АПОКРИФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ
О
МАКСИМЕ И ФЕДОРЕ
54
(материалы к биографии)
Когда Максиму исполнилось 20 лет, он уже вовсю писал
пьесы; к этому времени он уже написал и с выражением начитал
на магнитофон следующие пьесы: "Три коньяка", "Бакунин",
"Заблудившийся Икар", "Преследователь", "Поездка за город",
"Андрей Андреевич", "Пиво для монаха", "Голем", "Васькин ше-
леброн" и другие.
Знакомые Максима вспоминают, что пьесы были вроде ниче-
го, но никто не помнит про что.
Федор, знавший Максима в ту пору, утверждает, что пьесы
гениальны; но про содержание сказал мало определенного; мож-
но предположить, что это были повествования о каких-то де-
ревнях, исчезнувших собутыльниках и про Федора во время обу-
чения в школе.
Бывшая жена Максима также подтвердила гениальность
пьес, сообщив, что пьеса "Заблудившийся Икар" была про Ика-
ра, пьеса "Бакунин" - про Бакунина. Ее свидетельству, види-
мо, можно доверять, так как именно у нее хранятся пленки с
записями пьес. (К сожалению, на эти пленки были впоследствии
записаны ансамбли "АББА" и "Бони М").
Бывшая жена Максима с теплотой вспоминает о вечерах,
когда друзья Максима прослушивали пьесы. Обстановка была ве-
селая, непринужденная, покупалось вино - всем хотелось от-
дохнуть и повеселиться, часто употреблялось шутливое выраже-
ние ставшее крылатым: "Максим, да иди ты в ж%пу со своими
пьесами!"
Несмотря на то, что писание пьес отнимало у Максима
много времени, он, видимо, с целью сбора материала для лите-
ратурной обработки, служил младшим бухгалтером в канцелярии.
Учитывая, что Максим в свободное время занимался домаш-
ним хозяйством, а также то, что он часто упоминал о своем
желании уйти в дворники, нельзя не вспомнить слова Маркса и
Энгельса из работы "Немецкая идеология":
"... В коммунистическом обществе, где никто не ограни-
чен каким-нибудь исключительным кругом деятельности, каждый
может совершенствоваться в любой отрасли... Делать сегодня
одно, а завтра - другое, утром охотиться, после полудня ло-
вить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина
предаваться критике, - как моей душе угодно".
Максим в полном смысле этого слова не был ограничен ка-
ким-нибудь исключительным кругом деятельности. Так, в 23 го-
да он неожиданно для друзей оставил и литературную и канце-
лярскую деятельности, в течении 2 лет совершенствуясь исклю-
чительно в военной области, причем не по-дилетански, а в ря-
дах вооруженных сил.
Вот то немногое, что известно о юности Максима до раз-
вода с женой - остальные сведения крайне отрывочны и проти-
воречивы; так, бывшая жена утверждает, что с годами он ста-
новился все тоскливее и тревожнее, не ночевал дома и избегал
друзей, а Федор утверждает, что напротив, Максим "наплевал и
успокоился".
В этих противоречивых суждениях даже не понять, о чем
идет речь.
Сам Максим никогда не рассказывал о своей юности и на
вопрос, как сформировался его характер, только с грустью
смотрит в окно.
55
ТАК ГОВОРИЛ МАКСИМ
Глубокой ночью встал Максим, чтобы напиться воды из-под
крана и, напившись, сел за стол, переводя дух.
И уже крякнув, перед тем, как встать, заметил на столе
коробку с надписью: "Максиму от Петра".
Когда же он раскрыл коробку, там оказались коричневые
ботинки фабрики "Скороход". Бледно усмехнулся Максим и заду-
мался, не пойти ли ему спать или еще воды попить.
И сказал:
"Что же ты, Петр, единственный, кто помнит о моем дне
рождения, ждешь от меня? Благодарности? Самую искреннюю из
моих благодарностей ты знаешь: иди ты в ж%пу со своими бо-
тинками.
Но не получишь такой благодарности, не бойся. Ибо и в
этом мире надлежит каждому воздавать по помыслам его; и вот
тебе моя награда.
Поистине, лучше бы тебе было думать, что я говорю это
на автопилоте!
Да, ты угадал - я и нежен, и ностальгичен - это ли хо-
тел разбудить снова? Замечал ли ты, что перед Новым Годом не
могу ходить по улицам и посылаю в магазин Федора - нет мочи
видеть мое задушенное детство в тысячах мерцающих елочек.
Знаешь, что такое твой подарок? Цветок на пути бегуна -
и о цветок можно подскользнуться; а что толку от него? Что
толку выпившему цикуты Сократу от таблетки аспирина?"
Так говорил Максим.
"Воистину в яд превратил я кровь свою - и даю вам: вот,
пейте, а ты хочешь дать мне таблетку аспирина?
Я тот, кто приуготовляет путь Жнецу. Умирать учу тебя,
и удобрить почву для пришедших после Жнеца - а не умереть,
как слякоть всякая, под серпом.
Отравленное вино лакали твои отец и мать под грохот
маршей - и первый твой крик, когда ты вышел из чрева матери
- был криком похмельного человека.
Вот ты ропщешь на Господа - зачем Он не отодвинет крыш-
ку гроба, в котором ты живешь?
Но не горше ли тебе станет - ведь ты и тогда не сможешь
подняться, похмельный.
Ты добр и задумчив - ибо немощен и пьян. О, хоть добро-
детелью не называешь этого!
Знаешь, что делают с деревом, не приносящем плодов? До
семижды семидесяти раз окопает его Добрый Садовник.
Но что, скажи, делать с сухим деревом?
Обойдет ли Жнец вас? Движение жизни для вас - верчение
одного и того же круга:
БЛЕВОТИНА РАСКАЯНИЯ ОТ ВИНА БЛУДОДЕЯНИЯ.
56
И что вино блудодеяния! - любой яд уже пища для вас;
боюсь, что опоздал со своим чистым ядом за вашей эволюцией.
И вы еще лучшие из этой слякоти!
Закат окраски лучшее в тебе - но тяжесть заката не оп-
равдание - ни Вальсингам, ни Боничках с проколотым горлом -
не канючат отсрочки у Жнеца!"
57
Last-modified: Tue, 16 Apr 1996 08:44:17 GMT