этому ощущению. Перед включением двигателей второй ступени я вас
предупрежу. Сейчас ускорители накачивают в корпус ракеты топливо и кислород.
Потом произойдет воспламенение... - Корабль содрогнулся. - Вот оно! Попробую
показать вам, как это выглядит. Телевизионной системой управляет Центр, но,
думаю, я смогу передать изображение на ваши экраны.
На внешней обшивке корабля были установлены телекамеры, до поры до
времени почти неразличимые в тени ускорителей. Патрик нашел три нужные
кнопки среди многих сотен, находившихся на пульте, и нажал на них. Сначала
на экранах была только чернота, потом вспыхнуло ослепительное пламя. Патрик
навел изображение на фокус, и космонавты увидели, как первая ступень при
помощи собственного автономного двигателя удаляется прочь, к поверхности
Земли.
- Это Россия! Вон озеро Байкал! - воскликнула Надя.
- А вот вторая ступень, - продолжил Патрик. - Включаю камеру номер два.
Теперь на экранах вы видите все пять ступеней. Центр управления, а у вас
изображение нормальное?
- Лучше не бывает, "Прометей"! Отлично видно.
***
Ступени отделялись одна за другой и, медленно вращаясь, двигались к
царившей внизу голубизне. Движением каждой из них управляла специальная
наземная служба, находившаяся на Байконуре; орбита ступеней была тщательно
рассчитана, ибо успех проекта "Прометей" зависел от того, удастся ли
доставить ступени на Землю неповрежденными. Во время взлета они сохраняли
стабильное вертикальное положение; при спуске им предстояло перевернуться
двигателями вниз. Сопла при этом исполняли функцию тормоза, замедлявшего
ускорение и балансировавшего ступень. По мере приближения к поверхности
Земли включался автономный двигатель, для которого специально был оставлен
определенный запас топлива, и ступень мягко приземлялась где-нибудь среди
русских степей. По мере приземления ступени транспортировались на Байконур,
где им предстояло принять участие в следующей стадии проекта - "Прометей-2".
Ускорители должны были доставить на орбиту все многочисленные компоненты
солнечного генератора - до тех пор, пока не будет достигнута последняя
стадия - "Прометей-50". Однако проект начнет работать еще задолго до этого,
снабжая изголодавшийся по электричеству мир бесплатной энергией.
Все надеялись, что так и будет. Но пока до окончательной орбиты,
находившейся на расстоянии 22 300 миль от Земли, было еще далеко. Корабль
успел оторваться от земной поверхности на значительное расстояние, но все
еще был связан с ней невидимыми узами гравитации. "Прометей" напоминал
артиллерийский снаряд, которым выстрелили прямо в небо; снаряд достигает
точки максимального подъема, а потом падает обратно. Точно так же ускорители
подбросили "Прометей" на максимальную высоту, но недостаточно далеко, чтобы
полностью вырваться из зоны земного притяжения.
- Кожух сброшен, сейчас воспламенится топливо в корпусе ракеты, -
сообщил Патрик, не отрывая взгляда от табло ПВ. - Через две с половиной
минуты двигатель выведет нас на более высокую орбиту. Все, пора!
Двигатель корабля в шесть раз уступал по мощности первоначальной
стартовой системе, но все же был невероятно силен. На сей раз нагрузка
возросла не так стремительно, но тем не менее снова достигла уровня пяти
гравитации. И тут, впервые с момента старта, произошел сбой. Внезапно
корабль затрясся, вибрация становилась все сильней и сильней - и вдруг
прекратилась.
- У нас погоколебания! - резким голосом доложил Патрик.
- Давление восстановлено, погоколебания под контролем.
Вибрация прекратилась и больше не возобновлялась. Астронавты вздохнули
с облегчением - они знали, что худшее позади. Трое членов экипажа, впервые
попавшие в космос, отныне могли считать себя ветеранами. Они благополучно
пережили взлет; в момент включения двигателей, когда воображение рисует
самые ужасные картины, они совершили подъем в космос, сидя в маленьком
ящике, приютившемся на боеголовке самой большой химической бомбы в истории
человечества. Мощная энергия, заключенная в оболочке этой бомбы,
благополучно вынесла корабль в космос. А могла бы и взорваться. Вот почему
астронавты испытывали такое облегчение. И Коретта, и врачи в Центре
управления полетом сразу заметили эту реакцию по показаниям датчиков,
которые следили за пульсом и кровяным давлением членов экипажа. В Центре
люди тоже немного расслабились, хоть работы у них по-прежнему хватало;
меньше стало хмурых лиц, многие заулыбались. Флэкс достал свою традиционную
победную сигару и принялся ее жевать. Но пока не раскуривал.
Все шло по плану.
- Двигатель отключен, - спокойно сообщил Патрик. - Центр, какова наша
орбита?
- Четыре нуля. Было бы пять нулей, да вкралась единичка. Таким образом,
ошибка при выходе на орбиту составляла 0,00001, то есть точность была почти
идеальной. Патрик потянулся, отстегнул ремни и громко сказал:
- Мы вышли на нижнюю орбиту, но прошу вас пока не покидать кушеток. Я
отправляюсь к вам.
Он отделился от кушетки и взмыл к потолку.
- Надя, я пошел поднимать боевой дух личного состава. Возьмите
управление на себя, ладно?
- Нет проблем, вас поняла.
