должайте, Адмирал. - Я не политик, - я военный, и моя семья следует этой традиции уже более тысячи лет. Мои предки служили в древнем военно-морском флоте, в армии и военно-воздушных силах Англии, в космическом флоте Конфедерации. Моя семья видела лучшее из тех моментов, и гордится памятью о шести крестах Виктории, которых члены моей семьи удостоились в прошлом. Толвины сражались в битве при Ватерлоо, в сражении за британские острова, под Минском и на Курской дуге, и при осаде Лондона. Мы видели славные победы, и горькие поражения. И я боюсь, что это решение может принести нам такие бедствия, которых еще не знала история человечества, быть может, даже полное уничтожение человеческой цивилизации. Джеймсон фыркнула, бросив насмешливый взгляд на Адмирала. - Адмирал, мы не обсуждаем вашу генеалогию или древнюю историю, хотя наверняка большинство из собравшихся умилятся вашим страстным рассказом. Извините конечно, но мы решаем реальные политические задачи, здесь и сейчас! - Конечно, я говорю именно об этом, - парировал Толвин. - Полтора года назад я боялся, что в лучшем случае война будет тянуться вечно, и наиболее вероятно, что в конечном итоге она закончилась бы нашим поражением. И вот, когда мы наконец разработали, и смогли применить на практике последние тактические наработки, кажется, у нас получилось не только достигнуть баланса сил, но и фактически, впервые за тридцать лет борьбы, появился шанс на победу. Мы смогли нащупать их слабые места, и сильно надавили на эти болевые точки. Наши последние рейды были особенно эффективны. Их прошлые ошибки в последних сражениях и наши теперешние действия поставили их на грань поражения. Наша разведка обнаружила, что некоторые их корабли вынуждены идти в рейс готовыми к бою менее чем на семьдесят процентов. Мы обнаружили и некоторые другие признаки, сигнализирующие о серьезных проблемах у противника. Нам просто жизненно необходимо, что бы наши атаки не прекращались ни на один день. Нельзя ни в коем случае дать им оправиться. Ясон видел явно двоякое отношение к словам Адмирала в зале. Военные, особенно командующие боевыми частями, кивали, соглашаясь со словами Адмирала, остальные же, сидели тихо, кое-кто бросал многозначительные взгляды, а некоторые смотрели просто враждебно. - Нельзя прекращать атаки сейчас! Прошу вас, вспомните, мы потеряли миллионы лучших из лучших, чтобы достичь того, что сейчас имеем. Теперь мы должны совершить последнее усилие, навалиться всеми силами которыми располагаем. И мы претворяли этот план в дело, пока вы не остановили нас десять дней назад. Операция "Красный трезубец" обещала причинить очень серьезные неприятности Империи, это могло бы уже окончательно склонить чашу весов в нашу сторону. - Могло бы склонить, - процедила Джеймсон. - Вы военные всегда любите так выражаться. Нет никакой гарантии! В сегодняшнем докладе, который мы услышали от адмирала Бэнбриджа, говорится, что по числу авианосцев участвующих в боевых действиях, килрафи численно превосходят нас примерно два к одному. Кроме того, моделирование операции "Красный трезубец" показало, что вероятность полного успеха меньше чем двадцать процентов, а с вероятностью в двадцать пять процентов можно утверждать что результат будет обратным, - мы потеряем большинство наших авианосцев не достигнув каких-либо серьезных результатов. Вы должны бы знать такие вещи Адмирал! Хотя конечно, вам ведь ничего не будет грозить на борту вашего авианосца. Погибать придется другим. Хватит! Я уже потеряла сына на одном из таких самоубийственных заданий, на которые вы и ваши люди так беспечно их посылают. Толвин побелел от гнева, но промолчал. Ее потеря была всем хорошо известна, но она считала обязательным каждый раз всем напомнить об этом. Он мог бы выказать некоторое сочувствие, но она была далеко не единственным человеком, который потерял родных или близких в этой войне. Никто не давал ей право обвинять его. Он собрался с мыслями и ответил. - При общем наступлении на фронтах это сработало бы. Но видно вы не хотите дать нам даже шанса. - Это вопрос спорный, - прервал адмирал Бэнбридж, глядя на Толвина, и жестом попросив не перебивать, продолжил, - операция "Красный трезубец" была остановлена десять дней назад, и теперь уже невозможно реализовать ее. К настоящему времени, разведка килрафи, определенно, уже имеет планы этой операции. - Вас ведь не интересует полная картина сложившейся ситуации, Адмирал! Вам интересно только количество пушек на ваших кораблях, - гневно прервала адмирала Джеймсон. - Вы знаете, сколько стоит построить и ввести в строй один авианосец? - Примерно семьдесят три миллиарда, - продолжила она, не дав возможности возразить. - Истребители стоят еще десять миллиардов. За последние три года мы потеряли только на строительстве авианосцев и истребителей более двух триллионов кредитов. - А также мы потеряли