хе рукой, хотел было  сунуть палец в рот, но
с виноватым видом спрятал  руку под стол.  - Сейчас над нами  каждые полтора
часа проносится "Прометей".  Причем  не  только  космический  корабль, но  и
прикрепленная  к  нему  ступень. Сам  "Прометей" весит  чуть  более  четырех
миллионов фунтов. О весе ступени мы можем только  догадываться, поскольку не
знаем,  сколько в ней осталось топлива,  но я  бы предположил, что суммарная
масса составляет  порядка одного  миллиона фунтов. Итак, в космосе болтается
пять миллионов фунтов, то есть три тысячи тонн металла и взрывчатых веществ.
Если все это рухнет...
     - Минуточку, минуточку, - поднял руку Кортрайт. Купер тут же запнулся и
воровато укусил себя за палец. -  Насколько я помню, ученые  вечно  твердят,
что  любое  передвижение   в   космосе   требует  больших  затрат   энергии.
Потребовалось немало  энергии,  чтобы  вывести  "Прометей" на  орбиту.  И не
меньшее  ее  количество  уйдет на  то,  чтобы спустить корабль  вниз.  Иными
словами, "Прометей" останется на орбите, пока его оттуда не вытолкнут.
     - Да-да, разумеется. - Купер завертелся на стуле, не в силах сдерживать
обуревавшие его чувства. - Но это  верно для  орбиты,  которая находится вне
пределов  земной атмосферы. "Прометей" же  подобной высоты достичь не успел.
Там, где он находится, воздух еще есть, хоть и не в большом  количестве. Тем
не  менее он  будет  постепенно  замедлять  скорость вращения ракеты.  Такая
орбита называется угасающей.
     - Голыми руками убил бы этого лохматого мерзавца, - процедил Бэндин.
     - Как вы знаете, для спутника Земли скорость и высота одно и то же. Чем
быстрее он движется,  тем выше поднимается - как камень, который вы вращаете
на  веревке.  Веревка - это сила гравитации.  Скорость вращения  -  гарантия
стабильности  орбиты. По  мере замедления своего движения  "Прометей"  будет
опускаться. Чем ниже он  окажется,  тем плотнее  будут слои атмосферы, что в
свою очередь  приведет к  еще большему  торможению.  В конце  концов корабль
сойдет с орбиты и упадет на Землю.
     - Однако по дороге он бесследно сгорит в плотных слоях атмосферы, как и
все предыдущие спутники и ускорители, - спокойно произнес Кортрайт.
     - Ничего  подобного! - вскочил на ноги Купер, да так  проворно, что его
голова на миг выскочила за рамку кадра. - Небольшие ускорители действительно
сгорают, как метеориты. Но даже метеориты сгорают  не целиком - мы и сегодня
можем  видеть некоторые  из них в  музеях.  Например,  метеоритный кратер  в
Аризоне появился после того, как некое космическое тело проникло в атмосферу
Земли и оставило на ее поверхности огромную воронку. В 1908 году  Тунгусский
метеорит уничтожил огромное лесное пространство, при этом погибли...
     - Погодите, доктор Купер. Но ведь "Прометей" все-таки не так велик.
     -  Он достаточно велик! Размером с эсминец. Он не развалится  на части,
проходя сквозь  атмосферу. Вы  представляете, что будет, если  эта  стальная
громада рухнет с небес на наш с вами город?
     - Ну, это слишком смелое предположение.
     - Вы так думаете?
     Камера придвинулась  к Куперу,  а  тот подбежал  к  огромному  глобусу,
стоявшему в студии, и затараторил:
     - Смотрите, какова траектория этой летающей бомбы.  Как  раз сейчас она
находится  над  нашими  головами,  пересекая  космическое  пространство  над
Соединенными  Штатами, над Нью-Йорком,  потом она  пронесется  над  океаном,
спустится несколько ниже, будет двигаться вот по этой линии:
     Лондон,  Берлин,  Москва.  Взгляните  на  эту  траекторию!  -   Красным
фломастером Купер провел линию, соединившую  названные им  города. - По всей
кинетической  и  взрывной  энергии  "Прометей"  не  уступает атомной  бомбе,
сброшенной  на Хиросиму.  Если  он  упадет  на одну  из  этих  столиц  -  вы
представляете, что тогда будет?
     В  президентском кабинете воцарилось молчание. Потом генерал  Бэннерман
тихо сказал:
     - Ну, теперь держись.


