супившись, он сердито закусил и без того изжеванную сигару. По-том сумрачно покачал головой. -- Дороги туда просто нет. Повсюду вода, мест-ность низменная и болотистая. Потом, когда уже на-чинает казаться, что вот-вот выйдешь на ровную до-рогу, путь перерезает водная преграда, и перепра-виться никакой возможности. Зверье, насекомые, змеи, аллигаторы-- словом, что у годно. Они там благоденствует, но вот мои солдаты -- нет. Уж про-стите. -- В том не ваша вина, так что извиняться вам не за что. Вам тоже, Портер. Ваши громадные мортиры недостаточно велики. Как же нам выйти из этого ту-пика? У кого есть какие-либо предложения, джен-тльмены? --Можно продолжить артиллерийский обстрел фортов... -- Как выяснилось, это не выход. Генерал Бат-лер? --- Я бы послал разведчиков приглядеться к этим фортам поближе. Они -- ключ обороны. Хорошо бы вызнать их сильные стороны, а заодно и слабинки -- ведь не со всех же сторон они так надежно обороня-ются? Далее мои войска могли бы под покровом ночи высадиться на берег с малых судов, захватив форты врасплох Фаррагут лишь медленно покачал головой. --Не сочтите за неуважение к вам, генерал, но, по-моему, у вас нет ни малейшего опыта по части вы-садки десанта. В противном случае вы бы увидели, насколько безрассудно подобное предприятие. Вы-садка солдате малого судна, даже в безопасном месте да при свете дня, процедура весьма затяжная и чре-ватая трудностями. Я даже не осмеливаюсь вообра-зить последствия ночной высадки на подступах к обороняемой крепости. Нет ли иных предложений? В таком случае нам придется попасть в Новый Орле-ан Единственным оставшимся путем. Нынче же вече-ром мы поведем флотилию мимо фортов. -- Деревянные корабли против железных пу-шек!--охнул Портер. --Пробьемся. --Но реку преграждает баррикада, -- тряхнул головой Батлер. --Прорвемся. Отплываем в два часа утра. Будем следовать двумя дивизионами. "Хартфорд" пойдет последним во втором дивизионе. Сигнал к выступле-нию -- два красных фонаря на бизань-мачте. Вот штатное расписание кораблей по дивизионам. Офицеры переглянулись, но не обмолвились ни словом. Долг зовет. Попытка предстоит отчаянная, требующая немалой отваги, -- кое-кто мог бы на-звать ее безрассудной, -- но командует здесь Фаррагут, и его приказам следует подчиняться. К двум часам утра все корабли стояли под пара-ми, ожидая лишь приказа к выступлению Все под-зорные трубы были направлены на "Хартфорд", и, как только вспыхнули два красных фонаря, атака на-чалась. Когда корабли первого дивизиона двинулись вверх по реке, из-за обложной облачности царила кромеш-ная тьма. Не зажигая огней, они шли самым малым ходом, чтобы машины издавали как можно меньше шума. Чем дольше удастся не открывать своего при-сутствия, тем меньше времени флотилия будет под-вергаться обстрелу. Не без трепета приближались они к барьеру, смутно белевшему на фоне темной реки. Первая ка-нонерка врезалась в него носом и потащила вперед, понемногу замедляясь. А затем цепи порвались, и течение медленно поне-сло прочь сцепленные посудины. Сквозь барьер они прорвались, но враг по-преж-нему поджидал их во всеоружии. Впереди темными громадами замаячили на фоне ночного неба два форта. Тишину нарушало лишь тихое журчание воды вдоль бортов да неспешное биение пульса паровых машин. Один за другим корабли первого дивизиона проскальзывали мимо темных, безмолвных фортов, направляясь к Новому Орлеану. Не услышав ни единого выстрела. Второму дивизиону повезло куда меньше. Он толь-ко-только приблизился к фортам, когда в три сорок взошла луна. Как ни притупилась к этому времени бдительность часовых, не увидеть корабли при яр-ком свете луны они не могли. Сухо треснул выстрел, за ним второй, и поднялась тревога. -- Полный вперед! -- скомандовал Фаррагут. -- Передайте сигнал всем кораблям. Оба форта вдруг расцвели огнями, в реку полете-ли ядра. Некоторые попали в цель, но большинство заскакало по воде во тьму. Корабли открыли ответ-ный огонь, и ночь озарилась вспышками выстрелов. Теперь в шумный хор влили свой громовой рев мор-тиры северян, пуская над самой водой густые тучи дыма. Замешательство усилилось, когда конфедера-ты пустили зажигательные плоты на деревянные корабли северян. И все же в конце концов все корабли прорвались мимо фортов в тихие воды по ту сторону барьера. Кое-какой урон флотилия понесла, и три мелких суд-на были почти выведены из строя. Зато "Хартфорд" уцелел. Без попаданий не обошлось, но на боеспособ-ности судна они не сказались. Фаррагут с громадным удовлетворением наблюдал, как позади стихает ар-тиллерийская стрельба. Он пошел на риск -- и по-6едил.. - Передайте всем кораблям: добрая работа. И пусть рапортуют о повреждениях, как только бросим якорь. В ту ночь губернатор Мур спал скверно. Беспо-койство за судьбу города вынудило его несколько перебрать кукурузного виски. А когда он наконец