ервоначальный испуг почти прошел. Если этот чудак не сыщик, то случайная встреча может иметь для меня большое значение и оказаться кстати. Когда этот дикарь остановился, чтобы сделать вдох, я решил принять его приглашение и, схватившись за планшир лодки, подтянул ее ближе. Закинув на плечо сумку и держа руку в кармане на пистолете, я перепрыгнул внутрь. Для осторожности, как оказалось, не было никаких причин. Зуг, как его звали, что мне удалось с трудом выяснить в процессе его бесконечного монолога, вывернул за борт мотор, прикрепленный к корме, и включил его. Это был атомный тепловой преобразователь, простой и эффективный. У него не было трущихся частей, он просто засасывал воду из озера, доводил до кипения и выбрасывал под давлением пара уже через другое отверстие. Во время движения практически не было никакого шума, лодка скользила как по волшебству. В отношении Зуга все оказалось нормальным, и хотя я еще не на все сто процентов избавился от подозрения и продолжал держать руку на пистолете, встреча с ним, по-видимому, была большой удачей. Я начал понимать, откуда берется этот неудержимый поток слов. Он был охотником, везущим меха в магазин после многих месяцев одиночества и молчания. Вид человеческого лица и вызвал его словоизвержение, которое я и не пытался остановить, так как он фактически отвечал на многие мои незаданные вопросы. Много забот вызвала у меня одежда. В конце концов я решил остаться в дорожном костюме, выдержанном в нейтральных тонах. Вы видели такие, распространенные с небольшими вариациями на всех планетах Галактики, поэтому Зуг не обратил на него особого внимания. В жизни он, видимо, не был болтуном, но вот любителем одеться был точно. Его куртка была сделана, скорее всего, из местных шкур. Она была пурпурно-черной и очень красивой, несмотря на грязь и мусор, прилипшие к ней. Штаны были сделаны из сукна машинной выработки, а ботинки, как и мои, из "вечного" пластика. Техника у Зуга была подтверждением впечатления, произведенного одеждой. Смесь старого и нового. Для мира, подобного Фрейбуру, недавно вошедшего в Лигу, трудно ожидать чего-то иного. Электрическое ружье, прислоненное к связке стальных стрел для арбалета, создавало типичную картину. Несомненно, он в равной степени пользовался и тем и другим. Я уселся на мягкие тюки и стал наслаждаться путешествием и разгорающейся зарей, поливаемый непрерывным водопадом слов. Мы добрались до Фрейбурбада к полудню. Зуг практически не втягивал меня в разговор, он предпочитал говорить сам, поэтому несколько моих неопределенных высказываний вполне его удовлетворили. С большим удовольствием он угостился концентратами из моего пакета и в ответ протянул фляжку с какой-то жидкостью, изготовленной в его горном жилище. Ее вкус был непередаваемо ужасен, во рту осталось ощущение стальной стружки, смоченной в серной кислоте. Однако после нескольких глотков все встало на свое место, и мы веселенькие подплыли к пахнущему рыбой доку в пригороде. Причаливая, мы чуть не утопили большую лодку, что показалось нам ужасно забавным - это дает вам представление о нашем состоянии. Я пошел в город и отсиделся в парке, пока мои мозги не прочистились. Старое и новое стояло здесь рядом, здания из пластика соседствовали с кирпичными и оштукатуренными. Сталь, стекло, дерево, камень смешались нераздельно. Так же и люди, одетые в странную смесь типов и стилей. Я больше интересовался ими, чем они мной, и какой-то робот обратил на меня внимание. Он махал передо мной напечатанными заголовками и выкрикивал названия до тех пор, пока я не внял ему и не взял газету, чтобы от него отвязаться. Валюта Лиги имела здесь хождение наравне с местными деньгами, и робот не выразил протеста, когда я опустил монету в его грудную щель. Он дал мне сдачу в фрейбургских гильденах, несомненно по разорительному курсу. Все новости были совершенно тривиальными, а вот объявления и реклама заинтересовали меня. Я просмотрел список больших отелей, сравнив их комфортабельность и стоимость. Это заставило меня буквально ужаснуться. Как быстро мы теряем старые привычки. Всего месяц честной жизни, и я уже рассуждаю как порядочный человек. - Ты преступник! - процедил я сквозь зубы и плюнул на надпись "НЕ ПЛЕВАТЬ". - Ты презираешь закон и прекрасно обходишься без него. Ты есть закон в себе и самый честный человек в Галактике! Ты не нарушаешь никаких правил до тех пор, пока они тебя не касаются, и нарушаешь каждый раз, когда видишь в этом нужду. Все это была правда, и я презирал себя за то, что так быстро все забыл. Этот маленький период честности в Корпусе подействовал на меня как зараза, разрушая все мои наилучшие социальные тенденции. - Думай, как украсть! - крикнул я так громко, что испугал девушку, прогуливающуюся по дорожке. Догадавшись, что она услышала меня, я бросил на нее такой злобный взгляд, что она сочла за лучшее спрятаться. Я