бя? То ли ты делаешь, когда, будучи землевладельцем,
фабрикантом, ты отбираешь произведения труда бедных, строя свою жизнь на
этом ограблении, или, будучи правителем, судьей, насилуешь, приговариваешь
людей к казням, или, будучи военным, готовишься к войнам, воюешь, грабишь,
убиваешь?
Ты говоришь, что так устроен мир, что это неизбежно, что ты не по своей
воле делаешь это, но принужден к этому. - Но разве это может быть, чтобы в
тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к
истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви
к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел,
что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу
возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же
самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы
это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то
очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо
противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом,
должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи
императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть
начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным
чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги
для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей,
присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к
смерти за то, что им не открыли истины, или - главное, на чем зиждется всё
зло мира, - чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и,
отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле
чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Не может этого быть. Если и говорят тебе люди, что всё это необходимо для
поддержания существующего строя жизни, а что существующий строй с своей
нищетой, голодом, тюрьмами, казнями, войсками, войнами необходим для
общества, что если бы этот строй нарушился, то наступят худшие бедствия, то
ведь это говорят только те, которым выгоден этот строй жизни, все же те, их
в 10 раз больше, которые страдают от этого строя жизни, все думают и говорят
обратное. И ты сам в глубине души знаешь, что это неправда, что существующий
строй жизни отжил свое время и неизбежно должен быть перестроен на новых
началах и что потому нет никакой нужды, жертвуя человеческими чувствами,
поддерживать его.
Главное же то, что если бы и допустить, что существующий строй необходим,
почему ты именно чувствуешь себя обязанным, попирая все лучшие человеческие
чувства, поддерживать его? Кто тебя приставил нянькой этого разрушающегося
строя? Ни общество, ни государство, ни все люди никогда не просили тебя о
том, чтобы ты поддерживал этот строй, занимая то место землевладельца,
купца, императора, священника, солдата, которое ты занимаешь; и ты знаешь
очень хорошо, что ты занял, принял свое положение вовсе не с самоотверженною
целью поддерживать необходимый для блага людей порядок жизни, а для себя:
для своей корысти, славолюбия, честолюбия, своей лени, трусости. Если бы ты
не желал этого положения, ты не делал бы всего того, что постоянно нужно
делать, чтобы удерживать твое положение. Попробуй только перестать делать те
сложные, жестокие, коварные и подлые дела, которые ты, не переставая,
делаешь, чтобы удерживать свое положение, и ты сейчас же лишишься его.
Попробуй только перестать, будучи правителем или чиновником, лгать,
подличать, участвовать в насилиях, казнях; будучи священником, перестать
обманывать; будучи военным, перестать убивать; будучи землевладельцем,
фабрикантом, перестать защищать свою собственность судами и насилиями, и ты
тотчас лишишься того положения, которое, ты говоришь, навязано тебе и
которым ты будто бы тяготишься.
Не может быть того, чтобы человек был поставлен против своей воли в
положение, противное его сознанию.
Если ты находишься в этом положении, то не потому, что это необходимо для
кого-то, а только потому, что ты этого хочешь. И потому, зная, что это
положение прямо противно и твоему сердцу, и твоему разуму, и твоей вере, и
даже науке, в которую ты веришь, нельзя не задуматься над вопросом о том, то
ли ты делаешь, что тебе должно делать, если остаешься в этом положении и,
главное, стараешься оправдать его?
Ведь можно было бы рисковать ошибиться, если бы ты имел время увидать и
поправить свою ошибку и если бы то, во имя чего ты так рискуешь, имело бы
какую-нибудь важность. Но когда ты знаешь наверное, что ты всякую секунду
можешь исчезнуть без малейшей возможности ни для себя, ни для тех, кого ты
вовлечешь в свою ошибку, поправить ее, и знаешь, кроме того, что, что бы ты
ни сделал во внешнем устройстве мира, всё это очень скоро и так же наверно,
как и ты сам, исчезнет, не оставив следа, то очевидно, что не из-за чего
тебе рисковать такой страшной ошибкой.
Ведь это так просто и ясно, если бы только мы лицемерием не затемняли себе
несомненно открытую нам истину.
"Делись тем, что у тебя есть, с другими, не собирай богатств, не
величайся, не грабь, не мучай, не убивай никого, не делай другому того, чего
не хочешь, чтобы тебе делали", - сказано не 1800, а 5000 лет тому назад, и
сомнения в истине этого закона не могло бы быть, если бы не было лицемерия:
нельзя бы было, если не делать этого, то по крайней мере не признавать, что
это всегда нужно делать и что тот, кто не делает этого, делает дурно.
Но ты говоришь, что есть еще общее благо, для которого можно и должно
отступить от этих правил: для общего блага можно убивать, истязать, грабить.
Лучше погибнуть одному человеку, чем всему народу, говоришь ты, как Каиафа,
и подписываешь одному, и другому, и третьему человеку смертный приговор,
заряжаешь ружье на этого долженствующего для блага общего погибнуть
человека, сажаешь его в тюрьму, отбираешь у него его имущество. Ты говоришь,
что ты делаешь эти жестокие дела потому, что ты чувствуешь себя человеком
общества, государства, обязанным служить ему и исполнять его законы,
землевладельцем, судьей, императором, военным. Но ведь, кроме твоей
принадлежности к известному государству и вытекающих из того обязанностей, у
тебя есть еще принадлежность к бесконечной жизни мира и к Богу и вытекающие
из этой принадлежности обязанности.
