ый конверт для доктора Геррманна. Доктор еще не ложился спать. В конверте оказались три большие фотографии: на двух снимках - пули калибра 9 миллиметров, а на третьем - отпечатки ладони, а также большого и указательного пальцев. Геррманн решил не посылать фотографии в Пуллах по телефаксу, а привезти их самому. Если отпечатки и вот эти крохотные царапинки на пулях совпадут, Геррманн окажется в чрезвычайно затруднительном положении. Только бы появился этот мерзавец Моренц... Первым утренним рейсом, в девять часов, Геррманн вылетел в Мюнхен. В десять утра в Берлине майор Ваневская еще раз проверила распорядок дня того человека, за которым она следила. Ей сообщили, что он будет на территории воинской части возле Эрфурта, а в шесть вечера вылетит в Потсдам. Завтра самолетом он возвращается в Москву. И я полечу с тобой, сукин ты сын, подумала Ваневская. x x x В половине двенадцатого Моренц поднялся из-за стола в кофейном баре, где он убивал время, и направился к своему БМВ. С похмелья он чувствовал себя прескверно. Он не мог заставить себя затянуть узел галстука, а утром от одного взгляда на бритву ему стало тошно, и теперь на подбородке и щеках пробилась заметная седая щетина. Определенно, Моренц выглядел не как бизнесмен, собравшийся обсуждать условия поставки оптического стекла в зале заседаний совета директоров цейссовских заводов. Он осторожно выехал из города, направляясь на запад, к Веймару. Условленное место встречи находилось в пяти километрах от города. Эта площадка оказалась больше вчерашней. Она со всех сторон была окружена лиственными деревьями, которые обычно растут по берегам рек. Такими же деревьями с обеих сторон было обсажено шоссе. Напротив площадки среди деревьев приютилось крохотное кафе. Вокруг не было ни души. Очевидно, кафе не пользовалось большой популярностью. Когда до полудня оставалось пять минут, Моренц въехал на площадку, снова открыл багажник и достал набор инструментов. В 12.02 на площадку вкатился "газик". Из него вышел мужчина в мешковатом хлопчатобумажном комбинезоне и высоких сапогах. На нем были сержантские погоны, а пилотка надвинута почти на глаза. Он направился к БМВ. - Если у вас что-то не в порядке с двигателем, возможно, лучше подойдут мои инструменты, - сказал он, положил деревянный ящичек с инструментами на блок цилиндров и грязным пальцем раскрыл замок. В ящичке лежал набор гаечных ключей. - Как дела, Полтергейст? - пробормотал он. У Моренца опять пересохло во рту. - Отлично, - шепотом ответил он. Моренц сдвинул ключи в сторону. Под ними в красном пластиковом пакете лежала книга. Русский взял ключ и затянул гайку. Моренц вытащил пакет с книгой, сунул его под легкий плащ и левой рукой прижал к телу. Русский разложил гаечные ключи по местам и захлопнул ящик. - Мне пора ехать, - пробормотал он. - Дайте мне минут десять, чтобы уйти. И поблагодарите. Возможно, за нами наблюдают. Он выпрямился, помахал правой рукой и направился к своему "газику". Двигатель он не выключал. Моренц выбрался из-под капота, тоже помахал рукой и крикнул: "Спасибо!" "Газик" умчался в сторону Эрфурта. Моренц почувствовал страшную слабость. Ему не терпелось поскорее уехать куда угодно, ему немедленно нужно было выпить. Позже можно будет остановиться еще раз и спрятать пакет в тайнике под аккумулятором. А сейчас прежде всего нужно выпить. Придерживая пакет под мышкой, он захлопнул капот, бросил инструменты в багажник, закрыл его и сел в машину. Карманная фляжка лежала в "перчаточном ящике". Моренц достал ее и с удовольствием сделал несколько больших глотков. Через пять минут, почувствовав себя увереннее, он развернулся и поехал назад, в сторону Иены. За Иеной, совсем немного не доезжая до поворота на автобан, который ведет к границе, он еще раньше заприметил другую площадку для остановки машин. Моренц решил переложить пакет в тайник на той площадке. В сущности, Моренц был даже не виноват в том столкновении. Когда он ехал мимо безобразных громад жилых домов в Штадтроде, южном пригороде Иены, из боковой улочки неожиданно выскочил "трабант". Моренц почти успел остановиться, но его подвела замедленная реакция. Тяжелый БМВ сокрушил хвост восточногерманской малолитражки. Моренц сразу впал в панику. Уж не ловушка ли это? Что если водитель "трабанта" на самом деле агент Штази? Водитель выбрался из машины, осмотрел искореженный хвост и ринулся к БМВ. У него было худое, недоброе лицо и злой взгляд. - Что ты себе позволяешь, черт бы тебя побрал? - заорал он. - Проклятые капиталисты, вечно думаете, что вам все можно, гоняете как сумасшедшие... На лацкане его пиджака сверкал маленький круглый значок члена Социалистической единой партии Германии. Моренц плотнее прижал пакет к телу, вышел из машины и достал из кармана пачку марок. Конечно, ост-марок - предложить члену партии западные марки значило бы