множество хороших молодых людей, таких как ваш сын, - добавил Толвин. Джеймсон одарила Толвина яростным взглядом. - Можно взглянуть и с этой стороны, - сухо ответила она, - но я, и остальная часть правительства, также должна смотреть на войну и с финансовой точки зрения. На войну уходит почти восемь триллионов в год, и сейчас у нас дефицит в сорок триллионов. Понадобятся поколения чтобы только вернуть утраченное. Мирное население страдает от нехватки практически всего, начиная от топлива, оборудования, запасных частей и заканчивая обычными продуктами питания. И вы говорите, что мы не должны соглашаться на мирные инициативы килрафи? Я считаю, что для нас большая удача получить передышку от этой войны. Люди устали от войны Адмирал! Тридцати двух лет борьбы, я думаю, было достаточно, и на этот счет килрафи думают также. Я до смерти устала от вашей старой военной логики, необходимости тратить впустую бесчисленное количество жизней, ради того, чтобы поддержать честь тех, кто уже давно мертв. Пускай мертвые покоятся с миром Адмирал! Пора подумать о живых. Давайте закончим это сейчас, и приступим наконец к мирному строительству! - Все это конечно красивые слова, но реально мы упускаем такой шанс, который может уже и не представиться. Впервые за всю войну мы достигли паритета с силами килрафи, - ответил Толвин, возвращаясь к своим аргументам. - Как военному, да и просто гражданину, мне трудно принять, то что мы собираемся допустить наблюдателей килрафи в космическое пространство Конфедерации, фактически они получат возможность выведать такие наши секреты, которые в военное время они просто не смогли бы заполучить. И я задаюсь вопросом, почему наше правительство настолько слепо, что так легко верит в их искренность? Послышался ропот со стороны мест, где в основном сидели гражданские представители, но Родхэм поднял руку, прервав шум, и давая Толвину возможность продолжить. - За два года предшествующие этому перемирию мы нанесли килрафи ряд чувствительных поражений. Это должно было возыметь действие на их моральный дух. Как вы знаете, молодой капитан позади меня, - он сделал кивок в сторону Ясона, - участвовал в уничтожении шести авианосцев прямо на глазах Имперской столицы. Сейчас не время для мирных переговоров; теперь, если что-нибудь и нужно сделать, так это максимально усилить давление. Я слышал, некоторые из вас говорили, что мы практически достигли понимания друг друга. Я так не думаю. Возможно придет день, когда мы сможем мирно жить друг с другом, но к сожалению это время еще не пришло. Мы должны иметь с ними дело только с позиции силы. Все наши исследования показали, что килрафи презирают любого, кто как-нибудь или чем-нибудь показывает свою неуверенность или слабость. У них даже есть слово для такого таких: "тука" - говорят они с глумлением и презрением. Это слово оскорбительно настолько, что килрафи, оскорбленный таким образом будет биться до смерти со своим обидчиком. И я сообщаю вам, теперь в их глазах мы "тука"! В зале послышались сердитые выкрики, и даже некоторые сторонники Толвина неодобрительно покачивали головами. - Только теперь мы действительно начинаем узнавать о их политической и социальной структуре. Используйте эту информацию, рассмотрите выводы сделанные 4-ым специальным отделом исследований. План K-7, целью которого было нанесение отдельных ударов по зонам ответственности только одного из двух соседствующих кланов. Их и без того прохладные отношения, в этом случае могли бы перерасти в гражданскую войну. Сейчас не время сбавлять темпы, настало время закончить эту войну, и закончить ее на наших условиях. Ясон мог чувствовать расстройство и боль в голосе Толвина, и посмотрев на тех кто был в комнате он увидел, что далеко не каждого тронула речь Адмирала, в глазах некоторых читалось согласие, но другие сидели молча, с лицами подобным маскам. - Это соглашение полностью учитывает наши интересы! - громко возразила Джеймсон. - Нашим наблюдателям предоставили полный доступ на судоверфи в знак чистых намерений, чтобы мы могли убедиться, что никакого дальнейшего военного строительства не ведется. Они убирают приграничные базы вглубь своей территории и ограничивают патрули в демилитаризованной зоне кораблями классом не выше сторожевых. Я провела бессчетное количество часов в обсуждении подробностей этого плана с бароном Джукагой и я знаю, что у него такое же острое желание положить конец этой войне, как и у нас. - Он лжет! Немного пораженные, все в комнате обратили свои взгляды в сторону представительницы Фирекки которая в течение двух долгих дней заседаний хранила молчание. Рикик - глава Фирекканского планетного альянса, встала и скосила голову глядя на собравшихся. Фирекканцы выглядели весьма необычно - птицеподобные существа, напоминающие земных попугаев, но только ростом примерно в два с половиной метра. В обычной