ого управления Шикин
продержался до марта 1949 г., когда пришел и его черед исчезнуть с
горизонта. В иностранной печати его имя тогда мелькнуло рядом с именем А. А.
Кузнецова, Вознесенского, Родионова и других сторонников Жданова, особенно
выдвинувшихся в борьбе против "маленковцев" и вынужденных потом за это
расплачиваться. Это было добавочным подтверждением его принадлежности к
"ждановцам" и смысла его назначения в 1946 г.
Наиболее трудной для Жданова была борьба за аппарат Управления
пропаганды и агитации, которое тогда играло значительную роль, возглавляя
всю вообще идеологическую работу партии. Начальником этого Управления был Г.
Ф. Александров. За годы войны Александров развивал большую деятельность,
много писал сам, еще больше редактировал написанное другими, лично руководил
работой Управления, принимал самое активное участие в подборе вместе с
Маленковым руководящих кадров для отделов пропаганды на местах. Наиболее же
важным было личное доверие к нему Сталина, которое делало положение
Александрова настолько прочным, что свергать его было трудно даже Жданову,
который тогда был в зените своих успехов и имел за собою большинство и в
секретариате (ЦК, и в Оргбюро, и в Политбюро.
Первым открытым ударом по Александрову было решение ЦК ВКП(б) от 14
августа 1946 г. "О журналах "Звезда" и "Ленинград"", которое открыло целую
серию "знаменитых" в судьбах советской культуры "решений ЦК по
идеологическим вопросам", определивших политическое содержание всего
"ждановс-кого" периода послевоенных чисток на фронте культуры. Формально
постановление ЦК было направлено против ленинградского
горкома партии, в ведении которого находились журналы "Звезда" и
"Ленинград" и который не только разрешал сотрудничество в них таких "чуждых
советской литературе" авторов, как Зощенко и Ахматова, но и допустил
включение первого в состав редакции "Звезды". Два других постановления ЦК,
принятые на протяжении ближайших трех недель -- "О репертуаре драматических
театров и мерах по его улучшению" (от 26 августа 1946 г. ) и "О кинофильме
"Большая жизнь"" (OT 4 сентября) -- как и раз и подтверждают то, что атака
Ждановым велась против всей политики Управления пропаганды и агитации за
военные годы. Она открыто била по Александрову и еще больше по Маленкову,
который был главным покровителем и вдохновителем Александрова.
В сентябре 1946 г. в этот "антималенковский" фронт активно включилась
еще одна влиятельная группа -- группа Андреева, члена Политбюро. 26 сентября
датировано постановление Совета министров СССР "О фактах нарушения Устава
сельскохозяйственной артели". 9 октября тот же Совет министров совместно с
ЦК ВКП (б) принял (решение о создании особого Совета по делам колхозов,
наделенного чрезвычайными правами. Председателем этого Совета был назначен
Андреев, член Политбюро и заместитель Сталина по председательству в Совете
министров. Председателем Совета по делам колхозов также был Андреев. В
списке членов этого нового Совета не было имени Маленкова. Много более
важным следует считать тот факт, что одним из заместителей Андреева был
назначен Н. С. Патоличев, имя которого было напечатано с пометкой "секретарь
ЦК".
Ни раньше, ни позже сообщения об избрании Патоличева секретарем ЦК в
печати не появлялось. Между тем факт пребывания Патоличева на посту одного
из секретарей ЦК надо считать несомненным. Бывший секретарь Ярославского, а
затем Челябинского обкомов, член ЦК с февраля 1941 г., Патоличев на
мартовском 1946 г. пленуме был избран в состав Оргбюро вместе с тремя
другими секретарями обкомов -- Андриановым, Родионовым и Сусловым. Их
избрание было результатом решения обновить центральный аппарат путем
привлечения в него наиболее выдвинувшихся представителей партийного аппарата
на местах. Уже с августа 1946 г. фигура Патоличева (появляется на парадных
трибунах во время различных празднований неизменно среди других секретарей
ЦК, не состоящих одновременно членами Политбюро -- впервые 14 августа 1946
г., в день авиации, рядом с А. А. Кузнецовым и Г. М. Поповым. Кроме списка
членов Совета по делам колхозов, секретарем ЦК Патоличев назван был в отчете
об открытии Академии общественных наук (Правда. 1946. 2 нояб. ). Наконец, на
торжественном заседании 6 ноября 1946 года Патоличев занимает место в
президиуме в том же
самом окружении -- Кузнецов, Патоличев, Попов. Это место Па-толичев
занимал и на трибуне во время парада 7 ноября 1946 года.
Но количество секретарей ЦК остается неизменным с 1941 г.: их пять
человек, включая Сталина (пленумом ЦК в марте 1946 г. избраны Сталин,
Маленков, Жданов, Кузнецов и Попов). Появление нового секретаря
свидетельствовало об уходе одного из старых. Таким мог быть только Маленков.
