двери к двери. Она заканчивалась на резиновом коврике. Я вытер о него ноги. -- По ту сторону должно быть что-то поприличнее. Пол в чистоте держат... Я скомкал фразу. Передо мной начал поворачиваться штурвал. -- К двери! -- прошептал я и прижался к стене. Если там один человек, я с ним легко справлюсь. Если несколько, будет труднее. Дверь отворилась. Я напрягся, поднял оружие. Появился металлический сапог, затем металлическое колено. Я опустил дубинку. Робот вошел и, не обращая на нас внимания, повернулся и запер дверь. На его сияющем затылке виднелась номерная пластинка, мне удалось прочитать: "Компробот 707". -- Отлично! Это всего-навсего ходячий измерительный прибор. Тебе доводилось с такими встречаться? Беркк кивнул, улыбаясь. -- У самого штук пятнадцать было на сборочной площадке, когда я работал мастером. На что запрограммируешь, то и сделают, а сами ни черта не соображают. Этот малыш даже не догадывается, что мы рядом. Робот отворил дверь в шахту. Ворвался грохот, мы закрыли уши. Дверь лязгнула, и снова стало терпимо. -- Ну так как, поглядим, что на той стороне? -- Я повернул штурвал и приотворил дверь. Коридор, никого не видать. Я отворил дверь шире, шагнул через ,порог. -- Э, ты ведь не собираешься меня тут бросить? -- тревожно прозвучало за спиной. -- Совсем ненадолго. Надо разведать, что к чему. Я вышел в длинный, хорошо освещенный коридор. Огляделся. Под самым потолком -- труба, несколько дверей в боковых стенах, еще одна -- в противоположной. В любой момент она могла отвориться. Я поспешил к ближайшей боковой, нажал на ручку. Не заперто. Я глубоко вздохнул, взял дубинку на изготовку и отворил. Склад. Стеллажи и ящики, как раз то, что нужно. Я поспешил обратно к Беркку. -- Выходим. Там склад, в нем можно спрятаться. Затворив дверь склада, я сполз по ней на пол. Беркк последовал моему примеру. -- Что дальше? -- нетерпеливо спросил он. Похоже, возомнил, что я знаю ответы на все вопросы. Эх, если бы! -- Отдыхаем. И планируем. Впрочем, с планами погодим. Мы ничего не сможем предпринять, пока не выясним, где находимся. -- Я умолк -- больше сказать было нечего. В голове царила неразбериха, все эти падения, кувыркания и ушибы не пошли мне на пользу. -- Ты отдыхай, -- предложил я, с великими мучениями поднимаясь на ноги, -- а я загляну в соседние комнаты, выясню, что удастся. Скоро вернусь. Три первые комнаты оказались на редкость неинтересны. Ящики с шарикоподшипниками, компьютерные панели, мили проводов. Ни съесть, ни выпить, ни в дело пустить. Но в четвертом помещении я нашел бесценный клад и бегом вернулся к Беркку. -- Все боковые двери ведут на склады, но только в одном, кроме колесиков, я нашел аптечку. А еще там есть душ и одежда, и вдобавок какая-то добрая душа оставила бутылочку медицинского коньяку. Мы распили целительный бальзам, а затем приступили к помывке и перевязке. Судя по всему, мы очень легко отделались. Когда я вышел из-под душа, с головы до ног испятнанный лейкопластырем, наступило время подумать о будущем. -- Ты отдохни, поспи, если сможешь, а я -- на рекогносцировку. -- Это что, медицинская процедура? -- Нет. Совсем забыл, ты же штатский. Это военный термин, я его в армии узнал. Рекогносцировка -- это разведка в районе предстоящих боевых действий. Рисковать я не буду, вернусь, как только смогу. Лучше этим заниматься в одиночку, так что не спорь. -- Удачи, -- сказал он. -- Не верю я в удачу, предпочитаю ковать ее собственными руками, -- солгал я, чтобы поднять его (а может, и собственный) боевой дух, и вышел. Дверь в конце коридора вела в очень просторное помещение. До его центра доходила толстая труба, затем изгибалась и исчезала под полом. Мне эта комната совсем не понравилась, я долго смотрел в щель между дверью и косяком на ряды консолей и стулья. Где есть стулья, там обычно бывают люди. На консолях мерцали Лампочки, издали доносился гул моторов. Похоже, сейчас тут никого, но долго ли это продлится? Я не заметил ни малейшего движения, никто не входил и не выходил. Я не видел проку в ожидании, но все-таки еще немного понянчился с дурными предчувствиями. Наконец отворил дверь шире и бесшумно двинулся между консолями, стараясь при этом ничего не упустить из виду. Через дверь со свободно ходящими створками я вошел в еще более просторную и ярче освещенную комнату. Ни души. Это казалось невероятным. Я крался и гадал, долго ли еще меня будет баловать удача, пока не приблизился к двери с круглым оконцем. Посмотрел в оконце и сглотнул. Автоматизированная кухня. Ее ни с чем невозможно спутать. Я вошел, тихо притворил за собой дверь и нажал на кнопку. Кофеиновый напиток -- как раз то, о чем я давно мечтаю и что мне сейчас позарез необходимо. М-м-м, какое блаженство... Я торопливо осушил две чашки, понажимал на клавиши, и автоматика отправила в микроволновую печь замороженные