юда вход воспрещен, - сказал я. - Заткните рот, лейтенант. У меня ваши ленты с курсом. - Ну так не позволите ли мне получить их? - Что? Вы, должно быть, сошли с ума или шутите, а в бою и то и другое - преступление. - Я, должно быть, на грани, полковник. Сами знаете... - Да, - слегка смягчился он. - Я полагаю, что следует делать допуски. Всем было нелегко. Но теперь все это у нас позади. Победа Клизанду! - Победа Клизанду! - ритуально отдали дань и мы. На протяжении последних двух дней это приходилось делать довольно часто. Полковник посмотрел на часы. - Почти время. Приготовьте командную цепь, - приказал он. Я мигнул Острову, и он незамедлительно нажал нужную кнопку. На экране дисплея вспыхнули слова: "Есть готовность". Мы встали. Затем надпись начала мигать и сменилась другой: "Установите курс". Полковник достал из сумки контейнер с лентой, и нам пришлось расписаться в качестве свидетелей на бланке, из коего следовало, что лента, когда мы ее получили, была запечатана. Остров вставил ленту в компьютер, и полковник, удовлетворенно хмыкнув, как человек, выполнивший работу, повернулся, чтобы уйти. Однако с порога он сделал прощальный выстрел через плечо. - И чтобы никаких этих приземлений на десяти "же", которые вы, дебильные пилоты, кажется, очень обожаете. Если такое случится, я отдам вас под военно-полевой суд. Ждать и догонять - обычное дело для всех военных сил, и именно этим мы и занялись в дальнейшем. Пассажиры были приняты на борт по списку, и мы ждали, наблюдая, как корабли взлетают один за другим, пока большинство их не улетело. Транспорты отправлялись последними. Зеленый сигнал "Взлет" появился как облегчение. Мы были на пути к неизвестной планете, вращавшейся вокруг неизвестного солнца, с точки зрения любого из нас. Лента сказала компьютеру, куда мы отправляемся, но не снизошла до того, чтобы уведомить об этом нас. Этот покров секретности не нарушался до самого вторжения. Мы были в пути семь дней. И это без какой-либо выпивки; корабль пилотировался компьютером, а замороженные пайки трудно было назвать съедобными. На стайерской дистанции без улучшающего действия алкоголя Остров оказался менее чем блестящим спутником. Какой бы разговор мы ни начинали, он неизменно кончался повторением анекдотов о его школьных днях. Пока он болтал, я обычно дремал, и у него по этой части, кажется, не было возражений. Я устраивал ему проверки по знанию приборов и манипуляций с ними, муштровка шла ему на пользу, а меня знакомила с управлением корабля и его оборудованием. Поскольку корабль был полностью автоматизирован, мы с Островом были единственными членами экипажа на борту. Дверь в помещение для солдат была заперта, и ключ имелся только у моего грубоватого друга полковника. Он навестил нас разок-другой, чем не доставил нам никакого удовольствия. На седьмой день он стоял у нас за спиной, прожигая мне взглядом шею, когда мы вышли из искривленного пространства в нормальный космос. - Возьмите это, проверьте печать и распишитесь тут, - рявкнул он, и мы все это проделали, прежде чем он сломал печать на плоском футляре. Большими буквами на нем было написано: "ВТОРЖЕНИЕ", что достаточно ясно намекало, что скоро будет жарко. Мои инструкции были достаточно простыми: я должен был следовать за лидером эскадры к определ„нной точке, а затем к указанной цели. Желтоватое солнце ярко светило с одной стороны, голубая сфера планеты находилась с другой. Полковник прожигал эту планету таким взглядом, как будто хотел протянуть руку, сграбастать ее и откусить кусок. Так что будущее развитие событий казалось достаточно очевидным и без вопросов. Вторжение началось. Большая часть флота была впереди нас, затерянная в ночи космоса и видимая только иногда, когда корабли меняли курс: в эти моменты во тьме вспыхивала сеть искр. Наша эскадра транспортов держалась компактно, следуя за ведущим кораблем. Планета росла на передних экранах. С этого расстояния она выглядела достаточно мирной, хотя я знал, что передовые части флота к этому времени уже должны были ее атаковать. Разумеется, я не ждал с нетерпением этого вторжения - кто, кроме сумасшедшего, может наслаждаться перспективой надвигавшейся войны, - но надеялся найти здесь ответ на вопрос, приведший меня сюда. Я по-прежнему считал, что межпланетные вторжения невозможны, несмотря на то, что теперь сам участвовал в таковом. Я чувствовал себя человеком, увидевшим в зоопарке одно из наиболее экзотичных животных и сказавшим: "Такого животного нет, потому что его быть не может". Межпланетные военные силы мчались вперед, могучая армада, доказывающая, что моя теория оказалась ложной. Когда безымянная планета увеличилась и заняла весь экран, я увидел первые признаки войны, которая, как я знал, уже была в разгаре. Крошечные искорки света на ночном полушарии. Остров тоже увидел их. Он замахал кулаками, подзадоривая тех, кто, конечно же, не мог