 твоего народа.
     ‘арказм выступает на моих губах.
     - ‚еруешь ли ты в ѓоспода, бабушка,- говорю Я тихо.- ‚ этом ‘адике
„вадцати, веруешь ли ты? €бо все происходЯщее теперь есть следствие, а причина
вне нашего пониманиЯ. ’олько чудо поможет этой стране, как помогало оно твоему
народу. Ќо Я в последнее времЯ боюсь чудес, ибо совершает Ћн их руками обычных
людей, маскируЯ свою причастность и не считаЯсь с количеством исполнителей, а
только с их качеством.
     ‘тарушка трЯсет головой и повторЯет заклинание:
     - Њы - сильнаЯ и гордаЯ страна. Ћдин еврей может убить много арабов. Ќам
было еще тЯжелее, а теперь жизнь - райский сад. „евочка, не бойсЯ отдать свою
жизнь за свою страну!
     Ѓабушка, юнаЯ балерина времен британского мандата, Я восхищаюсь тобой; ты
держала спинку, несЯ на точеном плечике сумку, набитую патронами. €дЯ в ‘тарый
город к свЯзному ‰оси, под обволаивающе-медленными взглЯдами арабов, под
четкие вопросы английских колонизаторов:~Људа?~ Џо всем правилам партизанской
войны, со всей честностью браславского воспитаниЯ отвечала ты, помахиваЯ
сумочкой:~‚ старый город иду, несу патроны эти еврейскому подполью.~ ‚ который
раз поражаюсь Я тупости проверЯющих всех времен и народов, стандартно ловЯщихсЯ
на тот же прием. Ќо Я почти вижу и легкую походку, и библейские глаза,
распахнутые в вечность, и наносную жалкость подмандатного - в который раз -
€ерусалима, в каком-то смысле тоже легко ступающего по €удейским горам с
холщевой сумой.
     - Људа?! ‘о своими овцами?!
     - Љ ѓосподу иду. ‘крижали ‡авета в сумке этой...
     Џриходит филиппинка и забирает старушку с прогулки.
     ‘юзанна вечером скажет мне:
     - „ействительно, ты что же это - боишьсЯ отдать свою жизнь за свою
страну?! Ќе бойсЯ, девочка, это еще не худший выход. ‚се равно тебе неоткуда
взЯть те три тысЯчи долларов длЯ персональной филиппинки, убирающей за тобой,
прости уж, милаЯ, но дерьмо. “жас!- содрогнетсЯ она.- ‘коро победЯт социалисты,
и нас всех перережут арабы.
     Ќо проходЯт выборы, и ѓосподь снова легко щелкает по монетке, и слегка
побеждает национальный лагерь, но этого достаточно, чтобы начать надеЯтьсЯ.
     - ‚идишь!- говорю Я ‘юзанне.- ЏонЯла! ’еперь арабы нас не перережут!
     - „а,- соглашаетсЯ она,- теперь мы с ними перестрелЯем друг-друга, что
несомненно достойнее.


                #   #   #

     ‚от еще что - Я ненавижу провинциальность, как образ жизни. џ содрогаюсь
от него, ибо это всегда грозило мне, и страх осталсЯ. Ќо, с другой стороны,
стыд участиЯ всегда был начеку, и Я умело обтекала те островки интеллектуальной
глупости, зарождавшиесЯ и умиравшие в окружающем менЯ болоте. „уховнаЯ же моЯ
вина в самоустранении и страдании, в отсутствии поиска и поиска. ЃоЯзнь
разочарований, ставшаЯ привычной трусостью.
     Ќо все равно, ‘юзанна не даст мне покоЯ и придетсЯ сопровождать ее на
иерусалимский литературный клуб, главнаЯ неприличность которого заключаетсЯ в
его упорно скрываемой неестественности. Ћн похож на пересаженную почку, тихо
исчерпывающую свою выводЯщую функцию в чужеродном организме, вернее, организм
тихо отторгает ее, и всем понЯтен исход. —то неприЯтно: они снова все друг-
друга знают.
     Љстати, о ‘юзанне. ќмоционально гипертрофированнаЯ, она давно уже желает
моего мужа €лью, хотЯ мне, в общем-то, не жалко, скорее любопытно. ~ќто
нормально, это женское~,- утешает менЯ абсолютно не ориентирующийсЯ и потому
не заинтересованный €льЯ. ‡начит, Я не женщина,- понимаю Я однажды,- мне не
надо ни мужей подруг, ни подруг, ни мужа.
     —его желаю Я? Ћтчасти свободы, отчасти покоЯ, но, скорее, тЯгучих моментов
простветлениЯ, не приводЯщих к опустошенности. Ќеправда, что люди не нужны мне.
Ќо Я упорно считаю себЯ в праве оставатьсЯ максималисткой в душе и гордЯчкой
во вскинутом профиле. Ќищенкой у последних, небесных врат €ерусалима назову Я
себЯ однажды, и не буду, может быть, стыдитьсЯ милостыни, ибо стану лишь
поводом длЯ смЯгчениЯ предопределений судьбы.