забылся его вдруг разбудил гром. Направившись к окну, чтобы закрыть его, Мур не обнаружил никаких признаков дождя. Гром доносился с юга: должно быть, гроза там. А вдруг палят пушки? Он постарал-ся выбросить подобную возможность из головы. Пробудился он с первыми лучами солнца. По улице катили повозки, кто-то кричал. Звонил цер-ковный колокол, хотя день был будний. Подойдя к окну, губернатор уставился на корабли, стоящие у берегов Миссисипи. И устремил взгляд мимо их мачт и рей, в ужасе взирая на флот северян, идущий по реке. А за этим последовал последний удар, последняя капля, переполнившая чашу отчаяния. Мур вдруг осознал, что стоящие у ворот Нового Орлеана кораб-ли янки еще полбеды, ибо "Луизиана", броненосец, строившийся ради победы над этими самыми кораб-лями, уже никогда не выполнит свою жизненно важ-ную задачу. Он стал бы не в меру роскошным трофеем, если бы попал в руки северян. Допускать подобное было просто нельзя. Вместо того чтобы прийти Новому Орлеану на подмогу, охваченная неистовым пожаром "Луизиана" плыла мимо города вниз по течению. Ей уже не суждено вступить в бой, не суждено сыграть свою спасительную роль. Столько усилий, столько рабо-ты -- и все напрасно. Скоро она затонет, исходя паром и булькая, ля-жет на дно той реки, которую должна была защитить. Анаконда Скотта чуть сильнее сжала свои кольца. -- Вот уж воистину восхитительные новости, гос-подин президент, -- с улыбкой сказал Хей, пока Линкольн читал телеграмму. Президент чуть заметно улыбнулся, но промол-чал. После смерти Вилли он будто лишился частички души. Ужасная усталость навалилась на него, и лю-бое дело давалось с куда большим трудом, нежели раньше. Усилием воли стряхнув апатию, он вынудил себя еще раз перечитать телеграмму, вникнув в со-держание. --Согласен всей душой, Джон. Восхитительные новости. -- Произнес он это довольно гладко, но без искреннего чувства. -- Захват Нового Орлеана -- ударяв самое сердце Конфедерации. Теперь река Мис-сисипи наша от истоков до самого моря. Я почти готов искушать судьбу заявлением, что мы на пути к победе. Я был бы счастливейшим из обитателей Бе-лого дома, если бы не наши британские братья со своим упрямством. Линкольн утомленно покачал головой и погладил свою темную бородку, как всегда, когда о чем-то тре-вожился. Хей выскользнул из комнаты. Покойный Сын президента все время незримо сопровождает его в душе. Теплый, безмятежный майский вечер почти не на-поминал о душном, жарком лете, идущем вослед. Выйдя через открытую дверь На балкон, Линкольн положил ладонь на перила, озирая город. Потом обернулся, услышав оклик жены. -- Я здесь. Вышедшая к нему Мэри Тодд Линкольн впилась пальцами в руку мужа, у видев собравшуюся на ули-це толпу, озаренную светом факелов. После смерти Вилли она замкнулась и почти не покидала своей комнаты. Порой ее поведение выходило за рамки простой меланхолии -- она разговаривала сама с собой и принималась обирать свою одежду. Доктора высказывались о ее состоянии крайне сдержанно, и Линкольн начал опасаться за ее душевное здоровье, хотя не упоминал об этом ни одной живой душе Вот т! сейчас обнял ее одной рукой за плечи, но не проро-нил ни слова. Боль утраты по-прежнему оставалась так велика, что они не могли о ней говорить. Собрав-шаяся внизу толпа пришла в движение -- кто-то ушел, кто-то пришел, возбужденные голоса порой вздымались до крика. -- Ты знаешь, что они говорят? -- спросила Мэри. -- Наверное, то же самое, о чем вопят уже не пер-вый день. Не сдаваться. Помните Революцию и тыся-ча восемьсот двенадцатый год. Если англичане хотят войны -- они ее получат. И тому подобное. -- Отец... что же будет? -- Мы молимся о мире. И готовимся к войне. -- Нет ли способа остановить это? -- Не знаю, мать. Происходящее подобно лавине, устремляющейся под гору -- все быстрее и быстрее. Попробуй встать на ее пути, задержать ее -- и она тебя сокрушит. Прикажи я отпустить Мейсона и Слайделла сейчас -- и меня могут обвинить в госу-дарственной измене, а то и просто-напросто лин-чевать. Таков уж общий настрой. Пока что газеты ежедневно подливают масла в огонь, а каждый кон-грессмен считает своим долгом провозгласить речь о международных отношениях. Твердят, что войну против Юга можно считать почти выигранной, что мы можем дать бой и им, и всякому, кто будет напра-шиваться на неприятности. -- Но как же англичане, неужели они и вправду отважатся на такое страшное дело? -- Ты же читала их ультиматум, весь мир его читал, когда газеты опубликовали его от слова до слова. Мы связаны по рукам и ногам. Я отправил с Лайонсом предложение мира, но они отвергли его с ходу. Нам придется согласиться на их условия, и никак не менее. Согласившись на требования британ-цев, когда Конгресс и народ так и бурлят, я с равным успехом могу затянуть петлю на своей шее собствен-ными руками. А их газеты даже похуже