Оцените этот текст:


   ----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Если". Пер. - С.Коноплев.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 July 2000
   ----------------------------------------------------------------------


   Утром пятого дня Кинросс проснулся с твердым убеждением, что до  заката
солнца  один  из  них  обязательно  будет  съеден.  Интересно,   как   это
произойдет? - мелькнула мысль.
   Моряки спорили об этом вчера весь день, переругиваясь хриплыми от жажды
голосами. Восемь волей случая спасшихся моряков,  они  плыли  на  баркасе,
потерявшем управление, по волнам Индийского океана  без  питьевой  воды  и
провизии. Их корабль "Иксион" водоизмещением  в  6000  тонн,  перевозивший
контрабандный груз оружия, взорвался и затонул в течение десяти минут.
   Толстяк Джон Крюгер, служивший на  судне  радистом,  не  успел  послать
сигнал бедствия. Четыре дня под палящим солнцем у тропика Козерога,  вдали
от торговых путей и в тысяче миль от земли, почти без надежды на  спасение
они дрейфовали на баркасе. Времени для  мрачных  раздумий  у  них  было  в
избытке.
   Кинросс, худой и изможденный, в линялом комбинезоне  инженера-механика,
обвел взглядом своих товарищей по несчастью. Они лежали в  тех  же  позах,
что и вчера. Одни спали, другие делали вид,  что  спят.  Заросшие  щетиной
лица, потрескавшиеся губы и запавшие глаза. Кинросс  знал,  как  они  себя
чувствуют. Натянутая кожа, одеревенелый язык, прилипший к шершавому  небу,
пересохшая глотка, дыхание с присвистом. Каждая клеточка организма  молила
о влаге.
   - Жажда гораздо хуже боли, - подумал он. Ее невозможно преодолеть. Сама
по себе жажда прекратиться  не  может.  Вчера  они  переступили  последний
рубеж, и сегодня настал критический день.
   Фей, коротышка, лицом напоминающий крысу, завел разговор об этом вчера.
   - Если сварить человеческое мясо в соленой воде, - сказал он, - то  оно
впитает в себя всю соль, и получится бульон, вполне пригодный  для  питья.
Кинросс вспомнил старые морские байки, которые он  слышал,  когда  впервые
вышел в море, много лет тому назад. Но тогда  моряки  просто  пугали  друг
друга. Сейчас же смерть была рядом. Девятым пассажиром в баркасе.
   - Помолчи лучше, - насупился швед Кербек. - Если надо кого сожрать,  то
ты первый на очереди.
   Кинросс перевел взгляд на гиганта  Кербека,  который  сидел  на  корме,
держась своей огромной ручищей за бесполезный румпель. На нем  были  белая
майка и штаны из саржи. Глаза закрыты. Радист Крюгер почти все время спал,
сложив на толстом животе пухлые руки. Он не  принимал  участия  в  спорах,
лишь иногда, очнувшись, смачивал носовой  платок,  которым  накрывал  свою
лысеющую голову.
   - Нет, меня вы есть не будете, - хрипло сказал Фей. -  Я  также  против
жребия. Давайте просто выберем того, по чьей вине  мы  очутились  в  таком
положении.
   Фей обвинил Кербека в том, что тот не позаботился о запасе провианта на
баркасе. Швед горячо возражал,  утверждая,  что  в  Моссамедеше  он  лично
проверял запасы еды и питья. Кинросса Фей  обвинил  в  том,  что  мотор  у
баркаса оказался неисправен. У Кинросса даже мурашки побежали по коже,  но
он ответил,  что  за  два  дня  до  крушения  мотор  работал  нормально  и
аккумулятор был в норме. Тогда Фей набросился на Крюгера:  тот  не  послал
сигнал бедствия. Крюгер объяснил, что его  отбросило  взрывной  волной  от
передатчика и что, если бы он сразу не принялся спускать на  воду  баркас,
наверняка никто бы из них не спасся.
   Кинросс посмотрел на Фея, спящего рядом с неисправным мотором. С другой
стороны мотора спал Бо-Бо, огромного  роста  сенегалец,  одетый  в  шорты.
Вчера  Кинроссу  показалось,  что  Фей  и  мускулистый   негр   о   чем-то
договорились.  Слушая  упреки,  которые  всем   им   бросал   Фей,   Бо-Бо
многозначительно кивал головой.
   Крюгер не поддался на угрозы.
   - Только попробуйте тронуть кого-нибудь из нас,  -  монотонным  голосом
произнес он, - и мы втроем дадим вам отпор.
   Кербек кивнул и взял в руки тяжелый румпель.
   Фей растерялся, и Крюгер воспользовался этим.
   - Почему бы тебе. Фей, не выбрать кого-то  одного?  Кто  у  нас  прожил
дольше всего? Выбери самого старого!
   Сильва,   пучеглазый   португалец   с   морщинистым    лицом,    громко
запротестовал. Сидевший рядом с ним  крепко  сбитый  мексиканец  по  имени
Гарсия хрипло рассмеялся.
   - Хорошо. Кто из нас умрет  быстрее  всех?  Выбери  самого  слабого,  -
сказал Крюгер. - Выбери Вилейна.
   Сидевший в носовой части баркаса Вилейн, собрав последние силы, шепотом
молил  о  пощаде.  Вспоминая  о  вчерашнем   дне,   Кинросс   смотрел   на
распластанные тела  мужчин.  Казалось,  мексиканец  стал  частью  баркаса,
повторяя все его движения, когда тот поднимался  и  опускался  на  волнах.
Истощенного португальца качало из стороны в сторону.
   Последнее слово оказалось за Гарсией.
   - Ты проиграл. Фей. Придется тебе тянуть жребий вместе со всеми.
   Трое мужчин на корме проголосовали против  жеребьевки,  но  согласились
подчиниться  большинству.  Затем  Крюгер  стал  возражать  против  каждого
предлагаемого способа, показывая, каким образом можно  сжульничать  в  том
или ином случае. День так и закончился спорами.  Кинросс  подумал,  какими
внятными и ясными были слова  Крюгера  по  сравнению  с  тем,  что  хрипло
произносили остальные моряки. Словно  ему  удалось  сохранить  бодрость  и
присутствие духа.
   Перед самым закатом, когда они решили отложить все на завтра, а  Сильва
перебирал пальцами четки, моля о дожде, юный Вилейн увидел  зеленые  поля.
Он поднялся во весь рост, громко возвещая о своем открытии, но тут же упал
за борт и камнем пошел ко дну.
   - Вот видишь, Крюгер, - злобно просипел Фей, - твои шансы  спасти  свое
жирное пузо стали еще меньше.
   Кинросс  почувствовал,  как  утреннее  солнце  начинает  нещадно   жечь
высохшие глаза, а жажда лишает его всякого разума. Он  знал,  что  сегодня
настал последний день и хотел, чтобы смерть пришла как  можно  скорее.  Он
поднял  голову  и  увидел,  что  мексиканец  уставился  на   него   из-под
воспаленных век.
   - Я знаю, о чем ты думаешь, Кинросс, - сказал он, и его слова разбудили
остальных моряков. Они зашевелились, медленно отходя ото сна.


   Малыш Фей взял инициативу в свои руки.
   - Все, хватит спорить, - заявил он. -  Давайте  тянуть  жребий  или  до
захода солнца никого из нас не останется в живых.
   Крюгер согласился. Он вытащил из кармана несколько шиллингов и  передал
их товарищам, чтобы каждый мог внимательно рассмотреть монеты.  Только  на
одной из них был изображен Георг Пятый.
   - Завяжите глаза Бо-Бо, так как он самый глупый, - предложил Крюгер,  -
и пусть он по очереди вытаскивает монеты из ведра. А Фей пусть сядет рядом
с ним спиной к спине и выкрикивает имя каждый раз, как только тот  вытащит
монету. Кому достанется борода, на того и падет жребий.
   Все согласились с таким предложением. Сильва попросил, чтобы  ему  дали
немного времени  помолиться,  и  Фей  презрительно  усмехнулся.  Коротышка
уселся на кожух мотора спиной к Бо-Бо и окинул всех остальных  оценивающим
взглядом. Кинросс прочел в его взгляде неприкрытое и злобное торжество.
   - По закону средних чисел, -  подумал  Кинросс,  -  жертва  окажется  в
середине. Номер три или четыре. Впрочем, все это глупость.
   Очевидно, Фей рассуждал точно так же.  Когда  негр  неловким  движением
вытащил первую монету и спросил "Кому?", Фей тут  же  ответил  "Мне".  Это
оказалась королева, и Кинросс возненавидел коротышку.
   Следующую монету Фей отдал Бо-Бо, и черный гигант облегченно  вздохнул.
Третья монета, и Кинросс затаил дыхание. Фей присудил ее Кербеку, и  шведу
тоже повезло.
   Настал черед четвертой  монеты,  и  Фей  выкрикнул  "Кинросс!"  Инженер
заморгал, напрягая воспаленные глаза,  чтобы  рассмотреть  монету  в  руке
негра. Сначала  он  увидел  просветлевшее  лицо  Сильвы,  а  потом  уже  -
изображение бородатого короля.
   Все, кроме Фея и Бо-Бо, старались не встречаться с ним глазами. Кинросс
не мог понять, что чувствует. Сначала пришла  мысль:  "Вот  и  конец  всем
мучениям", а потом - "По крайней мере, я умру чистым". Но злило,  что  все
вышло так, как и замышлял Фей.
   Фей раскрыл складной нож и подвинул к себе ведро.
   - Держи его крепче, Бо-Бо, - приказал он. -  Ни  одна  капля  крови  не
должна пропасть зря.
   - Черт тебя побери. Фей! - воскликнул Кинросс. - Я пока еще жив.  Черты
его лица заострились, а кадык  задергался.  -  Оглушите  меня  сначала,  -
взмолился он. - Кербек, ударь меня по голове румпелем.
   - Ладно, - угрюмо ответил швед, отведя глаза в сторону.  -  Тебе,  Фей,
придется подождать.
   - Если вы послушаете меня,  -  внезапно  сказал  Крюгер,  -  то  я  вам
расскажу, каким способом мы можем получить  сколько  угодно  пресной  воды
через несколько секунд, и никому для этого не придется умирать.
   Его  голос  звучал  так  властно  и  притягательно,  что  все  невольно
повернулись к радисту.


