рмотал он. - Ну, теперь нам не страшны чужеземцы в масках - в любую минуту мы можем исчезнуть... - Помнится, вы говорили, что вам нельзя покидать город, - сказал Оладан. - Да. Но эти машины дадут нам возможность забрать город с собой. Хокмун не успел его ни о чем спросить - с улицы донеслись крики и топот. Он боком подкрался к окну и осторожно выглянул. Внизу стояли д'Аверк, оба его помощника и десятка два воинов, один из которых показывал на окна. - Нас заметили! - хрипло произнес Хокмун. - Надо бежать. Их слишком много. Ринал нахмурился. - Если мы включим машину, то спасемся, но вы снова попадете в плен. Не знаю, что и делать. - Включайте. С д'Аверком мы как-нибудь справимся сами. - Мы не можем бросить вас на произвол судьбы! Если бы не вы, нам... - Включайте машину! - снова крикнул Хокмун. Но Ринал бездействовал. Под окном что-то негромко стукнуло в стену. - Они ставят лестницы! Еще минута, и они будут здесь! Ринал, решайтесь! - Решайся, Ринал! - тихо повторила женщина-призрак. - Если то, что мы слышали о герцоге - правда, д'Аверк не причинит ему вреда. Во всяком случае, сейчас. - О чем это вы? - подозрительно спросил Хокмун. - Откуда вы знаете? - У нас есть друг, который приносит нам новости о том, что происходит в мире, - ответила женщина. - Он тоже служит Рунному Посоху... - Воин в доспехах из золота и черного янтаря? - перебил Хокмун. - Да. Он рассказывал о тебе... - Герцог Дориан! - закричал Оладан, показывая на окно, за которым появилась голова в маске Вепря. Выхватив меч из ножен, Хокмун бросился к окну и вонзил острие в щель между маской и латным воротником воина. Захлебываясь кровью, тот полетел вниз. Хокмун попытался столкнуть лестницу, но ее крепко держали внизу. Второго воина, вскарабкавшегося наверх, Оладан оглушил ударом по голове, но тот повис, держась за перекладину. Хокмун рубанул по пальцам в латных рукавицах, и Вепрь с воплем рухнул на землю. - Включайте машину! - крикнул Хокмун в отчаянии. - Долго нам не продержаться! Сзади раздался мелодичный звон, и у герцога Кельнского закружилась голова. Но он все же сумел сразить еще одного Вепря. Затем все кругом задрожало и окрасилось в алый цвет. Воины внизу завопили от удивления или, скорее, от страха. Багровые развалины дрожали - казалось, город вот-вот рассыпется в прах. Наконец машина умолкла, и Сориандум исчез. Хокмун медленно полетел на восток. В ушах, слабея, звучал голос Ринала: - Сориандум не достанется нашим врагам. Вы спасли нас от верной гибели, и за это мы дарим вам вторую машину. Она может переместить в иное пространство-время большую территорию. Хокмун опустился на каменистую землю, напоминавшую свежевспаханное поле. От города не осталось и следа. Где-то в стороне вопили гранбретанцы. Оглянувшись, Хокмун увидел то, что их так испугало. Над толпой латников высилась зверь-машина. Вокруг нее валялись раздавленные и растерзанные тела. Потрясая мечом, д'Аверк гнал своих солдат в бой. Металлические шипы на спине зверя сотрясались от яростного рева, челюсти щелкали, а длинные когти вспарывали доспехи и рвали плоть. - Зверь сделает все, что нужно, - сказал Хокмун. - Смотри, Оладан, - наши кони! Ярдах в трехстах стояли два напуганных скакуна. Через минуту Хокмун и Оладан вскочили на них и помчались прочь от механического чудовища, терзавшего Вепрей д'Аверка. Снова двое отважных путешественников ехали к морю. В седельной сумке Хокмуна, бережно завернутый в лоскут материи, лежал подарок призраков. По склонам холмов, покрытых жестким дерном, лошади шли гораздо быстрее, чем по песку пустыни. Вскоре путники достигли широкой долины реки Евфрат. На берегу они сделали привал. Это место не годилось для переправы - река здесь была широка, а течение - слишком сильное. Ближайший брод, отмеченный на карте Хокмуна, находился в нескольких милях южнее. Устремив неподвижный взгляд вдаль, Хокмун сидел у реки, окрашенной закатным солнцем в алый цвет. Оладан, разжигавший костер, услышал его тяжкий вздох и поднял голову. - Что тревожит тебя, герцог Дориан? - Будущее, Оладан. Если д'Аверк не солгал, что Камарг осажден, фон Виллах убит, а граф Брасс ранен, то боюсь, барон Мелиадус успеет выполнить до нашего приезда свое обещание и оставит от Камарга только пепел и грязь. - Рано горевать, герцог Дориан, - бодро сказал Оладан. - д'Аверк хотел отравить вам последние часы жизни. Камарг наверняка еще держится. Помните, вы мне рассказывали о мужестве и доблести его защитников? Я уверен, что они выстоят. Вот увидите... - Увижу ли? - глядя на темнеющий вдали берег, спросил Хокмун. - Увижу ли, Оладан? Я знаю: д'Аверк не лгал о других успехах гранбретанцев. Если Сицилия пала, то они наверняка уже вторглись в Итолию и Испанию. Ты понимаешь, что это значит? - Признаюсь, я слаб в географии, - смущенно ответил Оладан. - Это