Михаил Булгаков. Багровый остров (пьеса) --------------------------------------------------------------- Пьеса, 1927 г. Источник: "Дружба народов" No 8, 199? OCR&Spellcheck: Илья Пинаев, 1999-2000 --------------------------------------------------------------- Генеральная репетиция пьесы гражданина Жюля Верна в театре Геннадия Панфиловича с музыкой, извержением вулкана и английскими матросами в 4-х действиях с прологом и эпилогом ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Геннадий Панфилович -- директор театра, он же лорд Эдвард Гленарван. Василий Артурович Дымогацкий -- он же Жюль Верн, он же Кири-Куки -- проходимец при дворе. Метелкин Никанор -- помощник режиссера, он же слуга Паспарту, он же ставит самовар Геннадию Панфиловичу, он же Говорящий попугай. Жак Паганель -- член географического общества. Лидия Иванна -- она же леди Гленарван. Гаттерас -- капитан. Бетси -- горничная леди Гленарван. Сизи-Бузи Второй -- белый арап, повелитель острова. Ликки-Тикки -- полководец, белый арап. Суфлер. Ликуй Исаич -- дирижер. Тохонга -- арап из гвардии. Кай-Кум -- первый положительный туземец. Фарра-Тете -- второй положительный туземец. Музыкант с валторной. Савва Лукич. Арапова гвардия (отрицательная, но раскаялась), красные туземцы и туземки (положительные и несметные полчища), гарем Сизи-Бузи, английские матросы, музыканты, театральные школьники, парикмахеры и портные. Действия 1-е, 2-е и 4-е происходят на необитаемом острове, действие 3-е -- в Европе, а пролог -- в театре Геннадия Панфиловича ПРОЛОГ Открывается часть занавеса, и появляется кабинет и гримировальная уборная Геннадия Панфиловича. Письменный стол, афиши, зеркало. Геннадий Панфилович, рыжий, бритый, очень опытный, за столом. Расстроен. Где-то слышна приятная и очень ритмическая музыка и глухие ненатуральные голоса (идет репетиция бала) Метелкин висит в небе на путаных веревках и поет: "Любила я, страдала я, а он, подлец, сгубил меня..." День. Геннадий. Метелкин! Метелкин. (сваливаясь с неба в кабинет). Я, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Не приходил? Метелкин. Нет, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Да на квартиру-то к нему посылали? Метелкин. Три раза сегодня курьер бегал. Комната на замке. Хозяйку спрашивает, когда он дома бывает, а та говорит: "Что вы, батюшка, да его с собаками не сыщешь!" Геннадий. Писатель! А! Вот черт его возьми! Метелкин. Черт его возьми, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Ну, что квакаешь, как попугай? Делай доклад. Метелкин. Слушаю. Задник у "Марии Стюарт" лопнул, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Что же, я, что ли, тебе задники чинить буду? Лезешь с пустяками. Заштопать. Метелкин. Он весь дырявый, Геннадий Панфилыч. Намедни спустили, а сквозь него рабочих на колосниках видать... На столе звенит телефон. Геннадий. Заплату положи. (По телефону.) Да. Театр. Контрамарок не даем. Честь имею. (Кладет трубку.) Удивительное дело. В трамвай садится, небось он у кондукторши контрамарки не просит, а в театр он почему-то священным долгом считает ходить даром. Ведь это нахальство! А? Метелкин. Нахальство. Геннадий. Дальше. Метелкин. Денег пожалте, Геннадий Панфилыч, на заплату. Геннадий. Сейчас отвалю. Червонцев пятьдесят, как этому гусю уже отвалил!.. Возьмешь, вырежешь... (Телефон.) Да?.. Контрамарок не даем. Да. (Кладет трубку.) Вот типы! Возьмешь... (Телефон.) Никому не даем. (Вешает трубку.) Наказание божеское! Возьмешь, стало быть, задник... (Телефон.) Ах, чтоб тебе треснуть!.. Что? Никому не даем!.. Виноват.. Евгений Ромуальдович! Не узнал голоса. Как же... с супругой? Очаровательно! Прямо без четверти восемь пожалуйте в кассу. Всего добренького. (Вешает трубку.) Метелкин, будь добр, скажи кассиру, чтобы загнул два кресла посередине во втором ряду этому водяному черту. Метелкин. Это кому, Геннадий Панфилыч? Геннадий. Да заведующему водопроводом. Метелкин. Слушаю. Геннадий. Возьмешь, стало быть... Дыра-то велика? Метелкин. Никак нет, маленькая. Аршин пять-шесть. Геннадий. По-твоему, большая -- это версты в три? Чудак! (Задумчиво.) "Иоанн Грозный" больше не пойдет... Стало быть, вот что. Возьмешь ты, вырежешь подходящий кусок. Понял? Метелкин. Понятно. (Кричит.) Володя! Возьмешь из задника у "Иоанна Грозного" кусок, выкроишь из него заплату