Доно крепко и радушно потряс руку графа Рене и уселся за низенький столик рядом с Майлзом. Бай устроился прямо за креслом Доно в позиции наблюдателя. Сабо занял такой же стул, как и Айвен, поставив его чуть позади своих господ, и скрестил руки. -- Прошу меня простить, -- сказал Майлз, и открыл наконец конверт. Он достал письмо леди Элис, кинул на него взгляд и улыбнулся. -- Итак, джентльмены. Моя тетя Элис пишет: "Дорогой Майлз...", обычные изысканные вежливости, и вот... "скажи своим друзьям - графиня Форсмит сообщает, что Рене может быть уверен в голосе ее мужа. Доно придется приложить несколько больше усилий, но вопрос его будущего однозначного присоединения к Прогрессистам может принести свои плоды. У леди Мэри Форвилль тоже хорошие известия для Рене - все благодаря дорогим армейским воспоминаниям ее батюшки, графа Форвилля, служившего вместе с его покойным отцом. Мне казалось неделикатным уговаривать графиню Форпински помочь с голосом за лорда Доно, но она удивила меня, с немалым энтузиазмом одобрив превращение леди Донны." Лорд Доно подавил смешок, и Майлз сделал паузу, вопросительно приподняв бровь. -- Мы с графом - тогда еще лордом - Форпински какое-то время были весьма добрыми друзьями, -- объяснил Доно с легкой ухмылкой. -- Это было после тебя, Айвен; кажется, ты тогда был на Земле, служил в посольстве. К облегчению Айвена, Майлз не стал больше выспрашивать подробности, а лишь понимающе кивнул и продолжил читать, точно воспроизводя интонации леди Элис. "Личный визит Доно к графине - дабы убедить ее в том, что эти изменения реальны и вряд ли..." это слово подчеркнуто... "обратимы в том случае, если Доно получит свое графство - был бы в этом плане неплох." "Леди Фортугалова сообщает, что на голос ее свекра ни Рене, ни Доно надеяться не стоит. Однако... ха, вот вам... она сдвинула рождение старшего внука графа на два дня вперед, так что его дата по чистой случайности совпала с днем голосования, и пригласила графа присутствовать на открытии репликатора. Разумеется, и лорд Фортугалов будет там. Леди Фортугалова упомянула также, что жена графского депутата в Совете жаждет получить свадебное приглашение. Я придержу для леди ФорТ. одно из запасных - путь отдаст его по своему усмотрению. Заменяющий графа на Совете, разумеется, не станет голосовать вразрез с пожеланиями своего сюзерена, но есть шанс, что он опоздает на утреннее заседание или даже вообще не придет. Это не плюс для вас, но может стать неожиданным минусом для Ришара с Сигуром." Рене и Доно принялись набрасывать заметки. "Старый Форхалас лично симпатизирует Рене, но не станет голосовать по этому вопросу против интересов Консерваторов. Так как непреклонной честности Форхаласа соттветствует столь же непреклонный склад ума, то, боюсь, в данном случае для Доно дело безнадежное. На Фортейна надежды тоже нет, поберегите силы. Однако я достоверно знаю, что у него по-прежнему длится судебная тяжба насчет морской границы Округов с соседом, графом Форволынкиным, и что эта тяжба вызывает неутихающее раздражение, к величайшему разочарованию обоих семейств. В обычной ситуации я бы не рассчитывала на отделение графа Форволынкина от Консерваторов, но его невестка леди Луиза, которую он обожает, шепнула ему на ухо, что, отдав голос за Доно и Рене, он серьезно досадит" - слово подчеркнуто - "своему недругу. Результат был потрясающим. Вы можете уверенно приплюсовать его к своему счету." -- Какой неожиданный подарок, -- весело произнес Рене, еще усерднее набрасывая свои заметки. Майлз перевернул страницу и прочитал: "Саймон описал мне ужасное поведение..." ну, это не по существу, бу-- бу-- бу, ха... "крайне дурной вкус..." подчеркнуто - ну, спасибо, тетя Элис... так, продолжим: "... Скажу под конец: моя дорогая графиня Фориннис заверила меня, что голос Округа Фориннисов тоже можно засчитать в пользу обоих твоих друзей. Твоя любящая тетя Элис. P.S. Нет никакой причины делать все в давке и самую последнюю минуту. Данный Офис желает быстрейшего улаживания этой неразберихи, дабы пунктуально и вежливо вручить надлежащим людям их свадебные приглашения. В интересах своевременного разрешения данных проблем можешь свободно располагать Айвеном для любых мелких поручений, где сочтешь его полезным." -- Что? -- проговорил Айвен. -- Ты все выдумал! Дай-ка посмотреть... -- С противной ухмылкой Майлз наклонил лист бумаги так, чтобы Айвен, наклонившись через его плечо, мог прочитать постскриптум. Да, это был безупречный почерк его матери. Проклятье. -- Ришар Форратьер, сидя на этом самом месте, -- сказал Майлз, показывая на кресло Рене, -- заявил мне, что у леди Элис нет голоса в Совете. Кажется, от него ускользнул тот факт, что она провела на политической сцене Форбарр-Султаны больше лет, чем мы все здесь вместе взятые. Это прискорбно. -- его