Оцените этот текст:


     Isaac Asimov. "Hostess", 1951
     Перевод М. Гутова

     В конце 1950 года мы с женой пришли к  печальному  и  неприятному
заключению,  что  детей  у  нас не будет.  Врачи никаких отклонений не
находили, а детей все не было и не было.
     Супруга моя  помаленьку  смирилась  с  бездетностью  и готовилась
посвятить себя моей писательской карьере.  Работая в команде, казалось
нам,  мы  добьемся  больших  результатов.  Предполагалось,  что я буду
диктовать свои рассказы, а она станет их печатать.
     Затея вызывала  определенные  сомнения.  Теоретически все звучало
великолепно, на деле же мне никогда не приходилось диктовать. Я привык
печатать  свои рассказы и видеть,  как предложения выползают на бумагу
слово за словом.  Поэтому я  не  стал  сгоряча  покупать  диктофон,  а
уговорил продавца отдать его мне на тридцать дней на пробу.
     В течение следующего месяца я наговорил на машинку три  рассказа,
в  том  числе и "Хозяйку".  Кошмарный опыт кое-чему меня научил.  Один
раз,  например,  когда жена заявила,  что ничего не может разобрать, я
понял, что играю в повествовании большую роль, чем предполагал.
     Я прослушал отрывок, вызвавший у нее сомнения. Тот самый, где два
героя  ссорятся  между собой,  проявляя при этом все большую и большую
злобность.  Оказалось,  что по мере того  как  персонажи  распаляются,
завожусь  и  я.  К  тому моменту когда ссора достигла пика,  я издавал
нечленораздельные вопли ярости. Пришлось наговаривать отрывок еще раз.
Ничего подобного не происходило, когда я печатал!..
     Тем не менее,  затея удалась.  Рассказы выглядели так, словно я с
самого начала печатал их сам.  (Таково,  во всяком случае, мое мнение.
Прочтите "Хозяйку" и судите сами.)
     Естественно, я  был доволен.  Отправившись к продавцу,  я объявил
ему, что покупаю диктофон, и тут же выписал чек на всю сумму.
     Спустя неделю,  как  выяснилось  из  последующих  подсчетов,  нам
удалось зачать ребенка. Когда сие событие стало бесспорным, между нами
произошел разговор,  мое участие в коем ограничивалось главным образом
периодическими восклицаниями типа "Не может быть!"
     Так или иначе,  диктофоном мы больше не пользовались,  хотя он до
сих пор с нами.  Спустя четыре месяца после опубликования "Хозяйки" на
свет появился мой сын Дэвид.

     Роуз Смоллет  была  счастлива,  она просто торжествовала.  Стянув
перчатки и отбросив в сторону шляпку, она сияющими глазами смотрела на
мужа.
     - Дрейк, он придет к нам домой!
     Дрейк взглянул на супругу с раздражением:
     - Ты пропустила ужин. Я ждал тебя к семи.
     - Ой,  ну какая разница! Я перекусила по дороге. Дрейк, он придет
к нам домой!
     - Кто еще к нам придет?
     - Доктор с планеты Гаукина!  Ты что,  не понял, о чем шла речь на
конференции? Мы целый день только об этом и говорим. Я даже мечтать не
могла о подобном!
     Дрейк Смоллет вытащил трубку изо рта. Вначале он долго смотрел на
трубку, потом перевел взгляд на супругу:
     - Давай  по  порядку.  Когда  ты  говоришь  о  докторе  с планеты
Гаукина, ты имеешь в виду гаукинянина из вашего института?
     - Ну конечно! Кого же еще?
     - Тогда позволь поинтересоваться,  что значит:  "он придет к  нам
домой"?
     - Дрейк, ты разве не понял?
     - Что я должен понимать? Этим существом занимается твой институт.
Мне он тысячу лет не нужен. При чем тут мы?
     - Послушай,  дорогой,  - терпеливо произнесла Роуз,  - гаукинянин
хочет пожить в частном доме,  где его не будут  донимать  официальными
церемониями,  и где он сможет делать все так,  как он привык и как ему
нравится. Мне, например, это вполне понятно.
     - Да, но почему он выбрал именно наш дом?
     - Потому что наш  дом  идеально  подходит  для  этой  цели.  Меня
спросили,  не  стану  ли  я  возражать,  и  я,  - тут голос Роуз обрел
неожиданную твердость, - сочла за честь...
     - Послушай!  - Дрейк взъерошил каштановые волосы. - У нас с тобой
чудесное местечко,  никто не спорит!  Самый элегантный домик  на  всем
земном  шаре - но он хорош для нас двоих.  Во всяком случае я не вижу,
где мы с тобой найдем место для внеземного существа.
     Роуз начала волноваться. Она сняла очки и уложила их в футляр.
     - Доктор может остановиться в свободной комнате.  Он в  состоянии
сам  за  собой  ухаживать.  Я  с  ним говорила,  и он произвел на меня
прекрасное впечатление.  По сути дела,  от нас  не  требуется  ничего,
кроме элементарной приспособляемости.
     - Всего-то!  - хлопнул себя по ляжкам Дрейк.  - Да эти  гаукиняне
дышат цианидом!.. Интересно, как мы к этому приспособимся?
     - Он  носит  цианид  в  маленьком  цилиндрике.  Ты  его  даже  не
заметишь.
     - Чего еще я не замечу?
     - Больше  ничего.  Они  совершенно безобидны.  Господи,  они даже
вегетарианцы.
     - То есть? Мы должны скармливать ему за обедом стог сена?
     Нижняя губка Роуз задрожала.
     - Дрейк,  ты  умышленно  выводишь  меня  из себя!  На Земле полно
вегетарианцев, и никто из них не ест сено.
     - Ну а мы как будем питаться?  Он ведь посчитает нас каннибалами,
если мы станем есть мясо.  Я не  собираюсь  ради  него  переходить  на
салаты, предупреждаю!
     - Ты просто смешон!
     Роуз почувствовала  себя  беспомощной.  Она  сравнительно  поздно
вышла замуж.  Карьера к тому времени была почти сделана,  ей ничего не
хотелось  менять.  Она  занималась биологией на отделении естественных
наук в институте Дженикса  и  имела  на  своем  счету  свыше  двадцати
публикаций.   Другими   словами,  линия  жизни  была  намечена,  тропа
проложена,  она  готовила  себя  к  научной  деятельности  и   вечному
девичеству.  Даже  сейчас,  в  тридцать  пять  лет,  спустя  год после
замужества, она по-прежнему удивлялась своему состоянию.
     Временами Роуз впадала в растерянность, ибо не имела ни малейшего
понятия,  как надо обходиться с мужем.  Что вообще надо  делать,  если
супруг  начинает  упрямиться,  как  осел?  Об этом не упоминалось ни в
одном из ее курсов.  Женщина с независимым умом и блестящей  карьерой,
она не могла заставить себя прибегнуть к лести.
     - Это очень многое для меня значит.
     - Почему?
     - Потому,  Дрейк,  что,  если  он  проведет  здесь  хоть  немного
времени,  я  смогу  по-настоящему  его изучить.  Биология и психология
конкретных гаукинян,  как, впрочем, и других представителей внеземного
разума,  почти не изучались. Мы приблизительно знакомы с их историей и
социологией - но и все. Не понимаю, как ты можешь не видеть значимости
этого  события.  Он  поживет  с  нами,  мы будем за ним присматривать,
разговаривать с ним, изучать его повадки...
     - Меня не интересуют его повадки.
     - О, Дрейк, я перестаю тебя понимать.
     - Другими словами, я не такой, как всегда?
     - Да.
     Некоторое время   Дрейк  молчал.  Его  высокие  скулы  и  крупный
подбородок застыли в глубоком раздумье.
     Наконец он произнес:
     - Послушай,  мне приходилось слышать о гаукинянах  по  роду  моей
деятельности.  Ты  говоришь,  что  велись  исследования  в  области их
социологии,  но не биологии. Естественно. Причина в том, что гаукиняне
не любят, когда их изучают как вид; впрочем, не любим такого и мы. Мне
приходилось  беседовать   с   людьми,   обеспечивающими   безопасность
различных  гаукинянских  миссий  на Земле.  Как правило,  инопланетяне
находятся в отведенных им помещениях и покидают  их  только  в  случае
крайней необходимости. Им нечего делать в обществе землян. Несомненно,
мы вызываем у них такое же отвращение,  какое  они  вызывают  лично  у
меня.
     И я не понимаю, чем твой гаукинянин отличается от всех остальных.
Их вообще запрещено приглашать в гости, а уж допустить, чтобы он жил в
доме землянина... Вообще ни в какие ворота не лезет!
     - Все не так,  - устало произнесла Роуз.  - Я удивлена, что ты до
сих пор не понял,  Дрейк.  Он -  доктор.  Он  прилетел  к  нам,  чтобы
провести необходимые медицинские исследования.  Да, пребывание рядом с
людьми для него  мучительно.  Но  он  должен  завершить  свою  работу!
По-твоему,  нашим  докторам доставляет удовольствие ездить в тропики и
подставлять себя под укусы комаров?
     - При чем здесь комары?  - резко спросил Дрейк. - Комары-то здесь
при чем?
     - Ни при чем,  - опешила Роуз.  - Просто я о них подумала,  вот и
все. Вспомнила Рида и его эпопею с желтой лихорадкой.
     - Поступай как знаешь, - пожал плечами Дрейк.
     Поколебавшись, Роуз пролепетала:
     - Ты же на меня не сердишься,  правда?  - Ей показалось,  что эту
фразу произнесла маленькая девочка.
     - Нет.
     Но она поняла, что на самом деле муж очень сердит.

     Роуз с сомнением оглядела себя в высокое зеркало.  Она никогда не
отличалась  особой  красотой  и давно с этим смирилась,  тем более что
внешность не играла в ее жизни никакой  роли.  Менее  всего  внешность
могла  повлиять  на общение с обитателем планеты Гаукина.  Роуз мучило
другое.  Как справиться с ролью  хозяйки,  тактичной  по  отношению  к
внеземному существу и собственному мужу одновременно? Интересно, что в
результате окажется более сложным?
     Дрейк предупредил,  что  задержится  на  работе.  До  его прихода
оставалось более получаса. Роуз склонялась к мысли, что он нарочно все
подстроил,  дабы оставить жену наедине с проблемой. Ее охватило легкое
раздражение.
     Еще до полудня он позвонил ей в институт и сухо осведомился:
     - Когда ты его привезешь?
     - Часа через три, - так же коротко ответила она.
     - Хорошо. Как его зовут? Его гаукинянское имя?
     - Зачем  это  тебе?  -  Роуз  не  удалось скрыть холодные нотки в
голосе.
     - Будем считать,  что я провожу свое собственное исследование.  В
конце концов, он собирается заявиться в мой дом.
     - Ради всего святого,  Дрейк! Не переноси свои служебные проблемы
домой!
     - Почему же? - тонким и гаденьким голоском поинтересовался муж. -
Разве ты не делаешь то же самое?
     Все обстояло   именно   так,  и  Роуз  покорно  предоставила  ему
требуемую информацию.
     Впервые в жизни между ними возникло подобие ссоры.
     Усевшись перед высоким,  размером с человеческий рост,  зеркалом,
Роуз задумалась.  Не стоит, наверное, даже пытаться увидеть проблему с
его  точки  зрения.  Дело  было  в  том,  что  она  вышла   замуж   за
полицейского. Конечно, Дрейк был не простым полицейским, он был членом
Всемирной Комиссии по безопасности.
     Узнав об их союзе,  друзья Роуз просто опешили.  Сам по себе брак
явился  огромным  сюрпризом.  Но  если  уж  она  решила  выйти  замуж,
рассуждали  друзья,  то  почему  не за другого биолога,  не за химика,
наконец?  Как  ей  вообще  пришло  в  голову  связать  свою  жизнь   с
полицейским?  Никто,  конечно,  не высказывал своих соображений вслух,
однако...
     Поначалу она решительно отметала подобные сомнения. Человек волен
заключать  брак  по  своему  выбору  и  усмотрению,   и   нет   ничего
предосудительного  в том,  что женщина,  доктор философии,  выбирает в
супруги человека,  не преодолевшего  даже  начальных  рубежей  высшего
образования.  Кому какое дело?  Он был красив, по-своему умен и вполне
устраивал Роуз.
     И тем  не  менее  полностью  отделаться  от снобистских мыслей не
удавалось.  Она  свято  верила,  что   ее   работа   и   биологические
исследования  гораздо  важнее  деятельности мужа,  строго ограниченной
пределами его крошечного кабинета в здании ООН на Ист-Ривер.
     Разволновавшись, Роуз  подскочила  со стула,  глубоко вздохнула и
решила больше об этом не думать. Она отчаянно пыталась избежать ссоры.
Роуз мечтала, чтобы гаукинянин пожил у них в гостях, но в остальном ей
бы не хотелось ни в чем стеснять Дрейка.  Он и так пошел на  серьезные
уступки.

