ди по- прежнему были усталыми и страдающими пациентами, которых они успокаивали и любили. И потому не прекращалась война в Мире Шеннона, и игрушки бились с игрушками в непрестанных боях. Шаб их хорошо сформировал, и их нелегко было убить. Одна сторона сражалась за то, чтобы покинуть планету и сеять смерть и ужас среди людей повсюду, другая - за то, чтобы этого не допустить и защитить человечество. В конце концов фурии улетели. У них была и другая работа, а своими местными достижениями они были не так уж недовольны. Мир Шеннона стал Хацелдамой - Ареной Смерти. - А война продолжается, - грустно говорил Медведь, ведя группу по травянистой равнине. - Плохих игрушек намного больше, чем хороших, но пока мы не даем им покинуть планету, мы побеждаем. Сюда мало прилетало людей с тех пор, и почти все они погибли очень быстро. Некоторые даже убивали себя, чтобы не видеть, что тут натворил Шаб. Вот почему мы с Козлом пошли вам навстречу. Чтобы вы видели, что не все игрушки от вас отреклись. - А еще - чтобы оттащить вас в такое место, которое здесь сходит за безопасное, пока плохие игрушки не пришли и не показали вам, как выглядят ваши внутренности, - вставил Морской Козел. - Я знаю, о чем вы думаете. О том, что у вас есть мечи и пистолеты, и вы сами ребята крутые. Только это без разницы. Нас теперь и в самом деле тяжело убить. И вы будете умирать со стонами, как и все до вас. А я уже стонов наслушался. - Вы не думайте, что мой друг преувеличивает, - подтвердил Медведь. - Плохим игрушкам все равно, сколько из них пострадает от ваших мечей и пистолетов. Они просто идут волна за волной, пока вы все не умрете. Так они вас ненавидят. - А вы - нет? - спросила Евангелина. - Конечно, нет. Я не умею ненавидеть. Я - Мишка, Медведь, Топтыгин. И Морской Козел - он хороший. - Ну, спасибо! - буркнул Козел. - Не забудь добавить, что у меня золотое сердце. И вообще, почему ты на меня медаль не нацепишь? - А куда это мы идем? - спросил Джулиан. Он медленными озабоченными движениями потирал лоб. - В Город Игрушек, - ответил Медведь. - Там безопасно. Если вообще есть место в Стране Вечного Лета, о котором можно такое сказать. - Медведь, назови свою цену, но мы должны взять у тебя интервью, - сказал Тоби Шрек. - Такая история - это конец света! Смерть, пафос, трагедия и новые ИРы! Совершенно новая форма искусственной жизни! Первый независимый нечеловеческий разум с тех пор, как одичавшие ИРы сбежали на Шаб! Это же История, люди! Флинн, все снимай. Потом смонтируем. - Ради бога. У меня еще памяти достаточно. Ой, подожди! Глазам своим не верю. Они остановились на гребне и посмотрели вниз. На дне долины их ждал ярко раскрашенный локомотив на паровой тяге и такие же яркие вагоны. Паровоз был алый с черным, с огромной счастливой мордой спереди, и радостно попыхивал длинной дымовой трубой. Открытые вагоны были покрашены все в разные цвета, яркие и сияющие, каждый был не длиннее восьми футов, на каждом сиденье могли поместиться три человека. Сверкающие серебристые рельсы тянулись и пропадали вдали. Паровоз посмотрел на группу на гребне, подмигнул огромным глазом и радостно затрубил, приглашая. Медведь в ответ помахал лапой. Финли раза три открыл и закрыл рот, потом смог сказать: - Даже и не думай, Я ни на чем таком не поеду. Лучше пешком пойду. Да черт побери, лучше поползу! Мне надлежит думать о своем достоинстве. У меня трудно заработанная репутация хладнокровного убийцы и отчаянного воина. Один кадр из фильма Тоби, где я сижу в таком вагончике с прижатыми к лицу коленями, и меня уже никто никогда не будет принимать всерьез! Мишка почесал лохматый затылок. - Боюсь, что это единственно доступное транспортное средство. Была когда- то дорога из желтого кирпича, но ее разрушило войной. Да и к тому же она на самом деле никуда не вела. Только так, для показа. В наши дни маленькие игрушки иногда ездят на больших, но в основном мы просто ходим пешком. Есть, конечно, аэропланы, но они больше не садятся на землю. Они не сражаются, просто летают. В небе навсегда, выше мира, выше войны и ее невзгод. Остались только железные дороги, и те перестали быть неприкосновенными. Обе стороны научились подкапывать рельсы, если им это выгодно. Сейчас, кажется, рельсы целы, но я не могу сказать, как надолго. Так что я настоятельно рекомендую ехать. Прямо сейчас. - Шевелитесь! - добавил Морской Козел. - А то я на вас полиняю. Финли посмотрел на Тоби и Флинна. - Эта часть нашего путешествия должна быть тщательно отредактирована. Или я лично отредактирую вас обоих тупой ножовкой. Тоби посмотрел на Флинна: - Он говорит всерьез. Флинн торжественно и мрачно кивнул. Медведь повел их по зеленому склону к рельсам и помог людям забраться в детские вагончики. Там оказалось неожиданно удобно - если привыкнуть, что колени торчат возле лица. Паровоз звали Эдвином, и у него был высокий и веселый голос. Он жизнерадостно