о получилось совсем не так. Трое схватили его и хотели держать, пока остальные будут бить. Двое из этих троих, теперь без памяти лежали на земле - пиррянин ударил их головами друг об друга - третий, получив удар в пах, корчился от боли. Гриф коленом прижал к земле четвертого, в то же время намереваясь сломать ногу пятому, выворачивая ее за спину. Шестой пытался убежать, и Гриф уже достал нож, чтобы помешать этому. - Оставь нож! - Крикнул Язон, помогая беглецу сильным пинком в зад. - С нас и так довольно неприятностей от одного убийства. Нахмурившись, лишенный удовольствия полной победы, Гриф издал воинственный крик и нажатием колена и рук извлек из своих противников стон. Потом он встал и презрительно смотрел, как они хромая, удирают с поля битвы: кроме быстро черневшего синяка под глазом и порванного рукава, у него самого не было никаких повреждений. Язон старался говорить спокойно, когда велел ему идти в камач, где Мета приложила к глазу мальчика холодный компресс. Язон плотно закрыл входной клапан. - Что ж, - сказал он, пожимая плечами, - никто не скажет, что первое впечатление от нас было слабым 8 - Хотя у них были огненные мечи, Они умирали в бесчисленном количестве. Тучи наших стрел поражали чужестранцев. И гнали с наших пастбищ... - Я говорю голосом Темучина, я, Аханк, его капитан, - произнес воин, отбрасывая в сторону клапан камача Шейнина. Язон прервал свою балладу "О летающих чужестранцах" и медленно обернулся, чтобы увидеть того, кто вызывал желанный перерыв. Горло его пересохло, он устал, много раз повторяя одну и ту же песню. Его рассказ о поражении космических пришельцев был популярен в лагере. Новоприбывший, несомненно, был офицером высокого ранга. Его нагрудник и шлем сверкали и не были иссечены, наоборот, на них сверкало несколько драгоценных камней. Он вошел прихрамывая, косолапо ставя ступни, и остановился перед Шейнином. Его рука лежала на рукояти меча. - Чего хочет Темучин, - холодно спросил Шейнин, тоже положив руку на меч. Ему не понравились манеры новоприбывшего. - Он хочет услышать жонглера по имени Язон. Тот должен явиться немедленно. Глаза Шейнина превратились в узкие щелки. - Сейчас он поет для меня. Когда кончит, пойдет к Темучину. Кончай песню, - сказал он, обернувшись к Язону. Для вождя кочевников, все остальные вожди были равны, и его трудно было убедить в чем-либо. Темучин и его офицеры были достаточно опытны и знали, как убеждать. Аханк резко свистнул и в камач ворвался взвод тяжеловооруженных воинов с натянутыми луками. Шейнина убедили. - Я устал от этого хрипа, - заявил он, зевая и отворачиваясь. - Сейчас я буду пить ачад с одной из моих женщин. Все уходите. Язон вышел в сопровождении почетной охраны и направился к своему камачу. Офицер остановился и широкой ладонью ткнул его в грудь. - Темучин будет слушать тебя сейчас. Иди туда. - Убери руку, - сказал Язон тихо, так, чтобы не слышали ближайшие солдаты. - Я надену лучший костюм и натяну новую струну; одна из струн порвана. - Иди туда, куда тебе приказывают, - громко сказал Аханк, оставив руку на прежнем месте и еще раз толкая Язона. - Вначале мы зайдем в мой камач. Он совсем близко, - на этот раз Язон говорил также громко. В тоже самое время он перехватил руку офицера и сжал ее пальцы. В любом случае это болезненно, а его усиленные пиррянской гравитацией мускулы заставили офицера почувствовать, что у него отрываются пальцы. Офицер сморщился от боли и неуклюже потянулся левой рукой за мечом, потому что правая была по-прежнему сжата Язоном. - Я убью тебя ножом, если ты вытащишь меч, - сказал Язон, прижав острый конец лютни к животу Аханка. - Темучин приказал привести меня, а не убивать. Он рассердится, если мы раздеремся. Ну, что ты выбираешь? Офицер некоторое время сопротивлялся, и его губы скривились от гнева, потом он отпустил меч. - Вначале мы зайдем в твой камач, чтобы ты мог надеть что-нибудь поприличнее вместо этих лохмотьев, - громко сказал он. Язон выпустил его руку и пошел вперед, оглядываясь по сторонам, чтобы не выпустить из вида офицера. Тот спокойно шел сзади, растирая онемевшие пальцы, но тот взгляд, которым он проводил Язона, был полон откровенной ненависти. Язон пожал плечами. Он нажил себе врага, это несомненно. Но ему обязательно надо было сначала попасть в камач. Путешествие с Шейнином и его племенем было утомительным, но неизбежным. Беспокойства со стороны родственников больше не было. Язон использовал время, упражняясь в жонглерском искусстве и изучая обычаи и культуру кочевников. Они достигли лагеря Темучина и остановились там неделю назад. Лагерь - не вполне точное определение, так как кочевники рассеивались на многие мили вдоль мелкого грязного ручья, который они называли рекой. Очевидно, это на самом деле была самая большая река их равнин. Так как животные нуждались в траве, каждому племени нужна