нанести еще одно оскорбление, Вокруг двух машин стали собираться люди. - Послушайте, я очень сожалею, - сказал Моренц. - Я заплачу за ремонт. Этого должно быть больше чем достаточно. Но я очень тороплюсь... Разозленный член СЕПГ бросил взгляд на деньги. Пачка была и в самом деле внушительной. - Не в этом дело, - сказал он. - Мне пришлось ждать эту машину четыре рода. - Ее можно отремонтировать, - заметил стоявший рядом зритель. - Черта с два ее отремонтируешь, - орал потерпевший. - Ее нужно снова гнать на завод. Теперь вокруг машин толпилось уже человек двадцать. В жилом микрорайоне промышленного города не так уж много развлечений, а посмотреть на новый БМВ - само по себе развлечение. В это время подъехал полицейский автомобиль. Это была обычная машина дорожной полиции, но Моренца сразу бросило в дрожь. Вышли полицейские. Один из них осмотрел повреждения "трабанта". - Это можно починить, - - Ну... Другой полицейский подошел к Моренцу. - Ваши документы, пожалуйста. Моренц правой рукой достал из кармана паспорт. Его рука заметно дрожала. Полицейский посмотрел на руку Моренца, на небритое лицо, слезящиеся глаза. - Вы пьяны, - сказал он, потянул носом воздух и подтвердил: - Так и есть. Пройдемте в машину... Он-слегка подтолкнул Моренца к полицейскому автомобилю. Его двигатель еще работал, дверца водителя была распахнута. Именно в этот момент Моренц окончательно сломался. Он все еще прижимал к телу пакет с книгой. В полицейском участке ее обнаружат обязательно. Моренц отчаянно взмахнул свободной рукой, кулаком ударил полицейского в лицо, разбив ему нос. Полицейский упал. Моренц прыгнул в полицейский автомобиль, включил сцепление и резко рванул с места. Он помчался совсем в другую сторону - на север, к Иене. Ошеломленный второй полицейский успел выхватить пистолет и выпустить вдогонку Моренцу четыре пули. Трижды он промахнулся, четвертая пуля пробила бензобак - струйкой потекло горючее. Полицейский автомобиль, отчаянно вихляя, скрылся за поворотом. Глава 4 Полицейские были настолько ошеломлены, что отреагировали на происшествие слишком медленно. С подобным неповиновением властям они столкнулись впервые, их даже не учили, как нужно вести себя в таких ситуациях. Хуже того, на них напали, их опозорили на глазах целой толпы. Полицейские были вне себя от ярости. Довольно долго они бестолково переругивались и далеко не сразу приняли решение. Полицейский со сломанным носом остался на месте происшествия, а второй отправился в участок. Обычно они связывались со своим начальством по автомобильной радиостанции, персональных переносных радиостанций у них не было. На вопросы о ближайшем телефоне зрители молча пожимали плечами. В ГДР рабочим незачем иметь собственный телефон. Потерпевший член партии спросил, нельзя ли ему уехать на своем разбитом "трабанте", полицейский с разбитым носом тут же вытащил пистолет и арестовал его. Полицейские были готовы поверить, что они стали жертвами заговора и что этот член партии тоже участвовал в заговоре. Второй полицейский, шагая по дороге в сторону Иены, увидел приближающийся "вартбург", остановил его (тоже под дулом пистолета) и приказал водителю немедленно доставить его в центр Иены, в управление полиции. Примерно через километр им встретился патрульный автомобиль полиции. Полицейский, отчаянно размахивая руками, остановил коллег и рассказал о происшествии. По радио патрульной машины он связался с участком и доложил о совершенных преступлениях - ему было приказано немедленно сообщить в управление полиции. Тем временем к месту происшествия были направлены другие патрульные полицейские машины. В иенском управлении полиции сообщение получили в 12 часов 35 минут. Это сообщение было перехвачено британской станцией подслушивания "Архимед", располагающейся по другую сторону границы, высоко в горах Гарца. x x x В час дня доктор Лотар Геррманн, вернувшись в свой кабинет в Пуллахе, поднял телефонную трубку. Долгожданный звонок был из лаборатории баллистики западногерманской разведывательной службы. Лаборатория располагалась в соседнем здании, рядом с испытательным тиром. Выдавая личное оружие сотрудникам службы, в лаборатории не только записывали его серийный номер и заставляли расписаться в получении, но и предусмотрительно производили из него два выстрела в тире, после чего из мишени извлекали пули и сохраняли их. Техник лаборатории предпочел бы работать с настоящими пулями, извлеченными из трупов в Кельне, но на худой конец он мог обойтись и фотографиями. В мире нет двух совершенно одинаковых стволов огнестрельного оружия, и при выстреле каждый ствол оставляет на пуле ничтожные царапинки. По ним можно определить ствол, из которого была выпущена пуля, надежнее, чем человека по отпечаткам пальцев. Техник сравнил царапинки на двух пулях, которые хранились в архиве и были выпущены из