значит, что орды Темной Империи перерезали все пути в Камарг. И на суше, и на море. Теперь мало добраться до моря и найти корабль - надо еще пройти по Сицилийскому каналу, а там, должно быть, полным-полно гранбретанских судов. - Если так, почему бы нам не выбрать другой путь? Например, тот, которым вы пробирались на Восток? Хокмун нахмурился. - Тогда я большую часть пути летел. Если возвращаться этой дорогой, уйдет вдвое больше времени. Да и гранбретанцы проникли в те края. - Но земли, где они правят, можно обойти, - возразил Оладан. - На суше у нас будет хоть какой-то шанс, а в море мы обречены. - Ты прав, - задумчиво произнес Хокмун. - Но нам придется пересечь Туркию, а это займет несколько недель. Потом надо будет переплыть Черное море - я слышал, там еще нет кораблей Темной Империи. - Он сверился с картой. - Да, через Черное море в Румынию. Но чем ближе к Франции, тем опаснее будет наш путь. Там повсюду враги. И все же ты прав - если отправимся этой дорогой, у нас будет больше шансов. Пожалуй, надо убить двух гранбретанцев и надеть их маски. У нас перед ними есть одно преимущество: мы можем по лицу узнать друга или врага, а они - нет. Эх, знать бы нам тайные языки разных орденов - тогда бы мы где угодно могли путешествовать в чужих доспехах и масках. - Вы решили отправиться другим путем? - спросил Оладан. - Да. Утром поедем на север. Много долгих дней ехали они по берегу Евфрата, и наконец пересекли сирийско-туркскую границу и остановились в тихом городке Бирачеке. Хозяин постоялого двора явно заподозрил в них слуг Короля-Императора и сказал, что свободных мест нет. Ткнув пальцем в Черный Камень, Хокмун представился: "Я - герцог Дориан, заклятый враг Гранбретании, последний из герцогов Кельнских". Оказалось, что даже в этом провинциальном городке о нем знают - в тот же миг перед путниками гостеприимно распахнулась дверь. Позже они сидели в трапезной и пили сладкое вино, беседуя с караванщиками, прибывшими незадолго до них. Караванщики были смуглые, с иссиня-черными шевелюрами и бородами, лоснящимися от масла. Одеждой им служили кожаные блузы, шерстяные кильты ярких расцветок и шерстяные же накидки с узором из фиолетовых, красных и желтых геометрических фигур. Такие наряды, сказали они, носят только слуги Иенахана, богатого анкарского купца. Каждый из караванщиков был вооружен кривой саблей без ножен, но с богато украшенным эфесом и гравированным клинком. Караван-баши Салим, человек с пронзительными голубыми глазами и похожим на ястребиный клюв носом, перегнувшись через стол, тихо спросил у Хокмуна с Оладаном: - Вы слыхали, что в Истамбул прибыли посланцы Темной Империи? Они подкупили алчного калифа и его приближенных, и те позволили расположиться в городе большому отряду воинов в масках. Хокмун отрицательно покачал головой. - Я слабо представляю, что творится в мире. Но я верю тебе. В обычаях гранбретанцев сначала покупать за золото, а потом отбирать силой. Салим кивнул. - И мне так кажется. Думаете, северные волки точат зубы, чтобы напасть на Туркию? - Не только на Туркию - на весь мир. Даже на Амарик. Они мечтают покорить даже те страны, которые существуют разве что в сказках. Они хотят завоевать Азиакоммунисту - хотя эту страну надо еще найти. Аравию и Восток они считают всего-навсего плацдармом. - Но откуда им взять столько сил? - удивился Салим. - Сил у них достаточно, - уверенно ответил Хокмун. - Кроме того, они безумны - а безумие делает их свирепыми, коварными и изобретательными. Я бывал в Лондре - столице Гранбретании. Ее архитектура напоминает дурной сон. Я видел Короля-Императора в Тронной Сфере с белой как молоко жидкостью. Это дряхлый старик со звонким голосом юноши. Я видел лаборатории ученых-чародеев, подаривших ему бессмертие. Этим лабораториям нет числа, в них полным-полно необыкновенных машин. Сами ученые не знают всего, на что способны их машины. Я беседовал кое с кем из знати, и я знаю их желания - тебе, человеку со здоровым рассудком, даже не вообразить, насколько безумны подданные Темной Империи. В них не осталось почти ничего человеческого, они равнодушны друг к другу и уж тем более к тем, кого считают "низшей расой" - то есть, ко всем негранбретанцам. Они завоевывают страну за страной, оставляя на своем пути распятия с трупами мужчин, женщин, детей и даже животных... - Полно, герцог Дориан! Вы преувеличиваете. Пристально посмотрев Салиму в глаза, Хокмун медленно, с нажимом произнес: - Ошибаешься, торговец. Невозможно преувеличить зло, творимое гранбретанцами. Салим содрогнулся. - Я... Я вам верю, - пробормотал он, помрачнев. - Правда, верить не хочется. Как же нашей маленькой Туркии устоять против таких жестоких и могучих завоевателей? Хокмун тяжело вздохнул. - Я могу посоветовать только одно: не продавайтесь гранбретанцам, не