думать о
декомпрессии в шлюзе.
- Роджер.
- А теперь давай пошевеливайся со своим драндулетом.
- Ладно, установим там четыре кушетки. Мы с Ди уже одеваемся. В
следующий раз свяжусь с тобой уже с птички.
- Они ведь все знают, правда? - спросил Декоста.
- Что-то знают.
- Но что именно? Знают ли они, что мы сидим здесь в состоянии
готовности с того момента, как их запустили?
И что из-за бесконечных недоработок нам пришлось еще раз задержаться
после их старта?
- Брось думать об этом, Ди. - Кук посмотрел в окошко на стартовую
площадку. Корпус "челнока" высился перед ним, из разгрузочных люков вытекали
белые струи. Как бы стоящее на трех похожих на торпеды ракетах-ускорителях
крылатое тело корабля казалось маленьким. - Такая уж у нас работа, и мы
прекрасно знали, на что идем. На этот раз требовались добровольцы, вот мы и
раскрыли рты. Впрочем, у нас был шанс выйти из игры после того, как мы
узнали, в чем суть дела. Многие считают иначе, но я верю, что заброска этой
штуки на орбиту над Москвой поможет миру на Земле.
- Да, на это мы согласились. Но не соглашались сидеть и играть в
картишки, когда нам нужно поспешить людям на помощь.
- Мы же летим, разве нет?
- Пожалуй, поздновато. Может быть, даже слишком поздно. Они сгорят,
прежде чем мы доберемся туда.
- Заткнулся бы ты, а то как размажу твой мексиканский носище по морде.
- Нет уж, сперва я вырежу твое сердце, гринго, и поджарю его.
Обмен расовыми оскорблениями ничего не значил - они были слишком
большими друзьями. Просто, переругиваясь, они пытались скрыть свои настоящие
переживания. Они понимали, что из-за вынужденного бездействия "Прометею",
возможно, уже поздно приходить на помощь.
Глава 41
ПВ 28:54
Как только президент покинул свой кабинет, государственный секретарь
перегнулся к Дилуотеру:
- Ладно вам, Саймон, давайте я угощу вас кофе.
- Я его уже несметное количество выпил, доктор Шлохтер. Благодарю вас.
- Тогда выпейте чего-нибудь покрепче. Я как-то не заметил, чтобы вы
пили что-нибудь, кроме кофе.
- Я редко употребляю алкоголь, ну ладно, может быть, немного шерри.
Они прошли мимо столика с сандвичами и кофе к небольшому передвижному
бару, который вкатили сюда несколько часов назад. Бэндин явно нуждался в
доброй порции бурбона и, естественно, пригласил и остальных присутствующих.
Шлохтер уверенно налил Тио Пеле и чистой водки с долькой лимона для себя.
Шерри он подал Дилуотеру и поднял свой стакан.
- За успех спасательной экспедиции, - сказал он.
- Да, за это я выпью. И за кое-что еще.
- Наш президент очень занятой человек, Саймон, и у него проблем куда
больше, чем вы себе представляете.
- Вы вечный миротворец, доктор Шлохтер, верно? Но, боюсь, вы на этот
раз не преуспеете. Я заявил, что уйду в отставку, как только космонавты
снова будут на Земле. Или как только они погибнут. И президент, и генерал
Бэннерман знали, что имеется "челнок", который можно отправить за
"Прометеем", однако и пальцем не пошевелили. А вы тоже об этом знали?
- Нет, не знал, скажу вам честно. Но если б знал, испытывал бы такие же
колебания, как и президент.
- Еще немножко, и вы заставите меня плакать от сострадания, доктор
Шлохтер.
- Я понимаю, почему вы иронизируете, Саймон, и не буду спорить. Но вам
бы стоило вспомнить, что у президента есть одна весьма ответственная
обязанность - руководить нашей великой страной и определять ее судьбы в
вопросах войны и мира. Пока оставалась хоть малейшая возможность запустить
двигатели и поднять "Прометей" с теперешней орбиты, президент не осмеливался
ставить безопасность нашей страны под угрозу, отменив операцию "Ку-ку".
Судьбой нескольких человек приходилось жертвовать во имя жизни целого
государства. В подобное положение часто не по своей воле попадают многие
государственные деятели.
Дилуотер посмотрел в свой пустой стакан, потом поставил его на стойку.
Единственным признаком охватившей его чудовищной усталости были углубившиеся
морщины вокруг глаз. Собравшись с силами, он заговорил негромко и торопливо,
чтобы Шлохтер мог его слышать:
- Мой класс теперь в Америке почти исчез, доктор Шлохтер. С раннего
возраста меня учили не богохульствовать и не сквернословить, и всю жизнь я
следовал этому правилу. Однако бывают и исключения. То, что вы только что
сказали о президенте Бэндине, - это чистой воды профанация и дерьмо. Этот
человек - политический оппортунист, который пожертвует чем и кем угодно,
только бы обеспечить себе переизбрание. С точки зрения морали, Никсон рядом
с ним кажется мальчиком из церковного хора.
Шлохтер с серьезным видом кивнул головой.
- И все же вы приняли пост в его администрации? Зная то, что вы знали,
- скажем так, зная о его моральных недостатках?