   Все с подозрением смотрели на Крюгера, втайне ненавидя его за  то,  что
он, казалось, ничуть  не  страдал  от  жажды.  Кинросс  почувствовал,  что
появилась надежда избежать уготованной ему участи.
   - Это действительно так, - горячо сказал  Крюгер.  -  Холодная  пресная
вода. Много холодной воды. Она ждет нас. И  мы  можем  получить  ее,  если
вспомним  одну  небольшую  вещь,  о  которой  давно  позабыли.  Вчера   вы
чувствовали ее весь день. И чувствуете сегодня.
   Моряки в полном недоумении смотрели  на  радиста.  Фей  провел  большим
пальцем по лезвию складного ножа.
   - Ты  рехнулся,  Крюгер,  -  злобно  сказал  Гарсия.  -  Твой  гироскоп
заклинило!
   - Нет, Гарсия, - спокойно ответил  Крюгер.  -  Мой  рассудок  ясен  как
никогда. Я знал об этом все время, даже еще до  того,  как  взорвался  наш
корабль. Я просто ждал,  когда  наступит  подходящий  момент.  Я  спал.  Я
старался не шевелиться и не разговаривать, чтобы не истратить  драгоценные
силы. Теперь я могу говорить. Мы на месте. Час пробил. Вы ведь  чувствуете
это, не правда ли?
   Ясный и уверенный голос Крюгера был похож на журчание  ручья,  текущего
по каменистому дну. Он встал и сделал несколько шагов к шестерым  морякам,
сгрудившимся  возле  мотора.  Кинросс  отметил,  что  его   седые   волосы
причесаны, а под складками жира на лице угадываются мускулы.
   - Я расскажу вам одну историю, чтобы вы смогли меня понять, - продолжал
Крюгер. - Много лет тому назад среди холмов Тибести в Африке группа солдат
сбилась с пути. Они умирали от жажды, как мы  сейчас.  После  долгих  дней
скитаний, они вышли к каменистой долине, усеянной высохшими  костями.  Там
стояли две большие скалы, похожие на гигантские колонны. Что-то  произошло
вдруг, и солдаты прошли между двумя скалами, оказавшись в совершенно  ином
мире, где были зеленые деревья и  прохладная  вода.  Все  они  остались  в
живых, а некоторые даже вернулись обратно.
   - Где-то я уже слышал такое, - пробормотал Кинросс.
   Фей злобно мотнул головой.
   - Врешь, Кинросс! Ты пытаешься спасти свою шкуру! Крюгер лжет!
   - Я никогда не верил в эту историю, - тихо ответил Кинросс. - Не верю в
нее и сейчас.
   - Зато я в нее верю,  -  резко  заметил  Крюгер.  -  Я  знаю,  что  это
случилось на самом деле. Я был там, заглядывал в другой мир.
   - Перестань молоть чушь, Крюгер! - прохрипел  Гарсия.  -  Откуда  может
появиться другой мир? И как ты мог туда попасть?
   - Я не попал туда, Гарсия. Я только видел и  слышал  его,  но  когда  я
попытался в него войти, все вокруг померкло.
   - Тогда какой прок...
   - Подожди. Дай мне закончить. Мне недоставало  того,  что  есть  у  нас
сейчас. Я был один, и меня не мучила жажда. К тому же я не  мог  полностью
поверить в то, что я видел и слышал.
   - Тогда как же...
   - Не  спеши.  Я  сейчас  все  объясню.  Поверьте  мне,  Гарсия,  и  все
остальные. Нас здесь семеро, и на многие тысячи миль нет больше  ни  одной
живой души. Наши страдания настолько велики, что мы уже не в состоянии  их
больше выдержать. Но мы можем верить. Мы должны поверить, иначе мы  умрем.
Доверьтесь мне. Я знаю, что это правда.
   Мексиканец почесал заросший щетиной подбородок.
   - Крюгер, - медленно произнес он. - Я думаю, ты такой же  псих,  как  и
Вилейн.
   - Вилейн не был психом, - ответил Крюгер. - Он просто был слишком юн  и
не мог больше терпеть. Он увидел зеленые луга.  Поверьте  же  мне  сейчас:
если бы мы все увидели зеленые луга в тот момент, когда их увидел  Вилейн,
мы бы уже сейчас находились там!
   - Ну да, - ухмыльнулся Кербек. - Разгуливали  бы  по  ним,  как  Вилейн
сейчас.
   - Мы убили Вилейна! Неужели вы этого не понимаете? Мы убили его, потому
что не поверили в то, что он увидел. Потому что думали, что это  неправда,
- с жаром сказал Крюгер.
   - Похоже, я начинаю тебя понимать, Крюгер, - медленно произнес Гарсия.
   - А я отказываюсь в это верить, - заявил Кинросс. - Вы просто погибнете
в результате массовой галлюцинации.
   - Я хочу, чтобы мы жили в массовой галлюцинации. Мы можем это  сделать.
Мы должны это сделать, чтобы избежать неминуемой смерти. Поверьте, я знаю,
как это сделать.
   - Ты хочешь, чтобы мы забылись  счастливым  сном  и  не  почувствовали,
когда придет конец?
   - Черт тебя побери, Кинросс. Ты более или менее  образованный  человек,
поэтому тебе так нелегко в это поверить. Но вот что я тебе  хочу  сказать.
Весь этот мир, этот Индийский океан - тоже галлюцинация. Человеческая раса
строила свой мир в течение миллиона лет, приучая себя видеть его и  верить
в него. Таким образом они делали его  крепким  и  прочным.  Чтобы  никакие
потрясения не могли  разрушить  его.  Это  как  сон,  который  никогда  не
кончается. Но, поверь  мне,  Кинросс,  мы  можем  закончить  этот  кошмар,
доверься мне. Я знаю, как это можно сделать.
   "Какой я дурак, что спорю с Крюгером. По крайней мере, это отсрочит мою
смерть на какое-то время". А вслух Кинросс произнес:
   - Что сказать по этому поводу? В мыслях мы можем добиться чего  угодно.
Но превратить это в реальность невозможно.
   - Потому что надо прекратить болтовню и  начать  действовать!  Как  это
сделали солдаты в Тибести.
   - Это всего лишь миф. Романтическая легенда.
   - Это быль. Я был  там.  Я  все  видел  и  все  слышал.  Это  случилось
давным-давно, еще до Римской империи, когда паутина мира была не так тесно
сплетена, как сейчас. Тогда было меньше таких людей как ты, Кинросс.
   - Крюгер, - вмешался в разговор Кербек. _ Я  сам  когда-то  слышал  эту
историю. Ты действительно веришь в это, Крюгер?
   - Да, я уверен, что это абсолютная правда. Я знаю это!
   - Я с тобой, Крюгер, - твердым голосом произнес швед.
   - Я тоже хочу тебе поверить, - сказал Гарсия. - Продолжай, Крюгер.
   И уверенный, ровный голос Крюгера снова зазвучал в их ушах.
   - Ты, Кинросс, единственный барьер на моем пути.  Ты  -  инженер.  Твой
мозг привык работать с логарифмической линейкой и уравнениями. Ты  держишь
всех нас здесь. Ты должен поверить,  иначе  мы  перережем  тебе  глотку  и
попробуем вшестером. Я говорю серьезно.
   -  Я  хочу  поверить  твоим  словам,  Крюгер.  Но  логика  мешает  мне.
Продолжай. Помоги мне поверить тебе.
   - Хорошо. Вы уже все это знаете.  Вы  не  учитесь  чему-то  новому.  Вы
просто пытаетесь вспомнить нечто такое, что вас заставили забыть. Слушайте
меня внимательно. Иногда реальный мир дает трещину. Этому были свидетелями
индейцы, потерявшиеся в джунглях, святые в Тебской  пустыне,  мученики  на
кострах.  Это  всегда  связано  с  лишениями,  с  невыносимой  болью,  что
испытываем мы сейчас. Что испытал вчера Вилейн. Но  мир  излечивает  себя.
Трещины затягиваются. Это делается при помощи людей, хотя они не  могут  в
это поверить. Именно потому вы убили вчера Вилейна.
   Люди - вот на чем держится мир. Их с колыбели учат сохранять его таким,
каков он есть. Наш язык - это скелет мира. Слова, которые мы произносим  -
это кирпичи, из которых мы строим тюрьму. И в этой тюрьме  мы  умираем  от
жажды и становимся каннибалами. Ты понимаешь, о чем я говорю, Кинросс?
   - Да, но...
   - Никаких "но". Слушай. Мы находимся здесь - 18 градусов южной  широты,
82 градуса восточной долготы  -  семь  человек  посреди  десяти  миллионов
квадратных километров пустоты. Здесь поле  реальности  очень  слабое.  Это
самая тонкая граница мира, Кинросс,  неужели  ты  никак  не  можешь  этого
понять? Мы достигли предела своей выносливости. Нам все равно,  распадется
ли мир на тысячи частей, если мы  сможем  вырваться  отсюда,  спасти  свои
жизни, напиться холодной воды...
   Кинросс почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.
   - Подожди, - сказал он. - Мне не безразлично, что мир погибнет...
   - А! Ты начинаешь верить! - торжествующе воскликнул Крюгер. -  Несмотря
на сомнения. Хорошо.  Поверь  мне,  Кинросс.  Я  посвятил  изучению  этого
феномена более  половины  своей  жизни.  Мы  не  причиним  никакого  вреда
остальному миру, если перейдем границу реальности. Мы сделаем  в  оболочке
мира лишь небольшое отверстие - как в Тибести, - но его никто  никогда  не
обнаружит.
   Старый португалец, подняв к небу свои  иссохшие  руки,  пытался  что-то
сказать, но из его пересохшего горла доносились лишь  клокотания.  Наконец
он обрел голос:
   - Я знаю историю про Тибести, Крюгер. Мои предки  жили  в  Могадоре  на
протяжении  шести  столетий.  Берберы  рассказывали   эту   историю.   Это
святотатство.
   - Но это правда, Сильва, - мягко  возразил  Крюгер.  -  Вот  что  самое
главное. Мы все знаем, что это правда.
   - Ты хочешь совершить богопротивное дело. Господь не допустит этого. Мы
потеряем наши души.
   - Мы сами будем распоряжаться  нашими  душами,  Сильва.  Именно  это  я
пытался доказать Кинроссу. Божья власть слишком  слаба  на  этих  градусах
широты и долготы.
   - Нет, нет! - запричитал старик. - Лучше помолимся, чтобы Бог  совершил
святое чудо. Прислал нам корабль или дождь...
   - Все, что спасет мою жизнь, я готов  считать  самым  святым  чудом,  -
заявил Гарсия. - Крюгер прав, Сильва. Я мысленно противился всем молитвам,
которые ты возносил Богу за последние четыре дня. Для нас это единственный
выход, Сильва.
   - Слышишь, Кинросс? - спросил Крюгер. -  Они  верят.  Они  готовы.  Они
больше не могут ждать.
   - Я верю,  -  с  трудом  сглотнув  ответил  Кинросс,  -  но  мне  этого
недостаточно. Я должен знать, как мы это сделаем. Пусть это  будет  черная
магия, но что мы должны говорить, что думать?
   - Никаких слов. Никаких мыслей. Нам требуется  действие.  Действие  без
названия. Я знаю, что беспокоит тебя, Кинросс. Слушай же меня внимательно.
Дело  в  том,  что  групповой  гипноз  и  массовая  галлюцинация   -   это
повседневные явления в нашем  реальном  мире.  Но  здесь  -  самая  тонкая
оболочка этого мира. Здесь нет  многочисленных  скоплений  людей,  которые
удерживают мир в границах реальности. Наша  галлюцинация  станет  для  нас
реальным миром, где есть вода, фрукты и трава. Вот уже несколько  дней  мы
чувствовали их вокруг себя. Этот мир ждет нас...
   Моряки,  стоящие  вокруг  Кинросса,  что-то   бормотали   возбужденными
голосами. В воздухе витал дух ожидания.
   - Я верю, Крюгер. Теперь я в это верю. Но откуда  ты  знаешь,  что  это
будет за мир...
   - Черт возьми, Кинросс! Рядом с нами находится потенциал этого мира. Мы
сами будем его творцами, и в нем будет только то, что захочется иметь нам.
Мы сможем воплотить все наши мечты. Зеленый мир мечты...
   - Ну, сказал Кербек. - Зеленый мир мечты. Я хочу туда.  Давай  быстрее,
Кинросс!
   - Я готов, - решительно ответил Кинросс. - Я, действительно, готов.
   - Хорошо, - произнес Кинросс. - Сейчас мы шагнем в наш собственный мир,
где нас ждет прохладная и пресная вода. Ложитесь  на  дно  и  постарайтесь
полностью расслабиться.
   Кинросс лег рядом с Кербеком, который растянулся  возле  кормы.  Крюгер
остался стоять, и его лунообразное лицо казалось  высеченным  из  гранита.
Его тело покачивалось в ритм движению плывущего, по волнам баркаса.
   - Отдыхайте, - сказал он. - Постарайтесь расслабиться и  ни  о  чем  не
думать. Ты, Кинросс, не должен смотреть на себя. Расслабь все свои  мышцы.
Сейчас вы почувствуете, как ваши тела наливаются тяжестью. Они  становятся
такими невыносимо тяжелыми, что готовы проломить  деревянное  дно.  Вы  не
сопротивляетесь этому чувству...
   Кинросс почувствовал, как его руки и  ноги  наливаются  свинцом.  Голос
Крюгера доносился теперь  откуда-то  издалека,  но  слова  были  ясными  и
понятными. Голос звучал, не замолкая ни на секунду.
   - По вашему телу растекается блаженство. Боль уходит.  Страх  уходит...
Все дальше и дальше. Вы счастливы... Вы уверены в себе... Вы  верите  мне,
потому что я знаю все...
   Кинросс вдруг перестал чувствовать свое  тело.  Оно  как  бы  парило  в
воздухе, подчиняясь мягкому пульсированию волн и журчащему голосу Крюгера.
   - ...умиротворение и покой... Ваши тела так расслаблены, что вы даже не
можете шевельнуть веком, как бы ни  старались  это  сделать...  Ваши  руки
парят перед вами, и  вы  не  в  силах  их  опустить...  КИНРОСС!  Попробуй
опустить свою руку! Старайся изо всех сил!
   Краем глаза Кинросс увидел парящую перед ним руку. Он  чувствовал,  что
это должна быть его собственная рука. Он попытался шевельнуть ею,  но  она
не слушалась. Перед глазами клубился туман...
   Сначала он увидел Крюгера далеко-далеко,  как  если  бы  он  смотрел  в
телескоп наоборот. Затем толстяк  стал  приближаться,  и  его  тело  стало
расплывчатым, заполнив все небо. А голос наоборот  угасал,  становясь  все
тише и тише. Потом его фигура снова резко ушла вдаль...
   - ...ваши руки опускаются... Они покоятся  на  деревянном  днище...  Вы
полностью расслаблены... Вы почти готовы... Оставайтесь расслабленными  до
тех пор, пока я не подам вам сигнал. СЛУШАЙТЕ ТЕПЕРЬ! Сейчас  я  хлопну  в
ладоши и скажу: "Действуйте". Вы будете знать, что делать и как делать.  И
все вместе сделаете это... Вы возьмете  меня  с  собой...  Каждый  из  вас
возьмет меня с собой... Помните это! Даже если вы ослепнете, даже если  вы
оглохнете, вы все равно будете помнить это!
   - ...море исчезло. Небо исчезло. Остался только баркас и  серый  туман.
КИНРОСС, что ты видишь?
   Клубился серый туман, чернел баркас, больше никакого  другого  цвета...
Ритмические пульсации прекратились. Лишь голос Крюгера журчал вдали. И тут
послышался другой голос:
   - Я вижу вокруг только серый туман. - Это его собственный голос.
   - Серый туман вокруг, и в этом тумане есть только  одна  вещь.  Что  за
вещь ты видишь, Сильва?
   - Лицо. Я вижу лицо.
   - Фей, ты видишь лицо. Опиши это лицо.
   - Это гигантское лицо. Оно больше, чем наш баркас. Оно непроницаемо.
   - Кербек, ты видишь лицо. Какой оно формы?
   - Круглое и толстое. Небольшая бородка.
   - Гарсия, ты видишь лицо. Какие цвета ты различаешь?
   - Глаза голубые. Волосы почти белые. Кожа гладкая и белая. Губы узкие и
красные.
   - КИНРОСС, ты видишь лицо. Опиши его детально.
   - Брови тонкие, аркообразные. Белые брови на белом лице.  Широкий  лоб.
Выпирающие щеки. Плоский нос. Раздутые ноздри. Широкий рот. Узкие губы.
   - Бо-Бо, ты видишь лицо. Кто это, Бо-Бо, скажи нам?
   - Это ты, босс Крюгер.
   - Да, - ответило лицо, шевеля огромными губами.  -  Теперь  вы  готовы,
теперь вы совсем близко. Помните о сигнале.  Вы  позволите  мне  управлять
вашими телами. А теперь я сделаю то, что ни один человек не сможет сделать
сам, я освобожу вас. Помните о сигнале. Помните, что я вам приказал.
   Вас мучает жажда. Жажда сжимает ваше  горло,  ее  когти  разрывают  вас
изнутри. Вы должны напиться. Вам все равно, что  пить.  Вы  можете  выпить
кровь своих родителей или кровь своих детей, вам  это  безразлично.  Вода,
холодная, влажная. Журчащие реки холодной воды. Они  вокруг  вас.  Зеленая
трава, деревья и вода. Все это ждет вас.
   Вы уже знаете, как получить все это. Вы всегда об этом знали, а  теперь
вы помните, что вы это знаете. Вы готовы к моему сигналу.  Действуйте  все
вместе и возьмите меня с собой. Ни в словах, ни в мыслях, ни в образах,  а
в том, что гораздо глубже. Вы знаете об этом. Перед словом,  перед  мыслью
было дело.
   Огромный рот произнес последнее  слово.  Туман  заклубился  быстрее,  и
Кинросс парил в нем, чувствуя невыносимую жажду. Блеснули голубые  вспышки
глаз, и Лицо произнесло:
   - ВНАЧАЛЕ БЫЛО ДЕЛО!
   Последнее слово прозвучало раскатом грома. Зеленые молнии  мелькнули  в
зияющей пропасти рта, который становился все шире и шире, пока не заслонил
собой все пространство. Зеленые молнии застывали, превращаясь  в  деревья,
мшистые скалы, журчащий ручей...
   С трудом передвигая непослушное и отяжелевшее тело, Кинросс  пополз  на
этот звук и внезапно услышал ласкающий плеск воды.


   Кинросс жадно пил воду. Прохлада и свежесть окутали его тело. Терзавший
его огонь угас. Он видел, как  остальные  тоже  стояли  на  коленях  возле
ручья, который бежал меж  гладких  камней.  На  дне  белел  чистый  песок.
Внезапно Кинросс почувствовал непреодолимую усталость. Он  снова  напился,
лег на мягкую траву у ручья и заснул.
   Когда он проснулся, то увидел Гарсию,  который  ел  бананы.  Мексиканец
протянул ему несколько штук. Поедая  фрукты,  Кинросс  осмотрелся.  Ровная
поверхность тянулась ярдов на десять по обе стороны ручья, а потом  берега
резко поднимались вверх футов на сто. В рассеянном свете виднелись зеленая
трава и  темные  деревья  вдали.  Цвета  были  тусклыми,  однородными.  На
поверхности  земли  не  было   никаких   неровностей.   Деревья   казались
расплывчатым пятном, которое  постоянно  ускользало  от  прямого  взгляда.
Трава тоже имела какие-то неопределенные очертания.  Кинроссу  показалось,
что у него неладно с глазами. Но ведь Гарсию он видел нормально.
   Кинросс несколько раз мотнул  головой  и  заморгал.  Гарсия  прищелкнул
языком.
   - Пусть тебя это не волнует, - сказал он. - Лишнее любопытство тут ни к
чему.
   - Ничего не могу с собой поделать, - ответил Кинросс и внезапно  увидел
недалеко от себя лежавшего Крюгера.
   - Пошли разбудим его, - предложил он мексиканцу.
   - Уже пробовал, - ответил тот. - Он и не мертвый, и не живой. Пойди сам
посмотри.
   У Кинросса екнуло сердце. Они нуждались в Крюгере. Он встал и,  подойдя
к телу, внимательно осмотрел его. Крюгер был  теплым,  но  ни  на  что  не
реагировал. Кинросс покачал головой.
   Внезапно  со  стороны  кустов,  видневшихся  на   том   берегу   ручья,
послышались проклятия. Голос принадлежал Фею. Через минуту Кинросс  увидел
коротышку, семенящего рядом с огромным негром. В руках они несли папайи  и
плоды гуайабы.
   - Крюгер все еще спит? - полюбопытствовал Фей. - Черт побери его и весь
его мир. Все, что я срываю, обязательно оказывается  либо  червивым,  либо
гнилым.
   - Возьми мои бананы,  -  предложил  Гарсия.  Фей  съел  один  и  нехотя
процедил сквозь зубы "спасибо".
   - Нам надо что-то решать  с  Крюгером,  -  сказал  Кинросс.  -  Давайте
проведем совет.
   - Сильва! Кербек! Идите сюда! - позвал мексиканец.
   Двое моряков подошли к берегу. Кербек ел большую репу, отрезая  от  нее
куски складным ножом. Сильва перебирал свои четки.
   - Я полагаю, что  Крюгер  находится  в  трансе,  -  сказал  Кинросс.  -
Придется соорудить для него какой-нибудь шалаш.
   - Здесь нет никакой погоды, - произнес Сильва. - Ни дня,  ни  ночи,  ни
теней. Это нечистое место. Оно не настоящее.
   - Чепуха, - возразил Кинросс. - Оно вполне настоящее. - Он пнул  носком
землю, ни оставив на ней никакого следа.
   - Нет! - воскликнул Сильва. - Здесь нет ничего настоящего.  Я  не  могу
даже приблизиться к дереву. Они постоянно ускользают от меня.
   Кербек и Фей согласно закивали.
   - Давайте поймаем дерево для Сильвы! - со смехом  предложил  Гарсия.  -
Вон то, маленькое. Окружим его и не будем спускать с него глаз, чтобы  оно
никуда не убежало!
   Кинросс почувствовал, что все остальные уже столкнулись с необъяснимыми
явлениями, и в душе у них появился страх, смешанный с восхищением.  Одному
Гарсии было все равно. Они окружили деревце,  и  Кинросс  отчетливо  видел
Кербека, стоящего по другую сторону, но гладкий зеленый  ствол  все  время
ускользал от прямого взгляда.
   - Мы поймали тебе дерево, Сильва, - сказал Гарсия. Иди  сюда.  Потрогай
его. Понюхай его.
   Сильва нерешительно приблизился к дереву. Морщины на его лице стали еще
глубже, в глазах застыла настороженность, а губы что-то беззвучно шептали.
   - Ты не часть меня, дерево, - наконец тихо произнес  он.  -  Ты  должно
быть само по себе. Ты слишком гладкое и слишком зеленое.
   Внезапно старик обнял дерево и принялся внимательно его  рассматривать.
Его голос звучал громче.
   - Покажи мне твою кору,  твои  трещинки  и  неровности,  твои  сучки  и
наросты...
   Безотчетный  страх  сковал  Кинросса.  Он  услышал,  как  где-то  вдали
громыхнул раскат грома, и небо внезапно стало темнеть. Свет  потускнел,  и
зеленые цвета стали серыми.
   - Сильва, замолчи! - крикнул он.
   - Хватит, Сильва, - испуганным голосом взмолился мексиканец.
   -  ...покажи  мне  твои  червоточины,  засохшую  кору...  -   продолжал
причитать Сильва.
   Над их головами стал сгущаться туман. Блеснула яркая молния, и вдруг  в
небе раздался чистый, уверенный голос, звеневший, как серебро.
   - Сильва, остановись! Прекрати или я ослеплю тебя!
   - Будь ты проклят!  -  завопил  португалец.  -  Я  буду  видеть  твоими
глазами!
   - Сильва! Ослепни! - нараспев приказал серебряный голос.
   Сильва внезапно замолчал и замер в  нерешительности.  Затем  он  закрыл
свои глаза ладонями и закричал:
   - Я ослеп! Друзья мои, я ничего не вижу! Все темно! Разве зашло солнце?
   Дрожа, Кинросс подошел к старику. Туман медленно рассеялся.
   - Не бойся, Сильва. Все будет хорошо, - попытался успокоить он старика,
сотрясающегося в рыданиях.
   - Голос, - тихо произнес Гарсия. - Я знаю этот голос.
   - Да, - сказал Бо-Бо. - Это был босс Крюгер.