в "Марию Стюарт"!.. Не пойдет "Иоанн Грозный"... Запретили... Значит, есть за что... Какое тебе дело?.. Телефон. Геннадий (слушает). Нет, не дам. (Вешает трубку.) Еще что? Метелкин. Велите вы школьникам, Геннадий Панфилыч, ведь это безобразие. Они жабами лица вытирают. Геннадий. Ничего не понимаю. Метелкин. Выдал я им жабы на "Горе от ума", а они вместо тряпок ими грим стирают. Геннадий. Ах, бандиты! Ладио, я им скажу (Телефон звенит. Не снимая трубки.) Никому контрамарок не даем. (Телефон умолкает.) Ступай. Метелкин. Слушаю. (Уходит.) Геннадий. Первый час. Но если, дорогие граждане, вы хотите знать, кто у нас в области театра первый проходимец и бандит, я вам сообщу. Это Васька Дымогацкий, который пишет в разных журнальчиках под псевдонимом Жюль Верн. Но вы мне скажите, товарищи, чем он меня опоил? Как я мог ему довериться? Метелкин (быстро входит). Геннадий Панфилыч! Пришел! Геннадий (хищно). А! Зови его сюда, зови, зови! Метелкин. Пожалуйте. (Уходит.) Дымогацкий (с грудой тетрадей в руках). Здравствуйте, Геннадий Панфилыч! Геннадий. А, здравствуйте, многоуважаемый товарищ Дымогацкий, здравствуйте, месье Жюль Верн! Дымогацкий. Вы сердитесь, Геннадий Панфилыч? Геннадий. Что вы? Что вы? Ха-ха! Я сержусь? Хи-хи! Я в полном восторге! Прямо дрожу от восхищения! Дымогацкий. Болен я был, Геннадий Панфилыч... Ужас как болен... Геннадий. Скажите, пожалуйста. Ах, ах! Скарлатиной? Дымогацкий. Жесточайшая инфлуэнца, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Так, так. Дымогацкий. Вот, я принес, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Какое у нас сегодня число, гражданин Дымогацкий? Дымогацкий. Восемнадцатое, по новому стилю. Геннадий. Совершенно верно. И вы мне дали честное слово, что пьесу в исправленном виде доставите пятнадцатого. Дымогацкий. Всего три дня, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Три дня! А вы знаете, что за эти три дня произошло? Савва Лукич в Крым уезжает! Завтра в 11 часов утра! Дымогацкий. Да что вы? Геннадий. Вот оно и "да что вы"! Стало быть, ежели мы сегодня ему генеральную не покажем, то получим вместо пьесы кукиш с ветчиной! Вы мне, господин Жюль Верн, сорвали сезон! Вот что! Я, старый идеалист, поверил вам! Когда вы аванс в пятьсот рублей тяпнули, у вас небось инфлуэнцы не было по новому стилю! Так писатели не поступают, дорогой гражданин Жюль Бери! Дымогацкий. Геннадий Панфилыч! Что же теперь делать? Геннадий. Что теперь делать? Не говоря уже о том, что я вам пятьсот рублей всучил, как в бреду, я еще на декорации потратился, я вверх дном театр поставил, я весь производственный план сломал! Метелкин! Метелкин! Метелкин (вбегает). Я, Геннадий Панфилыч! Геннадий. Вот что: что они там делают? Метелкин. Сцену бала репетируют. Геннадий. К черту бал! Вели прекратить и чтобы ни один человек из театра не уходил! Метелкин. Разгримировываться? Геннадий. Некогда! Все нужны! Как есть! Метелкин. Слушаю. (Убегает.) Володька! Вели швейцару, чтобы ни одного человека из театра не выпускал! Геннадий (вслед). Все школьники нужны! Оркестр!.. Первый час в начале. Ну, господи, благослови! (По телефону.) 16-17-18 Савву Лукича, пожалуйста! Директор театра Геннадий Панфилыч... Савва Лукич? Здравствуйте, Савва Лукич. Как здоровьице? Слышал, слышал. Починка организма, как говорится. Переутомились Хе-хе! Вам надо отдохнуть. Ваш организм нам нужен. Вот какого рода дельце, Савва Лукич. Известный писатель Жюль Верн представил нам свой новый опус "Багровый остров". Как умер? Он у меня в театре сейчас сидит. Ах... хе-хе. Псевдоним. Гражданин Дымогацкий. Подписывается Жюль Верн. Страшный талантище... Дымогацкий вздрагивает и бледнеет. Геннадий. Так вот. Савва Лукич, необходимо разрешеньице. Чего-с? Или запрещеньице? Хи! Остроумны, как всегда! Что? До осени? Савва Лукич, не губите! Умоляю посмотреть сегодня же на генеральной. Готова пьеса, совершенно готова. Ну, что вам возиться с чтением в Крыму? Вам нужно купаться, Савва Лукич, а не всякую ерунду читать! По пляжу походить. Савва Лукич, убиваете! В трубу летим! До мозга костей идеологическая пьеса! Неужели вы думаете, что я допущу что-нибудь такое в своем театре? Через двадцать минут начинаем. Ну, хоть к третьему акту, а первые два я вам здесь дам просмотреть Крайне признателен. Гран мерси! Слушаю, жду! (Вешает