ситуации такие пташки могли привидеться наяву, если только серьезно перебрать с выпивкой. Ясон взглянул на Хантера, который однажды спас жизнь Рикик, когда она была захвачена в плен килрафи. Его друг ухмылялся. - Барон Джукага лжет, - громко объявила Рикик, глядя на собравшихся. - Если вы люди настолько глупы, что верите его словам, то тогда вы обречены! Вспомните, моя планета была атакована ими лишь для удовлетворения их кровавого ритуала. Миллионы членов моей стаи были убиты, наши города были разрушены. Потребуется не одно поколение, прежде чем мы сумеем восстановить то, что было потеряно. Я не могу поверить в то, что вы соглашаетесь на это безумие. - Мой друг, - с улыбкой сказал Родхэм, как будто Рикик была его старым приятелем, который сам того не понимая, высказался невпопад. - Вспомните, мы тоже много страдали в этой войне. Это продолжалось в течение более чем тридцати лет. Более сотни колоний, и полдюжины развитых и густонаселенных миров были опустошены. Погибли миллиарды, - он остановился. Видно было, что эти слова причиняли ему боль. Ясон знал, это не могло быть напускным, младшая дочь Родхэма погибла во время первой Энигминской кампании. Он прочистил горло и продолжил. - Тридцать лет мы проливали нашу кровь, терпели невзгоды, и все лучшее отдавали этой войне. Подумайте о том, что мы могли бы сделать со всем тем что мы потратили и потеряли в этой войне, что было бы, если хотя бы половина того что мы потеряли было использовано в целях мирного освоения космоса? - Адмирал Толвин утверждает, что баланс сил сместился в нашу сторону. Я так не думаю. Теперь мы стали подобно двум борцам равным по силе, схватились друг с другом, и ни кто не может повалить соперника. Как долго это должно продолжаться? Еще тридцать лет? И что бы следующее поколение так же не увидело конца этой войны? И что, война будет продолжаться пока мы полностью не уничтожим друг друга? - Барон Джукага предложил простой выход, взять и просто остановить это бессмысленное кровопролитие. Мы просто соглашаемся доводами разума. Я знаю, вам военным это не нравится; вы каждый раз вспоминаете о ваших товарищах, которые погибли, и теперь вы удивляетесь, ради чего? Я скажу вам, их гибель не была напрасной. Это не победа, теперь это уже невозможно, но они предотвратили поражение. Желать продолжения войны с аргументом, что жертвы не должны быть напрасными, не значит ни чего большего, чем лить новые потоки крови на могилы мертвых, которым это давно не нужно. Выдержав паузу, он продолжил. - Я не хочу, чтобы мои внуки погибали так же, как погибла моя дочь. Я думаю она хотела бы, чтобы они росли без страха и жили в мире. - Они умрут, только худшей смертью. По крайней мере, ваша дочь умерла в борьбе; ваши внуки умрут, видя перед смертью лишь блеск ритуального клинка, перерезающего им горло. Так истребили большую часть моего народа, - выкрикнула Рикик. - Я думаю, что это уже чересчур, - возмутился помощник Родхэма. - Как можно волноваться о судьбе одного, когда на карте либо, выживание нации либо ее полное уничтожение, - воскликнула Рикик в ответ. Я больше не могу терпеть эту фальшивую заботу о человеческой жизни, когда это лишь маска для тех, кто хотят достигнуть своих интересов за счет интересов всех остальных. Если Конфедерация согласится на это предложение, то тогда я выведу Фирекку из состава Конфедерации. - И кто же защитит вас тогда? - саркастически усмехнулась Джеймсон. - Как же вы защищали нас, когда килрафи уничтожали наш мир? Ваш флот просто отошел по причине стратегической необходимости. Я думаю, вы так это называете?! То, что вы сделали, это хуже предательства. Вы не сделали ничего, что бы нас защитить, просто оставили нас на произвол судьбы. И я скажу вам вот что: найдется еще не мало пограничных миров которые последуют за нами. Вы не видите здесь представителей миров Ландрейха или колоний Гровшнера, поскольку они не хотят иметь никакого отношения к такому миру. - Это измена, - выкрикнула Джеймсон, - и если колониальные миры нарушат перемирие, мы применим к ним адекватные меры. - Нет, это выживание, и помяните мои слова, придет день, когда вы будете рыдать над бумагами которые вы сегодня подпишите. И что касается адекватных мер по отношению к колониальным мирам. Только попробуйте! - выкрикнула Рикик, громко щелкнув клювом. Бросив последний взгляд на Президента, она оттолкнулась от стола и гордо проследовала вон из зала, сопровождаемая своей помощницей. - Старушка К'Каи и впрямь многому научила ее, - прошептал Хантер на ухо Ясону. Когда мимо проходила его старая боевая подруга, он прошептал фиреккийское приветствие, но она не ответила, видимо не расслышала или так была занята своими мыслями, просто не заметила. Повисла минута тяжелого молчания. - Я думаю, что продолжение этой дискуссии только накалит обстановку, и приведет к возрастанию враждебности, - сказал