руку. На его запястье проступила кровавая борозда. Мисс Минг на секунду остолбенела, а затем бросилась по проходу мимо клеток с провидцами и пророками. У двери она обернулась и сквозь слезы произнесла: -- Простите! Простите меня! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ МЭВИС МИНГ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАГЛАДИТЬ СВОЮ ВИНУ Когда мисс Минг пришла в чувство, она поняла, что лежит на кровати в своей веселенькой спальне. К своему немалому удивлению, она ощутила неожиданный прилив сил и ту удовлетворенность, что вселяется в человека после решения тяжкой, многотрудной задачи. Ни гнев Доктора, ни любовь Огненного Шута, казалось, не пугали ее, и она твердо решила, что более не позволит себе терзаться смутной тревогой и темными предчувствиями. Все! Доктор больше ей не указ. -- А что он может сделать со мной? -- беззаботно сказала Мэвис, закатывая рукав кимоно. Синяк заставил ее содрогнуться. Она сочла, что пострадала не меньше Доктора, но быстро утешилась, ибо была уверена, что мужчины любую царапину воспринимают как чуть ли не смертельную рану. Мисс Минг улыбнулась и предалась размышлениям. -- С чего бы это спокойствие? -- прошептала она -- Может быть, потому, что с Доктором порвано? Я старалась помочь ему. На самом деле старалась. Да разве с двумя психами справишься? Пора менять место жительства. Мир не без добрых людей. Приютят. Мисс Минг сбросила кимоно и пошла принять душ. Душ подействовал освежающе. -- Начну новую жизнь. Надо только подумать, к кому податься, -- однако, по мере того как список кандидатов на роль возможного попечителя сокращался, мисс Минг все чаще вздыхала, пока, наконец, не пришла в смятение: круг замкнулся, приведя снова к Доктору. Она накинула пеньюар и понуро побрела в спальню. В дверь постучали. -- Мисс Минг? -- послышался голос Доктора. Мэвис вздрогнула. -- Вот и расплата, -- прошептала она. -- Ладно. Скажу, что переезжаю, а там видно будет, -- мисс Минг поправила волосы. -- Войдите. На лице Доктора играла приветливая улыбка. Мэвис похолодела, -- Как себя чувствуете, мисс Минг? -- участливо спросил Доктор. -- Совсем неплохо, прямо не ожидала. -- Примите мои извинения. Мисс Минг смутилась. Она ожидала чего угодно, только не извинений. Выходит, Доктор тоже переживает. Она напрасно осудила его. -- Если бы знал, какой ужас внушает вам мистер Блюм, -- продолжил Доктор Волоспион, -- то ни за что бы не подверг вас такому тяжкому испытанию. Во всем случившемся виноват только я. Мисс Минг окончательно успокоилась. -- Я прямо обезумела. Себя не помнила. Простите, я причинила вам боль. -- Ах, это... -- Доктор небрежно махнул рукой. -- Пустая царапина. Да и поделом. Мисс Минг готова была замурлыкать, как кошка, трущаяся о ноги хозяина. -- Этот мистер Блюм действует мне на нервы. Ничего поделать с собой не могу. Я вам все дело испортила? -- Нет, нет. Успокойтесь. -- Вы с ним еще говорили? -- Недолго, да и впустую. -- Не отдает Грааль? -- К сожалению. -- Это я виновата. Мне бы немного терпения. А что теперь? Что теперь делать? -- Ума не приложу. Никак не могу найти способ добыть чашу без вашей помощи. -- Вы знаете, я старалась. Может, найдется выход из положения? -- Не стоит подвергать вас новому испытанию, -- Доктор повернулся и направился к двери. -- Подождите! Может, я смогу вам помочь, не встречаясь с мистером Блюмом? -- Ничего толкового в голову не приходит. До свидания, мисс Минг. -- А как же Грааль? Доктор остановился. Он немного подумал, наморщив лоб, а затем неуверенно произнес: -- Надежда только на вас. Вы могли бы сходить на корабль, забрать Грааль и принести его мне. -- Разве это возможно? -- Помните, мистер Блюм обещал показать вам чашу? -- Что-то