даже не по злому умыслу, трудно себе
представить. Личные отношения с тремя русскими представителями были
длительное время очень хорошими, отношения с Гиллерсоном, по крайней мере,
весьма корректными и вежливыми. Происходившие несколько раз обоюдные стычки
на переговорах объясняются вероломством русских в толковании статей мирного
договора, его исходными положениями в пользу победителя в отношении
попечения о военнопленных и полученной нами строгой инструкцией устранить те
или иные невыгодные для нас ошибки Брестского договора. Разногласия между
гражданской и военной властью во всяком случае имели место.
Еще перед отъездом граф Мирбах сказал мне, что министерство иностранных
дел надеется, что мы не прибегнем к использованию права военного
министерства любой ценой, при необходимости и угрозой разрыва переговоров,
добиваться реализации принципа обмена военнопленных "транспорт на
транспорт". Для военных этот принцип был важен, поскольку занятые на работах
русские пленные давали им возможность удерживать свои военные позиции, в то
время как министерство на Вильгельмштрассе стремилось создать впечатление
хороших отношений с Кремлем. Для достижения цели мы побуждали военное
министерство согласиться с необходимостью новых уступок, на это уходили
недели переговоров. Когда мы были близки к цели, министерство иностранных
дел подвело нас, задержав ответ на три недели, что значительно осложняло
положение наших несчастных пленных.
Создается впечатление, что министерство иностранных дел доверяет только
тому, что говорят Иоффе и Красин65, которые, хорошо зная людей на
Вильгельмштрассе, сообщают в Берлине то, что хотели бы слышать наши
дипломаты, и в первую очередь, Криге, занимающий пост директора в этом
министерстве. Сейчас мы узнали также, что уступка в вопросе обмена
"транспорт на транспорт" была сделана после того, как в неофициальном письме
к Иоффе было сообщено, что после возвращения всех немецких пленных мы будем
возвращать русских пленных по меньшей мере в том же темпе, что и до сих пор.
Это не очень существенная уступка, но нам было категорически запрещено
соглашаться на нее. Характерным является то, что мы узнали об этом письме
сначала от русских представителей, которые в ответ на него отказались от
решения подать в отставку.
Работа в обеих подкомиссиях (вывоз военнопленных и установление
почтового и железнодорожного сообщения) завершена. Смешанная комиссия должна
еще разработать окончательную редакцию по последним из упомянутых вопросов.
13 июля.
С поверенным в делах нашей миссии в Берлин было направлено письмо, в
котором сообщалось наше общее мнение о том, что дальнейшее пребывание миссии
в Москве не сделает чести Германской империи, если к России не будут
предъявлены достаточные и определенные требования в расплату за убийство и
если они не будут выполнены. Последовавшее вслед за этим указание, согласно
которому в случае грозящей нам лично опасности мы можем покинуть наш пост,
вызвало возмущение и удивление, так как оно доказывало полное отсутствие
понимания.
О расплате, естественно, пока нет и речи. Сговорчивость русских,
поначалу заметная, сильно ослабла. Обещанный дом, как заявили вчера Геннингу
два представителя правительства, не может быть предоставлен в наше
распоряжение, поскольку занимает в военном отношении для городского квартала
важное положение. Обещанное оружие также было выдано не полностью. Первый
страх перед нашими встречными мерами быстро прошел, так как было замечено,
что мы действуем нерешительно, а наша пресса в своих высказываниях очень
осторожна.
14 июля.
В Москве жара. "Чрезвычайка" со дня убийства 6 июля работает с большим
рвением. Сидя по вечерам часто заполночь в саду, мы слышим винтовочные
выстрелы, только с их помощью в советской России можно ввести и защитить
свободу и равенство. Обычно роль палача достается красному полку китайцев.
Правительство утверждает, что расстреляно уже несколько соучастников
убийства Мирбаха. Действительно ли это так, действительно ли расстрелянные
были причастны к убийству, проверить нельзя, да и не представляет интереса.
Убийцы надежно укрыты, так же как действительные инспираторы. Многие,
конечно же, спокойно остались в Москве, так как знают - ворон ворону глаз не
выклюет. Спиридонова, как говорят, помещена в дом для умалишенных. Выдержав
срок приличия, ее, видимо, снова допустят до работы.
