м языке, неизвестном первой личности или..." Вот! Это уже кое-что! Ее бред! Попытка воспроизвести какой-то язык. Крис торопливо продолжала читать: "...или проявление парапсихологических способностей, например, телекинеза: перемещение предметов без использования материальной силы..." Стук? Подпрыгивание кровати? "В случаях вселения духа умершего происходят и такие явления, как описанный Ойстрахом эпизод с монахом, становившимся во время приступов одержимости способным и одаренным танцором, хотя до заболевания никогда и нигде не танцевал. Такие явления могут быть весьма впечатляющими. Психиатр Юнг после изучения сеансов одержимости мог дать лишь частичное объяснение тем явлениям, которые бесспорно нельзя симулировать..." Это уже звучало тревожно. "...И Уильям Джеймс, величайший психолог Америки, указывал на "правдоподобность" духовного объяснения этого явления, после того как тщательно изучил так называемое "Чудо Вацека", девочку-подростка из Вацека в штате Иллинойс, которую нельзя было отличить от девочки по имени Мэри Рофф, умершей в сумасшедшем доме двенадцать лет назад..." Крис, нахмурившись, читала и не слышала, как в прихожей раздался звонок. Она не слышала, как Шарон перестала печатать и пошла открывать. "Обычно считают, что демоническая форма одержимости восходит к истокам Христианства... На самом деле и одержимость, и изгнание бесов появились задолго до времени Христа. Древние египтяне, а также жители древнейших цивилизаций Тигра и Ефрата считали, что физические и духовные расстройства вызываются вторжением в организм бесов. Приводим в качестве примера заклинание против детских болезней в Древнем Египте: "Уйди прочь, исчадье тьмы, нос твой как крючок, а лицо наизнанку... Ты пришел лобзать мое дитя... Ты не смеешь..." -- Крис? Увлекшись, она продолжала читать дальше: -- Шар, я занята. -- К тебе явился детектив по делу об убийстве. -- О боже, Шар, скажи ему... -- Крис задумалась. -- Хотя не надо. -- Она нахмурилась, все еще глядя в книгу. -- Не надо. Пусть войдет. Пригласи его. Послышались шаги. Крис замерла в ожидании. Чего я жду? Детектив вошел вместе с Шарон. Комкая в руках шляпу, он сопел, почтительно склонившись немного вперед. -- Мне так неловко. Вы заняты, я вижу, вы заняты. Я вас побеспокоил. -- Ну, как ваши дела с миром? -- Очень плохо, очень плохо. А как ваша дочь? -- Никаких перемен. -- О, извините, мне ужасно неловко. -- Детектив неуклюже топтался у стола. В глазах его проскальзывало участие. -- Вы знаете, я бы вас никогда не стал беспокоить, у вас больна дочь, это так неприятно. Боже мой, когда моя Руфь болела, или нет, нет, это была Шейла, моя младшая... -- Пожалуйста, присаживайтесь,-- перебила Крис. -- Да-да, спасибо. -- Киндерман шумно выдохнул и с благодарностью уселся на стул напротив Шарон. Та опять принялась печатать письма. -- Извините, так на чем вы остановились? -- возобновила разговор Крис. -- Ах, да, моя дочь, у нее... ах, ну, это не важно. -- Детектив сменил тему. -- Вы ведь заняты. А я тут лезу со своей жизнью, хотя о ней можно было снять целый фильм. В самом деле! Это просто невероятно! Если бы вы знали хоть половину из того, что происходило в моей сумасшедшей семье! Я расскажу вам всего один случай. Моя мама каждую пятницу готовила нам рыбный фарш. Так всю неделю, понимаете, всю неделю никто не мог помыться, потому что моя мамуля запускала в ванну карпа, вот он там и плавал себе целую неделю, потому что моя мама, видите ли, считала, что это очищает его организм от ядов! Вы приготовились? Потому что... Ах, ну ладно... Этого достаточно -- Киндерман вздохнул и махнул рукой. -- Иногда полезно посмеяться хотя бы для того, чтобы не расплакаться. Крис безразлично смотрела на детектива и ждала... -- Вы читаете? -- Киндерман взглянула на книгу о колдовстве. -- Это нужно вам для фильма? -- поинтересовался он. -- Просто читаю. -- Нравится? -- Я только начала. -- Колдовство,-- пробормотал детектив. Вытянув голову, он попытался прочитать название книги. -- В чем дело? -- рассердилась Крис. -- Да-да, извините. Вы заняты, я сейчас уйду. Как я уже говорил, я бы никогда не стал вас беспокоить, но тут... -- Что? Детектив стал серьезным и положил руки на стол. -- Понимаете, миссис Макнейл, мистер Дэннингс... -- Ну? -- Черт побери! -- яростно воскликнула Шарон и вынула испорченное письмо из машинки. Она скомкала его и швырнула в корзину для бумаг, стоящую около Киндерма-на. -- О, извините,-- осеклась Шарон, заметив, что ее внезапная вспышка гнева перебила их разговор. Крис и Киндерман смотрели на нее. -- Вы -- мисс Фенстер? -- обратился к Шарон Киндерман. -- Спенсер,-- поправила Шарон и отодвинула стул, собираясь встать и поднять листок. -- Не беспокойтесь, не