ет такое же удовольствие от трупов, какое многие девушки получают от новых платьев. Она уверена, что я мертв, и это облегчает мне ее преследование. Конечно, я не сомневался, что она предпримет естественные предосторожности против полиции и других агентов Корпуса. Но они не знали, что она на Фрейбуре, и не было оснований связывать мою смерть с ее присутствием. Следовательно, она не убежит, а останется, но с измененной внешностью и в каком-то другом качестве. В том, что она захочет здесь остаться, у меня не было ни малейшего сомнения. Фрейбур - это планета, кажется, специально созданная для незаконных операций. Ничего подобного я не встречал за все годы шатания по нашей вселенной. Грубая смесь старого и нового. В старом, феодальном Фрейбуре незнакомец сразу бы привлек к себе пристальное внимание. На современных планетах Лиги компьютеры, механизация, роботы и бдительная полиция тоже оставляют мало места для незаконных операций. И только там, где эти две различные культуры смешиваются, для этого появляются превосходные возможности. Эта планета достаточно спокойна, тут мы можем не скупиться на похвалы экспертам Лиги. Прежде, чем внедрить антибиотики и компьютеры, они убедились, что закон и порядок твердо установлены. Тем не менее, возможности криминала остаются, если знаешь, где искать. Анжелина знала, где искать, я - тоже. Однако после нескольких недель бесплодных поисков я встал перед очевидным фактом, что мы ищем разные вещи. Я не могу сказать, что время прошло бесполезно, так как я открыл бесчисленные возможности для разных прибыльных дел. Если бы меня не заботили поиски Анжелины, я бы, кажется, всю жизнь купался в этом воровском рае. Но эти поиски мучили меня постоянно, словно больной зуб. Оставив в стороне интуицию, я попробовал научные методы. Арендовав лучший из компьютеров, я загрузил в него целую библиотеку и поставил перед ним кучу проблем. В процессе этого пожирающего киловатты энергии дела я стал специалистом по экономике Фрейбура, но ни на шаг не приблизился к нахождению Анжелины. У меня не было уже никакой идеи, где искать следы ее деятельности. Машина выдала массу рекомендаций по улучшению управления экономикой. Но исследования показали, что в этой области Анжелины нет. Казалось очевидным, что король Вильгельм IX является действительным центром управления планетой. Комплексное исследование Вилли, его семьи и внутренних взаимоотношений вскрыло один скандальчик, но не Анжелину. Решение этой проблемы сломило меня, и я начал топить горе в бутылке очищенного спирта. В то время я буквально варился в алкоголе, наверное, именно паралич моих нервных аксонов и был источником идеи. Те, кто утверждают, что думают в подпитии лучше, чем трезвые - ослы. Но тут был совершенно другой случай. Я чувствовал, а не думал, что моя злость на ее исчезновение приоткрыла сосуд моего высшего интеллекта. Я мял подушку, вызывая в воображении ее поступки, и в конце концов закричал: "Ненормальная, ненормальная, она просто ненормальная!" - Когда я упал в постель, все кружилось и кружилось в нескончаемом хороводе, и я пробормотал: "Ненормальная, несомненно. Я сам должен стать ненормальным, чтобы вычислить ее следующий шаг." - На это мои глаза закрылись, и я заснул. А последние слова, упав в мое мозговое вещество, начали тонуть, и пройдя через пропитанные алкоголем слои, добрались наконец до твердого слоя. Когда они стукнулись о дно, я окончательно проснулся и сел в постели, пораженный страшной правдой. Потребуется вся моя сила воли - и еще немного - чтобы сделать это. Если я хочу найти ее, мне надо стать сумасшедшим. 13 В холодном утреннем свете идея не выглядела более привлекательной, но и не стала менее очевидной. Я мог выбирать: делать или не делать этого. Не было сомнений, что признаки ненормальности явно обнаружились в Анжелине. Все ее действия были отмечены противоестественным безразличием к человеческой жизни. Она убивала равнодушно или с удовольствием, но всегда с полным безразличием к людям. Я сомневаюсь, знала ли она о том, сколько убийств совершила в своей жизни. По ее стандартам, я рядовой любитель. Я не убивал и, более того, необходимость в этом редко возникала в моей деятельности. Да, да, ди Гриз никогда не убивал! Мне нечего было этого стыдиться - наоборот. Я ценил человеческую жизнь, эту единственную неделимую величину во вселенной. А Анжелина ценила только себя, свои желания и ничего больше. Следуя по пути формирования ее личности, я воссоздал бы образ мышления, присущий ей. Это не так трудно, как кажется, по крайней мере - теоретически. У меня был некоторый опыт работы с психоматическими наркотиками, и я хорошо знал их возможности. Вековые исследования позволили создать лекарства, которые могут стимулировать у пациента любой образ мышления. Хотите