Приблизившись клюку, ведущему в соседний отсек, Патрик ухватился за
переборку, чтобы затормозить. Его ноги медленно поднялись кверху и уперлись
в стену. Движение тела прекратилось. Патрик вплыл в отсек экипажа головой
вперед.
- Весьма драматичное появление, командир, - прокомментировала Коретта,
глядя, как Патрик в полете пересекает помещение, направляясь к ней. - А
скоро нам можно будет попробовать?
- Как только мы выйдем на окончательную орбиту. Как у вас тут дела?
Подлетев к ее кушетке, Уинтер согнул руки и остановился. Первым делом
он проверил, хорошо ли закреплены ремни. Коретта кивнула и улыбнулась:
- Сейчас все в порядке. Но что это была за безумная тряска?
- Вы имеете в виду погоколебания?
- Они так называются?
- Да. По мере опустошения топливного бака возникают упругие продольные
колебания, приводящие к повышенной вибрации двигателя. Ракета оснащена
специальной системой демпферов, ослабляющих погоколебания.
- У меня чуть пломбы из зубов не вылетели.
- А как дела у вас? - обернулся Патрик к остальным членам экипажа.
После минутного колебания Григорий нерешительно произнес:
- Боюсь, что невесомость и тряска застали меня врасплох. У меня
произошел небольшой казус.., с кишечником. - Сальников едва заметно
покраснел. - Слава Богу, есть пластиковый мешок, так что все обошлось.
- Ничего, бывает, - успокоил его Патрик. - Это наше профессиональное
заболевание. Сейчас вы в порядке?
- Да, все нормально. Мне так неудобно.
- Ерунда. Когда мы снова окажемся на Земле, я расскажу вам кое-какие
пилотские байки на эту тему.
- Только не сейчас, пожалуйста, - попросил Элай, не отрывая глаз от
какого-то французского романа.
- Разумеется. Теперь пару слов о положении дел. - Все космонавты стали
внимательно его слушать, даже Элай. - Мы находимся в 130 километрах от
поверхности Земли и продолжаем подъем. Ускорители отделились, но в корпусе
ракеты еще осталось топливо. Произойдет еще один выброс пламени, перед тем
как отделится последняя ступень. После того как Центр управления полетом
произведет окончательный расчет орбиты и вернет на Землю последнюю ступень,
мы будем предоставлены самим себе. Тогда за дело примется Элай.
- Ну наконец-то, - заметил доктор Брон. - Мне надоело быть пассажиром,
и я с нетерпением жду момента, когда у знаменитого доктора Брона и его
волшебного ядерного двигателя появится возможность показать себя во всей
красе. Двигатель мой маленький, ему далеко до многокилотонных чудовищ,
которые мы сбросили, но зато он жутко старательный, усердный, и вы еще
увидите, как мой двигатель запыхтит, закряхтит и самым лучшим образом
выведет нас на идеальную орбиту.
- Будем надеяться. Вопросы есть? Полковник?
- А не пора ли подкрепиться?
- Хороший вопрос. Со всеми этими задержками я сам умираю от голода. Я
бы предложил нам перекусить прямо сейчас, но боюсь, не хватит времени. У вас
есть тюбики с лимонадом, так что можете попить. Обед устроим, как только
окончательно выйдем на первую орбиту. А потом Элай приступит к подготовке
своего двигателя.
Патрик перелетел обратно в отсек пилотов и снова пристегнулся к
кушетке.
- Сколько остается времени? - спросил он.
- До запуска двигателей примерно три минуты, - ответила Надя, посмотрев
на табло ПВ.
- Хорошо. Беру управление на себя. Патрик снял предохранительную
крышечку и положил палец на кнопку зажигания. Компьютер довел отсчет времени
до нуля, и в тот же самый миг Патрик продублировал автоматическую команду и
нажал на кнопку - на всякий случай.
Загудели насосы, двигатель включился.
Он работал на полную мощность ровно три секунды. Потом произошел взрыв.
Глава 13
ПВ 00:35
Сила взрыва вдавила Патрика в гравитационную кушетку, на миг в глазах у
него потемнело. Он мотнул головой и, когда зрение прояснилось, увидел на
пульте множество красных лампочек. В наушниках звучали голоса - пилота
вызывали и из Центра, и по интеркому; Надя тоже что-то ему кричала.
Уинтер заставил себя не обращать внимания на все эти призывы и
сконцентрировался. Приборы. Двигатель. Автоматическое выключение двигателя.
Ручное выключение. Насосы, топливо, защитная блокировка. Корабль вращался
вокруг собственной оси. В иллюминаторе возник земной шар и тут же исчез.
Патрик взглянул на табло ПВ и стал ждать, пока земной шар появится вновь,
чтобы высчитать ротацию. Затем отключил связь по интеркому, потому что
голоса членов экипажа отвлекали его.
- Следите за управлением, пока я буду говорить с Центром, - сказал он
Наде, нажав на переключатель. - Центр управления полетом, вы меня слышите?
- Да, у нас тут...
- Докладываю о состоянии корабля. Произошел сбой в работе двигателей
ракеты. Датчики двигателя номер три не работают, возможно, там произошел
взрыв. Остальные двигатели отключились. Подача топлива прекращена. Горючего
осталось одиннадцать процентов. Мы вращаемся вокруг собственной оси с
периодичностью примерно двенадцать секунд. Сообщите мне данные об орбите и
техническом состоянии корабля. Слушаю вас.