котвич и песбургер. Я жевал и озирался по сторонам. Жевал усерднее, чем озирался. Я вдруг вспомнил о Беркке, но под напором сытости жалость к нему исчезла. Пускай отдохнет, поспит, а я ему принесу еды, в крайнем случае, самого сюда приведу. Вскоре живот округлился и довольно заурчал. Я решил еще немного разведать, а потом вернуться к напарнику. За поворотом я увидел кое-что интересное. Между неровными бетонными стенами вниз уходила лестница. Я вспомнил трубу, по которой перемещался каменный порошок. Напрашивался вывод, что место его назначения внизу. Взглянуть? А почему бы и нет? Желудок полон, по кровеносной системе циркулирует кофеин, и вдобавок я очень и очень любопытен. Я спустился по ступенькам в широкий коридор, он изгибался вправо и влево и терялся из виду. Передо мной висела толстая труба, но не такая, как наверху. Эта была значительно шире, из полированного металла. Стены здесь были еще шершавее, чем в лестничной шахте, из-под штукатурки там и сям выпирала скала. Гирляндами свисали тяжелые электрические кабели, металлическая труба была испещрена всевозможными электронными устройствами. Я не мог взять в толк, что это за сооружение. Прошел немного вдоль трубы -- она плавно изгибалась вместе с туннелем. Если и дальше буду так идти, вполне вероятно, опишу огромный круг и вернусь к лестнице. Кольцеобразный туннель, пронизанный металлической кишкой... Это казалось знакомым. Впереди раздался звук шагов. Пора возвращаться. И снова -- тишина. Уходи, Джим. Уходи, пока цел. Любой здравомыслящий человек на моем месте поспешно и бесшумно ретировался бы, а любопытство приберег для более подходящего случая. А я всегда считал себя здравомыслящим. Почему же я снимаю тяжелые рабочие ботинки и заталкиваю за пазуху? Почему я крадусь на цыпочках и заглядываю за поворот? Я застыл как вкопанный на одной ноге. В считанных метрах от меня профессор Джастин Слэйки смотрел в окошко на боку огромной трубы. ГЛАВА 21 В тот же миг я отпрянул. И подумал, что он не может не слышать барабанную дробь моего сердца, эхом разносящуюся по коридору. А вдруг он меня заметил? Я выждал секунду-другую, но не услышал погони и двинулся обратно так же бесшумно, как и пришел, и тут за моей спиной зазвучали шаги. Оставалось только бежать. Если я чуть-чуть задержусь или он прибавит шагу, я не успею дойти незамеченным до выхода из кольцевого туннеля. Или если я нашумлю. Или если... Слишком много "если". Впереди лестница, по которой я спустился. Подняться? Нет, она ведь не изогнута, как туннель. Когда Слэйки ступит на нижнюю ступеньку, я еще буду виден наверху. Вперед, только вперед. И все-таки я не прошел мимо лестницы. Широкие бетонные ступеньки вели наверх, а под ними был темный закут. Рискнем. Я прыгнул и вжался в стену под ступеньками. Затаил дыхание. Но все равно казалось, я соплю, как разгоряченный свинобраз. Шаги приближались. Что, если Слэйки свернет на лестницу? Он меня заметит. И даже если я накинусь на него и оглушу, меня это не спасет -- остальные Слэйки узнают, что я здесь. Топ-топ. Шаги все ближе. И вдруг они зазвучали над моей головой. Слэйки поднимался по лестнице. Но не заметил меня. Когда затих последний "топ", я сполз по стенке на пол и надел ботинки. "Ну, Джим, как тебе рекогносцировочка? Еще немного, и она бы оказалась последней в твоей жизни". Потом я долго ждал. Гораздо дольше, чем сам считал необходимым. Когда же решил уходить, обнаружил, что от сидения на жестком полу затекли ягодицы. Хрустя суставами, я осторожно двинулся вверх по лестнице. При этом так вертел головой, что скоро заболела шея. Снова побывал в большой лаборатории, невидимкой проскользнул на склад. И там ужасающий рык заставил меня отпрянуть. Но я тотчас успокоился и плотно затворил за собой дверь. Рычал Беркк. Точнее, храпел. От легкого прикосновения ботинка к ребрам он пришел в чувство. -- Сон на посту карается смертью, -- сказал я. На это ему крыть было нечем, и он мрачно кивнул. -- Прости, не хотел. Думал, смогу не заснуть. Не смог. Что ты узнал? -- Тут кормят и поят незваных гостей. О, я вижу на твоем лице неподдельный интерес. Нет, ты бы только посмотрел на себя! Сразу вскочил, ноздри раздуваются, сна ни в одном глазу. Ладно, пошли к кормушке, а по пути я тебе расскажу, что еще увидел. В столовой мы не задержались. Запаслись едой и сразу вышли. Опасались, что у Слэйки вдруг появится аппетит. -- Мы с тобой едва не погорели. -- Я слизнул с пальцев последние крошки. -- Может, удача помогла, которой ты мне пожелал. Если так, спасибо. -- Не за что. Мы живы, еды и питья вдоволь, нас пока не ловят, и вдобавок ты слегка разведал дорогу. К тому же здесь гораздо лучше, чем на карьере. Для начала годится. -- Точно. Мы с тобой ступили на тернистый путь, но все-таки мы еще движемся. -- Я стал загибать пальцы. -- Во-первых, выбрались из каменоломни вместе