неестественно спокойными. Зиндху прислушивался, пытаясь определить, не вызвали ли мы переполох. Мне казалось, мы здорово шумели, особенно когда боролись, но, судя по всему, волновалась я напрасно. Никто не явился. Никому не было до нас дела. Зиндху бормотал какие-то заклинания. Нарайян на минуту задумался, затем посмотрел на меня и снова ухмыльнулся. Кивнул головой. Зиндху на четвереньках ползал среди того беспорядка, который мы устроили у Джа. Очистив небольшое пространство, он еще раз осмотрел все вокруг. Пока я наблюдала за Зиндху, пытаясь понять, что он такое затеял, Нарайян извлек из-под темного облачения, которое он надел специально, странный предмет. На конце этого инструмента было что-то вроде молотка и одновременно кайла, и весило оно по меньшей мере фунта два. А может, и больше, если оно было вылито из серебра и золота; очевидно, так и было. По крайней мере складывалось такое впечатление. В его рукоятку из черного дерева, отделанную слоновой костью, были вкраплены рубины. Отражая свет лампы, они сверкали, словно капли свежей крови. Тихо и не очень методично Нарайян стал постукивать им по земле. Этот инструмент был явно не предназначен для этого. Уж я-то умею отличить инструмент от предмета культа, даже если он мне незнаком. Нарайян взрыхлил землю. Зиндху с помощью оловянной миски вычерпал землю и высыпал ее на ковер, который он предусмотрительно перевернул, стараясь не сорить вокруг. Я никак не могла взять в толк, что у них на уме. А они были слишком заняты своим делом, чтобы тратить время на объяснения. И все время они напевали что-то вроде литании. Что-то насчет предзнаменований и пророчества ворон, то и дело упоминая Дщерь Ночи и еще кого-то. Мне оставалось только наблюдать. Время шло. На минуту я встревожилась, когда снаружи менялась охрана. Но стражники обменялись лишь парой слов, и новый караул не заглянул в шатер. Услышав глухой удар и сдавленный хруст, я повернулась посмотреть, чем заняты мои товарищи. Они вырыли яму. Почти три фута в глубину и не очень широкую. Для чего - я не могла понять. Они показали мне. Повертев перед моими глазами своим инструментом, Нарайян стал дробить молотком своего инструмента кости Джа. Точь-в-точь как тогда в ложбинке делал это камнем Рам с телом убитого мной воина. - Прошло довольно много времени с тех пор, как я делал это последний раз, но навыка не утратил, - прошептал Нарайян. Поразительно, но оказывается, можно, раздробив конечности и сложив их, превратить тело огромного человека в малюсенький узелок. Распоров напоследок живот Джа, они поместили "узелок" в яму. В довершение Нарайян ткнул кайлом в череп мертвеца. Он вытер свой инструмент, и вместе они закидали яму с останками Джа землей, а затем хорошенько ее утрамбовали. Через полчаса не осталось никаких следов. Они положили ковры на место, сложили оставшуюся грязь в узел и в первый раз за все это время взглянули на меня. Мой безмятежный вид их явно удивил. Они ждали, что их действия вызовут во мне ярость или отвращение. Или что-то вроде этого. Одним словом, какие-то проявления женской слабости. - Изуродованные трупы мне приходилось видеть и раньше. Нарайян мотнул головой. Похоже, он был доволен. Трудно сказать. - Нам предстоит еще выбраться отсюда. Факелы, горящие снаружи, указывали, где находятся стражники. Они были на своих местах. И если мое заклинание сработает опять, нам удастся уйти незамеченными. По дороге к лагерю Нарайян и Зиндху разбросали грязь из шатра. - Ваш румель сработал чисто, Госпожа, - заметил вдруг Нарайян и добавил что-то еще речитативом, обращаясь к Зиндху. Тот нехотя кивнул. - Зачем вы закопали его? - спросила я. - Ведь никто не узнает, что именно с ним произошло. Я хотела, чтоб его смерть послужила уроком для других. - Если бы мы оставили его как есть, определить убийц было бы легче легкого. Косвенные намеки гораздо страшнее, чем факт. Лучше, если обвинения в ваш адрес ограничатся сплетнями. Может, они и правы. - А зачем вы размозжили ему кости и вспороли живот? - Чем меньше могила, тем труднее ее найти. А живот - чтоб не распух. Если не вспороть, труп так может разбухнуть, что земля вздымается. Или лопается и выделяет газ, и могилу легко найти по запаху. Особенно для шакалов - те просто выкапывают покойников и разбрасывают повсюду куски мяса. Практично. И, логично. И очевидно, потому что он объяснил предельно четко. Никогда раньше мне не приходилось сталкиваться с проблемой, как и куда следует прятать труп. Теперь я могла опереться на знания вполне практичных и, несомненно, опытных убийц. - В скором времени нам предстоит с вами разговор, Нарайян. Он опять состряпал улыбку. Скажет он мне правду, как же. Мы проскользнули в свой лагерь и разошлись. Спала я отлично. В снах не было ощущения обреченности и отчаяния. В одном из них ко мне подошла красивая смуглая женщина, которая