вроде. Точно не помню. Я была так напугана. -- Так вот, он может, не покидая зверинца, управлять силовым полем машины. Если ему сказать, что вы хотите ознакомиться с кораблем, посмотреть на Грааль, то он не станет препятствовать. -- Вы думаете, я справлюсь? -- Не сомневаюсь. Вы окажете мне услугу, а сами обретете покой, ибо, получив чашу, я выпушу узника на свободу. Бесспорно, он покинет планету. -- Но он может вас заподозрить. -- Мистер Блюм ослеплен любовью. -- Значит, воровство? -- Ну к чему такое неприятное слово? -- запротестовал Доктор. -- Лучше скажем: компенсация за причиненный ущерб. Вспомните о его бесчинствах. -- Лучше не вспоминать. Донни Стивенс, и тот вел себя гораздо приличнее. -- И все же, -- мягко сказал Доктор Волоспион, -- моя просьба довольно обременительна, -- Что вы! -- ответила воодушевленно мисс Минг. -- Разрешите, я попытаюсь. Сделаю, что смогу. -- Раз вы настаиваете... не возражаю. Когда вы принесете мне чашу, я воздам вам сторицею. -- С меня довольно сознания, что я помогла вам, -- ответила Мэвис Минг, тайно подумав о Кольцах Власти. -- А это не опасно? -- Нисколько. Мистер Блюм безумно влюблен. Он будет только рад, что вы отправитесь на корабль. Наверняка посчитает, что пробудил вашу душу. Конечно, если вас смущает необходимость его обманывать... -- Меня с ним ничто не связывает. -- Мне остается пожелать вам успеха. Сомнения в подлинности моей собственной чаши не дают мне покоя. -- Положитесь на Мэвис -- Вы необычайно великодушны. Мисс Минг зарделась от удовольствия. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ МИСС МИНГ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОИСКИ ЧУДОДЕЙСТВЕННОЙ ЧАШИ С трудом отыскав проход в ледяной стене (вокруг замка по странной прихоти Доктора неизменно стояли сумерки), мисс Минг осторожно, чтобы не порвать кимоно, пролезла в отверстие (пробитое мистером Блюмом после приглашения на обед) и, осторожно ступая по каменистой дороге, направилась к кораблю Огненного Шута, мерцающему призрачным светом, дрожа от страха и холода (под кимоно был один купальник-бикини: она оделась легко по совету предусмотрительного наставника, предупредившего, что в корабле наверняка будет жарко). Под ногами шуршали мелкие камни, и в мертвой сумеречной тиши этот шум был так громок, что у Мэвис от ужаса тряслись поджилки, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Раза два она останавливалась, убежденная, что ее сейчас поймают на месте преступления, но вокруг все было тихо. Мисс Минг просила Доктора пойти вместе с ней, но дальновидный наставник сослался на сверхчувствительность Огненного Шута, который, заподозрив неладное, мог окружить корабль силовым полем. Но вот и машина! Люк открыт, трап спущен. Мисс Минг в нерешительности остановилась. В овале люка стояла непроглядная темнота. Изнутри тянуло теплом. И не только. Мисс Минг показалось, что она чувствует запах -- запах, исходящий от Огненного Шута. Если бы не уверенность, что он сидит в подземелье, она могла бы поклясться, что этот отвратительный психопат притаился в недрах машины и ждет, ждет... Поднявшись по трапу, мисс Минг замерла от ужаса. Боже праведный! В черноте растворенного люка мелькали прерывистые миниатюрные огоньки. Бежать! Она обернулась. Перед ней предстал мрачный замок, в котором зловещим светом горело одно-единственное окно. Встреча с Доктором ничего хорошего не сулила. Будь что будет, посчитала она и шагнула к чернеющему отверстию. Шагнула и снова остановилась, решив почерпнуть уверенности из прочитанных в детстве книжек. -- Кто хозяин этого прелестного замка? -- пролепетала мисс Минг дрожащим жалобным голосом. -- Прекрасный принц или безжалостный людоед? Ответом послужила мертвая