наконец Родхэм. - Я благодарю всех вас за ваш вклад в обсуждение этого вопроса в течение этих последних двух дней. - Та-а-а-к, приготовились... - прошептал Ян. - Я планирую подписать договор перемирия в течение этого часа, и этот договор устанавливает двустороннюю мирную комиссию, для работы по постоянному мирному соглашению между Земной Конфедерацией и Империей Килра. Вы все можете присутствовать во время подписания договора, если пожелаете. Спасибо, дамы и господа. Родхэм встал и направился к выходу сопровождаемый министрами и советниками. - Да пошло оно все...! Ясон просмотрел на адмирала Бэнбриджа, который в сердцах бросил свой миникомпьютер на стол и быстрым шагом удалился. Толвин повернулся и посмотрел на Яна. - Да, ваши фирекканские друзья сыграли отличный спектакль, - грустно улыбнувшись, сказал он. - Думаешь, они действительно сделают это? - спросил Ясон, тоже повернувшись к Яну. Ян улыбнулся. - Да, эти птички уже не те что были при первой нашей встрече. Но точно я знаю только одно - они делают самую лучшую выпивку из той что я знаю, и даже серьезно надравшись, если они дают обещание, то будь уверен, они его сдержат! - А что насчет тех колоний, которые не собираются соблюдать перемирие? - спросил Ясон. - Давайте не будем об этом сейчас, а то меня уже тошнит от всего этого, - устало ответил Толвин. - Ну что, сходим посмотреть на это шоу? Хоть он и стыдился своего чувства, но Ясону крайне интересно было бы поприсутствовать на этом историческом моменте, как будто все победы и даже поражения войны уже потеряли свою важность. Толвин рывком встал и направился к двери, через которую вышел Родхэм. Адмирал Нурогами - начальник генерального штаба тоже встал, и обойдя стол, догнал Толвина. - Неплохая попытка, Джефф, но все это было бесполезно еще с самого начала. Толвин кивнул. - До меня дошли слухи, кое-что относительно вас, учтите это стало известно не только мне, - сказал Нурогами почти шепотом, так, что бы не слышали другие. Толвин широко улыбнулся. Нурогами ответив улыбкой протянул руку для рукопожатия. - Будь осторожен, - предупредил Нурогами, и развернувшись, пошел догонять Бэнбриджа. Зная о том, как Толвин чувствительно относится к предстоящему перемирию, Ясон был сильно удивлен тем, что его адмирал решил присутствовать на подписание этого договора. Они прошли вдоль длинной шеренги, почетного караула и оказались в огромном помещении, служившим главным ангаром этой станции, через широкий люк ангара была видна бездна космоса, от холодного дыхания которого защищало лишь защитное поле, изредка вспыхивающее голубоватым светом, когда относительно крупные частицы космической пыли падали на него. "Сколько раз я смотрел на космос вот так же как сейчас", - он думал, - "сидя в кабине истребителя, и ожидая сигнал запуска?" - Одно лишь воспоминание об этом заставляло сердце биться быстрее, как будто ему снова предстояло идти в бой. Даже при том, что он был рад тому что война закончена, все же он скучал, скучал по тем неповторимым ощущениям, тому выбросу адреналина, радости того, что ты летишь на самом мощном истребителе из тех что когда-либо существовали. И если этот мир действительно будет настоящим, все эти ощущения будут потеряны навсегда. Это было странное чувство облегчения и сожаления одновременно. - Что, скучаешь по старым добрым временам? - Тихо спросил Хантер, встав рядом и так же глядя в бездонную пропасть космического пространства. - Да, я тоже, - продолжил он, отвечая на собственный вопрос. Будто очнувшись, Хантер дернул за рукав Ясона, давая понять, что они должны следовать за Толвином, который медленно двигался сквозь толпу, чтобы занять свое место рядом с теми немногими военными, что решили остаться на церемонию. Огромный полированный стол был единственной предметом обстановки в ангаре, и одиноко стоял в самом его центре. На столе, в декоративном золотом переплете лежали две копии соглашения о перемирии, на стандартном земном, и на килра. На стороне Конфедерации было не менее сотни представителей, и это если не считать десятков журналистов которые сновали вокруг. Другая же сторона, где должны были быть представители килрафи, пока пустовала. Наконец, дверь на дальней стороне ангара открылась, и в проеме возникла одинокая фигура килрафи, одетая в яркие красно-золотые одежды. Пресса тут же рванулись к нему, навелись десятки камер, посыпались вопросы. Барон Джукага повернулся, посмотрел на них, улыбнулся, и поднял свою руку знаке дружеского приветствия. Пресса осмелела, и придвинулась ближе. - Давайте сначала завершим все формальные процедуры, - объявил он. Многих это сильно удивило, на языке Конфедерации Барон говорил практически без акцента. - У нас будет еще много времени. На ваши вопросы я смогу ответить чуть позже, - его непринужденность обезоружила прессу, заставив даже некоторых журналистов улыбнуться. За ним стояло