        ’ри сестры.

     ЋбрЯдность бюрократического существованиЯ Ђнны и бестолковый трагизм моего,
нейтрализует Њарина, втораЯ моЯ сестра, милаЯ, младшаЯ, нормальнаЯ. ‚сему, чему
смогла Я научить эту девочку - способности к исступленному умилению, чему
вскоре перестала быть рада сама и не рада до сих пор.
     …сли Ђнна, повинуЯсь не голосу крови, но бумажной необходимости, стойко
прошла в €ерусалиме гиюр и автоматически выполнЯет ровно то, что обещала, то
Њарина долго цеплЯлась за красивую историю €исуса •риста, не желаЯ отказыватьсЯ
от сладкой жалости и умилениЯ, и Я было уже решила оставить ее в покое, но тут
наступил кризис, и она так и не полюбила его, но до сих пор жалеет. ‚ Ѓога
она врЯд ли верует, а от предложениЯ взЯть зуб за зуб, покрываетсЯ красными
пЯтнами. †алеет она и менЯ.
     џ же тихо стою в стороне, трусЯ взЯть на себЯ больше, чем хочу выполнЯть
и стыдЯсь этого. †ивЯ теперь под ќтим небосводом, Я говорю: Ћ, ѓосподи, не
замечай менЯ; Я обращаюсь к тебе постоЯнно, но что Я могу сказать, ибо желаниЯ
мои мелки и переменчивы, а тоска постоЯнна... „ва раза просила Я - за свою мать
и за эту страну, чтобы меньше было мучений, чтобы, о, ѓосподи, ну ты же знаешь...
     ‘трана пока осталась, мама неожиданно умерла, совсем не мучаЯсь от
имевшегосЯ рака... Њолитвы мои не должны доходить, но иногда, ужасаЯсь
промелькнувшему в душе, Я застываю от неизбежности: Ћн знает все и сам решит,
что есть истина, а вдруг если это, промелькнувшее, темное, скрываемое...
     ‘естра моЯ Њарина редкостнаЯ блЯдь и еще большаЯ трусиха. ЏереживаЯ
каждый новый роман, как последний, и Я подозреваю, как первый, она так же
честно отбрасывает все прошлое, как и знает, что никогда не дойдет до грани,
отделЯющей милый диктат от эмоциональной зависимости.
     Њарина зависеть умеет, но не любит настолько, что тщательно скрываемое
умение превратилось в трогательную навЯзчивую идею. Ђнна зависеть не умеет и
не любит, она желчна и отважна, поэтому ее окружают мужчины, мечтающие о
недополученном, или даже о переполученном в детстве. Ђнна стойко боретсЯ с
этим всю жизнь, но по-моему судьба ее вошла в азарт и развлекаетсЯ от души,
подыскиваЯ варианты все затейливей. Ќо не было у менЯ к ней пронзительной
жалости, а только эгоистическое неудовольствие мелькало порой. џ тоже была
одним из первых вариантов ее судьбы. ‚прочем, свою независимость Ђнна стараетсЯ
в последнее времЯ скрыть, выходит неуклюже и по-детски.
     ‘о мной же снова получаетсЯ смешнее всего. џ зависеть люблю, но не умею.
Џоэтому гордость моЯ постоЯнно избегает ситуаций возможной зависимости,
вследствие чего Я так недовольна бытом. ѓордость вообще давно и сильно мешает
мне жить, некоторые, да почти все, путают ее с застенчивостью. ’аким образом,
нам всем троим есть что скрывать.
     ‚ нашем сестринстве Я играю странную роль посредника, ибо историЯ его
забавна: отец Ђнны ушел от жены вместе с дочкой. ‡атем женилсЯ снова - так
поЯвилась Я. Џотом мама стала вдовой, но вышла замуж и родила Њарину, которую
нЯнчила Ђнна, а забавлЯла Я, ибо к тому времени отец исчез, а мать зарабатывала.
„о сих пор побаиваЯсь Ђнну, со мной Њарина открыта, но каждый раз изливает на
менЯ ужасные порции жалости, обращаЯсь не иначе, как ~сестренка~, в лучших
традициЯх городского блатного романса, а заканчиваЯ неизменным поцелуем и
комментарием ~бедненькаЯ~. †алость ее не оскорбительна, впрочем. Ћна легка.
~ЃедненькаЯ,- повторЯет она,- напридумывала себе всЯких ‘юзанн~...
     Њарина, кстати, с детства интуитивно чувствовала убогость и тЯнулась к
ней, но не чтобы нейтрализовать, а, скорее, за острыми ощущениЯми состраданиЯ,
а, может, и не только. ‹егко перепрыгиваЯ по социальным ролЯм, Њарина из
института культуры попала на молодежное радио, потом сторожила детский сад;
здесь она ухаживала за старушкой, продавала цветы, пела в баре, а нынче
собирает рекламу длЯ русской газеты. ‘амое неприЯтное, что она пьет, если не
хуже, а еще более неприЯтно, что не считает это пороком, поэтому делает
открыто и весело. ‘юзанна уверена, что будущего у Њарины нет.
Ђ Я думаю наоборот, что ее будущее - это лучшее, что есть у менЯ длЯ
созерцаниЯ, ибо норма марининого самосознаниЯ известна мне давно, именно
поэтому Я уверена в этой девочке на канате - она балансирует профессионально и,
если не случайность, доведет выступление до аплодисментов.


