ел, как она выбежала, истошно вопя, из темной аллеи. Она не была таиландкой. Может, камбоджийкой, китаянкой или вьетнамкой. Солдаты, скорее всего, не знали этого. Для них все азиатские женщины были на одно лицо. И тогда толпа, собравшаяся в тот день на Фэт Понг-роуд, накинулась на американского солдата, вернее, накинулась на обоих американских солдат. Один убежал, другой остался лежать посреди улицы, изрезанный на куски. "Знаете, кто из них не был виноват ни в чем?" -- спросил капитан. Девочка, конечно, да и толпа тоже. Итак, один из солдат, а может, и оба упали перед разгневанной толпой. Свидетели никак не могли сойтись в этом пункте. Все свидетели твердили в один голос лишь про бегущую девочку, и, конечно же, ни один из них в схватке не участвовал. "Тысячу лет назад, -- сказал капитан, -- из этой истории сделали бы эпическую поэму. Невинная девочка и ее мучители, растерзанные толпой, охваченной праведным гневом. Четыреста лет назад это стало бы легендой, по которой сложили бы песню, и эту песню знал бы любой ребенок на юге Таиланда. Исчезнувшая девочка. Она, должно быть, исчезла туда. Сейчас же о ней не напишут даже романа, даже песенки в стиле рок-н-ролл. Даже комикса не нарисуют". За месяц до разговора с капитаном Тимоти Андерхилл стоял посреди Фэт Понг-роуд и смотрел на девочку, бегущую ему навстречу. Он не пил и не кололся уже девять недель. Тим пытался писать. На этот раз роман. В мозгу его созревало что-то такое о парне, которого вырастили в сарае на задах его дома, как животное. Да, он не пил вот уже три месяца. Он услышал крики, которые звучали так, будто в горло девочки был вставлен микрофон. Он увидел ее кровавые ладони и слипшиеся от крови волосы. Она неслась прямо на Тима с открытым ртом и вытянутыми вперед руками. Никто, кроме него, не видел девочку. Андерхилл опустился на тротуар, незамеченный людьми, идущими мимо. Он снова был здесь. Он снова был жив. -- Я пошел домой, -- сказал он Пулу, -- и написал "Голубую розу". На это ушло шесть недель. Потом я написал "Можжевеловое дерево". Это заняло месяц. И с тех пор я все время пишу. Вы действительно решили, что я опоздаю на самолет? После того, как я увидел ее, мне пришлось увидеть и все остальное. Дальше оставалось только следовать сюжету. Такого больше не будет. Ко мне должны были прийти либо вы, либо он, но не это. Я и не знал, что жду вас или Коко, но именно это я делал. 4 Начался еще один фильм, но глаза Майкла закрылись еще прежде, чем по экрану поплыли титры. Он вел машину по длинной темной дороге куда-то в пустоту напоминавшую пустыню. Он путешествовал уже много дней. Непонятно каким образом, но Майкл знал, что находится в романе Тима Андерхилла "В темноту". Дорога вела в ночь, Майкл ехал по ней. Он был Холом Эстергазом, детективом, расследующим убийства, и ехал с места одного из преступлений к месту другого, которое было далеко. Он ехал уже много недель, двигаясь от трупа к трупу по следам убийцы, но не приближаясь к нему. Трупов было много, и все они были трупами людей, которых он знал когда-то в той далекой призрачной жизни, до того, как над ним сгустилась тьма. Далеко впереди он увидел два желтых огонька, сверкающих у обочины дороги. В романе герой едет в течение всего действия в темноте среди постепенно пустеющего мира. Он так и не найдет убийцу, потому что роман "В темноту" был подобен теме, которая повторялась бесконечное множество раз в разных вариациях, все время развиваясь по кругу и возвращаясь на круг. Настоящего конца у книги не было. Просто в один прекрасный день убийца удалялся на покой выращивать орхидеи или просто превращается в струйку дыма, и на этом пропадал весь смысл, мелодия распадалась, превращаясь в какофонию случайных звуков. Его работой было собирать убийства, и самым лучшим концом этой истории мог бы быть эпизод, когда он входит в один из множества попадавшихся на его пути темных подвалов и встречает там убийцу, держащего в руках нож. Теперь он видел, что два светящихся желтых пятнышка у обочины дороги были двумя фонарями, отбрасывающими рассеянный желтый свет. Только подъехав совсем близко, он увидел, кто держит эти фонари. Его сын Робби, которого звали теперь Варвар, стоял неподвижно, подняв над головой один из них. Рядом, одного роста с мальчиком, стоял кролик Эрни на задних лапах, держа передними второй фонарь. " Мальчик по имени Варвар и кролик проводили машину добрыми мягкими взглядами. Фонари сияли в их руках. Он почувствовал покой и умиротворение. Машина миновала милого мальчика и кролика на задних лапах, и он еще долго видел в зеркале заднего вида свет их фонарей. Чувство умиротворения не покидало его, пока дорога не оборвалась у темной бурлящей реки. Он вышел из машины и стал смотреть, как движется мимо мускулистая река, выставляя то сильное плечо, то упругое бедро. Затем он понял, что, как и убийца, является одной