тоже поднялся и направился в противоположном направлении, высматривая возможность что-нибудь совершить. Я решил восстановить свой прежний образ жизни до того, как займусь поисками Анжелины. Возможность легко представилась, через десять минут план был готов. Все необходимое оборудование было у меня с собой. То, что могло понадобиться мне для работы, я переложил в карманы и набедренный пояс, а сумку сдал в камеру хранения. Все в Главном Банке Фрейбура располагало к грабежу. Три выхода, четыре охранника, толпа народу. Четыре ЖИВЫХ охранника! Ни один банк не станет платить им зарплату, если у него есть электронная защита. Я чуть не пел от радости, стоя в очереди к одному из живых клерков. Полностью автоматизированные банки грабить нетрудно, но для этого требуется специальная техника. Вот такая смесь людей и машин была лучше всего. - Разменяйте десятизвездную Лиги на гильдены, - сказал я, положив блестящую монету на стойку перед клерком. - Да, сэр, - сказал клерк, мельком взглянув на монету и отправляя ее в счетную машину рядом с ним. Его пальцы уже отсчитывали для меня соответствующее количество гильденов, еще до того, как появились цифры обменного курса. Делалось это механически. Мои деньги брякнулись в чашку передо мной, и я стал медленно считать их, в действительности мои мысли были направлены на монетку, которая крутилась и вертелась в машинных внутренностях. Когда я стал уверен, что она закончила свое путешествие и приземлилась в подвале, я нажал кнопку на своем передатчике, расположенном на поясе. Для этого нельзя подобрать другого слова, кроме как "прекрасно". Подобные вещи, оставаясь в памяти, вызывают самые прекрасные воспоминания даже через годы после того, как они произошли. Потребовались долгие часы, чтобы создать эту монету, но их было не жаль. Я распилил ее пополам, вычистил изнутри, встроил туда радиоприемник, запал и снаряд, и залил свинцом до первоначального веса. А сейчас она взорвалась! Глухой удар в недрах банка сопровождался треском и громом. Задняя стенка, поддерживающая свод, треснула и извергла из себя поток денег и дыма. А последний вздох умирающей счетной машины принес неожиданный сюрприз. Денежные аппараты у кассиров пробудились к бурной деятельности. Поток больших и малых монет обрушился на обалдевших посетителей, которые, однако, быстро оправились от удивления и начали набивать карманы. Но время их радости было коротко. Тот же самый радиосигнал взорвал дымовые и газовые бомбы, которые я предусмотрительно разложил во все корзины для бумаг. Возбужденная публика не заметила, как я бросил еще несколько бомб к кассирам. Этот газ - эффективная смесь по моему рецепту рвотных и слезоточивых компонентов. Его действие было мгновенным и мощным (в банке, конечно, не было детей, я не мог стать столь жестоким к юным созданиям, не умеющим себя защитить). Через несколько секунд клиенты и служащие стали терять способность видеть, на меня никто не обращал внимания. Когда газ подобрался ко мне, я нагнулся и надел защитные очки, а распрямившись увидел, что являюсь единственным человеком в банке, способным что-то разглядеть. Дышал я, конечно, через предусмотрительно вставленные носовые фильтры, так что мог наслаждаться спокойным продолжением пищеварения. Мой кассир исчез из вида, и я совершил изящный нырок на животе через окошко в стойке. Теперь надо было выбирать и собирать. Деньги были разбросаны повсюду. Я игнорировал всяческую мелочь и отыскал место, где извергался золотой дождь, можно сказать - водопад. Через две минуты я наполнил взятую с собой сумку и был готов удалиться. Дым вблизи дверей стал таять, но несколько гранат вернули все на место. Все шло как задумано, кроме одного осла из охраны, ужасно надоедливого. Ему показалось, что что-то неладно, и он стал палить направо и налево. Еще хорошо, что никого не убил. Я отнял у него пистолет и трахнул его им по голове. Дым вблизи дверей стал очень плотным, это не позволяло увидеть с улицы, что же происходит внутри банка. Они, конечно, знали - происходит что-то плохое: двое полицейских, выхватив пистолеты, кинулись внутрь... но тут же стали такими же беспомощными, как и остальные. Я организовал помощь пострадавшим и начал легонько подталкивать и подпихивать их к дверям. Когда образовалась достаточная группа, я собрал их, и мы все вместе выползли на улицу. Очки я сунул в карман, а глаза закрыл, пропустив лишь чуть газа. Какие-то вежливые люди помогли мне, я поблагодарил их и, смахнув рукой слезы, побрел своей дорогой. Вот как все это легко. Легко, если план заранее продуман, и ты не рискуешь по-пустому. Мой дух был бодр, а кровь весело бежала в жилах. Жизнь снова стала прекрасной и интересной. Теперь будет несложно найти следы Анжелины. Теперь нет ничего такого, чего бы я не смог сделать. Я находился на гребне эмоциональной волны. Сняв комнату в отеле для космонавтов