Сегодня до обеда снова посетил Кремль. Поднимался на колокольню Ивана
Великого, самую высокую в Москве, откуда открывается замечательный вид. Во
второй половине дня - на приеме у дипломатического представителя польского
регентского совета. Пестрое, довольно интересное общество. Большинство
дворяне, много священников. Позже появился прибывший из Петербурга
архиепископ барон фон Ропп, первый епископ римско-католической церкви в
России. Весьма представительная и благородная фигура. Я довольно долго
беседовал с ним о его происхождении из немецких аристократических кругов,
генеалогических связях, о положении в России и, наконец, о польской
политике. Нам показалось, что его преосвященство искал возможности
побеседовать с нами, немцами. Следует признать особую любезность и
обходительность поляков, хотя многие, в том числе и мы, принимают ее за
показную.
15 июля.
10 июля 5-й Всероссийский съезд Советов принял основной закон
республики, содержание которого отражает дух этой коммунистической
государственности. Свободен только тот, кто стоит на той же почве, что и
правящий класс, все остальные граждане не имеют прав и должны быть наказаны
или насильно обращены в другую веру - вот основные идеи этого документа
свободы.
И все же есть небольшое число русских, которые считают эти ужасные
принципы необходимыми, не из-за своего стремления к господству и мести, а
потому, что считают, будто только таким путем можно достичь идеалов
счастливого коммунистического государства будущего. В жестоком и кровавом
терроре они видят необходимое, хотя и достойное сожаления переходное
состояние, когда буржуазия должна быть направлена на путь истины или, если
это невозможно, устранена, чтобы освободить путь для нового всеобщего
счастья.
Эти своеобразные идеи необходимости и возможности изменения человека в
лучшую сторону или его устранения силой являются, наверное, особым свойством
русского духа, который в разной степени находит отражение с давних пор в
русской литературе. Поскольку, однако, лишь немногие люди являются чистыми
идеалистами, эти идеи нашли совсем иное отражение в нигилизме и терроре
революционных партий. Руководящие лица и их палачи, прежде всего члены
"Чрезвычайки", почти все без исключения полны жаждой безграничной власти и,
главным образом, безудержной мести по отношению к бывшим правящим кругам и
тем, кто был "наверху". Среди идеалистов еще могут находиться те, кто
надеется, что, несмотря на все бесчинства и подлость, их чистая и большая
цель будет достигнута. Большая часть таких людей глубоко разочарована,
испытывает стыд и недовольство. Я познакомился со многими большевиками,
которые испытывают именно такие чувства. Некоторые из них еще не устранились
от общего дела и пытаются по мере своих слабых возможностей способствовать
добру. Очень многие отказываются быть участниками этих кровавых и подлых
действий.
У нас создается впечатление, что наша негласно разворачиваемая
прогерманская пропаганда совершенно недостаточна. Трудно судить, что тому
причиной - чрезмерная ли корректность, или общая бездеятельность. Скорее, и
то и другое. Мы могли бы, как это делалось и делается во всем мире и
особенно во время войны, поучиться у наших противников, которые всеми
средствами ведут такую же пропаганду своих идей, но только против Германии.
Во всяком случае, теперь в дипломатической миссии создан отдел прессы в лице
единственного журналиста, который представляет газету "Франкфуртер Цайтунг".
Вскоре появится также представляющая наши интересы и поддерживаемая нами
газета "Мир" на русском языке. Эффективная пропаганда в пользу Германии
должна стать действенным и решительным проводником нашей политики.
Оправданная самоуверенность и соответствующая манера держать себя уже сами
по себе завоюют доверие приверженцев ориентации на Германию, число которых
будет расти.
Отдельные руководители латышских частей в последние недели прощупывают
возможность установления контактов, что может иметь важное значение. Эти
действия свидетельствуют также о том, что эта лейб-гвардия советской власти
уже не верит в ее нерушимость. Латыши хотят заручиться гарантией, что они
будут отпущены домой и не поплатятся за свои действия здесь. В свою очередь,
латыши могли бы в случае гражданской войны обеспечивать защиту немцев и их
дипломатической миссии, причем сами латыши в такой войне могли бы
придерживаться определенного нейтралитета.
16 июля.
Вечером ужин в главной комиссии, где гостит дочь бывшего шведского
посланника в Петербурге генерала Брандштрема, который до конца апреля был
руководителем общего попечения о военнопленных немцах. Фрейлейн Брандштрем
приняла деятельное участие в делах наших соотечественников; она уже
несколько раз пересекала Сибирь. Поскольку в создавшихся условиях немецкая
комиссия не может проникнуть в Сибирь, она в сопровождении балтийца графа
Стенбока и нашей медсестры Эммы фон Бунзен попытается проникнуть туда через
чехословацкий заслон. Самоотверженность и смелость этой шведки трудно
переоценить.
Ярославль еще держится, но положение белых безнадежно. Красные, видимо,
не хотят идти на потери, связанные со штурмом и уличными боями, что можно
понять. Кроме того, такие боевые действия требуют самоотверженности и
дисциплины, а этих качеств в войсках красных может не оказаться. Здесь
предпочтение отдается тактическим действиям в виде осторожной позиционной
войны, в которой решающее значение придается артиллерии и голодной блокаде.