из частей могучего тела реки, и внутри его, глубоко-глубоко, родилось смешанное чувство боли и радости, которые звучали на разные голоса. Он закричал и проснулся, по-прежнему видя перед глазами реку. -- Хей, Мики, -- произнес Конор, улыбаясь другу. Майкл понимал только, что познал сущность Коко. Затем и это чувство ушло, и он помнил только, что смотрел на реку и ехал в машине мимо Робби, которого звали Варвар и который держал над головой фонарь. В темноту. -- С тобой все в порядке, Мики? -- спросил Конор. Пул кивнул. -- Ты наделал тут шума. -- Шум -- не то слово, -- вмешался Андерхилл. -- Ты все равно что пропел "Звездно-полосатый флаг". Пул смущенно потирал висок. Экран успели уже убрать, и большая часть салона была погружена в темноту. -- Мне показалось, что я что-то понял о Коко, но это ушло, как только я проснулся. Конор издал какой-то нечленораздельный, но полный понимания звук. -- С тобой случалось такое? -- спросил Андерхилл Конора. -- Не могу говорить об этом, но мне как-то показалось, что я тоже что-то понял, -- пробормотал Конор. -- Это было очень странно. -- Он поднял голову и взглянул на Андерхилла. -- Ты ведь бывал в этих местах? Где убивают девчонок? -- Иногда мне кажется, что у меня есть двойник-злодей, -- сказал Андерхилл. -- Как человек в железной маске. Они замолчали, и забытое было понимание опять вернулось к Майклу. Будто фонарь его сына пролил свет на события пятнадцатилетней давности. Майкл увидел пологий склон, ведущий к стоящим в кружок сараям, женщину, несущую вниз воду, пасущихся быков. Дым серой струйкой поднимался вверх. В темноту, вот куда. 24 В пещере Рука Денглера была обернута бинтами и заклеена пластырем, лицо его было белым, в глазах стоял туман. Он сказал, что ему не больно и наотрез отказался спрятаться и подождать, пока остальные вернутся за ним. Считалось, что именно из Я-Тук был родом снайпер Элвис, что именно в этой деревне было его убежище, именно здесь он пополнял запасы еды, и Денглеру хотелось быть со всем отрядом, когда они войдут в деревню. Со дня событий в Долине Дракона лейтенант Биверс следовал установленной тактике, и отряд по-прежнему отыскивал противника, но старался избегать схватки. Я-Тук был для него шансом отличиться. Разведка доложила, что в деревне находится склад продовольствия и оружия, и Жестянщик надеялся добыть трофеев, а также предъявить солидное количество убитых вьетконговцев, чтобы продвинуться хотя бы на ступеньку ближе к званию полковника. Жестянщик всегда требовал отчетов о количестве убитых и доказательств, потому что только половине подполковников во Вьетнаме удавалось добиться повышения, поэтому Жестянщик использовал любую возможность отличиться, и этой тоже не собирался упускать. Он уже видел себя командиром дивизии с двумя звездами на погонах. Он очень боялся, что так и не выдвинется дальше офицера среднего корпуса, что война может доконать его раньше. Знал ли об этом лейтенант Биверс. Можно держать пари, что этот негодяй знал все. Когда они вышли из-за деревьев, женщина бежала по склону холма. Вода выплескивалась из ведер, качавшихся на коромысле каждый раз, когда женщина отталкивалась ногой от земли, но она, видимо, рассчитала, что в каждом ведре все еще будет больше половины, когда она доберется до деревни. Пул не знал, почему она бежала. Это было серьезной ошибкой. -- Подстрелите ее, прежде чем она доберется до деревни, -- приказал Биверс. -- Лейтенант, -- начал было Пул. -- Пристрелите ее, -- повторил Биверс. Спитални уже успел прицелиться, и Майкл видел за затвором винтовки его злорадную ухмылку. За ними выходили из-за деревьев еще несколько человек, и глазам их открывалась та же картина: бегущая по склону холма женщина, и Виктор Спитални, приникший к прицелу. -- Смотри не промахнись, Спит, -- сказал кто-то из ребят. Это была шутка. Сам Спитални был чьей-то дурной шуткой на этом свете. Он выстрелил, девушка подпрыгнула и пролетела несколько футов, прежде чем рухнуть на землю и покатиться вниз по склону. Проходя мимо тела девушки, Майкл вспомнил открытку с надписью "Девять правил", которую вместе с еще одной, на которой было написано "Враг в твоих руках", вручили ему вместе с назначением в отряд. В "Девяти правилах" говорилось о вьетконговцах, что их можно победить сочетанием силы, смекалки и великодушия по отношению к мирному населению. Третьим правилом было: "Относитесь к женщинам вежливо и с уважением". А четвертое: "Старайтесь завести друзей среди солдат и мирных жителей". Вспоминать становилось все забавнее и забавнее. Пятое правило гласило: "Всегда давайте вьетнамцам беспрепятственно пройти туда, куда им нужно". "Там, в деревне, -- думал Майкл, -- они наверняка заведут себе просто кучу друзей". Денглер плелся рядом, явно прилагая усилия, чтобы не показать, как ему тяжело и больно. Питерс вкатил ему изрядную дозу чего-то тонизирующего, что должно было помочь Денглеру дойти до конца операции, раз уж он отказался остаться и переждать. Снайпер все еще был где-то сзади, в джунглях. Отряд растянулся -- приходилось думать об опасности, которая могла прийти не только спереди, но и с тыла, быть в постоянной готовности отреагировать на любое движение в чаще джунглей. -- Питерс, ты уверен, что Денглер способен выдержать все до конца? -- спросил Майкл. -- М.