     Харг Толан спокойно стоял посреди гостиной,  когда она спустилась
по лестнице.  Он не сидел,  поскольку не  мог  сидеть  в  силу  своего
анатомического   строения,   а   стоял   на  двух  парах  конечностей,
расположенных  довольно  близко  друг  от  друга.  Третья  пара  имела
существенные  отличия  и свисала с той части тела,  которая у человека
называлась бы грудной клеткой.  Кожа его  была  твердой,  блестящей  и
бугристой, а в лице присутствовало что-то чужое, бычье. При этом он не
был откровенно отвратителен и даже прикрыл одеждой нижнюю часть  тела,
дабы не смущать пригласивших его людей.
     - Миссис Смоллет, - произнес доктор, - я ценю ваше гостеприимство
гораздо  выше,  чем могу выразить средствами вашего языка.  - При этом
гаукинянин поклонился,  и передние конечности на  мгновение  коснулись
пола.
     Роуз знала,  что  этот   жест   на   планете   Гаукина   означает
благодарность.  Больше  всего ее радовало,  что он неплохо изъясняется
по-английски. Строение рта и отсутствие резцов придавали присвист всем
шипящим звукам.
     - Мой муж придет с минуты на минуту,  - сказала она.  - Тогда  мы
сядем есть.
     - Ваш муж?  - В течение некоторого времени  гость  молчал,  потом
добавил: - Да, конечно.
     Роуз пропустила его замечание мимо ушей.  Среди  пяти  населяющих
обозримую  галактику  мыслящих  рас  существовал  постоянный  источник
взаимного непонимания.  Он касался половой жизни  и  сопутствующих  ей
социальных институтов. Так, например, понятие жены и мужа существовало
только  на  Земле.  Прочие  расы  могли   осознать   его   только   на
интеллектуальном уровне, на эмоциональном это не удавалось никому.
     - Я посоветовалась насчет меню с сотрудниками нашего института, -
сказала она. - Надеюсь, вы не будете сильно разочарованы.
     Гаукинянин стремительно  заморгал.  Роуз   вспомнила,   что   это
означало крайнее изумление.
     - Белки,  конечно,  вещь  полезная,  дорогая  миссис  Смоллет,  -
ответил он,  - но все, чего мне не хватает в вашей пище, я прихватил с
собой в форме концентратов.
     Белки действительно   были   полезны,   и   Роуз  ни  секунды  не
сомневалась  в  истинности  этого  утверждения.  За  диету  гостя  она
переживала   чисто   формально.  Открытие  жизни  на  других  планетах
позволило вывести интересную закономерность.  Несмотря на  то,  что  в
основе жизни могли лежать не белковые и даже не углеродные соединения,
все  цивилизации  имели  исключительно  белковое  происхождение.   Это
означало,  что  каждая  из пяти форм разумной жизни могла продержаться
достаточно долго на пище других четырех.
     Роуз услышала,  как  Дрейк  вставил  ключ в замочную скважину,  и
невольно напряглась.
     Надо признать, вел он себя правильно. Решительно войдя в комнату,
Дрейк без колебаний  вытянул  руку  в  сторону  гаукинянина  и  громко
произнес:
     - Добрый вечер, доктор Толан.
     Гаукинянин вложил  в  его  ладонь  огромную  и  неуклюжую  с виду
переднюю конечность,  и они вроде бы как пожали друг другу руки.  Роуз
уже  прошла  через  подобную  процедуру  и  знала жутковатое ощущение,
которое испытывает человек, дотрагиваясь до руки гаукинянина. Кажется,
прикасаешься к чему-то шершавому,  сухому и горячему.  Соответственно,
сообразила она,  гаукинянину  их  руки  должны  казаться  холодными  и
скользкими.
     Пока совершался ритуал приветствия,  Роуз воспользовалась случаем
и   внимательно   рассмотрела  конечность  пришельца,  являвшую  собой
великолепный   пример   конвергенционной   эволюции.   Морфологическое
развитие  пошло  по  совершенно  иному,  по  сравнению  с человеческой
кистью, пути, и тем не менее определенное сходство было налицо.
     Пальцев было четыре,  большой отсутствовал.  Каждый палец состоял
из пяти независимых  шарнирных  суставов.  Таким  образом,  отсутствие
большого   пальца   компенсировалось  способностью  имеющихся  пальцев
изгибаться наподобие щупалец.  Наиболее же интересным ей  как  биологу
показалось  то,  что каждый палец заканчивался крошечным рудиментарным
копытцем,  неразличимым  для  глаза  любителя.  Совершенно  ясно,  что
некогда  эти  копытца  использовались  для  бега,  как руки людей были
изначально приспособлены для лазания по деревьям.
     Дрейк достаточно дружелюбно поинтересовался:
     - Не испытываете ли вы каких-либо неудобств, сэр?
     - Что  вы,  - откликнулся гаукинянин.  - Ваша супруга чрезвычайно
предусмотрительна.
     - Не желаете ли выпить?
     Гаукинянин не ответил,  но  взглянул  на  Роуз,  слегка  наморщив
лицевые  мышцы,  что выражало определенную эмоцию,  содержание которой
было ей, к сожалению, незнакомо.
     Она нервно произнесла:
     - На Земле существует обычай пить жидкости,  содержащие  этиловый
спирт. Они оказывают на нас стимулирующее воздействие.
     - О,  понятно. Боюсь, что мне придется отказаться. Этиловый спирт
весьма отрицательно повлияет на мой метаболизм.
     - На землян он действует точно так  же,  -  кивнул  Дрейк.  -  Не
возражаете, если я выпью?
     - Разумеется, нет.
     Проходя к  серванту,  Дрейк оказался очень близко от Роуз,  и она
уловила только одно слово.
     - Боже!  - произнес он сдавленным шепотом,  умудрившись,  однако,
поставить в конце семнадцать восклицательных знаков.

     Гаукинянин за столом стоял.  Управляясь с приборами,  пальцы  его
совершали  чудеса  ловкости.  Роуз старалась не смотреть,  как он ест.
Каждый раз,  когда гаукинянин закладывал в широкий безгубый рот  пищу,
ей  казалось,  что  лицо  его  треснет.  При  жевании огромные челюсти
двигались из стороны в сторону.  Это лишний  раз  доказывало,  что  их
гость  произошел  от копытных животных.  Она поймала себя на том,  что
пыталась  представить,  как,  оставшись  наедине,  гаукинянин   начнет
пережевывать  собственную  отрыжку.  Потом она с ужасом подумала,  что
произойдет, если подобная мысль придет в голову ее мужу. Дрейк, тем не
менее, воспринимал происходящее довольно спокойно.
     Он даже поинтересовался:
     - Полагаю, доктор Толан, цилиндр на вашем боку содержит цианистый
калий?
     Роуз вздрогнула.   Цилиндр  вообще  ускользнул  от  ее  внимания.
Плоский, полукруглый металлический предмет, похожий на флягу для воды,
помещался на боку гаукинянина и был наполовину скрыт складками одежды.
Недаром Дрейк служил в полиции.
     - Совершенно верно, - ответил гость, ничуть не смутившись. Пальцы
с копытцами продемонстрировали уходящий в  угол  широкого  рта  тонкий
гибкий  шланг,  выкрашенный  под  желтоватую кожу.  Роуз почувствовала
неловкость, как будто ей показали интимную часть туалета.
     - Там в самом деле чистый цианистый калий? - спросил Дрейк.
     Гаукинянин смешно заморгал.
     - Надеюсь,  вы  не  усматриваете  в этом угрозу жителям Земли.  Я
знаю,  что этот газ для вас опасен,  но мне  достаточно  очень  малого
количества. В цилиндре пять процентов водородного цианида, остальное -
кислород.  Время от времени мне необходимо пососать трубку, утечка при
этом совершенно исключена.
     - Понятно. Вы в самом деле без него не можете?
     Роуз похолодела.  Подобные  вопросы  не  задаются  без тщательной
предварительной подготовки.  Нельзя предугадать, где находятся болевые
точки чуждой психологии. Похоже, Дрейк сознательно шел на конфликт. Он
мог с тем же успехом получить ответ и от  нее.  Или  решил  к  ней  не
обращаться?
     Гаукинянин сохранял видимое спокойствие.
     - Вы, кажется, не биолог, мистер Смоллет?
     - Нет, доктор Толан.
     - Но у вас тесные связи с миссис доктором Смоллет?
     Дрейк подавил улыбку.
     - Да,  я  состою  в браке с миссис доктором,  но это не делает из
меня биолога.  Я мелкий государственный служащий.  Друзья моей жены, -
добавил он, - называют меня полицейским.
     Роуз прикусила  с  внутренней  стороны  щеку.  В  данном   случае
гаукинянин  затронул  болезненную  струнку  чуждой ему психологии.  На
планете Гаукина существовала  строгая  кастовая  иерархия,  межцеховые
взаимоотношения были сильно ограничены. Дрейк об этом ничего не знал.
     Гаукинянин повернулся к Роуз:
     - С вашего разрешения,  доктор Смоллет, я немного расскажу вашему
мужу о нашей биохимии.  Вам это покажется неинтересным,  поскольку,  я
уверен, вы прекрасно в ней разбираетесь.
     - Несомненно, доктор Толан, - пробормотала она.
     - Видите  ли,  мистер  Смоллет,  -  заговорил  он,  - дыхательный
процесс вашего организма,  равно как и прочих дышащих воздухом существ
на  Земле,  зависит от определенных металлосодержащих ферментов.  Это,
как правило,  железо,  хотя иногда встречается и медь.  Так или иначе,
мельчайшие  добавки  цианида  вступают в реакцию с данными металлами и
парализуют  дыхательную  функцию   земного   организма.   Прекращается
поступление кислорода, а спустя несколько минут наступает смерть.
     На моей планете жизнь устроена  по-иному.  Ключевые  ферменты  не
содержат ни железа,  ни меди. По сути дела, в них вообще нет металлов.
Поэтому  моя  кровь  бесцветна.  Зато   в   нашей   крови   содержатся
органические   присадки,   которые   могут   существовать   лишь   при
определенной концентрации цианистого калия.  Несомненно,  подобный тип
белка  возник  в  результате миллионов лет эволюции в мире,  атмосфера
которого содержит в естественном состоянии несколько десятых  процента
водородного  цианида.  Его  наличие  в нашем воздухе поддерживается за
счет биологического цикла.  Различные микроорганизмы выделяют цианид в
виде свободного газа.
     - В вашем изложении мне все понятно и интересно,  доктор Толан, -
сказал Дрейк. - А что произойдет, если вы не будете им дышать? Вот так
просто погибнете? - Он громко щелкнул пальцами.
     - Не  совсем.  Это  нельзя сравнивать с попаданием цианида в вашу
атмосферу.  В моем  случае  его  отсутствие  будет  скорее  напоминать
медленное удушье.  У нас такое иногда случается в плохо проветриваемых
помещениях,  Бывает, что цианид поглощается, и его концентрация падает
ниже  необходимого  уровня.  Последствия  подобного  несчастья  весьма
болезненны и трудно поддаются лечению.
     Роуз отметила,  что  Дрейк  выслушал ответ с искренним интересом.
Пришелец, слава Богу, очень спокойно воспринял расспросы.
     Остаток обеда прошел спокойно и был почти приятен.
     Весь вечер Дрейк  именно  таким  и  оставался:  заинтересованным;
более того,  поглощенным происходящим.  Он полностью завладел беседой,
не давая Роуз и рта открыть.  Он и  в  самом  деле  затмевал  супругу,
которую выручала лишь профессиональная подготовка.
     Роуз смерила его мрачным взглядом и подумала: "Зачем вообще он на
мне женился?"