стать на неделю параноиком? Пожалуйста - примите пилюлю и почувствуете, что это такое. Некоторые действительно принимают это для кайфа, но для меня это не годится. Нужна была чрезвычайно веская причина, чтобы меня, человека с деликатным серым веществом, заставить решиться на это. Например, поиск Анжелины. Воистину прекрасным свойством всех этих психоматических препаратов было их временное действие. Когда лекарство поглотится, галлюцинации исчезнут. Я надеялся на это. Ни в одной из прочитанных книг не упоминалось о том варварском вареве, какое мог состряпать я один. Это была титаническая работа - искать в книге описания всех этих очаровательных привычек Анжелины и находить каждой соответствующий психологический образец. В процессе этого анализа мне даже потребовалась профессиональная помощь, без упоминания, конечно, ее истинных целей. В конце концов передо мной стоял пузырек слабо-дымчатой жидкости и магнитофон, где была установлена лента со стимулирующими высказываниями, которая будет прокручиваться в процессе действия лекарства. Осталось только собрать свое мужество в кулак, как говорят классики. В действительности, это было не все, я хотел принять еще кое-какие меры предосторожности. Я снял комнату в дешевом отеле и попросил не беспокоить меня. Поскольку на подобный поступок я решался впервые и не знал, как поведет меня моя психика, я оставил в пределах видимости несколько записок. Через несколько часов подобных приготовлений я понял, что начинаю тянуть время. - Да, нелегко быть добровольно сумасшедшим, - сказал я своему бледному отражению в зеркале. Отражение было согласно, тем не менее, мы оба закатали рукава и приготовили большие шприцы. - Ну, поглядим, что будет, - сказал я, аккуратно вводя иглу в вену и выдавливая до основания поршень. Результат был обескураживающий, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, и все стало как раньше. Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Наступило разочарование. Я пошел спать, включив магнитофон, который мягко нашептывал мне в уши свои сентенции, как: "Ты лучше всех и знаешь это, а люди, которые этого не знают, должны остерегаться" или "Они дураки, все дураки, умнее тебя нет никого на свете". Спать было неудобно, наушники врезались в уши, а мой дурацкий голос выводил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача разозлила меня. Я сломал наушники, и мне стало легче, еще легче стало после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту. Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в руки крем, заглянул в зеркало и впервые поразился. Новое лицо подходило мне лучше старого. Ошибка рождения или уродство моих родителей - я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали - это родили меня - дали мне лицо, не соответствующее моей личности. Новое было лучше. С одной стороны - более красиво, с другой - более строго. Я должен был бы поблагодарить доктора Вульфа за эту работу. Поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное, была жара, и у меня был солнечный удар, если я позволил ему улететь живым. На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем я его оставил. Там было написано - АНЖЕЛИНА. Анжелина, которую я жаждал заполучить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся глаза. Ха! Представив эту картину, я засмеялся. Однако не следует быть таким легкомысленным. Анжелина - это важно. Я собираюсь найти ее, и меня ничто не остановит. Она сделала из меня дурака и пыталась убить. Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано. Я разорвал листок на мелкие кусочки. Комната буквально давила на меня, захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю об их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! Запасные ключи шлепнулись под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить, и больше всего найти место, где можно спокойно подумать. Ближайшее кафе предоставило мне эти возможности, после того, как я отогнал проституток. Анжелина просто играла, а выглядела лучше всего этого стада вместе взятого. Анжелина. Я все время думал о ней. Выпивка согрела мой желудок, и она потеплела в моих мыслях. Неужели я действительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из тех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая бы получилась пара! От этой сладкой мысли мое лицо вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан. Я должен найти ее, она ни за что не покинет эту планету, напоминавшую райские кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, никто не сможет ее остановить. Это именно то место, где она должна быть. Всю свою жизнь Анжелина была уверена, что она лучше этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть величайшим счастьем для Анжелины. Я вел себя на этой планете как настоящая деревенщина. Когда Анжелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество могло быть на время отложено. Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог проявиться в памяти. Наконец я понял! Инъекция скоро закончит свое действие. Мне необходимо вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимента, но я понял, что это старые сомнения. Это варево не более опасно, чем аспирин. И в то же время - величайшая, космическая штука. Новые миры возможностей открывались передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он отсчитывал сдачу. - Побыстрее! - сказал я громко, чтобы все слышали. - Покупатель торопится, так что и ты торопись... Еще два гильдена. - Я держал деньги на раскрытой ладони, и когда он нагнулся, чтобы пересчитать их, я шмякнул ему ладонью и деньгами по морде. Заодно, понизив голос, чтобы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю. Фрейбурский слэнг богат выражениями, и я выбирал из них наилучшие. Я хотел продолжить обучение, но это требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал. Он вытащил из-под бара отрезок трубы и занес его над моей головой. Не желая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать его руку, и только, когда она пошла вниз, отступил в сторону, позволив ему чуть-чуть задеть меня. А потом я просто схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музыкой, я был готов слушать их сколько угодно. Но времени не было. - Вы видели, как он предательски напал на меня? - сказал я остолбеневшим посетителям, направляясь к дверям. Пострадавший исчез из вида, видимо упал и стонал за стойкой. - Я иду звонить в полицию, посмотрите, чтобы не убежал. - Конечно, он рвался сбежать так же, как и я звонить в полицию. Я вышел из двери задолго до того, как посетители сообразили, что же произошло на самом деле. Бежать я не мог, чтобы не привлекать к себе внимания, лучшее, что я мог сделать, это идти быстрой походкой. От напряжения я весь обливался потом. В комнате первое, что я увидел, был пузырек на столе и шприц за ним, завернутый в тряпочку. Мои руки не тряслись, я им этого не позволил. Это была сильная штука! Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости меньше, чем на миллиметр. Для получения адской смеси требовался довольно сложный процесс, однако формула сидела в моей памяти гвоздем, и не представляло труда в любой момент восстановить ее. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Да ведь это не сложно. Закон истории говорит, что оружие открыли раньше, чем деньги. В моем кейсе лежал знаменитый 75-й калибр, с которым можно раздобыть все, что угодно, гораздо раньше и легче, чем с деньгами. Это была ошибка. Какое-то ноющее беспокойство волновало меня, но я его проигнорировал. Напряжение, а затем разрядка после укола разогнали сонливость и скованность. На вершине кайфа надо было торопиться, у меня было очень мало времени, чтобы найти то, что нужно, и я вернулся в отель. Все мои мысли устремились к достижению цели, я отпер кейс и увидел пистолет, лежавший поверх одежды. Тут тоненький голосок в памяти невнятно что-то пискнул мне, но это только подтолкнуло меня. Я схватил рукоятку, и тут память стала проявляться... слишком поздно. Отпустив пистолет, я рванулся к двери, но не успел. Позади хлопнула граната с сонным газом, положенная под пистолет. Уже падая в сон, я никак не мог понять, как это можно было сделать такую глупость. 14 Первым ощущением после выхода из сна было сожаление. Работа мозга является источником постоянного удивления. Действие моего дьявольского напитка проходило, с памятью было все в порядке, дурнота исчезла. Детали моей интермедии сумасшествия представали ясно и четко. Хотя меня подташнивало от всего, что я думал и делал, одновременно я ощущал приступ сожаления, что все кончилось. Раскованность после принятия лекарства переросла в абсолютную свободу, когда жизнь других людей кажется меньше, чем ничто. Ощущение несомненно жуткое, но и чрезвычайно привлекательное. Хотя мозг и протестовал, я испытывал желание повторить все снова. Несмотря на двенадцатичасовой сон, я был разбит. Переползание на кровать отняло всю мою энергию. Взгляд остановился на предварительно припасенной бутылке спирта. Я вымыл стакан и, потягивая жидкость, постарался привести в порядок мое мозговое хозяйство, что было не легко. Я много раз читал о темных инстинктах, лежащих в нашем подсознании, но впервые столкнулся с этим непосредственно, когда они действительно стали всплывать на поверхность. Моя позиция в отношении Анжелины должна быть наконец определена. Нужно признать, что я был к ней явно неравнодушен. Любовь? Назовите это каким угодно словом, не возражаю, но это не пылкая юношеская страсть. Ее поступки не ослепляли меня, я отчетливо понимал, что