        „ень защиты детей.

     ‘частливую группу сумасшедших видела Я сегоднЯ, первого июнЯ, в день
защиты детей. Ќе счастливых по отдельности, а цельно и одинаково. ’ам был и
мальчик из автобуса номер 6, всех их обрЯдили в армейскую форму, и лица
~даунов~, напоминаЯ мне мордашки советских детишек в ~„етском мире~ моего
детства, были прекрасны в своем обобщенном неумении скрыть тотальный восторг.
„ругие, видимо щизофреники, были сдержаны, но как они смотрели на девушек, как
громко они говорили.
     €зраильский люд снисходил, Я млела от восхищениЯ милосердием общества, а
небеса тем временем дарили и мне свое злорадно-брезгливое милосердие: опЯть
объЯвилсЯ приЯтель Љонт., на сей раз Явившись среди раскаленного белого
иерусалимского днЯ наЯву, почему-то на работу, он /впрочем, Ясно почему не
домой/ прижал босса замечательным английским в угол, и Њоти сам попросил менЯ
быть свободной на сегоднЯ, но Я подразумеваю, что и навсегда.
     ‰огом с арены цирка вышла Я из зала, ибо в спине моей засело с десЯток
острых взглЯдов, но Я улыбалась. ‚стреча с юностью ждала менЯ, лучшие годы
жизни и открытость молодого сердца. Ќадо ли объЯснЯть ту новизну эмоций,
сопроводившую эти определениЯ, которые у менЯ хватило глупости сформулировать,
а у него - принЯть за факт запоздало ЯвившегосЯ юмора.
     - Ќа сколько хватит тебЯ здесь, приЯтель?- спрашиваю Я.
     - “ менЯ курс в университете. Ќаграда за мать еврейку. Ќо бросилсЯ искать
Я тебЯ сразу.
     ~Љакое сумасбродство!- сказала бы ему ‘юзанна.- Ѓезрассудство и красота
невыверенных поступков!~
     Њне же становитсЯ просто неловко, потому что фраза его взывает к
многозначительности, а взглЯд к жалости. Ћн замечает это и гордынЯ щурит
амбразуры его библейских глаз:
     - џ, кстати, никогда не говорил тебе, что собиралсЯ ждать тебЯ всю жизнь?
     - „а...
     - ’ак это Я шутил,- смеетсЯ приЯтель Љонт.
     - •а-ха-ха,- констатирую Я и, против воли и здравого смысла, обижаюсь так,
что слегка даже, может быть, сдерживаю слезы.
     Ћн очевидно доволен, приЯтель Љонт., хотЯ нелюбовь моЯ очевидна и
неизменна. Ћн тут же великодушничает:
     - џ думал, ты постарела больше, а ты - нет...
     - Ђ Я вообще не думала!- грублю Я.
     - Ћно и видно,- соглашаетсЯ он.
     - ’ы приехал за этим?
     - џ приехал пришпилить тебЯ в научную работу по психосоциологии, как
пример типичной эмиграции без мотивации.
     - Џришпиль к чертовой матери,- прошу Я,- хоть куда-нибудь, чтобы хоть
какой-то смысл, или намек на отсутствие идиотизма.
     - €шь, чего захотела...
     ђазговор тащитсЯ, как автобус в пробке, если не сказать /‘юзанна/, что
как соплЯ. џ как-будто показываю ему €ерусалим, он как-будто видит. ‘тарый
город...
     ђасслабленные улыбки кроликов, торгующих на рынке ‘тарого города кончаютсЯ
вместе со смрадом. ‘месь заношенного трЯпьЯ, сортира и кофе. ‹авки, так и не
дойдЯ до приличествующей восточной роскоши, переходЯт в откровенную помойку,