   Кинросс и Гарсия согласились, что лучше ни к чему  ни  присматриваться.
Другие настолько были напуганы происшедшим с Сильвой, что даже  не  поняли
смысл запрета. Они и так  старались  никуда  не  смотреть.  Фей  предложил
присмотреть за Сильвой и Крюгером, если остальные будут приносить ему еду.
Все, что собирал он сам, оказывалось совершенно несъедобным.
   - Кинросс, давай пройдемся,  -  предложил  Гарсия.  -  Ты  еще  не  все
осмотрел.
   Они пошли вниз по течению ручья.
   - Что сейчас произошло? - спросил Гарсия.
   - Не  знаю,  -  ответил  Кинросс.  -  Голос  действительно  принадлежал
Крюгеру. Может, мы все еще находимся в  баркасе,  и  все  это  нам  просто
снится.
   - Если это так, я не хочу, чтобы этот сон заканчивался,  -  с  чувством
произнес мексиканец. - Но на самом деле все это не  так.  Я  настоящий,  а
этот мир - нет. Когда я щиплю себя, мне больно. И желудок у меня  работает
нормально.
   - У меня тоже, но на какое-то мгновение до меня донесся  запах  морской
волны и дизельного масла. Сильва чуть не вернул нас обратно.
   - Думаю, Крюгер поступил правильно, - медленно произнес  мексиканец.  -
Но мне все равно жалко старика.
   Некоторые время они молча шли вдоль ручья. Наконец Кинросс сказал:
   - Мне так хочется яблок. Как ты думаешь, они тут растут?
   - Конечно, - ответил Гарсия. - Вон  там.  -  Перейдя  через  ручей,  он
указал на плоды, висевшие на ветке дерева. Это были большие красные яблоки
без малейшего изъяна. Кинросс жадно  съел  несколько  плодов,  прежде  чем
заметил,  что  в  них  нет  косточек.  Он  поделился  своим  открытием   с
мексиканцем.
   - Не забывай, - напомнил ему Гарсия. - Мы договорились  ни  к  чему  не
присматриваться.
   - Что ж, по крайней мере они вкусные.
   - Знаешь, что я тебе скажу. - Мексиканец внезапно остановился. -  Здесь
растет всего одно дерево. Как только ты хочешь его  увидеть,  оно  тут  же
возникает где-то поблизости. Причем на нем  растет  именно  то,  что  тебе
нужно. Я обнаружил это, пока ты спал. Провел несколько экспериментов.
   Кинросс внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.
   - Это может оказаться опасным, - осторожно сказал он.
   - Я не стал пытаться сделать из  одного  дерева  два,  -  успокоил  его
мексиканец. - Что-то подсказало мне, что мне не стоит слишком стараться.
   - Я хотел сказать тебе еще кое о чем, - продолжил Гарсия, когда Кинросс
ничего не ответил. - Но, думаю, лучше будет, если ты сам  это  обнаружишь.
Давай заберемся на этот берег и посмотрим, что там наверху.
   - Хорошая мысль, - согласился Кинросс и зашагал вперед.
   Берег был пологим и плавно поднимался вверх. Кинросс добрался почти  до
середины, как вдруг с удивлением  обнаружил,  что  оказался  возле  ручья.
Проклиная свою невнимательность, он снова пошел в  гору.  Через  несколько
минут он оглянулся, чтобы посмотреть, как далеко он удалился, и  изумился,
оказавшись почти рядом с ручьем. Кинросс затравленно озирался по сторонам.
Он забыл, откуда он начал свой путь.
   - Брось это занятие, - посоветовал Гарсия. - Теперь ты это чувствуешь?
   - Я что-то чувствую, но не понимаю, что именно...
   - Может, ты чувствуешь, что потерялся? - спросил мексиканец.
   - Нет, я пока ориентируюсь. Лагерь... Ну, там где находится  Крюгер,  в
той стороне. - Кинросс показал вверх по течению.
   - А, может, вниз по течению?
   - Да нет, я прекрасно помню, - продолжал настаивать Кинросс.
   - Ну что ж, иди  обратно,  и  мы  с  тобой  там  встретимся,  -  сказал
мексиканец, направляясь вниз по течению. -  Не  забудь  отмечать  путь  по
ориентирам, - бросил он через плечо.
   Кинросс не мог отметить ни одного ориентира. Ничего  не  попадалось  на
пути.
   Не успел он подойти к морякам, стоявшим возле тела Крюгера, как  увидел
Гарсию, идущего с другого конца ручья.
   - Гарсия, разве этот ручей течет по кругу? - удивленно воскликнул он.
   - Нет, - ответил мексиканец. - Теперь-то ты это почувствовал? Весь этот
мир умещается на  небольшом  клочке  земли.  Каждый  раз,  как  только  ты
поднимаешься на берег, ты снова  оказываешься  возле  ручья.  В  какую  бы
сторону ты ни пошел, ты снова вернешься к Крюгеру.


   Проснувшись, Кинросс увидел Кербека, который умывался в  ручье.  Гарсия
спал рядом, и Кинросс разбудил его.
   - Что мы будем есть сегодня утром? - спросил он. - Папайю?
   - Яичницу с беконом,  -  зевая,  ответил  мексиканец.  -  Давай  найдем
дерево, на котором растет яичница с беконом.
   - Не шути так, - предупредил Кинросс. - Крюгеру может не понравиться.
   - Ладно, папайя так папайя, - кивнул  Гарсия.  Он  подошел  к  ручью  и
плеснул водой себе в лицо. Затем они оба направились в  сторону  небольшой
долины.
   - Что значит "сегодня утром"? Я и не припомню, чтобы была ночь.
   - Кинросс! - позвал Гарсия.
   - Что?
   - Ты заметил, как внезапно потемнело?
   - Да, но это просто ночь.
   - Интересно, как наступит утро?
   - Наступит ли оно вообще, - сказал Кинросс. - Мне  кажется,  что  я  не
спал целую вечность.
   Он искал забвения во сне.


   - Просыпайся, Кинросс! - Гарсия тряс его за плечо. - Отличное утро  для
сбора папайи.
   - Утро? - удивился Кинросс. - А я и не помню, чтобы была ночь.
   - Нам надо поговорить, - хмуро предложил Гарсия. - Иначе мы будем  лишь
мычать, как Кербек или стонать, как Сильва.
   - Сильва? Я думал, это ветер.
   - В этом мире нет ветра, Кинросс.


   Кинросс впился зубами в сочную мякоть папайи.
   - Как ты думаешь, сколько мы уже тут? - спросил он у Гарсии.
   - Порядком уже.
   - Я не могу вспомнить ни одного целого дня.  Сильва  ослеп.  Когда  это
случилось? Вчера? Кербек перестал разговаривать и стал петь. Это произошло
вчера?
   - Не знаю, - сказал мексиканец. -  Похоже,  все  произошло  вчера.  Моя
борода отросла на целый дюйм.
   Кинросс провел себе рукой по подбородку. Щетина уже не кололась.


   Он шел один вдоль ручья, как вдруг услышал шепот над головой.
   - Кинросс, это я - Крюгер. Приди и поговори со мной.
   Кинросс резко повернулся, но никого не увидел.
   - Куда? - тоже шепотом спросил он.
   - Просто иди, - шепнул ему сзади голос.
   Кинросс стал подниматься на берег. Он шел  медленно,  смутно  вспоминая
свои первые неудачные попытки взобраться наверх.  Внезапно  он  обернулся.
Ручей  остался  далеко  внизу,  частично  скрытый  нависающим  берегом.  В
нескольких  милях  по  другую   сторону   ручья   симметрично   поднимался
противоположный берег.
   Выйдя на равнинную поверхность, Кинросс продолжал  идти  по  непонятной
местности с размытыми силуэтами деревьев и  кустарников  серовато-зеленого
цвета. Вскоре он увидел слева от себя небольшой холм, но голос  прошептал:
"Обойди справа". Кинросс так и сделал. Справа горизонт оказался  почему-то
ниже, но Кинросс решил не обращать на это  внимания.  Он  продолжал  идти.
Удивительно, но он не чувствовал никакой усталости. Кинросс  даже  не  мог
определить, сколько времени он находился в пути.  Ему  еще  несколько  раз
приходилось подниматься на небольшие  возвышенности  и  снова  спускаться.
Слева  земля,  казалось,  заканчивалась  крутым  обрывом.  Скоро   впереди
замаячила гора зеленого цвета. Он стал подниматься по отвесному  склону  и
вскоре добрался до  вершины,  оттуда  за  стеной  темного  леса  виднелась
остроконечная гора черно-красного камня.


   Кинросс направился в лес, но оказалось,  что  деревья  закончились  уже
через полмили, уступив место  пустыне.  Земля  ржаво-красного  цвета  была
усеяна круглыми камнями размером  с  человеческую  голову.  Лавируя  между
валунами, Кинросс шел  по  слегка  вибрирующей  пустыне,  пока  не  достиг
основания горы. Подойдя ближе,  он  заметил  возле  вершины  сеть  трещин,
указывающих на наличие кратера.
   Поднявшись почти по вертикальному склону - вопреки закону  тяготения  -
все с той же поразительной легкостью, что и раньше,  Кинросс  спустился  в
кратер.
   - Я пришел, Крюгер.
   Прямо над головой он услышал обычный голос Крюгера:
   - Садись, Кинросс. Скажи, что ты обо всем этом думаешь.
   Кинросс уселся на каменную поверхность, скрестив ноги.
   - Думаю, что ты, Крюгер,  руководишь  всем  этим  спектаклем.  Я  думаю
также, что ты - возможно - спас мою жизнь. Больше я ничего не думаю.
   - Но тебе же хочется узнать обо мне гораздо больше? Так вот,  некоторые
правила  установил  я  сам,  остальные  -  просто  обнаружил.  Это  крайне
примитивный мир, Кинросс.
   - Этот мир никогда не знал человека, Крюгер, -  сказал  Кинросс.  -  Ты
увел нас слишком далеко.
   - Ничего не поделаешь, другого выхода не было.
   - Для меня ты всего лишь голос в воздухе. В каком виде ты ощущаешь себя
сам?
   - У меня  есть  тело,  но,  думаю,  что  оно  существует  лишь  в  моем
собственном воображении. Я не могу оживить  свое  настоящее  тело.  Скорее
всего, это результат того, что я не находился в глубоком трансе, когда  мы
пересекали границу.
   - Тебе от этого хорошо или плохо?
   - Трудно ответить однозначно. У меня  огромная  власть,  но  это  также
накладывает  на  меня  огромную  ответственность.  Например,  я   вынужден
оживлять этот  мир,  однако  мои  возможности  ограниченны.  Поэтому  я  и
установил табу - не смотреть  пристально  на  окружающие  вас  вещи  и  не
пытаться их использовать.
   - А, значит, Сильва... - Ты можешь вернуть ему зрение?
   - Его слепота - чисто функциональная. Но я не стану  снова  делать  его
зрячим. Иначе он нас всех погубит. Он чуть все не испортил.
   - Да, я тоже порядком испугался. Скажи, а что могло произойти, если?..
   - Скорее всего, мы снова оказались бы в лодке.
   - Значит, у тебя сейчас бестелесное существование, Крюгер?
   - Нет. Как  я  тебе  уже  сказал,  в  моем  воображении  -  назови  это
галлюцинацией - я обладаю телом, которое кажется мне вполне реальным. Но я
не могу пользоваться этим миром, как им пользуешься ты  и  все  остальные.
Кинросс, меня до сих пор мучает жажда, от  которой  мы  страдали  тогда  в
океане. Надеюсь, ты еще не забыл, что это такое. Я не могу  избавиться  от
этой ужасной жажды, и я не могу ее больше выдерживать. Этот мир  стал  для
меня адом.
   - Господи! Крюгер, это же  просто  ужасно!  Можем  ли  мы  чем-то  тебе
помочь?
   - В этом моя единственная надежда, Кинросс. Поэтому  я  и  привел  тебя
сюда.
   - Говори, что мы должны для тебя сделать.
   - Я хочу ввести тебя  в  состояние  глубочайшего  гипноза,  который  не
испытывал еще ни один человек.  Я  хочу,  чтобы  между  нами  образовалась
тесная связь. Ты поделишься со мной своим телом, а  я  поделюсь,  с  тобой
властью над этим миром. Только тогда я смогу есть и пить.
   - Предположим, что это возможно. Но что буду ощущать я?
   - Ты сможешь творить этот мир. Я  не  могу  описать  тебе  это  чувство
словами. Безумная радость.
   - Нет, я имею в виду свое собственное тело. Кто знает, может,  тогда  и
меня начнет мучить твоя жажда. И кто из нас будет в этом теле главным?
   - Мы избавимся от жажды. Ты будешь  сам  управлять  своим  телом,  а  я
сохраню главенство над этим миром.
   Кинросс задумчиво почесал в затылке.
   - Даже не знаю, что и сказать, - медленно произнес  он.  -  Я  опасаюсь
тебя, Крюгер. Почему ты выбрал именно меня?
   - Из-за твоего  ума,  Кинросс.  -  Ты  -  инженер.  Мы  должны  создать
естественные законы в этом мире, и только тогда  я  смогу  отдохнуть.  Мне
нужен доступ к твоему видению мира, чтобы мы вместе смогли  перенести  его
на эту землю.
   - Я и так смогу тебе помочь.
   -  Да,  сможешь,  но  этого  недостаточно.  Чтобы  достигнуть   полного
взаимодействия, мне просто необходимо посмотреть на мир твоими глазами.
   Но Кинросс уже принял решение.
   - Нет, - твердо ответил он. - Поговори об  этом  с  кем-нибудь  другим.
Кроме Гарсии и Сильвы никто даже толком не знает, живы они или нет. Однако
они могут есть и пить.
   - Я уже много чего позаимствовал у них для  строительства  этого  мира,
как, впрочем, взял кое-что у тебя и Гарсии. Но ты нужен мне полностью.
   - Нет.
   - Подумай о власти и радости, которые ты сможешь получить.  Это  просто
невозможно описать словами, Кинросс.
   - Нет.
   - Тогда подумай о том, чего ты сможешь лишиться. Я могу ослепить  тебя,
парализовать, в конце концов.
   - Не сомневаюсь. Но ты этого не сделаешь. Я не могу этого объяснить, но
что-то мне говорит, что ты нуждаешься в нас. Тебе нужны наши глаза и  уши,
чтобы видеть и слышать этот мир. Твое  зрение  ослабло,  когда  ты  сделал
Гарсию слепым.
   - Это не совсем так, Кинросс. Я нуждался в вас, чтобы пересечь  границу
реальности, чтобы сотворить этот мир. Но сейчас вы мне уже не нужны.
   - Могу побиться об заклад, ты лжешь, Крюгер. В твоем мире слишком  мало
людей, чтобы ты смог почувствовать себя тираном.
   - Ты недооцениваешь меня, Кинросс. Ты  не  знаешь  меня  и  никогда  не
сможешь узнать. Я обладаю несгибаемой волей и всегда добиваюсь  той  цели,
которую ставлю перед собой. С самого детства я  упорно  шел  к  реализации
своего замысла. Я специально не послал сигнал SOS с "Иксиона", потому  что
не хотел лишиться предоставившейся возможности. Это тебя впечатляет?
   - Да, но мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону. Значит, Фей был
прав...
   - Я не нуждаюсь в твоем одобрении или осуждении, Кинросс. Я  хочу  лишь
убедить тебя, что ты не сможешь встать на моем пути.  Скажу  тебе  больше.
Это я положил бомбу в грузовой трюм "Иксиона". Я выбросил из баркаса запас
воды и продовольствия. Я сломал аккумулятор и заклинил мотор. Я  установил
время взрыва таким образом, чтобы он произошел сразу после окончания твоей
вахты. Уж это должно  тебя  убедить.  Теперь  ты  знаешь,  что  не  можешь
противостоять моей железной воле.
   Кинросс встал и, сощурив глаза, посмотрел в  простирающуюся  перед  ним
пустоту.
   - Я убежден лишь только в том, что ты сделал свой  мир,  но  теперь  не
знаешь, что с ним делать дальше. Ты исчерпал себя. И,  черт  тебя  побери,
Крюгер, я никогда не стану твоим помощником!
   - Это мой мир, и я могу сделать его таким, каким  захочу  и  без  твоей
помощи, - сказал Крюгер.  -  Посмотри  на  меня!  -  Его  голос  отозвался
серебряным эхом.
   - Тебя здесь нет, - твердым голосом ответил Кинросс.
   - Нет, я здесь. Посмотри на меня!
   Воздух перед Кинроссом стал сгущаться, закручиваясь в спираль.
   - Посмотри на меня! - снова приказал серебряный голос.
   Послышался хлопок, как будто треснула шелковая ткань. Волосы у Кинросса
встали дыбом. Он похолодел от  страха.  Сгустившийся  столб  воздуха  стал
почти плотным, и в нем начали проявляться очертания гигантского лица.
   - Посмотри на меня! - ударом колокола прозвучал приказ.
   Кинросс сделал глубокий вздох.
   - Я хорошо усвоил урок, Крюгер, - сказал он дрожащим  голосом.  -  Тебя
здесь нет. И я тебя не вижу.
   Он направился в сторону Лица и прошел сквозь него, чувствуя, как  будто
разряд электричества пробежал по коже. Но это ощущение тут же  пропало,  и
Кинросс принялся спускаться по крутому склону горы.
   Как только он пересек красноватую пустыню, пошел  дождь.  Порывы  ветра
били в лицо. Однако земля оставалась сухой, а смутные силуэты  деревьев  и
кустов даже не шевелились.
   - Крюгер учится, - пробормотал себе под нос Кинросс.
   Внезапно сгустилась тьма. Он лег  на  землю  и  заснул.  Когда  Кинросс
проснулся, то обнаружил себя  на  берегу  ручья.  Гарсия  сказал,  что  он
отсутствовал четыре дня.
   - Четыре дня! - поразился Кинросс. - Разве все это случилось не вчера?
   - Нет, - ответил мексиканец. - Где, черт возьми, ты был?
   - Я был в каком-то другом  месте,  -  сказал  Кинросс,  оглядываясь  по
сторонам. - Спорил с Крюгером. - Черт, тут все выглядят иначе, чем раньше.
А где тело Крюгера? Где все остальные?
   - Да, тут теперь все действительно иначе, - сказал Гарсия. -  Сейчас  я
расскажу тебе все по порядку. Во-первых, Фей обнаружил пещеру... В  пещере
находится источник ручья, объяснил Гарсия. Фей и Бо-Бо отнесли  туда  тело
Крюгера и теперь проводят там почти все время. Фей утверждает, что  Крюгер
иногда просыпается, чтобы поесть и попить, а также, что он сделал Фея свои
глашатаем. Фей и Бо-Бо соорудили из плоских камней  небольшую  площадку  у
входа в пещеру и приказали, чтобы каждое утро Кербек и Гарсия приносили  и
складывали туда фрукты. Сильва сидел возле пещеры, как и раньше, стеная  и
раскачиваясь всем телом.
   - Кербек перестал понимать человеческую речь, - добавил  Гарсия.  -  Он
бегает по холмам, как настоящий первобытный дикарь. Поэтому я сам  снабжаю
их едой.
   - Места тут стало гораздо больше,  -  заметил  Кинросс.  Долина  теперь
протянулась на несколько сотен ярдов по обе  стороны  ручья,  а  ее  стены
поднялись вверх на сотни футов. Их очертания стали  неровными,  а  кое-где
появились небольшие рощицы деревьев.
   - Да, тут много чего изменилось, - сказал Гарсия. - Теперь  тут  растет
несколько видов деревьев, и на них можно смотреть, не  опасаясь,  что  они
исчезнут. Он отмахнулся от мухи, жужжавшей перед его лицом.
   - Ого! - воскликнул Кинросс, - насекомые!
   - Да, - недовольно кивнул Гарсия. - И еще  появилось  множество  всякой
мелкой живности в кустах. Крысы, ящерицы... Один раз даже пошел дождь.  Не
нравится мне все это, Кинросс.
   - Пойдем посмотрим пещеру, - предложил Кинросс. - А по пути я  расскажу
тебе, что со мной произошло.
   Они прошли полмили вверх по течению  ручья.  Долина  стала  уже,  а  ее
стены,  поросшие  темными  деревьями,  уходили  вверх  почти  вертикально.
Рассеянный свет постоянно матового неба  почти  не  достигал  дна  долины.
Наконец они вышли на открытую поляну размером в сотню ярдов, окруженную  с
трех сторон крутыми склонами. Прямо перед ними виднелась пещера.
   Она была Л-образной формы. Вытекавший из ее недр ручей пересекал поляну
и терялся в темной массе деревьев. Рядом со входом в пещеру Кинросс увидел
каменный алтарь. В десяти футах от  него  сидел  Сильва.  Старик  тихонько
стонал, раскачиваясь из стороны в сторону.
   - Я не могу разговаривать с Сильвой, - сказал Гарсия. - Он думает,  что
я - демон.
   Они прошли через поляну. Из пещеры вышел гигант Бо-Бо.
   - Вы не принесли фруктов, - чужим голосом произнес он. - Идите  обратно
и возвращайтесь с фруктами.
   - Ладно, Крюгер, - ответил Кинросс. - Это самое большее, что я могу для
тебя сделать.


