дись. Тебе понадобилось три стрелы. - Но там были густые кусты, и мне мешали ветки, - оправдывался Харл. - Кусты всегда густые. Иди-ка, принеси сюда лук... Пусть это дерево будет оленем. Убей его. Ортнар двигался с огромным трудом. С луком он управиться не мог, но копьем орудовал превосходно. Он знал охоту и многому мог научить Харла. И Арнхвита, надеялся Керрик. Мальчуган частенько увязывался за старшим приятелем и внимательно смотрел и слушал. - Ортнару еще не время идти одному в лес, - сказал Керрик, обращаясь к Армун. Проследив за его взглядом, она согласно кивнула. - Мальчики должны учиться. И охотник Ортнар знает важные вещи. - А я не знаю. Она рассердилась. - Это глупые охотники не знают всего, что известно тебе. Ты умеешь говорить с мургу, ты пересек океан. Ты вел саммады к победе. Конечно, любой охотник умеет стрелять из лука и бросать копье. - но разве они знали, что делать со стреляющими палками, пока ты не научил их? Ты - больше, чем все они вместе, - Гнев ее быстро утих, и она улыбнулась. - Я тебе правду говорю. - Пусть так. Но теперь я ничего не могу понять. Я гляжу на солнце и вижу тьму. Если мы останемся здесь, однажды нас непременно обнаружат мургу. Если уйдем к саммадам, нас тоже ждет смерть, когда Вейнте нападет на нас. Что делать? - Он вспомнил ее слова. В них было что-то важное... - Ты сказала, что я пересек океан. Но я совершил это путешествие во чреве твари, созданной мургу. Но есть и люди, которые плавают по воде. - Парамутаны. - кивнула Армун. - Они плавают по воде и охотятся на уларуаква - так они сами говорили. - Да, они способны на это. Парамутаны, которые привезли нас сюда, сказали, что вернутся осенью рыбачить. Вот если бы мы могли уплыть с ними... Но мы не знаем, что ждет нас у того берега океана. Смерть может подкараулить нас и в далеких краях. И нечего соваться неизвестно куда. Но тогда можно опоздать. Что делать? Надо было оставаться с ними. Переплыть на другую сторону океана. Они говорят, что там холодные земли. Но к югу от них найдутся края потеплее. Я знаю это. - ведь я был за морем в стране мургу, а они живут лишь там, где жарко. Но, может быть. нам удастся отыскать страну между жарой и холодом, где мы могли бы плыть и охотиться? Может быть... - Вздрагивая от возбуждения, он взял жену за руки. - Я могу поплыть с парамутанами и поискать за океаном безопасное местечко, где-нибудь южнее льдов и севернее мургу. где можно будет охотиться. А потом я вернусь за вами. А пока вы останетесь здесь и будете остерегаться птиц. Еды вам хватит до моего возвращения. Что ты думаешь об этом? В поисках выхода из ловушки, поглощенный новыми планами. Керрик даже не заметил, что улыбка на лице Армун сменилась отстраненным выражением, и не догадался ни о чем, пока она не ответила: - Нет. этого не будет. Больше ты не оставишь меня. Он взглянул на жену, удивленный таким отпором, и почувствовал раздражение. - Ты не можешь приказывать мне. Я поплыву по холодному морю, чтобы всем нам... Она мягко прикрыла его рот теплой ладонью. - Ты неправильно понял меня, это я виновата. Но я испугалась. Я просто хотела тебе сказать, что никогда больше не оставлю тебя. Если ты отправишься в путь, я последую за тобой. Однажды мы уже разлучались, и оба чуть не погибли в пути, стремясь друг к другу. Это было ужасно и не должно повториться. Ты мой саммадар, а я твой саммад. Хочешь отправиться за море - едем за море. Но все вместе. Я последую за тобой повсюду. Я помогу тебе чем только смогу и прошу лишь об одном: не оставляй меня. Мы не должны разлучаться. Керрик понимал ее, ведь и сам он чувствовал то же самое. Он прожил в одиночестве целую жизнь - и она тоже. И так недолго они были вместе. Ни слова не говоря, он крепко прижал ее к себе. Но нужно было считаться с опасностями. - Я должен уйти, - сказал он. - Если ты пойдешь со мной, тем лучше. Но мы не можем взять с собой детей, ведь мы не знаем, найдется ли там безопасное место. Его предложение не обрадовало Армун. Неужели придется оставить здесь сына? Неужели нет другого выхода? Она не могла ничего придумать. Плохо, но ничего не приходило в голову. Надо быть практичной и сильной. И, тщательно все обдумав, она сказала: - Что ж, ты сам сказал, что здесь безопасно. Пусть Харл охотится - он уже не ребенок. Ортнар будет приглядывать за ними до нашего возвращения. Арнхвит и девочка уже не нуждаются в присмотре. Даррас умеет искать в лесу травы и коренья, делать всю женскую работу. - Ты оставляешь мальчика здесь? - изумленно спросил Керрик. Эта мысль не приходила ему в голову. - Придется. Он - все для меня, и я не хочу расставаться, но его придется оставить. Пусть поживет под присмотром до нашего возвращения. Я согласна на это. потому что не могу расстаться с тобой. - Надо подумать... - пробормотал Керрик, неожидавший столь решительного