беспокойтесь,-- затараторил Киндерман, нагибаясь и поднимая скомканный листок. -- Спасибо,-- поблагодарила Шарон. -- Ничего. Извините, вы -- секретарь? -- Шарон, это... -- Киндерман,-- напомнил детектив. -- Уильям Киндерман. -- Ну да. А это Шарон Спенсер. -- Рад познакомиться,-- кивнул Киндерман блондинке. Она положила руки на машинку и с любопытством рассматривала его. -- Возможно, вы нам поможете,-- добавил детектив. -- В ночь гибели мистера Дэннингса вы ушли в аптеку и оставили его одного в доме, верно? -- Не совсем. Оставалась еще Регана. -- Это моя дочь,-- пояснила Крис. Киндерман продолжал задавать вопросы Шарон. -- Он пришел повидать миссис Макнейл? -- Да. -- Он считал, что она скоро придет? -- Я ему сказала, что она должна вернуться очень скоро. -- Очень хорошо. А когда вы ушли? Вы этого не помните? -- Надо подумать. Я смотрела новости, поэтому... Ну да, верно. Я помню еще разозлилась, когда аптекарь заявил, что рассыльный мальчик уже ушел домой. Я тогда еще сказала: "Ну-ну, а всего-то шесть тридцать". Значит, Бэрк пришел через десять или двадцать минут после моего разговора. -- Значит,-- подытожил детектив,-- он пришел сюда где-то в 6.45. -- А что все это значит? -- заволновалась Крис, чувствуя в душе растущее напряжение. -- Понимаете, тут возникает вопрос, миссис Макнейл,-- с хрипотцой в голосе произнес Киндерман, поворачиваясь к ней. -- Приехать в дом, скажем, без четверти семь и уйти всего через двадцать минут... -- Ну и что? Это же Бэрк,-- возразила Крис. -- На неге похоже. -- А похоже ли на мистера Дэннингса,-- поинтересовался Киндерман,-- посещать бары на М-стрит? -- Нет. -- Я так и думал. Я просто проверил. А имел ли он привычку ездить в такси? Обычно он вызывал машину из дома, когда собирался уходить? -- Да. -- Тогда приходится задуматься, зачем же он разгуливал по лестнице. Удивительно и то, что в таксопарках нет записи о заказе в тот вечер из этого дома,-- добавил Киндерман. -- Кроме той, где зафиксировано, что таксист заехал за мисс Спенсер ровно в шесть сорок семь... -- Я ничего не знаю,-- пробормотала Крис. Голос ее был бесцветным... Она ждала... -- Вы же знали об этом! -- крикнула детективу Шарон, потрясенная его словами. -- Да, простите меня,-- извинился детектив. -- Однако дело теперь приняло серьезный оборот. Крис часто задышала, не сводя с Киндермана глаз. -- В каком смысле? -- пролепетала она неестественно писклявым голосом. Детектив уперся подбородком в кулаки, все еще сжимающие скомканный листок. -- Судя по отчету патологоанатома, миссис Макнейл, вероятность случайной гибели исключена... Однако... -- Вы хотите сказать, что его убили? -- Крис напряглась. -- Положение... Я понимаю, это очень неприятно. -- Продолжайте. -- Положение его головы и определенные травмы мышц шеи... -- О боже! -- вскрикнула Крис. -- Да. Это неприятно. Извините. Мне ужасно неловко. Но, понимаете, в таком состоянии -- детали можно упустить -- в таком состоянии тело мистера Дэннингса могло оказаться, только пролетев определенное расстояние, ну, скажем, двадцать или тридцать футов. И только потом оно должно было скатиться по лестнице. Так что вполне вероятно, что... Но, позвольте, я сначала спрошу вас... Детектив повернулся к нахмурившейся Шарон. -- Когда вы ушли, мистер Дэннингс был здесь? С девочкой? -- Нет, он был внизу... В кабинете. -- Может ли ваша дочь вспомнить,-- Киндерман повернулся к Крис,-- был ли в тот вечер мистер Дэннингс в ее комнате? Была ли она когда-нибудь вообще с ним наедине? -- А почему вы об этом спрашиваете? Нет, я же говорила раньше: ей дали сильное успокоительное и... -- Да-да, вы мне говорили, это верно, я вспомнил. Но, может быть, она проснулась. Ведь это возможно? -- Нет. И потом... -- Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, она тоже спала после успокоительного? -- Да, она действительно спала,-- вспомнила Крис. -- Ну так что? -- Мне показалось, что в тот день я видел ее у окна. -- Вы ошиблись. Киндерман пожал плечами: -- Может быть, может быть, я не уверен. -- Послушайте, почему вы все это спрашиваете? -- вымолвила наконец Крис. -- Видите ли, есть вероятность, как я уже говорил, что покойный напился до такой степени, что споткнулся и выпал из окна спальни вашей дочери. Крис отрицательно покачала головой: -- Этого никак не могло случиться. Во-первых, окно всегда закрыто, а во-вторых, Бэрк был всегда пьяный, но при этом всегда аккуратный и осторожный. Ведь так, Шар? -- Так. -- Бэрк даже работал "под мухой". Как же он мог споткнуться и выпасть из окна? -- Может быть, вы еще кого-нибудь ждали в тот вечер? -- спросил Киндерман. -- Нет. -- Может быть, у вас есть друзья, которые заходят без звонка? -- Только Бэрк,-- уверила его