с камнями. Во-вторых, выяснили, что подземная дробилка размалывает эти камни в порошок. В-третьих, -- загнул я третий палец, -- порошок переправляется по трубе, возле которой мы с тобой прячемся. И мы все еще под землей. Кое-кто не пожалел огромных трудов и непомерных затрат, чтобы пробить и оштукатурить кольцевой туннель и нашпиговать его очень сложной техникой. Зачем -- этого я пока не знаю. А у тебя какие соображения? -- Ума не приложу. Я только одно знаю: нам лучше не высовываться из норы, точнее, из туннелей. -- Ты не прав. Конечно, мы тут отдохнем, малость отъедимся, но это не решит главной проблемы. Рано или поздно придется идти на риск. Сдается мне, перемолотый камень нужен кому-то для очень серьезного дела. Не стал бы Слэйки развлечения ради так с ним возиться. И я готов поспорить, в конце концов он попадает на столы к женщинам, о которых я тебе рассказывал. -- Да, помню. Ты там побывал как раз перед тем, как тебя отправили на карьер. Я кивнул и как следует напряг память. -- Мимо столов мы прошли к лестнице, по ней -- в комнату, откуда я перенесся в раздевалку на карьере. А ты попал в раздевалку прямо с другой планеты. Он кивнул. -- Это означает, что машина пространства-времени настроена на ту раздевалку. Но... -- У меня заболела голова, но я упорно рассуждал: -- Но я попал в цех со столами через дырку в раю... Тут мой разум вдруг опалила догадка, и я, взбодренный, даже окрыленный, вскочил на ноги. -- Подумай! Нас обоих машина перенесла в комнату на холодной планете с карьером. Потом вместе с камнями мы полетели в шахту. Никаких сомнений, мы попали в поле действия еще одной машины. Вполне возможно, мы сейчас под самим раем, и вся эта сложная операция заканчивается здесь. Он глядел на меня стеклянными глазами. Не успевал за моими рассуждениями. -- Думай! -- приказал я. -- Рай -- это штаб Слэйки. Чем бы он ни занимался, на что бы ни тратил миллиарды кредитов, -- все это здесь начинается и здесь же заканчивается. -- Я ткнул пальцем вверх. -- Там, на поверхности, -- рай. И профессор Койпу из Специального Корпуса знает, как туда попасть. -- Здорово. Но нам-то от этого какая выгода? На меня вдруг нахлынула тоска, я съехал по стене на пол. -- Да никакой. Это я так, хватаюсь за соломинку. На его лице отразилась тревога. -- Да? Если и впрямь все обстоит так, как ты обрисовал, то нам остается только идти следом за каменной пылью к тем столам. Раз ты туда попал, значит, оттуда и выбраться можно. -- Это не так просто. -- Почему? В самом деле, почему? Назад мы повернуть не можем, значит, остается только вперед. Это наш единственный шанс. -- Ты прав. Пойдем. -- Сейчас? Несколько секунд я раздумывал. -- Тут Слэйки. Он не спит. Бродит. И возможно, он не один. И в любую минуту кто-нибудь может прийти на склад. Куда ни кинь, всюду клин. -- Ты разве не устал? Я подумал над этим и отрицательно покачал головой. -- Нисколечко. Наглотался кофеина, аж вибрирую. Так что идем. Мы пошли. Пробегали по комнатам, точно мыши, пока не увидели кое-что обнадеживающее. Беркк показал, я кивнул. Из стены выныривала знакомая толстая труба и мирно шуршала над нашими головами. И через отверстие в противоположной стене уходила в соседнюю комнату. Но это оказалась не комната, а пещера, вырубленная в монолитной скале. Освещение было тусклое, бетонный пол -- в выбоинах и пыли. Но труба была здесь, только не висела под потолком, а лежала на полу. -- Шумит, -- сказал, приложив к ней руку, Беркк. -- Вибрирует. Что-то по ней идет, это точно. -- Вот и чудненько. -- Только одно мне не нравилось -- труба исчезала в неровной каменной стене. И в этой стене не то что двери -- крошечной щелки не видно. -- Двери нет, -- сказал Беркк. -- Должна быть! -- Почему? -- спросил он с убийственной прямотой. И правда, почему? Потому лишь, что до сих пор мы без особых проблем шли вдоль трубы? -- Подумай! -- Это относилось не только к нему, но и ко мне. -- Черный камень добывается с огромными затратами труда и денег, переносится сюда и с еще большими затратами измельчается в порошок. А тот подвергается обработке -- что-то добавляется или извлекается. Затем порошок поступает... куда? -- В то место, о котором ты рассказывал. Где робот, женщины и столы. И куда мы можем попасть, хотя почему это место должно находиться рядом с трубой? -- Молодчина. Конечно, ты прав. Куда пойдем, налево или направо? -- Налево, -- сказал он твердо. -- Когда я был бойспраутом [Игра слов. Буквальный перевод: мальчик -- брюссельская капуста.], мы всегда... -- Начинали с левой ноги. Убедил, идем налево. За нами тускнели, удалялись огни. Мы шагали почти во мраке, вели руками по каменной стене, и это ничего не дало, кроме сломанных ногтей. Мы свернули за угол, а затем, спустя целую вечность, за другой. Потом впереди показались тусклые огни и знакомая труба. Пройдя по трем