О.Денглер мог бы дойти отсюда до Ханоя, -- ответил Питерс. -- Но смог бы он вернуться обратно? -- Я в порядке, -- вмешался в разговор Денглер. -- Давайте прочешем деревню. Давайте сюда карты. Надо прочесать рисовое поле. Давайте вычислим, где оружие. Давайте превратим это место в мясорубку. Неделю назад отряд Биверса успешно поучаствовал в подобной мясорубке, когда сообщения Жестянщика о передвижениях вражеских войск подтвердились, что бывало далеко не всегда. В сообщении говорилось, что небольшой отряд должен проходить по Тигровой тропе. Жестянщик выслал отряды "Альфа" и "Браво", которые должны были упредить отряд и уничтожить его. Солдаты засели над Тигровой тропой, которая была фактически просекой шириной около ярда. Тропа была видна на протяжении примерно тридцати футов. Они взяли под прицел открытое пространство и стали ждать. И "мясорубка" сработала. Сначала в нее попался один солдат, тощий и усталый мужчина лет тридцати. Пул чуть не свалился с дерева. Солдат, ничего не замечая, продолжал идти, а за его спиной появился отряд человек, наверное, из пятидесяти или шестидесяти. Они тоже были далеко не мальчиками. Шума от них было примерно столько же, сколько от ломящегося через джунгли стада оленей. Пулу очень хотелось перебить их всех. Несколько секунд в пределах видимости Майкла находился весь отряд. Над головой Майкла вдруг запела птичка, и несколько вьетнамцев одновременно подняли голову. Тогда все, кто засели среди деревьев, одновременно открыли огонь. Колонна рассыпалась, люди падали, как подкошенные, один за одним. Затем внезапно наступила полная тишина. Тропа под деревьями блестела всеми оттенками красного цвета. Когда сосчитали тела, вышло, что убито тридцать два человека. Сосчитали валявшиеся отдельно руки, ноги, головы, оружие, и получилось сто пять убитых. Лейтенанту Гарри Биверсу понравилась тактика мясорубки. -- Что сказал этот парень? -- переспросил Спэнки Барредж. Биверс настороженно поглядел на Денглера, ожидая подвоха. Он был напряжен до предела, и Пулу было хорошо видно, что лейтенант на грани срыва. Новый Биверс, кроме беды, не мог принести ничего. После триумфа на Тигровой тропе Биверс ослабил хватку -- несколько дней назад он попытался рассказать ему про Гарвард. Майкл был абсолютно уверен, что он никогда не видел колледжа, о котором рассказывал, и уж тем более не посещал. Пул поглядел через поле на другую сторону деревни. Двое быков, которых вспугнул было выстрел Спитални, теперь опять спокойно паслись на лугу, погрузив морды в яркую зелень травы. Все казалось неподвижным, застывшим, как на фотографии. Пул от души надеялся, что, услышав выстрелы, жители деревни убежали, оставив им в качестве трофея несколько мешков риса и, может быть какую-нибудь подземную дыру, полную гранат и других боеприпасов. "Элвис не может жить в деревне, -- думал Пул. -- Элвис живет в джунглях, как обезьяна, питается крысами и насекомыми. Элвис вообще давно уже утратил человеческую сущность. Он видит в темноте и летает во сне". Андерхилл с половиной отряда стал огибать деревню справа, Пул -- слева. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был шелест солдатских подошв о траву. Мэнли, шедший рядом с Пулом, тяжело дышал. Майклу казалось, что ему слышно даже, как выступает пот на лбу Мэнли. Отряд начал рассредоточиваться. Спитални тенью скользнул за Денглером и Конором к казавшимся пустыми сараям, в одном из них запищал цыпленок и захрюкала свинья. В огонь подкинули дров, Майкл услышал, как полетели искры и осыпался пепел. "Хоть бы они ушли, -- думал он. -- Хоть бы они все были уже в ан Лат, соседнем местечке". Справа от Майкла кто-то передернул затвор винтовки, и свинья захрюкала как-то испуганно и вопросительно. Пул неслышно скользнул вдоль одного из сараев и обменялся взглядами с Тимом Андерхиллом, который появился с другой стороны. Слева от Пула по периметру деревни тянулся редкий лесок, и на секунду Пулу показалось, что за каждым деревом притаился вьетнамец, который целится именно в него. Пул испуганно взглянул в сторону деревьев. Солдат он не увидел, но заметил довольно высокий холм, который на секунду показался ему сделанным человеческими руками из гипса и бетона, окрашенных разными красками, как холмики в Диснейленде. Но для Диснейленда это было слишком уродливо -- не декоративно-уродливо, как замок чудовищ, а по-настоящему уродливо, как проказа или бородавки. На другой стороне лужайки