прижала меня к себе и, гладя, хвалила меня за то, что я такая умница. Я проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и полной энергии. Утро было прекрасным. И мир казался особенно ярким и разноцветным. И мои упражнения в колдовстве прошли замечательно. Глава 19 Бесследное исчезновение такого авторитетного жреца, как Джахамар Джа, - хотя, с моей точки зрения, он был самым заурядным противником, которого я воспринимала лишь как слабую карикатуру на мужчину, - потрясло множество людей, населяющих местность у брода Гойи. Шепотом передавали друг другу, что Джа строил козни против меня и Радиши, и именно это решило его судьбу. Я эти сплетни не распространяла, Нарайян также отрицал свою причастность к ним. Два дня спустя после того, как мы закопали Джа, абсолютно все были убеждены, что его устранение - моих рук дело. Но никто не знал, как именно я с ним расквиталась. Люди были напуганы. Все это сильно повлияло на Ножа. У меня создалось впечатление, что он решил, будто я прошла через некий обряд посвящения, и теперь он мог полностью отдать себя моему делу. Я была довольна, хотя меня удивляло, почему он столь люто ненавидит жрецов. Я велела Нарайяну распространить слух о том, что мне все еще нужны люди, особенно умелые наездники. И в отряд вступили еще двести шадаритов, а также около пятисот воинов, принимавших участие в сражении при Дежагоре, хотя многие сделали это, желая получать регулярное питание и занять устойчивое положение в иерархической системе. Система каст в Таглиосе способствовала зависимости от иерархии. Из-за повсеместного хаоса отсутствовали абсолютно все блага, которые подразумевает общественная стабильность, зато появилась масса трудностей. Я велела Нарайяну подумать о том, как можно расширить границы лагеря. Нам становилось тесно. А Ножу я приказала выявить потенциальных командиров. Их тоже требовалось все больше и больше. Таглианцы не уставали удивлять меня. Хотя в основе своей их мышление оставалось миролюбивым, они восхищались тем, с какой легкостью, не задумываясь, я расправлялась со своими врагами. Чем больше было насилия, тем больше восторга оно у них вызывало. Если, конечно, им самим ничего не угрожало. На третье утро после гибели Джа Радиша прислала за мной. Беседа наша была краткой и не имела никаких последствий, однако после нее у меня появилась уверенность, что Копченый был больше чем фокусником. Он достаточно ловко сумел проникнуть сквозь завесу времени, чтобы убедиться в том, что исчезновение Джа - моих рук дело. Он казался необычайно вымотанным. И Радишу я впервые видела столь напуганной. Она понимала, что ситуация выходит из-под ее контроля. В ту ночь она, Копченый и несколько верных ей людей тайком перебрались через Мейн и отправились на север. Лебедя и Махера она оставила в крепости, чтобы никто не заметил ее отсутствия. Но напрасно она пыталась меня обмануть. Нарайян донес мне о ее действиях, прежде чем она успела подойти к реке. День был примечателен еще и тем, что в отряд вступили первые новобранцы. Их было всего трое. Двое из них - друзья Нарайяна. Это свидетельствовало о том, что весть об отряде распространяется все дальше и что таглиаццы готовы присоединиться к нам в нашей борьбе. Боевая подготовка проводилась с удвоенной энергией. Я, как и прежде, старалась, чтобы люди воспитывались в духе преданности товарищам и командиру - остальные привязанности следует забыть. Большее число добровольцев было из бывших рабов. Они особо отличались на учениях. Им было нечего терять, ибо их мир был уничтожен Хозяевами Теней. Я думала, что надо послать надежных людей в дельту Мейна на поиски тех, кто не имел тесных связей с Таглиосом. *** Нарайян и Зиндху сообщили мне, что Радиша строит козни. Выслушав их, я сказала: - Присядьте. Настало время для разговора. Они поняли меня. Вопреки моим ожиданиям, на их лицах не было уныния. Они уже переговорили между собой и решили открыться. - Итак, кто вы такие и каковы ваши планы? Нарайян набрал в легкие воздух - он избегал смотреть мне в глаза. - Госпожа. Мы - Обманники. Мы исповедуем культ богини Кины, хотя у нее много имен и много обличий, но единственная истина для ее последователей - смерть. - Он пустился в пространное объяснение сути учения и связи его с культами Таглиоса и соседних государств. Все это было такой же несусветной чепухой, как и теории происхождения и характеристики наиболее мрачных богов. Совершенно очевидно, что представления Нарайяна в этой области не отличались глубиной. Выслушав его разглагольствования, я поняла лишь, что он и Зиндху поклонялись Кине. После некоторого давления оба признались, что поклонение богине подразумевало совершение убийств. Зиндху осмелился вставить слово: - Нарайян - джамадар секты Джангдор, он пользуется большим авторитетом среди нас. Госпожа! - Видимо, он решил нарушить возникшую паузу, полагая, что неудобно человеку самому похваляться своими достижениями. - Он помог перейти в рай более сотни душ. - Ста пятидесяти трем, - скромно и лаконично уточнил Нарайян. Было ясно, что похваляться этим он не считал зазорным. - В рай? А поточнее нельзя? - Те, чьи жизни приносятся в жертву этой богине, освобождаются от Колеса Жизни и прямиком попадают в рай. Теория Колеса существовала у гуннитов. Согласно ей, жизнь человека идет как бы по кругу, он рождается помногу раз до тех пор, пока его благие деяния не перевесят совершенных им дурных поступков. Только тогда он получает освобождение. Но попадает отнюдь не в рай. Потому что концепции рая у гуннитов просто не было. Они считали, что те, кому удалось вырваться из Колеса Жизни, становились частью производящей силы, создавшей богов Света. Тех самых богов, которые, в свою очередь, являлись защитниками этой силы в бесконечной борьбе против Тьмы. А та может быть побеждена только тогда, когда производящая сила преисполнится нужным количеством добрых душ. Тьма, конечно, противостоит ей, побуждая людей совершать зло. Рай присутствовал в учении Ведны и первоначально являлся плодом воображения юношей, находящихся в поре созревания, и похотливых старцев. Там было все, о чем только может мечтать мужчина в этом суровом мире. Одна из обещанных утех в нем - девственники и девственницы, готовые во всем услужить вознесшимся, так что поразвлечься в вечности было чем. По Be дне, женщинам вход в рай был запрещен, ибо душ у них нет. Боги создали женщин для того, чтобы они вынашивали детей, удовлетворяли похоть мужчин, трудились в поте лица до самой смерти, которая, как правило, была преждевременной. Из всех культов Таглиоса учение Ведны имело наиболее четко выраженный антифеминистский характер, но оно же было и наиболее гибким. В нем присутствовали женщины-святые и героини. Из всех моих воинов наиболее легко подчинялись почитатели именно этого культа, а не гунниты или шадариты. Веднаиты уже возвели меня в ранг святых - покровителей воинов - Исмалла (всего их было три, носили они одно и то же имя, принадлежали к одному роду и жили в одном веке, но в разное время, примерно восемьсот лет назад). Что касается моих родных мест, то и там дела с религиозными культами обстояли весьма туманно. Я не пыталась критиковать убеждения таглианцев, но мне хотелось разобраться в них. Это многое дало бы мне. По утверждению Нарайяна, все религии проистекают из культа Кины. И то, что мне приходилось до сих пор видеть, было лишь следствием влияния этого культа-первоосновы. - Госпожа, известно, что в Книгах отражены истории Детей Кины, относящиеся к древнейшим временам, когда люди только узнали письменность, и что некоторые из этих Книг написаны на языках, на которых уже десять тысяч лет никто не говорит. - Что это за Книги? И где они находятся? - Их иногда называют Книгами Мертвых. Полагаю, теперь они утрачены. Детям Кины когда-то здорово досталось. Великий бог войны Редрейнак основал огромную империю. Он оскорбил Кину, и та решила отомстить ему. Но случайно Редрейнаку удалось спастись, и он начал беспощадную войну против нее. Хранителям Книг пришлось тайком бежать. На тех же, кто знал об их местонахождении, Редрейнак обрушил свою ненависть. Потом святой Махтнатан дан Джакель переломал ему шею своим серебристым румелем, но это произошло много позже. Тут Зиидху произнес что-то вроде поминальной молитвы, мягко и нежно. - А кто это - Махтнатан? - спросила я. - Он был единственным, у кого был серебристый румель. Из всех Обманников лишь ему удалось отправить в рай более тысячи душ. А Зиндху произнес все тем же ласковым голосом: - Каждый, кто впервые нацелил свой румель и познал экстаз слияния с Киной, стремится достичь высот Махтнатана. - И пусть удача сопутствует ему, - опять расплылся в ухмылке Нарайян, - ибо Махтнатан не только освободил нас от страшного врага, нашего преследователя, но и остался после этого цел. Он прожил потом еще сорок лет. Они рассказывали мне одну легенду за другой, одну историю за другой, а я слушала их с тем же интересом, с каким отнесся бы к ним Костоправ. Нарайян не уставал утверждать, что где-то сокрыты правдивые записи этих событий и на протяжении многих поколений пределом мечтаний каждого джамадара является найти их. - Госпожа, сегодняшний мир немощен. Самыми могущественными в нем являются Хозяева Теней, но и они не сознают, что делают. В Книгах же... Считается, что в них сокрыто много тайн. Описаны утраченные искусства. Мы опять заговорили о Книгах. Не то чтобы я всему верила. Мне и раньше приходилось слышать легенды о книгах, наполненных потрясающими тайнами. Но меня поразил рассказ о месте, где их спрятали. Судя по описанию Нарайяна, оно было очень похоже на те пещеры, которые я видела в своих снах. Может, мне и придется когда-нибудь всерьез заняться изучением культа Кины. После того как я почувствую себя в безопасности в этом мире. Нельзя сказать, что я только и жила мечтой, как в один прекрасный день явится Нарайян и наконец приоткроет мне тайну Кины, Я немало разговаривала с самыми разными людьми, расспрашивала их и уже составила довольно ясное представление об этом культе, основываясь на мнениях тех, кто не был его последователем. Каждый таглианец знал о Кине и верил в ее существование. И о Душилах тоже знали все. Но общее мнение о них было таково: они - бандиты и разбойники, а вовсе не фанатически верующие. Почти никто не верил в их существование по сей день. Считалось, что их истребили еще в прошлом веке. Я сказала об этом Нарайяну. Тот только улыбнулся в ответ: - В этом наше преимущество. Госпожа. Никто не верит в то, что мы есть. Вы же видите, что ни я, ни Зиндху ничего не скрываем. Наоборот, мы открыто заявляем всем и каждому, что мы - те самые знаменитые страшные Душилы и не дай бог кому-нибудь вывести нас из себя. Но нам никто не верит. Однако нас боятся, потому что рассказы о Душилах все еще ходят среди людей, и кто знает - а вдруг мы выкинем что-нибудь в подражание Душилам прошлого. - Но есть и те, кто верит в вашу секту. - Подозреваю, что к числу последних относились и Копченый, и Радиша, а также некоторые другие высокопоставленные особы. - Такие есть всегда. И для нас достаточно и их числа. Ох, коротышка, ну и злодей. И при всем этом он, весьма вероятно, был и вправду торговец овощами, почитаемый в своей общине как добропорядочный гуннит, заботливый отец и добрый дедушка. Но в сезон, когда нет дождей и большая часть населения Таглиоса занимается торговлей в других краях, он тоже отправляется в путь и со своей бандой, которая ничем не отличается от других путешественников, убивает простых купцов при каждом удобном случае. И, без сомнения, проделывает это весьма ловко. Потому его и чтит Зиндху. Теперь их кастовая система стала мне понятна. Количество убийств, увенчавшихся успехом, лежало в ее основе. Вероятно, Нарайян был богатым человеком, хотя и скрывал это. Поклонники Кины не только убивали, но и грабили тех, кто становился их жертвой. Правда, их можно считать более демократичными, чем представителей других культов. Нарайян принадлежал к низшей касте, к тому же имел шадаритское имя, и все же его избрали джамадаром. Объяснялось это тем, что, по мнению Зиндху, Нарайян был чрезвычайно искусным душегубом и пользовался благосклонностью Кины. Надо понимать, ему сопутствовала удача. - Ему даже не нужны выкручиватели рук, - добавил Зиндху. - Только лучшие из обладателей черного румеля умеют убивать так быстро и ловко, что в выкручивателях нет нужды. Значит, мой лейтенант - живая легенда. Интересно, интересно. "Выкручиватели рук!" В устах Зиндху это звучало вдохновенно. - В банде много специалистов, Госпожа. Новички занимаются рытьем могил и раздроблением конечностей. И если им не удается овладеть искусством обращения с румелем, многие остаются на этом уровне. Те, кто получает желтый румель, относятся к низшей касте, они, так сказать, подмастерья. Убивать им дозволяется редко, в основном же их используют как выкручивателей, помогающих тем, кто владеет красным румелем, а также как разведчиков, выискивающих потенциальные жертвы. Душат же обладатели красного румеля. Но лишь немногие достойны черного румеля. Они становятся жрецами и джамадарами. Жрецы совершают священные обряды, читают знамения, ходатайствуют перед Киной и ведут записи или, хроники своего отряда. Они же, в случае необходимости, совершают и суд. - Я не был жрецом, - заметил Нарайян. - Чтобы стать им, необходимо образование. Жрецом не был, а рабом был. И сумел добиться черного румеля. Интересно, не мстил ли он своим угнетателям, тихо переправляя их души в "рай"? - Иногда да. Если выдавался удобный случай, - признался Нарайян. - Но Кина учит, что убивать следует во славу ее, а не без разбора, в порыве своего гнева- Мы также избегаем убийств по политическим мотивам, если, конечно, речь не идет о безопасности нашего братства. - Забавно. И как много последователей этого культа, по вашим предположениям?, - Трудно сказать, Госпожа. - Нарайян почувствовал некоторое облегчение, когда разговор принял характер вопросов и ответов. - Мы объявлены вне закона. Как только мы приносим клятву Кине, мы тем самым подписываем себе смертный приговор. Джамадар знает, сколько человек в его банде, и поддерживает связь с другими джамадарами, но сколько существует Команд и насколько они сильны, он не имеет никакого представления. Есть определенные опознавательные знаки, по которым мы узнаем друг друга, равно как и способы связаться друг с другом, но вместе мы собираемся редко и далеко не все. Слишком велик риск. А Зиндху присовокупил: - Нашим великим собором является Фестиваль Огней. Каждая команда посылает на него своих представителей для участия в священных обрядах, которые проходят в роще Предначертания. Нарайян сделал тому знак помолчать. - Это большой религиозный праздник, который, в сущности, мало чем отличается от аналогичного праздника шадаритов. На нем присутствуют вожди многих племен, но рядовых членов - немного. И разумеется, на него являются жрецы. Там принимают общие решения, решаются спорные вопросы, но, я предполагаю, лишь одному из двадцати удается попасть на Фестиваль. По моим подсчетам, на сегодняшний день у Кины от тысячи до двух тысяч последователей, причем большинство их живет на территории Таглиоса. Тогда их не так уж много. И лишь меньшинство можно считать настоящими убийцами. Однако если бы мне удалось завладеть этой темной силой, каким бы мощным оружием я располагала! - А вот главный вопрос, Нарайян. Так сказать, не в бровь, а в глаз. Мне в этом какая роль уготована? И почему вы присоединились ко мне? С какой целью? Глава 20 Карканье и шум крыльев разбудили Костоправа. Он поднялся и выглянул наружу. Призрачный рассвет пробивался сквозь сумрачный туман леса. Вернулась Душелов. Черные жеребцы были взмылены. Им пришлось долго скакать, и гнали их немилосердно. Ведьму сразу атаковали пронзительно вопящие вороны. Ругаясь и отмахиваясь от них, она позвала Костоправа. Выйдя на ее зов, он спросил: - Где ты была? В твое отсутствие кое-что произошло. - Судя по всему - да. Я ездила за твоими доспехами. - И она указала на второго жеребца. - За моими доспехами? Зачем? Так ты была в Дежагоре? - Затем, что они нам понадобятся. Расскажи лучше, что произошло. - Как там они? Я имею в виду своих ребят. - Пока неплохо. Лучше, чем я ожидала... Может, еще какое-то время продержатся. А вот Тенекрут не в лучшей форме. - В ее голосе звучало раздражение. Но через минуту она заговорила, словно капризное дитя: - Так расскажи же. Эти птицы будут каркать целую вечность - как будто можно что-то понять, когда они тарахтят все сразу. - Вчера тут проехал Ревун. Она подняла деревянный ящик до уровня глаз, но лицо внутри его ему не показала. - Ревун? А ну-ка, расскажи поподробней. Он выполнил ее просьбу. - Итак, игра становится все более захватывающей. Как это Длиннотени удалось выманить его из болот? - Не знаю. - Да это я так, сама себе. Пойдем, Костоправ. Я устала. Меня и так расстроили. Он пошел вслед за ней. Ему вовсе не хотелось испытывать ее терпение. Душелов немного потолковала с воронами. Стая была такой плотной, что ее самой не было видно из-за них. Как-то ей удалось внести в этот хаос некоторый порядок. Минутой позже башня задрожала от хлопанья многих тысяч крыльев. Черное облако унеслось к югу. Душелов вошла внутрь. Костоправ держался в отдалении, помалкивая. На свете существовало мало вещей, которыми его можно было запугать, но зачем дразнить кобру? Наступило утро. Костоправ проснулся. Душелов, судя по всему, спала еще крепким сном. Он отбросил искушение. Да и соблазнительная мысль о побеге ненадолго задержалась, так, только мелькнула. Эту змею врасплох не застанешь. Она, может статься, вообще не спит. Отдыхает, скорее всего. Или проверяет его. Он вообще ее спящей никогда не видел. Костоправ занялся завтраком. Пока он готовил, она встала. Он был слишком поглощен хлопотами и не заметил ее появления. Вспышка розового света испугала его. Обернувшись, он увидел перед нею клубы розоватого дыма. Оттуда выскочила маленькая, похожая на детскую фигурка. Существо салютовало Душелову и развязной походкой направилось к нему. - Как делишки? Давненько не виделись. - А что бы ты предпочел, Жабомордый, - правду или сладкую ложь? - Эй! Ты вроде как не очень удивлен моим появлением. - Нет. Я считал тебя растением. У Одноглазого не хватает пороху управлять демонами. - Эй, эй! Попридержи-ка язык. Я - вовсе не демон. Я - бес. - Извини, ошибся в твоем происхождении. Ты меня некоторым образом надул. Я думал, ты в подчинении у Меняющего Облик. - У этого болвана? Да чем он может меня прельстить? Костоправ пожал плечами. - Ты в Дежагоре был? - Он едва сдерживал застарелую ненависть. Этот бес, который, считалось, должен был помогать Черному Отряду, исчез в ту самую минуту, когда исход сражения был предрешен. - Какие новости? Бес был всего в два фута ростом, хотя выглядел как взрослый. Он взглянул на Душелова. Та чуть заметно кивнула. - Этот Могаба - отвратительный шут. Он не дает ни минуты отдыха Хозяевам Теней. Выставляет их дураками. Рвет их по кусочкам. Конечно, долго так продолжаться не может. С ним ваши старые приятели - Одноглазый, Гоблин и Мурген. Но им не нравятся его действия, а ему не нравится, что они ему все время об этом твердят. Мало того, что между ними разлад, глядишь, и Тенекрут вот-вот вырвется из-под контроля. И тогда начнется новая игра. Костоправ отставил еду: - Ты сказал, Тенекрут выйдет из-под контроля?! - Ага. Он ведь, как вам известно, потрепан в сражении. Его старый приятель Длиннотень сглазил его, когда тот был не совсем в форме. И теперь Тенекрут потерял свою колдовскую силу. Эти Хозяева Теней, ей-богу, славные ребята, все время стараются подставить друг другу подножку, даже тогда, когда их за задницу хватает аллигатор. Так вот, этот Длиннотень вроде бы хочет чуть-чуть ослабить контроль за Тенекрутом, чтобы тот помог ему, уничтожив Дежагор, а затем, прихлопнув этого шута, стать властелином всего мира. Тихо-тихо, почти шепотом, Душелов заметила: - Но теперь-то ему придется считаться и с Ревуном. А также со мной. Ухмылка беса погасла. - Ваше существование вовсе не такая тайна, как вы надеетесь. Они знают о том, что вы живы. - Черт! - Она зашагала по комнате. - Мне казалось, я проявила максимум осторожности. - Эй! Нечего из-за этого переживать. Ведь никто не имеет ни малейшего представления о том, где вы сейчас находитесь. И может, когда мы с ними покончим, они еще пожалеют о том, что так плохо когда-то обращались с вами в прошлом. А? - И он по-детски захихикал. Костоправ впервые встретил Жабомордого в Гиксле, далеко к северу. Одноглазый, один из колдунов Отряда, подкупил его там. Все члены Отряда, за исключением самого Одноглазого, сомневались в преданности беса, хотя, надо признать, Жабомордый действительно кое в чем оказался им полезным. Костоправ спросил Душелова: - Вы что-то затеяли? - Да. Встань. - Он встал. Она прижала руку в перчатке к его груди. - Так. Ты вполне здоров. А меня поджимает время. Его охватила нервная дрожь. Он знал, чего она хочет от него, но не хотел этого делать. - Так я и думал. Для этого ты вызвала сюда беса. Значит, ты поручила ему следить за мной - неужели ты ему веришь? - Эй, Капитан, - заныл бес, - обижаешь. Конечно, верит. Я всю жизнь служу высоким целям. - Одного моего слова достаточно, чтобы обречь его на вечные муки. - Тон у нее был шаловливый, как у маленькой девочки. Иногда эти перемены интонаций пугали его. - Это верно, - сказал бес, внезапно помрачнев. - Жизнь - штука тяжелая, Капитан. Мне никто никогда не верит. Никто не дает поблажек. Стоит проявить маленькую оплошность - и готово, тебя отправляют в адский огонь. Или того хуже. Это все вы, смертные, придумали. Костоправ презрительно оскалился: - И чего эта маленькая оплошность будет стоить мне? - Да ничего особенного, разве что больно немножко будет. Душелов прервала их спор: - Хватит пререкаться. Утихомирься, Костоправ. Подготовься к операции. А мы с бесом приготовим все остальное. *** Обнаженное туловище колдуньи парило в четырех футах над полом. Ее голова, уже извлеченная из ящика, лежала на каменном столике рядом, и глаза напряженно смотрели. Костоправ окинул взглядом тело. Идеальное, хотя кожа бледная, с восковым оттенком. Только одно тело могло сравниться с этим в его глазах. Тело ее сестры. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Бес подмигнул ему: - Покажи-ка, на что ты способен, Капитан. Костоправу это замечание бодрости не придало. Он посмотрел на свои руки. Дрожи в них не было, сказывался опыт хирурга, приобретенный на полях сражений, когда оперировать приходилось в самых жутких условиях. Он шагнул к столу. Колдунья владела самым лучшим набором хирургических инструментов, которые только существовали на свете. - Это потребует времени, бес. И если я попрошу тебя помочь мне в чем-то, сделать это следует без промедления. Понятно? - Какой разговор. Капитан. Помогу, но тебе придется сказать мне, что именно надо делать. - Я начну с того, что уберу ткани вокруг шрама. Это тонкая работа. Ты поможешь мне остановить кровотечение. - В сущности, он не был уверен, возникнет ли оно вообще.. До сих пор ему не приходилось оперировать лиц, обезглавленных пятнадцать лет тому назад. Он мало верил в успешный исход подобной операции. Но, с другой стороны, Душелов-то жива. Вопрос в том, насколько она сможет Помочь себе? Какова будет ее доля участия в операции? Он всего лишь соединит ткани шеи и головы. Все остальное - как срастутся нервные окончания, кровеносные сосуды - зависит целиком от нее. Нет, не получится ничего, просто не может получиться. Он взялся за инструменты. И скоро настолько увлекся работой, что и думать забыл о том, чем чревата неудача. Глава 21 Длиннотень наблюдал за тем, как солнце плавно опускается за горизонт. Он рявкнул. На зов явился сморщенный смуглый коротышка, который шепотом произнес: "Да, мой господин". Выслушав приказание, он поспешно удалился, а Длиннотень все так же неподвижно продолжал наблюдать за тем, как догорает день. - Добро пожаловать, вражий час. - Было лето. Длиннотень любил лето, потому что летом ночи короче. Сейчас он был спокойнее, не так боялся. После краха при Штормгарде он пережил немало тяжелых ночей - тогда он чуть было не потерял веру в собственные силы. Теперь это прошло. Не то чтобы он преисполнился самоуверенности, просто поверил в себя. За что бы он ни брался, все получалось как нельзя хорошо. Ревун покинул свои болота незамеченным. Осада Штормгарда все больше и больше изматывала армии Тенекрута. Тенекрут по-прежнему был ни на что не годен. А Она, казалось, просто испарилась. Она была всецело поглощена мыслью о мести. Доротея же разыгрывала свою партию, не подозревая о том, что играет ему на руку. Но ничего, скоро она споткнется. Стоит ее только слегка подтолкнуть. И сейчас - самое время для этого. Вдоль стены на протяжении каждых сорока футов располагались цилиндрической формы башенки с верхушками из кристаллов. Внутри каждой имелось огромное кривое зеркало. В этих башенках время от времени вспыхивал яркий свет. Зеркала отбрасывали его отражение на старую дорогу, ведущую от равнины сверкающих камней. Ни одна Тень не могла проскользнуть незамеченной. К Длиннотени вернулась былая уверенность. Теперь сторожить ночь можно доверить другим. У него есть дела поважнее: принимать сообщения, отдавать распоряжения, издавать указы. Повернувшись спиной ко всему остальному миру, он направился к кристаллической сфере, находящейся на возвышении в самом центре покоев. Сфера имела четыре фута в диаметре. Она была испещрена узкими каналами, идущими вглубь, к самому ядру. На поверхности ее играли блики и змейками исчезали в каналах. Длиннотень положил покрытые морщинами руки на сферу. Свет на ее поверхности поглотил их. Он медленно погружал руки в поверхность шара, который таял под пальцами, словно лед. Добравшись до светящихся бликов, он повертел ими. На возвышении, где покоилась сфера, приоткрылось отверстие, и показался один из ходов. Тьма медленно стала сочиться внутрь. Она текла будто нехотя, отвоевывая пространство дюйм за дюймом. Тьма так же ненавидела свет, как Хозяин Теней ненавидел темноту. Наконец тьма заполнила сердцевину шара. Длиннотень заговорил с ней. Свет снаружи покрыл сферу рябью; шар вибрировал. Раздался еле слышный голос. Длиннотень выслушал говорившего. Затем отослал его прочь и вызвал к себе другую Тень. Четвертой Тени он повелел: - Передайте в Таглиос: "Нужен агент". Когда Тень вернулась назад, у Хозяина Теней вдруг возникло такое ощущение, что он - не один. Он в страхе обернулся и посмотрел на дорогу, ведущую от равнины. Но никакого движения на ней не заметил. Ловушки для Теней были на своих местах. Что же это тогда было? В ближайшем луче сверкнуло пятно чернильного цвета. - Эй! - Нет, это не Тень. Ворона! Множество ворон. Что они тут делают? Была ночь. А по ночам вороны не летают. Значит, оно тут. Уже много недель вокруг крепости суетилось воронье. Птицы вели себя странно. - Это Ее вороны! - И он выругался, топнув ногой, как сердитое дитя. Значит, все это время Она наблюдала за ним. Ей все известно! Но еще до того как рассердиться, он почувствовал страх. Не умея сдерживать себя, он попытался освободить руки, совершенно забыв о том, что шар не любит резких движений. Вороны, казалось, насмехались над ним. Они вились у стен башни, насмешливо каркая. Он вырвал руку из сферы. Между пальцами сверкнули капельки крови. Ну, он этим гогочущим курицам задаст сейчас! Чтоб Ей было неповадно за ним шпионить. Он надавил на крюк. В стае ворон раздался взрыв. Башню залила кровь и засыпали перья. Уцелевшие вороны отчаянно каркали. Но в их ярости было что-то не то, какой-то тайный умысел. Они словно добивались, чтоб он напал на них. Отвлекающий маневр? Шар! В том месте, где только что была его рука, осталась дыра, которая простиралась до самой сердцевины шара. Через нее просачивалась тьма. Он вскрикнул. Затем, подавив в себе страх, он медленно протянул руку и тщательно закрыл опасную дыру. Однако Тени уже удалось ускользнуть. Она устремилась к выходу, вон из башни, вниз по извилистым коридорам крепости, отгоняя свет прочь. В его крепости свободно разгуливала Тень! Где-то послышался крик. Тень вышла на охоту. Длиннотень заставил себя отнестись к происшедшему с холодным спокойствием. В конце концов, это была всего лишь одна маленькая Тень. Он легко с ней справится. Снаружи веселились вороны. Он подавил в себе ярость. Больше он на их провокации не поддастся. - Доберусь я до вас, - пообещал он. - Летите к своей суке. И передайте ей, что ее план сорвался. Я жив. Я по-прежнему жив! Глава 22 Тот, за кем следят, непременно испытывает облегчение хотя бы на минуту, если что-то отвлекает внимание наблюдателя Карлик по имени Ревун издал чудовищный вопль. Крик был обращен к людям, которые его несли. Те быстрее помчались вперед и внесли его в лагерь Хозяина Теней Тенекрута, пользуясь тем, что наблюдение за ними слегка ослабло. Ревун гостил у Тенекрута ровно столько, сколько было нужно для того, чтоб завязать контакт, коротко переговорить, обменяться мнениями и достичь