пускайте их на вашу землю. Но убеждать вас в этом - напрасная трата слов. Люди жадны и не видят истины за блеском золота. Сопротивляйтесь - вот что я бы вам посоветовал. Встречайте беду, как подобает людям чести - отважным, гордым и мудрым людям. Но и это не выход - тех, кто бросает вызов Темной Империи, ждут пытки и казни. Их жены на глазах у них будут изнасилованы и растерзаны, а дети брошены в пламя, которое охватит целые города... Но вас ждет та же судьба, если вы не решитесь взять в руки оружие. Или хуже того - судьба рабов, готовых на любые подлости, лишь бы спасти свои шкуры. Я говорил о чести, и честь запрещает мне красивыми речами вдохновлять вас на благородную битву и геройскую смерть. Я ненавижу гранбретанцев и мечтаю всех их уничтожить; у меня есть могущественные союзники и удача, но все же я чувствую, что рано или поздно Король Хуон мне отомстит. Тем, у кого осталось мужество и кто готов бороться, я бы посоветовал применять хитрость. Хитрость, мой друг, - это единственное наше оружие. - То есть, делать вид, что ты на их стороне? - задумчиво спросил Салим. - Да. Я так поступал и, как видишь, жив и пока на свободе. - Я запомню ваши слова, герцог. - Запомни и такие слова: решив сделать вид, что заключил сделку с совестью, ты уже заключил эту сделку. Нередко ложь становится правдой задолго до того, как ты это осознал. Салим пригладил бороду. - Я вас понял. - Он окинул взглядом трапезную, освещенную факелами. Казалось, тени в углах таят опасность. - Хотелось бы знать, когда придет наша очередь... Ведь под ними, почитай, вся Европа... - Ты слышал что-нибудь о провинции Камарг? - Камарг? Да, слышал. Страна рогатых оборотней и могучих полулюдей, устоявшая против Темной Империи. Ее властелин - Медный Граф, металлический великан... Хокмун улыбнулся. - Почти все, что ты говоришь - вымысел. Граф Брасс - человек из плоти и крови, а чудовищ в Камарге совсем немного. Правда, там есть болотные быки и рогатые лошади. А больше ты ничего не знаешь об этой провинции? Живы ли граф Брасс, его дочь Иссольда и его помощник фон Виллах? - Говорят, граф и фон Виллах погибли. О девушке я ничего не слыхал, но Камарг вроде бы устоял. Хокмун потер Черный Камень. - Не могу поверить, что без графа Камарг способен выстоять. Твои сведения сомнительны. - За что купил, за то и продаю, - с улыбкой сказал Салим. - Мы, торговцы, хорошо разбираемся только в местных делах, но о том, что творится на западе, знаем только понаслышке. Сами-то вы из Камарга? - Да, это моя вторая родина, - хмуро кивнул Хокмун. - Если только ее еще не уничтожили... Оладан положил ему на плечо ладонь. - Не горюйте, герцог Дориан. Вы же сами сказали, что сведения Салима сомнительны. Рано падать духом, надо сначала добраться до Камарга. Хокмун попытался выбросить из головы тоскливые мысли. Он заказал еще вина, отварной баранины и свежеиспеченного хлеба. Но как он ни бодрился, его не покидал страх за тех, кого он любил, и за красивую болотистую страну, уже превращенную, быть может, в выжженную пустыню. Глава 6. КОРАБЛЬ БЕЗУМНОГО БОГА С караваном Салима Хокмун и Оладан вскоре добрались до Анкары, а оттуда они направились в Зонгулак - город на берегу Черного моря. В порту им удалось (не без помощи хозяина Салима, снабдившего их необходимыми документами) договориться с капитаном корабля, которому предстояло идти в город Симферополь. "Улыбающаяся девушка" оказалась не бог весть какой красавицей, с нижних палуб несло гнилью, капитан и команда были похожи на оборванцев, а наполненная ядовитыми испарениями каюта стоила безумно дорого. Но Хокмуна и Оладана все это ничуть не огорчало, поскольку другие суда к берегам Крыма из Зонгулака не ходили. Капитан Маусо - человек с вислыми жирными усами и бегающими глазками - не внушал доверия, равно как и его помощник, не выпускавший из волосатой лапы бутылку крепкого вина. Но Хокмун философски рассудил, что едва ли на такое корыто, как "Улыбающаяся девушка", польстятся пираты или гранбретанцы. Незадолго до отплытия он и Оладан поднялись на борт. Утром, в прилив, "Улыбающаяся девушка" отдала швартовы и медленно отошла от причала. Вскоре латанные-перелатанные паруса наполнились ветром, мачты угрожающе заскрипели и корабль лениво двинулся под холодным, пасмурным небом в направлении норд-норд-ост. Плотный туман приглушал звуки; вскоре в нем растаяли очертания пристани. Кутаясь в плащ, Хокмун стоял на полубаке и смотрел на исчезающий вдали Зонгулак. На лицо герцога упали первые крупные капли дождя. Оладан поднялся на палубу и направился к другу, переступая через канаты. - Герцог Дориан, я прибрался в каюте, как сумел. Но от вони не избавиться - она сквозь щели просачивается. И крыс вряд ли удастся разогнать - больно уж они наглые и жирные. - Ничего, вытерпим, - уверенно сказал