выданного десять лет назад Моренцу "вальтера РРК", с фотографиями, о происхождении которых он не имел ни малейшего понятия. - Идеальное совпадение? - переспросил доктор Геррманн. - Понятно. Благодарю вас. Он позвонил в отдел дактилоскопии (западногерманская разведывательная служба хранит отпечатки пальцев не только тех лиц, которые попали в ее поле зрения, но и всех своих сотрудников) и получил тот же ответ. Доктор Геррманн глубоко вздохнул и снова потянулся к телефонной трубке. Ничего не поделаешь: о случившемся он был обязан проинформировать самого генерального директора. Разговор с генеральным директором оказался одним из самых сложных испытаний для Геррманна за всю его карьеру. Директор неустанно пекся не только об эффективности своей организации, но и о том имидже, который она приобрела как в боннских коридорах власти, так и среди дружественных западных спецслужб. Принесенное Геррманном известие было ударом ниже пояса. Директор задумался было, не стоит ли "потерять" хранившиеся в архиве пули и отпечатки пальцев Моренца, но тут же отбросил эту мысль. Рано или поздно полиция поймает Моренца, техников лаборатории вызовут в качестве свидетелей - тогда разгорится еще больший скандал. В ФРГ разведывательная служба подчиняется только аппарату канцлера. Генеральный директор понимал, что рано или поздно - скорее рано, чем поздно, - ему придется сообщить о скандальном происшествии. Такая перспектива его совсем не радовала. - Найдите Моренца, - приказал он Геррманну. - Быстро найдите его и верните кассеты. Доктор Геррманн уже повернулся, чтобы уйти, когда генеральный директор, в совершенстве владевший английским языком, заметил: - Доктор Геррманн, у англичан есть поговорка, которую я рекомендую вам не забывать: "Не убий, но и не старайся чрезмерно оставить в живых". Директор произнес поговорку по-английски. Доктор Геррманн понял ее, но, вернувшись в свой кабинет, на всякий случай заглянул в словарь. Он не ошибся, директор буквально сказал: "...не старайся чрезмерно..." За все годы службы Геррманн, пожалуй, ни разу не получал более прозрачного намека. Он позвонил в центральный архив отдела кадров. - Пришлите мне личное дело одного из наших сотрудников Бруно Моренца,сказал он. x x x В два часа Сэм Маккриди и Джонсон все еще были на холме. Они не покидали свой наблюдательный пост с семи утра. И хотя Маккриди предполагал, что первая встреча возле Веймара сорвалась, но как знать, как было на самом деле, Моренц мог пересечь границу на рассвете. Такого не случилось. Снова Маккриди мысленно пробежал график: встреча в двенадцать, отъезд через десять минут, час сорок пять езды - Моренц должен был вот-вот появиться. Маккриди снова направил бинокль на далекую дорогу по ту сторону границы. Джонсон читал местную газету, которую он купил на франкенвальдской станции обслуживания. От газеты его оторвала негромкая трель телефона. Он взял трубку и через минуту протянул ее Маккриди. - Управление правительственной связи, - сказал он. - Кто-то хочет с вами поговорить. Это был старый друг Маккриди, он звонил из Челтнема. Глава 5 Англичане реставрировали замок Левенштайн. Официально считалось, что он предназначается для репетиций военных оркестров, и в подтверждение тому из замка часто доносились звуки духовых инструментов. На самом деле многочасовые репетиции были заблаговременно записаны на пленку и передавались с помощью магнитофонов и усилителей. При ремонте крыши челтнемские инженеры установили несколько очень сложных антенн, которые впоследствии много раз модернизировали или заменяли более совершенными моделями. Время от времени в замок приглашали местную знать на концерт камерной или военной музыки, которую исполнял специально привезенный для этой цели оркестр, но на самом деле Левенштайн был одной из передовых станций подслушивания Челтнема, получившей кодовое название "Архимед". Эта станция должна была слушать бесконечную радиоболтовню восточных немцев и русских. В этом отношении горы оказались очень кстати: высота обеспечивала отличное качество приема. - Да, мы только что передали информацию в Челтнем, - сказал дежурный, предварительно удостоверившись в личности Маккриди. - Они решили, что вам лучше связаться непосредственно с нами. Дежурный говорил несколько минут. Маккриди положил трубку, он был бледен. - Вся полиция в районе Иены поднята на ноги, - объяснил он Джонсону. - Судя по перехваченным радиопереговорам, недалеко от Иены, к югу от города, произошло дорожное происшествие. Западногерманский автомобиль неизвестной марки врезался в "трабант". Западный немец ударил одного из полицейских, которые прибыли на место происшествия, и удрал - не просто удрал, а уехал в машине тех же полицейских. Конечно, это не обязательно тот, кого мы ждем, мог быть кто угодно Другой.. Джонсон сочувственно смотрел на Маккриди, но не