И как твои обязанности, вытекающие из твоей принадлежности к известной
семье, обществу, всегда подчиняются высшим обязанностям, вытекающим из
принадлежности к государству, так и твои обязанности, вытекающие из твоей
принадлежности к государству, необходимо должны быть подчинены обязанностям,
вытекающим из твоей принадлежности к жизни мира, к Богу.
И как неразумно было бы срубить телеграфные столбы для того, чтобы
обеспечить отопление семейства или общества и увеличить благосостояние его,
потому что это нарушит законы, соблюдающие благо государства, точно так же
неразумно, для того чтобы обеспечить государство и увеличить благосостояние
его, истязать, казнить, убить человека, потому что это нарушает несомненные
законы, соблюдающие благо мира.
Обязанности твои, вытекающие из твоей принадлежности к государству, не
могут не быть подчинены высшей вечной обязанности, вытекающей из твоей
принадлежности к бесконечной жизни мира или к Богу, и не могут противоречить
им, как это и сказали 1800 лет тому назад ученики Христа (Деян. Ап. IV, 19):
"Судите, справедливо ли слушать вас более, чем Бога" и (V, 29): "Должно
повиноваться больше Богу, нежели человекам".
Тебя уверяют, что для того, чтобы не нарушился вчера устроенный
несколькими людьми в известном уголке мира постоянно изменяющийся порядок,
ты должен совершать поступки истязаний, мучений, убийств отдельных людей,
нарушающие верный, установленный Богом или разумом неизменный порядок мира.
Разве может это быть?
И потому не можешь ты не задуматься над твоим положением землевладельца,
купца, судьи, императора, президента, министра, священника, солдата,
связанным с угнетениями, насилиями, обманами, истязаниями и убийствами, и не
признать незаконности их.
Я не говорю, что, если ты землевладелец, чтобы ты сейчас же отдал свою
землю бедным, если капиталист, сейчас бы отдал свои деньги, фабрику рабочим,
если царь, министр, служащий, судья, генерал, то чтобы ты тотчас отказался
от своего выгодного положения, если солдат (т.е. занимаешь то положение, на
котором стоят все насилия), то, несмотря на все опасности отказа в
повиновении тотчас бы отказался от своего положения.
Если ты сделаешь это, ты сделаешь самое лучшее, но может случиться - и
самое вероятное - то, что ты не в силах будешь сделать этого: у тебя связи,
семья, подчиненные, начальники, ты можешь быть под таким сильным влиянием
соблазнов, что будешь не в силах сделать это, - но признать истину истиной и
не лгать ты всегда можешь. Не утверждать того, что ты остаешься
землевладельцем, фабрикантом, купцом, художником, писателем потому, что это
полезно для людей, что ты служишь губернатором, прокурором, царем не потому,
что тебе это приятно, привычно, а для блага людей; что ты продолжаешь быть
солдатом не потому, что боишься наказания, а потому, что считаешь войско
необходимым для обеспечения жизни людей; не лгать так перед собой и людьми
ты всегда можешь, и не только можешь, но и должен, потому что в этом одном,
в освобождении себя от лжи и исповедании истины состоит единственное благо
твоей жизни.
И стоит тебе сделать только это и само собой неизбежно изменится и твое
положение.
Одно, только одно дело, в котором ты свободен и всемогущ, дано тебе в
жизни, все остальные вне твоей власти. Дело это в том, чтобы познавать
истину и исповедовать ее.
И вдруг, оттого что такие же, как и ты, жалкие, заблудшие люди уверили
тебя, что ты солдат, император, землевладелец, богач, священник, генерал, -
ты начинаешь делать очевидно, несомненно противное твоему разуму и сердцу
зло: начинаешь истязать, грабить, убивать людей, строить свою жизнь на
страдания их, и главное, - вместо того, чтобы исполнять единственное дело
твоей жизни - признавать и исповедовать известную тебе истину, - ты,
старательно притворяясь, что не знаешь ее, скрываешь ее от себя и других,
делая этим прямо противоположное тому единственному делу, к которому ты
призван.
И в каких условиях ты делаешь это? Ты, всякую минуту могущий умереть,
подписываешь смертный приговор, объявляешь войну, идешь на войну, судишь,
мучаешь, обираешь рабочих, роскошествуешь среди нищих и научаешь слабых и
верящих тебе людей тому, что это так и должно быть и что в этом обязанное
людей, рискуя тем, что в тот самый момент, как ты сделал это залетит в тебя
бактерия или пуля и ты захрипишь и умрешь и навеки лишишься возможности
исправить, изменить то зло, которое ты сделал другим и, главное, себе,
погубив задаром один раз в целой вечности данную тебе жизнь, не сделав в ней
то одно, что ты несомненно должен был сделать.
Ведь как это ни просто, и как ни старо, и как бы мы ни одуряли себя
лицемерием и вытекающим из него самовнушением, ничто не может разрушить
несомненности той простой и ясной истины, что никакие внешние усилия не
могут обеспечить нашей жизни, неизбежно связанной с неотвратимыми
страданиями и кончающейся еще более неотвратимой смертью, могущей наступить
для каждого из нас всякую минуту, и что потому жизнь наша не может иметь
никакого другого смысла, как только исполнение всякую минуту того, что хочет
от нас сила, пославшая нас в жизнь и давшая нам в этой жизни одного
несомненного руководителя - наше разумное сознание.
