добавил: "Надо было сразу же делать уколы". Однажды он вышел из школы... на улицу... они шли парами... И на углу его ждала мать... она была очень грустная... потом она взяла его за руку и вложила в нее монетку в полдоллара... он тогда еще обрадовался: так много денег!.. и тут же раздался ее голос, мягкий и нежный: "Джинджер больше нет..." Он посмотрел на горькую черноту в чашке и ощутил холод утраты. -- Проклятый святоша!!! Бес все еще был в бешенстве. "Надо было сразу же делать уколы". Каррас вернулся в спальню Реганы и удерживал ее, пока Шарон делала укол либриума. Доза на этот раз составляла пятьсот миллиграммов. Шарон прижала тампон к месту укола, и тут Каррас изумленно взглянул на Регану. Ругательства на этот раз относились не к ним, а к кому-то другому, кто был невидим и находился далеко отсюда. -- Я сейчас вернусь,-- сказал он Шарон и спустился на кухню, где в одиночестве за столом сидела Крис, подливая себе в кофе бренди. -- Вы не передумали, святой отец? -- спросила она. Он отрицательно покачал головой и устало опустился на стул. -- Вы разговаривали с ее отцом? -- Да, он звонил. -- Молчание. -- Он хотел поговорить с Рэгс. -- И что же вы ему сказали? -- Я сказала, что она ушла в гости. Снова тишина. Каррас взглянул на Крис и увидел, что она смотрит на потолок. Он заметил, что крики наверх; наконец смолкли. -- Мне кажется, либриум подействовал,-- с удовлетворением произнес Дэмьен. В дверь позвонили. Он посмотрел на Крис, и она уловил. догадку в его глазах. Киндерман? Потянулись долгие секунды. Они ждали. Уилли отдыхала, Шарон и Карл были еще наверху. Крис резко поднялась и пошла в комнату. Она приподняла занавеску и посмотрела в окно на незваного гостя. Слава Богу! Это не Киндерман. Вместо детектива она увидела высокого пожилого мужчину в поношенном плаще. Склонив голову, он терпеливо ждал под дождем, держа в руках старомодный, потертый чемоданчик. Звонок прозвенел еще раз. Кто он? Удивленная Крис пошла к выходу, приоткрыла дверь и высунулась в темноту. -- Я вас слушаю. Поля шляпы скрывали глаза незнакомца. -- Миссис Макнейл? -- раздался его голос. Он был чистым, мягким и вместе с тем достаточно уверенным. Старик снял шляпу, и Крис увидела глаза, которые ошеломили ее. Умные и добрые, они словно сияли и были наполнены пониманием и состраданием. Они излучали тепло, и источник этой целительной энергии был одновременно в них самих и вовне, и поток этот не имел границ. -- Я отец Мэррин. Секунду она непонимающе смотрела на него, на его худое лицо аскета, на рельефные, тщательно выбритые скулы, а потом поспешно распахнула дверь: -- О Боже! Пожалуйста, входите! О, входите! Видите ли, я... В самом деле! Я не знаю, где мои... Он вошел в дом, и она закрыла дверь. -- То есть я хочу сказать, что я ждала вас только завтра утром! -- Да, я знаю,-- услышала она в ответ. Крис обернулась и увидела, что отец Мэррин стоит, склонив голову набок и смотрит вверх, как будто слышит что-то, нет, чувствует чье-то невидимое присутствие... Какие-то отдаленные вибрации, которые ему давно знакомы. Она с удивлением наблюдала за пришельцем. -- Можно, я помогу вам, святой отец? Мне кажется, ваш багаж слишком тяжел. -- Спасибо,-- мягко ответил он. -- Этот чемодан -- как часть меня самого: такой же старый... и потрепанный. -- Отец Мэррин опустил глаза, и в них мелькнуло что-то совсем доброе и ласковое. -- Я привык к грузу... Отец Каррас здесь? -- Да, он на кухне. Кстати, вы сегодня обедали, святой отец? Послышался скрип открываемой двери. -- Да, я поел в поезде. -- Вы не хотите еще перекусить? Через секунду дверь закрыли. -- Нет, спасибо. -- Этот противный дождь,-- сокрушалась Крис. -- Если бы я только знала, что вы приедете, я бы вас встретила на вокзале. -- Это не важно. -- Вы долго искали такси? -- Всего несколько минут. -- Все равно я перед вами виновата, святой отец! С лестницы быстро спустился Карл, взял из рук священника чемодан и понес его через зал. -- Вам приготовлена постель в кабинете, святой отец,-- засуетилась Крис. -- Там очень удобно, я подумала, что вы любите, когда вас не беспокоят. Я провожу. -- Она шагнула вперед и остановилась. -- Или, может быть, вы хотите повидать отца Карраса? -- Прежде всего я хотел бы повидать вашу дочь,-- сказал Мэррин. Она удивилась. -- Прямо сейчас, святой отец? -- Да, прямо сейчас. -- Она спит. -- Не думаю. -- Ну, если... И тут Крис вздрогнула, услышав, как сверху раздался приглушенный яростный крик беса. Он был похож на вопль заживо похороненного человека: -- Мэр-р-р-ри-и-и-и-и-н-н-н! За этим последовал глухой удар, потрясший стены спальни. -- О, Боже всемогущий!