Хокмун. - Бывало хуже. Да и плыть нам всего два дня. - Он посмотрел на помощника капитана, который, шатаясь, вышел из рулевой рубки. - Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы наши морские волки чуть серьезнее относились к своим обязанностям. Если капитан так и будет валяться на койке, а помощник пьянствовать, нам самим придется командовать на этой посудине. Весь день убогий корабль как щепку носило по волнам. Ветер крепчал, угрожая превратиться в ураган. Время от времени капитан, оступаясь, выходил на палубу и приказывал убрать один парус и поставить другой, подгоняя матросов пинками и проклятьями. Хокмуну и Оладану его распоряжения казались совершенно бессмысленными. Вечером Хокмун поднялся к капитану на мостик. - Добрый вечер, сударь, - вытирая рукавом длинный нос, приветствовал его Маусо. - Надеюсь, вас не слишком утомило путешествие? - Благодарю, все в порядке. Много мы уже прошли? - Порядочно, сударь. - Шкипер отвернулся, чтобы не смотреть Хокмуну в глаза. - Хотите, я распоряжусь, чтобы вам приготовили ужин? - Да. На палубу из-под мостика вышел тихо напевающий помощник капитана. Он едва стоял на ногах. Внезапно корабль накренился от сильного порыва ветра. Хокмун вцепился в планшир, и леера затрещали под его весом. Капитан, похоже, не придал значения тому, что его судно едва не опрокинулось, а помощник лежал ничком на палубе, выронив бутылку, и постепенно съезжал к штормовому портику. - Надо бы ему помочь, - сказал Хокмун. Маусо рассмеялся. - Ничего с ним не случится. Пьяному море по колено. Через минуту помощника прижало к фальшборту. Голова и плечи свесились над морем. Хокмун бросился по трапу на палубу и оттащил бесчувственное тело от борта. И вовремя: корабль снова сильно накренился, и палубу лизнула соленая волна. Хокмун посмотрел на спасенного им человека. Помощник капитана лежал на спине, закрыв глаза, и шевелил губами, еле слышно напевая. - Вы правы, капитан - пьяному море по колено, - усмехнулся герцог Кельнский. Внезапно за бортом, на гребне волны, что-то мелькнуло. Хокмун выпрямился. - Капитан, вы видели? - крикнул он, подходя к борту и всматриваясь в темные волны. - Кажется, плот, - отозвался Маусо. Через несколько мгновений Хокмун снова увидел плот, на сей раз ближе. Он был совсем крошечным. На нем лежали трое людей. - Похоже, они потерпели кораблекрушение, - небрежно заметил Маусо. - Бедняги. Впрочем, нас это не касается. - Надо их спасти, - сказал Хокмун. - В сумерках-то? Ничего не выйдет. Только время зря потеряем. А мне надо успеть в Симферополь - забрать груз, пока меня кто-нибудь не опередил. - Надо их спасти, - решительно повторил Хокмун. - Оладан, веревку! Зверочеловек поспешно притащил из рулевой рубки бухту каната. Плот был еще виден, люди лежали на нем ничком, вцепившись в выступы. Время от времени они исчезали за высоким валом воды, но появлялись снова. С каждым мгновением расстояние между плотом и кораблем увеличивалось. Обвязав один конец каната вокруг мачты, а другой - вокруг талии, Хокмун снял плащ и меч и бросился в море. И тотчас осознал, какому риску он себя подверг. Плыть среди огромных волн было очень трудно. Любая из них могла ударить его о борт корабля и, оглушенный, он сразу захлебнулся бы. Но он упорно боролся с волнами, не теряя из виду плот и стараясь, чтобы вода не попадала в рот и глаза. Трое несчастных увидели корабль и, вскочив, закричали и замахали руками. Плывущего к ним Хокмуна они не замечали. - Держитесь! - закричал Хокмун. Собрав последние силы, он поплыл быстрее и вскоре добрался до плота, который швыряло как скорлупку. Ухватившись за край, он увидел, что двое дерутся не на жизнь, а на смерть, а третий сидит и смотрит на них. Еще Хокмун увидел маски с кабаньими бивнями. На плоту находились гранбретанцы - воины ордена Вепря. В тот миг Хокмун едва не поддался искушению бросить их на произвол судьбы. Но тотчас одумался - подобный поступок был бы достоин только гранбретанца. Сначала он должен их спасти, а уж потом решать, как с ними быть. Он крикнул дерущимся: "Прекратите!", Но его не услышали. Вепри кряхтели и ругались, пытаясь столкнуть друг друга с плота, и у Хокмуна мелькнула мысль, что у них помутился рассудок. Он попытался забраться на плот, но не смог - мешал канат. Сидящий поднял голову и небрежно помахал ему рукой. - Помоги мне, - прохрипел Хокмун. - Иначе я не смогу помочь тебе. Человек встал и осторожно двинулся к нему, но вскоре наткнулся на дерущихся. Пожав плечами, он схватил их за шеи и, выждав, когда плот накренится, столкнул в море. - Хокмун, дружище! - раздался из-под маски Вепря знакомый голос. - До чего же я рад вас видеть! Вы просили помочь - и я помог, сбросил лишний груз... Хокмун попытался схватить одного из тонущих, но не дотянулся. Он завороженно смотрел, как Вепри, облаченные