Крис. -- А что? Детектив опустил голову и, нахмурившись, начал разглядывать смятый листок в руках. -- Странно... это так загадочно. Покойный приходит навестить вас, остается только на двадцать минут, уходит, не встретив вас, и при этом оставляет тяжело больную девочку. Говоря точнее, миссис Макнейл, вы исключаете, что он мог упасть из окна. Кроме того, после падения он не мог получить такие травмы шеи. Такое происходит в одном случае из тысячи... Детектив указал на книгу о колдовстве. -- Вы читали в этой книге про ритуальные убийства? Крис отрицательно покачала головой. Предчувствие сковало ее. -- Может быть, не в этой книге,-- засомневался Киндерман. -- Однако простите меня, я упомянул об этом просто так, чтобы вы лучше подумали. Ведь бедного Дэннингса нашли со свернутой шеей. Именно подобным образом совершаются ритуальные убийства так называемыми бесами, миссис Макнейл. Крис побледнела. -- Какой-то сумасшедший убил мистера Дэннингса,-- продолжал детектив, пристально глядя на Крис. -- Сначала я не говорил этого, чтобы не расстраивать вас. И, кроме того, теоретически это мог быть и несчастный случай. Но лично я так не думаю. Это мое мнение. Моя догадка. Я считаю, что его убил очень сильный человек. Это раз. Трещины на черепе -- это два. И еще разные мелочи, о которых я говорил, допускают возможность того факта, что покойного убили, а потом столкнули из окна комнаты вашей дочери. Это могло произойти, если кто-то зашел к вам в промежутке между уходом мисс Спенсер и вашим приходом. Поэтому я и спрашиваю еще раз: кто мог зайти? -- О боже, подождите секунду! -- потрясенно прошептала Крис срывающимся голосом. -- Да-да, извините... Это так неприятно. Возможно, я вовсе не прав, признаю... Но вы подумайте. Кто? Кто мог зайти? Крис опустила голову и, нахмурившись, задумалась. Потом взглянула на Киндермана. -- Нет. Не могу никого вспомнить. -- Может быть, тогда вы, мисс Спенсер? -- обратился детектив к Шарон. -- Кто-нибудь к вам сюда приходит? -- О нет, никто,-- удивилась Шарон, широко раскрыв глаза. Крис повернулась к ней: -- А твой жокей знает, где ты работаешь? -- Жокей? -- переспросил Киндерман. -- Это ее друг,-- пояснила Крис. Шарон отрицательно покачала головой. -- Он никогда не приходил сюда. Кроме того, в тот вечер он был в Бостоне. У них там какой-то съезд. -- Он торговец? -- Нет, адвокат. Детектив опять повернулся к Крис. -- А ваши слуги? У них бывают посетители? -- Нет. Никогда. -- Может быть, вы ждали в тот день посылку? Или какой-нибудь пакет? -- Я об этом ничего не знаю. А что? -- Мистер Дэннингс был -- о мертвых плохо не говорят, царство ему небесное,-- но, как вы выразились, "под мухой". В этом состоянии он был, ну, скажем, вспыльчив, возможно, мог к чему-нибудь придраться и разозлить человека, в данном случае посыльного, который зашел для того, чтобы передать вам что-то. Вы никого не ждали? Может быть, белье из чистки? Или что-нибудь из магазинов? Какой-нибудь сверток? -- Я действительно не знаю,-- недоумевала Крис. -- Все приносит Карл. -- Да, я понимаю. -- Хотите спросить его? Детектив вздохнул и откинулся на спинку стула, засовывая руки в карманы пальто. Он хмуро уставился на книгу о колдовстве. -- Не важно, не важно. Это было давно. У вас ведь очень больна дочь, и, пожалуйста, не волнуйтесь. Очень рад был с вами познакомиться, мисс Спенсер. -- Я тоже. -- Шарон слегка кивнула. -- Загадочно,-- покачал головой Киндерман. -- Странно. Извините меня, я потревожил вас впустую. -- Ничего, я провожу вас до двери,-- предложила Крис, думая о чем-то своем. -- Не беспокойтесь. -- Мне нетрудно. -- Ну, если вы настаиваете. Кстати, один шанс на миллион, я понимаю, но ваша дочь,-- может быть, вы спросите ее, видела ли она мистера Дэннингса в своей комнате в тот вечер? Крис шла, сложив руки. -- Послушайте, прежде всего у него не было причин подниматься к ней. -- Я понимаю, я все понимаю, это верно. Но ведь если бы в свое время английские ученые не задали вопрос: "А что это за грибок?" -- у нас сегодня не было бы пенициллина. Не так ли? Пожалуйста, спросите ее. Вы спросите? -- Когда она достаточно поправится. Да, я спрошу. -- Я не хотел огорчать вас... -- Они уже подошли к входной двери, когда Киндерман вдруг замялся и в нерешительности приложил пальцы к губам: -- Вы знаете, мне очень неловко просить вас, однако... Крис напряглась в ожидании очередного удара. Предчувствие опять неприятно защекотало где-то внутри. -- Что такое? -- Для моей дочери... не могли бы вы дать автограф? -- Детектив покраснел, и Крис чуть не рассмеялась от облегчения. -- О, конечно. Где карандаш? -- засуетилась она. -- Вот он! -- Киндерман одной рукой вынул из кармана пальто замусоленный карандашный огрызок, а