Защитник" неохотно пошел ва-банк. Силуэт броненосца внезапно удлинился: судно изменило курс, развернувшись к яхте бортом. Орудия открыли огонь, как только поймали преследуемое суденышко в прицел. Снова началась бомбардировка, но ни один снаряд не упал даже близко от цели. Крохотная мишень постоянно маневрировала, меняя курс и уклоняясь от выстрелов. Ливень стоял стеной, сгущались сумерки, и вскоре после последнего залпа "Аврора" скрылась от глаз преследователей за черной завесой ненастной ночи. - А теперь коньячку! - со смехом гаркнул во все горло Корженевский, хлопнул Шермана ладонью по спине, затем схватил его руку и энергично ее затряс. Шерман лишь улыбнулся, прекрасно понимая энтузиазм русского. Они-таки вышли сухими из воды. КАТАСТРОФИЧЕСКАЯ СТЫЧКА Приближающийся британский броненосец сбросил ход, и буруны перед его носом улеглись. Капитан Семмз холодно смотрел, как противник по инерции скользит к кораблю ВМФ США "Виргиния". Название корабля, выписанное огромными белыми буквами, виднелось совершенно отчетливо: "Разрушитель". Может быть, всего лишь может быть, британский капитан надумает прибегнуть к агрессии. Ах, если бы! Семмз просто-таки знал, что его кораблю нет равных во всем белом свете - три башни с паровым приводом, да в каждой по два орудия, заряжающихся с казенной части. И хотя у противника пушек больше - навряд ли он сумеет превзойти "Виргинию". С пушками, заряжающимися через дуло, скорострельность не в пример ниже. Семмз сразу распознал тип судна - один из недавно спущенных на воду броненосцев класса "Воитель". Не уступая в огневой мощи оригиналу - двадцать шесть 68-фунтовых орудий и десять 100-фунтовых, - оно способно дать сокрушительный бортовой залп. Кроме того, согласно виденным капитаном донесениям разведки, кораблестроители ликвидировали уязвимые места "Воителя", защитив броней корму и устранив паруса и мачты. Но даже эти нововведения не произвели на Семмза должного впечатления. Величайший в мире военно-морской инженер Джон Эрикссон сконструировал его корабль от носа до кормы, и это самое совершенное судно на планете. Тут на мостик явился сигнальщик, чтобы доложить: - Они передают сообщение, капитан. Оно гласит... - Довольно! - оборвал его Семмз. - У меня нет охоты общаться с этим судном. Мы останемся здесь на посту, пока оно не уйдет. Капитан "Разрушителя" рвал и метал. - Он что, не понимает наших сигналов?! Передайте сообщение снова. Мы в полном праве проверять декларации судов, подозреваемых в нарушении международных законов. Черт меня подери, по-прежнему ни полслова в ответ, хоть я вижу, как они там на мостике нагло пялятся на нас. Боцман, выстрелите из салютной пушки - уж это-то должно привлечь их внимание. Пушчонку быстро зарядили - только порох, никаких ядер, - и она хлестко бабахнула. А на борту "Виргинии" капитан Семмз как раз передавал сигнал "Дикси Белль", запрашивая о ходе ремонта, когда до его слуха докатился взрыв. Обернувшись как ужаленный, он увидел облачко белого дыма чуть ниже мостика второго броненосца. - Это что, выстрел? - Так точно, сэр. Судя по звуку, салютная пушка. Семмз застыл в неподвижности на долгую минуту, пока дым не рассеялся. Ему предстояло принять решение - решение, которое может положить конец изнурительным месяцам хождения конвоем. - Боцман, британец открыл артиллерийский огонь? - Так точно, сэр. Но я думаю... - Не думайте. Отвечайте. Вы видели дым, слышали звук артиллерийского выстрела на борту этого британского корабля? - Так точно, сэр! - Хорошо. Мы тоже ответим огнем. Пусть канониры целят в его палубные надстройки. Шесть орудий выстрелили как одно. Град стальных осколков вымел палубу второго линкора начисто, снес обе трубы, а заодно мостик вместе с