-- Крис прижала руки к груди и онемела от ужаса. Священник не шевелился. Он смотрел наверх, напряженно и сосредоточенно, и в глазах его не было и намека на удивление. Даже больше, отметила про себя Крис, он, похоже, узнавал этот голос. Еще один удар потряс стены. -- Мэр-р-р-и-и-и-н-н-н-н-н-н-н-н-н!!! Иезуит медленно двинулся вперед, не обращая внимания ни на Крис, ни на Карраса, внезапно появившегося в дверях кухни. Жуткие удары о стены не прекращались. Отец Мэррин хладнокровно подошел к лестнице, и рука его, тонкая и изящная, будто вылепленная из гипса, легко заскользила вверх по перилам. Каррас подошел к Крис и вместе с ней наблюдал, как Мэррин вошел в спальню Реганы и закрыл за собой дверь. Несколько секунд было тихо. Внезапно раздался резкий хохот дьявола, и Мэррин вышел из комнаты. Он закрыл за собой дверь и пошел в зал. Дверь в спальню снова открылась, оттуда выглянула удивленная Шарон. Иезуит быстро спустился по лестнице и протянул руку Каррасу, ждавшему его внизу. -- Отец Каррас... -- Здравствуйте, святой отец. Мэррин стиснул руку Карраса и серьезно посмотрел ему в глаза. Сверху доносились дикий хохот и ругательства в адрес Мэррина. -- Вы очень плохо выглядите,-- сказал Мэррин. -- Вы устали? -- Нет. А почему вы об этом спрашиваете? -- У вас есть с собой плащ? Каррас отрицательно покачал головой. -- Тогда возьмите мой,-- сказал седовласый иезуит, расстегивая плащ. -- Я попросил бы вас принести мне рясу, два стихаря, орарь, немного святой воды и два экземпляра "Ритуала". -- Он протянул плащ изумленному Каррасу. -- Мне кажется, надо начинать. Каррас нахмурился: -- Что вы имеете в виду? Прямо сейчас? -- Да, именно так. -- Может быть, вы сначала хотите послушать ее историю, святой отец? -- Зачем? Мэррин непонимающе поднял брови. Каррас понял, что ему нечего на это ответить, и отвел взгляд от чистых бесхитростных глаз. -- Хорошо,-- ответил он. -- Я сейчас все принесу. Мэррин посмотрел на Крис. -- Вы не возражаете, если мы начнем сразу же? -- тихо спросил он. Она смотрела на него и чувствовала, как все ее существо наполняется облегчением, решимостью и уверенностью. Эти чувства обрушились внезапно, как гром среди ясного неба. -- Вы, наверное, устали, святой отец? Не хотите ли чашечку кофе? Его только что заварили. -- Голос ее звучал настойчиво, и в то же время в нем прослушивались нотки мольбы. -- Он горячий. Не хотите, святой отец? Мэррин заметил и ее усталые, измученные глаза, и то, как она нервно сжимала и разжимала кулаки. -- Да, с удовольствием,-- тепло сказал он. -- Спасибо. Если только это вас не затруднит. Крис провела его на кухню, и через минуту он уже держал в руке чашку с черным кофе. -- Хотите, я налью в кофе немного бренди, святой отец? Мэррин склонил голову и ровным голосом произнес: -- Врачи не разрешают. -- И добавил, протягивая ей чашку: -- Но, слава Богу, воля у меня слабая. Крис увидела веселую искорку в его глазах и налила ему бренди. -- Какое у вас чудесное имя,-- сказал он.-- Крис Макнейл. Это не псевдоним? Она налила себе немного бренди и покачала головой. -- Нет, мое настоящее имя не Эсмеральда Глютц. -- Ну и слава Богу,-- пробормотал Мэррин. Крис улыбнулась. -- А что такое Ланкэстер, святой отец? Такое необычное имя. Вас назвали в чью-нибудь честь? -- В честь грузового судна. Или в честь моста. Да, помнится, это был мост. -- Он задумался, потом продолжил: -- Дэмьен! Как бы мне хотелось, чтобы меня звали Дэмьен! Это имя священника, который посвятил свою жизнь прокаженным острова Молокай. В конце концов он сам заболел. Прекрасное имя. Я считаю, что если бы меня звали Дэмьен, я даже согласился бы на фамилию Глютц. Крис засмеялась, и ей стало легче. Некоторое время они разговаривали с Мэррином о домашних делах и разных мелочах. В дверях появилась Шарон. Мэррин встал, как будто только и ждал ее появления, отнес кружку в мойку, ополоснул ее и аккуратно поставил в сушилку. -- Спасибо, кофе был очень вкусный, как раз то, что надо. -- Я провожу вас в вашу комнату. Он поблагодарил и пошел за ней к кабинету. -- Если вам что-нибудь понадобится, святой отец, скажите мне. Он положил ей руку на плечо и ободряюще сжал его. Крис почувствовала, как в нее вливаются сила и тепло. И покой. Она явно ощутила покой! И еще одно странное чувство... безопасности. -- Вы очень добры. -- Ее глаза улыбались. -- Благодарю вас. Он опустил руку и посмотрел ей вслед. Но как только Крис скрылась, лицо его исказилось от боли. Мэррин вошел в кабинет и тщательно закрыл дверь. Из кармана брюк он достал коробочку с надписью "аспирин", открыл ее, вынул оттуда таблетку нитроглицерина и осторожно положил ее под язык... Крис прошла на кухню. Прислонившись к двери, она смотрела на Шарон, которая стояла у плиты и, положив руки на кофейник, ждала, когда подогреется