другой -- из пиджака -- визитную карточку. -- Она будет так благодарна. -- Как ее зовут? -- спросила Крис, прижимая визитку к двери и приготовившись надписать ее. Последовало какое-то непонятное замешательство. Крис слышала за спиной только тяжелое дыхание. Она обернулась на детектива и заметила в его глазах смятение. -- Я солгал,-- выдавил он наконец. -- Это для меня. Киндерман уставился на визитку и покраснел. -- Напишите: "Уильяму". Крис уставилась на него с неожиданной и чуть заметной нежностью, потом, взглянув на обратную сторону карточки, написала: "Уильям Ф. Киндерман, я люблю вас!" -- и расписалась. -- Вы очень милая женщина,-- заметил детектив, не глядя на Крис, и засунул карточку в карман. -- А вы очень милый мужчина. Киндерман покраснел еще сильнее. -- Нет, я не милый. Я надоедаю. Не обращайте внимания на то, что я здесь наговорил. Это так неприятно. Забудьте об этом. Думайте только о вашей дочери. Только о дочери. Крис кивнула, и подавленное настроение опять захватило ее, как только Киндерман вышел на крыльцо. -- Но вы спросите ее? -- напомнил детектив, повернувшись к Крис. -- Да,-- прошептала Крис. -- Я обещаю. Я спрошу. -- До свидания. Будьте осторожны. Крис еще раз кивнула и добавила: -- И вы тоже. Она закрыла дверь. И тут же опять открыла ее, услышав стук. -- Как неприятно. Я так вам надоел. Я забыл у вас карандаш. -- Его лицо выражало смущение. Крис обнаружила у себя в руках огрызок, слабо улыбнулась и отдала его Киндерману. -- И еще... -- Он колебался. -- Это бесполезно, я понимаю, я уже надоел, но все же я не усну спокойно, если буду знать, что где-то сумасшедший или наркоман гуляет на свободе. Как вы думаете, мог бы я поговорить с мистером Энгстромом? Насчет доставок... По поводу доставок на дом. Мне, пожалуй, следовало бы это сделать. -- Конечно, входите,-- чуть слышно проговорила Крис. -- Нет, вы заняты. Этого достаточно. Я могу поговорить с ним здесь. Здесь хорошо. Он прислонился к перилам. -- Если вы так настаиваете... -- Крис едва заметно улыбнулась. -- Он с Реганой. Я его сейчас пришлю. Крис поспешно закрыла дверь. Через минуту на крыльцо шагнул Карл. Высокий и статный, он смотрел на Киндермана прямым холодным взглядом. -- Да? -- Вы имеете право не отвечать мне,-- начал Киндерман, так же прямо глядя ему в глаза. -- Если вы не воспользуетесь этим правом, то все, что вы скажете, может быть использовано против вас на суде. У вас есть право переговорить с адвокатом или пригласить адвоката на допрос. Если вы желаете иметь адвоката, но не имеете средств, вам будет назначен адвокат бесплатно перед допросом. Вы поняли? Птицы щебетали в густой листве деревьев, и гудки автомобилей с М-стрит доносились сюда приглушенно, как жужжание пчел на дальнем лугу. Взгляд Карла не изменился. Он коротко бросил: -- Да. -- Вы отказываетесь от права молчать? -- Да. -- Вы хотите отказаться и от права переговорить с адвокатом или пригласить его на допрос? -- Да. -- Вы утверждали ранее, что 28 апреля, в день смерти мистера Дэннингса, вы посетили кинотеатр "Крэст"? -- Да. -- В котором часу вы вошли в кинотеатр? -- Я не помню. -- Вы утверждали, что ходили на шестичасовой сеанс. Это поможет вам вспомнить? -- Да. На шестичасовой сеанс. Я вспомнил. -- Вы смотрели эту картину с самого начала? -- Да. -- И ушли после окончания фильма? -- Да. -- Не раньше? -- Нет, я досмотрел до конца. -- После этого вы сели в транзитный автобус перед кинотеатром и сошли на пересечении М-стрит и Висконсин-авеню приблизительно в 9.20 вечера? -- Да. -- И пошли домой пешком? -- И пошел домой пешком. -- И были дома примерно в 9.30? -- Я был дома ровно в 9.30. -- Вы в этом уверены? -- Да, я посмотрел на часы. Абсолютно уверен. -- Так вы досмотрели фильм до самого конца? -- Да, я уже сказал. -- Ваши ответы записываются на магнитофон, мистер Энгстром, и я хочу, чтобы вы были уверены в том, что говорите. -- Я уверен. -- Вы помните ссору между служащим кинотеатра и пьяным зрителем, происшедшую за пять минут до окончания фильма? -- Да. -- Вы мне не можете назвать причину этого недоразумения? -- Этот мужчина напился и мешал другим. -- И чем все кончилось? -- Выставили. Его выставили из кинотеатра. -- А ведь никакой ссоры не было. А помните ли вы вынужденную паузу по техническим причинам, она продолжалась примерно 15 минут, и фильм был прерван. -- Нет. -- Вы помните, как возмущались зрители? -- Нет. Никакой паузы не было. -- Вы уверены? -- Ничего не было. -- Было, и это записано в журнале киномеханика, поэтому фильм кончился в тот вечер не в 8.40, а примерно в 8.55, а значит, самый первый автобус, который смог вас довезти до пересечения М-стрит и Висконсин-авеню, подошел не в 9.20, а в 9.45. Дома вы могли быть