При попытке дать беспристрастную и объективную оценку советскому
правительству на передний план постоянно выдвигается еврейский вопрос, так
как примерно семьдесят пять из сотни основных должностей в комиссариатах,
Советах и т.п. заняты людьми этой национальности. В отличие от возможных
утверждений иудофилов, это явление нельзя рассматривать как случайность, а
этих руководителей еврейской национальности считать русскими только потому,
что они являются выходцами из российского населения. Исторически и по своим
задаткам иудаизм интернационален, что не исключает отдельных случаев, когда
представители этого народа едины по духу с той нацией, среди которой они
живут и являются истинными патриотами своей страны.
Один из основателей прусской консервативной партии и автор "Учения о
государстве" - Шталь - яркий пример сказанному, но является, пожалуй,
исключением. Евреям нельзя поставить в упрек их интернациональный дух,
поскольку он является результатом их политического становления. Никак нельзя
упрекнуть русских евреев, живших при прежнем правлении в условиях законов,
ограничивающих их свободу, ущемляющих их гражданские права, в том, что они
не были приверженцами и защитниками самодержавия. Поэтому еврейская
интеллигенция возглавила здесь социалистические и революционные партии в
таком масштабе, как ни в какой другой стране.
Критика и подрывная работа, агитация были целью деятельности тайных
организаций. Насколько плодотворен и созидателен еврей, благодаря своей
предрасположенности к торговле и умению делать деньги, а также в научной
деятельности, настолько негативна и вредна его политическая деятельность в
массах. Ненависть и жажда мести особо присущи еврейским революционерам
России. Теперь им нужна компенсация за то бесправие, которое им приходилось
выносить в старой России, за политические преследования, которым они
подвергались - по праву - за свою революционную деятельность.
Факт разбросанности иудейского народа по всей планете совершенно
по-особому освещает идею мировой революции в глазах семитских вождей
революционных партий вообще и России особенно. Недостаточность чувства
принадлежности к отечеству и вытекающий из этого интернационализм выросли,
собственно, на почве верности своему народу. Мировая революция должна и
может необычайно расширить во многих отношениях уже существующее господство
евреев над другими народами.
Ирония судьбы заключается в том, что русский народ, выдержавший
длительную и упорную борьбу против гражданского равноправия евреев, теперь
находится под их преобладающим правлением и, более того, подвергается их
кровавому террору. Но реакция не заставит себя ждать. В случае решающего
переворота в России будет организован такой еврейский погром,
разрушительность которого трудно себе представить.
Мне чужд бессмысленный антисемитизм, способный выплеснуть ребенка
вместе с водой. В мирное время и в войну я узнал таких евреев, которые как
личности и граждане заслуживают всяческого уважения. Но ни один логично и
справедливо рассуждающий еврей не проигнорирует мнение, заключающееся в том,
что иудаизм не должен играть ту роль, которая никоим образом не
соответствует численности евреев. Пока иудаизм мыслит интернациональными
категориями и его действия носят подрывной характер, с ним нужно бороться и
исключать из политической арены.
Увиденное и пережитое мною в Москве убеждает меня все больше в том, что
в политическом отношении просто необходим спокойный и взвешенный
антисемитизм, если народ хочет идти по национальному пути развития.
Если с еврейской стороны можно нередко услышать, что для того, чтобы
одному подняться, другому нужно посторониться, то это правильно. И поэтому
встречное национальное движение против интернационального иудаизма вполне
оправдано.
19 июля.
Сегодня пришло известие, что царь и, наверное, его семья расстреляны в
Екатеринбурге. В сегодняшней газете "Известия" было сообщение, что по
распоряжению местного Совета, учитывая вероятность побега и возможности
похищения чехословаками, бывший царь расстрелян 16 июля; этот шаг одобрен
Центральным исполнительным комитетом.
В более жестокой и бездушной форме известить общественность об
убийстве, пожалуй, невозможно. В широких кругах уже давно высказывалось
предположение, что никого из императорской семьи уже нет в живых. Но,
видимо, нельзя сомневаться в том, что правительственное сообщение
соответствует действительности.
Хотя случившегося можно было ожидать в любое время, нас это известие
очень огорчило. Сострадание к ужасной судьбе Николая II66 и его
семьи заставило давно забыть, что никто иной как он по своей
бесхарактерности и слабости терпел и допускал направленную на разжигание
войны политику панславизма и не употребил свою власть в июльские дни 1914
г., чтобы сохранить на земле мир.