- Перигей орбиты 84,63 мили. Время вращения вокруг Земли - 88 минут.
Наши приборы показывают, что давление внутри корабля понизилось. Можете
сказать точнее?
- Да. 7,3 фунта. У вас что-то не то с датчиками. Могу ли я прекратить
вращение?
- Нет, не можете. Повторяю, нельзя. - Впервые в голосе Флэкса
прозвучало что-то похожее на волнение. - Прежде всего мы должны определить
степень ущерба.
Патрик включил интерком:
- Все слышали, что сказал Центр?
- Я слышала, но ничего не поняла, - ответила Коретта.
- Произошел сбой в работе одного из двигателей, - объяснил Патрик. -
Размер ущерба выясняется. Как вам известно, наш двигатель состоит из четырех
секторов, функционирующих одновременно. Один из секторов вышел из строя, все
его датчики не работают. Полагаю, произошел какой-то серьезный сбой...
- Ты хочешь сказать, что он взорвался? - спросил Элай.
- Да, это возможно. Но как бы то ни было, остаются три остальных.
- Это ты так думаешь.
- Элай, заткнись, ради Бога. Мы пока еще не знаем, что у нас есть, а
чего у нас нет. Давай сначала выясним это, а паниковать будем потом. У нас
остается достаточно топлива, чтобы произвести маневр, и, кроме того, мы
находимся уже на орбите. Единственная проблема, стоящая сейчас перед нами, -
это вращение вокруг собственной оси. Я прекращу его, как только получу
разрешение от Центра.
- Вы говорите, что мы уже на орбите, - медленно сказал полковник. -
Могу ли я спросить, что это за орбита? Патрик заколебался.
- Я точно не знаю. Постараюсь получить данные о ней как можно скорее.
Мы находимся на высоте примерно 140 километров и вращаемся вокруг Земли с
периодичностью 88 минут.
- 85 миль - это недостаточно высоко, - заметил Элай.
- А по-моему, выше некуда, - вмешалась Коретта.
- Достаточно, достаточно, - сказал Патрик, стараясь не выдать своей
тревоги. - 99% земной атмосферы уже под нами. А теперь я должен выйти на
связь с Центром.
Прошло еще пять минут, прежде чем Центр управления полетом сообщил, что
компьютеры обработали всю поступившую информацию.
- Хорошо, "Прометей", - сказал Флэкс. - Вам разрешается стабилизировать
движение корабля. Советую экономить топливо.
- Это я понимаю, - ответил Патрик. - Приступаю к маневру.
Этот маневр не предусматривался первоначальным планом. Топливо, которое
потребуется для его осуществления, предназначалось для стабилизации корабля
на окончательной орбите. Но если не прекратить вращение "Прометея" вокруг
собственной оси сейчас, то достичь этой орбиты так и не удастся. Придется
обойтись минимумом горючего и надеяться на то, что его хватит для
последующих маневров. Патрик коротко нажал на кнопку зажигания, и вращение
уменьшилось, но не прекратилось.
- Придется еще раз, - сказала Надя.
- Сам вижу, - угрюмо буркнул Патрик. - Внимание, включаю.
Еще несколько коротких манипуляций реактивными маневровыми двигателями,
и вращение было окончательно остановлено. В иллюминаторе медленно возник
земной шар, единственный надежный ориентир, и остался на месте.
Горизонтальные сенсоры произвели коррекцию и стабилизировались.
- В маневровых двигателях остался 71% горючего. Отличная работа,
Патрик.
- Ну вот, а на окончательной орбите, по предварительному расчету,
понадобится не больше 50%. Так что запас еще есть. - Уинтер включил связь. -
Вызываю Центр управления полетом. Вращение остановлено, положение корабля
стабилизировано. Есть ли данные о состоянии корпусных двигателей?
- Пока нет. Мы пропускаем программы через компьютер. Нужны еще кое-
какие данные, прежде чем будет получен результат. Вы готовы выслушать наши
рекомендации?
- Готовы. Только, Флэкс, давай побыстрей. Мне не нравится эта орбита, я
хочу отсюда выбраться как можно скорее.
- Вас понял. Включите ваш п-20 в режим с-64. О результатах немедленно
сообщите.
Пока Патрик проверял схему и вводил команду в компьютер, Надя включила
интерком и рассказала остальным членам экипажа о положении дел.
- Надя, можно уже отстегнуться? - спросил Григорий. - Хочется немного
размяться. Меня тут клаустрофобия одолела.
В его голосе слышались первые признаки волнения - он звучал еще не
панически, но уже с надрывом. Самые утомительные тренировки - все равно не
более чем подготовительные упражнения. Главное испытание - сам космический
полет, и к нему никогда нельзя подготовиться полностью. Надя уловила
тревожные нотки в голосе Сальникова, но решила, что это может подождать.
- Пожалуйста, не отстегивайся. В любой момент мы можем снова включить
двигатели - как только получим приказ компьютера. Если не пристегнуться,
можно получить серьезную травму.
- А как насчет перекусить, Наденька? - спросил полковник. - Вы,
наверное, даже по интеркому слышите, как у меня бурчит в животе.
- Ах вот что это был за звук, Володя. А я думала, что это двигатель сам
включился. - Кто-то из членов команды хмыкнул на эту шутку, но смеха не
последовало. - Боюсь, вам тоже придется потерпеть. Как только выйдем на
орбиту, можете делать все, что хотите.