его слышать. - Задайте им, ребята! - кричал он. - Заткнись и следи за своими приборами! - рявкнул я, чувствуя, что вдруг возненавидел Острова. И сразу же пожалел его. Ведь он был продуктом среды, окружавшей его. Если прут согнут, из него вырастет кривая ветка и так далее. Остров на стадии прута был аккуратно согнут военной школой-интернатом, в которую его запихали в малолетстве, и о которой он по какой-то неизвестной причине все еще был хорошего мнения, хотя все рассказанное им о ней носило либо депрессивный, либо садистский оттенок. Затем наша группа кораблей распалась. Каждый транспорт выходил на свою цель. Я повозился с рацией, молча проклиная клизандскую страсть к секретности. Вот я приземляюсь и даже не знаю, куда! Разумеется, на планету, которая сейчас подо мной, - это они не могли хорошо замаскировать. Но на какой континент? В каком городе? Все, что я знал, это то, что первыми при вторжении прошли корабли-следопыты и посадили радиомаяки. Я имел частоту и слушал сигнал, который должен был слушать. Я должен был вести по этому сигналу корабль, а затем посадить его. И я знал, что целью был космопорт. Вместе с последними инструкциями я получил несколько больших и четких фотографий, на которых космопорт был виден с воздуха и с земли - клизандские шпионы явно поработали усердно. Большое красное "X" отмечало место, где, неподалеку от здания вокзала, я и должен был посадить свой корабль. Сигнал был громким и четким. - Пристегнуть ремни, - скомандовал я, - мы прибываем. - Я скормил инструкции компьютеру. Он почти мгновенно выработал траекторию приземления и включил главные реактивные двигатели. - Предупреди полковника, а затем угости его сведениями о расстоянии и высоте, пока я позабочусь о корабле. Мы падали к терминатору, летя в зарю. Компьютер, прицепившийся к передатчику, медленно и осторожно опускал нас по огромной дуге. Когда мы пробились сквозь облачный покров и далеко внизу стала видна земля, я заметил первые признаки сопротивления. Вокруг нас начали распускаться черные облачка разрывов. - Они стреляют в нас! - потрясенный Остров икнул. - Так это же война со стрельбой, разве не так? - Я гадал, что он за ветеран, если его тошнит от пушечной пальбы, в то время как пальцы мои, перехватив у компьютера управление, вырубили главные реактивные двигатели. Мы летели вниз в свободном падении, и следующая серия разрывов появилась выше и позади нас, так как компьютер пушки не мог предвидеть предпринятый нами маневр. Далеко внизу я увидел космопорт и включил боковые реактивные двигатели, чтобы несколько изменить направление нашего движения, однако мы продолжали падать. Показания приборов анализировались компьютером, который продолжал вспыхивать красным, предупреждая о близкой земле. Я поспешил дать ему программу приземления с торможением, которая должна была уронить нас на нулевую высоту при ускорении десять "же". Это означало, что мы будем падать на максимальной скорости, а потом быстро сбросим ее, что уменьшит время, когда мы будем открыты для наземного огня. И я хотел, чтобы полковник получил те десять "же", о которых он предупреждал меня. Реактивные тормозные двигатели включились на высоте, не превышающей, казалось, верхушек деревьев, вдавив нас в кресла. Думая о выражении лица полковника в этот момент, я улыбнулся, хотя сделать это нелегко, когда тебя прижимает твой десятикратно возросший вес. Следя за экраном, я добавил скорость бокового смещения, и вскоре мы оказались точно над назначенной нам целью. После этого все легло на компьютер, который прекрасно справился с этой задачей и выключил моторы как раз тогда, когда захрустели корабельные опоры для приземления. Как только моторы выключились, я ударил по кнопке выгрузки, и корабль задрожал от отдачи выброшенных трапов. - На этом наша роль исчерпана, - сказал я, расстегивая ремни и потягиваясь. Остров присоединился ко мне возле иллюминатора, и мы вместе следили, как солдаты слетали по трапам и бежали в укрытия. Они, казалось, вообще не несли потерь, что было удивительно. Поблизости было видно несколько бомбовых кратеров и кучи щебня, а истребители-бомбардировщики все еще ревели на малой высоте, обеспечивая нам прикрытие. И все же казалось невозможным, что так быстро удалось сломать сопротивление. Вот каким мог быть ответ, объясняющий успех клизандских вторжений: знай, выбирай и срывай, как яблоко, планеты, созревшие для этого. Я мысленно сделал заметку: следует разузнать об этом побольше. Следом за солдатами из ракеты выехал полковник на своей машине. Я надеялся, что кишки у него все еще спрессованы от приземления. - А теперь мы должны найти выпивку, - заявил Остров, предвкушающе чмокая губами. - Пойду я, - поспешно объявил я, хватая личное оружие и пристегивая его к поясу. - Ты останешься с рацией сторожить корабль. - Именно это всегда говорят первые пилоты, - пожаловался он, дав мне понять, что