Эдгар Берроуз. Тарзан и люди-муравьи Тарзан и люди-муравьи Перевод В. Анисимова Приключения в недрах Земли. Перевод В. Анисимова Тарзан и потерпевшие кораблекрушение. Перевод И. Владимировой Тарзан и убийства в джунглях. Перевод И. Владимировой Эдгар Райс Берроуз ТАРЗАН И ЛЮДИ-МУРАВЬИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В НЕДРАХ ЗЕМЛИ ТАРЗАН И ПОТЕРПЕВШИЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ ТАРЗАН И УБИЙСТВА В ДЖУНГЛЯХ Повести Переводчики В. Анисимов, И. Владимирова Редактор Г. Соркина Подписано к печати 25.09.91. Формат 84 X 108'/32. Гарнитура Тип Таймс. Высокая печать с ФПФ. Печ. л. 11, 5. Тираж 570000 экз. Заказ 1278. Государственное малое предприятие "Гарт". Эстония, Таллинн, Пярнусское шоссе, 10. Минский ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат МППО им. Я. Коласа. 220005, Минск, Красная, 23. © ГМП "Гарт", 1991. © А/о "принтэст", 1991. ISBN 5-7985-0017-9 --------------------------------------------------------------- OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX --------------------------------------------------------------- ГЛАВА ПЕРВАЯ На берегу Угого жило племя, вождем которого был Обебе. В темной хижине, среди грязи и нечистот, на корточках сидел великан Эстебан Миранда и обгладывал кости полусырой рыбы. Его шею охватывал железный обруч раба, соединенный несколькими футами ржавой цепи со вбитым у самого входа колом. Вот уже целый год Эстебан Миранда сидел на цепи, словно пес, и, подобно псу, время от времени вылезал из своего мрачного убежища погреться на солнышке. В нынешнем положении развлечений у Миранды оставалось немного. Во-первых, он все больше и больше укреплялся в навязчивой идее, что он -- Тарзан из племени обезьян. Однажды выдав себя за другого, он настолько вжился в новую роль, что, словно хороший актер, начал искренне верить, будто он и в самом деле Тарзан из племени обезьян. Кроме того, он был поразительно похож на Тарзана. Однако деревенский колдун продолжал утверждать, что Эстебан -- дьявол. Но мнение колдуна не разделял вождь племени: поэтому колдун на всякий случай держал Эстебана подальше от общинного котла для варки мяса, ибо Обебе давно уже хотел отведать мяса Миранды. Колдун подозревал, что дьявол только прикидывается Тарзаном, и если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, на племя обрушатся неслыханные страдания. Вот почему колдун оберегал жизнь испанца, ожидая подтверждения одной из двух гипотез: если Эстебан умрет естественной смертью, значит, он -- Тарзан, и прав Обебе. Если он будет жить вечно или исчезнет при загадочных обстоятельствах -- подтвердится предположение колдуна: он -- дьявол. После того, как Эстебан выучил их язык и сообразил, в чем суть дела, он с меньшей настойчивостью стал утверждать, что он Тарзан из племени обезьян. Вместо этого Эстебан намекнул, что состоит в родстве с нечистой силой. Колдун был удовлетворен. Все были одурачены. Кроме старого и мудрого вождя, который никому не верил и полагал, что, в отличие от соплеменников, его не так-то просто обвести вокруг пальца. Вторым развлечением Эстебана был мешок с алмазами, который один русский по фамилии Краски украл у человека-обезьяны. Испанец убил Краски и таким образом стал обладателем мешка. Это был тот самый мешок, который вручил Тарзану человек под сводами Башни Алмазов на равнине Алмазного Дворца, когда Тарзан помогал Гомангани освободиться от тирании Болгани. Эстебан часами просиживал в полутемной хижине, перебирая и пересчитывая драгоценности. Много раз он раскладывал их на кучки, пытаясь определить стоимость алмазов, на каждый из которых можно было купить весь мир. Сидя среди грязи и нечистот в своей лачуге, питаясь отбросами, он воображал себя Крезом -- обладателем несметных сокровищ и в фантазиях жил его жизнью. Однако стоило Эстебану заслышать чьи-нибудь шаги, как он торопливо прятал драгоценности в складки своих грязных лохмотьев, служивших ему единственной одеждой, и вновь превращался в жалкого пленника-раба. В последнее время, после года своеобразного заключения и одиночества, к развлечениям испанца прибавилось еще одно: дочь колдуна Хамиса -- Ухха. Девочка лет четырнадцати, она была симпатичная и любознательная. Весь год она наблюдала за страшным пленником, не рискуя приближаться, но постепенно природное дружелюбие взяло верх над страхом. И однажды она подошла к Эстебану, когда тот лежал, греясь на солнце, перед входом в свою хижину. Миранда, заметивший ее боязливые движения, ободряюще улыбнулся. Среди жителей деревни друзей у него не было. Если бы он смог познакомиться хоть с кем-нибудь, это облегчило бы его участь, а может и приблизило мечту об освобождении. Ухха наконец решилась и подошла к нему, замерев в нескольких шагах. Она была еще ребенком, застенчивым и упрямым, пугливым и бесстрашным, но, тем не менее, она была женщиной, а Миранда знал, как с ними