командирами, рулевым и прочими. Нападение оказалось внезапным, уничтожение - тотальным. На борту изувеченного судна никто не отдал приказа открыть огонь, и орудийные расчеты, привыкшие бездумно подчиняться, не шевельнули даже пальцем. Семмз знал корабль, с которым только что вступил в бой, как свои пять пальцев. Он знал, что все орудия находятся за толстой броней цитадели - стальной коробки, отделяющей их от остального корабля. Они нацелены в стороны от левого и правого борта, и только одна 100-фунтовая поворотная пушка на корме направлена назад. "Виргиния" прошла вдоль кормы "Разрушителя", и все ее орудия, стреляя снова и снова, осыпали снарядами эту единственную мишень. Под таким артиллерийским ураганом не выстоял бы ни один корабль, как бы хорошо он ни был выстроен и как бы крепка ни была его броня. Поворотная пушка выпустила один снаряд, срикошетивший о броню "Виргинии" и без малейшего вреда для нее разорвавшийся в море. Снаряд за снарядом разрывался в недрах корпуса броненосца, потроша его, пробивая в броне зияющие дыры... И воспламенив крюйт-камеру. Оглушительный взрыв снес чуть ли не всю корму броненосца, и океанские воды хлынули в образовавшийся пролом. Лишившееся плавучести судно вскинуло нос к небесам. Последовали новые взрывы в недрах корпуса, сопровождаемые громадными тучами пара из затопленных котлов. Нос поднялся еще выше, нацелившись в зенит. Затем, под оглушительное бульканье и скрежет, броненосец ушел в пучину, скрывшись из виду. На поверхности воды не осталось даже обломков, отмечающих место трагедии. - Спустить шлюпку, - распорядился Семмз. - Собрать всех уцелевших. - Ему пришлось повторить приказ - выкрикнуть его во весь голос, прежде чем ошеломленные матросы кинулись его исполнять. Из шестисот с лишним членов команды выжили только трое. Один был так изранен, что скончался еще до того, как его подняли на борт. То была славная победа американского флота. А заварил конфликт корабль флота Ее Величества "Разрушитель", выстрелив из пушки. У капитана Семмза с лихвой хватит свидетелей данного факта. Хотя вряд ли будут проводить серьезное дознание, стычка уже стала fait accompli <Свершившимся фактом (фр.)>. Дело сделано. Обратного пути нет. Свершилось. x x x Как только "Аврора" покинула Ливерпульский залив, скрывшись под покровом тьмы и дождя, секущего бурные воды Ирландского моря, она сбросила ход, избавив котлы от запредельного давления. Выставили дополнительных вахтенных на случай, если преследователь еще не отказался от погони, а матросы убрали из кают-компании обломки и закрыли пробоину брезентом. Как только с этим было покончено, офицеры уселись за поздний обед, сопровождавшийся, как всегда, разливанным морем шампанского из обширных запасов графа. Поскольку огня в камбузе все еще не разводили, ограничились холодной закуской из черной икры и селедки <О превратных представлениях автора о гастрономических пристрастиях русских уже говорилось>, но никто не сетовал. - Как же они нас нашли? - полюбопытствовал Уилсон, с наслаждением потягивая шампанское. - Никак в толк не возьму. - Этот грех целиком на моей совести, - признался Корженевский. - После этого недоразумения в Гринвиче мне следовало бы быть начеку. Как только подозрения возникли, нас без труда отследили до Пензанса. Масса народу видела, как мы оттуда двинулись на север. Я был столь же глуп, остановившись для пополнения припасов на Энглези. Там я купил в лавке карты залива. А раз уж им было это известно, они знали, где нас искать. Остальное, как говорится, дело истории. - Которую пишут победители, - генерал Шерман поднял свой бокал. - И я хочу выпить за графа - победителя. Какие бы преступные, по вашему мнению, оплошности, натравившие британцев на