еще несколько килрафи, держащихся более формально, по их одежде можно было сделать вывод, что это представители высшего офицерского состава. Они молча прошли мимо камер и выстроились в линию позади Джукаги. Ясон заметил, что имелся только один оператор со стороны килрафи, который снимал эту церемонию. По сравнению с роем репортеров Конфедерации, смотрелся он очень одиноко. - Ну, так мы достигли соглашения? - спросил Джукага, посмотрев Президенту в глаза. Президент улыбнулся, и придвинул Джукаге набор официальных документов лежавших в середине стола. Без колебания Джукага взял ручку, подписал документы, а затем придвинул их обратно к Родхэму, который также поставил свою подпись. Они пожали друг другу руки. Джукага развернулся к журналистам, желая привлечь их внимание. - Друзья, перемирие это всего лишь начало. Давайте действительно осознаем, что вселенная достаточно велика для обоих наших рас, и что постоянный мир вскоре может и должен быть достигнут. На этой положительной ноте мне хотелось бы закончить. Послышались радостные возгласы, Толвин, потряс головой и оглянулся на Ясона. - Он очень хорошо знаком с историей Земли. Давайте надеяться что, это не было пророческим высказыванием. Мы еще посмотрим, кто в конце окажется победителем. Ясон хотел было спросить, что он имеет в виду, но не решился. Толпа распалась и начала дробиться на мелкие группы, большинство направилось к выходу. Ясон последовал за Толвином, но вдруг заметил, что два офицера килрафи, направляющегося к ним. - Вы - Толвин? - спросил килрафи. - Да. - Я - Тукарг. Я командовал авианосцем Ги'карга во время, как вы это называете..., Третьей Энигминской кампании! Я хочу сообщить вам, ваш контрудар был выполнен просто великолепно. Толвин мрачно кивнул. - Я также знаю, что вы командовали последней атакой на систему Монро. Толвин хранил молчание. Из-за Тукарга появился другой килрафи и Ясон был удивлен, увидев что это барон Джукага. Он был не так высок как большинство килрафи, и мог бы даже быть назван низким по их стандартам, но по сравнению с людьми выглядел он все равно весьма внушительно. Он был одет в красно-золотые одежды. Из того немного что Ясон знал о линии крови килрафи, золотая окраска обозначала наиболее благородное происхождение. Его глаза были темны, почти как сама ночь, но поскольку он приблизился к светильнику, отраженный свет заставил их засверкать как огонь. - Вы хорошо процитировали МакАртура, - произнес Толвин, когда Джукага приблизился. - Вы тоже подразумеваете некоторое скрытое значение? Джукага негромко рассмеялся. - Возможно это был плохой выбор с моей стороны; я и не думал подразумевать, будто бы вы капитулируете перед нами. - Я понимаю, вы прочитали много нашей литературы. Джукага улыбнулся. - Это мое хобби, и я нашел для себя очень много занимательного. Ваши Кентерберийские рассказы Чосера очень схожи с нашим томом Бакркы Сивар, в частности относительно группы паломников путешествующих к святой земле. Толвин уважительно посмотрел на Джукагу. - У вас хороший вкус, вы умеете выбирать интересные книги, - сказал он. - Aх да, вы ведь тоже любите свою историю, весьма наслышан. - Однако, паломничество Тома Бекета к храму имеет достаточно серьезные различия с ритуалами крови Сивар, - ответил Толвин. - Как говорится, разные люди - разные обычаи, но тем не менее это не мешает мне наслаждаться вашей литературой. - Тогда вы наверно потратили много времени, пытаясь изучить меня? - спросил Толвин. - Тогда вы были моим противником. Я слышал, что вы командовали передовыми силами при Вукар Таге, и конечно я хотел бы знать о вас многое. - Итак, вы читали Чосера? Джукага улыбнулся. - И его тоже. - И кто же были эти некоторые другие, если не секрет? - жестко спросил Толвин. - Политики, умные писатели: - Такие как Макиавлелли, Сан Цзу? - осмелился за него продолжить Толвин, - или возможно некоторые труды Mao или генерала Гиапа и их записей о том, как ослабить противника не прибегая к военным действиям, или возможно немного Клаузевица или Витивиуса младшего - теоретика с Альфа Центавра? - Почему в частности? Это что рекомендуемый список для чтения? - Нет, - пожав плечами ответил Толвин, - только предположение. - А, еще один недоверчивый военный, - ответил Джукага чуть громче, чем следовало, чтобы пресса которая собралась в зале могла бы услышать это. - Это ваше предположение, не мое, - сказал Толвин буравя его глазами. - Пока другие, также как вы, будут страдать этим пророком, мира никогда не будет, - он сделал паузу что бы камеры успели навестись на спорящих. - Адмирал, мы не опоздаем? Мы ведь получили приглашение на очень важную встречу? - вклинился Ясон, решив пока не поздно отвлечь Адмирала от этого, становившегося опасным разговора. - Не забудьте, Джеффри... - Джукага приостановился, - Можно я буду называть вас так? - Мои друзья могут, - холодно ответил