орьбы с большевиками, может ли полковник Авалов-Бермонт и
его правительство отказаться от того, что в настоящую минуту России наиболее
необходимо. Соглядатаи Антанты тотчас же поторопились засвидетельствовать,
что раз командующий стал на точку зрения европейской ориентации в вопросах
внутренней и внешней политики, все симпатии миссии всегда будут на стороне
нашей.
Вчера в 2 часа дня ко мне заявился представитель американской
объединенной прессы73. Начал с того, что вот де появилось сообщение об
образовании Временного правительства западной России. Просит разрешения
узнать подробности этого, чреватого последствиями, события. Я ответил, что
официально мне об этом факте ничего решительно не известно, но что и мне
стали известны слухи, что в Митаве якобы Временное русское правительство
сформировано; далее я сообщил все то, что говорил ранее этого англичанам.
Американец в восторге, что, наконец, вопрос импорта и экспорта, благодаря
присутствию власти, возможен к разрешению. Американец обещал сообщить во всю
американскую прессу с целью привлечения не только симпатий на нашу сторону,
но и реальной поддержки. Обещал в ближайшее же время сообщить, как могут
реально пойти нам навстречу консорциумы американских банков. Я категорически
указал, что правительство Вашего Превосходительства довольно богато уже по
тому одному, что в его ведении сейчас находится сырье в очень значительных
количествах, а сырье -- наилучшая валюта.
2. Вопрос об учреждении банка налаживается тем, что вместо германских
марок Ориент-банк вносит ост-рубли74. Кроме того, ввиду предложенного
бароном Энгельгардтом его устава банка мы решили объединить уже намеченный
нами план и структуру с пожеланиями и уставом барона Энгельгардта. Во всяком
случае вопрос о внесении этим банком денег принципиально решен. Впредь же до
этого для облегчения задачи барона Энгельгардта по вопросу об армейских
деньгах я заручился контрактом с неустойкой, что к 23 октября мой контрагент
по отпечатании марок и гербовых знаков вносит таковых шесть миллионов. Я,
получив этот контракт, копию которого завтра представлю Вашему
Превосходительству, сейчас же сообщил это барону Энгельгардту, дабы
последний мог сообразно сему действовать в его финансовых и других областях.
Генерал Малькольм, начальник английской миссии, поехал в Лондон, где
настоятельно желает проводить мысль, чтобы со стороны Антанты не чинилось бы
препятствия к созданию Западного противобольшевистского фронта, даже при
условии, что в войска фронта войдут немецкие солдаты. Настроения в
антантских кругах таковы, что там сейчас совершенно растерялись по этому
вопросу. Во всяком случае считаю необходимым доложить, что вчера я устроил
маленький обед, к которому пригласил Швабахера от военной группы, фон
Бартельса от министерства иностранных дел и затем баронов Кнорринга,
Энгельгардта, фон Брауна, от капиталистов господина Гоца (того самого,
который печатает мне марки), капитана Непорожного и директора Ориент-банка.
После предложенного прекрасного меню и вина я расположил всех к интимной
беседе, в которой яркой нитью проходило от Бартельса и Швабахера, что
западный русский фронт призван сыграть колоссальное значение и в деле борьбы
с большевиками и в деле создания германо-русского союза. Все приветствовали
образование, наконец, Вашим Превосходительством правительства, и, таким
образом, есть с кем разговаривать.
Здесь определенно убеждены, что само собою разумеется, что ни один
солдат из Курляндии не уйдет и весь этот злополучный ультиматум в конце
концов пойдет по пути брестских требований.
Определенно могу сегодня засвидетельствовать, что еще никогда Западный
фронт и его командующий полковник Авалов-Бермонт не приковывали к себе того
внимания не только в Германии, но и вообще в Европе, как по опубликовании
частных известий о сформировании Западного русского Временного
правительства.
В русских кружках -- полное поражение Ваших противников, и те, которые
еще вчера ругали вас, сегодня лебезят и корчатся в судорогах, опасаясь, что
их прошлая деятельность закроет им доступ к Правительственному пирогу, по их
понятиям.
Я уже доносил Вашему Превосходительству об участи распущенного
Берлинского совета. Бывшие члены его готовы ныне поступить на службу к Вам,
какое бы место Вы им ни предоставили бы. Генерал Бискупский один оказался
приличнее остальных. Он по крайней мере определенно заявил, что "раз победил
полковник Бермонт -- ему и книги в руки. Очевидно, это действительно
человек, которого давно следовало поставить во главе всего дела, а мы только
ему мешали".
Действительные виновники всех тормозов Вам очень скоро приедут в Митаву
к Вам на поклон.
Из имевшихся в моем распоряжении в Берлине средств мною выдано было,
согласно приложенного расчета, всего 27 550 марок. Само собою разумеется, я
доношу это не на предмет возврата этих денег мне, а на предмет отчета Вашему
Превосходительству о суммах, которые я израсходовал не по отпускам от армии,
а из средств чрезвычайных. Из этих же чрезвычайных средств мною сделано
полное оборудование берлинского отделения политического представительства
Вашей армии.