улыбка сделалась еще шире. Обернувшись, Майлз бросил через плечо взгляд на Пима, вкатившего в комнату совещаний сервировочный чайный столик. -- А. Не хотите ли кое-чем подкрепиться, джентльмены? Айвен оживился, но, к его разочарованию, на чайном столике действительно был чай. Ну, еще кофе плюс поднос с лакомствами от Матушки Кости - изысканная мозаика из еды. -- Вино? -- с надеждой подсказал Айвен своему кузену, когда Пим уже начал разливать жидкость по чашкам. -- Хотя бы пиво? -- В такой час? -- удивился Рене. -- Для меня уже давно день, -- заверил его Айвен. -- Правда. Пим вручил ему чашку с кофе. -- Это оживит вас, м'лорд. Айвен нехотя ее взял. -- Когда мой дед проводил в этих самых покоях политические совещания, я всегда мог сказать, плетет ли он интриги вместе с союзниками или ведет переговоры с противниками, -- сообщил всем собравшимся Майлз. -- Когда он имел дело с друзьями, то подавали кофе, чай и тому подобное: предполагалось, что все будут твердо стоять на ногах. Когда у него была компания другого рода, то неизменно и в потрясающем количестве изобиловали все виды выпивки. И начинал он обязательно с отличных сортов. К концу совещания качество напитков падало, но к тому времени его гости бывали уже не в той форме, чтобы это различать. Я всегда пробирался в комнату, когда привозили тележку с вином, так как был шанс, что если я буду сидеть тихо, меня не заметят и не выставят вон. Айвен придвинул свой стул поближе к подносу с закусками. Бай установил свой в той же стратегической позиции с другой стороны столика. Прочие гости получили у Пима по чашке и прихлебывали чай. Майлз разгладил на колене рукописную повестку дня. -- Пункт первый, -- начал он. -- Рене, Доно - скажите, лорд-протектор Спикерского круга установил, когда и в какой последовательности будет проходить голосование по вашим искам? -- Одно за другим, -- ответил Рене. -- Мое первым. Признаюсь, мне было приятно выяснить, что я миную это как можно быстрее. -- Прекрасно, но совсем по другой причине, чем ты думаешь, -- ответил Майлз. -- Рене, когда огласят твой иск, то ты уступишь Круг лорду Доно. А он, когда голосование по его делу завершится, снова уступит его тебе. Разумеется, вам понятно, почему? -- О, да, -- произнес Рене. -- Прости, Майлз, я и не подумал. -- Не... совсем, -- ответил лорд Доно. Майлз принялся загибать пальцы, перечисляя возможные варианты. -- Если вас признают графом Форратьером, Доно, вы сможете немедленно развернуться и отдать голос Округа Форратьеров в пользу Рене, и его пакет голосов увеличится еще на один. А если Рене будет первым, место Округа Форратьер в этом момент будет оставаться вакантным - ноль голосов. И если из-за этого Рене проиграет - скажем, с разницей в один голос - то вы в свою очередь тоже потеряете голос Форбреттенов. -- А-а, -- судя по тону, Доно озарило. -- Полагаете, наши оппоненты тоже произвели такие расчеты? И, значит, весь смысл в замене мест в последнюю минуту? -- Именно так, -- сказал Майлз. -- А они могут предвидеть такой вариант? -- с тревогой спросил Доно. -- Насколько я знаю, они совершенно не осведомлены о вашем союзе, -- ответил Бай с легким насмешливым полупоклоном. Айвен, нахмурившись, взглянул на него. -- И долго ли так останется? Откуда нам знать, может ты тут же передашь все здесь увиденное Ришару? -- Не передаст, -- сказал Доно. -- Да-а? Ты, может, и уверен, на чьей стороне Бай, а вот я - нет. Бай ухмыльнулся. -- Будем надеяться, что Ришар разделяет твое заблуждение. Айвен покачал головой и принялся за замечательное ярко-розовое пирожное из заварного теста, просто таявшее во рту, запив его глотком кофе. Майлз порылся под своим креслом и достал оттуда стопку больших полупрозрачных листов. Отделив два верхних, он протянул их по одному через стол Доно и Рене. -- Всегда хотел попробовать эти штуки, -- весело произнес он. -- Я добыл их на чердаке вчера вечером. Старые тактические пособия моего деда; я считаю, что этот прием он перенял от своего отца. Думаю, я мог бы написать комм-программу, делающую то же самое. Это - план мест в Палате Совета. Лорд Доно поглядел лист на просвет. Два ряда пустых квадратов протянулись дугой через весь лист. -- Места не помечены, -- заметил Доно. -- Тот, кому нужно этим воспользоваться, должен знать, кто где сидит, -- растолковал Майлз. Он отделил еще один лист и протянул его Доно. -- Возьмите его домой, заполните и выучите наизусть, ладно? -- Прекрасно, -- сказал Доно. -- Теоретически они вам нужны, чтобы сопоставить два тесно взаимосвязанных голосования. Пометьте цветом место каждого Округа - скажем, красным "нет", зеленым "да", а места тех, чью позицию вы не знаете или кто колеблется, оставьте незакрашенными. А затем сложите листы вместе. -- Майлз высыпал на стол пригоршню ярких фломастеров. -- Того графа, где цвет