не ранее чем без пяти десять, а не в 9.30, что подтвердила и миссис Макнейл. Теперь не смогли бы вы объяснить это загадочное несоответствие? -- Нет. Несколько секунд детектив молча разглядывал его, потом вздохнул и, опустив голову, выключил магнитофон, спрятанный под подкладку пальто. -- Мистер Энгстром,-- проникновенно начал Киндерман. -- Возможно, совершено серьезное преступление. Вы под подозрением. Мистер Дэннингс оскорблял вас, я узнал об этом из других источников. Очевидно и то, что вы говорили неправду относительно места вашего пребывания в момент его смерти. Иногда случается -- все мы люди, почему бы и нет? -- что женатый человек оказывается в таком месте, о котором ему не хотелось бы упоминать. Вы заметили, я устроил все так, чтобы мы разговаривали с вами наедине? Теперь я не записываю. Магнитофон выключен. Вы можете доверять мне. Если уж получилось, что в тот вечер вы были не с женой, а с другой женщиной, вы можете сказать мне об этом, я проверю ваше алиби, и вы не будете больше на подозрении, а ваша жена... она ничего не узнает. Скажите, где вы были в тот момент, когда умер Дэннингс? На секунду в глубине глаз швейцарца что-то блеснуло, но тут же пропало. -- В кино! -- упорно настаивал на своем Карл. Детектив пристально смотрел на него. В тишине было слышно только его сиплое дыхание. Шли секунды... -- Вы меня арестуете? -- разорвал наконец тишину Карл. Голос его слегка дрожал. Детектив не ответил и продолжал, не мигая, разглядывать швейцарца. Карл собрался что-то сказать, но детектив неожиданно спустился с крыльца и направился к полицейской машине, засунув руки в карманы. Карл бесстрастно и спокойно наблюдал за ним с крыльца. Киндерман открыл дверцу машины, достал пачку салфеток, вынул одну и высморкался, безразлично уставившись на реку. Потом сел в машину и даже не оглянулся. Карл взглянул на свою руку и заметил, что она дрожит. Когда захлопнулась входная дверь, Крис стояла у стойки бара в кабинете и наливала водку в стакан со льдом. Она услышала шаги. Карл поднимался по лестнице. Крис взяла стакан и медленно направилась в кухню, помешивая напиток указательным пальцем. Она шла и ничего вокруг не замечала. Что-то вокруг пугающе изменилось. Ужас просачивался в ее сознание. Что там, за дверью? Что это? Не смотри! Крис вошла на кухню, села за стол и отхлебнула из стакана. "Я считаю, что его убил очень сильный человек..." Взгляд ее упал на книгу о колдовстве. Что-то... Шаги. Это Шарон. Вернулась из спальни Реганы. Вот она вошла. Села за машинку. Вставила чистый лист бумаги в каретку. -- Что-то... -- Довольно-таки неприятно,-- пробормотала Шарон, опустив пальцы на клавиатуру и рассматривая стенограмму, лежащую рядом. Тишина. Что-то тяжелое зависло в воздухе. Крис отсутствующе продолжала пить. Шарон нарушила тишину. С напряжением в голосе она произнесла: -- Сейчас развелось много хиппи в районе М-стрит и Висконсин. Разные оккультисты. Полиция называет их "адовы собаки". Я подумала, может быть, Бэрк... -- О Боже, Шар! Забудь об этом, прошу тебя! -- взорвалась Крис. -- Я должна думать сейчас только о Рэгс! Ты понимаешь? Шарон повернулась к машинке и застучала с бешеной скоростью. Потом резко поднялась и вышла из кухни. -- Я пойду погуляю,-- холодно бросила она. -- Ради бога, держись подальше от М-стрит! -- напутствовала Крис и опять уставилась на книгу. -- Ладно! -- И от Н-стрит тоже! Крис слышала, как открылась и закрылась входная дверь. Она вздохнула и почувствовала, что жалеет о том, что произошло. Но вспышка сняла напряжение, не полностью, конечно. Крис попыталась сосредоточиться на книге. Она нашла место, где остановилась, с нетерпением принялась пробегать страницу за страницей, отыскивая описание симптомов Реганы: "...бесовская одержимость... синдром... случай с 8-летней девочкой... ненормально... четыре взрослых человека едва могли удержать..." Перевернув очередную страницу, Крис уставилась на нее и застыла. Она услышала шум. Это Уилли вернулась с продуктами. -- Уилли?.. Уилли?.. -- срывающимся голосом позвала Крис. -- Да, мадам,-- отозвалась Уилли, ставя на пол сумки. Не глядя на нее, Крис подняла книгу. -- Это ты положила книгу в кабинет, Уилли? Уилли взглянула на книгу и кивнула, потом повернулась и принялась разгружать сумки. -- Уилли, где ты ее нашла? -- Наверху, в спальне,-- ответила Уилли. Она засовывала в холодильник бекон. -- Когда ты ее там нашла? -- продолжала допытываться Крис, не отрывая взгляда от страниц. -- После того как все уехали в больницу, мадам, когда я пылесосила в спальне Реганы. -- Ты уверена? -- Уверена, мадам. Крис застыла. Взгляд ее замер, дыхание остановилось. В ее памяти болезненно четко вспыхнула картина того вечера, когда умер