стук в дверь. Глава шестая. Свист - Кого еще черт несет! - проворчал Рашпиль. - Кто там? - Водопроводчики, - брякнул кто-то за дверью. Рашпиль откинул крючок, и в комнату вошел Курочкин. Да, это был он, гражданин Курочкин, и что удивительно - опять с усами. А под усами висела к тому же бородка, похожая на букет увядших цветов. - Водопровод хотим починить, - повторил Курочкин, смеясь. Вдруг в лице его что-то треснуло. Черные морщины побежали под глазами. - Васька! Вася приподнялся на полу и помахал Курочкину рукой. - Видал, - сказал Рашпиль, - кого Батон привел? - Кто? - крикнул Курочкин, подскакивая к Батону. - Ты?! - Да не виноват я! - закричал Батон. - Ладно, - сказал Рашпиль. - Брось ты его. Скажи лучше, что с Васькой делать. Выпускать его нельзя - сразу к Болдыреву побежит. - Мне бежать нечего, - сказал Вася. - Болдырев давно вас выследил. - Врешь! - Вокруг дома засада, - подтвердил Вася. - Врешь, Васька! Скажи, что врешь. - Не вру. - Ну ладно, - кивнул Курочкин Батону. - Пойди проверь. Батон лениво пошел к двери. Он шел ни шатко ни валко, тяжело неся свои узкие плечи и пухлые кулаки. Да, хотелось бы Васе сейчас не врать. Приятно было бы, если б ворвалась вдруг в дом милиция и Болдырев крикнул: "Руки вверх!". Заплакал бы тогда небось Рашпиль. И Курочкин, наверное, струхнул бы. - Ты письмо мое читал? - спросил Курочкин. - Читал. - А понял? - Нет, - чистосердечно сказал Вася. - Ты мне устроил хорошую жизнь - навел на меня капитана, и я тебе тоже устрою. Понял? - Тебе, Курочкин, все равно конец. - Мне конец? Ну, щенок, закрой глаза! Вася хотел было закрыть глаза, но тут с улицы донесся пронзительный свист. На крыльце что-то загремело, загрохотало. - Облава! - закричал Курочкин и прыгнул к окну. Разом он выбил раму и вывалился на улицу. Рашпиль бросился следом и застрял в окне. - Стой! - закричал он. - Стой, Курица! Стой, дешевая повидла! С улицы донесся свист. Теперь это был другой свист - заливистый, булькающий, милицейский. Рашпиль бился в окне, как толстая летучая мышь в кепке. - Стой! - крикнул Вася. Он вскочил на ноги и схватил Рашпиля за рукав. - Стой! - раздалось на улице. Послышался топот сапог в прихожей, гром каких-то тазов. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался запыхавшийся Матрос. Глава седьмая. Погоня Шерсть у него стояла дыбом, глаза горели, уши сбились набекрень. Матрос сейчас вправду был похож на лихого матроса в тельняшке и бескозырке. Он бросился к окну, вцепился Рашпилю в штанину. Вслед за Матросом вбежал человек в милицейской форме. Это был старшина Тараканов. Он схватил Рашпиля за локти и вывинтил его из окна. - Погодите! Погодите! - повторял Рашпиль. - Что за спешка? - Отвести! - сказал Болдырев, входя в этот момент в комнату. Он подошел к Васе и хлопнул его по плечу. - Ну и шустрый ты парень! Нет, никак Вася не мог поверить, что перед ним капитан Болдырев - серый костюм, прищуренные глаза цвета маренго. - Товарищ капитан, я лошадью хотел... - Где Курочкин? - перебил Болдырев. - Ушел! Скорее! Он выбежал на улицу, и Вася за ним. За забором, на шоссе, уже собрались любопытные. Они толпились у милицейского автомобиля, из окошка которого глядели Рашпиль и Батон. Два милиционера топтались около, старшина Тараканов разгонял толпу. - Проходите, - ворчал он. - Нечего тут стоять. Идите-гуляйте. - Собаки нет, - досадливо сказал Болдырев. - Собаки нет. Вот история. - А Матрос-то? - влез Вася. - Э... Матрос... Какой Матрос? - сказал капитан. - Тараканов, за мной! - Капитан побежал по шоссе. Он обернулся на бегу и крикнул Васе: - Жди меня здесь, у машины!.. В одно мгновение Болдырев и Тараканов исчезли. Вася подошел к окну, из которого выпрыгнул Курочкин, и сразу увидел следы. Два каблука ясно отпечатались на рыхлой земле. - Нюхай, Матрос! Нюхай! - сказал Вася и ткнул Матроса носом в следы, но тому не очень-то хотелось нюхать подоконную ерунду. Вася сам хотел было встать на колени и