ответа. - Нечего думать, - не терпящим возражения тоном сказала Армун. - Решено, обдумывай подробности и в путь. Ее уверенность укрепила Керрика в мысли, что все будет хорошо. Есть ли иной выход? Тащиться за саммадами в долину? Если они не погибнут в пути, смерть придет вместе с Вейнте и ее бесчисленными фарги, ядом терновых шипов хесотсанов. Остаться здесь? Ничего хорошего это не обещало. Разве можно спрятаться на всю жизнь возле города иилане? Их рано или поздно обнаружат. Здесь могли жить только двое самцов, ибо им просто больше некуда деваться. Впрочем, он должен подумать и о них, планы свои ему придется обсудить и с ними. Когда Керрик пришел к самцам, Имехеи громко застонал: - Не уходи, это ужасно. - Здесь хорошо, просим тебя остаться, - твердо сказал Надаске. Приняв позу высочайшей при обращении к ничтожнейшим, Керрик сказал: - Вас не убьют и не съедят. Я хочу, чтобы вы вместе со мной пошли в лагерь устузоу, - там и будем вести разговор. Вы должны присутствовать, когда я буду говорить о будущем. Вы ведь не только что из моря, как Арнхвит, и вам уже приходилось идти вслед за Ортнаром. С вами ничего не случится. Идемте. Он долго уговаривал их и наконец убедил. Все было решено: надо отправляться за океан и отыскать там убежище для себя и своего саммада. Эти двое не должны помешать ему. Он заставил их прийти, но они старались держаться от людей как можно дальше и со страхом жались друг к другу. Керрик стоял посередине. С одной стороны оцепеневшие от ужаса иилане - или изображавшие страх. С другой сидел хмурый Ортнар, привалившись к дереву, остальные тану, казалось, более не опасались мургу. Арнхвит даже бежал показывать Имехеи свое новое сокровище - костяной свисток, который для него смастерил Ортнар. Оружия у людей не было - Керрик позаботился об этом. Все будет хорошо. Иначе просто быть не может. Наверное, такой план мог возникнуть лишь у отчаявшегося человека. Все равно. Остается лишь выполнить его. - Я хочу сказать вам важную вещь, - обратился он к тану, повторив то же самое иилане. - Важное сообщение. Внимайте-и-повинуйтесь. И Керрик объявил, что они с Армун уходят, но скоро вернутся, Глава двадцать седьмая Umituniheikel tsanapsomud marikekso. Не убив зверя, вкусного мяса не приготовишь. Апофема иилане Что это? - спросила Вейнте, раскладывая перед собой снимки. - Только что получили и изготовили, - ответила Анатемпе, располагая отпечатки по порядку. Она показала на модель Гендаси. - Птица высоко летела над этой частью побережья, почти прямо на запад от нас. Бежавшие устузоу могли идти вдоль берега. - Ничего не видно, - проговорила Вейнте, сопровождая слова жестами разочарования и досады. - Повсюду одни облака. - К сожалению, это правда. Но мы послали другую птицу... - И к тому времени, когда она прилетит куда нужно, устузоу скроются! Мне нужны снимки устузоу, а не облаков! Ее руки тряслись, выражая силу эмоций. Движением пальцев Вейнте смахнула снимки на землю. - Я слежу за птицами, а не за облаками, - коротко ответила Анатемпе, позволяя чувствам проявиться в движениях тела. Она больше не хотела, чтобы Вейнте срывала на ней скверное настроение. Заметив это, Вейнте предалась более холодному и опасному гневу. - Ты подвергаешь сомнению мои приказы? Ты находишь их оскорбительными? - Я подчиняюсь тебе, потому что так велела мне Укхереб по приказу эйстаа. Я только выполняю свой долг. - Она закончила знаками вечной службы и повиновения. Вейнте хотела возразить, но безмолвно застыла и, резким движением отпустив ученую, дала волю своим чувствам, лишь когда та обратилась к ней спиной. Будь она снова эйстаа, подобное оскорбление повлекло бы за собой смерть провинившейся. Но в словах ученой было слишком много правды. Эйстаа была Ланефенуу, которая приказывала всем - и ей в том числе. С этим нужно смириться. Недовольно оглянувшись, она заметила фарги, топтавшуюся возле входа. Она терпеливо ожидала, пока Вейнте соизволит обратить на нее внимание. - Послание для Вейнте высочайшей... - косноязычно начала фарги. Вейнте сдерживала гнев - иначе тупое создание все позабудет или тут же умрет от отчаяния, если поймет чувства Вейнте. - Я Вейнте. Говори медленно-осторожно. Я вся внимание. - Иилане Наалпе урукето в гавани требуется сообщение. Это было уже слишком, но, дивясь своему долготерпению. Вейнте ответила: - Требуется разъяснение. Ты сообщаешь мне, что Наалпе сейчас в гавани на своем урукето и желает говорить со мною? - Согласие. - Тело фарги задергалось от удовольствия, что ее поняли. По знаку Вейнте безмозглое создание покорно отправилось восвояси, не замечая презрительных жестов, которыми Вейнте оценила ее способности. Едва она ушла, появилась вторая фарги, также изъявившая желание общаться. - Общайся! - резко приказала Вейнте. - Требую говорить лучше, чем предыдущая вестница. Вторая