так потратил время даром. - Позвоните мне еще сегодня, - свирепо глядя на Вулфа, прорычал он. - Нет, - стоял на своем Вулф. - Завтра. Кремер еще секунды три не спускал с него взгляда, потом встал и обратился к генералу Файфу: - У меня нет никаких предубеждений к армии. Армия есть армия. Без армии мы не могли бы воевать. Но мне пришлось бы очень по душе, если бы ваших людей выкурили из здания, расположенного на моем участке, погрузили на корабль и отправили на фронт. - Он повернулся и вышел. Вулф снова вздохнул. - Винить его нельзя, - поджав губы, констатировал Файф. - Да, - согласился Вулф. - Мистер Кремер хочет одним прыжком ухватить зло за горло, но обычно у него в руках остается только кончик хвоста. - Что? - прищурился Файф. - Пожалуй, да. - Он вытащил из кармана носовой платок, вытер им лоб, лицо и шею, но тотчас же снова вспотел. Глянув на меня, он обратился к Вулфу: - Я хотел бы поговорить с вами наедине о Райдере. - Без майора Гудвина я разговаривать не буду. Я пользуюсь его памятью. В течение многих лет его присутствие меня раздражает, заставляя работать клетки моего мозга. Что насчет Райдера? Не был ли это несчастный случай? - Вполне возможно. А вы как думаете? - Я об этом пока не размышлял. Не знаю, с чего начать. Могло ли это быть несчастным случаем? Например, если он вынул гранату из ящика и уронил ее на пол? - Нет, - твердо ответил Файф - Об этом не может быть и речи. Тем не менее граната, когда взорвалась, была у него на столе, потому что крышку стола разнесло вдребезги сверху вниз. Кроме того, запал сам по себе не действует. Его надо поднять. - Значит, несчастный случай отпадает, - констатировал Вулф. - Остается самоубийство и... Между прочим, что насчет этой женщины в его приемной? Женщины в военной форме? Где была она? - Уходила обедать. - Вот как? - поднял брови Вулф. - В четыре часа? - Так она доложила Тинэму. Он разговаривал с ней, когда она вернулась. Она ждет у меня в приемной. Я послал за ней. - Пусть войдет. Можно мне... - Разумеется - Файф взял трубку телефона и отдал распоряжение. Через секунду дверь отворилась, и в кабинет вошла сержант Брюс. Сделав три шага, она одним взглядом охватила нас троих, остановилась, по-военному держа пятки вместе, а носки врозь, и отсалютовала. У нее был невозмутимо торжественный вид. Файф подозвал ее к столу. - Это - Ниро Вулф, - сказал ей Файф. - Он задаст вам несколько вопросов, на которые вы должны ответить так, как ответили бы мне. - Слушаюсь, сэр. - Садитесь, - предложил Вулф. - Арчи, подвинь стул. Извините меня, генерал, если я нарушаю устав, заставляя майора обслуживать сержанта, но я не в силах смотреть на женщину, как на солдата. - Он обратился к ней. - Мисс Брюс, так ваша фамилия? - Да, сэр. Дороти Брюс. - Вы уходили обедать, когда взорвалась граната? - Да, сэр, - так же четко и спокойно ответила она, как в тот раз, когда сказала, что видит себя в моих глазах. - Вы обычно обедаете так поздно? В четыре? - Нет, сэр. Разрешите объяснить? - Пожалуйста. И не надо всякий раз прибавлять слово "сэр". Я не фельдмаршал в штатском. Слушаю вас. - Да, сэр. Извините, это получилось машинально. Час обеда у меня не определен. По просьбе полковника Райдера, я хотела сказать по его приказу, я обычно обедаю, когда обедает он, с тем, чтобы быть в приемной, если он у себя в кабинете. Сегодня он, по-моему, не обедал, по крайней мере, не проходил через приемною, как делал обычно, чтобы я об этом знала. Когда он позвонил мне без четверти четыре дать очередные распоряжения, он спросил, обедала ли я, сказав, что совершенно забыл об этом, и велел сейчас же пойти. Я пошла в аптеку, что на углу, где взяла сандвич и кофе, и вернулась в двадцать минут пятого. Вулф не спускал с нее полузакрытых глаз. - В аптеку, что на углу, - терпеливо повторил он. - И не слышали взрыва и не видели толпы любопытствующих? - Нет, сэр. Аптека находится на углу следующего квартала, за Митчелл-стрит. - Вы утверждаете, что полковник Райдер не уходил обедать? Был ли он у себя в кабинете до без четверти четыре? - Думаю, да. Я сказала, что он не проходил через приемную. Конечно, он мог выйти и через другую дверь, которая ведет непосредственно в коридор, и через нее же вернуться. Он часто пользовался той дверью. - Та дверь запирается на замок? - Обычно да, сэр. - Она помолчала. - Следует ли мне продолжить объяснение? - Нам нужна информация, мисс Брюс. Если у вас таковая имеется, нам бы хотелось ее услышать. - Только насчет той двери. У полковника Райдера был ключ от нее. Но дважды мне довелось видеть, как он, выходя из нее и, по-видимому, намереваясь тотчас вернуться, нажимал кнопку, которая не давала замку захлопнуться, чтобы не возиться с ключом. Если вам нужны подобные подробности... - Нужны. Есть ли еще? - Нет, сэр, - покачала она головой. - Я упомянула об этом только потому, что