   Шли дни. Кинроссу они казались настолько похожими друг на друга, что он
лишь  мог  смутно  припомнить,  чем  занимался  накануне.  Они  с  Гарсией
попытались отмечать дни, выкладывая на берегу камешки,  но  утром  камешки
исчезали. То же самое происходило со  шкурками  бананов  и  косточками  от
папайи. Земля не оставляла на себе никаких следов. Кинросс и Гарсия  часто
спорили, пытаясь подсчитать дни, пока Кинросс наконец не сказал:
   - Сейчас все так же, как и раньше, только  теперь  все  происходило  не
вчера, а на прошлой неделе.
   - Тогда за прошлую неделю моя борода отросла на  один  дюйм,  -  тронул
себя за лицо Гарсия. У Кинросса тоже отросла рыжая бородка.
   - Когда же это все закончится? - однажды спросил мексиканец. -  Или  мы
вечно обречены жить в этом двухмильном мире?
   - Надеюсь, что мы состаримся и умрем.
   - Насчет этого у меня появились  сомнения,  -  ответил  Гарсия.  -  Мне
кажется, что я становлюсь моложе.  Мне  хочется  съесть  отбивную,  выпить
пива. И еще мне хочется женщину.
   - Мне тоже кажется, что нам не  удастся  состариться.  Но  все  же  это
лучше, чем там, в баркасе.
   - Разумеется, - согласно кивнул  Гарсия.  -  Все-таки  мы  должны  быть
благодарны Крюгеру за то, что он нас оттуда вытащил.
   - Я думаю, что Крюгер  далеко  не  так  счастлив,  как  мы,  -  заметил
Кинросс.
   - Из всех нас счастлив только один Кербек, - нахмурился Гарсия.
   Они частенько встречали Кербека, когда ходили за  фруктами  или  просто
гуляли по окрестностям долины,  пытаясь  избавиться  от  скуки.  Огромного
роста швед походил на первобытного человека.  Обрывки  саржевых  штанов  и
истрепанная майка едва прикрывали его тело, а длинные желтоватые волосы  и
борода свисали спутанными космами. Он узнавал  Кинросса  и  Гарсию,  но  в
ответ на их слова лишь нечленораздельно мычал и что-то напевал, размахивая
руками.


   Постепенно Кинросса стала  угнетать  непроницаемая  чернота  ночи.  Ему
хотелось увидеть луну  и  звезды.  Однажды  он  проснулся  среди  ночи  от
странного чувства и увидел на темном небе звезды в  необычных  созвездиях.
Он хотел сразу же разбудить Гарсию, но потом решил подождать до утра. В ту
ночь впервые за  все  время  ему  приснился  сон.  Он  снова  оказался  на
высящейся в пустыне треугольной горе и  разговаривал  с  Крюгером.  Крюгер
находился в теле Фея и выглядел озабоченным.
   - Случилось нечто странное, Кинросс, - сказал он. - На  небе  появились
звезды, но я их не создавал. Это  мне  не  под  силу.  Наш  мир  стал  сам
развиваться и частично вышел из-под моего контроля.
   - А я что могу сделать? Меня это вообще никак не  касается,  -  ответил
Кинросс.
   - Нет касается! Мы в этом мире  вместе,  как  в  спасательном  баркасе,
Кинросс. Сейчас я боюсь.  Я  чувствую  чуждое  присутствие.  Кто-то  хочет
проникнуть в наш мир. Он или они могут быть настроены к нам враждебно.
   - Сомневаюсь, - сказал Кинросс. - Ведь они принесли с собой  звезды.  И
где же они сами?
   - Не знаю. Где-то рядом с нашим пространством. Думаю, они ищут  нас.  Я
хочу, чтобы вы с Гарсией нашли их первыми.
   - А почему ты не можешь сделать это сам?
   -  Ты  был  отчасти  прав,  Кинросс.  Мои   возможности   действительно
ограниченны, и мне нужны такие люди, как ты и Гарсия. Я не  приказываю,  а
всего лишь прошу. Помни, мы все еще в одной лодке.
   - Ладно. Я согласен. Но как?..
   - Просто иди. Я позволю тебе добраться до барьера реальности.
   Кинросс внезапно проснулся. Звезды все еще  блестели  на  небе,  а  над
ручьем висел сияющий полумесяц. Неподалеку похрапывал Гарсия.
   - Проснись! - растолкал мексиканца Кинросс. Тот испуганно открыл глаза.
   - Madre de Dios! - ахнул он. -  Звезды  и  луна!  Кинросс,  неужели  мы
снова?..
   - Нет, -  оборвал  его  Кинросс.  -  Пошли  поохотимся.  Я  только  что
разговаривал с Крюгером.
   - Охотиться? Ночью? И на кого?
   - Может, на тех, кто сделал эти звезды. Откуда я знаю. Пошли, Гарсия...
   Кинросс поднялся  и  быстрым  шагом  направился  в  сторону  блестящего
месяца. Мексиканец нехотя поплелся следом, бормоча себе под нос  испанские
ругательства.


   И снова Кинросс поднялся наверх, только на этот раз луна - уже  гораздо
полнее - висела  справа  над  горизонтом.  Он  зашагал  в  ту  сторону,  а
мексиканец молча следовал за  ним.  Внезапно  Гарсия  вскрикнул,  указывая
вниз. Кинросс посмотрел, куда указывал мексиканец, и увидел  далеко  внизу
крохотную поляну с пещерой. От  лунного  света  верхушки  темных  деревьев
казались посеребренными.
   Пока они шли, Кинросс рассказал  Гарсии  свой  сон.  Мексиканец  ни  на
секунду не усомнился, что Крюгер мог  явиться  Кинроссу  во  сне.  Кинросс
предупредил мексиканца о том, что время здесь - за  барьером  -  замедляло
свой бег.
   - Такое впечатление, что все произошло лишь пару минут назад, -  сказал
он.
   - Да, - ответил Гарсия. - Ты только взгляни  на  луну.  Она  уже  почти
полная. Может, мы уже в пути целый месяц.
   - Или всего лишь одну минуту.
   Кинросс обнаружил, что в этот раз он идет другой дорогой. Обойдя  холм,
они резко повернули направо. Здесь землю пересекали многочисленные овраги,
по дну которых бежали ручейки воды. Скоро  поверхность  стала  неровной  и
труднопроходимой, а овраги - глубокими. Кинросс заметил,  что  один  ручей
течет прямо в сторону луны. Он спустился к нему и пошел по течению,  шагая
по щиколотки в воде.
   Стены оврага оказались из мокрого блестящего камня. Они становились все
выше и выше по мере того, как Кинросс и Гарсия продвигались вперед.  Ручей
стал уже и глубже. Они шли уже по колено в воде. Поток почти сбивал  их  с
ног. Кинроссу послышался странный грохот.
   - Похоже, впереди водопад, Гарсия, - крикнул он мексиканцу, бредущему в
десяти футах позади. - Будь осторожен.
   Он прошел вперед еще на сотню ярдов на шум  воды  и  заглянул  вниз  за
огромный валун.  Поток  стремился  сбросить  его  вниз,  и,  прижавшись  к
холодной  поверхности  валуна,   Кинросс   крикнул   Гарсии,   чтобы   тот
остановился.
   За зеркально гладким  устьем  водопада  виднелась  огромная  коническая
впадина, площадью  в  несколько  квадратных  миль.  Висевшая  сверху  луна
освещала все серебристым светом. В глубине впадины блестела еще одна луна,
и Кинросс понял, что это отражение в пруду или озере,  что  находилось  на
дне впадины.
   - Что ты там видишь, Кинросс? -  раздался  сзади  голос  мексиканца.  -
Почему ты остановился?
   - Еще один шаг, и впереди нас ждет неминуемая гибель, - крикнул в ответ
Кинросс. - Это водопад. Нам  нужно  поскорее  выбраться  на  берег,  если,
конечно, это у нас получится.
   Прижатый всем  телом  к  плоской  поверхности  валуна,  Кинросс  боялся
пошевелиться.  Внезапно  ему  захотелось  отдаться  во  власть  несущегося
потока. Это ощущение - почти сексуальное желание - охватило его с  ног  до
головы. Вжавшись в мокрый валун, Кинросс принялся отчаянно молиться:
   - Отче наш, иже иси на небесах...
   Охватившее его чувство стало постепенно ослабевать.
   - Гарсия! - крикнул он. - Ради Бога, выбирайся на берег! И - говори  со
мной.
   - Тут есть уступ, - раздался сверху голос мексиканца. - Подойди ко мне,
и я подам тебе руку.
   С трудом Кинросс сделал несколько шагов назад, огибая громадный  валун,
и, собравшись с силами, влез  наверх.  Мексиканец  повел  его  по  крутому
берегу.
   - Сейчас ты такое увидишь внизу, - сказал Кинросс, -  что  у  тебя  дух
захватит. - Там огромнейшая впадина. Ради Бога, будь осторожен.
   Берег оказался узким и  неровным.  Они  двигались  по  нему  с  большой
осторожностью. Внезапно они оказались на небольшой  каменной  площадке,  а
перед ними зияла пустотой впадина.
   - Madre de Dios! - пробормотал Гарсия, пораженный открывшейся картиной.
Оба молча смотрели на впадину. Внезапно Гарсия поднял руку и прошептал:
   - Слушай!
   Кинросс прислушался. Он услышал треск кустов и шум  сдвигаемых  камней.
Казалось, звук раздавался слева, совсем недалеко от них.
   - Кто-то карабкается сюда из впадины, - прошептал он.
   - Что это, Кинросс? Мы не одни в этом мире!
   - Надо подойти поближе, - прошептал Кинросс. - Нужно  узнать,  что  это
такое. Тише!
   Они  медленно  направились  по  краю  обрыва  туда,  откуда  доносились
странные звуки. На их пути оказались кусты в половину человеческого роста.
Пробираясь  через  них,  они  сами  производили   немало   шума.   Мужчины
остановились, прислушиваясь к внезапно воцарившейся тишине.  Внезапно  они
услышали звук - как будто  кто-то  всхлипывает  и  шмыгает  носом.  Гарсия
присел и жестом приказал Кинроссу сделать то же самое.
   Прищурив глаза, он внимательно вглядывался  туда,  куда  показывал  ему
мексиканец. В серебристой тени виднелись очертания человеческой  фигуры  в
пятидесяти футах от них.
   - Сейчас мы его поймаем, - прошептал он.
   Мексиканец кивнул. Поднявшись, они оба бросились вперед.
   Кинросс был моложе и быстрее оказался у цели. Темный силуэт метнулся  в
сторону, но Кинросс накрыл незнакомца всем своим телом.  Через  секунду  к
нему присоединился тучный мексиканец.
   Внезапно они услышали сдавленный крик о помощи.
   - Стой, Гарсия! - Кинросс  схватил  мексиканца  за  руку.  -  Это  ведь
женщина!


   Ее звали Мэри Чедвик. У нее было трое братьев, которые могли хорошенько
отдубасить любого в Куинсленде, а Кинросс и Гарсия -  настоящие  дикари  и
негодяи, и если они немедленно не отведут ее домой, то жестоко поплатятся.
Затем она уткнулась Кинроссу в плечо и горько зарыдала.
   Пока Кинросс неумело пытался утешить незнакомку,  наступил  день.  Свет
был ярким и резал глаза. Кинросс поднял голову и впервые увидел солнце.  А
небо из матового стало ярко-голубым. Вид двух бородатых мужчин  отнюдь  не
успокоил женщину.
   Высокого роста, молодая, она была одета в костюм для  верховой  езды  -
бриджи,  рубашка  цвета  хаки,  высокие  сапоги  на  шнуровке,  -  который
подчеркивал ее стройную и гибкую фигуру. Золотистые  волосы  ниспадали  до
плеч,  загорелое  лицо  с  веснушками.  Опухшие   от   слез   глаза   были
поразительной голубизны.
   Она быстро взяла себя в руки.
   - Кто вы такие? - спросила она звонким голосом. - И что это за место? Я
никогда ничего не видела в Кост-Реджерсе.
   Мужчины представились. Кинроссу так и не удалось  объяснить  Мэри,  где
она оказалась.
   - Корабль? Моряки? Чушь какая! - воскликнула она. -  Если  вы  сами  не
знаете, где находитесь, не надо сбивать с толку других!  Нам  просто  надо
пойти вперед, пока мы не наткнемся на дорогу или не увидим дым костра.  Вы
и сами это прекрасно знаете.
   - Хорошо, будем считать, что мы заблудились, - согласился Кинросс. - Мы
где-то в Австралии, так?
   - Да, в Куинсленде, где-то за южной излучиной Герберт-ривер. Я ехала на
лошади и, наверно, заснула. Черт меня побери, если я знаю, где моя лошадь!
   Кинросс и Гарсия переглянулись.
   - Прости, Мэри, - сказал мексиканец, - я  должен  поговорить  со  своим
другом. Тебе этот разговор, возможно,  покажется  странным.  -  Его  глаза
возбужденно блестели.
   - Как же это получается? - спросил он у Кинросса. - По этой  истории  с
солдатами в Тибести ворота должны находиться где-то  в  Индийском  океане.
Может, в мире существует несколько подобных дыр?
   - Меня это тоже беспокоит. Насколько я всегда понимал  -  хотя  никогда
полностью  в  это  и  не  верил  -  оба  мира  существуют   порознь.   Они
соприкасаются лишь в том месте, где находятся ворота...
   - И если они открыты на суше...
   - Я знаю, о чем ты думаешь. Но мы должны дать шанс Кербеку и Сильве. Да
и двум остальным тоже. Кинросс повернулся к девушке.
   - Мэри, - спросил он. - Ты хорошо запомнила место, где ты пришла в себя
в этой впадине? Ты его отметила?
   - Нет. Зачем это мне? Будь я  проклята,  если  вернусь  туда  еще  раз.
Отведите меня в свой лагерь или туда, где вы моете  золото.  Надеюсь,  там
найдется кто-нибудь в здравом уме.
   Мексиканец внезапно расхохотался.
   - Я вспомнил, что мой прадед  в  Мексике  -  Барт  Гарсия  -  тоже  был
старателем и искал золото. Тогда это тоже был новый мир, и ему приходилось
нелегко. Веди нас, Кинросс.
   - Все дороги ведут к Крюгеру, - сказал Кинросс.
   - Все, кроме одной, - поправил Гарсия, оглядываясь на огромную впадину,
залитую теперь солнечным светом.


   Обратный путь оказался  гораздо  легче.  Кинросс  удивленно  вскрикнул,
когда увидел мелькнувшую среди кустов птицу.
   - Я еще раньше услышал щебетание, но подумал, что  мне  послышалось,  -
сказал Гарсия.
   До них донеслась птичья трель. Но птицы - как до этого деревья и  кусты
- все время находились в боковом поле зрения. Можно было лишь краем  глаза
увидеть, как мелькают их разноцветные крылья.
   - Тебя не беспокоит, что ты  не  можешь  разглядеть  их?  -  спросил  у
девушки Кинросс.
   - Я их прекрасно вижу, - ответила она. - Вы такие странные люди...
   - Тук-тук-тук-тук! -  раздалось  из  кустов,  и  Кинросс  вздрогнул  от
неожиданности.
   - Вон он! - указала девушка. - Это дятел. Видите?
   Как Кинросс ни присматривался, он так ничего и не увидел.
   - Да вон же он сидит на ветке,  смотрите  же!  -  настойчиво  повторила
Мэри.
   Первым увидел птицу Гарсия. А  потом  и  Кинроссу  показалось,  что  он
увидел темно-зеленого дятла с длинным хвостом, острым клювом и хохолком на
голове. Именно так, по словам Мэри, и выглядел дятел.
   Тук-тук-тук! Кинросс  снова  вздрогнул  и  почувствовал  себя  довольно
глупо.
   По дороге Кинросс попросил девушку  рассказать  о  себе.  Она  жила  на
небольшом скотоводческом ранчо на юг от Кернеса вместе  с  отцом  и  тремя
братьями. Двадцать четыре года, не замужем. Она проучилась год в Брисбене,
и ей не нравились города. Братья разводят скот.  Тут  первоклассные  места
для пастбищ. Как это получилось, что они не отмечены на карте?
   - Посмотри на солнце, Кинросс, - сказал Гарсия. - Мы идем на запад. Как
приятно, что снова можно так говорить.
   Солнце уже садилось, когда они достигли того места,  откуда  открывался
вид на долину.
   - Долина  Крюгера,  -  ответил  Кинросс  на  вопрос  девушки,  как  она
называется.
   Ведущие к  пещере  три  склона  были  покрыты  буйной  растительностью,
позолоченной лучами заходящего солнца.
   - Ничего подобного в Кост-Реджерсе нет, - прошептала девушка. - Уж я-то
знаю.