коридорам, мы оказались на прежнем месте. -- Может, надо было вправо идти? -- бодро предположил мой спутник. Я не удостоил его откликом. Мы дошли до стены, в которую упиралась труба, и повернули направо, во тьму. Беркк шествовал впереди и вел по скале обломанными ногтями. -- Ой! -- воскликнул он. -- Что -- "ой"? -- Костяшки ободрал. Тут что-то вроде дверного косяка. Мы ощупали это "что-то", и оно оказалось дверным косяком. А еще мы обнаружили колесо очень знакомой формы. Мне оно оказалось не по силам, но вдвоем удалось его повернуть. Раздался противный скрежет. -- Давно... -- прохрипел я, -- не отпирали. И -- р-раз! Замок в последний раз протестующе скрипнул и сдался. Распахнув дверь, мы вошли в тесную комнату. На стенах еле-еле светили зеленые плафоны, но наши глаза давно привыкли к темноте и теперь вполне отчетливо увидели другую дверь в противоположной стене. Не со штурвалом, а с ручкой. Беркк протянул руку и ощупал замок. -- Цифровой. -- Стой! -- Я хлопнул его по запястью. -- Дай-ка я сначала посмотрю. Я моргал и водил головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть замок в тусклом свете. -- Ага, цифры вижу. Барабанный замок. Архаика, я такие в детстве отпирал. -- А с этим справишься? -- Может быть. А может и не быть, поскольку число возможных кодов -- астрономическое. Но у нас есть серьезный шанс. Такой замок не запрется, если набрать предыдущий код. Об этом многие забывают. "А многие не забывают". Но вслух я этой мысли не высказал, потому что сразу ее отогнал. Слишком уж она была муторной. Нет, я обязан справиться с этой дверью! Обратного пути у нас нет. Мне опять позарез нужна удача, очень уж многое поставлено на кон. Я вытер о рубашку вспотевшую ладонь, схватился за дверную ручку и потянул. Дверь не шевельнулась. Но ручка легонько клацнула. Неужели поворачивается? Я налег изо всех сил. И она повернулась. Дверь была не заперта. Я ее приотворил и заглянул в щель. ГЛАВА 22 -- Ну что видишь? -- прошептал Беркк. -- Ничего. Темно. И очень тихо. Я распахнул дверь настежь, и зеленые плафоны осветили неровный пол, заваленный всяким хламом. На стене змеилась надпись светящейся краской: "Если ты сюда пришел, уходи скорее!" Похоже, тут и до нас кому-то очень не понравилось. На полу в изобилии валялись обломки пластика и пустые раздавленные контейнеры. И стояла неописуемая вонь. -- Фу! -- сказал Беркк. -- Здесь что-то сгнило. -- Тут везде такой запах. Я тебе говорил, так пахнет каменный порошок. Там, где я в самом начале очутился. В раю. -- Запашок не райский. -- Это потому, что рай на поверхности. Меня сюда принес робот со встроенным гравишютом, мы упали в яму и приземлились здесь. А рай наверху. -- Так всегда бывает. -- Идиот! Он на поверхности планеты. Это планета по имени Рай. -- Здорово. Но как нам туда подняться? -- Очень хороший вопрос. Но у меня пока нет ответа. Поэтому начнем с того, что уберемся с этой помойки. Смотри, вон там вроде свет пробивается. Притвори дверь, но неплотно. Вот так. И постой рядом с ней, а я пока взгляну. Вертикальная щель в стене пропускала красный свет. Похоже, тонкие металлические плиты были пригнаны неплотно. Подойдя к ним и ощупав стык, я убедился в правильности своей догадки. И приник глазом к щели. Пустыня, светящиеся красным ямы, пламя, то и дело рвущееся из них. Вонь шла снаружи. Знакомая сцена. Отсюда начались мои мытарства в подземном мире. -- Беркк. -- Что? -- Поройся в мусоре. Нужно что-нибудь тонкое и прочное. Эта стенка -- из листового металла, попробуем оторвать панель. Осколок жесткого пластика согнулся и громко затрещал. Тогда мы прибегли к помощи кривого арматурного прута. Щель удалось расширить; мы просунули в нее пальцы и, проклиная острый край листа, потянули его на себя. -- А ну-ка, -- сказал я, и мы рванули разом. Лист с треском отвалился, в стене появилась брешь, достаточно широкая, чтобы мы смогли пролезть... Из одной тюрьмы в другую. Я не поддался пораженческому настроению и огляделся. Невдалеке -- темный силуэт. Здание, понял я. В первый раз я его не заметил. Впрочем, я тогда ничего толком не разглядел. -- Ну что, посмотрим? -- А разве есть выбор? Ответа не последовало. В пронизанной красными сполохами полутьме видно было не слишком далеко. Укрыться на равнине было негде. Но людей мы поблизости не заметили. -- Пошли. Мы осторожно приблизились к темному силуэту -- он и впрямь оказался зданием. Черные проемы в стенах походили на двери и окна без стекол и занавесок. Некоторые помещения были слабо освещены. Тишина, никого не видать. Я заглянул в окно и увидел ряды кроватей или топчанов, ни с чем другим их нельзя было спутать. -- Женщины, -- прошептал я, показывая. -- Они не могут работать без отдыха. Смотри, некоторые койки заняты. -- Ага. Мы на карьере тоже в две смены вкалывали. Мы обогнули безмолвствующее здание и увидели столы. Они