обращаться. -- Я живу в деревне вождя Обебе уже год, -- произнес он, с трудом подбирая слова и запинаясь, -- но никогда не предполагал, что в одной из хижин живет такая красавица. Как твое имя? Зардевшись от смущения, Ухха улыбнулась. -- Меня зовут Ухха. Я дочь колдуна Хамиса. Эстебан обрадовался выпавшей удаче. После долгих мытарств судьба посылала ему шанс на спасение. -- Почему ты раньше не приходила? -- спросил он. -- Я боялась, -- простодушно ответила девушка. -- Почему? -- Боялась, -- в нерешительности повторила Ухха, -- боялась... -- Боялась, что я речной дьявол, который может причинить тебе вред? -- улыбаясь, закончил фразу испанец. -- Да, -- кивнула она. -- Слушай, -- сказал Эстебан, понизив голос, -- только никому ни слова! Я действительно речной дьявол, но тебя не обижу. -- А тогда почему ты не превратишься в кого-нибудь и не возвратишься к себе в реку? -- Ты хочешь узнать мою тайну, так? -- спросил Миранда, стараясь выиграть время и придумать убедительный ответ, который в будущем мог бы способствовать его освобождению. -- Не только я, -- ответила Ухха. -- Это интересует многих, но никто не знает ответа. Обебе утверждает, что ты -- Тарзан, враг Обебе и всего племени. Мой отец считает, что ты -- речной дьявол и если задумаешь уйти, превратишься в змею и проскользнешь сквозь ошейник на твоей шее. Люди удивляются, почему ты этого еще не сделал и уже не верят моему отцу. -- Подойди ближе, прекрасная Ухха, -- прошептал Эстебан. -- Никто, кроме тебя, не должен слышать то, что я сейчас тебе скажу. Девочка приблизилась и склонилась над ним. -- Я самый настоящий речной дьявол, -- сказал Эстебан, -- и могу уйти, когда захочу. Поздними ночами, когда все племя спит, я брожу по земле Угого, но под утро возвращаюсь назад. Я жду, Ухха. Я хочу испытать народ Обебе и узнать, кто мне друг, а кто враг. Жаль, не знаю, как ко мне относится Хамис. Если он друг, почему не приносит вкусной еды и питья? Я могу уйти в любую минуту, но жду, не отыщется ли среди людей племени Обебе хоть один смельчак, готовый меня освободить. Если найдется, значит, он и есть мой самый хороший друг. Ему всегда и во всем будет способствовать удача, желания исполнятся, и жить он будет долго-долго. Ему ничего не нужно будет бояться, даже речного дьявола, ибо он, наоборот, будет во всем ему помогать. Но слушай дальше, милая Ухха, только об этом молчок! Мое терпение не безгранично. Я обожду еще немного, и если не найдется такого человека, я вернусь к моим отцу с матерью и жестоко покараю народ Обебе. Никого не оставлю в живых! Девочка, вздрогнув, отпрянула. Было заметно, что речь Эстебана произвела на нее сильное впечатление. -- Не пугайся, -- успокоил он. -- Тебя я не трону. -- Но если ты уничтожишь всех? -- В таком случае, конечно, ничем не смогу тебе помочь, но все-таки будем надеяться, что среди вас найдется кто-нибудь и освободит меня, и я пойму, что в вашем племени у меня есть друг. А теперь иди, Ухха, и помни: никому ни слова! Девочка в задумчивости отошла, но вскоре вернулась. -- Когда ты разрушишь мою деревню? -- Через несколько дней. Ухха, трепеща от страха, бросилась к хижине отца. Эстебан Миранда, удовлетворенно ухмыляясь, вполз в свое логово забавляться драгоценностями. Когда Ухха, дрожа от ужаса, примчалась домой, Хамиса в хижине не оказалось. Не было и матери. Она с детьми работала в поле, откуда недавно вернулась и сама Ухха. Так что у девочки появилась возможность спокойно, без помех, подумать обо всем услышанном. Ухха вспоминала все новые и новые подробности их разговора, которые чуть было не вылетели из ее головы от страха. Нужно все рассказать отцу! Но тогда ее постигнет страшная кара! Что же делать? Ухха лежала на циновке, напрягая свою маленькую голову над непосильной задачей. Все ее мысли были обращены к пленному испанцу. И вдруг ее осенило. Почему же она раньше об этом не подумала? Он ведь дал ясно понять, что если его спасет друг, то этот человек будет жить долго-долго и иметь все, что пожелает. Но Ухха тут же отбросила эту мысль. Ей одной не под силу спасти его! Когда поздно вечером отец вернулся в свою хижину, она спросила: -- Баба, а как речной дьявол расправляется с теми, кто встает ему поперек пути? -- Ну, он может отогнать рыбу из реки и зверей из джунглей, и мы будем обречены на голодную смерть. Может обрушить огонь с небес и уничтожить все племя. -- А ты думаешь, он действительно все это может сделать, баба? -- Он может не тронуть Хамиса, который защитил его от Обебе и спас от смерти, -- ответил колдун. Девочка вспомнила, как речной дьявол бранил Хамиса, не приносившего ему вкусной пищи и питья, но промолчала, хотя и понимала, что отцу грозит опасность. -- Но как же он убежит с обручем на шее? Кто-нибудь может снять с него этот ошейник? -- Никто, кроме вождя. В его мешке хранится медный ключ, с помощью которого отмыкается замок на обруче, однако речному