вблизи космопорта, я привел себя в порядок и отправился исследовать прелести жизни. В округе было много "веселых" заведений, и я решил по ним прогуляться. Перекусив в одном из них, я в каждом последующем пропускал по рюмочке. Если Анжелина на Фрейбуре, то она скорее всего посетит эти места. Тут должен быть ее след, я чувствовал это всеми фибрами, как один преступник чувствует другого. - Не пригласит ли кто девушку выпить? - услышал я равнодушный голос проститутки и без всякого интереса повернул голову. Девушки, бледные создания ночи, уже вышли на свой вечерний промысел. Я получил уже достаточно предложений - мой внешний вид делал меня похожим на космонавта на отдыхе, а это всегда прекрасный источник дохода для этих курочек. Эта выглядела получше предыдущих, по крайней мере была лучше сложена. Я с интересом, а потом с восхищением стал наблюдать за ней. Ее юбка в обтяжку была короткой, с высокими разрезами по бокам. Высокие каблуки создавали при ходьбе вращательные движения бедрами, это создавало потрясающий эффект. Она достигла бара и повернулась, отдавая себя на всеобщее обозрение. Ее кофточка была сделана из узких мерцающих полосок, скрепленных только сверху и снизу. Во время ходьбы полоски расходились, обнажая кожу, гладкую и загорелую. Грубая животная страсть охватила меня. Мои глаза в конце концов достигли ее лица - длинное путешествие, если учесть, что начал я с колен - они были очень привлекательны. Что-то знакомое... И в этот момент мое сердце ушло в желудок, и я вцепился в свое кресло. Это казалось невероятным, но это было так. Она была АНЖЕЛИНОЙ. 10 Ее волосы были обесцвечены, были и другие простые и очевидные изменения. В целом внешность стала такой, что ее невозможно стало опознать по фотографии или описанию. За исключением меня, конечно. Я видел ее в похищенном линкоре и разговаривал с ней. Отлично, я узнал ее, а она понятия не имеет, кто я такой. Она видела меня только мельком в скафандре, с поднятым светофильтром. Это была вершина счастливого дня моей жизни. Все вокруг казалось чудесным и прекрасным. Необходимо все-таки отдать ей должное, маскировалась она прекрасно. Я сам никогда не предполагал увидеть ее здесь в таком качестве, а ведь я старался предусмотреть все возможности. У нее была с собой приличная сумма украденных денег, поэтому я не мог представить ее себе в образе нищего бродяги. Нет, девушка в порядке, надо отдать ей должное. Играет свою роль абсолютно натурально. Не будь у нее патологической склонности к убийствам - какую бы команду мы с ней составили! И тут мое сердце второй раз за вечер дало сбой. Эмоции эмоциями, но в конце следа ясно обозначается смерть. Она принесла несчастье всем, с кем была рядом. В этой хорошенькой головке высокоинтеллектуальные, но странно извращенные мозги. Мне бы лучше думать не о ее фигуре, а о трупах, которыми она усеяла свой путь. Есть только один выход - увести ее отсюда и передать Корпусу. Я даже не рассматривал вопрос моих взаимоотношений с Корпусом. Одно другого не касалось. Сейчас все нужно было делать быстро и чисто. Я подошел к бару и заказал два двойных местной серной кислоты. Понизил голос, изменил акцент и манеру речи. Анжелина достаточно долго слышала меня и легко могла опознать по голосу - единственная вещь, о которой я волновался. - Выпьем, куколка, - сказал я, поднимая стакан и подавая ей другой. - А потом пойдем к тебе в комнату. У тебя есть комната? - Комната найдется, если у тебя имеется десятка по курсу Лиги. - Конечно, - сказал я, изображая улыбку. - Неужели по мне не видно? - Я не из тех, кому платят "после того, как", - сказала она с прекрасно разыгранным равнодушием. - Сперва плати, потом пойдем. Я шлепнул о стойку монетой, она подбросила ее в воздух, поймала, взвесила на руке, надкусила и сунула куда-то за пояс. Я смотрел на нее с откровенным изумлением, меня поразила та натуральность манер, с которой она играла свою роль. И только когда она повернулась, чтобы уходить, я вспомнил, что нахожусь здесь на ради наслаждения, а чтобы выполнить суровый долг. Все колебания тотчас же исчезли, когда я вспомнил трупы, плавающие в глубинах космоса. Опустошив свой стакан, я последовал за ее вихляющими бедрами из бара в какую-то отвратительную улочку. Темнота грязных узких переулков обострила мои рефлексы, Анжелина играла свою роль хорошо, но я сомневался, что она делит постель со всеми космонавтами, попадающими в этот порт. Скорее всего у нее есть сообщник, который спрятался где-то тут с тяжелой дубиной в руках. Или я чересчур подозрителен? Я постоянно держал руку в кармане на пистолете, но воспользоваться им не пришлось. Мы пересекли еще одну улицу и нырнули в длинный коридор. Она шла впереди, молча. Мы никого не встретили, и никто не заметил нас. Когда она открыла комнату, я немного успокоился. Она была настолько маленькой, что в ней негде было спрятаться