжигающий брызг (‹иза почему-то подумала  о
сталеварах)  --  ‹а ’ойЯ, ‹а ’ойЯ -- кто Я?! €менно этот вопрос
она безмолвно задавала себе с непонЯтным упрЯмством.
     Љто Я? Љто Я?.. Ќ-да. ‹иза слезла с перил и молча  побрела
в  кухню.  —ад  почти  развеЯлсЯ;  теперь  просто немного пахло
жареной  картошкой.  Ћна  открыла  холодильник,  нашла  пакетик
творога и принЯлась с жадностью глотать кусок за куском. Љто Я?
Ќу как же, говорила она себе, давЯсь творогом, чтобы не сойти с
ума,  Я  --  ‹иза  ЊаЯкина, …лизавета, можно сказать, Џетровна,
историческое  имЯ,  хотите  --  посмотрите  в  энциклопедии.  џ
младший  библиотекарь,  окончила,  если  хотите знать, институт
культуры, красный диплом, между прочим, одни пЯтерки.  ‡арплата
-- 150 рэ, но зато платЯт вовремЯ, без задержек. ‚от. Љто Я? Ќу
как...  ‡десь  ‹иза  запнулась,  словно  бы обнаружив невидимую
преграду. …сли Я, рассуждала она, говорю о себе  ‹иза  ЊаЯкина,
то  она,  то  есть  ‹иза, это уже не совсем Я, или как? ’о есть
если кто-то говорит о ком-то, значит этот  кто-то  --  не  ‹иза
ЊаЯкина,  так  Я  понимаю?  Џойдем  дальше. Џро ‹изу мы уже все
понЯли, ладно, а Я -- то есть кто Я?..
     Ќеизвестно, чем бы закончилсЯ этот метафизический монолог,
если бы ‹иза не упала в обморок и  не  провела  в  нем  остаток
ночи, однако, придЯ в чувство, она убедилась, что во сне упорно
и  сосредоточенно задавала себе один и тот же вопрос: кто Я? Ќе
в силах больше выносить эту тЯжесть,  ‹иза  как  была  в  одной
сорочке  выбежала  на  улицу.  Ќе  замечаЯ  изумленных взглЯдов
прохожих, она вскочила в троллейбус, и он выбросил ее  прЯмо  в
давешнюю лужу. ‹иза отчаЯнно прыгнула босыми ногами, и холодные
брызги  обожгли  живот. Ќищий у метро смерил ‹изу пронзительным
взглЯдом. ђаскинув руки, она побежала к нему и вдруг ни с  того
ни с сего выпалила: "Љто Я?!!"
     ‘тарик  осторожно  взЯл  ее за руку и чуть потЯнул к себе.
‹иза повиновалась. …дкий смрад словно бы не касалсЯ ее ноздрей,
да  и  сама  она  совершенно  не   отдавала   себе   отчета   в
происходЯщем.
     -- ’ы разве не знаешь? -- ласково сказал он. -- ’ы -- ‹иза
ЊаЯкина.
     -- Ќет, нет! -- воскликнула ‹иза. -- Ќи за что.
     -- Ђ  ты  уверена?  --  старик  прищурилсЯ и заглЯнул ей в
глаза.
     -- Ѓудь что будет, -- прошептала ‹иза.
     ‘тарик снЯл с шеи четки и осторожно,  как  гремучую  змею,
одел на ‹изу.
     -- Ћй! -- шарахнулась она.
     -- Ђ теперь как? -- улыбаЯсь спросил старик.
     -- †жет, жжет! -- закричала ‹иза, -- не хочу-у!
     Џрохожие   начали   оборачиватьсЯ;  из-за  угла  показалсЯ
милиционер.
     -- “ нас мало времени, -- быстро сказал старик.
     -- Љто Я?! -- из последних сил вскрикнула ‹иза.
     -- ‘мотри.
     Љругом бушевало пламЯ, и  ничего  нельзЯ  было  разобрать.
ЏрЯмо  перед  глазами она увидела черные обгорелые ступни. Љожа
на  них  вздувалась  волдырЯми   и   лопалась,   обдаваЯ   ‹изу
фонтанчиком кипЯщих брызг.
     -- Џомогите, -- прошептала она.
     ‚округ  начал  собиратьсЯ  народ.  Љто-то  запел  песню на
непонЯтном  Языке,  а  еще  один  человек  ритмично  ударЯл   в
маленький барабан. "Ћм намах ивайЯ", -- охнула какаЯ-то баба в
платке.  —ернЯвый  карапуз заверещал у нее на руках. Њилиционер
сложил руки на груди и поклонилсЯ ‹изе.
     -- Џроснулась? -- улыбаЯсь, спросил старик. …го счастливое
лицо светилось однородным белым сиЯнием. -- Ќу держись! Ќедолго
осталось.
     ’олпа  приобрела  какой-то  призрачный  вид  и   понемногу
растворилась  в  Ясном  свете,  который  источало лицо старика.
Џостепенно растворЯлась и  ‹иза  ЊаЯкина,  уступаЯ  место  той,
другой, котораЯ уже десЯть тысЯч кальп задавала себе один и тот
же  вопрос: кто Я? ‘обственно этот вопрос, обращенный сам себе,
был единственным ответом и объектом в бесконечном сиЯнии, да  и
то, не знаЯ, куда себЯ девать, исчез.
     -- џсно? -- долетел до ‹изы голос старика.
     ‹иза   прыснула  и  открыла  глаза.  —асы  показывали  без
пЯтнадцати девЯть. Ћна медленно дотронулась до них  взглЯдом  и
не прилагаЯ никаких усилий, сбросила с тумбочки.