отвратительно-аморальная жизнь Анжелины отражается и на моем образе мышления. Но логика и рассудительность не могут противостоять эмоциям. Ненавидя ее деятельность, я не мог отделаться от чувства симпатии к этой личности, так похожей на меня. Не давала покоя мысль - какая бы получилась из нас упряжка! Это, конечно, невозможно, но хотеть-то никто не запретит. Любовь и ненависть стояли буквально плечом к плечу. Я сделал большой глоток. Найти ее сейчас не составит труда. Эта уверенность даже раздражала меня. У меня не было никакой новой информации, одни мысленные фантазии да проблески интуиции в том, как вертятся шарики в голове Анжелины. Не могло быть сомнения, что она рвалась к власти, но вряд ли бы добилась чего-либо через короля. Скорее силой, через путч, возможно с террором, через определенного вида революции и беспорядок. Так было в старые времена на Фрейбуре, когда ценой схватки была верховная власть. Любой дворянин мог быть коронован, а старая королевская власть ослаблена, поэтому борьба за власть монарха была очень жестокой. Конечно, все это прекратилось после того, как здесь поработали социологи Лиги. А теперь возврат к старому стал вполне возможен. Анжелина, чтобы удовлетворить свои амбиции, хотела видеть этот мир утопающим в крови. Она пока не могла ничего сделать, но готовила кого-то для черной работы. Одного из этих надутых Князей, проводивших в жизнь политику трона и имевших большое влияние в этом полуфеодальном государстве. Подобный подход Анжелина уже использовала, захотелось использовать еще раз. В этом не было сомнения. Неясна была лишь мелочь. Кто он? Мои ныряния в глубины самоанализа оставили неприятный привкус, который не вымывался никаким количеством жидкости. В чем я нуждался, так это в оживлении моих нервных окончаний и разгоне застоявшейся крови. Выслеживание доверенного лица Анжелины требовало подзарядки моих батарей. Я взял газету и стал изучать Новости Двора. Через два дня должен состояться Большой Бал - очень удачное прикрытие для моих изысканий. Эти два дня я наводил глянец на детали предполагаемой операции. Любой болван мог испортить дело, как это обычно и случается. Только с такими талантами, как у меня, можно было обеспечить стопроцентное прикрытие персональности. Я придумал себе родину - отдаленную провинцию Фрейбура, бедную во всех отношениях, кроме изобилия нюансов в произношении, что служило основой многих шуток и анекдотов. Население Мистельдросса в силу присущих ему врожденных свойств отмечалось как драчливое и прямое. Мое положение дворянина давало мне право скрыться под именем графа Бент Дибстол. Фамильное имя на местном диалекте обозначало либо бандита, либо сборщика налогов, что дает вам полное представление как о роли сборщика налогов. так и об источнике фамильного титула. Военный портной выкроил мне мундир и пока подгонял его, я детально вызубрил свою фальшивую биографию. Я не забыл сделать еще одну вещь - послать травмированному трактирщику толстую пачку денег, ведь он вынужден был работать с рукой, закованной в гипс. Он действительно разозлил меня, но наказание было явно непропорционально малости проступка. Этот анонимный подарок очистил мою совесть, и я почувствовал себя значительно лучше. Полуночный визит в королевскую типографию дал мне желанное приглашение на бал. Мундир сидел на мне как влитой, сапоги вызывающе блестели. Я был одним из первых, королевский стол соблазнял яствами, а предстоящее дело раздразнило мой аппетит. На Фрейбуре сохранилась архаическая привычка носить на балах шпоры и меч. Обремененный этой тяжестью, грохоча как пустая кастрюля, я низко поклонился королю. Его глаза блестели и были такими туманными, что это явно подтверждало справедливость слухов о том, что не приложившись к бутылке, он не начинал ни одного дела. Он откровенно ненавидел толпу и рыла, предпочитая заниматься своими жуками - он был любителем-энтомологом, правда без всяких талантов. Королева была значительно приятнее в рассвете своей двадцатилетней красоты. Молва сообщала, что ей до смерти надоели жуки, и что она предпочитает Homo Sapiens. Чтобы проверить эту клевету, целуя ее руку я чуть-чуть пожал ее. Она посмотрела на меня с удивлением, в котором была большая доля интереса. Я направился в буфет. Гости продолжали прибывать. Наблюдение за ними не мешало мне поглощать пищу и смаковать вина. Основательно загрузившись, я решил сделать перерыв и смешался с толпой. Все женщины были предметом моего пристального внимания, большинству из них это льстило, как мне кажется - из-за моего нового привлекательного лица и потрясающего мундира, явно выделявшего меня среди местных типов. Я, конечно, не считал, что сразу же обнаружу след Анжелины, но шанс все-таки был. Несколько женщин отдаленно напоминали ее, но достаточно