фарги говорила вразумительнее, ибо ее прислала эйстаа, которая использовала лишь тех, кого всегда можно было понять. - Требование от высочайшей, переданное через нижайшую, к знатной Вейнте. Теплые приветствия и желание видеть на амбесиде после завершения трудов. - Передай эйстаа удовольствие и повиновение, извести о немедленном прибытии. Несмотря на то что эйстаа обращалась к Вейнте вежливо, повиноваться надлежало немедленно. Ей очень хотелось поговорить с Наалпе, однако с этим приходилось повременить. Впрочем Вейнте не намеревалась торопиться и сломя голову мчаться на амбесид, чтобы появиться запыхавшейся и онемевшей. Стараясь держаться в тени, она направилась к амбесиду, зная, что посыльная опередит ее и доложит о ее повиновении приказу эйстаа. Идти по знакомым переходам было горько и сладко одновременно. Сладко потому, что город вновь был в руках иилане, горько потому, что большая часть его все еще лежала в руинах, и еще потому, что устузоу сбежали. Этого не должно быть. Они убежали, но их надо найти. Большой амбесид был почти пуст - из-за моря приплыли только передовые отряды. Столько всего нужно еще починить и исправить, прежде чем Икхалменетс придет в Алпеасак. Первое - оборона, это самое главное. Ни один устузоу не должен более вступить в этот город. Развалившись на троне у дальней стены, Ланефенуу грелась на солнце. Здесь сидела благородная Малсас, здесь сидела и сама Вейнте и вершила дела, когда город был совсем юным. Странно видеть Ланефенуу на своем месте, но Вейнте мгновенно прогнала ревность. Никогда! Она больше не эйстаа и не хочет править. Ланефенуу - могучая правительница, привыкшая к власти и повиновению. Она великодушно разрешила Вейнте подготовить войско и воспользоваться силами науки, чтобы овладеть городом. И убить устузоу. Ланефенуу была эйстаа двух городов, правительницей из правительниц. Когда Вейнте появилась, Ланефенуу мгновенно уловила эти ее мысли и восприняла их спокойно. Советницы расступились, чтобы Вейнте могла подойти поближе. - Прибыл урукето с вопросами и сообщениями, - сказала Ланефенуу. - Мысль об этом волнует меня, и я ощущаю желание вновь вдохнуть воздух окруженного морем Икхалменетса. Я слишком долго пробыла здесь, и перепонки в моем носу не дают вздохнуть спокойно - так надоела вонь, оставшаяся от устузоу, и запах дыма, пропитавший весь город. - Мы очистим город от запахов, эйстаа, как ты очистила его от устузоу, осквернивших наши улицы. - Верно сказано, я оценила. Укхереб останется здесь и приглядит за всем. Здесь будут работать ученые - это под ее ответственность. А ты будешь охранять город до прибытия иилане. Ясно ли я сказала? - Безусловно, эйстаа. Мы будем не править, а ра- ботать вместе. Одна строит, другая охраняет. В городе должна быть одна правительница. - Верно. Теперь расскажи мне об устузоу. - Те, кто убежал на север, погибли. Но мы бдительно стережем все подходы к городу на случай, если они притаились неподалеку, словно ядовитые змеи в траве. Ланефенуу жестами выразила согласие и понимание, добавив к ним чуточку печали. - Кому, как не мне, знать об этом. В городе погибло слишком много иилане, которые могли бы наслаждаться жизнью. - Не убив зверя, вкусного мяса не приготовишь, - с пониманием отозвалась Вейнте, пытаясь утешить эйстаа. Но Ланефенуу сегодня была раздражительна. - Слишком много здесь погибло, гораздо больше, чем ты мне обещала. Но все это в прошлом, - впрочем я до сих пор скорблю об Эрефнаис, которая была так близка мне. Гибель ее и огромного урукето большая потеря для меня. Эйстаа дала понять, что более она печалится об урукето, а не о капитане. Присутствующие неподвижно стояли вокруг эйстаа и преданно внимали ей. Ланефенуу часто напоминала, что, прежде чем стать эйстаа, она командовала урукето, так что в искренности ее чувств сомневаться не приходилось. И когда в знак скорби и потери Ланефенуу прикоснулась большим пальцем к другой руке, все дружно повторили ее жест. Но, будучи иилане дела, эйстаа недолго предавалась скорби. Она вопросительно взглянула на Вейнте. - Значит, все твои устузоу скрылись? - Бежали в страхе и отчаянии, мы все время следим за ними. - Поблизости никого? - Нет. Те, что убежали на север, погибли, а на западе смерть следует за ними по пятам и ждет своего часа. - Знаешь ли ты, куда они направились? - Знаю, потому что уже была там и видела их город своими глазами. Он станет ловушкой для них. Устузоу не спасутся. - А в тот раз они уцелели, - злорадно ответила Ланефенуу. Вейнте задвигалась, выражая стыд, признавая справедливость укора и надеясь, что чувства эти смогут скрыть наполнивший ее гнев. - Я знаю и принимаю укор, эйстаа. Но прошлые поражения не прошли даром - они готовят пути к победе. На этот раз мы будем умнее и предусмотрительнее. Мы окружим город ядовитыми лианами, и они задушат его. Там останутся только трупы. - Хорошо, если это будут только трупы устузоу. Ты не дорожила фарги, когда была там в последний раз. Чтобы возместить эту потерю, надо вывести на пляжи целое эфенбуру самцов. Как и остальные, Вейнте выражала только почтительное внимание. Эйстаа умела выражаться не хуже грубиянок из экипажей урукето, - но она была эйстаа и вольна была поступать как хотела. - И теперь я оставляю в твоем распоряжении иилане и фарги моего города. Помни, что мне дорога самая нижайшая из них. - Я ценю их жизнь, - отвечала Вейнте, - и готова отдать за них свою. И я благодарна тебе за то, что ты разрешила преследовать этих тварей, пока они не вернулись и не напали на город. Я выполню твой приказ, понимая, как дороги тебе все, кто живет в Икхалменетсе. Большe говорить было не о чем, и, когда Вейнте почтительно попросила отпустить ее, эйстаа дала согласие движением большого пальца. Вейнте оставила амбесид, не проявляя неприличной поспешности, но, оказавшись за его пределами, заторопилась: уже темнело, и она хотела успеть поговорить с Наалпе. Урукето стоял в гавани, а груз все еще таскали на берег. Капитан приглядывала за разгрузкой, но, заметив Вейнте, приказала одной из помощниц подменить ее. - Приветствую тебя, Вейнте, - начала она, сопровождая слова знаками глубочайшего уважения. - Есть информация, требуется уединение. Они отошли подальше от любопытных глаз, и Наалпе заговорила: - Как было приказано, я осталась, в Йибейске на обратном, пути из Икхалмбнетса. Я переговорила со многими и быстро разузнала о той, которая интересует тебя, - там никто не говорит, ни о ком, кроме нее: - Требуются разъяснения, - сказала Вейнте, вежливо-скрывая, растущее нетерпение.. - Эта Дочь Смерти Энге, явилась к эйстаа и объявила о своей вере. За это ее арестовали со всеми ее подругами. - Великолепная, очень хорошая, просто согревающая, информация, добрая Наалпе.... Заметив знаки возбуждения и тревоги, Вейнте умолкла.. - Это не так, вовсе не так. Как, это случилось, неизвестно, - подробности запутало время и множество мнений.. Но за точность сообщения, ручаюсь, потому-что сама говорила с капитаном урукето. Со мной она была откровенна, - ведь нас объединяет общее дело. - Но что же случилось? - Энге, которой ты интересовалась, и ее подруги - все Дочери Смерти Йибейска - сели в урукето и уплыли. Никто не преследовал их, и неизвестно, куда они девались. Не в силах вымолвить слова, Вейнте застыла на месте, лихорадочно соображая. Что это значит? Как они сделали это? Кто помогал им? Сколько их? И куда они направились? Последние слова она произнесла вслух, но никто ей не ответил. - Бежали... Но куда?! Глава двадцать восьмая Низкая дельта оказалась наполовину заболоченной. Но на южном берегу реки рос высокий кипарис, который во все стороны раскинул могучие ветви. В их тени можно было укрыться от жгучего солнца. Усевшись в кружок, Дочери наслаждались словами Угуненапсы. Внимательные ученицы, замерев, следили за каждым словом и движением Энге. Когда она закончила, воцарилась тишина - все внимательно вглядывались в себя, пытаясь понять, правильно ли они поняли слова Угуненапсы. - Вопросы есть? - спросила Энге. После продолжительной паузы одна из учениц, стройная молодая иилане, нерешительным жестом попросила внимания. Энге жестом разрешила говорить. Ученица собралась с мыслями и начала: - Прежде чем Угуненапса обрела свои мысли, прежде чем ей явилось откровение, возможно, жили другие, кто усилием разума... Тут она умолкла, и Энге пришла ей на помощь. - Ты спрашиваешь, была ли учительница наша, Угуненапса, первой во всем, или же пришлось и ей черпать из знаний прежних мыслительниц? - Ученица ответила жестом согласия и благодарности. - Если ты обратишься к трудам Угуненапсы, то найдешь ответ на свой вопрос. Она искала знаний у всех мыслительниц-иилане, размышлявших над вопросами жизни и смерти, но так и не нашла ответа, даже намека на возмождый выход из положения. Тогда она стала искать объяснение этому, потому что по смирению своему полагала, что не может быть одарена неведомыми прежде познаниями, и пришла к известному выводу. Она спросила себя: что живет, а что умирает? Одна иилане может умереть, но город будет жить вечно. И как раз тогда умер первый город иилане. Она пыталась узнать, не было ли уже таких случаев, но сведений не было. Город умер от холода. Тогда она попыталась посмотреть на вопрос с другой стороны. Если город может жить и не умирать, почему иилане обязательно должны умереть? Ведь и город умер, как умирают иилане. В смирении своем она не могла догадаться, что город умер для того, чтобы она обрела эту мудрость. Но с благодарностью поняла, что обретает жизнь в смерти... - Внимание, важная информация. Слушательницы с тревогой забормотали и зашевелились - Амбаласи загородила собой Энге и