Дэннингс. Она ясно вспомнила открытое окно в спальне Реганы. Что-то совсем знакомое шевельнулось в ее мозгу, когда она взглянула на первую страницу книги. По всей длине страницы была аккуратно оторвана тоненькая полоска бумаги. Крис дернулась, услышав наверху в спальне Реганы звуки возни. Стук, очень частый, с мощнейшим резонансом, будто кто-то кувалдой молотил в комнатах! Истошный крик Реганы, ее испуганный, умоляющий голос! Карл! Это Карл что-то со злостью кричит Регане. Крис выскочила из кухни. О Бог мой, что там происходит? Обезумев, она бросилась к лестнице в спальню. Крис услышала удар. Кто-то споткнулся, кто-то рухнул на пол, как тяжелый мешок. Раздался крик Реганы: -- Нет! Нет! Прошу тебя, нет! -- и потом жуткий голос Карла. Нет-нет, это не Карл! Там кто-то еще! Крис пролетела через холл, задыхаясь, ворвалась в спальню и замерла в ужасе. Невероятные удары сотрясали стены. Карл без сознания лежал около письменного стола. Девочка волчком вертелась на кровати, а кровать подпрыгивала и тряслась. В руках Регана сжимала белое костяное распятие и направляла его во влагалище, с ужасом уставившись на крест. Ее глаза почти вылезли из орбит от страха, все лицо было перепачкано кровью, сочащейся из носа, трубка для питания валялась рядом. -- Я прошу тебя! Нет! Ну, пожалуйста! -- кричала девочка, а руки все ближе придвигали крест. Казалось, она изо всех сил пытается оттолкнуть распятие, но не может. -- Ты сделаешь то, что я говорю, мерзавка! Ты сделаешь это! Ужасный бас, эти жуткие слова шли от Реганы, голос ее вдруг стал низким и грубым, свирепыми яростным, и в одно мгновение выражение ее лица изменилось, превратившись в дикую бесовскую маску, виденную Крис на сеансе гипноза. И теперь лицо и голос менялись с невероятной скоростью. Оглушенная, Крис продолжала смотреть. -- Нет! -- Ты сделаешь это! -- Прошу тебя! -- Ты сделаешь это, или я убью тебя! -- Прошу тебя! Глаза Реганы раскрылись еще шире, она невидяще уставилась перед собой, отступив перед какой-то страшной неизбежностью, открыла рот и закричала с неистовым отчаянием. Потом черты беса опять проявились на лице Реганы, комната наполнилась зловонием, и стало очень холодно, казалось, что этот холод шел от стен. Удары прекратились, и пронзительный крик девочки перешел в грудной, захлебывающийся злобный крик ликующего победителя. Регана ткнула распятие во влагалище и яростно начала глубже и глубже вонзать его, при этом она свирепо приговаривала все тем же низким, оглушительным басом: -- Теперь ты моя, ты моя, вонючая скотина! Крис не могла пошевелиться, а Регана яростно бросилась на мать. Лицо ее изменилось до неузнаваемости, она вытянула руку, схватила Крис за волосы и дернула вниз. -- А-а-а! Мамаша маленькой хрюшки! -- пророкотал тот же низкий голос. -- А-а-а-а! -- Затем рука, вцепившаяся в голову Крис, дернулась вверх, а другая сильно ударила ее в грудь. Крис отлетела от кровати и стукнулась головой о стену, а Регана продолжала злобно хохотать. Крис в полуобморочном состоянии лежала на полу, перед ней мелькали какие-то лица, раздавались непонятные звуки. Перед глазами вертелось что-то бесформенное, расплывчатое, в ушах шумело и свистело. Крис пыталась встать, но это ей никак не удавалось. Она посмотрела на заляпанную кровью кровать, на дочь, лежащую к ней спиной, и поползла мимо Карла к кровати. Вдруг Крис съежилась и подалась назад. Она разглядела, как голова дочери начала медленно поворачиваться вокруг неподвижного туловища, все круче и круче, пока Крис не показалось, что голова повернулась на 180° -- Ты знаешь, что она сделала, твоя трахнутая девка? -- захихикал знакомый голос. Крис взглянула на это безумное ухмыляющееся лицо, на пересохшие растрескавшиеся губы, на лисьи глаза и потеряла сознание. * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Бездна *  Глава первая Крис ожидала его, стоя на набережной около Кей-Бридж. На дороге то и дело скапливались машины, водители, спешившие домой, сигналили в образовавшихся заторах с будничным безразличием. Она нервно стряхнула пепел с сигареты и взглянула на дорогу, ведущую к мосту из города. Кто-то торопливо шел по тротуару. Крис разглядела брюки цвета хаки и синий свитер. Нет, это не священник. Краем глаза она увидела, как человек в свитере положил руку на парапет, и резко обернулась. -- Двигай дальше, развалина,-- жестко сказала Крис, бросая сигарету в воду,-- или, клянусь Богом, я сейчас позову полицию. -- Мисс Макнейл? Я отец Каррас. Она вздрогнула, покраснела и повернулась к нему. Шероховатое, морщинистое лицо. -- О Боже мой! Я... Боже! Нервничая, она сняла темные очки и тут же снова надела их, встретив взгляд ясных и грустных глаз. -- Мне надо было предупредить вас, что я буду в обычной одежде. Извините. Голос звучал успокаивающе, он словно снимал все волнения и тревоги. Отец Каррас аккуратно сложил свои огромные и вместе с тем такие чувствительные руки на груди. Крис поймала себя на том, что не может оторвать глаз от этих рук. -- Я думал, что так будет менее заметно,-- продолжал священник. -- Ведь вы, кажется, хотели, чтобы все осталось в тайне? -- Мне нужно было лучше позаботиться о том, чтобы не выглядеть такой дурой,-- ответила Крис, роясь в сумочке. -- Я думала, что вы... -- Простой человек? -- вставил он с улыбкой. -- Я поняла это сразу, когда увидела вас в университете,-- теперь она начала обыскивать карманы своего костюма. -- Поэтому и позвонила вам. Да, вы производите впечатление простого человека. -- Крис взглянула на него и увидела, что священник пристально смотрит на ее руки. -- У вас не найдется сигареты, святой отец? -- Ничего, что без фильтра? -- Сейчас я выкурю любую солому. -- Мои доходы таковы, что я часто так и поступаю. -- Обет нищеты,-- пробормотала она, вынимая сигарету и улыбаясь через силу. -- Обет нищеты иногда приносит пользу,-- возразил отец Каррас, отыскивая спички. -- Как, например? -- Делает солому вкуснее. -- Слегка улыбаясь, он смотрел, как в руке у Крис дергалась сигарета, затем решительно взял ее и прикурил, пряча спичку в ладонях. Потом вернул сигарету Крис и сказал: -- Машины поднимают такой ветер, что прикурить просто невозможно. -- Спасибо, святой отец. -- Крис посмотрела на него с благодарностью. -- Откуда вы родом, отец Каррас? -- Из Нью-Йорка. -- Я тоже. Но тем не менее никогда бы туда не вернулась. А вы? -- И я.-- Каррас проглотил комок, подкативший к горлу, и попытался улыбнуться. -- Но не мне принимать подобные решения. -- Ну да, какая же я глупая. Вы же священник. Вы едете туда, куда вас направят. -- Да. -- А как случилось, что вы из психиатра сделались священником? -- спросила Крис. Отцу Каррасу не терпелось побыстрее вникнуть в суть дела, но в то же время он понимал, что нельзя торопиться с расспросами. Крис сама должна выйти на нужный разговор. -- Тут как раз наоборот,-- поправил он. -- Общество... -- Какое общество? -- Общество Христа. Или, по-другому, иезуиты... -- А, понимаю. -- Общество направило меня в университет учиться на психиатра. -- Куда? -- В Гарвард, к Джону Хопкинсу. Каррас вдруг поймал себя на мысли, что хочет произвести впечатление на Крис. "Почему?" -- удивленно подумал он, но тут же нашел ответ, вспомнив дешевые галерки в восточной части города и трущобы, где пролетело его детство. Маленький Джимми и кинозвезда. -- Неплохо,-- кивнула она. Маленький Джимми достиг цели. -- Мы не даем обета моральной нищеты. Крис почувствовала легкое раздражение и, пожав плечами, перевела взгляд на реку. -- Видите ли, я вас не знаю, и... -- Глубоко затянувшись, она выдохнула дым и потушила окурок о парапет. -- Вы ведь друг отца Дайера? -- Да, я его друг. -- И довольно близкий? -- Достаточно близкий. -- Он рассказывал вам о вечеринке? -- В вашем доме? -- Да. Он вам говорил что-нибудь о моей дочери? -- Нет, я и не знал, что у вас есть дочь. -- Ей двенадцать лет. Он вам не рассказывал про нее? -- Нет. -- И не рассказывал, что она сделала? -- Он вообще не упоминал о ней. -- Похоже, священники умеют молчать. -- Когда как,-- ответил Каррас. -- А от чего это зависит? -- От священника. В глубине его сознания вдруг мелькнула мысль об извращенности некоторых женщин, страстно желающих под любым предлогом завлечь и совратить именно священника. -- Я хотела сказать, что наш разговор смахивает на исповедь. Вам ведь запрещено разглашать тайну исповеди, верно? -- Да, это так. -- А то, что не относится к исповеди? -- спросила Крис. -- Я хочу сказать, что если... -- Ее руки дрожали. -- Мне интересно... Я... Мне, правда, очень хочется узнать. Что, если какой-то человек, скажем, убийца, или что-то в этом роде, понимаете? Если он обратится к вам за помощью, вы его выдадите? Пыталась ли она что-то выведать у него или же ей просто хотелось рассеять свои сомнения? -- Если он придет ко мне за духовной помощью, то нет,-- ответил Каррас. -- Вы бы его не выдали? -- Нет, но я бы попытался убедить его в том, что он должен сознаться сам. -- А как вы изгоняете бесов? -- Не понял. -- Если человек одержим, то как вы изгоняете из него бесов? -- Для начала, думаю, надо посадить этого человека в машину времени и доставить в XVI век. -- Что вы хотите этим сказать? Я вас не понимаю. -- Видите ли, мисс Макнейл, это явление больше не встречается. -- С каких пор? -- С тех пор, как мир узнал о таких психических заболеваниях, как паранойя, или раздвоение личности, и других патологических отклонениях, которые я изучал в Гарвардском университете. -- Вы шутите? Крис смутилась. Голос ее дрожал, и Каррас в душе проклинал себя за болтливость. "Что это на меня нашло?" -- удивился он про себя, а вслух продолжил: -- Многие образованные католики, мисс Макнейл, не верят больше в дьявола, а что касается одержимости, то с того дня, как я стал иезуитом, я не встречал ни одного священника, который бы изгонял бесов. Ни одного. -- Я начинаю сомневаться в том, что вы священник,-- промолвила Крис с ноткой горького разочарования в голосе. -- А как же библейские рассказы о Христе, изгоняющем всех этих бесов? -- Видите ли, если бы Христос назвал одержимых просто шизофрениками, что, как я полагаю, было истиной, его распяли бы на три года раньше. -- В самом деле? -- Крис взялась за очки, пытаясь сдержать себя. -- Дело в том, отец Каррас, что один очень близкий мне человек, возможно, одержим, и ему нужна помощь. Вы сможете провести изгнание бесов? Все вокруг показалось вдруг Каррасу нереальным: и мост, и кафе, и автомобили, и кинозвезда Крис Макнейл. Он уставился на нее, размышляя, как лучше ответить, и уловил мучительный страх и отчаяние в покрасневших от слез глазах. -- Отец Каррас, это моя дочь,-- прошептала Крис. -- Моя дочь! -- Тогда тем более нужно забыть об изгнании... -- Но почему? О Боже, я не понимаю! -- надрывно вскрикнула Крис. Каррас взял ее за руку. -- Прежде всего это может только ухудшить дело. -- Как? -- Ритуал изгнания бесов целиком основан на внушении. Он может вызвать одержимость там, где ее не было, или укрепить ее там, где она уже зародилась. Кроме того, мисс Макнейл, прежде, чем церковь даст разрешение на такой ритуал, ей нужно провести расследование, чтобы убедиться в правомерности вашей просьбы. На это нужно время. Между тем ваша... -- А вы не можете провести изгнание? -- взмолилась Крис. Ее нижняя губа дрожала, в глазах стояли слезы. -- Послушайте меня. Право изгонять бесов имеет каждый священник, но ему необходимо разрешение церкви, и, честно говоря, это разрешение дается очень редко, поэтому... -- Но вы хотя бы гляньте на нее! -- Конечно, как психиатр, я мог бы, но... -- Ей нужен священник!-- яростно вскричала Крис. -- Я уже показывала ее всем этим идиотским психиатрам, и они послали меня к вам. Теперь вы посылаете опять к ним! -- Но ваша... -- Господи Иисусе, неужели мне никто не поможет?-- этот отчаянный вопль переполошил птиц, которые откликнулись с берегов взбудораженным криком. -- О Боже, помогите мне, хоть кто-нибудь! -- разрыдалась Крис и прижалась к Каррасу. -- Пожалуйста, помогите мне! Помогите! Прошу вас! Пожалуйста! Помогите... Священник заглянул ей в глаза и положил свои крупные руки на голову Крис. Пассажиры, попавшие в затор, равнодушно наблюдали за ними из окон автомобилей. -- Конечно, конечно,-- прошептал Каррас, похлопывая Крис по плечу. Он пытался успокоить и взбодрить ее, прервать женскую истерику. Дочь? Да ей самой нужна помощь психиатра. -- Хорошо, я осмотрю ее,-- сказал священник. -- Осмотрю. Они молча подошли к дому. Карраса угнетало ощущение нереальности происходящего, к тому же в голове вертелись мысли о завтрашней лекции в университете. Надо было подготовить кое-какие заметки. Каррас понял, что не успеет к обеду. Было без десяти шесть. Крис открыла дверь и повернулась к нему. -- Святой отец... может быть, вам лучше надеть сутану? -- Слишком опасно,-- ответил он и почувствовал какую-то леденящую, гнетущую тревогу. Острыми осколками льда она вошла в его тело, сконцентрировалась и поползла вверх, замерев в горле. -- Отец Каррас? Он поднял глаза. Крис вошла в дом и придерживала дверь. Какую-то долю секунды священник стоял не шевелясь, а потом решительно вошел в прихожую, испытывая при этом странное чувство обреченности. Он услышал звуки возни, доносившиеся сверху. Хриплый бас кому-то угрожал, посылая всевозможные проклятия с яростной ненавистью. Крис стала подниматься на верхний этаж. Священник последовал за ней в спальню Реганы. Карл стоял напротив двери, прислонившись к стене. Руки его были сложены, голова опущена. Он медленно поднял голову и посмотрел на Крис. Каррас уловил в его взгляде страх и смятение. Бас громыхал где-то совсем рядом. Он был таким громким, что казалось, в комнате установлен электронный усилитель. -- Оно пытается вырваться из смирительных ремней,-- вымолвил Карл слабеющим от ужаса голосом. -- Я сейчас вернусь, святой отец,-- пробормотала Крис. Каррас наблюдал, как она шла через зал к своей спальне. Потом взглянул на Карла. -- Вы священник? -- спросил Карл. Каррас кивнул. В этот момент из комнаты послышался рев какого-то животного, похожий на мычание вола. Кто-то тронул его за руку. -- Это она,-- выдохнула Крис. -- Регана. -- И дала ему фотографию. -- Эта