совпадет - два красных или два зеленых - вы игнорируете. Либо он вам не нужен, либо у вас нет рычага для воздействия на него. А два пустых квадрата, или цвет плюс пусто, или красный с зеленым - вот на лоббировании этих людей и сосредоточьте свои усилия. -- А-а, -- сказал Рене, взял два маркера и, склонившись над столом, принялся раскрашивать схему. -- Как изящно просто. А я всегда пытался сделать это в уме. -- Как только речь заходит о трех-пяти связанных между собой голосованиях, по шестьдесят человек в каждом, ни в какой голове удержать это невозможно. Доно, задумчиво поджав губы, заполнил около дюжины квадратов и придвинулся поближе к Рене, чтобы списать у него остальные имена соответственно местам. Айвен отметил, что Рене раскрашивает схему очень тщательно, аккуратно зарисовывая каждый квадратик, а Доно - небрежными, широкими, быстрыми штрихами. Закончив, они наложили один лист на другой. -- Бог ты мой, -- сказал Доно. -- Да они просто в глаза бросаются, а? Понизив голоса до шепота, они принялись выявлять в списке необходимых им людей. Айвен стряхнул крошки пирожного со своих форменных брюк. Байерли постарался мягко подсказать пару небольших поправок к расстановке закрашенных и пустых квадратов, основываясь на впечатлениях, полученных им - абсолютно случайно, не сомневайтесь - за время пребывания в обществе Ришара. Айвен вытянул шею, подсчитывая одинарные и сдвоенные зеленые отметки. -- Пока у вас не выходит, -- сказал он. -- Как мало голосов ни получат Ришар с Сигуром, кто бы из их сторонников ни отсутствовал в этот день, но у каждого из вас должно быть абсолютное большинство в тридцать один голос, а то вы не получите ваши Округа. -- Мы над этим работаем, Айвен, -- ответил Майлз. По искрящемуся взгляду и пугающе энергичному выражению лица своего кузена Айвен понял, что тот неудержимо рвется вперед. И наслаждается этим. Интересно, не пожалеют ли когда-нибудь Грегор с Иллианом о том дне, когда оторвали Майлза от любимых галактических операций и привязали к дому. Нет... как быстро они об этом пожалеют. К ужасу Айвена, палец его кузена опустился на пару пустых клеток - а Айвен-то надеялся, что Майлз их проглядит. -- Граф Форпатрил -- сказал Майлз. -- Ага! -- И улыбнулся Айвену. -- Чего ты на меня смотришь? -- вопросил Айвен. -- Можно подумать, мы с Фалько Форпатрилом приятели-собутыльники. Если честно, в последний раз, когда мы со стариком виделись, он выговорил мне, что, мол, я безнадежно легковесен и довожу до отчаяния свою мать, его самого и всех прочих чудаков-Форпатрилов. Ну, на самом деле он сказал не чудаков, а благоразумно мыслящих. Что одно и то же. -- О, Фалько находит тебя вполне забавным, -- безжалостно опроверг Майлз личный опыт своего кузена. -- Отсюда следует, что тебе не составит проблемы привести к нему Доно. И пока вы будете там, ты сможешь замолвить пару слов и за Рене. Так и знал, что рано или поздно до этого дойдет. -- Мне пришлось бы проглотить достаточно насмешек, даже если я бы представил ему леди Донну как свою невесту. Общество Форратьеров ему никогда не досталяло удовольствия. А представить ему лорда Доно как будущего коллегу ... -- Айвен, передернувшись, внимательно поглядел на бородатого мужчину; Доно со странным воодушевлением уставился на подобную наглость. -- Невесту, Айвен? -- переспросил Доно. -- Не знала, что ты этого хотел... -- Ну, теперь-то я свой шанс упустил, а? -- с раздражением ответил Айвен. -- Да, теперь и еще много раз за те пять лет, что я высидела в Округе. Я-то была там. А вот ты где был? -- дернув подбородком, отмел Доно айвеновские жалобы; Айвена аж передернуло от едва заметной вспышки горечи в его карих глазах. Доно подметил его неловкость, улыбнувшись - медленно и весьма зловеще. -- Да уж, Айвен, безусловно во всем происшедшем целиком виноват ты - до тебя так медленно доходит... Айвен вздрогнул. Черт возьми, эта женщина - мужчина - этот человек чертовски слишком хорошо меня знает... -- Как бы то ни было, -- продолжил Доно, -- поскольку выбирать надо между Ришаром и мной, Фалько все равно придется иметь дело с Форратьером. Единственный вопрос - с каким именно. -- А ты, уверен, сможешь обратить его внимание на все недостатки Ришара, -- вкрадчиво вставил Майлз. -- Кто-то другой. Но не я, -- отрезал Айвен. -- Офицеры на действительной службе никоим образом не должны вмешиваться в партийную политику, вот так-то. -- Скрестив руки на груди, он продолжал безнадежно стоять - ну ладно, сидеть - на страже собственного достоинства. Майлз постучал пальцем по письму его матери. -- Но у тебя законный приказ от начальства, к которому ты приписан. В письменном виде, ни больше ни меньше. -- Майлз, если ты не сожжешь это проклятое письмо по окончании нашего разговора, то ты тронулся рассудком! Оно настолько горячее, что я удивлен, что оно само