И потому сила эта не может хотеть от нас того, что неразумно и невозможно:
устроения нашей временной плотской жизни, жизни общества или государства.
Сила эта требует от нас того, что одно несомненно, и разумно, и возможно:
служения Царствию Божию, т.е. содействия установлению наибольшего единения
всего живущего, возможного только в истине, и потому признания открывшейся
нам истины и исповедания ее, того самого, что одно всегда в нашей власти.
"Ищите Царствия Божия и правды его, а остальное приложится вам".
Единственный смысл жизни человека состоит в служении миру содействием
установлению Царства Божия. Служение же это может совершиться только через
признание истины и исповедание ее каждым отдельным человеком".
"И не придет Царствие Божие приметным образом и не скажут: вот оно здесь
или вот оно там. Ибо вот: Царствие Божие внутри вас есть".
14 мая 1893 г. Ясная Поляна
ОГЛАВЛЕНИЕ
I. УЧЕНИЕ О НЕПРОТИВЛЕНИИ ЗЛУ НАСИЛИЕМ С САМОГО ОСНОВАНИЯ ХРИСТИАНСТВА
ИСПОВЕДОВАЛОСЬ И ИСПОВЕДУЕТСЯ МЕНЬШИНСТВОМ ЛЮДЕЙ
II. СУЖДЕНИЯ О НЕПРОТИВЛЕНИИ ЗЛУ НАСИЛИЕМ ЛЮДЕЙ ВЕРУЮЩИХ И НЕВЕРУЮЩИХ
III. НЕПОНИМАНИЕ ХРИСТИАНСТВА ЛЮДЬМИ ВЕРУЮЩИМИ
IV. НЕПОНИМАНИЕ ХРИСТИАНСТВА ЛЮДЬМИ НАУЧНЫМИ
V. ПРОТИВОРЕЧИЯ НАШЕЙ ЖИЗНИ С НАШИМ ХРИСТИАНСКОМ СОЗНАНИЕМ
VI. ОТНОШЕНИЕ ЛЮДЕЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ К ВОЙНЕ
VII. ЗНАЧЕНИЕ ОБЩЕЙ ВОИНСКОЙ ПОВИННОСТИ
VIII. НЕИЗБЕЖНОСТЬ ПРИНЯТИЯ ХРИСТИАНСКОГО УЧЕНИЯ О НЕПРОТИВЛЕНИИ ЗЛУ
НАСИЛИЕМ ЛЮДЬМИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
IX. ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСКОГО ЖИЗНЕПОНИМАНИЯ ОСВОБОЖДАЕТ ЛЮДЕЙ ОТ
БЕДСТВЕННОСТИ НАШЕЙ ЯЗЫЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
X. БЕСПОЛЕЗНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО НАСИЛИЯ ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ ЗЛА.
НРАВСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА СОВЕРШАЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ПОЗНАНИЕ
ИСТИНЫ, НО И ЧЕРЕЗ УСТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
XI. ХРИСТИАНСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ УЖЕ ЗАРОДИЛОСЬ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ И
НЕИЗБЕЖНО РАЗРУШИТ НАСИЛЬНИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО НАШЕЙ ЖИЗНИ. КОГДА ЭТО БУДЕТ
XII. ПОКАЙТЕСЬ, ПОТОМУ ЧТО ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ БЛИЗКО, ПРИ ДВЕРЯХ
КОММЕНТАРИИ
Л.Н.Толстой до написания книги уже был знаком с деятельностью людей,
проповедующих учение о непротивлении злу насилием. Их учения были им
творчески использованы в своей книге.
Самым первым оказалось знакомство в сентябре 1881 г. с Сютаевым -
крестьянином Тверской губернии, проповедовавшем братство и любовь среди
людей, отрицавшем насилие, собственность, церковную обрядность.
4 июня 1885 г. В.Г.Чертков, единомышленник Л.Н.Толстого, писал ему из
Англии: "Здесь мы живем в местности, наполненной квакерами. Я несколько
знакомлюсь с их литературою... Войну и присягу они безусловно отрицают". 30
ноября 1890 г. он по просьбе Толстого прислал книгу Даймонда.
В марте-апреле 1885 г. автору написал Вендель Гаррисон, затем прислал
краткую биографию, две фотографии, а в последствии - полную "Биографию
В.Гаррисона, составленную его сыновьями" (в 4-х томах, Нью-Йорк, 1885-1889
гг.).
В 1904 г. в Англии вышла сокращенная биография, составленная В.Г.Чертковым
и Ф.Холла, к которой Л.Н.Толстой написал предисловие. Впоследствии в России
выпускалось провозглашение Гаррисона ("Declaration of sentiments") с этим
предисловием.
В январе-феврале 1886 г. получил из Америки от меннонитов книгу Даниэля
Мюссе (Мосера).