понюхать следы, чтобы вразумить Матроса, но тот побежал к забору и нырнул через дырку в соседний сад. - Куда ты? - закричал Вася. - Стой! - и побежал следом. Он махнул через забор и, топча какие-то укропы, побежал по чужому саду. "Куда же он? - думал Вася, торопясь за Матросом. - Неужели по следу?" И тут Вася увидел, что за забором, прячась и приседая, бежит какой-то человек - полосатая тень мелькает между штакетин. Вася продрался через заросли жасмина, потом запутался в малине и, наконец, очутился на узкой травяной улице, с обеих сторон закованной заборами. Ни Матроса, ни человека, что мелькал в штакетинах, не было видно. Вася пробежал немного вперед и выскочил прямо к закусочной "Кооператор". Шоссе перед закусочной было пустынно, сизые клубы дыма выплывали из-под расписных навесов, а за дымом был виден Матрос, который жарил прямым ходом к станции. Подбежав к платформе, Матрос поднялся по ступенькам и сразу направился к кассе. Он шмыгнул в стеклянную дверь, покрутился там внутри и выскочил обратно. - Ну? - крикнул Вася, подбегая. Матрос почесал за ухом, подмигнул в сторону кассы. Вася глянул сквозь стеклянную дверь и сразу увидел Курочкина. Тот читал расписание, заложив руки в карманы. Глава восьмая. Мусорная урна Маленький коричневый человек бежал по рельсам. Прямо на него навалился паровоз. Сбоку стояла толстенькая коричневая женщина. В ужасе она отшатнулась. И коричневый человек, и женщина, и паровоз были нарисованы на железнодорожном плакате. На нем было написано: "ЧТО ТЕБЕ ДОРОЖЕ: ЖИЗНЬ ИЛИ СЭКОНОМЛЕННЫЕ МИНУТЫ?" "Сэкономленные минуты," - подумал Вася. Плакат был прибит к стене, как раз возле расписания, которое читал Курочкин. Он стоял к Васе спиной, и до чего же неприятной показалась эта спина, твердая и тупая. Вася оглянулся: ни Болдырева, ни Тараканова не было видно. Где-то неподалеку загудела электричка. Через две минуты она подойдет к станции. "Сэкономленные минуты," - снова подумал Вася и осторожно толкнул стеклянную дверь. На лавочке сидели две женщины и какой-то тип в кепочке с толстой можжевеловой палкой в руках. Этот тип подозрительно глядел на Васю. "Что же делать? - думал Вася. - Сейчас Курочкин обернется!" Взгляд Васин упал на жестяной мусорный ящик, стоящий в углу. Это был обычный мусорный ящик, похожий на шляпу-цилиндр. Такие ящики называют "урна". Что-то сверкнуло у Васи в голове, какая-то молния: он схватил урну и стал подкрадываться к Курочкину. Гражданин в кепочке вытаращил глаза. Спина Курочкина дрогнула, и тут же Вася подскочил к нему и со всего маху надел урну ему на голову. - Во дает! - крикнул гражданин в кепочке. Курочкин от неожиданности присел. Огрызки яблок, шелуха от семечек, окурки-бычки покатились по его плечам. Звериный вой послышался из урны. Выхватив пистолет, Курочкин выстрелил наугад. Пуля ударила в коричневую женщину, ту, что была на плакате. Женщины упали на пол и закричали. Гражданин в кепочке позеленел и пополз под лавку. Курочкин закрутился на месте. Он метался как разъяренный кабан и бился урной об стену. Он, видно, не понимал, что это у него на голове, что это пахнет и сыплется по ушам. Вася выхватил из-под лавки можжевеловую палку и ударил Курочкина по руке - пистолет брякнулся на пол. Вася размахнулся и врезал по металлической башке с надписью: "Для мусора". Раздался кастрюльный звон. Водопад окурков хлынул по курочкинским плечам. От удара урна еще прочнее села на голову и даже наползла на плечи. Вася ударил еще раз, для верности. Курочкин обмяк, зашатался и, кренясь набок, повалился. Голова его ударилась об пол, как чугунок с гороховым супом. Когда прибежал Болдырев, Курочкин лежал на полу и тупо икал внутри урны. Урну не сразу удалось снять. Когда Курочкина вынули из урны, он долго не мог понять, где находится, хотя каждому было ясно, что он в милиции. Глава девятая. Деньги не пахнут Дождевая туча приползла к Тарасовке, пошел теплый дождик, а солнце укатилось в