не вспыхнуло! -- Написанное от руки, доставленное из рук в руки, нет ни электронных, ни прочих копий - прямое указание "после прочтения сжечь". Майлз оскалил зубы в легкой усмешке. -- Учишь меня моему делу, Айвен? Айвен с негодованием взглянул на него. -- Я категорически отказываюсь сделать в этом деле дальше хоть шаг. Я сказал Доно, что привести его к тебе на прием - это последняя любезность, которую я ему оказываю, и я настаиваю на своем слове. Майлз внимательно поглядел на его. Айвен тревожно заерзал. Он понадеялся, что Майлзу не придет в голову позвонить во Дворец, дабы подкрепить свое распоряжение. Спорить с матушкой, похоже, безопаснее заочно, а не лицом к лицу. Айвен придал лицу угрюмое выражение, подобрал ноги под стул и принялся ждать - даже с неким любопытством, - к какому изобретательному шантажу, подкупу или тактике выкручивания рук Майлз прибегнет дальше, чтобы обвести его вокруг пальца и заставить поступить по своему желанию. Сопровождать Доно к Фалько Форпатрилу будет так чертовски неловко. Он уже планировал, как бы предстать перед Фалько в роли абсолютно незаинтересованного свидетеля, когда Майлз произнес: -- Очень хорошо. Поехали дальше... -- Я сказал "нет"! -- отчаянно завопил Айвен. Майлз поглядел на него с легким удивлением. -- Я тебя слышал. Очень хорошо: ты выходишь сухим из воды. Больше я тебя ни о чем просить не буду. Расслабься. Айвен испытал глубокое облегчение. А вовсе - заверил он себя - не глубокое разочарование. И уж конечно не глубокую тревогу. Но... но... но... я нужен этому несносному маленькому паршивцу, чтобы таскать ему каштаны из огня... -- Теперь поехали дальше, -- продолжил Майлз, -- мы подходим к теме грязных трюков. Айвен уставился на него в ужасе. Десять лет пробыть лучшим агентом Иллиана по тайным операциям СБ... -- Не делай этого, Майлз! -- Чего не делать? -- мягко переспросил Майлз. -- Чего бы ты ни задумал. Просто не делай этого. Я не хочу иметь к этому никакого отношения. -- Я собирался сказать о том, -- произнес Майлз, одарив его чрезвычайно холодным взглядом, -- что мы, будучи на стороне истины и справедливости, не имеем необходимости опускаться до таких ухищрений, как, скажем, взятки, убийство или не столь крайние формы физического насилия, либо -- ха! -- шантаж. Помимо всего прочего, вещи такого сорта склонны... возыметь обратный эффект. -- Он сверкнул глазами. -- Но мы должны четко наблюдать за любыми поползновениями подобного рода со стороны наших противников. Начиная с очевидного - перевести всех своих оруженосцев на режим полной боевой готовности, убедиться, что ваши транспортные средства под охраной и что у вас есть запасной транспорт и альтернативные маршруты, чтобы в утро голосования прибыть в замок Форхартунг. Также дайте специальное задание всем вашим доверенным и находчивым людям, кого вы сможете выделить, - пусть проследят, чтобы и вашим сторонникам никакая неблагоприятная случайность не помешала прибыть на голосование. -- Если мы до такого не опускаемся, как тогда ты назовешь это мошенничество с Фортугаловым и маточным репликатором? -- вопросил Айвен с негодованием. -- Пример абсолютно неожиданной удачи. Ни один из присутствующих никакого отношения к этому не имел, -- спокойно ответил Майлз. -- То есть что нельзя отследить, то и не грязный трюк? -- Верно, Айвен. Ты быстро учишься. Дед бы ... удивился. Лорд Доно с задумчивым видом откинулся в кресле, мягко поглаживая бородку. От его легкой улыбки у Айвена шел мороз по коже. -- Байерли, -- Майлз перевел взглял на другую сторону стола, на второго Форратьера; тот понемножку откусывал от канапе, то ли слушая, то ли подремывая - смотря как истолковывать его полузакрытые глаза. Бай распахнул глаза и улыбнулся. Майлз продолжал, -- Ты случайно не услышал чего-нибудь такого, что нам необходимо знать, от Ришара или от партии Формонкрифа? -- На настоящее время они вроде бы ограничиваются банальной предвыборной агитацией. Думаю, они пока не поняли, что вы их догоняете. Рене Форбреттен поглядел на Бая с сомнением. -- Догоняем? По моим подсчетам - нет. А если и да, то стоит им это понять, - готов держать пари, что до Бориса Формонкрифа это в конце концов дойдет - и, думаешь, они не запрыгают? Бай покачал туда-сюда протянутой рукой, изобращая находщиеся в неустойчивом равновесии весы. -- Граф Формонкриф - степенный старый хрыч. Как бы дело ни пошло, он переживет, ведь это голосование вовсе не последнее в его жизни. Будут и еще, и еще. Судьба Сигура ему далеко не безразлична, но не думаю, что ради него он переступит черту. Ришар... ну, для Ришара это голосование решает все, не так ли? Он впадает в ярость уже от того, что ему вообще приходится бороться за это место. Ришар - как орудие, сорвавшееся с креплений, и из-за этого все сорвется и у него. -- Этот образ, казалось, не