была большая территория. Настоящий военный лагерь находился в центре, но Язон там еще не был. Он не торопился. Ему хватало материалов и наблюдений для записи и в "предместьях". Пока он не был достаточно уверен в себе, чтобы проникнуть в самое сердце врага, к тому же Темучин однажды видел его, а он производил впечатление человека с хорошей памятью. Теперь кожа Язона была темнее, он использовал специальное средство, чтобы ускорить рост густых усов, свисающих у него до подбородка по обе стороны рта. Тека вставил пробки, чтобы изменить форму носа. И Язон надеялся, что этого будет достаточно. Теперь он задавал себе вопрос, что мог слышать о нем военный вождь? - Быстро вставайте! - Крикнул он в открытый вход своего камача. - Я иду к Великому Темучину и должен соответственно одеться... Мета и Гриф смотрели на Язона и офицера, вошедшего следом, и не двигались. - Побольше шума, - сказал Язон на пиррянском. - Бегайте и делайте вид, что вы взволнованы. Предложите этому элегантному неряхе выпить. Отвлеките от меня его внимание. Аханк принял напиток, но не спускал с Язона глаз. - Бери, - сказал Язон, протягивая лютню Грифу, - надень на эту штуку новую струну или сделай вид, что надеваешь, если не сможешь найти запасную. И не проявляй своего характера, когда я толкну тебя. Это часть представления. Гриф нахмурился, но в остальном вел себя удовлетворительно, когда Язон толкнул его, чтобы он занялся лютней. Язон снял куртку, натер свежей мазью лицо, немного натер и волосы, как того требовали хорошие манеры, затем открыл сейф, порылся в нем, вытащил свою лучшую куртку, одновременно пряча в ладони маленький незаметный предмет. - Теперь слушайте, - сказал он на пиррянском. - Меня отведут к Темучину. Избежать этого невозможно. Я взял с собой один из детонаторов, а два оставил здесь на самом верху. Как только я уйду, возьмите их. Будьте настороже. Не знаю, как пройдет мое свидание с вождем, но если что-нибудь случится, я буду постоянно держать с вами связь. Могут потребоваться быстрые действия. Держитесь бодрее и не отчаивайтесь. Мы их одолеем. Надев куртку, он прикрикнул на них на меж-языке: - Подайте лютню, да побыстрее! Если что-нибудь случится в мое отсутствие, я побью вас обоих. Он вышел. Они ехали свободной группой и возможно чисто случайно по обеим сторонам Язона постоянно ехали по два солдата. Что слышал о нем Темучин и почему он хотел его видеть? Предположения были бесполезны. Язон пытался не думать об этом и наблюдать за окружающей обстановкой, но мысли все равно возвращались к этому. Послеполуденное солнце стояло низко над камачами, когда они приблизились к военному лагерю. Здесь не было стад, а шатры стояли аккуратными рядами. Со всех сторон видны были войска. Широкая улица оканчивалась очень большим черным камачем, окруженным рядами копьеносцев. Язон не нуждался в наличии герба, чтобы понять, чей это камач. Он слез со своего морона, взял под мышку лютню и пошел за офицером, стараясь, чтобы его походка выглядела гордой, но не надменной. Аханк пошел вперед, чтобы сообщить о прибытии Язона. Как только он ушел, Язон сунул детонатор в рот и языком придвинул его на место. Он укрепился как раз над верхним правым коренным зубом и включился автоматически под действием слюны. - Проба... проба... вы меня слышите? - Осторожно прошептал он. Миниатюрный передатчик мог транслировать голос в диапазоне от шепота до крика. - Слышим громко и отчетливо, - прозвучал в его ушах голос Меты. Слышать его мог только Язон. Колебания сообщались зубу, оттуда костям черепа и далее воспринимались перепонками. - Иди вперед! - Крикнул Аханк, грубо оборвав радиопереговоры и схватив Язона за руку. Язон высвободил руку, вошел и остановился перед человеком в кресле с высокой спинкой. Темучин отвернулся, разговаривая с двумя своими офицерами и это было к лучшему, так как Язон не мог сдержать удивления при виде трона вождя. Это было тракторное сидение, поддерживаемое стволами безоткатных орудий. Со стволов свисали связки человеческих пальцев: от некоторых остались лишь кости, на других висели лохмотья черного мяса. Темучин - убийца пришельцев и здесь была его добыча. Темучин повернулся, когда Язон подошел поближе и посмотрел на него холодным, лишенным выражения взглядом. Язон поклонился, больше из желания избежать его взгляда, чем стремясь показаться почтительным. Узнал ли его Темучин? Внезапно пробки в носу и отросшие усы показались ему слишком слабой маскировкой. Нужно было сделать больше. Темучин видел его в этот раз совсем близко. Конечно, он узнает его. Язон медленно выпрямился: холодный взгляд вождя по-прежнему был устремлен на него. Язон знал, что он должен стоять спокойно; Темучин должен заговорить первым. Но правильно ли это? Так поступил бы Язон - заставил противника раскрыть карты. Но разве этого ожидают от странствующего жонглера? Жонглер должен