   Когда они стали спускаться по западному склону, Кинросса поразило,  что
деревья  обрели  индивидуальность,  теперь  их  можно  было  разглядеть  и
потрогать. Неровная поверхность зеленела травой, кое-где встречались яркие
цветы. Над головой летали птицы самых необычных расцветок, и на  этот  раз
Кинросс их  отчетливо  видел.  Они  с  Гарсией  восторженно  рассматривали
неровности земли, которых до этого не было:  бугорки,  трещины,  пригорки,
холмики.
   - Что-то случилось, Гарсия, - сказал  Кинросс,  -  здесь,  за  барьером
реальности, земля начинает становиться такой, как и в настоящем мире.
   - Да, она кажется мне вполне  настоящей,  -  согласился  мексиканец.  -
Может, нам даже удастся развести вечером костер.
   - Да. И мы можем срубить деревья. Ведь Мэри понадобится шалаш.
   - И костер тоже, - добавила девушка.
   - Надо постараться убить пару птиц, -  сказал  мексиканец.  -  Мне  так
хочется снова попробовать мяса.
   - Вы не посмеете этого сделать! - возмущенно воскликнула девушка.  -  Я
не позволю вам трогать птиц!
   - Мы не будем ловить  этих  красивых  птиц,  -  поспешил  успокоить  ее
Гарсия. - Кстати, как они называются?
   - Это малиновки, - объяснила Мэри. - Слышите, как они весело распевают?
   Когда они уже стали приближаться к долине, Кинросс  хотел  предупредить
девушку, что она увидит возле ручья что-то неожиданное.  Но  она  внезапно
перебила его:
   - Видите? - спросила она, указывая влево.
   Кинросс и Гарсия посмотрели в ту сторону, но ничего не увидели.
   - Что ты там заметила? - спросил у девушки Кинросс.
   - Целый выводок пигмеев, - озабоченно прошептала Мэри. - Они  стоят  на
коленях в кустах.
   - Теперь, кажется, и я их увидел, - сказал мексиканец.  -  Это  похуже,
чем птицы.
   - А я ничего не вижу, - сказал Кинросс. - Одни деревья да кусты.
   - А ты смотри краем глаза. И прищурься.
   Кинросс так и сделал. Внезапно он их увидел: несколько десятков  черных
карликов с красными глазами. Голые, с  короткими  туловищами  и  длинными,
узловатыми конечностями,  они  рассматривали  его  без  всякого  интереса.
Кинросса охватил страх.
   - Боже мой! - прошептал он.
   - Самые настоящие демоны, - пробормотал Гарсия. -  Какого  дьявола  они
тут делают?
   - Это аборигены, - пояснила Мэри. - Раньше  они  убивали  белых  своими
стрелами, даже в Кост-Реджерсе, но сейчас их от этого отучили.  Мы  должны
пройти мимо и сделать вид, что не замечаем их. Они полагают, что находятся
в своем колдовском мире.
   - Они так похожи  на  карликов!  -  воскликнул  Кинросс.  -  Неужели  в
Куинсленде водятся пигмеи?
   - Как видишь, - прошептала девушка. - Они прячутся от нас  в  одном  из
своих священных мест, охраняемых духами. Пошли! Притворимся, что мы их  не
видим.
   - Попробуем, - пробормотал Кинросс.
   Они  добрались  до  долины  без  всяких  приключений.  Внезапно  Гарсия
принялся озабоченно глядеть по сторонам.
   - Кинросс, кто-то постоянно следит за нами. Вон там, из кустов.
   - Опять пигмеи? - спросил Кинросс, чувствуя, как его  снова  охватывает
страх.
   - Нет. Правда, я не могу их толком рассмотреть, но они гораздо  выше  и
серого цвета.
   - Я вижу, - внезапно воскликнула Мэри. -  Это  женщины  племени  бинги.
Того самого племени, что и  люди,  которые  встретились  нам  раньше.  Они
похожи на духов, когда вымазывают свои тела древесным пеплом.
   - А что им от нас нужно? - спросил Кинросс,  наблюдая  краем  глаза  за
едва уловимым передвижением теней.
   - Они хотят выследить, где находится наш лагерь,  чтобы  потом  украсть
там что-нибудь или клянчить еду.
   Когда они подошли к ручью, серые  тени  исчезли.  Пока  они  стояли  на
берегу, нерешительно глядя по сторонам,  наверху  холма,  с  которого  они
только что спустились, раздались громкие  крики.  Присмотревшись,  Кинросс
увидел Кербека, окруженного пигмеями.
   - Господи! - воскликнул он. - Кербек сражается с демонами!
   - И побеждает, - заметил мексиканец. - Посмотри, они убегают.
   - Ему не следовало этого делать, - обеспокоенно нахмурилась девушка.  -
Ночью они спустятся вниз и заколют его.  А,  может,  и  всех  нас.  -  Она
вздрогнула.
   Передвигаясь огромными прыжками, Кербек  мчался  вниз  по  склону.  Его
гигантское тело казалось бронзовым, а развевающиеся волосы были похожи  на
ореол в лучах заходящего солнца. Оттолкнув Кинросса, он схватил девушку за
плечи своими ручищами, сверля ее диким взглядом. При этом он что-то мычал.
   Кинросс попытался освободить Мэри, но гигант  даже  не  заметил  этого.
Наконец швед отпустил девушку и восторженно заголосил.
   - Все в порядке, - сказала девушка. - Он просто хотел убедиться, что  в
моих глазах есть зрачки.
   Кинросс недоуменно перевел взгляд с ярко-голубых  глаз  австралийки  на
серо-голубые глаза скандинава.
   - Он сражался с демонами, - объяснила Мэри, - и подумал, что я  -  одна
из них. У них в глазах нет зрачков. - Кербек продолжал восторженно мычать.
Кинросс покачал головой.
   - Она права, Кинросс,  -  сказал  Гарсия.  -  Я  тоже  начинаю  кое-что
понимать, когда не прислушиваюсь. Это все равно, как смотреть  на  деревья
краем глаза.
   - Когда ему удается поймать пигмеев, они тут же превращаются в  деревья
и камни, - добавила девушка. - Он рад, что вы оба вернулись.
   - Господи, - простонал Кинросс. - Я чувствую себя полнейшим идиотом. Ты
веришь в то, что они - демоны?
   - Ни в коем случае, - резко ответила  Мэри.  -  Это  просто  аборигены,
живущие в своем воображаемом мире.
   - Давайте лучше разведем костер, - со вздохом сказал Кинросс.
   Вокруг было полно сучьев и сухой травы.  У  Гарсии  нашлись  спички,  и
скоро они разожгли костер. Кинросс взял у шведа складной  нож  и  принялся
срезать крупные ветки с деревьев. Вместе  они  довольно  быстро  соорудили
шалаш. Гарсия собрал охапку мягких пальмовых листьев,  и  девушка  сделала
себе постель.
   Сидя возле костра, они поджаривали на углях плоды хлебного дерева и ели
бананы. С наступлением сумерек Кербек исчез в ночи. Оставшиеся ели  молча.
Наконец девушка спросила:
   - И все-таки, где мы находимся? Только честно.
   - Как я тебе уже говорил... - начал Кинросс, но Мэри перебила его.
   - Я знаю. Думаю, вам действительно так кажется. Но знаете  ли  вы,  где
нахожусь я?
   Мужчины недоуменно переглянулись.
   - Где?
   - В Алчеринге, - ответила она. -  В  стране  духов  бинги.  Я  каким-то
образом попала в нее, когда проезжала одно из их  святых  Мест.  Я  поняла
это, когда увидела тех аборигенов...
   - Мэри, - перебил ее Кинросс. - Они совершенно не похожи на людей.
   - Когда аборигены попадают в страну духов, они перестают быть людьми. Я
часто слышала такие истории. Но женщины... Их тут  быть  не  должно.  Как,
впрочем, и меня. Женщине грозит опасность, если она вступит в землю духов.
Когда я была маленькой, мне всегда казалось, что это несправедливо...
   - А как туземцы попадают в эту... Алчерингу?  -  с  растущим  интересом
спросил Кинросс.
   - Они танцуют и поют, раскрашивают свои тела,  бьют  в  бубен...  Одним
словом, это целый ритуал.
   Из темноты донесся протяжный стон. Мужчины вскочили на ноги.
   - Не бойтесь, - успокоила их женщина. - У нас на ранчо Чедвик  я  часто
слышала, как ночью кричит выпь. Аборигены утверждают, что это кричат  души
детей, которые хотят вырваться из мира духов и появиться на свет. Но я  не
знала, что здесь тоже водятся выпи.
   Мэри пристально всматривалась в темноту. Кинросс и Гарсия снова подсели
к костру. Внезапно изящная птица  с  тонкими  ногами  и  изогнутым  клювом
появилась из темноты и села девушке на плечо.
   - Моя ночная красавица, - обратилась к птице девушка, -  ты  прилетела,
чтобы охранять мой сон?
   Она встала, пожелала мужчинам  спокойной  ночи  и  скрылась  в  шалаше.
Кинросс посмотрел на Гарсию.
   - Это мы виноваты, что она очутилась здесь, - сказал он - Мы  и  должны
вернуть ее обратно.
   - Во всем виноват один Крюгер, - ответил Гарсия.
   - И мы тоже. Если Крюгер не придет ко мне сегодня во сне, я сам пойду к
нему утром в пещеру. Пойдешь со мой?
   - Конечно, - зевая, ответил мексиканец. - Спокойной ночи.


   Яркие лучи багряного солнца озарили склоны  долины,  и  Кинросс  открыл
глаза. В эту ночь ему ничего не приснилось. Раздув тлеющие угли, он развел
костер. Вокруг валялись остатки недоеденных плодов  хлебного  дерева.  Мир
уже перестал сам следить  за  своей  чистотой,  грустно  подумал  Кинросс.
Где-то на вершине склона на другом берегу холма раздались треск ломающихся
кустов и торжествующий крик Кербека. Гарсия вскочил на ноги, а  из  шалаша
выглянула Мэри.
   Кербек нес на левом плече связку желтых бананов, а правой  рукой  тащил
за  собой  смуглокожего  человечка.  Когда  тот  пытался   сопротивляться,
огромный швед давал ему тумака.
   Оказавшись  внизу,  скандинав  возбужденно  замычал.  Еще   не   совсем
проснувшийся Кинросс вдруг поймал себя на том, что понимает речь  Кербека.
Почти как еле уловимые голоса, гудящие в телеграфных проводах, которые  он
в детстве слышал в долинах Небраски.
   - Я поймал демона, - мычал Кербек.
   Демоном оказался низкорослый человечек с широким  лицом,  в  мешковатых
одеждах из серой шерсти.  С  закрытыми  глазами,  перекошенным  от  страха
лицом, он что-то бормотал себе под нос. Гарсия  внезапно  насторожился  и,
прислушавшись к бормотаниям,  задал  вопрос  по-испански.  Человек  открыл
глаза и сбивчиво затараторил в ответ.
   - Он перуанец, - сообщил Гарсия. - Живет в горах недалеко от Такны. Вот
уже  несколько  дней,  как  он  сбился  с  пути,   возвращаясь   домой   с
высокогорного пастбища. Он думает, что умер, а Кербек - демон.
   - Они одного мнения друг о друге, - заметил Кинросс. - Скажи,  что  ему
нечего бояться. Интересно, сколько еще заблудших душ мы  встретим  в  этом
мире...
   Кербек ушел, мыча и напевая себе под нос. Низкорослый перуанец, все еще
трясущийся от страха, скорчился возле огня и с  жадностью  съел  несколько
бананов, которые дал ему Гарсия. Кинросс тем  временем  объяснил  женщине,
зачем ему и мексиканцу надо посетить пещеру.
   - Но не с пустыми руками, - напомнил ему Гарсия. - Не  забывай,  у  нас
есть обязанности.
   По дороге они нарвали плодов папайи  и  гуайабы,  сложив  их  в  рубаху
Кинросса. Подойдя к пещере, они положили фрукты на каменный алтарь. Сильва
сидел у входа в пещеру, раскачиваясь из стороны в сторону и  тонко,  почти
беззвучно постанывая. Кинросс положил ему руку на плечо.
   - Выше голову, Сильва, - сказал он. -  Мы  идем  к  Крюгеру.  Возможно,
вернемся к тебе с хорошими новостями.
   - Нечистое место, - простонал старик. - Здесь полно  демонов.  Ты  тоже
демон.
   Кинросс и  Гарсия  подошли  ко  входу  в  пещеру  и  в  нерешительности
остановились.
   - Чего ждем? - спросил Гарсия.
   - Не знаю. Мне казалось, что Фей или Бо-Бо должны были охранять пещеру,
- ответил Кинросс. - Черт с ним, пошли.
   Зайдя внутрь, они оказались в темном и узком туннеле, по  дну  которого
бежал ручей. Им пришлось идти по воде. В пещере было сыро и прохладно,  на
влажных базальтовых стенах кое-где блестели мокрые пятна.  Воздух  казался
неподвижным, а единственным звуком было журчание ручья.
   Кинросс и Гарсия шли довольно  долго,  пока  не  услышали  впереди  шум
падающей воды. Затем перед  ними  открылся  невероятных  размеров  зал,  с
водопадом, ниспадающим откуда-то из темноты. По  обе  стороны  от  мощного
потока на каменных площадках спали Фей и Бо-Бо.
   - Что ты собираешься мне рассказать, Кинросс? -  раздался  из  ниоткуда
голос Крюгера, сливаясь с шумом низвергающейся воды.
   - Мы нашли женщину, - сказал Кинросс.
   - Много людей,  мужчины  и  женщины,  пытаются  войти  в  этот  мир.  Я
чувствую, что становлюсь сильнее. Вы заметили, что мир приобрел четкость и
в нем появилось время.
   - Да, но как эти люди попадают сюда? Разве существует несколько ворот в
этот мир?
   - Нет. Но, возможно, ворота подвижны.
   - Подвижны? Сначала у нас появились гости  из  Австралии,  потом  -  из
Перу.
   - Неужели? -  В  серебряном  голосе  послышалось  удивление.  -  Тогда,
наверное, ворота перемещаются в пространстве.
   - Но Тибести...
   - Тогда никто не знал, что земля вращается. Солнце Тибести движется над
неподвижной землей. А когда я установил в этом  мире  чередование  дней  и
ночей, то, должно быть, придал  этому  миру  вращение.  Возможно,  оно  не
совсем совпадает с фазой вращения истинной  Земли.  Поэтому  ворота  могут
перемещаться...
   - Судя по всему, тебе это нравится, - заметил Кинросс.
   - Я действительно доволен. Чтобы сделать мир прочным,  требуется  много
людей. Надеюсь, через несколько  столетий  население  станет  достаточным,
чтобы закрепить это место, и я смогу удалиться на покой.
   - Каких размеров, по-твоему, должны быть эти ворота?
   - Думаю, размером с баркас. Эллипс в тридцать футов.
   - Как люди могут попасть сюда, не зная о существовании ворот?
   - Существует несколько способов. Возможно,  ворота  открываются  в  тот
момент, когда ими овладевает отчаяние. Тогда-то они и оказываются здесь. А
есть такие, которые, витая в мечтах, настолько теряют ощущение реальности,
что даже не  замечают,  как  пересекают  барьер.  Им  хочется  всего  лишь
ненадолго отвлечься от земной суеты, но ворота захлопываются за ними.  Мне
трудно ответить на твой вопрос, Кинросс,  но,  возможно,  этот  мир  будут
населять поэты и мизантропы.
   - Меня интересует, можно ли проходить через ворота в обратную сторону?
   - Да. Некоторые солдаты из Тибести вернулись обратно. Или убежали.  Или
их изгнали оттуда. Но каждый, кто собирается  вернуться  обратно,  рискует
оказаться в океане. Я подозреваю, что  ворота  движутся  по  восемнадцатой
параллели или где-то рядом.
   -  Крюгер,  женщина  хочет  вернуться.  Мы  должны  найти  способ,  как
возвратить ее домой.
   - Нет. Отсюда я не выпущу никого. Особенно женщин.
   - Крюгер, у нас нет никакого права...
   - У нас  есть  такое  право.  Вернее,  обязанность.  Она  бы  здесь  не
оказалась, если бы подсознательно не желала этого. Возможно,  на  какое-то
мгновение она возненавидела весь мир. Теперь она принадлежит  нам,  и  она
нам нужна.
   - Крюгер, я не собираюсь подчиняться тебе. Я...
   - Ты не сможешь пройти через барьер без моей помощи.
   - Давай пока оставим этот спор, - сказал  Кинросс.  -  У  меня  есть  и
другие вопросы. Что это за черные карлики и пепельно-серые женщины?
   - Это природные духи - думаю, именно такое название подходит им  больше
всего. Я забрал их у Фея и Бо-Бо, превратив  этих  двух  в  бесчувственных
существ. Теперь мир может частично развиваться  сам,  и  мое  бремя  стало
легче.
   - Мне жалко Фея,  -  впервые  за  все  время  сказал  Гарсия.  -  Хотя,
признаться, я здорово ненавидел эту крысиную рожу.
   - Именно так ты  хотел  поступить  и  со  мной?  -  вздрогнув,  спросил
Кинросс.
   - Нет,  -  торжественно  произнес  серебряный  голос.  -  Ты,  Кинросс,
относишься к совершенно другому типу людей. Ты мог бы помочь мне разделить
бремя ответственности за этот мир. Вдвоем мы бы сделали его прочным. А  от
Бо-Бо и Фея почти ничего не осталось.
   - Крюгер, - неуверенным голосом спросил Гарсия, -  ты  хочешь  сказать,
что на самом деле все эти демоны - мысли Бо-Бо и Фея?
   - Большинство из них, - подтвердил серебряный  голос.  -  Но  некоторые
принадлежат Кербеку. А некоторые из них твои, Гарсия. Каждый из  вас  дает
этому миру своих демонов, связывая его все новыми узелками.
   - Не нравится мне все это, - сказал Гарсия. - Крюгер, я не хочу плодить
демонов.
   - Ничего не поделаешь, Гарсия. У тебя их миллионы. К тому же, на  самом
деле ты ничего не теряешь. Ты просто, так сказать,  растворяешься  в  этом
мире. Каждый раз, когда ты заставляешь себя  увидеть  в  этом  мире  нечто
новое, это стоит тебе десяток-другой демонов. Понимаешь?
   - Нет! - нахмурился Гарсия.
   - Думаю, со временем  поймешь.  А  если  нет,  попроси,  чтобы  Кинросс
объяснил. Все не так уж плохо,  Гарсия.  Когда  ты  потеряешь  всех  своих
демонов, то, может быть, превратишься в поэта или мечтателя.
   - Крюгер, - сказал Кинросс, - ты все еще обижаешься на меня за то,  что
я отказался тогда тебе помочь?
   - А ты - за то, что я все это начал, подложив бомбу в трюм "Иксиона"?
   - Не знаю... Даже не знаю...
   - Вот и я не знаю, Кинросс. Давай считать, что мы квиты. Мне нужна твоя
помощь.
   - Где твое тело, Крюгер? Ты можешь его оживить?
   - Оно здесь, над водопадом. Я уже начинаю представлять, каким образом я
могу оживить его и  торжественно  спуститься  в  этот  мир.  Но  это  дело
далекого будущего.
   - А жажда, Крюгер? Она все еще продолжает тебя мучить?
   - Да, Кинросс. Она просто разрывает меня на части. Не знаю, сколько мне
удастся выносить эту пытку.
   - Разве тебе не помогает связь с Феем?..
   - Только ты был способен мне помочь, Кинросс.  Но  после  того  как  ты
ослушался моего приказа, мне не от кого ждать помощи.
   - Прости, Крюгер. Мы можем идти?
   - Идите и служите нашему миру. Постарайтесь почувствовать радость.
   - Пошли, Гарсия, - сказал  Кинросс  мексиканцу,  и  они  отправились  в
обратный путь. Перед выходом Кинросс внезапно остановился.
   - Давай сядем и немного поговорим об этих демонах, Гарсия, -  предложил
он. - Я не готов ко встрече с Мэри Чедвик.