но еще, дорогой гость, несколько извивов, ступенек, нищих и Љардо - улица из
бывших, а ныне - приЯтнаЯ во всех отношениЯх воссоединЯет-таки нас с еврейской
частью. Ќаши!
     ‚ырезанные из беззвездного неба силуэты хасидов. €х телесные жены. € дети,
сидЯщие в колЯсках, как в партере, вглЯдывающиесЯ, привыкаЯ.
     ’уристы, беззаботные, но вечно спешащие, откровенно пресыщающиесЯ за
столом культурных ценностей и сыто рыгающие:~Gr-r-r-r-ate!~
     „еловито шастающие монахини - туда и оттуда, строгие и сосредоточенные,
как давнЯЯ жена, исполнЯющаЯ супружеский долг.
     Њир камнЯ, неги и крови.
     ЃродЯ по менее опасной части ‘тарого города, ведЯ разговор, как верного
пса, в какой момент становишьсЯ незрЯчим и зависЯщим от этих сук?
     - ‚от как странно и мудро устроен €ерусалим!
     - Ђга. „а,- какого черта он обметает эти паутинки чувств грЯзной метлой
банальности.- џ предлагаю помолчать - давай же молча походим по камнЯм.
     - Џочему?
     - Џросто.
     - ‘мотри какое у арабки платье. Љрасное. ќто же арабка? “ нее за корсетом
кинжал и она очень опасна, правда? “лыбнись, это шутка.
     ЏонимаЯ, что не стоит смеЯтьсЯ, смеюсь в обозначенном месте - это
рефлекторное. Ќо это западнЯ.
     - „а, давай уж лучше помолчим, чем смеЯтьсЯ над такими фразами. Ѓег
дурака по пересеченной местности смешон несогласованностью его движений. Ћн
не владеет телом. ’о же и с реакцией на смешное. ’ы бы помолчала, милаЯ.
     Ћн неправ, но он тысЯчу раз прав! —то делаешь ты здесь, пестрый фантик
бывшей конфеты? ‚ымученнаЯ чеширскаЯ улыбка. ’енью сиюминутности скользишь
между глыбами прошлой и будущей вечности, в испуге зажимаЯ рукой рот. ќто ли
не смешно...
     Ќе желаЯ говорить друг-другу ничего, хочетсЯ многое рассказать. Ќо
рассказы наши рассыпаютсЯ в прах, так и не состоЯвшись, ибо пепел - он и есть
пепел, даже хранЯщий форму источника - привычно слетает с истертых этих камней.
     Ћн не рассказывает мне о жене, доставшейсЯ от друга, и о второй жене, уже
на полпути к приЯтелю, потому что это типичное московское состоЯние
интеллектуала средних лет. џ не рассказываю, что кроме жалости и недоумениЯ,
испытываю ограниченное количество эмоций.
     - ... да нет, менЯ занимает всЯ эта безнадежность,- заЯвлЯет он.
     -... став более созерцательной,- сообщаю зачем-то,- Я отошла от понЯтиЯ
счастье. Ћсторожность моих мыслей - вот что тревожит менЯ ужасно...
     - Ќесвобода становитсЯ все менее узнаваемой,- с горечью говорит он.- ’ы
чувствуешь, что нас всех обманули?
     - „о нас никому нет дела,- соглашаюсь Я.- ‚от это - главный обман.
     - ’ы сегоднЯ со мной не уедешь?- спрашивает он.
     - “еду,- поспешно соглашаюсь Я.- ЋбЯзательно. ‡автра. џ уже давно думаю,
что завтра уеду..,- фраза, как тело висельника, дергаетсЯ в унисон лицу
приЯтелЯ Љонт., а потом тихо повисает. ‘крипЯт свежесколоченные доски. ‚от оно,


        возвращение N6.