тишина. Мисс Минг вздохнула и, содрогаясь всем телом, ступила внутрь. Впотьмах наткнулась на дверь. Та отворилась. Мисс Минг очутилась в небольшом помещении, залитом мягким спокойным светом, который, казалось, лился из скрытых от глаз проемов. Пол был устлан ковром, а на ковре как попало валялись коробки, свитки, книги, статуэтки, картины, которые, вероятно, упали при приземлении корабля, да так и остались неприбранными. Обнаружив царивший в помещении беспорядок (знакомое обыденное явление), мисс Минг чуть успокоилась. Она огляделась. Грааля не было видно, да и вряд ли эта святыня могла находиться чуть ли не у самого входа. Скорее всего, чаша в каюте, как и предполагал Доктор Волоспион. А вот и внутренний трап. Лестница вела вверх. Преодолев крутые ступеньки, мисс Минг протиснулась в люк и попала в круглое помещение, залитое тем же мягким спокойным светом. Каюта! Здесь стояла кровать, рядом с ней -- ночной столик, у стен шкафы, перед ними письменный стол, два стула, у стола маленький пульт с несколькими экранами, в углу сундук красного дерева с серебряной и перламутровой инкрустацией. На стенах полки, а на свободных местах картины и фотографии, с которых глядели степенные задумчивые мужчины в костюмах разных эпох. На полках Грааля не было. На глаза попался ночной столик, а на нем -- поднос, который мог сойти за подставку для чаши. Но только поднос был пуст. Где же искать? Может быть, под кроватью? Впустую! Только книги и рукописи, покрытые пылью. Мисс Минг занялась шкафами. В них оказалась одна одежда. Мэвис стала машинально перебирать костюмы Огненного Шута -- одни строгие, другие просто смешные -- и внезапно ощутила симпатию к странному человеку, который самым неожиданным образом вторгся в ее тихую монотонную жизнь, вызвав целую бурю давно забытых эмоций. И тут же стало не по себе: перебирает чужие вещи, роется, как воровка. Скорее найти Грааль и убраться. Что осталось? Сундук! С трудом откинула крышку. Напрасно: папирусные свитки, более ничего. Осталось поискать в рубке. Надо только найти проход. Неожиданно послышался легкий шум. Кажется, снизу. Мисс Минг содрогнулась. Прислушалась. Тишина. И все же стоит проверить, иначе страху не оберешься. Сердце так и колотится. И, словно отзываясь на это волнение, корабль слегка затрясся. Мисс Минг протиснулась в люк, ступила на трап и стала осторожно спускаться. Внезапно корабль вздрогнул. Мисс Минг пошатнулась, но сумела поймать рукой поручень. И тут же едва не задохнулась от неимоверного ужаса, ибо корабль взревел, подскочил, снова затрясся и стал быстро набирать скорость. Водя перед собой бессмысленным мутным взором и едва переставляя дрожащие ноги, она повернула обратно -- наверх, в каюту. Преодолевая растущие перегрузки, добралась до кровати. Легла. Постепенно перегрузки стали снижаться, исчезли вовсе, и мисс Минг поняла, что корабль в открытом космосе. Немного придя в себя, Мэвис предалась размышлениям. Если не сообразить, как управлять системами корабля, то ей придется скитаться в космосе до конца дней. А если она и осилит эту премудрость, то попробуй найди обитаемую планету. Пожалуй, во всей Вселенной их осталось немного. Возможно даже, Земля вообще единственно уцелевшая. -- Ну Мэвис, и влипла ты в историю, -- прошептала мисс Минг и снова задумалась. Неужели это дело рук Доктора? Решил отомстить за размолвку в зверинце? Взбесился из-за пустячной царапины? На него похоже. А она по глупости поверила его елейным речам. Сама сунула голову в петлю! -- Вот ублюдок. Все они негодяи. А сама круглая дура. Разве можно сочувствовать мужикам? Они только того и ждут, чтобы вить из тебя веревки. Это меткое глубокомысленное суждение слегка успокоило. Мисс Минг огляделась по