От правительства кровавого террора нельзя было ожидать ничего иного,
как покончить с вопросом о судьбе плененного императора его убийством. Карл
I67 и Людовик XVI68 были, по крайней мере, формально
обвинены и затем осуждены. Здесь же для свершения акта возмездия в его
жесточайшей форме был найден соответствующий повод. Нельзя, видимо,
сомневаться и в том, что Екатеринбургский совет имел указание и полномочия
от Кремля69. Само собой разумеется, что была возможность
своевременно укрыть царя вдали от чехословацкого фронта в одной из цитаделей
большевизма. О его насильственном освобождении или бегстве вообще не могло
быть и речи. Грубость и жестокость характеризуют ответ Троцкого примерно две
недели назад на заданный одним из нас вопрос, насколько соответствуют
действительности слухи об убийстве царя: "Я не знаю, и это меня совсем не
интересует. Меня, действительно, не может интересовать жизнь каждого
отдельного русского гражданина".
20 июля.
Сегодня беспокойный день. С утра был в городе. Народ воспринял убийство
царя с тупым равнодушием. Люди приличные и порядочные, привыкшие к ужасам,
слишком озабочены собственными нуждами, чтобы испытать что-то особенное.
Небольшая часть русских, живущих в Москве, настоящих сторонников монархии,
держится скрытно, стараются не привлекать к себе внимания.
Затем вместе с Шубертом и Геннингом мы были на завтраке у
дипломатического представителя польского регентского совета Ледницкого.
Кроме хозяев присутствовал еще архиепископ барон Ропп. Вчера представители
нашей миссии были здесь в гостях в кругу этих же лиц. Поэтому мы
представляли, о чем пойдет речь: продолжение, а вернее, попытка оказания
политического воздействия. Моя беседа в прошлое воскресенье с его
высокопреосвященством уже дала возможность познакомиться с его желаниями и
представлениями.
Роппы, собственно, балтийцы, так что предрасположенность члена этой
семьи к полякам могла показаться неожиданной. В этом сыграли свою роль,
скорее всего, его принадлежность к римской церкви, занимаемое в ней высокое
положение в сочетании с честолюбием и неприятием красной республики.
Архиепископ знает, конечно, что и мы, офицеры, докладываем в вышестоящие
инстанции, при этом минуя промежуточные, поэтому он хотел познакомить со
своими мыслями и нас:
"Созданная странами Центральной Европы Польша должна возвратить себе
свои старые границы; это и в интересах Германии, поскольку этот вопрос
постоянно беспокоит ее. Галиция и все области, в результате раздела
отошедшие к Пруссии, должны быть поэтому великодушно возвращены; в ответ на
это германский кайзер станет одновременно королем Польши, которая будет
прочно входить в состав Германского рейха. Если такая личная уния не будет
достигнута, то Польша в ответ на возвращение теперешних прусских провинций
станет федеративным государством Германии, примерно как Бавария в
политическом и военном смысле".
Таковы пожелания высокого духовного лица, выраженные им с большой
откровенностью и в интересной форме. Установление контактов с нашей миссией,
желание передать эти планы немецкому правительству и Верховному
главнокомандованию являются основной причиной приезда архиепископа в Москву.
На нас такое заявление, сделанное в доброжелательной форме, с подчеркнутой
симпатией к нашей стране этого человека благородного происхождения из
вестфальской фамилии, не произвело достаточного впечатления.
Мнение о необходимости создания польского государства, с учетом
внутреннего положения Германии и особенно Пруссии, и без перспективы
приобрести в его лице благодарного друга, тем более, что заключение
сепаратного мира с Россией может принести вред, укрепилось во мне с тех пор,
как в 1916 году в одной из карпатских деревень нам по телефону был передан
указ кайзера. После этого мы не спали до утра, обсуждая возможные
последствия, рисуя их в черных красках. То, что правительство считало
возможным избрать такой путь, нас тогда не удивило. Но до сих пор для меня
остается загадкой, почему наше Верховное главнокомандование не наложило
решительное вето, почему оно посчитало возможным усилить свои войска за счет
польских частей. Тот, кто провел месяцы и даже годы войны в русской Польше,
кто наблюдал в мирное или военное время за образом мышления поляков и имел
возможность судить о нем не через розовые очки, тот не поддался бы никаким
иллюзиям, как это случилось с генерал-губернатором в Варшаве.
Поэтому приятно звучащая речь его преосвященства была не столь
безобидной. Пока мы на коне, думал я, вы дружелюбны и внешне полны симпатий
и признательности, чтобы потом выбить лестницу из-под ног; но как только
наши дела будут не столь хороши, вы будете первыми, кто подобно гиенам
начнет потрошить наши карманы. Решительно, но в любезной форме, мы дали
понять, что такие намерения нам чужды.