в тяжелые доспехи и маски, с кажущейся медлительностью исчезают под водой. Потом он перевел взгляд на уцелевшего гранбретанца, который протягивал ему руку. - Д'Аверк, вы утопили своих друзей! Мне кажется, будет справедливо, если вы разделите их судьбу. - Друзей? Что вы, мой дорогой герцог! Это всего-навсего слуги. - Плот подскочил на волне, и д'Аверк испуганно присел. - Они были верными слугами, но и занудами, каких поискать, - продолжал француз как ни в чем ни бывало. - А занудства я не переношу. Позвольте, я помогу вам подняться. Мое суденышко невелико, но все же... С помощью д'Аверка Хокмун вскарабкался на плот. Повернувшись к кораблю, едва различимому в сумраке, он помахал рукой. Канат тотчас натянулся - значит, Оладан заметил сигнал. - Это просто счастье, что вы проходили мимо, - хладнокровно заметил д'Аверк, когда плот медленно подтягивали к кораблю. - Я уж, признаться, считал себя покойником и простился с надеждой осуществить мои великие замыслы. И тут, откуда ни возьмись, наш благородный герцог Кельнский на своем замечательном корабле. Гора с горой не сходится, а человек... - Вы правы, но если не прикусите язык, то отправитесь следом за верными слугами, или кто они вам, - прорычал Хокмун. - Ну-ка, держите канат! Плот погрузился в волну и ударился о полусгнивший борт "Улыбающейся девушки". Сверху сбросили веревочный трап. Хокмун поднялся по нему и перевалился через борт. Пока он переводил дух, сидя на палубе, над фальшбортом появилась голова спасенного. Увидев ее, Оладан с проклятьем выхватил меч. - Он наш пленник, и нужен живым! - остановил Хокмун друга. - Если мы попадем в ловушку, он нам очень пригодится. - Как это мудро! - восхищенно сказал д'Аверк и закашлялся. - Прошу прощения - тяготы, выпавшие на мою долю, изнурили меня. Боюсь, сейчас вам от меня мало проку. Но если я переоденусь, выпью горячего грога и проведу ночь в постели... - Скажите спасибо, что мы вам позволим гнить в трюме, - проворчал Хокмун. - Оладан, отведи его в нашу каюту. В крошечной каюте, в тусклом свете подвешенного к потолку фонаря, Хокмун и Оладан смотрели, как д'Аверк снимает маску, доспехи и мокрое платье. - Как вы оказались на плоту? - спросил Хокмун, когда француз энергично растирался полотенцем. Для него этот человек оставался загадкой. Его хладнокровие было достойно восхищения, и вообще, д'Аверк вызывал у Хокмуна симпатию - видимо, потому, что не скрывал честолюбивых замыслов, не желал оправдываться за свои преступления, даже за бессмысленное убийство слуг. - О, это долгая история, мой дорогой друг. Оставив солдат разбираться со слепым чудовищем, которое вы на нас натравили, мы с Экардо и Петером удалились в горы. Вскоре прилетел вертолет - помните, я послал за ним, чтобы доставить вас к Королю-Императору, - и стал кружить над тем местом, где только что стоял Сориандум... Пилота явно удивило исчезновение целого города, да и нас, признаться, тоже... Надеюсь, когда-нибудь вы мне объясните, в чем тут дело. Так вот, мы сразу поняли, что попали в затруднительное положение... У вас найдется что-нибудь перекусить? - спросил вдруг француз. - Кок готовит ужин, - ответил Оладан. - Продолжай.... - поскольку находились в пустынном краю, а лошадьми не располагали. Кроме того, мы не смогли взять в плен вас. К счастью, о том, что мы должны были это сделать, знал только пилот орнитоптера... - И вы убили его? - спросил Хокмун. - Увы. Но это было необходимо. Потом мы забрались в машину в надежде добраться до ближайшего города. - И не справились с управлением? Д'Аверк улыбнулся. - Вы угадали, герцог. Из меня неважный пилот. Я поднял машину в воздух, но вскоре эта шельма закапризничала и занесла нас... один Рунный Посох знает куда. Признаюсь, я изрядно струхнул. Эта чертовка металась из стороны в сторону и в конце концов полетела вниз, и я с трудом посадил ее на песок у берега реки. К счастью, мы отделались легкими ушибами. Потом Экардо и Петер закатили истерику, разругались друг с другом - в общем, забыли всякие приличия. Даже меня перестали слушаться. Но все же они помогли мне соорудить плот - мы решили спуститься по реке к ближайшему городу... - Это тот самый плот, с которого я вас снял? - спросил Хокмун. - Совершенно верно. - Как же вы попали в море? - Отливы, мой дорогой друг, - небрежно махнув рукой, ответил д'Аверк. - Течения. Мне и невдомек было, что мы находимся возле самого устья реки. Нас подхватило сильное течение и мигом вынесло в открытое море. На этом плоту... На этом проклятом плоту мы провели несколько дней, и все это время Петер и Экардо ныли, обвиняя друг друга в нашем бедственном положении, тогда как упрекать им следовало меня. О, я просто не нахожу слов, насколько тяжелым было это испытание. - И поделом вам! - проворчал Хокмун. Раздался стук в дверь. Оладан впустил