терялись из виду в красном далеке. Над ними сгибались женщины. Налетел мерзкий запах, его сопровождал шорох... прибыла новая партия каменного порошка. -- Хочу с ними поговорить, -- сказал я. -- Наверняка им кое-что известно об этом местечке, ведь они сюда тоже откуда-то попали. Значит, тут должен быть и выход. Я двинулся вперед, но Беркк ухватил меня за руку. -- Куда без меня? Мы подбежали к ближайшему столу и залегли в тени, у ног одной из работниц. Если она и заметила нас, то виду не подала. -- Ni estas amikoj, -- сказал я. -- Parolas Esperanto? Сначала она не отвечала, даже не поворачивала головы. Только медленно водила руками по движущемуся слою порошка на столе. Потом спросила, не глядя на нас: -- Да. Кто вы и что здесь делаете? -- Друзья. Ты можешь рассказать об этом месте? -- Нечего рассказывать. Мы работаем. Ищем то, что надо искать. Когда находим достаточно, об этом узнает Он. Он всегда узнает. Он приходит, забирает, а потом мы едим и спим. И снова работаем. Вот и все. -- Она умолкла, и вновь руки медленно задвигались. -- Кто это Он? Тот, кто заставляет вас работать? Она повернулась и вытянула руку. -- Вон Он. Вон там. Я приподнял голову и тотчас упал на пол и повалил Беркка. -- "Он" -- это робот. Тот, что меня сюда притащил. Здешний черт, я тебе о нем рассказывал. Что будем делать? -- Что скажешь. -- В его голосе звучал страх. И небеспричинно. -- Я могу сказать, чего не надо делать. Не надо допускать, чтобы нас видели. Иначе мы покойники. В лучшем случае вернемся на карьер к симпатяге Бубо. Мы вжимались в тень и надеялись, что нас не заметят. Вдали между столами появился робот, рядом с ним, шаркая от усталости, шла женщина с опущенной головой. Они направлялись к зданию и прошли так близко от нас, что я хорошо разглядел на боку робота потеки ржавчины. Единственный светящийся глаз потух, как только они исчезли в дверном проеме. Я поднялся на ноги. -- Пошли. Как можно дальше от этого робоизверга. Беркка уговаривать не пришлось, его стаж борьбы за выживание в чертогах Слэйки был побольше моего. Он даже опередил меня в этой смертельной гонке. Пока мы бежали, ни одна голова не повернулась в нашу сторону. Женщины сосредоточенно разгребали порошок. -- Впереди какие-то огни, -- крикнул Беркк. -- Может, здание? Я оглянулся и с перепугу припустил со всех ног. Нас заметили! И гонятся! Когда я снова осмелился посмотреть назад, он был гораздо ближе. Робот бежал быстрее нас, стальные ноги работали, как поршни мотора. Нам не уйти... Я повернул голову -- как раз вовремя, чтобы увидеть, как одна женщина бежит от стола нам наперерез. Она остановилась у меня на пути. Я попытался ее обогнуть, но она вытянула руки и схватила меня. Внезапный разворот, и я, бездыханный, лечу на землю. В следующую секунду на меня рухнул Беркк. А робот был уже совсем рядом. Но женщина его опередила. Прыгнула с разбегу, увенчала собой нашу кучу малу, и ее лицо оказалось как раз перед моим. -- А ты вовремя, -- сказала Анжелина. ГЛАВА 23 Тьма исчезла под натиском яркого света, я заморгал от рези в глазах. И почувствовал, как подо мной корчится Беркк. И тут мне открылось самое прекрасное зрелище во всей освоенной и неосвоенной вселенной. Перепачканное и улыбающееся лицо Анжелины. Я поднял голову и поцеловал ее в кончик носа. -- Гргль, -- гргльнул Беркк, извиваясь ужом. Я слегка сдвинулся, выпуская его, но все еще прижимался к теплому мускулистому телу Анжелины. Мы увлеченно целовались и при этом испытывали такое райское блаженство, какого никогда не познает рай, откуда мы только что вырвались. -- Когда закончите, поделитесь, пожалуйста, новостями, -- сказал Койпу. Знакомый тон. Мы неохотно выпустили друг друга из объятий и встали. И взялись за руки. За спиной Койпу я увидел очень знакомые приборы. -- Мы на главной базе Специального Корпуса, -- сказал я. -- Совершенно верно. Когда ты не вернулся из рая в срок, мы перенесли сюда штаб операции. Слэйки -- очень опасные люди. С тех пор, как мы здесь, они не дают нам покоя. То и дело пытаются прорваться. Но мы устояли, и теперь наша защита надежнее прежней. -- Ты, конечно, не откажешься выпить. -- Анжелина свистнула робобару. -- Охлажденная венерианская водка, две двойные порции. -- После тебя, дорогая. Познакомься с моим другом Беркком. Он все еще сидел на полу с разинутым ртом и озирался по сторонам. Робобар протянул ему бокал. Беркк вцепился в него мертвой хваткой. Мы воодушевленно забулькали. -- А теперь, профессор, извольте объяснить, -- сказал я, отдавая робобару бокал, чтобы наполнил заново, -- что делала в этом ужасном месте Анжелина и как ей удалось нас вернуть? Едва профессор открыл рот, распахнулась дверь и ворвался Боливар (или Джеймс?), а за ним его брат. Сивилла отстала от них совсем чуть-чуть. -- Папа! Мы долго и взволнованно обнимались, а потом засыпали робобар заказами, надо