        Глава 16

     <b>ПВ 02:37</b>

     Все космонавты  собрались в отсеке экипажа на  первую с момента  старта
трапезу. Надя открыла стенные шкафчики и вытащила рационы, а остальные, едва
отстегнувшись от  гравитационных  кушеток,  отправились в  пилотский  отсек:
длительное нахождение в помещении  без иллюминаторов,  да еще в беспомощном,
спеленутом состоянии  породило  нечто  вроде клаустрофобии.  Один за  другим
астронавты   возвращались  в   отсек  экипажа.   Все   молчали,  потрясенные
невероятным зрелищем,  которое представляла их родная планета из космоса. На
время они даже забыли о своем бедственном положении.
     - На  фотографиях это выглядит совершенно иначе, -  сказала Коретта.  -
Просто потрясающе!
     Григорий что-то с энтузиазмом говорил полковнику по-русски. Тот кивал в
ответ. Кузнецов не первый раз видел  Землю из  космоса - он провел в полетах
множество часов,  но  восхищаться красотой планеты не переставал.  Полковник
помог  тем членам экипажа, которые оказались в космосе впервые, освоиться  с
состоянием невесомости. Несмотря на полное отсутствие гравитации, астронавты
продолжали придерживаться прежних ориентиров: садиться на свои койки головой
к потолку: Им было  странно  смотреть,  как Кузнецов парит в  воздухе  вверх
ногами, спокойно выдавливая из тюбика в рот куриное суфле.
     - Мне очень нравится ваш американский рацион. Весьма разнообразно.
     - Да ну, ерунда, - отмахнулся Элай, открывая банку с русской лососиной.
- Наши потратили черт знает сколько  денег,  чтобы  разработать  специальную
технологию приготовления и хранения  космических  продуктов.  А  ваши просто
взяли самые обыкновенные консервы. Ну и каков  результат? Эта  лососина куда
вкуснее нашего дерьма.
     -  Возможно,  возможно, - не  стал спорить  полковник,  с удовольствием
причмокивая пастой из тюбика.
     Патрик поел на своем рабочем  месте и  присоединился к остальным, когда
трапеза   была   уже  закончена.  Элай   настороженно  смотрел,  как  Уинтер
"присаживается" на кушетку и пристегивается ремнем.
     -  Новости есть?  - спросил Брон, и все замолчали  - ведь каждый сейчас
думал об одном.
     - Они  ничего  не  могут сделать. Дефект обнаружен, но с Земли  его  не
исправишь. Вот, посмотрите на этот чертеж.  - Патрик развернул лист бумаги и
показал членам экипажа.  -  Здесь,  здесь  и здесь корпус ракеты  крепится к
кораблю самовзрывающимися  болтами.  На самом  деле это название  не  совсем
точное.  Болты не  взрываются, так как  газ и  осколки  могли  бы  повредить
ядерный двигатель. Мини-взрыв происходит во внутренней,  полой, части болта,
так  что болт не разрывается, а как бы  раздувается, вроде  воздушного шара.
Тем   самым   его  длина  сокращается,  и  срабатывает   пусковой  механизм,
расположенный вот здесь. Потом включаются эти пистоны, отталкивающие корабль
и ступень друг от друга. Система простая и теоретически весьма надежная.
     Элай иронически хмыкнул, и остальные тоже покачали головой.
     -  Когда  мы вернемся  на  Землю, хотел бы  я  потолковать с  ребятами,
разработавшими этот проект, - пробурчал Брон.
     - Мы  бы тоже, Элай, составили тебе компанию. Но не  будем отвлекаться.
Нас  поджимает время.  Центр управления полетом сообщил, что они не в  силах
отделить ступень.
     -  А  это  означает, что  мы можем надеяться  только  на  самих себя, -
заметила Надя.
     - Вот именно.
     - Но что мы можем сделать? - спросила Коретта.
     -  Выйти в  открытый  космос, -  объяснил ей Патрик.  -  Кто-то из  нас
наденет  скафандр,  выберется  наружу  и  посмотрит,  нельзя  ли  как-нибудь
отцепить  от  нас  эту  проклятую  ступень.  Будем  надеяться,   что   длины
жизнеобеспечивающих шлангов хватит.
     - А нельзя ли выйти в космос в астроскафе? - спросил Элай.
     - Нельзя.  Использование  астроскафа  на этом  этапе не предполагалось,
поэтому добраться до него непросто. В пилотском отсеке есть два  скафандра с
полным набором жизнеобеспечивающих приборов и телефонной связью с  кораблем.
Планировалось, что с помощью этих скафандров, выйдя на окончательную орбиту,
мы сможем открыть внешний  люк  и добраться  до  астроскафа, в котором можно
работать   и   без  шлангов.  Конечно,  астроскаф   понадобится  для  сборки
генератора,  но никому не пришло в голову,  что необходимость выйти в космос
возникнет на более раннем этапе.
     - Это недостаток планирования, - заявил Элай.
     -  Не думаю. Просто столько скафандров разместить негде - они заполнили
бы целый отсек. Нет, планирование тут ни при чем.
     - А сейчас добраться до астроскафа нельзя? - спросила Коретта.
     - Можно, но на это уйдет масса времени. Два-три часа на разгерметизацию
и подготовку  астроскафа к работе, потом еще  столько же на герметизацию. Мы
не можем себе позволить тратить так много времени. Придется кому-то выходить
в космос в скафандре и изучать положение на месте.
     -  Как приятно  снова  заняться  делом,  -  сказал полковник  Кузнецов,
взмывая к верхнему шкафу. - Я немедленно переоденусь.
     - Минуточку, полковник.  Ведь еще ничего не  решено... , -  За  нас все
решили  обстоятельства, мой  мальчик,  - ответил Кузнецов,  спокойно  снимая