наших. Они практичес-ки вышвырнули из страны нашего посланника Адам-са. Сказали, чтобы без согласия на их условия не воз- вращался. Он привез кипу лондонских газет, како-вые не высказывают ни тени сомнений. Тамошние иг-роки заключают пари о том, когда начнется война и сколько понадобится времени, чтобы побить нас. --А Юг?.. -- Ликует. Южане ждут не дождутся этой войны и взирают на Мейсона и Слайделла, как на велико-мучеников. Британия уже признала Конфедерацию свободной и суверенной державой. Обе стороны уже поговаривают о военной помощи. Толпа вдруг разразилась громкими криками, вспыхнули новые факелы, озарившие цепь солдат, охраняющих Белый дом. На Потомаке светились огоньки сторожевых судов, а еще дальше -- огоньки других кораблей и лодок. --Пойду в дом, -- промолвила Мэри. -- Пони-маю, это глупо, вечер такой теплый, но я вся дрожу. -- К несчастью, у нас гораздо больше поводов, чтобы дрожать. В доме дожидался министр военного флота Уэллс, поправляя парик перед зеркалом. Мэри безмолвно проскользнула мимо него. -- Как я понимаю, военный флот, как всегда, на высоте, --сказал Линкольн. --Как всегда. Кольцо блокады на своем месте и стягивается все туже. До меня только что дошла весть, что бывший военный министр сел на корабль, чтобы пуститься в дальнее плавание до Москвы. -- Я решил, что из него выйдет отличный пред-ставитель нашего правительства при русском дворе. -- Уверен, скоро он примется продавать царю разводненный акционерный капитал, если будет высту-пать в своем амплуа, -- громко рассмеялся Уэллс. -- Любопытно, что они подумают о криводушнейшем из политиков Соединенных Штатов? -- Я удостоил его этой награды не без колебаний. На это звание претендовала невероятная уйма дру-гих. Тут в комнату заглянул Джон Николай. -- У дверей дожидается военный министр, сэр. Интересуется, нельзя ли ему повидаться с вами на пару минут? -- Разумеется. -- Линкольн повернулся к Мэри. С улыбкой пожав ему руку, она удалилась. Слушать разговоры о войне сегодня было выше ее сил. -- Вы не принесли мне дурных вестей, мистер Стэнтон? -- осведомился Линкольн у нового члена своего кабинета министров. Они со Стэнтоном редко виделись с глазу на глаз, но после своего некомпе-тентного предшественника Камерона Стэнтон являл собой прямо-таки образчик результативности. -- К счастью, нет. Я только что закончил совеща-ние со своим персоналом и полагал, что надобно вас известить об итогах. Мы ничего не можем поделать, пока планы англичан не прояснятся. Поскольку мы в настоящее время уже пребываем в состоянии войны, то, полагаю, готовы, насколько это возможно. Одна-ко предпринимаем и специальные меры на севере. Линия границы там весьма протяженна и плохо за-щищена. Мобилизованы ополченцы, до сих пор на-ходившиеся в резерве, и приведены в состояние бое-готовности. Ситуация на море лучше известна Уэллсу. -- Как и вы, мы приведены в состояние полной боеготовности. Единственный факт, утешающий меня в эту черную годину, что после Крымской войны анг-личане подзапустили свой флот. -- От генерала Халлека никаких вестей? -- поин-тересовался президент. -- Есть вести. Он телеграфировал, что занял свой новый пост во главе Северного округа в Нью-Йорке. Как и было согласовано, генерал Грант занял его место в округе Миссисипи. Шерман находится при нем, и совместно их армии образуют надежный ба-рьер против любых поползновений мятежников. -- И теперь нам остается только ждать. -- Совершенно верно... В коридоре послышался топот бегущих ног, а затем Джон Хей ввалился в двери, даже не постучав. -- Господин президент, депеша из... из Платсберга, штат Нью-Йорк. Задержалась, телеграфные про-вода к югу от этого города перерезаны. -- И что там сказано? Хей принялся читать принесенную бумагу, по-перхнулся словами, но в конце концов выдавил: ---- А... атакован британскими войсками. Полков-ник Янделл, Платсбергское добровольческое ополче-ние. ВТОРЖЕНИЕ! Должно быть, войска шли вею ночь. Потому что на рассвете они уже шагали по полю, подошвами сапог попирая всходы пшеницы. Часовой вызвал полковника, и тот вышел, растирая лицо и заспанные глаза. -- Красномундирники! -- Он захлопнул рот, осознав, что таращится на них, как юная барышня. Они медленно маршировали через поле к амери-канским позициям, построившись в две цепи, затем по команде остановились. Их пикеты находились впереди, прячась среди деревьев и складок местнос-ти. На обоих флангах располагались кавалерийские отряды, а в тылу -- приближающиеся по дороге по-левые орудия. Стряхнув с себя оцепенение, полков-ник Янделл крикнул: -- Сержант, подымайте роту! Я хочу передать со-общение для... --Не могу, сэр, -- сумрачно отозвался сержант. -- Попытался телеграфировать, как только их увидал, но провод, наверно, порван. Очень много ка-валерии. Они легко могли обойти нас ночью и пере-резать провода. -- Что-то надо делать. Вашингтон