дьяволу все это ни к чему -- если он захочет освободиться, ему достаточно будет превратиться в змею и проскользнуть сквозь этот ошейник. Постой, куда ты направляешься, Ухха? -- спросил Хамис. -- Схожу-ка я к дочери Обебе в гости, -- ответила девочка. Дочь вождя перемалывала маис. Когда она заметила приближающуюся Ухху, она приветливо улыбнулась, но тут же предупредила: -- Тише, не шуми: отец спит. Она кивнула в сторону хижины, и обе девочки, присев на корточки, принялись тихонько болтать. Они болтали об украшениях, о юношах из их селения и об их прическах -- словом, обо всем, о чем шепчутся девочки любой расы. Ведя беседу, Ухха время от времени бросала быстрые взгляды на хижину Обебе, а сдвинутые брови свидетельствовали о том, что она напряженно о чем-то размышляет. -- А кстати, -- вдруг спросила она, -- где медный браслет, который подарил тебе брат твоего отца во время рождения последней луны? Дочь Обебе покачала головой. -- Забрал обратно, -- ответила она, -- и отдал сестре своей самой молодой жены. Казалось, Ухха была обескуражена. А может, подруга просто не хочет показывать браслет? Ухха внимательно на нее посмотрела. Нет, не похоже. Ухха глубоко задумалась, и брови вновь сошлись на переносице. Вдруг лицо ее прояснилось. -- Слушай! -- воскликнула она. -- А то ожерелье из бусинок, которое твой отец выиграл на прошлом празднике, -- оно у тебя? -- Да, -- ответила подруга, -- только сейчас оно в доме. Когда я толку зерно, ожерелье постоянно соскальзывает, и поэтому я его снимаю. -- Можно на него посмотреть? -- спросила Ухха. -- Я сбегаю. -- Нет-нет, ты разбудишь Обебе, и он разгневается. -- Не разбужу, -- возразила Ухха и, несмотря на попытки остановить ее, поползла к хижине. -- Я покажу ожерелье, как только отец проснется, -- умоляла подруга, но Ухха продолжала ползти вперед, не обращая на нее внимания. Оказавшись в хижине, Ухха подождала, пока глаза привыкнут к полумраку, и осмотрелась. Прямо перед собой она увидела спящего Обебе. С величайшей осторожностью Ухха начала приближаться к нему. Сердце ее бешено колотилось, напоминая грохот тамтама во время праздничного танца. Она боялась вождя не меньше, чем речного дьявола, и ей казалось, что Обебе вот-вот проснется от стука ее сердца и прерывистого дыхания, но тот продолжал равномерно храпеть. Подкравшись вплотную, Ухха увидела то, за чем пришла. Ухватившись трясущимися руками за край мешка, она потянула его на себя, пытаясь вытащить из-под грузного неподвижного тела вождя. Обебе зашевелился, и Ухха отпрянула назад. Спящий повернулся на другой бок, и девочка, уверенная в том, что вождь проснулся, приготовилась было бежать, но страх сковал ее члены, и она осталась неподвижной. Обебе вновь захрапел. Ухха так волновалась, что мечтала уже только об одном: поскорее выбраться отсюда. Взглянув в последний раз расширившимися от ужаса глазами на спящего, она вдруг увидела, что мешок освободился из-под тяжести тела вождя. Мгновение спустя девочка уже развязывала веревку дрожащими руками. Ее била крупная дрожь, но страх перед речным дьяволом, обещавшим уничтожить деревню, оказался сильнее. Ухха нащупала кусок металла -- единственный незнакомый предмет в мешке. Конечно, это был ключ. Его вместе с ошейником и цепью Обебе снял с убитого араба. Торопливо завязав мешок, Ухха сунула его на прежнее место и, сжимая в похолодевшей ручонке ключ, поползла к выходу. Ночная мгла окутала землю, и люди Обебе разбрелись по своим хижинам. В мертвой тишине Эстебан Миранда вдруг услышал осторожные шаги возле своей лачуги. Он напряженно прислушался. Некто или нечто пыталось проникнуть внутрь. -- Кто там? -- спросил испанец, стараясь не выдать голосом своего страха. -- Т-с-с! -- послышалось в ответ. -- Это я, Ухха, дочь Хамиса. Я пришла освободить тебя. Знай, в деревне есть твой настоящий друг. Теперь ты не погубишь нас? Миранда ухмыльнулся. Он и представить не мог, что его хитрость так скоро увенчается успехом и пробьет час освобождения. Судя по всему, девочка безоговорочно поверила ему, и ни одна живая душа ничего не знает. Свобода была близка как никогда. -- Как же ты собираешься освободить меня? -- спросил испанец. -- Смотри! -- ответила Ухха. -- Я достала ключ от твоего ошейника! -- Отлично! Где же он? Ухха приблизилась и протянула ключ. Она сочла свою миссию выполненной, но не тут-то было. -- Постой! -- повелительно приказал Миранда. -- Ты должна провести меня до леса. Только так можно заручиться расположением бога реки. Напуганная Ухха не посмела отказаться. Спустя несколько минут испанец освободился от ошейника. -- Добудь мне оружие, -- шепотом приказал он, и Ухха безропотно отправилась исполнять приказ. Плохо соображая от страха, она, тем не менее, довольно скоро вернулась, неся с собой лук, стрелы и большой нож. -- Теперь веди, -- сказал Эстебан. Осторожно пробираясь по задворкам, они наконец подошли к воротам. К изумлению