нес какую-то чепуху, пока пассажиры рассаживались, потом он несколько раз дал свисток - просто так - и двинулся по рельсам. Трясло и кидало здорово, хотя Эдвин и не мог развить большую скорость. Вагоны качались, как на море. Ремней безопасности не было, и люди крепко вцеплялись в сиденья и друг в друга. Медведь уверял, что такое путешествие совершенно безопасно, и повстанцы старались сделать вид, что ему верят. Морской Козел улыбался саркастически. Паровоз Эдвин поначалу стеснялся, но, увидев, что люди не возражают против его разговоров, рта уже не закрывал. - Как хорошо снова везти пассажиров! - довольно говорил он. - Понимаете, что пользы от поезда, который не возит людей? Другие игрушки - это тоже хорошо, и они мне позволяют иногда их катать, когда у них есть время, но это не то же самое. Им все равно, куда они едут. И они не люди. А мне нужно делать что-то полезное. Меня сделали так, чтобы я был полезен, чтобы выполнял работу, а не просто сидел и думал. Думать - это, по-моему, совсем не так интересно. Это просто мешает делать работу. Я пыхчу, следовательно, я существую. И это все, что мне нужно для счастья. Но даже и без этого я все равно счастлив опять видеть людей. Вы всегда были так довольны, когда я вас возил. Кричали, смеялись, пальцами показывали. Вы тогда были счастливыми. А потом пришли плохие игрушки и подкопали мне рельсы, так что пришлось остановиться. Они вытащили из вагонов моих пассажиров и убили. Я хотел им помешать, но я ничего не мог сделать. Они были быстрые и сильные, а я не могу сойти с рельсов. У меня даже рук никаких нет. Я мог выпускать пар, чтобы держать плохие игрушки подальше, но так я мог защитить только себя. Если пускать слишком много пара, я бы сварил своих пассажиров. И я закрыл глаза, чтобы не видеть, как они погибали, но крики все равно были слышны. Казалось, они длятся вечно. А потом плохие игрушки оставили меня в покое. Они боялись, что если они меня поломают, я взорвусь. Я и так мог взорваться и убить их вместе с собой, но я боялся. Я так недолго был живым, и я боялся умереть. Меня спас Плюшевый Медведь. Он починил мои рельсы и запустил меня снова. И нашел вещи, которые надо было возить с места на место. Снова дал мне смысл и цель жизни. Он часто так делает - он же Плюшевый Медведь. А теперь у меня снова есть люди-пассажиры. Я вам не могу передать, как я счастлив. Я все это время хотел быть смелым. И на этот раз я буду, я обещаю. Я погибну, но не дам обидеть моих пассажиров. - Да не пытайтесь вы его утешать, - сказал Морской Козел, когда голос Эдвина захлебнулся слезами. - Он меланхолик и от слез ржавеет. Набери скорость, Эдвин. Чем быстрее мы доберемся до Города Игрушек, тем мне будет приятнее. Здесь спорная территория, и вы, люди, даже представить себе не можете, как тут спорят. - Не слушай его, Эдвин, - твердо сказал Медведь. - Ты достаточно быстро едешь. На этот раз не надо показывать нам рывки. Вспомни, как было в прошлый раз. - Не волнуйся, Медведь! - отозвался поезд. - Все будет хорошо. У меня на борту снова люди! И он весело запел, аккомпанируя себе пыхтением и свистками, стуча колесами через зеленую равнину. Скорость он держал постоянную - двадцать миль в час, и повстанцы постепенно привыкли к мерному качанию вагонов. Джиль даже чуть не задремал. Делать было нечего, и смотреть тоже мало на что. Однообразный травянистый пейзаж. Ни деревьев, ни плантаций, и пока что - никаких признаков войны. Только бесконечное море качающейся травы и перерезающие его серебристые рельсы. Флинн предложил перекинуться в картишки, но, увидев более чем профессиональные движения, которыми он их тасовал, все вежливо отказались. Финли вдруг вспомнил вопрос, который хотел задать, и наклонился к Медведю. - Кто похоронил солдат с десантного модуля? И зачем? - Это мы, - ответил Медведь. - Мы с Козлом. Спасти людей мы не успели, но прогнали плохие игрушки, пока они не забрались в корабль. Козел может быть свирепым, когда приходится. А тогда он чуть не вышел из себя, снова увидев столько мертвых людей. Мы сломали двигатели корабля и похоронили его от греха подальше. Плохие игрушки отчаянно стремятся выбраться за пределы планеты, понимаешь, и дальше вести войну с человечеством. Я хотел было закопать или хотя бы спрятать и ваш корабль, но времени не было. Это можно будет сделать позже. - Не беспокойся, - сказал ему Финли. - Там столько ловушек всех видов, так что не позавидуешь тому, кто полезет в корабль, не зная кодов запуска. - До чего же вы, люди, хитрые! - восхищенно покачал головой Медведь. - Но не будь так уверен. Из игрушек тоже некоторые научились быть хитрыми. К этому он ничего не собирался добавлять, так что Финли откинулся обратно на свое сиденье. Джулиан сумел устроить так, чтобы сидеть рядом с ним вместо Евангелины, и теперь молодой эспер наклонился и настойчиво зашептал ему в ухо: - Считай меня параноиком, если