Сегодня я послал Вашему Превосходительству телеграмму о том, что
почтовые марки и гербовые знаки оплаты печатаются. Для установления строгого
контроля в литографии за количеством ежедневно выпускаемых знаков мне
пришлось привлечь четырех надежных людей, а именно: Гуаданини, фон Брауна,
Гейства и Соболевского. Но этих людей недостаточно, так как контроль должен
заключаться не только в простом присутствии в литографии, но и в подсчете,
пересчете и дежурстве за рабочими у машин. К 25 октября будут представлены
Вашему Превосходительству 6 миллионов марок, каковое количество поможет
барону Энгельгардту более чем существенно. Затем 5 ноября, и все остальные
-- 15 ноября.
Чрезвычайно важным считаю доложить совершенно секретно, что эта же
литография берется выполнить остальной наш заказ, о котором хлопотал все
время Черемисинов. Дело в том, что бумага, которую достает Черемисинов,
совершенно не соответствует назначению. Я нарочито прилагаю при этом его
бумагу. С такими средствами можно лишь провалить дело. Между тем мне удалось
достать бумагу и литографию. Жалко будет, если Черемисинов накупит разного
хлама и дело не пойдет. Во всяком случае сегодня выяснилось совершенно ясно
вопрос банка75 и в воскресенье я вместе с директором имею выехать к Вашему
Превосходительству с контрактом и деньгами.
Если мне будет разрешено провести план относительно бумаги, прошу
срочно с обратной почтой прислать указания.
Очень прошу для выполнения контроля разрешить поручику Крестину с
обратным же поездом ехать в Берлин, и он тоже будет сидеть в литографии, так
как там должны находиться совершенно надежные люди. Ведь можно в такую
историю влипнуть, какую и не ожидаешь, т[о] е[сть] почтовые и гербовые марки
чтобы не появились у кого-либо постороннего.
Кроме того, надо иметь людей, с которыми этот товар можно было бы
частями переправлять в Митаву, так как это же большие суммы. Сегодня большой
день в рейхстаге, где спартакисты-независимые будут выступать с
разоблачениями по поводу реакционной группы русских, создавших правительство
западной России и желавшей на реакцию получить от американцев 300 миллионов.
Это все, оказывается, было подстроено группой независимых во главе с
Гаазе76, которого вчера в Берлине ранил тремя пулями неизвестный. Все это
"Фрейгейт", орган спартакистов, перевалил на голову Бискупского. Пошла злая
катавасия, которая сегодня в рейхстаге примет форму нападения на
правительство, допускающее вербовку в Берлине белой гвардии. Нами приняты
все меры к ликвидации, подробности которой завтра доложу.
Вашего Превосходительства покорнейший слуга и искренне преданный А.
Реммер
Копия
30. Бермонт-Авалов -- Юденичу
8 октября 1919 года
Сегодня латышская и эстонская части, угрожая мне, начали переходить
демаркационную линию и вынудили меня дать им отпор, я для обеспечения своей
базы занимаю линию Двина и иду на фронт на соединение с Северной армией.
Копия
31. Телеграмма Бермонта-Авалова Деникину
8 октября 1919 года
Командующему всеми военными силами на юге России генерал-лейтенанту
Деникину
Доношу Вашему Превосходительству, что я только что послал за границу
представителям союзных с Россией держав телеграмму следующего содержания:
*Представителям союзных с Россией держав.
21 сего сентября я, в качестве командующего находящимися в западной
России военными русскими силами, формированными для действия против
большевиков, приступил к восстановлению порядка и мер безопасности в здешнем
крае.
По сему поводу я вошел в соглашение с высшим начальником здесь
находящихся германских войск, согласно которому я гарантировал постепенный
отход этих войск и безопасность их эвакуации в Германию.
Для того, чтобы выйти из хаотического состояния, в котором находится
как управление, так и самый край, ныне занимаемый командуемыми мною
войсками, я назначил при себе Совет управления и преподал ему указание
выработать временное управление и подготовить базу для либеральных
преобразований по демократическим принципам и желаниям населения.
К моему глубокому сожалению, Временное латышское правительство в это
время стало собирать значительные латышские и даже эстонские силы на
границах моего военного расположения, нарушая демаркационную линию и вызывая
целый ряд столкновений тотчас после того, когда мною командуемые части
заменили германские войска.
Я дал приказание всем выставленным мною заставам не предпринимать
никаких действий против латышско-эстонских войск, даже несмотря на их
постоянные провокации, но последние учли этот способ моих действий за
слабость и предприняли ряд наступлений на мои позиции. Я был вынужден
предпринять ряд мер, которые гарантировали бы нашу военную безопасность, и
занять новую демаркационную линию, которая позволила бы мне начать военные
действия против врага нашей Родины -- большевиков с необходимым успехом.
Я позволяю себе надеяться, что союзные с Россией державы пожелают,
согласно договорам, соединяющим их с нашей Родиной, поддержать мои усилия и
облегчить свободу действий моих войск.