- Да, принял. Я был вынужден как представитель либерального
истеблишмента Восточного побережья, чтобы получить нужное количество
голосов. Я считал, что НАСА само по себе достаточно важно, чтобы оправдать
оказанную мною поддержку.
- Но что же изменилось? - Шлохтер покачал у него перед носом пальцем. -
Президент - тот же, каким вы его знали. А НАСА и "Прометей" нуждаются в
ваших знаниях и опыте еще больше, чем в самом начале.
- Я уже решил. И подал в отставку. Я не могу быть в составе
правительства, главой которого является такой человек.
- Подумайте еще раз, ну пожалуйста. У меня был разговор с Москвой, и мы
договорились, что работа над проектом "Прометей" будет продолжена, что бы ни
произошло. Слишком много средств вложено, слишком велика потребность
энергии...
- А Бэндину слишком нужно переизбрание.
- Именно так. Возможно, вы единственный человек, который может довести
проект до завершения. - Шлохтер поднял руку, призывая Дилуотера не
перебивать его. - Пожалуйста, не отвечайте сейчас. Подумайте. Мы еще успеем
поговорить об этом позже. А сейчас... Кстати, это не у вас телефон звонит?
Дилуотер быстро подошел и взял трубку.
- Саймон Дилуотер слушает.
- Говорит Флэкс. Информация о ситуации на текущий момент. До запуска
"челнока" осталось около часа. Подготовка идет хорошо. Солнечная
активность.., э.., усиливается.
- Сколько у них осталось времени?
- Никто не знает в точности. Верхние слои атмосферы, безусловно,
поднимутся, но насколько и как быстро, приходится только догадываться. Это
может произойти и до стыковки, и сразу после нее.
- Не очень-то обнадеживающая информация. - Дилуотер заметил, что так
крепко сжал трубку, что пальцам стало больно, он заставил себя расслабиться.
- Полагаю, вы держите экипаж "Прометея" в курсе?
- Да, сэр. Они продолжают работать по программе "Змеиное кольцо".
- Что? Но я думал...
- Что ее отменили? Нет, сэр. Они считают, что угроза падения корабля на
Землю вполне реальна. И шансы, что их снимут до вхождения "Прометея" в
атмосферу, не так уж велики. И они по собственной инициативе решили
приступить к реализации программы "Змеиное кольцо".
- Но нам не следовало просить их об этом! - прошептал Дилуотер,
припечатывая каждое слово ударом кулака по столу.
- Я не расслышал, что вы сказали?
- Ничего особенного. Пожалуйста, держите меня постоянно в курсе всех
событий.
***
На высоте восьмидесяти пяти миль "Прометей" мчался по своему
неизменному курсу. Под ним медленно вращался огромный голубой шар Земли. Они
находились сейчас над Панамским заливом, но плотные грозовые облака не
позволяли рассмотреть его. Вокруг сверкала бездна звезд, светился ясный диск
Луны, во всем своем величии ослепительно пылало Солнце. Григорий старался не
смотреть на него, предпочитая любоваться волшебной картиной космоса, будучи
сам зрителем как бы вне времени и пространства. Божьим оком, взором
существа, оторванного от мира, в котором был рожден. Там, за космической
пустотой, было тепло, вода, живительный воздух планеты, частица которого
сейчас спасала его от смертоносного вакуума космоса. Глядя отсюда на Землю,
он видел, как она далеко, но все же чувствовал себя таким земным, как
никогда прежде, пока находился над ней.
- Ну как, отдохнул, Григорий? - Голос Патрика вернул его к
действительности.
- Да, мне уже немного лучше, просто устал немного, да и жарко стало.
- Ты очень много уже сделал.
- Не все. - Григорий повернулся и посмотрел на искореженные сопла. -
Так, крепеж перерезан. Мне удалось с помощью домкрата отогнуть его и попасть
в камеру сгорания. Теперь остается разбить лампу.
- Как ты намерен сделать это?
- У меня есть стальной прут - от крепежа. Его и использую.
- Удачи тебе.
Коретта и Надя тоже сказали ему несколько слов, он согласно покивал,
слушая вполуха, но ничего не сказал. Это было последнее испытание.
Металлический прут он держал в левой руке - привязать его надежно он был не
в состоянии, и прут несколько мешал ему двигаться. Страховочный трос тоже
сковывал движения, так что он решил открепиться, а потом с помощью одной
руки прикрепиться снова. Страховочный трос свободно повис в вакууме. Здесь,
у основания "Прометея", Коретта не могла его видеть, да она и не узнает ни о
чем. Тем более что она держит другой конец страховочного троса и, если что,
сможет подтянуть его к кораблю. Он думал, что этого не произойдет. Среди
множества распорок есть за что ухватиться.
Цепляясь руками, он медленно продвигался к камере сгорания, конечной
своей цели. Его со всех сторон окружали двухметровые концы труб других
камер. Когда его голова показалась над открытым концом камеры, он
притормозил и чуть отодвинулся назад. Отверстие зияло перед ним, как черная
пасть. Слева от себя в астроскафе он нащупал фонарь, взял стальной прут в
правую руку и включил свет. Светлое пятно проползло по темному брюху
корабля, Григорий направил луч в отверстие камеры и буквально разинул рот от
удивления.