Об его уходе с поста первого секретаря ЦК (Сталин порядкового номера не
имеет, он "генеральный секретарь") никаких сообщений не делалось, но
сопоставление всех косвенных указаний заставляет признать его бесспорным. В
биографии Маленкова, которая была напечатана в "Вечерней Москве" 24 ноября
1947 г., когда проходили выборы депутатов в Моссовет, при перечислении
постов, которые Маленков занимает, пост секретаря ЦК назван не был. В
качестве подтверждения вывода о снятии Маленкова с поста первого секретаря
ЦК следует рассматривать и факт назначения Маленкова заместителем Сталина по
должности председателя Совета министров (утверждено Верховным Советом от 18
октября 1946 г. ). Принцип несовмещения работы секретаря ЦК с работой в
Совете министров в то время соблюдался очень последовательно.
* * *
Начиная с осени 1946 г. по всему СССР начали перекатываться
волны массовых чисток, -- постепенно расширяясь и захватывая все новые
общественные группы. Это была "ждановская чистка", -- чистка, которая
главным своим острием была направлена против всего нового, что за военные
годы было введено в-партийно-коммунистическую идеологию и в советскую
практику. От "ежовской" чистки 1936--1938 гг. эту новую чистку отличали не
только совсем иные политические задачи, но и весь характер-ее проведения.
Основное различие состояло в том, что при Ежове молодые кадры
"выдвиженцев" чистили в первую очередь верхний слой партийно-советской
правящей элиты, физически истреблять которую им было предписано сверху, а
теперь, наоборот, правящая элита во главе с остатками "испытанных соратников
Сталина" заботливо "прочесывала" партийно-советский молодняк.
Сам Маленков тем временем на много месяцев сошел с открытой арены
общественной жизни и партийной, и советской. Его имя почти совершенно
исчезло со столбцов советской печати, за исключением лишь перечней
присутствующих на торжественных парадах. Его направили на работу в
сельскохозяйственный сектор, положение которого было крайне тяжелым. Урожай
в
1946 г. был исключительно плох, едва ли доходил до половины довоенного,
при значительно увеличившихся территориях и населении. Для СССР, истощенного
войною, это было настоящей катастрофой. Страна жила на грани подлинного
голода, особенно деревня.
Не только голод, но и размеры неурожая были следствием политики
советского правительства. Особый комитет, созданный правительством под
именем Комитета по восстановлению разрушенных областей, сыграл в жизни
страны роль много более мрачную, чем иноземные оккупанты Прежде чем
приступать к какому бы то ни было восстановлению, представители
возвращавшейся советской власти производили придирчивое расследование о
поведении населения под немцами и беспощадно расправлялись не только с
отдельными лицами, признанными повинными в каких-либо проступках,
совершенных индивидуально, но и с группами населения и с населением целых
селений и даже районов, настроение в которых при немцах было недостаточно
просоветским. Особенно систематическими были такие групповые расправы с
населением тех сельских районов, где выявились настроения, враждебные
колхозам. Как правило, все население таких районов в принудительном порядке
вывозили на Север или на Восток -- в Сибирь, на Урал, в казахстанские степи
и т. д. Количество таких переселенцев, в принудительном порядке отправленных
в разные лагеря, надо определять в 5--6 миллионов человек. На встречу им с
Севера и Востока двигался другой людской поток, переселяемый на опустевшие
места.
Это было поистине великое переселение народов, которое проводилось в
планомерном порядке для всех освобожденных областей. В этих условиях и без
засухи урожаи не могли быть хорошими. Во главе Комитета, который такими
методами восстанавливал районы недавней немецкой оккупации, стоял Маленков.
Из всей его многосторонней деятельности военных лет едва ли не одни только
массовые переселения ему не были поставлены в вину "ждановцами". По линии
колхозной ему в вину больше всего ставили совсем другое: проводя свою общую
линию ориентации на поколение людей, выдвинувшихся за годы войны,
маленковский Комитет по восстановлению разрушенных областей посты
председателей колхозов и другие командные посты в колхозной деревне
систематически замещал ветеранами войны --часто инвалидами, имевшими звания
героев Советского Союза или высокие ордена. Авторитет Маленкова в те годы
был настолько велик, что эта политика в отношении назначений из районов
недавней немецкой оккупации распространилась фактически на весь СССР. Власти
пользовались всеми предлогами, чтобы устранять прежних руководителей
колхозов и назначать на их места деятелей военного времени. И уже с 1944 г.
тип героя войны
и орденоносца, часто полуинвалида, на посту председателя колхоза или
бригадира становится самым характерным для колхозной деревни.