должен знать, что здесь происходит. Возьмите кого-нибудь, возьми-те Андерсена, он знает здешние края. Воспользуй-тесь моим конем. Это наш лучший скакун. Полковник быстро нацарапал в блокноте запис-ку, вырвал листок и отдал его солдату. -- Доставьте это на железнодорожную станцию в Киссвилле, на тамошний телеграф Пошлите в Ва-шингтон. Скажите, чтобы известили всех, что мы подверглись нападению. Полковник Янделл мрачно оглядел своих солдат. Необстрелянные добровольцы, молодые и напуган-ные. При одном лишь виде стоящей перед ними армии почти потеряли рассудок от страха. Некото-рые уже понемногу начали пятиться назад; один ря-довой заряжал свой мушкет, хотя он уже зарядил его двумя зарядами. Отрывистые приказания Янделла встретили ошеломленное, неохотное повиновение. -- Полковник, сэр, смахивает на то, что сюда кто-то приближается. Поглядев через ближайшую бойницу, полковник увидел офицера, верхом неторопливо приближающе-гося к укреплениям и выглядевшего весьма живопис-но в своей красной форме с золотым шитьем. Рядом с ним шагал сержант, держа поднятую пику с наколо-тым на нее белым флагом. Вскарабкавшись на верх стены, Янделл молча следил за их медленным при-ближением. -- Вы зашли достаточно далеко! -- крикнул он, когда они достигли основания склона перед укрепле-ниями. -- Чего вы хотите? -- Вы здесь командир? -- Я. Полковник Янделл. -- Капитан Картледж, Сифортские горцы. У меня послание от генерала Питера Чэмпиона, нашего командира. Он извещает вас, что в полночь британ-ское правительство объявило войну. Моя страна сей-час находится в состоянии войны с вашей. Он прика-зывает вам сложить оружие. Если вы подчинитесь его приказаниям, он дает слово чести, что никому из вас не будет причинен ни малейший вред.' Офицер цедил слова с ленивым высокомерием, положив одну руку на бедро, а вторую -- на рукоять сабли. Мундир его сверкал золотым шитьем, по ките-лю сверху донизу шли ряды золотых пуговиц. Ян-делл вдруг мучительно устыдился своего пыльного синего мундира, своих домотканых брюк с громад-ной заплатой сзади и ощутил всколыхнувшийся в душе гнев. -- Скажите своему генералу, что он может сту-пать прямиком в пекло. Мы американцы и не подчи-няемся приказам таких, как вы. Пшел прочь! Он повернулся к ближайшему ополченцу -- без-бородому юноше, обеими руками вцепившемуся в мушкет, который был старше владельца. -- Сайлас, хватит таращиться, бери ружье, стре-ляй поверх их голов. В них не цель. Я только хочу увидеть, как они улепетывают. Раздался одинокий выстрел, и рассветный вете-рок понес над стеной маленькое облачко дыма. Сер-жант побежал, а офицер натянул поводья и, пришпо-рив, погнал лошадь к британским позициям. То был первый выстрел в битве при Платсберге. Так было положено начало новой войне. Британцы времени понапрасну не теряли. Как только офицер подскакал к боевым линиям, громко и ясно пропела труба. Ее звук тотчас же потонул в гро-хоте пушек, стоявших позади войск чуть ли не ступи-ца к ступице. Первые снаряды разорвались на берегу, ниже укреплений. Другие, направленные слишком высоко, с визгом пронеслись над головами. Затем артиллерис-ты взяли укрепление в вилку, ядра начали взрывать-ся на позициях американцев, и обороняющиеся при-льнули к земле. Когда обстрел внезапно прекратился, наступила такая тишина, что находившиеся в укреплениях лю-ди четко слышали, как командиры британцев выкри-кивают приказы. Затем единым движением, с безуп-речной синхронностью обе цепи пехоты двинулись вперед. Держа мушкеты наперевес, солдаты печата-ли шаг под барабанный бой. И вдруг воздух разо-рвал унылый вой. Эти нью-йоркские фермеры ни разу не слыхали ничего подобного, ни разу не слы-шали безумного причитания волынок. Атакующие одолели половину поля, прежде чем оцепеневшие американцы осознали это и вскочили на ноги, чтобы занять боевые посты в полуразрушенных позициях. Первая линия пехоты почти дошла до них. Сифортские горцы -- великаны из вересковых горных долин в развевающихся вокруг ног кильтах. Они мар-шировали с холодной точностью механизмов, надви-гаясь все ближе и ближе. -- Без приказа не стрелять! -- крикнул полков-ник Янделл, когда напуганные ополченцы открыли огонь по атакующим. -- Подождите, пока подойдут поближе. Не тратьте боеприпасы. Заряжай! Все ближе и ближе подходил враг, пока не ока-зался почти у подножия поросшего травой склона, ведущего к укреплениям. -- Огонь! Залп получился нестройный, но все-таки залп. Многие пули ушли слишком высоко, просвистев над головами противника, идущего сомкнутым строем. Но эти мальчики были охотниками, и порой единст-венным их мясом был кролик или белка. Свинец нашел свои цели, и великаны рухнули лицом в траву, оставляя прорехи в стройных рядах. Ответ на американский залп был моментальным и сокрушительным. Шедшие впереди все, как один, припали на колено -- и выстрелили. Второй