беспокоил Бая; было похоже на то, что на самом деле он испытывал от этой картинки какое-то тайное удовольствие. -- Ладно, держи нас в курсе, если в этом смысле что-нибудь изменится, -- сказал Майлз. Байерли чуть отсалютовал, прижав ладонь к сердцу. -- Живу, чтобы служить. Майлз поднял взгляд и пронзительно поглядел на Бая; Айвен задал себе вопрос, не слишком ли этот сардонический намек на старый девиз СБ неуместен по отношению к человеку, отдавшему Имперской Службе так много крови и пота. Он съежился в ожидании обмена репликами, который произошел бы, попробуй только Майлз высказать неообрение шуточке Бая, но, к облегчению Айвена, Майлз не обратил внимания. Еще несколько минут было потрачено на распределение, кто с каким из графов будет разговаривать, и встреча завершилась. Глава 15 Катерина ждала на тротуаре, держа Никки за руку, пока дядя Фортиц не обнял на прощание жену, а шофер не погрузил его чемодан в багажное отделение лимузина. Прямо с предстоящей утром встречи дядя Фортиц собирается отправиться в космопорт, а оттуда на скачковом курьере - на Комарр, где ему предстоит заняться, как он объяснил Катерине, некоторыми техническими вопросами. Она полагала, что поездка эта является кульминацией тех долгих часов, которые он в последнее время проводил, засиживаясь допоздна в Имперском Научном Институте; в любом случае, для тети Фортиц его отъезд вроде бы не был неожиданностью. Катерина задумалась над склонностью Майлза к преуменьшению. Вчера вечером она чуть в обморок не упала, когда дядя Фортиц, усадив ее и Никки, рассказал им, о каком "человеке с полномочиями" говорил Майлз. Кто именно, по мысли Майлза, мог бы понимающе поговорить с Никки, поскольку и сам в детстве потерял отца. Будущему императору Грегору не было и пяти, когда бравого кронпринца Зерга разнесло на эскобарской орбите в клочья во время отступления в ходе опрометчивой военной авантюры. Катерина была рада уже тому, что никто не сообщил ей эту подробность до получения согласия на аудиенцию, а то она довела бы свои нервы до еще худшего состояния. Она со смущением поняла, что ее рука, сжимавшая сейчас ладошку Никки, была ледяной и влажной. Он берет пример со взрослых; ради него она обязана казаться спокойной. Наконец все уселись в заднее отделение, помахали госпоже Фортиц и отъехали. Теперь у меня более тренированный взгляд, решила Катерина. В свою первую поездку в машине, по обычаю предоставляемую Империей в постоянное пользование Аудитору, она так и не поняла, что необычная гладкость в управлении говорит об уровне защиты, а внимательный молодой водитель - это кадровый сотрудник СБ. Как бы ни было обманчиво неумение дяди вписываться в образ поведения высших форов, он вращался в тех же избранных кругах, что и Майлз, и с такой же легкостью: Майлз - поскольку провел там всю жизнь, а дядя - поскольку своим глазом инженера оценивал людей по другим критериям. Дядя Фортиц ласково улыбнулся Никки и похлопал его по руке. -- Брось этот испуганный вид, Никки, -- уютно пророкотал он. -- Грегор - хороший человек. Все будет отлично, и мы будем с тобой. Никки опасливо кивнул. Нет, таким бледным он выглядит просто потому, что одет в черное, убеждала себя Катерина. Его единственный приличный костюм; в последний раз он надевал его на похороны отца. Мерзкую иронию этого момента Катерина приучила себя не замечать. Она и сама предпочла надеть траурное платье. Ее поседневный черный с серым наряд был слегка поношенным, но таким, как должно. По крайней мере, чистым и отглаженным. Волосы она с должной строгостью убрала назад и заплела в узел на затылке. Тайно подбадривая себя, она коснулась выпуклости маленького кулона-планеты, спрятанного под ее черной, с закрытым воротом блузкой. -- И ты этот испуганный вид тоже брось, -- добавил, обращаясь к ней, дядя Фортиц. Она болезненно улыбнулась. Путь от университетского квартала до Императорского Дворца был коротким. Охрана проверила машину сканером и беспрепятственно пропустила в высокие железные ворота. Дворец был огромным четырехэтажным каменным строением, в несколько раз больше особняка Форкосиганов, приобретшим по прошествии пары столетий и радикальной смены архитектурных стилей форму, на плане напоминающую неправильный квадрат. Они остановились в боковой галерее с восточной стороны дворца. Их встретил кто-то из высокого ранга служащих Двора в ливрее цветов Форбарра и провел через два очень длинных и гулких коридора в северное крыло. Никки с Катериной глазели вокруг, Никки - открыто, Катерина - украдкой. Дядя Фортиц казался безразличным к этой музейной обстановке; он десятки раз проходил этим коридором, доставляя свои персональные отчеты правителю трех миров. Майлз сказал, что жил здесь до шести лет. Угнетал ли его мрачный вес исторических событий, или он смотрел на все вокруг как на свои