В 1889 г. Л.Н.Толстой переписывался со своим знакомым, литературным
критиком Н.Н.Страховым по поводу Хельчицкого. Издание этого надолго
задержалось в связи со смертью переводчика, молодого ученого Г.С.Анненкова,
который наблюдал за печатанием. 30 мая 1889 г. Страхов привез сверстанные
листы: всё по-чешски и в приложении - русский пересказ.
Книга вышла в 1893 году в "Сборнике русского языка и словесности
Императорской Академии наук", СПб, т. LV. В 1907 г. в издательстве
"Посредник" вышло отдельное издание перевода с предисловием Л.Н.Толстого.
Летом 1889 г. Страхов привез книгу Г.Арнольда, о которой Лев Николаевич
сказал: "Вот история церкви настоящая".
21 июня 1889 г. секретарь А.Баллу - Вильсон - прислал "Христианское
непротивление" и несколько небольших брошюр; в письме 22 июня 1889 г.
Толстой с большой похвалой отозвался о деятельности Баллу, отметив лишь
некоторые расхождения в их взглядах. Баллу в письме от 14 января н. с. 1890
г. разбирая возражения Толстого, отстаивал свои взгляды. Переписка
продолжалась до смерти А.Баллу в 1890 г., а затем была напечатана в журнале
"Arena" за 1890 г.
Перевод "Христианского непротивления" со своими поправками Толстой пытался
напечатать в "Газете А.Гатцуга" - но тогда по цензурным условиям он не
появился. Только в 1908 г. в московском издательстве "Посредник" он вышел
под названием "Учение о христианском непротивлении злу насилием", с
предисловием И.И.Горбунова-Посадова.
"Катехизис непротивления" перевёл летом 1890 г. Н.Н.Страхов, гостивший в
Ясной Поляне. 27 и 28 июня Толстой исправлял его, написал черновик
предисловия к "Катехизису" и "Декларации" Гаррисона, которые и стали началом
трактата.
"Декларацию" Гаррисона, фрагменты из "Катехизиса непротивления" и других
книг А.Баллу, отрывки из книги "Сеть веры" Хельчицкого, а также сведения о
христианах I-V веков, не признававших совместимость христианства и воинской
повинности, Л.Н.Толстой включил в составленный им в 1904 г. сборник: "Круг
чтения" (М., "Посредник", 1906 г.).
Надо отметить, что к этому времени Лев Николаевич был также знаком с
творчеством Г.Д.Торо, переписывался с американскими шекерами. Уже появлялись
последователи Толстого, которые отказывались от военной службы.
Одновременно с помощью Н.Н.Страхова и А.М.Калмыковой Лев Николаевич
собирал и изучал материалы по истории христианских церквей, раннего
христианства, в том числе курсы церковной истории православной церкви для
духовной семинарии.
В 1890 г. получил английскую брошюру "Crimes of Christianity"
("Преступления христианства"), Лондон, 1885 г.
Дочь Мария Львовна собирала русскую критическую литературу о книге "В чём
моя вера?", а Чертков - иностранную, чтобы "точно цитировать, как духовные
писатели отделываются от предписаний Христа о непротивлении злу".
В письме от 18 мая 1891 г. Чертков прислал выписку из рукописного дневника
генерала Муравьева-Карского, вошедшую без изменения в первую главу.
Слова Герцена взяты из "Письма к императору Александру II (по поводу книги
барона Корфа)", напечатанного в "Колоколе", 1857 г.
В собственном переводе даны отрывки из Мопассана "Sur l'eau", Рода "Lesens
de la vie", Вогюэ ("A travers l'exposition, IX. Dernieres remarques" -
"Revue des Deux Mondes", 1889, november).
В 1891 г. в русском переводе, под редакцией Ф.И.Булгакова появился роман
"Долой оружие" Берты фон Зуттнер. "Хорошо собрано. Видно горячее убеждение,
но бездарно", - отметил Толстой.
Необходимо добавить об отношении Л.Н.Толстого к Армии Спасения - оно не
всегда было таким однозначно негативным. В "Яснополянских записках"
Д.П.Маковицкого есть запись от 14 ноября 1909 г.: "У генерала Бутса видят
сектантство и отворачиваются от него, а на другую сторону не обращают
внимания, - сказал Л. Н. ... Л. Н. попросил Ольгу Константиновну
(* Толстую *) спросить близких Бутсу людей, каковы дальнейшие результаты
деятельности Бутса. Написать им (центральной конторе), что он прочитал книгу
Бутса (* W.Booth. In darkest England and the Way out. London., <1890>. Рус.
пер. Р. Сементковского: В. Бутс. В трущобах Англии. СПб., 1891 *) и очень
восхищался ею и желал бы знать, какие дальнейшие результаты.
Трактат "Царство Божие внутри вас..." писался с небольшими перерывами
около трех лет: с июля 1890 г. по мой 1893 г. Первоначально задумывался
автором как предисловие к переводу брошюры А.Баллу "Катехизис
непротивления". Первоначальное название ее было: "О непротивлении злу, о
церкви и об общей воинской повинности". К 1891 г. были написаны первые
главы, а в 1891-92 гг. Толстой принял действенное участие в помощи
голодающим, работа была приостановлена, но один случай оказал на писателя
сильное воздействие: 9 сентября 1892 г. ехал по железной дороге в местность,
где оказывалась им помощь голодающим, на станции Узловая Сызрано-Вяземской
железной дороге встретился с экстренным поездом, в котором под
предводительством тульского губернатора Н.А.Зиновьева ехал карательный отряд
усмирять крестьян села Бобрики, не давших рубить лес помещику графу
Бобринскому. Эта история вошла в последнюю XII главу.