же было отметить мое благополучное возвращение. Затем мы поставили бокалы, а Беркк выронил свой. Наклонился за ним, да так и рухнул на пол. Я схватил его за запястье. Пульса почти не было! -- Врача! -- выкрикнул я, а затем перевернул Беркка на спину и раскрыл ему рот -- хотел убедиться, что дыхательные пути не засорены. Но тут меня не слишком нежливо отстранил упавший с потолка медробот. Он сунул Беркку в рот манипулятор, вытянул язык. В то же самое время другие манипуляторы прижали к коже Беркка диагност, взяли кровь на анализ, сунули под голову подушку и накрыли его одеялом. Еще один медробот вызвал по радио врача, и через несколько мгновений тот вбежал в комнату. -- Отойдите! -- приказал он нам. Медробот расстелил под Беркком металлическую сеть, поднял его на лебедке и осторожно укатил вместе с ним. -- Операционная готова, -- сказал врач. -- Похоже, у пациента небольшое кровоизлияние в мозг, скорее всего результат удара по черепу. Будем надеяться на скорое выздоровление. -- Он поспешил вслед за медроботом, а Сивилла, крикнув: "Я посмотрю и вернусь", -- побежала вдогонку. Боливар и Джеймс кинулись за ней. Они уже были неразлучны. Похоже, у меня назревала семейная проблема, но в ту минуту не хотелось о ней думать. Происшествие слегка омрачило вечеринку, и некоторое время мы молча потягивали напитки. Перед тем как опустели бокалы, зазвонил телефон, и Койпу схватил трубку. Современная медицина действует быстро. Койпу выслушал, кивнул и улыбнулся. -- Спасибо, Сивилла. Операция прошла успешно, пациент вне опасности, необратимых изменений в мозгу нет. Беркк полежит под наркозом, пока не закончится лечение. Мы сразу развеселились. -- Спасибо, профессор, -- сказал я. -- Проблема решена, теперь можно слегка успокоиться и поделиться новостями. Расскажите, как Анжелине удалось вызволить меня из ада в раю и как вообще она там оказалась. А затем попробуем разобраться во всей этой путанице. Профессор, мы вас слушаем. -- Если не возражаешь, начнем по порядку. С того, что ты не вернулся в назначенный срок. Я активировал твой межвселенностный активатор и получил ботинок. Без тебя. И пришел к неизбежному выводу, что мое устройство обнаружили. Следовательно, мне пришлось еще над ним поработать, чтобы в следующий раз его ни при каких обстоятельствах не смогли найти. Я сделал что очень быстро -- у меня был мощный стимул... -- Я прижимала пистолет к его затылку, и мой палец дрожал на спусковом крючке, -- обворожительно улыбаясь, пояснила Ажелина. -- Джим, я решила отправиться к тебе на выручку, и мне требовалась машинка получше, чем это кустарное изделие, которое всучил тебе профессор. -- То была первая модель, -- парировал Койпу. -- Я значительно улучшил конструкцию и собрал три активатора различной степени необнаружимости. -- Первый я спрятала в складках ридикюля, -- сказала Анжелина. -- Второй -- в руке, вот здесь. -- Она потерла длинный белый шрам, едва заметный под грязными пятнами, и ухмыльнулась. -- Слэйки пришлось повозиться, чтобы увидеть этого невидимку. -- Он еще за это поплатится, -- проскрежетал я зубами. -- Я до него доберусь! -- Нет, дорогой, ничего у тебя не получится. Я дала себе слово добраться раньше до этой его ипостаси. Конечно, он сразу нашел активатор в сумочке, а потом, -- надо отметить, не без труда, -- в моей руке. Но он был так доволен собой, что даже не заподозрил о третьем. -- А где он прятался? -- спросил я. -- Там, где Слэйки не мог его найти. -- Койпу гордо постучал пальцами по зубам. -- Я знал, что обнаружить пеевдоэлектроны невозможно. Предположил, что тебя подвела активность псевдоэлектронов в твердом веществе. Поэтому я вживил активатор в нервную систему Анжелины, и активность нервных клеток замаскировала активность активатора. -- Вы имеете в виду, что пристроили свою машинку прямо к ее нервам? -- Совершенно верно. Поскольку псевдоэлектроны двигались на псевдоскоростях, электромагнитное поле ее синапсов не интерферировало с ними. Цепь заканчивалась в ее мозгу. -- Поэтому, когда я подумала: "Летим", -- мы все улетели. -- Она бросила робобару пустой бокал, тот ловко поймал его щупальцем. -- А сейчас я намерена смыть с себя райскую грязь, и тебе, Джим, советую сделать то же самое. -- Охотно. Только сначала я задам тебе один-единственный вопрос... -- С этим можно повременить. Она ушла. Я свистнул роботу, тот поспешил ко мне с наполненным бокалом. -- Так ты наконец расскажешь, что там было? -- Вы отпустили ее одну к Слэйки, -- упрекнул я. -- Хоть и располагали всей мощью Корпуса! -- А еще пистолетом, приставленным к моей голове. Неужели ты всерьез считаешь, что я мог ее удержать? -- Могли бы хоть попытаться. -- Я и пытался. Так что ты там увидел? Я устало опустился в кресло, пригубил напиток и поведал профессору обо всех своих неприятностях. О том, как низринулся из ада в