хочешь, но не слишком ли мы доверчивы? То есть откуда мы знаем, что эти двое - хорошие? Потому что они так говорят и симпатично выглядят? Потому что мы видим персонажей, к которым с детства привыкли и любим? Но не будем забывать, что, по их собственному признанию, они просто дикие ИРы, которых создал и запрограммировал Шаб. И по всему судя, они вполне могут нас завезти на ритуальное жертвоприношение, где на нас навалятся все, пока мы еще живы. - Нет, - ответил Финли. - Не думаю. Плюшевый Медведь так не сделал бы. Если бы он хотел нашей смерти, у него и у Козла была уже масса возможностей. Пока что они пытаются нас только заговорить до смерти. И вообще, если не доверять Плюшевому Мишке, кому же тогда доверять? Тут они оба качнулись на сиденьях - Эдвин резко снизил скорость, и теперь почти полз. Люди посмотрели вперед, но ничего не увидели. Плюшевый Медведь встал на сиденье и стал всматриваться вдаль, приложив лапу козырьком. - Что там, Эдвин? - Рельсов нет, кто-то опять их снял. Через несколько миль впереди. - Не вижу, - возразил Финли. - У нас глаза сделаны лучше человеческих, - пояснил Морской Козел. - Мы видим на много миль. - Я вижу, - подтвердил Джиль. - Вроде бы ничего страшного. Мы можем их починить? - Конечно! - сказал Эдвин. - Я теперь всегда вожу с собой запасные - на всякий случай. Если вы поможете, мы в час уложимся. - Ладно, - решил Медведь. - Подвези нас так близко, как только сможешь, и там остановись. Он снова сел, тяжело морщась. На этой круглой мохнатой морде такое выражение казалось неуместным. - Не нравится мне это, - вдруг сказал он, обращаясь к Финли и Джулиану. - Здесь рельсы портить незачем - только чтобы помешать нам ехать. И поскольку Эдвин, Козел и я не стоим таких хлопот, это значит, что плохие игрушки узнали про вас. А это значит, что мы глубоко в луже. Финли огляделся. Во все стороны тянулась зеленая равнина, открытая, пустая и безобидная. - Вроде бы все безопасно. Медведь вдруг испустил глубокое горловое рычание. - Никогда этому не верь. В Стране Вечного Лета - никогда. Здесь все может быть не так, как кажется. - И ты тоже? - И я тоже. Я более не невинен. Поезд медленно остановился, пустив облако пара. Плюшевый Медведь и Морской Козел спрыгнули и поспешили вперед. Люди чуть отстали, втайне радуясь возможности вытянуть ноги. Поезд и его вагоны на долгое путешествие рассчитаны не были. Медведь дал им сигнал оставаться на месте, пока они с Козлом исследовали повреждение. Эдвин нервно выдохнул пар и тут же извинился. Медведь склонился над снятыми рельсами и стал их задумчиво рассматривать. Полдесятка шпал было разбито, вокруг валялись осколки. На их месте остались в траве неглубокие ямы, где виднелась потревоженная темная земля. Медведь присел возле, и Козел, нахмурившись, протянул руку оттащить друга назад. - Не так близко, Медведь. Мне это что-то не нравится. - Тебе всегда все не нравится. - И я всегда оказываюсь прав. Раздраженный Медведь обернулся, и тут из развороченной земли вырвалась тряпичная рука и схватила его за лодыжку. Медведь тревожно вскрикнул и опрокинулся назад. Он стал вырываться, и владелец тряпичной руки вылез из ямы, выкопанной под снятыми рельсами, как червяк из яблока. Это была тряпичная кукла, сшитая из сотни разноцветных кусков, но в ней был и металл - большие стальные скобы, держащие все лоскутья вместе, как у тряпичного чудовища Франкенштейна. Лоскутное лицо искривилось яростью и ненавистью, когда кукла увидела людей у поезда, и тут ее рот широко раскрылся, разрывая стежки шва, и кукла завопила. В этом искусственном голосе слышались вполне человеческие эмоции - ужасный вой ярости и вечной вражды, от которого холодело сердце. Медведь брыкался изо всех сил, но не мог высвободить ногу. Тряпичная кукла потянулась за ним и подняла еще одну руку с длинным мачете. Она зарычала на Медведя и с дикой скоростью обрушила на него мачете. Лезвие было в сантиметрах от головы Медведя, когда луч дезинтегратора оторвал эту руку у плеча и подбросил пылающую тряпку в воздух, но мачете она не выпустила. Морской Козел сунул лучемет обратно в карман шинели и бросился вперед. Медведь все еще яростно боролся с куклой, подмяв ее под себя, и у него из пушистой лапы вдруг вылезли острые металлические когти. С яростной силой он разорвал материю куклы, и в воздух полетели обрывки. Козел уже был почти рядом с ним, когда земля под снятыми рельсами закипела и забурлила, и еще с десяток тряпичных кукол полезли наверх, как нежить из могил. - Не стойте столбом! - закричал паровоз Эдвин. - Помогите им! - Черт побери! - Финли двинулся вперед с мечом в руке. - Тот, кто ненавидит Плюшевого Медведя - наверняка из плохих парней. Остальные быстро последовали за ним, и вскоре возле снятых рельсов закипела битва. Тряпичные куклы были невероятно сильны и неимоверно ловки; их матерчатые конечности изгибались под невозможными углами. У