больше его верил в счастливый случай. - Что будем делать? - спросил он. Маккриди, обхватив голову руками, сидел на откидном борту "рейндж-ровера". - Будем ждать, - ответил он. - Больше мы ничего не можем. Если что-то прояснится, "Архимед" нам сообщит. В это время черный БМВ въезжал в комплекс зданий управления Народной полиции Иены. Никому и в голову не пришло задуматься об отпечатках пальцев - полицейские и без того точно знали, кого им нужно арестовать. Полицейскому с разбитым носом поставили заплату из пластыря, и теперь он, равно как и его коллега, трудился над подробнейшим рапортом. Водителя "трабанта", а заодно с десяток зрителей, задержали и допросили. На столе начальника управления Народной полиции лежал паспорт на имя Ганса Граубера, найденный там, где упал с разбитым носом полицейский. Детективы тщательно осмотрели содержимое "дипломата" и сумки, оставшихся в БМВ. С цейссовских заводов привезли директора по экспорту. Тот клялся, что никогда в жизни не слышал ни о каком Гансе Граубере, но признал, что в прошлом имел дела с вюрцбургской компанией. Ему предъявили письма с его подписью, он заявил, что подпись похожа, но он таких писем не подписывал. Для него кошмар только начинался. Поскольку найденный паспорт был западногерманским, начальник управления Народной полиции был обязан сообщить о происшествии в местное управление Штази. Не прошло и десяти минут, как люди из Штази уже были в полиции. Тот БМВ немедленно отправить на автомобильной платформе в наш главный гараж в Эрфурте, приказали они. Прекратите везде оставлять свои пальцы. Кроме того, передайте нам все, что нашли в автомобиле. И копии показаний всех свидетелей. Срочно. Полковник Народной полиции знал, за кем остается последнее слово. Если приказывает Штази, то приказ нужно выполнять. В половине пятого черный БМВ на трейлере уже был доставлен в эрфуртский гараж, и механики Штази принялись за работу. Полковник полиции был вынужден признать, что люди из Штази правы. Все происшедшее казалось бессмысленным. За вождение машины в нетрезвом состоянии западного немца, вероятно, наказали бы крупным штрафом - Восточной Германии всегда не хватало твердой валюты. Теперь ему грозит несколько лет тюрьмы. Почему он убежал? Впрочем, пусть теперь в Штази возятся с автомобилем, его задача -- найти того человека. Каждому патрульному автомобилю и каждому пешему полицейскому на много километров в округе было приказано искать Граубера и украденную полицейскую машину. Описания Граубера и машины были переданы всем постам до Апольды к северу от Иены и до Веймара к западу. Впрочем, в средствах массовой информации никто не обратился к населению с просьбой о помощи в розыске, В полицейском государстве люди не торопятся помогать полиции. Однако на станции "Архимед" внимательно слушали всю бешеную радиоперекличку восточногерманских полицейских. x x x В четыре часа доктор Геррманн позвонил в Кельн Дитеру Аусту. Он не сообщил ему о результатах лабораторных испытаний и даже не упомянул о фотографиях, которые он получил предыдущей ночью от Иоханна Принца. Аусту это знать ни к чему. - Нужно, чтобы вы лично допросили фрау Моренц, - сказал доктор Геррманн. - Ах, вы уже оставили там агента? Хорошо, пусть она смотрит. Если к фрау Моренц придет полиция, не вмешивайтесь, но дайте мне знать. Попытайтесь выжать из нее хоть какой-то намек на то, куда бы он мог уехать: дачный дом, квартира любовницы, дом любых родственников, что угодно. На проверку любого адреса немедленно бросайте ваших сотрудников. Как только что-то выяснится, сообщайте мне. Ауст тоже успел порыться в жизни Моренца, просмотрев папку с его личным делом. - У него нет родственников в Германии, - сказал он, - кроме жены, сына и дочери. Кажется, его дочь - хиппи, живет в захваченном доме в Дюссельдорфе. Я уже распорядился, чтобы ее навестили, - на всякий случай. - Выполняйте, - сказал Геррманн и положил трубку. Вспомнив кое-какие документы из личного дела Моренца, доктор Геррманн послал срочное шифрованное сообщение Вольфгангу Фитцау, агенту западногерманской разведывательной службы, который числился сотрудником посольства ФРГ на Белгрейв-сквер в Лондоне. x x x В пять часов снова зазвонил радиотелефон, лежавший на откидном борту "рейндж-ровера". Маккриди взял трубку, он был уверен, что его вызывает Лондон или "Архимед". Однако в трубке зазвучал жалкий, словно задыхающийся голос: - Сэм, это ты, Сэм? Маккриди опешил. - Да, - рявкнул он. - Я. - Я так виноват, Сэм. Я так виноват. Я все провалил... - Ты в порядке? - требовательно спросил Маккриди. Моренц зря тратил драгоценные секунды. - В порядке. Скорей в дерьме. Сэм, я - конченый человек. Я не хотел ее убивать. Я любил ее, Сэм. Я любил ее... Маккриди бросил телефонную трубку, разъединив линию. В Восточной Германии нельзя позвонить на Запад из телефона-автомата, все