вы спросили, запирается ли эта дверь. - Есть ли у вас представление, почему произошел взрыв? Она захлопала ресницами. - Я решила... Насколько я поняла, взорвалась граната, которая была в столе у полковника Райдера. - Откуда вам известно о гранате? - немедленно вмешался Файф. Она повернулась к нему. - Об этом говорят все, сэр. Если это секрет, то сейчас он известен каждому из сотрудников. - Разумеется, нет, - разозлился Вулф. - С вашего разрешения, генерал, я продолжу. Есть ли у вас, мисс Брюс, представление о том, почему граната взорвалась? - Конечно, нет. То есть, нет, сэр. - Можно было остановиться и на "конечно, нет", - пробормотал Вулф. - Значит, вам ничего не известно про эту гранату? - Нет, сэр. - А какие поручения дал вам полковник Райдер, когда позвонил без четверти четыре? - Самые обычные, сэр. Сказал, что уходит, и велел мне подписать письма. А также добавил, что, поскольку его не будет и завтра, то следует отменить все назначенные им встречи. - И это все? - Да, сэр. - Он вам доверял? - Не могу знать. Я работаю здесь менее двух недель и до этого никогда не видела полковника Райдера. Думаю, он присматривался, насколько я компетентна. Я приехала из Вашингтона лишь десять дней назад. - А чем вы занимались в Вашингтоне? - Я была секретарем у одного из помощников генерала Карпентера. У подполковника Адамса. Вулф хмыкнул и закрыл глаза. Сержант Брюс пребывала в ожидании. Файф, поджав губы так, что они превратились в одну сплошную горизонтальную линию, явно еле сдерживался. Он не привык играть роль безмолвного слушателя, когда кто-то другой задает вопросы, и, вероятно, еще не забыл тот случай, когда Вулф сделал из него дурака в присутствии трех лейтенантов и одного рядового, которым было поручено следить за весьма почетным гостем из Мексики. Вулф хмыкнул снова, что, по моему разумению, означало явное недовольство, но чем, я понятия не имел. На мой взгляд, сержант Брюс вела себя вполне уважительно, не смущаясь, отвечала на вопросы и к тому же была весьма миловидной. Затем он открыл глаза и, положив локти на ручки кресла, переместил свой центр тяжести, чем и объяснил мне свое неудовольствие. Он был недоволен тем, что ему предстояло встать. - На данный момент это все, мисс Брюс, - прогремел он. - Надеюсь, вы никуда не уезжаете? Как вам известно, генерал, я обещал мистеру Кремеру, что взгляну на руины, оставшиеся от кабинета полковника Райдера. Пойдем, Арчи. - Он двинулся к выходу, но его остановил генерал Файф. - Одну минуту, пожалуйста. Можете идти, сержант. Она встала, с секунду помедлила, затем обратилась к генералу: - Можно мне задать вопрос, сэр? - Да. В чем дело? - Мне ничего не разрешили забрать из приемной, сэр, а у меня там остались личные вещи. Я уезжала на уик-энд и вернулась в офис утром прямо с вокзала. Полковник Райдер дал мне пропуск, но сейчас он, наверное, не действителен. - Ладно, заберите ваши вещи. - Файфу очевидно явно все это надоело. - Я позвоню полковнику Тинэму. Между прочим... - Он прищурился, глядя на нее. - У вас теперь нет ни офиса, ни работы. Временно. Вы выглядите человеком интеллигентным и способным. Верно? - Так точно, сэр. - Ладно, посмотрим. Завтра утром явитесь ко мне в приемную. Если у вас там есть кое-какие вещи, заберите их сейчас, потому что нынче вечером ваш офис очистят. Скажите полковнику Тинэму... Нет, я сам ему скажу. Вы свободны. Она отсалютовала, повернулась и двинулась вперед, как и подобает солдату. Файф подождал, пока закроется за нею дверь, и затем обратился к Вулфу: - Вы о чем-то упомянули. Еще до прихода сержанта. - Это не имеет значения, - отмахнулся Вулф. Он не любил разговаривать стоя. - Несчастный случай исключается. Самоубийство? Возможно. Убийство? По-видимому, любой мог войти в отсутствие Райдера в кабинет незамеченным, раз у полковника была привычка оставлять выходящую в коридор дверь незапертой. - Войти? И что сделать? - Что заблагорассудится. Вынуть из стола гранату и забрать ее. Позже, кода мисс Брюс ушла на обед, сойти в приемную, открыть дверь в кабинет Райдера, выдернуть запал, бросить гранату прямо в Райдера и выскочить в коридор. Из чего следует весьма интересная деталь, поскольку лишь шесть человек знали о существовании гранаты в столе: Тинэм, Лоусон, Шетук, вы, Гудвин и я. Двое последних исключаются. Что же касается остальных, то мне пока о них ничего не известно. Возьмем, например, вас. Вы были у себя всю вторую половину дня? - Недурной прием - начать с высшего по званию, - мрачно усмехнулся Файф. - Да, я был здесь, но боюсь, доказательств этому нет. Шетук вернулся со мной после обеда и в два тридцать ушел. Затем полчаса я работал со стенографисткой, но на дальнейшие часы алиби у меня нет. - Раз такое дело, - хмыкнул Вулф, - значит, не стоит об этом и говорить. Пойду посмотрю, что там внизу. Он двинулся к выходу, и я