Такого он не ожидал. То было не обгорелое, закопченное сопло, а
трехметровое помещение, похожее на пещеру Аладдина. По стенкам ее тянулись
гладкие блестящие волосы, вся камера сверкала отраженным светом, играющим в
хрупкой кристаллической структуре кварца. И это диво все так
пренебрежительно называли лампой. Камера скорее походила на ларец с
самоцветами - вся искрилась, мерцала и переливалась, когда яркий свет фонаря
пробегал по ее поверхности.
- Ты сумеешь разбить камеру? - спросил Патрик, голос его донесся
откуда-то издалека.
Григорий вздохнул и заставил себя вернуться к реальности. Здесь был не
алтарь в храме богов науки, а взрывная площадка.
- Да, смогу, - сказал он.
Держа фонарик в левой руке, он медленно просунул прут на максимальную
глубину, пока не уперся в кварцевую стенку. От этого все цвета и световые
брызги как бы заплясали вокруг него.
Мгновение он любовался этим зрелищем - затем ударил.
В вакууме это было похоже на странный медленный танец разрушения. Когда
сталь ударила по кварцу, тот раскололся, во все стороны полетели обломки и
осколки. Отверстие было с полметра шириной. Григорий засунул руку насколько
мог глубоко и снова стал бить. Когда наконец заглянул в камеру еще раз,
разгром был полный - он видел одни только сверкающие осколки. Григорий
вытянул оттуда металлический прут, отбросил его от себя, и тот поплыл в
космос, делаясь все меньше, потом совсем исчез, оставаясь, впрочем, на
орбите "Прометея" и следуя у него в хвосте, хотя и невидимый в темноте.
- Готово, - сказал Григорий скорее самому себе, но это слышали и
остальные.
- Тогда возвращайся, - сказал Патрик. - И немедленно.
В голосе Патрика звучало напряжение, и Григорий это заметил. Он пожал
плечами. Ну и что? У всех достаточно напряжены нервы. А вдруг что-то
случилось? Он уже плохо контролировал свои действия, когда отстегнул
короткую страховку, оттолкнулся от борта и потянулся к скобе.
И промахнулся.
В ужасе он смотрел, как корабль проплывает мимо него, становясь
недосягаемым, потом в его поле зрения вдруг возник люк, откуда высовывался
блестящий шар шлема Коретты.
- Тебе не следовало так удаляться от корабля, - заметила она.
- Я не нарочно. Просто не успел ухватиться за скобу.
- Я втяну тебя...
- Стоп! - закричал Патрик. - Ничего пока не предпринимайте. Опасности
нет, пока страховочный трос держит тебя. Он держит, Коретта?
- Оба конца закреплены.
- Хорошо. Опиши-ка мне точно, где именно сейчас Григорий.
- Ладно. Сейчас я вижу его хорошо. Похоже, его относит от корабля.
- С какой скоростью?
- Не знаю. Пока он весь стал виден мне, прошла одна, может быть, две
секунды.
- Хорошо, очень хорошо. - Патрик мысленно произвел нужные подсчеты. -
Потяни трос медленно на себя, пока он полностью не распрямился, натяжение
должно быть самое малое. Когда трос натянется, тогда выбери еще ярд - очень
медленно, это должно занять секунды три. Запомни: дело не в том, чтобы
затащить его внутрь, а в том, чтобы придать ему нужное направление. Он не
может улететь, пока трос присоединен. Худшее, что ты можешь сделать, - это
подтянуть его слишком быстро, отчего он может удариться о корабль.
- Хорошо, я поняла, - сказала Коретта.
- Прекрасно. Теперь больше не тяни, просто вбирай трос, по мере того
как Григорий будет приближаться к тебе.
Это страшно, но совершенно безопасно, уговаривал себя Григорий. Он все
еще двигался в сторону от корабля, но в то же время - и вдоль его корпуса.
Вполне логично с точки зрения физики. Первоначально он начал движение в
сторону от корабля. Коретта тянула вдоль его оси. Теперь он двигался как бы
по вектору этих двух сил, прочь от люка, но вдоль корабля, все время
приближаясь к нему. Интересная проблема, если брать ее абстрактно. Однако
когда сам висишь в открытом космосе на конце веревки...
Патрик с трудом представлял себе, что там происходит - для принятия
окончательного решения он располагал только сведениями Коретты.
- Теперь он значительно ближе, - произнесла она.
- Подожди, пока он не поравняется с люком, и сразу прекрати выбирать
трос. Тогда он двинется по дуге в сторону корабля. Но осторожнее, иначе он
получит слишком большое ускорение и ударится о корпус.
- Так, приступаю.
Григорий почувствовал, как его несильно потянули за страховочный трос,
и увидел, что снова двигается к кораблю. Он выставил руки вперед и согнул их
в локтях, тем самым самортизировав удар и тут же успев ухватиться за
торчавший рядом анкер.
- Все, порядок, - с облегчением выдохнул он.
- Забирайся внутрь, - приказал Патрик, от напряжения чувствовавший
страшную усталость. Он подождал, пока Григорий закрепил астроскаф и перешел
в отсек, и только тогда велел ему:
- Еще раз закрепи астроскаф и закрой люк.
- Зачем, к чему это? - спросил Григорий. Ответила ему Надя, тихо
произнося слова по-русски:
- Мы тут поговорили с Центром управления полетом. Есть прогноз
относительно атмосферы - восьмидесятипроцентная уверенность в том, что на
следующем витке, минут через десять, мы войдем в более плотные слои.
