Евгений Козловский. Паранойя сценарий игрового фильма в двух частях --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Козловский Email: ekozl(a)computerra.ru WWW: http://www.ekozl.ru Ў http://www.ekozl.ru Date: 02 Dec 2006 --------------------------------------------------------------- На черном экране, в полной тишине, появляется заглавный титр фильма: ПАРАНОЙЯ Постепенно возникает фонограмма: какие-то люди о чем-то говорят. Фонограмма невнятная, многое невозможно расслышать, а, расслышав -- понять. Потом появляется эпиграф-пояснение: ПАРАНОЙЯ [гр. Paranoia, безумие] -- хроническое психическое заболевание, характеризующееся навязчивыми систематизированными бредовыми идеями, овладевающими сознанием больного и обусловливающими его действия. Словарь иностранных слов, 16-е издание, исправленное, М., "Русский язык" -- 1988 г. Фонограмма становится все громче, но и невнятнее. На один диалог накладывается другой, вплетаются обрезанные по частоте звуки телефонных разговоров. Голоса буквально обнимают зрителя: звучат не только от экрана, но и с боков, и сзади... На этом фоне проходят начальные титры картины. Завершает их пояснительная записка авторов фильма: В этой вымышленной истории вымышлено почти все. Даже ситуация с выборами Президента 1996-го года изменена в сторону большей, чем было на самом деле, свободы выбора: не из фактически двух кандидатов, а из пяти-шести. Поэтому, как это принято в последние годы, авторы просят считать случайными все похожести персонажей на реальных. Даже кабинет, где происходит основное действие, на самом деле отнюдь не черный, а обычный, коричневый, с дорогой современной мебелью. Единственно, что здесь безусловно подлинное -- стенограммы прослушек, на которых базируются диалоги, происходящие в приемной первого помощника Президента. В черном кабинете. Выплывает титр: Часть первая. Черный кабинет. Часть первая. ЧЕРНЫЙ КАБИНЕТ Голоса фонограммы продолжают звучать, малоразборчивые в своей мешанине. Темнота экрана разрушается в уголке лучом слабого света -- от крохотного фонарика, и две очень крупно снятые мужские руки выдергивает две иголочки от проложенного внутри коммуникационной коробки одного из множества проводов. К иголочкам тоже прикреплены провода, и камера, панорамируя по ним, приводит нас к крохотному записывающему устройству, мини-дискмену. Большой палец нажимают на кнопку. Из образовавшейся в устройстве щели выпрыгивает маленький золотистый диск. Мы видим человека, прячущего диск в чехол, а потом и в карман, но видим неразборчиво: мешает свет от фонарика, который человек держит во рту... ...На улице вечер. "Человек с диском" выходит из служебного подъезда четырнадцатого корпуса Кремля. Направляется к Спасским воротам, сквозь которые и попадает на Красную площадь, предъявив часовым соответствующее удостоверение. Идет по Васильевскому спуску к мосту, под которым у него припаркована машина. Садится, запускает двигатель, достает мобильник, набирает номер... ...В машине неподалеку, -- с затемненными окнами, -- сидят двое. Один нацелился на "Человека с диском" небольшой, но с длинным объективом, видеокамерой. Второй, в наушниках, нажимает на красную кнопку записи портативного диктофона, к которому подключена микрофонная пушка, высовывающаяся в щель приоткрытого окна.. -- ...Привет, -- говорит в мобильник "Человек с диском". -- Да, у меня. Все как договаривались... -- ...Еду, -- это окончание краткого разговора звучит уже в наушниках того, кто следит за "Человеком с диском"... ...Трогается сперва одна машина, за ней, выждав небольшое время, другая... ...В этот поздний вечер в Москве еще было совсем светло: разгар лета, -- и в новом здании Высшей школы ФСБ на проспекте Вернадского горели немногие окна. Внизу, в пустынном тире, оборудованном по последнему слову техники, тренировалась девушка лет двадцати пяти. Пользуясь отсутствием свидетелей, она стреляла не просто и спокойно, а как бы разыгрывая сцену из американского крутого боевика. Пули, однако, ложились удивительно кучно в центры мишеней. Звенели гильзы за ее спиной, пули шмякались о деревянную подложку с эдаким... плотоядным звуком. Прозвенел звонок, требующий кого-то впустить. Девушка не услышала бы, когда б не дублирующая звонок мигающая лампа. Отложила пистолеты, сняла наушники, пошла открывать. Взглянула у двери на монитор, нажала кнопку, отпирающую дверь. В тир вошли моложавый человек средних лет и коренастый, весьма пожилой. -- Здравия желаю, товарищ генерал! -- Ладно, вольно, -- махнул генерал рукой. -- Что-то ты, Вера, можно сказать, засиделась. Все тренируешься? Я ж тебе говорил, -- обратился к спутнику, -- застанем. Не вылазит из тира. -- В девках я засиделась, -- улыбнулась Вера. -- Спешить-то не особо куда есть... -- По