     Дрейк сидел, закинув нога на ногу, легонько барабанил пальцами по
подбородку и с любопытством разглядывал гаукинянина.  Пришелец  стоял,
широко расставив четыре ноги.
     - Мне довольно сложно думать о вас,  как о  докторе,  -  произнес
Дрейк.
     - Прекрасно понимаю,  - весело заморгал гаукинянин.  -  Мне  тоже
трудно думать о вас,  как о полицейском. В моем мире полицейские очень
своеобразные и выдающиеся люди.
     - Вот  как?  -  сухо откликнулся Дрейк и переменил тему:  - Как я
понял, вы здесь не на отдыхе?
     - Нет,  я  весьма  загружен  делами.  Собираюсь  исследовать  эту
странную  планету,  которую  вы  называете  Земля.  У  нас  ею   никто
по-настоящему не занимался.
     - Странную? - переспросил Дрейк. - В чем же странность?
     Гаукинянин взглянул на Роуз:
     - Он знает об Ингибиционной Смерти?
     - У моего мужа очень важная работа,  - смутилась она,  - боюсь, у
него нет времени выслушивать подробности моих исследований.
     Роуз понимала,  что ведет себя неадекватно, и вновь почувствовала
неясную эмоцию гаукинянина.
     Пришелец повернулся к Дрейку:
     - Меня  всегда  поражало,  как  мало  вы,   земляне,   знаете   о
собственных необычных свойствах. Вот смотрите. Галактику населяют пять
разумных рас.  Все они развивались независимо,  и тем не менее  сумели
прийти  к  общему пониманию.  Похоже,  что для окончательного расцвета
разума требуется приложить немного  косметики.  Оставляю  этот  вопрос
философам.  Думаю,  мне  не  стоит  вам  растолковывать такие моменты,
поскольку вы прекрасно разбираетесь в этом сами.
     Так вот,  когда  различия  между  мыслящими расами были тщательно
изучены,  оказалось,  что именно вы, земляне, наиболее уникальны. Так,
например, только на Земле жизнь зависит от влияющих на процесс дыхания
металлических ферментов.  И только для вас водородный цианид  является
ядом.  Только вы произошли не от жвачных животных.  И, самое, пожалуй,
интересное: вы - единственная форма разумной жизни, которая прекращает
расти с достижением зрелости.
     Дрейк улыбнулся.  Роуз почувствовала,  как  забилось  ее  сердце.
Самым   красивым  в  Дрейке  была  его  улыбка,  и  он  так  умело  ею
пользовался. Это была не фальшивая и не натянутая улыбка. Муж привыкал
к  присутствию существа из другого мира.  Он старался ему понравиться,
он делал это для нее.  Мысль так  пришлась  ей  по  сердцу,  что  Роуз
несколько  раз  повторила  ее  про  себя.  Он  старается ради нее,  он
любезничает с гаукинянином!
     Продолжая улыбаться, Дрейк произнес:
     - Вы не выглядите слишком крупным,  доктор  Толан.  По-моему,  вы
выше  меня  на  один  дюйм,  другими словами,  в вас шесть футов и два
дюйма.  Означает ли это,  что вы еще молоды,  или остальные  обитатели
вашего мира еще меньше?
     - Ни то ни другое,  - ответил гаукинянин.  - С годами  мы  растем
медленнее.  В  моем возрасте на один дюйм уходит около пятнадцати лет,
но - и это важно - мы никогда не перестаем расти окончательно.  Ну  и,
разумеется, мы никогда окончательно не умираем.
     Дрейк вытаращил глаза,  и даже Роуз непроизвольно  выпрямилась  и
оцепенела.  Это было что-то новое. Ни о чем подобном не докладывала ни
одна из отправлявшихся на планету Гаукина  экспедиций.  Роуз  едва  не
завизжала   от   волнения,   но   вовремя  сдержалась  и  предоставила
возможность говорить Дрейку.
     - Никогда окончательно не умираете? - переспросил он. - Не хотите
ли вы сказать, сэр, что обитатели планеты Гаукина бессмертны?
     - Никто  не может быть бессмертным в истинном смысле этого слова.
Всегда есть несчастные случаи,  а если  с  ними  не  везет,  то  можно
помереть  со  скуки.  Немногие  из  нас  живут  более нескольких ваших
столетий.  Между  тем  крайне  неприятно  думать,  что  смерть   может
наступить не по твоей воле. Нам это представляется ужасным. Одна мысль
о том,  что смерть способна прийти вопреки моему желанию,  вызывает  у
меня дрожь.
     - Мы к этому привыкли, - безрадостно проворчал Дрейк.
     - Вы,  земляне,  живете  с  этой  мыслью,  мы - нет.  Поэтому нас
тревожит тот факт,  что за последние годы частота Ингибиционной Смерти
заметно возросла.
     - Вы  мне  еще  не  объяснили,  -  заметил  Дрейк,  -  что  такое
Ингибиционная Смерть. Но позвольте я выскажу свою догадку. Является ли
Иигибиционная Смерть патологическим прекращением роста?
     - Именно так.
     - Как скоро наступает смерть после прекращения роста?
     - В   течение   года.   Это   тяжелая,  трагическая  и  абсолютно
неизлечимая болезнь.
     - Что является ее причиной?
     Гаукинянин долго молчал,  а когда  заговорил,  голос  его  звучал
сдавленно и тревожно:
     - Мистер Смоллет, нам ничего неизвестно о причинах этой болезни.
     Дрейк задумчиво   кивнул.  Роуз  следила  за  разговором,  словно
зритель на теннисном корте.
     - Почему  для  изучения болезни вы прилетели на Землю?  - спросил
Дрейк.
     - В  силу уникальности землян.  Они - единственная мыслящая раса,
которая обладает  иммунитетом.  Ингибиционной  Смерти  подвержены  все
остальные цивилизации. Ваши биологи об этом знают, миссис Смоллет?
     Он обратился к Роуз так неожиданно, что она вздрогнула.
     - Нет, не знают.
     - Не  удивительно.  Это  стало   известно   благодаря   последним
открытиям. При Ингибиционной Смерти легко ошибиться в диагнозе, к тому
же на  других  планетах  она  встречается  гораздо  реже.  Это  весьма
странная вещь,  тут можно пофилософствовать.  Заметьте, заболеваемость
Смертью самая высокая в моем мире,  ближайшем к Земле.  С удалением от
вашей планеты заболеваемость понижается, реже всего Смерть встречается
на планетах Темпоры,  при этом  сама  Земля  обладает  иммунитетом.  И
секрет  его следует искать в биохимии землян.  Представляете,  о каком
важном открытии может идти речь?
     - Послушайте,  - остановил его Дрейк. - Наверное, утверждать, что
земляне обладают иммунитетом,  нельзя. С моей точки зрения, у нас этой
болезнью  поражены  сто  процентов  населения.  Все  земляне перестают
расти,  и все  земляне  умирают.  Другими  словами,  мы  все  страдаем
Ингибиционной Смертью.
     - Вовсе нет.  Земляне живут еще семьдесят лет  после  прекращения
роста.  Это не та Смерть,  с которой приходится иметь дело нам.  У вас
скорее  противоположная  проблема  -  неконтролируемый  рост   клеток,
который вы называете раком. Но я, кажется, вас утомил.
     Роуз энергично  запротестовала.  Дрейк   ее   поддержал,   однако
гаукинянин решительно сменил тему разговора.
     Именно тогда Роуз почувствовала  первые  уколы  подозрительности,
ибо  Дрейк  начал запутывать Харга Толана,  раздражать его,  дразнить,
отчаянно пытаясь вернуть разговор в прежнее русло. Делал он это весьма
профессионально  и ненавязчиво,  но Роуз хорошо знала своего супруга и
понимала, к чему он клонит. Да и к чему он мог клонить, как не к тому,
чего требовала его профессия.
     Словно в ответ на ее мысли гаукинянин произнес фразу, которая тут
же принялась крутиться в мозгу Роуз, как треснувшая пластинка.
     Он спросил:
     - Вы, кажется, полицейский?
     - Да, - коротко ответил Дрейк.
     - В таком случае я хочу обратиться к вам с просьбой. Я весь вечер
собирался заговорить на эту тему,  но не решался,  поскольку не  хотел
обременять пригласивших меня в гости людей.
     - Мы сделаем все, что в наших силах.
     - Я  очень интересуюсь жизнью землян.  Полагаю,  большинство моих
соотечественников не разделяют подобного любопытства.  Мне бы хотелось
побывать в одном из полицейских участков вашей планеты.
     - Я  не  работаю  в  полиции  в  том  смысле,  как  вы  себе  это
представляете,  - осторожно ответил Дрейк. - Хотя у меня хорошие связи
с Управлением полиции Нью-Йорка. Я легко могу все устроить. Завтра?
     - Это  было  бы замечательно.  Смогу ли я посетить Бюро пропавших
без вести?
     - Что?
     Гаукинянин подобрал  под  себя  все  четыре  ноги;  казалось,  он
пытается сосредоточиться.
     - Видите ли,  это мое  давнишнее  хобби.  Такой  вот  причудливый
интерес. Полагаю, у вас есть группа офицеров, в чьи обязанности входит
розыск пропавших мужчин?
     - А  также детей и женщин,  - добавил Дрейк.  - Но почему это вас
так интересует?
     - Опять-таки  в  силу  вашей  уникальности.  На  нашей планете не
существует такого понятия,  как пропавший без вести.  Вряд ли я  сумею
объяснить   вам  весь  механизм,  но  жители  других  миров  чувствуют
присутствие друг друга,  особенно если между ними  существует  сильная
эмоциональная привязанность. Мы всегда знаем точно, кто где находится,
о какой бы части планеты ни шла речь.
     Роуз снова  заволновалась.  Все  научные  экспедиции  на  планету
Гаукина  сталкивались  с  непреодолимыми  трудностями,  связанными   с
эмоциональными  проблемами местных жителей,  и вот перед ней существо,
которое говорит об этом совершенно свободно,  более  того,  хочет  все
объяснить!
     Она позабыла о Дрейке и вмешалась в беседу:
     - Вы  и  сейчас  чувствуете  присутствие своих соплеменников?  На
Земле?
     - Вы имеете в виду на таком расстоянии?  - уточнил гаукинянин.  -
Нет,  боюсь,  что нет. Но вы понимаете важность затронутой проблемы. Я
хочу  связать  воедино  все  уникальные особенности Земли.  Кто знает,
может  быть,  если  нам  удастся  выяснить,  почему  вы  не   ощущаете
присутствие  других  людей,  мы  сумеем  найти  и  секрет иммунитета к
Ингибиционной  Смерти.  Кроме  того,  мне  представляется  чрезвычайно
интересным,   как  вообще  мог  возникнуть  разум  среди  существ,  не
способных ощущать друг друга. Как, например, может землянин знать, что
он создал дружную,  удачную ячейку общества,  семью? Откуда, например,
вы двое, знаете, существует ли между вами истинная связь?
     Роуз непроизвольно кивнула. Как ей не хватало такого чувства!
     Дрейк ограничился улыбкой.
     - У  нас есть свои способы.  Нам так же трудно объяснить значение
слова "любовь", как вам - передать суть ваших ощущений.
     - Полагаю.  И все же,  мистер Смоллет,  скажите откровенно,  если
миссис Смоллет выйдет из этой комнаты и  зайдет  в  другую,  а  вы  не
будете этого видеть,  вы действительно не сможете определить,  где она
находится?
     - Не смогу.
     - Поразительно!..  -  пробормотал  гаукинянин.  После  некоторого
колебания он добавил:  - Пожалуйста,  не обижайтесь, но мне это крайне
неприятно.