ряд выстрелил мгновение спустя, и по ук-реплениям словно пролетел ангел смерти. Люди с криками умирали, а оставшиеся в живых, оцепенев, смотрели, как облаченные в красное солдаты урага-ном устремляются вперед с примкнутыми штыками. Второй ряд перезарядил ружья и теперь стрелял в каждого, кто пытался отстреливаться. Затем ряды разомкнулись, и сквозь них пробежа-ли штурмовые отряды, прислонившие свои длинные лестницы к полуразрушенным стенам. А затем горцы с ревом ринулись в атаку, вперед и вверх, на пози-ции, где засела горстка обороняющихся. Полковник Янделл только-только сформировал вторую линию для охраны установленных там не-многочисленных пушек, и ему оставалось лишь смот-реть в ужасе, как налетевший на его людей против-ник избивает их. -- Не стрелять, -- приказал он. -- Вы только убьете своих собственных ребят, подождите, пока они перестроятся для атаки. А затем стреляйте без промаха. Ты, Калеб, беги назад и вели артиллерис-там поступать так же. Пусть не стреляют, пока не прицелятся наверняка. Смотреть на это ужасное зрелище было неперено-симо. Очень немногие американцы пережили эту ата-ку, чтобы присоединиться к обороняющимся во вто-рой линии. Снова забили барабаны, и великаны в диковинных мундирах построились в безупречные шеренги. И двинулись вперед. После выстрела аме-риканцев строй их поредел. Поредел -- но не остано-вился, перестроившись снова, а место павших заняли другие. Полковник Янделл расстрелял из своего пистоле-та все патроны в атакующих и поспешно перезаря-жал его, когда услышал, что к нему обращаются: -- Полковник Янделл, не по-джентльменски стрелять в офицера под белым флагом. Подняв глаза, Янделл увидел стоящего перед собой капитана Картледжа. Мундир его почернел от дыма, как и лицо. Шагнув вперед, капитан поднял свою длинную шпагу в издевательском приветствии. Полковник Янделл направил на него пистолет и спустил курок. Увидел, как пуля попала противнику в руку. Отшатнувшись от удара, английский офицер перехватил шпагу левой рукой и шагнул вперед. Янделл щелкал курком снова и снова, но он успел зарядить только один патрон. Шпага вонзилась ему в грудь, и полковник рух-нул.- Еще один погибший американец, еще одна жертва этой новой войны. Полковой плотник выстругал доску, затем парой гвоздей прикрепил к ней лист белой бумаги. Полу-чился неуклюжий, но приемлемый планшет. А обуг-ленный ивовый прутик сгодился за карандаш. Сидя возле палатки, Шерман с головой ушел в рисование, изображая береговой плацдарм и пароходы за ним. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся. -- Не знал, что ты умеешь рисовать, Камп, -- за-метил Грант. -- Как-то оно само собой у меня получилось, и я со временем полюбил это занятие. Пришлось много чертить в Пойнте и как-то незаметно прикипел душой к этому занятию. Оно помогает мне успокоиться. -- Мне бы такое тоже не помешало, -- Грант взял из палатки походный стул и опустился на него. По-том вытянул из кармана кителя длинную черную си-гару и закурил. -- Никогда не любил ждать. Джонни Бунтарь затих, а британцы! Ума не приложу, за что на нас такая напасть. Мне бы сейчас навалиться на кувшинчик кукурузного... Шерман стремительно обернулся от своего рисун-ка, лицо его вдруг перекосилось. Грант усмехнулся. -- Да не стану я, ты учти, это все позади, с тех пор как началась война. По-моему, дела не залади-лись ни у тебя, ни у меня, когда мы ушли из армии. Ну, ты хоть был Президентом банка в Калифорнии, а я-то возил лес с упряжкой мулов и каждую ночь до ушей надирался до забытья. -- Но банк лопнул, -- угрюмо сказал Шерман. -- Я потерял все -- дом, землю, все, что добыл тяжким трудом за все эти годы. -- Поколебавшись, он про-должал едва слышно: -- А порой мне казалось, что утратил и рассудок. -- Но ты вырвался, Камп, точно так же, как я отделался от бутылки. Пожалуй, война для нас с то-бой --единственное пристойное занятие. --И ты хорош в ней, Улисс. Я ничуть не кривил душой, когда писал то письмо. Я верю в тебя. Я в полном твоем распоряжении. Грант почувствовал себя немного не в своей тарелке --Да тут не только я. Халлек сказал, что ты дол-жен служить под моим началом. И подчинился я с неописуемой радостью. У тебя есть добрые друзья в этой армии, вот как обернулось. -- Генерал Грант, сэр! -- окликнули сзади. Обер-нувшись, они увидели сержанта на высоком берегу. - Телеграмма с востока. Телеграфист говорит: насчет британцев. -- Вот оно! -- воскликнул Грант, подскакивая на ноги. -- Я тебя догоню, только уберу вот это. Военный телеграф все еще выстукивал сообще-ние, когда генерал Грант вошел в палатку. Остановившись позади телеграфиста, Грант через его плечо читал, что тот пишет. И как только телеграфист по-ставил точку, генерал выхватил бумагу, крепко заку-сил свою длинную сигару, выдохнул облако дыма над головой телеграфиста. Потом окликнул: -- Стюард! -- В палатку