обычный летный костюм. - Я знаю, что  у  вас есть некоторый  опыт  работы  в
открытом  космосе.  Надя же, хоть  она у нас и  опытный  пилот,  вне корабля
никогда не работала. Правильно, Надя?
     Надя кивнула.
     - Ну вот, видите. А остальные члены экипажа  вообще оказались в космосе
впервые.  Будем работать так: Надя останется у  пульта, вы, Патрик, возьмете
меня  под  контроль, а я займусь ремонтом.  Разумеется, я не  узурпирую ваши
права  командира. Для старого вояки вроде  меня это было бы  непростительно.
Просто напоминаю  вам, что я  проработал в  открытом  космосе  больше тысячи
часов, когда занимался своим  криогенным проектом. Можно, конечно, поступить
и  иначе: вы будете работать,  а я за вами приглядывать. Но глупо  рисковать
жизнью командира корабля, когда работу может сделать старый космический волк
вроде меня. Очень о'кей?
     Патрик начал было протестовать, но рассмеялся:
     - Скажите, Кузнецов, как вышло, что вы до сих пор не генерал?
     - А мне предлагали, но я  отказался. Высокое звание означает кабинетную
работу. Это не по мне. Ну как, поехали?
     - Давайте.
     С помощью других астронавтов они быстро облачились  в  скафандры. Затем
извлекли из стенного  шкафа длинные макаронины жизнеобеспечивающих шлангов и
толкнули их по воздуху в пилотский отсек.
     -  Мы загерметизируем люк,  чтобы  не  нарушать  здесь  у  вас  баланса
давления, - сказал Патрик.
     - Может быть, мы вам там пригодимся? - спросил Элай.
     -  Спасибо,  не  нужно.  Там и  так будет  тесно. Надя  сядет  к пульту
управления и будет держать вас в курсе по интеркому. Ну, мы пошли.
     -  Счастливо,  Патрик,  -  сказала Коретта. -  И  вам  тоже  счастливо,
полковник.
     Повинуясь внезапному порыву, она подлетела к Кузнецову и поцеловала его
в лоб.
     - Чудесно! -  воскликнул полковник. - Ни одного  воина  не провожали на
битву более приятным образом.
     Однако,  оказавшись в  пилотском  отсеке, Кузнецов  сразу  посерьезнел.
Первым   делом  они  загерметизировали  люк,  ведущий  в  отсек  экипажа,  и
привинтили к скафандрам шлемы.  Затем  подсоединили  шланги  одним концом  к
скафандрам, другим - к гнездам воздухоснабжения, расположенным возле  двери.
Надя  должна  была  воспользоваться   автономной  системой  воздухоснабжения
пилотов, находившейся возле пульта.
     - Готовы? - спросил Патрик.
     - Очень о кей.
     Тогда  Уинтер,  неповоротливый  в  своем  громоздком  наряде,  повернул
клапан, помещавшийся в центре  внешнего люка. Клапан  открылся,  и воздух из
кабины Со свистом стал высасываться в космос.
     - Давление упало, - доложила Надя.
     - Роджер. Открываю люк.
     Теперь, когда из отсека вышел почти весь воздух, внешний люк можно было
открыть  без труда.  Он бесшумно распахнулся. Атмосферное давление в  кабине
упало до нуля, отсек окутался легким туманом, который, впрочем, тут же исчез
- остатки воздуха втянул космический вакуум. В открытом  люке была кромешная
тьма,  в  которой  мелкими  точками  светились  звезды.  В  космосе   царила
бесконечная звездная ночь. Полковник первым направился к выходу.
     - На корпусе корабля имеются хватательные скобы, - сказал ему Патрик.
     - Не беспокойтесь, я этим делом чуть ли не всю жизнь занимаюсь.
     Кузнецов  и  в самом деле был опытным  космонавтом.  Его  массивная, на
первый взгляд неповоротливая фигура  двигалась  легко, как  перышко.  Патрик
едва  успевал   раскручивать  жизнеобеспечивающий   шланг   -   так   быстро
передвигался  вдоль  обшивки  корабля  полковник,  небрежно  касаясь  руками
опорных скоб.
     - Шланг кончился, - сказал Патрик, оглянувшись.
     - Мне нужно продвинуться еще на метр. Натяните шланг посильнее. Вот так
хорошо.
     Полковник прицепился ремнем  безопасности  к последней  скобе,  натянув
шланг  до  предела. В конце концов  Кузнецову удалось ухватиться пальцами за
корму  "Прометея", за  которой  виднелась  покосившаяся  громада  застрявшей
ступени.
     - Что вы там видите? - спросил Патрик.
     -  Очень  мало.  Тут  темно, как  в  аду. Особенно,  если  парит  тень.
Погодите-ка, я достану лампу.
     Полковник отцепил от пояса фонарь и включил его. Светлый круг пополз по
обшивке (самого луча в вакууме видно не было), затем скрылся из виду.
     - Ага!
     - Что там?
     - Вот ты где, голубчик! Один из соединительных стержней погнулся, но не
лопнул. Пистоны, расположенные  вокруг, разжимают "Прометей"  и  ступень, но
они  недостаточно мощны. К сожалению,  чем  сильнее  они  давят, тем прочнее
держит прогнувшийся стержень. Впрочем, это довольно легко исправить.
     - Как?
     -  Ацетилено-кислородный резак перережет  этот стержень в одну секунду.
Тогда  ничто не помешает механизму  разъединения  скинуть с  нашей спины эту
громадину. И мы сможем двигаться дальше. Но есть одна трудность.
     Наступила  пауза. Трое астронавтов,  находившихся  в  вакууме,  и  трое
остальных, оставшихся  в загерметизированном отсеке, слышали каждое слово  и
даже дыхание Уинтера и полковника.
     - В чем дело?
     - Мне не очень ясно, как добраться до стержня.  Он находится  с  другой
стороны, и шланг туда никак не дотянется.