Толвин. - Хорошо, тогда Адмирал. Позвольте напомнить вам, что мы - килрафи перенесли страданий в этой войне ничуть не меньше вас. Мы потеряли миллионы наших соотечественников так же как и вы. Я слышал, вы страдали от наших злодеяний, но и мы также перенесли их от вас немало. Он посмотрел на Ясона и улыбнулся снова. - Хотя и у вас были воины, которые сражались с честью и пытались защитить наших невинных детей и женщин, даже если они и кошачьи переростки, как вы любите нас называть. Ясон почувствовал себя неудобно под его внимательным взглядом. Джукага на мгновение сделал вид что колеблется, будто думая, говорить ему дальше или не стоит. - Расскажите о зверствах, - прервал его размышления Тукарг, стоящий позади Джукаги. - Давайте забудем об этом, война закончена, - ответил Джукага. Тукарг потряс головой в знак несогласия. - У меня были родственники из моего клана на том судне, - холодно прорычал Тукарг, и бросил взгляд на представителей прессы. - У нас есть данные, что ваш адмирал Толвин начал атаку против одного из наших судов уже после того, как получил донесение о том, что предварительное соглашение перемирия было достигнуто. Такое действие - военное преступление. - Долг чести, - сказал Джукага, как будто извиняясь перед Тукаргом. - И кроме того, - он сказал сухо усмехнувшись, - теперь вы открыли то, что мы расшифровали их последние коды. - Прошу прощения Барон, этого больше не повторится. Джукага продолжил. - Но возможно стоит провести расследование, чтобы Адмирал смог оправдаться. - В расследовании нет нужды, - тихо сказал Толвин. - О, вы конечно невиновны. - Нет, как раз наоборот, - ответил Толвин, - я сделал это потому что, должен был это сделать. А теперь, если вы извините меня. Он кратко кивнул, развернулся и пошел прочь. Журналисты взяли его в кольцо, осыпая вопросами, и совсем оттеснили Ясона и Яна в сторону. - Прекрасная работа, - злобно процедил Ясон, пристально посмотрев на Джукагу. Мгновение он наблюдал как Джукага боролся с собой, пытаясь скрыть презрительное выражение лица, затем улыбка вернулась вновь. - Я не хотел, чтобы это случилось. Я знаю, как у воинов кровь закипает в жилах. Это был неудачный инцидент, но такие инциденты, случаются на войне. Лучше оставить это и как можно быстрее забыть, теперь, когда все это закончено. - Да, конечно, - холодно сказал в ответ Ясон. - Вы же тот, кто совершил набег на нашу Родину, не так ли? - Первый у Килры! - огрызнулся Ясон, повторяя лозунг который красовался теперь на борту его судна. Снова, казалось, что-то загорелось в глубине глаз посла. - Отлично проделанная работа, впоследствии я внимательно изучил ваши действия. - Ни секунды не сомневаюсь в этом, - вставил Ян. - Возможно, мы еще как-нибудь поговорим с вами, - пообещал Джукага и развернувшись, зашагал прочь, улыбка, вновь вернулась на его лицо, когда он попал в поле зрения камер. - Ладно, - сердито сказал Ясон, посмотрев на Хантера, - пошли отсюда, здесь нам больше делать нечего. Джукага повернулся, и посмотрел вслед удаляющемуся Толвину, его почти не было видно за кольцом прессы окружившей несчастного адмирала. Последние действия Толвина оказались для него неожиданными и вызвали удивление. Однако, это был удобный повод избавиться от одного из лучших адмиралов флота Конфедерации, а также и дискредитировать флот в целом. И все же этот его поступок озадачивал, ведь вряд ли Толвин мог позволить эмоциям быть выше голоса разума. Это было не похоже на человека, которого он так пристально изучал. Он почувствовал, что почти жалеет его. Как легко он был побежден, не в сражении, а уловкой. Скоро кровожадные журналисты изничтожат одного из лучших офицеров Конфедерации, которого Империя считала непобедимым. Да, он мог чувствовать жалость к нему, даже если он был врагом, и это ощущение почти беспокоило Джукагу. Глава 4 - Стоп машины! - Есть, стоп машины! - Машинный отсек? - Подтверждение, полная остановка двигателей. - Космическая верфь No 4, это авианосец "Тарава". Готовы к стыковке. - Понял вас, авианосец "Тарава". Активизирую автоматические системы захвата. Секундой спустя, включились фокусированные тяговые лучи, фиксируя корабль внутри дока. Все на мостике почувствовали толчок, когда силовые поля, сжали авианосец своими могучими объятьями. Тянулись долгие минуты ожидания. Наконец стали выдвигаться стыковочные сегменты. Все напряженно следили за мониторами, наблюдая, как огромные доковые конструкции опоясывают корабль. По очереди, один за другим загорались индикаторы, показывающие, что захваты стыковочных сегментов точно входили в соответствующие пазы и жестко фиксировались. Когда все индикаторы загорелись зеленым напряжение начало спадать. Теперь команда могла вздохнуть свободно. Оставалась последняя операция - присоединение шлюзового коридора. Ясон со своего капитанского кресла наблюдал, как подобно огромному удаву, в сторону