Уххи, речной дьявол не знал, как их открыть. Но ведь он -- всемогущ! Ей пришлось самой отомкнуть замок и отодвинуть тяжелую створку так, чтобы в образовавшуюся щель мог протиснуться человек. Впереди блестела полоска реки, справа поднималась темная стена джунглей. Эстебан Миранда почувствовал себя свободным, но в то же время испытал страх перед возможными опасностями и предстоящим одиночеством. Ухха перевела дух. Она спасла своих соплеменников от страшных неприятностей. Теперь надо закрыть ворота и бежать домой, чтобы затаиться на своей циновке. Ухха понимала, что завтра побег обнаружится, и эта мысль приводила ее в смятение. Вдруг Эстебан схватил девочку за руку. -- Пойдем, -- сказал он. -- Сейчас получишь награду. Пытаясь вырваться, Ухха закричала: -- Пусти меня! Мне страшно! Но Эстебану самому было страшно, и он решил, что вдвоем с маленькой туземкой будет все же веселее, нежели одному. Потому, когда взойдет солнце, он отпустит ее, но пока пусть останется с ним. Ухха рванулась из цепких лап Миранды. Завязалась отчаянная борьба. Девочка пронзительно закричала, и Миранда, одной рукой зажав ей рот, а другой схватив поперек туловища, бросился в чащу джунглей. А в селении крепким сном спали воины, не подозревая о разыгравшейся трагедии. В лесу раздавался львиный рык. ГЛАВА ВТОРАЯ С веранды африканского бунгало лорда Грейстока медленно спустились трое людей и направились к калитке в живой изгороди, окружавшей одноэтажный дом. Двое мужчин и женщина в костюмах цвета хаки. Старший держал в руках летный шлем и защитные очки. Он слушал молодого человека и спокойно улыбался. -- Если бы мама была здесь, ты бы не сделал этого, -- горячился юноша. -- Она бы не позволила. -- Вероятно, ты прав, сын мой, -- отвечал Тарзан, -- но очень хочется слетать. Один-единственный полет и потом, обещаю, до самого ее приезда не поднимусь в воздух. Согласись, я способный ученик. Небольшой инструктаж, и я вполне управлюсь самостоятельно. Не так ли, Мериэм? Женщина с сомнением покачала головой. -- Я постоянно беспокоюсь за вас, отец мой. Вы так часто рискуете, что кое-кому это кажется даже неприличным. Нужно быть благоразумнее и не рисковать понапрасну. Молодой человек обнял жену за плечи. -- Мериэм права. Не забывай об осторожности, отец. Тарзан пожал плечами. -- Скоро я стану дряхлым беспомощным стариком. Тогда уж я постоянно буду рядом с тобой и с твоей матерью. Из бунгало выбежал мальчик и бросился к Мериэм. -- Мавва! -- закричал он. -- Дакки ды? Дакки ду? -- Пусть идет с нами, -- разрешил Тарзан. -- Деа! -- воскликнул мальчик, победно оглядев взрослых. -- Дакки ек! Они пересекли большую поляну и подошли к кромке леса, где стоял двухместный аэроплан. В тени расположились два воина, которых Корак, сын Тарзана, обучал летному делу. Сейчас они изучали механику, позже научатся управлять аэропланом. Надев шлем и очки, Тарзан забрался в кабину. -- Может, возьмешь меня с собой, -- предложил Корак. -- Или кого-нибудь из этих парней. Мало ли что может случиться. Вдруг -- вынужденная посадка? Что ты будешь делать без механика? Тарзан отрицательно покачал головой и добродушно улыбнулся. -- Поехали! Энди, крутни эту штуку, -- воскликнул Тарзан, указывая рукой на пропеллер. Спустя мгновение аэроплан взмыл в воздух, сделал несколько кругов и полетел вдаль. Оставшиеся на земле следили за ним, пока он не исчез из виду. -- Как по-вашему, куда он направился? -- спросила Мериэм. Корак покачал головой. -- Мне кажется, у него нет конкретного плана. Просто захотелось попрактиковаться в пилотаже. Но поскольку я хорошо его знаю, не удивлюсь, если вдруг окажется, что он решил слетать в Лондон, чтобы навестить маму. -- Но это невозможно! -- воскликнула Мериэм. -- Для обыкновенного человека невозможно, а отец -- не обыкновенный! Тарзан находился в воздухе уже свыше полутора часов. Наслаждаясь полетом, простотой и легкостью управления аэропланом, он ощущал себя птицей, парящей над джунглями, и совсем забыл о курсе, времени и том огромном расстоянии, которое он преодолел. Вдруг впереди открылась водная гладь, окруженная лесистыми холмами. Тарзан с изумлением узнал страну водоемов Угого. Значит, он находится в сотнях миль от дома! Пора возвращаться. Но водная гладь манила к себе, и Тарзан поддался искушению рассмотреть поближе этот загадочный край, о котором даже аборигены не могли ничего толком рассказать. Он начал снижаться. Под крылом аэроплана проносились озера, похожие на кратеры потухших вулканов, леса, реки, о существовании которых он и не подозревал. Вдруг Тарзан узнал Большой Колючий Лес. Он пробивался через его непроходимую чащу много лет тому назад. Тарзан решил полетать еще немного над этим манящим загадочным краем, прежде чем вернуться домой. Машина легко слушалась руля и, снижаясь, скользила над бескрайним лесом. Тарзан забыл обо всем на свете, любуясь открывшейся панорамой, и не заметил