чистилище и увидел там женщин за длинными столами. Как затем оказался на адской каторге. Профессор слегка выпучил глаза, услышав о нашем бегстве в металлических клетках. Но глаза превратились в задумчивые щелочки, когда я описал лабораторию и загадочный кольцевой туннель. -- А потом мы вернулись в сортировочный цех, и там была моя драгоценная Анжелина, и она нас вытащила оттуда, а остальное вы и сами знаете. -- Так-так-так, -- задумчиво проговорил Койпу. Он уже давно поднялся на ноги и возбужденно расхаживал взад-вперед. -- Теперь нам известно, что он делает и как он это делает. Мы только не знаем, для чего он это делает. -- Профессор, может, вы что-то знаете, но кое-кто из нас по-прежнему блуждает во мраке. -- Но ведь это так очевидно! -- Он остановился и назидательно поднял палец. -- Мы уже знаем наверняка, что рай -- центр всей его деятельности. И для нас совершенно не имеет значения, где добывается минерал. Потому что, по твоим словам, его переправляют в рай. Рабы мужского пола рубят породу, потом ее сбрасывают в воронку, универсальный дифференциатор переносит ее в рай, и там она тщательно измельчается и подвергается бомбардировке в циклотроне. -- В чем, в чем? -- В циклотроне. Это аппарат, который ты видел в кольцевом туннеле. Ты его очень убого описал, но я все равно догадался. Циклотрон -- древнее и очень громоздкое лабораторное устройство, оно уже давно не применяется. В сущности, это очень большая труба, из которой выкачан воздух. В циклотрон закачиваются ионы и движутся по кругу, разгоняясь и удерживаясь на расстоянии от внутренней поверхности трубы благодаря электромагнитному полю. Развив невероятную скорость, ионы попадают в металлическую мишень. -- Зачем? -- Мой дорогой друг, как тебе удалось окончить школу, не изучив азов физики? Любой первокурсник тебе ответит, что при бомбардировке платины ионами получается элемент номер сто четыре, уннильквадий. Столь же очевидно, что если облучать изотопы свинца хромом, то получишь уннильсекстий. -- Это еще что такое? -- Трансурановый элемент. В каменном веке ядерной физики считалось, что химических элементов всего девяносто восемь, самый тяжелый из них -- уран. Когда были открыты следующие, их назвали, как мы считаем, именами богов-хранителей. Например, кюрий -- в честь бога медицины, который исцелял от болезней, что-нибудь в этом роде. После открытия менделевия, нобелия и лоуренсия элементы стали просто перечислять на древнем, давно забытом языке. Сто четвертый -- уннильквадий, сто пятый -- уннильквинтий и так далее. Слэйки создал новый элемент, я уверен, он стоит гораздо дальше в периодической таблице. Несомненно, он добывается в очень малых количествах и поступает из циклотрона вперемешку с исходным веществом. Обнаружить элемент с помощью техники невозможно, иначе Слэйки обязательно бы ею воспользовался. Зато его, очевидно, способны чувствовать женщины -- не мужчины, а именно женщины. И об этом нам расскажет Анжелина. -- О чем я должна рассказать? -- Моя супруга торжественно вошла в зеленой космической блузе, идеально шедшей к новому рыжевато-золотистому цвету волос. -- Что ты искала в каменном порошке вместе с теми женщинами? -- Понятия не имею. -- Тогда просто расскажи поподробней, чем вы там занимались. -- Сказать по правде, это было довольно интересно. Все крупинки выглядят совершенно одинаково, но некоторые, когда дотрагиваешься, медлительнее других... Нет, не совсем так. Вероятно, другие крупинки быстрее... Черт, словами не выразить. Но стоит один раз почувствовать, и уже никогда не забудешь. -- Энтропия, -- уверенно сказал Койпу. -- Любимый конек Слэйки. Я уже ничуть не сомневаюсь, что он добывает элемент с иной энтропией. -- Зачем? -- Я был удивлен, изумлен и ошеломлен. -- Это мы и должны выяснить. -- Как? -- Ты найдешь способ. -- Анжелина похлопала меня по руке. -- Ты их всегда находишь. Но едва она заметила мои грязные ногти, улыбка исчезла, а брови сдвинулись. -- А ну-ка, пойди и сожги это тряпье, -- приказала она. -- А потом отмойся добела. А потом еще раз вымойся. Я охотно подчинился. Побитое тело уже явственно ощущало грязь, зуд ссадин и боль ушибов. Пока вонючие тряпки корчились в огне, я напустил в ванну жидкого мыла вперемешку с антисептиками, а затем со вздохом неимоверного облегчения погрузился в горячую воду и блаженную дремоту. А очнулся, когда в ноздри попала вода. Я закашлялся и выплюнул ее. Должно быть, заснул. Я вытерся, припудрил синяки, потом на четвереньках перебрался в спальню, сонно заполз на кровать и позабыл обо всем на свете. x x x Перед обедом мы с Анжелиной, чтобы слегка расслабиться, пропустили по стаканчику. Близнецы с Сивиллой куда-то ушли, профессор хлопотал в лаборатории. Мы ненадолго остались наедине. -- Как посоветуешь разделаться со Слэйки? -- спросил я. -- Самым грязным способом. И самым мучительным. Не