Рукопись первых 11 глав около 20 марта 1893 г. была послана Толстым
переводчице Изабелле Гапгуд в Америку с профессором Московского университета
И.И.Янжулом, уезжавшим на Всемирную выставку в Чикаго. Около 22 апреля 1893
г., со своим знакомым, художником Н.А.Касаткиным, уезжавшим за границу -
переводчикам Рафаилу Лёвенфельду в Берлин и И.Д.Гальперину-Каминскому в
Париж.
В 1893 г. во многих заграничных газетах появились фрагменты из XII главы -
описания расправ над крестьянами, что подняло бурю в русских
правительственных сферах. Были указаны также неточности, ошибки в описании,
которые автор и исправил. Выход в печать этого описания привел к разрыву
личных отношений Н.А.Зиновьева с Л.Н.Толстым.
Книга сразу вызвала восхищение критика В.В.Стасова, прочитавшего ее в
Самиздате: "первая книга XIX века" и И.Е.Репина: "эта вещь ужасающей силы".
Но осуждение, прозвучавшее в книге, показалось первым ее читателям, в первую
очередь В.Г.Черткову, да и самому автору слишком жестоким. В 1893-94 годах
он даже хотел написать "Послесловие" для смягчения своего осуждения, но оно
так и осталось неоконченным.
В конце октября 1893 г. появилось первое издание "Le sabut est en vous" в
Париже, в издательстве Perrin et C°, в переводе Гальперина-Каминского,
которое тут же было запрещено для ввоза в Россию.
В 1893 г. появилось и итальянское издание "Il regno di dio e in voi" в
Риме, в переводе Софии Бер.
В 1894 г. в издательстве Августа Дейбнера в Берлине появилось первое
русское издание книги (с некоторыми сокращениями и ошибками). В том же году
перепечатано Библиографическим бюро (объединение издательств в Германии).
В 1894 г. - немецкое - в издательстве "Deutsche Verlagsanstalt" в
Штутгарте, в переводе Р.Лёвенфельда.
В начале 1894 г. появились два английских издания: в издательстве
Вальтера Скота в Англии "The Kingdom of God is with in you, or Christianity
nos as a Mystical Doctrine, but as a New Life", в переводе А.П.Делано и в
издательстве Вильяма Гейнемана The Kingdom of God is within you", в переводе
Констанции Гернет. Оба перевода поступили и в США.
В 1896 г. книга опубликована без купюр в Женеве М.К.Элпидиным, а в 1898 г.
и в 1902 г. - в Англии В.Г.Чертковым в толстовском издательстве "Свободное
слово", Christchurch, Hants, England.
В 1905 г. в журнале "Свободное слово", No 15 (январь-февраль) был
напечатан черновик начала VIII главы, не вошедший в окончательный текст и
имеющий самостоятельное значение под заглавием "О значении отказа от военной
службы".
Русская цензура французское - первое - издание встретила тихо, но
враждебно, а позже назвала самой вредной книгой. После выпуска первого
русского издания Августа Дейбнера книга стала в огромном количестве
экземпляров распространяться в России в гектографическом и машинописном
виде. В архиве Главного управления по делам печати сохранился секретный
циркуляр Е.Феоктистова от 18 мая 1894 г. No 2829: для "предотвращения
предписать бдительный и негласный надзор за всеми типографиями, литографиями
и лицами, имеющими пишущие машинки".
В России первое легальное издание появилось в июле 1906 г. в Петербурге в
издательстве "Русское свободное слово" ("Полное собрание сочинений,
запрещенных русской цензурой, графа Л.Н.Толстого", т. I-II); в 1907 г.
издана московским книгопродавцем М.В.Клюкиным; в 1908 г. книга издана в
Москве издательством "Посредник" с заменой всех иностранных текстов русским
переводом; в том же году - в петербургском издании Е.В.Герцика ("Полное
собрание сочинений, вышедших за границей", т. V) и отдельным изданием - оба
издания были изъяты из продажи.
В собрание сочинений впервые включена в 1911 г. - в 12-е издание, ч. 14-я
(с приложением черновой редакции начала VIII главы); перепечатано в VI томе
собрания сочинений в издании В.М.Саблина (М., 1912).
В полном собрании сочинений под редакцией П.И.Бирюкова (М., 1913) по
цензурным условиям вошли только извлечения из книги.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1: МАКСИМИЛИАН
Отказы от военной службы по религиозным убеждениям (заповедь "не убий")
известны еще с первых веков христианства. Сохранились даже имена некоторых
римлян-христиан, казненных за отказ носить оружие: Максимилиан, Марцеллий,
Кассан и др. Благодаря сохранившимся с тех времен документам, до нас дошел
один в высшей степени замечательный протокол об отказе от военной службы
юного христианина Максимилиана. Поскольку на русском языке этот документ не
печатался, то приведу его почти полностью. Во времена императора
Диоклетиана, в 295 г., в городе Тевест проходило очередное заседание
комиссии по приемке рекрутов на военную службу в императорских войсках.