   Когда Кинросс и Гарсия вернулись обратно,  возле  костра  стояло  около
дюжины людей, среди них несколько женщин. Высокий  и  стройный  мужчина  в
кожаной куртке, серых штанах и тяжелых сапогах вышел к  ним  навстречу.  У
него были ярко-рыжие волосы.
   - Господин Кинросс? - спросил он. - Позвольте представиться, и, кстати,
прошу прощения, что мы воспользовались вашим костром. Мое  имя  -  Фридрих
фон Ланкено.
   Мужчины обменялись рукопожатием. Кинросс  с  любопытством  рассматривал
незнакомца, который, казалось, не проявлял ни малейшего беспокойства.
   - Мисс Чедвик сказала,  что  вы  являетесь,  так  сказать,  лейтенантом
господина  Крюгера,  -  сказал  фон  Ланкено.  -  Все  эти  люди  случайно
встретились по пути сюда. Нам бы  хотелось  услышать  разумное  объяснение
того, что с нами произошло.
   Сгрудившиеся возле костра люди загомонили.
   - Тихо, -  скомандовал  им  фон  Ланкено.  -  Сейчас  господин  Кинросс
обратится к тем, кто понимает по-английски.  Затем  я  переведу  его  речь
остальным.
   Кинросс рассказал им историю про солдат из  Тибести  и  про  моряков  с
"Иксиона". Он постоянно следил за выражением лица Ланкено. Тот ни разу  не
выказал удивления, но его глаза возбужденно горели, и он постоянно кивал в
знак одобрения. После того как Кинросс закончил свой рассказ, он  попросил
Гарсию повторить то же самое по-испански. Затем Кинросс  отвел  Ланкено  в
сторону.
   - Не могли бы вы рассказать, каким образом попали сюда? - спросил он.
   - Это случилось тогда, когда я  почти  достиг  вершины  горы  Сахама  в
Боливии. Я был один.
   - А другие?
   - Они попали сюда из  самых  разных  уголков  земного  шара.  Бразилия,
Родезия, Новые Гебриды, Австралия, Мозамбик.
   -  Думаю,  что  Крюгер  не  ошибся,  когда  предположил,   что   ворота
перемещаются вдоль восемнадцатой параллели, - пробормотал Кинросс.
   - Это можно определить довольно точно, опросив людей, - сказал Ланкено.
- Кстати, рано или поздно, господин Кинросс, мне  захочется  поговорить  с
герром Крюгером, если это возможно.
   - Пожалуйста. Я ведь не его секретарь. Но предупреждаю:  он  никому  не
позволит вернуться обратно.
   - Ни за что на свете я не согласился бы вернуться в  старый  мир!  -  с
жаром сказал Ланкено. - Еще в далеком детстве я услышал историю о солдатах
из Тибести, - продолжал он. - Юношей я направился в Тибести,  чтобы  найти
это место, но, в отличие от герра Крюгера, не смог его обнаружить. Поэтому
я начал искать свои собственные ворота среди заснеженных пиков Боливии.  Я
не уверен, господин Кинросс, что вошел в этот мир  через  вашу  дверь,  но
убежден, что я хочу здесь остаться.
   - Мэри... Мисс Чедвик тоже придерживается такого мнения,  -  с  грустью
сказал Кинросс. - Я никогда и не предполагал, что столь многие  захотят...
- его голос дрогнул.
   - Простите, что прерываю вас, - сказал Ланкено. - Но сбылась моя  самая
сокровенная мечта, и меня переполняют чувства. Если вы позволите, я нанесу
визит герру Крюгеру прямо сейчас.
   Он поклонился  и  пружинистым  шагом  пошел  прочь.  Внезапно  рядом  с
Кинроссом возникла австралийка, пристально следившая за Ланкено.
   - Ты слышала, что он сказал, Мэри? Но я знаю, что мы можем вернуться  в
наш прежний мир,  хотя  это  и  сопряжено  с  опасностями.  Как  только  я
что-нибудь придумаю, я дам тебе знать.
   Мэри, казалось, даже не слышала слов  Кинросса.  Она  с  восхищением  в
глазах смотрела вслед удаляющемуся Ланкено.
   - Вот это да! - произнесла она. - Настоящий мужчина!


   Кинросс вернулся к костру. Он буквально  кипел  от  возмущения;  Гарсия
разговаривал с группой латиноамериканцев, среди которых было три  женщины.
Кинросс подошел к родезийцу, крупному мужчине  с  мучнистым  цветом  лица,
одетому в широкие шорты. Его звали Питер Уайт.
   - Что вы обо всем этом думаете? - спросил Кинросс.
   - Тут довольно неплохо, - ответил он. - Словно вернулся в детство.
   Кинросс поморщился.
   - Знаете, Уайт, если мы как следует постараемся,  то  сможем  вернуться
обратно через эти ворота.
   - Я никогда не захочу этого, - спокойным голосом  ответил  родезиец.  -
Мне здесь хорошо.
   - Но со временем, когда вам все надоест...
   - Надоест? Знаете, Кинросс, последнее, что осталось у меня в памяти  от
старого мира, это как я умирал в вельде от лихорадки. Сны... Видения...  Я
не собираюсь возвращаться обратно.
   - Вы считаете, что все это вам снится?
   - Да, это сон. Приятный сон, и у меня нет желания просыпаться.
   Кинросс отошел в  сторону,  горестно  качая  головой.  Гарсия  все  еще
объяснял что-то по-испански стоявшим у костра  людям.  Бесцельно  побродив
несколько минут, Кинросс прилег у хлебного дерева, растущего  недалеко  от
костра. Он чувствовал себя усталым и раздраженным.  Со  склона  спускались
еще двое - мужчина и женщина. Пусть ими займется Гарсия, подумал Кинросс и
закрыл глаза.


   Через несколько часов из рощи вышел фон Ланкено с  сияющим  от  радости
лицом. Он созвал своих людей и  рассказал,  в  чем  будут  заключаться  их
обязанности. Каждому вменялось  собирать  утром  определенные  фрукты  или
ягоды, а затем приносить их к пещере  и  складывать  на  каменный  алтарь.
Затем он приказал соорудить хижины. У Уайта оказался топор, а у одного  из
мозамбикских  негров  -  мачете.  Когда  фон  Ланкено  убедился,  что  все
принялись за работу, он присоединился к Кинроссу,  лежавшему  под  хлебным
деревом. Вскоре к ним подошел и Гарсия.
   - Я долго беседовал с герром Крюгером, -  сказал  фон  Ланкено,  сев  и
обхватив колени своими длинными руками. - Он столько всего  рассказывал  о
вас, господин Кинросс.
   - Что именно? - прищурившись, спросил Кинросс.
   - Он рассказал мне о той особой связи, которая существует  между  вами.
Нечто такое, что помогло вам попасть в этот мир. Он сам  еще  до  конца  в
этом не разобрался. Но уверен, что вы должны быть его посредником  в  этом
мире.
   Кинросс ничего не ответил. Фон Ланкено тяжело вздохнул и продолжил:
   - Я с удовольствием буду вам подчиняться, господин Кинросс, и выполнять
все ваши приказания.
   - Мне не нужны ни власть,  ни  ответственность,  -  сказал  Кинросс.  -
Можете сами брать на себя командование,  господин  Ланкено,  только,  ради
Бога, оставьте меня в покое.
   - Если вы хотите  остаться  в  стороне,  то  мне  не  останется  ничего
другого. Но я надеюсь, вы позволите мне обращаться к вам за советом.
   - О, конечно, - устало ответил Кинросс.
   - Вы знаете, все это так восхитительно, что у меня просто голова кругом
идет.
   - Мне знакомы ваши чувства. Нам пришлось здесь столкнуться с явлениями,
которым мы не можем найти объяснения. Не стану отрицать, в юности я немало
думал об этом и прочитал много нелепых книг. Но сейчас мне кажется...
   - Вы слишком серьезны, Кинросс. У нас есть новый мир, и ему  совсем  не
обязательно   быть   копией   старого.   Мы   можем    упростить    химию,
систематизировать минералогию... Разве это не поражает ваше воображение?
   -  Вам  не  удастся  преодолеть  законы  сохранения  энергии,  господин
Ланкено. Чем больше здесь появится людей, тем труднее  будет  совпадать  с
ними. Крюгер сам мне об этом сказал, и я считаю, что он не ошибся.
   - Герр Крюгер никогда не причислял себя к  сторонникам  второго  Закона
термодинамики, иначе никого бы из нас тут не было. И большинство  из  тех,
кто появляется в этом мире, теряют человеческую сущность. Вы  же  сами  об
этом прекрасно знаете.
   Фон Ланкено окинул взглядом Гарсию и продолжил:
   - Я просто в восторге  от  того,  что  люди  разлагаются  на  элементы,
обогащая окружающий их мир. Это замечательно, когда стирается грань  между
субъектом и объектом. Вы только представьте,  какую  огромную  энергию  мы
можем взять у  этих  людей!  Каждое  дерево  и  камень  будут  иметь  свои
индивидуальные особенности, частичку человеческой души. О,  Кинросс,  этот
ваш второй закон действует только в старом  мире.  А  в  этом  мире  будут
править магия и волшебство, пока не наступит конец истории.
   Кинросс нахмурился.
   - Да? И мы будем спокойно следить  за  тем,  как  люди  разлагаются  на
первоэлементы? Фей и Бо-Бо...
   -  На  начальном  этапе  жертвы  неизбежны,  но  больше  подобного   не
повторится. Что же  касается  остальных,  то  мы  разработаем  специальные
ритуалы, которые помогут нам контролировать процесс распада личности. Мы с
герром Крюгером уделили довольно много  времени  обсуждению  именно  этого
аспекта.
   - Что-то я запутался, - вмешался в разговор Гарсия. - Вы считаете,  что
меня это тоже коснется? А если я не захочу распадаться  на  элементы,  что
тогда?
   - Вряд ли вы сможете этому помешать, господин Гарсия. К тому же,  после
этого вы станете гораздо счастливее.
   - Вы говорите точно так, как и Крюгер. Кинросс, что это все значит?
   - Он имеет в виду, что пустота этого мира растворяет нас независимо  от
нашего желания. Это можно сравнить с комочком соли, который растворяется в
пресной воде.
   - Пустота? А разве ее не существовало в старом мире?
   - Лишь в таких местах, как, например. Атлантический океан...
   - Ага, понятно. А вообще-то старый мир уже  настолько  насыщенный,  что
соль в нем больше не растворяется.
   - Именно. Наоборот, комочек соли обрастает новыми кристаллами.
   - Это напоминает мне о нашем утреннем разговоре. Мы отдаем  этому  миру
своих демонов.
   - Демоны? - перебил Ланкено. -  Именно  об  этом  и  говорил  мне  герр
Крюгер.
   - Странно, но теперь, кажется, я начинаю понимать, - медленно  произнес
Гарсия.
   - Ты даже не замечаешь, как теряешь своих демонов, - заметил Кинросс.
   - Хорошо, пусть я потерял нескольких демонов. Но меня,  как  и  раньше,
зовут Джо Гарсия, и мой желудок работает нормально.
   - Магия имен - самая старинная  в  мире,  господин  Гарсия.  Нет  более
могущественного  способа,  чтобы  удержать  демонов  при  себе,  -  сказал
Ланкено. - Мы дадим жителям деревни новые имена.
   - А почему вы и Кинросс считаете, что ваши демоны останутся с вами?
   - Мы тоже теряем собственных демонов, но реже, чем остальные. Очевидно,
мы с господином Кинроссом обладаем иной силой.
   - Он прав, Гарсия, - сказал Кинросс. - Ты  можешь  быть  просто  суммой
всех своих демонов, а можешь быть самим собой, но  чувствовать,  что  твои
демоны рядом.
   - Демоны, господин Гарсия, - хмуро сказал Ланкено, - это частички ваших
воспоминаний, хороших или плохих, веселых или грустных.
   - Воспоминания навсегда остаются с нами, - заметил Кинросс,  -  но  то,
что мы  не  испытали  -  упущенные  возможности,  несостоявшиеся  встречи,
сомнения, сожаления - все это и составляет бремя,  которое  мы  всю  жизнь
носим с собой.
   - Я вижу, господин Кинросс, мы нашли с вами общий язык,  -  сказал  фон
Ланкено. - Мы теряем демонов, от которых хотим избавиться и сохраняем тех,
которые умножают нашу силу. Но  жители  деревни  будут  терять  и  тех,  и
других.
   - Понятно, - сказал Гарсия. - Продолжайте.
   - Я бы хотел отметить, что  в  безлюдных  местах  не  составляет  труда
избавиться от демонов. Скажем, высоко в горах я терял тысячи демонов. Но в
Париже или Берлине они возвращались обратно десятками  тысяч...  Я  просто
восхищаюсь Кербеком, - продолжал фон Ланкено. - Он позволил нам избавиться
от всех наших демонов  разом.  Это  счастье,  поверьте.  Или  взять  этого
черного гиганта, Бо-Бо. За разум, господин Кинросс, надо  платить  высокую
цену. Мы должны уберечь от этого жителей  нашей  деревни.  Они  не  должны
страдать.  Надеюсь,  вы  и  господин  Гарсия  поможете   мне   разработать
специальные ритуалы,  чтобы  помочь  пионерам  этого  мира  избавиться  от
отягощающего их бремени.
   - Мы подумаем, - задумчиво ответил Кинросс и отвернулся.
   - Я сделаю все, что от меня зависит, - сказал мексиканец.
   Ланкено попрощался и отправился наблюдать за строительством деревни.
   - Кинросс, - сказал Гарсия, - что-то говорит мне, что за свой разум  ты
расплачиваешься демоном размером с "Куин Мэри".


   Крюгертаун, так они назвали свою деревню, был построен за один день.  У
Мэри была отдельная хижина, Кинросс и Гарсия построили  себе  хижины  чуть
ниже по реке, неподалеку от рощи. Фон Ланкено жил в деревне.  Каждое  утро
Гарсия с Кинроссом собирали бананы и плоды хлебного дерева, которые  затем
относили к пещере и оставляли на каменном  алтаре.  Гарсия  часто  помогал
Ланкено, который придумывал различные ритуалы для жителей деревни. Кинросс
отказывался принимать в этом  участие  и  бродил  по  холмам,  не  обращая
внимания  на  черных  пигмеев  и  серых  женщин,  которых  с  каждым  днем
становилось все больше.  Иногда  он  видел  Кербека,  который  гонялся  за
туземцами. Не раз Кинросс  пытался  поговорить  с  ним,  рассказывая,  что
Крюгер лишил гиганта человеческого облика. Но Кербек лишь мычал в ответ, и
Кинросс не знал, понимает его швед или нет. Мэри тоже держалась особняком,
а  вокруг  нее  всегда  парили  птицы:  малиновки,  жаворонки,  колибри  и
белоснежные голуби. При встрече Кинросс пытался поговорить с Мэри,  но  та
совсем не слушала его, рассеянно глядя по сторонам.
   - Этот мир поглощает тебя, Мэри. Ты  постепенно  растворяешься  в  нем,
теряя себя. Разве тебе не хочется вернуться обратно в Куинсленд, пока  еще
существует такая возможность? Потом будет слишком поздно.
   - Здесь птицы, - ответила она. - Мне тут хорошо.
   - Это не ответ, Мэри, - раздосадованно сказал Кинросс. Он посмотрел  на
ее алые губы, темные брови, ясное лицо. Ему вдруг захотелось обнять ее,  и
Кинросс положил ей руку на плечо. Но она выскользнула из его объятий.
   - Мэри, я должен вернуть тебя в Куинсленд. Это моя обязанность.
   Но она пошла прочь, напевая себе под нос незатейливую мелодию.  Кинросс
хмуро проводил ее взглядом. Вскоре он увидел  ее  стоящей  с  Кербеком  на
вершине холма. Казалось, они о чем-то беседуют...


   Каждый день в деревне появлялись новые жители. Они приходили по одному,
по двое, по трое. Однажды Кинросс спросил у Ланкено:
   - Как вы думаете, долго ли это будет продолжаться?
   - Число новоприбывших постепенно сокращается, -  сообщил  фон  Ланкено.
Очевидно, большинство желающих уже попали в этот мир. К  тому  же,  и  это
тоже следует иметь в виду, по мере  заполнения  этого  мира,  он  начинает
понемногу терять свою привлекательность.
   - Но когда же наступит предел?
   - Надеюсь, до этого еще далеко. Нам нужны тысячи людей,  чтобы  создать
полноценное общество. Нам также потребуется расширить границы этого  мира.
Сейчас, по моим подсчетам, наш мир  составляет  всего  лишь  пять  миль  в
диаметре.
   - А разве Крюгер не может расширить границы?
   - В принципе, да, но это потребует от  него  невероятных  усилий.  Хотя
все, что лежит за барьером, вообще не имеет никаких границ. Разве  это  не
восхитительно, господин Кинросс?
   - Скорее, угнетающе, - мрачно ответил Кинросс.
   - Но почему же? Ведь чем больше населения, тем больше  нам  понадобится
жизненного пространства. Я думаю, со временем мы  можем  сделать  наш  мир
сферическим и вообще отодвинуть барьер реальности в другое измерение.
   - Кто это - "мы"? - резко спросил Кинросс. - Вы и Крюгер?
   - Нет, все мы. Все наше сообщество. Вы тоже сможете принять участие...
   - Покорнейше благодарю, господин Ланкено.
   Тот поджал губы.
   - Господин Кинросс, - торжественным тоном произнес он, - в любое время,
как только вы пожелаете, вы сможете занять  положение,  которое  по  праву
принадлежит вам в этом мире. И я искренне  призываю  вас  сделать  это.  Я
возложил на себя руководство только потому...
   - Я не хочу принимать в этом никакого участия! Проклятый Крюгер  и  его
проклятый мир. Что он сделал с девушкой по имени Мэри Чедвик!
   -  Герр  Крюгер  любит  вас,  господин  Кинросс.  В  связи  с   особыми
обстоятельствами вашего  появления  в  этом  мире  мы  и  господин  Гарсия
являемся как бы органами осязания. Он может воспринимать этот  мир  только
через всех нас, а также через туземцев, живущих на холмах.
   - Я не слишком хорошего мнения о Крюгере. Надеюсь, он до сих пор сходит
с ума от жажды.
   Фон Ланкено предупредительно поднял руку.
   - Он до сих пор страдает от жажды, - тихо произнес он, - и  вы  слишком
жестоки, господин Кинросс. Уж если вам необходимо кого-нибудь  ненавидеть,
выберите меня, но не герра Крюгера.
   Кинросс задумчиво окинул его взглядом.
   -  И  зачем  вы  только  бреетесь  каждый  день?  -   сказал   Кинросс.
Развернувшись, он быстрым шагом пошел прочь.
   Обернувшись  через  некоторое  время,  он  увидел,  как   Мэри   Чедвик
разговаривает с фон Ланкено, весело улыбаясь. Кинросс мрачно выругался.


   Вечером того же дня Кинросс предложил Гарсии попытаться перейти обратно
через  барьер.  Мексиканец  отказался,  сославшись  на  то,   что   занят,
разрабатывая вместе с фон Ланкено новый ритуал для жителей деревни.
   - Как хочешь, - сказал Кинросс, - тогда я сделаю  это  сам.  Просто  не
буду верить в то, что он существует, и  пройду  через  него  безо  всякого
труда. Точно так же, как я это сделал в океане.
   - И тогда ты снова окажешься в  баркасе,  где  тебе  тут  же  перережут
горло, - ответил Гарсия.
   Кинросс  боролся  с  барьером  весь  день.  Он   подошел   вплотную   и
почувствовал знакомое головокружение. Затем в воздухе перед ним  возникало
ухмыляющееся лицо Крюгера в окружении птиц, и он снова оказывался  в  миле
от холма. Измученный и раздосадованный Кинросс под вечер вернулся домой.
   Ланкено назвал это  миром  магии,  подумал  он.  Но  если  птицы  могут
перелетать через барьер, то я тоже могу его преодолеть. К тому же, я делаю
это ради Мэри. Если бы она только согласилась мне помочь...
   Кинросс решил совершить еще одну  попытку  во  время  ближайшей  грозы,
когда Крюгер будет слишком занят со своими демонами дождя. Однажды  утром,
несколько дней спустя, небо внезапно  потемнело,  возвещая  о  приближении
грозы. На склонах холма неистово плясали пигмеи. В порывах ветра  носились
едва видимые тени серых женщин. Как только на  землю  упали  первые  капли
дождя, Кинросс стал подниматься по склону холма.
   По мере приближения к барьеру гроза стала усиливаться. Гремел гром, и в
сверкании молнии Кинросс видел беснующихся демонов. Носящиеся над  головой
серые женщины оглашали окрестности своими жалобными стонами.
   Целый день  он  сражался  с  барьером,  выкрикивая  проклятия  в  адрес
Крюгера. Он падал на землю и поднимался, каждый раз обнаруживая себя вдали
от заветного места.  Он  тяжело  дышал,  и  все  тело  ломило  от  боли  и
усталости. Наконец, он был вынужден признать тщетность своих усилий и стал
медленно спускаться в долину.
   - Ничего, Крюгер, - прохрипел он, - в следующий раз я одолею тебя!
   Гроза стихала по мере  того,  как  он  приближался  к  деревне.  Увидев
наполненные водой овраги, Кинросс позлорадствовал, что по крайней мере  он
заставил Крюгера разрушить деревню фон Ланкено. Как только  он  подошел  к
долине, дождь полностью прекратился. Через полмили он увидел, что  деревня
ничуть не пострадала.
   Когда он приблизился к своей хижине, из кустов вышла Мэри. На голове  и
плечах у нее сидели белые голуби. Она странно улыбнулась Кинроссу.
   - Ты что, Аллан, ходил купаться?
   Он глупо уставился на ее сухую одежду.
   - А разве здесь не бушевала гроза?
   - Нет, немного покапал дождь, но  тут  же  прекратился,  -  ответила  с
улыбкой Мэри. - Иди в хижину и высуши одежду. Ты выглядишь таким усталым.
   Прихрамывая, он зашел в свою хижину и сбросил с себя мокрую одежду.
   Она улыбнулась и назвала меня Алланом, подумал  он.  И  здесь  не  было
дождя. Назвала меня Алланом. Проклятие...


   Однажды утром, гуляя далеко от деревни, Кинросс услышал странные звуки.
На поляне он увидел Питера Уайта, который вместе с двумя жителями  деревни
пытался срубить толстый вяз. Бородатый родезиец загорел и выглядел сильным
и крепким. Все трое заметили Кинросса, но избегали смотреть в его сторону,
как и остальные жители деревни.
   - Уайт! - позвал Кинросс. - Подойди сюда!
   Родезиец не обратил на него никакого внимания.
   - Приказываю именем Крюгера! - разозлившись, закричал Кинросс.
   Уайт неохотно подошел к краю поляны.
   - Уайт, ты ведь раньше был настоящим  мужчиной,  -  сказал  Кинросс.  -
Разве ты не хочешь стать им снова?
   - Я и так мужчина, - спокойно ответил родезиец.
   - Мужчине нужна жена. У тебя есть жена, Уайт?
   - Скоро герр Крюгер даст мне жену.
   - Да при чем здесь Крюгер, черт побери! Я имею в виду  там,  откуда  ты
пришел. В Родезии.
   - Я всегда был здесь.
   - Неправда. Ты пришел сюда из другого  мира  и  если  постараешься,  то
вспомнишь его. Ну, давай же!
   Родезиец нахмурился.
   - Тогда я был другим. То был плохой мир.
   - Неважно! Приказываю тебе именем Крюгера вспомнить свою жену и детей!
   Лицо родезийца потемнело.
   - Много жен и много детей. Мы  жили  под  землей  в  туннелях,  которые
копали всю жизнь. Один из туннелей вывел меня в мир Крюгера.  Я  вышел  из
тьмы к свету. Это все, что я помню.
   - Ладно, возвращайся к своей работе, - сказал Кинросс.
   Уайт даже не пошевелился.
   - Сначала вы должны снять с меня имя Крюгера, - сказал он.
   - Хорошо, я снимаю с тебя его имя.
   - Еще один раз. Вы два раза заклинали меня его именем.
   - Ладно, снимаю еще раз. Иди работай!
   Родезиец повернулся и  пошел  прочь.  Через  несколько  секунд  Кинросс
услышал, как топоры снова застучали по дереву.


   Вернувшись в хижину, Кинросс долго не мог уснуть. Его одолевала ярость.
Мир Крюгера.  Учение  Крюгера.  Ни  слово,  ни  мысль,  ни  образ.  Только
действие. Что способно помочь? Какое бездумное, слепое действие?
   Кинросс решил, что больше не станет приносить фрукты на алтарь Крюгеру.
От этой мысли ему стало легче, и он заснул.


   Проснувшись рано утром, Кинросс пошел в рощу, где позавтракал фруктами.
Бродя без цели по окрестностям долины, он  вышел  к  стене  темного  леса,
отделявшего долину от пещеры. Повинуясь внезапно появившемуся чувству,  он
вошел в лес и скоро оказался на поляне. Двое жителей деревни -  мужчина  и
женщина - складывали фрукты на каменный алтарь.  У  входа  в  пещеру,  как
всегда, сидел Сильва. Кинросс пытался поговорить со стариком, но тот  лишь
раскачивался из стороны в сторону и что-то бормотал про  демонов.  Кинросс
пожал плечами, развернулся и пошел обратно в долину.
   Это было прекрасное утро. В лазурном небе летали разноцветные птицы,  в
зеленой траве  пестрели  цветы.  По  деревне  бродили  жители  в  нарядных
одеждах. Недалеко от хижины Мэри  горел  костер,  и  Кинросс  почувствовал
приятный  запах  древесного   дыма.   Ему   хотелось   насладиться   таким
замечательным утром, но что-то мешало ему слиться  с  жителями  деревни  в
порыве радости. Он бесцельно ходил по деревне, бродил по фруктовым  рощам,
тщетно пытаясь придумать, какое именно действие требуется совершить, чтобы
вырваться из этого мира. После долгих  часов  мучительных  размышлений  он
решил вернуться в хижину и там попытаться преодолеть барьер.
   Кинросс лег ничком на пол и несколько часов провел в  таком  положении,
стараясь расслабить все свои мышцы и освободиться от  мыслей.  Наконец  он
услышал в воздухе знакомый серебряный голос.
   - Кинросс, я хочу есть и пить. Принеси мне фрукты.
   - Нет, эта роль не для меня. У тебя  сотня  людей,  для  которых  будет
счастьем обслуживать местного божка.
   - Я должен получать это от тебя, Кинросс. Мы связаны незримой нитью.  Я
спас тебе жизнь, а ты силой своей воли помог мне перенести сюда мое  тело.
Ты передо мной в долгу.
   - Я не согласен с тобой. Даже если я перенес  твое  тело  в  этот  мир,
сейчас я раскаиваюсь в этом.
   - Не забывай, Кинросс, здесь  я  обладаю  огромной  властью.  Кербек  и
Сильва не приносят мне фруктов. Я могу заставить их...
   - Неправда, Крюгер. Ты даже не можешь заставить меня двигаться.
   - Я не собираюсь  этого  делать.  Я  хочу,  чтобы  ты  помогал  мне  по
собственной воле.
   - Ты просто не можешь ничего сделать. Я уже испытал тебя.
   - Не в полной мере, Кинросс. Мне не хотелось причинять тебе боль.
   Внезапно голос пропал, и Кинросс  почувствовал  ужасную  усталость.  Он
закрыл глаза. Первый раунд я выиграл, подумал он.
   Вдали послышались раскаты грома. "Второй раунд?". Поднявшись, он  вышел
из хижины. Мрачные грозовые тучи закрыли все  небо.  Черные  демоны  дождя
плясали на холмах. Кинросс поспешно набрал дров  и  принес  их  в  хижину.
Огородив камнями место посреди хижины, он развел огонь.
   Гроза  началась  внезапно.  Яркие   вспышки   молний   чередовались   с
оглушительными раскатами грома. Крупные капли дождя неистово барабанили по
крыше. Дрожа от холода, Кинросс сидел у костра. День  сменился  ночью,  но
гроза не утихла. Прижавшись к теплым камням возле огня, Кинросс уснул.
   Утро было ясным и холодным. Землю покрывал тонкий слой снега. На  траве
и ветках деревьев серебрился  иней.  Дрожа  от  холода,  Кинросс  стоял  в
дверях, когда услышал хруст снега. Кто-то направлялся в его  сторону.  Это
оказался фон Ланкено. Впервые за все время Кинросс увидел его небритым.
   - Простите, господин Кинросс, что нарушаю ваше уединение. Но я вынужден
побеспокоить вас.
   - Какое уединение?
   - Как какое? Вы ведь уже несколько недель не покидаете свою хижину.  Но
я бы хотел поговорить с вами насчет этого холода...
   - Если вы не можете переносить холод,  то  отпустите  бороду,  как  это
сделал я.
   - Я не боюсь холода, господин Кинросс. Прежде,  чем  оказаться  в  этом
мире, я тридцать часов пролежал на снегу в  горах  на  высоте  шестнадцать
тысяч футов. Именно  тогда  у  меня  начались  видения...  Вы  задели  мою
гордость, господин Кинросс.
   Кинросс промолчал.
   - Как долго вы еще собираетесь спорить с герром Крюгером? - спросил фон
Ланкено.
   - Наверное, пока ад не замерзнет, - хрипло рассмеялся Кинросс, а  потом
добавил: - Пока Крюгер не позволит мне пересечь барьер. Мне и Мэри Чедвик.
   - Он никогда не отпустит вас, господин Кинросс. А мисс Чедвик  и  вовсе
не желает покидать этот мир.
   - Это Крюгер сделал ее такой!
   - Мэри всегда была такой. Мы с ней часто встречаемся  и  много  времени
проводим в разговорах. Я узнал о ней довольно много. Надеюсь, в будущем  я
познакомлюсь с ней еще ближе. Но я понимаю, что вы хотели сказать...
   - Вас прислал сюда Крюгер? - резко спросил Кинросс.
   - Нет-нет. Я сам  решил  к  вам  прийти.  Наблюдая  за  вами,  господин
Кинросс, я стал лучше понимать герра  Крюгера.  Скажите,  вы  знаете,  что
жители деревни страдают от холода и голода? Разве вы  не  чувствуете,  что
ответственность за это лежит на вас?
   - За все, что происходит в этом мире, отвечает Крюгер. Пусть он сделает
так, чтобы снова было тепло.
   - А если он не захочет этого сделать? Что произойдет тогда?
   - Тогда мы будем продолжать страдать от холода и голода. Возможно,  это
прояснит мозги некоторым жителям, и  они  помогут  мне  преодолеть  барьер
реальности.
   - Они не станут  этого  делать,  в  этом  я  абсолютно  уверен.  Однако
позвольте выразить свое восхищение вашим упорством и  настойчивостью.  Вам
удалось отодвинуть барьер довольно далеко. Вы, господин Кинросс, обладаете
огромной волей. Я выражаю надежду, что  вы  все-таки  смиритесь  со  своим
положением и займете в этом мире место, на которое вы имеете полное право.
   - Либо я выберусь отсюда, либо умру. Вот это мое право.
   - Господин Кинросс, у жителей деревни тоже  есть  право  -  остаться  в
живых. Ни я, ни господин Гарсия не будем настраивать  их  против  вас.  Но
герр  Крюгер  может  являться  жителям  деревни  во  сне  и  отдавать   им
приказания. И если они восстанут против вас, мы с  господином  Гарсией  не
станем им мешать.
   - Ну что ж, это справедливо, - отметил Кинросс.
   - В таком случае разрешите откланяться, - сказал фон Ланкено  с  легкой
усмешкой на устах. Отсалютовав, он молча развернулся и пошел прочь.
   Через несколько минут Кинросс услышал звук быстрых и легких шагов.
   Это была Мэри Чедвик с искаженным от  ярости  лицом.  Она  прижимала  к
груди дюжину белых голубей.
   - Бедные  птицы  умирают  от  холода.  Они  отморозили  свои  маленькие
крылышки. А ласточки...
   - Прости, - пробормотал Кинросс. - Я не хотел...
   - Тогда немедленно прекрати это! Глупец! Собери эти идиотские фрукты  и
положи их на тот дурацкий алтарь!
   - Это Крюгер приказал тебе прийти ко мне? - поинтересовался Кинросс.
   Она  презрительно  окинула  его  взглядом.  Кинросс  почувствовал,  как
вспыхнуло его лицо.
   - Почему ты во всем винишь меня, а не Крюгера? - спросил он.
   - Потому что я могу прийти к тебе, но не могу прийти к Крюгеру.  Ступай
за фруктами!
   - Ладно, - понуро кивнул Кинросс. - Я  сделаю  это  только  ради  тебя,
Мэри. Только ради тебя, а не ради Крюгера. -  Он  пытливо  заглянул  в  ее
глаза, в которых все еще полыхал огонь.
   - Конечно, ради меня, - сказала она. -  Поэтому  я  и  пришла  к  тебе,
идиот!
   - О Боже! - пробормотал  Кинросс  и  быстро  ушел  от  Мэри.  Когда  он
вернулся из рощи, снег уже растаял под лучами теплого солнца.
   Второй раунд закончился вничью, подумал он.