вбежал адъютант. -- Со-бери штаб. Встреча в моей палатке через полчаса. Если офицеры пожелают знать, в чем дело, просто скажи, что на нас свалилась вторая война. --Британцы? --Чертовски верно. Грант медленно вернулся в свою палатку, жуя си-гару и в уме прикидывая, что делать дальше. Шер-ман уже находился там, выхаживая из угла в угол. Зайдя в палатку, Грант уже знал, какие приказы надо отдать, какие действия предпринять. Налив из узкогорлого кувшина виски в стакан, Грант передал его Шерману. Поглядел на кувшин, мрачно усмехнулся и вогнал пробку из кукурузного початка обратно в горлышко. -- Они на это пошли, Камп. На самом деле по-шли на это. Мы воюем с англичанами. На сей раз по-чти без повода. Ума не приложу, как задержка одно-го корабля и захват пары человек могли привести к подобному. -- По-моему, большинство войн начиналось со-вершенно без повода. С тех пор, как Виктория села на трон, где-нибудь в мире британцы затевают войны постоянно. -- Мелкие, а эта наверняка перерастет в боль-шую. -- Подойдя к стоящему на козлах столу, Грант постучал указательным пальцем по расстеленной на нем карте. -- Они вторглись в штат Нью-Йорк вот здесь и атаковали укрепления в Платсберге. Шерман поглядел на подвергшийся атаке участок чуть южнее озера Шамплейн, недоверчиво покачал головой и отхлебнул виски. Кто бы мог подумать. Не успеют британцы закончить одну войну, как начинается новая. -А те и раньше. Поправь меня, если я не прав, Н разве генерал Бергойн не шел этой дорогой в ты-сяча семьсот семьдесят седьмом году? -- Несомненно. И это не все. Словно для того, чтобы доказать, что британцы никогда ничему не учатся на ошибках, генерал Провоет в тысяча восемь-сот четырнадцатом повторил в точности то же самое и атаковал точно тем же способом. Однако получил хорошую взбучку и лишился всего провианта. Может быть, это удается повторить. - Боюсь, не в этот раз, --мрачно покачал голо-вой Грант, откинулся на спинку складного стула и пыхтел сигарой, пока ее кончик не зардел жаром. Затем указал сигарой в сторону своего коллеги-гене-рала и близкого друга. -- На сей раз будет не так просто, как прежде. Сейчас с нашей стороны им противостоит лишь горстка ополченцев да пара старых пушек. Британские полевые орудия и регулярные войска мигом подомнут под себя бедных мальчиков. В моем представлении дело тут не в нехватке боевого духа: Просто долго им не продержаться. Шерман провел пальцем по карте. ------ Как только Платсберг останется позади, путь захватнической армии в долину Гудзона будет от-крыт. Если их не остановить, они пройдут прямиком через Олбани и Вест-Пойнт, и не успеем мы огля-нуться, как они постучатся в ворота Нью-Йорка. -- Но только будет это не так легко, -- покачал головой Грант. -- Халлек уже погрузил свои войска в вагоны на Нью-йоркском центральном вокзале и уже направляется на север. Насколько можно су-дить, враг еще не проник южнее Платсберга. Многое зависит от того, сколько продержится ополчение. Халлек надеется остановить их к северу от Олбани. Если это ему удастся, я присоединюсь к нему там. Он хочет, чтобы я снял отсюда все полки, какие удастся, и отправил на подмогу ему. -- И сколько полков мы возьмем? -- Не мы, Камп. В мое отсутствие он оставит во главе здешних войск тебя. Сколько людей тебе пона-добится в том случае, если Борегар попытается снова атаковать Питтсбург? Шерман надолго задумался, прежде чем отве-тить. -- Для обороны у меня имеются пушки на кано-нерских лодках, все еще стоящих на якорях у берега. Так что я могу отойти до берега и стоять нам. Если можешь оставить мне четыре батареи и минимум два полка, я бы сказал, удержимся. Мы всегда можем переправиться обратно через реку, если придется. Борегар мимо нас не пройдет. После Шайло мы не отдадим ни дюйма земли. -- Я думаю, что тебе лучше взять три полка. Бун-тари все еще располагают ощутимой армией. -- Меня это вполне устроит. Ну что, грядут труд-ные времена, Улисс? Грант крепко затянулся сигарой. -- Не могу тебе врать и скажу, что дела пойдут нелегко. Джонни Бунтарь попритих, но наверняка не угомонился. Мятежники с радостью увидят, как ра-ковые шейки дадут нам пинка под зад. Но я не думаю, что в ближайшее время мятежники что-ни-будь предпримут. С какой им стати? -- Ты абсолютно прав, -- мрачно кивнул Шер-ман. -- Они позволят британцам биться вместо них. А их разведчики тем временем будут следить за пере-движениями наших войск, так что у них будет масса времени, чтобы перегруппироваться. Затем, когда мы будем связаны по рукам и ногам на новых фрон-тах, им останется только выбрать самую уязвимую точку и ударить там всеми силами. Врать я не могу. Наша война с конфедератниками не то что почти вы-играна, а, наоборот, оборачивается крайне скверно. -- Боюсь, ты прав. Их шпионы повсюду, как и наши Они узнают, где мы ослабили позиции, и бу-дут знать в точности, что