Сразу после этого завтрака я и Геннинг направились на заседание
смешанной комиссии по обмену пленными, которое прошло очень бурно. Сегодня
пришло сообщение, что Екатеринбург захвачен чехословаками и, таким образом,
многие тысячи находящихся в этой области военнопленных стран Центральной
Европы теряют возможность быть отправленными на родину. В течение нескольких
последних недель мы настаивали на освобождении находящихся там в лагерях
военнопленных, предвосхищая то, что теперь с математической точностью
становится реальностью. Все наши усилия закончились безуспешно, встречая
равнодушие, плохую организацию и в значительной степени нежелание
определенной части руководства идти нам навстречу. Видимо, только за счет
полнейших уступок требованиям русских в вопросах о пленных можно было
добиться сговорчивости.
То, что мы являемся свидетелями продолжающегося кровавого террора,
известие об убийстве царя, беспокойство по поводу наших военных и
гражданских пленных - все это вызывает у нас нарастающее чувство отвращения
к сотрудничеству с советским правительством, которое хотя и не должно
распространяться на практические дела, но тем не менее отражается на том,
что общение становится все более формальным, переговоры проходят все более
обостренно.
Заседание началось; Гиллерсон отсутствует, председательствует сегодня
русская сторона в лице Исаева. Первым выступил Ремзи-паша70 по
поводу событий на острове Наргин, возле Баку. Судьба находящихся там пленных
уже три года является причиной нашего возмущения. Затем мы выступили с
жалобами в связи с вопросом о выдаче наших пленных, находящихся в
Екатеринбурге. От русских отвечал Навашин, который позволил себе такую
бестактность, что мне пришлось изменить свое представление о нем как об
умном человеке. Он представил дело так, будто только транспортные трудности
являются помехой для вывоза военнопленных, на котором мы настаиваем уже пять
недель. В заключение он сказал: "Я хотел бы напомнить немецкой делегации о
том, что русским властям, как вам известно из вчерашних газет, из-за
недостатка железнодорожных вагонов не удалось вывезти даже одного
конкретного человека, чтобы он не достался чехословакам, что закончилось так
трагически".
Сначала мы онемели от наглости вообще упоминать на заседании об
убийстве царя, да еще так цинично мотивировать его. Я ждал, что наш
председательствующий заявит протест с требованием извинения, но напрасно.
Ничего подобного не произошло. Я готовился к выступлению и, пока передо мной
выступали еще двое делегатов, нашел необходимые слова, которые я должен был
произнести. Коснувшись вопроса о транспорте и наших требований и жалоб, я
закончил примерно следующим образом:
"Господин Навашин нашел возможным упомянуть здесь о событии, которое мы
переживаем со вчерашнего дня. Я могу сказать русской делегации, что мы не
ожидали этого и хочу выразить наше неприятие происшедшего. Нам также
непонятно, каким образом кончину этого несчастного человека можно объяснять
нехваткой места на железной дороге. Вряд ли найдется кто-либо из русских
господ, кто поверит, что при приближении чехословаков при необходимости
нельзя было вывезти царя лошадьми или даже пешим способом. Должен
согласиться, было ошибочным ожидать, что правительство вывезет наших
пленных. Неуместно по этому поводу упрекать правительство, если оно не
смогло найти места в железнодорожном вагоне даже несчастному пленному из
своего народа, русскому императору, и поэтому распорядилось убить его".
Поскольку русские понимают немецкий язык хорошо, эффект оказался
сильным. Исаев и Жданов, которые наверняка не являются убежденными
большевиками, были заметно потрясены промахом своего соратника и еще больше
моим протестом. В заявлении русского председательствующего и Навашина была
сделана попытка дать нам любое удовлетворение. Немецкие и турецкие коллеги
после заседания выразили свое восхищение по поводу того, что я высказал наше
общее мнение. Только руководитель нашей делегации не сумел полностью скрыть
свое недовольство по поводу такого недипломатичного чисто солдатского
поведения. Наш поверенный в делах, которого я проинформировал, вернувшись в
представительство, полностью одобрил мое поведение.
21 июля.