личные игрушки? Угадай с трех раз. Человек в ливрее проводил их в безукоризненно обставленный кабинет размером больше, чем целый этаж дома Фортицев. Фигура человека, который стоял, прислонившись к огромному столу с комм-пультом и скрестив руки, показалась Катерине почти привычной. Император Грегор Форбарра был серьезным, худощавым и темноволосым, с интересным, узким, интеллектуального типа лицом. Головидео ему не льстило, немедленно решила Катерина. На нем был темно-синий костюм, чуть отделанный в военном стиле тонким кантом на брюках и высоком вороте кителя. Майлз стоял напротив, как обычно - в своем безупречном сером; впрочем, безупречность картины слегка портила поза "вольно" и руки, засунутые в карманы брюк. Стоило Катерине войти, он замолк на полуслове и, приоткрыв губы, с тревогой поднял взгляд на ее лицо. Его легкий отрывистый кивок был знаком, поданным коллеге-Аудитору. Профессор в подсказке не нуждался. -- Сир, позвольте мне представить Вам мою племянницу, госпожу Катерину Форсуассон, и ее сына, Николая Форсуассона. Грегор сам избавил Катерину от неловкой попытки сделать реверанс, шагнув к ней и крепко пожав ей руку, словно одной их тех равных, среди которых он был первым. -- Мадам, я польщен. -- Повернувшись к Никки, он пожал руку и ему: -- Добро пожаловать, Никки. Мне жаль, что наша первая встреча состоялась в связи со столь трудным делом, но я уверен, что впереди у нас много других, более приятных встреч. -- Тон, каким это было сказано, был не холодным и не покровительственным, а совершенно искренним. Никки ухитрился ответить взрослым рукопожатием, лишь слегка глаза вытаращил. Катерине несколько раз случалось встречать облеченных властью людей: в основном они смотрели сквозь нее, мимо нее или глядели на нее с неким смутным эстетическим интересом - таким же, каким она только что одаривала изящные безделушки во дворцовом коридоре. Грегор же смотрел ей в прямо в глаза, словно видел ее насквозь. Это было одновременно до расстройства неловко и странным образом ободряюще. Он жестом указал всем собравшимся на расставленные квадратом в дальнем конце комнаты кожаные кушетки и кресла, мягко предложив: -- Не соблаговолите ли присесть? Высокие окна выходили в сад, террасами сбегающий вниз, сияющий во всем летнем великолепии. Катерина опустилась на кушетку спиной к окну, Никки сел возле нее; прохладный северный свет падал на лицо их августейшего хозяина, выбравшего кресло напротив. Дядя Фортиц сел между ними; Майлз придвинул себе стул и устроился слегка в стороне от остальных. Он скрестил руки, и, казалось, чувствовал себя непринужденно. Трудно понять, откуда она знала, что он напряжен, нервничает и несчастен. И прячется под маской. Стеклянной маской... Грегор склонился вперед. -- Лорд Форкосиган попросил меня встретиться с тобой, Никки, из-за неприятных слухов, которые возникли вокруг смерти твоего отца. Твои мама и двоюродный дедушка согласились, что при таких обстоятельствах это необходимо. -- Замечу, -- вставил дядя Фортиц, -- что я предпочел бы не втягивать бедного паренька в это дело еще глубже, если бы не эти болтливые идиоты. Грегор понимающе кивнул. -- Прежде, чем я начну, нужны некоторые caveats... предупреждения. Может быть, ты и не в курсе, Никки, но в дедушкином доме ты живешь под некоей степенью контроля СБ. По просьбе твоего дедушки контроль этот обычно как можно более ограничен и ненавязчив. За последние три года он усиливался и делался визуально заметным лишь дважды, когда тот вел особо сложные дела. -- Тетя Фортиц показала нам наружные видеокамеры, -- попытался предположить Никки. -- Это только часть, -- сказал дядя Фортиц. И самая малая часть, согласно доскональной лекции, которую вежливый офицер СБ в штатском прочел Катерине на следующий же день, как они с Никки переехали сюда. -- Все комм-пульты в доме тоже либо подключены к защищенной линии, либо прослушиваются, -- уточнил Грегор. -- Обе машины стоят в охраняемых местах. И если какой-то незваный гость явится без разрешения, СБ отреагирует в течение двух минут. Никки широко открыл глаза. -- Просто чудо, как это смог войти Формонкриф, -- не удержалась от мрачного бормотания Катерина. Грегор виновато улыбнулся. -- Ваш дядя предпочел, чтобы СБ не трясла каждого, кто случайно к нему зайдет. А Формонкриф, поскольку он уже приходил к вам раньше, находился в списке известных лиц. -- Он снова перевел взгляд на Никки. -- Но если мы сегодня продолжим этот разговор, ты будешь вынужден переступить невидимую черту, разделяющую низкий и куда более высокий уровни контроля. Пока ты живешь в доме Фортицев, или если... когда-нибудь ты переедешь к лорду Форкосигану, ты не заметишь разницы. Но на любую дальнюю поездку по Барраяру ты должен будешь получить разрешение от офицера безопасности, а твои возможные путешествия в