- Но это же на полтора часа раньше! На следующем витке прибудет
"челнок" и нас снимут! - Он изумленно глянул на остальных, их лица были еле
видны, скрытые шлемами.
- Мы знаем, - просто сказала Надя. - Наверное, нашему везению пришел
конец. Через несколько минут все станет ясно.
Григорий направился клюку.
- В таком случае мне нужно вернуться назад и закончить программу
"Змеиное кольцо".
- Нет, - промолвил Патрик. - На это уйдет слишком много времени. Если
нам удастся пережить этот виток, тогда и будем решать. Каково полетное
время?
- 33:23, - сказала Коретта.
- Еще шесть минут. И потом еще шестьдесят пять, если птичку запустят в
расчетное время.
Теперь они могли только ждать. Патрику и Наде ждать в темноте было
труднее.
Глава 42
ПВ 33:14
- Что там с заправкой? - спросил Декоста.
- Почти закончили, - сказал Кук.
- И тоже почти вовремя. Очень неудобно лежать в таком положении.
Оба пилота были пристегнуты к своим креслам в пилотской кабине в
нормальном рабочем положении для полета. "Челнок" имел двойное
предназначение - космического аппарата во время старта и нахождения на
орбите и аэроплана, когда приходило время приземляться. Оба пилота сидели на
своих местах, и их кресла больше напоминали те, которые устанавливают в
обыкновенной открытой пилотской кабине на самолете, а не в космическом
корабле. Великолепно для маневрирования и посадки, но довольно неудобно,
когда корабль стоит на хвосте, нацелившись прямо в небо. Словно сидишь в
кресле, которое лежит спиной на полу.
- Как там с гравитационными кушетками? - спросил Декоста в микрофон.
- Закрепляем, - донесся голос инженера.
- А ранцы для выхода в космос?
- Закрепляем на стене шлюза...
- Нет! Так не годится. - Декоста принялся отстегивать пристежные ремни.
- Ты что это делаешь? - спросил Кук.
- Спущусь вниз и сделаю как надо, черт побери.
- Да ты с ума сошел! У нас меньше двадцати минут до пуска!
- Ничего, обойдется. Такое не каждый день случается. - Говоря это,
Декоста выкарабкался из кресла, повис на его спинке и отпрыгнул метра на
полтора к задней стенке хвостовой кабины, которая теперь стала полом. - У
нас там времени не будет. Я хочу, чтобы все снаряжение было прилажено так,
чтобы без промедления можно было им воспользоваться.
Через проход в переборке он спрыгнул в трюм.
- Если вовремя не вернешься, я отправлюсь без тебя, - крикнул ему в
спину Кук.
Корпус декомпрессионной камеры походил на перевернутый шкаф. Декоста
раздраил люк и посмотрел через декомпрессионную камеру вниз в обширное,
видимое в открытую дверь пространство грузового отсека, до его дна было по
крайней мере шестьдесят футов. Монтажный кран со складной стрелой был совсем
рядом с люком декомпрессионной камеры, и Декоста уперся взглядом в
растерянное лицо управляющего им техника.
- Вам не полагается находиться здесь, капитан, - сказал тот.
- Вини мою матушку - она меня раньше времени родила. С тех пор на месте
не могу усидеть. А ну-ка подвинься.
Декоста спустился в декомпрессионную камеру, раскачался, взявшись за
край внешнего люка, и аккуратно приземлился в кабину крана, стараясь не
думать, что мог промахнуться и свалиться вниз. Кабина от неожиданной тяжести
закачалась, и они оба вцепились в поручень.
- Так и разрыв сердца недолго получить, - охнул техник.
- Это ранцы? - спросил Декоста, указывая на кислородные баллоны на полу
кабины.
- Да, сэр. Я собирался закрепить их...
- Забудь про это, мы сделаем лучше. Спусти нас вниз. Стрела медленно
поплыла над грузовым отсеком с широко разинутыми пастями открытых дверей.
Обычно этот грузовой коридор, похожий на трубу, шестидесяти футов длиной и
пятнадцати шириной, заполнял либо технический груз, либо оборудование для
научных экспериментов, намертво принайтовленное. Или спутник, вроде того,
что только убрали отсюда. Единственным грузом сейчас была одна-единственная
пластина, плотно закрепленная сразу же за кабиной. К ней были грубо, хотя и
прочно, приварены четыре гравитационные кушетки. Сейчас только надежность,
впрочем, и имела значение, - Давай до самого дна, - сказал Декоста,
показывая пальцем. - До последнего зажима на конце манипулятора.
Дистанционное плечо манипулятора дотягивалось до конца грузового
отсека; это была коленчатая труба пятидесяти футов длиной. Для своей длины
она казалась невероятно тонкой, и моторы в ее коленах способны были сейчас
лишь с трудом передвигать ее собственный вес, поскольку годились только для
операций в космосе, в невесомости, когда не действует гравитация. На самом
конце манипулятора находился похожий на челюсти механизм, предназначенный
для захвата грузов и их подъема. Декоста смотрел на него и лихорадочно
думал, думал о том, как может сложиться ситуация в космосе.
- Эй, капитан, - окликнул его техник с соседнего крана, имевший на
голове наушники и микрофон. - Майор Кук говорит, у вас осталось только
пятнадцать минут.