сообщнику. Анжелина направилась прямо к постели, а я решил проверить, заперта ли дверь. Дверь была заперта. Когда я повернулся, на меня был направлен пистолет 0.75 калибра, такой огромный, что она держала его обеими руками. - Это что же, грабеж? - возмутился я, понимая, что в своих действиях прозевал что-то очень важное. Моя рука все еще сжимала в кармане пистолет, но вытащить его не было никакой возможности, это было равносильно самоубийству. - Я пристрелю вас даже не зная имени, - ласково сказала она и улыбнулась, обнажив ряд великолепных белых зубов. - Вы тот, кто сорвал мою операцию с линкором. Ее улыбка становилась все шире, но пока она не стреляла. Она наслаждалась неуправляемыми эмоциями, отражающимися на моем лице. Ловец попал в ловушку, его привели именно туда, куда хотели, и ничего поделать больше нельзя. Увидев, что я все осознал, Анжелина громко рассмеялась, чисто и ясно, как серебряный колокольчик, одновременно усиливая давление на курок. Она была настоящая артистка. Точно, когда мое отчаяние достигло максимума, а безнадежность положения стала очевидной, спусковой крючок был нажат. И не один раз, а снова и снова. Четыре разрывающих плоть пули прямо в сердце и последний выстрел прямо между глаз. 11 Это был еще не возврат сознания, а выплывание из красной мглы. Организм отчаянно боролся с болью. Было ужасно, что глаза мои были закрыты, и открыть их невероятно трудно. В конце концов из красной тьмы появилось лицо в виде пятна. - Что произошло? - спросило пятно. - Я собирался узнать об этом у вас... - сказал я и замолчал, поражаясь, слабости и безжизненности моего голоса. Что-то влажное коснулось моих губ, это была салфетка, вся в красных пятнах. Когда зрение вернулось ко мне, пятно превратилось в молодого человека в белом. Доктор, наверное, и мы, должно быть, в больнице. - Кто стрелял в вас? - спросил доктор. - Кто-то сообщил о выстрелах, и скажите спасибо, что мы приехали как раз вовремя. Вы потеряли много крови, переливание уже сделано, и, кроме того, имеются множественные повреждения локтевой и лучевой кости от пули, которая дальше задела правый висок и, возможно, повредила череп. Вероятно, задеты ребра, и есть подозрения на внутреннее кровоизлияние. Кто-то сильно ненавидит вас! И кто же? Кто? Конечно, моя дорогая Анжелина. Искусительница, соблазнительница, убийца пыталась расправиться со мной. Я все помнил, широкий ствол пистолета с черной дыркой, в которой кажется может уместиться целый звездолет. Сверкающее пламя, пули, ударяющие в меня, и страдания, когда мой дорогой, гарантированный пуленепробиваемый жилет принял на себя мощь выстрелов. У меня возникла надежда, что она этим удовлетворится, но нет, ствол поднялся к моему лицу. Я вспомнил последний свой жест, когда закрыл руками лицо и качнулся в сторону в отчаянной попытке спастись. Это чудо, что попытка удалась. Пуля, по-видимому, срикошетила от кости руки и только задела череп, вместо того, чтобы пройти через него. Тем не менее, было много крови и неподвижное тело на полу, что и ввело Анжелину в заблуждение. Шум от выстрелов в этой маленькой комнате, мой наглядный труп и кровь что-то сдвинули в ее женской натуре, по крайней мере, чуть-чуть. Она быстро ушла из комнаты до того, как пришли. Если бы она задержалась хоть на секунду, чтобы убедиться... - Ложитесь, - сказал доктор. - Если вы не будете лежать, я сделаю вам укол, который отключит вас на неделю. Только когда он произнес это, я заметил, что сижу и хихикаю, как сумасшедший. Во время движения мою грудь пронизывала боль, и я дал себя уложить. Теперь мой мозг начала занимать мысль о том, как выбраться отсюда. Игнорируя боль, я осмотрел приемную, думая, как извлечь выгоду из того, что судьба подарила мне жизнь в то время, как Анжелина думает, что я мертв. В приемном покое мне мало чем удалось поживиться, я стащил только ручку да официальные формы с полки у меня над головой. Моя правая рука работала неплохо, хотя меня и пронизывала боль при каждом движении. Робот подвел каталку под мои носилки и повез в палату. Когда мы выезжали, Доктор просунул какие-то бумаги в держатель у меня над головой и приветливо кивнул. Я одарил его ответной улыбкой и продолжал движение. Как только он скрылся из вида, я выхватил бумаги и просмотрел их. Здесь был мой шанс, если я успею им быстро воспользоваться. Это было заключение в четырех экземплярах. Пока эти формы не попадут в машину, меня не существует, я в статистическом забвении, из которого должен выбраться в палате. Мертворожденный - вот мое спасение. Я скинул подушку, и робот остановился. Он не обратил внимания на то, что я пишу и останавливался еще два раза, подбирая подушку и давая этим мне время закончить фальшивку. Этот доктор Мквбклз - именно это можно было прочесть в его подписи - оставил много места между подписью и последней строкой заключения. Я дописал его, стараясь максимально подражать его почерку. МНОЖЕСТВЕННЫЕ ВНУТРЕННИЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ, ШОК... написал я, УМЕР В ПУТИ. Это звучало достаточно официально. Я быстро добавил - ВСЕ ПОПЫТКИ РЕАНИМАЦИИ НЕ ДАЛИ РЕЗУЛЬТАТОВ. На момент я усомнился в правописании последнего слова, но поскольку в слове "множественные" доктор Мквбклз пишет одно "н", еще одна ошибка ничего не меняет. Последняя фраза позволяла надеяться на то, что меня не будут колоть и оживлять электрическим током, ведь я труп. Перед тем, как выехать из коридора, я положил на место формы, лег и притворился мертвым. - Тут Д.