делают их друзья-британцы. Затем, как только мы на минутку зазеваемся -- бах! -- и грянул бой. -- Грант помолчал минутку, взвешивая в уме грядущие проблемы. -- Камп, у нас у обоих были проблемы в прошлом -- ив армии, и вне ее. По большей части вне. На лице Шермана застыло мрачное выражение. -- За что я ни брался после армии, все казалось каким-то несущественным, Пока не начались бои, я был полон страхов и сомнений. Видел проблемы там, где их не существовало. Теперь все обстоит наоборот. Но самое курьезное, что теперь все обстоит гораздо проще. Война наделена какой-то ясностью, в битве есть законченность. Я чувствую, что наконец-то ока-зался на своем месте Встав, Грант сжал руку друга. -- Ты даже не представляешь, как ты прав. Я дол-жен сказать тебе это. Перед лицом битвы некоторые люди цепенеют и теряют волю. Зато другие собира-ются и мобилизуют все свои способности. Такие ред-ки, и ты один из них. Ты держал мой правый фланг в Шайло и ни разу не дрогнул. Под тобой пало много добрых коней, но ты не поколебался ни на миг. Те-перь тебе придется повторить это снова. Держи фронт здесь, Камп. Я знаю, что тебе это по плечу, как нико-му на свете. СМЕРТЬ НА ЮГЕ Адмирал британского военного флота Александр Милн был отважным и несгибаемым бойцом, когда наставал час проявлять отвагу и несгибаемость. Он был тяжко ранен в сражении во имя родной страны. Когда американцы остановили британский корабль и захватили на нем пленников, Милн отправился пря-миком к министру и потребовал перевода на действи-тельную службу. Но при том он был и осторожен, когда требова-лось проявить осторожность. И теперь, когда эскад-ра рассекала морские воды под теплыми звездными небесами, настало самое время для осторожности. Они держались вдали от суши с тех самых пор, как флотилия отплыла с Багамских островов в сумерках две недели назад и легла на северный курс. Острова кишмя кишат шпионами, и отплытие наверняка не прошло незамеченным, о чем и было доложено аме-риканцам. Лишь с наступлением ночи, когда земля скрылась за горизонтом, эскадра повернула к югу. С той поры она шла только по приборам, не видя земли со времени острова Андрос, к которому подо-шли в сумерках, чтобы уточнить свое местоположение. Хорошая навигационная практика для офицеров. Они плыли на юг почти до тропика Рака, прежде чем легли на западный курс, чтобы двигаться вдали от маршрутов прибрежного судоходства. За все время плавания не видели ни одного другого судна, из чего заключили, что американцы их не ждут. Только когда наблюдения полуденного солнца, согласованные с судовым хронометром, подтверди-ли, что флотилия достигла восемьдесят восьмого гра-дуса западной долготы, они изменили курс в послед-ний раз. Плыли строго на север к побережью Соеди-ненных Штатов в районе Мексиканского залива. Адмирал Милн избрал своим флагманом броне-носец "Воитель" и сейчас стоял на мостике рядом с капитаном Роландом, командиром корабля. -- Сколько узлов, капитан? -- поинтересовался он. -- По-прежнему шесть узлов, сэр. -- Хорошо. Если расчеты верны, мы должны приблизиться к берегу на рассвете. Взобравшись на спардек позади мостика, он огля-нулся на корабли, держащиеся в кильватере. Пер-выми шли два линейных корабля -- "Каледония" и "Роял Оук". За ними следовали транспорты, на фо-не ночных небес казавшиеся лишь неясными раз-мытыми рисками. А дальше, невидимые во тьме, дви-гались остальные линейные корабли, фрегаты и корветы. Самый большой британский флот, вышед-ший в море со времени 1817 года. И все-таки адмирал был недоволен. Просто уни-зительно, что подобная армада вынуждена украдкой шнырять вдали от земли, а потом тайком подходить к суше ночью, словно контрабандисты. Британия пра-вила морями не один век и выиграла все свои мор-ские войны. Но американцы поставили на охрану этого берега большой флот, избежать встречи с кото-рым надо любой ценой. Не из страха перед битвой, а из необходимости держать свое присутствие в этих водах в секрете. Поднявшись к нему, капитан Николае Роланд до-ложил: -- Впереди облачность, сэр. Поздновато для сезо-на дождей, но вдоль этих берегов погода может ис-портиться в любую пору года. Они постояли в молчании, каждый погрузившись в собственные мысли, и тишину нарушало только мерное, как биение метронома, "тук-тук-тук" кора-бельной машины. Сияющие впереди звезды одна за другой исчезали в надвигающейся тьме по мере того, как оттуда надвигалась туча. Здесь, где их не могут слышать вахтенный офицер и рулевой, пожалуй, единственное место на людном корабле, где можно переговорить, не опасаясь чужих ушей. Роланд был женат на племяннице адмирала. Их дома в Солташе стояли довольно близко, и они частенько виделись друг с другом, когда адмирал оправ-лялся от раны, полученнойв Китае, в сражении на реке Мейо. Он и Роланд быстро сблизились, несмот-ря на разницу в возрасте. -- Что-то