     После того как свет в спальне был погашен,  Роуз трижды подходила
к двери,  приоткрывала ее и выглядывала в щелку.  Она чувствовала, что
Дрейк на нее смотрит.  Наконец с искренним  недоумением  в  голосе  он
поинтересовался:
     - В чем дело?
     - Я хочу с тобой поговорить, - прошептала она.
     - Боишься, что наш приятель подслушивает?
     Роуз вернулась к кровати и положила голову на его подушку,  чтобы
шептать еще тише.
     - Почему ты заговорил с доктором Толаном об Ингибиционной Смерти?
     - Меня интересует твоя работа,  Роуз.  Ты всегда хотела,  чтобы я
проявлял к ней интерес.
     - Мне  не  нравится  твой  сарказм,  -  яростно  прошипела   она.
Прошептать это еще яростнее не удалось бы никому. - Я знаю, что у тебя
здесь свой интерес. Полицейские штучки. Да?
     - Поговорим завтра, - ответил Дрейк.
     - Нет, сейчас.
     Он просунул  руку  под  голову  жены и приподнял ее.  На какой-то
сумасшедший момент ей показалось,  что сейчас он ее  поцелует,  просто
поцелует, повинуясь импульсу, как иногда поступают мужья... или как ей
казалось,  они поступают.  Дрейк никогда так не делал.  Не  сделал  он
этого и на сей раз.
     Он просто придвинул ее к себе и прошептал:
     - Почему тебя это так взволновало?
     Рука его больно давила  на  шею,  Роуз  напряглась  и  попыталась
отстраниться.
     - Прекрати, Дрейк. - Теперь она говорила уже не шепотом.
     - Не задавай никаких вопросов и вообще не вмешивайся,  - произнес
он. - Ты делаешь свою работу, а я - свою.
     - В моей работе все открыто. У меня нет никаких секретов.
     - В моей все по-другому,  как и следует из ее сути.  Но кое-что я
тебе  скажу.  Наш  шестиногий  друг  находится  в  этом доме по вполне
определенной причине.  Тебя  выбрали  не  случайно,  и  вовсе  не  как
биолога, занимающегося данной проблемой. Известно ли тебе, что два дня
назад он наводил обо мне справки в Комиссии?
     - Ты шутишь?
     - Не верь ему ни на секунду.  Здесь такие глубины  -  тебе  и  не
снилось.  Но это уже мое дело,  и распространяться я не собираюсь.  Ты
поняла?
     - Нет, но, если ты настаиваешь, я не стану задавать вопросов.
     - Тогда спи.
     Она лежала  на спине,  боясь пошевелиться,  в то время как минуты
текли,  слагаясь в четверти часа.  Роуз пыталась собрать случившееся в
цельную  картинку;  даже после слов Дрейка формы и цвета не совпадали.
Интересно,  что сказал бы муж,  если бы узнал,  что она записала  весь
разговор на пленку!
     В этот момент она отчетливо вспомнила один  эпизод,  в  то  время
воспринятый как шутка.  В конце долгого вечера гаукинянин повернулся в
ее сторону и мрачно произнес:
     - Доброй ночи, миссис Смоллет. Вы самая очаровательная хозяйка.
     Тогда она едва удержалась от смеха.  Ну как он может называть  ее
очаровательной хозяйкой? Для него она могла быть только ужасом, уродом
с недостающими конечностями и отвратительно узким лицом.
     Но едва   гаукинянин  разродился  этой  совершенно  бессмысленной
фразой  вежливости,  Дрейк  побледнел!  В   глазах   его   промелькнул
неприкрытый ужас.
     Никогда раньше Роуз не видела,  чтобы ее муж проявлял  страх  или
нечто подобное, и картина внезапной паники оставалась перед ее глазами
до тех пор, пока она не впала в сонное забытье.

     Только к  полудню  следующего  дня  Роуз  добралась   до   своего
кабинета.  Она дождалась,  пока Дрейк и гаукинянин уйдут по делам, ибо
не хотела отцеплять при них крошечный магнитофон,  который  прикрепила
накануне  вечером  к  спинке  кресла Дрейка.  Она не собиралась делать
запись тайком от мужа,  просто он задержался на работе,  а сказать про
магнитофон при гаукинянине она,  конечно,  не могла.  Позже, когда все
уляжется...
     Использование магнитофона  не  считалось  чем-то особенным.  Надо
было записать выражения и интонацию  гостя  для  дальнейшего  изучения
специалистами  института.  А  спрятала Роуз его для того,  чтобы никто
лишний раз не волновался,  и все вели себя естественно.  Теперь же она
решила  не  относить магнитофон в институт вообще.  Он послужит другой
цели. Весьма неприглядной цели.
     Она решила проследить за Дрейком.
     Роуз прикоснулась пальцами к маленькой коробочке и  непроизвольно
подумала,  как пройдет этот день у ее мужа.  Социальные контакты между
различными мирами еще не стали обыденностью,  и  появление  на  улицах
города  гаукинянина могло собрать толпы народа.  Но Дрейк выдержит,  в
этом она не сомневалась. Дрейк все выдержит.
     Роуз еще   раз   прослушала  звуки  прошедшего  вечера,  повторяя
наиболее любопытные места. Слова Дрейка ее разочаровали. С чего бы это
гаукинянин заинтересовался ими персонально? С другой стороны, врать ей
Дрейк не станет.  Хорошо бы перепроверить информацию через Комиссию по
безопасности...  Нет!  Она почувствовала неловкость от одной лишь этой
мысли; Дрейк никогда бы не стал ее обманывать.
     А в  общем-то...  Ну  почему  бы  Харгу  Толану  не навести о них
справки?  Он мог  точно  так  же  поинтересоваться  данными  остальных
биологов института.  Нет ничего необычного в стремлении подобрать себе
дом, приятный по собственным меркам, какими бы те ни были.
     А даже  если  он...  даже если он наводил справки только о них...
почему это вызвало такую перемену в Дрейке: от крайней враждебности до
крайней заинтересованности?  Несомненно, Дрейк многого не договаривал.
Один Бог знает, как много.
     Мысли Роуз  медленно  вращались  вокруг  возможности  межзвездных
интриг.  До сих пор среди пяти населяющих галактику  мыслящих  рас  не
наблюдалось  никаких  проявлений  враждебности или взаимной неприязни.
Может быть, в силу того, что жили они достаточно далеко друг от друга.
Расстояние   делало   невозможными  даже  поверхностные  контакты.  Ни
экономические, ни политические интересы разных миров не пересекались.
     Но таково  ее личное мнение.  Роуз не являлась членом Комиссии по
безопасности.  И если конфликт все-таки имел место,  если существовала
опасность, и были основания полагать, что гаукинянин прибыл с немирной
целью - Дрейк бы об этом знал.
     Хотя, как   сказать?  Вряд  ли  он  занимает  достаточно  высокую
должность,  чтобы его информировали об опасностях, связанных с визитом
доктора  с  планеты  Гаукина.  Роуз  всегда  представляла  его  мелким
клерком, и он не пытался развеять этот образ. И тем не менее...
     А вдруг он далеко не мелкий клерк?
     От одной мысли ее передернуло.  Это  уже  походило  на  шпионские
романы  с переодеваниями,  которые так любили в двадцатом веке,  когда
еще существовали такие понятия, как "атомные секреты".
     Мысль о  переодеваниях  оказалась решающей.  В отличие от Дрейка,
она не была настоящим полицейским и не  могла  даже  представить,  как
поступил   бы   полицейский   на   ее   месте.   Но  Роуз  знала,  как
проворачивались такие дела в старинных романах.
     Она положила  перед  собой лист бумаги,  взяла карандаш и провела
вертикальную черту посередине.  Одну  половину  листа  она  озаглавила
"Харг  Толан",  вторую  -  "Дрейк".  Под  "Харгом  Толаном"  написала:
"профессия", после чего задумчиво добавила три вопросительных знака. В
конце  концов,  никто  ведь не знал,  доктор он или межзвездный агент.
Какими  доказательствами  располагал  в   этом   отношении   институт?
Никакими,  кроме собственных же утверждений гостя. Может быть, поэтому
Дрейк так упорно расспрашивал его  об  Ингибиционной  Смерти?  Заранее
проработал эту тему и пытался поймать гаукинянина на ошибке?
     Просто голова кругом!..
     Роуз вскочила  и решительно вышла из кабинета.  Покидая институт,
она никому не сказала ни слова,  даже не предупредила секретаря,  куда
она отправилась и когда вернется.
     Выйдя на улицу,  она тут же спустилась на третий уровень подземки
и  дождалась  пустого  купе.  Последующие  две  минуты  показались  ей
вечностью.  Непослушными  губами  Роуз  произнесла  в   микрофон   над
сиденьем:
     - Нью-йоркская медицинская академия.
     Дверцы кабинки   закрылись,  поезд  понесся  вперед,  с  шипением
рассекая воздух.