испытывать трепет. - Ты послал за мной, великий Темучин. Я горд этой честью. - Он вновь поклонился. - Ты хочешь, чтобы я пел для тебя? - Нет, - холодно сказал Темучин. Язон придал лицу выражение изумления. - Не нужно песен? Но тогда чего же великий вождь племен хочет от бедного жонглера-странника? Темучин одарил его враждебным взглядом. Язон задал себе вопрос, насколько эта враждебность была истинной, а насколько усвоенной манерой поведения, чтобы держать в страхе туземцев. - Информация, - сказал Темучин, и в этот момент во рту Язона ожил приемник и голос Меты произнес: - Язон, тревога. Вооруженные люди снаружи приказывают нам выйти, иначе, они говорят, что убьют нас. - Обязанность жонглера - рассказывать и учить. Что ты хочешь знать? - И прошептал: - Не используйте пистолеты. Сопротивляйтесь, я попытаюсь помочь. - Что это? - Угрожающе наклонился к нему Темучин. - Что ты шепчешь? - Ничего. Это просто, - черт побери, как сказать на меж-языке "нервное состояние", - это жонглерская привычка. Мы про себя повторяем слова песен, чтобы не забыть их. Темучин откинулся на спинку, на лбу его обозначилась резкая морщина. Ему явно не понравилось поведение Язона на аудиенции. Не понравилось оно и самому Язону. Но как же помочь Мете и Грифу? - Они ворвались! - Прошептал ее кричащий голос. - Расскажи мне о племени пиррян, - сказал Темучин. Язон покрылся потом. У Темучина должен быть шпион в племени или Шейнин добровольно рассказал ему об этом. А семья убитого, видимо решила отомстить, поскольку Язона не было в лагере. - Пирряне это просто другое племя. Зачем тебе знать о них? - Что? - Темучин вскочил на ноги, схватившись за меч. - Ты осмеливаешься задавать мне вопросы? - Язон! - Нет, подожди, - Язон чувствовал, как испарина превратилась в крупные капли пота на его смазанном лице. - Что ты хочешь знать о них? Вот что я хотел спросить. - Их много... У них мечи и щиты... Они все напали на Грифа... - Никогда не слышал об этом племени. Где они пасут свои стада? - В горах... на севере, в горных долинах. - Гриф упал, я не могу справиться с ними. - Что это значит? Что ты скрываешь? Ты возможно не знаешь закона Темучина. Награда тем, кто со мной. Смерть тем, кто против меня. Медленная смерть тем, кто пытается предать меня. - Медленная смерть? - Спросил Язон, прислушиваясь к молчащему передатчику. Темучин некоторое время смотрел на него молча. - Ты многого не знаешь, жонглер, и что-то в тебе кажется неправильным. Я покажу тебе кое-что - это подбодрит тебя и заставит говорить свободнее. - Он хлопнул в ладоши и один из дежурных офицеров выступил вперед. - Принесите Даена. Было ли это приглушенным дыханием? Язон не был уверен. Он вновь перенесся в камач вождя и с удивлением увидел человека на носилках. Тот был связан, и вокруг его шеи была веревка. Он не пытался ослабить эту веревку и освободиться: на месте пальцев у него были окровавленные обрубки. На голых ногах пальцы тоже были обрублены. - Медленная смерть, - сказал Темучин, пристально глядя на Язона. - Даен предал меня и перешел на сторону Горных ласок. Он здесь уже много дней. Но сегодня его постигнет справедливость. Вождь поднял руку. Воины держали человека и он не мог сопротивляться. Тонкие кожаные ремешки глубоко врезались в его запястья и лодыжки. Его правую руку прижали к земле и один из солдат взмахнул топором, рука отлетела в сторону, кровоточа. Воин отрубил вторую руку, а затем обе руки. - Он мог жить еще несколько дней. У него оставались еще руки и ноги. - Сказал Темучин. - Если бы он продержался подольше, может быть я помиловал бы его на третий день. А может и нет. Я слышал о человеке, который продержался так целый год, пока не настал его последний день. - Очень интересно, - сказал Язон. - Я слышал об этом обычае, но вижу впервые. - Нужно было что-то предпринять. Он услышал топот моронов снаружи и крики. - Ты слышишь? Слышишь свист? - Ты сошел с ума? - Удивленно спросил Темучин. Он гневно махнул рукой и лишившегося сознания человека унесли, его отрубленные конечности тоже убрали. - Это был свист, - сказал Язон, идя к выходу. - Я должен выйти. Сейчас я вернусь. - Офицеры в шатре были ошеломлены не меньше Темучина. Никто так не прерывал аудиенцию у вождя. - Одну минутку, я сейчас. - Стой! - Крикнул Темучин, но Язон был уже у выхода. Охранник преградил ему путь, вытягивая меч. Язон толкнул его плечом - тот покатился по земле - и вышел. Охранники, стоявшие снаружи, не обратили на него внимания, они следили за теми, кто входит. Идя спокойно, но не быстро, Язон повернул направо и достиг угла камача раньше, чем преследователи выскочили наружу. Сзади послышались крики и охота началась. Язон завернул за угол и изо всех сил побежал вдоль стены. В отличие от меньших, круглых камачей, это был прямоугольник, и Язон достиг следующего угла и завернул за него раньше, чем разъяренная