        Глава 17

     <b>ПВ 03:19</b>

     Коттенхэм-Ньюгаун

     Сэр Ричард Лонсдейл терпеть не  мог затянувшихся обедов, но делать было
нечего.  Время  шло, а  гости  все  не  вставали  из-за  стола. В ресторане,
специально предназначенном  для руководства компании, пахло сигарным дымом и
дорогим  коньяком.  Швейцарцы  были   в  отличном  расположении  духа;   они
расстегнули пиджаки и утирали пот.
     -  Поздравьте  от нас  вашего шеф-повара, сэр Ричард, - сказал  Мюллер,
поглаживая свое внушительное брюхо, словно любимую собачку.
     Еще  немного  поболтали о том  о  сем,  потом  наконец один  из  гостей
взглянул на часы. Тогда все задвигали стульями, стали жать друг другу руки и
прощаться.  Мюллер  произнес  долгожданные  слова  уже  перед самым  уходом.
Очевидно, он был из тех, кто приберегает самую эффектную  фразу под закрытие
занавеса.
     -  Мы будем рекомендовать контракт  к подписанию на  обговоренных  нами
условиях,  сэр  Ричард.  Надеюсь,  что  этим мы  положим  начало  долгому  и
успешному сотрудничеству.
     - Спасибо. Очень вам признателен.
     Швейцарцев  уже ждали  машины,  с  приемом  было покончено. Сэр  Ричард
затушил  сигару, постарался не думать о куче  деловых бумаг, ожидавших его в
рабочем кабинете. Однако  никуда не  денешься - придется с ними разобраться,
иначе раньше полуночи домой не попасть.
     Самый короткий путь  к кабинету - через столовую, и сэр Ричард, толкнув
дверь,  зашагал через зал. Он был занят собственными мыслями и ничего  бы не
заметил,  если  бы не громкие голоса.  В столовой  оказалось довольно  много
служащих,  хотя  для  чаепития  вроде  бы  было  поздновато.  Люди о  чем-то
оживленно  спорили.  "Надеюсь, это  не  забастовка",  - подумал  Лонсдейл. У
некоторых  служащих  в  руках  были  газеты, остальные  заглядывали им через
плечо.  Сэр  Ричард увидел знакомое  лицо  -  ветерана  компании, служившего
вместе с ним еще на прежнем месте.
     - Генри, что тут происходит?
     Генри Льюис поднял глаза, кивнул Лонсдейлу и протянул ему газету.
     - Вы только прочитайте, сэр. Волосы дыбом встают. Как будто снова война
началась.
     "КОСМИЧЕСКАЯ БОМБА В ВОЗДУХЕ!" Сэр Ричард быстро проглядел статью.