- Знаю, знаю, - ответил Декоста, он и без этого взмок от напряжения. -
Давай сгружать ранцы здесь, в самом низу.
Декоста выпрыгнул на круглую платформу и принял у техника тяжелые
кислородные баллоны, поставив их в ряд у своих ног.
- У вас нет какой-нибудь нейлоновой веревки?
- Есть. Белая и красная...
- Дай-ка мне белую.
Стараясь действовать как можно быстрее, он привязал ранцы один подле
другого к вделанным в металл крепежным кольцам, используя один конец веревки
и поочередно пропуская его вокруг каждого из баллонов, а потом закрепляя.
Достаточно будет Потом разрезать веревку в одном месте, и она больше не
будет держать их.
- Нож.
Техник подал ему тяжелый карманный нож. Большим лезвием Декоста отрезал
веревку, потом взял кусок красной и быстро пропустил ее через зажимы на
каждом ранце, связав их вместе. Затем залез обратно в кабинку.
- Давай к тому концу манипулятора. Кабинка поднялась, и он отпустил
красную веревку, позволив ей свободно раскручиваться.
- У нас осталось только восемь минут! - сообщил ему связист. - Сколько
вам нужно, чтобы закончить последнюю проверку и задраить все люки?
- Уже почти все. - Декоста привязал свободный конец веревки к
последнему кольцу манипулятора. Потом отрезал еще короткий кусок и привязал
им нож сантиметрах в тридцати рядом.
- Послушайте, но это же мой ножик! - возмутился техник.
- Ему предстоит космическое путешествие. Подайте счет администрации. А
теперь быстро выбираемся отсюда.
Наконец кабинка крана зависла над самой декомпрессионной камерой. В тот
же момент начали медленно сдвигаться внешние створки люка, ведущего в
грузовой отсек. Декоста поставил одну ногу на перила кабины, техник
поддерживал его, и ему удалось дотянуться до суживающейся щели и ухватиться
за край. Опершись ступней на плечо застонавшего техника, он подтянулся на
руках и нырнул в декомпрессионную камеру за мгновение до того, как люк у
него за спиной захлопнулся.
- Поднимайся сюда немедленно! - заорал ему Кук. - Боже, до пуска две
минуты. Я не могу ждать!
- Иду... - Пилот перевел дыхание, закрыл и задраил люк, а потом, быстро
перебирая руками и ногами по металлическим выступам в стене, поднялся в
кабину. Подняв голову, он, тяжело дыша, смотрел в напряженное лицо Кука.
- Тридцать секунд! - заорал Кук. - Насосы работают, вот-вот включится
зажигание, пристегивайся, черт побери, пристегивайся!
Декоста из последних сил втиснулся в кресло, схватил концы привязного
ремня - и тут заработали двигатели.
С ревом выбрасывая потоки пламени, космический "челнок" оторвался от
земли и стал набирать скорость.
- "Челнок" стартовал, - сказал Флэкс, обращаясь сразу ко всем четырем
на борту "Прометея". - Двигатели работают одну минуту.
Патрик летал на "челноке" не один раз, так что отлично представлял
себе, что там происходит. Первое включение двигателей, мощный рывок вперед
благодаря ускорителям, работающим на твердом топливе. Три минуты ускорители
работают вместе с двигателями. Потом сто шестьдесят миль снижения скорости
до точки выхода на орбиту...
- Отключение ускорителей, отделение...
Две огромные трубы, теперь пустые, разлетелись в разные стороны и стали
падать обратно, в Атлантический океан. Затем резко щелкнули парашюты, и
ускорители медленно опустились туда, где их поджидали суда-перехватчики. Но
корабль все еще продолжал подъем, все еще всасывал последние капли топлива
из внешнего бака - он еще не вышел на орбиту. Случись любая неполадка, и им
придется падать на Землю. С ускорением они не справятся. Что же все-таки
происходит?
- Птичка, я вас не слышу.., так, все в порядке. Роджер. Отделение
внешнего бака!
Двигатели еще работали, бак отлетел в сторону, чтобы потом сгореть в
атмосфере. Корабль набирал высоту, нацеливаясь на выход на орбиту. Полет по
намеченной траектории...
- Что это? - закричала Коретта. - Что-то горит там, за иллюминаторами.
Не успела она договорить, как их затрясло, заколотило, казалось,
вибрировал сам космос.
- Мы вошли в более плотные слои атмосферы! - воскликнул Патрик. - И
теперь...
***
Режиссер программ телевидения, глядя на экран своего монитора, что-то
горестно бормотал про себя. Из чего тут выбирать? Совершенно не из чего! В
кадре на втором мониторе был Вэнс Кортрайт с его идиотским голосом. На
первом шла передача из Центра управления полетом, все были безумно заняты у
пультов, и это длилось уже Бог знает сколько часов, причем без звука - Флэкс
снова выключил звук. Забудем - зрители достаточно на это насмотрелись.
Третий монитор показывал конференцию с писателем-фантастом, специалистом по
космическим полетам, готовым в который раз пуститься в пространные
объяснения. Режиссер уже отснял многие километры пленки, пожалуй, довольно,
особенно сейчас, когда все идет к чертовой матери. Четвертый монитор был
пуст и готов к любой передаче. Только что прокатили мультипликационный фильм
о запуске "челнока", но теперь, когда настоящий "челнок" на орбите, подобный
показ неуместен. Режиссер, подумав, все-таки включил Кортрайта.