контакты граждан ГДР с Западом строго контролируются, Но в Лейпциге у Интеллидженс Сервис была конспиративная квартира, в ней жил восточный немец, работавший на Лондон. Из этой квартиры через систему спутниковой связи можно было передать сообщение на Запад. Но такое сообщение должно передаваться не больше четырех секунд, иначе Штази определит положение передатчика и обнаружит конспиративную квартиру. Моренц бормотал девять секунд. Конечно, Маккриди не мог этого знать, но в тот момент, когда от бросил трубку, радиолокаторы Штази уже сократили зону поиска до района Лейпцига. Еще секунд шесть, и люди Штази нашли бы и конспиративную квартиру и ее жильца. Маккриди говорил Моренцу, что этим средством связи можно пользоваться только в самом крайнем случае и только очень короткое время. - Он сломался, - резюмировал Джонсон. - Совсем выдохся. - Боже мой, он плакал, как ребенок, - бросил Маккриди. - Полнейшее нервное расстройство. Объясните мне то, чего я не понял. Что за чертовщину он имел в виду, когда говорил; "Я не хотел ее убивать..."? Джонсон задумался. - Он из Кельна? - Вы же знаете. На самом деле Джонсон ничего не знал, кроме того, что ему было приказано забрать Маккриди из отеля "Холидей Инн" возле кельнского аэропорта. Он никогда не видел Полтергейста, в этом не было необходимости. Джонсон поднял местную газету и показал Маккриди статью на первой полосе. "Нордбайришер курир", северобаварская газета, издававшаяся в Байройте, перепечатала репортаж Гюнтера Брауна из кельнской газеты. Под статьей было указано место происшествия - Кельн, а заголовок гласил: "Перестрелка в любовном гнездышке закончилась убийством девочки по вызову и ее сутенера". Маккриди внимательно прочел статью, отложил газету и повернулся лицом к северу. - О Бруно, бедняга, что же ты наделал? Через пять минут позвонили со станции "Архимед". - Мы все слышали, - сказал дежурный. - Думаю, слышали все, кому не лень. Я сожалею. Он сломался, не так ли? - Что нового? - спросил Сэм. - Они называют некоего Ганса Граубера. Объявлен розыск по всей южной Тюрингии. Управление автомобилем в нетрезвом состоянии, нападение на полицейских и кража полицейской машины. У него был черный БМВ, правильно? Они отвезли его в гараж Штази в Эрфурте. Похоже, что все его добро тоже передали в Штази. - Когда именно произошло столкновение? - спросил Сэм. Дежурный с кем-то посовещался. - Первый звонок в управление полиции Иены был из проезжавшей мимо патрульной машины. Очевидно, говорил полицейский, который не пострадал во время происшествия. Он сказал "пять минут назад". Зарегистрировано в 12.35. - Спасибо, - сказал Маккриди. В восемь часов в эрфуртском гараже один из механиков обнаружил под аккумулятором тайник. Бок о бок с ним над тем, что осталось от БМВ, трудились еще три механика. Сиденья и обшивка машины были разбросаны по полу, колеса сняты, покрышки вывернуты наизнанку. Остался один каркас - в нем-то и нашли тайник. Механик подозвал мужчину в штатском - майора Штази. Они вдвоем осмотрели тайник, майор кивнул. - Шпионская машина, - сказал он. Работа продолжалась, хотя в машине уже почти нечего было разбирать. Майор поднялся в кабинет и оттуда позвонил в Восточный Берлин, в штаб-квартиру службы государственной безопасности. Майор точно знал, куда и кому следует доложить. Его тотчас соединили со вторым управлением Штази, занимавшимся контрразведкой. Там руководство расследованием взял на себя сам начальник управления, полковник Отто Восс. Прежде всего полковник приказал, чтобы абсолютно все, связанное с делом, было доставлено в Восточный Берлин. Согласно второму приказу, каждый, кто хотя бы мельком видел черный БМВ или его водителя с того момента, как он пересек границу, включая пограничников на мосту через Зале, должен быть немедленно доставлен в Берлин и тщательнейшим образом допрошен. После пограничников очередь быстро дошла до служащих отеля "Черный медведь", патрульных дорожной полиции, которые восхищались БМВ на автобане, особенно тех двух полицейских, из-за которых сорвалась первая встреча, и тех, что позволили украсть свой патрульный автомобиль. Третьим приказом полковник Восс запретил всякое упоминание о ходе расследования по радио и открытым линиям телефонной связи. После этого Восс позвонил в шестое управление, в ведении которого находились пункты пересечения границы и аэропорты. x x x В десять часов вечера "Архимед" в последний раз вызвал Маккриди.. - Боюсь, все кончено, - сказал дежурный. - Нет, его еще не схватили, но обязательно схватят. Должно быть, они что-то обнаружили в эрфуртском гараже. Был интенсивный обмен шифрованными сообщениями между Эрфуртом и Восточным Берлином. Болтовня по радио полностью прекратилась. Да, и все пограничные посты приведены с состояние повышенной готовности; число пограничников удвоено, прожекторы включены