Вчера вечером мы, немцы, почти в полном составе устроили прощальные
овации отъезжавшим с Николаевского вокзала в Сибирь шведке фрейлейн
Брандштрем и сестре Эмме фон Бунзен. Затем на обратном пути на автомашине
проехали мимо Храма Христа Спасителя через Москва-реку. Видели, как начали
снимать памятник Александру III, чтобы показать, что настало время свободной
республики Советов. Огромный памятник хотя и представлял безвкусицу первого
ранга, однако сносить его было бессмысленно. Историю России такими мерами не
зачеркнешь и воодушевление сегодняшним днем не подымешь. Только
доказательства, что нынешний большевизм несет народу в его преобладающем
большинстве - а не только небольшой правящей группе и ее хорошо оплачиваемой
красной гвардии - более счастливое существование, чем вчерашний царизм,
могут превратить Россию из угнетенной измученной страны диктатуры
пролетариата в свободную республику довольного народа. Никогда
большевистская Россия этого не докажет; мы все поняли это за последнюю
четверть года. Созидательные силы не проявляют себя, террор же и кровь
способны принести с собой лишь могильное безмолвие, а не довольство. Дальше
наш путь продолжался в юго-западном направлении из города, мимо
Александровского дворца и Нескучного парка, на Воробьевы горы. При этом мы
хотели посмотреть, не найдется ли там для нас участка, который мы могли бы
потребовать на тот случай, если нам придется оставаться здесь дольше, и
который было бы легче защищать, чем дом Берга. Наше правительство поставило
требование, чтобы для охраны дипломатической миссии был допущен батальон из
двух боеспособных рот в форме, с пулеметами. Принятие наших требований
повысило бы наш авторитет в любом случае, обеспечило бы защиту
дипломатической миссии на случай путчей и, пожалуй, позволило бы обеспечить
ей нейтралитет в случае гражданской войны. Конечно, это не давало
возможность выдержать планомерную осаду или противостоять, допустим, новому
правительству, враждебно настроенному к немцам. Долгие переговоры в Берлине,
о содержании которых мы почти ничего не знали, доказывают, что Германия не
выдвигает, как бы ей подобало, решительных требований, а пускается на
различные уловки. Наши надежды на благоприятный исход близки к нулю. Военное
министерство намерено в качестве передового поста официальной охраны и
временной защиты направить сначала усиленное подразделение в гражданской
одежде. Первая группа в составе одного офицера, который сейчас исполняет
обязанности командира импровизированного караула при штабе, пяти
унтер-офицеров и 20 рядовых прибыла вчера. Поступают также постепенно
пулеметы и самозарядные орудия; наконец-то, в наше распоряжение отдан
неоднократно упоминавшийся мною дом за нашим садом, который оборудуется под
общежитие для пленных немцев.
22 июля.
Подробности убийства царя, которые постепенно становятся известны -
ужасные. Теперь уже, пожалуй, нет сомнения, что чудовищно убиты также царица
и дети царя, что распоряжение было дано здешним центральным правительством,
а полномочия по выбору времени и формы исполнения были переданы
Екатеринбургскому совету.
Нам здесь часто задают вопрос, почему Германия в Брестском мире не
потребовала выдачи царской фамилии нейтральному государству, например,
Дании, с взятием обязательств с соответствующего правительства о недопущении
возвращения в Россию членов императорской семьи с целью оказания поддержки
контрреволюции. Вполне справедливо замечают здесь, что подобный акт
рыцарства и милосердия по отношению к бывшему противнику Германии
значительно увеличил бы число ее сторонников. Антанта почти ничего не
сделала для своего прежнего союзника, но у нее и не было средств добиться
его вызволения. Подобное требование с нашей стороны Россия приняла бы, как и
все другие, без сопротивления. Похоже, что наше правительство
руководствовалось двумя соображениями. С одной стороны, наши левые партии
расценили бы такой шаг как вмешательство во внутренние дела России и
поддержку реакции, с другой - не было уверенности, что если с выдачей царя
согласятся, то ей воспрепятствует покушение на царя и его убийство, которое
произойдет, естественно, "против воли и к большому сожалению правительства
Советов". Определенные попытки оказания содействия царской фамилии
дипломатическим путем вообще-то предпринимались.
Вчера вечером пришло сообщение, что Ярославль капитулировал.
Одновременно правительство пожаловалось на поведение немецкой комиссии
попечения военнопленных. При этом утверждается, что немцы взяли восставших
"белых" под свою защиту, захватили власть в городе и обвиняются в том, что
как не признавшие "законное" правительство Советов они нарушили свой
нейтралитет и экстерриториальность. Для проверки обстоятельств, о которых
было сообщено, конечно же односторонне, сегодня ночью спецпоездом выехали
Радек и немецкий лейтенант Гербер, в совершенстве владеющий русским языком.