огромного старого дерева. Нос аэроплана задел его верхушку, и, круша на своем пути ветви, самолет рухнул вниз. После страшного грохота наступила звенящая тишина. *** По лесной тропе продвигалось огромное обезьяноподобное существо. На широченные плечи ниспадали космы густых волос. Бугры мышц придавали мощь всей лохматой фигуре. Большое лицо украшали приплюснутый нос, толстые губы и маленькие глазки под низкими густыми бровями. Огромные плоские уши чутко реагировали на малейший шорох, постоянно шевелясь. Могучие руки сжимали увесистую дубину. Обезьяна двигалась медленно и осторожно, время от времени останавливаясь и принюхиваясь. Вдруг она замерла, увидев на тропе впереди себя лежащую на земле неподвижную фигуру. Это был Тарзан. Гигантская женщина-обезьяна покрепче сжала дубину и приблизилась. Страха она не испытывала, но ее примитивный мозг подсказывал, что происходит нечто необычное. Подойдя к распростертому телу, она занесла дубину над головой, но после некоторого колебания опустилась рядом с Тарзаном на колени, внимательно осмотрела его одежду, перевернула на спину и приложила свое большое ухо к груди лежащего. Ничего не услышав, она крепкими пальцами рванула рубашку, разорвав ее пополам, и снова склонилась к обнаженному израненному телу. Поднявшись и осмотревшись по сторонам, обезьяна легко взвалила тело Тарзана на плечо и двинулась дальше по тропе, которая, попетляв по лесной чаще, взбежала на холм и наконец скрылась в узком ущелье. Сразу за расщелиной образовался как бы полукруглый амфитеатр, куда и понесла женщина свою добычу. Когда она появилась, взоры всех присутствующих обратились к ней. Ее тут же обступили соплеменники, не говоря ни слова. Женщина, тоже молча, понесла свою ношу к отверстию в пещеру. Вдруг одна из соплеменниц уцепилась за Тарзана. В тот же миг женщина сбросила его с плеч и нанесла мощный удар по голове обидчицы. Затем, загородив собой распростертое тело, обвела всех многозначительным взглядом, словно вопрошая, есть ли еще желающие покуситься на ее добычу. Желающих не нашлось, и присутствующие стали потихоньку разбредаться по своим углам. Женщина вновь взвалила Тарзана на плечи и вошла в пещеру. Положив его у входа, она села рядом и принялась пристально разглядывать его с головы до ног. Внимательно осмотрев одежду, она принялась разрывать ткань своими мощными лапами. С рубашкой и брюками она справилась довольно легко, затруднение вызвали лишь ботинки, но и от тех вскоре остались одни клочья. Нетронутой оказалась только одна вещь -- золотая цепочка с крупным алмазом, полученная Тарзаном еще от матери. Просидев некоторое время в неподвижности и рассматривая человека, женщина встала, снова подняла его и вынесла на середину овального амфитеатра, куда выходило несколько отверстий в скале. В одно из таких отверстий она и втащила свою ношу. Положив Тарзана на землю за каменный выступ в полумрак, женщина трижды хлопнула в ладоши, и тотчас отовсюду стали вылезать детеныши, существ шесть или семь. Старшему было лет шестнадцать-семнадцать. Все они отличались ловкостью и проворством. Девочки были вооружены дубинками, мальчики -- безоружны. Когда все собрались, женщина несколько раз постучала кулаком по своей голове, затем по груди, указав на Тарзана. После нескольких дополнительных жестов даже самому глупому стало ясно, что добыча принадлежит ей и только ей. Потом женщина встала и вышла из укрытия, завалив за собой вход огромным валуном. Она возвращалась в пещеру, не обращая внимания на свою недавнюю обидчицу, которая только сейчас начала приходить в себя после сокрушительного удара. Неожиданно раздались тяжелые шаги. Все встрепенулись, и вскоре у входа в амфитеатр возникла фигура огромной женщины, еще более могучей, чем та, которая приволокла Тарзана. На одном плече она несла убитую антилопу, на другом -- еле живого полузверя-получеловека, небольшого роста, лишенного волосяного покрова, с кожей бронзового оттенка. Женщина, принесшая Тарзана, поднялась и, подойдя ко входу в свою пещеру, загородила его своим телом. Назовем ее "первой женщиной", ибо имени она, как и другие соплеменницы, не имела. Обидчицу, получившую удар по голове, назовем "второй", и, наконец, только что появившуюся -- "третьей". Итак, Первая женщина шагнула вперед, сверля взглядом Вторую и Третью, которая прекрасно поняла намерения Первой и направилась к своей пещере. Но и Вторая догадалась и двинулась за ней следом вместе с Первой. Никто из них не произнес ни слова -- их губы не умели произносить слова, не умели смеяться. Заметив приближение двух женщин, Третья опустила добычу на землю, сжала дубину и приготовилась к обороне. Казалось, она должна была отступить перед превосходящими силами противника, но, когда обе женщины подошли поближе, она нанесла мощный удар по голове Первой. Та рухнула наземь замертво. Стремительность атаки обескуражила Вторую, которая не стала