* * *
1943--1945 гг. были периодом высшего взлета успехов секретного аппарата
бывшего Коминтерна, возглавляемого и направляемого Маленковым. Официальные
компартии повсюду были в загоне. Аппарат стал полным и безраздельным
хозяином в коммунистическом лагере. В Европе аппарат, располагая кадрами
хорошо вышколенных "профессионалов" подпольного движения, пользовался ими
для установления своей фактической диктатуры над всем движением
сопротивления, чтобы направлять это движение в сторону актов, ненужных и
даже вредных с точки зрения интересов борьбы против Гитлера, но выгодных с
точки зрения планов коммунистических лидеров. Сюда относятся прежде всего
акты террора против случайных чинов немецкой оккупационной армии, акты,
которые, не принося никакой пользы движению сопротивления, вызывали еще
более бессмысленные немецкие расправы с населением. Поступая так, коммунисты
стремились сделать войну возможно более жестокой, готовя тем самым кадры
будущей гражданской войны, которая, по их убеждению, должна была прийти на
смену войне между государствами.
Еще большую активность аппарат проявлял в Америке, где своей прямой
задачей он ставил прежде всего захват своими людьми ответственных позиций в
государственном аппарате. Это было нужно прежде всего для воздействия на
работу этого аппарата и через него на политику правительства, которое, как и
всякое правительство демократических стран, внимательно прислушивалось 'к
настроениям ближайших помощников и сотрудников. Не менее важен этот захват
постов в государственном аппарате США был и для достижения другой задачи:
для развертывания повсюду проникающего шпионажа.
На развитие этого шпионажа как раз в это время аппарат направил
особенные усилия. Обычно в периоды войн другие правительства острие своей
разведывательной работы направляют на лагерь противника. Руководимый
Маленковым аппарат пошел другим путем и главные усилия своей шпионской
работы направил против Америки. В этом была своя логика: с 1943 г. на
горизонте стала явственно вырисовываться перспектива победы и полного
разгрома гитлеровской Германии. Для большевиков это означало, что главным
врагом завтра станет Америка; и они, пользуясь положением союзника, повели
глубокую разведку. Как раз в это время руководимый Маленковым аппарат
наладил
получение сведений о всех секретных работах с атомной бомбой я о Других
новейших изобретениях в области вооружения.
Эта политика аппарата, руководимого Маленковым, в послевоенные годы
восторжествовала полностью. Но ее разделяли далеко не все лидеры компартий
за пределами СССР. В оппозиции к ней стояли и некоторые из крупнейших
лидеров ВКПб). Во главе ее стоял Жданов, перед войною возглавлявший
делегацию ЦК ВКП(б) в Коминтерне. С ним были его ближайшие сотрудники по
работе в Коминтерне -- Мануильский, Лозовский и др. Они были сторонниками
восстановления Коминтерна и возврата к основам довоенной международной
политики. Именно вокруг этого вопроса развернулась борьба, центральными
фигурами которой стали Жданов и Маленков. Первый ориентировался на
возрождение компартий Запада и на воссоздание Коминтерна; второй стал
идеологом продолжения и развертывания международной политики руками
аппарата.
С большим упрощением, но эти группировки можно определить как
ориентировки на массовое коммунистическое движение, с одной стороны, и на
работу методами "пятых колонн", с другой. Конечно, ни Жданов не зарекался в
удобных случаях от методов работы с помощью "пятых колонн", ни Маленков не
отказывался от массовых рабочих выступлений. Они расходились лишь в вопросе
о том, на что именно следует ставить главное ударение. Первая победа
Ждановым была одержана по вопросу о роспуске компартии Соединенных Штатов.
Позиция последнего в этом вопросе сводилась к попытке приложить к текущему
моменту старые высказывания Сталина об "общем кризисе капитализма", в
условиях которого мировая война должна развязать революционное движение на
Западе -- в Европе и в Америке. Жданов призывал политику СССР построить так,
чтобы она развязывала эти революционные движения, для чего прежде всего
необходима ликвидация политики военного времени и возврат к старой политике
"непримиримой классовой борьбы".
Победа, одержанная Ждановым над Маленковым летом 1946 г., конечно,
немедленно же отразилась и на политике ЦК ВКП(б) в вопросах международного
движения, и 1947 г. был годом попыток применить эти взгляды Жданова к
практике коммунистического движения на Западе. Выход французских и
итальянских коммунистов из правительственной коалиции, съезды бывших
участников партизанского движения в Риме, попытки массовых политических и
экономических стачек во Франции и др. странах, нападения вооруженных
коммунистических групп на американские грузы и т. д. -- таковы важнейшие
этапы коммунистических попыток этого года. Баланс их с точки зрения
коммунистической был отрицателен: они не только не привели коммунис-
тов к победе, но и не явились фактором нарастания коммунистического
движения.
С другой стороны, и с ролью аппарата далеко не все было кончено. Снятие
Маленкова с поста секретаря ЦК ВКП(б) не означало еще его полного
отстранения от дела руководства аппаратом. Этот аппарат не перешел в ведение
Жданова, когда последний принял в свои руки секретариат ЦК ВКП (б): осенью
1946 г. было проведено решение об объединении всей работы па политической
разведке вне СССР в руках Берии. В соответствии с этим решением аппарат из
ведения иностранного отдела ЦК ВКП (б) перешел под контроль Берии, который,
сблизившись с Маленковым за годы войны, привлек его к дальнейшему
руководству аппаратом. Именно этим объясняется тот факт, что в Коминформ,
который было решено создать вместо Коминтерна, в качестве делегата ЦК ВКП
(б) наряду со Ждановым был послан и Маленков, ставший своего рода
представителем интересов аппарата в Коминформе.