Победа по всей линии, включая Ярославль, над внутренним врагом, придаст
правительству новые силы. За последние две недели нашло подтверждение
представление о том, что только поддержка извне может вызвать перелом в ходе
событий. Контрреволюция способна свергнуть коммунистов только в том случае,
если будет единство всех их противников. Спорят вокруг горящего дома и дают
ему разрушиться, так как не могут договориться о способах его тушения. Здесь
мог бы помочь только диктатор, поддерживаемый внешней силой. Он не должен
зависеть от партии, его девизом должно стать "установление порядка и права,
а все остальное решается конституционным собранием под защитой диктатуры, за
которой сохраняется исполнительная власть".
Наша позиция о необходимости отступиться от большевиков не находит
поддержки у министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе. Нами было
предложено перевести миссию в Петербург или Смоленск, чтобы, как нейтральные
государства и Антанта, иметь контакт с Россией, но в то же время показать
ей, что 6 июля не оставлено без последствий. О том, что следует покинуть
Россию, нет и речи, это и не желательно, поскольку мы не хотим, чтобы
создалось впечатление, будто мы пытаемся избежать какой-то опасности.
В качестве нового посланника должен прибыть государственный министр
Гельферих71. Выбор личности такого ранга и такого политического
значения говорит о том, что наше правительство не верит в возможность
разрыва отношений или даже не предполагает возможности хотя бы ослабления
отношений, дабы не нанести урон авторитету Германии. Мы, солдаты, здесь в
Москве полагаем, что министерство иностранных дел тихонько радуется мертвым
параграфам, появлению Дополнительных договоров, составляемых его
превосходительством Криге вместе с Иоффе и Красиным, и при этом совершенно
забывает, что здесь авторитет Германской империи находится в опасности, что
все мы, находящиеся здесь, расцениваем это как бесполезную бумажную работу.
Какое значение могут иметь форпосты и патрулирование, если находящийся в
тылу руководитель не считается с их донесениями или если он ценит выше
сведения вражеского агента? Неизгладимое впечатление произвела на меня
недавно записка министерства иностранных дел, в которой говорится, что с
мнением дипломатической миссии нельзя согласиться, поскольку большевистский
посланник, господин Иоффе, придерживается иного мнения.
Так называемый "Гамбургский бюллетень", в котором сообщается о
реорганизации нашей службы иностранных дел, прав прежде всего в том, что
наши дипломаты должны набираться из различных сфер государственной службы.
Чем больше число претендентов на освобождающиеся посты, а позднее - для
занимания более высоких постов, тем строже отбор и тем больше вероятность,
что, несмотря на возможность ошибок, наверху останутся действительно
достойные люди. Само по себе отношение численности атташе и советников
миссии к более высоким постам министерства иностранных дел таково, что о
настоящем выборе, например, в том виде, как это делается в армии для
генерального штаба, не может быть и речи. Преобразование политики, ее все
большая переориентация на экономическое соперничество и все большая
направленность дипломатии на то, чтобы представлять народы и их
экономические интересы, а не быть связующим звеном между дворами, требуют
другой и более широкой подготовительной базы.
23 июля.
Занятость и напряженность отношений до сих пор не давали мне
возможности коснуться некоторых важных вопросов. К ним относятся, в первую
очередь, установление торговых отношений и использование русского сырья и
товаров для находящейся в блокаде Германии. По крайней мере, отдельными
штрихами я обрисую свои впечатления. Несмотря на развал русской экономики и
промышленности, общую дезорганизацию и печальное состояние средств связи,
возможности для торговли все-таки имеются, так как в результате почти
полного прекращения с 1914 года экспорта в России накопились значительные
запасы. Советское правительство сознает, что, имея такие резервы на складах,
оно обладает по отношению к нам важным козырем. Ввиду национализации внешней
торговли и угрозы смертной казнью за нарушение декрета, товарообмен в
сколько-нибудь значительном объеме без посредничества советского
правительства невозможен. Проводимые в настоящее время переговоры в Берлине
должны изменить это положение, в то время как все попытки, предпринимавшиеся
в течение четверти года, оканчивались полной неудачей.
Но у нас здесь по праву задаются вопросом, окажется ли предполагаемый
через несколько недель обмен, в случае благоприятного заключения и лояльного
осуществления Дополнительных договоров, все еще своевременным, чтобы усилить
Германию для заключения мира. Такая надежда была одной из причин заключения
Брестского мира, и о ней говорилось в свое время от лица нашего
правительства. Как и в вопросе обмена военнопленными нас не покидает мысль,
не содержит ли сам мирный договор обязательные двусторонние обязательства в
виде дополнительных соглашений. Здесь также следовало бы заверить русских,
что в случае быстрого и корректного выполнения ими своих обязательств, они
получат заманчивые встречные поставки и что им даже пойдут на уступки в
территориальном вопросе; и в то же время, в случае саботирования договоров,
Германия будет иметь право на определенные штрафные санкции. Тогда нам не
пришлось бы, в этом нет сомнений, безуспешно работать здесь в течение трех
месяцев с использованием многочисленного персонала торговых агентов.