Командующий Западной добровольческой армией полковник Авалов-Бермонт
Скрепил: председатель Совета управления западной России сенатор граф
Пален
Управляющий делами Совета Зимин*
Командующий Западной Добровольческой армией полковник Авалов
Копия
32. Доклад штабс-капитана Таракус-Таракузио Бермонту-Авалову
No 29. Митава. 9 октября 1919 года
Доклад штаб-офицера для поручений при командующем Западной армией,
12 сентября 1919 года, г. Митава
Ознакомившись с проектом г[осподи]на Недры и обменявшись по этому
поводу мнением с юристами, докладываю:
Казенные имения, леса, здания и городские казенные земельные участки не
могут рассматриваться как частная собственность и всегда принадлежат и
находятся в ведении правительства данной территории. Поэтому возникает два
положения:
1. Если признается существующее правление Латвии и его органа власти,
то все вышеуказанное имущество Российского государства не может не
принадлежать правительству Латвии, без которого оно существовать не может.
Только кабинетские земли, краснокрестное имущество, церковное, земли и
имущества частных предприятий и лиц считаются "имуществом, принадлежащим
собственникам".
2. Если смотреть на правительство Латвии, вследствие непризнания его
пока конференцией держав Согласия, как на узурпаторов власти, то означенное
казенное имущество можно требовать передать в ведение русских властей,
причем нет сомнения, что правительство Латвии откажется от исполнения
означенного требования, как в корне подрывающего его существование, почему
придется свое требование поддержать военной силой.
Полковник Чесноков
Командующему всеми военными силами Латвии и Литвы.
Копия
33. Приказ Юденича вооруженным силам Северо-Западного фронта
9 октября 1919 года
В г. Митаву из Ревеля
Полковнику Бермонт[у] (копия полковнику Вырголичу)
Содержание: приказ Главнокомандующего всеми вооруженными силами
Северо-Западного фронта от 9 октября 1919 г.
Ввиду того, что полковник Бермонт не выполнил к указанному ему сроку ни
одного из моих приказов и, по полученным сведениям, даже начал военные
действия против латышских войск, объявляю его изменником Родины и исключаю
его и стоящие под его командованием войска из состава Северо-Западного
фронта.
Всех оставшихся верными долгу офицеров и добровольцев приказываю
немедленно подчинить старшему из них, который при поддержке английской
миссии должен принять все меры для скорейшей отправки их на соединение с
Северо-западной армией.
Генерал от инфантерии Юденич
Копия
34. Русская миссия Красного Креста для помощи русским военнопленным в
Германии77
No 558, 9 октября 1919 года
Берлин, Уландстр. No 156.
Милостивый государь Павел Рафаилович,
В ответ на письмо Ваше от 30 минувшего сентября сообщаю, что миссия
Российского общества Кр[еста] Креста в Берлине, в настоящее время сама
крайне стесненная в денежных средствах, к глубокому сожалению лишена
возможности оказать Вам материальное содействие для приобретения
необходимого русской армии медицинского имущества. Тяжелое санитарное
состояние действующих в Прибалтийском крае русских армий и местного
населения было уже нам известно от уполномоченного Р[оссийского] общ[ества]
Кр[асного] Креста в г[ороде] Риге А.А. Римского-Корсакова, обращавшегося к
нам с ходатайством о поддержке, удовлетворить которое мы также не были в
состоянии.
Если миссии Р[оссийского] о[бщества] Кр[асного] Креста удастся получить
хотя бы часть находившихся в распоряжении большевистского Кр[асного] Креста
денег, на которые был в прошлом году наложен арест и о получении которых
миссия давно ведет переговоры с германским правительством, -- я, разумеется,
почту своим долгом немедленно собственной властью оказать санитарному делу в
Прибалтийском крае посильную помощь.
Пока же вынужден ограничиться представлением всей переписки по данному
вопросу председателю Российского общества Красного Креста за границей г-ну
Ключникову78, прося его со своей стороны помочь, чем возможно, русскому
делу.
Прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в совершенном моем
уважении и преданности.
Уважающий Вас барон Врангель
Копия
35. Вариант ответа79 Бермонта-Авалова на приказ Юденича
No 04. 10 октября 1919 года
Ревель, генералу Юденичу
Контрнаступление на латышские и эстонские войска предпринято мною, дабы
не поставить мою армию в положение, в которое вы поставили Северную армию,
не обеспечив ее тыла.
За предыдущими приказами Вашими следовали разъяснения через офицеров от
Вас об необязательности этих приказов для меня, так как Вы не являетесь
полным хозяином Ваших действий. В таком смысле я понимаю и последнее.
Дальнейшими операциями надеюсь принести пользу не только Родине, но и
Северной армии.
В достоверность выдвигаемых Вами чудовищных обвинений я не могу верить,
так как в то же время, когда Ваша армия находится в условиях, невыносимо
тяжелых для русской гордости, моя армия занимает в Курляндии должное место и
в прежнем величии поднимает русский флаг.