трубку.) Уф! Ну, теперь держитесь, гражданин автор! Дымогацкий. Неужели он так страшен? Геннадий. А вот сами увидите. Я тут наговорил -- идеологическая, а ну как она вовсе не идеологическая? Имейте в виду, я в случае чего беспощадно вычеркивать буду, тут надо шкуру спасать. А то так можно вляпаться, что лучше и нельзя! Репутацию можно потерять... Главное горе, что и просмотреть-то ведь некогда. Дымогацкий. Я старался, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Как стараться! Итак, стало быть, акт первый. Остров, населенный красными туземцами, кои живут под властью белых арапов... Позвольте, это что же за туземцы такие? Дымогацкий. Аллегория это, Геннадий Панфилыч. Тут надо тонко понимать. Геннадий. Ох уж эти мне аллегории! Смотрите! Не любит Савва аллегории до смерти! Знаю я, говорит, эти аллегории! Снаружи аллегория, а внутри такой меньшевизм, что хоть топор повесь! Метелкин! Метелкин! Метелкин. Чего изволите? Геннадий. На монтировку пьесы назначаю тебя. Получай, дружок, экземпляр. Первый акт. Экзотический остров. Бананы дашь, пальмы... (Дымогацкому.) Он в чем живет? Царь-то ихний? Дымогацкий. В вигваме, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Вигвам, Метелкин, нужен. Метелкин. Нет вигвамов, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Ну, хижину из "Дяди Тома" поставишь. Тропическую растительность, обезьяны на ветках, трубочки с кремом и самовар. Метелкин. Самовар бутафорский? Геннадий. Э, Метелкин, десять лет ты в театре, а все равно как маленький! Савва Лукич приедет генеральную смотреть. Метелкин. Так, так, так... Геннадий. Ну, значит, сервируешь чай. Скажи буфетчику, чтобы составил два бутерброда побогаче, с кетовой икрой, что ли. Метелкин (в дверь). Володя! Сбегай к буфетчику! Самовар на генеральную. Геннадий. Вот оно! Не пито, не едено, а уже расходы начинаются! Смотрите, господин автор! Какой-то доход от вашей пьесы будет, еще неизвестно, да и вообще будет ли он? Да-с... Вулкан! А-а... без вулкана обойтись нельзя? Дымогацкий. Геннадий Панфилыч! Помилуйте! У меня извержение во втором акте. На извержении все построено. Геннадий. Эх, авторы, авторы! Пишете вы безо всякого удержу! Хотя извержение -- хорошая штука! Кассовая! Публика любит такие вещи. Вот что, Метелкин! Гор ведь у нас много? Метелкин. Горами хоть завались. Полный сарай. Геннадий. Ну, так вот что: вели бутафору, чтобы он гору, которая похуже, в вулкан превратил. Одним словом, действуй! Метелкин (уходя, кричит). Володя, крикни бутафору, чтобы в Арарате провертел дыру вверху и в нее огню! Что? Да, с дымом. А ковчег скиньте Лидия (стремительно входит). Здравствуй, Геня. Геннадий. Здравствуй, котик, здравствуй. Да... вот позволь тебя познакомить... Василий Артурыч Дымогацкий, Жюль Верн. Известный талант. Лидия. Ах, я так много слышала о вас! Геннадий. Моя жена, гран-кокетт. Дымогацкий. Очень приятно. Лидия. Вы, говорят, нам пьесу представили? Дымогацкий. Точно так. За сценой музыка внезапно прекращается. Лидия. Ах, это очень приятно. Мы так нуждаемся в современных пьесах! Надеюсь, Геннадий Панфилыч, я занята? Впрочем, может быть, я не нужна в вашей пьесе? Дымогацкий. Ах, что вы! Очень, очень приятно. Геннадий. Конечно, душончик, натурально. Вот леди Гленарван.. Очаровательнейшая роль. Вполне твоего типажа женщина. Вот бери! Лидия (овладевая ролью). Наконец-то! Мой Геннадий из-за того, чтобы не подумали, что он дает мне роли вследствие родства, совершенно игнорирует меня. В этом сезоне я была занята только восемь раз... Геннадий. Театр, матушка, это храм, этого тоже не следует забывать. Метелкин (врывается). Механик спрашивает: корабль с парусами? Геннадий. Василий Артурыч! Дымогацкий. С парусами и с трубой. Шестидесятых годов. Метелкин (улетая). Володя!.. Геннадий (ему вслед). Метелкин! Всех на сцену! Всех срочно! Слышны отчаянные электрические звонки. Занавес раздвигается и скрывает кабинет Геннадия. Появляется громадная пустынная сцена. Посредине ее стоит вулкан, сделанный из горы, и изрыгает дым. Метелкин (отступая задом). Живет! Володя! Ставь его на место! Вулкан скромно уезжает в сторону. На сцену начинает выходить труппа: дирижер Ликуй Исаич во фраке, Суфлер, Ликки во фраке, Сизи-Бузи во фраке, какие-то тонконогие барышни с накрашенными губами... Гул, говор... Женские голоса: "Новая пьеса... Новая пьеса..." Сизи. В чем дело? Репетиция? Женские голоса: "Говорят, страшно интересно!.." Появляются Геннадий, Лидия и Дымогацкий. С неба мягко спускается банан и садится на Дымогацкого. Дымогацкий. Ах! Геннадий. Легче, черти, автора задавили! Женские голоса: "Володя!.. Володя!" Метелкин. Володька, легче! Убери его назад! Рано! Банан уходит вверх. Геннадий (становится на уступ вулкана и взмахивает тетрадями). Попрошу тишины! Я пригласил вас, товарищи, с тем, чтобы сообщить вам... Сизи. Пренеприятное известие... Лидия. Тише, Анемподист. Геннадий. ...