кофе. -- Послушай, дружок, почему ты не хочешь отдохнуть? -- озабоченно спросила Крис. Молчание. Казалось, Шарон была погружена в размышления. Потом она повернулась и уставилась на Крис. -- Извини. Ты что-то сказала? Крис заметила какое-то напряжение в ее лице. -- Что произошло наверху, Шарон? -- Где произошло? -- В комнате. Когда туда вошел отец Мэррин. -- Ах, да... -- Шарон нахмурилась. -- Да. Это было забавно. -- Забавно? -- Странно. Они только... -- Она запнулась. -- Ну, в общем, они молча посмотрели друг на друга, а потом Регана, то есть это существо, сказало... -- Что сказало? -- Оно сказало: "На этот раз ты проиграешь". -- А потом? -- Это все,-- ответила Шарон. -- Отец Мэррин повернулся и вышел из комнаты. -- А как он при этом выглядел? -- спросила Крис. -- Забавно. -- О Боже, Шарон, оставь в покое это слово! -- вспылила Крис и хотела добавить еще что-то, но вдруг заметила, как Шарон склонила голову набок, будто к чему-то прислушивалась. Бес внезапно прекратил бушевать, и еще... что-то тревожное и тягостное разливалось в воздухе вокруг них. Женщины уставились друг на друга. -- Ты тоже это чувствуешь? -- спросила Шарон. Крис кивнула. Дом. Что-то было в самом доме. Напряжение. Воздух постепенно сгущался, в нем явно угадывалась пульсация, вибрация какой-то посторонней энергии. Звонок у входной двери вывел их из оцепенения. -- Я открою. Шарон пошла в холл и открыла дверь. Вернулся Kappac и принес с собой картонную коробку из-под белья. -- Спасибо, Шарон. -- Отец Мэррин в кабинете,-- сообщила она Дэмьену. Каррас осторожно постучал и вошел, неся коробку на вытянутой руке. -- Извините, святой отец,-- сказал он. -- Я немного... Каррас неожиданно остановился. Мэррин, одетый в брюки и рубашку с короткими рукавами, стоял на коленях у кровати и молился, опустив голову на сложенные руки. Каррас секунду стоял неподвижно, как будто вдруг очутился в детстве и увидел себя, бегущего куда-то вперед с перекинутой через руку рясой дьячка. Он перевел взгляд на коробку из-под белья, на еще не просохшие капельки дождя. Потом медленно подошел к дивану и молча выложил на него содержимое коробки. Закончив эту процедуру, он снял плащ и аккуратно повесил его на стул, взял стихарь из белой материи и стал надевать поверх рясы. Он услышал, как Мэррин встал и сказал: -- Спасибо, Дэмьен. Каррас повернулся к нему, поправляя одежду. Мэррин подошел к дивану и оглядел принесенные вещи. Каррас взял в руки свитер. -- Я подумал, может быть, вы наденете под рясу вот это, святой отец? -- сказал он, протягивая его Мэррину. -- В комнате иногда становится очень холодно. Мэррин дотронулся до свитера. -- Вы очень внимательны, Дэмьен. Каррас взял с дивана рясу Мэррина и молча наблюдал, как тот надевает свитер. Только теперь он ощутил величие, силу этого человека, этой минуты, тишины дома, которая сейчас давила и душила его. Он опомнился, когда почувствовал, что Мэррин тянет у него из рук рясу. -- Вы знакомы с правилами ритуала, Дэмьен? -- Да,-- коротко ответил Каррас. Мэррин начал застегиваться. -- Особенно важно не вступать с бесом в разговоры... Б е с. "Он произнес слово как бы между прочим",-- подумал Каррас. Именно это и поразило его. -- Мы можем спрашивать только очень немногое,-- сказал Мэррин, застегивая пуговицу на воротнике. -- И помните, что все излишнее -- чрезвычайно опасно. -- Он взял стихарь и надел его поверх рясы. -- Ни в коем случае не прислушивайтесь к тому, что он говорит. Бес -- лжец. Он будет лгать, чтобы смутить нас, но при этом будет подмешивать к своей лжи долю правды. Это психологическая атака, Дэмьен. И очень серьезная. Не слушайте его. Помните об этом и не слушайте. Каррас передал ему епитрахиль/ Элемент облачения священника./, и Мэррин спросил: -- Вы еще что-то хотите узнать, Дэмьен? Каррас отрицательно покачал головой. -- Нет, но я думаю, что вам стоит познакомиться с разными личностями, которыми одержима Регана. Пока что их три. -- Всего одна,-- мягко ответил Мэррин, поправляя одежду. На секунду он крепко сжал епитрахиль, и на лице его появилось мучительное выражение страдания и боли. Потом он взял "Ритуал" и дал один экземпляр Каррасу. -- Литании святым мы пропускаем. У вас есть святая вода? К.