толпа смогла увидеть, куда он делся. Крики продолжали звучать за ним, а он изо всех сил бежал вдоль стены. Только добежав до передней стены, он замедлил шаг и повернул за угол. Преследователи рассыпались в разных направлениях, их крики звучали в отдалении, как собачий лай. Два охранника у входа тоже приняли участие в охоте, а все стоявшие поблизости глядели в разных направлениях. Язон спокойно подошел ко входу и вошел внутрь. Темучин, гневно шагавший по камачу, услышал, что кто-то вошел. - Ну! - Крикнул он. - Поймали... Ты? - Он отступил на шаг и выхватил сверкающий меч. - Я твой верный слуга, Темучин, - спокойно сказал Язон, разводя руками, но не отступая. - Я пришел сообщить тебе о нарушениях твоего указа среди племен. Темучин не ударил, но не опустил меч. - Говори быстрее, твоя смерть у меня в руке. - Я знаю, ты запретил стычки среди тех, кто служит тебе. Но люди напали на мою служанку, которая убила воина, напавшего на нее. Я был рядом с ней с того дня, как это случилось и до сего дня. Я попросил достойного доверия человека следить за ней и сообщать мне. Я услышал его свист; он не осмелился войти в камач Темучина. Я только что разговаривал с ним. Вооруженные люди напали на мой камач в мое отсутствие и захватили моих слуг. Но я слышал, что для всех, кто служит Темучину, существует один закон. Я прошу у тебя справедливости. За Язоном послышался топот и вбежали преследователи. Они остановились в недоумении при виде стоящих лицом к лицу Язона и Темучина, со все еще обнаженным мечом. Темучин смотрел на Язона. Меч его слегка дрожал в руке. В молчании был ясно слышен стук его зубов, когда он опустил меч острием в грязный пол. - Аханк! - Выкрикнул он, и офицер выбежал вперед, хлопнув себя по груди. - Бери четыре руки людей и скачи в племя Шейнина из клана Крысы... - Я могу показать... - Прервал его Язон. Темучин повернулся к нему, приблизил свое лицо так, что Язон ощутил его дыхание на своих щеках, и сказал: - Заговоришь еще раз без моего разрешения - умрешь! Язон молча кивнул. Он знал, что и так перегнул палку. Помолчав, Темучин отвернулся к офицеру: - Отправляйся к Шейнину и прикажи ему выдать тех, кто захватил пиррянских слуг. Приведи их сюда. Аханк побежал к выходу, салютуя по пути; в окружении Темучина повиновение расценивалось выше вежливости. Темучин в дурном настроении ходил взад и вперед, офицеры молча отступили к стенам, некоторые выскользнули наружу. Только Язон стоял прямо - даже тогда, когда разъяренный вождь помахал перед его носом кулаком. - Почему я позволяю тебе все это? - Он спросил его с холодной яростью. - Почему? - Могу я ответить? - Спросил Язон спокойно. - Говори, - проревел Темучин, нависая над ним, как падающая гора. - Я вышел из камача Темучина потому, что это была единственная возможность добиться справедливости. Я был уверен в справедливости вождя. Темучин молчал, но глаза его гневно сверкали. - Жонглеры не знают племени и не носят тотема. Так и должно быть, ибо они ходят от племени к племени и не должны хранить верность. Но я должен сказать тебе, что родом я из племени пиррян. Они прогнали меня, и поэтому я стал жонглером. Темучин не задал напрашивающегося вопроса, и Язон был вынужден продолжать. Нельзя было допустить, чтобы молчание затянулось. - Я должен был уйти, потому что... мне трудно об этом говорить... сравнительно с другими пиррянами... я слишком слаб и труслив... Лицо Темучина налилось кровью. Он разразился хохотом. Все еще хохоча, он подошел к трону и упал на него. Никто не знал, что делать; поэтому все молчали. Язон позволил себе слегка улыбнуться, но ничего не сказать. Темучин знаком подозвал слугу с кожаным кувшином ачада и выпил один глоток. Хохот перешел в хихиканье, потом совершенно замер. Вождь снова был холоден, он полностью овладел собой. - Я доволен, - сказал он. - Мне редко приходится смеяться. Ты слишком умен, пожалуй, даже слишком, когда-нибудь ты умрешь из-за этого. Продолжай рассказ о пиррянах. - Мы живем в горных долинах севера и редко спускаемся на равнину. Язон подготовил этот рассказ еще до присоединения к кочевникам: теперь было время использовать его. - Мы верим в силу, но верим и в закон. Но мы редко покидаем наши долины и убиваем всех, кто нарушит наши границы. Наш тотем Орел, он означает силу и любая наша женщина может убить воина голыми руками. Мы слышали, что Темучин принес на равнины закон, поэтому меня послали сюда, чтобы я узнал правду. Если это правда, то пирряне присоединятся к Темучину... Оба они взглянули на внезапную помеху - Темучин, так как послышались крики команды и группа моронов остановилась у входа в камач - Язон, потому что приемник слабым голосом произнес: - Язон. - Он не понял, кто это говорит, Мета или Гриф. Аханк и его воины вошли в камач, таща за собой пленников. Их было двое. Один раненый, истекал кровью, другой был