сторонам. -- А здесь ничего, -- она улыбнулась. -- уютный уголок. Вроде детской, где играла ребенком. Даже дышится легче, чем в замке, -- мисс Минг вспомнила подземелье, мрачные коридоры, хаос придворцовых построек и снова вздрогнула. -- А возвратиться на Землю, вероятно, не так и сложно. Если мне захочется возвращаться. Что там есть, на Земле, кроме обмана, лицемерия и предательства? Мисс Минг спустила ноги с кровати и снова огляделась по сторонам. -- Если подумать, это именно то, чего мне хотелось всю жизнь. -- Теперь ты поняла, что я путеводил тебя к истине? -- раздался сверху голос Огненного Шута -- Боже мой! -- воскликнула Мэвис Минг, постигнув всю меру предательства коварного Доктора. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ ДОКТОР ВОЛОСПИОН ПРИНИМАЕТ ПОЗДРАВЛЕНИЯ ПО СЛУЧАЮ ПРИОБРЕТЕНИЯ ЧУДОДЕЙСТВЕННОЙ ЧАШИ Миледи Шарлотина томно поднялась с ложа и накинула пеньюар, расцвеченный светло-вишневыми маками. Доктор Волоспион остался в постели. Он взял с ночного столика чашу и в который раз стал рассматривать загадочную непонятную надпись на внешней стенке серебряного сосуда, сделанную на древнем английском языке. -- Вы более не сомневаетесь в моих способностях, Шарлотина? -- спросил Доктор с самодовольной улыбкой. -- Рада, что вы преуспели, -- уклончиво ответила она, отведя глаза в сторону. Шарлотина прекрасно знала: Доктор хочет услышать, что затмил самого Лорда Джеггеда Канари, но она не стала кривить душой, решив отделаться обыденной похвалой. -- Ваш план оказался хорош: сначала вы сажаете под замок свою подопечную, а потом, используя ее как приманку, завлекаете в замок Огненного Шута, чтобы украсить им свой зверинец, но, узнав о Граале... -- Предлагаю мистеру Блюму уступить чашу мне, пообещав отпустить мисс Минг, которая якобы желает преклонить перед ним колена. -- Настоящий поединок величайшего циника с величайшим идеалистом. -- В котором циник взял верх. -- Иначе циник судить не может, -- заметила Шарлотина. -- А мне мистер Блюм нравился, хотя он и зануда -- На пару с мисс Минг, -- подхватил Доктор Волоспион. -- Теперь мы избавились от обоих. Я решил эту задачу одним ударом. Шарлотина зевнула и посмотрела в окно. Полнеба было затянуто исполинской тучей. Там и сям на черном фоне выделялись беловато-желтые завитки, придававшие туче особенно жуткий вид. -- Вам досталась чаша, Огненному Шуту -- дама сердца, -- рассеянно ответила Шарлотина, глядя в окно. Сплошной мрак. На небе ни звездочки. Может, уже все угасли. Она вздохнула. -- Жаль одно: я не догадался спросить у Огненного Шута о содержании надписи, -- сказал Доктор Волоспион, крутя в руках чашу. -- Скорее всего, предостережение тем, кто захочет использовать чудотворные свойства чаши во зло. А, может, просто религиозное наставление. Вы коллекционер, Доктор. Вам лучше знать. -- Надписи такого рода похожи друг на друга, -- ответил Доктор Волоспион, успевший облачиться в пурпурную мантию. -- И, как правило, тривиальны. -- Да и сама чаша довольно непрезентабельна. -- Для верующих убогость -- непременный атрибут святости. Внезапно снаружи донесся шум. Шарлотина припала к окну. -- Кажется, экипаж Комиссара Бенгалии, он приземляется, -- оповестила она. -- Все верно: Абу Талеб. С ним По, Ли Пао и Сладкое Мускатное Око. -- Приехали полюбоваться Граалем, -- лицо Доктора выразило довольство. -- Пойдемте встречать гостей. -- Уникальная вещь! -- воскликнул Абу Талеб, глядя на чашу из-под наехавшего на лоб тюрбана с павлиньими перьями. К своему огорчению, проницательный Доктор не услышал в голосе Комиссара ни благоговения, ни восторга -- Достойная награда тому, кто избавил всех нас от смутьяна и варвара. Шеф-повар поставил на стол принесенный с собой