аррас вынул из кармана маленький пузырек, заткнутый пробкой. Мэррин взял его и кивнул в сторону двери: -- Идите, пожалуйста, первым, Дэмьен. Наверху в напряженном ожидании стояли Крис и Шарон. На них были надеты теплые кофты и свитера. При звуке открываемой двери они повернулись и, глядя вниз, увидели, что к лестнице идут Каррас и Мэррин. "Высокие,-- подумала Крис,-- какие они высокие и величественные!" Наблюдая за тем, как Каррас подходит все ближе и ближе, Крис возликовала. Ко мне на помощь пришел мой старший брат, и берегись теперь, проклятый! Она ощутила сильное сердцебиение. Около двери в комнату иезуиты остановились. Увидев теплую одежду Крис, Каррас нахмурился. -- Вы тоже собираетесь пойти туда? -- Мне показалось, что так будет лучше. -- Не надо, прошу вас,-- принялся убеждать ее Каррас. -- Не надо. Вы совершите большую ошибку. Крис вопросительно посмотрела на Мэррина. -- Отцу Каррасу виднее,-- спокойно ответил тот. -- Хорошо,-- в отчаянии произнесла она и прислонилась к стене. -- Я буду ждать здесь. -- Какое второе имя у вашей дочери? -- спросил Мэррин. -- Тереза. -- Прекрасное имя. -- Мэррин ободряюще посмотрел ей прямо в глаза, потом перевел взгляд на дверь. Крис вновь почувствована какое-то напряжение, будто темнота сгущалacь и давила на нее. Изнутри. Оттуда, из спальни. -- Все в порядке,-- тихо произнес Мэррин. Каррас открыл дверь и сразу же отшатнулся от волны зловония и ледяного холода. В углу комнаты, сгорбившись на стуле, сидел Карл. На нем был старый зеленый охотничий костюм. Карл вопросительно посмотрел на Карраса. Иезуит перевел взгляд на беса, чей яростный взгляд сверлил фигуру Мэррина. Каррас подошел к кровати и встал в ногах у беса, а Мэррин, высокий и стройный, подошел сбоку. Он остановился и склонился над кроватью. Гнетущая тишина воцарилась в комнате. Регана облизнулась распухшим, почерневшим языком. Раздался звук, похожий на шорох пергамента. -- Ну что, чирей проклятый,-- проскрипел бес. -- Наконец-то! Наконец-то ты явился собственной персоной! Старый священник поднял руку и перекрестил кровать, а потом и всю комнату. Повернувшись, он открыл пузырек со святой водой. -- Ах, ну да! Вот и святая моча! -- зарычал бес. -- Семя святых! Мэррин поднял пузырек, и лицо беса исказилось от злости. -- Давай же. Мэррин начал разбрызгивать воду. Бес вскинул голову и затрясся от ярости. -- Давай, продолжай! Валяй, Мэррин! Вымочи нас! Потопи нас в своем поту! Ведь твой пот священный, святой Мэррин! А теперь нагнись и испусти немного благовония! -- Молчи! Слово вылетело, как стрела. Каррас резко повернул голову и с удивлением посмотрел на Мэррина, который повелевающе глядел на Регану. Бес замолчал. Он тоже смотрел на Мэррина, и в глазах его мелькнуло сомнение. Бес насторожился. Мэррин закрыл пузырек, встал на колени у кровати, закрыл глаза и начал читать "Отче наш". Регана плюнула, желтоватый комок слюны попал в лицо Мэррина и начал медленно сползать по щеке. -- ...Да приидет царствие Твое. -- Мэррин достал из кармана платок и не спеша вытер с лица плевок. -- И не введи нас во искушение. -- Но избави нас от лукавого,-- подхватил Каррас и коротко взглянул на Регану. Ее глаза закатились так, что были видны одни белки. Каррас встревожился, почувствовав усиливающийся в комнате холод. Он вернулся к тексту и стал следить за молитвой. -- Бог и Отче наш, я взываю к святому имени Твоему, молю о милосердии Твоем, сжалься и помоги мне одолеть врага Твоего, который измывается над созданием Твоим, помоги мне, Боже,-- продолжал молиться Мэррин. -- Аминь,-- произнес Каррас. -- Боже, создатель и защитник рода человеческого, сжалься, смилуйся над рабой Твоей, Реганой-Терезой Макнейл, чья душа и тело находятся в лапах врага нашего, искусителя, который... Каррас услышал, что Регана зашипела, и взглянул на нее. Она выпрямилась, закатила глаза и быстро задвигала языком. При этом голова ее тоже двигалась, как у кобры. Каррас снова ощутил беспокойство и снова заглянул в текст. -- Спаси рабу Твою,-- молился Мэррин, читая "Ритуал". -- Которая верует в Тебя, Господи,-- отзывался Каррас. -- Пусть же она найдет защиту в Тебе... -- И избавь ее от врага... Мэррин продолжал читать молитву. Вдруг Каррас услышал испуганный крик Шарон. Он быстро повернулся и увидел, что та в оцепенении уставилась на кровать. Каррас обернулся и обомлел. Передняя часть кровати медленно отрывалась от пола! Он не верил своим глазам. Четыре дюйма. Полфута. Фут. Потом начали подниматься и задние ножки. -- Gott in Himmel!/ Боже праведный! (нем.)/-- в ужасе прошептал Карл. Кровать поднялась еще на фут и зависла в воздухе, медленно покачиваясь и кренясь, будто плавала по поверхности тихого озера. -- Отец Каррас! -- послышался сзади шепот. Регана извивалась и шипела. -- Отец Каррас! Дэмьен обернулся. Мэррин смотрел на него в упор, кивком указывая на "Ритуал", который Каррас держал в руках. -- Ответьте, пожалуйста, Дэмьен. Каррас недоуменно посмотрел на него. -- Не позволь же бесу возыметь власть над нею,-- тихо и уверенно повторил Мэррин. Каррас торопливо заглянул в книгу и с гулко бьющимся сердцем прочитал ответ: -- И пусть порожденный несправедливостью не сможет причинить ей зла. -- Господи, услышь мою молитву,-- продолжал Мэррин. -- Да приидет вопль мой пред лице Твое. -- Господь с нами. -- И с душами нашими! Мэррин начал читать следующую молитву, и Каррас опять посмотрел на кровать. Дрожь пробежала по всему телу. Она там! Она там! Прямо передо мной! Вот она! Он услышал, как открылась дверь, и оглянулся. Шарон и Крис, вбежав в комнату, остановились как вкопанные, все еще не веря своим глазам. -- Боже мой! -- ...