авианосца медленно ползет трап шлюзового перехода. Щелкнули замки главного шлюза. - Капитан, стыковка со станцией завершена! Постановка в док судна, такого размера как авианосец, всегда была непростым делом. Эта работа требовала полной концентрации и самоотдачи. Ясон, наконец, смог с облегчением откинуться в своем кресле. Пятьдесят минут маневров предшествующих стыковке, дались не легко. Усталым взглядом, он обвел свой экипаж. Все стояли в молчании. Речи уже были сказаны ранее, когда стало известно, что авианосец подлежит консервации. Сейчас оставались лишь те немногие члены экипажа, которые требовались для этого последнего рейса. Говорить уже было нечего, да не хотелось. - Обесточить основной и резервный энергетические контуры, приступить к процедуре остановки реактора, - отдал последнюю команду Ясон. Сделав паузу, он продолжил. - Ну, вот похоже и все. Наш славный корабль закончил свой славный путь... Экипаж молча смотрел на своего командира. - Офицер с верфи, прибыл на борт, - доложил человек, сидящий за пультом связи. - Хорошо, - рассеянно кивнул Ясон. Минутой позже он уже слышал шаги в коридоре, и попытался выдавить из себя улыбку. Офицер взошел на мостик. Печатая шаг он пересек рубку и остановился в двух шагах от Ясона. Четким движением приложив руку к козырьку фуражки он отрапортовал. - Капитан третьего ранга Вестерлин, командующий корабельной верфью номер четыре, прошу разрешения взойти на борт. Ясно попытался ответить так же формально, но голос все равно выдал его чувства. - Разрешаю взойти на борт, - ответил Ясон, салютуя в ответ. - Капитан второго ранга Бондаревский, у меня для вас приказ штаба флота, - бесстрастно произнес Вестерлин. Капитан слегка замешкался, пока искал нужный документ в своей папке. Наконец, найдя его, он вынул конверт голубого цвета, на котором красовалась эмблема конфедерации, вскрыл его, и официальным тоном начал зачитывать. - Приказ генерального штаба космических сил Конфедерации, капитану второго ранга Ясону Бондаревскому, командиру эскортного авианосца "Тарава", - официально начал он. Сразу стало видно, что эту процедуру ему приходилось проводить не один раз, и даже не читая этого документа, он мог дословно пересказать его содержимое. Почти не глядя в текст, он продолжил. - С этого момента, авианосец "Тарава", входящий в состав второго ударного соединения восьмого Флота Конфедерации, официально выводится из состава данного соединения и переводится в статус неактивного резерва. Все офицеры и члены экипажа, за исключением лиц перечисленных в прилагающемся списке, по окончании всех процедур консервации, подлежат увольнению в запас. Подписано начальником штаба флота, адмиралом Нурогами. Офицер сложил листок и положил его обратно в папку. - Капитан, у меня есть также неофициальное послание от командующего Третьим Флотом Конфедерации, адмирала Бэнбриджа, который просил передать его вам лично. Капитан Вестерлин достал еще один лист бумаги. - Ни одному кораблю в истории флота еще не удавалось принести такую пользу Конфедерации, как это удалось вашему. Я горд тем, что мене выпала честь принимать участие в этих событиях. "Тарава", и подвиг ее экипажа никогда не будут забыты. Командование благодарит всех вас за отличную службу и желает вам дальнейших успехов. Капитан вручил бумагу Ясону, который не смог удержаться от улыбки, принимая ее из рук Вестерлина. - Капитан, поверьте, эта самая худшая часть моих обязанностей, которые мне положено выполнять, не подумайте, что она мне доставляет удовольствие. - Тихо, так чтобы не слышала команда, прошептал Вестерлин. - Судьба большинства других кораблей побывавших здесь мне была по большей части безразлична, но ваш корабль: - Он вздохнул. - Мне жаль, что приходится так с ним поступать. Этот корабль заслуживает большего. - Да, я тоже так думаю, - согласился Ясон - Позаботьтесь о нем. - Сделаю все что смогу, - улыбнулся Вестерлин. Ясон развернулся и оглядел свой экипаж. На него смотрели мужчины и женщины, закаленные в боях его боевые товарищи. Сплоченная команда специалистов, готовых выполнять любые приказы. И теперь в один момент все они вдруг оказались ненужными, выброшенным за ненадобностью балластом. "Ну что ж, раз мы теперь не нужны, то может это и к лучшему", - подумал Ясон. - Все, пора. Всем покинуть корабль. Я некоторое время еще буду здесь. Один за другим члены экипажа покидали мостик. Ясон, стоя у выхода каждому пожимал руку, благодарил за службу, желал будущих успехов. Наконец на мостике остались только он и капитан Вестерлин. - Я оставлю вас одного, если хотите, - негромко проговорил Вестерлин, понимая все чувства обуревающие Ясона, и молча направился к выходу. Ясон обошел мостик в последний раз. Трудно было поверить, что под его командованием этот корабль находился всего несколько месяцев. После рейда на Килру судно более года простояло в доке. Конечно, было