в каюту неряшливого кока с подносом, на котором стояли три миски с подозрительно пахнущим серым тушеным мясом. Хокмун забрал у него поднос и дал д'Аверку миску и ложку. После недолгих колебаний француз набил мясом рот. Съев все до последней крошки, он поставил миску на поднос и сказал: - Восхитительно. Для корабельной кухни совсем неплохо. Хокмун, которого от этой стряпни затошнило, протянул французу свою миску, и Оладан последовал его примеру. Но д'Аверк вежливо отказался: - Благодарю вас. Во всем надо знать меру. Хокмун незаметно улыбнулся, снова восхитившись его хладнокровием. Только острый голод мог заставить д'Аверка есть такую гадость, но при этом француз ухитрился не потерять достоинства. Д'Аверк потянулся, напружинив мускулы, совершенно не соответствовавшие его показной немощи. - Господа, прошу меня простить, - зевая, сказал он. - Мне необходимо выспаться. - Могу предложить вам свою постель. - Хокмун показал на узкую койку, не упомянув, что в ней гнездятся полчища клопов. - А я одолжу гамак у капитана. - Огромное вам спасибо, - сказал д'Аверк, и Хокмун удивился серьезности его тона. - За что? Д'Аверк закашлялся, а потом поднял глаза и произнес прежним насмешливым тоном: - Как за что, мой дорогой герцог? За то, что спасли мне жизнь. К утру шторм утих. Море еще волновалось, но намного меньше, чем накануне. Хокмун и д'Аверк встретились на палубе. Француз вышел из каюты в куртке и зеленых бархатных бриджах, но без доспехов. Он поклонился Хокмуну. - Как спалось? - поинтересовался герцог Кельнский. - Превосходно, - усмехнулся д'Аверк, и Хокмун понял, что ему здорово досталось от клопов. - Вечером будем в порту, - сказал Хокмун. - Вы - мой пленник, или заложник, если вам больше нравится это слово. - Заложник? Думаете, Темной Империи небезразлично, жив я или мертв? - Увидим. - Хокмун потер Черный Камень. - Но предупреждаю: если попытаетесь бежать, я вас убью. Убью, глазом не моргнув - так же, как вы прикончили своих людей. Д'Аверк откашлялся в носовой платок и напыщенно произнес: - Я обязан вам жизнью, и она принадлежит вам. Можете забрать ее, когда пожелаете. Хокмун нахмурился. Д'Аверк был слишком хитер, и герцог подумал, что напрасно спас его. Хлопот с ним, похоже, не оберешься, а будет ли выгода - еще не известно. К ним подбежал встревоженный Оладан. - Герцог Дориан! - тяжело дыша после бега, он протянул руку. - Парус! Движется нам навстречу! - Ну и что с того? - улыбнулся Хокмун. - Для пиратов мы - не добыча. Но через несколько секунд он заметил волнение среди экипажа и схватил за руку ковылявшего мимо капитана. - В чем дело, капитан Маусо? - Беда, сударь! - прохрипел шкипер. - Большая беда. Разве вы не видите парус? Хокмун всмотрелся в очертания чужого корабля. Он заметил эмблему на черном парусе, но разглядеть ее не смог. - Не станут они с нами связываться, - сказал он. - Вы говорили, на борту нет груза. Зачем им рисковать ради пустого корыта? - Им все равно, есть у нас груз или нет. Они, как киты-убийцы, нападают на всех без разбора. Им бы только кровушку пустить, а грабеж - дело десятое... - Кто они? - спросил д'Аверк. - Похоже, это не гранбретанцы. - Как раз гранбретанцы-то и не тронули бы нас, - с дрожью в голосе произнес Маусо. - Это московиты из секты Безумного Бога. Они уже несколько месяцев рыскают в этих водах, наводя на всех ужас. - Они определенно собираются напасть, - без тени страха в голосе заметил д'Аверк. - Герцог Дориан, с вашего позволения я спущусь за своим оружием и доспехами. - Я тоже возьму оружие, - сказал Оладан. - И вам принесу меч. - Драться бесполезно! - выкрикнул помощник капитана, размахивая бутылкой. - Лучше сразу броситься в море. - Он прав, - кивнул капитан Маусо, провожая взглядом д'Аверка и Оладана. - Их слишком много. Нас разорвут на куски, а если захватят в плен, будут долго пытать. Хокмун обернулся на всплеск. Помощник капитана исчез - видимо, у этого человека слово не расходилось с делом. Герцог Кельнский бросился к борту и всмотрелся в темную воду, но ничего не увидел. - Он поступил мудро, - вздохнул шкипер. - Не пытайтесь его спасти, лучше прыгайте следом. Корабль московитов быстро приближался к "Улыбающейся девушке". На его черном парусе алели два огромных распахнутых крыла и между ними - звериная морда с разинутой в диком беззвучном хохоте пастью. На людях, толпившихся на палубе, не было ничего, кроме поясов и металлических ошейников. Над водой разносились странные звуки. Хокмун разобрал их не сразу - лишь посмотрев еще раз на парус, он понял, что слышит безумный хохот. Словно грешники в аду пришли в неописуемое веселье... - Корабль Безумного Бога, - глухо произнес капитан Маусо, и на его глазах выступили слезы. - Мы пропали! Глава 7. КОЛЬЦО НА ПАЛЬЦЕ Хокмун, Оладан и д'Аверк плечом к плечу стояли у борта. К