Полковник Авалов
Копия
36. В.Д. Швабах -- Бермонту-Авалову
Берлин, 10 октября 1919 года
Вашему Превосходительству как главнокомандующему Западной русской
армией приношу мои сердечные поздравления к созыву Совета управления
западной России и присовокупляю к этому надежду, что соединенными силами
войск, находящихся в Прибалтийском крае, под Вашим отличным командованием,
удастся разбить общего врага, большевиков, которые вместе с тем являются и
врагами всего цивилизованного мира, и тем проложить дорогу к возрождению
России.
С выражением искреннейшего уважения преданный Вашему Превосходительству
В. Д. Швабах
Копия
37. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
10 октября 1919 года
Князю Авалову, полковнику Бермонт[у], командующему русской Западной
армией.
Ваше Сиятельство знает, с каким особенным вниманием я следил за ходом
формирования корпуса имени графа Келлер[а]. Я знаю, с каким усердием Ваше
Сиятельство принялись за обучение созданного Вами лично корпуса, знаю, как
Вы сумели поднять дисциплину в Вашем вновь созданном отряде и снискать
доверие Ваших подданных.
С большим умением провели Вы взятую на себя задачу через все водовороты
политики и занимаете теперь выдающееся положение как командующий русской
Западной армией.
Я поздравляю Ваше Сиятельство с успехом русской Западной армии в
последних боях. В первый раз за более чем сто лет сражались тут русские и
германские войска бок о бок, и я с особой радостью передаю Вашему
Сиятельству о слышанных мною похвалах молодым русским отрядам.
Да дарует Господь и дальше Вашему правому делу полную победу на благо
Вашего Отечества и борьбе против большевизма на благословение всего
культурного мира80.
Копия
38. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
11 октября 1919 года
Дорогой Павлик, хочу через Энгельгардта поздравить Тебя с успехом, дай
Бог и дальнейшего в этом святом деле. Надеюсь, что удастся здесь скоро опять
завоевать доверие, что трудно после всех происшедших здесь мерзопакостей, и
газетной травли, и разоблачений деятельности героев патриотов Бискупского,
Дерюгина, Дурново и др., все они оказались поганцами основательными. Ты
видишь, я был прав, говоря Тебе о них. О Дурново я писал в последнем письме,
но беру все назад, он после всего, что сделал, совершенно недостоин служить
в чистой организации, его нельзя допускать и близко. О Бискупском и говорить
нечего, если бы он приехал к Тебе с повинной, то его место у стены или на
дереве -- слишком много он вредил русскому делу и потерял своим словом свою
честь бесповоротно.
К сожалению, трудно в печати опровергнуть всю мерзость и этим выяснить,
что Западное правительство, сделавшее столько мерзостей, шуму и вреда, не
должно быть смешано с нынешним и что Вы там не причастны, -- а невозможно
категорически выступить благодаря тому, что у Бискупского на руках Твоя же
бумага с просьбой образовать правительство, а он, несомненно, воспользуется
-- вот Ты и видишь, как опасна такая бумага и доверенности и полномочия -- о
чем я Тебе уже писал: это делать нельзя, слишком опасно для дела, поверь
мне, ведь теперь Ты видишь сам, что я прав, нельзя дробиться, необходимо
единство действий.
Энгельгардт убеждал меня переехать к Вам работать, но ведь это сложно,
как бы я этого ни желал -- ведь семья должна оставаться здесь и на два дома
жить слишком дорого для меня, бросив здесь службу. Мне это очень грустно,
т[ак] к[ак] в "России" давно хочется служить и работать. Я очень надеюсь,
однако, что и здесь пока мне удастся помочь Вам так или иначе, если меня
пригласят к делу будущие представители правительства, но и тут вопрос тесно
связан с монетой, -- но зло в том, что, не будучи в состоянии видеть у себя,
надо и бывать где следует, а это необходимо, чтобы работать и влиять с
успехом, это Ты поймешь.
Не найдешь ли Ты возможным и нужным подумать о тех, которые здесь
работают -- и работают очень усиленно и хорошо, как Карцев, и произвести в
следующий чин. Карцов молод, но работает честно, преданно и много, и его
поощрить Ты должен -- подумай вообще о здешних работниках, положение которых
весьма тяжелое и работа сложная и неблагодарная, но незаметная, а Ты и
правительство по военной и гражданской отраслям можете и должны поощрить
своих верных сотрудников тем или иным способом -- это и в Твоем духе, я это
знаю. Интересно, как дела дальше пойдут -- дай Господь Вам успеха и
благополучия.
Пока всего доброго, крепко обнимаю Тебя. Твой друг (подпись)81
Прикажи Глумецкому, этой свинье, написать мне.
Р.S. Убеждаю Тебя подписываться всегда одинаково, а то в газетах
глумятся про то, что то Бермонт, то Авалов, то Авалов-Бермонт, не надо им
давать поводов и темы для глумлений -- ведь пресса г... изрядное.
Копия
39. Неизвестное лицо -- Бермонту-Авалову
Уландштр[ассе], Шарлоттенбург. 14 октября 1919 года
Дорогой Павлик, дал Энгельгардту уже одно письмо для Тебя, но хочу еще
кое-что Тебе высказать по-дружески и просить Тебя по-дружески кое о чем.