поднос. -- Результат многотрудных исследований, -- кулинар вздохнул и снял с подноса салфетку, -- смею надеяться, угощение к месту. Оленина и морской язык в винном соусе. Как видите, кусочки образуют крест и копье, а соус символизирует кровь. -- Глубокий и тонкий замысел, основанный на исторических фактах, -- похвалил Доктор Волоспион и обратился к китайцу, склонившемуся над чашей: -- Ли Пао, на чаше какая-то надпись. Вы ее не осилите? Китаец взял чашу в руки, глубокомысленно поджал губы, а затем, покачав головой, сокрушенно ответил: -- Ничем не могу помочь. -- Какая жалость, -- из груди Доктора вырвался тяжкий вздох. -- А эта чаша как-нибудь проявила себя? -- поинтересовался Сладкое Мускатное Око. -- Ведь она чудодейственная. -- Пока нет, -- ответила Шарлотина. -- Может статься, она мне скоро наскучит, -- с грустью в голосе сказал Доктор. -- А мне кажется, чаша еще проявит себя, -- сказала с убежденностью Шарлотина -- Думаю, Доктор, вас ждет настоящее потрясение. -- Будем надеяться, -- отозвался Доктор Волоспион. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ МИСС МИНГ ОБРЕТАЕТ ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ Иммануил Блюм спустился в каюту прямо по воздуху. Оказалось, что в потолке люк, а за ним -- корабельная рубка. -- Моя богиня! -- воскликнул Огненный Шут, прижав руку к сердцу. Он успел смыть краску с лица и переодеться в костюм из черного бархата -- Получили меня за чашу, -- бесстрастно сказала мисс Минг. -- Сговорились с Доктором. Какая я дура! -- В дураках остался Доктор Волоспион. Огненный Шут улыбнулся, подошел к пульту и нажал на одну из клавиш. Каюта наполнилась красновато-золотым светом, который, казалось, лился из стен, с потолка и даже с пола, устланного ковром. Мисс Минг поднялась с кровати и, запахнув кимоно, с раздражением ощутила, что бедра ее широки, живот до неприличия толст, а груди обвисли. -- Послушайте, мистер Блюм, -- сказала она, тяжело дыша -- Не выдумывайте, что хотите меня. -- Я -- толстая, старая Мэвис. Некрасива. Глупа. Эгоистична. Зачем вам такая? Огненный Шут нетерпеливо махнул рукой. -- Я смотрю на тебя глазами сердца и вижу, что ты прекрасна. Это тупоголовый Доктор Волоспион не видит дальше своего носа. Вообразил, что одним ударом убил двух зайцев, а на деле выпустил на волю орла и орлицу. -- Да взгляните же на меня! -- Я -- Огненный Шут! Я -- Блюм! Я живу столько, сколько существует человечество. Я играю с Пространством, жонглирую Временем, развлекаю Вселенную. Я высмеял Действительность, и она съежилась от стыда, чтобы возродиться очищенной от грязи и скверны. Я, не отводя глаз, смотрел в сердца звезд, стоял в недрах Солнца и видел, как рождаются фотоны. Я -- Блюм, Светозарный Блюм, Блюм -- Феникс, Блюм -- Победитель Мрака. Я -- Вечный Блюм. Неужели ты думаешь, что эти большие выпуклые глаза, бесстрашно смотревшие на светила, не могут с той же легкостью и прозорливостью познать истинные стремления человеческой души? Ты ошибаешься, если так полагаешь. Я познал твою душу, а скоро и ты познаешь себя. -- Это похищение, -- с трудом выговорила мисс Минг, -- а похищение, что бы вы ни говорили, не что иное, как преступление. Неуместное заключение не тронуло Огненного Шута. -- Среди всех обитателей этой опустошенной планеты ты одна из немногих, в ком сохранилась жизнь, -- воодушевленно продолжил он. -- Да, эта жизнь отягощена порабощением духа и угнетением разума. Да, ты боишься правды и бежишь от нее, как от потревоженного зверя. Но я пробужу твой дух, всколыхну разум и научу смотреть правде в глаза. -- Послушайте, вы не имеете права... -- Не имею права? Да я обладаю всеми правами, какие только существуют на свете. Я -- Блюм, а ты -- моя