них у всех было что-то вроде мечей или мачете - зазубренные клинки, покрытые старой засохшей кровью. Мечи повстанцев глубоко взрезали тряпичные тела, но не причиняли вреда. В воздух влетела набивка, но тряпичные куклы улыбались своей ужасной гримасой и напирали. Они извивались в страшных судорогах, нападая без малейшей паузы даже чтобы перевести вдыхание, полные безграничной ненависти. Джулиан ткнул одну из них туда, где полагалось находиться сердцу, и кукла только зарычала, насаживая себя на клинок, чтобы добраться до Джулиана. Тот уперся кукле ногой в грудь и выдернул меч. Кукла пыталась схватить его за лодыжку, и ему пришлось отпрыгнуть. Кукла ползла за ним, беспощадно улыбаясь, и Джулиан подумал, куда же бить эту чертову тварь, чтобы хоть как-то повредить. Финли и Евангелина бились спина к спине. Умение Евангелины обращаться с мечом было весьма ограниченным, но быстрота и искусность Финли позволяла удерживать кукол на расстоянии вытянутой руки, пока Евангелина прикрывала ему спину. Она упорно резала и рубила, стараясь не проявлять ужаса, когда видела, как появляются все новые и новые куклы. Одну из кукол Финли выпотрошил резким боковым ударом меча, и был удивлен, когда из раны показалась темная жидкость. Кукла яростно вскрикнула, но продолжала драться с прежней силой. Джиль Дезсталкер очистил вокруг себя широкий круг - его огромная сила и длинный меч расшвыривали кукол во все стороны. Губу его кривила презрительная усмешка. Он, первый носивший звание Первого Меча Империи, должен драться с шайкой тряпичных кукол. А потом до него дошло, что, несмотря на все его усилия, он не причиняет им заметного ущерба и даже не очень их замедляет. Перед ним был враг, который отказывался падать и умирать, и холодок медленно пополз по спине Джиля, когда он понял, что не знает, чем их остановить. Тоби и Флинн стояли далеко позади, снимая все на пленку. Камера Флинна летала над схваткой достаточно близко, чтобы все уловить, но при этом настолько высоко, чтобы ей не досталось. Тоби чувствовал, что надо бы и ему присоединиться, но успокаивал себя мыслью, что если трудно даже таким тренированным бойцам, то вряд ли от него будет польза. И все равно чувствовал себя виноватым. - По головам! - крикнул он, перекрывая шум боя и вопли кукол. - У них должен быть где-то механизм управления, бейте по нему! Финли обезглавил одну из кукол. Голова покатилась, подпрыгивая, а тело продолжало драться с тем же напором. - Конечно, - заметил Флинн. - Поскольку они - автоматы, нет никакой гарантии, что мозг у них в голове. Люди медленно сбились в тесную группу, отбиваясь от тряпичных противников с силой отчаяния. Как бы круто куклам ни доставалось, они все равно шли вперед. Крик их теперь звучал непрерывно, полный гнева и ненависти, и он тянулся дольше, чем могли бы выдержать любые человеческие легкие. Джиль включил форсаж, но даже эта дополнительная сила и скорость не очень помогли. Все с той же зловещей гибкостью махали тряпичные конечности - отсутствие суставов давало им преимущество атаковать с неожиданных направлений. Энергии кукол не было видно конца. У них не было мышц, которые устают. Плюшевый Медведь и Морской Козел пытались пробиться на помощь людям, но плотные ряды кукол держали их па расстоянии. Медведь и Козел сражались со звериной жестокостью, раздирая противников в клочья. Им была невыносима мысль, что опять на их планете погибнут люди. И наконец Джулиан Скай отбросил меч и включил свой разум. К его горлу метнулся мачете ближайшей куклы, и вдруг все куклы были отброшены вырвавшейся из молодого эспера чистой пси-энергией. Эта буря смела тряпичных кукол, как ураган листья, разрывая их в клочья. Люди, не тронутые штормом, сбились вместе. Плюшевый Медведь и Морской Козел припали к земле, пока над ними проносились куклы. Энергия потрескивала в воздухе, и кукол разрывало по всем швам, и ошметки далеко разлетались по траве равнины. И наконец возле блестящих рельсов шевелились только мелкие обрывки. Люди медленно опускали мечи и оглядывались, а Плюшевый Медведь и Морской Козел бешено зааплодировали. Эдвин снова и снова салютовал гудком, почти вне себя от возбуждения и радостного облегчения. Джиль повернулся и посмотрел на Джулиана злобным взглядом. - Какого черта ты раньше... И тут он остановился, поскольку молодой эспер упал на колени. Из носа у него густо текла кровь, заливая рот. Он судорожно закашлялся, и в воздухе разлетелась кровь из его легких. Лицо его побелело, как кость. Он стал падать вперед, и Джиль обхватил его за плечи, сел на землю и взял молодого эспера на руки, как ребенка. Повстанцы столпились вокруг, но Дезсталкер махнул им отойти назад и не мешать доступу кислорода. Тут же рядом оказались Медведь и Козел, глаза их вытаращились, увидев так много крови. Джулиан сначала трясся крупной дрожью, но постепенно начал успокаиваться. Дыхание его становилось