     -  Это  как   летающая  бомба,  -  пояснил  Генри.  -  Вроде  Хиросимы.
Посмотрите, на следующей странице карта. Видите, куда она летит?
     На   карте  была   изображена   Великобритания,  по  которой  проходила
траектория  полета. Чтобы подчеркнуть опасность,  художник нарисовал  мишень
прямо  в центре страны. По случайности яблочко мишени приходилось как раз на
Коттенхэм-Ньютаун.
     - Я  бы на  вашем  месте  не  слишком тревожился, - пожал  плечами  сэр
Ричард,  спокойно  складывая  газету.  -  Уверен,  что это все журналистские
фантазии, а не расчеты ученых. Чистая спекуляция.


        Глава 18

     <b>ПВ 03:25</b>

     Слова  полковника Кузнецова прозвучали  в  наушниках Патрика и  Нади, а
также из репродукторов в отсеке экипажа. Наступило молчание - никто не знал,
что  сказать. Первой заговорила  Надя, ровным, спокойным голосом сообщившая,
что Патрика вызывают из Центра управления полетом.
     - Майор Уинтер, Центр хочет, чтобы вы вышли на связь.
     - - Скажите им, чтобы катились к черту.
     -  Центр  управления  полетом,  говорит  "Прометей".   Майор  Уинтер  в
настоящий момент говорить с вами  не может. Он помогает полковнику Кузнецову
осматривать  повреждение.  Роджер.   Пилот   свяжется  с  вами,  как  только
освободится.
     - Чего он хотел? - спросил Патрик.
     -  Чтобы  вы почаще  выходили  на  связь,  а  также  развернули одну из
телекамер. А то зрителям плохо видно.
     - Обойдутся. Нечего  из  нас  цирк устраивать. Кузнецов, оставайтесь на
месте. Я направляюсь к вам. Посмотрим вместе, что можно сделать.
     - Хорошо, Патрик.  Прихватите с собой резак  и набор инструментов.  Мне
кажется, я знаю, как нужно перерезать этот болт.
     - Роджер. Иду.
     Патрик  прицепил  к  поясу ацетилено-кислородный  резак и  инструменты,
вылетел  в  открытый  люк и ухватился за скобу. Потом аккуратно  вытащил  за
собою  шланг,  который  плавно  зазмеился  в открытом  космосе. Затем Уинтер
медленно двинулся  вдоль обшивки, то и дело останавливаясь, чтобы проверить,
не запутался ли шланг.  Резак и  набор инструментов были громоздкими,  но  в
невесомости их  тяжести  он не чувствовал. Когда  шланг  растянулся почти до
предела, Кузнецов схватил Патрика за руку и подтянул к себе.
     -  Ну  вот,  -  показал он,  - смотрите сами. Круг  света  скользнул по
гладкой  металлической   поверхности  мимо  сопла   ядерного   двигателя   и
остановился на пистонах, которые должны были оттолкнуть от корабля последнюю
ступень. Те, что находились ближе к астронавтам,  сделали  свое дело - между
"Прометеем" и ускорителем образовался  зазор. Но  с противоположной  стороны
виднелись   какие-то   металлические  клочья,   полураскрывшиеся  пистоны  и
уцелевший стальной стержень. Кузнецов направил свет фонаря прямо на него.
     -  А   вот  и   невзорвавшийся   болт.   Между   прочим,  американского
производства.
     - Зато опоры и пистоны советские, -  усталым голосом огрызнулся Патрик.
-  Самое слабое место - это стык двух  технологий. Что ж, нас предупреждали.
Правда, от  этого не легче. Но как же быть?  До болта  по меньшей  мере пять
метров. Нам туда не достать.
     -  Может  быть,  мы  сумеем прикрепить  резак к  какому-нибудь шесту  и
дотянуться до стержня?
     -  Нет  у   нас  на  корабле   никакого   шеста.  Придется   что-нибудь
приспособить.  Хотя вряд  ли  мы  что-нибудь найдем. Кроме того, пришлось бы
зажигать резак здесь и тянуть его в горящем виде мимо всех этих труб и сопла
ядерного двигателя. Если что-то повредим - нам конец.
     - Это уж  точно,  - кивнул полковник,  открывая  сумку с инструментами.
Внутри  в  специальных   гнездах  находились  приборы  особой   конструкции,
предназначенные  для работы  громоздкими  щупами  в ледяном холоде  космоса.
Кузнецов осмотрел резак.
     - Я  подумал  о  том  же.  Единственный  выход подобраться  к  болту  и
перерезать его.
     - Для этого нужно будет задействовать астроскаф.
     - Вы сами сказали, что времени на это нет. Я перережу болт и так,  если
вы  мне поможете. Дайте-ка только проверю, работает ли эта штука... Отлично,
выключаю.
     - Полковник, о чем вы говорите? Ведь ваш шланг туда не дотянется.
     - Разумеется. Я вдохну  побольше воздуха, отсоединюсь от своего шланга,
доберусь туда, перережу болт и вернусь. Я могу обходиться без кислорода три,
а то и  четыре минуты.  Этого должно хватить.  Если я потеряю  сознание,  то
рассчитываю на вас - вы восстановите подачу кислорода.
     - Не надо!
     - Не делайте этого!
     В интеркоме слышались встревоженные голоса членов экипажа.
     - Молчать! - рявкнул Патрик. - Если  хотите что-то  сказать, то давайте
по очереди. Надя.
     - Я.., я ничего не  хочу  сказать.  Вы  командир, вы и решайте. Но болт
должен быть перерезан.
     -  Коретта,  Элай?  Больше  никто не хочет высказаться? После  недолгой
паузы в наушниках раздался голос Элая:
     - Боюсь, нам  нечего сказать. Мы здесь на положении  пассажиров. Но нет
ли какого-нибудь другого способа?
     -  Нет,  - резко ответил  Кузнецов. - А  теперь пора  начинать.  Нельзя
терять времени.
     - Хорошо, - согласился Патрик. - Проблема  номер один: как  отсоединить
шланг от вашего скафандра, избежав утечки кислорода? Если мы просто отвинтим
его, весь кислород уйдет в космос.
     - Я подумал над этим и считаю,  что нашел ответ. Полковник снова открыл
сумку с инструментами и порылся в ней.  Все они  очень мало напоминали своих
земных  собратьев,  ибо  были  рассчитаны  на  работу  в  совершенно  других
условиях. Маленький инструмент не удержишь в здоровенной негнущейся рукавице
скафандра. Не приходится рассчитывать и на помощь гравитации. Мы  привыкли к
работе силы  тяжести и в  обычных условиях не  обращаем на нее внимания.  На
Земле все очень просто: вставляешь отвертку в шляпку винта и крутишь себе. В
космосе  так  не  получится.  Без гравитации  сразу  сработает  третий закон
Ньютона: каждому действию соответствует противодействие. Крутишь  отвертку в
одну сторону, а сам при этом вращаешься в другую. Вот почему все космические
инструменты  были снабжены  электродвигателями,  работавшими  на  встроенных
батарейках.  Внутри крутился маховичок, создававший момент, который позволял
вращать  винт  в  противоположном  направлении.  Специальный  рычаг  помогал
корректировать работу электромотора.
     Полковник   Кузнецов  извлек   из  сумки   гаечный   ключ,  очень  мало
напоминающий  обычный  немудрящий   инструмент  такого  рода.  Захват  ключа
управлялся мотором, который  мог регулировать  его  ширину, а также  силу  и
скорость поворота.
     - Для чего вам это? - спросил Патрик.
     -  Сейчас увидите. Дайте мне, пожалуйста,  резак.  Баллоны лучше  всего
прикрепить к моей спине, чтобы не мешали.
     Патрик  повесил  два баллона  с горючим  полковнику  на спину; подающий
шланг тянулся от них к пистолетной рукоятке резака. Кузнецов нажал на курок,
одновременно включил кнопку зажигания; мощная искра воспламенила кислородно-
ацетиленовую  смесь.  Полковник отрегулировал пламя, превратил его в длинную
огненную иглу.
     -  Это  первый  этап,  -  сказал он. -  А  теперь,  Патрик,  подержите,
пожалуйста, резак, только направьте пламя в другую сторону.
     Полковник  замолчал  и  начал  глубоко  вдыхать  воздух,  чтобы  легкие
наполнились  кислородом.  Это   называлось  гипервентилированием,  то   есть
максимально возможным  насыщением  крови кислородом. Сквозь стекло скафандра
Патрик увидел, как Кузнецов улыбнулся  и  кивнул, давая понять,  что готов к
следующему  этапу. Он быстро поднес  гаечный ключ  к груди  и включил мотор.
Челюсти   ключа   сомкнулись  на  жизнеобеспечивающем   шланге,  соединяющем
воздухоподачу с электропитанием и кабелем связи.
     - Подача воздуха прекратилась,  - прошептал Кузнецов, экономя воздух. -
Резак...
     Он взял у Патрика горящий резак и одним движением рассек шланг - теперь
на груди его скафандра болтался короткий обрубок.