того взаимопонимания, которое ему могло оказаться необходимым в случае предательства Длиннотени. А оно, по его мнению, было неминуемо, когда исчезнет угроза со стороны Таглиоса. Когда шпионы Длиннотени узнали о местонахождении Ревуна, его уже на месте не было. И единственным свидетельством его визита было то, что состояние Тенекрута заметно улучшилось. Он искусно это скрывал. Глава 23 Ветерок сменил направление. Теперь он дул с северо-востока, донося запах дыма из-за реки. - А не конфисковать ли нам у них хворост? - спросила я Нарайяна. Самоубийства, продолжались все утро. - Это неразумно, Госпожа. Вмешательство может вызвать восстание. Ваша же власть не настолько сильна. И вряд ли когда-либо таковою будет, как ни горько в этом сознаваться. - Это так, мечта своего рода. Бороться с обычаями не входит в мои задачи. Да и в его тоже. Я не обсуждала этот вопрос с Нарайяном, однако могла это предположить, исходя из его религиозных представлений. Он мечтал о наступлении Года Черепов. О пробуждении Кины. О том, что станет бессмертным, святым Обманником. - Это так от вас далеко, Госпожа. А какие на сегодня планы? - Мы дошли до той стадии, когда формирование армии принимает характер ледопада, так? - Ледопада? Я употребила слово "ледопад" вместо "снежной лавины", не подумав. Я не знала, как по-таглиосски будет снег. Здесь снега не было. И Нарайян представления не имел, что это такое. - Снежная лавина растет сама по себе. Еще неделя, дней десять - и, боюсь, число новобранцев превысит наши возможности. - Даже если учесть, что против нас Радиша? - Он был убежден, что эта женщина - наш враг. - Это-то как раз может быть нам на пользу. Если мы будем апеллировать к недовольству сторон, участвующих в игре. Нарайян понял, что я имею в виду. Именно недовольство побуждало людей становиться Обманниками. - Оно не так велико, как вы думаете. Эта земля для вас чужая. Мои соплеменники - фаталисты. Это так. Но и к ним можно найти подход. Иначе в моем отряде сейчас не было бы двух тысяч воинов. - Им нужна искра. Ведь правда? - Она нужна нам всем, Госпожа. - Совершенно верно. Я зажгла искру, воспламенившую вас и ваших друзей, не так ли? Но нужна искра, от которой загорелись бы все. Которая заставила бы забыть о стране перед Черным Отрядом и о предрассудке, связанном с необходимостью подчиняться женщине. - Теперь я понимала, почему все боялись Отряда. И хорошо, что Костоправ умер, так и не узнав ничего. Это разбило бы ему сердце. У Нарайяна никаких идей на этот счет не было. - Нам нужен слух, который разнесся бы среди вашего братства; а от него - дальше. - Госпожа, все джамадары наверняка уже в курсе. - Чудесно, Нарайян. Итак, каждый джамадар уже слышал о том, что мессия Душил явился. Я так полагаю, они безусловно поверят этому, потому что эта новость исходит от вас, а вы - всеми почитаемый, прославленный Душила, гений своего дела. - Тон мой был несколько саркастичен. - И тогда сколько ваших соратников решат встать под знамя Отряда? Полагаете, нам нужны тысячи? Думаю, было бы лучше, если бы ваши друзья оставались на своих местах и стали бы, так сказать, нашими тайными руками и ножами. Есть ли еще какие-нибудь легенды, которые я могла бы использовать? Страхи перед чем-нибудь? - Хозяева Теней наводят ужас на население, особенно в деревнях - там хорошо помнят прошлый год. Это правда. К нам уже являлись добровольны с Другого берега, те, кто не участвовал в военных действиях До нашего похода на Дежагор. До сей поры люди, которые вступали в наш отряд, были горожанами или бывшими рабами, получившими свободу после победы при Гойе. А сельские жители, испытывающие панический страх перед Хозяевами Теней, могли бы стать неплохим источником пополнения наших рядов. С ними, вероятно, придется труднее, чем с горожанами. Но мне удастся скорее снять урожай. Но нельзя забывать об обитателях дворца и башен Трого Таглиоса. Кучка перепуганных типов могла выпустить быков на арену, пытаясь помешать лояльно настроенной части населения перейти на мою сторону. - У вас есть друзья в городе? - Немного. И никого, с кем бы я был знаком лично. Может, у Зиндху? - Рам ведь горожанин? - Да. Есть и другие. А что вы задумали? - Было бы неплохо утвердиться там раньше, чем Радиша и эта хныкающая крыса Копченый успеют настроить людей против нас. - Говоря "мы", "нас", я имела в виду "я" и "меня". Но Нарайян - отнюдь не дурак. Его реакция была точно такой, как я ожидала. - Мы не можем покинуть Гойю. Сюда явятся еще тысячи и тысячи новобранцев. Нам нужно принять их. Я улыбнулась: - А если мы разделимся? Вы останетесь с половиной отряда и будете принимать новобранцев, а я с другой половиной отправлюсь в город. Или может остаться Нож. Он пользуется всеобщим уважением, его репутация в этих местах очень высока. - Отличная идея, Госпожа. Интересно, кто кем тут командует? - Как д