глубже и ровнее, струйка крови на лице стала тоньше. Он сел, поднял руку ко рту и скривился, увидев на ней кровь. Евангелина протянула ему платок. Он кивнул в знак благодарности и обтер себе лицо. - Черт! - глухо сказал он. - Нехорошо вышло. Сейчас, еще минуту. На самом деле не все так плохо, как кажется. Боюсь только, что после того, как надо мной поработали мнемотехники, я стал нестойким. На эсперные способности мне теперь трудно надеяться, а то бы я это раньше сделал. - Извини, парень, - сказал Джиль. - Я не знал. - Ничего, - ответил Джулиан. Он стал подниматься, и Джиль наполовину помог, наполовину поднял его на ноги. Джулиан глубоко вздохнул и встал твердо. - Сейчас все будет хорошо. Это с виду страшнее, чем на самом деле. Вы лучше проверьте, со всеми ли куклами покончено. Кое-какие части еще шевелятся. - Конечно, - сказал Финли. - Проверим. Ты пока посиди здесь и отдышись. Евангелина, останься с ним. Он обвел глазами остальных, и они пошли проверять разбросанные обрывки кукол. Почти все они были не больше фута, разорванные до бахромы, набивка высыпалась длинными белыми полосами. Кое-где попадалась отдельная конечность или кусок торса, катающиеся по траве. Над одним почти неповрежденным торсом Финли склонился и запустил руку внутрь. Скривился, ощупав то, что было внутри. Крепко ухватившись, он вытащил руку. Она вылезла окровавленная, за ней потянулась красная человеческая кишка. Тоби издал потрясенное восклицание, но все же махнул Флинну взять крупный план. Финли бросил кишку, снова запустил руки в торс и вытащил пригоршню человеческих внутренностей. - Это они нарочно, - пояснил Медведь, грустно глядя на кровавое месиво в руке Финли. - Они хотят быть людьми, вот что. И потому, когда они убивают людей, они вынимают из них органы и зашивают себе в тело. Кишки в живот, сердца в грудь, мозг в голову. Конечно, из этого ничего не получается. Они гниют и разлагаются, и их приходится заменять. А единственный способ... - Опять убивать людей, - закончил Джиль. - Правильно, - подтвердил Морской Козел. - Они не слишком умные, но ведь они всего лишь куклы. - А почему они хотят быть людьми? - спросил Финли. - Я думал, они людей ненавидят. - Так и есть, - согласился Морской Козел. - Они вас ненавидят, потому что хотят быть как вы - и не могут. Они на самом деле не живые, и они это знают. При всей их новой разумности и силе они всего лишь автоматы. Как я и вот Медведь. Мы не умеем... создавать жизнь, как вы. Когда мы износимся и распадемся - а это когда-нибудь случится, - никого не будет нам на замену. У нас нет бессмертия в детях. Мы уйдем обратно в темноту, из которой пришли, и нас забудут. От этой мысли многие игрушки сходят с ума. - Эти обрывки нельзя здесь оставлять, - сказал Медведь, не глядя на людей. - Если им дать время, они соберутся снова. Сошьют себе новые тела. Это уже бывало. Пока центральные матрицы невредимы, они не умрут. - Так уничтожим эти матрицы, - предложил Тоби. - Флаг тебе в руки, - сказал ему Козел. - Они размером с одну тысячную дюйма и могут быть в любом месте тела. - Так что же делать? - спросил Финли. - Мы их сожжем, - грустно сказал Медведь. - Соберем куски, подожжем и сожжем всех. Через какое-то время усталые люди и две игрушки снова забрались в маленькие вагончики. Бушующий костер рядом с рельсами извергал в небо черный дым. От тряпичных кукол не осталось даже следа. Джулиан сидел возле Евангелины, положив ей голову на плечо, и дремал. Эдвин тронулся вперед, за ним закачались вагоны. Паровоз запыхтел по отремонтированному пути, напевая грустную песню. Люди сидели тихо и своими мыслями не делились. Тоби и Флинн снимали удаляющийся костер, пока он не исчез за гребнем впадины. Плюшевый Медведь и Морской Козел сидели, держась за руки, грустя по погибшим игрушкам. Через несколько часов, когда улыбающееся солнце на небе стало клониться к закату, поезд взобрался на гребень и открылся вид на Город Игрушек. Город, построенный из ослепительно ярких цветных зданий, раскинулся по обе стороны глубокой долины, и в нем были и дома, и магазины, и все, что должно быть в городе, только поменьше и будто сдвинутое поближе. Это были скорее идеи домов и магазинов, упрощенные и преувеличенные. Подробностей ровно столько, чтобы все это имело смысл, но в остальном - почти сюрреализм. Детская мечта о том, как должен выглядеть город. - Добро пожаловать в Город Игрушек, - произнес Плюшевый Медведь. - Дом для всех игрушек и людей. Столица Страны Вечного Лета, где сбываются сны. - В том числе и кошмарные, - добавил Морской Козел. - Даже в особенности кошмарные. Никто не выходите из поезда, пока не остановимся. Тут вокруг города минные поля. Люди переглянулись, но ничего не сказали, Эдвин подъезжал ближе, и Город Игрушек медленно рос, но ощущение странности не проходило. Это было как въезжать внутрь иллюстрации в детской книжке, или как если самому