Андерхилл прислонился спиной к сараю и опять посмотрел на Пула. Между ними на костре красовался огромный черный котел. К небу поднималась струйка дыма. Чуть дальше от Андерхилла лейтенант Биверс открыл рот и беззвучно что-то спросил или отдал команду. Пул кивнул Андерхиллу, который тут же закричал по-вьетнамски: -- Выходите! Никто не появился, но Пул услышал в сарае позади себя перешептывание и хлопанье босых ног по деревянному полу. Андерхилл выстрелил в воздух. -- Немедленно! Пул двинулся к выходу из ближайшего сарая и чуть не сбил с ног женщину с редкими седыми волосами и беззубой улыбкой. За ней семенил старик с загорелым костлявым лицом. Пул молча махнул ружьем в сторону центра деревни. Изо всех остальных сараев вылезали люди с поднятыми руками, в основном женщины лет пятидесяти-шестидесяти. -- Здравствуйте, мистер солдат, -- сказал старик и поклонился, все еще держа руки высоко в воздухе. Спитални выкрикнул какое-то ругательство и ткнул старика ружьем в бедро. -- Стоять! -- кричал Андерхилл. -- На колени! И старики опустились на колени вокруг костра. Биверс заглянул в котел, который все еще дымился, затем ногой сбил его с костра. Завизжала свинья. Биверс обернулся и пристрелил ее. Одна из старух что-то закричала ему по-вьетнамски. -- Пул, пусть твои люди проверят сараи. Оттуда должны выйти все. -- Они говорят, что здесь есть дети, лейтенант, -- сказал Андерхилл. Биверс что-то заметил в золе под тем местом, где стоял котел. Он нагнулся над костром и засунул руку почти что в огонь. То, что привлекло внимание лейтенанта, оказалось обугленным по краям листочком бумаги, судя по всему, вырванного из блокнота. -- Спросите их, что это, -- приказал Гарри Биверс и, не дожидаясь выполнения приказа, сам сунул листок под нос к старику, стоявшему к нему ближе всех и сказал: -- Что это? Что здесь написано? -- Но бик, -- пробормотал старик. -- Это список? -- заорал Биверс. -- Это похоже на список. -- Но бик. Пулу тоже показалось, что листочек напоминает список. Он знаком отдал приказ Денглеру, Блевинсу, Барреджу и Пумо обследовать ближайшие сараи. Старики, все еще стоявшие на коленях возле угасающего костра и опрокинутого котла, протестующе загудели. Пул услышал, как в одном из соседних сараев заплакал ребенок. Сам он вошел в сарай, из которого вышли старик с беззубой старухой. Внутри было темно. Майкл весь напрягся. -- Он говорит, что это список имен, -- слышны были через стену объяснения Андерхилла. Пул прошел в середину сарая. Он обследовал пол, надеясь обнаружить люк в подвал, потыкал ружьем циновки, затем вышел на улицу, чтобы обследовать следующий. -- Спроси их о снайпере, -- вопил Биверс. -- Вытащи из них все. -- В этот момент он заметил Пула. -- Мы должны все узнать. -- Да, сэр, -- сказал Пул. Пумо вынес на середину деревни плачущего мальчонку лет пяти-шести, которого тут же взяла из его рук одна из старух. Денглер щурился в лучах солнца, взгляд его блуждал. Майкла пронзило вдруг чувство страшной потери, какой-то зияющей пустоты. Он повернулся, чтобы войти в сарай слева от себя. Тут он услышал плач со стороны полей и увидел краем глаза, как лейтенант Биверс нетерпеливым жестом послал туда Спитални и Спэнки Барреджа. Он вошел в сарай и увидел, как что-то зашевелилось в темноте в дальнем углу. Какая-то расплывчатая фигура двинулась в сторону Майкла. В этот момент с дальнего конца деревни послышались пулеметные очереди. Пул инстинктивно нажал на курок, понимая, что уже поздно. Он был уже мертв. 2 Громкие душераздирающие стоны раздавались откуда-то из-за входа в сарай. Каким-то чудом оставшись в живых и постепенно начиная отдавать себе отчет, что соседний сарай взорвался от брошенной врагом гранаты, Майкл, не чувствуя под собой ног, вышел наружу. И увидел прямо у порога Томаса Роули, половина внутренностей второго волочилась за ним по траве, окрашивая ее кровью и какой-то серой слизью. Лицо Роули было белым как мел. Рот его беззвучно открывался и закрывался. Пул пополз. Повсюду стреляли. Сначала Пулу показалось, что убили всех стариков-вьетнамцев, но потом увидел, что они стараются вжаться в землю вокруг костра. Сарай позади Майкла не взорвался. Биверс приказал Денглеру проверить лес слева от деревни. Как только тот двинулся к лесу, оттуда раздались очереди. Денглер упал успев показать жестом, что он цел и невредим, и начал стрелять в сторону леса. -- Элвис! -- завопил Биверс, но Майкл понимал, что это была полная чушь: Элвис никогда не стрелял из пулемета. Биверс увидел Майкла и прокричал ему: -- Тяжелую артиллерию! Авиацию! Затем он повернулся к другим солдатам и прокричал: -- Выволакивайте их всех из сараев! Это оно, это оно! Через какое-то время огонь утих. Роули лежал мертвый перед сараем, в котором Пул убил вьетконговца. Пул никак не мог понять, что хотел сказать Биверс словами "это оно". Он встал и увидел, что происходит. Майкл