Айзек Азимов. Лучший друг
---------------------------------------------------------------
Перевод с английского Ростислав Герман.
"Домашний компьютер" No2. 2001
Ручной ввод текста Алексей Бахарев.
---------------------------------------------------------------
- Где Джимми, дорогая? -- спросил мистер Андерсон.
- На кратере, - ответила миссис Андерсон. -- Ничего не может случиться,
с ним вместе Робачонка. А... эту уже доставили?
- Да. Она еще в космопорте, проходит обследование. Честно говоря, мне
самому не терпится ее увидеть. Ведь с тех пор, как, пятнадцать лет назад
улетел с Земли, я не видел ни одной. Кино не в счет.
- Джимми не видел ни одной вообще, - сказала миссис Андерсон.
- Потому что он родился на Луне и бывать на Земле не может. Почему я ее
сюда и выписал. Мне кажется, она будет первая на Луне.
- Уж очень она дорого стоила, - заметила миссис Андерсон с легким
вздохом.
- Робачонка тоже обходится нам недешево, - сказал мистер Андерсон.
Джимми и в самом деле сейчас был на кратере. По земным меркам, для
десятилетнего он был слишком худым и высоким. Руки и ноги у него были
длинные и гибкие, но в скафандре он выглядел шире и коренастей. Так или
иначе, к лунной гравитации он был адаптирован много больше любого человека,
родившегося на Земле. Когда, сгибая и распрямляя ноги, Джимми начинал
прыгать, как кенгуру, отец и мечтать не мог о том, чтобы его догнать.
Наружный склон кратера был здесь обращен на юг, и Земля, стоявшая низко
в южном небе (так бывает всегда, если посмотреть из Лунного Города), была
сейчас почти полной и ярко освещала эту сторону кратера.
Склон был пологий, и хотя весил скафандр немало, Джимми, прыгая по
склону вверх, казалось, парил над поверхностью, как если бы гравитации на
Луне не было вообще.
- Робачонка, пошли! -- крикнул он.
Робачонка, слышавшая Джимми по радио, пискнула и запрыгала за ним
следом.
Хотя Джимми передвигался быстрее отца, до Робачонки ему в этом смысле
было далеко; правда, ей не нужен был скафандр, ног у нее было четыре, а
сухожилия были из стали. Она проплыла, кувыркаясь, у Джимми над головой и
опустилась ему под ноги.
- Не хвастайся, Робачонка, - сказал Джимми, - и не убегай далеко.
Робачонка пискнула снова, тем особенным писком, который означал "да".
- Ты обманщица, я тебе не верю! -- крикнул Джимми.
И он взлетел еще в одном, последнем прыжке, который перенес его через
закругленный верхний край кратера на внутренний склон.
Земля скрылась за краем, и вокруг стало совсем темно. В этой теплой,
какой-то дружелюбной темноте исчезло всякое различие между поверхностью Луны
и небом, если не считать мерцания звезд.
Вообще-то Джимми не полагалось играть на внутренней, темной стороне
стены кратера. Взрослые говорили, что это опасно, но они говорили так
потому, что никогда сами там не бывали. Грунт здесь был гладкий и
похрустывал под ногами, и Джимми точно знал, где лежат немногочисленные
валуны.
К тому же, какая может быть опасность в том, чтобы бегать в темноте,
если все время около тебя Робачонка, если она все время прыгает, пищит и
светится? Да она и без света всегда знает, где Джимми, у нее есть радар. С
ним ничего не может стрястись, пока рядом Робачонка, пока она бросается,
когда Джимми оказывается слишком близко к какому-нибудь валуну, ему под
ноги, когда она прыгает на Джимми, чтобы показать, как его любит, или бегает
по кругу и пищит тихо и испуганно, когда Джимми спрячется за валуном, хотя
на самом деле Робачонка прекрасно знает где он. Как-то раз Джимми лег на
грунт, как будто ему стало плохо, и тогда Робачонка включила сигнал тревоги
и из Лунного Города моментально прибыли люди. Отец в тот раз сказал Джимми,
что он думает о таких шутках, и больше Джимми не делал этого никогда.
Он как раз вспоминал об этом, когда услышал на своей радиочастоте голос
отца:
- Джимми, возвращайся. Я хочу кое-что тебе сказать.
Джимми снял скафандр и помылся. Всегда приходится мыться после того,
как побываешь снаружи. Даже Робачонку опрыскивают, но она это любит. Стоит
на своих четырех лапах, небольшое, всего в фут длиной тело, вздрагивает и
слабо светится, голова маленькая, рта нет, два больших глаза за стеклами, и
на голове шишка -- в ней мозг. Попискивает, пока мистер Андерсон не скажет:
"Замолчи, Робачонка".
Сейчас мистер Андерсон улыбался.
- Джимми, у нас для тебя кое-что есть. Пока еще в космопорте, но
завтра, когда там закончат обследования, это доставят к нам. Я решил сказать
тебе прямо сегодня.
- С Земли, пап?
- Собака с Земли, сынок. Живая. Щенок скотч-терьера. Первый пес на
Луне. Робачонка тебе больше не нужна. Держать их обоих мы не можем, а
Робачонка перейдет теперь к какому-нибудь другому мальчику или девочке.
Он замолчал, ожидая, похоже, что Джимми что-нибудь скажет, но, не
дождавшись, заговорил снова:
- Ты ведь знаешь, Джимми, что такое собака, настоящая. Робачонка -- это
металлическая имитация живой собаки, собачонка-робот. Потому она так и
называется.
Джимми насупился.
- Робачонка вовсе никакая не имитация, пап. Она -- моя собака.
- Не живая, Джимми. Робачонка всего лишь игрушка из стали и проводов, в
которую вставлен простой позитронный мозг. Она не настоящая.
- Она делает все, что я захочу, пап. Она все понимает. Значит, она
настоящая.
- Нет, сынок. Робачонка всего-навсего машина. Просто она
запрограммирована вести себя так, как она себя ведет. А вот собака, она
по-настоящему живая. Когда у тебя будет собака, Робачонка больше не
понадобится.
- Но ведь для собаки нужен будет скафандр, правда?
- Да, конечно. Но все равно собака лучше, а к скафандру она привыкнет.
В Городе ей скафандр не нужен. Когда собака будет здесь, ты увидишь разницу
сам.
Джимми посмотрел на Робачонку, та пищала опять, очень тихо и протяжно.
Джимми протянул к ней руки, и Робачонка прыг -- и оказалась у него на руках.
- Ну и какая же между ними разница? -- спросил Джимми.
- Это трудно объяснить, - ответил мистер Андерсон, - ты сам увидишь.
Собака будет любить тебя по-настоящему. А Робачонка просто сделана так,
чтобы показывать тебе, будто она тебя любит.
- Но, пап, мы же не знаем, какие настоящие чувства у собаки. Может, она
только притворяется.
Мистер Андерсон нахмурился.
- Джимми, ты сам увидишь разницу, когда испытаешь любовь живого
существа.
Джимми крепко прижимал Робачонку к груди. Лицо его выражало отчаянье.
- Разве важно только то, что чувствуют они? -- сказал он. -- А что я
чувствую, разве не важно? Я люблю Робачонку, и это самое главное.
И маленький робот, которого еще никогда не обнимали так крепко, запищал
счастливым громким прерывистым писком.
Last-modified: Mon, 04 Jun 2001 12:39:56 GMT