чуть не круглые сутки. В общем, много чего. Сочувствую. Даже со своего наблюдательного поста Маккриди было видно, что за последний час поток автомобилей с восточной стороны резко уменьшился: теперь они следовали с большими интервалами, Очевидно, в полутора километрах от Маккриди восточногерманские пограничники в свете мощных прожекторов часами обыскивали каждую машину так, чтобы и мышь не смогла проскочить через границу незамеченной. В половине одиннадцатого позвонил Тимоти Эдуардз. - Послушайте, все мы очень сожалеем, но все кончено, - сказал он. - Возвращайтесь в Лондон, Сэм. - Пока его не схватили, я должен оставаться здесь. Возможно, я чем-то помогу. Это еще не конец. - Перестаньте, Сэм, все кончено, - настаивал Эдуардз, - Кроме того, нам необходимо кое-что обсудить. Не в последнюю очередь потерю материалов. Наших американских коллег потеря по меньшей мере не обрадовала. Пожалуйста, вылетайте первым самолетом из Мюнхена или Франкфурта, какой будет раньше. Оказалось, что первым в Лондон вылетает самолет из Франкфурта. Ночью смертельно уставший Джонсон отвез Маккриди в аэропорт, потом отвез "рейндж-ровер" и оборудование связи в Бонн. Маккриди удалось несколько часов поспать в "Шератоне" возле аэропорта, а утром он был уже на борту самолета. Учитывая часовую разницу во времени, он приземлился в Хитроу в начале девятого. Его встретил и сразу отвез в Сенчери-хаус Денис Гонт. По дороге Маккриди слушал перехваченные сообщения. В тот четверг майор Людмила Ваневская встала рано. В гостинице КГБ не было гимнастического зала, поэтому ей пришлось довольствоваться утренней зарядкой в номере. Ее рейс будет лишь в полдень, и свободные часы майор намеревалась провести в местном управлении КГБ, чтобы в последний раз проверить маршрут того человека, за которым она охотилась. Ваневской было известно, что вечером предыдущего дня он в составе воинской колонны вернулся из Эрфурта в Потсдам и провел ночь в офицерской гостинице. В полдень они должны вылететь одним рейсом из Потсдама в Москву. Он будет сидеть впереди, в салоне, предназначенном - даже на военных самолетах - для тех, в чьих руках находится власть. Она станет играть роль скромной стенографистки из огромного советского посольства на Унтер-ден-Линден, которое фактически правило всей Восточной Германией. Они не встретятся, он даже не заметит ее, но как только самолет войдет в советское воздушное пространство, он будет взят под наблюдение. В восемь часов майор Ваневская была уже в здании местного управления КГБ, находившемся в полукилометре от посольства, и сразу направилась в отдел связи. Отсюда можно было позвонить в Потсдам и узнать, не изменено ли время вылета. В ожидании ответа Ваневская прошла в столовую, взяла чашку кофе и села за столик, который уже занимал молодой лейтенант. Лейтенант казался страшно уставшим и часто зевал. - Всю ночь на ногах? - спросила Ваневская. - Ага. Ночная смена. Фрицы всю ночь суетились. Лейтенант не обратился к ней как к старшему по званию (Ваневская была в гражданском) и, как и все русские, отзывался о восточных немцах без всякого почтения. - Что случилось? - спросила она. - А, они, перехватили западногерманский автомобиль и обнаружили в нем тайник. Думают, что им пользовался какой-то шпион. - В Берлине? - Нет, в Иене. - В Иене... А где именно? - Послушайте, дорогая, моя смена закончилась. Имею полное право уйти и завалиться спать. Ваневская одарила молодого лейтенанта улыбкой, открыла сумочку и показала красное удостоверение. Лейтенант побледнел и сразу перестал зевать. Что может быть хуже встречи с майором из Третьего главного управления? В столовой висела карта Германии. Лейтенант показал Ваневской, где нашли машину. Ваневская отпустила лейтенанта и долго изучала карту. Цвикау, Гера, Иена, Веймар, Эрфурт... Именно этим маршрутом следовала воинская колонна, а вместе с ней и тот человек, за которым она охотилась. Вчера... в Эрфурте. А Иена в двадцати километрах от Эрфурта. Близко, подозрительно близко. Десять минут спустя другой майор КГБ объяснял ей, как работают немцы. - Сейчас все материалы должны быть в их втором управлении. То есть у полковника Босса. Отто Восс, Он - начальник управления. Ваневская позвонила из кабинета майора и, используя свои связи, договорилась о встрече с полковником Боссом в Лихтенберге, в штаб-квартире Штази. В десять часов. x x x В девять часов по лондонскому времени Маккриди занял место за столом в зале совещаний, располагавшемся этажом ниже кабинета директора Сенчери-хауса. Сидевшая напротив Клодия Стьюарт укоризненно посматривала на Сэма. Крис Апплйард, специально прилетевший в Лондон, чтобы лично сопровождать в Лэнгли переданные Панкратиным материалы, курил и внимательно изучал потолок, всем своим видом как бы говоря: это дело англичан. Вы провалили, вы и выкручивайтесь. Тимоти Эдуарда сел