было услышать от них несколько слов, как стало ясно, что это истинная голубая кровь, а не моя маленькая межзвездная убийца. Задача несколько упрощалась тем, что понятие красоты на Фрейбуре связано с наличием плоти, а Анжелина выглядела совершенно по-другому. Я направился обратно в бар. - Следуйте за мной! Королевский приказ! - прохрипел мне в ухо простуженный голос и грубая рука схватила меня за рукав. - Отпусти рукав, или я выровняю твою морду, - рявкнул я на своем мистельдроссовском наречии. Он отпустил, словно обжегся, и отступил, весь красный. - Так-то лучше, - добавил я, перебивая его. - Кто хочет меня видеть? Король? - Ее Величество королева, - прошипел он сквозь зубы. - Очень хорошо. Я тоже хочу ее видеть. Показывай дорогу. - Я прокладывал себе путь через толпу, а мой приятель тащился сзади, пытаясь обогнать меня. Достигнув группы, окружающей королеву Хельгу, я пропустил его, задыхающегося, вперед. - Ваше Величество, это барон... - Граф, а не барон, - перебил я его. - Граф Бент Дибстол из бедного провинциального рода, урезанного века назад в наших законных правах подлыми мошенниками Князьями. - Я сурово посмотрел на своего проводника, как будто он участвовал в древнем заговоре, и он опять отчаянно покраснел. - Что это у вас за награды, граф Бент? - спросила королева низким голосом, который породил во мне образ луга туманным утром. Она указала на мою мужественную грудь, увешанную побрякушками, которые я откопал сегодня утром у антиквара. - Галактические медали, Ваше Величество. Мог ли рассчитывать на какое-то продвижение здесь, на Фрейбуре, младший сын провинциального дворянина? Вот почему я выбрал службу вне планеты и провел лучшие годы своей жизни в Звездной Гвардии, а там сражения, захваты, звездные абордажи - в порядке вещей. А вот этой я действительно могу гордиться... - я указал на невзрачную штуковину среди сверкающих побрякушек. - Это Звезда, наивысшая награда в Гвардии. - Я взял Звезду в руки и посмотрел на нее долгим проникновенным взглядом. В действительности, я думаю, это был Гвардейски Знак за сверхсрочную службу или что-то в этом роде. - Это прекрасно, - сказала королева. - Она разбиралась в медалях не лучше, чем в одежде, но чего можно ожидать на этих захолустных планетах. - Да, - согласился я. - Я не любитель описывать историю своих медалей, но если на это будет королевский приказ... - это было сказано застенчиво. Наврав им о своих подвигах, я возбудил интерес и надеялся, что разговор обо мне достигнет ушей Анжелины, где бы она не пряталась. Почувствовав, что исчерпал себя, я вернулся в бар. Свои придуманные истории я рассказывал всем, кого мог поймать. Большинство с удовольствием слушало меня, смеялось вместе со мной, а смех при дворе был нечастым явлением. Единственный, кто этим не наслаждался, был я сам. Если вначале мой план казался хорошим, то чем дальше, тем меньше он мне нравился. Я мог месяцами крутиться вокруг этих дворцовых идиотов без малейшей надежды приблизиться к Анжелине. Надо ускорить дело. Крутилась у меня в голове одна идейка, но она граничила с безумием. Если дело не выгорит, я буду либо убит, либо навсегда устранен из общества. С последним я легко смирился бы, но высшее общество помогает мне найти мою возлюбленную добычу. Если же все получится, поиски значительно упростятся. Я решил бросить монету и, конечно, выиграл, так как другую спрятал в ладони еще до броска. Буду действовать! Еще до прихода сюда я рассовал по карманам несколько мелочей, которые могли пригодиться во время вечера. Одна из них была великолепным предлогом сблизиться с королем, если бы я почувствовал в этом необходимость. Я переложил ее во внутренний карман, наполнил вином самый большой бокал, который смог найти, и отправился через анфиладу комнат на поиски своей жертвы. Если в момент моего прихода король Вильгельм был в подпитии, то сейчас он был пьян смертельно. Надо было вшить ему сзади в мундир стальной стержень, так как, могу поклясться, собственный позвоночник его уже не держал. Однако он все еще пил, качаясь взад и вперед, его голова моталась как у соломенной куклы. Вокруг него стояла кучка старичков, которые, по-видимому, рассказывали друг другу анекдоты и при моем приближении окинули меня презрительным взглядом. Я был выше большинства из них и ярче одет, глаза Вилли натолкнулись на меня, и голова медленно повернулась в моем направлении. Один из восьмидесятилетних старцев уже встречался мне на вечере и представил меня. - Очень рад встретить Ваше Величество, - сказал я, имитируя в голосе пьяные нотки. Король не обратил внимания, зато другие заметили и нахмурились. - Я сам немного энтомолог и, с вашего разрешения, хотел бы следовать по вашим королевским стопам. Я сильно желаю этого и чувствую, что на Фрейбуре можно проявлять