испытывать судьбу, круто развернулась и бросилась наутек. В это время пленник Третьей женщины, пришедший немного в себя, быстро оценил ситуацию и решил ею воспользоваться. Он пустился бежать, но Третья женщина, обнаружив, что добыча может вот-вот ускользнуть, рванулась следом. Вторая женщина тут же вернулась, схватила забытую в схватке антилопу и помчалась прочь из амфитеатра. Как только пленник вскочил на ноги, стало ясно, что это мужчина или, по крайней мере, особь мужского пола, принадлежащая к тому же биологическому виду, что и женщины, только помельче и постройнее. Росту в нем было около пяти футов. Щеки и верхняя губа покрыты редкими волосками. Лоб ниже, чем у женщин, а глаза расположены ближе к переносице. Длинные ноги позволяли ему бегать гораздо быстрее, чем женщинам, поэтому догнать его не оставалось никакой возможности. Поняв это, Третья женщина схватила с земли длинный толстый кнут и, раскрутив его над головой, сбила мужчину с ног. Удар пришелся точно по затылку, пленник упал, потеряв сознание... Оставив его на время, Третья женщина повернулась к похитительнице антилопы, не успевшей скрыться. Вторая женщина, загораживая антилопу, приготовилась к схватке. Но в бой вступить не пришлось: мощный удар обрушился ей на голову, и дубинка выпала из ее рук. Опустившись на одно колено, она попыталась достать из-за пояса заостренный камень, но новый, способный сокрушить быка, удар опять пришелся ей по голове и она, мертвая, упала на землю. Отдышавшись, Третья женщина победно оглядела своих соплеменниц, как бы спрашивая, найдется ли среди них кто-нибудь еще, кто пожелал бы ее антилопу и ее мужчину? Никто не шевельнулся. Она резко подняла пленника и поставила его на ноги. Сознание медленно возвращалось, и он старался удержаться на ногах. Однако это ему не удавалось. Тогда женщина вновь перекинула его через плечо, на второе взвалила антилопу и пошла к своей пещере. Там она разложила костер, оторвала от туши антилопы кусок мяса, подержала его слегка над огнем и предложила пленнику. Он схватил полусырое мясо и принялся жадно рвать его зубами. Женщина сидела рядом и смотрела, как он ест. Видимо, мужчина понравился ей. Шею его украшало ожерелье из когтей и зубов диких животных, в волосы вплетены палочки, Когда мужчина насытился, женщина поднялась и, грубо схватив его за волосы, потащила ко входу в пещеру. Он отчаянно сопротивлялся, но не сумел противостоять насилию. В опустевшем амфитеатре остывали два трупа, а в высоком угрюмом небе появился первый стервятник. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Вокруг неподвижно лежащего Тарзана собралась группа молодых аборигенов. Его рассматривали с ног до головы, трогали, теребили, переворачивали. Один из них заинтересовался золотой цепочкой на шее Тарзана, снял ее и надел на себя. Однако интерес к Владыке джунглей, который еще не очухался, быстро угас, и толпа медленно разошлась. Наконец сознание Тарзана начало постепенно проясняться. Приоткрыв глаза и увидев своды пещеры, он тут же снова зажмурился, попытался восстановить дыхание и, спустя некоторое время, окончательно пришел в себя. Приподнявшись, Тарзан огляделся. Прямо перед собой он увидел вход в другое помещение, более освещенное. С трудом встав на ноги, Тарзан направился туда. Эта комната выходила во внутренний дворик, расположенный прямо под открытым небом. Нигде не было видно признаков человеческого жилья. Во дворике Тарзан заметил несколько молодых алали, резвящихся на солнце. Он удивился: где он и что с ним случилось? Тарзан смог вспомнить лишь полет, удар о дерево и падение. После этого наступал провал в памяти. Некоторое время он стоял, наблюдая за алали, не подозревавших о его присутствии, а затем смело ступил на освещенное пространство, словно грозный отважный лев, презирающий шакалов, вертящихся под ногами. Алали тут же заметили его и окружили. Девочки толкали мальчиков, стараясь выпихнуть их поближе к Тарзану. Тарзан попробовал заговорить с ними. Сначала на местном диалекте, затем на другом, менее распространенном. Ответом ему было молчание. Тарзан последовательно перебрал языки известных ему обезьяньих племен, но безрезультатно. Его не понимали. Присмотревшись, Тарзан понял, что алали общаются при помощи жестов и достаточно вразумительно. Алали вновь потеряли к нему интерес, и, предоставленный самому себе, Тарзан начал осматриваться, изучая обстановку и прикидывая, как бы отсюда выбраться. Стены, окружавшие дворик, были достаточно высоки, но лишь для тех, кто не привык к жизни в джунглях. Тарзану же ничего не стоило взобраться на стену, необходимо было только дождаться темноты. Тарзан надеялся, что к вечеру алали угомонятся и разойдутся по своим пещерам. Казалось, этому постоянному снованию, которое он принял вначале за игру, не будет конца. Вдруг одна из девочек схватила дубину и с гримасой ярости на лице принялась лупить ею по стене. Другие