невредим. Язон узнал в них кочевников из племени Шейнина. Внесли и положили у стены Мету и Грифа, окровавленных, избитых, неподвижных. Гриф открыл один неповрежденный глаз, сказал "Язон" и снова потерял сознание. Язон двинулся к ним, но овладел собой и заставил себя остановиться. Сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони. - Докладывай, - сказал Темучин. Аханк выступил вперед. - Мы сделали так, как ты приказал, Темучин. Быстро прибыли в это племя и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и вынуждены были убивать, чтобы заставить их подчиниться. Двое захвачены в плен. Рабы дышат, я думаю, они живы. Темучин в очевидной задумчивости потер подбородок. Язон заговорил: - Могу я получить у Темучина разрешение задать вопрос? Темучин пристально посмотрел на него, затем кивнул в знак согласия. - Какое наказание следует за неповиновение приказу и за нападение в пределах лагеря? - Смерть. Разве есть другое наказание? - Тогда я отвечу на вопрос, который ты задал раньше. Ты хочешь знать, каковы пирряне. Я самый слабый из них. Я убью этого нераненного пленника одной рукой, вооруженный лишь одним кинжалом и одним ударом - неважно, как он будет вооружен. Даже если ему дадут меч. Он выглядит хорошим воином. - Да, - сказал Темучин, глядя на рослого и сильного человека, который был на голову выше Язона. - Это хорошая мысль. - Привяжи мне руку, - сказал Язон ближайшему охраннику, заведя свою левую руку за спину. Пленник все равно обречен на смерть, и если его смерть принесет пользу, то этот человек искупит все свои грехи. "Становишься лицемером, Язон?" - Спросил он сам себя, и не нашелся что ответить: в обвинении была правда. Он всегда ненавидел смерть и ярость и стремился их избегать. А теперь активно их искал. Когда он взглянул на потерявшую сознание Мету, скрюченную на полу от боли, нож запросился ему в руку. Демонстрация необычных боевых качеств заинтересует Темучина. А этот невежественный варвар с самодовольной улыбкой, так или иначе обречен на смерть. Или он будет убит, если не сумеет достаточно ловко сформулировать свое предложение. Если противнику дадут копье или дубину, он в несколько минут расправится с Язоном. Язон не изменил выражение лица, когда охрана освободила воина и Аханк протянул ему свой собственный длинный двуручный меч. Добрый старый Аханк: иногда полезно заводить врагов. Он все еще помнил свою сжатую руку и пытался отомстить. Язон извлек из ножен свой нож с широким лезвием. Это был необычный нож. Язон сам выковал и закалил его по древнему способу. Нож был шириной в ладонь, одна его сторона была заострена вдоль лезвия, другая не меньше, чем наполовину. Нож мог вонзиться и весил около двух килограмм. И сделан он был из лучшей инструментальной стали. Человек с мечом крикнул и взмахнув им в воздухе, прыгнул вперед. Один удар должен был решить схватку. Он вложил в этот удар весь свой вес - никакой нож не мог противостоять ему. Язон спокойно стоял и ждал. Только когда меч опускался, он прочнее утвердился на ногах и подставил под удар свой нож. Лезвие приняло на себя всю силу удара. Нож чуть не выпал у него из рук. Язон вынужден был опуститься на колено... Раздался резкий звон и меч нападающего раскололся пополам. Язон успел мельком заметить растерянное выражение лица противника, который продолжал сжимать в руке обломок меча. Сила удара заставила руку Язона дернуться вниз и он продолжил это движение, еще более опустив нож, а затем двинув его вверх. Острие прорвало кожаную одежду, и нож по рукоять погрузился в живот. Оттолкнувшись от земли, Язон поднялся, изо всей силы налег на нож и нанес глубочайшую и ужаснейшую рану, разрезав все внутренние органы противника, так что лезвие остановилось только у ключицы. Глаза у его противника закатились, и Язон понял, что тот мертв. Язон выдернул нож и сделал шаг назад. Труп упал у его ног. - Я хочу взглянуть на нож, - сказал Темучин. - В наших долинах хорошее железо, - сказал Язон, наклоняясь и вытирая нож об одежду убитого. - Мы изготавливаем добрую сталь. - Он подбросил нож в воздухе, поймал его и подозвал воина. - Держи раненого, вытянув ему шею, - сказал он. Раненый пытался бороться, но затем погрузился в апатию перед неизбежной смертью. Воины держали его, еще один обеими руками отвел грязные волосы и держал его лицом вниз, обнажив шею. Темучин подошел, взял нож, взвесил его в руке и поднял его над головой. Единым усилием мускулов он опустил нож на шею, и мясистый звук "чанк" нарушил тишину камача. Солдат сделал шаг назад, отрубленная голова выпала из его рук. Брызжущее кровавой струей тело дернулось и было бесцеремонно оттащено в сторону. - Мне нравится этот нож, - сказал Темучин. - Я беру его себе. - Я хотел подарить его тебе, - сказал Язон, кланяясь, чтобы скрыть недовольный вид. Он должен был знать, что так и случится. Что ж, это всего лишь нож. - Ваши люди знают древнюю науку? - Спросил Темучин, отдавая нож слуге, чтобы тот вытер его. Язон все время был настороже. - Не больше, чем остальные племена, - был его ответ. - Никто из них не может делать такого железа. - Это старый секрет, передаваемый от отца к сыну. - Могут быть и другие старые секреты? - Теперь его голос был холоден и резок, как сталь. - Возможно. - Есть один утраченный секрет, о котором ты может быть слышал. Одни называют его "порохом", другие "взрывчаткой". Ты знаешь, что это такое? Действительно, что я знаю об этом? - Язон напряженно размышлял, следя за выражением вождя. Что может варварский жонглер знать об этом? И если это ловушка, то что должен Язон ответить? 