Меня Энгельгардт усиленно уговаривал немедленно ехать в Митаву, и занять
должность по его министерству, и стать во главе отдела таможенного, чтобы
наладить дело -- это предложение весьма лестное и даже материально
обеспеченное, т[ак] к[ак] я мог бы оставить семью здесь, которую я бы все
равно не взял бы сейчас с собою, но целый рад вопросов и дел здесь меня
задерживают, и положительно ехать сейчас было бы для меня убийственно. Я мог
бы получить на месяц отпуск и ехать к Вам с тем, чтобы затем вернуться, и
меня заменит здесь сын моего начальника А.Ф. Гамма, но Ты поймешь, что хотя
я юридически и мог бы вернуться, но нравственно нет, т[ак] к[ак] согнать с
места сына начальника отозвалось бы на отношениях -- это ясно, не правда ли.
Меня ужасно тянет туда, но если бы, не дай Бог, дело не окрепло, то я
остался бы с семьей на улице, и Ты поймешь меня, что я этого не хочу
рискнуть82. У меня была иная идея и иное желание: Ты мне тогда мило и
по-дружески предложил в штабе должность по гражданской части, да если дело
наше, даст Бог, окрепнет и разовьется, то будет много мест по моей
специальности -- по администрации (а таможенное дело я совершенно не знаю),
и тогда была бы возможность там Вам помогать, теперь мне кажется, что я мог
бы здесь приносить еще много пользы благодаря своим знакомствам и связям и
службе в русском комитете и консульстве, и было бы для дела лучше пока быть
здесь. Я бы мечтал вот о чем, быть бы причислен либо к правительству, либо к
твоему штабу или Тебе с откомандированием, вернее, оставленным в Берлине,
здесь бы многие этого не знали и считались бы со мною больше, чем со
служащими. Представитель же здесь Кнорринг или кто иной мог бы меня
использовать, и ежедневно от 3 час[ов] я был бы к услугам, я же звал бы его
к себе, когда надо, и бывал бы где надо, и влиял бы, и направлял бы. Ты же
имел бы верного человека, готового защищать твои интересы и их отстаивать, и
жена моя тоже имела бы возможность проявить свои отношения к тебе и нашему
делу. Ты бы меня зачислил, с производством в приличный чин, т[ак] к[ак] у
немцев это очень важно -- а ведь я имею права, т[ак] к[ак] ордена Анны II и
Владимир 4-й степени были подписаны Государем и пожалованы, проклятая
революция помешала их получить, а поэтому я с [19]17 года с весны получал бы
чин вдвойне и был бы в 1920 году действ[ительным] статск[им] сов[етником], а
там можно всегда, за особо выдающие заслуги и т.п. в исключительно тяжелое
время и т. д. произвести бы в статские сов[етники]. Это и Ты, и
правительство в полном праве сделать, а это адски действует на немцев,
которые падки на это.
Я бы здесь работал для Вас и, если бы видел, что здесь все идет хорошо
и там нужен люд, перебрался бы сюда. Я бы мог приезжать к тебе с докладами и
т.д., здесь я бы часть своего жалования отдал бы сыну Гамма, который бы
помогал мне, но, конечно, ты должен был бы ассигновать мне кое-что на
представительство, т[о] е[сть] чтобы я мог звать к себе и бывать кое-где, не
считая каждую копейку, но все же это было бы дешевле, нежели там давать мне,
кроме 3000 мар[ок], обещанных мне Энгельгардтом, квартиру, обмундирование и
паек. Если бы ты мне давал бы здесь 2500 или 2000 мар[ок] без всяких
прибавок, то я бы мог многое сделать -- этому поверь. Энгельгардт думает,
что здесь уже не важно, а я уверен, что он очень ошибается, здесь еще много
надо делать, особенно теперь, когда Бискупский, Дерюгин и компания вовсю
работают против тебя и, тогда в министерствах и в наших кругах такие лица,
как я и Конрадий Ост[ен]-Сак[ен], которые имеют связи, влияние и известное
здесь имя, могут еще много пользы принести и могут Вам послать полезных
людей. Я бы на твоем месте и Конрадия, который очень тебе предан,
использовал бы здесь по финансовой части, его прежняя фирма очень важна
здесь и его связи в министерствах тоже. Если ему тоже ассигновать 1500--2000
мар[ок] -- это было бы грош для Вас, а для дела -- идеально, это я тебе
искренне говорю на пользу дела; и ты и Пален в свое время ведь думали обо
мне для Берлина, так вот: сделай так, как я советую, и поверь, что это будет
хорошо и ты не пожалеешь, что два Ост[ена]-Сак[ена] здесь на тебя работают.