гражданин Жюль Верн -- Дымогацкий разрешился от бремени. (Кто-то хихикнул..) А интересно знать, кому здесь смешно? Голоса: "Мы не смеялись, Геннадий Панфилыч!" Я ясно слышал: ги-ги. Если среди школьников есть весельчак неудержимый, он может поступить в какой-нибудь смешной театр. Я не буду удерживать. Кстати, я не позволю жабом стирать грим с лица. Это недопустимо, и с виновного я строго взыщу! Итак, Василий Артурыч, колоссальнейший талант нашего времени, представил нашему театру свой последний опус под заглавием: "Багровый остров". Гул и интерес. Попрошу внимания! Обстоятельства заставляют нас спешить. Савва Лукич покидает нас на целый месяц, поэтому сейчас же назначаю генеральную репетицию в гриме и костюмах. Сизи. Геннадий! Ты быстрый, как лань, но ведь ролей никто не знает. Геннадий. Под суфлера. И я надеюсь что артисты вверенного мне правительством театра окажутся настолько сознательными, что приложат все силы-меры к тому, чтобы... ввиду... и невзирая на очевидные трудности.. (Зарапортовался.) Товарищ Мухин! Суфлер. Вот он я. Геннадий (вручая ему экземпляр пьесы). Подавать попрошу четко. Суфлер. Слушаю... Геннадий. По дороге будут исправления. Суфлер. Понятно-с. Геннадий. Итак, позвольте вам вкратце изложить содержание пьесы. Впрочем, налицо наш талант... Василий Артурыч! Пожалте сюда! Дымогацкий. Я... гм... кхе... моя пьеса, в сущности, это просто так... Геннадий. Смелее, Василий Артурыч, мы вас слушаем Дымогацкий. Это, видите ли, аллегория. Одним словом, на острове... это,видите ли, фантастическая пьеса... на острове живут угнетенные красные туземцы под властью белых арапов. У них повелитель Сизи-Бузи Второй... Лидия. Ты знаешь, Адочка, у него вдохновенное лицо. Бетси. Самое ординарное. Геннадий. Попрошу внимания. Дымогацкий. И вот происходит извержение вулкана... но это во втором акте. Я очень люблю Жюль Верна . даже избрал это имя в качестве псевдонима поэтому мои герои носят имена из Жюль Верна в большинстве случаев... вот, например, лорд Гленарван... Геннадий. Виноват, Василии Артурыч! Разрешите мне более, так сказать, конспективно... Ваше дело, хе-хе, музы, чернильницы. Итак, акт первый. Кири-Куки -- провокатор. Ловят двух туземцев -- положительные типы. Хлоп! В тюрьму! Суд! Хлоп! Повесить! Убегают. Приезжают европейцы. Хлоп! Переговоры. Праздник на острове. Конец первого акта. Занавес. Сизи. Вот это рассказал! Геннадий. Заметьте, Ликуй Исаич, праздник. Ликуй Исаич. Не продолжайте. Геннадий Панфилыч, я уже понял. Геннадий. Вот, позвольте познакомить. Наш капельмейстер. Уж он сделает музыку, будьте покойны. Отец его жил в одном доме с Римским-Корсаковым. Дымогацкий. Очень, очень приятно. Геннадий. Экзотика, Ликуй Исаич. Туземцы, знаете ли, такие, что не продохнуть, но в то же время аллегория. Ликуй Исаич. Не продолжайте, Геннадий Панфилыч, я уже понял Геннадий. Итак, роли... Гул и интерес. Сизи-Бузи Второй. Повелитель туземцев, белый арап. Тупой злодей на троне. Ну, если тупой злодей -- Сундучков. Получи. Анемподист! Сизи. Мерси Геннадий. Ликки-Тикки, полководец, впоследствии раскаялся в этом, Александр Павлович Ринский, прошу... Ликки. Фрак снимать, Геннадий? Геннадий. Некогда, Саша. Сверху костюм. Туземец Кай-Кум, положительный тип... Бондаклеевский. Прошу. Туземец Фарра-Тете. Тоже крайне положительный -- Шурков... Получите! Сизи. Пьеса заканчивается победой арапов? Геннадий. Она заканчивается победою красных туземцев и никак иначе заканчиваться не может. Сизи. А меня уже во втором акте нету. Эдак до победных торжеств не доживешь Геннадий. Анемподист Тимофеевич! Я тебя убедительно прошу школьников меньшевистскими остротами не смущать. Вообще театр -- это храм. Мне юношество вверено государством.. Леди Гленарван.. гм... ну, это гранд-кокетт -- значит, Лидия Иванна. Это ясно. Лида.. ах, ты уже взяла роль... Гул в женской группе. Бетси. Ну, конечно, ясно! Как же не ясно?! Геннадий. Виноват, Аделаида Карповна. Вы что-то хотите сказать? Лидия. Я извиняюсь... Бетси. Нет, так, ничего Хорошая погода. Лидия. Есть актрисы, которые полагают... Бетси. Что они полагают? Они полагают, что женам директоров трудно получать роли. Геннадий. Медам, я категорически протестую!.. Женский голос: "Сколько всех женских ролей?" Две. Гул разочарования. Бетси, горничная леди Гленарван. Аделаида Карповна. вам! Бетси. Я, Геннадий Панфилыч, десять лет уже на сцене, и выносить подносы мне уже поздно. Геннадий. Аделаида Карповна! Побойтесь вы бога! Бетси. Не далее как вчера на общем собрании вы утверждали, Геннадий Панфилыч, что бога нет, так как присутствовал Савва Лукич. Ну, а как только тот из театра вон, бог мгновенно появляется на сцене! Лидия. Ну и характерец! Геннадий. Аделаида Карповна! Я протестую против такого тона! Сизи. Говорил я Геннадию, не женись на актрисах... И всегда будешь в таком положении.. Геннадий. Театр -- это ... Бетси. Место интриг. Геннадий. Бетси. Субретка. Дивная роль. Толстенная роль. Понятно? Угодно, или я передаю Чудновской. Бетси. Пожалуйста! (Схватывает роль.) Геннадий. Жак Паганель, француз. Акцент. Империалист. Суздальцев-Владимирский. Капитан Гаттерас -- Чернобоев. Аппетитнейшая ролька. Гаттерас. Черта пухлого аппетитная! Две страницы! Геннадий. Во-первых, не две, а шесть, а во-вторых, припомните, что сказал наш великий Шекспир: "Нету плохих ролей, а есть паршивцы актеры, которые портят все, что им ни дай". Лорд Гленарван. Ну, это я сам сыграю. Потружусь для вас, Василий Артурыч. Арап Тохонга, любовник. Соколенке. Паспарту, лакей... Э, черт!.. Старицын-то болен? Метелкин. Болен, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Плохо, что болен. Гм... Э, некому больше... Метелкин, придется тебе. Метелкин. Мне ведь монтировать, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Метелкин! Я не узнаю тебя, старый товарищ. Метелкин. Слушаю, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Ну, теперь главная роль. Проходимец Кири-Куки, церемониймейстер у Сизи-Бузи. Это по праву роль Варравы Аполлоновича Морромехова. Кто не знает Варравы? Любимец публики! Скромность, честность, простота! Старой щепкинской школы человек! На днях предлагали ему звание народного. Отказался Варрава! К чему, говорит, это мне? Варрава Аполлонович! Голоса: "Его нет! Его нет!" Как нет? Вызвать срочно! В чем дело? Метелкин (интимно). Они в сорок четвертом отделении милиции, Геннадий Панфилыч. Геннадий. Как в сорок четвертом? Зачем же он туда попал? Метелкин. Ужинали вчерась в "Праге" с почитателями таланта. Ну, шум случился. Геннадий. Шум случился? Каково?.. У нас экстренный выпуск пьесы, все на посту... и шум случился! А? Да разве это актер? Актер это разве? Босяк он, а не актер! Вот что! Сколько раз я упрашивал... Пей ты, говорю, Варрава, сдержанно. Метелкин. Звонили по телефону, к вечеру выпустят. Геннадий. На кой предмет он мне вечером? На какого дьявола?.. Савва будет днем, Савва в Крым уезжает! Он нужен мне сию секунду или никогда не нужен! И ты хорош! В "сорок четвертом"!. Метелкин. Помилуйте, Геннадий Панфилыч! Поил я его, что ли? Геннадий. К черту все, одним словом! Не будет репетиции, не будет и пьесы! Закрываю театр! Я не могу работать в окружении мещан и алкоголиков! Уходите все! (Движение.) Стоп! Куда вы! Назад! Лидия. Геннадий! Не волнуйся! Тебе вредно расстраиваться! Ликки. Геннадий! Дай кому-нибудь из школьников прочитать. Геннадий. Да что ты? Смеешься, что ли? Они только и умеют жабы портить. Все на моих плечах, все на меня валится! Народный!.. Пьяница он международный! Дымогацкий. Геннадий Панфилыч! Геннадий. Оставьте меня все! Оставьте! Пусть идеалист Геннадий, мечтавший о возрождении театра умрет, как бездомный пес, на вулкане. Дымогацкий. Если гибнет пьеса, позвольте, я сегодня сыграю Кири-Куки. Я ведь наизусть знаю все роли. Геннадий. Что вы! Помилуйте! Заменять Морромехова!.. (Пауза.) Да вы играли когда-нибудь? Дымогацкий. Я на даче играл. Геннадий. На даче? (Пауза.) Хорошо, рискнем. Пусть все видят, как старый Геннадий спасает пьесу. Роль Кири-Куки, проходимца, исполнит сам автор. Сизи. Ну, вот и разошлась пиеска. Лидия. Нечего было и истерику устраивать. Геннадий (по тетради). Итак: арапы, несметные полчища красных туземцев -- заняты все школьники. (Гул.) Английские матросы -- хор. Говорящий попугай... гм... ну, это Метелкин, натурально. Постарайся, дружочек, Ликуй Исаич! Прошу немедленно заняться музыкой... экзотика. Ликуй Исаич. Не продолжайте, я уже понял. Ребятишки, ссыпайтесь в оркестр! Музыканты идут в оркестр. Геннадий. Всех на грим! Василий Артурыч, пожалуйте в мою уборную! Сизи. Портные! Лидия. Парикмахер! Актеры разбегаются. Метелкин. Володя, начинай! Ликки (по тетради). Молчать, когда с тобою разговаривают! Ма... Ма... Белые перья мне! Сизи. Федосеев, мне корону нужно! Кай-Кум. И всегда мне добродетельная голубая роль достается. такое счастье! Сизи. А ты слышал, что Шекспир сказал: "Нет голубых ролей, а есть красные". Эй, вы, фашисты! Будет мне корона или нет? Метелкин (пролетает бурей). Володя!.. Дирижер (из оркестра). А где же валторна? Больна? Я ее вчера видел в магазине. Она носки покупала. Это прямо смешно! Без ножа! (Голос: "Что без ножа?") Зарезала без ножа! Я, право, не понимаю таких музыкантов! Геннадий (из своей уборной). Сто лет мне штанов дожидаться? Портные! Штаны в крупную клетку! Метелкин (сцене). Володя! Давай задник! Сверху сползает задник -- готический храм, в который вшит кусок Грановитой палаты с боярами, закрывает зеркала. Володька, черт! Ну, что ты спустил? Не готический, а экзотический Давай океан с голубым воздухом! Задник уходит, открывает зеркала. Возле них шум. Парики на болванках. Ликки. Опять трико лопнуло! Скупердяй этот Геннадий! Сизи. Режим экономии, батюшка. Мрачно шумя, опускается океан. В оркестре настраивают инструменты. Зеркала исчезают. Опускаются горящие софиты, какие-то блоки. Метелкин. Вулкан налево, налево двинь! Вулкан едет, изрыгая дым. Дирижер. Увертюра номер 17. Приготовьте ноты! Метелкин. Готовы актеры? Голоса: "Готовы!" Володя! Давай занавес! Идет общий занавес и закрывает сцену. Конец пролога АКТ ПЕРВЫЙ Метелкин (в разрезе занавеса). Готово! Ликуй Исаич, начинайте! (Исчезает.) Удар гонга. Дирижер. Тише! Оркестр начинает увертюру. Музыкант с валторной появляется в разрезе занавеса. Он опоздал и взволнован. Дирижер (опускает палочку, музыка разваливается). А! Это вы? Очень приятно. Отчего вы так рано? Ах, вы в новых носках? Ну, поздравляю вас, вы уже оштрафованы. Пожалуйте в оркестр. Музыкант спускается в оркестр. Увертюра возобновляется. С последним тактом ее открывается занавес. На сцене волшебство -- горит солнце, сверкает и переливается тропический Остров. На ветках обезьяны, летают попугаи. Вигвам Сизи-Бузи на уступах вулкана окружен частоколом. На заднем плане океан. Сизи-Бузи сидит на троне в окружении одалисок из гарема. Возле него стоят в белых перьях сверкающий Ликки-Тикки, Тохонга и шеренга арапов с копьями. Сизи. Ай, ай, ай! Мог ли я думать, что мои верноподданные туземцы способны на преступление против своего законного государя! Я ве верю моим царственным ушам... Где же преступники? Ликки. В тюремном подземелье, повелитель. Кири-Куки я послал вместе с ними. Сизи. Зачем? Ликки. Так он придумал. Чтобы туземцы не догадались о его вероломстве. Сизи. А, это умно! Ликки. Прикажете представить злоумышленников, ваше величество? Сизи. Представь, бодрый генерал. Ликки. Эй! Тохонга! Вынуть бездельников из подземелья! Арапы открывают трап и выталкивают Кай-Кума, Фарра-Тете и Кири-Куки. Тохонга. Выходите на суд властителя! Сизи. Ай-ай-ай! Ну, здравствуйте, дорогие мерзавцы! Кири. Здравия желаю, ваше величество! Кай и Фарра удивлены. Ликки. Прикажете допросить, ваше величество? Сизи. Допроси, милый храбрец. Ликки. Ну-те, красавцы, что вы говорили у маисовых кустиков? Кай. Мы ничего не говорили. Ликки. Ах, вот как! Да ты глазами не моргай! Говорил? Фарра. Нет! Ликки. Молчать, когда с тобой разговаривают! Говорил? Отвечать, когда тебя спрашивают! Сизи. Ай-ай-ай! Какие упорные! Если вы будете запираться, бог Вайдуа на том свете накажет вас. Кай. Мы не верим больше в бога Вайдуа. Нам слишком мерзко живется. Его нет. Иначе он заступился бы за нас. Сизи. Ах! Поставь их подальше от меня. Если в них ударит молния, она может зацепить и меня. Ликки. Видно, от них не добьешься толку. Кири, рассказывай ты! Кай. Брат наш, арап, будь мужествен, молчи. Кири. Виноват, я