9 Мета не протестовала, когда Язон смыл кровь и грязь с ее ран и смазал их дезинфицирующей жидкостью. Аптечка наложила четырнадцать швов на рану на голове, но это было сделано, пока Мета была без сознания, а потом Язон покрыл выбритое место повязкой. После этого она пришла в себя, но не двигалась и не жаловалась, когда ему пришлось положить два шва на ее разбитую верхнюю губу. Гриф тяжело дышал и стонал из глубины мехов, которыми укрыл его Язон. Раны мальчика были большей частью поверхностными и аптечка посоветовала покой, с чем Язон был вполне согласен. - Теперь все, - сказал Язон. - Тебе нужно отдохнуть. - Их было слишком много, - сказала Мета, - но мы сделали все, что могли. Дай мне зеркало. Они удивили меня, напав вначале на мальчика, но это был хитрый план. Гриф в конце концов упал. Тогда они набросились на меня, и я не могла больше говорить с тобой. - Она взяла у Язона полированное зеркало, мельком взглянула в него и протянула обратно. - Я ужасно выгляжу. Это была короткая схватка, я не помню ее ясно. У многих из них были дубинки, а женщины старались ударить меня по ногам. Я убила троих или четверых, прежде чем упала. Что произошло дальше? - Язон взял кожаный мешок с ачадом, открыл его горлышко. - Выпьешь? - Спросил он, но Мета отрицательно покачала головой. Он сделал большой глоток. - Опуская подробности, просто скажу, что я послал за вами отряд воинов. Они привезли вас обоих и несколько членов племени Крысы - все они теперь мертвы. Я сам убил одного из них, здорового, в лучшем пиррянском стиле и не испытываю ни малейшего чувства стыда. Но мне пришлось отдать свой нож Темучину, который немедленно заметил высокий уровень технологии пиррян. Я очень рад, что ковал его вручную и что следы этого заметны на лезвии. Он спросил, знаем ли мы, пирряне, об огнестрельном оружии и это испугало меня. Я увернулся от ответа, сказав, что ничего не знаю - только слухи и название, но, возможно, другие в нашем племени знают больше. - Он вспомнит об этом в свое время, я думаю. Тебе не следует разговаривать с этим парнем. - Но он хочет, чтобы мы переехали. На рассвете мы снимаем наш камач и переедем в другой лагерь, сказав "до свидания" Шейнину и его племени. А чтобы мы не передумали, здесь снаружи ждет взвод воинов Темучина. Я еще не решил, считать себя пленником или нет. - Я знаю, что выгляжу ужасно, - сказала она, кивая головой. - Для меня ты выглядишь отлично, дорогая, - ободряюще сказал ей Язон. Он настроил аптечку на "полный покой" и прижал ее к руке Меты. Она не протестовала. С чувством вины, с сознанием, что он один ответственен за перенесенную ими боль, Язон уложил ее на меха рядом с мальчиком и укрыл их обоих. Что за безумная глупость заставила его впутать женщину и ребенка в это убийственное дело? Потом он вспомнил, что условия здесь намного лучше, чем на Пирре, и что он, возможно, спас им жизнь, увезя сюда. Он смотрел на их раны и ушибы и думал, что они может быть, поблагодарят его за это когда-нибудь. Утром раненые пирряне уже смогли выбраться из камача, поэтому Язон смог организовать его разборку солдатами. Убирать камач - женская работа, но Язон не позволил ни одной женщине из племени Шейнина приблизиться к нему. Он был уверен, что после недавних смертей, вражда к ним усилилась и вовлекла большую часть племени. Но Язону пришлось отдать солдатам большую часть своего первосортного ачада, только тогда они согласились взяться за работу и загрузить эскунг. Язон помог сесть Мете и Грифу, привязал их и укутал мехами, и маленький караван выступил, сопровождаемый мрачными взглядами. В лагере Темучина было достаточно женщин, чтобы выполнить эту не мужскую работу, так что мужчины лишь стояли и смотрели, что и было их основным занятием. Язон не мог присматривать за работой. Он поручил это Мете, так как ему было приказано явиться к Темучину. Два охранника у входа в камач вождя с опаской посторонились при виде Язона. В конце концов он заслужил авторитет у рядовых воинов. Темучин был один, он держал покрытый кровью нож Язона. Язон остановился, но потом успокоился, видя, как Темучин быстрым взмахом послал нож в туловище козы, служившее ему