во главе стола, очевидно, собираясь играть роль арбитра. На никем не утверждавшейся повестке дня был один вопрос: оценка понесенного ущерба. О возможности сведения ущерба к минимуму речь пойдет позже. Не было необходимости вводить кого-либо в курс дела: все прочли перехваченные радиопередачи и оперативные сводки. - Итак, - начал Эдуардз, - очевидно, ваш Полтергейст сломался и провалил операцию. Давайте обсудим, нельзя ли хоть что-то спасти... - Сэм, почему ты послал этого психа? - негодующе спросила Клодия. - Ты сама знаешь ответ. Потому что вам нужно было провести эту операцию. Потому что сами вы этого сделать не могли. Потому что все готовилось в спешке. Потому что я сам не мог пойти. Потому что Панкратин настаивал на встрече со мной. Потому что Полтергейст был-единственным человеком, который мог пойти вместо меня. Потому что он согласился. - Но теперь выясняется, - протянул Апплйард, - что он только что убил свою подругу-проститутку и уже был на грани нервного срыва. Вы ничего не заметили? - Нет. Он показался мне немного нервным, но не более того. Он держал себя в руках. А в такой ситуации нервничать - до известного предела - это нормально. Он ни слова не сказал о своих личных проблемах, а я не ясновидец. - Хуже всего то, - сказала Клодия, - что он видел Панкратина. Когда его схватят и за дело возьмется Штази, он заговорит. Тогда мы потеряем и Панкратина. Одному Богу известно, какой вред нанесут нам его допросы на Лубянке. - Где сейчас Панкратин? - спросил Эдуардз. - Согласно графику инспекции, он как раз в эту минуту должен садиться в военный самолет, следующий из Потсдама в Москву. - Вы не можете предупредить его? - Нет, черт возьми. Сразу после возвращения он берет недельный отпуск. Будет где-то на природе со своими армейскими друзьями. До его возвращения в Москву - если он туда вообще вернется - мы не сможем даже подать ему предупредительный условный сигнал. - А что с этой книгой военных действий? - поинтересовался Эдуардз. - Думаю, книга в руках Полтергейста, - сказал Маккриди. Все одновременно повернулись к нему. Апплйард даже перестал курить. - Почему вы так думаете? - По времени, - объяснил Маккриди. - Встреча была в двенадцать. Предположим, он уехал с площадки через двадцать минут. Дорожное происшествие было в 12.30. Десять минут над аккумулятором, то признался бы, что вел машину в нетрезвом состоянии, провел бы ночь в камере, заплатил штраф. Скорее всего, Народная полиция не стала бы тщательно обыскивать его машину. Если бы книга лежала в БМВ, полагаю, в радиоперехватах мы бы уловили какой-то намек на восторг полицейских. Тогда они вызвали бы Штази через десять минут, а не через два часа. Я уверен, книга была у Полтергейста, может быть, под курткой. Поэтому он и не мог идти в полицейский участок. Чтобы определить содержание алкоголя в крови, с него сняли бы куртку. Вот он и убежал. На несколько минут воцарилось молчание. - Итак, все снова упирается в Полтергейста, - сказал Эдуарда. Все знали настоящее имя агента, но даже в этом кругу предпочитали пользоваться кличкой. - Где он сейчас? Куда он мог пойти? У него есть там друзья? Конспиративная квартира? Какое угодно убежище? Маккриди покачал головой. - Есть одна конспиративная квартира в Восточном Берлине. Ему она известна со старых времен. Я пытался. Никто не отвечает. На юге он никого не знает. Он никогда там не был. - Может, он скрывается в лесах? - спросила Клодия. - Не та местность. Это не Гарц с его чащобами. В Тюрингии - пашни, города, поселки, деревни, фермы... - Не лучшее место для беглеца средних лет, у которого к тому же не все дома, - прокомментировал Апплйард. - Значит, мы его потеряли, - резюмировала Клодия. - Его, книгу военных действий, Панкратина. Словом, все что можно потерять. - Боюсь, это именно так, - согласился Эдуардз. - Народная полиция воспользуется тактикой сплошного прочесывания. Патрули - на каждой улице, на каждом перекрестке. Если ему негде укрыться, его схватят к полудню. На этой мрачной ноте совещание закончилось. Американцы ушли, а Эдуардз задержал Маккриди в дверях. - Сэм, я понимаю, все безнадежно, но все же не выпускайте это дело из поля зрения. Я просил восточногерманский сектор Челтнема усилить наблюдение и немедленно сообщать вам обо всем услышанном. Если Полтергейста схватят, мне нужно знать об этом немедленно. Нам придется как-то успокаивать наших американских коллег, хотя как именно - понятия не имею. Вернувшись в свой кабинет, подавленный Маккриди упал в кресло, снял с рычага телефонную трубку и надолго уставился в стену. Если бы он пил, то сейчас достал бы бутылку. Если бы много лет назад он не бросил курить, то сейчас потянулся бы за сигаретами. Маккриди понимал, что провалил операцию. Что бы он ни рассказывал Клодии о поставленных перед ним слишком жестких условиях, в конце концов именно