Невеста, Супруга, Королева, Богиня. -- О Боже! Пожалуйста, отпустите меня. Прошу вас. Я ничего не способна вам дать. Я не могу вас понять и не смогу полюбить, -- мисс Минг заплакала. -- Я никогда никого не любила. Никого, кроме себя. Огненный Шут подошел к ней прыгающей походкой. -- Ты ошибаешься, Мэвис, -- сказал он сочувственно. -- Ты совсем не любишь себя. Иначе полюбила бы и меня. -- Ничего себе... -- начала мисс Минг и запнулась. Все ее обычные словесные ухищрения, являвшиеся, казалось, проверенным средством привлечь внимание окружающих, равно как и надежным крепким щитом от невнимания, унижения и обид, неожиданно показались вульгарными, никчемными, неуместными. Так и не подобрав нужных слов, она начала пятиться, отступать, пока спиной не уперлась в шкаф. Огненный Шут погладил ее по щеке, нежно и властно. Кровь отхлынула от лица Мэвис. Она зашаталась и ухватилась за стенку шкафа. -- Земля далеко позади, -- сказал Огненный Шут. -- На эту планету мы уже не вернемся. Она недостойна нас, -- он немного помедлил и указал на кровать. -- Раздевайся. Мисс Минг стояла в полном изнеможении. О том, что ее ожидает, она больше не думала. Сопротивляться не было сил. Она взглянула на кровать, машинально кивнула, словно собираясь повиноваться, но ноги не слушались. -- Я обессилела, -- призналась она, еле ворочая языком. Огненный Шут покачал головой. -- Без этого не обойтись, Мэвис. Иди. И так непреклонно прозвучал его голос, что она шагнула вперед, собрав последние силы. У кровати остановилась. По одежде заскользили руки Огненного Шута. С плеч сползло кимоно. Хрупнула застежка на лифчике. Скользнув по бедрам, к ногам упали трусы. Мисс Минг сконфузилась, ощутив давно забытые чувства. -- Толстуха, -- пробормотала она. Словно издалека, донесся голос Огненного Шута: -- Тело ничего не значит. К тому же, ему совсем недолго оставаться таким. Мисс Минг представила, как ее будут насиловать, и безучастно решила, что ничего не почувствует. Послушно, как ей сказали, легла на живот. Огненный Шут отошел, наверное, чтобы раздеться. Чуть подождав, она оглянулась через плечо. Нет, он по-прежнему был в одежде, но теперь держал в руках плеть. Мисс Минг до того обессилела, что даже не испугалась и, приняв плеть за атрибут сексуальной фантазии Огненного Шута, продолжала неподвижно лежать, исполнившись равнодушия и смирения. -- Сейчас я извергну из тебя кровь, а вместе с ней вселившихся в нее дьяволов, -- сказал Огненный Шут, подымая плеть. -- Как только это свершится, ты обретешь Второе Рождение, Свободу и Власть над Космосом. Мисс Минг даже не шелохнулась. Возможно, она потеряла всякую способность соображать, но только слова Огненного Шута не показались ей сумасбродными. Первый удар пришелся по ягодицам. У Мэвис перехватило дыхание. Она даже не вскрикнула. От следующего удара она содрогнулась, попыталась привстать, но Огненный Шут рукой, свободной от плети, вдавил ее обратно в постель. Удары посыпались один за другим. Мисс Минг уже не пыталась сопротивляться, она только стонала и дергалась от ударов, смутно надеясь, что невыносимому истязанию когда-нибудь наступит конец. Но нет, плеть с методичностью опускалась, терзая тело и превращая кожу в лохмотья. Не выдержав, Мэвис издала вопль, безудержно зарыдала и, захлебываясь слезами, стала умолять о пощаде. Удары не прекращались. Мисс Минг еле дышала, и лишь неимоверное жжение поддерживало в ней искры сознания. Но вот пожиравший ее огонь стал медленно униматься, уступая место умиротворяющему теплу. И когда тепло это разлилось по всем телу, Мэвис Минг вспыхнула слезами вдохновенного потрясения. Ей показалось, что она обрела новую душу. Об этом говорил голос сердца, Мэвис села. Перед ней стоял Иммануил Блюм, прижимая