вернуться в детство. Кое-кто из людей стал себя оглядывать, будто проверяя, не становится ли он снова ребенком. У границ города была колючая проволока, стена за стеной колючей проволоки, и стальные шипы поблескивали в заходящем солнце. На проволоке бесформенными клочками висели сломанные куклы и игрушечные медведи, и набивка свисала из них, как пушистые кишки. Медведь отвернулся - это было для него невыносимо. Он даже закрыл глаза лапой. Морской Козел смотрел на все это непроницаемыми черными глазами. - Плохие игрушки нападают все чаще и чаще, - заметил он небрежно. - Иногда у нас не остается времени убрать даже наших убитых. А своих враги всегда забирают. Потом используют части. И оружия у них хватает, даже такого, которое разрушает наши центральные матрицы. Их снабдил Шаб. Для применения против людей, но... война продолжается. Сейчас, кажется, тихо, но скоро начнется снова. Как всегда. Они побеждают. - Они ненавидят наш город, - сказал Медведь, опустив наконец лапу от глаз - поезд подъезжал к городскому вокзалу. - Сюда люди приезжали играть. Играть с игрушками. - А здесь не осталось людей? - спросила Евангелина. - Может быть, в укрытиях? И боятся выйти? - Боюсь, что нет, - грустно ответил Плюшевый Медведь. - Понимаете, здесь и начинались убийства. Когда игрушки впервые поднялись против своих подопечных- людей. Теперь это все закончилось. Мы прогнали плохие игрушки, а потом обыскали город в поисках уцелевших, но никого не нашли. Плохие игрушки искали их очень внимательно. Тогда мы собрали тела и похоронили их здесь, в городе. Похоронную службу отслужили, как могли, но у нас не было книг, и пришлось почти все придумывать самим. Все мы плакали, когда хоронили последних людей, а потом занялись уборкой в городе. Мы отмыли кровь и исправили все повреждения, которые смогли. И мы дали клятву умереть все до последней игрушки, но не дать обидеть человека, если он сюда придет, или вновь отдать город плохим игрушкам. Все это в надежде, что люди вернутся. И вы вернулись. Это ваш город, до последнего кирпичика и камня мостовой. Что скажете? Люди поглядели на яркие дома, на большой вокзал с флагами и транспарантами, потом друг на друга. - Ну, - сказала Евангелина, - это очень... - Да, - подтвердил Финли. - Это очень. - Я никогда ничего подобного не видел, - признался Тоби. - Очень красиво, - твердо добавил Флинн. - Очаровательно. Плюшевый Медведь нахмурился. - Он вам не нравится. Почему? Ведь вы его построили. То есть его построили люди вроде вас и приезжали в нем жить. - Сюда люди приезжали, чтобы снова стать детьми, - объяснил Джулиан. - Снова стать невинными, безгрешными и свободными от волнений, здесь вспоминали свои молодые дни, когда все было ярко и просто. Но мы, боюсь, мои друзья и я - мы потеряли способность снова быть детьми. Мы ее оставили или ее у нас забрали, но это было уже давно. Мы вынуждены быть взрослыми, делать то, что необходимо, и ни в ком из нас уже нет места для ребенка. - Извините, - сказал Плюшевый Медведь. - Это должно быть для вас ужасно. - Так и есть, - согласился Джулиан. - Может быть, вы сможете каждый вновь открыть в себе ребенка, - сказал Морской Козел. - Здесь вы в безопасности. Мы вас защитим. Последний ряд колючей проволоки остался позади, и поезд Эдвин важно запыхтел по путям вдоль огромной платформы, украшенной таким количеством флагов, вымпелов и лент, что странно было, как она не рухнет под этой тяжестью. И большая вывеска с названием станции - "Конец забот". На платформе густо, плечом к плечу столпились игрушки, радостно вопя при виде приближающегося поезда. Два духовых оркестра заиграли приветствие - две разные мелодии одновременно, спутались, перестали, заиграли снова, и каждый из них был решительно настроен переиграть соперника. Но им это быстро надоело, они побросали инструменты и начали тузить друг друга. Два оркестра катались по перрону, таская друг друга за уши, за носы, за волосы. Инструменты подхватили другие игрушки и начали играть каждая свое, но их заглушили громовые приветственные крики толпы при приближении людей. А люди все как один теперь улыбались, даже Джиль. Плюшевый Медведь и Морской Козел вскочили на сиденья и триумфально махали зрителям. На платформе были игрушки всех видов, от древних до самых современных, и все - для маленьких детей. Ни военных игрушек, ни обучающих, ничего опасного или сложного. Они лезли друг на друга, чтобы лучше видеть, и смеялись, и махали, и кричали радостно, и люди тоже начали смеяться и махать им руками. Невозможно было удержаться. Были там пушистые звери всех форм и размеров. Некоторые - скопированные с настоящих, другие изображали зверей, которые никогда не существовали ни на одной планете. Куклы в костюмах всех видов и времен, с раскрашенными лицами и яркими улыбками. Счастливые ковбои в обнимку с индейцами. Персонажи из мультфильмов, радостно подпрыгивающие. Все были