мишенью. Нож вонзился по рукоятку. - Этот нож хорошо уравновешен, - сказал Темучин. - Его легко метать. Язон молча кивнул, он понимал, что не для обсуждения достоинства ножа вызвал его вождь. - Рассказывай все, что знаешь о порохе, - приказал Темучин, наклоняясь и извлекая нож из туши. - Я мало что могу сказать. Темучин выпрямился и взглянул на Язона, пробуя острие ножа на своей мозолистой ладони. - Рассказывай все, что знаешь. Немедленно. Если бы у тебя был порох, мог бы ты его взорвать с большим шумом? Язон оказался в сложном положении. Если Темучин решит, что он лжет, большой нож окажется в его внутренностях с такой же легкостью, как и в туше козы. Вождь кое-что несомненно знал о свойствах пороха, поэтому нельзя было обманывать его. Нужно было принимать решение. - Хотя я сам никогда не видел пороха, я слышал, что о нем рассказывали. Я знаю как сделать, чтобы он взорвался. - Я так и думал, что ты знаешь, - нож с глухим стуком погрузился в тушу. - Я думаю, что ты знаешь много такого, о чем не говоришь мне. - Бывают секреты, которые человек клянется не разглашать. Но Темучин мой хозяин, и я буду помогать ему, чем только могу. - Хорошо, не забывай этого. Теперь скажи, что ты знаешь о людях в низинах. - Ничего, - удивленно ответил Язон. Для него этот вопрос был полнейшей неожиданностью. - Не только ты, никто не знает. Пора это изменить. Я кое-что знаю о жителях низин и собираюсь узнать больше. Я отправляюсь туда, ты поедешь со мной. Я хочу узнать все о порохе. Приготовься, мы выедем в полдень. Ты единственный, кто знает, что это простая не охотничья экспедиция, поэтому, если дорожишь жизнью, не проговорись никому. - Я скорее умру, чем скажу кому-нибудь хоть слово. Язон возвращался в свой камач в глубокой задумчивости. Он немедленно рассказал все Мете. - Звучит очень странно, - сказала она, с трудом наклоняясь над костром, так как тело ее еще болело от перенесенных побоев. - Я голодна и не могу разжечь костер. - Думаю, что у нас не самый первосортный помет моронов. Его вначале нужно как следует высушить, тогда он будет хорошо гореть. Мне тоже кажется это довольно странным. Как он сможет спуститься с вертикальной стены десятикилометровой высоты? Но он кое-что несомненно знает о порохе. Вы с Грифом нуждаетесь в чем-то более питательном, чем жесткое мясо козы. Я возьму два пакета. Мета с топором стояла у входа, чтобы Язону никто не мешал открывать сейф. Он достал два пакета и вскрыл их, потом указал на радио. - Свяжитесь с Керком. Пусть он знает обо всем происшедшем. Мне кажется, что здесь вы будете в безопасности, но если будут какие-нибудь осложнения, скажете ему, чтобы он вас забрал. - Нет. Мы останемся здесь до твоего возвращения. - Она погрузила ложку в еду и принялась есть. Гриф взял второй пакет, а Язон тем временем стоял у входа на страже. - Спрячьте оболочки пакетов в сейф, потом найдем место, где их можно будет закопать. - Не беспокойся о нас. Мы сумеем за себя постоять, - коротко сказала ему Мета. - Да, - согласился Гриф без улыбки. - Эта планета гораздо легче Пирра. Только еда плохая. Язон смотрел на них - избитых, но непобежденных. Он открыл рот и вновь закрыл: ему действительно нечего было им сказать. Он упаковал в кожаную сумку припасы, которые могли понадобиться в пути, прихватил микропередатчик, скользнувший в полую рукоять боевого топора. Этот топор и короткий меч, составляли все его вооружение. Он пытался использовать и лук, но безуспешно, поэтому он отказался от этого оружия. Повесив на левую руку меч, он попрощался и вышел. Подъехав на своем мороне, Язон увидел, что для экспедиции собрался отряд человек в пятьдесят. У них не было с собой запасов продовольствия и снаряжения. Ясно, что они не рассчитывали на долгое путешествие. Перехватив несколько враждебных взглядов, Язон понял, что он единственный чужак среди них. Остальные были либо офицерами высокого ранга, либо ближайшими союзниками Темучина, либо членами его клана. - Я тоже могу хранить тайну, - сказал Язон Аханку, который нахмурившись подъехал к нему, но в ответ получил лишь порцию проклятий. Как только появился вождь - все выступили двойной колонной, следуя за ним. Поездка была трудной. И Язон был благодарен тем предшествующим неделям, что он провел в седле. Вначале они двинулись к подножью холмов на западе, но как только лагерь скрылся и они были уверены, что их никто не видит, отряд повернул на юг и поехал быстрее. Горы окружили их со всех сторон, они двигались от одного ущелья к другому, все время поднимаясь. Язон, дыша сквозь меховой шарф, не мог представить себе, что разрывающий горло воздух может быть таким холодным, но других это казалось не беспокоило... На заходе солнца они наскоро перекусили холодной пищей и продолжали двигаться. Язон вполне одобрил это: он чуть не примерз к земле во время короткой остановки. Теперь они ехали