поймал взгляд Пумо, выходящего из соседнего сарая. У того было лицо человека, не знающего, что делать, и Майкл ничего не мог сказать ему по этому поводу, поскольку не знал сам. Вьетнамцы орали, визжали, плакали. -- Тяжелая артиллерия! -- продолжал вопить Биверс. -- Подожгите деревню. Андерхилл, которому был адресован последний приказ, пожал плечами. Спитални дал очередь по яме и радостно рассмеялся, когда оттуда послышались крики. Биверс прокричал еще что-то и побежал к яме. Вокруг Пула все бежали, стреляли, поджигали один за другим сараи. "Вот так, наверное, выглядит преисподняя", -- подумал Майкл. Биверс наклонился над канавой и вытянул на свет божий розовенькую голую девочку. "Они прятали детей, -- подумал Майкл. -- Вот почему было так тихо. Они услышали, что мы подходим, и послали детей в укрытие". В воздух поднимались протестующие крики стариков-вьетнамцев, смешавшиеся для Майкла с запахом горящего дерева сараев, удушливым чадом горящей травы и запахом смерти, исходившим от горящей земли. Пулу слышно было, как трещит огонь, пожирающий сараи. Биверс держал извивающуюся девочку над головой, как рыбак, хвастающийся хорошим уловом. Он что-то кричал, но Майкл не мог расслышать слов. Он понес девочку перед собой на вытянутых руках. Дойдя до дерева с огромной кроной и массивным стволом, состоящим из нескольких, сросшихся вместе, он взял девчушку за ноги и ударил головой о дерево. -- Это оно! -- кричал Биверс. -- Это оно, поняли? Спитални дал очередь по курятнику, подстрелив двух кур и петуха. Биверс раскрутил извивающееся тельце девочки, и от следующего удара о дерево голова ее раскололась, как орех. Лейтенант откинул прочь свою жертву и вышел на середину деревни. -- А теперь спросите этих людей об Элвисе, -- потребовал он. -- Вытяните правду из этих чертовых засранцев. Андерхилл заговорил с одним из стариков, который дрожал от страха и от гнева одновременно, и получил в ответ длинную тираду по-вьетнамски, заставившую его покачать головой. -- Вы хотите посмотреть, как это делается? Что ж, смотрите. Биверс кинулся на середину круга и рывком поднял на ноги маленького мальчика, которого Пумо вынес из сарая. Мальчик был слишком напуган, чтобы что-то сказать, но старуха, прижимавшая его к себе, начала громко скулить. Биверс ударил ее по лбу прикладом, и старуха опрокинулась навзничь. Биверс схватил мальчика за горло и приставил дуло 0.45 к его виску. -- Элвис? Элвис? Мальчик что-то пролопотал. -- Ты знаешь его. Где он? Над деревней поднимались клубы дыма, в воздухе висел запах жженой соломы и горелого мяса. Спитални направил огнемет на то, что еще осталось в яме. За спиной лейтенанта, мальчика, стариков рушились один за другим сгоревшие сараи. Андерхилл опустился на колени рядом с ребенком и мягко заговорил с ним по-вьетнамски. Мальчик, похоже, не понимал ни слова из того, что говорит ему Тим. Пул увидел, что Тротман приближается к сараю, в котором он только что убил вьетконговца, и махнул ему рукой, чтобы тот не заходил туда. Тротман зашел в соседний сарай. Через минуту над крышей вспыхнуло желтое пламя. -- Мне нужна его голова! -- вопил Биверс. Пул начал пробираться сквозь дым к сараю, где лежал оставленный им труп. Он хотел вытащить его до того, как подожгут сарай. Все уже пошло кувырком. Ни один сарай не обыскали толком, прежде чем поджечь. Биверс просто сошел с ума, после того как в них кинули гранату. И где, интересно, список? Майкл считал, что после того, как все постройки сгорят до основания, все-таки имеет смысл обыскать то, что осталось от деревни на предмет тайников. Может, вся операция обернется не такой уж безуспешной. Майкл увидел Денглера, по-прежнему полусонного и всего покрытого пылью, который направлялся к яме, чтобы посмотреть, что делает Спитални. Проблема состояла в том, чтобы не дать Биверсу перебить всех детей и стариков. Если Майкл обнаружит в сарае мертвого снайпера, что представлялось вполне вероятным, лейтенанту наверняка придет в голову покарать всю деревню за укрывательство вьетконговцев. Тогда можно будет увеличить количество трупов при подсчете вдвое-втрое и преподнести это в качестве сюрприза Жестянщику, для которого это станет очередной ступенькой на пути к продвижению. Первый и последний раз за время своей службы в армии Пул спросил себя, чего требует от него в данный момент долг, что ждет от него Америка. Рация Пула запищала, но он не обратил внимания. Перешагнув через труп Роули, он вошел в сарай. Внутри было дымно и пахло порохом. Пул сделал еще несколько шагов и увидел тело, скорчившееся на коленях у дальней стены. Черноволосая голова и коричневая рубашка были мокрыми от крови. Нигде не было видно гранаты. Пул обратил наконец внимание на размер трупа и понял, что убил не Элвиса -- он убил карлика. Майкл еще раз оглядел помещение в поисках гранаты. Неизвестно почему ему вдруг стало