Этим назначением борьба между Ждановым и Маленковым, как раз летом 1947
г. достигшая особенного напряжения в области политики внутренней, была
перенесена и в Коминформ, где особенное значение сыграли два вопроса: о
стратегии главного наступления против "англо-саксонского мира" через
революции в Европе и в Америке и через национальные движения в Азии, прежде
всего в Китае; о наступлении на Балканах, прежде всего-в Югославии, в связи
с политикой Тито.
* * *
Во внешней политике СССР борьба между двумя основными линиями
наступления на капиталистический мир ведется с начала 1920-х г. Она своими
корнями уходит в споры о характере коммунистического движения. Сталин всегда
был "восточником" и вся его концепция мировой революции, несомой на штыках
советских армий, неразрывно связана с ориентацией на Восток, как на главное
направление революционной агрессии и на колониальные народы как на главный
фактор разложения капиталистического мира. После окончания второй мировой
войны вопрос этот встал в новой форме. Рост влияния компартий Западной
Европы и неустойчивость европейских правительств увеличили в кругах
руководителей внешней политики СССР веру в возможности победы в случае
коммунистической агрессии на Западе. Жданов был идеологом этой политики, и
его линия наступления силами компартий запада смыкалась с линией
дипломатического и политического наступления советского правительства. Волна
стачек 1947--1948 гг. в Западной Европе не случайно совпадала с борьбой за
Берлин -- попыткой начать на Западе большое дипломатическое и политическое
наступление.
Вопрос о Югославии с точки зрения больших геополитических перспектив
был частным случаем этого плана. План создания Балканской федерации
первоначально был связан с идеей вовлечения в коммунистическую орбиту
Греции. Тито, бывший инициатором постановки вопроса о такой федерации, думал
о включении в нее не только всех балканских стран, в том числе Румынии, но и
Польши. В переговоры был втянут и генерал Маркое, вождь греческих
коммунистических восстаний на севере Греции. Сторонниками этого плана были
тогдашние вожди правительств "народно-демократических" республик в Румынии,
Албании и т. д. Их поддерживал Жданов. Провозглашение федерации должно было
быть связано с началом наступления на Грецию для помощи партизанам генерала
Маркоса.
Этот план был отвергнут в результате фактического саботажа со стороны
Тито, который не хотел большой войны, а наступление на Грецию, несомненно,
такую войну вызвало бы. Вместо этого Тито выдвинул план постепенного
построения федерации, начав с создания прежде всего таможенного союза
Болгарии с Югославией. Этим он полностью выхолащивал из плана федерации
элементы внешнеполитической агрессии, оставляя лишь задачи экономического
закрепления самостоятельности балканских стран, что было объективно
направлено против планов создания большого хозяйственного целого из всех
стран-сателитов во главе с СССР.
На сторону этого плана Тито привлек Г. Димитрова, бывшего возглавителя
Коминтерна в 1934--1943 гг., в то время председателя правительства в
Болгарии. Между ними уже имелась полная договоренность, но все расчеты были
сделаны без хозяина, сидевшего в Кремле, который наложил на эти планы
категорическое вето. 17 января 1948 г. Димитров, находившийся тогда в
Бухаресте, дал представителям печати интервью, в котором высказался за
необходимость создания в ближайшее время балканской федерации. В ответ на
это 28 января в "Правде" появилась краткая, но чрезвычайно внушительная
заметка за подписью "Редакция", весьма решительно заявлявшая, что балканские
страны "нуждаются не в проблематической унии или конфедерации, а в
укреплении и защите своей независимости и суверенитета путем мобилизации и
организации внутренних демократических сил". Немедленно же главные защитники
планов балканской федерации, болгары и югославы, были вызваны в Москву для
переговоров. Сталин, который лично в этих переговорах участвовал, не скрыл
своего недоверия и недовольства. Сталин, в обычной для него манере, ставил
перед собравшимися провокационные вопросы, стремясь выяснить подлинные
настроения сторонников федерации. Особенно резко он нападал лично на
Димитрова. Еще несколько месяцев шла борьба за кулисами.
В июне было созвано совещание Коминформа, которому Кремль представил
настоящий обвинительный акт против Тито. Последний на совещание не явился.
28 июня 1948 г. материалы совещания были опубликованы. Одновременно был
опубликован и ответ Тито. Факт полного разрыва был закреплен. Началась
открытая борьба.