вам не брат. Кай. Как? Кири. Ваше величество! Ужас, ужас. ужас! Впрочем, я так истомился в подземелье, что не могу говорить. Тохонга, дай мне для подкрепления глоток огненной воды. Тохонга подает Кири фляжку. Ух, хорошо! (Кай и Фарра поражены.) Итак, ваше величество, давно я стал замечать, что в умах ваших верноподданных происходит брожение. Угнетенный мыслью о том, что будет с нашим дорогим Островом в случае, если движение примет гибельные размеры, решил я пуститься на хитрость... Кай. Как?! Кири... Фарра. Вот оно что! Он провокатор! Все ясно! Ликки. Молчать! Кири. Давно уже эти двое молодцов у меня на примете. Сегодня утром подсел я к ним и разговорился. Так, мол, и так. Отчего, ребятишки, вы такие грустные? Аль вам плохо живется?.. Фарра. Кай, мы в руках предателя. Ну, погоди же ты, гнусная гадина! Кири. Ваше величество, защитите вашего преданного Кири от нападок госпреступников. Ликки. Молчать! Сизи. Продолжай, умник. Кири. Да что же, ваше величество. Ужас, ужас, ужас! Говорить-то страшно... Я и говорю им: чего вы, братцы, мнетесь? К чему эта скрытность между своими? Как, говорят, разве ты наш? Ты белый арап, состоишь в свите у Сази-Бузи, что у тебя общего с нами, бедными рабами-туземцами? Ну, тут я им наговорил с три короба. И что я по виду только арап, а в душе я с ними, с красными туземцами... Кай. О, есть ли на свете мера человеческой подлости! Кири. ...и что давно я уже, тронувшись стремлениями туземного народа, задумал... вымолвить страшно, ваше величество... да, задумал бунт против вашего величества... и спрашиваю их: "А что, пошли бы вы в случае чего за мной?" -- и, вообразите, они отвечают: "Пошли бы". Сизи. Где же ты, небесная молния?! Нету небесной молнии. Кири. И тут еще народишко подошел, и многие стали сочувствовать... Я прямо в ужас впал от тех дел, что затеваются у нас на Острове... Но вида не подаю и кричу: "Ужас, ужас, ужас! Долой, -- кричу, -- тирана Сизи-Бузи со сворой белых опричников!" И, что же вы думаете, они мне стали вторить... Долой! Долой! Ну, а потом на этот крик сбежалася стража, как я и велел, и нас всех схватили. Сизи. И это правда? Кай. Да, это правда. И никогда еще правда не вылетала из уст более гнусных, чем уста этого человека. Кири. Видали, что за тип, ваше величество? Ликки. Заткнуть ему рот! Кай (Отбиваясь). Слушай ты, пиявка! Сизи. Пиявка? Это ты мне? Кай. Тебе! Почему ты оказался на троне? Почему ты с несколькими сотнями вооруженных бездельников правишь несметными толпами туземцев рабов?.. Ликки. Заткнуть его! Тохонга затыкает рот Каю. Фарра. Тысячи туземцев, задавленный, покорный народ ползает по жгучей земле, сеет маис, добывает для тебя жемчуг и собирает черепашьи яйца. Они работают от восхода до заката солнечного бога. Ликки. Заткнуть и этого! Кири. Ужас, ваше величество! Фарре затыкают рот. Кай (вырывается). А ты продаешь все это европейцам и пропиваешь?! Где же справедливость? Туземцы, вы слышите нас?.. Арапы затыкают ему рот наглухо. Фарра (вырываясь). Злодей! Кири. Удивляюсь вашему долготерпению, ваше величество. Сизи. Что же мне, уты вашей затыкать, что ли? Тьфу, ваши утой. Трудный текст. Ватой уши... Молчи, негодный! Фарра. Но трепещи, злодей! Уже светит зловещим пламенем молчавший доселе вулкан Муанганам. Гляди, гляди! Туча скрывает солнце, и над вулканом показывается зловещий отблеск. Сизи. Тьфу, тьфу, сухо дерево, завтра пятница! Не смей накликать беду, безбожник! Туча уходит, светло. Каю и Фарре наглухо затыкают рты. Кири. Извольте видеть, ваше величество, каких типчиков я вам обнаружил. Сизи. Спасибо тебе, верный министр Кири. Ты получишь награду. Кири. Ах, не из-за наград я работаю, ваше величество. Сознание исполненного долга -- самая сладкая награда моя. (Тихо.) Ловко загнул. (Вслух.) Кстати, о наградах, ваше величество. Мне некоторое время не придется показываться на глаза туземцам. Пусть объявят, что я сижу в подземелье. Сизи. Это умная мысль. Хорошо! Что же мне теперь с ними делать? Кири. Натурально, повесить на пальме в назидание прочим. Сизи. Это мысль! Читай приговор. Кири. Туземцы Кай-Кум и Фарра-Тете за попытку к бунту против законного повелителя Острова... да продлят боги неомраченным светлое царствование его, Сизи-Бузи Второго... Дирижер подает знак, в оркестре фанфары. Арапы берут на караул. ...