девочки сделали то же самое, однако мальчики не поддержали их, продолжая свое бесцельное снование. Тарзан с удивлением наблюдал за происходящим, не в силах объяснить себе поведение молодых алали. Вдруг его осенило: они просто хотят есть и таким образом пытаются обратить на себя внимание. Неожиданно девчонка, первой начавшая бить по стене, обернулась и указала на Тарзана. Остальные тоже посмотрели в его сторону. Видя голодные горящие глаза, Владыка джунглей с отчетливой ясностью понял, что следующие удары будут предназначены ему. Их мать, Первая женщина, добывавшая им пищу, лежала мертвая. Но алали понимали только одно: они голодны, а мать не несет им еду. Алали не были людоедами, но при случае вполне могли насытиться мясом себе подобного. Тем более, что Тарзана они вообще не считали себе подобным, а смотрели на него, как на обыкновенную добычу, которой можно полакомиться, как какой-нибудь антилопой. И лишь старшая девочка понимала, что мать принесла Тарзана не для того, чтобы накормить детенышей. Она принесла его только для себя. Она нашла мужчину. В этой стране женщины охотились за мужчинами, а изловив, обращались с ними довольно грубо и бесцеремонно: им легче было поймать нового, чем кормить и стеречь его в течение срока, необходимого для вынашивания ребенка. При таких полусемейных отношениях, лишенных и тени любви и ласки, вырастали дети, которых мать до поры до времени кормила. Отношения между соплеменниками строились на силе и грубости. Молодые, не познавшие родительской нежности, не испытывали никакого чувства привязанности и друг к другу. С раннего детства их ожидала трудная жизнь. Необходимо было добывать себе пищу самостоятельно, сопровождая мать на охоте. Подрастая, мальчики уходили в джунгли и начинали жить в одиночку, а мать переставала отличать их от других мужчин. Девочки же жили и охотились вместе с матерью, пока не находили себе мужчину. После этого они отделялись от матери навсегда. Следующий сезон приносил мужчине смерть, а женщина отправлялась на поиски нового мужа. Итак, Тарзан стоял перед толпой рассерженных женщин. Молоденькие девочки, сжимая дубинки, расположились поодаль. Они ждали, пока старшие убьют и разделают это существо, и можно будет полакомиться остатками. Одна из молодых женщин, подрагивая всем телом от возбуждения, обернулась. Тарзан лихорадочно соображал, как помешать им осуществить свой кровавый замысел. Оставалась слабая надежда на помощь юношей, которые безучастно наблюдали за разъяренными женщинами. Вдруг один из них сорвался с места и бросился в самую гущу толпы, стараясь растолкать их. Несколько женщин вступили с ним в драку. Он отбежал и принялся бросать в толпу камни. Двое рухнули на землю. Одна из старших девиц неожиданно кинулась на рядом стоящего юношу и сильным ударом убила его. Это был тот самый юноша, который снял с Тарзана золотую цепочку. Мальчик, бросавший в толпу камни, видя такой оборот событий, сообразил, что одному ему не выстоять, и со всех ног бросился к Тарзану, полагая, что вместе будет безопаснее. Он встал рядом с Тарзаном. Старшая девица жестами объяснила ему, что сделает с ним, если он не отойдет от вожделенной добычи. Он ответил ей на том же языке жестом, что не двинется с места. Тарзан улыбнулся и поощрительно похлопал мальчика по плечу. Тот свирепо оскалился, пытаясь изобразить улыбку. Девица приближалась. Тарзан несколько растерялся, не зная, как поступить. С одной стороны, он не мог оказать активного сопротивления, все-таки перед ним стоял ребенок, к тому же женского пола. С другой, ему не хотелось достаться на обед этому примитивному существу. Активное сопротивление предполагало смерть противника, поэтому Тарзан задумался, как бы попросту удрать, избежав кровопролития. Вдруг Тарзан увидел Третью женщину, тащившую в пещеру мужчину. Естественно, она не собиралась кормить детенышей убитой ею Первой женщины, но и держать их взаперти не имело смысла: пусть позаботятся сами о себе или подыхают с голоду. Она отодвинула тяжелый валун, закрывавший вход в пещеру, и протиснула в образовавшееся отверстие отбивавшегося мужчину. Затем подняла дубину и постучала ею по стене, привлекая внимание детенышей. Все двинулись было к ней, но тут же в ужасе отшатнулись -- это не их мать! Мальчик, защищавший Тарзана, в страхе спрятался у него за спиной. Перед Тарзаном возникла огромная женщина. Девица, намеревавшаяся убить Тарзана, казалось, напрочь забыла о его существовании. Она не сводила своих маленьких, близко посаженных глаз с пришедшей, и оторопела от страха. Третья женщина, не подозревавшая о наличии мужчины в пещере Первой, удивилась, но, разглядев Тарзана, решила, что неплохо пополнить свою коллекцию таким крупным и крепким экземпляром. Ситуация становилась критической, и шансы на спасение катастрофически уменьшались. Женщина медленно приближалась, сверля Тарзана горящими от похоти