противоположному борту жалась охваченная паникой команда "Улыбающейся девушки". Чужой корабль уже нависал над ними. Глядя на выпученные глаза и пену на губах голых матросов, Хокмун подумал, что одолеть такую толпу безумцев не удастся. В прогнивший борт "Улыбающейся девушки" впились абордажные крючья. Трое ее защитников бросились рубить канаты. - Заставьте людей подняться на мачты! - крикнул Хокмун капитану. - Разверните корабль! Перепуганные матросы не шевелились. - Наверху безопаснее! - бросил Хокмун. Матросы полезли на ванты, но к парусам не прикасались. Уговаривать их не было времени - через борт вражеского корабля уже лезли, оглушительно хохоча, сумасшедшие матросы. Один из них прыгнул на Хокмуна, занес над головой герцога клинок - и встретил грудью острие меча. Но еще до того, как труп упал в узкую щель между кораблями, на палубу "Улыбающейся девушки" посыпались обнаженные тела. Воины, как обезьяны, перепрыгивали с палубы на палубу, перелезали по абордажным канатам, перелетали на свисающих с мачты веревках. Трое защитников торгового корабля кололи и рубили, и вскоре все вокруг казалось им кроваво-красным. Но московиты только усиливали натиск, оттесняя противников от борта. Они сражались неумело, но отчаянно, не щадя своей жизни. Вскоре Хокмун потерял д'Аверка с Оладаном из виду. Он не знал, живы они, или убиты, но крепко сжимал меч, раз за разом описывая им длинную смертоносную дугу. Герцог был с ног до головы залит кровью; только голубые глаза сверкали из-под забрала. Адский смех не утихал ни на минуту. Даже погибая, нагие воины хохотали. Беззвучно смеялись их головы, слетая с плеч. Хокмун понимал, что рано или поздно он не выдержит такого напора. У него дрожали колени, меч казался свинцовым. Прижавшись спиной к стене надстройки, он снова и снова останавливал живые, ощетинившиеся саблями волны, которым, казалось, не будет конца. Удар - и падает обезглавленное тело. Удар - и отлетает отрубленная конечность. Но с каждым взмахом меча силы Хокмуна таяли. Отражая два удара, направленные на него одновременно, он упал на колени, и люди Безумного Бога захохотали громче. Торжествуя, они бросились вперед, спеша прикончить ослабевшего противника. Собрав последние силы, Хокмун рванулся, схватил и выкрутил запястье одного из нападающих, заставив его выпустить саблю. Теперь у него было два клинка; чужим он колол, а своим рубил. Расшвыряв врагов, он поднялся на ноги, отбросил кого-то пинком ноги и быстро сбежал по трапу на мостик. Это дало ему преимущество перед безумцами, которые карабкались по ступенькам следом за ним. Он увидел на вантах Оладана и д'Аверка - им пока удавалось сдерживать натиск московитов. Он посмотрел на корабль Безумного Бога. Его еще соединяли с "Улыбающейся девушкой" абордажные канаты, но на палубе не было никого - все матросы перебрались на торговое судно. В мозгу у Хокмуна забрезжила спасительная идея. Он круто повернулся, бросился к противоположному краю мостика и, перегнувшись через леерное ограждение, схватил свисающий с салинга канат. - Оладан! Д'Аверк! - закричал он. - Делайте как я! Увидев его, д'Аверк и Оладан забрались на нок-рею и осторожно двинулись к ее краю. Воины Безумного Бога ринулись вверх, густо облепив ванты. Тем временем щель между бортами кораблей стала увеличиваться. Д'Аверк прыгнул первым и угодил в путаницу оснастки под черным парусом. Ухватившись одной рукой за канат, он раскачивался над палубой, рискуя сорваться и разбиться насмерть. Оладан не прыгнул, а, последовав примеру Хокмуна, перелетел на свисающем с мачты канате. Но силы оставили его: выпустив канат из рук, он растянулся на палубе и остался лежать неподвижно. Несколько хохочущих безумцев помчались вдогонку за врагами, и некоторым из них удалось перебраться на палубу своего корабля. Они дружно набросились на Хокмуна, по-видимому, сочтя Оладана мертвым. Герцог Кельнский едва успевал отражать сыплющиеся градом удары. Вскоре лезвие сабли рассекло ему руку, другая сабля сквозь прорезь в забрале ужалила в лицо. Но неожиданно он получил помощь: кто-то спрыгнул с мачты в гущу обнаженных маньяков, хохоча так же безумно, как и они. Это был д'Аверк в маске кабана и доспехах, забрызганных вражеской кровью. А с тыла на воинов Безумного Бога с боевым кличем горцев обрушился Оладан. Через несколько минут на палубе не осталось живых московитов. Последние безумцы со смехом падали в воду с "Улыбающейся девушки" и пытались вплавь добраться до своего корабля. Хокмун посмотрел на торговое судно. Большая часть экипажа каким-то чудом уцелела - в последний момент матросы залезли на бизань-мачту. Д'Аверк бросился к штурвалу. Корабль Безумного Бога стал разворачиваться, обрывая абордажные канаты и удаляясь от барахтающихся в воде московитов. - Отлично, - сказал Оладан, тяжело