Всемогущий Боже, Господи... Мэррин поднял руку и будничным жестом три раза перекрестил лоб Реганы, продолжая читать молитву из "Ритуала": -- ...который послал своего сына единородного сражаться против врага нашего... Шипение прекратилось, и из перекошенного рта Реганы исторгся душераздирающий бычий рев. -- ...вырви из когтей торжествующего дьявола рабу Твою, созданную по образу и подобию Твоему... Мычание становилось все сильнее, заставляло тело содрогаться, проникало в каждую клеточку, в каждый нерв. -- Господи, создатель, отец наш... -- Мэррин спокойно вытянул руку и прижал орарь к шее Реганы: -- И сатана был низвергнут с небес и упал на землю, повергая в ужас... Рев прекратился. Комната заполнилась тишиной. Потом обильная и зловонная рвота ровными толчками поползла изо рта Реганы, покрывая ее лицо толстым слоем и стекая, как лава, на руки Мэррина. -- Протяни руку свою, изгони злого беса из Терезы-Реганы Макнейл, которая... Каррас смутно слышал, как дверь снова открылась, и Крис вылетела из комнаты. -- Выгони его, преследующего невинных... Кровать начала медленно раскачиваться, накренилась и стала двигаться вверх-вниз, а потом вправо-влево, но Мэррину удалось приспособиться и к этим движениям. Он плотно прижимал орарь/ Длинная лента, элемент дьяконского облачения./ к шее Реганы, которую все еще рвало. -- Наполни дух наш отвагой, чтобы мы смогли смело сражаться с нечистым... Неожиданно кровать замерла. Каррас увидел, как она спокойно, подобно перышку, заскользила вниз и с приглушенным стуком опустилась на коврик. -- Господи, дай нам силу... Услышь мою молитву,-- тихо произнес Мэррин. Он сделал шаг назад, и комната затряслась от его приказа: -- Я изгоняю тебя, нечистый дух, и всякую сатанинскую силу! Все порождение ада! Мэррин, встряхнув рукой, сбросил комки рвоты на коврик: -- Это Христос приказывает тебе, чье слово усмиряет ветер и море! Тот, кто... Регану перестало рвать. Она сидела молча и смотрела на Мэррина. Стоя в ногах кровати, Каррас с напряжением наблюдал за всем происходящим, его потрясение понемногу стало проходить, но в мозгу с новой силой вспыхнули сомнения. Он вспомнил сеансы спиритизма, психокинез, силу мысли и напряжения у подростков и нахмурился. Потом подошел к кровати и взял Регану за запястье. И тут же понял, что опасения его были не напрасны. Пульс у Реганы возрос до невероятной частоты. Каррас считал удары, глядя на свои часы, и не мог поверить, что сердце способно выдержать такой ритм. -- Это Он приказывает тебе, Тот, Кто сверг тебя с небес! Властные заклинания Мэррина отдавались эхом в сознании Карраса, а в это время пульс Реганы неумолимо продолжал учащаться. Все быстрее и быстрее билось ее сердце. Тонкие струйки пара поднимались от рвоты вверх. Каррас присмотрелся и почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом. Очень медленно, как в кошмарном сне, сантиметр за сантиметром, голова Реганы начала поворачиваться, вращаться, как у куклы, шея при этом хрустела, как старый, несмазанный механизм, и ее страшные, сверкающие глаза уставились прямо на него. -- ...и посему трепещи в страхе, Сатана... Голова медленно повернулась назад, в сторону Мэррина. -- ...ты, попирающий справедливость! Породитель смерти! Предатель рода. человеческого! Ты, отбирающий жизнь, ты... Каррас устало огляделся по сторонам. Накал в лампах неожиданно ослаб, и они очутились в страшном, мигающем полумраке. Дэмьена передернуло. Становилось все холоднее и холоднее. -- ...Ты, повелевающий убийцами, ты, враг... Приглушенный удар потряс комнату. Потом еще один. Затем стал слышен ритмичный стук, сотрясающий стены и пол и раскалывающий потолок. Стук этот словно пытался войти в ритм с биением бесовского сердца. -- Уходи прочь, чудовище! Твоя доля -- быть в изгнании! Твое жилище -- в гнезде гадюк! Ползай же, подобно им! Сам Бог повелевает тебе! Кровь и... Стук усилился, удары раздавались все чаще и чаще. -- ...Приказываю тебе... И еще чаще. -- ...именем судьи всех живых и мертвых, именем создателя... Шарон вскрикнула, зажимая уши руками. Удары стали оглушительными и раздавались с бешеной скоростью. Пульс у Реганы стал таким частым, что его невозможно было подсчитать. С другой стороны кровати подошел Мэррин и медленно перекрестил грудь Реганы, покрытую слоем рвоты. Его молитва была полностью заглушена грохотом. Неожиданно Каррас почувствовал, что сердцебиение стало уменьшаться. Когда Мэррин перекрестил Регане лоб, грохот прекратился, словно по мановению безумного дирижера. -- Господи, повелитель на земле и в небесах, Господи, властелин над всеми ангелами и архангелами... -- Каррас прислушивался к молитве, а пульс становился все реже и реже... -- Гордец, скотина Мэррин! Подонок! Ты все равно проиграешь! Она умрет! Поросенок сдохнет! Мерцающий туман поредел. Бес вновь с ненавистью накинулся на Мэррина: -- Развратная гадина! Еретик! Заклинаю тебя: повернись, посмотри на меня! Посмотри на меня, дрянь!-- Бес дернулся и плюнул в лицо Мэррину, зашипев: -- Вот так твой хозяин исцеляет слепых! -- Господи, создатель всего живого... -- молился Мэррин, доставая в то же время платок и вытирая лицо. -- Последуй теперь его примеру, Мэррин! Давай же! Соверши чудо... Исцели поросенка, святой Мэррин! -- ...освободи рабу свою... -- Лицемер! Тебе же плевать на свинью! Тебе на всех плевать! Ты отдал ее нам на растерзание! -- ...Я смиренно... -- Врешь! Ты врешь! Расскажи нам, где ты растерял свою смиренность? В пустыне? На развалинах? В могилах, куда ты позорно сбежал от своих друзей? Куда ты нагло смылся? Как ты смеешь разговаривать после этого с людьми, ты, вшивая блевотина!.. -- ...отпусти... -- Твое место в гнезде у павлина, Мэррин! Твоя участь -- остаться наедине с самим собой! Уединись где-нибудь подальше и поговори сам с собой, ведь тебе больше нет равных! Мэррин продолжал молиться, не обращая внимания на поток оскорблений. Каррас попытался сосредоточиться на тексте. Мэррин читал отрывок из Библии: -- ..."он сказал "легион", потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелевал им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедшие из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо из крутизны в озеро, и потонуло, и..." -- Уилли, у меня для тебя хорошие вести! -- заскрипел бес. Каррас поднял глаза и увидел в дверях Уилли, которая тут же замерла, держа в руках ворох простыней и полотенец. -- Я облегчу тебе страдания,-- загремел голос беса. -- Эльвира жива! Она жива! Она... Уилли уставилась на него, а Карл закричал: -- Нет, Уилли, нет! -- Она наркоманка, Уилли, совершенно безнадежная... -- Уилли, не слушай! -- кричал Карл. -- Сказать тебе, где она живет? -- Не слушай! Не слушай! -- Карл попытался вытолкнуть Уилли из комнаты. -- Сходи, навести ее в праздник, Уилли, удиви ее! Сходи... Неожиданно бес замолчал и внимательно посмотрел на Карраса, который, подсчитав пульс Реганы и найдя его нормальным, решил, что можно ввести еще немного либриума. Он попросил Шарон приготовить все для инъекции. Шарон кивнула и быстро отошла в сторону. Когда она с опущенной головой подошла к кровати, Регана с воплем "Потаскуха!" обдала ей лицо рвотой. Шарон остановилась как вкопанная, и тут появилась личность Дэннингса и заорала: -- Проклятая шлюха! Шарон вылетела из комнаты. Новая личность скорчила недовольную физиономию, огляделась и спросила: -- Может быть, кто-нибудь откроет окно? Пожалуйста! Здесь такая жуткая вонища! Это просто... -- О нет-нет, не надо,-- вдруг передумав, продолжал тот же голос. -- Ради Бога, не делайте этого, а то еще кого-нибудь к черту угробят! -- Потом Дэннингс засмеялся, подмигнул Каррасу и исчез. -- ...это он изгоняет тебя... -- Неужели, Мэррин? Да неужели? -- Снова появился бес, и Мэррин молился, время от времени перекладывая орарь и крестя Регану. Бес снова принялся ругать его. "Слишком долго длится этот приступ,-- подумал Кар-рас. -- Слишком уж он затянулся". -- А, вот и свиноматка появилась! -- засмеялся бес. Каррас повернулся и увидел, что к нему приближается Крис со шприцем и тампоном. Она пыталась не смотреть на него. -- Шарон переодевается, а Карл... Каррас перебил ее коротким "Хорошо", и она подошла с ним к кровати. -- Да-да, посмотри на свое произведение, мама-свинья! Подойди сюда! -- захихикал бес. Крис изо всех сил пыталась не смотреть на Регану, не слушать ее, пока Каррас потуже привязывал руки девочки. -- Посмотри на эту блевотину! -- взревел бес. -- Ты довольна? Это все из-за тебя! Да! Это все из-за того, что карьера тебе важнее всего на свете, важнее мужа, важнее дочери, важнее... Каррас оглянулся. Крис не шевелилась. -- Давайте же! -- приказал он. -- Не слушайте! Давайте! -- ...твой развод! Иди к священникам! Но они тебе не помогут! -- У Крис затряслись руки. -- Она сошла с ума! Она сошла с ума! Поросенок спятил! Это ты довела ее до сумасшествия и до убийства, и... -- Я не могу. -- Лицо у Крис исказилось. Посмотрев на трясущийся шприц, она покачала головой. -- Я не могу делать укол! Каррас выхватил у нее шприц: -- Ладно, протрите руку! Протирайте! Вот здесь,-- твердо приказал он. Бес дернулся и, сверкая глазами от ярости, повернулся к нему. -- Кстати, и о тебе, Каррас! Крис прижала тампон к руке и протерла нужное место. -- А теперь уходите! -- решительно приказал Каррас, вонзая иглу в тело. Крис вышла. -- Да, уж мы-то знаем, как ты заботишься о матерях, дорогой Каррас! -- закричал бес. Иезуит отступил и некоторое время не мог шевельнуться. Потом вынул иглу и посмотрел на закатившиеся глаза. Из горла Реганы доносилось тихое, медленное пение, похожее на голос мальчика из церковного хора: -- Tantum ergo sacramentum veneremur cernui... Это был католический гимн. Каррас стоял как вкопанный, пока продолжалось жуткое, леденящее кровь пение. Он поднял глаза и увидел Мэррина с полотенцем в руках. Аккуратно и очень осторожно он вытер рвоту с шеи и лица Реганы. -- ...et antiguum documentum... Пение продолжалось. Чей же это голос? И эти обрывки: Дэннингс, окно... Каррас не заметил, как вернулась Шарон и взяла полотенце из рук Мэррина. -- Я закончу, святой отец,-- сказала она. -- Уже все прошло. Перед компазином я бы хотела переодеть ее и немного привести в порядок. Можно? Вы не могли бы на минуточку выйти? Священники вышли в теплый полутемный зал и устало прислонились к стене. Каррас все еще прислушивался к страшному приглушенному пению, раздававшемуся из комнаты. Через несколько секунд он обратился к Мэррину. -- Вы говорили... вы говорили мне, что в ней только одна... новая личность. -- Да. Они разговаривали, опустив головы, будто на исповеди. -- А все остальное -- только формы приступов. Да, здесь всего... всего один бес. Я знаю, что вы сомневаетесь. Видите ли, этот бес... В общем, я один раз уже встречался с ним. Он очень могучий, очень. Они снова помолчали, потом заговорил Каррас: -- Говорят, что бес.. появляется помимо желания жертвы. -- Да, это так... это так. Он может появиться и там, где нет греха. -- Тогда какова цель одержимости? -- спросил Каррас, хмурясь. -- Отчего это происходит? -- Кто знает,-- ответил Мэррин, задумался на секунду, потом продолжил: -- Мне, однако, кажется, что цель беса -- не сама жертва, а другие люди, мы... те, кто видит все это, кто живет здесь. И я думаю, я уверен -- он хочет, чтобы мы отчаялись, потеряли человеческий облик и сами стали зверьми, подлыми, разложившимися личностями, забывшими о человеческом достоинстве. В этом, видимо, и весь секрет -- дьяволу нужно, чтобы мы сами считали себя недостойными. Я думаю, что вера в Бога не зависит от разума, а от нашей любви, от того, считаем ли мы, что Бог любит нас... Мэррин помолчал, а потом заговорил медленней, как бы вспоминая о чем-то: -- Он знает... бес знает, куда бить. Тогда, давно, я даже отчаялся любить ближнего своего. Некоторые люди... отталкивали меня. Это меня мучило, Дэмьен, и привело к тому, что я разочаровался в себе, после чего мог легко разочароваться и в своем Боге. Моя вера была расшатана. Каррас с интересом посмотрел на Мэррина. -- И что же произошло потом? -- спросил он. -- ...В конце концов я понял: Бог никогда не потребует от меня того, что невозможно с точки зрения психологии, что любовь, которая нужна ему, находится во мне, она в моих силах и совсем непохожа на обычные эмоциональные чувства. Совсем непохожа! Ему нужно было только, чтобы я делал все с любовью, делал даже для тех, кто отталкивает меня,-- а ведь это требует от нас большой любви. -- Он покачал головой. -- Конечно, все ясно и так, сейчас я понимаю, Дэмьен. Но тогда не понимал. Странная слепота. Как много мужей и жен считают, что их любовь прошла, потому что сердца их больше не бьются в восторге при виде возлюбленного! Боже! -- Он снова покачал головой. -- Вот здесь-то и лежит ответ, Дэмьен... Одержимость. Не в войнах суть, как считают многие, и даже не в таких случаях, как этот... Эта девочка... бедный ребенок. Нет, главное в мелочах, Дэмьен... в бесчувственном, мелочном непонимании. Ну, ладно. Ведь и сатана не нужен, чтобы началась война. Для этого достаточно нас самих... нас самих. Из спальни все еще доносилось ритмичное пение. Мэррин взглянул на дверь и прислушался: -- А ведь даже от зла может исходить добро. Конечно, в каком-то смысле, который мы не можем ни понять, ни увидеть. -- Мэррин помолчал. -- Возможно, что зло -- это суровое испытание добра,-- задумчиво продолжал он. -- И, возможно, даже Сатана, сам Сатана, не желая этого, делает что-то такое, что потом служит во благо добру. -- А если бес будет изгнан,-- спросил Каррас,-- какая гарантия, что он больше не вернется назад? -- Я не знаю,-- ответил Мэррин,-- не знаю. Но такого не случалось никогда. -- Он приложил руку к лицу. -- Дэмьен. Какое красивое имя. Каррас почувствовал смертельную усталось в его голосе. И что-то еще. Какое-то усилие, которым он пытался подавить боль. Неожиданно Мэррин шагнул вперед, извинился и, закрыв лицо руками, поспешил вниз, в ванную. Каррас же почувствовал откровенную зависть к сильной и искренней вере иезуита. Пение прекратилось. Чем же кончится эта ночь? Он глубоко вздохнул и вернулся в спальню. Регана заснула. "Наконец-то! -- подумал Каррас. -- И наконец-то можно отдохнуть". Он нагнулся, взял ее худую руку и начал следить за секундной стрелкой часов. -- Почему ты так со мной поступил, Димми? Дэмьен застыл от ужаса. -- Почему? Каррас не мог сдвинуться с места, у него перехватило дыхание. Существо смотрело на него таким одиноким и обвиняющим взглядом. Глаза его матери. Его матери! -- Ты бросил меня, чтобы стать священником, Димми, ты думал, мне будет легче... Не смотри! -- А теперь ты меня выгоняешь? Это не она! -- Зачем ты это делаешь? В висках застучало, к горлу подкатил комок. Он крепко зажмурился, а голос становился все более умоляющим и страшным. -- Ты же у меня хороший мальчик, Димми! Прошу тебя! Мне страшно! Не гони меня отсюда, Димми! Ну, пожалуйста! Это не моя мать! -- Там, снаружи, нет ничего! Только темнота, Димми! Мне будет так одиноко! -- Голос ее дрожал от слез. -- Ты не моя мать,-- прошептал Каррас. -- Димми, прошу тебя! -- Ты не моя... -- О, ради Бога, Каррас! Это уже был Дэннингс. -- Послушай, нехорошо гнать нас отсюда! В самом деле! То есть, что касается меня, я здесь нахожусь по справедливости. Сучка! Она отняла у меня тело, и мне кажется, что я по праву остался здесь, как ты думаешь? О, ради Христа, Каррас, посмотри на меня, а? Посмотри же! Мне не очень-то часто удается поговорить. Ну, оглянись на меня! Дэмьен завороженно поднял глаза. -- Ну вот, так-то лучше. Послушай, она же меня убила! Не наш хозяин, Каррас, а она! Это точно! -- Существо усердно затрясло головой. -- Она! Я занимался своими делами возле бара, и мне вдруг послышалось, что кто-то стонет. Наверху. Я должен был посмотреть, что там ее беспокоило. Ну, я пошел к ней наверх, и эта стерва, представь себе, схватила меня за горло! Боже, никогда в своей жизни я не видел такой силы! Она начала орать, что я как-то надул ее мамашу, и что она развелась из-за меня, и еще что-то в том же роде. Я уж точно и не помню. Но уверяю тебя, милый мой, что это она выкинула меня из проклятого окна. -- Голос осекся и продолжал уже фальцетом: -- Она убила меня! И теперь ты считаешь, что это честно -- выгонять меня отсюда? Послушай, Каррас, ну-ка ответь! Ты считаешь, это честно? А? Каррас сглотнул. -- Да или нет? -- настаивал голос. -- Честно? -- Каким образом... шея оказалась свернутой? -- через силу выдавил из себя Каррас. Дэннингс осторожно огляделся. -- Ну, это чистая случайность... Я ведь ударился о ступени, понимаешь... так что это случайность. У Карраса пересохло в горле. Сердце бешено стучало. Он поднял руку Реганы и растерянно посмотрел на часы. Снова появилась его мать: -- Димми, прошу тебя! Не оставляй меня одну! Если бы ты стал не священником, а доктором, мы жили бы в красивом доме, таком хорошем, Димми, без тараканов, я не осталась бы одна-одинешенька в квартире... И тогда... В отчаянии он пытался не слушать, но голос молил: -- Димми, пожалуйста! -- Ты не моя мать... -- Боишься посмотреть правде в глаза, тварь вонючая? -- Теперь появился бес. -- Веришь тому, что говорит Мэррин? Веришь, что он святой и хороший? Нет, он не такой! Он гордец, и недостоин уважения! Я докажу тебе, Каррас! Я докажу это, убив поросенка! Каррас открыл глаза, но все еще не осмеливался повернуть голову. -- Да, она умрет, и ваш Бог не спасет ее, Каррас! И ты не спасешь ее! Она умрет из-за его высокомерия и твоего невежества! Сапожник! Не надо было давать ей либриум! Каррас обернулся и посмотрел в эти сверкающие победой глаза. -- Пощупай пульс! -- усмехнулся бес. -- Ну, Каррас! Пощупай пульс! Каррас все еще держал Регану за руку и озабоченно хмурился. Пульс был частый и... -- Слабый? -- засмеялся бес. -- Ах, да! Но это ерунда. Пока что ерунда. Каррас взял свой чемоданчик и достал стетоскоп. Бес закричал: -- Послушай ее, Каррас! Хорошенько! Каррас услышал далекое и слабое биение сердца. -- Я не дам ей спать! Каррас быстро взглянул на беса и похолодел. -- Да, Каррас! -- хохотал он. -- Она не будет спать. Ты слышишь? Я не дам поросенку заснуть! Каррас онемел. Бес откинул голову и злорадно ухмыльнулся. Никто не заметил, как в комнату вернулся Мэррин, встал у кровати рядом с Каррасом и взглянул ему в глаза. -- Что такое? -- спросил он. Каррас глухо ответил: -- Бес... сказал, что не даст ей спать. -- И измученно посмотрел на Мэррина.