Мы бы с Конрадием приехали в Митаву ознакомиться бы со многим и о многом
доложили бы и это все можно было бы, если бы мы состояли у тебя и были бы
хорошенько обеспечены. Ты и Пален могли бы высказать пpeдcтaвитeлю здесь
наше желание, чтобы мы или я был бы привлечен к делу с правом совещательного
голоса и сотрудничали бы с ними. Гамм всецело будет работать в нашем
направлении, если я его буду интриговать, а он товарищ Сазонова по лицею,
[на] Иванова вопреки Дерюгину будут влиять, а ведь это все очень важно, на
Брандта мы тоже можем влиять -- так что в общем деле достаточно и, я думаю,
даже важнее, нежели теперь там, где люди найдутся. Я был бы тебе очень
благодарен, если бы ты, обсудив этот вопрос, прислал мне телеграмму со своим
решением обо мне и, может быть, тоже о Конрадии, это скорее писем, а ведь
важно скорее знать решение, а то волнуешься ужасно и время идет. Я в страшно
нервном состоянии и т. д., и прикажи прислать мне. Я уверен, что если ты
согласен со мною и захочешь, то ничего тебе не стоит это дело сделать, а это
было бы и для дела и для нас идеально хорошо. Обдумай все это с точки зрения
деловой и дружеской, реши и телеграфируй мне срочно, я с нетерпением буду
ждать известия от тебя и ничего не решу пока, но знай, что мне нужен скорый
ответ от тебя и точный, а то ничего не смогу больше сделать, а это для меня
будет ужасно плохо и неприятно. Очень прошу тебя, реши и сейчас сообщи. Если
ты решишь благоприятно, то мы скоро появимся у тебя для переговоров о
многом, если ты согласен, то укажи там же, у кого и сколько монет получить,
чтобы не вышло бы недоразумений ни с кем здесь. Жду решение с волнением, я
бы советовал Карцова пока оставить здесь, пока все не наладится
окончательно, еще он здесь, хотя я и понимаю, что Энгельгардт его хочет,
т[ак] к[ак] он хороший работник, но он не убежит, а сейчас пусть побудет
здесь, есть еще важная работа, поверь.
Мета очень кланяется, она тоже очень против того, чтобы я сейчас ехал,
зная, что здесь важны люди, -- ты ее знаешь, она бы не противилась ради
каприза, а именно потому, что знает положение здесь лучше многих и сама
основательно содействует нашему делу.
Итак, не откладывай решение и сейчас же срочно телеграфируй. Очень
прошу тебя, как друга, т[ак] к[ак] иначе мое положение весьма тяжелое, то
могу остаться между стульями, ибо служебный месяц на днях83 и тогда должно
быть все выяснено.
Обнимаю крепко Твой друг (подпись)
Копия
40. Воззвание правительства Северо-Западной области России *К русским
солдатам и офицерам отряда Бермонта*
Между 9 и 14 октября 1919 года84
Гг. офицеры и солдаты! Вы слыхали призыв к вам главнокомандующего
генерала Юденича. Вы читали приказ главнокомандующего, коим он объявляет
изменником родины полковника Бермонта (Авалова), а всех верных родине сынов
зовет на Нарвский фронт, туда, где идет сейчас наступление на злейших врагов
родины, на большевиков.
К вам обращается правительство Северо-Западной области России. Бросьте
немецкие ряды и идите к нам под командою старшего офицера, как это приказал
нам главнокомандующий. Вы видите явную измену родине. Бермонт получил приказ
идти на подмогу Нарвского фронта, он не исполнил приказа. Вместо этого, он
ударил на Ригу и на латышские войска, воюющие в союзе с нами против
большевиков. Вы знаете, чем грозит нашему фронту эта измена. Победоносно
начавшееся наступление85 может остановиться, латышские войска будут
отвлечены от борьбы с большевиками, эстонские войска пойдут на подмогу
Латвии, тыл наш ослабнет, и мы должны будем вновь ожидать лучших дней.
Большевики же получат передышку, соберутся с силами и начнут вновь
бесчинствовать, проливая невинную кровь, замучивая восставшее русское
население.
Этого ли вы хотите? Нет, правительство уверено, что вы не допустите до
такого злорадного торжества палачей народной воли и свободы. Правительство
уверено, что вы исполните святой долг и откликнитесь все как один человек на
призыв своего главнокомандующего. Вперед на Нарвский фронт, вперед без
колебания. Пусть восторжествует железная воля ваша идти на помощь к
освобождению родины. Не поддавайтесь уговорам и обещаниям, не верьте врагам
родины, вступайте смело на путь славы, свободы и счастья для себя и для
несчастной, истерзанной русской земли. На вас смотрит вся Россия. К вам
тянутся с мольбою руки мучеников и заключенных в тюрьмах, казематах и
подвалах. К вам обращены взоры умирающих женщин и детей. Спасайте их. Родина
будет вам благодарна. Она позаботится и о вас и о детях ваших, и вы
заслужите гордое и почетное звание спасителей отечества. Вперед на Нарвский
фронт. Вас зовет правительство, на знамени которого начертано: "Земля и
свобода".