Комиссии состояла из следующих должностных лиц: проконсула Диона, прокурора
казны податей, императорского чиновника по сбору податей, который в комиссии
участвовал как заведующий особым налогом с освобождающихся от воинской
повинности (так называемой "податью калек").
Произошел следующий разговор, запротоколированный тогда же:
Проконсул Дион: Рекрут Максимилиан годен к военной службе. Ввиду этого я
требую измерить его рост. (К Максимилиану) Как тебя зовут?
Максимилиан: Зачем ты желаешь знать мое имя? Мне непозволительно воевать,
потому что я христианин.
Проконсул: Хорошо. Служитель! Измерьте рост этого человека.
Максимилиан: Изволь. (Становится для измерения роста.) Но я не могу
воевать, не могу худа делать. Я христианин.
Проконсул (служителю): Сними с него мерку.
Служитель: Росту он пяти футов, десяти дюймов.
Проконсул: Дать ему рекрутский знак.
Максимилиан: Не принимаю этот знак: я не могу быть солдатом.
Проконсул: Ступай служить, дабы не подвергаться смертной казни.
Максимилиан: Я не могу служить в войске, хоть отсеки мне голову, если
хочешь. Я не могу быть солдатом в этом мире, я воин моего Бога.
Проконсул: Кто внушил тебе эти идеи?
Максимилиан: Дух мой и Тот, Кто меня создал.
Проконсул (обращаясь к отцу рекрута): Образумь своего сына!
Отец Максимилиана: Мой сын сам знает, как ему подобает поступать.
Проконсул (к Максимилиану): Будь же солдатом и возьми знак.
Максимилиан: Не приму знака человеческого, имею уже знак Христа, моего
Бога.
Проконсул: Я сейчас же отправлю тебя к твоему Христу.
Максимилиан: Я только этого и желаю, в этом будет великая слава.
Проконсул (служителю): Дай же этому человеку свинцовый шар!
Максимилиан: Я не возьму его, этого знака вашей временной власти, и если
мне дадут его, я разломаю его, потому что он не имеет никакой цены. Я -
христианин, и мне непозволительно носить на шее свинцовый знак, после того
как я уже ношу спасительный знак моего Господа Иисуса Христа, Сына Бога
Живого. Ты не ведаешь Его, пострадавшего ради нашего спасения, так как Бог
отдал Его на страдание за наши грехи. Мы служим Ему, следуем за Ним, Царем
жизни, подателем благодати.
Проконсул: Вступи же в войско и прими знак, а не то погибнешь с позором.
Максимилиан: Не погибну я, мое имя уже у моего Господа. Не могу воевать.
Проконсул: Подумай о своей молодости и иди в солдаты, служат же другие
молодые люди.
Максимилиан: Им виднее, что им делать. А я как христианин не могу
совершать дурного дела. Я - воин Божий.
Проконсул: Какое зло делают те, которые исполняют свои воинские
обязанности?
Максимилиан: Ты сам знаешь, что они совершают.
Проконсул: Служи же. Подумай о том, как бы за свое презрение к военной
службе не погибнуть от жестокой казни.
Максимилиан: Я не погибну. Если придется мне уйти из этой временной жизни,
то душа моя не перестанет жить с Христом, Господом моим.
Проконсул (обратившись к служителю): Вычеркни Максимилиана из списка! (К
Максимилиану) Так как ты упорно отказываешься нести военную службу, то в
пример прочим и получишь заслуженный тобою приговор. (Читает с дощечки)
Максимилиан за упрямый отказ от солдатской присяги присуждается к смерти
посредством меча.
Максимилиан: Благодарение Господу моему!
Этот пример наглядно показывает, что христианская заповедь любить, а не
убивать своих врагов уже в первые века христианства оказывала значительное
влияние на верующих и их выбор. Даже угроза смерти не останавливала их перед
отказом от военной службы.
{А.Пчелинцев "Право на альтернативную службу" / "Религия и права человека.
На пути к свободе совести. Вып. III", М., "Наука", 1996.}
ПРИЛОЖЕНИЕ 2: ОТНОШЕНИЕ ПЕРВЫХ ХРИСТИАН К ВОЙНЕ
"Безумствует мир во взаимном кровопролитии, и убийство, считаемое
преступлением, когда люди совершают его поодиночке, именуется добродетелью,
если делается скопищем". Так писал в третьем веке знаменитый Киприан, говоря
про воинство.
Так же относилась к войне и вся христианская община первых веков до пятого
века. Христианская община определенно признавала в лице своих руководителей,
что христианам запрещено всякое убийство, а потому и убийство на войне.
Перешедший в христианство во втором веке философ Татиан считает убийство
на войне так же недопустимым для христиан, как и всякое убийство, и почетный
воинский венок считает непристойным для христианина. В том же столетии
Афинагор Афинский говорит, что христиане не только сами никогда не убивают,
но и избегают присутствовать при убийствах.