последовал за ним. Закрывая за собой дверь, что я сделал осторожно, поскольку это была генеральская дверь, я услышал, как Файф по телефону разыскивал полковника Тинэма. На десятом этаже, где произошли события, нас остановили. У двери полковника Райдера, которая когда-то вела в коридор, стоял вооруженный до зубов капрал. Тот факт, что он и без оружия весил больше двухсот фунтов, показался нам устрашающим, когда он заявил, что вход запрещен всем, включая и нас. Вулф велел мне пойти и привести с собой Файфа, но только я собрался выполнить его приказ, как появился полковник Тинэм. Он сказал капралу, что по приказу генерала Файфа нас следует пропустить, и сам первым вошел в кабинет, от которого остались одни развалины. Вулф спросил, не вынесли ли чего-либо из кабинета, на что Тинэм ответил отрицательно, хотя полиция уже там побывала и тщательно все осмотрела. В этой угловой комнате еще было светло и веял свежий ветерок, поскольку в окнах отсутствовали стекла. Пока мы осматривали комнату, осторожно ступая среди кусков штукатурки и прочих дебрей, кое-что вызвало наше любопытство. Когда произошел взрыв, стена, выходящая в коридор, полностью развалилась, а вот на той, что отделяла кабинет от приемной, остались всего пара трещин. Дверь, ведущая в приемную, была открыта настежь и лишь чуть покосилась. Два стула разнесло в щепки, четыре других были разбиты и поцарапаны, а вот кресло Райдера у стола осталось нетронутым. Крышка стола пострадала целиком, словно кто-то уронил на нее предмет весом в две тонны, а потом изрешетил пулями. На ней да и на всем полу были следы крови то размером лишь в каплю, то - позади письменного стола - в большую сковородку. Останки чемодана и его содержимое валялись по всей комнате вплоть до двери в приемную, причем чемодан был так изуродован и продырявлен, что на секунду я даже не понял, с чем имею дело. Повсюду лежали кусочки металла размером от игольного ушка до ногтя большого пальца. С одной стороны они были розовые, а с другой - черные. С десяток им подобных должны были впиться в любого, кто в момент взрыва находился в комнате. Я положил два таких кусочка себе в карман, рассчитывая пополнить ими свою коллекцию в ящике комода. Я приобрел еще один сувенир. Мне показался знакомым обрывок бумаги, прилипший к чемодану. Вулф и Тинэм были у другой стены Я нагнулся, схватил обрывок, сразу понял, что это часть анонимного письма, адресованного Шетуку, с чтения которого и началась наша утренняя конференция, и спрятал его в свой нагрудный карман. Под предводительством Тинэма мы по-прежнему разглядывали дебри кабинета, сопровождая их комментариями, когда я услышал, что в приемной кто-то появился. Я проследовал туда. Там стояла сержант Брюс, хмуро разглядывая теннисную ракетку, которую держала в руках. - Испорчена? - поинтересовался я. - Нет, сэр. Да, подумал я, это бесконечное "сэр" еще хуже, чем солдатская форма. Она положила ракетку в картонную коробку, что стояла у двери, и села за стол. В комнате было полно пыли, многие предметы оказались не на месте, но никаких разрушений я не заметил. - Могу я вам помочь? - Нет, сэр. Спасибо. В один прекрасный день, угрюмо сказал я себе или, скорее, ей, но не вслух, дела будут обстоять так, что, независимо от того, заслуживаешь ты этого или нет, слово "сэр" исчезнет из твоего лексикона, как... - Арчи! - раздался рев из соседней комнаты. - Вольно, - приказал я ей и исчез. Вулф и Тинэм находились в том конце кабинета, где стоял капрал. - Отвези меня домой, - распорядился Вулф. Раз Вулф решил ехать домой, значит, больше тут делать нечего. По лицу Тинэма я понял, что либо он хочет еще о кое-чем спросить, либо не получил ответа на вопросы, которые уже задал, но Вулф лишь велел ему передать генералу Файфу, что утром он с ним свяжется. На тротуаре собрались люди, а на другой стороне - целая толпа. Стекла, вылетевшие из рам на десятом этаже два часа назад, были уже убраны. Пока мы пробирались туда, где был запаркован наш автомобиль, я услышал, как какой-то мужчина объяснял девушке, что взорвалась огромная бомба, в результате чего погибло восемьдесят человек и два генерала. Чему тут удивляться? Тем более, что во время поездки домой, когда мы ехали по Варик-стрит, Вулф отдал приказ, куда больше меня изумивший. "Давай немного быстрее. Арчи", - распорядился Вулф, обычно занимавший заднее сиденье. Это меня просто сразило. Как я уже говорил, он никогда не разговаривал во время езды на машине, и его просьба увеличить скорость была все равно, что просьба рядового произвести его в кавалеры ордена Святого Патрика. Тем не менее его приказ я выполнил. Он пробормотал что-то еще, возможно, "спасибо", как только мы остановились возле нашего дома, но затем, когда я, открыв дверцу, вознамерился вылезти из-за рули, Вулф сказал: - Не выходи. Тебе придется съездить еще кое-куда. - Вот