О.А., Свенд, - сказал кто-то, забирая бумаги над моей головой. Я услышал, как робот укатил прочь, равнодушный к тому, что пишущий и роняющий подушку на пол пациент внезапно умер. Это отсутствие любопытства всегда мне нравилось в роботах. Я мысленно представил себе смерть в надежде, что соответствующее выражение отразится на моем лице. Кто-то дернул меня за ногу, стягивая ботинок и носок. Рука захватила ступню. - Какая трагедия, - сказал приятный голос, - может, положим его на стол и попробуем реанимировать, он еще совсем теплый? - Не-а, - сказали из соседней комнаты. - Они уже пытались в приемном покое. Положи его в бокс. Ужасная боль пронзила мою ногу, и я чуть не закричал. Только огромным волевым усилием я заставил себя лежать спокойно, в то время, как этот болван затягивал проволоку вокруг моего большого пальца. На проволоке висела табличка, и я от всей души пожелал, чтобы эта табличка висела на его ухе, стянутом той же проволокой. Боль из пальца передалась вверх, стали ныть грудь, голова и рука, и мне стоило больших усилий оставаться похожим на труп. Где-то позади меня открылась тяжелая дверь и волна холодного воздуха коснулась моей кожи. Я позволил себе быстрый взгляд из-под век. Если трупы в этой конторе устанавливают в индивидуальные холодильники, я был готов внезапно возродиться к жизни. А то ведь я не мечтал о больше м счастье, чем умереть в холодильной камере за закрытой дверью. Но Леди Удача была все еще со мной, мой мучитель перетащил меня вместе с носилками в большую комнату. Там на стеллажах, расположенных по стенам, уже лежали усопшие. Без излишней почтительности меня кинули на заиндевевшие доски. Шаги удалились, дверь тяжело стукнула, свет погас. Мое отчаяние трудно передать. Прошел только один день, а я уже весь в синяках, контужен и покалечен. Пребывание сверх того в одиночестве в холодильной камере подействовало на меня чрезвычайно угнетающе. Несмотря на боль в груди и эту идиотскую табличку на пальце, я слез со стеллажа и отправился искать дверь. Меня бросало то в жар, то в холод, пока я, наконец, не наткнулся на стену. Нащупав выключатель, я включил свет, и в тот же миг мое настроение резко улучшилось. Дверь была лучше не придумаешь - без окошка и с ручкой изнутри. У нее был даже внутренний засов, но невозможно было представить, кто им мог пользоваться. Я занялся исследованием помещения. В первую очередь, я раскрутил проволоку и растер палец, возвращая его к жизни. На желтой табличке стояли буквы Д.О.А. и от руки написанный номер, такой же, как и на форме, которую я подделал. Тут был возможность!.. Я снял такую же табличку с наиболее изуродованного трупа и заменил ее своей. Для смеха я заменил таблички и у всех остальных. Они висели у всех на левой ноге, и я громко проклинал эту педантичность. Моя нога замерзла, и мне пришлось снять правый ботинок с трупа с самыми большими ногами. Поскольку костюм и пуленепробиваемый жилет тоже были испорчены, пришлось позаимствовать теплую рубашку у одного из моих молчаливых друзей. Не подумайте, что все было просто, меня буквально шатало от слабости. Закончив, я выключил свет и открыл дверь из холодильника. На меня пахнуло как из доменной печи. Тут не было видно ни души, я прикрыл дверь в склеп и стал искать другую ближайшую комнату. Это была кладовая, в которой единственной полезной для меня вещью был стул. Я сел, отдышался и снова огляделся. Дверь рядом была заперта, а следующая открыта - в темную комнату, где кто-то храпел. Как раз то, что нужно. Кто бы ни был этот человек, но поспать он любил. Я обошел комнату и собрал всю одежду, которую нашел. Он не проснулся, и это очень хорошо для него, ведь у меня была черепная травма. Как только текущие дела закончились, вернулась боль. Натянув шапку, найденную там же, я открыл дверь на черный ход. Никто не обратил на меня внимания, и я отправился пешком по поливаемым дождем улицам Фрейбурбада. 