В третьем столетии Климент Александрийский противопоставляет языческим
"воинственным" народам "мирное племя христиан". Но всего яснее выразил
отвращение христиан к войне знаменитый Ориген. Прилагая к христианам слова
Исаии, что придет время, когда люди перекуют мечи на серпы и копья на плуги,
он совершенно определенно говорит: "Мы не поднимаем оружия ни против какого
народа, мы не учимся искусству воевать, ибо через Иисуса Христа мы сделались
детьми мира". Отвечая на обвинение Цельзом христиан в том, что они
уклоняются от военной службы, так что, по мнению Цельза, если только Римская
империя сделается христианской, она погибнет, Ориген говорит, что христиане
больше других сражаются за благо императора, сражаются за него добрыми
делами, молитвой и добрым влиянием на людей. Что же касается борьбы оружием,
то совершенно справедливо, говорит Ориген, что христиане не сражаются вместе
с императорскими войсками и не пошли бы даже в том случае, если бы император
их к этому принуждал.
Так же решительно высказывается и Тертуллиан, современник Оригена, о
невозможности христианину быть военным. "Не подобает служить знаку Христа и
знаку дьявола, - говорит он про военную службу, - крепости света и крепости
тьмы; не может одна душа служить двум господам. Да и как воевать без меча,
который отнял сам Господь? Неужели можно упражняться мечом, когда Господь
сказал, что каждый, взявшийся за меч, от меча погибнет? И как будет
участвовать в сражении Сын мира?"
В четвертом веке Лактанций говорит то же. "Не должно быть никакого
исключения в заповеди Божьей, что убить человека всегда грех, - говорит он.
- Носить оружие христианам не дозволено, ибо их оружие - только истина". В
правилах египетской церкви третьего века и в так называемом "Завещании
Господа нашего Иисуса Христа", безусловно, запрещено всякому христианину
поступать на военную службу под страхом отлучения от церкви.
В "Деяниях святых" много примеров христианских мучеников первых веков,
пострадавших за отказ продолжать службу в римских легионах.
Так, Максимилиан, приведенный в присутствие по отбыванию воинской
повинности, на первый вопрос проконсула о том, как его зовут, отвечал: "Мое
имя христианин, и потому я сражаться не могу". Несмотря на это заявление,
его зачислили в солдаты, но он отказался от службы. Ему было объявлено, что
он должен выбрать между отбыванием воинской повинности и смертью. Он сказал:
"Лучше умру, но не могу сражаться". Его отдали палачам.
Марцеллий был сотником в Троянском легионе. Поверив в учение Христа и
убедившись в том, что война - нехристианское дело, он в виду всего легиона
снял с себя военные доспехи, бросил их на землю и объявил, что, став
христианином, он более служить не может. Его посадили в тюрьму, но он и там
говорил: "Нельзя христианину носить оружие". Его казнили.
Вслед за Марцеллием отказался от военной службы служивший в том же легионе
Касьян. Его также казнили.
При Юлиане Отступнике отказался продолжать военную службу Мартын,
воспитавшийся и выросший в военной среде. На допросе, сделанном ему
императором, он сказал только: "Я - христианин и потому не могу сражаться".
( "...я перечитал наново лекции покойного друга моего Филиппа Алексеевича
Терновского по церковной истории и нашел в них нечто, чего как будто не
замечал прежде. Упоминается о направлении, которое обнаружилось в III веке
(в IV в. - ред.) у христиан в Севастии, - что они признавали войну делом
непримиримым с христианскою верою и воевать не хотели, но в солдаты шли,
когда их забирали насильно, но там (в службе) опять оружия для нанесения
смерти и ран в руки не брали, а чтобы отстоять свое убеждение - безропотно
подвергались мучительствам и позорной смерти. - Таких "святых мучеников,
иже в Севастии", - поминает и наша греко-восточная церковь". (Из
письма Н.С.Лескова к Л.Н.Толстому от 26 июня 1888 г.))
Первый вселенский собор (325 г.) ясно определил строгую эпитимию за
вторичное поступление в войска христиан, оставивших службу. Подлинные слова
этого постановления в переводе, признанном православною церковью, таковы:
"Благодатию призванные к исповедыванию веры и первый порыв ревности
явившие и отложившие воинские поясы, но потом, аки псы, на свою блевотину
возвратившиеся... таковые 10 лет да припадают к церкви, прося прощения, по
трилетнем слушании Писания в притворе".
Оставшимся в войсках христианам вменялось в обязанность во время войны не
убивать врагов. Еще в четвертом веке Василий Великий рекомендует в течение
трех лет не допускать до причащения солдат, виновных в нарушении этого
постановления.
Таким образом, не только в первые три века христианства, во время гонений
на христиан, но и в первые времена торжества христианства над язычеством,
когда христианство был признано господствующей, государственной религией, в
среде христиан еще держалось убеждение, что война несовместима с
христианством. Ферруций высказал это определенно и решительно (и был за это
казнен):
"Не дозволено христианам проливать кровь, даже в справедливой войне и по
приказу христианских государей".
В четвертом веке Люцифер, епископ Кальярский, учит, что даже самое дорогое
для христиан благо - свою веру - они должны защищать "не убийством других, а
собственной смертью". Павлин, епископ Ноланский, умерший в 431 году, еще
грозил вечными муками за службу кесарю с оружием в руках.
Таков был взгляд христиан первых четырех веков на отношение христианства к
военной службе.
{Составлено Н.Н.Гусевым под редакцией Л.Н.Толстого по книгам: барона Таубе
"Христианство и международный мир" (М., "Посредник", 1906) и Руинарта
"Деяния первых мучеников"; взято из сборника "Круг чтения", составленного
Л.Н.Толстым в 1904 г.