     Затем  полковник  уменьшил  высоту пламени, махнул на прощание  рукой и
одним решительным движением перенесся за корму "Прометея".
     - Что там у вас происходит? - спросил чей-то голос в наушниках Патрика.
Уинтер  сообразил, что  остальные  члены экипажа могут  лишь догадываться  о
происходящем.
     -  Полковник  Кузнецов  собирается  перерезать  соединительный болт. Он
перекрыл  гаечным ключом  свой  кислородный шланг, чтобы не было  утечки,  а
затем пережег резаком все кабели.
     Патрик чувствовал, что его мысли путаются.  Рядом  в пространстве парил
перерезанный  кабель, похожий на  садовый шланг  для  поливки  растений.  Но
лилась из него не вода, а мелкая россыпь замороженных кристаллов кислорода.
     -  Надя,  - сказал  Патрик.  - Перекрой  кислородный шланг  Кузнецова -
утечка.
     - Перекрыла, - ответила Надя, и поток кристаллов сначала ослаб, а потом
вовсе прекратился. - Что там у вас происходит?
     - Полковник прошел полпути. Трудно пробираться  сквозь всю эту арматуру
- в особенности без страховки. Осторожно!
     Крикнув, Патрик сразу сообразил, что кабель связи перерезан и полковник
все равно его не  слышит. Кузнецов здорово  рисковал -  времени  у него было
совсем  немного.  В  нормальной  ситуации человек,  обладавший  таким опытом
работы в  открытом  космосе, ни за что не взялся  бы  за  подобное дело.  Но
выбора не было. Последние ярды, остававшиеся до болта, предстояло ползти  по
совершенно  гладкой поверхности.  До этого  момента полковнику  было  за что
ухватиться.  Теперь  же он  на глаз прикинул  расстояние  и  оттолкнулся  от
выступа, чтобы долететь до нужного места по инерции.
     Однако ему  не  было  видно то, что  видел Патрик:  баллоны  с горючим,
прикрепленные к спине Кузнецова, неминуемо должны были зацепиться за опорную
стойку. Уинтеру  оставалось лишь с ужасом смотреть,  как полковник плывет  в
безвоздушном пространстве, готовый ухватиться за дефективный болт.
     Однако прежде чем он успел это сделать, один баллон ударился  о стойку,
и  Кузнецов отлетел  в сторону, так  и не достигнув цели. Удар развернул его
тело, и тяжелые  сапоги коснулись  борта "Прометея". Воспользовавшись  этим,
Кузнецов  оттолкнулся,  сделал сальто  и попытался  дотянуться  до болта, но
опять безрезультатно.
     Его относило  прочь от корабля и  ускорителя - в глубины космоса. Рядом
не было ни единой точки опоры.
     Неопытный астроплаватель запаниковал бы, отчаянно пытаясь зацепиться за
предметы,  которые   явно  находились  вне  досягаемости,  но  Кузнецов  был
настоящим  ветераном. Он  все еще продолжал  медленно вращаться  после своей
неудачной  попытки,  но  теперь  стремительно  поджал  ноги  к  груди, чтобы
увеличить скорость вращения. А  потом  вытянулся в полный рост и,  продолжая
крутиться, ухватился  за один  из кабелей, свисавших с кормы.  Только теперь
Патрик   заметил,   что  его   наушники   гудят  от  встревоженных  голосов.
Оказывается, наблюдая за действиями Кузнецова, он оцепенел от ужаса и ничего
не слышал.
     - Теперь все в порядке, - сказал он. - Полковнику было трудно добраться
до болта, но он уже почти у цели.
     - У него не хватит воздуха! - дрожащим голосом проговорил Сальников.
     - Время еще есть, -  успокоил его Патрик.  - Полковник не только сделал
упражнение  по гипервентиляции,  но  и  накачал  немного  кислорода  в  свой
скафандр. Все будет нормально.
     Кузнецов знал свое  дело. Еще рывок - и он подобрался вплотную к болту,
потом  довольно  долго  его  разглядывал.  Лишь  разобравшись, что  к  чему,
полковник  приступил  к   работе.   Первым  делом  он  прикрепился  к  борту
"Прометея", затем медленно и методично  включил резак, отрегулировал пламя и
склонился над болтом.
     - Получается! Он сейчас перережет болт! - заорал Патрик, да так громко,
что у самого зазвенело в ушах. - Сталь сверхпрочная, но она  уже раскалилась
докрасна, я вижу это. Вот металл начинает плавиться! Почти готово! ЕСТЬ!
     Зрелище было эффектным. Давление гидравлических пистонов, отталкивающих
ступень от корабля, было  так велико,  что болт лопнул, прежде чем  Кузнецов
успел  его  перерезать.  Распрямились мощные металлические руки  и  в полном
безмолвии оттолкнули громаду ускорителя  прочь. Корпус раке-1Ы стал медленно
удаляться в черноту.
     - Есть, готово! -  радостно  прокричал  Патрик. -  Ступень  отделилась.
Кузнецов тоже в порядке. Вот он открепляется от борта и возвращается.
     Он не стал  говорить, что  дела  полковника, судя  по  всему, не так уж
хороши. Прошло  уже  несколько минут, и запас кислорода явно иссяк. Движения
Кузнецова  были вялыми,  неуклюжими. Держась  за  обрубок  болта,  он  хотел
оттолкнуться и долететь до Патрика, но рука  его соскочила. Полковник как бы
завис  в пространстве. Он  тряхнул головой, пытаясь  отогнать  надвигающуюся
черноту. Потом,  собрав  остаток сил, оперся обеими ногами о корму, выровнял
тело и снова оттолкнулся.
     Фигура в скафандре парила над обшивкой корабля, она проплыла мимо сопла
ядерного двигателя,  направляясь к Уинтеру. Кузнецов был, видимо, почти  без
сознания.
     Но расчет его оказался  не совсем  точен.  Безвольно разметавшиеся руки
бездействовали. Патрик, ухватившись пальцами за скобу, натянул свой шланг до
предела и попробовал достать до руки Кузнецова.
     Не хватило  совсем чуть-чуть.  Задыхаясь,  Уинтер  рванулся вперед,  но
шланг не пускал.
     Рука  потерявшего  сознание  Кузнецова  прошла  в  нескольких дюймах от
пальцев Патрика.  В  солнечных  лучах Уинтер  увидел спокойное, безжизненное
лицо  с  закрытыми глазами, и  фигура  в  скафандре медленно  проплыла мимо,
навстречу космической бездне. Рука Кузнецова все еще была вытянута, словно в
прощальном приветствии.