тяжело дышать. Он глядел на маленькие вымазанные в грязи руки убитого. Это не были руки карлика, это вообще не были руки взрослого человека, они были сплошь заляпаны грязью, но несмотря на это было видно, какие они маленькие, с тонкими пальцами. Пул покачал головой. Пот тек по нему ручьями. Он взял труп вьетконговца за плечо и повернул, чтобы заглянуть ему в лицо. Для этого практически не понадобилось усилия. Перед Майклом было лицо мальчика лет девяти-десяти. Пул позволил трупу опуститься обратно на пол. -- Но где же все-таки граната? -- спросил он сам себя совершенно спокойным, нормальным голосом. Он перевернул одним ударом некое подобие туалетного столика, с которого посыпались булавки, гребенки и пара солнечных очков. Он перевернул все, что было в сарае, -- циновки, жестяные кружки, соломенные корзины, несколько старых фотографий. Майкл понимал, что просто пытается отвлечь себя чем-то, чтобы как можно дальше отодвинуть момент, когда неизбежно придется признаться себе в том, что он натворил. Гранаты нигде не было. Секунду Майкл стоял неподвижно. Рация снова запищала, и голос Биверс выкрикнул его имя. Пул наклонился и поднял тело мальчика. Весил труп немногим больше собачьего. Майкл повернулся и побрел сквозь дым к выходу из сарая. Когда он вышел, вопли стариков-вьетнамцев вновь ударили в уши. Андерхилл удивленно поднял глаза, когда увидел Пула, идущего ему навстречу с мертвым мальчишкой на руках, но ничего не сказал. Женщина с перекошенным от горя лицом вскочила на ноги и протянула руки к Пулу. Он передал ей мертвого ребенка. Прижимая к себе труп, женщина вернулась обратно в круг. Затем над деревней появились внезапно несколько "фантомов", заглушив своим ревом треск пожара и человеческие крики. Старики вновь вжались в землю, огромные самолеты пролетели над деревней и развернулись в воздухе. Лес слева от пещеры превратился в один огромный огненный шар. Звук при этом был такой, как будто заработали разом тысячи ветряных мельниц. -- Я убил мальчика, -- сказал сам себе Пул. В следующее мгновение Майкл осознал, что ему абсолютно ничего не будет за то, что он сделал. Лейтенант Биверс размозжил о дерево голову маленькой девочки. Спитални сжег детей, которые прятались в канаве. Если только весь их отряд не отдадут под трибунал, Майклу ничего не грозит. Все это было слишком ужасно. Никаких последствий. То, что произошло, происходило вечно, на любой войне. Все, что окружало Пула, -- горящие сараи, клубящийся дым, земля под сапогами, сбившиеся в кучу старики и старухи, -- на какую-то секунду показалось ему абсолютно нереальным. Он чувствовал себя так, будто мог оторваться от земли и взлететь, если бы захотел. Но он решил не взлетать. Это было серьезно. После того, как ты сделал такое, становишься как Элвис. Взлетев, не можешь быть уверен, что сможешь опуститься обратно. Майкл поглядел налево и с удивлением обнаружил, что большинство его товарищей стоят на краю деревни и смотрят, как горит лес. Когда же они успели отойти от сараев? Майклу вдруг показалось, что они попали в какую-то дыру во времени, иррациональное пространство, зону блокировки, где все внезапно меняет свои места, а он не видит и не знает об этом. Теперь ему отчетливее представлялось нереальность происходящего -- горящий лес был всего лишь картинкой на огромном экране, а горящие сараи -- местом действия фильма, местом, где жили люди, задействованные в сюжете. Это был плохой, страшный сюжет, но если пересказать его весь, картинка растает и зло испарится. Совсем. Как будто ничего никогда не было. Так будет гораздо лучше -- будто всю эту историю засунули миру в задницу и все пропало. И надо, конечно, полетать, пока есть такая возможность, потому что, в сущности, абсолютно неважно, вернется он на землю или нет, потому что это ведь не было реальным миром -- это просто кино. И то, что они видят сейчас, это только способ избавиться от навязчивого сюжета, прокрутив его обратно. Вот сейчас исчезнет деревня. Теперь Пулу хорошо виден был уродливый багрово-серый холм. В основании холма, как складка на камне, виднелся вход в пещеру. -- Все вон там, -- услышал Майкл голос лейтенанта Биверса. 3 Пул чуть не закричал, когда увидел, как М.О.Денглер вслед за лейтенантом побежал к пещере. Лейтенанта Биверса больше, чем кого бы то ни было, требовалось прокрутить в обратную сторону. Никто не должен был следовать за ним -- и уж во всяком случае не М.О.