     За последние  двадцать  лет  нью-йоркская  медицинская   академия
значительно  выросла  как  вширь,  так  и  в  высоту.  Одна библиотека
занимала целое  крыло  на  третьем  этаже.  Разумеется,  если  бы  все
содержащиеся   в   ней   книги,  брошюры  и  журналы  хранились  в  их
первоначальной печатной форме,  не хватило бы и всего  здания.  Ходили
слухи,  что  количество печатной периодики будет ограничено последними
пятью годами вместо десяти, как было сейчас.
     Как член   академии,   Роуз   имела   свободный  доступ  ко  всем
материалам. Она стремительно направилась в отдел внеземной медицины. К
огромной ее радости, там никого не оказалось.
     Наверное, умнее было бы прибегнуть к помощи библиотекаря, но Роуз
решила  этого не делать.  Чем тоньше и уже будет ее след,  тем труднее
будет Дрейку его взять.
     Она самостоятельно   бродила   вдоль  полок,  тревожно  перебирая
пальцами корешки книг и журналов.  Литература была главным образом  на
английском,  хотя  попадалось много книг на немецком и русском языках.
По странной  иронии  не  оказалось  ни  одной,  написанной  внеземными
символами.  Где-то  они,  конечно,  хранились,  но  доступ к ним имели
только официальные переводчики.
     Блуждающий взгляд  и палец Роуз остановились.  Она нашла то,  что
искала.
     Вытащив со  стеллажа  с  полдюжины  томов,  она  разложила  их на
небольшом темном столике,  открыла первый том:  "Очерки по Ингибиции".
Быстро пролистав книгу, она обратилась к списку авторов. Среди них был
и Харг Толан.
     Роуз просмотрела  подряд  все сноски,  затем вернулась к полкам в
поисках переводов.
     В Академии  она  провела  более двух часов.  Под конец ей удалось
установить следующее - на планете Гаукина  жил  и  работал  доктор  по
имени Харг Толан, считающийся специалистом по Ингибиционной Смерти. Он
был  связан  с  гаукинянским  научно-исследовательским  обществом,   с
которым их институт вел активную переписку.  Разумеется,  побывавший у
них пришелец мог просто выдавать себя за доктора Харга Толана с  целью
втереться в доверие.
     Роуз вытащила лист бумаги и там,  где стояло слово "профессия"  с
тремя вопросительными знаками, заглавными буквами написала "ДА". Затем
вернулась в институт.  В четыре часа вечера она снова сидела за  своим
столом.  Она  перезвонила  в  приемную  и  предупредила,  что не будет
отвечать ни на какие звонки, после чего заперла дверь.
     В колонке, озаглавленной "Харг Толан", возникли два вопроса:
     "Почему Харг Толан прилетел на Землю один?"
     Оставив достаточно места,  Роуз приписала: "Почему его интересует
Бюро пропавших без вести?"
     Несомненно, об  Ингибиционной  Смерти он рассказал ей всю правду.
Из  того,  что  она  вычитала  в  Академии,   выходило,   что   Смерть
представляла  серьезнейшую  проблему для медицины планеты Гаукина.  Ее
боялись больше,  чем на Земле боятся рака.  Если бы гаукиняне  всерьез
полагали, что ответ может быть найден на Земле, они бы прислали хорошо
укомплектованную научную экспедицию.  Неужели недоверие  и  подозрение
побудили их ограничиться только одним исследователем?
     О чем еще говорил накануне гость?  Заболеваемость  Смертью  самая
высокая  в  его  мире,  ближайшем  к Земле,  и самая низкая в наиболее
удаленной от Земли цивилизации.  Если присовокупить сюда вычитанную  в
библиотеке информацию о том,  что частота заболевания резко возросла с
момента установления с Землей межзвездных контактов...
     Роуз медленно  и  неохотно  приходила к страшному выводу.  Жители
планеты  Гаукина  могли  решить,  что  Земля   сумела   справиться   с
Ингибиционной   Смертью  и  теперь  преднамеренно  распространяет  это
заболевание  среди  народов  галактики,  намереваясь  стать   звездным
лидером.
     Роуз в  ужасе  отбросила  эту  мысль.  Подобное  было  совершенно
исключено.  Во-первых,  Земля  никогда  не пошла бы на такой поступок,
во-вторых, она не смогла бы осуществить подобный замысел с технической
точки зрения.
     В плане научного развития обитатели планеты Гаукина ни в  чем  не
уступали землянам. Смерть пришла на их планету более тысячи лет назад,
и медицина гаукинян оказалась совершенно бессильна.  Разумеется, Земля
не   успела  бы  за  короткий  срок  провести  успешные  биохимические
исследования.  Вообще,  насколько было известно Роуз,  никто из земных
биологов и врачей никогда не занимался патологией гаукинян.
     Между тем все указывало на то,  что Харг Толан прибыл на Землю  с
сильными  подозрениями  -  и  с  такими  же  подозрениями был на Земле
принят.
     Роуз осторожно вывела под вопросом "Почему Харг Толан прилетел на
Землю  один?"  ответ:  "На  планете   Гаукина   считают,   что   Земля
распространяет Ингибиционную Смерть".
     Но что тогда означали его расспросы о Бюро пропавших  без  вести?
Как  ученый,  Роуз  относилась  к  собственным  теориям  с беспощадной
строгостью.  В общую схему должны  укладываться  все  факты,  все,  до
единого,  а не только некоторые.  Бюро пропавших без вести!.. Если это
хитрый ход,  придуманный,  чтобы пустить Дрейка по ложному  следу,  то
сделан он был спустя всего час после обсуждения Ингибиционной Смерти.
     А может,  замысел состоял в том,  чтобы изучить Дрейка? Если так,
то  зачем?  Или  это  и есть главная цель гостя?  Гаукинянин наводил о
Дрейке справки,  прежде чем прийти к ним в дом.  Может быть,  для него
важно,  что  Дрейк  полицейский  и  имеет  доступ  в  Бюро  без  вести
пропавших?
     Но почему? Зачем?
     Роуз сдалась и перешла к колонке,  озаглавленной "Дрейк". И тогда
вопрос оформился самостоятельно, не при помощи чернил, ручки и бумаги,
а яркими, сияющими в сознании буквами: "Почему он на мне женился?"
     Роуз прикрыла глаза руками,  чтобы приглушить неприятный, режущий
свет.
     Они повстречались  совершенно случайно,  около года назад,  когда
Дрейк  переехал  в  ее  многоквартирный  дом.   Вежливые   приветствия
мало-помалу  переросли  в дружеские беседы,  которые,  в свою очередь,
перешли в совместные обеды в ближайшем ресторанчике.  Все  было  очень
приятно,   нормально   и  здорово.  Роуз  не  успела  оглянуться,  как
влюбилась.
     Когда он   сделал   ей   предложение,   она   обрадовалась...   и
растерялась.  Хотя тогда это показалось  ей  вполне  естественным.  Он
оценил ее ум и манеры.  Она была симпатичной девушкой. Из нее вышла бы
хорошая супруга и отличный спутник жизни.
     Роуз перепробовала  все объяснения и наполовину поверила в каждое
из них. Ей не хватало только другой половины. Не то чтобы она видела в
Дрейке серьезные недостатки.
     Как супруг,  он всегда был внимателен,  заботлив и  воспитан.  Их
семейная жизнь строилась не на страсти, но вялые эмоциональные запросы
женщины тридцати с лишним  лет  худо-бедно  удовлетворялись.  В  конце
концов, ей не девятнадцать. Чего она ждала?
     Вот и ответ. Ей не девятнадцать. Она не красива, не очаровательна
и не ослепительна. Чего она ждала? Могла ли она рассчитывать на Дрейка
- красивого,  крутого парня,  не обременяющего себя  интеллектуальными
поисками? За все месяцы совместной жизни он ни разу не поинтересовался
ее делами и ни разу не поделился своими проблемами.  Почему,  в  самом
деле, он на ней женился?
     На этот вопрос она не находила ответа;  впрочем, вопрос и не имел
отношения к тому,  что она собиралась сделать. Все это лишнее, яростно
убеждала  себя  Роуз;  все  это  детские  отговорки,  отвлекающие   от
конкретной задачи, которую она перед собой поставила. В результате она
вела себя как девятнадцатилетняя девушка,  не  имея  к  этому  никаких
хронологических оснований.
     Роуз заметила,  что грифель карандаша сломался,  и взяла новый. В
колонке,  озаглавленной "Дрейк",  она написала: "Почему он подозревает
Харга Толана?" и провела стрелку, указывающую на другую колонку.
     Написанное там  являлось  вполне  удовлетворительным объяснением.
Если Земля распространяет Ингибиционную Смерть,  или властям известно,
что   ее   подозревают  в  подобном  деянии,  тогда  естественно,  что
правительство ожидает ответных действий со стороны других цивилизаций.
В   этом  случае  все  походило  на  подготовку  к  первой  в  истории
межзвездной  войне.  Ужасно,  но,  по  крайней  мере,  укладывается  в
определенную схему.
     Теперь оставался второй вопрос,  тот, на который Роуз не находила
ответа. Она медленно написала на листе: "Почему Дрейк испугался, когда
Толан сказал: "Вы самая очаровательная хозяйка"?"
     Попробуем восстановить эту сцену. Гаукинянин произнес фразу самым
безобидным,  вежливым, будничным тоном - и Дрейк застыл от ужаса. Роуз
снова   и   снова   прослушивала  записанный  разговор.  Землянин  мог
произнести нечто подобное,  покидая  заурядную  вечеринку.  Пленка  не
сохранна  выражения  лица Дрейка,  но Роуз очень хорошо его запомнила.
Глаза Дрейка вспыхнули ненавистью и страхом, а Дрейк никогда ничего не
боялся.  Что  же  он нашел страшного во фразе "Вы самая очаровательная
хозяйка"? Что могло так вывести его из себя? Ревность? Абсурд. Или ему
показалось,  что  это сказано в насмешку?  Возможно,  но маловероятно.
Похоже, Толан говорил искренне.
     Роуз сдалась   и   поставила   под   вторым   вопросом   огромный
вопросительный знак.  Теперь на ее листке стояло два вопроса,  один  в
графе  "Харг  Толан",  другой  - в графе "Дрейк".  Была ли связь между
интересом Толана к пропавшим  без  вести  и  реакцией  Дрейка  на  его
вежливую фразу? Роуз ее не видела.
     Она опустила голову на руки.  В кабинете темнело,  и вдруг как-то
внезапно   навалилась  усталость.  Какое-то  время  Роуз  пребывала  в
причудливом состоянии между сном и бодрствованием, когда мысли и слова
вырываются из-под контроля сознания и произвольно бродят в голове.  Но
как  бы  они  ни  скакали,  какие  бы  сюрреалистические   фигуры   ни
вытанцовывали,  все возвращалось к одной-единственной фразе: "Вы самая
очаровательная хозяйка".  Временами ее произносил сухой,  безжизненный
голос  Харга  Толана,  иногда - дрожащий,  взволнованный голос Дрейка.
Когда говорил Дрейк,  голос его был полон любви,  той самой, о которой
она никогда от него не слышала.  Ей нравилось,  когда фразу произносил
Дрейк.
     Роуз вздрогнула и пробудилась.  В кабинете стемнело, и она зажгла
настольный свет,  заморгав и нахмурившись.  Очевидно,  в полудреме  ей
пришла в голову новая мысль.  Была еще одна фраза, которая чрезвычайно
расстроила Дрейка... Какая же?
     Роуз задумалась,  лоб  ее  пересекла  морщинка.  Это произошло не
вчера. И на пленку не попало, а значит, все случилось раньше...
     Ничего не лезло в голову, и Роуз начала нервничать.
     Взглянув на часы, она обмерла - почти восемь. Ее уже ждут.
     Домой, однако, не хотелось.
     Роуз медленно  взяла  со  стола  лист,  на   котором   записывала
пришедшие  за  день  мысли,  порвала  его на мелкие клочки и бросила в
маленькую атомную пепельницу на столе. Последовала мгновенная вспышка,
и  от  них  не осталось даже пепла.  Если бы еще и от мыслей ничего не
осталось!..
     Бесполезно. Все равно надо идти домой.

     Как оказалось,  ее не ждали. Выходя из подземки, она увидела, как
Дрейк и гаукинянин выбираются из гиротакси.  Таксист в  последний  раз
ошеломленно взглянул на своих пассажиров, после чего поднялся в воздух
и пропал из виду.  Следуя молчаливому соглашению,  никто из  троих  не
проронил ни слова до тех пор, пока все не вошли в дом.
     - Надеюсь,  у вас был удачный день,  доктор Толан?  -  равнодушно
поинтересовалась Роуз.
     - Очень.  А также,  как  мне  кажется,  весьма  примечательный  и
продуктивный.
     - Удалось ли вам перекусить?  - Несмотря на то,  что сама  она  с
самого утра ничего не ела, голода Роуз совершенно не испытывала.
     - Да, конечно.
     - Нам прислали обед и чай, и еще сандвичи, - устало сказал Дрейк.
     - Здравствуй,  Дрейк,  -  поприветствовала  его   Роуз,   впервые
обратившись лично к нему.
     - Ага, - бросил он, не глядя в ее сторону.
     - Ваши помидоры - замечательная вещь,  - заметил гаукинянин. - Ни
один из наших овощей  не  сравнится  с  ними  по  вкусу.  Я,  кажется,
проглотил  не меньше двух дюжин,  кроме того,  выпил бутылку томатного
сока.
     - Кетчупа, - уточнил Дрейк.
     - Как прошло посещение Бюро пропавших без вести,  доктор Толан? -
спросила Роуз. - В самом деле продуктивно?
     - Совершенно верно. Да.
     Поправляя подушки на диване, Роуз повернулась к гостю спиной.
     - В чем же?
     - Весьма примечательно, что большинство пропавших без вести людей
- мужчины. Как правило, жены заявляют о пропаже мужей. Обратного почти
никогда не происходит.
     - О,  тут нет ничего загадочного,  доктор  Толан.  Вы  просто  не
знаете  сложившейся  на Земле экономической ситуации.  На этой планете
ведущую роль в семье играет,  как правило,  мужчина.  Именно его  труд
позволяет  содержать  семью.  Жена тоже работает,  но в ее обязанности
входит, главным образом, забота о доме и детях.
     - Вот уж действительно, никогда бы не подумал!
     - Бывают исключения,  - вставил Дрейк.  - Моя жена,  например,  в
состоянии жить совершенно самостоятельно.
     Роуз бросила на него быстрый взгляд. Нет ли здесь сарказма?
     - Значит,  вы полагаете, миссис Смоллет, - произнес гаукинянин, -
что женщине сложнее потеряться в силу ее экономической зависимости  от
мужчины?
     - Вы весьма обтекаемо выразились,  -  улыбнулась  Роуз,  -  но  в
принципе все правильно.
     - Считаете ли вы нью-йоркское Бюро по розыску пропавших без вести
типичным примером подобных учреждений по всей планете?
     - Да, пожалуй.
     Неожиданно резко гаукинянин спросил:
     - Тогда существует ли экономическое обоснование того факта, что с
началом  межзвездных  полетов  процент  пропавших молодых мужчин резко
возрос?
     На этот раз ответил Дрейк:
     - Боже милосердный,  да здесь все еще проще!  Теперь для беглецов
открыт  космос.  Чтобы  избавиться  от  всех  проблем сразу,  человеку
достаточно подняться на борт любого грузового корабля.  Они  постоянно
набирают   команды,   не   задают  лишних  вопросов,  и,  если  беглец
действительно решил выпасть из поля зрения,  разыскать его практически
невозможно.  Кстати, подобные мысли нередко приходят людям в голову на
первом году семейной жизни.
     Роуз неожиданно рассмеялась:
     - Ну да,  тот самый период,  когда человеку все его беды  кажутся
непреодолимыми.  Если удается продержаться первый год,  бежать уже нет
смысла.
     Дрейку ее  шутка  не  понравилась.  Роуз снова задумалась,  в чем
причина его усталости и дурного расположения духа. Почему он так хочет
нести свой груз в одиночку? А может, вдруг подумала она, это его долг?
     Неожиданно гаукинянин произнес:
     - Вас не обидит, если я на некоторое время отключусь?
     - Вовсе нет,  - заверила  его  Роуз.  -  Надеюсь,  вы  не  сильно
переутомились.  Вы прибыли с планеты,  где сила притяжения больше, чем
на Земле.  Боюсь,  мы поспешили с выводом,  что у  нас  вы  не  будете
уставать.
     - Да я,  собственно,  физически и не устал.  - Гость посмотрел на
свои ноги и быстро заморгал, что означало удивление. - Знаете, когда я
в первый раз увидел ваши опорные конечности, я был уверен, что земляне
то  и  дело  падают  вперед  или назад.  Простите,  если мое замечание
покажется вам слишком фамильярным,  но я подумал  об  этом,  когда  вы
вспомнили про меньшую силу тяжести на Земле.  На моей планете двух ног
просто не хватило бы.  Хотя к делу,  конечно,  это не  относится.  Мне
здесь  приходится  усваивать  столько  много нового и необычного,  что
временами тянет ненадолго отключиться.
     В душе  Роуз пожала плечами.  Как удалось выяснить экспедициям на
планету Гаукина, гаукиняне обладали способностью отключать сознание от
прочих  функций  организма  и  погружаться в медитацию,  которая могла
длиться несколько земных дней.  Гаукиняне находили это занятие  весьма
приятным,  а  временами и необходимым,  однако земляне так толком и не
поняли, какую функцию оно выполняет.
     Точно так  же  землянам не удавалось объяснить гаукинянам,  равно
как и  прочим  внеземным  существам,  понятие  сна.  То,  что  земляне
называли  сном,  для  гаукинян являлось тревожным сигналом умственного
распада.
     Еще одна   уникальная   особенность  жителей  Земли,  с  тревогой
подумала Роуз.
     Гость попятился   и   вежливо  поклонился,  коснувшись  передними
конечностями пола.  Дрейк сухо кивнул,  пришелец скрылся за  поворотом
коридора.  Слышно  было,  как открылась и закрылась дверь его комнаты,
после чего наступила тишина.