"...драматические события последних часов близятся к завершению. Однако
сомнений по-прежнему немало: стыковка еще не произошла. Двигатели обоих
кораблей сейчас включены, так как производятся последние расчеты, которые не
могут иметь ошибку больше чем на одну тысячную процента. Дело в том, что
корабли находятся на разных орбитах, на разных высотах и двигаются с разными
скоростями. Когда "челнок" вновь запустит свои двигатели, последует
финальная и весьма драматическая встреча, которой ждет каждый человек на
Земле. Отважный экипаж "Прометея" отдал немало сил, а некоторые космонавты -
и свои жизни, чтобы приблизиться к этой точке во времени и пространстве.
Было бы вопиющей несправедливостью, если бы в этот последний миг у них
отняли и победу, и саму жизнь, ибо они наконец близки к завершению своего
трагического полета. Они выходят на последнюю орбиту..."
- Запускай мультфильм о горящем "Прометее", - сказал в свой микрофон
режиссер, и, как только появилась картинка, он наложил на нее голос
Кортрайта.
"...на этой высоте дышать воздухом невозможно, он сильно разрежен, как
внутри электрической лампочки. Но при неимоверной скорости - пять миль в
секунду, восемнадцать тысяч миль в час - даже этот разреженный воздух будет
для "Прометея" подобен мощной стене. - Рисованная ракета начала
накаливаться, от ее носа полетели искры. - И от трения он в конце концов
загорится..."
Кортрайт запнулся, у него вдруг расширились глаза, и он сильнее прижал
к уху миниатюрный наушник. Когда он заговорил снова, то было видно, что он
потрясен, от усталости не осталось и следа.
"Это случилось, Боже мой! Только что "Прометей" сообщил о входе в более
плотные слои атмосферы, и после этого их сигнал пропал. Мы знаем, что
раскаленная, ионизированная атмосфера мешает связи, может быть, дело только
в этом. Или же с ними произошло самое худшее.., и в конце концов наступил
тот самый ужасный момент, которого мы все так боялись. Может быть, это
конец. И, если это действительно так, мы можем лишь сказать, если они и
погибли, то не напрасно. Потому что благодаря их усилиям до самого
последнего момента этот гигант удерживался на орбите, и сейчас он несется
где-то над пустынными просторами Тихого океана. Если даже он свалился сейчас
на Землю, никто внизу не пострадает, и трагедия Коттенхэм-Ньютауна не
повторится..."
- Здорово, честное слово, здорово, - хихикал про себя режиссер, потирая
руки. - Они вошли в атмосферу как раз во время показа схемы такого пожара.
Ничего себе подгадали!
***
- Я не знаю, - сказал Флэкс. - Клянусь Богом, просто не имею ни
малейшего представления.
- Я понимаю, мистер Флэкс, и в самом деле ценю вашу позицию. - Дилуотер
чувствовал усталость и боль в его голосе и понимал, что спрашивать Флэкса
больше нельзя и нельзя на него давить. - Эта линия будет подключена, я "сам
буду стоять рядом и вместе со всеми ждать каких бы то ни было известий. Мы
будем молить Бога, чтобы вести оказались добрыми.
Дилуотер медленно повесил трубку и оглядел кружок смотревших на них
людей.
- Больше пока ничего не известно, - сказал он.
- Они должны знать! - вскричал президент Бэндин. - Восемь миллиардов
вложено в оборудование, а они не могут найти решения? Они что, не могут
просто посмотреть в свои телескопы?
- Они делают все технически возможное. Через минуту-другую мы будем
знать, что именно происходит.
***
Бэннерман подошел к большому столу-планшету, где красной точкой
помечено было местоположение "Прометея" в момент последнего сеанса связи.
- Лучше, если бы они это узнали поскорее. Если эта штука упадет сейчас,
то это произойдет над океаном. Но если она останется на орбите еще несколько
минут, то свалится прямо на Лос-Анджелес.
Все смолкли. Не было слов, чтобы передать те чувства, которые возникли
в преддверии столь невероятной, но вполне возможной трагедии.
- Ничего, - произнес Кук. - Пока еще ничего. - Он взглянул на космос,
на звезды, ничего перед собой как бы не видя.
- Они не могут сгореть, не могут, когда мы совсем рядом! - сказал
Декоста. Он расстегнул привязной ремень и, оттолкнувшись ногой, выплыл из
кресла. - Я надеваю скафандр.
- Не знаю, будет ли у тебя возможность воспользоваться им.
- Ты думаешь, я это знаю? - В голосе его звучали горечь и злость. Он
отпер шкафчик и вытащил скафандр. - Знаешь, это все равно что постучать по
дереву. Так делают даже те, кто вовсе не суеверен. Я надеваю эту штуку и
собираюсь ею воспользоваться, слышишь?
- Знай наших, львенок, - Кук попытался пошутить, улыбнуться, но у него
это плохо получилось. Он включил передатчик:
- "Челнок" вызывает Центр управления полетом. Вы слышали...
- Пока ничего нового, - сказал Флэкс. - Прости, Кук, пока ничего.