Этот разрыв был фактическим концом Коминформа и в то же время концом
биографии Жданова. 21 июля 1948 г. в "Правде" появилась телеграмма с
выражением возмущения ЦК ВКП (б) в связи с покушением на лидера японских
коммунистов. Под телеграммой стояла подпись: "Маленков, секретарь ЦК
компартии СССР". Эта подпись означала полную победу Маленкова и полное
поражение Жданова. Маленков не просто вернулся в секретариат ЦК ВКП (б);
факт подписи им телеграммы, имевшей отношение к международным делам,
показывал, что он занял место первого секретаря ЦК ВКП (б), которому
подведомственны международные сношения партии, т. е. занял место, которое
перед тем занимал Жданов. Последний еще числился секретарем ЦК, так как
снять его мог только пленум. Но фактически он был от всех дел отстранен, а
скорее всего находился под расследованием в связи с катастрофическим
развитием событий в Югославии. Руль большой политики партии взял в свои руки
Маленков.
* * *
Переняв в свое ведение общую политику партии, Маленков прежде всего
вмешался в дела науки, в съезд биологов, который был запланирован на начало
августа. Этот съезд готовил Жданов. О том, в каком направлении он его
предполагал провести, можно лишь догадываться по выступлению его сына,
молодого ученого-физиолога Юрия Жданова, которого отец взял на работу в
Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП (б), по-видимому, в качестве
ответственного инструктора по вопросам науки. Молодой Жданов на совещании
лекторов по вопросам современного дарвинизма, созванном Управлением
пропаганды, выступил с заявлениями, которые были направлены против теории
пресловутого Лысенко. Нет никакого сомнения, что эти замечания молодого
Жданова не могли не отражать мнения отца.
Но молодой Жданов не принял во внимание, что секретариат возглавляет
уже не его отец, а злобствующий враг Жданова--Маленков. Против Жданова-сына
немедленно же началась травля, которая была остановлена личным
вмешательством Сталина. 7 августа 1948 г. в "Правде" было напечатано
покаянное письмо Жданова-сына, чем кампания против него и была закончена.
В тот же день, 7 августа, на сессии Всесоюзной сельскохозяйственной
академии Лысенко, вокруг "научных теорий" которого там шла ожесточенная
борьба, выступил с торжествующим заявлением о том, что ЦК рассмотрел его
доклад о положении в биологической науке и доклад одобрил. Так как в это
время никакого пленума ЦК не проходило, нет сомнений, что одобрен от имени
ЦК доклад был Маленковым. Разгром биологов, последовавший за этим, был
первым актом нового периода гонений на науку.
В этих условиях смерть, которая пришла к Жданову 31 августа 1948 г.,
если даже она была совершенно естественной,, сыграла роль избавительницы. В
том, что его ждала тяжелая расправа, сомневаться не приходится: мы знаем,
какая судьба постигла всех его ближайших помощников и по работе в
секретариате ЦК ВКП(б), и по работе в Коминтерне -- Коминформе. Заметка
"Правды" о похоронах Жданова сообщала, что на поезде, который привез тело
Жданова в Москву (он умер на даче под Москвой), прибыли члены семьи Жданова
и два представителя ЦК партии -- член Политбюро Вознесенский и секретарь ЦК
А. А. Кузнецов. Оба они бесследно исчезли в ближайшие после смерти Жданова
месяцы. Репрессирован был также Мануиль-ский, ближайший сотрудник Жданова по
Коминтерну предвоенных лет, посланник, повезший в Америку распоряжение
Жданова о восстановлении официальной компартии Америки. Исчез и Лозовский,
также близкий сотрудник Жданова.
После смерти Жданова состоялось фактически еще только одно совещание
Коминформа -- в ноябре 1949 года в Венгрии -- и это совещание посвящено было
обличениям Тито и разговорам о борьбе за мир. Одновременно началась жестокая
чистка иностранных компартий, чистка, сопровождаемая процессами и
расстрелами. Болгария, Чехословакия, Венгрия, Польша, Румыния, Албания --
всюду в этих странах уничтожены все деятели компартий, которые так или иначе
выявляли свои симпатии к Жданову или его политике, все, кто так или иначе
связали свои имена с попытками отстоять независимость местных компартий.
Центр военно-политической агрессии Маленков перенес на Восток. Блокаду
Берлина, которую начал Жданов и которая едва не довела до войны на Западе,
Маленков продолжал некоторое время исключительно для отвода глаз, с осени
1948 г. перенеся внимание на Китай и бросая туда огромные средства и силы.
Именно там и была одержана грандиозная победа: в Китае победила
коммунистическая революция.
Не менее важные перемены произвел Маленков на фронтах внутренней
политики. В чистках Жданова основным была борьба против восхваления
прошлого, с одной стороны, и против преклонения перед буржуазной культурой
Запада, с другой. С боль-
шой осторожностью, стараясь точно дозировать, он настаивал на
необходимости вернуться к старым коммунистическим критериям 1930-х гг.
Чистки Маленкова, которые начались с марта 1949 г. крестовым походом против
"космополитов", с самого начала содержали в себе элементы критического
отрицания Запада вообще. За этим на идеологическом фронте с конца 1949 г.