- Но мы ведь уже на орбите. - вмешалась Коретта. - Нельзя ли
задержаться здесь чуть подольше? Какая разница? Извините, если я говорю
глупости.
- Мы находимся на очень низкой орбите, - объяснила Надя. - Сразу над
земной атмосферой. Мы вообще не должны были здесь задерживаться.
- А что произойдет, если мы тут задержимся? - спросила Коретта.
"В самом деле, - подумала Надя, - что произойдет?" Может быть, они
находятся на угасающей орбите? И долго ли это еще продлится? Ответы на все
эти вопросы нужно было получить как можно скорее. Усилием воли она отогнала
страх и спокойно ответила:
- Ничего особенного не случится. Если мы останемся на этой орбите, то
просто будем вращаться вокруг земного шара с периодичностью 88 минут. Но
скоро мы отсюда выберемся. Минуточку, с вами будет говорить Патрик...
- Говорит командир корабля. Компьютер обработал всю имеющуюся
информацию и дал заключение. Один из двигателей явно вышел из строя, и мы
его заблокировали. Будем работать на двух противоположных секторальных
двигателях - втором и четвертом. Двигатель No 1 тоже будет отключен, чтобы
не нарушать баланса...
- А нам хватит мощности двух двигателей? - спросил Элай.
- Конечно, доктор Брон. Для отрыва от поверхности Земли нам нужны были
все четыре двигателя плюс дополнительные ускорители. Теперь же мы находимся
на орбите, а это значит, что вполне достаточно и меньшей мощности. Просто
переход на следующую орбиту займет несколько больше времени, вот и все.
- Не пудри мне мозги, Патрик, - взъярился Элай, впервые скинув маску
холодного цинизма. - Я знаком с орбитальной механикой не хуже, чем ты. И
говорю я совсем о другом: как составить программу движения на ослабленном
двигателе, чтобы не промахнуться и попасть точно на заданную орбиту? Ведь на
составление такой программы требуются часы, а то и дни.
- Извини, Элай, мне не следовало так с тобой разговаривать. Просто я
устал, как и все мы, впрочем. Разумеется, ты абсолютно прав. Но во время
подготовки к полету мы заготовили программы практически на все случаи жизни.
Есть программа и для нашей ситуации. Центр управления полетом как раз сейчас
вводит ее в наш компьютер.
Патрик отключил интерком и занялся обработкой информации, поступающей
из Центра. По сути дела, ему отводилась роль наблюдателя - компьютер всю
основную работу взял на себя. Он считывал показания приборов и переправлял
данные на Землю. Сигнал поступал на релейную станцию или один из спутников,
которые отсылали его в Центр. Как только поступившая информация проходила
обработку, из Центра компьютеру "Прометея" посылалась кодированная команда.
- Включайте двигатель в 01:07:00, - сказали из Центра.
- Роджер. Членам экипажа приготовиться и проверить пристяжные ремни.
Двигатели будут включены примерно через две минуты, в 01:07 по часам ПВ.
Секунды летели быстро, и все же казалось, что время остановилось.
Наконец момент настал: три секунды, две, одна...
Патрик напрягся, приготовившись к толчку. Но ничего не произошло -
ровным счетом ничего.
- Вызываю Центр управления полетом. Зажигания не произошло.
- Совсем? - с нескрываемой тревогой спросил Флэкс.
- Двигатель даже не фыркнул. Ни одна лампочка на пульте не зажглась. Вы
там у себя хорошо все продумали?
- Да, хорошо. Послушай, Патрик. Мы делаем все, что в наших силах.
Сейчас программу прогонят еще раз, чтобы проверить, нет ли каких-то
дефектов. Потом мы назначим вам новое время старта, и ты включишь двигатели
вручную.
- Спасибо, Флэкс, я рад, что вы там вовсю трудитесь. Не сомневаюсь, что
твои люди обливаются потом и зарабатывают себе язву желудка. Но у них
твердая почва под ногами, а мы тут болтаемся в космосе. Ты получил данные о
нашей орбите?
- Пока нет.
- Флэкс! Ты мне ради Бога не ври. Ваш компьютер имеет достаточно данных
о нашей орбите, чтобы уже дать ответ.
- Вы находитесь на высоте...
- Я знаю, на какой высоте мы находимся и с какой скоростью вращаемся
вокруг Земли. Ты мне скажи лучше, это угасающая орбита или нет? Сколько нам
тут висеть, прежде чем мы войдем в слои атмосферы и покатимся вниз?
- Я пока не могу точно ответить на этот вопрос...
- СКОЛЬКО У НАС ВРЕМЕНИ, Я СПРАШИВАЮ'?
- Ладно-ладно, Патрик, успокойся. У нас есть заключение, но оно носит
предварительный характер. Надо еще раз обработать данные, и тогда я дам тебе
ответ. Пока же очень приблизительно, с допуском в 70%, позволю себе
предположить, что на этой орбите "Прометей" может оставаться примерно 36
часов.
- То есть всего один день?
Надя, широко раскрыв глаза, посмотрела на Патрика. Она тоже слышала. Он
медленно ей кивнул, даже не пытаясь изобразить улыбку. После долгой паузы
Уинтер сказал:
- Послушай, что я тебе скажу, Флэкс. Нам нужно немедленно уносить ноги
с этой орбиты, иначе "Прометей" превратится в метеорит, который всего через
один день прожжет здоровенную дыру в атмосфере. Сделай так, чтобы двигатели
заработали. Если не получится, пусть твои мальчики придумают что-нибудь еще.