мне не нравится, Николае, какой обо-рот приняло развитие военного искусства на море. Мы всегда чуточку запаздывали с техническими усо-вершенствованиями, были чересчур склонны позво-лять другим опережать нас. -- Не могу согласиться, сэр. Мы сейчас стоим на мостике самого современного военного корабля на свете. Построенного из железа, ходящего на пару, вооруженного двадцатью шестью 68-фунтовыми пушками, не говоря уж о десяти стофунтовках. Сорокапушечного корабля с орудиями величайшего калибра, непобедимого и непотопляемого. Мы же понимаем, что старший род войск (В Британской империи старшим, главным родом войск счи-тался военно-морской флот.) должен быть кон-сервативен, сэр. Но как только мы вцепимся зубами во что-нибудь, мы уж не упустим своего, как буль-дог. -- Согласен. Но слишком уж часто мы норовим действовать в современных войнах, опираясь на опыт прошлого. По-моему, груз традиций и склонность от-носиться к любым новшествам с подозрением обхо-дится нам дорогой ценой. -- Возможно, это правда, сэр, но я стою слишком низко на служебной лестнице, чтобы иметь собствен-ное мнение на сей счет. Но вы, конечно же, преувели-чиваете. Только посмотрите на этот корабль. Как только Военно-морское ведомство обнаружило, что французы строят "Ля Глуар", железный боевой ко-рабль, то секретариатом Адмиралтейства было при-нято решение немедленно строить облаченный в же-лезо фрегат. Фактически говоря, даже два, чтобы обогнать французов на один. Как и наш близнец "Черный Принц", мы воплощаем самые современные достижения морской науки. У нас имеется не только паровая машина, но и парус, чтобы держаться в море как можно дольше. Я беспредельно горд командовать таким кораблем. -- Как и положено. Но ты помнишь, что я сказал, когда до нас дошла весть о битве между "Виргинией" и "Монитором"? -- Мне никогда не забыть ваши слова. Мы только что отобедали, и вы угощали нас портвейном. Де-журным офицером был Робинсон. Он пришел с ра-портом и зачитал его вслух для всех нас. Кое-кто из офицеров назвал это колониальным дурачеством, но вы этого мнения не разделяли. Вы заставили их про-трезветь довольно быстро. Джентльмены, сказали вы, мм только что вступили в новую эру. Нынче утром, когда я проснулся, в британском военном флоте было сто сорок два корабля. Но когда я нынче отойду ко сну, их будет всего лишь два -- "Воитель" и "Черный Принц". -- Все сказанное мной не утратило своей правди-вости и по сей день. Как паровая машина положила конец парусу, так и броненосцы изгонят деревянные корабли из военных флотов всего мира. Вот почему мы входим в бой через заднюю дверь, так сказать. Блокадный флот янки прекрасно изолирует берего-вую линию от любого проникновения с моря. Сейчас я намерен прорваться через эту блокаду и желаю встретиться с блокадным флотом только на своих усло-виях. Нам просто не повезло, что "Черный Принца до сих пор не отремонтировал свои котлы. Будь он с нами, я бы чувствовал себя намного спокойнее. Роланд крепко топнул каблуком по железному настилу спардека. -- Вот железный корабль, который может нести величайшие пушки из созданных. На нем ничего не страшно. -- Согласен, чудесный корабль. Но я хотел бы, чтобы его конструкторы не проявляли такой снисхо-дительности к старой гвардии Адмиралтейства. Я бы сказал-- или парус, или пар. Или одно, или другое, но ни в коем случае не мешанина из обоих. С мачтами и парусом нам приходится нести громадный экипаж, чтобы заниматься ими. Чтобы поднять вручную парус или винт, нужно двести пар рук, хотя с этой работой вполне справилась бы паровая лебедка. Капитан Роланд вежливо кашлянул, затем со-брался с духом, чтобы задать вопрос, беспокоивший его с тех самых пор, когда его назначили командо-вать этим кораблем. -- Сэр, быть может, мой вопрос неуместен, но дол-жен признаться, меня он всегда тревожил. В конце концов торговые корабли ведь используют паровые лебедки... -- Он осекся и залился румянцем, невиди-мым во тьме, совершенно уверившись, что ляпнул лишнее. Адмирал понял это, но смилостивился. -- Мы были друзьями, мой мальчик, и довольно долго. И я могу прекрасно понять твое беспокойство за вверенный корабль. Я знаю, что у тебя достаточно трезвая голова, чтобы нигде не повторять мои слова, сказанные в конфиденциальной обстановке. -- Разумеется, сэр! Конечно. -- Я входил в комитет, одобривший <! Воитель" и его близнеца. Хоть я и протестовал, мой голос ока-зался в меньшинстве. Я сказал, что подобное реше-ние -- оглядка на прошлое, а не стремление в будущее. Мои предложения были отвергнуты. Все остальные полагали, что моряки испортятся и разленятся, если работу за них будут делать машины. Кроме того, все считали, что благодаря физической работе матросы будут здоровей! Капитан Роланд только рот разинул. И едва не пожалел о том, что затеял этот разговор. Рында про- била смену вахты. Капитан спус