Правительство Северо-западной области России86
41. Доклад неизвестного автора Бермонту-Авалову
No 49. 14 октября 1919 года
1. В здешних политических и финансовых сферах чрезвычайно
заинтересованы не фактом бесчестного поступка по отношению к Вашему
Сиятельству со стороны генерала Юденича, этого попыхача англичан, и
эстонского наймита Иванова, а лихорадочно ждут разъяснения отношений
генерала Деникина к Вашему Сиятельству и Вашему правительству. Необходимо в
самый кратчайший срок полученный благоприятный ответ генерала Деникина
предать самой широкой огласке всей прессы. Этого с нетерпением ждут все
немцы и Антанта.
2. Посещающий меня князь Кропоткин сообщил мне о том же в таком же
освещении. Я просил его непременно подчеркнуть французам необходимость
представительства Вашего Сиятельства в Париже. Сегодня князь Кропоткин
прибежал ко мне и сказал, что французы не только согласны, но предоставят
лицу, которое Вашим Сиятельством к тому будет уполномочено, визы и даже
посольский вагон прямым сообщением в Париж. Необходимо такое лицо в спешном
порядке отправить. Я не смею представлять кандидатов, но полагал бы, ввиду
чрезвычайной важности сделать это в спешном порядке, предложить Вашему
Сиятельству, не нашли ли бы возможным, хотя временно, поручить эту миссию
князю Кропоткину, который по возвращении из Варшавы мог бы немедленно
выехать в Париж. Необходимые инструкции и полномочия можно было бы выслать
барону Кноррингу, который к воскресению должен быть обратно из его поездки в
Баден-Баден.
3. Я уже имел честь доложить Вашему Сиятельству о том, что в Париже на
мирной конференции решено вопрос о Балтике предоставить разрешению самой
России. Общее настроение всей иностранной прессы, не исключая и самой
Англии, по отношению к Вашему Сиятельству и по отношению, в частности, к
действиям Вашим в Прибалтике весьма осторожное, так как настоящие Ваши
действия еще не выяснили главное: к чему вы стремитесь -- к Москве ли, или
все Ваше выступление под Ригой есть не что иное, как баронское дело. Поэтому
позволяю себе доложить, что как воздух необходимо теперь же предпринять
определенную диверсию на Двинск или Режицу. Ваше заявление ульмановцам о
мире и совместных действиях выбило из рук Антанты оружие, но Антанта на
страницах своей прессы ждет не слова, а дела, как то пишет "Темпе"87.
4. Поручение относительно крестов и медалей исполнено будет через
восемь дней от сего числа. Стоимость всего заказа около пяти тысяч марок. По
изготовлении хотя бы части заказа -- таковой немедленно представлю с особым
курьером.
5. Хотя здесь и очень ждут известий о занятии Вами Риги, но еще раз
позволяю себе высказать свой личный взгляд по этому вопросу. Само собой
разумеется, что триумф Вашего Сиятельства был бы колоссальным, но со взятием
Риги связано непременное требование обеспечения всего населения хлебом, с
одной стороны, а с другой -- занятие Риги есть прямой вызов Антанте. Ригу же
нужно занять тогда, когда Антанта совершенно примирится с мыслью
аннулирования Ульманиса, во-первых, и, во-вторых, когда Англия сама станет
защищать ту русскую Ригу, которая начнет грузить на английские пароходы в
адрес английских купцов лен, пеньку, кожу, лес и шерсть. Консорциум и
синдикат, которые я здесь создаю, состоят из немецких, английских и
голландских капиталов. Сегодня в восемь часов у нас последнее заседание с
представителями французов, от которых в синдикат предполагается Каминка
(петроградский банковец). От его имени и по его доверенности выступит
Лилиенталь, способнейший и толковый торговопромышленник Москвы. Сегодня он
был у меня и заявил, что 90% за то, что и французы в синдикат войдут, ибо
положения синдиката считают лучшим выходом из путаницы вопроса о Балтике.
Дело в том, что этот синдикат сейчас же начнет влиять на всю прессу Лондона
и Парижа и потребует открытия портов [от] того правительства, которое,
наконец, является настолько дееспособным и сильным, что заключаемые торговые
договоры можно будет с уверенностью считать жизненными.
Завтра общее заседание всех представителей учрежденного синдиката, и я
очень жалею о том, что В.М. Поппе не будет возле меня88.
Копия
42. Неизвестный автор -- Бермонту-Авалову
Берлин, 15 октября 1919 года
Дорогой Павел Михайлович,
Приношу Тебе мою самую искреннюю сердечную благодарность за то
гостеприимство, которое ты мне оказал в Митаве. До сего времени я нахожусь
под тем хорошим и отрадным впечатлением, которое я вынес от всего этого, что
я у тебя видел.
Действительно у Вас делается работа в широком государственном масштабе.
Дай Бог Тебе это большое, русское дело довести до благополучного конца.
Понемногу и здесь, в Берлине, переходят на нашу сторону, и свои прежние
отношения объясняют тем, что раньше не так нас понимали, а потому и не могли
согласовать свои действия с нашими.
Был я по приезде у полковника Брандта -- военного агента, он в
определенной форме заявил, что взятие Риги исключительно может быть
оправдано только в случае отправки хоть и небольшой добровольческой части на
большевистский фронт; при этих обстоятельствах у него будут руки развязаны и
он обещает с пеной у рта отстаивать всех нас у англичан, что движение вперед
можно произвести, обеспечив себе тыл. Французы, по-видимому, не одобряют
английской политики по отношению к России, и мы здесь пользуемся, чтобы
одних натравить на других.