   Шли дни. Недели укладывались в месяцы.  Каждое  утро  Кинросс  приносил
фрукты. Кладя их на каменный алтарь, он шептал: "Для тебя, Мэри". И каждое
утро он оставлял цветы возле хижины Мэри. К вечеру они исчезали,  хотя  он
никогда не видел, чтобы она их брала.
   Почти каждый день в  мире  Крюгера  появлялись  новые  люди,  и  вскоре
население Крюгертауна  возросло  до  трехсот  человек.  Время  от  времени
Кинросс беседовал с Гарсией или с фон Ланкено. Последний  обсуждал  с  ним
планы строительства еще одной деревни. А Гарсия с гордостью  сообщил,  что
Пилар беременна, и он надеется, что у них родится сын.
   Иногда Кинросс разговаривал с другими жителями деревни. Никто из них не
помнил своей родины. Все они полагали, что раньше жили под  землей  и  что
когда-нибудь они снова вернутся туда, чтобы заснуть. Они ничего не знали о
смерти.
   Наконец Кинроссу надоело слоняться без дела, и он решил построить  себе
дом в миле от деревни.  Он  приносил  огромные  камни  из  ручья,  которые
выкладывал Друг на друга, скрепляя их глиной. Несущие опоры он  сделал  из
стволов железного дерева. Внутри соорудил нечто вроде камина. Потом  решил
смастерить мебель. Несколько раз он видел Мэри,  которая  не  проявляла  к
строительству ни-малейшего интереса.
   - Ах, Аллан, Аллан, - иногда со смехом  говорила  она,  -  и  зачем  ты
только зря тратишь свое время и силы. Лучше бы  ты  как  раньше  гулял  по
рощам.
   - А ты согласна гулять со мной? - спросил ее Кинросс.
   Рассмеявшись, она развернулась и ушла в окружении своих птиц.
   Кинросс обнес дом каменным забором, за которым разбил сад. Прорыв канал
от ручья, он соорудил в саду небольшой бассейн. Набрав в  роще  семян,  он
посеял их в саду. Вскоре к нему стали  прилетать  птицы,  чтобы  поклевать
ягод. Но Мэри так ни разу и не зашла к нему в гости.
   - Камни мало привлекают меня, - сказала она  ему  как-то  раз.  Большую
часть времени она проводила с фон Ланкено, и Кинросс старался избегать их.
Его мучила мысль, что их могут связывать не  только  дружеские  отношения.
Погруженный в невеселые раздумья, он забросил свой дом  и  снова  принялся
бесцельно бродить по холмам и рощам. Иногда он встречал Кербека.  Огромный
швед совсем одичал и стал похож на косматого медведя. Каждое утро  Кинросс
исправно приносил фрукты к пещере и оставлял их на алтаре.
   Однажды, спустившись с холмов в долину, он  увидел  молодую  жительницу
деревни, которая подвязывала виноградные лозы.  Смуглокожая  девушка  была
одета в простую холщовую юбку. Увидев Кинросса, она  прекратила  работу  и
стояла с опущенной головой, ожидая, пока  тот  пройдет  мимо.  Но  Кинросс
остановился и обратился к девушке, используя свой  немногочисленный  запас
испанских слов.
   - Как тебя зовут?
   - Милагрос, сеньор, - тихим голосом ответила девушка, не поднимая глаз.
   - Ты очень красивая, Милагрос.
   - Пожалуйста, мне надо работать... Сеньор Крюгер...
   - Пошли со мной, Милагрос. Я приказываю тебе именем сеньора Крюгера.
   Сначала девушка залилась краской, а потом ее лицо побледнело. Ее  глаза
наполнились слезами.
   - Пожалуйста, я вас очень прошу, не приказывайте мне...
   - Кто тебе приказывает? - раздался мужской голос из-за виноградных лоз.
- А, это ты, Кинросс...
   Босой, в коротких саржевых штанах, Гарсия вышел к Кинроссу.
   - Что здесь происходит? - поинтересовался он.
   - Я хотел с ней поговорить...
   Гарсия что-то спросил у девушки по-испански, и та ответила  ему  тихим,
дрожащим голосом. Сжав кулаки, Гарсия повернулся к Кинроссу.
   - Ну-ка сними с нее имя Крюгера!
   - Милагрос, я снимаю с тебя  имя  Крюгера,  -  быстро  сказал  Кинросс.
Гарсия, я...
   - Сними с нее имя по-испански, - злым голосом перебил  его  мексиканец.
Когда Кинросс сделал это, он отослал девушку прочь.
   - Кинросс, - сказал Гарсия, - я не могу лишить тебя власти использовать
имя Крюгера, но если ты будешь использовать это имя  против  его  воли,  я
убью тебя. Ты меня хорошо понял?
   - Не стоит делать поспешных выводов. Откуда ты знаешь, что я хотел?
   - Милагрос поняла, чего ты от нее добивался. И я ей верю.
   - Можешь верить чему хочешь. Мне все равно.
   - Кинросс, держись подальше от жителей деревни. Это я  приказываю  тебе
именем Гарсии. Ты, конечно, умнее меня,  но  что  касается  драки...  -  И
мускулистый мексиканец угрожающе  помахал  огромным  кулаком  перед  лицом
Кинросса.
   Кинросс стиснул зубы. Некоторое время он  молча  глядел  на  Гарсию,  а
потом сказал:
   - Ладно, Гарсия. Я тебя понял. Но единственный человек, с которым бы  я
подрался, к сожалению, бестелесный.
   - Вот и хорошо,  -  ответил  мексиканец.  -  Надеюсь,  ты  на  меня  не
обижаешься. Будем считать, что мы заключили с тобой договор. Согласен?
   - Согласен, - ответил Кинросс.
   Вернувшись в свой сад за каменной  стеной,  он  увидел,  как  несколько
голубей клюют перезревший плод манго, который он  оставил  специально  для
птиц.  Они  ничуть  не  испугались,  когда  он  подошел  к  ним  вплотную.
Нагнувшись, Кинросс быстрым движением схватил двух  голубей.  Сначала  они
пытались вырваться, а потом успокоились в  его  руках.  Он  отнес  птиц  в
хижину, сам не зная зачем он это делает.
   Давно уже наступила ночь, а Кинросс все еще сидел возле  камина,  глядя
на тлеющие угли. Да, он мог справиться с Гарсией,  потому  что  был  умнее
мексиканца. Но как бороться  с  человеком,  у  которого  нет  тела?  Какое
действие необходимо для этого? Какое бездумное действие?..
   В чем слабость Крюгера? Что можно  использовать  против  него?  Кинросс
лишь однажды попытался бросить ему вызов, отказавшись приносить фрукты. Но
этот протест не принес никаких положительных результатов. Что  же  делать?
Какое действие?.. Какое бездумное, бессловесное действие?.. Внезапно дрожь
прошла по его телу. Он поднялся, взял голубей и вышел  из  хижины.  Пройдя
через темную рощу, он оказался возле алтаря. Старый Сильва  поскуливал  во
сне. Сделав то, что он обязан был сделать, Кинросс вернулся  домой  и  лег
спать. Он ничего не помнил.


   Солнце давно уже светило на небе, когда Кинросс вышел из хижины.  Чтобы
не заходить в деревню, он перешел на другой берег  ручья  и  направился  в
рощу. Сорвав два перезрелых плода манго, Кинросс понес их  Крюгеру.  Возле
входа в пещеру он как всегда увидел Сильву. Тот сидел с закрытыми  глазами
и тихонько постанывал. Справа от пещеры стояла  небольшая  группа  жителей
деревни. Они угрюмо молчали.
   Внезапно Кинросс увидел на алтаре двух обезглавленных голубей. Засохшая
кровь темнела на каменной поверхности. Кинросс нахмурился, пытаясь понять,
что это означает. Он попытался" припомнить события вчерашнего  вечера,  но
не смог. Подойдя ближе, он с такой силой  бросил  манго  на  окровавленный
алтарь, что кожица перезрелых плодов лопнула.
   - Для тебя,  Мэри,  -  громко  произнес  он.  С  вызовом  посмотрев  на
испуганно сгрудившихся возле пещеры жителей деревни, он ушел. Долгое время
он бродил по роще и только через  несколько  часов  направился  в  сторону
деревни.
   Странная тишина повисла в неподвижном  воздухе.  Жители  деревни  молча
направлялись к роще. Не слышно было обычных песен и щебетания птиц.  Когда
он вошел в деревню, до него донеслись причитания, полные горя и тоски.  Он
узнал голос Мэри.
   - Кто дал право тебе и твоему Крюгеру устанавливать в этом  мире  такие
законы. Ты убийца!
   Затем Кинросс услышал бормотания фон Ланкено. Судя по тону, тот пытался
успокоить девушку.
   - О мои бедные голубки! - снова запричитала Мэри. - Бедняжки! Я  заберу
всех птиц с собой!
   Кинросс увидел, как она выбежала из хижины и стала  быстро  подниматься
по склону холма. Ее золотистые волосы были  растрепаны,  а  лицо  искажала
гримаса боли. Вскоре она скрылась из виду.
   Внезапно Кинросс заметил, что никогда еще солнце в мире Крюгера не было
таким теплым и ласковым, деревья такими зелеными, а цветы  такими  яркими.
Прямо на его глазах из земли стали пробиваться грибы с красными  шляпками.
Из-за хижин вышел  фон  Ланкено.  На  его  гладко  выбритом  лице  застыло
скорбное выражение. Он подошел к  Кинроссу  и  хотел  что-то  сказать,  но
внезапно они услышали крик Гарсии. Повернувшись, они  увидели  мексиканца,
бегущего со стороны рощи.
   - Что-то случилось с жителями деревни, - задыхаясь  от  быстрого  бега,
крикнул он, обращаясь к фон Ланкено. - Они отказываются выполнять ритуалы.
Они не слушают меня!
   - Что они делают? - спросил фон Ланкено.
   - Ничего. Просто стоят и молчат.
   - Джо, произошло нечто очень важное. Пока я не знаю,  что  именно...  Я
как раз хотел поговорить по этому поводу  с  господином  Кинроссом...  Эти
голуби... Но ты прав, мы должны сделать так, чтобы жители вернулись в свои
хижины... Возможно, господин Кинросс согласится нам помочь.
   - Я бы лучше помог им вернуться обратно в свой мир, - ответил  Кинросс.
В голове у него царила сумятица.
   - Возможно, сейчас это будет лучшим решением. Не знаю, что  и  сказать,
господин Кинросс. Пойдемте посмотрим, что мы можем сделать.
   Внезапно они услышали душераздирающие крики, а затем  возбужденный  гул
голосов.
   - Это  Сильва!  -  воскликнул  Гарсия.  -  Por  Dios,  что  у  них  там
происходит?
   Он побежал в сторону рощи и вскоре скрылся среди  деревьев.  Кинросс  и
фон Ланкено ринулись следом. Внезапно крики прекратились.
   На поляне перед пещерой собрались  почти  все  жители  Крюгертауна.  На
каменном алтаре лежало тело старого португальца. Его  голова  представляла
собой кровавое месиво.
   Гарсия выругался по-испански. Фон Ланкено сжал кулаки.
   - Как это могло случиться? Я просто не могу себе представить...
   Какие-то смутные воспоминания появились в голове у Кинросса.
   -  Кинросс!  -  раздался  позади  них   приглушенный   шепот.   Мужчины
обернулись, но ничего не увидели.
   - Спасибо, Кинросс, - продолжал нашептывать голос,  -  за  то,  что  ты
научил меня, как избавиться от жажды.
   Фон Ланкено схватил Кинросса за руку.
   - Что вы сделали, Кинросс? - взмолился он. - Скажите, я  должен  знать!
Что вы сделали?
   - Лучше посмотрите, что происходит сейчас, - хрипло ответил Кинросс.
   Жители  стояли  полукругом  вокруг  алтаря.  Фон  Ланкено  приказал  им
вернуться в деревню, но они не обратили на его  слова  никакого  внимания.
Внезапно  они   увидели,   как   несколько   мужчин   подвели   к   алтарю
сопротивляющуюся девушку. Кинросс узнал в ней Милагрос. Он сразу же понял,
что ее ожидает судьба Сильвы.
   - Прикажите им именем герра Крюгера! - в отчаянии обратился к  Кинроссу
фон Ланкено.
   - Остановитесь, черт вас побери! - закричал Кинросс. - Я приказываю вам
именем Крюгера! - Его сердце было готово выскочить из груди.
   Но его слова не возымели никакого действия.
   - Кинросс, прошу вас, - взмолился фон Ланкено, - скажите мне, пока  еще
не поздно: что вы сделали?
   - Клянусь, не знаю, - прошептал Кинросс. - Действительно, не знаю.
   - Придется с ними сразиться, - прорычал Гарсия, сжав огромные кулачища.
- Смотрите, они остановились!
   Стая пестрых птиц внезапно вылетела из рощи  и  принялась  кружить  над
толпой. В задних рядах толпы замельтешили, люди  расступились,  освобождая
проход к алтарю.
   Это   был   Кербек.   Бронзовый   гигант,   словно   щепки,   растолкал
замешкавшихся. Подойдя к Кинроссу, он остановился, глядя на него ничего не
выражающими голубыми глазами. Следом на Кербеком шла  Мэри  Чедвик  -  как
всегда, в окружении птиц.
   - Он собирается убить Крюгера, - сказала  она.  В  ее  глазах  все  еще
бушевал огонь ярости.
   - Madre de Dios! - пробормотал Гарсия.
   Они молча наблюдали, как огромный  швед  обогнул  алтарь  и  решительно
направился ко входу в пещеру.  Из  темноты  пещеры  донесся  пронзительный
вопль, от которого у Кинросса прошел мороз по коже. Через мгновение оттуда
появился Бо-Бо, загородив своим массивным телом вход.
   Издав воинственный клич, Кербек бросился вперед. Огромный негр  ринулся
к нему навстречу. Два гиганта столкнулись,  и  земля  задрожала.  Обхватив
друг друга,  они  раскачивались  из  стороны  в  сторону,  пытаясь  каждый
повалить соперника. Толпа восторженно загудела, наблюдая за схваткой  двух
исполинов. Бо-Бо дрогнул и оступился. Оба великана рухнули  на  алтарь,  и
камни разлетелись в разные стороны. Катаясь  по  земле,  они  свалились  в
ручей, и чистая вода почернела и забурлила. Кинроссу показалось,  что  они
внезапно  стали  расти.  Обернувшись,  Кинросс  увидел,  как  Мэри  Чедвик
завороженно наблюдает за борьбой, слегка приоткрыв алые губы.
   Внезапно Кинросс почувствовал, как кто-то сильно сжал его  локоть.  Это
был фон Ланкено.
   - Сейчас, - прошептал он. -  Я  почти  уверен,  что  Крюгер  сейчас  не
контролирует барьер. Я преклоняюсь перед вами, господин Кинросс.  Возьмите
с собой женщину, если она согласна.
   Кинросс собрался с мыслями.
   - Мэри, ты готова пойти со мной?
   - Конечно, черт возьми! - ответила она. - Но  я  заберу  с  собой  всех
птиц.
   Повернувшись к Гарсии, Кинросс протянул руку мексиканцу.
   - Расстанемся друзьями, Джо? - спросил он.
   - Я не понимаю тебя, - ответил тот, - но желаю удачи.
   Они пожали друг другу руки, и Кинросс с Мэри  быстро  пошли  в  сторону
деревни.


   По дороге им встречались  пигмеи,  но  теперь  они  казались  размытыми
тенями. Небо стало матовым, каким было  в  самом  начале.  Деревья  и  все
остальные предметы потеряли четкость.
   - Мэри, - сказал Кинросс, - мне кажется, что мы уже преодолели барьер.
   - Это было бы здорово! - воскликнула девушка.
   Кинросс вел ее, держа за руку, разговаривая без умолку. Он  рассказывал
ей,  как  они  поженятся  и  обоснуются  в  Калифорнии.  Калифорния  очень
напоминает Куинсленд. Путешествия, театры, хороший дом, спокойная жизнь.
   Мэри не отвечала. Небо становилось все темнее, а  пейзаж  -  все  более
неопределенным. Когда они стали подниматься в гору и  темнота  сгустилась,
Кинросс понял, что им удалось вырваться из мира Крюгера. Птицы по-прежнему
сопровождали Мэри, но их стало гораздо меньше. Луна исчезла.
   Мэри часто останавливалась, и Кинроссу приходилось ждать  девушку.  Она
казалась печальной и задумчивой. Только раз она произнесла:
   - Птицы... Я не могу забрать всех с собой.
   Внезапно  донесся  жалобный  стон  выпи.  Мэри  резко  остановилась   и
посмотрела на Кинросса. Жалобный крик повторился.  Мэри  позвала  птицу  и
подняла руки к небу. Ничего не произошло.
   Мэри опустила руки.
   - Она не может прилететь ко мне, - со слезами в голосе сказала она. - Я
возвращаюсь обратно. Иди сам, Аллан.
   - Нет! - воскликнул Кинросс. - Ты должна пойти со мной! Никуда  я  тебя
не отпущу!
   Он схватил ее за плечи, но почувствовал внезапную слабость и рухнул  на
колени, в изнеможении цепляясь за девушку.
   - Останься со мной! - взмолился он.
   - Я должна вернуться,  -  ответила  она  ровным  голосом,  помогая  ему
подняться. - Я не смогу без моих  птиц.  Прощай,  Аллан.  -  И  она  нежно
поцеловала его в лоб.
   Он побрел прочь, боясь обернуться назад, чтобы снова не потерять силы.
   Через некоторое время он заметил, что на небе снова появилась луна. Идя
по дну оврага, Кинросс  наткнулся  на  широкую  нору,  уходящую  вниз.  На
мгновение он остановился, а затем решительно прыгнул вниз.
   Он катился  вниз,  ударялся  о  камни,  но  не  чувствовал  боли.  Небо
уменьшалось в размерах, а  серебряное  озеро,  ждущее  его  внизу,  росло.
Прошло еще несколько  мгновений,  и  воды  озера  сомкнулись  над  головой
Кинросса.
   Он размахивал  руками  и  ногами,  судорожно  пытаясь  выплыть.  Легкие
разрывались от недостатка воздуха. Внезапно он почувствовал боль в  пальце
и обнаружил,  что  сидит  возле  тернового  куста.  Его  одежда  оказалась
абсолютно сухой.
   Был день. Рядом бежал ручей, а неподалеку на песчаном  холме  виднелись
кенгуру. Кинросс взял пригоршню песка и пропустил его  сквозь  пальцы.  Он
мог  различить  даже  самую  маленькую  песчинку.  Настоящий   песок,   не
поддельный. Да, это был старый мир. Его мир. Кинросс встал и почувствовал,
как ему невыносимо хочется пить.
   Он подошел к ручью и, встав на колени,  принялся  жадно  пить  холодную
воду. Но жажда не проходила. Он опустил лицо в прозрачную воду и снова пил
до тех пор, пока не почувствовал, что больше в  него  уже  не  влезет.  Но
жажда продолжала терзать его. Он с трудом встал на ноги.
   До его слуха донеслись звуки. Всадники двигались к ручью. Он ощутил  их
каждой клеточкой своего тела - почувствовал этих теплых существ:  людей  и
лошадей. Он ощутил запах крови. Запах горячей крови, которая  текла  в  их
венах и артериях. От жажды у него помутилось в глазах, и Кинросс  внезапно
понял, кто он.
   Он притаился в надежде, что они не заметят его...

Last-modified: Thu, 27 Jul 2000 05:14:14 GMT

Оцените этот текст: