ы нет на свете. Но вам ведь и этого мало. Вы еще хотите узнать, как, когда и от чего этот парень свихнулся, а потом еще привести его в порядок ? чтобы он хотя бы книгу успел дописать. Но уж это зависит только от него. Если и вправду захочет кончить эту проклятую книгу, сам завяжет со спиртным. Слишком много, черт побери, вы требуете. ? Все это ? одна и та же проблема,? возразил он.? Но я, кажется, понял. Слишком тонкое это для вас дело, не в вашем духе. Что ж, до свидания. Сегодня вечером я улетаю в Нью-Йорк. ? Мягкой вам посадки. Он поблагодарил и повесил трубку, Я забыл сказать, что отдал его двадцатку официанту. Хотел было перезвонить, но решил, что довольно с него и этого. Закрыв контору, я собрался к Виктору, выпить ?лимонную корочку?, как просил Терри в своем письме. Но тут же передумал. Настроение было не то. Вместо этого я поехал в ресторан Лоури, заказал мартини, баранину на ребрышках и йоркширский пудинг. Вернувшись домой, я включил телевизор и стал смотреть бокс. Оказалось неинтересно ? танцоры какие-то, им не на ринг, а в балет. Только и делали, что молотили воздух, приплясывая и ныряя в сторону, чтобы партнер потерял равновесие. А уж били ? задремавшую старушку не разбудишь таким ударом. Толпа негодующе завывала, судья хлопал в ладоши, пытаясь их расшевелить, но они все раскачивались, переминались и посылали длинные левые хуки в воздух. Я переключился на другую программу и стал смотреть детектив. Действие происходило в платяном шкафу, лица на экране были усталые, знакомые донельзя и некрасивые. Диалог был хуже некуда. Сыщику для смеху дали цветного слугу. Это было лишнее ? над ним самим можно было обхохотаться. А от рекламы в промежутках стошнило бы и козла, вскормленного на колючей проволоке и битых пивных бутылках. Все это я выключил и закурил длинную, туго набитую сигарету с ментолом. Она оказалась милостива к моему горлу. Табак был хороший. Я забыл посмотреть, какой марки. Когда я совсем собрался на боковую, позвонил сержант Грин из отдела по расследованию убийств. ? Решил, что надо вам сообщить ? пару дней назад вашего друга Леннокса похоронили в том мексиканском городке, где он умер. Туда ездил адвокат их семьи и все устроил. На этот раз вам здорово повезло, Марлоу. Когда в следующий раз приятель попросит помочь ему удрать за границу, не соглашайтесь. ? Сколько в нем было дырок от пуль? ? Чего-чего? ? Рявкнув это, он умолк. Потом сказал, тщательно подбирая слова: ? Одна, сколько же. Обычно и одной хватает, чтобы голову размозжить. Адвокат привез отпечатки пальцев и все, что было у него в карманах. Еще что-нибудь вас интересует? ? Да, но этого вы не знаете. Интересует, кто убил жену Леннокса. ? Да вы что, разве Гренц не сказал, что Леннокс оставил признание? Это же было в газетах. Или вы газет не читаете? ? Спасибо, что позвонили, сержант. От души вам благодарен. ? Слушайте, Марлоу,? проскрежетал он.? Если не выбросите это из головы, хлопот не оберетесь. Дело окончено, убрано и пересыпано нафталином. Вам еще чертовски повезло. У нас в штате за сообщничество можно пять лет схватить. И вот еще что. Я на этой работенке давно и усвоил крепко: не всегда тебя сажают за то, что ты сделал. Важно, какой вид этому сумеют придать на суде. Спокойной ночи. Он бросил трубку. Я положил ее на рычаг, размышляя о том, что честный полисмен, когда у него совесть нечиста, старается тебя запугать. И нечестный тоже. Почти все так себя ведут, в том числе и я. 14 На следующее утро в дверь позвонили, когда я смахивал тальк с уха. Открыв дверь, я уперся взглядом прямо в сине-лиловые глаза. На этот раз она была в коричневом костюме, с шарфом цвета стручкового перца, без шляпки и без серег. Она показалась мне немного бледной, но непохоже было, чтобы ее опять сталкивали с лестницы. Она нерешительно улыбалась. ? Простите, что беспокою вас дома, м-р Марлоу. Вы, наверное, еще даже не завтракали. Но очень не хотелось ехать к вам в контору, а обсуждать по телефону личные дела я ненавижу. ? Понимаю. Входите, м-с Уэйд. Кофе выпьете? Она вошла в гостиную и села на диван, смотря прямо перед собой. Ноги плотно сдвинула, сумку положила на колени. Держась довольно чопорно. Я открыл окна, поднял жалюзи и убрал с журнального столика грязную пепельницу. ? Спасибо. Кофе черный, пожалуйста. Без сахара. Я пошел в кухню и положил на зеленый металлический поднос бумажную салфетку. Она смотрелась не лучше, чем целлулоидный воротничок. Я ее скомкал и достал нечто вроде полотенца с бахромой, которое входит в набор с треугольными салфеточками. Набор этот мне достался как приложение к меблировке. Я нашел две кофейные чашки с розочками, налил их и принес поднос в комнату. Она отпила глоток. ? Очень вкусно,? сказала она.? Вы хорошо готовите кофе. ? Последний раз я пил кофе с гостями прямо перед тюрьмой,? заметил я.? Вы, наверное, знаете, что я был в клоповнике, м-с Уэйд. Она кивнула. ? Конечно. Они ведь заподозрили, что вы помогли ему бежать? ? Не знаю, мне не сказали. Мой номер телефона нашли у него дома в блокноте. Они задавали вопросы, а я не отвечал ? мне не понравилось, как их задавали. Но вам это вряд ли интересно. Она осторожно поставила чашку, откинулась назад и улыбнулась. Я предложил ей сигарету. ? Спасибо, я не курю. Почему же, мне интересно. Один наш сосед был знаком с Ленноксами. Наверное, Леннокс сошел с ума. По рассказам, на него все это не похоже. Я набил трубку и закурил. ? Думаю, да,? ответил я.? Наверное, спятил. Его на войне тяжело ранили. Но теперь он умер, все кончено. Вы ведь не о нем пришли говорить. Она медленно покачала головой. ? Он был вашим другом, м-р Марлоу. У вас, конечно, есть о нем четкое мнение. А вы, по-моему, человек очень убежденный. Размяв табак в трубке, я снова поднес к ней спичку. Я не торопился и не сводил глаз со своей гостьи. ? Послушайте, м-с Уэйд,? сказал я наконец.? Мое мнение ничего не значит. Такое случается каждый день. Самые неподходящие люди совершают самые невероятные преступления. Симпатичные старушки подсыпают яду целой семье. Чистенькие мальчики грабят и стреляют. Банковские служащие, беспорочно прослужив двадцать лет, оказываются ворами. А известные, удачливые и на вид благополучные писатели напиваются и их жены попадают в больницу. Мы чертовски мало знаем, что делается в душе даже у наших лучших друзей. Я думал, что она вспылит, но она только поджала губы и прищурилась. ? Зря Говард Спенсер вам сказал,? заметила она.? Я сама виновата. Надо было держаться от Роджера подальше. Теперь-то я знаю, что если человек пьет, его ни за что нельзя останавливать. Вам, наверное, это хорошо известно. ? Словами его, конечно, не остановишь,? согласился я.? Иногда, если повезет и если хватит силенок, можно помешать ему искалечить себя и других. Но это, если повезет. Она спокойно потянулась за чашкой. Руки у нее были такие же красивые, как она вся. Ногти прекрасной формы, отполированы и покрыты очень светлым лаком. ? Говард сказал вам, что на этот раз не виделся с моим мужем? ? Ara. Допив кофе, она аккуратно поставила чашку на поднос. Повертела в руках ложечку. Потом продолжила, не глядя на меня: ? Но он не сказал вам, почему ? он сам этого не знал. Я очень хорошо отношусь к Говарду, но он типичный начальник, хочет всем руководить. Считает себя хозяином. Я молча ждал. Снова наступила пауза. Она быстро взглянула на меня и сразу отвела глаза. Очень тихо произнесла: ? Моего мужа нет дома уже три дня. Не знаю, где он, Я пришла попросить, чтобы вы нашли его и привезли домой. Конечно, такое бывало и раньше. Однажды он доехал на машине до самого Портленда, там в гостинице ему стало плохо, и без врача он не мог протрезвиться. Чудо, что он вообще туда добрался. В тот раз он три дня ничего не ел. А в другой раз оказался в Лонг Биче, в турецких банях. А в последний раз ? в каком-то частном и, по-моему, подозрительном санатории. Это было почти три недели назад. Он не сказал мне, что это за место и как оно называется ? просто объяснил, что прошел там курс лечения и поправился. Но вернулся без сил и смертельно бледный. Я мельком видела человека, который привез его домой. Высокий, молодой, одет в какой-то изысканный ковбойский костюм ? такие носят только на сцене или в цветном фильме. Он высадил Роджера возле дома, сразу дал задний ход и уехал. ? Есть такие, что прикидываются ковбоями,? заметил я.? Все свои заработки до последнего цента тратят на эти наряды. Женщины по ним с ума сходят. А они этим пользуются. Она открыла сумку, и достала сложенный листок. ? Я привезла вам чек на пятьсот долларов, м-р Марлоу. Возьмете его в задаток? Она положила сложенный чек на стол. Я взглянул на него, но не притронулся. ? Зачем? ? спросил я.? Вы говорите, что его нет уже три дня. Почему вы думаете, что он не вернется сам, как раньше? Что особенного случилось на этот раз? ? Он больше не выдержит, м-р Марлоу. Это его убьет. Промежутки между запоями стали короче. Я очень волнуюсь. Не просто волнуюсь, а боюсь. Мы женаты пять лет. Роджер всегда любил выпить, но не был алкоголиком. Что-то здесь не чисто. Я хочу, чтобы его нашли. Сегодня ночью я спала всего час. ? Как по-вашему ? почему он пьет? Лиловые глаза смотрели на меня в упор. Сейчас она казалась хрупкой, но отнюдь не беспомощной. Прикусив нижнюю губу, она покачала головой. ? Может быть, из-за меня,? наконец выдохнула она почти шепотом.? Разве не бывает, что мужчина разлюбил жену? ? Я в психологии дилетант, м-с Уэйд. Сыщику приходится быть всем понемножку. Я бы сказал, что он, скорее, разлюбил свою писанину. ? Вполне возможно,? ответила она спокойно.? Наверно, со всеми писателями это случается. Он, кажется, действительно не может закончить книгу. Но ведь он пишет не для того, чтобы наскрести на квартплату. По-моему, причина не в этом. ? А какой он трезвый? Она улыбнулась. ? Ну, тут я вряд ли объективна. По-моему, очень хороший. ? А когда пьян? ? Ужасный. Злой, умный и жестокий. Считает себя остряком, а на самом деле просто неприятен. ? Вы забыли сказать ? и агрессивен. Она вскинула рыжеватые брови. ? Это было только раз, м-р Марлоу. И слишком уж это раздули. Я бы не стала говорить Говарду Спенсеру. Роджер сам ему рассказал. Я встал и покружил по комнате. День обещал быть жарким. Уже и сейчас было жарко. Я опустил жалюзи на том окне, куда било солнце. Потом выложил ей все напрямик. ? Вчера я посмотрел статью о нем в справочнике ?Кто есть кто?. Ему сорок два года, женат до вас не был, детей нет. Родители из Новой Англии, учился в Эндовере и Пристоне. Был на войне, послужной список хороший. Написал двадцать толстых исторических романов, где полно секса и драк на шпагах, и все они, черт бы их побрал,? бестселлеры. Заработал он, видно, на них прилично. Если бы он разлюбил жену, то, скорее всего, так бы и сказал и подал на развод. Если он спутался с другой женщиной, вы, вероятно, об этом узнали бы, и, уж во всяком случае, он не стал бы напиваться по этому поводу. Если вы поженились пять лет назад, значит, тогда ему было тридцать семь. Думаю, что он уже кое-что знал про женщин. Конечно, не все, потому что всего не знает никто. Я замолчал, взглянул на нее, а она мне улыбнулась. Значит, не обиделась, Я продолжал. ? Говард Спенсер намекнул ? почему, понятия не имею, что с Роджером Уэйдом что-то случилось в прошлом, задолго до вашей женитьбы, а теперь это всплыло и ударило по нему всерьез. Спенсер говорил о шантаже. Вы ничего об этом не знаете? Она медленно покачала головой. ? Если вы спрашиваете, знала ли я, что Роджер платит кому-то большие деньги,? не знала и знать не могла. Я в его денежные дела не вмешиваюсь. Он мог бы выплатить большую сумму без моего ведома. ? Ладно, я с м-ром Уэйдом не знаком и не могу представить, как бы он реагировал, если бы к нему явился вымогатель. Если он вспыльчив, то и шею ему мог бы сломать. Если бы такая тайна могла повредить его работе, или положению в обществе, или ? предположим худшее, привлечь к нему интерес блюстителей закона ? что ж, может быть, он и стал бы платить, хотя бы поначалу. Но все это ничего нам не дает. Вы хотите, чтобы он нашелся, вы волнуетесь, страшно волнуетесь. Но где же мне его искать? Ваши деньги мне не нужны, м-с Уйэд. Пока что, во всяком случае. Она снова полезла в сумочку и извлекла пару страничек желтого цвета. Похоже было, что их печатали под копирку, одна была скомкана. Она расправила их и вручила мне. ? Одну я нашла у него на письменном столе,? пояснила она.? Очень поздно ночью ? вернее, очень рано утром. Я знала, что он запил и наверх не поднимался. Часа в два ночи я спустилась посмотреть, что с ним, не лежит ли он без чувств на полу, ну и вообще... Его не было. Вторая страница валялась в корзине для бумаг, вернее, висела, зацепившись за край. Я взглянул на первый, нескомканный листок. На нем было всего несколько машинописных строк. Они гласили: ?Не хочется любить самого себя, а больше любить некого. Подпись: Роджер (Ф. Скотт Фитцджеральд) Уэйд. Р. S. Вот почему я так и не закончил ?Последнего магната?. ? Понимаете, о чем тут речь, м-с Уэйд? ? Это он просто разыгрывал роль. Он большой поклонник Скотта Фитцджеральда. Всегда говорил, что Фитцджеральд ? лучший в мире писатель-пьяница, а Кольридж ? лучший поэт-наркоман. Обратите внимание, как напечатано, м-р Марлоу. Четко, ровно, без помарок. ? Обратил. Обычно люди в пьяном виде собственного имени не могут написать.? Я развернул скомканный листок. Тоже машинопись и тоже без ошибок. Здесь было написано: ?Вы мне не нравитесь, доктор В. Но сейчас вы самый нужный мне человек?. Пока я разглядывал текст, она сказала: ? Понятия не имею, кто такой доктор В. У нас нет знакомых врачей с фамилией на ?В?. Наверное, это тот, у кого Роджер лечился в последний раз. ? Когда ковбойчик привез его домой? И ваш муж ничего не упоминал ? ни имен, ни названий? Она покачала головой. ? Ничего. Я уже смотрела по справочнику. Там десятки врачей на эту букву. И вообще, это может быть не фамилия, а имя. ? А может, он даже и не врач,? заметил я.? Тогда вашему мужу понадобились бы наличные. Обычно врач берет чеки, шарлатан ? никогда. Чек может оказаться уликой. И заламывают эти ребята будь здоров. Лечение на полном пансионе у них дома обходится в приличную сумму. Не говоря уж об иголочках. Она удивилась. ? Иголочках? ? Все эти подозрительные типы держат своих пациентов на наркотиках. Так легче с ними управляться. Сбивают их с копыт часов на десять-двенадцать, потом они приходят в себя и уже не буянят. Но если применять наркотики без лицензии, можно попасть на полный пансион к дяде Сэму. Так что приходится брать подороже. ? Понимаю. У Роджера могло быть с собой несколько сот долларов. Он всегда держит деньги в письменном столе. Не знаю зачем. Просто причуда. Сейчас там денег нет. ? Ладно,? сказал я.? Попробую найти этого доктора В. Не знаю уж как, но постараюсь. Заберите свой чек, м-с Уэйд. ? Но почему? Разве вам не... ? Спасибо, это потом. И я бы предпочел получить его от м-ра Уэйда. Ему это все вряд ли понравятся. ? Но если он болен и беспомощен... ? Мог бы сам обратиться к своему врачу или вас попросить. Он этого не сделал ? значит, не хотел. Она убрала чек в сумочку и встала. Вид у нее был очень подавленный. ? Наш врач отказался его лечить,? грустно призналась она. ? Врачей сотни, м-с Уэйд. Любой согласился бы помочь ему хотя бы раз. Многие стали бы лечить и подольше. В медицине сейчас конкуренция будь здоров. ? Понимаю. Конечно, вы правы.? Она медленно направилась к двери, я за ней. Открыл ей дверь. ? Вы ведь и сами могли вызвать врача. Почему вы этого не сделали? Она обернулась ко мне. Глаза у нее блестели. Может, от слез? Да, хороша она была ? ничего не скажешь. ? Потому, что я люблю мужа, м-р Марлоу. На все готова, чтобы ему помочь. Но я ведь знаю, что он за человек. Если бы каждый раз, как он выпьет лишнее, я вызывала врача, у меня уже не было бы мужа. Нельзя обращаться со взрослым мужчиной как с простудившимся ребенком. ? Можно, если он пьяница. Даже нужно. Она стояла совсем близко. Я чувствовал запах ее духов. А может, мне это показалось. Она духами не обливалась с ног до головы. Возможно, это просто был летний аромат. ? А что, если у него в прошлом и правда было что-то постыдное? ? произнесла она, извлекая из себя слово за словом, как будто они горчили на вкус.? Даже преступление. Мне-то это безразлично. Но я не хочу, чтобы это обнаружилось при моей помощи. ? А когда Говард Спенсер нанимает для этого меня ? тогда, значит, все в порядке? Она очень медленно улыбнулась. ? Думаете, я верила, что вы примете предложение Говарда, вы, человек, который сел в тюрьму, чтобы не предавать друга? ? За рекламу спасибо, только сел я не поэтому. Помолчав, она кивнула, попрощалась и пошла вниз по лестнице. Я смотрел, как она открывает дверцу машины,? это был обтекаемый ?ягуар?, серый, на вид совсем новенький. Доехав до конца улицы, она развернулась на кругу. Спускаясь с холма, помахала мне. Мелькнула перчатка, машина нырнула за угол и исчезла. Прямо перед домом рос куст красного олеандра. В нем послышалась возня и тревожный писк птенца-пересмешника. Я разглядел его на верхней ветке ? вцепился в нее, хлопая крыльями, словно не мог удержать равновесия. С кипариса за домом раздалось резкое предупреждающее чириканье. Писк сразу умолк, толстый птенец притих. Я вошел в дом и закрыл дверь, чтобы он мог продолжить свой урок. Птицам тоже надо учиться. 15 Будь ты хоть семи пядей во лбу, для начала поисков надо что-то иметь: имя, адрес, район, что-то из прошлого или настоящего ? какую-то точку отсчета. У меня был всего лишь желтый скомканный листок со словами: ?Вы мне не нравитесь, доктор В. Но сейчас вы самый нужный мне человек?. При такой наводке цель должна была быть не меньше по размеру, чем Тихий океан. Можно было потратить месяц, изучая списки доброго десятка медицинских ассоциаций округа, и прийти к большому круглому нулю. У нас в городе шарлатаны плодятся быстрее морских свинок. На сто миль вокруг муниципалитета протянулись восемь округов, и в каждом городке каждого округа есть врачи. Одни настоящие, другие имеют лицензии на то, чтобы удалять мозоли или прыгать у вас на позвоночнике. Среди настоящих врачей есть преуспевающие, а есть и бедные, часть соблюдает врачебную этику, а часть не может себе позволить этой роскоши. Пациент с приличным доходом, в начальной стадии белой горячки, мог оказаться просто подарком для какого-нибудь старикана, прогоревшего на приписывании витаминов и антибиотиков. Но для начала нужна была хоть малейшая зацепка. У меня ее не было, у Эйлин Уэйд ? тоже, или она о ней не догадывалась. Даже если бы я нашел подходящего человека с тем самым инициалом, не исключено, что это просто миф, сотворенный Роджером Уэйдом. Он мог выдумать эту букву ?В?, накачавшись спиртным. Скотта Фитцджеральда мог приплести просто так, на прощание. В такой ситуации глупый человек идет за помощью к умному. Вот и я позвонил одному знакомому из организации Карне. Это шикарное агентство в Беверли Хиллз, которое специализируется на защите интересов транспортного бизнеса и защищает их всеми способами, вплоть до балансирования на грани закона. Знакомого звали Джордж Питерс, и он сказал, что уделит мне десять минут, если я приеду прямо сейчас. Агенство занимало половину второго этажа в одном из этих нежно-розовых четырехэтажных зданий, где двери лифта вам открывает фотоэлемент, где тихие и прохладные коридоры, места на автостоянках помечены фамилиями начальников, а у аптекаря в вестибюле вывихнута кисть от того, что он без конца насыпает во флакончики таблетки снотворного. Входная дверь была темно-серая, а на ней металлические буквы, четкие и острые, словно новенький нож: ?Организация Карне. Президент Джеральд К, Карне?. Ниже, буквами поменьше: ?Вход?. Все это напоминало крупный трест. Приемная была маленькая и уродливая, но уродство рассчитанное и дорогое. Мебель ярко-красная и темно-зеленая, стены тускло-зеленые, а картинки на них ? в зеленых рамах на три тона темнее. Картинки изображали парней в красных фраках, верхом на здоровенных лошадях, которые так и рвались перемахнуть через высокие изгороди. Висели здесь и два зеркала без рам, окрашенные в очень нежный, но достаточно омерзительный розовый цвет. Журналы на полированном столике были самые свежие, каждый номер в прозрачной пластиковой обложке. Декоратор, который обставлял эту комнату, цветобоязнью явно не страдал. Сам он, вероятно, носил алую рубашку, лиловые штаны, полосатые ботинки и пурпурные подштанники, на которых оранжевым были вышиты его инициалы. Все это было только витриной. С клиентов агентства Карне брали минимум сотню per diem и обслуживали на дому. Ни в каких приемных они сроду не бывали. Карне был раньше полковником военной полиции ? здоровенный цветущий малый, с характером жестким, как доска. Он как-то предлагал мне работу, но я ни разу не дошел до такого отчаяния, чтобы согласиться. На свете есть сто девяносто видов подлости, и Карне знал их все назубок. Матовая стеклянная перегородка раздвинулась, выглянула секретарша. У нее была чугунная улыбка и глаза, которые способны пересчитать деньги у тебя в заднем кармане. ? Доброе утро. Что вам угодно? ? Я к Джорджу Питерсу. Меня зовут Марлоу. Она заглянула в зеленую кожаную книгу. ? Он вам назначил, м-р Марлоу? Не вижу вашей фамилии в списке на сегодня. ? Я по личному делу. Только что договорился с ним по телефону. ? Понятно. Как пишется ваша фамилия, м-р Марлоу? И, будьте добры, ваше имя. Я сказал. Она записала на длинном узком бланке и пробила его на контрольных часах. ? К чему вся эта показуха? ? осведомился я. ? Для нас нет мелочей,? холодно ответствовала она.? Полковник Карне говорит, что самый заурядный факт может вдруг оказаться очень важным. ? Или наоборот,? заметил я, но до нее не дошло. Покончив со своей бухгалтерией, она подняла глаза и объявила: ? Я доложу о вас м-ру Питерсу. Я сказал, что счастлив. Через минуту в обшивке открылась дверь, и Питерс поманил меня внутрь. Коридор был серый, словно на линкоре, по обеим сторонам шли кабинетики, похожие на тюремные камеры. У него в кабинете был звуконепроницаемый потолок, серый стальной стол и два таких же стула, серый диктофон на серой подставке, телефон и чернильный прибор того же цвета. На стенах висели две фотографии в рамках ? на одной Карне красовался в форме и в белой каске, на другой ? в штатском, за письменным столом и с непроницаемым видом. В рамку был также вставлен небольшой лозунг, стальными буквами на сером фоне. Он гласил: ОПЕРАТИВНИК КАРНЕ ОДЕВАЕТСЯ, РАЗГОВАРИВАЕТ И ВЕДЕТ СЕБЯ КАК ДЖЕНТЛЬМЕН ВСЕГДА И ВЕЗДЕ. ИСКЛЮЧЕНИЙ ИЗ ЭТОГО ПРАВИЛА НЕТ. Двумя большими шагами Питерс пересек комнату и сдвинул в сторону одну из фотографий. За ней в серую стену был вставлен серый микрофон. Вытащив его, Питерс отсоединил провод и запихнул микрофон обратно. И опять прикрыл фотографией. ? Меня бы за ваш визит уже выперли с работы,? объявил он,? да наш сукин сын поехал по делам какого-то актеришки ? забрали за вождение машины в пьяном виде... Все микрофоны подключены к его кабинету. Заведение прослушивается насквозь. Я тут было предложил ему установить за зеркалом в приемной инфракрасную кинокамеру. Не клюнул. Наверное, потому, что у кого-то уже такая есть. Он уселся на жесткий серый стул. Я рассматривал его. Неуклюжий, длинноногий человек, с худым лицом и редеющими волосами. Кожа у него была усталая, дубленая ? видно, много бывал на воздухе в любую погоду. Глаза сидели глубоко, расстояние от носа до рта почти такой же длины, как и сам нос. Когда он улыбался, вся нижняя часть лица утопала в двух глубоких складках, тянувшихся от ноздрей к уголкам губ. ? Как вы можете это терпеть? ? осведомился я. ? Садитесь, старина. Дышите глубже, не повышайте голоса и не забывайте, что оперативник фирмы Карне по сравнению с дешевой ищейкой вроде вас ? то же самое, что Тосканини по сравнению с обезьяной шарманщика.? Он ухмыльнулся и помолчал.? Терплю, потому, что мне плевать. Платят прилично. А если Карне начнет обращаться со мной как с заключенным той английской тюряги, где он был начальником во время войны, я тут же возьму расчет и смоюсь. Что у вас стряслось? Я слыхал, вас тут недавно потрепали. ? Я не жалуюсь. Хотел бы заглянуть в ваши досье на ребят, у которых окошечки с решетками. Знаю, что у вас такие есть. Мне Эдди Дауст рассказывал, когда ушел отсюда. Он кивнул. ? У Эдди нервы оказались слабее, чем требуется для фирмы Карне. Досье, о котором вы говорите, совершенно секретные. Ни при каких обстоятельствах секретную информацию нельзя сообщать посторонним. Сейчас я их притащу. Он вышел, а я стал смотреть на серую корзину для бумаг, серый линолеум и серые кожаные уголки пресс-папье. Питерс вернулся с серой картонной папкой. Положил ее на стол и раскрыл. ? Мать честная, почему у вас здесь все такое серое? ? Цвет нашего флага, старина. Дух организации. Но у меня есть кое-что и другого цвета. Открыв ящик стола, он извлек оттуда сигару длиной дюймов в восемь. ? Подарок,? объявил он.? От пожилого английского джентльмена, который прожил сорок лет в Калифорнии и до сих пор вместо ?телеграмма? говорит ?каблограмма?. В трезвом виде это почтенный старец, не лишенный внешнего обаяния. И на том спасибо. У большинства населения, включая Карне, и внешнего-то ни капли. В Карне столько же обаяния, сколько в подштанниках сталевара. В нетрезвом виде клиент имеет странную привычку выписывать чеки на банки, которые о нем слыхом не слыхали. Но всегда выворачивается и с моей любезной помощью ни разу не попал в каталажку. Выкурим на пару, как индейские вожди, замышляющие хорошую резню. ? Сигары не курю. Питерс с грустью посмотрел на огромную сигару. ? Я, вообще, тоже,? сказал он.? Подумывал преподнести ее Карне, Но для одного человека она великовата, даже если этот один человек ? Карне.? Он нахмурился.? Замечаете? Слишком много я говорю про Карне. Нервишки, наверно.? Он бросил сигару обратно в ящик и взглянул на открытую папку.? Так что нам требуется? ? Я разыскиваю зажиточного алкоголика, который привык к комфорту и может себе его позволить. До подделки чеков он пока не дошел, насколько я знаю. Довольно агрессивен, жена о нем беспокоится. Она думает, что он укрылся в подпольном лечебном заведении, но не знает где. Единственное, что у нас есть,? инициал некоего доктора В. Клиент пропал три дня назад. Питерс задумался. ? Это не так уж давно,? сказал он.? Чего тут волноваться? ? Если я его найду, мне заплатят. Он покачал головой. ? Не совсем понял, но будь по-вашему. Сейчас посмотрим.? Он начал листать папку.? Не так-то это просто,? заметил он.? Эти люди на месте не сидят. Всего по одной букве найти...? Он вытащил из папки листок, через несколько страниц другой, а за ним и третий.? У нас здесь таких трое,? объявил он.? Д-р Эймос Варли, остеопат. Большое заведение в Альтандене. Выезжает или раньше выезжал на ночные вызовы за пятьдесят долларов. Две профессиональные медсестры. Года два назад имел неприятности в калифорнийском бюро по наркотикам, они проверяли его рецептурную книгу. Информация довольно устаревшая. Я записал фамилию и альтанденский адрес. ? Затем имеется д-р Лестер Вуканич. Ухо, горло, нос, на Голливудском бульваре, в здании Стоквелл-Билдинг. Тут дело ясное. Принимает, в основном, у себя, специализируется вроде бы по хроническому гаймориту. Обычная история. Вы приходите с жалобой на головную боль,? пожалуйста, он промоет вам лобные пазухи. Сперва, конечно, надо обезболить новокаином. Но если вы ему понравились, то вместо новокаина... Усекли? ? Конечно.? Я записал и этого. ? Прекрасно,? продолжал Питерс и стал читать дальше.? Разумеется, у него главная проблема ? снабжение. Поэтому наш доктор Вуканич любит ловить рыбку в море, возле Энсенады, куда и летает на собственном самолете. ? Странно, что он еще не засыпался, если сам доставляет наркотики,? заметил я. Питерс, поразмыслив, покачал головой. ? Ничего странного. Если жадность не погубит, он может держаться вечно. По-настоящему ему опасен только недовольный клиент ? прошу прощения, пациент,? но он, конечно, знает, как с ними управляться. Пятнадцать лет сидит все в том же кабинете. ? Где, черт побери, вы все это узнаете? ? осведомился я. ? Мы ? организация, дитя мое. Не то что вы ? одинокий волк. Кое-что выбалтывают сами клиенты. Кое-что приносит агентура. Карне денег не жалеет. Умеет втереться в доверие к кому угодно. ? Представляю, как ему понравилась бы наша беседа. ? Да пошел он... Последний номер нашей программы ? человек по фамилии Верингер. Оперативник, который составлял на него досье, давно уволился. Однажды на ранчо Верингера в Ущелье Сепульведа умерла некая поэтесса, видимо, покончила с собой. У него там что-то вроде колонии для писателей и прочих, кто желает жить в уединении и в особой атмосфере. Цены умеренные. На вид все благопристойно. Называет себя доктором, но не практикует. Может, на самом деле он доктор философии. Не знаю, почему он сюда попал. Разве что из-за этого самоубийства.? Он проглядел газетную вырезку, наклеенную на белый листок.? Да, она перебрала морфия. Но не говорится, что Верингер был в курсе. ? Мне нравится Верингер,? заявил я.? Очень нравится. Питерс закрыл папку и похлопал по ней ладонью. ? Вы этого не видели,? напомнил он. Встал и вышел из комнаты. Когда он вернулся, я уже стоял у двери. Начал было его благодарить, но он отмахнулся. ? Слушайте,? сказал он,? ваш клиент может скрываться где угодно. Я сказал, что понимаю. ? Кстати, я тут кое-что слышал про вашего друга Леннокса ? может, вам интересно. Один из наших ребят лет пять-шесть назад видел в Нью-Йорке парня, который по описанию вылитый Леннокс. Но фамилия у него была другая. Марстон. Конечно, это может быть ошибка. Тот парень все время не просыхал, так что трудно сказать. Я сказал: ? Симневаюсь, чтобы это был он. Зачем ему менять фамилию? Он воевал, имя можно проверить по послужному списку. ? Этого я не знал. Наш оперативник сейчас в Сиэтле. Когда вернется, можете с ним поговорить, если хотите. Его зовут Аштерфелт. ? Спасибо за все, Джордж. Я собирался на десять минут, а вышло... ? Может, когда-нибудь вы мне поможете. ? Организация Карне,? заявил я,? никогда не просит чужой помощи. Он сделал непристойный жест большим пальцем. Оставив его в металлической серой камере, я удалился. Приемная теперь смотрелась прекрасно. После этого тюремного блока яркие цвета были очень к месту. 16 На дне Ущелья Сепульведа, в стороне от шоссе, стояли два желтых прямоугольных столба. На одном была укреплена створка из пяти перекладин. Ворота были открыты, над ними на проволоке висело объявление: ?Частное владение. Въезда нет?. Воздух был теплый, тихий, напоен кошачьим запахом эвкалиптов. Я въехал в ворота, поднялся по усыпанной гравием дороге на пологий склон холма, по другой стороне спустился в неглубокую долину. Здесь было жарко, градусов на пять-десять жарче, чем на шоссе. Дорога заканчивалась петлей вокруг газона, огороженного выбеленными камнями. Слева был пустой плавательный бассейн. Ничего нет бесприютнее пустого бассейна. С трех сторон его окружала запущенная лужайка, усеянная шезлонгами с сильно выгоревшими подушками. Подушки были разноцветные ? синие, зеленые, желтые, оранжевые, ржаво-красные. Швы на них кое-где разошлись, пуговицы отскочили, и в этих местах вздулись пузыри. С четвертой стороны виднелась проволочная ограда теннисного корта. Трамплин над пустым бассейном казался разболтанным и усталым. Обивка на нем торчала клочьями, а металлические крепления обросли ржавчиной. Я доехал до петли на дороге и остановился у деревянного дома с покатой крышей и широкой верандой. Двойные двери были затянуты сеткой. На ней дремали большие черные мухи. От дома между вечнозелеными и вечно пыльными калифорнийскими дубами расходились тропинки. Среди дубов по склону холма были разбросаны маленькие коттеджи, некоторые были почти целиком скрыты зеленью. У тех, которые я разглядел, был запущенный нежилой вид. Двери закрыты, окна занавешаны какой-то унылой тканью. На подоконниках явно лежал толстый слой пыли. Я выключил зажигание и посидел, прислушиваясь и не снимая рук с руля. Ни звука. Это место казалось мертвым, как мумия фараона, разве что дверь за сеткой была открыта, и в полумраке комнаты что-то двигалось. Потом раздалось негромкое четкое посвистывание, за сеткой обозначилась фигура мужчины, он распахнул ее и стал спускаться по ступенькам. Глаз от него было не оторвать. На нем была плоская черная ковбойская шляпа с плетеным ремешком под подбородком. На нем была белая шелковая рубашка, безупречно чистая с отложным воротником, тугими манжетами и пышными свободными рукавами. Шею обматывал черный шарф с бахромой ? один конец короткий, другой свисал почти до пояса. На нем был широкий черный кушак и черные брюки ? угольно-черные, на бедрах в обтяжку, простроченные золотом по боковому шву до разреза; внизу они расходились широким клешем, и вдоль разреза по обеим сторонам шли золотые пуговицы. На ногах у него были лакированные танцевальные туфли. Сойдя с лестницы, он остановился и взглянул на меня, продолжая насвистывать. Он был гибкий, как хлыст. Из-под длинных шелковистых ресниц смотрели глаза дымного цвета, самые большие и самые пустые, какие я видел в жизни. Черты лица тонкие и правильные, но резкие. Прямой нос, красивый припухлый рот, на подбородке ямочка, и маленькие уши, аккуратно прилегающие к голове. Кожа была того бледного оттенка, который не поддается загару. Он встал в позу, подбоченившись левой рукой, а правой описал в воздухе изящную дугу. ? Приветствую,? промолвил он.? Чудный денек, правда? ? Для меня жарковато. ? Я люблю, когда припекает.? Заявление было решительным, окончательным и обсуждению не подлежало. Мои вкусы его не интересовали. Усевшись на ступеньку, он извлек откуда-то длинную пилочку и стал обтачивать ногти.? Вы из банка? ? спросил он не подымая глаз. ? Мне нужен доктор Верингер. Он перестал орудовать пилкой и поглядел в жаркую даль. ? Это кто такой? ? осведомился он без особого любопытства. ? Хозяин здешних мест. Чего скромничаете? Как будто не знаете, черт побери. Он снова занялся ногтями. ? Чего-то путаешь, старичок. Здесь хозяин ? банк. Конфисковали ? просрочена закладная, что ли. Не помню подробностей. Он взглянул на меня, давая понять, что подробности его не интерсуют. Я вышел из ?