     ‘егоднЯ Я снова не еду в ђоссию. џ отправлюсь туда завтра и сделаю это
весело и адекватно. џ с миром встречу всех, кого суждено и с миром отпущу к
их делам. € они обрадуютсЯ мне в меру, а не будут смотреть, зажимаЯ ладонЯми
рты.
     Ќо еще Я куплю видеокамеру и буду все времЯ снимать все подрЯд, потому что
еще не выстроила необходимую отчужденность, а глазок электронного свидетелЯ
оградит менЯ от того, от чего Я не еду в ђоссию.
     Љаждое утро Я буду планировать завтрашнюю поездку, и с этим, видимо, уже
ничего не поделать. ‡автра, приЯтель Љонт., завтра.
     - ‡наешь,- оглЯдываетсЯ приЯтель Љонт. в последний раз,- похоже, Я свалЯл
дурака. € давно.
     - „урак не есть бессердечный свидетель,- киваю Я в последний раз.
     - ’ак что, не ждать?- тихо спрашивает он.
     - †ди..,- шепчу Я.- ќто правильное состоЯние - ждать. ‡автра.
     ... Ќо как это больно - высыхать, выходЯ на песок...


        Ђнкета.

     ...Љогда Я смотрю из окна нынешнего своего пристанища на каменную пустыню,
располосованную когтЯми вечности, менЯ сковывает покой. Ћн не помогает жить,
а только созерцать, тем самым нарушаЯ естественное стремление живого существа
к действию. Њысль плавно скользит по видеорЯду, а сознание белесо и знойно.
€удейскаЯ пустынЯ - это образ жизни и мыслей. ќто снова вариант призрачного
существованиЯ с легкой привЯзкой к физическому. ќто затЯгивает.
     Њногочисленные цветы и деревьЯ, существующие ~на капельницах~ маскируют
суть только поначалу. Ћпытный же человек ощущает атмосферу реанимационной
палаты. Љрасота пустыни невыносима и сосуща, а оазис нашего городка симпатичен и
жалок. ‚прочем, человек не должен быть там, где ему хочетсЯ, ибо не может
этого в принципе. Ђ если и может, то достаточно скоро оскотиниваетсЯ.
     ... и тогда судьба подбрасывает тебе анкету. ЋбЯзательно в кругах твоего
круга оказываетсЯ психиатр, который не может не ставить диагнозы - в целом,
но на основе частного. € частность - это обЯзательно Я.
     ђазве не хочетсЯ порой каждому нормально слабому человеку покончить с
жизнью, чтобы прекратить все это. ќто мое законное желание и почему же именно
оно из всех ЯвлЯетсЯ неким критерием и вызывает холодный медицинский интерес.
     џ никогда раньше не объЯснЯла себе свои робкие мысли о самоубийстве,
попытки конкретизировать пресекала в надежде, что неЯсность не влечет
четких последствий. џ нарочно не желала знать когда мне больше всего ќтого
хотелось, где, почему и, главное, как.
     ‘идЯ у окна и чувствуЯ, что менЯ загнали в угол по времени, месту, что
действие должно плавно вытекать по законам жанра, Я слабо огрызаюсь, выбираЯ
нейтрально-депрессивные ответы, упрЯмо не желаЯ высовыватьсЯ в ту или иную
сторону опросника.
     џсно, как резвЯтсЯ мои приЯтели, отвечаЯ на это, но Я уже впала в
состоЯние торжественного смЯтениЯ и способна только слабо уклонЯтьсЯ от
конкретных уколов:
     —то останавливало вас?
     а/ страх
     б/ чувство вины перед близкими
     г/ надежда, что все изменитсЯ к лучшему
     д/ случайные обстоЯтельства
     е/ затруднЯюсь ответить

     Њне страшно. џ виновата перед близкими. Џоздно и нет сил что-то менЯть.
џ затруднЯюсь ответить что останавливало и будет останавливать менЯ. Њожет быть
это чувство протеста или нежелание делать грЯзную чужую работу. †изненные силы
мои истончились, сквозь них уже можно видеть испуганные, жадно созерцающие лица
- мое, ‘юзаннино, всех действующих лиц и исполнителей. џ заполнЯю анкету, как
живу - неловко отказать.
     1/. „а, Я чувствую затруднениЯ в общении.
     2/. „а, Я часто плачу.
     3/. € устаю быстро.
     4/. Ћкружающие не понимают менЯ.
     5/. „а, люди, которым Я смогу все рассказать где-то есть.
     6/. ‘ памЯтью есть проблемы.
     7/. †изнь, видимо, не удалась.
     8/. ‘нижение желаниЯ жить отмечаетсЯ.
     9/. Ђппетит повышен.