сторону и висело теперь над городом Кармановом, раскаляя его шиферные крыши. Чуть не во всех дворах кипели самовары, а по улицам бродил усатый точильщик и кричал: - Точить-ножи-ножницы-бритвы-править! - Надо бы за ним понаблюдать, - сказал Болдырев, глядя на точильщика из милицейского окна. - Ну ладно, это потом. А ты, Вася Куролесов, оказывается, молодец. Без тебя уж не знаю, что получилось бы... Тараканов! - Слушаю! - ответил Тараканов, всовываясь в дверь. - Деньги нашли? - Пока нет. - Приведите Курочкина. Курочкина привели и посадили на одинокий стул, стоящий посреди комнаты. В милиции его умыли "Детским" мылом и повытряхивали их волос шелуху подсолнухов, но все равно вид у него был серый и вялый, нос он покорябал обо что-то внутри урны, рука была забинтована. - Да, гражданин Курочкин, - сказал Болдырев, - вид у тебя неважный. И дела тоже неважные. Лучше уж сам скажи, где деньги. - Нету у меня никаких денег. Была трешка и ту отобрали. Трешка, отобранная у Курочкина, лежала на столе. Она была измятая, старая и, кажется, даже поросла мохом. - Маловато, - сказал Болдырев. - Где остальные? - Нету у меня никаких денег. Нету. Курочкина увели. - Деньги у них есть, - сказал капитан, - и мы должны их найти. - Да, может, они их проели - мороженое, газировка, туда-сюда. - Какое мороженое?! Они очень много награбили. Деньги у Рашпиля, только где он их прячет? Весь дом обыскали - нету. - А под кроватью смотрели? - Кто же прячет деньги под кровать? Только круглый дурак. Впрочем, под кроватью мы тоже смотрели. - Все ясно, - сказал Вася. - Они их в чугунок сунули и в землю закопали. - Ну нет, - сказал капитан, - понадобится трешка - откапывай чугунок, потом снова закапывай. Хлопот не оберешься. - Тогда они под кроватью. Лежат в желтом чемоданчике. - Я смотрел под кроватью, - сурово отчеканил капитан. - Понимаешь? - Так точно, - сказал Вася, но в душе он был уверен, что деньги под кроватью. Болдырев прикрыл глаза, задумался, но ему тоже вдруг показалось, что деньги под кроватью. Лежат в желтом чемоданчике. - Да, - устало сказал капитан, - деньги не пахнут... - Чего? - не понял Вася. - Пословица такая есть: деньги не пахнут. Слыхал? "Странная пословица", - подумал Вася. Он взял со стола трешницу. Неприятная она была наощупь - вялая, липкая, лохматая. Вася посмотрел на нее и вдруг понюхал. - Товарищ капитан! - почему-то с ужасом сказал он. - Кажись, она пахнет! Глава десятая. Все ясно! - Что за ерунда! - сказал Болдырев. - Что ты придумываешь! Дай-ка я понюхаю. Он развернул трешницу, поглядел сквозь нее на свет и осторожно поднес к носу. - Хм... Запах вроде есть. Только уж очень тонкий. Не укроп ли? - Какой укроп? Пахнет медом. - Что?! - закричал Болдырев. - Медом! У тебя все пахнет медом! Вася побледнел было, но тут же покраснел и сказал, заикаясь: - Все ясно! - Что ясно? Вася снова побледнел и пошевелил в воздухе пальцами. - Вжу-вжу-вжу... - сказал он пчелиным голосом. - Не может быть! - сказал Болдырев. - Не может быть! А впрочем, почему не может быть? Вжу-вжу-вжу, конечно! Капитан в волнении прошелся по комнате. - Тараканов! - крикнул он. Дверь открылась, и в нее всунулся старшина. - Найдите немедленно какого-нибудь пчелиного знатока и на машине доставьте к дому Рашпиля. Со всем пчелиным инструментом. Ясно? - Какого знатока? - удивился Тараканов. - Любого. Чтоб в пчелах толк понимал. - Слушаюсь-постараюсь! - сказал Тараканов, исчезая. - Ну, Вася, - сказал Болдырев, - ты действительно малый головастый. Если верно догадался, получишь карманные часы. С музыкой! Они вышли на улицу. Матрос, который все это время болтался у милицейской столовой, побежал за ними. Славная погода стояла в городе Карманове. За день солнце обсушило грязь на дорогах и теперь свободно летело в небо, направляясь к закату. На душе у Васи было ясно. "Карманные часы, - думал он, - с музыкой!" Но все-таки странно было снова подходить к дому Рашпиля. Открывая