        Глава 19

     <b>ПВ 05:32</b>

     Флэкс проглотил  пилюлю, запив ее  черным кофе, но лучше  ему не стало.
Боль  в  желудке  не  утихала, временами  опаляя  его изнутри огнем,  словно
просыпающийся  вулкан.  К тому же выпитый кофе был  совершенно  лишним:  его
мочевой пузырь и без того был  переполнен; Флэкс  уже забыл, когда последний
раз отлучался в уборную. Ему казалось, что мочевой пузырь у него стал тугим,
как баскетбольный мяч. Но отойти от пульта было нельзя.
     -  Послушай, Патрик. Нам нужна информация,  - взмолился Флэкс. - Ты уже
почти  сорок  минут  не  выходишь  на  связь. Мы  лишь  считываем  данные  с
биосенсоров, а то  бы и вовсе  ничего  не знали о  вашем состоянии.  А когда
Кузнецов  перерезал свой  шланг, у нас  тут чуть  паника  не началась. Кроме
того, за все время полета ты включил телекамеры всего на 15 минут.
     - Знаешь, у нас тут свои проблемы.
     - Знаю. И не пытаюсь их преуменьшить. Но нам нужна ваша помощь. Не буду
вдаваться в подробности, но срочно необходима телетрансляция. Срочно!
     - Понял тебя, Флэкс. Не возражаю.  Прежде чем мы восстановим давление в
пилотском отсеке, я покажу вам панораму из люка. Ждите.
     Флэкс вздохнул,  откинулся назад и немного оттянул  пальцами пояс брюк,
чтобы не так давило на  мочевой пузырь. Потом  отхлебнул еще кофе. Перед ним
был дисплей с телевизионного  монитора, на котором наконец возник  сигнал, а
затем и изображение. Флэкс связался по телефону с пультом обеспечения связи.
     - У меня на экране появилась картинка, Боб. А у вас как дела?
     -  Представители  телевизионных  компаний  рвут  и  мечут.  Они  готовы
немедленно начать трансляцию.
     -  Скажи им, пусть подождут еще 60 секунд. На пульте перед ним замигала
лампочка, и Флэкс щелкнул переключателем. В наушниках раздался голос:
     - Мистер Флэкс, вас вызывает мистер Дилуотер.
     - Ему придется подождать.
     - Но...
     - Я сказал, пусть подождет. Свяжусь с ним, как  только закончится сеанс
связи с "Прометеем". Надеюсь, он меня поймет.
     Флэкс отключил связь, не дожидаясь ответа, и довольно покивал  головой:
на экране появился крупный план люка, а потом вид Земли из космоса.
     - Отличное изображение,  Патрик. Задержи  его на  время.  Телевизионные
компании готовы начать трансляцию. У тебя все нормально?
     - Роджер.
     -  Посылай  сигнал, - приказал Флэкс. И тут  же увидел на экране самого
себя: за его спиной находилась телекамера.
     - Переключите изображение  на "Прометей". Видите в открытом люке земной
шар? Майор  Уинтер держит  телекамеру и сам  будет  ею  управлять. Начинайте
передачу, "Проме-1ей".
     -  Вот  Земля, какой  мы видим  ее  отсюда.  Она вся  окутана облаками.
Корабль завершает свой третий виток, я не знаю, видно  ли вам сквозь облака,
но как раз сейчас мы пролетаем над Тихим океаном. Вон показалось Перу -  над
ним погода ясная.  Сейчас  я  перемещу  объектив..,  секундочку.., ну вот  -
теперь вы видите удаляющуюся ступень. Она расположена на более низкой орбите
под углом примерно 15 градусов к нашему корпусу.
     Флэкс нажал одну из кнопок на пульте.
     - Отключите в телетрансляции звук, но изображение не трогайте.  Скажите
им, что по  техническим причинам. - Он включил  связь с "Прометеем". - Алло,
"Прометей",  отличная картинка, Патрик,  и комментарий что  надо.  То, что я
скажу тебе сейчас, по телевидению  не транслируется.  Видишь  пятнышко света
чуть влево от ускорителя?
     - Вижу.
     - Неужели это...
     - Да, это полковник  Кузнецов. Его тело тоже следует за нами по орбите.
И говорю  тебе заранее: даже  не проси. Я не собираюсь развлекать вас  видом
его трупа.
     - Просто доложи, что произошло, вот и все.
     - Ты сам знаешь. Я  продолжу телесъемку еще ровно одну  минуту, а потом
закрываю люк и буду восстанавливать давление в отсеке. Нам надо работать.
     -  Ладно,  ты  снова в  прямом эфире, -  вздохнул Флэкс и велел вернуть
звук.
     -  Корпус  ракеты будет понемногу  отставать от  нас, пока не сойдет  с
орбиты  и  не  вернется  на  Землю  для  мягкой  посадки.  Сейчас я  передам
телекамеру майору Калининой  и закрою  люк. После восстановления давления  в
пилотском отсеке мы начнем готовиться к выходу на окончательную орбиту.
     Изображение  дернулось, камера перешла из  рук в руки. Флэкс простонал,
боясь, что у него  вот-вот лопнет мочевой пузырь.  На пульте снова  замигала
лампочка.
     - Мистер Дилуотер настаивает на разговоре с вами, мистер Флэкс.
     - Еще несколько секунд.
     - Он не стал ждать и отправился в Центр.
     - Черт подери!
     Флэкс  прервал связь и развернулся на стуле.  Действительно, на балконе
зала появилась фигура в темном костюме. Это наверняка был Дилуотер - кто еще
станет  в  техасскую  жару  расхаживать  в деловой тройке. Руководитель НАСА
направился прямиком к пульту.
     - Флэкс, ваше присутствие необходимо в конференц-зале.
     - Дилуотер,  я бы немедленно туда отправился, но, как я  уже сказал,  в
настоящий момент не могу оставить свой пост. Ядерный двигатель...
     -  Этим  займется  ваш  помощник. Я  прилетел в  Хьюстон  из Вашингтона
специально на пресс-конференцию, хотя мог бы ответить на вопросы журналистов
и в столице.  Пресс-конференция  устроена  здесь исключительно из-за вас.  Я
высоко ценю ваши деловые качества,  Флэкс, равно как и служебное рвение.  Но
если вы немедленно не последуете за мной, я отрешу вас от должности и поручу
руководить  полетом  вашему  помощнику. Вы  будете  уволены из  НАСА  раз  и
навсегда. Вам понятно?