Письмо в примечании дано по изданию: Н.С.Лесков. Собр. соч. в 11 тт., Т.
11., М., "ГИХЛ ", 1958. Упоминаемая книга: "Три века христианства", Киев,
1877; Сведения о севастийских мучениках и литература о них содержались в
книге: И.Косолапов. "Месяцеслов православной кафолической церкви", Казань,
1874; изд. 2-е - Симбирск, 1880.}
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
О взглядах и деятельности квакеров и меннонитов можно почерпнуть
информацию на сайтах их официальных представителей в России. Об отношении
Л.Н.Толстого к Баллу и Торо - на сайте, посвященном Л.Н.Толстому,
поддерживаемом Тульским государственным педагогическим университетом. Об
отказах от воинской повинности (в прошлом и настоящем) - на различных
пацифистских сайтах, в первую очередь - сайте Антимилитаристской Радикальной
Ассоциации; в Internet-версии книги А.И.Нежного "Комиссар дьявола" содержат-
ся предсмертные письма расстрелянных в 1919 г. "отказников". Об отношении
Л.Н.Толстого к протестантам (в частности Армии Спасения) и об ассоциации
"Духовное единство" ("Церковь Льва Толстого") - из Internet-версии книги
И.В.Подберезского "Быть протестантом в России" (глава 5 и др.). Об отношении
анархистов к деятельности Л.Н.Толстого - из Электронной анархической
библиотеки.
СЛОВАРЬ
Агентство (армия) Пинкертона - частное агентство в США по борьбе с рабочим
движением.
Армия Спасения - филантропическая организация, основанная в 1865 г. в
Лондоне английским методистским проповедником Вильямом Бутсом,
превратившаяся в самостоятельную конфессию.
Арнольд Готфрид (1666-1714) - немецкий богослов и историк протестантской
церкви.
Арнольд Мэтью (1822-1888) - английский поэт, критик и педагог, по взглядам
отчасти близкий Толстому.
Афинагор Афинский (II в.) - философ, последователь Платона, автор работ в
защиту христианства.
Баллу Адин (Adin Ballou) (1803-1890) - американский богослов, сторонник
учения о непротивлении злу насилием, среди его работ "Christian
non-resistance" ("Христианское непротивление"), "Сколько нужно людей, чтобы
преобразовать злодейство в праведность и "Non-resistance catechism"
("Катехизис непротивления" - Филадельфия, 1846 г.). В 1838 г. подписал
"Декларацию" Гаррисона, участвовал в создании Американского общества борьбы
с рабством.
Беллами Эдуард (1850-1898) - американский писатель, христианский
социалист, автор утопического романа "Взгляд назад. 2000-1887".
Бобринский Владимир Алексеевич ("богатый малый") (1868-1921).
Бондарев Тимофей Михайлович (1820-1898) - крестьянин, автор сочинения
"Трудолюбие и тунеядство, или Торжество земледельца", в котором доказывалась
обязательность для каждого человека земледельческой ("хлебной") работы; Лев
Николаевич высоко оценил это сочинение, написал к нему предисловие и
содействовал его опубликованию на русском и французском языках.
Боттлер Иосиф (1692-1752) - английский епископ, писатель-богослов.
Буланже Жорж (1837-1891) - французский генерал.
Бутс Чарлз (Booth) (1840-1916) - английский общественный деятель,
сторонник введения государственных пенсий для престарелых.
Вильсон Жильберт-Льюис (Gilbert Lewis Wilson) (1858-1921) - американский
христианский богослов, помощник и единомышленник Адина Баллу.
Василий Великий (ок. 330-379) - епископ Кесарии, философ-платоник.
Вогюэ Мельхиор де (1848-1910) - литературный критик, писатель и переводчик.
Гаррисон Вендель-Филлипс (1844-1907) - сын У.-Л.Гаррисона, переписывался с
Л.Н.Толстым, в 1907 г. приезжал в Ясную Поляну.
Гаррисон Уильям-Ллойд (1805-1879) - американский общественный деятель,
основатель Американского общества борьбы с рабством, публицист и поэт. Одним
из первых признал ненасилие как средство решении общественных проблем.
Гладстон Вильям Эварт (1809-1898) - английский реакционный государственный
деятель, лидер либеральной партии.
Даймонд Ионафан (Dymond) (1796-1828) - квакер, автор книги "An Enquiry
into the Accordancy of War with the principles of Christianity", London,
1824, 2-е издание в 1827 г. ("Исследование о совместимости войны с
принципами христианства", Л.Н.Толстой называет эту книгу "On war" - "О
войне").
Дамиен (Damien, Дамиан), в мире Жозеф де Вестер (1840-1889) - французский
миссионер, добровольно поселившийся в 1873 г. среди прокаженных на острове
Молокаи (Гавайские острова); умер, заразившись проказой.
Дусе (Charles-Camille Doucet, Дусэ) (1812-1895) - французский драматург, с
1864 г. - академик.
Жуковский Василий Андреевич (1783-1852) - известный русский поэт; в 1849
г. написал проект "О смертной казни" ("Собрание сочинений В.А.Жуковского",
издание 6-е, т. 6, СПб, 1869); на полях своей рукописи Л.Н.Толстой сделал
вставку: "Не знаю лучшего примера... извращения христианства людьми,
стоящими у власти, как записка сладкого, изнеженного христиа