больше внимания и имеются большие возможности для исследования форминифер, лепидоптер и другого. Геральдика, а также флаги, могли бы содержать побольше изображений насекомых... Я болтал и дальше что-то в этом роде, и толпа начала проявлять нетерпение. Король улавливал едва ли одно слово из десяти, внимание его стало рассеиваться, окружающие тоже заволновались, не зная, как избавиться от пьяного. Когда кто-то взял меня за локоть, я пошел с козырной карты. - Вот, Ваше Величество, - сказал я, залезая в карман. - Я тщательно сберегал этот образец, пронеся его через многие световые годы, и доставил сюда, чтобы он занял свое место в вашей величайшей коллекции. - Раскрыв плоскую пластмассовую коробочку, я сунул ее ему под нос. Он с трудом сфокусировал свои водянистые глаза, и у него перехватило дыхание. Окружающие тоже проявили любопытство, и я дал им несколько секунд полюбоваться образцом. Должен сказать, что это был великолепный жук, однако он не путешествовал со мной через световые годы, а был сделан сегодня утром. Большинство элементов было от других насекомых, а там, где природы не хватило, я добавил несколько кусочков пластмассы. Тело было размером в ладонь с тремя рядами крыльев, каждый ряд другого цвета. Снизу было множество ног, взятых по крайней мере от дюжины насекомых, конечности не удалось подобрать все под пару, так как многие были испорчены при конструировании, некоторые другие детали, такие, как массивное тело, штопоровидный хвост, тоже не оставили равнодушной мою аудиторию. Коробочка была предусмотрительно сделана из цветного пластика, который скорее скрывал, чем подчеркивал детали. - Вы должны рассмотреть это поближе, Ваше Величество, - сказал я, открывая пошире коробочку и, покачиваясь, приблизился. Настал ответственный момент. В одной руке у меня был стакан с вином и коробочка, другая оставалась свободной, чтобы вынуть монстра. Я сжал его большим и указательным пальцами и приблизился вплотную, вино в стакане короля плескалось от его неловких жестов. В этот момент я чуть ослабил большой палец, приподнял жука, сделал скрытое неуловимое движение, и жук великолепным пируэтом нырнул в стакан короля. - Спасите! Спасите его! - заорал я. - Редчайший экземпляр! - и залез пальцами в стакан, подняв в нем бурю. Часть напитка выплеснулась на позолоченные манжеты Вильгельма. Шепот и злые голоса усилились, кто-то твердой рукой взял меня за плечо. - Уберите прочь ваши титулованные воровские лапы! - крикнул я и грубо сбросил руку. Выловленное насекомое выскользнуло у меня из пальцев, шлепнулось на грудь короля и оттуда медленно скатилось на пол, теряя по пути крылья, ноги и другие части. Я использовал очень слабый клей. Наклоняясь над трупиком, я сделал еще одно "неловкое движение", и вино красной струей выплеснулось на одежду короля. Злой вопль вырвался из толпы. Король отнесся ко всему спокойно. Качаясь, словно дерево в бурю, он не выражал протеста, только бормотал: "Я говорю... я говорю..." - несколько раз. Но когда я стал стирать вино носовым платком, и оно полилось по его пальцам, толпа позади приблизилась вплотную. Кто-то схватил меня за руку и потянул, я рванулся и... ударил короля Вильгельма в его родовитую грудь. От удара его верхняя челюсть выпала и свалилась на пол. Старички начали разбегаться. Молодежь бросилась на защиту Их Величества, и мне пришлось показать им пару приемчиков, которым я обучился на других планетах. Недостаток техники они возмещали избытком энергии, началось столпотворение. Женщины визжали, мужчины ругались, короля буквально вынесли на руках. Дела для меня пошли совсем плохо, хотя давал я им не меньше, чем получал. Потом я помнил, что несколько человек держали меня, а один бил. Я изловчился ударить его в лицо ботинком, но меня скрутили и... свет померк. 15 Тюремщики, видимо, задались целью привить мне хорошие манеры, а я по мере сил затруднял им их благородный труд. Не для того я добровольно залез в тюрьму, чтобы выигрывать этот спор, рисковал проделывать эти штучки с бедным старым королем. Оскорбление Величества было таким преступлением, которое каралось смертью. На счастье, цивилизованное влияние Лиги уже коснулось темного Фрейбура, и местные власти доказали мне свою приверженность законам. Я делал вид, что не замечаю этого. Когда они приносили мне мясо, я съедал его, а тарелку разбивал, демонстрируя свой протест на незаконный арест. Это была приманка. Заработанные мной синяки были бы весьма малой платой за удачную попытку саморекламы. Фигура отщепенца, предателя своего класса, с одной стороны. Сильная личность в мирной вселенной, драчун, бескомпромиссный боец, с другой. Короче, обладал всеми качествами, которые ненавидят добропорядочные фрейбуряне, а такие люди должны очень привлекать Анжелину. Несмотря на недавнее кровопролитное прошлое, Фрейбур был бедноват на задиристых мужчин. Не из самых низких слоев, конечно, портовые трактиры нашпигованы мускулоносами с куриными мозгами. Анжелина могла бы нанять из них всех, кого считала нужным. Но одними боевыми отрядами победу не завоюешь. Ей нужен союзник и помощник из дворян, а по моим наблюдениям люди с такими талантами редкость, и большая. В скандале на балу я постарался показать все качества, которыми она могла заинтересоваться, и постарался сделать так, чтобы она ни в коем случае не подумала, что это демонстрируется для нее. Ловушка была открыта, ей оставалось войти. Лязгнул металл открывающейся двери. - К вам посетитель, граф Дибстол, - сказал тюремщик, открывая внутреннюю решетку. - Скажите им, чтобы пошли к черту! - крикнул я. - На этой гнусной планете нет ни одного человека, которого я бы хотел видеть. Не обращая внимания на мою реплику, он ввел начальника тюрьмы и двух типов в черном с суровыми лицами. Я демонстративно игнорировал их. Они молча дождались, пока уйдет охрана, затем более худой из них открыл принесенную папку и кончиками пальцев достал оттуда лист бумаги. - Я не буду писать прощальную записку самоубийцы, можете убивать меня во сне, - прорычал я, начиная разыгрывать комедию. Он внимательно посмотрел на меня, но лицо его не изменилось. - Это несправедливое обвинение, - спокойно проговорил он. - Я, Королевский Прокурор, и никогда не допущу подобных действий. - Все трое кивнули, как заведенные от одной пружины; эффект был столь заразителен, что я чуть тоже не кивнул. - Я не совершу добровольного самоубийства, - сказал я твердо. - Это мое последнее слово по этому вопросу. Королевский Прокурор достаточно долго работал на своем месте, его трудно было смутить. Он прокашлялся, пошелестел бумагой и начал: - Есть несколько криминальных действий, которые могут быть вменены вам в вину, - забубнил он с чрезвычайно мрачным выражением лица. Я невозмутимо зевнул. - Среди них увечья молодому человеку. Но я надеюсь, что он не будет настаивать, - продолжал он, - так как это только осложнит дело. Сам король настоятельно рекомендовал мне закончить это дело как можно скорее и восстановить между всеми мир. Я здесь для того, чтобы привести его желание в исполнение. Подпишите это извинение, и вас немедленно отвезут на борт космолета, отбывающего ночью. Дело закончено. - Пытаетесь избавиться, чтобы скрыть ваши пьяные драки во дворце? - усмехнулся я. Лицо Прокурора налилось кровью, но с большим трудом он сдержался. Если они сейчас выпроводят меня с планеты - все пропало. - Вы оскорбляете нас, сэр! - проговорил он. - Не забывайте, вы сами не без греха в этом деле. Я от души советую вам принять снисходительность короля и подписать извинение. - Он протянул бумагу мне, но я разорвал ее на куски. - Извиниться? Никогда! - крикнул я ему. - Я защищал свою честь от ваших пьяных мужланов и жуликов-дворян, укравших права, принадлежавшие моему роду. Все вышли. Начальник тюрьмы был единственно близким мне по возрасту, именно поэтому я подсказал ему дорогу носком ботинка в соответствующее место. Все было так, как и должно быть. Дверь с шумом захлопнулась передо мной - драчливым, мятежным, воинственным саном земли Фрейбурской. Я сделал все, чтобы привлечь внимание Анжелины, но если этого не произойдет, я рискую провести остаток моих дней за этими стенами. Ожидание всегда плохо сказывается на моих нервах. Я мыслитель только в спокойное время, а остальное - человек действия. Одно дело - разработать план и смело приступить к его выполнению. Совсем другое - сидеть в грязной тюремной камере и думать, нет ли в логической цепи разработанного плана слабых мест. Выберусь ли я из этого мешка? Скорее всего это будет трудно, но надо оставить это как последнее средство. Там, снаружи, я вынужден буду скрываться, и у нее не будет никаких шансов установить со мной связь. От переживаний я сгрыз все ногти на руках. Следующий шаг был за Анжелиной, и мне оставалось надеяться и ждать, что она не задержится с правильным решением после анализа всех моих действий. Через неделю я начал сходить с ума. Королевский Прокурор не приходил, и никаких разговоров о суде и приговоре. Я подкинул им раздражающую проблему, и они теперь скребут головы, не зная, что делать. Я почти решился бежать, выбраться из этой захолустной тюрьмы было само по себе не сложно. Но ведь я жду сообщений от моей беспощадной любви. Я рассматривал возможности, которые она могла бы использовать. Может быть, какое-нибудь давление на двор, чтобы меня освободили? Или тайно пронести напильник и записку, чтобы я выбрался своими силами? Вторая возможность казалась мне наиболее вероятной, и каждый раз, получая хлеб, я разламывал его, отыскивая что-нибудь внутри. Ничего не было. На восьмой день Анжелина откликнулась в наиболее свойственной ей прямолинейной манере. Ночью что-то непривычное разбудило меня. Шорохов не было слышно, я приник к двери и через щель увидел свет в конце коридора. Ночной охранник лежал на полу, и плотная фигура в маске, одетая во что-то черное, стояла над ним с дубиной в руке. Подошел другой незнакомец, одетый аналогично первому, они потащили охранника вдоль коридора по направлению ко мне. Один из них порылся в кармане и достал оттуда кусок красной материи, который вложил в безвольные пальцы охранника. Когда они подошли к моей камере, я отскочил от двери и бесшумно скользнул в постель. Ключ заскрипел в замке, зажегся свет. Я сел на кровати, изображая только что проснувшегося человека. - Кто тут? Чего вы хотите? - Быстро вставайте и одевайтесь, Дибстол. Мы вас выведем отсюда. - Это был первый головорез, которого я увидел, дубинка еще свисала с его руки. Я отвалил челюсть и пополз по кровати, прижимаясь к стене. - Убийцы! - завопил я. - Так вот что надумал король Вилли - затянуть мне петлю на шее, а потом сказать, что я повесился сам! Добро пожаловать, но не думайте, что это будет легко! - Не будьте идиотом, - прошипел мужчина. - И закройте рот. Мы здесь, чтобы спасти вас. Мы друзья. - Еще двое, одетые таким же образом, появились за ними. В коридоре мелькнул четвертый. - Друзья?! - орал я. - Убийцы, вот вы кто! Вы дорого заплатите за свое преступление. Четвертый из коридора что-то прошипел, и остальные направились ко мне. Мне хотелось получше рассмотреть главаря. Это был маленький мужчина, если он был мужчиной. Одежда на нем висела свободно, поверх всей головы была натянута маска из чулка. Анжелина была бы примерно такого же роста. Рассмотреть подробности я не успел, бандиты набросились на меня. Я ударил одного из них в живот и отскочил, но у них были все преимущества. Без обуви и оружия у меня не было никаких шансов, а они не боялись использовать дубинки. Я еле сдержал победную улыбку, когда они усмирили меня. Все еще сопротивляясь, я позволил тащить меня в то место, где мечтал оказаться. 16 Удар по голове меня только ослабил, но когда один из них сломал у меня под носом ампулу со снотворным, я отключился. Конечно, у меня не было ни малейшего представления, как далеко мы уехали и где находились. Наверное, они сделали антинаркотический укол, так как первое, что я увидел, был худой тип со шприцем в руках. Он наклонился, но я откинулся. - Собираетесь мучить меня перед тем, как убить, свиньи! - сказал я, вспоминая роль, которую играл. - Не волнуйтесь, - произнес низкий голос сзади, - вы среди друзей, которые разделяют ваше возмущение существующим режимом. Этот голос не был похож на голос Анжелины. Это оказался дородный мужчина с неприятным выражением лица. Медик вышел, оставив нас одних, и я понял, что план начал действовать. Маленькие глазки, тяжелая челюсть и надменный взгляд - я узнал в нем одного из представителей фрейбурского дворянства. Глядя на уродливое лицо, я копался в своей бездонной памяти. - Рденрант, князь Рденрант, - сказал я, пытаясь вспомнить, что еще о нем читал. - Я полагаю, вы скажете мне правду, не вы ли первый кузен Его Величества? Трудно представить, что вы украли человека из тюрьмы для своих собственных целей... - Это неважно, что вы полагаете, - зло огрызнулся он. Раздражение отразилось на его лице, и прошло некоторое время, пока он взял себя в руки. - Вильгельм может быть моим кузеном, но это не означает, что я считаю его идеальным главой нашей планеты. Вы говорили на тему своих претензий о более высоком положении и о том, что были обмануты. Это так? Или вы просто один из придворных болтунов? Найдутся и другие люди, думающие как и вы и жаждущие изменить порядок. Импульсивность, энтузиазм - вот что я должен проявить. Или лояльный друг, или смертельный враг - других вариантов нет. Я рванулся вперед и крепко схватил его руку. - Если вы сказали мне правду, вы получили единомышленника, который пойдет рядом с вами. Если солгали, и это просто ловушка короля, тогда, князь, будьте готовы сражаться. - Нет необходимости в сражениях, - сказал он, с трудом освобождая руку. - По крайней мере, между нами. Впереди трудный путь, и мы должны доверять друг другу. - Он хрустнул суставами и мрачно взглянул в окно. - Я искренне надеюсь, что смогу полностью на вас положиться. Фрейбур во времена наших предков был совсем другим. Лига задушила инстинкты борьбы в нашем народе. Нет почти ни одного человека, на которого я мог бы положиться. - А те, что взяли меня из камеры? Они действуют вроде достаточно хорошо. - Грубая сила! - воскликнул он. - Твердолобые болваны. Этих я могу нанять сколько угодно. Мне нужны люди, которые могут руководить, помогать мне вести Фрейбур к светлому будущему. Я не стал говорить