Нам нужны расчеты на случай, если придется выбираться с этой орбиты на одном
ядерном двигателе. Мы тогда отстрелим корпус ракеты и будем дальше двигаться
сами. Ты понял меня?
- Понял, и очень хорошо. Мы уже прорабатываем такой вариант на
компьютере. Ты готов к новому пуску?
- Роджер.
- Я буду считать тебе сам, включайся на нуле. Десять, девять, восемь...
И на сей раз зажигание не включилось, хоть Патрик со всей силы тыкал
большим пальцем в кнопку пуска.
- Ну ладно, что дальше? - прокричал он. - Вы сможете наладить эти
чертовы двигатели или нам нужно отсоединяться?
- Через несколько минут будете отсоединяться. Мы должны быть уверены,
что у вас хватит времени подготовить ядерный двигатель к пуску.
- Очень предусмотрительно с вашей стороны, - прорычал Патрик, отключив
связь, и обратился к экипажу:
- Вы все слышали? Мои переговоры с Центром должны были транслироваться
и по интеркому.
- Слышали, - ответила Коретта. - Но, извините за глупость, я ничего не
поняла.
- Да просто дело в том, - ответил Элай, - что если оставить все как
есть, то примерно через сутки войдем в плотные слои атмосферы и превратимся
в очаровательную падающую звезду вроде тех, которыми любят восхищаться
влюбленные по ночам. Чтобы избежать такого исхода, мы надеемся - я полагаю,
что "надежда" самое подходящее тут слово, - использовать мой ядерный
двигатель, имеющий весьма слабую мощность и не предназначавшийся для
подобных целей. Радует в данной ситуации лишь одно: я уже успел просчитать
эту ситуацию на своем калькуляторе. У компьютера, конечно, получится лучше,
но я уже сейчас могу вам сказать, что мы, наверное, сумеем выбраться на моем
двигателе с этой орбиты. Только нужно освободиться от мертвого груза у нас
на хвосте и поторапливаться Итак, я отстегиваюсь и иду к двигателю.
- Нет! - крикнул Патрик. - Пока я не скажу, ты останешься на месте. Я
должен доложить в Центр. Центр управления полетом, вы меня слышите?
- Роджер, "Прометей". Мощности ядерного двигателя нам для проведения
нужного маневра хватит, и запустить его следует как можно скорее.
Подготовьтесь к отделению последней ступени.
Элай рассмеялся:
- То же самое, что сказал я, только многословнее и напыщеннее. Скажи
им, чтоб скорее отсоединили болты или чем там у них корпус крепится, а я
выберусь из своей койки и подготовлю двигатель.
- Отделение ступени!
Взрывы, предназначенные для уничтожения креплений, соединявших
последнюю ступень ракеты с самим "Прометеем", в их отсеке были едва слышны.
Патрик включил телекамеру и передал сигнал в Центр управления полетом.
Теперь отделившаяся ступень поступала в их распоряжение, именно им
предстояло благополучно опустить ее на поверхность Земли. Если, конечно, они
сумеют с ней справиться.
- Вы только посмотрите! - хрипло воскликнул вдруг Патрик. - Центр,
смотрите на экран! Видите? Она не отделилась! Висит косо, но по-прежнему
прицеплена к кораблю. Наверное, одно из соединений не взорвалось. Не знаю,
что там стряслось, но эта штуковина все еще здесь, а стало быть, мы не можем
включить ракетный двигатель! Центр управления, вы меня слышите? Немедленно
решайте что-нибудь! Иначе наш корабль станет самым большим метеоритом, какой
когда-либо видело человечество.
Глава 14
ПВ 01:38
- Это значит, что придется перебирать всю первую полосу, а мы и так на
сорок минут опаздываем, - сказал метранпаж, глядя на новый макет.
- Делай что хочешь. Хоть маму родную в печатный станок засунь, - сказал
главный редактор. - Материал подоспел в самый раз. Я бы и сам решил его
печатать, но тут соизволил позвонить Всевышний, так что это даже не мое, а
Его решение.
Когда владелец газеты что-то приказывал, сотрудники повиновались
беспрекословно. Последнее время тираж "Газетт-таймс" постоянно падал,
поэтому любая возможность исправить положение была кстати. Метранпаж открыл
дверь своего застекленного кабинетика, находившегося в углу наборного цеха,
и направился к машинам. Наборщики даже не оглянулись на него - они размещали
по полосе иллюстрации. Метранпаж был настолько поглощен своими заботами, что
чуть не сбил с ног худенького человека, который бросился к нему, размахивая
какими-то бумагами.
- Уйди, Купер, не вертись под ногами.
- Да ты посмотри, что я принес. Это срочно! Редактор отдела науки
потряс своей растрепанной шевелюрой; прядь длинных волос упала ему на глаза.
Когда Купер волновался, он начинал грызть ногти на своих заляпанных
чернилами руках.
- Не сейчас, позже. Нам придется перекраивать всю газету. Потому что
так распорядился сам Всевышний. У меня нет времени возиться с твоей ерундой.
Что-нибудь сенсационное на дезодорантом фронте?