другие миры будут ограничены. Список школ, куда ты сможешь ходить, резко сократится, а сами школы будут более элитарными, и, к сожалению, более дорогостоящими. Плюс в том, что тебе не нужно будет волноваться о столкновении со случайными преступниками. А минус, -- он коротко кинул Катерине, -- в том, любой гипотетический похититель, сумевший пройти сквозь систему безопасности, будет чрезвычайно опасным профессионалом высокого класса. У Катерины перехватило дыхание. -- Майлз не упоминал об этом. -- Полагаю, он об этом даже не подумал. Он прожил под точно таким же защитным колпаком большую часть жизни. Разве рыба помнит про воду? Катерина метнула в Майлза быстрый взгляд. На его лице было очень странное выражение, словно он только отлетел от силового экрана, который никак не ожидал здесь встретить. -- Путешествия в другие миры. -- Никки ухватился за самый важный для себя пункт в этом пугающем списке. -- Но... я хочу быть скачковым пилотом. -- Когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы учиться на скачкового пилота, надеюсь, эта ситуация изменится, -- сказал Грегор. -- Все это относится главным образом к нескольким последующим годам. Ты все еще хочешь продолжать? Он не спрашивал ее. Он спрашивал Никки. Она затаила дыхание, борясь с побуждением переспросить его. Никки облизал губы. -- Да, -- сказал он. -- Я хочу знать. -- Второе предупреждение, -- сказал Грегор. -- Когда ты выйдешь отсюда, вопросов у тебя будет не меньше, чем сейчас. Ты только поменяешь одни вопросы на другие. Все, что я скажу, будет правдой, но не всей правдой. И когда я дойду до конца, ты узнаешь максимум того, что можешь сейчас знать исходя из соображений безопасности - и твоей собственной, и Империи. Ты все еще хочешь продолжать? Никки молча кивнул. Этот сильный человек заставил его оцепенеть. Как и Катерину. -- Третье и последнее. Порой наш форский долг призывает нас и в слишком раннем возрасте. То, что я тебе расскажу, наложит на тебя бремя молчания, которое тяжело вынести и взрослому. -- Он поглядел на Майлза с Катериной, на дядю Фортица. -- Хотя ты сможешь его разделить со своей мамой, с двоюродными дедушкой и бабушкой. Но сейчас, в первый раз, ты должен дать мне свое личное слово с всей серьезностью. Сможешь? -- Да, -- прошептал Никки. -- Говори. -- Я клянусь моим словом Форсуассона... -- Никки запнулся, с тревогой изучая лицо Грегора. -- Держать этот разговор в секрете. -- ... держать этот разговор в секрете. -- Очень хорошо. -- Грегор откинулся на спинку кресла - видимо, полностью удовлетворенный. -- Я хочу объяснить все как можно четче. Когда тем вечером лорд Форкосиган отправился вместе с твоим отцом из купола на опытную станцию, они застали врасплох неких преступников. И попали врасплох сами. И твой отец, и лорд Форкосиган попали под выстрел парализатора. Преступники сбежали, оставив обоих прикованными наручниками к внешней ограде станции. Ни одному из них не хватило сил порвать оковы, хотя пытались оба. Никки скользнул взглядом по Майлзу - размером вдвое меньше Тьена, чуть больше самого Никки. Катерине казалось, что она почти воочию видит, как крутятся шестеренки в голове мальчика. Раз его отец, который был намного больше и сильнее, не смог освободиться, можно ли упрекать в подобной неудаче Майлза? -- Преступники не собирались убивать твоего отца. Они не знали, что в баллонах его респиратора оставалось мало кислорода. Никто не знал. Это в дальнейшем подтвердил допрос с фаст-пенталом. Кстати, юридическое наименование для такого рода преступления - не "убийство", а "непредумышленное убийство". Никки был бледен, но пока не на грани слез. Он отважился спросить: -- А лорд Форкосиган... не мог поделиться своим респиратором, потому что был привязан...? -- Мы находились примерно в метре друг от друга, -- произнес Майлз бесстрастным тоном. -- Никто из нас не мог дотянуться до другого. -- Он чуть развел руки в стороны. При этом движении рукава задрались, обнажив запястья; стали видны похожие на веревки розовые рубцы, оставшиеся в тех местах, где наручники разодрали руку до кости. Неужели Никки не видит, что Майлз чуть себе руки не оторвал, пытаясь освободиться, мрачно подумала Катерина. Майлз неловко одернул манжеты и снова положил руки на колени. -- Теперь самая трудная часть, -- сказал Грегор, взглядом заставляя Никки собраться. Должно быть, у Никки возникло ощущение, что в мире нет никого, кроме них двоих. Он собирается продолжать? Нет... нет, остановитесь на этом... Она не была уверена, отразилось ли это предчувствие у нее на лице, но Грегор подтвердил это кивком. -- Теперь то, что твоя мать тебе никогда бы не сказала. Твой папа повел лорда Форкосигана на станцию потому, что позволил себе брать взятки у этих преступников. Но он передумал и хотел, чтобы лорд Форкосиган объявил его Имперским