руки к бокам и по-петушиному склонив голову. В его глазах светилась улыбка, которая грела и торопила, но потрясение Мэвис было столь велико, что она лишь вздохнула, не в силах шевельнуть языком. Тогда Иммануил Блюм робко коснулся ее лица и тихо сказал: -- Я люблю тебя. -- Я люблю тебя, -- ответила Мэвис и снова заплакала. Он помог ей подняться и поднес овальное зеркало. Мэвис ахнула: ее спина превратилась в кровавое месиво. -- Ты еще будешь так делать? Иммануил Блюм покачал головой. -- Зачем ты так сделал? -- спросила Мэвис, снова сев на кровать. -- Потому что люблю тебя. Потому что хотел, чтобы ты скорее познала себя. А для того требовалось одно: отделить зерна от плевел. -- Мне кажется, я заново родилась. На душе радостно и светло. Это чувство не пропадет? -- Исчезнут следы побоев. Красоту души ты сохранишь на всю жизнь. Ты станешь моей женой? -- Да, -- прошептала Мэвис. -- Ты сделала правильный выбор. Нет для женщины лучшей доли, чем быть супругой Иммануила Блюма, Благородного Воина, Владыки Вселенной. А ты, Мэвис, отныне моя Владычица, -- он неловко упал на колени. -- Ты не колеблешься? Подумай. Еще не поздно вернуться. -- Я остаюсь с тобой. Из-за меня тебе пришлось настрадаться, пойти на жертву: расстаться с Граалем. Иммануил Блюм смутился. -- Отдать Грааль Доктору не в моей власти. Чтобы решить дело миром, мне пришлось расстаться с семейной реликвией, тоже чашей. Если когда-нибудь Доктор расшифрует надпись на ней, то узнает, что эту чашу вручили в 1980 году Леонарду Блюму на ежегодном конкурсе пекарей Уайтчепела, Лондон, за самую лучшую выпечку. Мой отец был превосходным хлебопеком. Я любил его и хранил эту чашу на протяжении многих лет. Она побывала со мной во всех моих странствиях. -- Выходит, ты одурачил Доктора, -- Мэвис Минг улыбнулась. -- А он обманул меня, хитростью заманив в замок. Следовательно, мы квиты, а, главное, оба довольны. Не думаю, что ему удастся прочесть надпись. Пусть упивается собственной изобретательностью. -- А что теперь? -- Я ненадолго покину тебя. Пройду в рубку, сверю курс корабля. Перед твоими глазами предстанут останки Вселенной, а затем сквозь ядро ярчайшей звезды мы вырвемся на просторы иного Мира. Там мы найдем, кого вдохновлять, а если не встретим жизни, то создадим ее сами, ибо это тоже во власти Огненного Шута. Ага! Ты спрашивала про Грааль. Смотри! Он является и тебе! Мэвис замерла: совершенно неожиданно каюта наполнилась мягким янтарным светом, который испускал луч, ворвавшийся в корабль, как казалось, извне, пробив корпус машины. Луч уперся в поднос на столике у кровати, а на подносе, словно по волшебству, выросла хрустальная чаша, полная алой влаги. Из чаши брызнули собственные лучи, и из этого радужного сияния полилась нежная музыка ритмических переливов, раздававшаяся без внешнего звука, но легко и ясно воспринимаемая, ибо передавалась на струны сердца, Мэвис Минг встала с кровати и опустилась на колени, с благоговением устремив взгляд на чашу. Рядом с Мэвис на колени опустился Иммануил Блюм. -- Теперь мы муж и жена перед Святым Граалем, -- сказал он, взяв ее за руку. -- В нем наше Будущее, в нем Надежда. Но если мы утратим Веру в Высокие Идеалы, в наше Предназначение, если опустимся до праздности и апатии, то Грааль нас покинет и больше никогда не явится Человечеству, ибо я -- Последний Непорочный Рыцарь, а ты -- Девственная Леди, расставшаяся с пороком и познавшая целомудрие. Только, думаю, этого не случится, и мы осуществим нашу Цель, познав Великие Таинства. -- Я не смогу... -- начала Мэвис Минг, но, подняв голову и заглянув вглубь сосуда, тихо произнесла: -- Хорошо. -- Посмотри, -- сказал Иммануил Блюм, когда видение стало таять, -- твои раны зажили.