приговариваются (дробь барабане) к лишению всех прав, конфискации имущества... где помещается ваше имущество? Эй, вынуть тряпку у этого! Кай. Сволочь ты!.. Кири. Заткнуть!.. И повешению на пальме кверху ногами! Сизи. Не забудь "но принимая...". Кири. Эх, ваше величество, избалуете вы их этими "принимая". Сизи. Я не хочу этим мерзавцам дать повод упрекать меня в жестокости. Кири. Как бы это они упрекнули, вися на пальме? Висели бы себе тихо... Но, принимая, прав не лишать, повесить со всеми правами и общепринятым способом вверх головой. Кай и Фарра вырываются из рук арапов и взбегают на скалу. Кай. Фарра, нам нечего терять! Лучше смерть в волнах, чем в петле! За мною! Фарра. Долой тирана! Бросаются в океан. За сценой грузный всплеск. Сизи. Ах! Кири. Что же вы, черти, не держали их! Ликки. Поймать! Арапы бегут. Кири. К пирогам! Тохонга. К пирогам! (Пускает стрелу со скалы. Все убегают. Сизи тоже.) Паспарту (за сценой). Европейцы, на выход! Володька! Что же ты корабль не опустил? У, накладчики, черти! Дирижер дает знак. Матросы (за сценой, с оркестром поют). По морям... по морям... Нынче здесь... завтра там... С неба на тросах спускается корабль, на нем: Лорд, Леди, Паганель, Паспарту, Гаттерас, матросы. Все в костюмах с иллюстраций к книжкам Жюля Верна. Матросы (поют). Ах, далеко нам до Типперэри... Пушечный удар. Земля! Земля! Ура! Ура! Леди. Лорд Эдвард, земля, земля! О, как я рада! Лорд. О, йес Я вижу. Капитан, спускайте нас на берег! Гаттерас. Трап спустить! Ротозеи! Эй! Ты, в штанах клеш, ползешь по трапу, как вошь! А, чтоб тебя лихорадка бросала с кровати на кровать, чтобы ты мог понимать... Леди. О, боже мой, как он выражается! Паганель. Как вы выражаетесь при мадам, мсье Гаттерас. Гаттерас. Тысячу извинений, леди, я вас не заметил. Спустите трап, ангелочки, спустите, херувимчики, английским языком вам говорю! Трам-та-рам-та-рам. (Ругается беззвучно.) Матросы спускают трап, все сходят на берег. Леди. Какая дивная земля! Лорд Эдвард, мне кажется, этот Остров необитаем. Паганель. Мадам имеет резон. Остров необитаем. Клянусь Елисеискими полями, я первый заметил это! Леди. Простите, мсье Паганель, я первая крикнула "необитаемый"! Лорд. Леди права. Капитан, подать сюда флаг! (Втыкает английский флаг в землю.) Йес. Остров английский! Паганель. Паспарту! Флаг! (Втыкает французский флаг в землю.) Уи. Остров французский. Лорд. Как понимать ваш поступок, сэр? Паганель. Как хотите понимайте, мсье. Лорд. Вы гость на моей яхте, сэр, и я не понимаю вас. Я не могу допустить, чтобы Остров валялся на дороге беспризорным. Паганель. Я тоже не могу допустить такое. Паспарту. Прошу извинения, джентльмены. Маленький совет. Остров пополам. Лорд. Согласен. Йес. Паганель. Уи. Показывается Сизи и вся остальная компания. О, вуаля! Смотрите, смотрите! Лорд. Остров обитаем. Кто вы такие? Кири. Позвольте поздравить, ваше сиятельство, по поводу прибытия на наш уважаемый Остров. Лорд. Вы здесь живете? Кири. Точно так. Прописаны на Острове. Лорд. Убрать флаги! Кто же владеет Островом? Сизи (поместившись на троне). Я, милостию богов и духа Вайдуа (Фанфары.) Я, Сизи-Бузи Второй, царствую здесь. Вот гвардия моя, арапы верные, и предводитель Ликки-Тикки. Кири. Честь имею рекомендовать себя. Я Кири-Куки, церемониймейстер двора его величества. Лорд. А где же двор? Кири. А вот, извольте видеть, вигвам на вулкане, а возле него палисадничек. Это и есть двор. Леди. Ах, какое забавное племя мы открыли! Сизи. А вы кто такие будете, дорогие гости? Лорд. Я... (в оркестре музыка) лорд Эдвард Гленарван, владелец замка Малькольм. Со мною леди Гленарван и Гаттерас, мой капитан, с командою. Паганель. Я... (в оркестре "Марсельеза") ...Жак Элиасин Мария Паганель, секретарь географического общества. Со мною лакей мой... Паспарту. Паспарту. Сизи. Сердцу моему приятны знатные гости. Лорд. Подать сюда складные стулья! Матрос ы подают стулья. Европейцы усаживаются. Где же ваш народ? Сизи. Народ у нас -- красные туземцы. Они живут там, далеко. Лорд. Много их? Сизи. О, много... один... два... пятнадцать... и еще много полчищ. Паганель. Как интересно! (Записывает.) Лорд. Вы управляете, а они работают? Сизи. Так, дорогой, так. Лорд. О, это умно! Добрый народ? Кири. Очаровательнейший народишко, ваше сиятельство! Тут намедни двоих приводили... впрочем, ничего. Лорд. Остров бог