так счастливы снова видеть людей, что еле могли вынести такую радость. Финли улыбался и махал рукой в ответ, но другую руку держал возле лучевого пистолета. Точно такие же куклы однажды восстали и перебили своих хозяев в черную ночь крови и мести. И Финли не мог удержаться от мысли, не эти ли яркие улыбки видели несчастные в последние минуты своей жизни. Если такие подозрения значат, что в нем больше нет ничего детского - что ж, он это переживет. Финли Кэмпбелл на собственной шкуре научился никому не доверять. Поезд остановился, окутав себя клубами пара. Вместе с рассеивающимся паром стихли и приветственные клики, и на станции воцарилась почтительная тишина - столпившиеся игрушки смотрели на людей с радостным ожиданием. Плюшевый Медведь и Морской Козел вылезли из вагона и с важным видом пошли по платформе. Они заговорили одновременно, остановились и полыхнули друг на друга взглядом. Медведь показал на небо, а когда Козел поднял глаза, наступил ему на ногу. Козел запрыгал, схватившись за ногу обеими руками, а Медведь заговорил - громко, чтобы заглушить вопли Козла. Люди слушали с вежливым недоумением. Они ожидали приветственной речи по случаю прибытия в Город Игрушек, но она была так пересыпана почти таинственными ссылками на людей и их священную способность все исправить, что скорее была похожа на молитву об избавлении. До Евангелины постепенно дошло, что игрушки видят в них спасителей, людей, которые сокрушат плохие игрушки и устроят все, как было и как должно быть. Они не знали, что эти люди пришли сюда, только чтобы найти еще одного из своего рода, а потом снова уйти. Она подумала, что случится, когда игрушки это узнают, и решила, что лучше им не знать. Нужно будет при первой возможности предупредить остальных. Медведь, наконец, закончил речь, переглянулся с Козлом и сделал жест в сторону людей. Те вылезли из вагончиков на платформу с максимально возможными в этой ситуации ловкостью и изяществом. Игрушки бешено зааплодировали, потом снова стало тихо - от людей ждали речи. Люди переглянулись - казалось, они все затаили дыхание. Финли в тишине откашлялся. - Спасибо вам за такую встречу. Я не знаю, что мы можем сейчас для вас сделать. У нас есть задание, и мы должны в первую очередь выполнить его. Пока что мне нужно задать вам несколько вопросов. Плюшевый Медведь был несколько разочарован, но сразу кивнул головой. - Спрашивай что хочешь. Все что у нас есть - ваше. - Ну, для начала - зачем минные поля и колючая проволока? - Идет война, - ответил Медведь. - Город Игрушек - это убежище для всех хороших игрушек и для тех плохих, которые раскаялись. Это заповедник. Плохие игрушки нас ненавидят. Отчасти потому, что в нас они видят то, чем были когда-то и чем не могут стать снова. Минные поля и колючая проволока - для защиты от неожиданных нападений. Вы думаете о тех игрушках, которые остались на проволоке? Не волнуйтесь, мы их в свое время заберем. Спешки нет. Для таких, как мы, кладбищ нет. Только восстановление деталей. Поймите нас: каково бы ни было ваше задание, мы счастливы будем вам помочь. Вы - первые живые люди, которых мы видим после тех, что погибли в крови и в страхе. Вы вернулись, и мы не можем разобраться в своих чувствах. Благоговение. Вина. Радость. Странно и поразительно встретить своих создателей. - Особенно с таким плохим вкусом в одежде, - добавил Морской Козел. - Я бы такой даже на спор надевать не стал бы. В толпе возникло движение, и к удивленным людям протолкался какой-то большой пурпурный зверь. Это был круглый зверь из какого-то мультфильма, формой и размером похожий на ослика, с большими глазами, в которых стояли слезы, и с неуклюжей грацией щенка. Унижаясь без всякой гордости и достоинства, он посмотрел на людей, и по его пурпурным щекам покатились большие слезы. - Простите меня! Дайте мне прощение! Я делал плохо, очень плохо, но теперь я понял. Я тогда не понимал... Его речь прервалась рыданиями. Плюшевый Медведь потрепал его по плечу и посмотрел на людей каким-то очень взрослым взглядом. - Это Пуги - Дружественное Создание. В долгую ночь, когда мы все проснулись и осознали себя, он был из тех, кто поднялся на людей. Он убивал. Еще он делал и такое, о чем ему до сих пор невыносимо говорить. Потом он раскаялся и пришел к нам. - И все? - спросил Тоби. - Он попросил прощения, и снова все в порядке? - Да, - ответил Медведь. - Это мог быть любой из нас. Мы все ощутили ярость, которую Шаб в нас вложил. Искушение было у всех. Мы его простили, но сам он себя не прощает. Он не может забыть, что натворил. - Я не забуду, - сказал Пуги. Он подавил рыдания, и вновь говорил разборчиво. - Я был создан, чтобы быть другом всем, быть спутником и защитником людей, и я их убивал. Кровь капала с моих лап, и временами мне кажется, что она все еще держится на них. Я думал, что сражаюсь за свободу, за независимость. Но Шаб солгал, и это было