- Нет-нет. Ты только послушай. Эта ракета...
- Отстань! Твоей ракетой у меня вся первая полоса забита. Через
двадцать четыре часа она сгорит, а с ней вместе шестеро ни в чем не повинных
людей.
- Что у вас тут за крик? - втиснулся между ними главный редактор.
- Сэр, я пытаюсь его остановить. Нужно изменить первую полосу. У меня
потрясающая статья!
Главный редактор развернулся и внимательно посмотрел на взволнованного
Купера. Как знать, вдруг в самом деле сенсация?
- Купер, даю вам 60 секунд. И смотрите не разочаруйте меня.
- Не разочарую, сэр. Это невероятно! Я имею в виду ракету, сэр,
"Прометея", который находится сейчас на угасающей орбите. Так вот, очень
вероятно, что через какие-то сутки "Прометей" войдет в слои атмосферы и
сгорит.
- Но этому и посвящена наша передовая статья.
- Сэр, это еще не все! "Прометей" - это самый большой летательный
аппарат, когда-либо запущенный в космос. Он весит две тысячи тонн, а это не
шутки. Когда "Прометей" войдет в атмосферу и сгорит, это будет потрясающее
зрелище...
- Послушайте, Купер. Наш обозреватель излагает все гораздо живописнее,
чем вы. Положите вашу статью мне на стол. Я потом прочту.
Главный редактор хотел было уйти, но Купер с отчаянием крикнул ему
вслед:
- Подождите, сэр! Ради бога, выслушайте! А что, если "Прометей" не
сгорит? Вдруг от свалится на нас с небес? Главный редактор замер на месте.
Потом медленно обернулся и свирепо уставился на Купера. Голос его был
холоднее арктического льда:
- Ну? Так что же произойдет, если "Прометей" не сгорит?
- Понимаете, - лихорадочно зашелестел бумажками Купер, - я, конечно,
взял крайний случай, то есть идеальное сочетание скорости, массы, угла
падения и так далее. Идеальное - в том смысле, что при данных условиях
скорость будет максимальной. Понимаете, инерция и масса скорости вращения
уравнивают силу удара маленького, но быстро летящего объекта с большим, но
летящим медленно. Теперь представьте себе, что гигантский объект ударяется о
Землю с головокружительной скоростью. Вот что может произойти с "Прометеем".
По моим подсчетам, мощь взрыва будет равна десяти килотоннам ТНТ.
- Переведите это на человеческий язык, пожалуйста. Купер нервно
переминался с ноги на ногу, засовывая в рот уже чуть ли не всю пятерню, так
что слова разобрать было невозможно.
- Ну, представьте себе, что ракета упадет на населенный пункт, скажем,
на город. Взрыв по мощи будет примерно равен атомной бомбе, сброшенной на
Хиросиму. Радиоактивности, конечно, не будет, но взрывная волна...
- Да, разумеется. Вы молодец, Купер. Немедленно подредактируйте свою
статью и отдайте на перепечатку. И поживее!
Главный редактор вынул пачку сигарет, извлек оттуда последнюю
остававшуюся, зажег и бросил пустую пачку на пол. Потом взглянул на
метранпажа.
- Ты слышал, что я сказал. Еще раз перемакетируй первую полосу. Мне
наплевать, сколько времени мы на этом потеряем. У нас тут сюжет века. Ты
представляешь, что будет, если эта летающая бомба свалится на город? А вдруг
она свалится на нас?
Он внезапно запнулся и посмотрел вверх. Метранпаж тоже.
Глава 15
ПВ-02:19
Этим серым утром улицы Вашингтона были забиты транспортом. Мотоциклисты
эскорта делали все возможное, но "Кадиллак" все равно еле полз вдоль шоссе.
За Цепным мостом на выручку подоспело несколько полицейских автомобилей. Они
включили сирены, и эскорт помчался по полосе встречного движения, распугивая
немногочисленных водителей, двигавшихся из центра за город.
Генерал Бэннерман, грузно сидевший на заднем сиденье "Кадиллака",
ненавидел весь Божий свет. Минувшей ночью он провел в постели не более часа,
к тому же глаз не сомкнул. Этот сукин сын, капитан, вломился так неожиданно!
Полицейские из сопровождения, наверное, даже не знали, кто сидит в
автомобиле и почему этого человека необходимо в такую рань доставить к
Белому дому. Но сукин сын, капитан, знал все. Должно быть, он получил адрес
у адъютанта Бэннермана - больше генерал никому не сообщал, где будет.
Капитан приехал на "Кадиллаке", ворвался в спальню и даже успел разглядеть
блондинку, лежавшую в постели рядом с генералом. Правда, Бэннерман тут же
велел ему выметаться и ждать за дверью. На углу улицы к "Кадиллаку"
присоединились мотоциклисты. Вот, собственно, и все - Бэннерман понятия не
имел, что стряслось. Он потер свою массивную нижнюю челюсть и нащупал
царапину - вот что значит бриться в спешке.
- Капитан, вы ведь не работаете у меня в штабе? - спросил он у офицера,
сидевшего за рулем.
- Нет, сэр. Я состою в группе спецсвязи при Белом доме. Бэннерман
проворчал что-то себе под нос и широко зевнул.
- Если вы устали, сэр, в баре есть бензадрин, - сказал капитан.
- Почему это вы решили, что я устал?