глазками. Тарзан, не до конца сообразив, что от него хотят, решил избежать схватки. Рожденный в джунглях, он знал, когда нужно драться до последнего, а когда надо спасаться бегством. Он быстро огляделся. Мальчик алали стоял за спиной, дрожа от страха. Сбоку высилась стена пещерного двора, достигавшая высоты поднятой руки. Прикинув высоту и силу толчка, Тарзан, подобно молнии, взвился вверх прямо перед носом изумленной Третьей женщины. Не успела она сообразить, что произошло, как Тарзан с мальчиком на плечах взмахнул на стену, цепляясь за каменные выступы. Не раздумывая, он спрыгнул вниз по другую сторону стены и прямо перед собой увидел других женщин, потревоженных его появлением. -- Скорей бы стемнело, -- подумал Тарзан. В этом сохранялся шанс на спасение, ибо женщины, вооружившись дубинками, приближались к Тарзану и мальчику. Тот первым бросился бежать по тропинке, ведущей прочь из амфитеатра. Мальчик, более быстрый на ногу и привыкший при случае опасности спасаться бегством, мчался впереди Тарзана. Неуклюжие грузные женщины бежали позади, отставая все больше. Они бросали вслед беглецам камни, но наступающая темнота мешала им поразить цель. Тропинка петляла из стороны в сторону, и преследователи постоянно теряли их из виду. Может быть, женщины и не собирались убивать мужчин, необходимых для продолжения рода, но в таком состоянии они были крайне опасны. Тонкий слух мальчика уловил, что топот начал стихать, погоня угасла. Он огляделся по сторонам и вдруг обнаружил, что остался один. Странного существа, с которым он только что бежал, не было. Но лес жил своей жизнью, и воздух наполняли странные, непонятные шорохи. На джунгли опустилась плотная непроглядная тьма. Мальчик вздрогнул. Он почти физически ощущал тяжесть этой темноты, давившей на плечи. Кругом не было видно ни зги. Казалось, он ослеп, но, лишенный возможности говорить, он не мог ни закричать, ни позвать на помощь. Ему почудилось, что в темноте кто-то подкрадывается к нему, но он не мог объяснить это словами. Ему отчаянно захотелось вновь оказаться рядом со странным мужчиной, которого он отбил у своей сестры, и в его сердце тлела надежда, что его не бросят одного в этой ужасной темноте. Мальчик был очень испуган. До этого он ни разу не покидал пределов своей пещеры. Шорох в кустах поверг его в неописуемый ужас. Нечто огромное двигалось в его сторону. Прижавшись спиной к дереву, он окаменел от страха. Он принюхался, но это был незнакомый запах джунглей. Однако инстинкт подсказывал, что странный человек где-то поблизости и обязательно поможет ему. Мальчик ничего не знал о львах и тиграх, но догадывался, что дикие звери страшны и свирепы. Он никогда не отходил далеко от своей матери, а люди, возвращавшиеся с охоты, ничего не могли рассказать об обитателях джунглей, ибо были лишены языка. Лев все ближе и ближе подкрадывался к мальчику, еле живому от страха. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Пробираясь сквозь заросли джунглей, Эстебан Миранда находился уже милях в двадцати от страшного селения каннибалов. Он крепко сжимал ладонь маленькой Уххи, вздрагивая от страха при звуках львиного рыка. Казалось, одновременно рычат сотни львов. Ухха, заметив трусость Миранды, презрительно воскликнула: -- Ты не речной дьявол! Ты сам боишься! И никакой ты не Тарзан. Отец говорил, что Тарзан не знает страха. Отпусти меня, я залезу на дерево. Только трус или глупец будет стоять на земле, дожидаясь, пока его задерут как безмозглую антилопу. Отпусти меня сейчас же! Девочка рванулась, пытаясь вырваться из железных рук испанца. -- Замолчи! -- крикнул он. -- Хочешь привлечь внимание львов? Однако поведение девочки позволило ему выйти из состояния шока. Он подхватил Ухху и помог ей взобраться на ветки могучего дерева, после чего и сам оказался рядом. Теперь они находились в относительной безопасности, с нетерпением ожидая рассвета, когда могучий рык Нумы, оглашающий джунгли, затихнет. Когда первые проблески зари осветили землю, они, обессиленные бессонной ночью, спустились вниз. Ухха тут же опрометью бросилась прочь, надеясь встретить воинов Обебе, которые, конечно же, отправились на ее поиски. Миранда и не думал ее преследовать, а рванулся в другую сторону, содрогаясь при мысли, что может снова попасть в руки каннибалов. Он совершенно потерял ориентировку и не представлял, где находится и куда бежать. Единственное, на что у него хватило сообразительности -- найти тропу. по которой они шли, и определить, где расположено селение Обебе. Он направился на запад, рассчитывая встретить дружественное племя, которое помогло бы ему добраться до своих. *** Палящие лучи солнца обжигали труп Первой женщины, застывший на том же месте. В небе парил огромный стервятник, снижаясь кругами. Все ниже и ниже опускалась страшная птица, и наконец села на мертвое тело. Через час от него остался лишь обглоданный скелет. Взмахнув кр