последовала полоса массовых чисток партийного и советского аппарата. По
своим размерам они, по-видимому, превосходили чистки 1936--1938 гг., но были
более организованны и систематичны, и в то же время не сопровождались такими
массовыми расправами, как в годы "ежовщины". Фактически в эти годы было
сменено все партийное руководство.
Примечания
1 Сафаров Г Колониальная революция (Опыт Туркестана) / ГИЗ.
М, 1921 С. 118.
2 Бурнашев Ханиф. Практика новой политики // Вестник
агитации и пропаганды / Орган Ферганского областного комитета
коммунистической партии Туркестана. 1922 Февраль. Цит. по: Социалистический
вестник. 1923 No 2 С. 15.
3 Фрунзе М. Избранные произведения. 1951. С. 101.
4 Сталин И. Сочинения. Т. 4. С. 362. Впервые статья
напечатана 10 октября 1920 г. Доклад Ленина и прения по нему на Втором
конгрессе Коминтерна см.: Второй конгресс Коммунистического Интернационала:
Протоколы. М., 1834. С. 98--161.
5 Сафаров Г. Указ. соч. С. 104--105, 115--116. 6
Фурманов Д. Из дневников // Октябрь. 1936. Март. С. 175.
7 Агабеков Г. С. ГПУ. Записки чекиста. Берлин, 1930. С. 47.
Автор этой книги, в свое время занимавший ряд видных постов в ЧК--ГПУ
(работал в Туркестане, Персии, Турции, одно время был начальником Восточного
сектора ОГПУ и т. д. ), был посвящен во многие из секретов этого
малопочетного учреждения и в своих книгах (их было две) вскрывает закулисную
сторону ряда интересных событий. Целый ряд его рассказов получил полное
подтверждение, а потому следует с доверием относиться и к его рассказу о
соглашении Ленина с Энвером, тем более, что это соглашение шло полностью в
линии тогдашней политики советской власти.
8 Много позднее, в период кровавой "ежовщины" 1936--1938
гг., в советской печати промелькнуло сообщение, что операциями, жертвой
которых пал Энвер, руководил будущий "железный нарком" Ежов, выходивший там
на большую дорогу своей партийно-чекистской карьеры. Если это сообщение
верно, то больше, чем вероятно, что начало личного знакомства Ежова с
Маленковым относится еще к тем далеким временам.
9 Судя по некоторым указаниям, в это время Маленков работал
в политуправлении 1-й кавалерийской бригады, которая была сформирована
специально для операций в горных районах юго-восточного Туркестана, т. е. на
территории этих республик.
10 Лукницкий П. Таджикистан. Серия "Наша родина" /Изд. ЦК
ВЛКСМ. М., 1951. С. 206. См. также: Илютко Ф. Басмачество в Локае/ГИЗ. М.,
1929.
11 Преображенский Е. Вождь партии // Правда. 1924. 14 марта.
12 Цит. по: Каменев Л. Налоговая политика в деревне. Пг.,
1923. С. 18.
13 Цит. по: Социалистический вестник. 1924. No 24. С. 14.
14 Правда. 1924. 17 янв.
15 По данным официальной переписи, опубликованной ЦБ
пролетарского студенчества, среди студентов рабфака Московского института
инженеров транспорта в 1925 г. было от 72 до 81 % больных туберкулезом,
неврастенией и малокровием (Русская школа за рубежом. Прага, No 19, 1926, с.
48).
16 Жаба С. Петроградское студенчество в борьбе за свободную
высшую школу. Париж, 1, 923. С. 20.
17 Во время дискуссии декабря 1923 -- января 1924 гг. по
вузовским ячейкам Москвы было подано около 9400 голосов (доклад тогдашнего
секретаря МК ВКП(б) И. А. Зеленского на конференции Московской организации
// Правда. 1024. No 11).
18 Революционная Россия. Орган партии
социалистов-революционеров (Юрьев, Эстония). 1901, No 12-13, окт. С. 38.
19 Революционная Россия (Берлин). (1923. No 28--29,
июль-авг. С. 35.
20 О партийном кризисе имеется большая литература. Основным
и наиболее достоверным источником следует считать речи Каменева,
Преображенского и др. на Московской областной конференции в январе 1924 г.,
а затем речи и доклады на Тринадцатой общепартийной конференции. См. также:
Бухарин Н. К вопросу о троцкизме. М., 1925; Сталин И. Об оппозиции. М., 1928
(в этом издании статьи Сталина даны полнее, чем в его позднейшем Собрании
сочинений); Троцкий Л. Новый курс. М., 1924; Он же. Из материалов партийной
дискуссии. Тверь, 1924; Сорина В. Дискуссия 1923--1924 годов // Пролетарская
революция. Т. 7. 1936. С. 11--60. О "Рабочей группе" см.: Писманик Г.
Рабочая группа ("мясниковщина") // Пролетарская революция. Т. 6. 1931;
Мясников А. За партию (К кризису партии) / ГИЗ, М., 1921. 40 стр. (с
пометкой: "Только для членов партий").
21 Социалистический вестник. 1924 No 11.
22 Большевик (Москва). 1924. No 2, 15 апр. С. 87.
23 Правда. 1924. 9 апр.
24 Политический словарь, М., 1940. С. 326.
25 Вечерняя Москва. 1947. 6 дек. 1948. 28 фев.
26 Капитан Н. Русланов, автор статьи "Восхождение Маленкова"
(Социалистический вестник, No 7--8, 1953), утверждает, что Маленков в 1924
г. был "единственным из 72 секретарей партийных ячеек высших школ Москвы,
который стал на сторону Сталина". На чем основано это утверждение,
неизвестно; но правильным его признать никак нельзя. Сторонников Сталина,
который тогда формально шел вместе с Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и др.,
в среде вузовцев было меньшинство, но их было все же не так мало. При
голосовании по ячейкам они собрали около 30 % всех голосов, причем среди них
было много весьма способных работников, сделавших затем большую карьеру. В
"Правде" от 9--11 января 1924 г. было напечатано большое "Открытое письмо т.
Троцкому", под которым свои подписи поставили такие представители тогдашней
коммунистической молодежи, как А. А. Жданов, Н, А. Вознесенский, А. Н.
Поскребышев, Л. 3. Мехлис, П. Н. Поспелов и др. Карьеристов, которые
угадывали, что ветер дует в паруса Сталина, среди "красных студентов" было
немало.
27 Наш промышленный комсостав (По материалам
учетно-распределитель-ного отдела ЦК РКП)/Изд. Красная новь. М., 1928. С.
10--11.
28 Всесоюзная партийная перепись 1627 года / Изд.
Статистического отдела ЦК ВКП(б). Вып. 5. М., 1927. С. 6.
29 Речь инженера цит. по докладу Зиновьева. См.: Тринадцатый
съезд РКП (большевиков). М., 1924. С. 109.
30 Протоколы Восьмого съезда РКП (б). М., 1919. С. 143, 146,
149--150.
31 ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и
пленумов ЦК
(далее- ВКП(б) в резолюциях). 5 изд. / Институт
Маркса--Энгельса--Ленина при ЦК ВКП(б). М., 1936. Т. К С 315, 330--331.
32 Протоколы Двенадцатого съезда. М., 1923. С. 113 и сл.
33 Доклад Шкирятова на Двенадцатом съезде // Протоколы
Двенадцатого съезда. С. 221--222.
34 Там же. С. 56
35 Там же. С. 187.
86 Положение об Организационно-распределительном отделе ЦК
ВКП(б), утвержденное секретариатом ЦК ВКП(б) 13 марта 1925 г., опубл. в кн.:
Справочник партийного работника. М., 1926. С. 228--230. Одновременно
Сталиным было утверждено "Положение об ответственных инструкторах ЦК ВКП(б)"
(там же. С. 230--231), которое в ряде отношений является дополнением к
"Положению" об Орграспреде, т. к. ответственные инструкторы ЦК работали
вместе с Орграспредом.
37 ВКП(б) в резолюциях. Т. 1. С. 509--510. Необходимо
указать, что на Двенадцатом съезде вообще господствовала точка зрения
необходимости откровенного перехода от советской диктатуры к диктатуре
коммунистической партии. Общая резолюция по докладу ЦК говорила прямо, что
"диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе как в форме
диктатуры его передового авангарда, т. е. компартии" ["ВКП(б) в резолюциях.
Т. 1. С. 483]. Так как эта формулировка слишком резко расходилась с
высказываниями Ленина, то •она вызвала много критических нападок, и
Сталин счел выгодным вскоре от нее отмежеваться, свалив ответственность на
Зиновьева и Каменева. Но по существу именно она характерна для всей
практической политики Сталина.
38 Из некрологов, появившихся в свет после смерти Товстухи,
наиболее полным был написанный явно на основании его официальной
автобиографии некролог в "Пролетарской революции", органе Института
Маркса--Энгельса-- Ленина. Кн. 6. 1935. С. 130--131. Там же напечатан и
официальный некролог, подписанный всеми членами и кандидатами Политбюро,
секретарями, ЦК и заведующими отделами этого секретариата -- честь, которой
удостаивались лишь самые крупные партийные деятели. Тот факт, что к этим
подписям присоединены подписи двух членов коллегии НКВД -- Г. Ягоды и К.
Паукера -- надо рассматривать, по-видимому, как подтверждение слухов о
руководящем участии Товстухи в работе Органов ОПТУ -- НКВД, согласно этим
слухам в трудные
1929--1932 гг. представителями Политбюро и коллегии ОГПУ--НКВД были
Микоян и Товстуха.
34 Троцкий Л. Роль Генриха Ягоды // Бюллетень оппозиции
(Париж). 1938. No 65, апр. С. 9.
40 Он же. За стенами Кремля // Бюллетень оппозиции. 1939. No
73 янв. С. 12.
41 Именно в таком качестве Товстуха фигурирует в письме из
Москвы. (Бюллетень оппозиции [Берлин]. 1929. No l--2, июль. С. 16). Это
письмо является по его содержанию прямым продолжением известной записи
разговора
Бухарина с Каменевым 11 июля 1928 г. (см.: Социалистический вестник.