Продолжаем работать по программе, вам предстоит включить двигатели примерно
через двадцать минут.
- Роджер. Связь окончена.
Флэкс забыл про усталость, забыл про все на свете. Нужно же, чтобы все
закончилось именно так, когда до спасения рукой подать. Он посмотрел на
счетчик времени. Меньше часа до сближения...
- ..что-то слышим...
Голос из динамика встряхнул всех, как марионеток на нитках, все разом
повернулись к радиоприемнику, который шипел и хрипел от помех. Наконец до
них донеслись еле различимые слова:
- ..в.., управления полетом.., примите... "Прометей"...
Глава 43
ПВ 33:34
- Все кончилось, - сказала Коретта, - Огонь, горящие обломки, их больше
нет.
- Уже минут пять как нет, - кивнул Патрик. - Теперь все мы на последней
орбите.
- Что ты хочешь сказать? - поинтересовалась Коретта.
- Мы были в перигее, самой близкой к Земле точке нашей орбиты, когда
зацепили атмосферу. Еще немного, и мы просто сгорели бы. А мы лишь слегка ее
задели, чиркнули, как голыш по воде, и оторвались. Теперь мы с точностью
почти до минуты знаем, сколько времени у нас осталось. При следующем перигее
мы упадем. Так что чуть больше часа. - Патрик пошарил вокруг себя и включил
переговорное устройство. - Центр управления полетом, говорит "Прометей". Мне
необходимо связаться с "челноком".
- Роджер, Патрик. Я слушаю.
- Как твоя птичка, Куки?
- О'кей, все в полном порядке.
- Когда рассчитываешь встретиться с нами?
- Минут через сорок.
- Нормально, если вы успеете вовремя. Должно хватить времени на
стыковку и на переход к вам. Хорошо бы ты сумел взять нас уже при первом
заходе.
- Постараюсь, Пат. Сделаю все, что в моих силах.
- Не сомневаюсь, Куки. Связь закончена.
Надя подождала, пока закончится сеанс связи, и спросила:
- Есть ли у нас время для декомпрессии и подготовки к эвакуации до
момента стыковки?
- Да, времени более чем достаточно, - сказал Патрик.
- Пожалуйста, вы не могли бы.., мои глаза... Мне что-то мешает.., даже
больно немного...
- Тебе следовало сказать об этом раньше. Григорий, загерметизируй пока,
ты знаешь, где контрольные кнопки. - Патрик нащупал соседнее кресло и
дотронулся до Надиной руки, погладил ее по плечу, крепко сжал пальцы, поняв,
что про нее они забыли, что она старалась не отвлекать их, пока все были так
заняты. Ослепшая, закованная в броню скафандра, совершенно безропотная.
- Прости нас, - сказал Патрик.
- Не говори глупостей. Ты сделал для нас все возможное.
- Герметизация завершена, - оповестил Григорий, расстегивая и снимая
шлем. После застоявшегося внутри скафандра запаха собственного тела даже
консервированный, бедный кислородом воздух кабины казался восхитительным.
Коретта уже сняла свой шлем и теперь помогала Наде.
- Сейчас я сменю повязку и сделаю тебе укол, - приговаривала она.
- Я не хочу спать, - голос Нади прозвучал неожиданно резко.
- Не беспокойся, милая. Только чуть-чуть, чтобы снять боль. И Патрику
тоже.
Она уверенно взялась за дело - Григорий не сводил с нее глаз. Ему,
блондину, ее густые темные волосы казались прекрасными. И кожа - смуглая,
теплая, нежная... Она не походила ни на одну женщину из тех, кого он
встречал раньше. Ему хотелось наклониться и поцеловать ее в шею, прямо над
жестким воротником скафандра, но мешать было нельзя. И он уставился на часы,
отсчитывающие полетное время, потом - через иллюминатор во тьму.
- Когда Коретта закончит, нам придется снова разгерметизироваться. Я
должен выйти и завершить программу "Змеиное кольцо".
- Нет! - Коретта похолодела от его слов и повернулась к нему. - Нам
теперь это не требуется.., они же совсем близко.
- В любом случае наш корабль должен быть уничтожен полностью. Ради
людей на Земле.
- Но ты же слышал: Центр управления считает, что "Прометей" упадет в
океан...
- Этого недостаточно. Вероятность, что он упадет, например, в
Калифорнии ничуть не меньше. Я не могу допустить, чтобы эта вероятность
стала реальностью.
- Боюсь, у нас нет выбора, - произнес Патрик. - Мы сделали все, что
было в наших силах, и ты вряд ли в состоянии довести программу до конца.
Вполне вероятно к тому же, что астроскаф снесло. А без него ты не сможешь
снова добраться до двигателей.
- Об этом я не подумал! - сказал Григорий. Он резко повернулся,
неуклюже замахал руками и ногами, стукнулся о стенку у иллюминатора, потом
выровнялся и прижался лицом к холодному стеклу. Видна была только внешняя
сторона крышки люка. Больше ничего. - Его снесло, - сказал он устало. - Так
что об этом нечего и говорить.
Коретта переломила пополам шприцы одноразового использования, сунула в
накопитель отходов и бросилась к нему. Однако поспешила, забыв про
невесомость, так что ей пришлось покрепче ухватиться за него, чтобы не
удариться. Она так и не выпустила его руку.