12 Эта ночь и еще насколько дней не сохранились в моей памяти по вполне понятным причинам. Вернуться обратно в мою комнату было рискованно, но риск был оправдан. Почти наверняка Анжелина не знала о ее существовании, а если она и нашла ее, то это не имело значения. Я мертв и больше ее не интересую. Мое предположение оправдалось, после возвращения меня никто не беспокоил. Я велел принести мне пищу и пару бутылок вина, чтобы создалось впечатление длительного одинокого запоя. Тело постепенно восстанавливало свои функции, я поддерживал его антибиотиками и болеутоляющими. Наконец я почувствовал себя человеком, хотя и слабым. Рука приобретала чувствительность, черные и синие пятна на груди начали светлеть, а головная боль почти прошла. Пора было подумать о будущем. Я пригубил немного из бутылки и позвонил вниз, чтобы прислали газеты за последние три дня. Пневмотруба засопела, чихнула и извергла их на стол. Внимательно просматривая их, я понял, что разработанный мной план будет значительно лучше, чем я ожидал. На следующий день после моего убийства все газеты поместили сообщения, почерпнутые из больничных листов ленивыми обозревателями, которые не удосужились хотя бы мельком взглянуть на трупы. И это все. И ничего о Большом Больничном Скандале С Переменой Трупов или об Иске По Поводу Того, Что В Гробу Не Дядя Фрим. Если мои шуточки в этом мясном холодильнике не опубликованы, значит, они стали больничным секретом, о котором будут говорить наедине. Анжелина, мой снайпер-возлюбленная, должна теперь думать обо мне, как о мертвеце, жертве ее несущего смерть спускового крючка и пальчика, нажавшего на этот крючок. Ничего не может быть лучше. Через некоторое время я снова сяду ей на хвост, но работать станет проще, ведь она уверена, что я превратился в местном крематории в сизый дымок. Вот теперь самое время составить план, и план правильный. Нет большего вопроса, кто за кем охотится. Арестовать Анжелину доставит мне не меньшее удовольствие, чем ей, когда она стреляла в меня. Я должен был признать, что она все время обходила меня. Она увела линкор у меня из-под носа, а затем улизнула у меня из-под пистолета. И совершенно изумительным было то, что она устроила мне ловушку, когда я думал, что охочусь за ней. Вся моя наивность стала мне ясна до боли. Задумав исчезновение из линкора, она вовсе не была в истерике, она просто разыгрывала эту роль. Она изучала меня, каждый доступный обозрению участок моего тела и лица, каждую интонацию моего голоса. В ее памяти четко отпечатался мой образ, и удирая она постоянно просматривала варианты моих действий. В последней точке своего полета она остановилась и стала ждать, зная, что я приду, и что она будет готова ко встрече со мной. Это была история. Теперь мое время сдавать карты. Я обдумал и взвесил множество вариантов и планов. В первую очередь, до того, как предпринимать что-то еще, мне необходимо пройти полную физическую реконструкцию. Это необходимо, если я хочу поймать Анжелину. Это также потребуется, если я хочу избежать длинных рук Корпуса. Во время учебы я об этом не задумывался, но был абсолютно уверен, что покинуть Специальный Корпус можно только ногами вперед. Хотя физически я был еще слаб, черепушка работала у меня по-старому. Мне не хватало фактов, и я сделал небольшое пожертвование в местную библиотеку в форме вступительного взноса. Там были фотокопии местных газет за многие годы. Я познакомился с ядовито-желтым журналом, любовно названным "Свежие новости!!". "Свежие новости!!" был популярным журналом, его словарь составлял примерно двести слов, он с чувством смаковал жестокость в ее многочисленных проявлениях. Большинство страниц было посвящено трагедиям с вертолетами, с цветными фотографиями, конечно. Но часто там описывались и случаи хулиганства, жестоких драк и тому подобного. Видно, что твердая рука галактической цивилизации не успела еще полностью задушить на Фрейбуре. Среди этого нагромождения кое-где упоминалось и о "темных преступлениях", которые я искал. Человечество всегда было капризно в своем законодательстве, открывая такие увлекательные термины, как "непредумышленное убийство", "убийство при смягчающих вину обстоятельствах" и т.д. Как будто мертвый совсем и не мертвый. Хотя мода как на преступления, так и на приговоры меняется, есть такие, которые всегда вызывают сильное отвращение. Это врачебные преступления. Я слышал, некоторые дикие племена убивают знахаря, если его пациент умрет - порядок не без достоинств. Эта целеустремленная ненависть к мяснику-шарлатану понятна. Будучи больны, мы полностью вверяем себя в руки доктора. Мы даем совсем незнакомому человеку забавляться с самым для нас дорогим. Если это доверие подрывается, возникает естественное возмущение среди свидетелей и оставшихся в живых пациентов. Горожанин Вульф Сифтерниц именовался полностью как Высокоуважаемый Доктор Сифтерниц. "Свежие новости!!" с многочисленными подробностями излагали, как он совмещал жизнь Хирурга и Плейбоя до тех пор, пока нож в его трясущихся руках не отрезал ТО вместо ЭТОГО, и жизнь известного политического деятеля не укоротилась на несколько могущих принести большую пользу лет. Мы должны поверить Вульфу, что он приступил к работе трезвым, так