Представители многих военных компаний и различные покупатели,
постепенно собравшиеся при полномочном представителе военного министерства и
подчиненном ему отделе экономики, развернули усердную деятельность, чтобы
исключить параллельную работу друг против друга. Первоначальный оптимизм,
радость по случаю обнаружения запасов товаров, а также по поводу предстоящих
заключений договоров, вскоре сменились настроением безнадежности.
Правительство ограничивалось общими заверениями, не выдавая при этом
разрешения на вывоз. В русских торговых кругах, в которых сначала была
надежда на успех, который они связывали с влиянием на торговые дела
победоносной Германии, прежний интерес давно пропал. В таких условиях не
смогли ничего изменить ни прибывший в дипломатическую миссию атташе по делам
торговли, ни генеральные консульства, открытые здесь и в Петербурге.
25 июля.
Сегодня мне доставили скрытно прокламацию, которая еще раз
демонстрирует поведение высших правительственных деятелей. Нарком
железнодорожных путей сообщения соответствует нашему министру железных
дорог. Этот документ дружественного и миролюбивого по отношению к нам
советского правительства, с которым на Вильгельмштрассе и после 6 июля, и
несмотря на целый ряд аналогичных проявлений действительной "благодарности",
считают возможным заключать договоры, должен быть включен сюда в
переводе72:
Всем комитетам, всем товарищам рабочим и служащим
всех железных дорог Советской федеративной республики
Дорогие товарищи!
Революционный пролетариат Украины, обманутый меньшевистской и
социал-революционной Радой, отдавшей украинских рабочих и крестьян немецким
империалистам-кровопийцам и их ставленнику Скоропадскому73,
вступил в отчаянную борьбу с врагами революции. Нарастающее движение
крестьян, которое борется против очага черносотенной кадетской клики, сметет
с лица земли украинских поработителей и помещиков. Пролетариат железных
дорог Украины, этот передовой отряд рабочего класса, снова сплотился под
красным знаменем борьбы за власть рабочих и крестьян. Близок час расплаты с
немецкими бандами и их приспешниками за то, что они покушаются на революцию.
Украинские железнодорожники в своей борьбе против врага революции,
ставленника Скоропадского, прибегли к испытанному средству революционной
борьбы, к всеобщей забастовке железнодорожников. В эти дни отчаянной борьбы
украинского пролетариата против контрреволюционеров всех мастей
железнодорожники Украины протягивают к вам израненные в борьбе руки,
становясь по одну сторону баррикад и оставляя по их другую сторону всех
контрреволюционеров-монархистов, кадетов, меньшевиков и правых
социалистов-революционеров.
Товарищи, помните, пока мы не снесем голову нагло поднимающейся у нас в
стране контрреволюции, пока мы совместными усилиями не разобьем наймитов
англо-французского империализма, а также чехословаков, пока мы сами не
свяжем себя революционной классовой дисциплиной, до тех пор мы будем
бессильны помочь нашим братьям на Украине. Более того, мы сами станем
жертвой Скоропадских, Милюковых или нового Николая.
Сплачивайтесь поэтому на ваших рабочих местах и в мастерских! Смыкайте
ваши ряды вокруг рабочей партии коммунистов! Да здравствует партийная и
рабочая дисциплина! Долой предателей русского пролетариата -
железнодорожников, которые призывают вас к забастовке!
В Российской советской республике, в которой вся власть принадлежит
только рабочим и беднейшему крестьянству, всякий призыв к забастовке должен
быть заклеймен как подлость и как контрреволюционное преступление, наносящее
вред классовым интересам рабочих, должен быть наказан.
Долой подстрекателей забастовок, толкающих вас на такой гибельный шаг.
Помните, что любое нарушение партийной и рабочей дисциплины - это удар
Каина в спину брата.
Близится день!
На горизонте с каждым днем все отчетливее первый луч мировой
социалистической революции.
Да здравствует федеративный братский союз революционного пролетариата
Украины и России с товарищами всего мира!
Представитель народного комиссариата путей сообщения
В. Невский74
* * *
Одновременно с выпуском этой прокламации по учреждениям начался сбор
денег для забастовщиков Украины, и большое число агитаторов с крупными
суммами денег выехали на места.
События в Ярославле полностью выяснились. Лейтенант Гербер возвратился
назад, пришло также сообщение руководителя комиссии попечения о
военнопленных лейтенанта резерва Валька, содержание которого я привожу в
разделе "Документы",