бы намного проще и дешевле просто списать этот корабль и заново построить новый такой же. Но по счастью командование посчитало нецелесообразным уничтожать такой символ победы. Корабль более года оставался в ремонтных доках. Этот год Ясон провел на Земле, в академии звездного флота, куда его направили для прохождения высших офицерских курсов. По окончании, он не смог удержаться, и на несколько дней заскочил в летную школу, что бы потренироваться на последнем боевом стимуляторе. Но когда его корабль отремонтировали, ему только один раз удалось применить приобретенные навыки на практике. И все же, это был его корабль. Теперь, после рейда на Килру, этот корабль оставался единственной вещью, что была действительно дорога ему. Он мог бы остаться еще ненадолго, но тогда это превратилось бы в еще более тяжелое расставание. Не оглядываясь, он покинул мостик и прошел по пустынному коридору. Его шаги непривычно гулко отдавались в пустом коридоре. Дойдя до своей каюты, он набрал код и вошел внутрь. На кровати его уже ждал собранный чемодан с вещами. Какое-то неуловимое изменение произошло в его комнате. Теперь каюта выглядела пустынно, всего лишь обыкновенная офицерская каюта на обычном корабле. Присев на кровать он еще раз окинул взглядом свою каюту. Голые серые стены, кровать, встроенный шкаф, компьютерный терминал с голопроектором, стол, все это выглядело уже не так, по чужому. Взгляд Ясона задержался на фотографиях, которые он еще не убрал стола. На первой фотографии был он сам, стоя в обнимку со своим братом Тимуром. Печальная улыбка всплыла на его лице, когда он вспомнил те счастливые дни. Спустя месяц его брат ушел в космопехоту. Больше они не виделись. Позже, получив письмо от матери, он узнал, что брат погиб в бою за систему Хорсан. Второй была старая, выцветшая от времени фотография его отца и матери в день их свадьбы. Молодые и счастливые родители улыбались, глядя на него с фотографии. Глядя на эти счастливые лица, Ясон ненадолго забылся. Давние воспоминания пронеслись перед ним, притупив ту постоянную боль утраты, что терзала его последнее время. Последней была фотокарточка Светланы. На этой фотографии она стояла у стены в простеньком платье, обхватив плечи руками. Она улыбалась, но казалось, в глазах таится какая-то печаль. В этой простоте было что-то неуловимое то, что всегда ускользало от него. Такой он никогда не помнил Светлану, и потому эта фотография была ему особенно дорога. Закрыв за собой дверь, он шел по опустевшим коридорам. Проходя мимо комнаты предполетного инструктажа, он на минуту задержался, вспомнив свой первый день на борту, первую встречу с экипажем "Таравы". Он вышел на летную палубу. "Рапиеры", "Ферреты", и "Сэйбры" выстроились ровными шеренгами. Было очень тихо. Ни криков пилотов и техников, ни команд из громкоговорителей, ни рева двигателей, включенных на форсаж во время старта. Эта тишина резала слух. Ясон не мог свыкнуться с этим. Тишина здесь часто означала смерть корабля. Он с трудом отогнал от себя эти непрошеные мысли. Ясон подошел к переборке, на которой была установлена Доска Памяти. На ней были выбиты имена всех тех, кто служил и погиб, исполняя свой долг на корабле. Встав по стойке смирно, он отдал честь, почтив память погибших. Вдруг он обратил внимание, что Гюйс исчез. Гюйсшток, стоявший справа от Доски Памяти, пустовал. Непрошеная вспышка ярости затуманила его взгляд. Ему было горько, что кто-то мог так запросто обесчестить его корабль. Ведь Гюйс не снимался никогда, единственным исключением был случай, когда кораблю наносили такие тяжелые повреждения, что он уже не подлежал восстановлению. Он шел к выходу, мысленно четвертуя того кто посмел это сделать. Завернув за угол, он увидел несколько человек, ожидавших его: Думсдэй, Спаркс (начальник его инженерно-технической службы), Кевин Толвин, и несколько других близких боевых товарищей. Последним был Хантер, который выглядел несколько неуклюже в своей гражданской одежде. Его списали на пару дней раньше, и теперь он щеголял в роскошных галифе. Офицеры встали по стойке смирно и отсалютовали своему командиру. Кевин вышел вперед, чтобы вручить Ясону свернутый флаг - Гюйс Таравы. - Мы решили, что вам захочется сохранить это, - улыбаясь, сказал Кевин. - Может быть, когда-нибудь вы захотите повесить его обратно. - Спасибо, Кевин. В стороне он увидел команду техников, которые должны были подготовить корабль к консервации. Хотя правительство согласилось на перемирие и немедленное сокращение флота на пятьдесят процентов, но по крайней мере, они не стали уничтожать их распиливая на металлолом, как того требовали килрафи; слава богу, военные заставили правительство отказаться от этой безумной идеи. Это решение вызвало сильное недовольство килрафи, и стало главной причиной дебатов последнего месяца. Килрафи угрожали даже прекратить мирные перегово