     Молчание становилось невыносимым.  Дрейк нервно  передернулся,  и
стул  под ним резко заскрипел.  Роуз с легким ужасом заметила,  что на
губах мужа выступили капельки крови.
     "У него серьезные неприятности.  Я должна с ним поговорить.  Я не
могу этого так оставить!" - подумала она и сказала:
     - Дрейк!
     Казалось, он смотрел на нее  откуда-то  издалека.  Наконец  Дрейк
произнес:
     - Что? Твой день тоже закончился?
     - Нет. Хочешь мне что-то объяснить?
     - Не понял?
     - Вчера ночью ты сказал, что поговоришь со мной завтра. Я готова.
     Дрейк нахмурился.  Глаза мужа исчезли под  нависшими  бровями,  и
Роуз почувствовала, как ее решимость улетучивается.
     - Я думал,  мы договорились о том,  что ты не станешь соваться  в
мои дела, - произнес он.
     - Поздно. Я уже слишком много знаю о твоих делах.
     - Что  ты  имеешь  в виду?  - закричал он,  вскакивая на ноги.  В
следующую секунду Дрейк вцепился в плечи Роуз и тихо повторил:  -  Что
ты имеешь в виду?
     Роуз разглядывала безвольно лежащие на коленях руки.  Не  обращая
внимания на боль в плечах, она медленно произнесла:
     - Доктор  Толан  считает,  что  Земля  умышленно   распространяет
Ингибиционную Смерть. Это так?
     Роуз ждала.  Постепенно захват ослаб,  он уронил  руки  и  застыл
перед ней с несчастным и побитым видом.
     - С чего ты взяла?
     - Это правда или нет?
     Неестественным, безжизненным голосом Дрейк произнес:
     - Я хочу знать точно,  почему ты так решила. И не вздумай корчить
из себя дуру.
     - Если я скажу, ответишь на один вопрос?
     - Какой вопрос?
     - Правда   ли   то,   что   Земля   действительно  распространяет
Ингибиционную Смерть?
     Дрейк простер руки к небу:
     - Ради всего святого, Роуз!
     Он опустился   на   колени.   Потом   взял  ее  за  руки,  и  она
почувствовала,  как  муж  дрожит.  Мягким,  заботливым  голосом  Дрейк
сказал:
     - Послушай, Роуз, дорогая, тебе удалось раскопать жареный факт, и
ты думаешь,  что сумеешь с его помощью меня подразнить,  как это порой
бывает между супругами.  Не надо.  Я прошу у тебя  самую  малость.  Ты
просто  объясни  мне  подробно,  почему ты сказала то,  что только что
сказала. - В словах его звучала неподдельная искренность.
     - Сегодня  я  была  в нью-йоркской медицинской академии.  Кое-что
почитала.
     - Но почему? Что тебя заставило туда поехать?
     - Во-первых,  ты слишком заинтересовался  Ингибиционной  Смертью.
Во-вторых,  доктор  Толан заявил,  что заболеваемость резко возросла с
началом межзвездных контактов, а их планета к нам ближайшая...
     Роуз замолчала.
     - Что ты вычитала?  - подсказал он.  - Расскажи, что ты вычитала,
Роуз.
     - Все  подтверждается,  -  произнесла  она.   -   Я   просмотрела
направления  исследований  гаукинян  последние десятилетия.  Мне стало
ясно,  что по  крайней  мере  некоторые  из  их  ученых  считают,  что
Ингибиционная Смерть возникла на Земле.
     - Они это утверждают?
     - Нет.  Во  всяком  случае  прямых утверждений я не нашла.  - Она
удивленно посмотрела на мужа.  Если бы  все  действительно  было  так,
правительство  давно бы перепроверило исследования гаукинян по данному
вопросу. Она осторожно поинтересовалась:
     - Ты   разве   незнаком   с   результатами   их   работы,  Дрейк?
Правительство...
     - Какое  там  правительство!  - Муж снова резко повернулся к ней.
Глаза его сверкали.  Возбужденно, словно он только что совершил важное
открытие, Дрейк воскликнул: - Послушай, а ведь ты в этом разбираешься!
     В самом деле? Неужели он только сейчас понял, как она ему нужна?
     Ноздри Роуз раздулись, и она торжественно объявила:
     - Я - биолог.
     - Ну да,  я знаю,  - сказал он.  - Я имел в виду,  что ты как раз
занимаешься проблемой роста.  Помнишь,  ты мне  как-то  говорила,  что
занимаешься ростом?
     - Ну,   можно,   наверное,   выразиться   и   так.    В    рамках
предоставленного  мне  гранта  от  "Общества  по  исследованию рака" я
опубликовала двадцать статей,  посвященных зависимости  эмбрионального
развития от кислотной структуры клеточного ядра.
     - Это хорошо.  Да,  теперь вспомнил...  - Новая волна возбуждения
охватила Дрейка.  - Скажи мне, Роуз... Послушай, мне очень жаль, что я
не сдержался минуту назад.  Ты  ведь  можешь  оценить  направление  их
исследований лучше, чем кто-либо другой, так?
     - Я оценю их достаточно профессионально, да.
     - Тогда объясни мне,  как,  по мнению гаукинян,  распространяется
болезнь? Мне нужны детали.
     - Ты   просишь  слишком  много.  Я  провела  в  библиотеке  всего
несколько часов.  Для ответа на твой вопрос мне нужно  гораздо  больше
времени.
     - Ну,  выдай,  по крайней мере,  компетентную догадку. Ты даже не
представляешь, насколько это важно.
     Роуз с сомнением произнесла:
     - Попробую.  "Очерки  по  Ингибиции"  являются важнейшим трудом в
данной области. В них содержится итог всех проведенных исследований.
     - Вот как? Насколько это современно?
     - Я просматривала периодику.  Последний  номер  примерно  годовой
давности.
     - Приводится ли там список его трудов?  - Дрейк ткнул  пальцем  в
сторону комнаты Харга Толана.
     - Более чем кого-либо другого. Он выдающийся исследователь данной
проблемы. Я особо тщательно просмотрела его работы.
     - Что  он  думает  о  происхождении  этой   болезни?   Постарайся
вспомнить, Роуз.
     Она покачала головой:
     - Готова поклясться,  что он винит в этом Землю,  но вместе с тем
он признает,  что им  ничего  неизвестно  о  способах  распространения
болезни. В этом я тоже могу поклясться.
     Дрейк стоял перед ней,  стиснув могучие кулаки,  и бормотал  едва
различимо:
     - Все может измениться в любую минуту...
     Он резко повернулся к двери.
     - Я выясню это прямо сейчас, Спасибо тебе за помощь, Роуз.
     - Что ты собираешься делать?  - воскликнула она,  бросаясь следом
за мужем.
     - Задам ему пару вопросов.  - Дрейк выдвинул ящик комода, порылся
в нем и вытащил пистолет-инжектор.
     - Нет! - завизжала она.
     Он грубо отшвырнул ее в сторону и зашагал по коридору.