Свидетелем. Преступники разозлились за такое предательство. И столь безжалостным образом приковали его к перилам, чтобы наказать за попытку вернуть свою честь. Они оставили диск с документами о его причастности к преступлению, прикрепив его клейкой лентой ему на спину, чтобы спасатели этот диск обязательно нашли и узнали о его позоре. А потом позвонили твоей маме, чтобы она за ним приехала. Но - поскольку не знали про пустые баллоны - позвонили ей слишком поздно. Теперь Никки выглядел ошеломленным и маленьким. Ох, бедный мой сынок. Я не запятнала бы честь Тьена в твоих глазах; конечно, только в твоих глазах наша честь и осталась... -- На основании некоторых других сведений об этих преступниках, которые никто не имеет права с тобой обсуждать, все это является Государственной Тайной. А все остальные знают лишь, что твой папа с лордом Форкосиганом вместе покинули купол, никого снаружи не встретили, потеряли друг друга, пока ходили там в темноте, и лорд Форкосиган нашел твоего па слишком поздно. Если кто-нибудь думает, что лорд Форкосиган причастен к смерти твоего папы, мы не собираемся с ним спорить. Ты можешь сказать, что это неправда и что ты не хочешь это обсуждать. Но не позволяй втянуть себя в спор. -- Но ... -- произнес Никки, -- но так нечестно! -- Это тяжело, -- сказал Грегор, -- но необходимо. Честность тут ни при чем. Чтобы оградить тебя от этой, самой трудной части, твои мама с дедушкой и лорд Форкосиган рассказали тебе официальную версию, а не настоящую историю. И я не сказал бы, что они были не правы. Майлз с Грегором поглядели друг другу в глаза, твердо и пристально; Майлз вопросительно приподнял бровь, Грегор ответил едва заметным ироничным кивком. Губы императора шевельнулись, и это было не совсем похоже на улыбку. -- Все эти преступники сейчас в Имперской тюрьме, под самой надежной охраной. И выйдут оттуда не скоро. Свершилось все правосудие, какое было должно; все кончено. Если бы твой отец был жив, он бы тоже сидел сейчас в тюрьме. Но смерть смывает с чести все долги. В моих глазах он искупил свое преступление и очистил свое имя. Большего он сделать не может. Это оказалось намного, намного тяжелей, чем все, что только представляла себе Катерина. Она и вообразить не смела, что Грегор - или кто угодно другой - заставит Никки смотреть в лицо такому. Дядя Фортиц выглядел очень мрачно, и даже у Майлза сделался обескураженный вид. Нет, это смягченная версия. Тьен не пытался вернуть свою честь; он просто узнал, что его преступление раскрыто, и стремился избежать последствий. Но если Никки закричит, Нет мне дела до чести! Я хочу вернуть папу! - сможет ли она упрекнуть его? Ей показалось, что в глазах мальчика уже мелькнул отблеск этого крика. Никки посмотрел на Майлза. -- А что это за две ваши ошибки? Тот ответил ровно - Катерина и вообразить себе не могла, каких усилий ему это стоило: -- Первая - я не сказал моей резервной охране, что вышел за пределы купола. Когда Тьен повез меня на станцию, мы оба ждали добросердечного признания, а не враждебного противостояния. А когда мы застали врасплох... преступников, то я секунду промедлил, вытаскивая свой парализатор. Они выстрелили первыми. Дипломатическое колебание. Промедление - это вторая ошибка. Самые большие сожаления здесь ничего не значат. -- Я хочу посмотреть на ваши запястья. Майлз подернул манжеты и вытянул руки сперва ладонями вниз, потом вверх, чтобы Никки мог разглядеть их вблизи. Никки наморщил брови. -- А у вас тоже в респираторе кислород кончался? -- Нет. Мой был в порядке. Я проверил его, перед тем как взять. -- О, -- Никки откинулся на спинку дивана с подавленным и задумчивым видом. Все ждали. После минутной паузы Грегор мягко спросил: -- У тебя есть сейчас еще какие-то вопросы? Никки молча покачал головой. Задумчиво нахмурившись, Грегор поглядел на хроно и поднялся, махнув присутствующим рукой, чтобы они не вставали. Широкими шагами он прошел к письменному столу, порылся в ящике и вернулся обратно в кресло. Склонившись через стол, он протянул Никки кодовую карточку. -- Вот, Никки. Держи, это тебе. Не потеряй ее. Карточка была ничем вообще не помечена. Никки с любопытством повертел ее в руках и вопросительно глянул на Грегора. -- Эта карточка подключит тебя к моему личному комм-каналу. Такой доступ есть у немногих моих родственников и друзей. Когда ты вставишь ее в прорезь твоего комм-пульта, то на экране появится человек, узнает тебя и, если я буду доступен, переключит тебя на ближайший ко мне комм. Ты не обязан ему рассказывать, по какому делу ты звонишь. Если позже у тебя возникнут еще вопросы - а это может случиться, я дал тебе очень много информации за очень короткое время - или если тебе просто нужно будет с кем-то об этом поговорить, можешь воспользоваться карточкой и позвонить мне. -- О, -- сказа