настоящей работе тоскуешь? -- А в тире-то чем не настоящая? Натаскиваю... Может, и жизнь кому через это спасу. -- Ну знакомься тогда: Армен Николаевич. Живая, можно сказать, легенда. Все отечественное ГБ стрелять выучил. Вон про тебя прослышал, поглядеть хочет. Продемонстрируешь? -- Я про вас тоже слышала, -- слегка закраснелась Вера. -- Очень приятно, -- и, подхватив пистолеты, выпалила с двух рук, потом пригласила жестом Армена Николаевича взглянуть в трубу. -- Да-а... -- протянул тот. -- Можно сказать, мастерица, -- похвастался генерал. -- Мастерица, -- согласился Армен Николаевич. -- Можно в отставку, окончательно. И вот ведь что обидно: не я ее обучил! -- Ну, не ты -- так, можно сказать, твои ученики. Считай, что все равно ты. -- А настоящей работы я дождусь: терпеливая. Просто, надо думать, ничего нет пока под рукой, чтобы по моим силам... -- Честолюбивая! -- не то осудил, не то восхитился генерал. -- А это плохо? -- Это плохо, а, Армен? -- Ну... когда как... Иногда... -- не договорил мысль Армен Николаевич и произвел ладошкой непонятное движение... -- Пострелять не хотите? -- спросила Вера у генерала. -- При тебе и стрелять как-то неловко. Всех офицеров вон распугала. В тир ходить стесняются... Девка, -- говорят, -- а не догонишь... Чего ты спортом-то не занимаешься? -- А вы, Армен Николаевич, занимались спортом? Ну, в смысле -- стрелковым? Тот едва заметно отрицательно покачал головой. -- К стрельбе надо серьезно относиться, -- прокомментировала Вера. -- А спорт -- это так, баловство. Демонстрация. Серьезные вещи должны быть... сокровенными. -- Вот сейчас уже точно вижу: правильная барышня, -- сказал Армен Николаевич, выходя. -- Пули в цель сажать и обезьяну научить можно... ..."Человек с диском" въехал на Ленинские горы и направил машину по узкой темной аллее вниз к реке. Та мерцала и переливалась под непогасшим еще небом. Под деревом пряталась машина с погашенными огнями. "Человек с диском" вышел из своей и направился к этой, темной, открыл пассажирскую дверцу, сел... Те, кто следили, вынуждены были оставить свой автомобиль в аллее: иначе засветились бы, -- и, выйдя, вооруженные аппаратурой, припустили между деревьев. Опоздали: "Человек с дискетой" уже возвращался. -- Кого поведем? -- спросил тот, кто в наушниках. -- Кого-кого! Этого, -- кивнул на темную машину под деревом. -- Наш-то чего? -- передал и домой поехал. Или я прав? И, пропустив сперва автомобиль "Человека с диском", потом -- таившийся в тени дерева, -- двинулись потихоньку следом. Тот, что был в наушниках (сейчас он их снял и бросил на заднее сиденье) спросил у того, что был с камерой, а сейчас вел автомобиль: -- Его на чем-нибудь поймали? -- Вроде нет. Плановая разработка... -- Значит, попали... Бывает же!.. -- А я думаю: они все крысятничают. Кого ни возьми в разработку... Помнишь, в апреле этого вели, из ФАПСИ? -- Платят им, что ли, мало? -- Платят всем мало. Дело не в этом. Просто, коль к Кремлю прикоснулись, надо что-нибудь, да урвать. Инстинкт... -- Мы-то тоже прикоснулись. -- Мы -- нет. Мы тут, можно сказать, родились... ..."Человек с диском" едва отыскал место у не первой молодости девятиэтажки и вошел в плохо освещенный подъезд. На шестом этаже, у выхода из лифта, его поджидал парень в кожаной куртке. Пока "Человек с диском" пытался нащупать ключом замочную скважину, парень извлек из-под куртки пистолет с глушителем и выпустил в спину "Человека с диском" пару пуль. Тот тяжело осел на пол. Парень перевернул его ногой на спину, глянул в мертвеющее лицо и сделал контрольный выстрел. Бросил на пол пистолет, вошел в лифт и поехал вниз... ...В студии "Первого канала" дикторша перед камерой говорила: -- ...на лестничной площадке перед собственной квартирой был убит сегодня ночью сотрудник ФСБ. Смерть наступила от трех пулевых ранений из пистолета, брошенного на месте преступления, предположительно около полуночи. Труп ранним утром обнаружил сосед, выводящий на прогулку собаку. Возбуждено уголовное дело, ведется следствие. Сотрудники правоохранительных органов полагают, что убийство -- заказное, то есть из тех, которые труднее всего раскрыть... ...Двое мужчин слушали новость, глядя в монитор у входа в студию. Один, лощеный, помоложе, одетый намеренно элегантно и подгримированный для камеры, сказал другому, одетому попроще, в джинсу: -- Да-а... перемены налицо. Раньше они на гэбистов охотиться не осмеливались. -- Э-э... какой он гебист! Настоящих гебистов... Уж поверьте, -- отозвался джинсовый. -- Наверняка -- коммерческие разборки. -- ...после рекламной паузы выступление независимого кандидата в президенты, предпринимателя Лисовского. -- Это меня, -- сказал лощеный. -- Пора, -- и пошел было в студию, но джинсовый задержал его вопросом: -- Извините, конечно. Не мое дело... Но вы и впрямь собираетесь стать президентом? Вы и впрямь думаете, что это реально? Лощеный глянул на джинсового пристально и, ничего не ответив, пошел в студию. Джинсовый остановился в приоткрытых дверях и цепко осмотрел помещение... ...Утреннее солнце лупило по Москве. Небоскреб Высшей школы ФСБ весь сиял под его лучами... ...Вера вгоняла в мишень пулю за пулей... ...С похожим на шмяканье пули звуком теннисный мяч ударил о сетку своевременно подставленной ему ракетки. -- Чпок! -- Чпок! -- Чпок! -- Чпок! Двое: низенький, плюгавый человечек, Павлушин, первый помощник Президента Российской Федерации, и стройная, чрезмерно даже высокая женщина не самой первой молодости играли на отрытом корте в теннис. Мужчина размахнулся, подпрыгнул, пытаясь дотянуться до мяча, и замер в стоп-кадре, сопровожденном звуком фото-затвора. Закадровый голос прочел: Николай ПЕТРУШИН. Первый помощник Президента Российской Федерации. Родился в 1947 году в г. Магнитогорске Челябинской области (Урал). Женат, двое детей (сын и дочь), есть внуки. Образование: Уральский политехнический институт по специальности инженер-электромеханик; Академия общественных наук... ...По мере того, как шел рассказ, на экране одна за другой менялись документальные фотографии, его иллюстрирующие: какие-то задымленные заводы, рабочие в спецовках; кабинеты один богаче другого -- по возрастающей; здание ЦК НДПА в Кабуле с улыбающимся, в летней одежде, героем на ступеньках, тревожная путчевая Москва; наконец снимок с Президентом: один, другой, третий... ...Карьера: слесарь в машинном зале рельсобалочного стана Первоуральского новотрубного завода, шесть лет работы на Нижнетагильском металлургическом комбинате; первый секретарь Свердловского горкома комсомола, затем Свердловского обкома комсомола; первый секретарь Ленинского райкома КПСС г. Свердловска; работа в Центральном Комитете КПСС (Москва); полгода работал в Афганистане в качестве советника ЦК НДПА; попал в аппарат Б. Н. Ельцина и работал в качестве помощника Ельцина в ЦК КПСС и Московском городском комитете КПСС, затем -- помощник председателя Верховного Совета РСФСР, руководитель Секретариата Президента РФ (в 1991--1992 г.г.). С мая 1992 года -- первый помощник Президента России. Увлечения: теннис. Влияние на Президента: По неофициальному рейтингу самых влиятельных политиков в мае-июне1996-го года, подготовленному московскими журналистами, Николай Петрушин занимает 10-е место; по степени же влияния на Президента Петрушин, пользуясь огромным доверием "хозяина", явно обгоняет многих особо приближенных к Ельцину -- фактически все тексты окончательных проектов указов, распоряжений и публичных выступлений Президента готовятся под руководством г-на Петрушина. Именно он руководит группой помощников Президента, тесно работая с аналитиками и воплощая их рекомендации в тексты будущих официальных документов за подписью Президента. Стоп-кадр ожил. Петрушин промахнулся. -- Все. На сегодня -- хватит, -- с заграничным акцентом произнесла высокая женщина. Петрушин подошел к ней и глянул снизу в верх с заискивающим выражением лица. -- А что вечером? Не увидимся? Ты ж обещала... -- Вы тоже обещали... встречу с Президентом. -- Но ты же уже дважды с ним разговаривала... Учитывая твое происхождение... -- Что-то мое происхождение не мешает вам так назойливо приглашать меня на... ужин. А уговора про две встречи не было... -- Я не отказываюсь. Только... -- Ладно... -- отозвалась высокая женщина. Если удастся -- позвоню. Вон, -- кивнула за ограду, где сидел в автомобиле мужчина, -- муж дожидается. Не будем будить в нем подозрений... Кстати, а почему вы свою супругу на корт не возите? -- и, оставив Петрушина преодолевать смущение, залившее ему краской лицо, направилась к мужу. Тот, не выходя из машины, приоткрыл пассажирскую дверцу. -- Ну что? -- осведомился по-итальянски. -- Завтраками кормит... -- по-русски, но уже без следа акцента, ответила высокая. -- Не понял?.. -- по-итальянски переспросил супруг. Захватив крупный план женщины, кадр замер под чмок фотозатвора. Закадровый голос прочел: Елена АНЖЕЛОТТИ. Урожденная Цыпкина. Родилась в Каспийске, увлекалась теннисом, сумела занять одну из нижних строчек топ-100. Вышла в Италии замуж. Часто бывает в России. Камера спанорамировала на мужчину. Еще один щелчок затвора. Закадровый голос: Марио АНЖЕЛОТТИ. Сотрудник итальянской разведки. Часто бывает в России под видом коммерсанта. Впрочем, коммерцией занимается реально. Кадр ожил. Синьора Анжелотти не сумела подобрать итальянский аналог идиоме про завтраки и перевела попроще: -- Пообещал. Автомобиль взял с места и влился в поток... ...Петрушин вышел из раздевалки с волосами, влажными после душа, направился к маленькому, очевидно очень дорогому красному "Мерседесу". Выехав на Садовое и попав в небольшой по московским меркам затор, извлек из-под сиденья мигалку, шлепнул на крышу, врубил. И пошел вперед по встречной. Въехал под "кирпич" на Красную площадь, прямо к с Спасским воротам. Там притормозил на мгновенье и, пропущенный охраной, закатил в Кремль... ...Человек лет сорока в штатском, но с военной выправкой, стоял у окна небольшого кабинетика на четвертом этаже четырнадцатого корпуса и несколько рассеянно наблюдал, как маленький красный "Мерседес" въезжает на территорию, паркуется, как Петрушин направляется к парадному подъезду. У двери дожидался, пока человек в штатском вернется к разговору с ним, офицер, который накануне вел машину наблюдения. Дождался. -- Значит, говоришь, точно из разведки. -- Проверили. -- И что ж он ему передал? -- Ну не успели мы, не успели, товарищ генерал! Разве можно, с одной-то машиной! Да и кто ж ожидал? -- Ладно, -- отозвался товарищ генерал. -- Не суть важно. Ты мне лучше скажи, по чьему распоряжению вы его убрали? -- Мы? Его?! -- очень искренне изумился офицер. Генерал бросил на офицера пронзительный взгляд, пытаясь оценить искренность его эмоций. И камера остановилась, под звук фото-затвора зафиксировав стоп-кадр. Пошел закадровый голос: Алексей КОСЯЧКОВ. Руководитель Службы безопасности Президента Российской Федерации. Карьера: первое звание -- рядовой, службу начал в Кремлевском полку; в качестве охранника от КГБ отвечал за безопасность Первого секретаря МГК КПСС Бориса Ельцина; после снятия Ельцина в 1987 году с поста руководителя московских коммунистов, г-н Косячков продолжал навещать своего бывшего шефа, за что и попал в опалу у руководства 9-го управления КГБ; перешел работать, не получая зарплату, к Ельцину после назначения того заместителем председателя Госстроя СССР; позже обеспечивал безопасность Б. Ельцина во время всех его избирательных кампаний, стал, по сути, своеобразным "администратором" как самого Ельцина, так и его семьи -- так, по некоторым данным, отвечал за решение жилищно-дачных вопросов Президента и его семьи... Резюме сопровождается документальным слайд-шоу, как и в случае с Петрушиным: рота кремлевских курсантов на выпуске, сцена с падением Ельцина в канаву, речь перед Белым домом наутро после победы над путчем и подобное... ...Влияние на Президента: Алексей Косячков имел много возможностей доказать Ельцину свою преданность. Например, во время путча 1991 года он -- "живая" тень Президента -- неизменно следовал за Ельциным, обеспечивая его безопасность, даже во время знаменитого выступления Б. Н. на броне танка. Во время ноябрьского (1993 года) кризиса именно Косячков первым докладывал обстановку прилетевшему в Кремль Ельцину. В своих "Записках президента" Ельцин вспоминал, что именно Косячков и Петрушин в те ноябрьские дни от лица президента постоянно присутствовали на совещаниях в Генштабе Министерства обороны России, прессингуя генералитет к принятию решения по вводу войск в Москву. Безусловно, Косячков посвящен в самые деликатные обстоятельства жизни Президента, что гарантирует ему прочность его положения в самом близком служебном и личном окружении Ельцина. Алексей Косячков оказался не чужд и финансовой деятельности -- при его участии в 1991 году в Кремле был создан кооператив "Ален", торговавший правом видеосъемок Президента и его апартаментов. Только после вмешательства прокуратуры деятельность кооператива была остановлена. Несмотря на этот факт, Косячков в рейтинге пятидесяти самых влиятельных политиков прочно удерживает шестое место, уступая лишь Ельцину, Луговому, Носковцу, Черноморову и Иващенко. Стоп-кадр ожил. -- Значит, говоришь, не трогали?.. -- Да я и не знал, что его... И чьи б я распоряжения, кроме ваших, стал выполнять? -- Дело не в этом. А в том, что я о таком никогда бы и не распорядился. Понимаешь? Ни-ког-да! Очень хотелось бы, чтобы ты это понимал. Правильно понимал. Выгнал бы... отовсюду... -- это конечно. Ему б еще хуже пришлось, чем сейчас. -- Я понимаю... Я правильно понимаю! Косячков подошел к столу и протянул офицеру пачку снимков, на которых был запечатлен труп "Человека с диском" на заплеванном полу лестничной площадки девятиэтажки. -- Ладно, иди... Офицер вышел. Косячков вернулся к окну, и замер, глядя на Кремль, на российский флаг, трепетавший по ветру над куполом первого корпуса. Думал. -- Забавно... кто ж это его? -- Собрался было позвонить куда-то, да передумал, махнул рукой. -- А... все равно не найдут, -- пробормотал под нос... ...Петрушин вошел в кабинет. Собственно, кабинетом назвать его можно было очень условно: это была просторная квартира: приемная с двумя секретарями, кабинет собственно: стильный, весь отделанный черным, с черной же мебелью. За что и прозван был "черным кабинетом". Из окон открываются самые, наверное, престижные в России виды: Красная площадь, Покровский собор, Сенат... Дальше -- комната отдыха с роскошным диваном, домашним кинотеатром, четырехсекционным холодильником, сервировочными столиками. Еще дальше -- небольшой, но по полной оборудованный спортивный зал. За ним не то что бы ванная -- скорее, небольшой бассейн с джакузи и прочими излишествами. Петрушин прошелся по всем помещениям, оглядывая их, словно впервые, словно пытаясь убедить себя, что все это -- его, компенсируясь, надо полагать, за пренебрежительные интонации синьоры Анжелотти, Ленки из Каспийска... Вернулся в кабинет собственно. Уселся за стол черного дерева. Посидел замерши, с закрытыми глазами -- аутотренинг, что ли... Потом снял трубку. -- Владимир Иванович? Петрушин у аппарата. Как там у нас с курсом доллара? Что-что? В четверг, говоришь? Намного? Ну хорошо, спасибо. Заглядывай... ...В маленькой тесной комнате без окон, у стола, на котором крутились бобины профессионального магнитофона, сидела женщина в наушниках и строчила на бумаге стенографические знаки. Разговор Петрушина с Владимиром Ивановичем, ослабленный, доносился из наушников... ...Петрушин тем временем набрал другой номер... -- ...Люда! А-га... В четверг будет повышение курса, так что ты на все купи сейчас долларов. А в четверг продашь. Поняла? О-кей, о-кей! Нет, не знаю, когда вернусь... Дел много. Выборы на носу... ...Бобины магнитофона вертелись, женщина строчила непонятные значки... ...Косячков набрал двузначный номер на одном из телефонов. Дождался ответа. -- Петрович? Косячков говорит. Нет ли у тебя специального человечка. Мастера по связи, по электронике -- это само собой. Но главное -- надежного. За которого ты сам головой ответил бы! Что?? Да нет... но хотелось бы кого постарше. Подполковника какого. А то и полковника... Это правда, что в моей власти. Особенно, если рекомендуешь. Ну ладно, заеду, заеду. Погляжу. Сегодня же и заеду... ...Ближе к вечеру служебный автомобиль Косячкова подкатил к зданию Высшей школы ФСБ на проспекте Вернадского. Петрович, давешний генерал, что спускался к Вере в тир с Арменом Николаевичем, встретил гостя в приемной, заказал секретарше кофе, проводил в кабинет. Подвинул папочку "личного дела", которую Косячков открыл, стал бегло просматривать. -- Видишь ли, -- сказал Петрович. -- Девица совсем особая. У меня, можно сказать, к ней слабость... Да не гляди ты на меня так, я другое имел в виду. Дочка, можно сказать, полка. В смысле надежности. По специальности была первая на курсе, это само собой. Стреляет, как... Диана... -- Как кто? -- Греческая богиня. Охотница. Сестрица Аполлона. -- А-а... -- Единоборства. Холодное оружие. Не советовал бы с ней столкнуться по разные стороны. Но главное -- ее судьба. Биография, можно сказать. Помнишь, в восемьдесят втором была заваруха в Тарзании? Косячков пожал плечами. -- Ну не важно, была. Поверь на слово. Родители у нее по нашей линии в посольстве работали, она с ними жила.. Сколько ей было? Ну да, лет двенадцать. Ну, естественно, приказ об эвакуации. Им там разобраться с документами надо было, с тем, с сем, можно сказать. Задержались. К аэропорту подкатывали -- эти гребаные обезьяны-повстанцы уже рядом были... ...дальше голос Петровича уходит за кадр, а на экране, в сепии, идет первое черно-белое отступление ...Пленка слегка исцарапана: словно это старые архивные материалы. Зато звук этой громкой сцены боя -- сегодняшний, шестиканальный. Так бывает со снами и воспоминаниями. Крохотный аэродром на краю лежащего в горной впадине африканского городка. Солдаты еще пытаются удержать ближние подходы, но сверху, в стрекоте стрельбы, в разрывах мин и реактивных снарядов, спускаются повстанцы. Старый армейский газик со снятым верхом и пробитым задним колесом козлом прыгает по выбоинам, проскакивая между воронками разрывов. За рулем -- мужчина (как мы скоро поймем -- отец Веры), рядом -- ее мать, сама двенадцатилетняя Вера на заднем сидении, в окружении багажа. Ей и страшно, и любопытно. Газик, минуя сорванные с петель решетчатые ворота, выскакивает на летное поле, где в начале полосы уже запустил двигатели небольшой турбореактивный самолет советского производства. Спущен трап, возле него -- суета спешной посадки. И тут наперерез джипу выскакивает откуда ни возьмись открытый броневичок, полный стреляющими повстанцами. Граната попадает прямо под передние колеса газика, он взлетает в воздух и обломками оседает на пыльную землю. Броневичок огибает обломки, направляясь к самолету. Вера приходит в себя и видит рядом мертвых родителей. -- Мама! -- кричит. -- Папа! -- и трясет их, словно пытаясь оживить. Потом хватает валяющийся рядом ручной пулемет и начинает яростно, остервенело палить вслед удаляющемуся броневичку. Попала! Еще попала! Двое повстанцев вываливаются на землю. Броневичок замирает, разворачивается, направляется к Вере, осыпая пространство перед собою пулями. Вера, укрываясь за обломками, меняет магазин, продолжает палить по броневичку: -- Вот вам! Вот вам! Вот!!! Но машина неумолимо приближается. И тут, словно с неба спустившись, материализуется мощный харлей... За рулем -- человек, в котором мы могли бы признать того, джинсового, с телевидения, -- только лет эдак на пятнадцать помоложе. Джинсовый хватает Веру поперек, бросает на бак, как на седло коня, и гонит, провожаемый стрельбой из броневичка, к трапу самолета. Тот уже опустел и вот-вот поднимется. Джинсовый с Верой на руках успевают в последнее мгновенье, когда самолет уже начинает разгон. И -- в грохоте стрельбы и взрывов -- тяжело взбирается в небо... Закадровый монолог: -- В общем, спас ее Василькин. Был у нас такой... в девяносто первом ушел в отставку. По принципиальным, можно сказать, соображениям. Хотя так я его принципов и не понял. Они с ее отцом дружили. Он сейчас на телевидении, на первом канале, шеф безопасности. Вернулись в Москву, она -- можешь представить? -- настояла пойти... в Суворовское. Как дочь погибших офицеров. Доби-илась... Пристроили... на особом, можно сказать, режиме. Приходящей. Закончила с отличием. Потом -- в виде исключения -- сразу в академию... Возвращаемся в кабинет: -- ...А вот у меня тут задержалась... Тиром заведует. Инструктор. Ее даже сам Армен признал! Короче, рекомендую, можно сказать. И, если настаиваете -- ручаюсь головой. -- Ну ладно, зови, познакомимся. -- Да она, можно сказать, в приемной уже сидит. Петрович нажал кнопку интеркома: -- Воронович здесь? Пускай заходит... Дверь отворилась. На пороге появилась Вера. И обменялась с Косячковым пристальными, оценивающими взглядами. Взглядами равных... ...В "черном кабинете" находилось четверо: Петрушин за собственным столом, рыжий, моложавый Чубарь и представительный Кравченко в удобных кожаный креслах и, наконец, ничем не примечательный молодой человек, опасливо перетаптывающийся в дверях. -- Будет для вас другой вариант, -- обратился Чубарь к молодому человеку. -- У вас находится Ростропович в гостях. Ростропович едет на машине в Финляндию. Вы садитесь к нему в машину, ничего не оформляйте, а мы поможем вам доехать нормально. Вам уже заказан самолет из Хельсинки в Турцию. И спокойно полетите в Турцию. Все будет нормально. Только одно главное: вам нужно будет прожить в Турции месяца четыре--пять, поэтому возьмите побольше денег с собой, чтобы все было нормально и не было проблем. Иначе ваша жизнь... Вас схватят буквально у трапа самолета. -- Понял. Спасибо, понял, -- благодарно закивал молодой человек. -- Я все сделаю, как вы сказали. Я... конечно... я в приемной, если можно... -- и вышел из кабинета. Оставшиеся помолчали, переглянулись друг с другом. -- Я не уверен, -- нарушил тишину хозяин, -- что Борис Николаевич сочиняет. Приказ Бориса Николаевича будет... прекратить. -- Я же говорю, что тут язык совершенно однозначный, -- продолжил Чубарь. -- Только в лоб ему сказать, что либо заткнетесь, ребята, либо посадим. Все! У нас материалов столько с документами, что хватит лет на пятнадцать каждому, про все воровство, про все убийства, про всю кровь, которая за ними стоит. В полном объеме. И лежит в достаточно надежных местах... Во многих местах это лежит. Если с любым из нас что-то происходит, мгновенно эти материалы публикуются. Схему я лично проработал до мельчайших деталей, сделал два месяца назад, потому что я знал, с кем имею дело. А сейчас картина такая: либо они затыкаются, либо посажу совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета... Стоп-кадр. Щелчок фото-затвора. Камера наезжает сперва на Чубаря. Закадровый голос: Валерий Чубарь. Вице-премьер правительства. Начальник штаба по выборам президента. Потом -- на Кравченко. Андрей Кравченко. Работник аппарата Президента. Член штаба по выборам. Кадр оживает... -- Я к этой роли не подхожу, -- возразил Петрушин. -- И поэтому делать этого не буду. А Осинкер сможет это сделать? Он же с ними там вроде по контакту дружит. -- Да нет, -- вмешался Кравченко. -- Осинкера сажать вообще не должны. Он там хорошо... в контактах. -- Сергей, поговори с двумя, -- довольно властно распорядился Чубарь. -- Ясное дело: вот здесь нас в штабе познакомить. -- ...это дает возможность... ...Вставив кодовую карточку в щель замка, Вера открыла дверь и вошла в каморку без окон, где безустанно крутились магнитофонные бобины и так же безустанно строчила стенографические каракули немолодая женщина в наушниках. -- Все в порядке? -- спросила Вера. -- А что ей сделается, электронике вашей? Ручка скорей сломается. Или бумага порвется, -- ответила женщина. -- Если чо надо будет, я тебя кликну. Вера, однако, не ушла, а взяла пару параллельных наушников, стала вслушиваться в разговор в "черном кабинете": ... -- Как ему сказать? Что иначе Чубарь вас посадит? -- Да. Вот все, что я сказал здесь, перескажи ему. -- А почему ты сам ему это не скажешь? -- Могу и сам сказать. -- Ну, тогда они пожалеют. Мы вот здесь даже не посредники и не парламентарии. -- Ну, и что? -- Меня пошлют. Повисла пауза. Нарушил ее голос Петрушина: -- Да, ребята, похоже, взорвались настолько уже... Так, ну что, мы это дело закончим тогда? Сами скажете... -- Ладно, -- согласился Чубарь. -- Скажем. ...Камера возвращается в кабинет. -- Я так понимаю, -- сказал Петрушин, -- что, если меня выгонят с работы, завтра я буду за Кремлевской стеной и не войду никуда. А у них-то какие силы, если они освобождены от занимаемой должности? С помощью чего они реализуют? Лично сами занимаются что ли? Или у них все это оружие функционирует под их руководством?.. Стоп-кадр. Щелчок затвора. Закадровый голос и пара соответствующих фотографий: Оперативная справка: после смены президента Первушин устроился в Нефтепром менеджером по связям с общественностью на оклад в десять тысяч долларов в месяц. Продолжает ездить на красном спортивном "Мерседесе", но уже новой модели. ...Вера сняла наушники. -- Кто это? -- А я знаю? -- с одесской интонацией ответила женщина. -- А мне это надо? Мое дело -- записывать. А кто, что... Я б и тебе не очень советовала... вслушиваться. -- Ну да, понимаю, отозвалась Вера. -- Многие знания рождают многие печали. -- Тихо! -- прикрикнула шепотом стенографистка. -- Не мешай. Снова заговорили... -- ...А я к тебе, Николай Васильевич, вот с какой просьбой... -- еле слышно донеслось из наушников... ...-- Мне б увидеться с Борис Николаевичем по совершенно неотложному делу, -- сказал вошедший в кабинет седой представительный мужчина, удивительно похожий на артиста Кирилла Лаврова, и подошел к столу. Стоп-кадр. Щелчок фото-затвора. Закадровый голос: Олег Колобов. Первый вице-премьер правительства. Курирует силовые министерства. -- ...А в чем проблема? -- поинтересовался Петрушин. -- Вы мне скажите... или еще лучше -- записочку. Я ознакомлюсь, доложу. -- Записочку тебе? -- осведомился посетитель густым басом. -- Лучше всего тебе таких записочек и не видеть. Чтоб спать спокойнее... -- Ну уж, знаете!.. Я такого повидал... И ничего. Никакой, так сказать, бессонницы, -- попытался Петрушин взять верх над посетителем. Однако, безуспешно... -- В общем, передай, что есть разговор по поводу этого... кандидата... Лисовского... Президент знает... ...У Веры кабинетик был не намного больше, чем кабинка прослушивания, -- но с окном и весь заставленный разного рода электронной аппаратурой. Наступал вечер. В окне светилась близкая Кремлевская звезда. Раздался стук в дверь. -- Войдите, -- разрешила Вера. На пороге появился генерал Косячков. -- Освоилась? -- Осваиваюсь... -- Погода хороша, -- кивнул Косячков на окно. -- Не прогуляемся? По историческим местам... Да не смотри ты на меня так... Если чего -- я по-другому приглашаю. Поняла бы... ...Исторические места в вечернем освещении были красивы и безлюдны: только замаскированные под милиционеров охранники тенями торчали тут и там. -- Я хочу рассказать тебе, почему ты сюда попала. Вот, -- генерал вынул из кармана несколько фотографий, -- взгляни. Они подошли поближе к фонарю, и Вера внимательно перетасовала снимки с изображением трупа "Человека с диском". -- На твоем месте еще неделю назад работал он. Подполковник Тришин. Ты у нас кто, старший лейтенант? Ничего, через месяц-другой я тебе капитана сделаю. У меня инженеров младше майора никогда раньше не служило. Ладно, не будем отвлекаться. Дело в том, что через кабинет, который мы слушаем, проходят чуть ли не каждый день миллионы... долларов. Я не оговорился. Такие там договоры происходят, такие сделки совершаются. Президент -- ребенок. Его не так трудно уговорить подписать ту или иную бумагу. И дело, получается, в том, какие бумаги ложатся ему на подпись. А вот это зависит от помощников. От Петрушина, например. И, может, в первую очередь. Сам он -- человек мелкий, если что и наваривает -- какие-то копейки. То ли попасться боится, -- из-за десяти тысяч с ним ведь никто связываться не станет. То ли воображение слабое... А его посетители... Их, обладая информацией, очень хорошо расколоть можно. Тришин, наверное, и раскалывал. Да вот -- на кого-то не того нарвался. Убийство заказное, если случайно киллера не схватили, -- раскрыть можно только через "кому выгодно". Проходила в Академии? Вот я уже неделю тут прикидываю, пасьянсы раскладываю: кому же выгодно? И кто способен? И знаешь: буквально всем, кто в этот кабинет вхож, и выгодно может быть. И способен -- каждый. -- Да. Я уже кое-что слышала... -- До Кремля дошел -- значит, способен... Вот, собственно... все, что я хотел тебе рассказать. Свободна... Вера пошла к четырнадцатому корпусу. -- Постой! -- окликнул ее Косячков и она вернулась. -- Я тебя звал-то не за тем, чтобы образовывать. Как-то само получилось. Ты стенографию знаешь? Вера кивнула. -- У меня одна из дам в отпуск просится. Не могу отказать -- учились вместе. Не подменишь на недельку? Заодно и в атмосферу глубже проникнешь... ...Дальше пошла мешанина голосов, приблизительно, как в начальных, на черном фоне, титрах. Только голоса эти крутились, -- через наушники, -- у Веры в голове. Надо было, не думая, успевать стенографировать, -- поэтому до Веры доходил смысл немногого. Но порой куски того, что доходило, просто потрясало ее. ... -- И я не постесняюсь даже тех, кто занимался организацией выборов в ЦК КПСС. У них опыта много, это люди хорошие. Они скажут, на что обратить особое внимание. -- Есть такая шутка: главное не правильно проголосовать, главное -- правильно подсчитать. -- И это тоже правильно. Потому что сейчас у нас ситуация такова... ... -- Поэтому вводить шефа в состояние, когда я при каждом входе в кабинет буду вызывать у него зубную боль, я тоже не могу, я это прекрасно понимаю. Ну ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом... ... -- Там, понимаешь, кампания с капиталом на миллиард. Рублей, конечно. А я -- вице-президент. У нас десяток инвестиционных программ. Есть проекты и даже рабочие чертежи. Я показывал наверху, есть интерес. В основном -- металлы: медь, алюминий, твердые сплавы. Володя Кухарев, ну ты его помнишь, выехал в составе делегации на Кипр, напился и подписал протокол, -- серпом, знаешь, по яйцам. А Мавроди обратился с письмом напрямую к Борису Николаевичу, и тот написал в инстанцию: "Разобраться". Идут разбирательства одно за другим. УВД там, Прокуратура... Я ничего не прошу. Хочу только посоветоваться... -- вот! (шлепок увесистой пачки бумаги о полировку столешницы). И копия заключения юристов (второй шлепок, сильно послабее). Нельзя ли организовать нам тайм-аут с разбирательством? Скажем, на полгода. За которые мы найдем выход? -- Надо, чтоб Борис Николаевич потерял к вопросу интерес. Напиши короткую записку: два-три аргумента в пользу каждой из сторон и вывод, что спорные моменты урегулированы. Я ее доложу. -- Понял, сделаю... А как с этими... ну, с баксами... с двумя с половиной лимонов? -- В такие дела я стараюсь не лезть, извини... -- Но ссылаться-то на беседу с тобой можно? -- Н-ну... если между собой разберетесь -- с Президентом я улажу. -- Я позвоню? -- Знаешь, я не хотел бы превращаться в постоянного консультанта твоей фирмы. Ты не представляешь реакцию прессы, если они узнают... ...Отслушав и отстенографировав смену, Вера гнала на Вернадского, спускалась в тир и стреляла там с остервенением... ...Первушин ехал в красном своем "Мерседесе" по вечерней Тверской и говорил по мобильнику. -- Может, сегодня поужинаем? У меня для тебя кое-что есть. Угу... раздобыл... как просила... Интересное. Нет, дорогая... Только за ужином. Я -- тебя?? Нет, дорогая, это ты меня шантажируешь. Уже полгода... Ну что, я за тобой заезжаю? Нет уж, пожалуйста, без мужа. Тогда извини... Ну, лады, так-то лучше... Правильнее... Кишка у них тонка -- мой мобильник слушать. ...Но у Веры кишка была нормальная. Она слушала и мобильник. И -- стенографировала... ...Несмотря на поздний вечер, на огромной стоянке у сияющего огнями останкинского телецентра было полно машин. Василькин, джинсовый человек с телевидения, ковбой на харлее, миновал проходную, мельком предъявив раскрытые корочки пропуска, и, выйдя на улицу, пошел в дальний конец стоянки, к своему скромному, не первой молодости фордику. Открыл дверь, запустил двигатель, тронулся с места. И услышал негромкий Верин голос с заднего сиденья. -- Не оборачивайся, пожалуйста... -- Вера? Что за шпионские игры? Позвонить не могла? -- Боюсь прослушки... -- Это уже паранойя, дурочка! При Андропове разговоры пошли, будто ГБ начало слушать всех... Знаешь, сколько этих всех оказалось? Двести человек, даже меньше. На остальных ни аппаратуры, ни, главное, персонала просто не хватило... Ресурсов... -- Я, Валентин, последнее время про прослушку лучше тебя знаю. Поверь. И про ресурсы. И если говорю -- значит, могут слушать. -- И что, мы так вот с тобой по городу колесить будем? Я между прочим целый день отработал, устал. Молодость-то уже не первая... -- Ладно, -- согласилась Вера. -- Поехали к тебе. Старикашечка. Они вроде не должны знать, что я к тебе в машину села. А я тебе хоть