калитку, Вася даже притормозил, опасаясь, как бы не вылетела откуда-нибудь пуля. Но пуля не вылетела. На крыльце сидел милиционер и читал газету. - Пойди, Фрезер, пообедай, - сказал Болдырев. Свернув газету, милиционер ушел. Ульи по-прежнему стояли под яблонями. Их было пять штук, и все они были покрашены зеленой краской. Вася и Болдырев разглядывали их с двух шагов. - Что-то пчел не видно, - сказал Вася. - Наверно, затаились, - осторожно сказал капитан. - А по-моему, их здесь сроду не было. Зря знатока вызвали. Вася подошел к ближнему улью и щелкнул ногтем по крыше. В ту же секунду и Вася, и Болдырев мчались через сад к дому. Матрос, который добродушно дремал в клубнике, принял на себя основной удар пчелиной армии. Завывая, как пожарная машина, он кинулся к ближайшему пруду и спрятался в знакомую крапиву, поклявшись никогда в жизни из нее не вылезать. Захлопнув двери и форточки, Болдырев и Вася подсчитывали свои уроны. Васе досталось за догадку - его укусило пять пчел. Капитан отделался легче - его укусила всего одна пчела, зато уж как следует, в кулак. К тому же у Болдырева оказался прокушен портсигар. - Ничего, - сказал капитан. - Пчелиные укусы полезны. Он достал из кармана милицейский одеколон "Шипр" и стал протирать раны. Глава одиннадцатая. Пчелиный знаток Емельяныч К этому моменту прибыл пчелиный знаток Емельяныч. - Пчелу я понимаю, - говорил знаток, вылезая из машины. - И она понимает меня. - Так точно, папаша, - подтверждал старшина Тараканов, помогая старичку выгружаться. С сомнением оглядев Васю и Болдырева, знаток сказал: - Кто пчелу не понимает, того и она не поймет. Емельяныч действительно пчелу понимал. Он надел на голову черный пчелонепроницаемый колпак, отчасти похожий на чайник. В руки взял небольшую леечку. В ней тлели угли, и вместо воды из кончика носа выливался дым. Облив пчелу дымом, Емельяныч стал вскрывать ульи. Тараканов помогал ему издали взглядом, а Вася и Болдырев глядели на все это через закрытое окно. Пчелы крутились вокруг Емельяныча, но не трогали. Правда, одна особо злая укусила Тараканова в кокарду. В четырех ульях Емельяныч ничего не нашел, кроме пчел и меда, а вот в пятом улье пчел не было. Емельяныч вынул из него одиннадцать фотоаппаратов "Зенит", четыре транзисторных радиоприемника "Горизонт", двадцать ручных часов "Кругозор" и сто девять золотых колец, надетых на палочку. Причем палочка оказалась из чистого серебра. После этого Емельяныч вынул и деньги, завернутые в "Вечернюю Москву" от 17 июня. - Я пчелу понимаю, - толковал Емельяныч, когда все уже ехали обратно. Вася и Болдырев молчали, с уважением слушая, как понимает Емельяныч пчелу. - Понимайте пчелу, молодой человек! - приставал знаток к Васе. - И она вас поймет. - Ладно, папаша, - успокаивал его Вася. - Я постараюсь понять. Потом Емельяныч прицепился к Болдыреву. Он задал ему вопрос: понимает ли пчел милиция? - Милиция все понимает, - отвечал Болдырев. - Не только пчел, но даже кузнечиков или божьих коровок. - Кузнечики ваши чепуха! - горячился Емельяныч. - Они меду не дают! - Зато стрекочут красиво, - застенчиво сказал Тараканов. Эти слова так раскипятили знатока, что он стал прямо накидываться на старшину, хватая его за портупею. - Прибавь ходу! - сказал Болдырев шоферу. Разбрызгивая лужи, "газик" промчался по кармановским улицам и остановился у дома, чем-то похожего на улей. Болдырев хотел уже прощаться, но упорный Емельяныч схватил его под руку и потащил в сад. - Так просто вы от меня не отделаетесь! - сказал он. Всюду - под яблонями, на огороде, на крыше, на террасе, на чердаке - стояли ульи. Собачья конура у крыльца тоже была похожа на улей. Казалось, Емельяныч держит в ней специальную дрессированную пчелу. И действительно, как только все вошли в сад, из конуры выскочила маленькая черно-рыжая собачка и принялась не то лаять, не то жужжать. - На место, Шмель! - крикнул Емельяныч. Он усадил всех за березовый стол, врытый в землю между ульями, и быстро раскочегарил самоварчик. Потом достал чашки и стаканы, разлил чай и выставил на стол блюдо с медом. И, глядя на этот мед и самоварчик, старшина Тараканов даже сказал стыдливо: - Пчела пчеле рознь. Она, как и человек, свое понимание имеет. Глава двенадцатая. Грузовое такси Длинный какой-то день сегодня получился. И сразу в нем собрались: и деньги, и пчелы, и мусорная урна. День сегодняшний был похож на грузовое такси, которое перевозит вещи на дачу. Чего только в него не навалено - и детские коляски, и матрасы, и телевизор "Рубин". А солнце было еще высоко. Впрочем, не так уж высоко. Начинался закат. Милицейская машина мчалась по шоссе. По сторонам мелькали домики и дачки. Их шиферные крыши порозовели под закатным светом, мерцали в зеленых садах. Навстречу одна за другой летели машины, и на лбу у них горели закатные пятна. Но вот солнце закатилось, ветровые стекла встречных машин померкли. Милицейский "газик" свернул с шоссе на проселок. Болдырев сидел рядом с Васей и устало молчал. Вася тоже помалкивал. Одной рукой он придерживал на коленях банку с медом от Емельяныча, а другою гладил Матроса. Матрос глядел в окно задумчиво, как пионер, возвращающийся из лагеря домой. - День кончился, - сказал Болдырев. - Так точно! - подтвердил Тараканов. - И дело наше кончилось, - добавил Болдырев. Старшина Тараканов хотел сказать: "Так точно", но почему-то застеснялся. "Газик" въехал в деревню и остановился у сельсовета. Механизаторы, которые шли в клуб на танцы, с удивлением глядели, как вылезает Вася из милицейской машины. - Смотрите! - кричал тракторист Наливайко. - Ваську забрали. - Спокойно! - строго сказал Тараканов из машины. - Гуляйте-танцуйте! - Здорово ты догадался насчет денег, - говорил Болдырев, прощаясь с Васей. - Ты все-таки молодец. Хочешь со мной работать? - В милиции, что ли? - не понял Вася. Капитан подмигнул. - А какой оклад? - спросил Вася, выгружая мед и Матроса. - Оклад хороший, - улыбаясь, ответил Болдырев. - К тому же обмундирование. - Сапоги, - вставил Тараканов, - хромовые! - Сапоги - вещь хорошая, - задумчиво сказал Вася. Он пожал капитанскую руку, свистнул Матроса и пошел к дому. "Газик" фыркнул за его спиной и уехал. Над деревней Сычи нависли уже сумерки, уже во всех окнах зажглись лампочки и абажуры, а все-таки в небе еще виднелись остатки заката - день никак не хотел кончаться, а ведь и так уж длинный получился. А книжка-то какая длинная получилась! Читаешь ее, читаешь, никак не дочитаешь до конца. Пора уже кончать книжку, пора и в окно поглядеть: что там, на улице, делается. КРАТКИЙ СЛОВАРИК, на всякий случай составленный автором БЭМСКОЕ Такого стекла на свете нет. Есть богемское. Стекольщик переврал название, но это не страшно. Все стекольщики давным-давно переделали "богемское" в "бэмское". КАЗЕИНОВЫЙ КЛЕЙ В свои детские годы автор думал, что "казеиновый клей" происходит от слова "коза". Это была большая ошибка. Но каково же было удивление автора, когда он узнал, что делают казеиновый клей из творога. МАРЕНГО. Кого ни спрашивал автор, никто не знает, что это за цвет маренго. Специально посетив город Карманов, автор посмотрел в глаза капитану Болдыреву и установил, что это черно-белый цвет, строгий. МИМОЗА Ошибается тот, кто думает, будто мимоза - низкорослый цветок. Мимоза - это дерево ростом с березу. Самое удивительное, что название "мимоза" - неправильное. Это дерево с желтыми цветочками называется "акация серебристая". НЕСГОРАЕМЫЙ ШКАФ Железный шкаф, который не горит в огне, в отличие от других шкафов, которые горят. Зато другие шкафы в воде не тонут в отличие от этого. ПАТЕФОН Музыкальный ящик вроде проигрывателя. Патефон заводят, как грузовик, специальной рукояткой. ЯЗЬ Златолобая рыба с красными плавниками. Когда на березах лопаются почки, язь выходит на поверхность реки, хватает майских жуков, падающих в воду. Приятно окончить книжку хорошим словом - язь.