Одно могу сказать, что Твоя определенная политика, а главным образом
решительный образ действий производит здесь очень солидное впечатление и все
здорово с Тобой считаются; симпатии всех на Твоей стороне.
Сегодня утром нигде не могли найти А.К. Реммера, он как бы бесследно
исчез, оказалось, что еще вчера из министерства иностранных дел его
предупредили, что сегодня в 4--5 час. дня у него на квартире (Ронштр[ассе],
13) будет произведен обыск; конечно соответствующим образом приготовились, и
он заблаговременно уехал в укромное местечко.
Поверхностный обыск только что, как мне сообщили по телефону, окончился
вполне благополучно; с Реммером связь опять установлена. Так [что] у нас все
благополучно, работа кипит, все Твои поручения я исполнил. Виктория
Викторовна просит тебя поздравить с первым боевым успехом и шлет Тебе
привет.
Посылаю Тебе флакон духов.
Крепко Тебя обнимаю и целую, искренне Тебе преданный и Тебя любящий
Твой (подпись)89
Копия
43. Второй вариант90 ответа Бермонта-Авалова на приказ Юденича
Ревель, 15 октября 1919 года
Контрнаступление на латышские и эстонские войска для обеспечения фланга
и тыла моей армии предпринято, дабы не поставить ее в положение, в которое
поставили Вы Северную армию, не обеспечив ее тыл.
За предыдущими приказами Вашими следовали разъяснения через офицеров от
Вас о необязательности этих приказов для меня, в таком смысле понимаю и
последнюю телеграмму.
Дальнейшими операциями надеюсь принести пользу не только Родине, но и
войскам Северной армии. Изменником Родины себя не могу назвать, т[ак] к[ак]
в Вашей телеграмме явный призыв к мятежу в моей армии.
Еще потому не считаю себя изменником, что в то время, когда на
территории Северной армии ее чины унижены и оскорблены, -- чины моей армии
во всей Курляндии пользуются уважением и российский флаг гордо развевается.
[Резолюция]: Секретно, кн[язь] Авалов
Копия
44. Радиотелеграмма Бермонта-Авалова правительству Литвы
15 октября 1919 года
Литовскому правительству, Ковно
Я командировал генерала Альтфатера91 с комиссией произвести
расследование о беспорядках, допущенных чинами корпуса полк[овника]
Вырголича. Виновные будут переданы военному суду, убытки возмещены.
Пользуюсь случаем еще раз подтвердить свое желание поддержать самое
добросовестное отношение с литовским народом и правительством Литвы.
Не могу верить, чтобы литовское правительство не откликнулось на мой
неоднократный призыв. Великая Россия возродится, и добро как и зло,
сделанное ей во время ее возрождения будет учтено ею сторицей.
Командующий Западной добровольческой армией полковник кн[язь]
Авалов-Бермонт No 138
Копия
45. Телеграмма Бермонта-Авалова правительствам стран Антанты
16 октября 1919 года
Представителям держав Согласия
Союзные корабли, находящиеся в Рижском заливе, в предыдущих боях с
большевиками быстро уходили в море, не оказав поддержку борющимся с
большевиками. В борьбе войск Западно-Добровольческой армии с большевистскими
бандами Заметана, союзный флот второй день засыпает снарядами мой первый
казачий пластунский полк и мирное население Торенсберга, проливая русскую
кровь, как видно в благодарность за героическую помощь русских своим
союзникам во время войны. Я должен усмотреть в этом полную поддержку врагов
России -- большевиков.
Позиции своей не уступлю, и мои войска во главе со мной будут бороться
до последней капли крови за благо России.
Командующий Западной добр[овольческой] армией полковник князь
Авалов-Бермонт
Копия
46. Телеграмма Бермонта-Авалова командующему английской эскадрой
Ревель, 16 октября 1919 года
Получил Вашу 190 от 15 октября. Обеспечив ныне мою военную базу для
похода против большевиков, уже 10 октября предлагал латышам прекращение
военных действий. Прошу Вас помочь мне [в] достижении этой цели. Войска мои
стреляли только по позициям угрожавших мне латышей. Считал корабли союзников
друзьями России, а не частью латышского войска, борющегося против нее. Так
как переговоры по радио слишком медленны, прошу выслать в Митаву
уполномоченных [по] переговорам [для] скорейшего прекращения кровопролития.
Требую прекращения огня союзных кораблей по моим войскам и по мирному
населению Торенсберга.
Командующий Западной Добровольческой армией полковник князь
Авалов-Бермонт
Копия
47. Телефонограмма полковника Евреинова Бермонту-Авалову
Торенсберг, 16 октября 1919 г. 16 ч[асов] 10 минут
Обстановка следующая: на позиции 1-го полка 5 часов утра и до
настоящего времени идет бой 2-й батальон планомерно наступает и находится в
настоящее время у перекр