не дала ей договорить. Но Энге не обратила внимания на нелюбезный поступок. - Чем мы можем быть полезны Амбаласи, которая спасла нас всех? - громко спросила она, давая всем понять, что ученой следует выказывать высшее почтение. - Я терпеливо ждала, пока вы закончите, но поняла, что этот разговор бесконечен. Поэтому - перерыв. Есть работа, с которой необходимо справиться до темноты. Мне нужны крепкие пальцы. - Просят помощи, нужно помочь. - Энге окинула взглядом свою аудиторию. - Кто из вас первой поспешит помочь Амбаласи? Но, хотя Энге просила помочь, сестры не разделяли ее энтузиазма. Им совсем не понравилась бесцеремонность ученой и не хотелось от философии обращаться к тяжелому труду. Никто не пошевелился, а одна ученица жестом изобразила важность-учения. Энге смутилась, но не разгневалась. - Значит, я плохая учительница, - сказала она. - Угуненапса учила нас, что все формы жизни равны, что среди иилане все равны, и просьбу о помощи следует понимать как просьбу ради жизни. - Обернувшись к Амбаласи, она смиренно склонилась перед ней. - Я первая поспешу тебе на помощь. Тут и ученицы, позабыв недавнее недовольство, с готовностью бросились вперед, выражая понимание и сочувствие. - Без наставлений Энге вы будете глупы как фврги, - сказала неисправимая Амбаласи. - Мне необходимы пятеро, чтобы носить и помогать в посадке. Она критически оглядела сестер, по большей части хрупких, выбрала тех, кто выглядел покрепче, и вместе с помощницей отослало за необходимым. - Прости их, - произнесла Энге. - В стремлении к познаниям они позабыли об обязательных дневных трудах. - Все вы тратите время попусту. Отойдем, нужно кое-что обсудить. - Испытываю удовольствие, повинуясь твоему желанию. - Наверное, ты искренне говорила. Но только ты, Энге, только ты одна. Мне еще не приходилось иметь дело с созданиями, столь же не склонными повиноваться, как твои Дочери Лени. Энге знаками выразила понимание и извинения. - Тому есть причина, как и у всего на свете: удовольствие от пребывания вместе, от возможности беспрепятственно говорить о вере. Трудно противиться этому чувству. К тому же трудно отвлечься от возвышенных мыслей ради тяжелой работы. - Возможно. Но ведь ее следует выполнять. Кто не работает, тот не ест. Приведи им этот аргумент. Разве Угуненапса не говорила об этом? - Никогда. - Очень жаль. Это было бы лучше для нас. Теперь встань здесь и посмотри туда. Видишь тот мыс? - Плохо, - ответила Энге, вглядываясь вдаль над мутными водами. Плоский остров невысоко выступал над водой, как и другие островки вокруг. С жестом недовольства Амбаласи указала на плавник урукето невдалеке. - Сверху будет лучше видно. На берегу, конечно, не было никакого причала, но, приманивая свежей рыбой, урукето заставили прорыть глубокую борозду в иле. Теперь он отдыхал, а в приоткрытый клюв бросали еду. Энге и Амбаласи осторожно ступили на скользкую, покрытую илом, шкуру. Круглый, окруженный костистым ободком глаз урукето покосился на них, другой реакции не последовало. Цепляясь когтями рук и ног за грубую кожу, они полезли наверх. Энге не торопилась, чтобы не обгонять немолодую ученую. - Временами мне становится жалко, что я оставила Йибейск, - пропыхтела Амбаласи, - но знания превыше всего. Мы с тобой это знаем, но твоим последовательницам разума не хватает. Уважая возраст и мудрость Амбаласи, Энге молча ответила жестом согласия. К тому же она уже поняла, что следует во всем соглашаться с ученой, чтобы не дошло до перепалки. Пропыхтев еще, Амбаласи с неудовольствием огляделась и наконец, заговорила: - Смотри-ка, - видишь, там, на полуострове, зеленое пятно. Отсюда был хорошо виден узкий перешеек, место будущего города. Растительность там пожелтела и погибла, только зеленая полоса виднелась вдалеке. - Терновая стена, - с удовлетворением - в первый раз за весь день - проговорила Амбаласи. - Грибковая инфекция поразила всю растительность. Конечно я могу тебе не говорить, что терновник ей не подвержен; а животные погибли от голода или убежали. Пора нам внедряться в освободившуюся экологическую нишу. - Ты посадишь семя города, и он вырастет могучим и высоким. Энге изобразила великое удовольствие, но не встретила никакого отклика у Амбаласи. - Конец-разума, окостенение мысли. Я вот пытаюсь понять вашу абсурдную философию. А тебе разве трудно послушать меня и понять основы биологических знаний? Почему мы обитаем на этом болотистом островке с такими неудобствами? Потому только, что он окружен со всех сторон водою. Быстрое течение ограждает нас от хищников. Нам приходится спать здесь под открытым небом и есть безвкусную рыбу, которую твои сестры не рвутся ловить. Нам приходится ждать, когда вырастет колючая стена, которая окружит город. И пока мы должны кормить и выхаживать маленькие хесотсаны, что-бы они выросли побыстрее и у нас появилось оружие. И выращивать в пруду лодки, потому что урукето непригоден для плавания по реке. А вот чего мы не должны делать - это сажать драгоценное семя города! - Вопрос, выраженный со смиренным стремлением к познанию. Почему? - Почему-почему! - Зубчатый гребень на голове Амбаласи стал красным, как и ее ладони. - Если мы посадим его сейчас, его съедят черви и жуки, или погубит грибок, или же одна из твоих неуклюжих Дочерей раздавит его ногою. - Теперь я понимаю, - невозмутимо ответила Энге. - Прошу прощения за невежество. Бормоча и дергая конечностями, Амбаласи отвернулась и стала смотреть на реку. Овладев собой, она заговорила вновь: - Я думаю, что теперь терновая стена уже достаточно выросла. Теперь мне нужны иилане, по меньшей мере половина. Утром мы отправимся на тот берег. Если перешеек уже прегражден терновой стеной, начнем очень нужный труд - расчистку земли, для чего внесем в нее выращенных нами личинок. Потом добавим азотфиксирующие бактерии и быстрорастущие-быстро-увядающие кусты в качестве удобрения. И только тогда, - если все будет в порядке и я увижу, что время пришло, - мы высадим семя. Возможно ли, чтобы на этот раз ты хоть что-нибудь поняла из моих слов? - Я восхищаюсь, - с величественной невозмутимостью отвечала Энге на новую колкость. - И благодарю тебя за подробные объяснения. Жду твоих приказов. - Хотелось бы, чтобы и другие ждали. Вот следующая проблема. Нам нужна предводительница, та, что будет руководить этими пустяковыми созданиями. - Это действительно проблема, - согласилась Энге, - потому-то мы и оказались здесь. Мои сестры, решившие умереть за свою веру, сначала понимают, что эйстаа не способна погубить их, а потом предаются радости от обретенной свободы. Они будут работать вместе, им даже не нужно будет приказывать. - Если некому их возглавить, за кем же они последуют? - Это очень серьезный вопрос, и я долго размышляла над этим. - Лучше бы ты размышляла над ним не так долго, а побыстрее, - недовольно проворчала Амбаласи. - Или же все мы умрем, прежде чем ты отыщешь решение. У всех общественных животных есть вожак, который принимает решения. Посмотри. - Она указала на стайку пестрых крошечных рыбок на мелководье у берега. Что-то испугало их, и рыбешки дружно метнулись в сторону. - Одна из них всегда впереди, - сказала Амбаласи. - У муравьев есть царица, чье плодовитое лоно порождает их всех. Сестры - те же муравьи. Их надо возглавить. - Я понимаю... - Нет, ты не понимаешь. Иначе ты уделяла бы этому все свое внимание. Надо прекратить все эти игры и разговоры, чтобы ты могла целиком обратиться к этой проблеме и не отвлекаться ни на что, пока не примешь решения. Должна быть предводительница, которой дана власть, должны быть помощницы. - Получается эйстаа со своей свитой, - спокойно произнесла Энге. - Это как раз то, что мы отвергли. - Тогда придумай что-нибудь другое, прежде чем мы умрем с голоду или нас пожрут ночные хищники. - Краешком глаза заметив просьбу о внимании к Элем, поднявшейся на плавник, она повернулась: - Говори. - Прошу прощения, что помешала, - дело большой важности. Урукето слишком долго пробыл у берега. Мы должны выйти в море, за пределы устья. - Невозможно! - отвечала Амбаласи, жестом приказывая Элем уйти. - Прошу разрешения объяснить причины, - возразила та. - Об этом мне говорила капитан урукето, когда я была у нее в экипаже. Я заметила, что энтиисенаты ныряют в воду и пронзительно кричат. Пора выходить в море из этой мутной воды, нужно как следует накормить урукето. - Завтра. Когда мы переплывем туда, где будет город. - Завтра будет слишком поздно. Мы отплывем с отливом. Пробудем в море один-два дня. Это очень важно. Застыв на месте, Энге со страхом ожидала, что Амбаласи немедленно покарает ослушницу. Но она забыла, что Амбаласи и в первую, и в последнюю очередь ученая. - Ну значит, ты права. Перед возвращением убедись, что урукете сыт, потому-что он потребуется здесь, и в будущем всегда сообщай мне о необходимости подобных, отлучек. - Повинуюсь, твоему приказу. - Наша вылазка а город подождет. Может быть, оно и к лучшему. У тебя, Энге, есть теперь два дня на решение твоей проблемы. Пошли на берег. - Боюсь, за такое время, я ничего не смогу придумать. Это нелегко, ибо касается наших убеждений. Спустившись на: берек, Амбаласи остановилась и, внезапно ощутив огромную усталость, села на хвост. Здесь было слишком много физической работы, к которой она не привыкла. Энге терпеливо ожидала, пока ученая в глубокой задумчивости глядела на реку, даже не заметив, как вниз по течению, тронулся урукето. Плескаясь в грязи и дергаясь, он высвободился из ила и повернул к морю, следом, за оживившимися энтиисенатами. Амбаласи долга сидела с закрытыми глазами, потом открыла их и повернула одно глазное яблоко к Энге. - Имею желание: продолжить. - Внимаю с уважением, к глубокой мудрости. - Пересмотри процесс принятия решения, взгляни на проблему с другой стороны, как говорила ваша Угуненапса. Пусть решение придет снизу, не сверху. Бы - Дочери Жизни, а значит, главное для вас - основные потребности жизни. Начнем, с одной из них. С пищи. Ты следишь, за ходом моих мыслей? С жестам уважения и понимания Энге ответила: - Я восторгаюсь четкостью твоей мысли и логикой. - Конечно, что тебе еще остается, - ведь весь груз ответственности лег здесь на мои крепкие плечи. Повторяю. Пища. Если они признают, что еда им необходима, чтобы выжить, пусть решают, как добывать ее: каждая для себя или все вместе. - Прекрасной - Энге излучала согласие и энтузиазм. - Разреши мне продолжить твою мысль. Как мы делали это в море, когда всем зфенбуру гонялись за рыбьими косяками, так и должны поступить Дочери. Пусть все ловят рыбу... - Нет! Ты не поняла. Теперь вы - не иилейбе, резвящиеся в океане, а иилане, что работают вместе для общего блага. Следует заняться рыбной ловлей, и пусть одна из них распоряжается. - Я понимаю и восхищаюсь. Но решить будет трудно, очень трудно. Амбаласи была совершенно согласна. - Речь идет о выживании - это нелегко. Города иилане существуют так давно, что мы уже успели позабыть, что когда-то нам приходилось на равных конкурировать со всеми жизненными формами. Придется подчинить сестер своей воле. Лучше убедить их, прежде чем они по одной погибнут в этих краях. ...Целый день Дочери посвятили дискуссии и наконец пришли к общему согласию. Амбаласи возилась со своими семенами и подрастающими животными, время от времени жестами выказывая крайнее неодобрение при взгляде на толкующее сборище. - Неужели у нас все-таки будет рыба? - Мы приняли решение, удовлетворяющее учению Угуненапсы. Равенство во всем и во всяком труде. Рыбной ловлей будут заниматься тен Дочерей, потому что тен - круглое число, равное числу пальцев на обеих руках. В первый день распоряжаться будет первая из Дочерей. На второй день командовать станет вторая, и так далее, пока не настанет черед распоряжаться последней из тена. Тогда их сменит другой тен, и так далее, пока не пройдет очередь каждой. Потом все начнется сначала. Разве это не округлое, не полное и не удовлетворяющее всех решение? Амбаласи ответила с жестами смятения и ужаса: - Абсолютная чушь! Самое глупое из всего, что мне приходилось слышать. Разве нельзя просто назначить ответственную на рыбную ловлю... Хорошо, я вижу по вашим исступленным жестам, что это не путь Угуненапсы. Делайте, как решили. Когда начнется рыбная ловля? - Сейчас. И я первая в тене. Мы с радостью отправляемся за пищей для всех. Амбаласи смотрела вслед удалявшейся Энге. Та шагала гордо и прямо. Можно не верить. Но можно понять. И проанализировать. Впутавшись в тенета этой системы, приходится следовать ей до конца во всех ее вывихах. Иначе нужно отвергнуть ее. Она уже начала жалеть, что попала в самые глубины этой темной философии. Осторожными движениями она очистила корешки юного саженца. Какой же истинной и понятной является биология рядом с учением Угуненапсы! Но она не может позволить себе выказать слабость. Все-таки эта отвратительная философия давала вполне биологические результаты. И она давно решила исследовать ее и обнаружить причины. Трудно быть первой в науке, первой по уму, первой во всех отношениях. Амбаласи радостно вздохнула - подобный груз не обременял ее. Глава двадцать девятая Внимание и поспешность, внимание и поспешность! - бессвязно, точно фарги, повторяла иилане. Оторванная от дел Амбаласи уже готова была в очередной раз вспылить. Но заметив, что покрытое грязью создание трясется в смятении и страхе, ученая жестом потребовала подробных разъяснений. - Есть раненная во время ловли. Укус. Много крови. - Подожди, сейчас пойдем к ней. - Собрав все, что могло понадобиться в подобных случаях, Амбаласи вручила корзинку вестнице. - Неси и показывай путь. Пробившись сквозь кружок встревоженных Дочерей, они увидели внутри него Энге, поддерживавшую под голову залитую кровью иилане. - Быстрее, - попросила она. - Это Эфен, ближайшая ко мне. Чтобы уменьшить кровотечение, я наложила повязку. Взглянув на пучок окровавленных листьев, который Энге прижимала к ране, Амбаласи одобрила: - Правильно сделала, Энге. Подожди, я окажу ей помощь. В корзинке кольцом свернулась змейка. Амбаласи взяла ее сзади за голову и надавила так, чтобы открылась пасть с одним длинным торчащим зубом. Другой рукой она взяла нефмакел и протерла бедро Эфен. Это существо не только счищало грязь, но и уничтожало бактерии выделяемым секретом. Отбросив нефмакел, Амбаласи нащупала под кожей Эфен пульсирующую артерию и мягким движением ввела в нее острый клык. Целебный яд хлынул в кровь Эфен, и она мгновенно забылась. Только после этого Амбаласи