1929. No 6, 22 марта. С. 10--11).
42 Труд. (1950. 7 февр.; Правда. 1937. 11 дек.; Вечерняя
Москва. 1947. 13 нояб.
43 Бюллетень оппозиции. 1936. No 52--53, окт. С. 5.
44 Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2 / Изд. Гранит. Берлин, 1930 С.
202, 178.
45 Воспоминания Б. Баженова здесь и ниже цитируются по
русскому тексту // Возрождение (Париж). 1928. 13 нояб.
46 Этот эпизод рассказан Л. Троцким в его письме к сыну Л.
Л. Седову // Бюллетень оппозиции. 1936. No 52--53, окт. С. 5.
47 Постановление о публикации "Завещания" было принято
Пятнадцатым партийным съездом 9 декабря 1927 г., но решение это в жизнь
проведено не было. Полный текст завещания был напечатан в СССР в
"Бюллетенях" Пятнад-
цатого съезда Вып. 30. С. 35--37. Из общего издания протоколов этого
съезда завещание было исключено.
48 Сталин в своей речи на пленуме ЦК и ЦКК 23 октября 192, 7
г. заявил, что завещание было "оглашено" на Тринадцатом съезде. Это
утверждение неверно. На Тринадцатом съезде завещание оглашено не было -- оно
тогда была только доведено до сведения президиума съезда, и редакционная
комиссия Пятнадцатого съезда должна была употребить более осторожную
формулировку, отметив, что завещание "по желанию Владимира Ильича" было
"доведено до сведения Тринадцатого съезда" (Бюллетень. Вып. 30. С. 35).
49 Эти стороны биографии Сталина, относящиеся к 1907--1912
гг., в литературе почти совершенно не освещены. Наиболее подробные указания
были даны в апреле 1918 г. в связи с процессом, который Сталин возбудил
против Ю. О. Мартова в связи с этими обвинениями. Нужно отметить, что даже
большевистский трибунал, прилагавший все усилия для защиты Сталина, вынужден
был вынести весьма мягкий приговор Мартову (порицание), но и этот приговор
затем, по инициативе Свердлова, был отменен ВЦИК.
50 Ларин Ю. Рабочие нефтяного дела. (Из быта и движения
1903--1908 года). М., 1909. С. 8.
51 Макиавелли Никколо. Сочинения. Т. 1. Предисловие Л.
Каменева / Изд. Академия. М., 1934. С. 11--12
52 Именно поэтому Вышинский, явно под диктовку Сталина, на
суде жестоко обрушился на Каменева за его предисловие к Макиавелли (см.
Вышинский А. Я. Судебные речи / Юридическое издательство. М., 1948. С.
386--387.
53 Об этом писал, в частности, Л. Заковский, в то время
начальник Ленинградского управления НКВД, в кн.: Шпионов, диверсантов и
вредителей уничтожим до конца / Партиздат ЦК ВКП(б). М., 1937. С. 14.
54 Рассказ П Б. Струве об его спорах с Лениным в 1894--1895
гг см. Валентинов Н. Из прошлого. Струве о Ленине // Социалистический
вестник. 1954. No 8--9. С. 171.
55 Войтинский В. Годы побед и поражений / Изд. Гржебина.
Берлин, 1924. Т. 2, С. 103
56 Ленин В. И. Сочинения. 2 изд. Т. 22. С. 202.
57 Об этой стороне деятельности Сталина А. И. Рыков
рассказывал американскому журналисту В. Резвику (Reswick William. I dream
revolution. Chicago, 1952. P. 118).
58 Например, письмо Сталина к Ленину от марта 1921 г. о
"Плане электрификации", впервые опубликованное В. В. Куйбышевым (Сталин:
Сборник статей к 501-летию со дня рождения / Госиздат. М., 1930 С. 33--34).
59 Reswick William. Ibid. P. 118
60 Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 183.
61 Краткая история ВКП(б) / Под ред. В. Кнорина. М., 1934.
С. 275.
62 Ленин В. И. Сочинения. 4 изд. Т. 33. С. 428.
63 Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2, С. 223.
64 Дмитриевский С. Сталин / Изд. Стрела. Берлин, 1931. С.
285.
65 Троцкий в своих статьях 1939--1940 гг. рассказал один
крайне важный эпизод, который, возможно, заставит историков признать Сталина
убийцей Ленина не только через оскорбление его жены, но и в более
непосредственном значении этого слова, убийцей-отравителем. По этому
рассказу Троцкого в конце февраля 1923 г. Сталин сообщил в Политбюро о
просьбе Ленина дать ему яд для самоубийства, с которой к нему якобы
обратился Ленин. По словам Сталина, Ленин опасался нового удара и хотел
иметь возможность в этом случае покончить с собою. Троцкий подчеркивает
"загадочный и фальшивый" тон Сталина, который высказывался за удовлетв