Денглер. Майклу хотелось закричать, предупредить Денглера, чтобы тот не следовал за Гарри Биверсом, не становился его прикрытием. Затем он увидел, что Виктор Спитални бежит вслед за лейтенантом и Денглером. Сегодня Спитални был солдатом. Он был раскален докрасна и непременно хотел попасть в пещеру вместе с Денглером и лейтенантом. Пумо выкрикнул имя Спитални, но тот только повернул голову в его сторону, продолжая бежать. Майкл подумал, что Спитални, бегущий с повернутой головой, напоминает ему изображение на гравюре. Наконец все трое исчезли в пещере. Пул повернулся в сторону деревни и увидел, что к нему пробирается сквозь дым Тим Андерхилл. Оба они слышали звуки выстрелов, раздававшиеся из пещеры. Потом они оборвались так неожиданно, будто их и не было вовсе. Сзади раздался треск и грохот рушащегося сарая. Жители Я-Тук продолжали пронзительно выть. Из пещеры вновь послышались выстрелы. Стреляли очередями из М-16. Майкл вышел наконец из своего оцепенения и побежал сквозь дым в сторону пещеры. Краем глаза он видел, что один из стариков, должно быть главный в этой деревне, встал посреди круга. Он держал в руках обгорелый кусочек бумаги и что-то кричал высоким пронзительным голосом. Кусты слева от деревни все еще горели, время от времени ветер вздымал снопы искр. В некоторых местах горела даже сама земля. Деревья догорали и рассыпались, как сигаретный пепел. Облако дыма заслонило от Майкла вход в пещеру, и, когда Пул подбежал наконец к отверстию, из-за висящего неподвижно дыма он услышал нечеловеческие крики. Через секунду из пещеры пулей вылетел Виктор Спитални. Лицо его было ярко-красным, а кричал Спитални так, будто его только что пытали. Он скорее не бежал, а выделывал какие-то безумные прыжки, будто человек, через которого пропустили несколько разрядов электрического тока. Наверное, он был ранен, но крови видно не было. Он бормотал что-то непонятное, что постепенно сложилось в фразу: -- Убейте их... Затем он свалился прямо в пепел недалеко от пещеры. Он начал кататься по земле, явно не владея своим телом настолько, чтобы подняться на ноги. Пул быстро вынул из рюкзака плащ-палатку и наклонился над Спитални, чтобы закатать его в брезент. Все лицо и шея Спитални были в красных пятнах, припухшие глаза крепко зажмурены. -- Осы, -- кричал Спитални. -- Меня всего облепили. Майклу видно было, как у сараев все жители деревни пристально смотрят в их сторону, пытаясь понять, что происходит. Пул спросил Спитални о Денглере и лейтенанте, но тот продолжал вздрагивать и твердить свое. Спэнки Барредж присел рядом с ними на корточки, перевернул запеленатого в плащ-палатку Спитални на живот и начал лупить его по спине. Затем он рассмеялся. -- Да здесь нет никого кроме тебя, дурака! -- Загляни внутрь и сосчитай, сколько там убитых ос, -- настаивал на своем Спитални. Пул встал, как только увидел Денглера, выбирающегося из пещеры. Тот выглядел еще бледнее, чем до этого, лицо его, покрытое грязью, было почти серым. Ружье болталось в безвольно висящей правой руке, а глаза были затуманены то ли шоком, то ли зверской усталостью. -- Коко, -- произнес Денглер, и все переглянулись. -- Что? -- переспросил Пул. -- Что случилось? -- Ничего. -- Ты убил Элвиса? -- спросил Спэнки Барредж. -- Ничего не случилось, -- сказал Денглер. Он сделал несколько шагов вперед, поднимая сапогами пепел и искры, затем посмотрел через выжженное пространство на стариков-вьетнамцев, которые стояли среди того, что было когда-то их деревней, и смотрели прямо на него. Пул слышал, что вьетнамцы что-то кричат, но ему понадобилось несколько секунд, чтобы разбить гомон на голоса, а голоса на слова. Они кричали: -- Номер десят, номер десят... -- Кто стрелял? -- Хорошие ребята, -- Денглер вымученно улыбнулся куда-то в пространство. -- С лейтенантом все в порядке? Интересно, какой ответ на этот вопрос ему на самом деле хотелось бы услышать? Денглер пожал плечами. -- Ты -- номер десят, -- доносились писклявые голоса со стороны деревни. Майкл понял вдруг, что ему вот-вот придется войти в пролом между камнями. Сколько можно откладывать? Он войдет в пещеру и увидит перед собой ребенка, протягивающего руки в темноте. -- Знаешь что? -- как-то монотонно произнес Денглер. -- Я был прав... -- Был прав по поводу чего? -- По поводу Господа Бога. Спитални стоял теперь в лучах солнечного света. Он снял рубашку и тяжело дышал. Плечи его покрывали какие-то странные укусы, пуки, спина, лицо -- все было в кровоточащих красных пятнах. Он напоминал тарелку мяса. Норм Питерс начал смазывать плечи Спитални какой-то белой маслянистой жидкостью. Пул отвернулся от Барреджа и пошел по дымящейся земле в сторону Норма и Спитални. Через секунду Спэнки присоединился к нему. Чувствовалось, что ему тоже не очень хочется заходить в пещеру. Сделав несколько шагов, Пул услышал в небе гул вертолета. Он нашел глазами на небе маленькую черную точку и подумал: "Это плохо. Улетай. Возвращайся обратно". 