в ряд. Дорога была такой узкой, что Язон подобно многим другим, спешился и взял своего морона за узду, чтобы хоть немного согреться, идя пешком. Холодный свет звездного неба освещал путь. Оказавшись на границе двух долин, Язон посмотрел направо и увидел в дали между двумя скалами серое море. Море! Он остановился так внезапно, что его чуть не сбил шедший сзади морон. Нет, это не может быть морем. Они же в середине континента. И слишком высоко. Но понимание пришло позже - это действительно было море, но море облаков. Язон смотрел на него, пока поворот тропы не скрыл от него их вид. Теперь тропа вела вниз, и он понял, почему. Где-то впереди - конец плоскогорья. Здесь, у края пересекавшего весь континент обрыва, кончалась территория кочевников. Каменная стена отделяла ее от равнин внизу. Здесь менялся климат. Теплые южные ветры встречали преграду - обрыв, поднимались вверх и конденсировались в облака, которые обрушивались на низины в виде дождя. Язон задавал себе вопрос, видно ли солнце внизу, под этим постоянным туманным покровом. Сверкающие участки неба свидетельствовали о том, что северные ветры иногда прорываются через преграду. Спускаясь, тропа проходила по узкому перевалу, и здесь Язон увидел под нависающей скалой каменную хижину. Возле нее стояли вооруженные воины и стоически ждали, пока отряд проедет мимо. Какой бы ни была цель их поездки, она, по-видимому, уже близка. Вскоре они остановились, и Язону передали приказ явиться к Темучину. Он поспешил в голову процессии так быстро, как позволяли его онемевшие мышцы. Темучин жевал сухое мясо, и Язон вынужден был ждать пока воин не промоет горло полузамерзшим вином. Небо на востоке побледнело и, согласно традиционному определению кочевников, наступил рассвет: рассвет - это когда наступает такой момент, что можно отличить белую козью шерсть от черной. - Поведешь моего морона, - приказал Темучин, поднимаясь и идя вперед. Язон схватил за узду усталое животное и потащил его за вождем. Тропа уже дважды резко свернула и оборвалась у широкого выступа, дальний край которого был краем обрыва. Темучин подошел к краю и взглянул вниз, на белую массу облаков. Но внимание Язона привлекли ржавые механизмы на краю обрыва. Наиболее впечатляющей оказалась массивная А-образная рама, глубоко погруженная в скалу и повисшая своей вершиной над бездной. Она была выкована вручную и имела в длину не менее восьми метров - трудно представить себе такую работу. Она была укреплена поперечным брусом, а также подпорками, шедшими от утеса под углом в сорок пять градусов. Рама была покрыта ржавчиной, хотя кое-где и виднелись следы смазки. Полоса гибкого металла огибала колесо блока на конце А-образной рамы и исчезала в отверстии, проделанном в скале. Язон, любопытство которого было возбуждено, подошел поближе к механизму лебедки, размещенному под рамой. Сам по себе этот механизм, хотя и небольшой по размерам, оказался гораздо интересней, чем рама на обрыве. Черный, похожий на веревку канат, проходил через отверстие и наматывался на барабан. Барабан вращался на оси толщиной в человеческую руку и крепился к вертикальной скале четырьмя массивными кронштейнами. Он мог, очевидно выдержать огромную нагрузку; все давление передавалось на скалу, и связь барабана со скалой еще больше укреплялась. Метровой ширины зубчатое колесо цепляло за край барабана и само было скреплено с меньшей шестерней, которую можно было вращать при помощи длинной ручки. Она была очевидно сделана из дерева, но Язон не обратил внимания на этот факт. Несколько предохранителей в храповиках были поставлены, чтобы ничего не могло соскользнуть. Не нужно было быть техническим гением, чтобы сообразить, для чего предназначался этот механизм. Язон повернулся к Темучину и с трудом придал своему лицу спокойное выражение. - Это механизм, при помощи которого мы спустимся вниз? Вождь, казалось, был также поражен этой машиной, как и Язон. - Да. Кажется это опасно, но у нас нет выбора. Племя, которое построило и использовало это - ветвь клана Горностаев - клянется, что они очень часто пользовались им для спуска в низины. Они рассказывали множество сказок, и у них есть дерево и порох для подтверждения этих сказок. Оставшиеся в живых люди этого племени тут, они будут управлять этой штукой. Если же что-нибудь случится, их убьют. Мы спустимся первыми. - Нам это не поможет, если действительно что-то случится. - Человек рождается, чтобы умереть, а жизнь состоит в ежедневном откладывании неизбежности. Язон не нашел, что ответить на это. Он взглянул наверх, услышав крики боли; группу мужчин и женщин воины Темучина гнали с холма к лебедке. - Становитесь, и пусть начинают работу, - приказал Темучин и солдаты немедленно окружили механизм. - Следите за ними внимательно, если будет предательство или ошибки - убейте их! Подбодренные таким образом, люди пле