как? - Да. Обратно на Данкен-стрит. Генерал Файф заметил, что обломки будут убраны сегодня же вечером. Они могут начать прямо сейчас, а мне нужен чемодан. Возьми его и привези сюда. Только чемодан. Его содержимое мне не требуется. В том виде, в каком он пребывает. Не складывай его и ничего не трогай. Я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он открыл дверцу и вылезал из автомобиля. - Вы имеете и виду чемодан Райдера? - спросил я. - Да. - Он уже стоял на тротуаре. - Это важно. И еще важнее то, чтобы никто не заметил, когда ты его возьмешь. Особенно лейтенант Лоусон, полковник Тинэм, генерал Файф и мисс Брюс. Впрочем, и все остальные. Я всегда стараюсь сдержаться, но на этот раз не сумел: - Как я могу незаметно вынести чемодан у них из-под носа? Может, вы удовольствуетесь луной? Буду рад доставить ее вам. Вы понимаете... - Разумеется, понимаю. Это трудное задание. И сомневаюсь, что найдется кто-нибудь другой в армии или вне ее, кому я мог бы его поручить. Ему на самом деле был нужен этот чемодан, раз он старался меня уговорить. - Вздор! - сказал я, вылез из машины и направился к крыльцу. - Куда ты идешь? - рассердился он. - Взять что-нибудь такое, куда можно положить этот чемодан, - бросил я на ходу. - Или вы полагаете, что я должен повесить его себе на шею? Через три минуты я снова очутился на Данкен-стрит, только заднее сиденье было занято не Вулфом, а большим чемоданом, который я раздобыл в стенном шкафу в его комнате. У меня тоже был такой же чемодан, но я не собирался рисковать своей собственностью, как и военной карьерой. Жаль, что я мало изучил устав военного трибунала. Нет, по пути на Данкен-стрит я об этом не думал. Я решал, как мне поступить. На часах было 6.30, и если мне удастся миновать караульною службу, я понятия не имел, кого могу там встретить в это время дня. Любого, кто пребывает при исполнении своих обязанностей с четырех, допустим, до двенадцати ночи. В голове у меня вертелись три с половиной различных плана, но когда я подъехал к зданию, где располагалась разведка, решил, что не сумею разрешить свои сомнения, пока не окажусь на месте происшествия и, весьма возможно, в стане врага. На десятом этаже я отсалютовал отдавшему мне честь капралу и, сделав вид, что несу тяжелый чемодан в левой руке, поинтересовался, придав собственной физиономии выражение озабоченности, не видел ли он, как ушел лейтенант Лоусон. - Да, сэр. Он отбыл минут двадцать назад. - Черт побери! А полковник Тинэм? - Нет, сэр. По-моему, он у себя в офисе. - Генерал Файф спускался сюда? - В течение последнего часа или около того нет, сэр. Скорей всего, он наверху. Я быстро прошел по коридору. Вроде, никого. До двери в мой собственный кабинет обычно я делал двадцать шагов, но сейчас преодолел это расстояние в четырнадцать, У себя я передохнул и положил чемодан на стол. Мне стало казаться, что трудности преодолимы. Например, иду к бывшему кабинету полковника Райдера и говорю капралу, что Ниро Вулф послал меня кое-что рассмотреть поближе. Я вхожу и разглядываю крышку стола Райдера с помощью небольшой лупы. Затем фыркаю от неудовольствия и велю капралу пойти и спросить у майора Гудмена, офис которого находится на одиннадцатом этаже, не одолжит ли он мне свою большую лупу. Капрал уходит, я хватаю чемодан, ныряю в коридор, потом в свой кабинет и прячу останки чемодана Райдера в чемодан Вулфа. Рискую я всего лишь в течение пяти секунд, пока нахожусь в коридоре. Все остальное сделать нетрудно. Я продумал эту ситуацию еще раз, стараясь свести время риска до минимума, и пришел к выводу, что так и следует поступить. Я достал из стола свою маленькую лупу, сунул ее в карман, вышел в коридор и направился за угол туда, где стоял капрал. Убедившись, что на часах стоит тот же самый капрал, а рядом никого нет, я сказал ему все, что собирался, беспрепятственно прошел в кабинет Райдера и принялся рассматривать с помощью лупы крышку стола. Но делал это без особого интереса, потому что, пока подходил к столу, убедился, что чемодана Райдера в кабинете нет. 4 Я продолжал делать вид, что рассматриваю крышку стола, приговаривая про себя: "Черт, черт, поиграл и отдай! Черт, черт, поиграл и отдай!" Поскольку ничего более полезного мне в эту минуту в голову не приходило, я решился как следует обыскать комнату. Насколько я мог понять, все было как прежде, исчез только чемодан. Я направился к капралу. - Кто-нибудь заходил сюда после того, как ушел полковник Тинэм и мы с Вулфом? - Нет, сэр. А да! Полковник Тинэм поскорости вернулся. И с ним был генерал Файф. - Вот как? - осторожно удивился я. - Значит, они забрали этот стул? - Стул? - Да, один из тех, который Вулф велел мне как следует осмотреть... А его вроде нет... Пойду взгляну еще раз. - Никто не выносил отсюда стула, сэр. Не может этого быть. - Вы уверены? Ни генерал Файф, ни полковник Тинэм? - Уверен, сэр. Никто. - Будь я Ниро Вулфом, капрал, которым, к сожалению, не являюсь, я бы посоветовал вам не утверждать того, чего можете не знать. Так говорит он. Вы заявляете, что никто из кабинета ничего не выносил. Но я заметил, что вы стоите здесь лицом к коридору и спиной к кабинету. В окнах нет стекол. Откуда вам знать, что сюда мог проникнуть представитель парашютно-десантных войск и забрать то, что ему нужно? С полсекунды он выглядел крайне удивленным, но в следующие полсекунды я прочел в его глазах то, что он мог бы мне сказать, не будь я майором, а он всего лишь капралом. - Да, сэр, - произнес он. - Ладно, - снисходительно отозвался я. - Может, я ошибся в счете. Не доглядел. После шести я часто ошибаюсь. Я прошел но коридору в собственный кабинет, уселся на стол и принялся рассуждать логически. Капрал, если только он не был слепым и не врал, явно говорил правду. Производимым в уме подсчетом, например, чему равняется минус два в третьей степени, занимался Ниро Вулф, я же был способен только на сложение и вычитание. Поэтому, подвинув к себе телефон, я позвонил капитану Фостеру, который сидел в кадрах, и спросил у него домашний адрес сержанта Дороти Брюс. Он отнесся к моему вопросу несколько легкомысленно, но я подчеркнул, что действую официально, и получил ответ. Не дай бог, чтобы она жила в Бронксе или Бруклине, ибо в намерении поехать к ней я исходил не из сведений или догадки, а только из логики, и сразу почувствовал облегчение, когда Фостер сказал мне, что она живет на Западной Одиннадцатой улице. Как раз по дороге домой. Взяв чемодан, который оказался мне вовсе ненужным, я спустился на лифте, сел в машину и поехал в северном направлении. Дом, в котором она обитала, был единственным современным строением среди старинных особняков. Оставив чемодан в машине, я пошел, по-военному прошагал мимо швейцара, свернул наугад налево, увидел лифт и коротко сказал лифтерше: "Брюс". По-видимому, я производил впечатление человека, которому не задают вопросов. Она вошла вслед за мною в лифт, подняла нас на седьмой этаж, распахнула дверь и пропела: "Семьсот три". Я отыскал квартиру, которая оказалась второй справа, и нажал кнопку звонка. Не сразу, но дверь отворилась, правда, всего лишь на несколько дюймов. Тем не менее я успел поставить на порог ногу. - О! - удивилась она, я бы сказал, не очень приветливо. - Майор Гудвин? - Он самый, - бодро подтвердил я. - У вас хорошая память на лица. Меня опять беспокоит мой глаз. - Очень жаль, сэр, - любезно отозвалась она, но дверь осталась в том же положении. - Как я уже вам сказала, боюсь, ничем не могу помочь. - Конечно, при таком освещении ничем. Какая уютная у вас квартирка! Это ваши собственные вещи или вы сняли ее меблированной? Некоторые, должно, быть, ваши. Они так на вас похожи. - Спасибо, сэр. Это просто прикосновение женских рук. - Да. Никогда не видел более привлекательной двери. Скажу вам, сержант Брюс, что пришел поговорить с вами. Иначе я открою дверь силой. Пойдем на компромисс. Вы откроете дверь, а я открою, зачем явился. Она издала лишь смешок, но дверь распахнула, сказав: "Входите, майор", - и снова заперла ее у меня за спиной. Прихожая была размером в чемодан. Взмахом руки она пригласила меня в комнату, которая вовсе не была похожа на нее, равно как и на кого-нибудь другого. С ежемесячной оплатой или по более дешевой цене, если арендуется на определенный срок. Два окна. Кушетка и три стула. Дверь в крохотную кухню и дверь в спальню. Все это я рассмотрел с первого взгляда, и, когда повернулся к ней, она улыбалась. Улыбка у нее была очень женственной, и в любое другое время мог бы счесть эту улыбку, как большой шаг вперед, но что-то стояло между нами, если я правильно сообразил. - Помните ту коробку, - по-дружески обратился я к ней, - в которую вы складывали в приемной свои вещи? Мне нужна точно такая же. Если вы уже ее разобрали, я был бы рад купить ее у вас. Она была умной. Очень умной. Улыбка исчезла, губы чуть раздвинулись, глаза расширились - именно такой должна была быть реакция в ответ на мою глупость или на то, не свихнулся ли я. - Я могу продать вам другую по оптовой цене, - снова улыбнулась она. - Вы допустили ошибку, - покачал я головой, - забыв добавить слово "сэр". Нет, дело не в том. Я не успокоюсь, пока не увижу ту самую коробку, а я не настроен нервничать. Либо вы сами вынесете ее мне, либо я обыщу всю квартиру. Пожалуйста, избавьте меня и себя, кстати, от обыска. - Это официальный приказ, сэр? Вы пришли сюда в качестве высшего по званию или... обычного человека? - В любом качестве, которое вам больше по душе. Думайте, как хотите, но мне нужна та коробка. Она направилась в спальню, но для этого ей пришлось обойти меня, что она и сделала, исчезнув в спальне. Однако я решил, что она способна улететь, как ведьма на метле, а потому на цыпочках добрался до двери в спальню, чтобы не упускать ее из виду. Но либо она услышала мои шаги, либо была подозрительной по натуре, потому что обернулась и увидела меня. Она вернулась и взялась за ручку двери, явно намереваясь ее захлопнуть и тем самым убрать свидетеля, то есть меня. - Подождите вон там, - суровым тоном приказала она мне. - Я принесу коробку. Мне ее слова пришлись не по душе, не говоря уж о том, что меня заставили ждать. Она наверняка направлялась к стенному шкафу в дальнем конце спальни. Я обогнал ее, обошел кровать, добрался до шкафа и открыл его. Признаюсь, что был крайне удивлен и даже на пару шагов отступил, когда навстречу мне из шкафа появился лейтенант Кеннет Лоусон. Он вышел и встал напротив, даже не поприветствовав меня. - Вот оно, оказывается, что, - изумился я, употребив одно из выражений, любимых Ниро Вулфом, чем был крайне раздражен, когда поймал себя на этом, потому что, глядясь в зеркало, любил там видеть самого себя, а не человека, перенявшего манеры Вулфа. Лоусон, как я уже упомянул, был рослым, сильным и красивым. Ситуация, какой она представилась, была довольно сложной, ибо мне ни в коем случае не хотелось присоединиться к Кроссу и Райдеру, уже пребывающим на том свете, поэтому я нырнул в настежь распахнутый шкаф. Поиски не заняли много времени. Картонка, обвязанная веревкой, стояла прямо передо мной. Я вытащил ее, сорвал веревку, раскрыл коробку и сразу увидел куски свиной кожи. Как в бейсболе: удар, пробежка и никаких ошибок. Я закрыл картонку и снова обвязал ее веревкой. Помимо многих фактов, мне неизвестных в ту минуту, я понятия не имел, оказался ли там Лоусон из чисто личных соображений или участвовал в краже обломков чемодана, поэтому положение было крайне щекотливым во многих отношениях. - Я слышал, - ничуть не проявляя волнения, сказал Лоусон, - как Брюс спросила у вас, майор, явились ли вы сюда с официальным визитом, что могло бы прояснить некоторые детали. Он одержал победу. Ведь Вулф велел мне разыскать чемодан так, чтобы об этом не стало известно Файфу, а я ведь тоже был в подчинении у генерала. Я совершил очередную глупость. Доложит ли Лоусон об этом Файфу? Был ли Лоусон убийцей или мошенником, а то и тем и другим, и поспешит ли он сообщить о моем поступке Файфу? Были ли Лоусон и сержант Брюс... Какой смысл имело стоять там и задавать себе вопросы, на которые у меня не было ответа, в то время, как они не сводили с меня глаз? - Дамы и господа, - заговорил я, - насколько вам известно, мне было поручено помогать Ниро Вулфу в заданиях, которые он выполняет для армии. Сейчас я обязан доложить ему о встрече с вами и принести эту коробку. По рангу вы ниже меня - разница между мной и генералом Эйзенхауэром, так сказать, состоит только в том, что он здесь отсутствует, - но не будем забывать, что мы в то же время простые смертные. Если, когда я буду уходить, Лоусон попытается мне помешать или даже нанести удар стулом, я не обращусь к начальству. Я просто постараюсь расправиться с ним самостоятельно. Лоусон приподнял уголок губ. - Я вовсе не собирался этого делать, - холодно отозвался он, - но теперь не уверен, как поступлю. - Решай, брат, - сказал я и повернулся к сержанту Брюс. - Итак, я предлагаю, не приказываю, а предлагаю, чтобы вы считали мой приход дружеским визитом. Не хотите ли сопровождать коробку и меня в дом Вулфа? Я оставил машину у вашего подъезда. Поездка может пойти вам на пользу. Брось она взгляд на Лоусона, это разрешило бы, по крайней мере, часть моих сомнений, но она, лишь вскинув голову, посмотрела на меня. - По-моему, - заявила она, - мне следует предупредить вас, что вам, майор, вероятно, придется пожалеть о вашем поступке. - Я уже жалею. Мне все это вовсе не по душе. Вы едете со мной? - Обязательно, - отозвалась она. - Коробка и ее содержимое принадлежат мне. - Она подошла к Лоусону и положила руку ему на плечо, - Кен, милый, ни о чем не беспокойся. Боюсь только... Не знаю, сколько времени на это потребуется. Я позвоню тебе позже. А ты, пожалуйста, позвони моей сестре в Вашингтон, причем немедленно. - Я мог бы, - прорычал он, - выжать его и повесить сушить, как половую тряпку. - Не сомневаюсь. - Она похлопала его по плечу. - Веди себя достойно. Есть несколько способов... вылечить простуду. Позвонишь мне, Кен? - Конечно. - Удостоверься, когда уйдешь, запер ли ты дверь. Пошли, майор. Лоусон и глазом не моргнул, когда я прошествовал мимо него с коробкой в руке, приготовив другую руку на тот случай, если он все-таки решит продемонстрировать свои силу и отвагу. Но либо сержант Брюс была главной и он действовал по ее указке, либо спешил остаться один и поразмышлять. Я, как джентльмен, пропустил ее вперед, что она и сделала, остановившись в прихожей только для того, чтобы взять с вешалки свою пилотку. С таким видом, будто сопровождающий ее мужчина доставляет ей истинное удовольствие, выполняя мелкие поручения, она позволила мне закрыть за нами дверь и вызвать лифт. На улице я поставил коробку на заднее сиденье, а сержанта посадил рядом с собой, обошел машину, сел за руль, и мы тронулись в путь. Мы оба молчали. По-видимому, нам не о чем было говорить. Но когда я остановился перед светофором на Двадцать третьей улице, она вдруг сказала: - Можете сделать мне небольшое одолжение? - Вряд ли. А чем? Позвонить вашей сестре в Вашингтон? Она не то фыркнула, не то как-то булькнула. Три часа назад ее смешок мне очень бы понравился. - Нет, - ответила она, - не столь сложное. Просто остановиться на минуту там, где можно. Я хочу кое-что у вас спросить. Загорелся зеленый свет, и мы тронулись. В следующем квартале я увидел свободное место у тротуара, подъехал к нему, остановился и выключил мотор. - О'кей. Спрашивайте, что хотите. - Надеюсь, ваш глаз вас не беспокоит? Она говорила таким тоном, каким сержант не обращается к майору. Исчезли понятие о рангах и кажущиеся барьеры. И в то же время я осознал, что она вовсе не собирается совратить меня прямо здесь на Шестой авеню, запруженной машинами, но зато намекает на то, что мы способны на естественное и здравое взаимопонимание. - Нет, не беспокоит, - ответил я. - Это все? - К сожалению, нет. - Она повернулась ко мне лицом, что сделал и я. - Хорошо бы, если бы наши отношения свелись только к обмену легкомысленными фразами. Не сочтите за банальность мое признание в том, что я наслышана о вашем уме, хотя и себя считаю неглупой. Будь я дурой, я могла бы попытаться вскружить вам голову прямо здесь по дороге к Ниро Вулфу, но я достаточно хорошо соображаю, что с вами этот номер не пройдет. - Хотя вы неплохо умеете управлять вашими губами и глазами, - усмехнулся я. - А особенно голосом. Чем вы и воспользовались, попросив меня остановиться. Она кивнула. - Скажите, Ниро Вулфу важна эта коробка, чтобы посмотреть, не захватила ли я чего-либо, мне не принадлежащего? - Нет. - Я не мог понять, к чему она клонит. - Это его вовсе не интересует. Ему нужен чемодан полковника Райдера. По-видимому, и вам тоже. Придется тянуть жребий, кому чемодан достанется. Все? - О, господи! - нахмурилась она. - В каком же трудном положении мы оказались! Но ему не известно, что вы везете чемодан... что вы его нашли. - Конечно, известно. - Нет, не известно. У вас не было возможности сообщить ему об этом. - Но он знает, что послал меня, а это значит, что чемодан уже в пути или скоро прибудет. - А вы никогда не промахиваетесь, не так ли? - покачала она головой. Ее тон свидетельствовал о том, что по выполнении задания она не возражала бы немного развлечься. - Нет, он не может быть уверен. Откуда ему знать, взяла ли я чемодан домой или куда-то перепрятала? Как мне и следовало поступить, видя, что вы крутитесь рядом. - Она положила руку мне на плечо, вроде машинально, словно только там ей было и место. И дружески мне улыбнулась. - Думаю, вы бы удивились, если бы я предложила вам десять тысяч долларов за эту коробку... И ее содержимое... С условием, что вы про нее забудете. Идет? - Я был бы ошеломлен, - заморгал я. - Но вскорости пришли бы в себя, Что вы на это скажете? - Черт возьми! - Я погладил ее по руке, которая так и лежала у меня на плече, - Это зависит от того, насколько серьезно ваше предложение. Если это всего лишь разговор, то я придумал бы, как с вами поторговаться, включил бы зажигание и тронулся бы с места. Если же вы не шутите, мне придется как следует подумать... - Разумеется, при мне нет такой пачки денег, - улыбнулась она. - Конечно, нет. А потому забудем об этом. - Я взялся за ключ. Но ее рука легла на мою. - Подождите. Уж очень вы импульсивны. Я всерьез предлагаю вам деньги. Десять тысяч. - Наличными? - Да. - Когда и где? - Думаю... - не сразу ответила она, - я сумею их получить через двадцать четыре часа. Может, и раньше. Завтра днем. - А что делать с коробкой? - Отвезем ее в банк, который открыт круглосуточно. И оставим там при условии, что получать придем вдвоем. Давайте пожмем друг другу руки в знак доверия. Я явно любовался ею. Что звучало и в моем голосе. - Не вас ли я видел однажды, ходящей по высоко натянутой проволоке? Может, это была ваша сестра? Вы очень похожи. Неужто вы и впрямь решили, что я клюну на вашу приманку? Такое бывает, но крайне редко. Ниро Вулф об этом тотчас бы узнал - от него ничего не утаишь - и обязательно сообщил моей бедной старенькой мамочке. Если бы не мама, я бы ни за что не устоял перед вашим предложением. Я давным-давно пообещал ей, что продам себя ни в коем случае не меньше, чем за миллион. Наша ферма заложена ровно за миллион. Я включил зажигание и, отъехав от тротуара, присоединился к потоку машин. Она не предприняла новой попытки поймать меня на крючок, а если и хотела сделать попытку, то я, во всяком случае, об этом ничего не знаю. Что ее так напугало, старался догадаться я и решил, что, наверное, чемодан. Вулф сказал, что это очень важно, а при мне сидело красивое невинное создание, предложившее за чемодан десять тысяч долларов, когда, насколько я мог догадаться, красная цена ему в Управлении регулирования цен была не больше двадцати центов. Меня, конечно, раздражала фигурировавшая в моем сознании сумма в девять миллионов девятьсот девяносто девять тысяч долларов и восемьдесят центов, а если я раздражен, то имею привычку ехать с большей скоростью, нежели обычно, а потому буквально через минуту мы очутились у дома Вулфа на Тридцать пятой улице. До ужина оставалось лишь полчаса, а потому я рассчитывал застать Вулфа в кухне, где он наблюдал за экспериментами Фрица, но он оказался у себя в офисе целиком погруженным в карту России, где шли бои. Когда мы появились, он даже не посмотрел на нас. - Вот, значит, где работает Ниро Вулф, - сказала Брюс и оглядела кожаные кресла, большой глобус, полки с книгами, старомодный тяжеленный диван и вазочку с орхидеей в цвету. Я снял веревку с картонной коробки, открыл ее, схватился за останки чемодана, осторожно, но уверенно их вытащил и положил на кресло, потому что на столе была разложена карта. В коробке были и другие предметы, среди них какие-то бумаги, но я отнес коробку к стене, не дотрагиваясь до них. - А, значит, ты его разыскал, - констатировал Вулф, наконец-то оторвавшись от карты. - Отлично. Но, по-видимому, кое-кто при это присутствовал. Мисс Брюс приехала с тобой, чтобы помочь нести коробку? - Нет. Она приехала, потому что не могла перенести, что у нее забирают коробку. Я отравился за чемоданом на Данкен-стрит, но там его не нашел. Капрал сказал, что никто из кабинета Райдера ничего не выносил. Значит, никто ничего не брал, но останки чемодана исчезли. Я сообразил, что в их исчезновении виновна не кто иной, как сержант Брюс. Я видел в приемной, как она складывала какие-то вещи, а поскольку чемодан был на полу всего шагах в двух от двери в приемную и часовой стоял повернувшись к ней спиной, то добраться до останков чемодана ей было легче, чем кому-либо другому. Узнав ее адрес, я поехал к ней на квартиру - две комнаты, кухонька и ванная - и обнаружил там на полке стенного шкафа в спальне коробку. В шкафу оказался и лейтенант Лоусон. Живой и невредимый. - Черт бы его побрал! - Вулф откинулся на спинку кресла и полузакрыл глаза. - Присядьте, пожалуйста, мисс Брюс. Нет, вот сюда, если не возражаете. Красивое невинное создание уселось. Я подвел черту: - Не знаю, пребывал ли там Лоусон в качестве ухажера или просто тащил коробку. В беседе мне не удалось это выяснить. Но сержант Брюс обратилась к нему со словами: "Кен, милый". Поэтому я оставил его там и привез сержанта и коробку. По дороге сюда сержант предложила мне завтра днем заплатить десять тысяч долларов за коробку и ее содержимое, о чем я постарался забыть. Полагаю, что она заплатит и больше, если вы на нее надавите, но мне не хотелось торговаться в то время, как ее рука лежала у меня на плече. Если вы с ней не договоритесь, то я не дам сам и цента за ваши старания. - Предложение касалось коробки и ее содержимого? Что там еще? - спросил Вулф. - Я не смотрел. - Посмотри. Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и кое-что еще, разложив их у себя на столе. Добыча была невелика: теннисная ракетка, пустая дамская сумочка, пара чулок, листовка под названием "Сумеем ли мы разделаться с Германией?", баночка с кремом и прочая ерунда. Среди бумаг тоже не оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я перелистнул устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нем было напечатано следующее: "Озерный остров Иннисфри Встану да и поеду в Иннисфри. Там хижину себе с плетнем сооружу погожим днем; Вскопаю грядки для фасоли и улей пчелам подарю, Под их жужжанье буду жить без страха и без боли". И это еще не все. - Наверное, это имеет какое-то значение, - сказал я Вулфу. - Где находится Иннисфри? - Что? - сердито покосился на меня Вулф. - Она сочиняет стихи. - Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. - Она едет в Иннисфри, строит там хижину, разводит огород и пчел. Может, дальше найдутся какие-нибудь сведения. - Я снова принялся за чтение: - Спокойно буду жить в плену у тишины, Рассветной тишины тумана и сумеречной - с пением сверчков. Там полуночные сверкают звезды, И полдень алый зной мне посылает без обмана, А ветер - шелест птичьих слов. Встану да и поеду в Иннисфри, Где днем и ночью омывает скалы чистейшая озерная вода. Дорога тяжкая, и все ж желанье не пропало. Душа сказала мне - оковы отвори. И серость мостовой озерной гладью стала. [*] * Перевод Л. Вершинина - Она - сторонница нашего поражения, - провозглас