он принял решение послать Моренца. И это решение оказалось ошибочным. Он потерял книгу военных действий и, возможно, погубил Панкратина. Вероятно, Маккриди был бы удивлен, узнав, что во всем Сенчери-хаусе он один считал эти потери второстепенными. С его точки зрения, хуже всего было то, что он послал друга туда, где его ждали арест, допросы и смерть. И все это лишь потому, что он вовремя не обратил внимания на тревожные сигналы, которые теперь, задним числом, казались такими очевидными. Моренц не мог идти через границу, и тем не менее он пошел, чтобы не подвести своего друга Сэма Маккриди. Слишком поздно Обманщик понял, что теперь до конца дней своих в часы бессонницы он будет видеть измученное лицо Бруно Моренца, каким он видел его в том отеле... Маккриди попытался думать о чем-нибудь другом. Интересно, что происходит в голове человека, когда у него случается сильнейшее нервное расстройство? Как выглядит сейчас Бруно Моренц? Как он реагирует на события? Как логично мыслящий человек или как сумасшедший? Маккриди набрал номер психиатра, консультировавшего Интеллидженс Сервис, знаменитого практикующего врача, которого в Сенчери-хаусе, естественно, все называли "Психом". Маккриди застал доктора Алана Карра в его квартире на Уимпоул-стрит. Доктор Карр сказал, что утро у него занято, но он будет рад встретиться с Маккриди за ленчем и дать необходимые консультации. Они договорились на час дня в ресторане отеля "Монткам". x x x Ровно в десять майор Людмила Ваневская вошла в главное здание Штази на Норманненштрассе и поднялась на четвертый этаж, который занимало второе управление - управление контрразведки. Ее уже ждал полковник Босс. Он провел ее в свой кабинет, усадил в кресло напротив своего рабочего стола, сел сам и распорядился, чтобьи принесли кофе. Когда секретарь вышел, он вежливо поинтересовался: - Чем могу быть полезен, товарищ майор? Его действительно заинтриговало, что могло послужить причиной этого неожиданного визита в такой день, когда он, без сомнения, будет занят по горло. Но просьба принять майора поступила от начальника местного управления КГБ, а полковник Восс отлично понимал, кто на самом деле командует в Германской Демократической Республике. - Вы занимаетесь расследованием происшествия возле Иены, - сказала Ваневская. - Я имею в виду западногерманского агента, который сбежал после столкновения и бросил свою машину. Не можете ли вы сообщить мне детали расследования? Восс рассказал обо всем, что не вошло в оперативную сводку, С которой Ваневская уже ознакомилась. - Предположим, - сказала Ваневская, когда полковник замолчал, - что этот агент, Граубер, что-то привез или собирался что-то забрать... Не обнаружено ли в машине или в тайнике что-либо подозрительное? - Ничего. Все бумаги имеют отношение только к его легенде. Тайник был пуст. Если он что-то привез, то уже передал. Если он хотел что-то вывезти, то еще не успел получить... - Или унес с собой. - Да, это не исключено. Мы узнаем, когда его допросим. Могу я полюбопытствовать, какова причина вашего повышенного интереса? Отвечая, Ваневская тщательно подбирала слова. - Существует вероятность, правда, очень небольшая, того, что дело, над которым работаю я, пересекается с этим происшествием. Отто Восс ничем не выдал своего удивления. Значит, эта хорошенькая русская ищейка подозревает, что немец приехал с Запада, чтобы установить связь с русским агентом, а не с восточногерманским предателем. Это интересно. - Полковник, у вас есть какие-либо основания полагать, что Граубер приехал для личной встречи? Или вы считаете, что он должен был просто оставить шпионские материалы в тайнике? - Мы уверены, что он приехал для личной встречи, - ответил Восс. - Дорожное происшествие случилось вчера в 12.30, а он пересек границу позавчера в одиннадцать часов. Если бы ему нужно было оставить что-то в тайнике или забрать из него, ему не понадобилось бы крутиться в ГДР больше суток. Он все успел бы сделать во вторник, еще до вечера. А, как выяснилось, он провел ночь со вторника на среду в отеле "Черный медведь" в Иене. Мы почти уверены, что он приехал для передачи материалов из рук в руки. Сердце Ваневской пело от радости. Личная встреча, где-то между Иеной и Веймаром, вероятно, на шоссе, по которому почти в то же самое время проезжал тот, за кем она охотилась. Этот немец приехал для встречи с тобой, сукин ты сын. - Вы установили личность Граубера? - спросила она. - Надо полагать, это не настоящее его имя? Стараясь скрыть свое торжество, Босс открыл папку и протянул ей портрет Граубера, составленный по описаниям двух полицейских из Иены, двух патрульных дорожной полиции, которые помогали Грауберу затянуть гайку на площадке к западу от Веймара, и обслуживающего персонала отеля "Черный медведь". Портрет получился очень похожим. Потом Восс молча передал ей ув