- Почему ты так горюешь? Мы ведь сделали все, что смогли. Нас не в чем
упрекнуть.
Он напряженно всматривался в забинтованные лица пилотов, и на его лице
отражалась головная боль. Когда он заговорил, то только она смогла
расслышать его тихий шепот:
- Я хотел сделать все как следует, это было так важно. Посмотри на них,
они же ослепли, и, наверное, навсегда. В этом виновата моя страна, и мне так
стыдно. Я полагал, что как-то смогу.., возместить ущерб, если все сделаю как
надо. Если уничтожу угрозу человечеству.
- Но ты же слышал: это ведь не Советский Союз выстрелил по "Прометею".
Это какой-то один безумец... Григорий криво усмехнулся.
- Ты совсем ребенок, дорогая! Ты очень красивая женщина, но все равно
сущий ребенок. В моей стране таких несчастных случаев не бывает. Все было
решено заранее, а потом нашли козла отпущения...
- Козла? Но я верю, верю всему, что ты говоришь. Хотя теперь ты уже
бессилен что-либо изменить - так что лучше выбрось это из головы. Если
только этот "челнок" не опоздает, мы все останемся живы и успеем вернуться в
штат Флорида как раз к обеду.
Она смотрела своими широко открытыми темными глазами прямо в его
голубые глаза, потом наклонилась и поцеловала в губы. Металлические кольца
их скафандров звякнули, и ей пришлось слишком сильно тянуться, чтобы достать
до его рта. Они могли бы показаться смешными - две толстые неповоротливые
фигуры, запеленутые в металл и пластик, - но смешными они не были. Он тоже
поцеловал ее, глазами сказав ей больше, чем можно сказать словами.
- Полетное время? - сказал вдруг Патрик.
- 34:23, - ответила Коретта, отстраняясь от Григория.
- Пора. Надеть шлемы. Григорий, проверь, чтобы все закрепились. Сейчас
"челнок" будет делать заключительный заход.
***
- "Прометей", вы у меня на электронном определителе расстояния, идем на
сближение, - произнес Кук.
- Ждем вас. Наш люк открыт, и мы готовы.
- Двигатели выключены, и мы сближаемся со скоростью сто двадцать футов
в секунду.
- Вот они! - воскликнул Декоста, когда на экране возник "Прометей". Кук
кивнул, руки у него лежали на пульте управления. - Вы теперь у нас в поле
зрения, похоже, мы над вами и чуть сбоку. Ваш спасательный модуль закрыт
тенью от грузового отсека, поэтому я не уверен, попадем ли мы в створ.
- Мы внимательно следим за вами. Подходите точно. Створ расположен
приблизительно в тридцати градусах от вашей теперешней орбиты.
- О'кей, Пат. Я еще немного поднимусь и поверну, тогда стыковка будет
проще пареной репы.
Конечно же, это было далеко не так. Кук знал, что ему совершенно
необходимо попасть точно в створ с первого же захода - ведь второго не
будет. Точно, обязательно точно. Остается 2727 футов, скорость сближения
19,7 фута в секунду. Он включил реактивные тормоза. 1370 фута, 9,8 фута в
секунду. Космический корабль постепенно вырастал, становился все ближе.
- Им повезло, что грузовой отсек у них на носу, - сказал Декоста. -
Весь к чертовой матери сгорел. Но уж лучше он, чем они. - Он включил
кислород, затем надел шлем. - Радиосвязь О'кей? - спросил он.
- В порядке.
- Я открываю люк.
Он нырнул головой вперед и ухватился за ручку герметизации шлюза.
Оказавшись внутри шлюза, он задраил люк и повернул колесо замка. Давление
стало падать, и наконец замигал красный огонек декомпрессии. Внешний люк
открылся без труда, рядом с ним находился пульт управления грузовым выходом.
Декоста осветил пульт фонарем и включил механизм, открывающий люк. Возникшая
внизу полоса света становилась все шире по мере того, как огромные створки
люка начали расходиться в стороны. Свет хлынул потоком, и он увидел
основание телеуправляемого манипулятора всего в каком-то ярде от себя. Он
ухватился за него и скользнул на дно похожего на колодец трюма. За все это
время он позволил себе всего лишь раз взглянуть на "Прометей".
Корабль находился не более чем в сотне ярдов и плавно приближался.
Исполинский, покрытый шрамами цилиндр в двести пятьдесят футов длиной.
Модуль экипажа все еще скрывался в тени грузового отсека, но Декоста знал,
что они там и ждут его.
- Поехали, - сказал он, взявшись за рабочую часть манипулятора. Нож был
именно там, где он его оставил, - свободно плавал на конце веревки. Он
осторожно протянул руку и взялся за рукоятку, потом лезвием перерезал узел
на веревке. Даже из-за столь слабого толчка он пролетел несколько метров до
того места, где находились ранцы для выхода в космос, подобрал конец белой
нейлоновой веревки и стал вытягивать ее петля за петлей.
Когда конец веревки с узлом был отрезан и уплыл в космос, он привязал
нож к красной веревке, скрепив ею же и четыре баллона с кислородом, затем
тем же путем вернулся к пульту управления манипулятором. Только теперь он
позволил себе выглянуть наружу.
"Прометей" был на месте. Не более чем в пятидесяти-шестидесяти фу