что фатальная судорога его пальцев была вызвана белой горячкой, а не нетрезвостью. Его лицензия была аннулирована, а сбережения, видимо, иссякли, так как потом были сообщения о его еще более неблаговидных поступках. Жизнь сурово потрепала Вульфа, он был именно тем человеком, который мне нужен. Я хотел купить его профессиональное мастерство. Для человека моих способностей отыскать и выследить полулегального незнакомца в иностранном городе на далекой планете не представляло проблемы. Это дело техники, а с техникой у меня все в порядке. Когда я стучал в грязную деревянную дверь дома в откровенно не лучшей части города, я был готов сделать свой первый шаг в моем новом плане. - У меня к вам дело, Вульф, - сказал я мутноглазому субъекту, открывшему дверь. - Убирайтесь к черту, - сказал он, пытаясь закрыть ее перед моим носом. Предусмотрительно выставленный носок ботинка не позволил ему сделать этого. - Я не занимаюсь медициной, - сказал он, глядя на мою забинтованную руку. - Не хочу связываться с полицией, так что убирайтесь к черту. - Да что вы бубните дно и то же! - сказал я ему. - Я здесь, чтобы предложить совершенно законную сделку с соответствующей денежной оплатой. - Я проигнорировал его протесты и заглянул в комнату. - Согласно абсолютно достоверной информации, вы живете здесь в незарегистрированной связи с девушкой по имени Зина. То, что я хочу сказать, не для ее прелестных ушек. Где она? - Нету! - гаркнул он. - И вы тоже убирайтесь! - Он схватил за горлышко большую бутылку и угрожающе поднял ее. - Что вы скажете на это? - спросил я, бросая на стол толстую пачку новеньких кредиток. - И это... и это... - я добавил еще две пачки. Бутылка выскользнула из его ослабевших пальцев и упала на пол, глаза вытаращились, казалось, что они сейчас выйдут из орбит. Чтобы окончательно сразить его, я добавил еще одну пачку. Долго убеждать его не пришлось, осталось только согласовать детали. Деньги подействовали на него успокаивающе, он не дрожал и не трясся, а рассуждал вполне здраво. - Осталась одна проблема, - сказал я в заключении. - Собираетесь ли вы рассказывать об этом милой Зине? - Вы что, с ума сошли? - спросил Вульф с неподдельным изумлением. - Следовательно, вы не расскажите ей. Поскольку об этой операции знаем только вы и я, как вы собираетесь объяснить свое отсутствие и источник появления денег? Это повергло его в еще большее изумление. - Объяснить?! Ей?! Да она не увидит ни меня, ни денег, через десять минут я покину это место. - Ну что же, - сказал я и подумал, что все-таки это жестоко по отношению к несчастной девушке, поддерживающей его ремеслом, которого избегает большинство женщин. Я взял себе на заметку что-то сделать по этому поводу. В будущем, конечно. В первую очередь, должен исчезнуть Джеймс Боливар ди Гриз. Не жалея расходов, я заказал все операционное и хирургическое оборудование, указанное Вульфом. По возможности, я старался приобретать приборы-роботы, так как ему предстояло работать одному. Загрузив все в тяжелый трейлер, мы вместе отправились в дом за городом. К сожалению, у нас не складывались доверительные отношения, самым трудным вопросом был финансовый, так как простосердечный доктор Вульф был уверен, что я проломлю ему череп и заберу все деньги обратно после того, как работа будет закончена, не понимая, что пока существуют банки, у меня не будет затруднений с деньгами. В конце концов, к его удовольствию были оговорены гарантии, и мы приступили к нашей работе. Дом был уединенный и пустой, расположенный на возвышении у дальнего конца озера. Свежую пищу мы получали один раз в неделю вместе с почтой, с которой доставлялись также лекарства и другие медицинские препараты. Операция началась. Современная хирургическая техника позволяет, конечно, избавить пациента от боли и шока. Я постоянно находился в постели и иногда накачивался таким количеством успокоительного, что дни проходили в дремотном тумане. Между двумя периодами радикальной хирургии я решил удостовериться, что снотворные пилюли входят в состав вечернего питья Вульфа. Это питье было, конечно, безалкогольным, так как его воздержание на все время контракта было одним из обязательных условий нашей сделки. Во избежание срыва я поддерживал его решение некоторым количеством денег. Поскольку в связи со всем этим он находился на грани нервного срыва, я и сделал вывод о необходимости для него крепкого ночного сна. Кроме того, я хотел произвести небольшое исследование. Как только я стал уверен, что он глубоко заснул, я открыл замок и обшарил комнату. Пистолет, видимо, был просто для страховки, но эти нервные типы часто ведут себя непредсказуемо. Пистолет был карманного типа, калибр 0.50, аккуратный, но смертельный. Механизм работал прекрасно, патроны новенькие, только стрелять он больше не будет - я аккуратно сточил боек. Найденная камера уже не удивила меня, так