     Дрейк распахнул дверь и вошел в комнату пришельца. Роуз суетилась
сзади, пытаясь схватить его за руку. Он замер, глядя на Харга Толана.
     Гаукинянин стоял без движения, взгляд его блуждал в пространстве,
а четыре опорных конечности были растопырены в разные стороны.
     Роуз смутилась.  Ей показалось, что своим вторжением они нарушили
глубоко интимный ритуал. Но Дрейк, которому, судя по его виду, было на
все наплевать,  подошел к пришельцу  на  расстояние  четырех  футов  и
остановился.   Они   стояли  лицом  к  лицу,  при  этом  Дрейк  держал
пистолет-инжектор на уровне центра туловища гаукинянина.
     - Теперь  спокойно,  -  процедил Дрейк.  - Он постепенно начинает
чувствовать мое присутствие.
     - Откуда ты знаешь?
     - Знаю! - рявкнул Дрейк. - Убирайся!
     Роуз, однако,  не  пошевелилась,  а  Дрейк  был слишком поглощен,
чтобы обращать на нее внимание.
     На лице   гаукинянина   задрожали   складки  кожи.  Зрелище  было
отвратительным, и Роуз невольно отвернулась.
     Неожиданно Дрейк произнес:
     - Достаточно,  доктор Толан.  Не стоит подключать конечности. Нам
хватит органов восприятия и голосовых связок.
     - Почему вы вошли в  мою  комнату  отключения?  -  тихим  голосом
спросил гаукинянин. - И почему вы вооружены? - добавил он уже громче.
     Голова его  слабо  заворочалась  на   еще   безжизненном   торсе.
Очевидно,  он послушался Дрейка и не подключил конечности.  Интересно,
подумала  Роуз,  откуда   Дрейк   узнал   о   возможности   частичного
подключения? Она об этом ничего не слышала.
     - Чего вы хотите? - спросил гаукинянин.
     - Ответа на некоторые вопросы, - произнес Дрейк.
     - С пистолетом в руке? Я не собираюсь потакать вашему хамству.
     - Вы мне не потакаете. Считайте, что вы спасаете свою жизнь.
     - В данных обстоятельствах она не играет для меня  большой  роли.
Очень  жаль,  мистер  Смоллет,  что  на  Земле столь превратно толкуют
понятие гостеприимства.
     - Вы не являетесь моим гостем,  доктор Толан, - возразил Дрейк. -
Вы проникли в мой дом под ложным предлогом.  Вы  преследовали  грязные
цели и намеревались использовать меня в своих интересах.  Теперь я без
угрызений совести поверну этот процесс в обратную сторону.
     - Лучше застрелите меня. Не стоит терять время.
     - Уверены,  что  не  станете  отвечать  на   мои   вопросы?   Это
подозрительно само по себе. Выходит, ответы для вас важнее жизни?
     - Для меня важны понятия порядочности. Вам, землянику, это трудно
понять.
     - Наверное, трудно. Но, будучи землянином, я понял другое.
     Дрейк резко  метнулся  вперед.  Роуз  не  успела  воскликнуть,  а
гаукинянин  не  успел  пошевелить  конечностями,  как  в  руке  Дрейка
оказался  гибкий  конец  цилиндра с цианистым калием.  В углу широкого
рта,  в том месте,  где был закреплен шланг,  грубая кожа  гаукинянина
треснула   и   разорвалась.   Из  раны  вытекло  небольшое  количество
бесцветной жидкости;  по мере окисления она  медленно  превращалась  в
коричневую желеобразную массу.
     Дрейк дернул  за  шланг,  и  цилиндр  вылетел  из  крепления.   В
следующий  миг  Дрейк  нажал на контролирующую клапан кнопку,  и тихое
шипение прекратилось.
     - Не думаю,  чтобы утечка оказалась для нас опасной, - сказал он.
- Надеюсь,  теперь вы наконец поймете,  что с вами произойдет, если вы
не  станете  отвечать  на  мои  вопросы,  причем так,  чтобы у меня не
возникло сомнений в вашей искренности.
     - Верните  цилиндр,  -  медленно  произнес гаукинянин.  - Если вы
этого не сделаете,  я буду вынужден на вас  напасть,  и  вам  придется
убить меня.
     - Не обязательно,  - сказал Дрейк, отступив на несколько шагов. -
Попробуйте напасть - и я отстрелю вам ноги;  если понадобится,  то все
четыре. Умереть вы не умрете, но будет мучительно больно. Погибнете вы
позже, от нехватки цианида. Вас ждет крайне неприятная смерть. Я всего
лишь землянин и не могу оценить всего ее  ужаса,  но  вы,  я  надеюсь,
понимаете, о чем идет речь?
     Гаукинянин разинул  пасть,  внутри  которой   шевелилось   что-то
желто-зеленое.  Роуз едва не стошнило.  Ей хотелось завизжать: "Дрейк,
отдай цилиндр!", но она не смогла даже повернуть головы.
     - Полагаю,  пройдет около часа,  доктор Толан, прежде чем процесс
станет необратимым. Говорите, и получите свой цилиндр назад.
     - А потом...
     - Потом будет  лучше.  Даже  если  я  вас  пристрелю,  вы  умрете
достойно, а не задохнетесь от нехватки цианида.
     Похоже, с  гаукинянином  что-то  начало  происходить.  Голос  его
сделался утробным,  а слова слились в сплошную кашу, словно ему уже не
хватало энергии на английское произношение.
     - Что вы хотите узнать? - промычал он, не сводя глаз с цилиндра.
     Дрейк поднял цилиндр и потряс им перед лицом гаукинянина.
     - Расскажите  о  своей  теории Ингибиционной Смерти.  Зачем вы на
самом деле прилетели на Землю?  Почему заинтересовались Бюро пропавших
без вести?
     Роуз замерла в тревожном ожидании.  Ей тоже хотелось  задать  эти
вопросы.   Разумеется,   в  другой  обстановке,  но  в  работе  Дрейка
необходимость  считалась  более  важным  понятием,   чем   доброта   и
человечность.
     Она несколько   раз   повторила   эту   мысль,   стараясь   унять
поднимающуюся  в  душе  ненависть  к  мужу за то,  как он обращается с
доктором Толаном.
     - Серьезный   ответ   займет   более  отведенного  мне  часа.  Вы
смертельно унизили меня,  заставив говорить под принуждением.  На моей
планете такое невозможно ни при каких обстоятельствах.  Только в вашем
омерзительном мире меня могли лишить цианида.
     - Вы впустую тратите свой час, доктор Толан.
     - Рано или поздно я все сказал бы сам,  мистер Смоллет. Мне нужна
ваша помощь. За этим я и прилетел.
     - Вы по-прежнему не отвечаете на мои вопросы.
     - Отвечу. Несколько лет помимо своей обычной научной деятельности
я  занимался  изучением  клеток  больных,   страдающих   Ингибиционной
Смертью.   Методы,   которыми   я   пользуюсь,  вызывают  осуждение  у
большинства моих  сограждан,  поэтому  мне  приходилось  работать  без
помощников  в  обстановке  строгой  секретности.  Думаю,  что  в вашем
обществе так же неприязненно относятся к  вивисекции  людей.  По  этой
причине  я  хотел  подтвердить полученные результаты здесь,  на Земле,
прежде чем предоставить их на суд моих коллег.
     - В чем заключается ваша теория? - спросил Дрейк. Глаза его вновь
загорелись яростным огнем.
     - Чем   больше   я   работал,  тем  яснее  мне  становилось,  что
исследования Ингибиционной  Смерти  идут  в  неверном  направлении.  В
физическом  плане  проблема  решения  не  имеет.  Ингибиционная Смерть
является исключительно болезнью сознания.
     - Конечно,  это  не  психосоматическая болезнь,  доктор Толан,  -
вмешалась Роуз.
     Тонкая серая  пленка  затянула  глаза  гаукинянина.  Он больше не
смотрел в их сторону. Слабеющим голосом пришелец пробормотал:
     - Да,  миссис Смоллет,  это не психосоматическое заболевание. Это
настоящая болезнь разума,  умственная инфекция.  У моих  больных  было
двойное  сознание.  Под обычным,  нормальным сознанием находился чужой
разум.  Я работал с пациентами разных рас,  страдающими  Ингибиционной
Смертью,  и повсеместно наблюдал ту же самую картину. Другими словами,
мыслящих  рас  в  галактике  не  пять,  а  шесть.  И  шестая  является
паразитом.
     - Но  это  дико...  и  невозможно!  -  воскликнула  Роуз.  -   Вы
ошибаетесь, доктор Толан!
     - Нет. До прилета на Землю я еще допускал возможность ошибки. Но,
побывав в институте и проведя исследование в Бюро пропавших без вести,
я убедился в своей правоте.  Почему концепция  паразитического  разума
представляется   вам   невозможной?   Если  его  единственная  функция
заключается в добывании пищи за счет  умственной  деятельности  других
созданий,  такой паразит не оставит после себя ни останков,  ни прочих
продуктов жизнедеятельности.
     Несложно представить,  что  паразитический  разум за миллионы лет
эволюции мог утратить  все  физические  атрибуты,  сохранив  за  собой
единственную  необходимую  функцию.  В качестве примера можно привести
обитающего на Земле ленточного червя,  не способного ни к чему,  кроме
размножения.    Существование    паразитического    разума   неизбежно
предполагает исчезновение со  временем  его  физических  атрибутов.  В
результате не останется ничего,  кроме чистого сознания, существующего
за счет пока не ясной для нас функции чужого интеллекта.  В частности,
интеллекта землян.
     - Почему именно землян? - спросила Роуз.
     Дрейк отступил  еще  на  один  шаг,  замер  и  вопросов больше не
задавал. Он был доволен, что гаукинянин наконец заговорил.
     - Неужели  вам не приходило в голову,  что шестой разум зародился
на Земле?  Человечество с самого начала жило с ним,  адаптировалось  к
нему и перестало его замечать.  В этом и заключается причина того, что
высшие животные Земли,  в том  числе  и  человек,  перестают  расти  с
достижением  зрелости,  а потом умирают от так называемой естественной
смерти.  Это результат всеобщей паразитической инфекции.  Отсюда и ваш
сон  со  сновидениями.  Сон как раз и есть тот период,  когда кормится
разум-паразит;  может быть,  в эти  минуты  вы  хотя  бы  относительно
осознаете его присутствие.  Этим же объясняется, что земное сознание -
единственное нестабильное сознание из всех известных.  Где еще во всей
галактике вы найдете раздвоение личности и прочие подобные проявления?
Да что там говорить,  посмотрите вокруг,  и вы заметите немало  людей,
чье сознание поражено разумом-паразитом!
     Каким-то образом разуму-паразиту удалось пересечь пространство. В
физическом плане он ничем не ограничен. Он способен впадать в спячку и
в этом состоянии пересекать огромные  расстояния.  Почему  это  сделал
первый  из  них,  я  не  знаю;  вероятно,  этот вопрос так и останется
тайной. Но едва стало ясно, что в галактике существуют другие мыслящие
миры, обозначился слабый, но устойчивый поток паразитического сознания
через  космос.  Очевидно,  мы,  представители  других  мыслящих   рас,
оказались для паразита неслыханным лакомством,  ибо ему надо прилагать
чудовищные усилия,  чтобы до нас добраться.  Полагаю,  далеко не  всем
удается преодолеть немыслимый путь,  но те,  кто достиг цели, считают,
что игра стоила свеч.
     Однако мы,  как  и  жители  других  миров,  не жили с паразитом в
течение миллионов лет,  в отличие от человека и  его  предков.  Мы  не
успели  адаптироваться.  Наши  слабые  особи не вымирали на протяжении
сотен поколений,  пока не  остались  лишь  самые  выносливые,  Другими
словами,  если  земляне  способны  переносить  инфекцию десятилетиями,
прочие мыслящие существа погибают в течение года.
     - Поэтому  вы  связываете  рост заболеваний с началом межзвездных
контактов между Землей и другими мирами?
     - Да.  - На некоторое время наступило молчание,  затем гаукинянин
встрепенулся и неожиданно энергично произнес:  - А теперь верните  мой
цилиндр. Я ответил на ваш вопрос.
     - Как насчет Бюро пропавших без вести?  - холодно поинтересовался
Дрейк.  Он  снова потряс цилиндром,  но на этот раз гаукинянин на него
даже не взглянул.  Серая пленка на его глазах загустела. Роуз не могла
понять,  что  это - обычная усталость,  или первые признаки недостатка
цианида.
     Гаукинянин сказал:
     - Точно так же, как мы не приспособлены к разуму, паразитирующему
на   людях,   так   и   инфекция   еще   не  при  способилась  к  нам.
Сознание-паразит  может  существовать  в  нашем  мозгу,  но  не  может
размножаться,  имея  нас  в качестве единственного хозяина и носителя.
Другими словами,  Ингибиционная Смерть  не  является  непосредственным
заразным заболеванием для нашего народа.
     Роуз в ужасе уставилась на пришельца:
     - К чему вы клоните, доктор Толан?
     - Жители Земли остаются основными  хозяевами  паразита.  Землянин
может  заразить  любого  из  нас  при  непосредственном  контакте.  Но
поселившийся в нашем сознании,  паразит не способен размножаться.  Для
этого  ему  надо  любой  ценой  попасть  снова к землянину.  До начала
межзвездных  контактов  ему  приходилось  отправляться  обратно  через
космическое  пространство,  что существенно сдерживало распространение
болезни.  Сегодня мы заражаемся,  в том числе  и  повторно,  благодаря
путешествующим по галактике землянам.
     - А пропавшие без вести... - едва слышно пробормотала Роуз.
     - Являются промежуточными хозяевами. Конечно, я еще не разобрался
в  точном  механизме  этого  процесса.  Но,  похоже,  сознание  землян
мужского пола лучше приспособлено для этой цели. Помните, мне сообщили
в институте,  что средняя продолжительность жизни мужчины на три  года
меньше,   чем   у   женщины.   Как   только   происходит  размножение,
инфицированный мужчина покидает Землю и  отправляется  на  космическом
корабле в другие миры. Он исчезает.
     - Но это невозможно, - возразила Роуз. - Ваши слова означают, что
сознание-паразит контролирует поступки хозяина!  Если бы это было так,
на Земле давно бы заметили присутствие чужаков.
     - Подобный контроль,  миссис Смоллет,  заметить почти невозможно,
более того,  он скорее всего  осуществляется  исключительно  в  период
активного  воспроизведения.  Я  не случайно обратился в Бюро пропавших
без вести.  Почему исчезают молодые мужчины?  У вас существуют на этот
счет   экономические   и   психологические   объяснения,  но  их  явно
недостаточно... Я очень плохо себя чувствую и больше не могу говорить.
Скажу  лишь  одно.  Ваш  и  мой  народы  имеют  в лице паразитирующего
сознания общего врага.  Земляне тоже не должны погибать  против  своей
воли.  Поскольку  мои результаты были добыты не стандартными методами,
меня бы вряд ли поняли на Гаукине.  Я  хотел  представить  их  властям
Земли и обратиться к ним за помощью в искоренении болезни.
     Представьте мою радость,  когда я узнал,  что  супруг  одного  из
биологов института является членом важнейшей правительственной силовой
структуры.  Естественно,  я сделал все,  что было в моих силах,  чтобы
попасть  в  ваш  дом  на  правах гостя.  Я хотел переговорить с вами в
частном порядке, убедить вас в ужасной правде и использовать положение
мужа для атаки на паразитов.
     Теперь, конечно,  это невозможно.  Я вас  не  виню.  Нельзя  было
ожидать,  что земляне поймут психологию моей расы.  Так или иначе,  вы
должны усвоить следующее.  После того, что случилось, я не могу с вами
общаться. Более того, я не намерен больше оставаться на Земле.
     - Выходит, - произнес Дрейк, - что вы один из всего вашего народа
знакомы со своей теорией?
     - Я один.
     Дрейк протянул цилиндр:
     - Ваш цианид, доктор Толан.
     Гаукинянин жадно  вытянул передние конечности.  Его гибкие пальцы
умело манипулировали со шлангом и выпускным  клапаном.  Спустя  десять
секунд он приладил трубку и принялся жадно вдыхать газ.
     Дрейк дождался,   когда   его   дыхание   успокоится,   а   потом
хладнокровно поднял пистолет и выстрелил. Роуз завизжала.
     Гаукинянин продолжал  стоять.  Его  четыре  конечности  не  могли
согнуться,  но  голова  отвалилась  вбок,  а из отвисшего дряблого рта
вывалился шланг  с  цианистым  калием.  Дрейк  снова  заткнул  клапан,
отшвырнул цилиндр в сторону и мрачно уставился на мертвое существо.
     По внешнему виду никоим образом нельзя было догадаться,  что  оно
убито.  Крошечная  пулька  из  пистолета-инжектора,  еще меньшая,  чем
диаметр иглы,  давшей название этому оружию,  бесшумно и легко пробила
тело и разорвалась в брюшной полости, причинив страшные повреждения.
     Роуз с диким криком выскочила из комнаты.  Дрейк кинулся следом и
схватил ее за руку.  Она слышала тяжелые,  мощные шлепки его ладони по
своему лицу, но боли не ощущала. Потом Роуз разрыдалась.
     - Я тебе говорил, не суйся в это дело, - прорычал Дрейк. - Что ты
теперь собираешься делать?
     - Пусти  меня!  -  выкрикнула  она.  -  Я хочу уйти.  Я хочу уйти
насовсем!
     - Из-за  того,  что  я  выполнил  свой долг?  Ты же слышала,  что
наговорил этот монстр.  По-твоему,  я  мог  позволить  ему  улететь  и
распространять эти враки дальше?  Представь,  что произойдет, если ему
поверят?  Ты в состоянии вообразить результаты  межзвездной  войны?  А
если  им  придет  в  голову уничтожить нас всех,  чтобы остановить эту
болезнь?
     С усилием,  от которого все внутри нее перевернулось,  Роуз взяла
себе в руки. Она твердо посмотрела в глаза Дрейку и произнесла:
     - То, что сказал доктор Толан, не ложь и не ошибка, Дрейк.
     - Ладно, хватит глупостей. Тебе надо поспать.
     - Я  знаю,  что  он  сказал  правду,  потому  что  в  Комиссии по
безопасности знакомы с этой теорией и признают ее правоту.
     - Откуда ты взяла эту чушь?
     - Ты сам дважды проговорился.
     - Сядь,  -  приказал  Дрейк.  Роуз  опустилась  на  диван,  и  он
вопросительно на нее посмотрел.  - Значит, я дважды прокололся, так? У
тебя  выдался сложный денек,  дорогая.  Похоже,  ты запуталась в своем
расследовании.  Есть вещи,  которые следует хранить в тайне. - Он тоже
сел и скрестил ноги.
     Да, подумала Роуз,  денек выдался нелегкий.  Со своего места  она
могла видеть электрические часы на кухонной стене;  они показывали два
часа после полуночи.  Тридцать пять часов назад Харг Толан вошел в  их
дом. Теперь он мертвый валялся в отведенной ему спальне.
     - Ну, - произнес Дрейк, - расскажи мне, где же я допустил промах?
     - Ты  побледнел,  когда  Харг  Толан  назвал  меня очаровательной
хозяйкой.  Слово "хозяйка" имеет два значения, Дрейк. Хозяин - это еще
и тот, за чей счет существует паразит.
     - Раз, - кивнул Дрейк. - А еще?
     - Это  произошло до прихода Харга Толана.  Ты,  наверное,  забыл,
Дрейк.  Ты говорил о  том,  как  неприятно  для  гаукинян  общаться  с
землянами,  а  я  сказала,  что  Харг Толан - доктор и это его работа.
Потом я спросила,  неужели ты думаешь,  что  нашим  докторам  нравится
ездить  в тропики и позволять комарам пить их кровь.  Помнишь,  как ты
разозлился?
     Дрейк рассмеялся.
     - Вот уж не думал,  что меня так легко расколоть.  Комары  -  это
хозяева для паразитов малярии и желтой лихорадки.  - Он вздохнул.  - Я
всеми силами старался держать тебя подальше от этого дела.  Я очень не
хотел пускать гаукинянина в наш дом.  Я даже попробовал тебя запугать.
Теперь мне не остается ничего другого,  как  сказать  тебе  правду.  Я
вынужден  это  сделать,  поскольку только правда или смерть могут тебя
успокоить. А убивать тебя я не хочу.
     Роуз вытаращила глаза и забилась в самый угол дивана.
     - Комиссия знает все, - проговорил Дрейк. - Но никакой пользы нам
от  этого  нет.  Мы можем лишь не допустить распространения информации
среди других миров.
     - Правду нельзя прятать вечно!  Харг Толан ее узнал. Ты убил его,
но другой пришелец повторит его открытие, а потом третий, четвертый...
Нельзя убить их всех.
     - И это мы знаем, - сказал Дрейк. - У нас нет выбора.
     - Почему?  -  крикнула  Роуз.  -  Харг Толан предложил выход.  Он
ничего  не  говорил  об  угрозах  и  войне  миров.  Он  предложил  нам
объединить  усилия  с  учеными  других  цивилизаций и вместе истребить
паразита.  Мы в состоянии  это  сделать!  Если  мы,  в  содружестве  с
остальными, приложим все усилия...
     - Хочешь сказать,  что им можно верить?  Он что, говорил от имени
своего правительства или правительств других миров?
     - Мы были обязаны пойти на риск!
     - Ты просто не понимаешь, - Дрейк наклонился и взял в свои ладони
ее непослушные,  холодные руки. - Может, тебе покажется смешным, что я
берусь,  учить тебя твоей же специальности,  но я хочу,  чтобы ты меня
выслушала.  Харг Толан был прав.  Человек и его доисторические  предки
жили  с паразитическим разумом в течение бессчетных столетий,  гораздо
дольше,  чем существует вид Homo sapiens.  За это время мы не только к
нему  адаптировались,  мы стали от него зависеть.  Это уже не паразит.
Это пример  взаимного  сотрудничества.  У  вас,  биологов,  существует
специальный термин.
     Роуз выдернула руку.
     - О чем ты говоришь? О симбиозе?
     - Именно.  Не забывай,  что у нас есть  свое  заболевание,  прямо
противоположное  тому,  которым  страдают  остальные  разумные  расы -
неконтролируемый рост клеток.  Мы уже упоминали о нем по  контрасту  с
Ингибиционной  Смертью.  Ну,  теперь скажи мне,  что является причиной
рака?  Сколько лет биологи, физиологи, биохимики и все прочие работают
над этой проблемой? И многого ли достигли? А почему? Можешь ответить?
     - Нет, - медленно произнесла Роуз, - не могу. К чему ты клонишь?
     - К тому,  что, если мы сумеем избавиться от паразита, мы получим
вечный рост и вечную жизнь,  во всяком случае до тех пор,  пока нам не
надоест  расти  или  жить,  после  чего  мы  всегда  сможем  поставить
аккуратную  точку.  Но  с  тех  пор  как  человеческое  тело  утратило
способность  к  неограниченному росту,  прошло слишком много миллионов
лет.  Сможет ли оно вернуться в прежний режим?  Готово ли оно к  этому
химически? Достаточно ли у него... ну, как вы их называете...
     - Ферментов, - прошептала Роуз.
     - Да,  ферментов.  Так вот, для нас это стало невозможным. Если в
силу каких-либо причин паразитический разум,  как  называет  его  Харг
Толан,  действительно  покинет тело человека или окажутся нарушены его
взаимоотношения с человеческим  сознанием,  рост,  конечно,  начнется,
только не тот,  который нам нужен.  У нас такой рост называется раком.
Вот и все.  Мы не можем избавиться от  паразита.  Мы  с  ним  повязаны
навечно. Чтобы покончить с Ингибиционной Смертью, жителям других миров
придется стереть с лица Земли всех  позвоночных.  У  них  нет  другого
выхода,  и мы не должны допустить,  чтобы они это поняли.  Теперь тебе
ясно?
     Пересохшими губами Роуз с трудом произнесла:
     - Я поняла,  Дрейк.  - Она заметила,  что лоб его был мокрым и на
щеках  остался след от ручейков пота.  - Теперь тебе придется вытащить
труп из дома.
     - Время позднее,  проблем с этим не будет. Начиная с этой минуты,
- муж пристально посмотрел ей в глаза, - я не знаю, когда я вернусь.
     - Я поняла, Дрейк, - повторила Роуз.
     Харг Толан оказался тяжелым.  Дрейку пришлось волочить его  через
всю квартиру.  Роуз с содроганием отвернулась.  Она не открывала глаз,
пока не услышала,  как закрылась входная  дверь.  Затем  она  еще  раз
прошептала:
     - Я поняла, Дрейк.