скажу, что я его ненавижу до глубины души, просто он старая, толстая и противная крыса. Видел бы ты, как он хихикал, когда робохирург вырезал у меня из руки активатор. Правда, это было безболезненно, но все равно очень неприятно. Сразу после этого Слэйки утратил ко мне всякий интерес -- я стала всего-навсего одной из его рабынь. Меня схватил жуткий одноглазый робот и утащил в сортировочный цех. Клянусь, я своими руками разделаюсь с этой ржавой железякой. Там одна женщина дала мне дотронуться до песчинки, а затем я сама приступила к работе. Но я, в отличие от всех этих бедняжек, знала, что в любой момент смогу вернуться, и мне было не очень страшно. А еще я знала, что ты при первой возможности сбежишь, и на долгое ожидание не настраивалась. Трудилась наравне со всеми, а потом увидела, как вы с приятелем удираете от робота. Ну и решила, что будет лучше, если мы вернемся вместе. Ни слова жалобы! А ведь ей столько пришлось пережить ради меня! Мой ангел, моя Анжелина. Я не находил слов, чтобы выразить свою признательность, но несколько жарких поцелуев сделали слова излишними. Когда появился Койпу, мы оторвались друг от друга. Я заказал профессору его любимый коктейль, а Анжелина пошла заняться тем, чем занимаются все женщины, когда у них растрепана прическа. -- Профессор, можно вопрос? -- Да? -- Он пригубил и с блаженством почмокал. -- Как вы совладали с той загвоздочкой? Помнится, вы говорили, что не можете переправить в другую вселенную исправную технику. Из-за этого нам, отправляясь в ад, пришлось вооружиться безотказной салями. -- Да, я помню, и поэтому сразу по вашему возвращении я приступил к устранению проблемы. Ее больше нет. Теперь энергетическая клетка защитит от воздействия переноса любой предмет, который ты захочешь переправить. А что, у тебя появилась идея? -- Так точно. Помните, как в аду мой сын Джеймс загипнотизировал старого дьявола Слэйки? -- Да, но, увы, толку от этого было мало. Он ведь совершенно ничего не соображал, да и времени у вас было мало. -- А если я доставлю сюда его или другого Слэйки? -- Тогда -- никаких проблем. Тут у нас психологи высочайшей квалификации, с помощью компьютерных зондов они способны проникнуть на любой уровень его разума. Снимут блокировку с памяти, восстановят ее травмированные участки, доберутся до воспоминаний. Но ты же сам понимаешь, это всего лишь мечта. Он слишком долго там прожил в аду и сразу умрет, если его перенести в другую среду. -- Я знаю. И предлагаю вовсе не это. Давайте-ка вернемся мыслями в наше богатое событиями прошлое. Помните войну во времени, когда едва не погиб Специальный Корпус? -- Какое там "едва"! -- Койпу содрогнулся и хлебнул коктейля. -- Ты одолел супостатов и возродил нас в реальности и настоящем. Такое не забывается. -- Ради друзей я готов на все. Но сейчас меня интересует фиксатор времени. Я имею в виду машину, которую вы создали, когда распадалась структура настоящего и исчезали люди. Вы мне сказали: "Пока человек помнит, кто он, атака из времени ему не страшна". Поэтому вы изобрели устройство, которое считывало воспоминания индивидуума и через каждые три миллисекунды перезаписывала их в его память. -- Конечно, я помню фиксатор времени, ведь это мое детище. На складах Корпуса их сейчас достаточно. А зачем он тебе? -- Терпение. Надеюсь, также вы помните, что я забрал с собой вашу память. Потом, возвратясь в прошлое, позволил вашей памяти завладеть моим телом, чтобы построить спираль времени, то есть машину времени, которую тоже изобрели вы. У него округлились глаза, а сверхсообразительный разум одним прыжком добрался до вывода, к которому я приближался черепашьим шагом. Он широко улыбнулся, осушил бокал, вскочил и энергично пожал мне руку. -- Великолепно! Идея, достойная любой из моих! Мы переправим в ад фиксатор времени, подключим его к Слэйки и сделаем запись. Потом оставим там телесную оболочку Слэйки, но перенесем сюда его воспоминания. Как раз в этот момент вошла Анжелина и услышала последние фразы. -- Если опять собрался скакать по вселенным, не надейся, что я отпущу тебя одного. Прозвучало это беззлобно, но совершенно непререкаемо. Я открыл рот, чтобы возразить, но вовремя одумался и кивнул. -- Конечно. Прогуляемся по аду. Надень что-нибудь летнее. -- Только на этот раз без колбасы. -- Ну разумеется. То была чрезвычайная мера, и смею напомнить, она себя оправдала. Но на сей раз такие крайности ни к чему. Мы опять возьмем с собой космическую пехоту, но теперь уже хорошо вооруженную и экипированную. И под ее надежной защитой спокойно перепишем память краснокожего Слэйки. -- Никакой пехоты, -- отрезала она. -- Только под ногами путаться будет. Нет, мы с тобой поедем вдвоем на быстром и прочном танке-разведчике. Стремительной атакой подавим сопротивление старого черта и захватим его в плен, а после я пришибу л