я поступил правильно. - Привилегия звания. Когда-нибудь и ты воспользуешься ею. Я скоро вернусь. - Бар космопорта там, где он обычно находится, - крикнул он мне вслед. - Не учи щуку плавать, - фыркнул я. Местонахождение бара я уже вычислил. Все внутренние двери автоматически открылись, когда мы приземлились. Я спустился по лестницам на недавно освободившуюся палубу и сквозь груды брошенных здесь контейнеров от пайков пинками расчистил себе путь к ближайшему трапу. Свежий утренний ветер, проникший внутрь корабля, принес с собой запахи пыли и взрывчатки. Мы принесли на другую планету преимущества клизандской культуры. Я слышал отдаленную стрельбу. Прогремел и пропал вдали реактивный самолет, и после этого стало очень тихо. Вторжение веером расходилось от космопорта, оставляя в кильватере очаг безмолвия. Никого не встретив, я прошел непроверенным через таможню и нашел бар. Первое, что я сделал, это высосал бутылку пива, а затем плеснул в стакан немного антаресского. За стойкой выстроились ряды бутылок, новых и старых. В поисках коробки или сумки я открыл дверцу под стойкой. Неожиданно оказалось, что я смотрю в испуганные глаза прячущегося там молодого человека. - Не мортигу мин! - завопил он. "Не убивай меня!" - вот что означали его слова на эсперанто, которым я владел в совершенстве. Я ответил ему на том же языке. - Мы находимся здесь для того, чтобы освободить вас, так что я не собираюсь причинять тебе никакого вреда. - Слух об этом мог дойти до властей, и я хотел произвести нужное впечатление. - Как тебя зовут? - Пир. - А как называется эта планета? - Для молодого человека мой вопрос мог показаться идиотским, но он был слишком испуган, чтобы заметить это. - Бурада. - Вот и прекрасно. Я рад, что ты решил быть правдивым. И что же ты можешь рассказать мне о Бураде? Не скажу, чтобы я выразился очень удачно, во всяком случае, он был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Какое-то время он молча разевал рот, затем вылез из шкафа под стойкой и повернулся, видимо, в поисках ответа. Он нашел буклет, который молча передал мне. У него была трехмерная обложка, на которой был изображен океан с великолепными деревьями на берегу; картина ожила, как только ее коснулось тепло моей ладони: волны начали бесшумно разбиваться о золотой песок, ветви деревьев зашевелились от прикосновения неощутимого ветра. По небу поплыли сложившиеся из облаков буквы, и я прочел: ПРЕКРАСНАЯ БУРАДА... МИР - КУРОРТ ЗАПАДНОГО ИСКРИВЛЕНИЯ. - Грабим и якшаемся с врагом, - произнес знакомый и ненавистный голос. Я медленно обернулся и увидел моего друга полковника с нашего корабля. Он стоял и держал в руках гауссовку, а на лице его было то, что можно назвать мерзкой улыбкой. - И еще приземление на десяти "же", - добавил он, несомненно, называя истинную причину своей злобы, - что не является подрасстрельным преступлением, хотя первые два являются. Пир придушенно взвизгнул и отпрянул - слов полковника он не понял, но его манеры и его оружие были достаточно красноречивы. Я улыбнулся как можно холоднее, стараясь не привлекать внимание полковника к тому, что мои руки находятся вне поля его зрения - ниже стойки. Повернувшись к юноше, я показал на противоположный конец помещения и приказал ему убраться туда. Он мигом шмыгнул в угол, и пока происходило это маленькое отвлечение, я сунул туристический буклет в карман и высвободил из кобуры свой пистолет. Когда я повернулся к полковнику, я увидел, что он поднял свою гауссовку. - Вы ошибаетесь, - сказал я. - А также оскорбляете собрата-офицера, бывшего недавно лет-майором. Я помогаю нашим силам вторжения обеспечить неприкосновенность этого питейного заведения, дабы помешать любому из ваших солдат позорно напиться во время выполнения боевого долга и тем самым повредить нашим всесторонним усилиям. И, находясь в этом месте, я взял в плен местного жителя, прятавшегося здесь. Это, и только это произошло здесь, а в случае чего мое слово будет против вашего, полковник. Он направил на меня дуло гауссовки и сказал: - Нет. Будет только мое слово: я поймал вас на грабеже и вынужден был застрелить, когда вы сопротивлялись при аресте. - Меня трудно застрелить, - заметил я, позволяя дулу своего пистолета выскользнуть из-за края стойки и посмотреть в правый глаз полковника. - Я отличный стрелок, и один из этих разрывных снарядов обязательно снесет вам макушку. Он явно не ожидал столь находчивого ответа от офицера-летчика и заколебался. Пир слабо взвизгнул, после чего раздался глухой стук. Я предположил, что он шлепнулся в обморок, но был слишком занят, чтобы это проверить. Убийственная немая сцена продолжалась с минуту, и было совершенно невозможно предсказать, чем она закончится, но в этот момент в помещение влетел солдат с полевой сумкой и рацией. Полковник взял трубку и вернулся к войне, в то время как я сунул пару бутылок под куртку и удалился через другую дверь, перешагнув через Пира, лежавшего без сознания и, несомненно, лучшим образом разрешившего возникшую проблему. Я исчез прежде, чем полковник осознал это, отнес выпивку на корабль и служебным лифтом отправил ее Острову. - И больше одной не пей! - приказал я, а его голос через некоторое время ответил мне счастливым воплем. Теперь я был предоставлен самому себе и намеревался с максимальной пользой использовать предоставившуюся мне свободу. Битва все еще бушует, так что за моими передвижениями следить не будут, и я могу заняться наблюдениями. Конечно, меня тоже могли убить, но это не больше чем одна из случайностей моей опасной службы. Коль скоро вторжение преуспеет, передвижения здесь будут резко ограничены, а я, вероятно, вскоре окажусь на пути обратно в Клизанд. Туристский буклет все еще находился у меня в кармане, и тепло моего бедра поддерживало происходящее на обложке действие. Я открыл его и перелистал страницы, где были много иллюстраций и мало текста. Это была обычная, в меру навязчивая реклама с тихой музыкой, источником который являлась иллюстрация плавучего оркестра в прекрасном заливе Сабу, и запахом цветов с полей Канапе. Я ожидал, что иллюстрации, изображающие катание на лыжах в Карских горах, покажут, как падает снег, но так далеко техника рекламы, видимо, не зашла. Там была и карта, показывающая космопорт и город, хотя вообще-то она была схематическая и потому никчемная, все же она сообщила мне, что я стою в космопорте Сукук, неподалеку от города Сукук. Я закрыл буклет и отправился смотреть достопримечательности. Гнетущее зрелище. Немало пройдет времени, прежде чем туристы вернутся на эти солнечные берега. Я шел по пустынным улицам, выщербленным взрывами и обожженным огнем, гадая, какую цель могло преследовать все это. Война всегда дурацкое дело, но в эту минуту она казалась мне еще более инфантильной. А может, более подходящим будет слово "ужасной"? - подумал я, когда увидел первые трупы. Затем я услышал звук шаркающих ног, и на улице впереди меня появилась толпа пленных, охраняемых бдительными солдатами. Многие из пленных были ранены и только немногие перевязаны. Возглавлявший конвоиров сержант отдал честь, когда они проходили мимо меня, и победно взмахнул рукой. Я улыбнулся в ответ, но на это потребовалось некоторое усилие. Что я теперь должен сделать, так это найти какого-нибудь ответственного гражданина, еще не ставшего пленным или убитым, и получить ответы на некоторые вопросы. Гражданин нашел меня первым. Я покинул главную улицу и свернул в узкий, извилистый переулок со зловещим названием Мабаакалий-Сисуртмек - никакая улица с таким названием не может быть до конца хорошим местом. Мои подозрения незамедлительно оправдались. Это обнаружилось, когда я завернул за угол и оказался лицом к лицу с молодой женщиной, которая целилась в меня из крупнокалиберной охотничьей винтовки. Я взметнул свои руки вверх еще до того, как она заговорила. - Сдавайся или смерть! - Я сдался, разве не видно? Да здравствует Бурада! Ура!.. - Кончай свои тошнотворные шуточки, поганый самец, поджигатель войны, или я пристрелю тебя на месте! - Поверьте мне, я на вашей стороне. Мир, Бурада, добрая воля ко всем людям-братьям... и сестрам, конечно, тоже. На это она презрительно хмыкнула и взмахом винтовки велела мне зайти в темный дверной проем. Она даже в гневе оставалась красивой женщиной, круглолицей, с падающими на плечи прямыми черными волосами. На ней была темно-зеленая форма с кожаными ремнями, сапогами и всем прочим, на рукаве были какие-то знаки различия. Несмотря на все это, она сохраняла женственность - никакой мундир не мог замаскировать великолепную выпуклость ее груди. Я вошел в подъезд, и когда она протянула руку, чтобы забрать пистолет, я не стал сопротивляться. Я мог бы проделать кое-какие быстрые операции с ее рукой и стволом винтовки и заполучить в результате и то, и другое оружие, но предпочел воздержаться. Пока она чувствовала свое превосходство, она могла говорить более свободно. Мы вошли в темное внутреннее помещение с одним окном. Это была, видимо, какая-то контора. На столе перед нами лежала вытянувшись еще одна девушка в форме. Глаза ее были закрыты, штанина ее форменных брюк была оторвана, открывая уродливую рану, перевязанную бинтом. Кровь просочилась сквозь повязку и собралась лужицей на поверхности стола. - У вас есть аптечка? - спросила меня конвоирующая. - Есть, - ответил я, снимая индивидуальный пакет с пояса. - Но не думаю, что от этого будет какой-то прок. Она, похоже, потеряла много крови и нуждается в медицинской помощи. - А где она ее получит? Не от вас ли, свиней-захватчиков? - Наверное. - Я стал срывать старые бинты, посыпать рану антисептическим порошком из распылителя, накладывать новые бинты. - У нее скверный пульс - редкий и очень слабый. Не думаю, что ей удастся выкарабкаться. - Если она не выживет, то считайте, что убили ее вы! - В глазах моей противницы стояли слезы, правда, это не мешало ей целиться мне в живот. - Я пытаюсь спасти ее. И вы можете называть меня Васко. - Бейз, - автоматически представилась она, - сержант гвардии, пока они не взяли верх. - Они?.. - Я почувствовал легкое замешательство. - Вы имеете в виду нас, армию Клизанда? - Нет, конечно, нет... Но почему я болтаю с вами, когда мне следовало бы убить вас... - Не думаю, что вам следовало бы так поступить. Вы поверили бы, если бы я сказал, что я ваш друг? - Нет. - Что я шпион, неважно чей, работающий против Клизанда, хотя я и нахожусь в их Космической Армаде? - Я бы сказала, что ты - червяк, вымаливающий свою никчемную жизнь и готовый ради этого сказать все, что угодно. - Однако, так или иначе, это правда, - проворчал я, понимая, что она не собирается принять сказанное мной на веру. - Бейз... - слабо произнесла девушка на столе, и мы повернулись в ее сторону. - Бейз... И она умерла. Я подумал о том, что сейчас тоже буду покойником. Бейз вскинула винтовку, и я увидел, как побелели костяшки ее пальцев, когда она нажала на спуск. И тут я на максимальной скорости проделал множество вещей, начав с того, что нырнул под дуло винтовки и перекатился к ногам Бейз. Винтовка выстрелила, взрыв чуть не снес мне голову в этом маленьком помещении, но осколки меня не задели. Прежде чем она выстрелила снова, я схватился за винтовку и рубанул ладонью по мышцам ее руки, а потом проделал и некоторые другие вещи, которые обычно с женщинами не проделывают, кроме как в подобных чрезвычайных ситуациях. В результате я заполучил винтовку, да и мой пистолет вернулся ко мне обратно, а она лежала у стены, и на этот раз ей действительно было из-за чего плакать. Пройдет немало времени, прежде чем она снова сможет пользоваться своими пальцами: я только-только не сломал ей кость. - Послушайте, - сказал я, откладывая пистолет и возясь с архаическим механизмом винтовки, - я действительно сожалею о случившемся. Но в данный момент я не испытывал желания быть убитым, а это был единственный способ остановить вас. Я поработал с затвором и выбросил все патроны, а затем заглянул внутрь, чтобы убедиться, что я не упустил чего-нибудь. - То, что я рассказал вам, правда. Я на вашей стороне и хочу помочь вам. Но сперва вы должны помочь мне. Она была озадачена, но добиться ее внимания я сумел. Она вытерла рукавом слезы, когда я вернул ей винтовку, а затем ее глаза расширились, когда я передал ей и боеприпасы. - Если вы на минуту оставите оружие незаряженным, я высоко оценю вашу любезность. Я обменяюсь с вами информацией, если вы не хотите давать ее даром. Существует некая организация, о которой вы, вероятно, никогда не слышали и которая очень заинтересована в выяснении того, чем занимается Клизанд. А занимается он межпланетным вторжением. Бурада шестая в списке, и все выглядит так, что это вторжение окажется столь же успешным, как и предыдущие. - Но почему они этим занимаются? - Почему - неважно, по крайней мере, в настоящее время, поскольку дурные амбиции не необычны среди разнообразных политических систем человечества. Что я хочу знать - так это как. Как им сошло с рук это вторжение при наличии планетной обороны? - Вините в этом "Конколослук", - со злостью ответила она, потрясая винтовкой. - Я не говорю, что женская партия не совершала ошибок, но ничего похожего на их... - Не могли бы вы добавить несколько деталей, - прервал я ее. - Общий фон, так сказать. Потому что, боюсь, я потерял нить ваших рассуждений. - Я дам вам деталь. Мужчины! - Она сплюнула, и глаза ее запылали гневом. Она снова начала выглядеть привлекательной. - Женская партия принесла на эту планету века просвещенного правления. Процветание, отличный туристический бизнес, никто не страдал. Да, действительно мужчины начали голосовать на несколько лет позже женщин, и самую лучшую работу им было нелегко получить. Ну и что? Сколько страдали женщины на других планетах от подобных и худших вещей? Вот они и взбунтовались. Но и "Конколослук", мужская партия, не дремала, они шныряли, интриговали, нашептывали ложь: права мужчинам, долой угнетение и тому подобное. Взбудоражили людей, завоевали несколько мест в парламенте, учиняли беспорядки в сельской местности. Потом их однодневная революция, они захватывают власть. И все их обещания побоку. Оказалось, что единственное, чего они хотели, - это важничать и кичиться своим превосходством. Ничего себе превосходство! Они ничтожества, все до одного! Ничего не понимают ни в правлении, ни в войне. Когда, высадились ваши солдаты, мужчины в большинстве предпочли бежать, а не драться. Я бы никогда не сдалась! - Наверное, они были вынуждены? - Никогда! Собаки они, вот и все! То, что я узнал, дало пищу для размышлений, а вместе с мыслями пришло прозрение, и передо мной забрезжил свет открытия. Разноплановые куски начали складываться в моей голове в некую картину. Я старался не дать возбуждению овладеть мной. Пока еще это была лишь бесформенная мысль, но если она сработает... Тогда я буду знать, как Клизанд сумел провернуть свой фокус с вторжением. Просто, как все хорошие идеи, и к тому же застраховано от всяких случайностей... - Мне понадобится ваша помощь, - обратился я к Бейз. - Я останусь в Космической Армаде, по крайней мере, на какое-то время, поскольку там я смогу узнать многое. Но я не покину эту планету. Именно здесь клизандцы слабее всего, и именно здесь они будут побиты. Бы слышали когда-нибудь о Спецкорпусе? - Нет. - Ну, теперь услышали. Это группа, которая собирается помочь вам. Я работаю на них, и они должны следить за мной. Они видели, как флот покинул Клизанд, и наверняка последовали за ними сюда. Это было одним из вариантов событий, проанализированных нами. Сейчас вокруг этой планеты должен вращаться зонд-транслятор. Он передаст любые сведения Корпусу, и мы получим любую помощь, которая нам понадобится. Вы должны получить доступ к передатчику средней мощности. - Да, но с какой стати? Почему я должна вам верить? Может быть, вы лжете! - Может быть, но вам прядется пойти на риск. - Я лихорадочно записывал на бумажке сообщение. - Теперь я покидаю вас. Я должен вернуться на корабль раньше, чем они начнут гадать, куда это я запропастился. Вот сообщение, которое вам необходимо передать на этой частоте. Вы сможете это сделать, не попавшись, это достаточно легко. При всех условиях, сделав это, вы ничего не теряете, а можете спасти свою планету. Все еще сомневаясь, она посмотрела на бумажку. - Трудно поверить, что вы действительно шпион и хотите помочь нам. - Вы можете поверить, что он шпион. Положитесь на мое слово, - раздался голос из двери позади нас, и я почувствовал, как холодная рука сжала мое сердце. Я медленно обернулся. Там стоял Край, человек в сером. Позади него были еще двое, тоже в серых мундирах. Направив на меня свое оружие, Край прицелился в меня еще и пальцем, словно это был пистолет. - Мы следили за тобой, шпион, и ждали этой информации. Теперь мы можем приступить к уничтожению вашего Спецкорпуса. - Что-то сегодня люди слишком часто выскакивают из дверей, ха-ха! - проговорил я с веселостью, которой, разумеется, не испытывал. Край улыбнулся ледяной улыбкой. - Если вы имеете в виду полковника, то да, я поручил ему следить за вами. Попробуйте теперь прикинуться дурачком, Пас Ратунков, или как вас там действительно зовут. - Хулио. Васко Хулио, лейтенант Космической Армады. - Лет-майор Васко Хулио был найден в "Робот-Отеле", что и навело нас на ваш след. План ваш был крайне остроумен и мог бы иметь успех, если бы не сгорели оптические передатчики. Посланный навести порядок ремонтник обнаружил лет-майора, а его заблуждение относительно даты привлекло мое внимание. Я заберу это. Край взял записку с сообщением из несопротивляющихся пальцев Бейз. Он, казалось, очень здорово контролировал ситуацию. Я вцепился в собственную грудь в районе сердца, закатил глаза, зашатался, отступая назад, к окну. - Слишком много... - простонал я. - Сердце отказывает... Не стреляйте... Это конец... Край и двое его людей холодно смотрели, как я проделываю в их честь все это, до кульминационного момента, когда я вцепился себе в горло и зарычал от боли. Тело мое выгнулось дугой, мускулы напряглись, а в следующий момент я упал спиной вперед через окно. Я вылетел вместе с кусками выбитого стекла, вывернулся в воздухе, приземлился на плечо, перекатился и вскочил на ноги, готовый бежать. Оказалось, что я гляжу прямо в дуло гауссовки, находившейся в руках еще одного молчаливого и неулыбчивого человека в сером. Как остроумный собеседник он не выиграл бы и нуля очков, но в данный момент я и сам не мог придумать, что умное можно сказать в такой ситуации. Позади меня из окна с разбитыми стеклами донесся голос Края: - Заберите девчонку в тюремный лагерь, нам она больше не нужна. Остальные вернутся за шпионом. Будьте постоянно начеку, вы видели, на что он способен. "Явное преувеличение", - подумал я про себя с внезапной мрачной депрессией. Что и говорить, я проник куда надо и выяснил то, что хотел узнать, но оказался не в состоянии передать полученную информацию, что делало ее бесполезной. Край мог использовать мое сообщение в собственных целях - весьма скверных, в этом я был уверен. Пока я пребывал в этом темном душевном состоянии, остальные серые люди окружили меня и погнали в поджидающий грузовик. Не было ни малейшего шанса сбежать - очень уж искусно владели они своими пушками. Путешествие было коротким, машина - примечательно некомфортабельной. Она была трофейной - грузовик, который использовался для перевозки мусора или еще чего-то похуже. Кажется, я оказался единственным, кого беспокоил испускаемый ею запах. Серые не отпускали никаких замечаний по этому поводу и не сводили глаз с меня во время путешествия. По крайней мере, машина двигалась бесшумно и весьма плавно. Я обдумывал отчаянные планы. Может быть, выдрать один из проводов, проходивший у моих ног? Или выпрыгнуть из грузовика сзади? Однако от этих планов было мало толку, и мы достигли места назначения, не изменив своих относительных позиций. Под дулом пистолета меня прогнали в реквизированную для военных нужд комнату, где опять же под дулом пистолета, мне приказами раздеться. С помощью портативного флюороскопа и холодных зондов - крайне унизительная операция - они удалили с моей персоны все приборы и устройства, а затем выдали мне новую одежду. Одежда эта была весьма примечательной. Идеальный комбинезон, сделанный из мягкого и гибкого пластика, он обеспечивал носившего его защитой и теплом. И в то же время был тюремным одеянием, потому что был совершенно прозрачным. Эта постоянная незащищенность наготы, разумеется, не повышала бодрость духа, и я начал испытывать к серым людям еще большее уважение. Причем все это проделывалось молча, а мои попытки завязать разговор игнорировались. Последним мазком этих модельеров был застегнутый у меня на шее металлический ошейник. От ошейника тянулся провод к коробке, которую держал один из серых людей. Все это имело весьма зловещий вид. Мои подозрения оправдались, когда одевавшие меня господа ушли со своим оружием, а Край повернулся лицом ко мне, держа в руке упомянутую коробку. - Я могу сделать так, - сказал он голосом столь же серым, как и его одеяние. И нажал кнопку на коробке. То, что я испытал вслед за этим, было совершенно неожиданным и исключительно болезненным. В один миг я был ослеплен взрывом огней, никогда не виданных прежде цветов и неистовства. Уши мои наполнил звук, который был чем-то большим, чем обычные звуки, и каждый квадратный дюйм моей кожи загорелся огнем, словно меня бросили в ванну с кислотой. Эти интересные вещи продолжались дольше, чем я хотел, а затем внезапно исчезли столь же быстро, как и начались. Зрение и слух вернулись. Оказалось, что я лежу на полу, и у меня болит затылок, которым я, должно быть, треснулся, когда упал. Лежать так на полу было довольно приятно. Эта коробочка, должно быть, генерировала нервные токи. Нет нужды пытать тело, когда ты можешь скармливать в нервную систему специфические болевые импульсы. - Встать, - скомандовал мой конвоир, что я и сделал довольно быстро. - Я готов вести себя хорошо! - поспешно выпалил я. - Вы только скажите, и я подчинюсь. Я буду пай-мальчиком. Временно, конечно. До тех пор, пока не найду выхода из этой западни для стальной крысы. Я покорно потрусил в другую комнату, где сидел Край за большим письменным столом. Комната была пыльной, на стенах и на полу были видны голые места, откуда удалили картины и предметы меблировки. Единственным новым предметом, помимо упомянутого стола, был недавно ввернутый в потолок сверкающий крюк. Я совсем не удивился, когда крюк этот продели в кольцо коробки, соединенной с моим ошейником, и я, стоявший перед своим пленителем, оказался на привязи. Край внимательно осмотрел меня с ног до головы. Дело нетрудное, если учесть прозрачность моей одежды. Я никогда не страдал от табу на наготу, так что меня это не беспокоило. А вот холодное отвращение в его глазах вызвало у меня куда большее беспокойство. В настоящее время я находился, если использовать классическое выражение, полностью в его милости. Я понятия не имел, какие испытания он мне придумал, но решил попытаться хоть чуточку улучшить положение дел. - Что бы вы хотели узнать? - спросил я - Многое, но это придет позже. - А чем плохо прямо сейчас? Учитывая состояние современной гипнотической техники, наркотерапии и старомодных пыток, вроде этой вашей нейромашины, невозможно скрыть факты, если допрос ведется достаточно решительно. Поэтому спрашивайте, и я отвечу. Пусть он узнает на здоровье то малое, что я знаю о Спецкорпусе. Местонахождение баз хранилось от нас в секрете - подобные допросы, несомненно, предусматривались. Я был удивлен, когда он покачал головой в медленном "нет". - Информацию вы дадите мне позже. Сперва мне нужно убедить вас в серьезности моих намерений. Я намерен допросить вас, а затем привлечь на службу нашему делу. Добровольно. Чтобы убедить вас в этом, я должен прежде всего сказать, что вас не убьют. Сильные люди храбро встречают смерть. Она - легкий выход из некоторых проблем. У вас такого выхода не будет. Я почувствовал, что становлюсь все менее заинтригованным относительно того, что он хотел сказать. Я ожидал грубого допроса, но у него на уме были дела покрупней. Так что я бросил этот небрежный тон и сказал: - Забудьте об этом. Посмотрите в лицо факту, что я не люблю ни вас, ни вашу организацию, ни того, за что вы сражаетесь и не намерен менять свое мнение. Даже если я пообещаю помогать вам, у вас не может быть уверенности, что это всерьез. Так что давайте не будем вовлекать себя в такого рода фарсовое положение с самого начала. - Совсем наоборот, - сказал он и нажал кнопку на столе. Коробка наверху загудела и начала сматывать толстый провод, подтягивая меня вверх, пока я не был вынужден встать на цыпочки для того, чтобы дышать. Ошейник впился мне в шею. - Прежде чем я закончу с вами, вы будете умолять меня о возможности сотрудничать, вы будете рыдать, пока я не разрешу вам этого, и счастливейшим моментом вашей жизни будет миг, когда вы, наконец, вымолите исполнение этого единственного вашего желания. Позвольте продемонстрировать вам лишь один образчик нашей простой, но крайне убедительной техники. Ступни мои уже вибрировали от боли, но я продолжал стоять на цыпочках, иначе ошейник просто удушил бы меня. Край поднялся и подошел ко мне сзади, где я не мог видеть его, а затем схватил мои руки и прижал оба запястья к краю металлического стола. Стол сделал ему одолжение, замкнув на моих руках зажимы, которые тут же защелкнулись. Зажимы обхватили мои предплечья, оставив запястья и кисти рук свободными. Правда, самое большее, что я мог сделать, это побарабанить пальцами по столу. Край снова появился в поле моего зрения и, нагнувшись, вынул что-то из ящика стола. Это был топор. С длинной ручкой и широким лезвием, примитивный, но выглядящий достаточно эффектно топор, который вполне можно было бы использовать для рубки деревьев. Край взял его обеими руками и высоко поднял над головой. - Что вы делаете? Стойте! - закричал я в страхе, извиваясь в металлических объятиях, не в состоянии сделать что-либо, кроме как глядеть, как он на миг задержал топор, а затем опустил его в злобном рубящем ударе. Полагаю, я закричал, когда он ударил. Должен был закричать, такой страшной и всепоглощающей была боль. Так же, как и зрелище моей правой кисти, отрубленной у запястья и лежавшей без движения на столе; струйки крови, выкачиваемой из обрубка, заливали ее. Топор поднялся вновь, и на этот раз я с уверенностью могу сказать, что закричал громко и пронзительно. Я кричал, пока топор поднимался, а потом молниеносно опускался. Моя левая кисть была отрублена, как и правая, кровь струей хлестала по всему столу и стекала на пол. От боли и ужаса туман поплыл перед моими глазами, но сквозь туман я видел лицо Края. Улыбающееся. В первый раз улыбающееся. Затем я был без сознания. Я погружался во тьму, умирал... не могу выразить это состояние словами. Мир умчался от меня по темному туннелю, и я остался с ощущением боли, а затем даже это исчезло. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу на полу и что прошел бог ведает какой отрезок времени. Мысли мои были вялыми от сна или от чего-то другого, и я должен был изрядно потрудиться, чтобы раскопать в памяти воспоминания о том, что случилось. Только когда ко мне четко явилось видение моих отрубленных кистей, я открыл глаза и сел, потирая одну ладонь другой. Я ощущал кисти совершенно нормально. Что же произошло? - Встать, - произнес голос Края, и я понял, что сижу на полу перед его столом и что мой ошейник все еще на месте, а провод ведет от него к устройству на потолке. Я медленно встал и посмотрел на стол. Он был чист, никакой крови. - Готов поклясться... - начал было я, но мой голос оборвался, когда я увидел две бороздки на металлической поверхности стола, как будто по ней ударили два раза каким-то тяжелым лезвием. Затем я поднес руки к лицу и посмотрел на запястья. Оба запястья были окружены красным рубцом заживающей плоти с красными точками удаленных швов по краям. И в то же время мои руки ощущались такими же, как всегда. Что же произошло? - Вы начинаете понимать, что я имел в виду? - спросил Край, снова усевшийся за стол, голосом столь же серым, как и его одежда. - Что вы сделали? Вы не могли отрубить их... мои кисти... и пришить их обратно. В этом я уверен - на это потребовалось бы время, вы не могли... - Я понял, что веду себя растерянно и суетливо, и замолчал. - Вы не верите, что это произошло? Мне проделать это снова? - Нет! - выкрикнул я и отпрянул от стола. На это он одобрительно кивнул. - Так, значит тренировка началась. Вы утратили маленький кусочек реальности. Вы не знаете, что произошло, но знаете, что не желаете, чтобы это произошло снова. Именно так и будет идти процесс. В конечном итоге вы потеряете всякий контакт с реальностью, которую знали всю жизнь, потеряете всякий контакт с личностью, которой вы всю жизнь были. Когда вы достигнете этого состояния, мы примем вас, как одного из своих. И тогда вы расскажете во всех подробностях о своей работе, о Спецкорпусе, не только мучая свою память ради крох информации, которые вы могли бы упустить, но и активно составляя планы его уничтожения. - Это не сработает, - заявил я с куда большей уверенностью, чем на самом деле чувствовал. - Я не один. Корпус теперь взялся за вас и активно против вас работает, так чт