олдсмобиля? и прислонился к горячей дверце, потом перешел подальше, где можно было дышать. ? И какой же это банк? ? Если не знаешь, значит, ты не оттуда. Если не оттуда, значит, тебе здесь делать нечего. Скатертью дорожка, красавчик. Катись, да поживее. ? Мне нужен доктор Верингер. ? Заведение закрыто, старичок. Читал объявление? Сюда нельзя. Какой-то лопух забыл закрыть ворота. ? Вы сторож? ? Вроде того. Кончай допросы, старичок. А то у меня характер вспыльчивый. ? И что же будет, если рассердишься ? танго со мной станцуешь? Он внезапно и ловко поднялся на ноги. Улыбнулся одними губами. ? Похоже, пора закинуть тебя в атомобильчик,? сказал он. ? Это потом. Где сейчас найти д-ра Верингера? Он сунул пилку в карман рубашки и вытащил вместо нее что-то другое. Быстрое движение, и на кулаке блеснул кастет. Кожа у него на скулах натянулась, в глубине больших мутных глаз вспыхнул огонек. Он небрежно двинулся ко мне. Я отступил назад, держа дистанцию. Он насвистывал, но звук стал высоким и пронзительным. ? Драться не надо,? сообщил я ему.? Чего мы не поделили? Да и красивые штанишки могут лопнуть. Двигался он быстро, как молния. Одним легким прыжком очутился возле меня и стремительно, словно змеиный язык, выбросил вперед левую руку. Я ожидал удара по голове и вовремя увернулся, но он, оказывается, хотел схватить меня за правое запястье. Хватка у него была что надо. Он дернул меня, я зашатался, и кастет взлетел в воздух. Тресни он меня разок по затылку, я бы очнулся в больнице. Вырываться не годилось ? он заехал бы мне сбоку или по плечу. Остался бы я и без того и без другого. В такой передряге остается лишь одно. Я поддался его рывку. Но успел сзади блокировать его левую ногу, вцепился ему в рубашку и услышал, как она рвется. Удар пришелся мне по затылку, но не кастетом. Я резко повернулся влево, перебросил его через бедро, но он по-кошачьи приземлился на ноги, пока я не успел обрести равновесие. Теперь он ухмылялся, наслаждаясь дракой. Любил свою работу. И снова кинулся на меня стремглав. Откуда-то раздался громкий густой голос: ? Эрл! Прекрати сейчас же! Сию минуту, слышишь? Бравый ковбой остановился. По лицу у него блуждала какая-то дурная улыбка. Он сделал быстрое движение, и кастет исчез за широким поясом. Я обернулся и увидел плотного приземистого человека в гавайской рубашке, который, размахивая руками, мчался к нам по тропинке. Он подбежал, слегка задыхаясь. ? Ты с ума сошел, Эрл? ? Мне такого говорить нельзя, док,? мягко предупредил Эрл. Улыбнувшись, он отошел и уселся на ступеньку дома. Снял плоскую шляпу, извлек гребенку и с отсутствующим выражением принялся расчесывать густые темные волосы. Через секунду-другую он начал тихонько насвистывать. Солидный человек в расписной рубашке стоял и смотрел на меня. Я стоял и смотрел на него. ? Что здесь происходит? ? проворчал он.? Кто вы такой, сэр? ? Марлоу. Я ищу доктора Верингера. Паренек, которого вы называете Эрлом, решил со мной поиграть. Все от жары, наверное. ? Я доктор Верингер,? произнес он с достоинством. Он обернулся.? Иди в дом, Эрл. Эрл медленно встал. Задумчиво осмотрел д-ра Верингера пустыми мутными глазищами. Потом поднялся по ступенькам и распахнул сетчатую дверь. Туча мух сердито зажужжала и снова уселась на сетку, когда дверь закрылась. ? Марлоу? ? вновь обратился ко мне д-р Верингер.? А чем могу быть вам полезен, м-р Марлоу? ? Эрл сказал, что вы теперь не у дел. ? Совершенно верно. Я жду выполнения некоторых юридических формальностей, а затем уеду. Мы здесь с Эрлом одни. ? Очень жаль,? сказал я разочарованно.? Я думал, что у вас живет человек по имени Уэйд. Он вскинул брови, которые могли бы заинтересовать торговца щетками. ? Уэйд? Возможно, у меня есть такой знакомый ? это распространенная фамилия ? но с какой стати ему здесь жить? ? Лечится у вас. Он нахмурился. Человеку с такими бровями нетрудно нахмуриться как следует. ? Я врач, сэр, но сейчас не практикую. Какое лечение вы имеете в виду? ? Этот парень алкоголик. Время от времени сходит с копыт и пропадает. Иногда возвращается домой сам, иногда его привозят, а иногда приходится его искать. ? Я вручил ему свою визитную карточку. Он ознакомился с ней без всякого удовольствия. ? Что такое с вашим Эрлом? ? осведомился я.? Решил, что он Рудольф Валентине? Он снова пустил в ход брови. Замечательное украшение. Местами из них торчали завитки дюйма в полтора длиной. Он пожал мясистыми плечами. ? Эрл абсолютно безобиден, м-р Марлоу. Просто иногда