обнажила рану. - Чистый укус - отхватил мышцу, не затронув сальник. Придется почистить. - Струнным ножом она срезала обрывки плоти. Рана закровоточила вновь, и, развернув нефмакел побольше, Амбаласи приложила его к ране. Существо сразу прилипло к ней, прекратив кровотечение и полностью закрыв рану. - Теперь отнесите ее, пусть полежит. Все будет в порядке. - Как всегда благодарим, Амбаласи, - проговорила Энге. медленно поднимаясь на ноги. - Умойся, ты вся в грязи и крови. А кто ее укусил? - Вон. - Энге показала на берег. - Запутался в нашей сети. Амбаласи обернулась - и впервые в жизни онемела от изумления. Еще живое существо извивалось на земле, ломая кусты и невысокие деревья. Длинное извивающееся серое тело толщиной с туловище фарги было вытащено на землю на два-три корпуса иилане; остальная часть, вероятно еще длиннее, скрывалась под водой. Усеянная костяными пластинами пасть, маленькие злые глаза слепо таращились на иилане. - Мы нашли его, - не без удовлетворения произнесла Амбаласи. - Его-то личинки и плавали посреди океана. А это взрослый. - Угорь, - с невольным трепетом согласилась Энге. - Мир Амбаласокеи полон чудес. - Как может быть иначе? - пожала плечами Амбаласи, возвращаясь к обычному наставительному тону, - удивление уже прошло. - Сомневаюсь, что ты могла бы понять теории тектонических плит и континентального дрейфа, поэтому не буду понапрасну перегружать твой ум. Но ты способна оценить выводы. Некогда эта земля и далекий Энтобан составляли единое целое. Тогда везде жили одни и те же создания. Так было в те времена, когда яйцо времен только что раскололось. Потом медленная селекция и дифференциация привели к значительным различиям в облике живых существ, обитающих на разделившихся континентах. Не сомневаюсь, что нам удастся найти и другие отличия, но уж наверняка не столь потрясающие. Через несколько дней Амбаласи пришлось вспомнить эти слове не без сожаления. Должно быть, она поспешила - более ошибочного заявления ей еще не приходилось делать. Рана Эфен заживала быстро. У несчастного случая оказалась и положительная сторона. Огромный угорь оказался очень вкусным. Его хватило на всех и много осталось. После побега они не ели ничего вкуснее размягченного энзимами рыбьего мяса. Когда подкормившийся урукето вернулся, иилане перебрались на нем через реку к месту нового города. Все Дочери хотели своими глазами увидеть это место, и от желающих совершить прогулку не было отбоя. - Куда уместнее выглядело бы стремление поработать, - ворчала Амбаласи, отбирая сильнейших и отгоняя остальных. Как только все погрузились, невзирая на протесты, она согнала их с плавника внутрь урукето и оставила рядом с собой лишь Энге и Элем. - Обращайте внимание, - приказала Амбаласи, - как ваши Дочери рвутся на прогулку, знать не желая никакой работы. Быть может, раз вы не можете приказывать им, следует предусмотреть систему поощрений? - В твоих словах много правды, и я подумаю над ними, - ответила Энге. - Конечно, я понимаю их чувства, но нам придется найти способ разделения труда. Мне придется внимательнее подумать над учением Угуненапсы - не могла же она вовсе упустить эту проблему из виду. - Изучай побыстрее, или мы погибнем от голода. Полагаю, вы заметили, что ваша система добровольного участия в рыбной ловле и не думает работать. Первый тен уже высказывает недовольство от того, что работа последующих стала легче, когда мы освоили ловлю угрей? Они уже требуют реорганизации системы. - Я знаю, к сожалению, это так. Все мое внимание обращено к этим вопросам. Урукето дрогнул под ногами. Огромное существо повернуло в сторону, чтобы уклониться от плывущего навстречу по течению Дерева. Вода Подмыла корни лесного гиганта, и в еще зеленой листве его над водой перепархивали птицы. Повинуясь командам Элем, урукето вновь повернулся и направился к перешейку, где поднимется новый город. Амбаласи первой спустилась вниз и зашлепала по воде к берегу. Земля была покрыта увядшими пожелтевшими листьями, торчали голые сучья. Резким знаком Амбаласи высказала удовлетворение. - Теперь жуки-древоточцы должны позаботиться о стволах и пнях. Пусть Дочери таскают сучья и деревья поменьше к реке и бросают их в воду, а мы сходим к терновой изгороди. Амбаласи шла впереди - неторопливо из-за жары. Пришлось даже передохнуть в редкой тени голых ветвей. - Жарко, - с трудом выговорила Энге и широко открыла рот. - Так и должно быть, ведь мы сейчас находимся в точности на экваторе. С этим географическим термином ты, конечно же, не знакома. - Экватором называется линия на поверхности сферы, равноудаленная от полюсов, соответствующих оси вращения. - Глядевшая на терновый барьер Энге не видела раздражения в жестах Амбаласи. - Пытаясь понять работы Угуненапсы, я обнаружила, что в основу их положены и некоторые достижения есте