4 -- Ничего не могу понять, -- сказал Питерс. -- Посмотрите сюда. Это лишено всякого смысла, по крайней мере, для меня. -- Денглер вышел оттуда? -- спросил Спитални. Пул кивнул. -- Что лишено смысла? -- спросил он, но едва задав вопрос, тут же понял, о чем речь. Узкое лицо Спитални с мелкими чертами лица постепенно начинало проступать по мере того, как спадала опухоль. Теперь хорошо были видны его глаза, да и лоб больше не напоминал изрытую взрывами землю, а казался вполне гладким, только покрытым красной сыпью. -- Здесь нет пчелиных жал! -- сказал Питерс. -- Должно быть, они оставили их в улье. -- Черта с два у них нет жал, -- вопил Спитални. -- Вот лейтенант так все еще и не вышел оттуда. Лучше вам завернуться во что-нибудь и пойти вытащить его. -- Даже если бы это были осиные жала, то, чем я тебя намазал, не сняло бы опухоли, а только уняло бы боль. -- На, пососи, -- огрызнулся Спитални, изучая свои костлявые руки. Укусы постепенно уменьшались и были теперь уже просто красными точками. Майкл смотрел, как приближается вертолет, который был уже размером с муху. -- Это осы, -- настаивал Спитални. -- Готов спорить, что наш Пропащий Босс там, внутри, они его закусали до смерти. Придется, ребята, поискать себе другого лейтенанта. Он поглядел на Пула с таким выражением лица, которое бывает у собаки, когда она заставляет вас понять, что тоже умеет думать. -- Это имеет свою хорошую сторону, правда? Мертвого нельзя отдать под трибунал. Пул смотрел, как исчезают постепенно с кожи Спитални красные точки. -- Есть ведь единственный способ замять все это, ты знаешь не хуже меня. Надо все свалить на лейтенанта. Так и надо сделать. Теперь вертолет, приближавшийся к ним на фоне палящего солнца, казался почти что огромным. Он снижался, и вот уже задрожала трава под его колесами. Ниже, за разрушенной деревней, за злополучной ямой, лежал луг, на котором паслись быки. Далеко слева, среди деревьев, беспорядочно росших на холме, с которого спустился отряд, казалось, отдавался гул садящегося вертолета. И тут Майкл вдруг услышал голос Гарри Биверса, громкий и ликующий: -- Пул! Андерхилл! Мне нужны два человека. Джекпот!!! Биверс показался у входа в пещеру. Пул увидел человека, находящегося наверху блаженства. Вся нервная энергия, заключенная в лейтенанте, вырвалась теперь наружу. Он похож был на человека, который не понимает, что ему так хорошо сейчас только лишь потому, что он пьян. Пот градом катился по лицу лейтенанта, глаза его были влажными. -- Где мои два человека! Пул сделал знак Барреджу и Пумо, которые двинулись к пещере. -- Я хочу, чтобы из этой пещеры вынесли все, что там есть. Воины, мы попадем сегодня в шестичасовые новости! Воины? Никогда еще Гарри Биверс не был так похож на злобного инопланетянина, который усвоил земные привычки из телевизионных программ. -- Вы -- номер десять, -- кричала им одна из старух. -- Номер десять в ваших программах, номер один в ваших сердцах, -- заявил Биверс Пулу и обернулся к журналистам, которые уже бежали к ним по дымящейся траве. 5 И все, что случилось потом, прямо проистекало из того, что вырвалось в тот день изо рта Гарри Биверса. "Ньюсуик", "Таймс", передовицы многих крупных газет, телевизионные обзоры новостей. А затем -- постепенно остывающая память, воскрешающая, как на старых фотографиях, гору риса и высокую стопку русского оружия, которое вынесли из пещеры Барредж и Пумо. Я-Тук была вьеткон-говской деревней, и все ее жители мечтали только о том, чтобы убивать американских солдат. Но на этой фотографии не было трупов тридцати детей, потому что единственные трупы, найденные в Я-Тук, были те, что оставались в яме -- два мальчика и девочка лет тринадцати. И еще тело мальчика помладше -- лет семи. Чуть позже был найден на холме труп молодой женщины. После того, как улетели репортеры, стариков и старух отправили в лагерь для перемещенных лиц в Ан-Ло. Жестянщик и те, кто был над ним, описали этот случай в донесениях, как "наказание пособников я лишение вьетконговцев одной из баз для вербовки новых сил и хранения оружия и продовольствия". Урожай Я-Тук был отравлен, а старики-буддисты уведены от склепов, где покоилась их родня. Они знали, что так будет, с того момента, как запылали их дома, а может быть, еще с того, когда Биверс убил свинью. Они исчезли, растворились среди обитателей Ан-Ло, пятнадцать ничем не примечательных стариков и старух. Когда Пул и Андерхилл углубились в пещеру, на них налетело облако назойливых москитов, которые бились в лицо, попадали в рот и глаза. Майкл размахивал руками перед лицом и двигался так быстро, как только мог. Андерхилл следовал за ним в ту часть пещеры, куда насекомые почему-то не залетали. Это было как раз то место, откуда раздавались выстрелы. Теперь кровь, казалось, впитывалась стенами, исчезала на глазах, как исчезали опухоли и волдыри, а затем и красные пятна на лице покусанного Спитални. Пещера сужалась и расширялась, распадалась на части. Чуть дальше они нашли еще одну гору риса, еще дальше -- деревянную парту и стул, причем парта выглядела так, будто ее принесли сюда из родной школы Майкла Пула в Гринвиче, штат Коннектикут. Предприятие начинало казаться безнадежным -- они никогда не дойдут до кон