     Было три часа утра.  Прошел почти час с тех пор, как за Дрейком и
его ношей мягко защелкнулся замок.  Она не знала, куда он пошел, и что
собирался делать...
     Роуз тупо смотрела в одну точку.  Ни спать,  ни вообще шевелиться
не хотелось.  Она гоняла мысли по тесному кругу,  стараясь не думать о
том, что узнала и что хотела узнать.
     Сознание-паразит! Случайность  или  причудливая  расовая  память,
тонкий,  стойкий  аромат  традиций  и  озарений,  уходящих  в  глубины
неправдоподобных   тысячелетий,   поддерживали    странный    миф    о
происхождении человека? Прежде всего, на Земле было две мыслящих расы:
люди в садах Эдема - и  змей  "хитрее  любого  зверя  в  полях".  Змей
заразил человека и потерял из-за этого свои конечности. Его физические
атрибуты оказались лишними.  А человек  вследствие  заражения  потерял
райский сад и вечную жизнь. В мир пришла смерть.
     Несмотря на все усилия Роуз,  круг ее мыслей расширялся и тяготел
к Дрейку.  Она прогоняла эти мысли,  но они возвращались. Она начинала
считать про себя и перечислять названия предметов,  находящихся в поле
зрения.  Под  конец она стала выкрикивать "Нет,  нет,  нет",  но мысли
возвращались, и спасения от них не было.
     Дрейк ее  обманул.  Его  версия  выглядела вполне правдоподобно и
вполне сошла бы за правду при других обстоятельствах,  но Дрейк не был
биологом.   Рак  не  может  быть  болезнью,  обусловленной  утраченной
способностью к нормальному росту.  Раком заболевают еще растущие дети,
он  способен поразить даже эмбриональную ткань.  Он встречается у рыб,
которые,  как мыслящие существа с других планет,  растут всю  жизнь  и
умирают  только из-за болезни или несчастного случая.  Рак поражает не
обладающие сознанием растения,  на которых нельзя паразитировать.  Рак
не  зависит  от  роста  или его отсутствия,  это универсальная болезнь
всего живого.  Ни одна ткань и  ни  один  многоклеточный  организм  не
обладают против него полным иммунитетом.
     Не стоило Дрейку утруждать себя враньем.  Он  не  имел  права  на
сентиментальную  слабость.  Он должен был убить ее.  Она расскажет обо
всем в институте.  Паразит может  быть  побежден.  Его  отсутствие  не
вызовет заболевания раком. Но кто ей поверит?
     Роуз прикрыла глаза руками.  Пропавшие без вести молодые  мужчины
находились,  как правило,  на первом году семейной жизни.  Каким бы ни
был процесс размножения сознания-паразита,  он должен включать в  себя
близкий  контакт  с  другим  паразитом  -  другими  словами,  между их
хозяевами должно существовать близкое и продолжительное общение. Такое
обычно бывает на первом году совместной жизни.
     Роуз чувствовала, как ее мысли медленно отключаются.
     К ней  придут.  Ее спросят:  "Где Харг Толан?" А она ответит:  "С
моим мужем".  Только они все равно спросят:  "А где ваш муж?" - потому
что  его  тоже  не  будет.  Она  ему  больше  не нужна.  Он никогда не
вернется.  И они никогда его не найдут, потому что он улетит в космос.
А она заявит в Бюро пропавших без вести сразу о двоих: Дрейке Смоллете
и Харге Толане.
     И тогда она начала смеяться.  Роуз хотела остановиться, но ничего
не получалось,  уж очень  все  вышло  смешно.  Она  искала  ответы  на
множество  вопросов  и  нашла их все.  Она даже нашла ответ на вопрос,
который считала не относящимся к делу.
     Она наконец поняла, зачем Дрейк на ней женился.

Last-modified: Tue, 22 Oct 2002 04:33:04 GMT

Оцените этот текст: