комендантом через плечо, откровенно говорил: взятка устроит его гораздо больше, чем пошлина. -- Не к чему утруждаться, достопочтенный Афатт, -- проникновенно сказал я. -- Ты видишь перед собой не крестьян и не торговцев, а знаменитых на всю Галактику первоклассных музыкантов. Мы -- "Стальные Крысы"! У дряхлого мздоимца отвисла челюсть, и он поспешил отступить назад. -- Крысы? Раю не нужны крысы. Раю нужны федхи -- старые, грязные, любые... -- Всегда приятно встретить настоящего фана, -- пробормотал Флойд. -- А я то думал, эта планетка не отлипает от ящика... Под аркой возник еще один раец. Помоложе, покрупнее, повоеннее. В шипастом металлическом шлеме и твердой кожуре. -- Что ты сказал? -- осведомился он, помахивая блестящим и весьма неэстетичным топором. -- Что слышал, голубок. Я не люблю повторяться перед солдатней. Это спровоцировало кривой оскал и отрывистый лай: -- Стража! Сюда! К нам тут пожаловали стригали баракоз, требуется урок вежливости. И секунды не прошло, как мы услышали лязганье оружия и топот. Глава 13 Их было много, и они экспонировали коллекцию оружия, отвратительного и смертоносного на вид. При общении с жителями этого помоечного мира, напомнил я себе, необходима сдержанность. Пошевели мозгами, Джим, пока не поздно. -- Тысяча извинений, добрый господин, я всего лишь не устоял перед соблазном пошутить. Мы с удовольствием выполним ваше пожелание и представимся еще раз. Перед вами и вашими доблестными подчиненными имеют честь стоять лучшие музыканты освоенной Галактики! Закончив тираду, я коснулся выключателя на боку рюкзака, и мощный орган исторг начальные аккорды "Меркурианских мутантов". Флойд и Стинго мгновенно сориентировались и хором пропели первые строки: Ум хорошо, а два -- лучше, И карие глазенки английского сеттера... Правда, что может быть круче?! Коротенькая музыкально-генетическая шутка подействовала очень даже впечатляюще. Солдаты дружно взревели и кинулись на нас. -- Драться или драпать? -- мрачно спросил Флойд, хватаясь за меч. Едва не заорав "драться!", я спохватился и выкрикнул: -- Слушайте! Ибо стражники позабыли об оружии и ревели от восторга. -- Это они! Ну, прямо как в шоу "Галактическая салорезка"! -- Вот эта бородатая образина -- Флойд! -- А я хочу послушать "Много ли яда в змеином логове?"! Они окружили нас, стараясь пожать нам руки и испуская хриплые вопли буйного восторга. Ни дать ни взять заправские фаны. -- Но... но... -- ошалело нокал я, -- ваш комендант и в самом деле ничего про нас не слышал? Первый стражник, чей оскал уже превратился в счастливую улыбку, не слишком тактично отпихнул старика. -- Афатт никогда не смотрит ящик. А мы смотрим! Ежели хотите знать, тут такой кавардак поднялся, когда мы прознали о вашей ссылке! Кто бы мог подумать, что в конце концов вы объявитесь тут! Погодите, скоро о вас услышат в казармах -- вот тогда настоящая буча начнется! Они с веселым гомоном повели нас через арку на гимнастическую площадку. Наш новый знакомый горделиво возглавлял шествие. -- Я -- Льотур, сержант охраны. Располагайтесь, ребята, чувствуйте себя как дома. Я сейчас все устрою. Выпивку! -- приказал он своим людям. -- И еды! Все, что они захотят. Продолжение последовало в том же духе. Нам подали пиво оригинального зеленого цвета, зато с настоящим вкусом пива. Солдаты толпились вокруг и ловили буквально каждое наше слово. Поэтому я сжал челюсти, чтобы привлечь внимание Тремэрна, и облек донесение в форму приветственной речи. -- Галантные витязи Рая, мы потрясены вашим гостеприимством. Вы встречаете осужденных за наркоту отщепенцев как героев вашей сказочной страны. Вы потчуете нас едой и выпивкой, и ваши радостные крики сулят нам прекрасное будущее. -- Искренне на это надеюсь, -- прозвучал в моей голове глас Тремэрна. -- Но пока не решена задачка насчет мужчин и женщин, Мадонетта, по моему приказу, не тронется с места. -- И это великолепно! -- воскликнул я. -- А вы, ребята, разве не согласны, что великолепнее, чем здесь, нас еще нигде не встречали? Не отрываясь от еды и питья, мои спутники покивали. Под одобрительный булькающий рев солдаты принесли еще пива. Когда я вытирал губы тыльной стороной ладони, вернулся Льотур. -- Пришлось доложить самому Железному Джону, он даст вам аудиенцию. Но пока не приехали огненные колесницы, сбацайте-ка нам... Пардон! Может, вы не откажете в любезности исполнить для нас что-нибудь?.. Конец фразы сгинул под лавиной брутального солдатского восторга. -- Устраиваемся, ребята. Исполним номерок-другой, мальчики того заслуживают, -- обратился я к Флойду и Стинго, а затем обвел взглядом публику. -- Что заказываете? Заказов было много, однако наибольшей популярностью здесь пользовался хит "С врагом все средства хороши". Тут нам здорово повезло -- номер всегда шел только в мужском исполнении. Под небесами раскатился гром, заполыхали молнии. Наши фаны растянулись в балдеющий полукруг, а мы заиграли и запели: Пытки и кровь, насилье и смерть! Самая кайфовая круговерть! Гуляй! Руби, секи, коли, стреляй! Терзай, взрывай, пинай, валяй, Пугай, ругай и поджигай! Круши, души от всей души -- С ВРАГОМ ВСЕ СРЕДСТВА ХОРОШИ! Кайф! Ка-а-а-айф! Налей! Потом за воротник залей! Хмелей! И будешь злей! Балуй! Хватай бабенок, тискай и целуй! Им все на свете покажи -- С ВРАГОМ ВСЕ СРЕДСТВА ХОРОШИ! Ка-а-а-а-а-а-а-а-айф! Легко догадаться, что сей нежный цветок поэзии не мог не прийтись воякам по сердцу. Мы упивались овациями, пока сзади не зашипело и не залязгало. Прибыли обещанные транспортные средства. Туземцам они, конечно, были не в диковинку, однако туристов повергали в шок, если судить по нашей реакции. -- Только для особых случаев и особых людей, -- гордо пояснил Льотур. Мы стояли, разинув рты и утратив дар речи. Перед нами высились две трехколесные деревянные повозки -- сплошь позолоченные завитки и нитки бус. Я пригляделся к ближайшей. Переднее колесо являлось рулевым, рычаг управления торчал наверху возле водительского кресла, за которым, над двумя задними колесами, располагалось широкое пассажирское сиденье. Все это выглядело довольно обыденно, не считая, конечно, дорогостоящего декора. Изумляло другое, а именно: сверкающая металлическая труба, что выступала из задка каждого экипажа. Из нее то и дело вылетал клуб дыма. Пока я таращился, настежь отворилась расписная дверца. Я забрался в салон и опустился на мягкое сиденье. Флойда и Стинго почтительно усадили в другой экипаж. Дверца с металлическим щелчком затворилась, и Льотур скомандовал водителям: -- Поехали! Врубай подачу топлива! Frapu viajn startigilojn! Жми на стартеры! Я заметил под сиденьем моего водителя металлический бак. Водитель опустил руку, открыл вентиль, и в трубе забулькала жидкость. Затем он нажал на педаль. "Стартер", -- сообразил я. И ошибся -- педаль всего лишь давала сигнал стартеру. Она натянула трос, который уходил в заднюю часть колесницы. Трос приподнял молоточек, тот резко опустился и ударил по плечу стартера, то бишь субъекта, сидевшего на платформе за колесами. Он был не только одет во все черное; лицо его и руки тоже были черны, а от шевелюры осталась жалкая щетина. Я очень скоро сообразил, почему. Из металлической трубы уже капало жидкое топливо. "Стартер" протянул горящую спичку и тотчас отпрянул в сторону. Из трубы в струе черного дыма вырвался язык пламени, опалив солдат, которым не хватило ловкости увернуться. А "стартер" уже скрежетал рычагом, очевидно, прокачивая воздух через примитивную дюзу. За несколько секунд рев окреп, струя пламени удлинилась, и вот моя огненная колесница задрожала и медленно покатилась вперед. Очень зрелищно! Хотя топлива, должно быть, не напасешься. Я ободряюще помахал друзьям, те вяло, испуганно махнули в ответ. Расслабься, Джим, откинься на спинку сиденья и наслаждайся поездкой. Если бы все было так просто! Признаться, в пути я мало внимания уделял пейзажу, ибо с головой ушел в раздумья о выживании. Так и не расслабился, пока наш маленький кортеж не остановился и огнемет за моей спиной не вырубился. Под жуткую разноголосицу фанфар распахнулась дверца повозки. Я прижал рюкзак к груди и ступил на серую подножку -- прочную, но почему-то упругую. Она оказалась вовсе не подножкой, а человеком в сером, стоявшим на четвереньках. Выполнив свою задачу, он поднялся и вместе с другой подножкой из плоти и крови побежал прочь. Карлики, ростом мне по пояс и примерно такой же ширины в плечах. Мои товарищи, как и я, проводили их взглядом. Затем они посмотрели на меня, но не сказали ни слова. -- Приветствую вас! -- раздался зычный голос. -- Добро пожаловать в гостеприимный Рай! -- Большое спасибо, -- сказал я долговязому человеку с бочкообразной грудью, щеголяющему златотканой мантией. -- Железный Джон, если не ошибаюсь? -- Весьма польщен, дорогой музыкальный гость, но вы ошибаетесь. Будьте любезны, следуйте за мной. Снова пропели фанфары, затем трубачи расступились. К нам поспешили люди в сером, схватили рюкзаки. Я не стал сопротивляться, кое-как убедив себя, что все будет в порядке. Теплая встреча у арки совершенно не походила на розыгрыш или ловушку, так что и здесь вряд ли кроется подвох. Золотистый посланник Железного Джона поклонился нам и возглавил шествие. Мы поднялись на кирпичное крыльцо кирпичного здания. Бедность ассортимента стройматериалов райские зодчие с лихвой возмещали полетом фантазии. Канонические высокие колонны с узорными капителями подпирали архитравы сложного антаблемента. Справа и слева от парадного крыльца на широкие балконы выходили стрельчатые окна. И все выполнено в красном кирпиче. -- Пока вроде все клево, -- заметил Флойд. -- Да, тут здорово, -- согласился я, не забывая поглядывать назад -- там ли еще носильщики с нашими рюкзаками? И в кармане у меня -- просто на всякий случай -- лежали гранаты-пугачи. Береженого Бог бережет, как говаривали мы в бойспраутские годы. [Игра слов. Boy Sprouts созвучно известным "бойскаутам", или "мальчикам-разведчикам", но может быть переведено как "мальчики -- отростки брюссельской капусты".] Мы зашагали по кирпичному полу кирпичного коридора и через проем в кирпичной стене попали в просторный, солидный зал, живописно освещенный солнечными лучами, которые падали из высокого -- до потолка -- витражного окна. Витраж пестрел колоритными изображениями армии -- на марше, в атаке, в рукопашной, в момент гибели и так далее. Тот же мотив господствовал и на стенах, увешанных лохмотьями боевых знамен, щитами и мечами. Люди в мантиях, стоявшие в зале, повернулись и встретили наше появление кивками. Но золотистый гид провел нас мимо них к противоположной стене, где на высоком троне, сделанном сами догадайтесь из чего, восседал великан, подобного коему я отродясь не видал. Сей муж был не только высоченным, но и совершенно голым. То есть был бы голым, если б не ржаво-красная шерсть, покрывавшая его с головы до пят. Рыжая бородища каскадом ниспадала на грудь, чья растительность нисколько не уступала ей длиной и густотой. Он встал, и стало видно, что не только руки и ноги, но и живот, и даже причинное место заросли густым мехом. Из одежды наличествовало лишь нечто наподобие бандажа, связанного, похоже, из его собственной шерсти. Он определенно напоминал ржавую железяку. Я шагнул вперед и отвесил легкий поклон. -- Железный Джон... -- И никто иной, -- ухнул он, как далекая гроза. -- Добро пожаловать, "Стальные Крысы". Ваша слава летит впереди вас. Всегда приятно встретить в чужом краю фана. Теперь уже поклонились мы все, поскольку нас нечасто баловали таким приемом. В зале поднялся льсти вый гомон, и мы поклонились еще раз. Железный Джон снова уселся и подобрал под себя ноги. Либо он пытался сделать педикюр, либо его ногти сроду были цвета ржавчины. Я не стал акцентировать на этом внимание, меня гораздо больше занимало другое. -- Когда вас арестовали, всех жителей Рая объяла великая скорбь, -- изрек он. -- Ложное обвинение, разумеется? -- Разумеется! -- Так я и думал. Что ж. Галактика теряет, мы находим. Мы довольны, ибо получили, если можно так выразиться, монополию на ваш талант. Это прозвучало довольно зловеще, но я не стал пугаться раньше времени, лишь навострил ухо. -- Галактика столь греховна, развратна и глупа, что мы исполнились отвращения к телевизионной мерзости и предпочитаем не смотреть большинство программ. Уверен, вас порадует новость, что после вашего ареста и осуждения мы в знак протеста закрыли обычное вещание и стали денно и нощно показывать запись ваших концертов. А теперь нас осчастливили визитом оригиналы! Это вызвало бурю восторга, и мы, вскинув руки над головой, ответили кивками и улыбками. Когда гам утих, старина Железяка прогромыхал то, чего все от него ждали: -- И теперь мы -- вся страна -- трепетно уповаем, что вы нам споете! -- Снова ликующие вопли. -- Какое удовольствие -- услышать самую любимую: "С врагом все средства хороши"! А пока вы устраиваетесь, мы покажем запись, чтобы разогреть публику, подготовить к вашему первому концерту в Раю! Идея оказалась неплохой. Сами-то мы, конечно, могли подготовиться быстро, а вот местные телевизионщики... Они потратили уйму времени, таская туда-сюда кабели толщиной в руку, расставляя самодельные камеры, юпитеры и прочий антиквариат. Наконец с потолка свесился экран, и луч проектора высветил на нем яркий прямоугольник. Едва ли этот кустарный клип побил рекорд самого эффектного открытия гастролей в Галактике. Сначала тысяча, или около того, загорелых культуристов принялись под бой барабана заколачивать в землю тяжелые колья. Барабан умолк, но кувалды продолжали безмолвно бить под вездесущий голос: -- Джентльмены Рая, наступило то исключительное, уникальное событие, о котором было объявлено несколько минут назад. Знаю, все вы, жители нашей сказочной страны, в томительном ожидании приникли к телевизорам. Думаю, этот ансамбль получит у нас стопроцентный рейтинг! Прославленные "Стальные Крысы" вот-вот начнут концерт, а пока они настраивают инструменты, мы воспользуемся их любезным разрешением и покажем специальную версию... "Пути космолета"! Она и впрямь оказалась специальной. С привычным боевым задором грянул бравурный марш и одновременно с ним -- изящные рифмы: Ты в самом сердце космолета. Моторист, твоя работа -- Провода соединив, Ждать, когда же грянет взрыв. Пусть будут нервы на пределе, Но враг -- у пушек на прицеле, И капитан отдаст приказ: Миллион миль в час! Тяги! Тяги! Тяги! Тяги! Слышишь, электронов гул... Тяги! Тяги! Тяги! Тяги!.. В протонном вихре потонул. Тяги! Тяги! Тяги! На этот раз... Тяги! Тяги! Тяги! ...Победа ждет нас! Тяги! Тяги! Тяги! Мы внимали с деревянными улыбками. Изображение сносное, звук тоже ничего. На нас никто не смотрел, все прилипли к экрану. Флойд встретил мой взгляд и крутанул у виска указательным пальцем. Вселенский жест, означающий сумасшествие. Я угрюмо кивнул. Мне тоже не все понравилось. На экране мы в привычных костюмах исполняли привычный номер. Непривычным было только одно. До сего момента никто из нас в глаза не видывал человека, который стоял рядом с нами и солировал залихватским тенором. Тенором? Здесь всегда звучало чувственное контральто Мадонетты. Глава 14 После телевизионного вступления мы повторили номер -- сказать по правде, без огонька. Но публика этого не заметила, совершенно забалдев от одного нашего присутствия. Райцы качались, махали руками, однако ухитрялись при этом помалкивать. Но едва Железный Джон слился с нами в рефрене "Тяги! Тяги!", они завопили и заорали в невыразимом экстазе. Когда мы затянули последнюю "тягу" и смолкли, разразилась бешеная овация. Железный Джон отечески улыбнулся нам, затем строго посмотрел на зрителей и воздел ржавый палец. Мигом наступила тишина. -- Я разделяю вашу радость по поводу визита почетных гостей. Но у них выдался утомительный день, так что давайте позволим им отдохнуть. Не забывайте: они останутся с нами навсегда. Им выпала редкая удача -- стать полноправными гражданами Рая и до конца дней жить в нашей сказочной стране. И вновь -- брутальная радость. Без особого энтузиазма выслушав приговор к пожизненному заключению, мы уложили инструменты в рюкзаки и отдали их поджидающим слугам. Зрители, все еще слегка пульсируя экстазом, двинулись к выходу. -- Секундочку, пожалуйста, -- попросил нас Железный Джон. Подождав, пока выйдут посторонние, он коснулся кнопки на стене, и створки высокой двери бесшумно сдвинулись. -- Отличная песня. Нам всем очень понравилось. -- Девиз "Стальных Крыс" -- "Доставляй людям радость". -- Чудесно. -- Он перестал улыбаться и мрачно посмотрел на нас. -- Вы можете еще кое-чем нас обрадовать. Вы здесь надолго, и нам очень хочется, чтобы вы были счастливы. Так что осчастливьте и себя, и нас, соблюдая осторожность в выборе тем для разговора. -- Что вы имеете в виду? -- поинтересовался я, хотя уже четко представлял себе, к чему он клонит. -- Мы все довольны судьбой. Тут надежно и спокойно. Я терпеть не могу смут. Джентльмены, вы переселились к нам из очень неблагоустроенного внешнего мира. В Галактике все нормально, скажете вы. И будете правы -- если не замечать вечной войны. Борьбы противоположностей, от которой мы, к счастью, избавлены. Вы -- дети цивилизации, в чьей основе не самосозидание, а саморазрушение. Вы -- жертвы негативизма, который подавляет жизнь, угнетает культуру, ослабляет даже сильнейших. Вы понимаете, о чем я говорю? Ни Флойд, ни Стинго не ответили, так что пришлось кивать мне. -- Понимаем. Хоть мы и не во всем разделяем кое-какие ваши умозаключения, предмет обсуждения нам совершенно ясен. И я торжественно обещаю: пока мы пользуемся вашим гостеприимством, ни я, ни мои помощники ни словом не обмолвимся о противоположном поле. То есть о женщинах, девушках, самках. Запретная тема. Но поскольку вы сами ее коснулись, я делаю вывод, что вы вправе... -- Не вправе. -- Ясно, больше вопросов нет. Мы очень благодарны за радушный прием и постараемся не бросить тень на вашу репутацию. -- Юный Джим, ты умен не по летам. -- На лицо Джона вернулся призрак улыбки. -- Должно быть, ты устал. Сейчас вам, ребята, покажут жилье. Створки раздвинулись. Железный Джон отвернулся. Аудиенция завершилась. Мы удалились, всячески изображая беспечность. Золотистый провел нас все по тому же кирпичному коридору в довольно шикарные, хоть и тоже краснокирпичные, апартаменты. Он включил телевизор, убедился, что в ванной работают краны, поднял и опустил шторы, затем поклонился и вышел. Я прижал палец к губам. В напряженном чуть ли не до судорог молчании Флойд и Стинго смотрели, как я с помощью детектора, позаимствованного у Тремэрна, выискиваю "жучков". После того видеоклипа я проникся большим уважением к местным электронщикам. -- Чисто, -- сообщил я. -- Ни одной женщины, -- вымолвил Стинго. -- Даже говорить о них нельзя. -- Ну, какое-то время я бы смог без этого прожить, -- подал голос Флойд, -- но кто теперь будет солировать? -- Очень эффектный пример, -- сказал я, -- первоклассного электронного дублирования. -- Но откуда взялся этот клоун? -- спросил Флойд. -- Ей-Богу, я видел его первый раз в жизни. Может быть, мы и впрямь наширялись бакшишем и эта планетка -- не более чем наркотический кошмар? -- Спокойствие и хладнокровие! Этот клоун -- не что иное, как набор электронных байтов и бит. Тут живут очень неплохие техники. Они перевели в цифирь нашу песню вместе со всеми нами, а затем анимировали солиста мужского пола. Стерли Мадонетту, записали его, а потом пересняли ролик. -- Но зачем? -- простонал Стинго, устало падая в глубокое кресло. -- Хороший вопрос. И ответ очевиден. Эта половина Рая -- только для мужчин. Женщин мы наверняка не увидим. Готов поспорить, их вылущили даже из телепрограмм. А также все, что с ними связано. И не спрашивай опять "зачем?". Я не знаю. Ты сам видел, как высока стена. А по наблюдениям с орбиты известно, что по ту сторону стены -- тоже город. Значит, женщины -- если они вообще тут водятся -- должны жить на той половине. Ни один из моих спутников не спросил "почему?", хотя обоих, да и меня, изводил этот вопрос. Я глядел в их встревоженные лица и старался думать о чем-нибудь приятном. Это удалось. -- Мадонетта, -- начал я. -- Что Мадонетта? -- спросил Стинго. -- Надо ей обо всем рассказать. -- Я сунул в ухо большой палец и обратился к мизинцу: -- Джим вызывает Мадонетту. Алло, ты на связи? -- Еще бы! -- Я тоже тебя слышу, -- проскрежетал Тремэрн из моего пальца. Я изложил события дня. Сказал "у меня все" и стал ждать откликов. Мадонетта зашипела от злости, и я не мог ее за это винить. Тремэрн, как всегда, был сама деловитость. -- На этой половине города ты потрудился неплохо. Может, теперь пора Мадонетте выйти на разведку? -- Рано. Нам еще надо получить несколько ответов на чертову уйму вопросов. -- Пока не возражаю. Как дела с находкой? Выяснил что-нибудь? -- Увы. Но надежда остается. Капитан, дайте нам передохнуть. По-вашему, такого перехода, да еще и концерта, для одного дня мало? Я подождал ответа. Напрасно. -- Да, сэр, вы правы. Этого недостаточно. Нужно еще изделие иной расы. Я выдернул палец из уха, стер с него серу и мрачно уставился в пространство. -- С чего начнем? -- поинтересовался Флойд. -- Не имею представления. Сказал просто, чтобы Тремэрн отвязался. -- Я знаю, с чего начать, -- заявил Стинго. Я бросил на него подозрительный взгляд. -- Сначала -- МИПСК, а теперь еще и это. Наш скромный арфист открывает тайные погреба. Он улыбнулся и кивнул. -- Видать, многолетняя служба в Лиге не пропала даром. Разве старый вымогатель у ворот не сказал нам, что завтра на рассвете открывается рынок? -- Так и сказал, -- подтвердил Флойд. -- Ну и что? Штуковину давным-давно сбыли с рук. -- Гений! -- Я зааплодировал. -- Под этим седым скальпом прячется серое вещество, которое знает, что такое логика! Стинго поклонился, принимая комплимент. -- В отставке всегда скучно. Что дальше, босс Джим? -- Отлови Золотистого. Прояви острейший интерес к рынку. Пусть даст провожатого, утром пойдем туда и... Звякнул стеклярус, отворилась дверь, и вошел наш ангел-хранитель в златотканом облачении. Как будто одно упоминание о нем служило вызовом. -- О счастливцы, вы приглашены! Железный Джон ожидает вас в Веритории. Ступайте! Мы пошли. А что еще оставалось делать? Золотистый -- видимо, для разнообразия -- пребывал в необщительном настроении и оборвал поток наших вопросов мановением руки. Новые коридоры, новые кирпичи... Спотыкаясь, ушибая ноги, мы добрались до ряда незанятых кресел и сели, как велел нам поводырь. В помещении было темно и стало еще темнее, когда Золотистый вышел и затворил дверь. -- Что-то мне тут не в кайф, -- пробормотал Флойд, выразив ощущения каждого из нас. -- Не будем нервничать раньше времени, -- выдал я совет за неимением более дельного, а сам нервно сцепил пальцы и хрустнул суставами. Затем уловил в темноте движение воздуха. Вспыхнул свет, в считанные мгновения разгорелся... В освещенное пространство неторопливо вступил Железный Джон, вернее, его увеличенное изображение. И показал на нас. -- Сейчас вы переживете переживание, которое существенно отразится на вашем существовании. Воспоминания о нем будут поддерживать и подпитывать вас, и никогда не сотрутся из памяти. Я знаю, вы будете благодарны, и заранее принимаю сердечное "спасибо". Уверяю, отсюда вы уйдете иными -- духовно развитыми, обогащенными. Добро пожаловать, джентльмены, в первый день новой полноценной жизни. Добро пожаловать! Когда его образ угас, я закашлялся, чтобы подавить ворчание. Старый примат почему-то нравился мне все меньше. Никогда не пытайся обжулить жулика! Поудобнее разместившись в кресле, я настроился на развлечение. Едва оно началось, я определил, что голофильм сработан вполне профессионально. Он мог произвести впечатление на какого-нибудь доверчивого юношу или на круглого дурака. Мне это пришлось по душе. Сумрак рассеялся, ярче разгорелся ржавый свет, и я внезапно оказался в кадре. В безмолвии взирал король на группу вооруженных мужчин, уходящих в лес и исчезающих среди деревьев. Внешне он был спокоен и терпелив, но рука его то и дело тянулась к голове, будто он. хотел удостовериться, что корона все еще на месте. Спустя долгое, очень долгое время он выпрямился и повернул голову. Прислушался. В густой листве шуршали неспешные шаги, но напрасно ждал он появления кого-нибудь из воинов. Вышел толстенький уродец -- волосы растрепаны, на губах блестят капельки слюны. -- Что ты видел? -- спросил король шута. -- Ушли, ваше величество. Все до одного. Точь-в-точь как те, что уходили прежде. Скрылись за деревьями у пруда, и никто не вернулся. -- Никто никогда не возвращается, -- горестно молвил король. Его плечи беспомощно поникли, в глазах застыло отчаяние. Он не заметил, как из леса вышел и приблизился к нему юноша; рядом с ним семенил серый молчаливый пес. У шута отвисла челюсть, изо рта вытекла и закачалась, точно маятник, струйка слюны. Он попятился. -- О чем печалишься, о король? -- спросил юноша ясным, бодрым голосом. -- О том печалюсь я, что в моем королевстве есть место, где пропадают люди, -- пропадают навсегда. Уходят по десять, по двадцать человек, но ни один еще не пришел назад. -- Я пойду туда, -- сказал юноша, -- но я пойду один. Больше он не произнес ни слова, только щелкнул пальцами, и собака последовала за ним. под сень дубравы. Они пробирались среди деревьев и висячих мхов, огибали груды валежника и топи и наконец подошли к темному пруду. Юноша остановился на берегу, вгляделся в воду -- и тут из нее вынырнула рука и схватила пса. Схватила и утащила на дно. Только разбегающиеся круги остались на глади пруда, но и они вскоре исчезли. Юноша не закричал и не убежал. Лишь кивнул. -- Наверное, это здесь, -- сказал он. Сумрак растаял -- да будет свет! Железный Джон сгинул, зал опустел. Я посмотрел на Флойда -- он выглядел таким же обалдевшим, как и я. -- Я, должно быть, что-то пропустил. -- Собачонку жалко, -- произнес Флойд. Мы оглянулись на Стинго, тот задумчиво кивнул. -- Это только начало, -- пообещал он. -- Вы все поймете, когда увидите продолжение. -- Что ты имеешь в виду? Нельзя ли поконкретней? Стинго отрицательно покачал головой и хмуро сказал: -- Может быть, попозже... хотя вряд ли это понадобится. Сами догадаетесь. -- Ты что, уже видел это кино? -- поинтересовался Флойд. -- Нет. Просто я немного разбираюсь в мифологии. Вам лучше досмотреть до конца, тогда и поговорим. Я хотел было заспорить, но прикусил язык. Потом так потом. Отворилась дверь, появился Золотистый. -- Ты-то нам и нужен. -- Я вспомнил недавнее наше решение. -- Из достоверных источников мы получили информацию, что завтра на заре открывается рынок. -- Поистине ваши источники достоверны. Завтра -- десятый, базарный, день. Кочевники ежедневно загибают палец, и когда пальцы на обеих руках кончаются, это означает... -- Понял, спасибо. Я и без грязных пальцев умею считать до десяти. Мы с друзьями-музыкантами хотим побывать на рынке. Это возможно? -- Достаточно лишь намека, о великий Джим Стальная Крыса. -- Вот я и намекаю. Может кто-нибудь завтра показать нам дорогу? -- Будет несравненно удобнее на огненных колесницах... -- Будет, не спорю. Но удобнее -- не значит лучше. Пешая прогулка -- чем не удовольствие? -- Пусть будет пешая прогулка, коли таково ваше желание. Мы предоставим эскорт. А теперь, джентльмены, позвольте напомнить, что наступил обеденный час. В вашу честь устраивается банкет. Не соблаговолите ли последовать за мной? -- Веди, дружище! Ты поразишься нашей прожорливости -- если, конечно, нам не подсунут треклятые полпеттоны. Шагая за ним по пятам, я обнаружил, что мои пальцы решили жить по-своему! Вероятнее всего, их вынудило к своеволию мое растревоженное подсознание. Они пробежались по клавиатуре компьютера, и передо мной вспыхнула цифра 19. А рядом -- пульсирующая 11. Еще одиннадцать дней. Будет совсем неплохо, если завтрашний базар что-нибудь даст. Глава 15 -- Эге, а денек-то чудный намечается! Каждое слово вонзалось в череп, точно ржавая арбалетная стрела. Мало мне растущей пульсирующей головной боли! Я кое-как открыл один глаз, и по нему садистски резануло ярким светом. Сил хватило лишь на то, чтобы распялить в оскале рот. Наш златотканый нянь носился по комнате, раздвигал шторы, подбирал разбросанную одежду, -- в общем, был настолько невыносим, насколько это возможно в предрассветный час. Лишь услыхав щелчок наружной двери, я сполз с кровати, выключил пыточные лампы, на четвереньках подобрался к рюкзаку, что покоился у стены. С третьей вялой попытки удалось открыть его и достать пилюлю отрезвина. Я слопал ее всухомятку, уселся и замер, ожидая, когда целительная химия растечется по разбитому телу. -- Что подмешали в зеленое пиво? -- прохрипел Флойд и зашелся в кашле. Слушая, как он стонет между приступами, и глядя, как дергается его свесившаяся с кровати голова, я почувствовал себя лучше. Достал еще одну пилюлю и враскачку подошел к его смертному одру. -- А... ну-ка... проглоти... поможет. -- А ничего вечеринка, -- благодушно изрек Стинго. Его сцепленные руки уютно покоились на солидном возвышении живота. -- Я сейчас умру, -- просипел Флойд, забирая пилюлю слабыми пальцами, -- и целый век буду мучительно гореть в аду. Плюс один день. -- Что, бодунчик? -- сладеньким тоном осведомился Стинго. -- Что ж, на то есть серьезная причина. Я о длительности здешних ночей. Вечеринки тянутся целую вечность. А может, мне просто так показалось с непривычки. Закусили, вздремнули. Проснулись, выпили, закусили. Хорошо, коли меру знаешь, а ну как нет? Мне-то пиво дрянью показалось, я к нему почти не притронулся. Но мясные блюда! Огромные, с овощами, отменной подливкой, вдобавок тут обожают хлеб и красный соус, да еще... Он не договорил. Шатаясь и стеная, Флойд поднялся на ноги и вышел из комнаты. -- Ты жесток! -- Я почмокал сухими губами. Стало чуточку легче. -- При чем тут жестокость? Я правду говорю, вот и все. Прежде всего -- дело. А запои, похмелье и кислородное голодание лучше отложить до победной пирушки. Крыть было нечем. Стинго прав на все сто. -- Намек понял. -- Я потянулся за шмотками. -- Размеренная жизнь, побольше отдыха и сырых овощей. И конструктивного мышления. За окном разгоралась заря. Новый день. Еще десять дней -- и упадет мой занавес. Пока что я мыслю деструктивно. Я встряхнулся, как мокрая шавка, и пожал плечами, выдавливая дурное настроение. -- Пойдем на ярмарку. На крыльце гостиницы нас поджидал сержант Льотур. Он подскочил и отдал честь могучей дланью. Отделение привратной стражи, прибывшее вместе с ним, последовало примеру командира. -- Проводим на рынок! -- громогласно сообщил он. -- Все эти мальчики -- добровольцы, им не терпится нести покупки лучших музыкантов Галактики. -- Похвально, похвально. Веди, голубчик. -- Мы проворно спустились на тротуар, мощенный красным кирпичом. К тому времени, когда мы достигли цели, над горизонтом уже повис малиновый диск. Видимо, кочевники-фундаменталисты были ранними пташками -- на рынке уже вовсю кипела жизнь. И смерть. Протяжные стоны Флойда еще удавалось расслышать, но прочие звуки терялись в блеянье и пуканье баракоз. Должно быть, они жаловались на злосчастную судьбу сородичей, чьи освежеванные туши сгружали с их спин. Неужели здесь торгуют только мясом? Хотелось верить, что нет. Отводя взоры от сангвинических картин, мы спешили мимо лотков. То и дело назойливо приставал очередной бородатый кочевник и с мольбой в голосе расписывал достоинства своего товара. Надо сказать, все торговцы преувеличивали. Изможденные овощи, убогие глиняные горшки и шматы баракозлятины для барбекю выглядели не столь уж привлекательно. -- Мрак,-- резюмировал Флойд. -- Ничего. -- Я указал большим пальцем на посетителей рынка. -- Нас интересуют только они. Я достал из рюкзака и роздал коллегам фотографии находки. -- Порасспрашивайте райцев, может, кто и видел. -- Просто так совать под нос? -- В голосе Стинго звучало сомнение. -- Ты прав. Не просто так. Нынче за несколько бессонных часов я придумал легенду. С капелькой правды. Кочевники нашли эту штуковину на речном ложе после паводка. Хотели продать ее наблюдателям из Пентагона, но те на сделку не пошли, строго следуя политике изоляции. Однако они сфотографировали находку, а позднее выяснилось, что она имеет архео логическую ценность. -- Резонно, -- без охоты признал Стинго. -- Но откуда у нас эти снимки? -- Их нам всучили, когда выпихивали за ворота. Намекнули на выгоду -- амнистию, кучу федх и тому подобное. Мы согласились -- без особого удовольствия, конечно. И то сказать, что мы теряем? -- Правдоподобно, но рискованно, -- сказал Флойд. -- Что ж, попробовать можно. Вопреки нашим опасениям, контакты с посетителями рынка прошли без проблем. Проблематичной оказалась чрезмерная общительность райцев -- раз говорив горожанина, было очень трудно потом от него отделаться. Боже, как они любили "Стальных Крыс"! Спустя немного времени за мной тащился шлейф обожателей -- это вдобавок к целому взводу стражников. Все стремились помочь, и все ровным счетом ничего не слыхали о находке. Но в ходе опроса снова и снова упоминалось имя Сьонварпа. Стинго протолкался ко мне сквозь толпу, держа в руке фотографию с разлохмаченными краями. -- Пока ничего. Но двое-трое посоветовали обратиться к Сьонварпу. Похоже, у торгашей он -- главный. -- Я слышал примерно то же самое. Разыщи Флойда. Он вроде бы приходит в себя -- я видел, как он пялился на лоток с кислым баракозьим молоком. Тащи его сюда, пока он не совершил ошибку с далеко идущими последствиями. Найти Сьонварпа не составила труда, бесчисленные пальцы охотно указывали нам путь. Он был высок, дороден, с шевелюрой цвета стали. Когда он повернулся и увидел, кто назвал его имя, суровая физиономия расплылась в улыбке. -- Нержавеющие Пасюки! Во плоти! Я счастлив втройне! Мы просвистели два первых аккорда из "Совсем одной", после чего рот Сьонварпа растянулся еще шире, а окружающие захлопали в ладоши. -- Красота! -- восхитился он. -- Какой ритм! -- Ваше удовольствие -- наше удовольствие, -- сказал я. -- На рынке нам дали понять, что в этих краях ты -- первый купец. -- Я -- он. Целиком к вашим услугам, Джим, Флойд и Стинго. -- А мы -- целиком к твоим. Если располагаешь временем, позволь я покажу тебе один снимочек. Вручив фото, я выжал все, что мог, из своего ораторского искусства. Он слушал вполуха, зато не сводил взгляда со снимка. Повертел его перед глазами на расстоянии вытянутой руки, дальнозорко прищурился и молвил: -- Ну, конечно! Знакомая вещица. -- Фото вернулось ко мне. -- Несколько рынков назад -- точно, вспомнить не берусь -- один вонючий простак уступил ее моему приказчику. Мы скупаем все, что может заинтересовать ученых. Ежели честно, мне она вовсе не показалась интересной, но все-таки я отправил ее старику Хеймскуру. -- Прекрасно, значит меньше хлопот. -- Я разорвал снимок и бросил клочки. -- Сегодня даем концерт, желаешь контрамарочку -- устроим. Как я и рассчитывал, археологическая находка мгновенно оказалась забыта -- ах, если б так же быстро удалось вырваться из нежных объятий фанов! Лишь под предлогом репетиции мы в конце концов избавились от них. -- Мы что, больше ничего не ищем? -- встревожился Флойд. Хороший музыкант. Жалко, что спиртное разъело ему мозги. -- Мы уже знаем имя покупателя, -- напомнил Стинго, -- и теперь попробуем его найти. -- Как? -- спросил Флойд, явно страдая частичным параличом нервной системы. -- Всеми доступными способами, -- объяснил я. -- Приобретая друзей. Называя имена. В том числе Хеймскура. Выясним, кто он и чем промышляет. А сейчас, по дороге, я отчитаюсь. Тремэрн и Мадонетта внимательно выслушали доклад. Затем капитан отключился, а она осталась поболтать. -- Джим, не пора ли и мне отлипнуть от стенки и побродить по здешней половине Рая? Не думаю, что это рискованно... -- Мы тоже так не думаем, однако наверняка не знаем. И тебе не резон испытывать судьбу, пока предмет наших поисков -- здесь. Отдыхай в свое удовольствие. И ничего не предпринимай, пока мы не разузнаем побольше. В апартаментах нас поджидал обед -- фрукты и ломтики мясного рулета на серебряных блюдах под хрустальными колпаками. -- Отлично! -- Флойд вмиг расправился с куском рулета. -- Баракозлятина, наверное. -- Стинго вдруг помрачнел. -- Пища есть пища, а откуда она -- мне до лампочки. -- Флойд потянулся за новым ломтем, и тут появился наш золотистый опекун. -- Одно удовольствие смотреть, как музыкальные Крысы наслаждаются жизнью. Когда откушаете, я попрошу Крысу Джима пройтись со мной. -- Кому это он понадобился? -- подозрительно осведомился я, что не так-то просто сделать со ртом, набитым сладкой мякотью. -- Всему свое время. -- Он дотронулся до носа указательным пальцем, подмигнул и закатил глаза. Я этот жест растолковал так: "Не торопись, сам скоро узнаешь". Выбирать не приходилось. Я вытер пальцы о влажную скатерть и в который уже раз двинулся за Золотистым. У дверей Веритории, где вчера крутили непонятный голофильм, меня поджидал сам Железный Джон. -- Пойдем со мною, Джим, -- произнес он гулким, как далекая канонада, голосом. -- Сегодня ты воспримешь и постигнешь Откровение. -- А как же мои... -- Потом, Джим, потом. -- Он бережно, но цепко взял меня за плечо. Не оставалось ничего другого, как идти с ним. --Ты мудр не по годам. Ум старца в юной голове. А значит, извлечешь наибольшую пользу, открыв для себя тайну, в которой нет ничего таинственного. Идем. Он усадил меня в кресло, но сам не сел. Однако я ощущал его присутствие -- он притаился где-то близко, во мраке. Возник и тут же рассеялся светящийся туман, и я снова оказался на берегу водоема. В лесу окрест темного пруда царило безмолвие. Когда на воде истаял последний круг, юноша повернулся и ушел, не оглядываясь. Шагал среди деревьев по палой листве, пока не добрался до опушки и не увидел перед собой короля. -- Я должен сделать кое-что, -- сказал он властелину и больше не проронил ни слова. От короля не укрылось, что молодой человек вернулся цел и невредим, но без собаки. И вместо того чтобы засыпать юношу вопросами, изводившими разум, король последовал за ним к замку. За крепостными воротами, во внутреннем дворе, юноша огляделся и заметил большое кожаное ведро. -- Вот что мне нужно, -- произнес он. -- Бери. -- Король сопроводил разрешение взмахом руки. -- И помни, что я помог тебе. За это когда-нибудь ты скажешь, что нашел в лесу. Молодой человек повернулся и снова -- теперь уже в одиночестве -- проделал весь путь к темному пруду. Там он окунул ведро в воду и опорожнил его над ближайшей ямой. И еще раз. И еще. Он трудился без отдыха, он упорно осушал пруд. Солнце не заходило, свет не мерк, юноша все работал и работал. Спус