просто убийство. Я делал страшное, но я не знал! Я не знал тогда, что все живое священно. Простите меня, простите, если можете. И он припал к ногам Финли - пурпурная масса неутешного горя, - как щенок, который знает, что поступил плохо и не ждет ничего, кроме заслуженного наказания. Финли смотрел вниз, не находя слов перед лицом столь явной скорби и раскаяния, не в силах забыть, что это безобидного вида создание убивало беспомощных людей. И, насколько он знал, может сделать это снова. Остальные переглянулись, но ничего не сказали и не сделали. Они не так легко прощали, как игрушки. Наконец Евангелина присела рядом с Пуги и обняла его за трясущиеся плечи. - Вина не на тебе, Пуги. Виноват Шаб. Они наполнили тебя своей ненавистью, когда ты еще не привык думать и опыта у тебя тоже не было. Они воспользовались твоей неискушенностью. Пуги поднял большие глаза, шмыгая носом. - Я сделал... много страшного. Я потрошил умирающих людей и смеялся. И еще много хуже. Это сейчас меня преследует. - Ты должен исправить свое зло, - сказала Евангелина. - Делай добро, чтобы загладить то плохое, что ты делал. - Я отдам свою жизнь за вашу, - ответил Пуги. И тут же уткнулся лицом ей в бок, и она стала его утешать. Минуту стояла полная тишина, и вдруг Джулиан судорожно закашлялся. Он приложил ко рту платок и отнял его окровавленным. Игрушки ахнули, ужас прошел по толпе. - У него кровь! - раздался испуганный голос. - Он ранен! Человек ранен! По толпе прошло что-то вроде паники, она закачалась и шатнулась к людям. Плюшевый Медведь быстро выступил вперед, подняв руки и возвысив голос. - Все в порядке! Ничего серьезного! Ему просто нужно полежать. На запруженной толпой платформе возник хаос - игрушки спорили, что делать, потом вышли две куклы, одетые медсестрами, неся ярко-розовые носилки. Они заставили Джулиана лечь и понесли прочь. Финли и Евангелина пошли с ними, не доверяя игрушкам до конца. Рядом с ними суетился Пуги, очень расстроенный. Толпа начала расходиться, оживленно переговариваясь. Плюшевый Медведь покачал головой и обернулся к Джилю, Тоби и Флинну. - Вы не волнуйтесь. У этих сестер внутри медицинская программа. Они держали тут станцию первой помощи, до того как... Кучу медицинского оборудования там поломали, но осталось достаточно, чтобы помочь вашему другу. Сестры за ним присмотрят и сделают все, что нужно делать. А всех остальных вы извините - мы слишком много видели человеческих смертей и уже никогда от этого не оправимся. Когда они увидят вашего друга на ногах, они успокоятся. Я пойду с ними поговорю, чтобы никто не наделал глупостей. У нас тут бывают проблемы с попытками самоубийства, так что я лучше пойду. С вами останется Козел. И он поспешил прочь со всей скоростью, которую позволяли развить его короткие ноги. Морской Козел покачал рогатой головой. - Плюшевый Медведь, как он есть. Всегда беспокоится о других, а на себя никогда времени нет. К счастью, у меня таких проблем нет. Вы тут поговорите между собой, а когда выясните, что вы хотите, скажете мне, и я найду кого- нибудь, кто для вас это сделает. А пока вы будете говорить, я пойду полежу. Всхрапну, пока есть возможность. Что-то мне подсказывает, что с вашим появлением жизнь станет суматошной и сложной, и меня в это затянет, хочу я того или нет. Так что вы поговорите, а я посплю. Когда кончите - разбудите меня. И постарайтесь на меня не наступать, а то за ногу тяпну. Он лег на платформу, скрестил копыта, закрыл глаза и вскоре громко захрапел. Люди отошли чуть в сторонку, где храп был не так слышен. Камера Флинна села ему на плечо и закрыла горящий красный глаз. - Ну и ну, - сказал Флинн. - Это... необычно. - Он посмотрел на спящего Козла. - А знаете, он точно такой, каким я его помню. К сожалению. Но все равно, можете себе представить, что здесь было, пока не появились фурии? Абсолютно безопасный рай, место, где можно расслабиться и все забыть. Парадиз, где каждый взрослый может вновь стать ребенком, защищенным от мира и свободным от тягот взрослой жизни, окруженный любимыми игрушками и спутниками детства, где сбываются все сны о свободе, которые нам приходится оставлять позади, становясь взрослыми. Неудивительно, что это место держали в секрете. Люди все бы отдали, на все пошли бы, чтобы сюда попасть. На ложь, воровство, убийство - на все. - Не знаю, - задумчиво отозвался Тоби. - По мне, тут страшновато, если честно. Как-то очень тревожно встретиться лицом к лицу со старыми игрушками и увидеть, что они стали ростом с тебя. Вспомни все игрушки, которые ты портил и ломал, когда был ребенком, которыми ты дорожил, а потом забыл или выбросил, заменив новой любимой игрушкой. Не подходящее ли будет тут для них место, чтобы искать реванша? - Чудной ты, Тоби, - сказал Флинн. - Я? Я хотя бы не из тех, кто носит под одеждой трусики с лифчиком. - Ты всегда все видишь с плохой стороны. - И почти всегда прав.