     Впервые в жизни Флэкс не  нашелся  что сказать. Пауза  затянулась, и он
понял, что  спорить  тут  не о чем. В конце концов можно  отлучиться  на  то
время, пока  восстанавливается  давление в пилотском  отсеке,  а  потом  еще
Патрик будет снимать скафандр.
     - Спендлав, сядьте к пульту, - приказал Флэкс, снял  наушники и швырнул
их на стол. - Иду, иду. Только сперва в туалет забегу.
     Он встал, и от резкого движения мочевой пузырь чуть не лопнул. Пришлось
идти очень осторожно. Дверь мужского туалета маячила впереди, как врата рая;
Флэкс толкнул ее и шагнул внутрь.
     Дилуотер дожидался снаружи.  Когда Флэкс  вышел, брови  шефа были  чуть
приподняты.   И   неудивительно:   Флэкс   наверняка  поставил   рекорд   по
продолжительности  мочеиспускания.  Однако  он  не   счел  нужным  объяснять
Дилуотеру причину задержки. Они отправились к лифту.
     - Введите меня в курс дела, - попросил Флэкс.
     - Все очень  просто. Несколько  часов назад одна из нью-йоркских  газет
напечатала  сенсационную статью. Новость  подхватили все  средства  массовой
информации планеты. Скандал разрастается. Вы слышали об этом?
     - Только в общих чертах. Кто-то из наших выступил  по телевизору. Якобы
"Прометей" может превратиться в новую атомную бомбу. Полная чушь!
     - Рад, что вы  так думаете, Флэкс. Однако приберегите ваши  аргументы и
возмущение для прессы. Как только президент Бэндин услышал об этом скандале,
он  немедленно отправил  меня сюда на  специальную  пресс-конференцию,  цель
которой положить конец  подобным слухам Полет на сверхскоростном истребителе
был малоприятным, поэтому прошу извинить мне мою раздражительность.
     -  Кто  из  журналистов приехал?  Какие  средства  массовой  информации
представлены?
     - Приехали  все.  Полный  набор. Нам  придется быть очень  осторожными.
Рассчитываю на вашу помощь.
     Флэксу  стало  неуютно. Он терпеть не  мог больших скоплений  народа, в
особенности  же  не  любил,   когда   на  него   обрушивались   с  вопросами
подозрительные репортеры. В таких случаях он  чувствовал себя зажатым в угол
и  голос его срывался на  крысиный фальцет. Окружающим это доставляло  массу
удовольствия,  но Флэкс,  попадая  в подобную  ситуацию, очень  страдал. Ему
ужасно  захотелось выпить. В  комнате за конференц-залом  был бар, но что на
это скажет Дилуотер? "Ну и черт с ним", - подумал Флэкс.
     - Я  на секундочку  загляну  к  Джеку, -  сказал он,  поворачивая ручку
двери.
     Брови Дилуотера снова поползли вверх.
     - За каким чертом?
     - Если  вас это интересует, хочу пропустить  стаканчик. Брови шефа НАСА
вернулись в  исходное  положение,  а уголки  губ  дрогнули в  чуть  заметной
улыбке.
     - Знаете, я с вами.
     Дилуотер выпил  сухого  шерри,  а  Флэкс  налил  себе  полбокала виски,
плеснул туда немного воды и залпом проглотил.
     - Господи Боже, - вздохнул он, слегка хлопнув себя кулаком по животу. -
Это меня или вылечит, или доконает.
     Флэкс громко  рыгнул и  передернулся. Дилуотер  аккуратно  допил шерри,
вытер губы платком и жестом показал на дверь:
     - Пожалуйте в клетку со львами, Флэкс. Боюсь, у нас нет другого выбора.
     Они  вышли  в  конференц-зал   через  боковую  дверь  и  были  замечены
журналистами не  сразу. На трибуне стоял  пресс-секретарь  проекта  Минфорд,
отвечавший  на  вопросы репортеров.  Судя  по  залитому потом лицу, Минфорду
приходилось  не  сладко.  Наконец  вновь  прибывших заметили  - головы стали
поворачиваться в их сторону, защелкали фотоаппараты.  У Минфорда было  такое
выражение лица, словно его только что вытащили из клетки с хищниками.
     -  Минуточку терпения!  -  объявил  он. - Сейчас вы сможете задать свои
вопросы людям, которые полностью в курсе дела. Саймона Дилуотера  вы знаете.
Он только что прилетел из Вашингтона, чтобы встретиться с  вами. Рядом с ним
доктор  Флэкс,  который  с  момента старта  находится  в  Центре  управления
полетом,  у самого руля.  Он постоянно поддерживает  связь  с  астронавтами.
Прошу обращаться с вашими вопросами к нашим гостям...
     Репортеры замахали  руками, карандашами и блокнотами.  В  зале поднялся
гул - каждый хотел, чтобы на него обратили внимание Минфорд быстрым взглядом
окинул аудиторию и отдал предпочтение научному обозревателю из "Лос-Анджелес
тайме". Это  был старый знакомый пресс-секретаря, и он надеялся, что  вопрос
будет не слишком жестким.
     - Мистер Флэкс, расскажите, как обстоят дела на "Прометее".
     Флэкс чуть-чуть расслабился - с этой стороны опасности вроде не было.
     - Как вам стало  известно, ступень удалось  отделить. В настоящее время
экипаж  восстанавливает давление  в пилотском отсеке, чтобы там снова  можно
было находиться  без  скафандров.  Согласно программе полета,  на  следующем
этапе  будет  осуществлена проверка  ядерного  двигателя, с помощью которого
"Прометей" переместится на свою окончательную орбиту...
     В зале снова замахали руками,  и  Минфорд ткнул  пальцем  в  репортера,
сидевшего ближе всего к сцене.
     -  А  что с  корпусом ракеты,  с последней ступенью? Не вызовет ли  она
страшных разрушений, упав на Землю? Правда ли, что этот взрыв по мощности не
уступит атомной бомбе?
     В  зале стало тихо,  все  ждали ответа. Флэкс отвечал медленно, загибая
пальцы.
     -  Во-первых,  с  орбиты ничего не  может  "упасть", так что  не верьте
всякой ерунде. Последняя ступень, как  и пять  предыдущих, будет выведена на
надлежащую орбиту и совершит мягкую посадку.  Во-вторых, если даже что-то не
заладится  - хотя такое трудно  предположить, - в  самом худше