дыша. Сунув меч в ножны, он осмотрел свои раны. - Похоже, мы легко отделались. К тому же, добыли неплохой корабль. Д'Аверк умело разворачивал судно, направляя его бушпритом на север. Вскоре черный парус наполнился ветром, и корабль понесся по волнам, оставив за кормой плывущих безумцев. Даже захлебываясь и уходя на дно, они продолжали хохотать. Хокмун и Оладан помогли д'Аверку закрепить штурвал и занялись осмотром судна. Трюмы его ломились от сокровищ, награбленных, по-видимому, на десятках мирных кораблей. Но кроме сокровищ, там хватало всякого хлама: сломанное оружие, негодные плотницкие инструменты, рваное тряпье. Там и сям валялись полуразложившиеся трупы, некоторые - с отрубленными конечностями. Новые владельцы корабля решили первым делом избавиться от трупов. Завернутые в тряпье, мертвецы летели за борт; туда же отправлялись узелки с конечностями. Эта неприятная процедура заняла много времени, потому что некоторых покойников приходилось выкапывать из-под беспорядочно сваленных в трюмы вещей. Внезапно Оладан застыл на месте, устремив взгляд на мумифицированную кисть человеческой руки. Нерешительно подняв ее, он рассмотрел кольцо на мизинце и позвал Хокмуна: - Герцог Дориан! - Что это? Не надо снимать. Выброси. - Нет, вы посмотрите, какой странный узор... Хокмун неохотно подошел - и закричал, узнав кольцо. - Нет! Не может быть! Кольцо принадлежало Иссольде. Граф Брасс надел его на палец дочери в день ее помолвки с Хокмуном. Потрясенный, Хокмун взял у маленького горца высохшую кисть. - Что это? - прошептал Оладан. - Что вас так испугало? - Это ее рука. Иссольды. - Но как она оказалась в открытом море, в сотнях и сотнях миль от Камарга? Нет, герцог Дориан, это невозможно. - Это ее кольцо. - У Хокмуна вдруг отлегло от сердца. - Но рука - чужая. Видишь, кольцо едва налезло на мизинец? А граф Брасс надевал его Иссольде на средний палец, и то оно оказалось велико... Это рука вора. - Он снял с пальца кольцо и отшвырнул кисть. - Наверное, он побывал в Камарге и украл там кольцо. Как иначе это объяснить? - Может быть, она путешествовала? - предположил Оладан. - Искала вас? - Чтобы она сделала такую глупость? Впрочем, всякое бывает. Но если и так, где теперь ее искать? Оладан не успел ответить - наверху послышалось тихое хихиканье. Все трое подняли головы. Сверху на них глядели безумные глаза. Одному московиту удалось-таки вскарабкаться на борт корабля. Теперь он стоял над люком, приготовившись к прыжку. Хокмун едва успех выхватить меч, чтобы отразить удар безумца. Сталь зазвенела о сталь. Оладан тоже схватился за оружие, и д'Аверк бросился герцогу на помощь. Но тот закричал: - Живым! Он нам нужен живым! Пока Хокмун сражался с обнаженным воином, д'Аверк и Оладан убрали мечи в ножны и напали на московита сзади. Дважды он вырывался, но затем его повалили на пол и крепко связали. Вскоре он успокоился, только продолжал хихикать с пеной вокруг рта, тупо глядя в потолок. - Какая нам польза от того, что он жив? - вежливо поинтересовался д'Аверк. - Почему бы не перерезать ему горло? - Только что я нашел вот это кольцо, - сказал Хокмун. - Оно принадлежало Иссольде, дочери графа Брасса. Я должен знать, как оно сюда попало. - Странно. - Д'Аверк нахмурился. - Я полагал, девушка по-прежнему в Камарге - ухаживает за раненым отцом. - Так он все-таки ранен? Д'Аверк улыбнулся. - Да. Но Камарг еще не покорен. В тот раз я просто хотел вас огорчить. Не знаю, насколько тяжело ранен граф, но точно знаю, что он жив. Его советник Богенталь командует войсками, выполняя распоряжения графа. Насколько мне известно, войска Темной Империи крепко там увязли. - А об Иссольде вы что-нибудь слышали? Она не покидала Камарга? - Нет, - ответил д'Аверк и, нахмурясь, добавил: - Хотя кое-что припоминаю... Да: в армии графа Брасса нашелся человек, которого нам удалось склонить к измене. Он должен был похитить девушку, но не сумел этого сделать. - Откуда вам это известно? - Тот человек, Жуан Зинага, исчез бесследно. Видимо, граф Брасс разоблачил его и казнил. - Мне не верится что Зинага - предатель. Я с ним немного знаком - кажется, он был капитаном конницы. - Во втором сражении за Камарг он попал в плен, - улыбаясь, пояснил д'Аверк. - Он был немцем, а его семья находилась у нас... - Вы его шантажировали! - Насчет шантажа вы правы, хотя ваш покорный слуга тут совершенно ни при чем. Просто я слышал эту историю в Лондре, когда Король Хуон собрал полководцев и велел им доложить о своих успехах в Европейской кампании. Хокмун нахмурился. - А нельзя ли предположить, что Зинага все-таки похитил Иссольду, но на пути в Лондру его остановили люди Безумного Бога? Д'Аверк отрицательно покачал головой. - Московиты никогда не забирались в глубь южной Франции. Мы бы узнали об этом. - Как же объяснить, что кольцо Иссольды о