как я слабо верил в благородство человечества. Для Вульфа оказалось мало, что я был благодетелем и финансистом, он решил подготовить материалы для шантажа. Там была экспонирована пленка, заполненная, без сомнения, кадрами моей внешности ДО и ПОСЛЕ. Я положил всю катушку под рентгеновский аппарат и продержал ее там достаточно долго. А вот работал Вульф отлично, с ним можно было жить, пока он не начинал вопить об отсутствии напитков и девушек. Он изогнул и укоротил мои бедра, изменив рост и походку. Руки, лицо, череп, уши - у меня все было переделано для создания новой личности. Искусное использование соответствующих гормонов вызвало изменение пигментации, потемнел естественный цвет кожи и волос, изменилась даже структура самого волосяного покрова. Последнее, что сделал Вульф в высшей точке своего вдохновения, была деликатная операция на моих голосовых связках, которая привела к огрублению речи. Когда все было кончено, Скользкий Джим ди Гриз умер, а Ганс Шмидт родился. Имя не очень благозвучное, но я придумал его только на время моего общения с Вульфом, до того, как начну свое основное предприятие. - Прекрасно, прекрасно, - глядя в зеркало, я ощупывал свое лицо. - Боже, наконец-то я смогу выпить, - прошептал Вульф позади меня, сидя на своих уже упакованных чемоданах. Последние несколько дней он таскал медицинский спирт, пока я не смешал его с капелькой своего любимого рвотного, и теперь был сильно озабочен необходимостью извергнуть обратно помещенное внутрь. - Отдайте мне остаток денег, и, с вашего разрешения, я уеду отсюда! - Терпение, доктор, - сказал я и сунул ему пачку банкнот. Он сорвал банковскую упаковку и начал быстро их считать, мелькая пальцами. - Не теряйте времени, - сказал я, но он продолжал считать. - Я написал слово "УКРАДЕНА" на каждом банкноте таким составом, который будет флуоресцировать, когда в банке его положат под ультрафиолет. Он внезапно остановился и побледнел, мне надо было бы напомнить ему о его изношенном сердце, которое могло отказать от сильного возбуждения. - Что значит "украдены"? - спросил он погодя. - То и значит. Все деньги, которые я вам заплатил, были краденые. - Его лицо стало еще белее, я был уверен, что при таком кровообращении он не доживет и до пятидесяти. - Да вы не расстраивайтесь, я расстался с ними без всякого сожаления. - Но... почему?! - спросил он наконец. - Законный вопрос, доктор. Но я пошлю ту же сумму, в неиспорченных кредитках, конечно, вашей подружке Зине. Я чувствую, что вы многим обязаны ей за все, что она для вас сделала. Он свирепо посмотрел на меня, а я начал сбрасывать с обрыва аппараты и химические инструменты. Я старался не поворачиваться спиной вблизи него, остальные предосторожности были сделаны ранее. Когда взглянув мельком я увидел на его лице скрытую усмешку, я понял, что пришло время выложить все до конца. - Аэромобиль будет здесь через несколько минут, мы улетим вместе. С сожалением должен информировать вас, что по прибытии во Фрейбурбад у вас не будет времени отыскать Зину, избить ее и отобрать у нее деньги. - Выражение его лица отчетливо сказало о том, что именно это он и задумал. Я продолжал, надеясь, что он будет мне благодарен за столь тщательное и откровенное изложение этой криминальной истории. - У меня все рассчитано по минутам. Сегодня из космопорта отправляются два корабля, через минуту один после другого. Я заказал билет на один из них, а вот ваш на другой. Я заплатил за него заранее, не рассчитывая, конечно, получить от вас благодарность за это. - Он взял билет с неподдельным интересом старой девы, подобравшей дохлую змею. - Стремитесь торопиться, простите за пошлую рифму, но для вас это крайне необходимо. Через несколько минут после вашего отлета в полицию будет доставлен пакет с описанием вашего участия в операции. Дорогой доктор Вульф переваривал все, сказанное перед приходом аэромобиля, и судя по кислому выражению его лица, не находил способа улизнуть. В течении всего полета он скрючился в своем кресле и не сказал ни слова. По приезде он без проклятий и скандала пересел на свой корабль, я же просто двинулся в сторону своего и, не дойдя до него, повернул назад. Я так же не собирался покидать Фрейбурбад, как и доносить в полицию о нелегальной операции. Эта ложь была необходима, чтобы спровадить отсюда доктора-алкоголика в его одинокое путешествие к циррозу печени. У меня не было никаких причин уезжать, наоборот, у меня были серьезные причины остаться. Анжелина была все еще на этой планете, и я не хотел никаких помех при ее розыске. Может быть, это выглядело самоуверенно, но я почувствовал, что хорошо узнал Анжелину за это время. Наши маленькие порочные мозги во многих случаях крутились синхронно, и я был абсолютно уверен, что с большой долей вероятности смогу предсказать ее действия. Во-первых, она в восторге от моего кровавого убийства. Она получа