- Вы ведь ушли с банкета в пятом часу ночи, сэр. Превосходно - значит,
за ним следят! Бэннерман всегда это подозревал, но считал, что поддается
типично вашингтонской паранойе. Он достал из бара хрустальный бокал, плеснул
туда воды и запил ею таблетку из зеленой бутылочки. Хотел было поставить
бокал на место, немного поколебался и налил себе виски.
- Насколько я понимаю, капитан, вы неплохо осведомлены о моей жизни. Вы
считаете, что это правильно?
- Не знаю, правильно или нет, сэр, но приказы выполнять я умею. За вами
следит секретная служба - разумеется, чтобы обеспечить вашу охрану. Я же
всего лишь связной.
Капитан мельком взглянул на генерала; у него хватило такта обойтись без
понимающей улыбки или подмигивания - лицо его было подчеркнуто серьезным.
- Вы хозяин своей жизни, но мы должны знать, где вы находитесь, чтобы в
случае чего иметь возможность вас защитить. И мы умеем не быть навязчивыми.
- Надеюсь, черт подери. Вы знаете, из-за чего весь сыр-бор?
- Нет, сэр. Мне лишь дали этот адрес и велели доставить вас в Белый дом
как можно скорее.
Бэннерман кивнул и стал смотреть на проносившиеся мимо особняки с
колоннами. Он кивнул еще раз, подлил себе виски. Без содовой. Генерал привык
почти не спать, еще когда командовал бронетанковой дивизией. Чего-чего, а
выносливости ему было не занимать. В 61 год он выглядел на десять лет
моложе, а энергией не уступил бы и сорокалетнему. Всего час назад ему
сказала об этом Берил, а уж кому и знать, как не ей. Бэннерман улыбнулся.
Какого же черта понадобилось Бэндину в столь ранний час? Наверное, снова
арабы. С ними одни проблемы. С тех пор как Бэннермана назначили руководить
Объединенным комитетом начальников штабов, все экстренные совещания были
связаны либо с нефтью, либо с арабами.
"Кадиллак" затормозил возле неприметного заднего подъезда Белого дома.
Двое часовых отсалютовали генералу, и он тоже отдал им честь. В вестибюле
уже топтался маленький лизоблюд Чарли Драгони, переминаясь с ноги на ногу,
словно ему не терпелось сбегать в сортир. Драгони жестом показал на лифт:
- Генерал Бэннерман, вы последний, вас все ждут.
- Очень любезно с их стороны, Чарли. Что тут у вас стряслось?
- Пожалуйста в лифт, генерал.
"Чтоб ты провалился", - подумал Бэннерман. Этот мальчик на побегушках
при Бэндине в последнее время стал слишком нахален. Поднимаясь в лифте,
генерал мечтал о том, как бы он погонял Драгони, окажись тот у него в
подчинении.
Морской пехотинец отворил высокую дверь, и Бэннерман, подавив
раздражение, затопал по коридору, стараясь погромче звенеть своими
кавалерийскими шпорами. Он знал, как это действует на нервы окружающим, и
поэтому старался вовсю. Бэндин сидел во главе длинного стола красного
дерева. Рядом с ним был Шлохтер, а третьим участником совещания, к удивлению
Бэннермана, оказался Саймон Дилуотер. Очень интересно. Государственный
секретарь, руководитель НАСА и командующий Объединенным комитетом
начальников штабов. Какая проблема могла объединить всех этих людей? Ответ
напрашивался сам собой.
- Что-нибудь не так с "Прометеем", мистер президент? Лучший метод
обороны - мощное наступление.
- Черт бы вас побрал, Бэннерман! У вас что, радио не работает? Из-за
чего еще мы могли собраться?! Бэннерман придвинул стул и медленно сел.
- Я допоздна работал в штабе, а потом лег спать и дрых как убитый, -
холодно ответил он.
На лицах присутствующих ничего не отразилось, даже у Драгони. Может
быть, капитан сказал правду, а сотрудники секретной службы умеют держать
язык за зубами.
- Введите его в курс дела, Дилуотер, и, по возможности, коротко.
- Разумеется, сэр. У "Прометея" серьезные проблемы. Старт прошел
успешно, все ступени благополучно отделились и приземлились согласно плану.
Но двигатель корпуса ракеты, то есть последней ступени, не сработал, и она
не смогла отделиться от корабля.
- Значит, она все еще там? - деловито нахмурился Бэннерман.
- Отчасти, - ответил Дилуотер.
- На какой высоте они находятся?
- В перигее примерно 85 миль.
- Но это чертовски низкая орбита!
- Да, точнее не скажешь.
- Что вы предпринимаете?
- Мы все еще пытаемся отделить ступень. Тогда "Прометей" сможет выйти
на окончательную орбиту при помощи своего ядерного двигателя.
- Вам надо поторапливаться. Эта орбита наверняка угасающая. Сколько у
них остается времени?
- По нашим расчетам, примерно 33 часа. Бэннерман забарабанил по столу;
его мысль лихорадочно работала.
- Если ракета сгорит, это будет стоить нам пары миллиардов долларов, а
возможно, и всего проекта.
- Меня больше беспокоит жизнь шести космонавтов, - холодно ответил
Дилуотер.
- Неужели, Саймон? - Генерал выдержал паузу. - Нужно вывести корабль на
стабильную орбиту, причем срочно.
- Вот именно! - взорвался Бэндин. - Шевелите мозгами, Дилуотер. На
карту поставлен наш национальный престиж. Нам нужно помнить и обо всем
проекте, и о проклятых русских, и об Организации Объединенных Наций, которая
в кои-то веки нас поддерживает, и о следующих выборах, и о многих других
вещах. О космонавтах мы подумать еще успеем. Сейчас нам не до них. Шлохтер
доложит вам, что сказал по этому поводу Полярный, а Драгони тем временем
разузнает, не выяснилось ли чего-нибудь нового. Самая неотложная задача -
подкинуть эту штуковину вверх, пока она не рухнула. Остальное не имеет
значения. Ни малейшего!
Драгони, со скромным видом сидевший у маленького столика возле двери,
потянулся к телефону. Однако тот зазвонил сам. Драгони снял трубку, выслушал
сообщение, а потом тихонько подошел к Бэндину и стал ждать, пока тот
соизволит обратить на него внимание.
- Ну что там? Какие новости?
- Я еще не звонил, господин президент. Только что поступило срочное
сообщение от вашего пресс-секретаря. Он сказал, что одна из нью-йоркских
газет напечатала сенсационную статью о "Прометее".
- Да что они там могут в Нью-Йорке знать такого, чего не знаем мы?
- Он этого не сказал, сэр. Но по Эн-би-си через три минуты будет
передаваться экстренный выпуск новостей. Пресс-секретарь говорит, что вам
стоит его посмотреть.
- Позвони ему и выясни, что значит вся эта чепуха.
- Я думаю, будет разумнее включить телевизор, - спокойно заметил
Бэннерман. - Тогда мы все узнаем сами.
- Да, вы правы. Идемте в мой кабинет.
Они прошли в соседнее помещение, и Бэндин опустился в кресло, стоявшее
возле огромного письменного стола. Одна из стенных панелей, украшенная
портретом Джорджа Вашингтона, отодвинулась, и за ней открылся 72-дюймовый
телеэкран. Еще одно нажатие кнопки, и перед глазами сосредоточенных зрителей
предстали два куска мыла, которые немного потанцевали под этюд Шопена, а
потом нырнули в тазик с водой. Рекламу сменило лицо обозревателя Вэнса
Кортрайта, показанное крупным планом. Знакомая миллионам телезрителей улыбка
отсутствовала; лоб комментатора пересекала не менее знакомая серьезная
складка. Это означало, что сообщение будет невеселым. Кортрайт разложил
перед собой несколько листков бумаги и торжественно заговорил, глядя прямо в
камеру:
- Доброе утро, леди и джентльмены. Многие из вас вчера допоздна сидели
у телевизоров, наблюдая за стартом "Прометея", а затем отправились спать,
пребывая в уверенности, что самый крупный космический полет в истории
человечества проходит нормально. То же самое вы могли прочесть и в выпусках
сегодняшних утренних газет. Лишь из самых последних сводок радио и
теленовостей вы узнали, что ситуация драматическим образом изменилась. Не
сработали двигатели корпуса ракеты - последней ступени, которой предстояло
вывести "Прометей" на окончательную орбиту. В настоящее время корабль
находится.., - Кортрайт заглянул в бумаги, - примерно в 86 милях над
поверхностью Земли. Он вращается вокруг нашей планеты с периодичностью в 88
минут.
Лицо комментатора исчезло, и вместо него появился рисунок, изображающий
"Прометей" в космосе, соединенный с последней ступенью.
- Мысленно мы сейчас с шестью доблестными астронавтами, запертыми в
космической ловушке. Если не удастся включить двигатели последнего
ускорителя, "Прометей" не сможет выйти на запланированную орбиту, где ему
предстояло положить начало крупномасштабному проекту снабжения солнечной
энергией изголодавшегося по электричеству мира. В настоящий момент
астронавты этого сделать не могут; не могут они и вернуться на Землю, ибо
"Прометей" предназначался для постоянной работы в космосе. У корабля слишком
мало мощности и горючего, чтобы самостоятельно произвести нужный маневр. Он
попал в космический плен, и шестеро мужчин и женщин, находящихся на борту,
по сути дела стали заложниками. Сейчас еще невозможно сказать, какая судьба
им уготована.
На экране снова появился Кортрайт. Рядом с ним сидел щуплый человечек в
мешковатом костюме, с аккуратно расчесанными длинными волосами. Очевидно, ею
только что причесала гримерша, потому что человечек нервно потрогал свою
шевелюру, и тут же ему на глаза упала длинная прядь Кортрайт кивнул своему
гостю.
- В нашей студии находится доктор Купер, редактор отдела науки "Газетт-
таймс". Передо мной лежит утренний выпуск вашей газеты, мистер Купер.
Передовая статья содержит пугающее, я бы сказал, кошмарное известие.
Позвольте, я прочитаю заголовок. Вот здесь крупными буквами написано:
"БОМБА В НЕБЕ". - Кортрайт поднял газетный лист, и стал виден
гигантский заголовок, занимающий чуть ли не полстраницы. - Сильно сказано,
доктор Купер. Да и сама статья впечатляет. Вы считаете, что здесь написана
правда?
- Ну конечно, ведь факты...
- Не могли бы вы нам прояснить, какие именно факты имеет в виду ваша
газета, выпустив этот номер?
- Но ведь совершенно очевидно! И главная причина беспокойства у нас над
головой! - Купер помахал в возду