нас, вы ни совершили - вы же с лихвой искупили их своим невероятно искусным судовождением, по моему мнению неискушенного сухопутного человека. - Точно! Точно! - Фокс тоже поднял свой бокал. - Благодарю, джентльмены, - граф улыбнулся и со вздохом откинулся на спинку стула. - А что дальше? - осведомился Шерман. - Ирландия. Мы сейчас взяли курс на северо-запад, чтобы держаться подальше от Энглези и побережья Уэльса. Через пару часов мы свернем прямо на запад, в сторону Ирландии и Дублинской гавани. Прибудем на рассвете. И тогда... дальнейшее зависит от вас, генерал. Моя роль в оном любопытном исследовательском турне подошла к концу. В Ирландии я позабочусь о ремонте "Авроры", после чего пойду на север, в Россию, поскольку здешние воды уже не дружественны для меня, как некогда. - О чем я сожалею, - сказал Шерман. - Конец вашей дружбе с англичанами... - Пожалуйста, не стоит! Со времен Крымской войны моя дружба была не более как притворством. Я по-своему рад, что можно более не ломать комедию. Теперь они такие же враги для меня, как и для вас, - в голосе его проскользнули мрачные нотки. - Будет ли война? - Сие мне неведомо, - отозвался Шерман. - Ведомо лишь одно: если война придет, мы подготовились к ней на славу. Исключительно благодаря вам. - И оно того стоило, если вы получили все разведывательные данные, в которых нуждались. - Целиком и полностью. - Отлично! Тогда... можно просить о единственном одолжении? Если дойдет до военных действий - дадите ли вы мне рекомендацию на пост в вашем военно-морском флоте? - Всем сердцем... - И я тоже! - вскричал капитан Уилсон. - Будь вы моим командиром, я почел бы за честь служить под вашим началом когда угодно, сэр! - Весьма признателен... Общего восторга не разделял только Фокс. - Мне было бы жаль лишиться вас. - Понимаю. Но я сыт по горло таинственностью и возней в потемках. Однако я позабочусь, чтобы вам оказывали всяческую посильную помощь. Надеюсь, в следующий раз, отправляясь на войну, я буду находиться на борту одного из ваших великолепных боевых кораблей. Вот на что я уповаю. - Сообщите, как с вами снестись, - попросил Шерман. - Если повезет, мы покинем Ирландию, даже не ступив на сушу. Из-за британских рейдов в Дублине постоянно стоит корабль-другой американского военного флота. Они-то нас и доставят. - Каблограмма в российский Департамент военного флота быстро меня отыщет. А теперь - Бог в помощь! Ночью дождь стих, и мокрые крыши Дублина сверкали золотом в лучах восходящего солнца, когда "Аврора" миновала маяк Пиджин-Куп и вошла в устье Лиффи. - У причала таможни стоит броненосец, - сообщил Корженевский, глядя в бинокль. - Позвольте взглянуть, сэр, умоляю! - Уилсон явно разволновался. Взяв бинокль, он бросил на судно лишь мимолетнейший взгляд. - Да, действительно, так я и думал. Это мой корабль, "Диктатор". Вот уж доброе предзнаменование! - Вы совершенно правы, капитан, - кивнул Шерман. - Наилучшее из предзнаменований. Президент Линкольн, когда мы расставались, настаивал, чтобы я доложился ему, как только наша миссия завершится. Полагаю, ваш командир последует приказу главнокомандующего и обеспечит меня транспортом. Попрощавшись с графом, они сели в шлюпку; багаж погрузили на нее заранее. Помахали графу и суденышку, сослужившему такую добрую службу. По команде все матросы на его борту вытянулись во фрунт и отдали честь. - Мне будет ее недоставать, - проронил Уилсон. - "Аврора" - великолепная скорлупка с отважным сердцем. - И прекрасным капитаном, - поддержал Шерман. - Мы перед графом в великом долгу. Поднявшись на борт "Диктатора", они обнаружили, что судно готовится к выходу в море. Причину им изложил в офицерской кают-компании сам капитан Толивер. - Конечно же, вы еще не слыхали, меня и самого уведомили только что. По пути домой "Виргиния" остановилась в Корке. Дали мне сюда телеграмму. Она выдержала бой. Очевидно, ее атаковал британский броненосец. - И что случилось? - слова Шермана прозвучали в наступившей тишине очень громко. - Затопили его, разумеется. Как и следовало поступить. - Тогда это означает... - Это означает, что президент и правительство должны решить, как быть дальше, - заявил Шерман. Капитан Толивер утвердительно кивнул. - Все мы получим новые приказы. Надеюсь, вы отплывете с нами, генерал, равно как и вы, мистер Фокс. Не сомневаюсь, Вашингтон найдет новые задания для каждого из нас. Сказать, что Британия была взбудоражена уничтожением броненосца - значило бы чудовищно преуменьшить. Грошовые газетенки брызгали слюной; Громовержец метал громы, парламент выступал за немедленное объявление войны. Премьер-министра лорда Пальмерстона призвали к королеве, и он провел в высочайшем присутствии два изнурительных часа. Лорд Джон Рассел терпеливо дожидался его возвращения в комнате номер 10. И поднял голову от бумаг, когда за дверью сперва поднялась суматоха, потом дверь приоткрылась, и в комнату ступил один из швейцаров, чтобы распахнуть створки до предела. Первой на пороге показалась забинтованная нога, а за ней осторожно последовали прочие части тела лорда Пальмерстона, сидевшего в кресле на колесах, которое толкал второй швейцар. Он на миг зазевался, и колесо кресла задело того, что держал дверь открытой. Громко охнув, Пальмерстон огрел помощника тростью с золотым набалдашником - правда, довольно слабо, швейцар лишь чуть съежился. Отложив стопку бумаг, изучением которых занимался, Рассел поднялся навстречу Пальмерстону. - Я прочел все предложения по вооружению. Все они весьма разумны и весьма уместны. - Как им и следует - я их сам готовил. Кряхтя от напряжения, Пальмерстон выбрался из инвалидной коляски и плюхнулся в кресло за своим массивным письменным столом, после чего взмахом руки отослал швейцаров, извлек из рукава платок и утер лицо. Он не раскрывал рта, пока дверь не закрылась и они остались наедине. - Ее Величество нынче безрассудна до неразумия. Считает, что мы должны вступить в войну самое позднее завтра утром. Глупая женщина. Я до посинения толковал о приготовлениях, организации, проверке войск. В конце концов переупрямил ее. Вызвала своих фрейлин и умчалась. Обычно такой напористый и самоуверенный Пальмерстон говорил совершенно несвойственным ему тоненьким голоском, и лорд Рассел встревожился, но был не настолько глуп, чтобы высказать свои опасения вслух. В конце концов, Пальмерстону уже за восемьдесят, да вдобавок ко всем мытарствам преклонного возраста его терзает подагра. - В последнее время она частенько позволяет себе подобное, - заметил Рассел. - Немецкая наследственность всегда имела свои недостатки, не говоря уж о безумии. Но в последнее время я просто отчаялся добиться от нее если не взаимодействия, то хотя бы толку. Да, она презирает янки и желает, чтобы они расплатились за вероломство дорогой ценой. Как и все мы. Но когда я призываю ее одобрить то или иное действие, она просто ударяется в амбиции. - Нам надлежит воспринимать ее желания как приказ и действовать соответственно, - предельно дипломатично произнес Рассел, воздержавшись от упоминания, что вспыльчивый премьер-министр и сам не чужд ослиного упрямства и иррациональных амбиций. - Йоменов призывают на действительную службу, как и надлежит в пору национального бедствия. В Индию и к антиподам ушли приказы как можно быстрее переправить полки сюда. Уже почти два года корабельные верфи на Клайде и Тайне строят прекраснейшие броненосцы. Делается почти все, что можно, для подготовки к любым испытаниям. А на дипломатическом фронте наши послы неутомимо бьются, чтобы лишить американцев всех преимуществ... - Да знаю я это все! - раздраженно отмахнулся Пальмерстон. - Да, приготовления, да, этого добра у нас хватает. Но приготовления к чему? Есть ли какая-то всеобщая стратегия, способная сплотить воедино все это и нацию в целом? Если есть - я ее не вижу. Уж королева-то определенно не может обеспечить нам в этом вопросе ни помощи, ни поддержки. - Но на герцога Кембриджского, командующего войсками, можно определенно положиться... - В чем? В нерешительности? В пьянстве? Во времяпрепровождении с дамочками? Это не выход. У него под началом служат кое-какие славные люди, но чаще всего последнее слово остается за ним. - Значит, увы, это бремя по-прежнему на ваших плечах. - И действительно, - утомленно кивнул Пальмерстон. - Но года уже дают себя знать. Мне давным-давно следовало отпустить себя на все четыре стороны, но вечно одно и то же: очередной кризис, надо принять еще одно решение - и так без конца и краю. Он совсем сгорбился в кресле. Лицо его, несмотря на полноту, стало дряблым и обвисшим, кожа приобрела неприглядный землистый оттенок. Рассел, за все годы знакомства еще ни разу не видевший его настолько больным, хотел было сказать об этом, но пока воздержался, прибегнув к компромиссу: - В последнее время вы перетрудились, взвалили на себя непосильную ношу. Может, вам побывать за городом, хорошенько отдохнуть... - Не может быть и речи, - огрызнулся лорд Пальмерстон. - Страна летит в тартарары, и я не собираюсь ее подталкивать к пропасти. Надо сделать еще так много, так много... Но он не успел даже договорить, когда голос его пресекся, выродившись в бессвязное бормотание. Рассел в ужасе смотрел, как глаза лорда Пальмерстона закатились и он упал вперед, ударившись головой о столешницу. Рассел подскочил, с грохотом уронив стул, но едва успел ринуться вперед, как Пальмерстон тяжело соскользнул на ковер, скрывшись из виду. РАДИКАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ Генерал Шерман встретился с президентом Линкольном в Белом доме, а оттуда оба прогулялись до военного министерства пешком. Немного поболтали о жаре, почти две недели безжалостно сжимающей город в своих тисках. Потом Шерман поинтересовался здоровьем миссис Линкольн, пошедшей на поправку. Линкольн сообщил, что все очень рады быстрому исцелению раненой руки генерала Гранта. Говорили обо всем - кроме того, что волновало обоих более всего. Но на сей предмет Гус Фокс был абсолютно непреклонен: никаких разговоров о подробностях путешествия на борту "Авроры" за стенами комнаты 313. Куда они сейчас и направлялись. Как только они ступили в коридор, двое часовых у дверей вытянулись по стойке "смирно". Шерман отдал им честь и постучал в дверь. Фокс отпер ее изнутри и отступил в сторону, чтобы впустить их, после чего снова запер дверь, пересек тесную прихожую и отпер внутреннюю комнату. Войдя туда, они обнаружили, что шторы задернуты и в комнате царит удушающая жара. - Минуточку. - Фокс поспешно отдернул шторы и распахнул оба окна. Толстая решетка преграждала путь извне, но хотя бы пропускала прохладное дуновение свежего воздуха. Вытащив платок, Линкольн утер лицо и шею, после чего рухнул в кресло, перекинув длинные ноги через подлокотник. - Неужели я наконец узнаю подробности вашей таинственной миссии? - Да, - подтвердил Шерман. - Она была опасной, может быть, даже безрассудной, но раз уж она завершилась успехом, пожалуй, риск можно считать оправданным. Предлагаю вам рассказать президенту о нашем русском друге, Гус. - Всенепременно. Все началось еще в Брюсселе, когда мы познакомились с графом Корженевским, весьма высокопоставленным лицом в их военном флоте, а также в их разведке. Могу ручаться за его благонадежность, потому что уже имел дело с его организацией в прошлом. Он безупречно говорит по-английски, получил образование в Англии - фактически говоря, он окончил Гринвичский военно-морской колледж. Однако со времени Крымской войны у него развилась ненависть к британцам, вторгшимся в его страну. Зная о наших неурядицах с Британией, он счел наши страны прирожденными союзниками. Вот тогда-то он и сделал чрезвычайно великодушное предложение, сказав, что хотел бы предоставить свою яхту в наше распоряжение. И отвезти нас, куда пожелаем. - Очень любезно со стороны графа, - улыбнулся Линкольн. - Вам следовало бы попросить его отвезти вас в Англию. - Туда-то мы и отправились. Президента трудно было застать врасплох, но на сей раз он попался. Он лишь переводил взгляд с одного на другого в полнейшем замешательстве. - Вы серьезно? Вы... отправились туда? - Совершенно верно, - подтвердил Фокс. - Под видом русских офицеров. - Слыхал я байки в свое время, но эта все их за пояс заткнет. Умоляю, поведайте мне с мельчайшими подробностями, где вы побывали и что делали. Откинувшись на спинку кресла, Шерман в молчании слушал, как Гус излагает разнообразные аспекты их рискованного путешествия. Пока что, похоже, президента интересовали не их открытия, а сюрпризы и рискованные авантюры, пережитые при исследовании английских территорий. - ...мы плыли всю ночь и прибыли в Дублин к утру, - окончил Гус. - Тогда-то мы и услыхали о морском поединке двух броненосцев. Конечно, нам пришлось вернуться сюда, так что на этом наша небольшая экспедиция завершилась. Линкольн откинулся на спинку кресла с тяжелым вздохом - и тут же с энтузиазмом хлопнул себя по колену. - Услышь я эту историю от кого другого, Гус, кроме вас, - я объявил бы его вруном года - да где там, столетия! Вы были правы, что не уведомили меня о своих планах перед отправлением. Я бы тут же наложил на них строжайшее вето. Но теперь, когда вы вернулись, мне остается лишь сказать: отличная работа! - Спасибо, господин президент, - сказал Шерман. - Задним числом наша небольшая экспедиция представляется чуток безрассудной. Но она сошла нам с рук. Мы изучили английские порты, города и ландшафты. И оценили их обороноспособность. Эти сведения дались нелегкой ценой - к несчастью, ценой человеческой жизни. Один из русских матросов погиб, когда броненосец стрелял по нас. Но путешествие себя оправдало, уверяю вас. - И каковы же ваши выводы?.. - В военном смысле мы знаем о британской обороне куда больше, нежели когда-либо раньше. Куда приложить эти знания, конечно, зависит от международных отношений. В газетах полнейший сумбур и больше сплетен, нежели новостей. Прежде чем я продолжу, я хотел бы услышать об официальной реакции Британии на утрату корабля. Между бровями Линкольна снова залегла глубокая борозда обеспокоенности. Слушая рассказ о головоломных приключениях, он напрочь позабыл о своих бедах. Теперь же они нахлынули на него. - Они вне себя от ярости, непримиримы, призывают к оружию, готовятся к войне. Требуют немедленной выплаты в размере десяти миллионов фунтов в качестве компенсации за утрату броненосца. - Можно ли предотвратить войну? - спросил Шерман. - Если мы уплатим затребованные миллионы и прекратим поставки хлопка на мировой рынок, заодно позволив их линкорам беспрепятственно обыскивать все наши корабли в открытом море - и кое-что еще сверх того. Они выдвигают бесконечные требования и сыплют угрозами. Ситуация весьма напряженная. - А как же дошло до стычки на море? - Сомневаюсь, что нам дано об этом узнать. Капитан Семмз твердит, что по его кораблю стреляли. Офицеры и команда поддерживают его. Так они утверждают, и я искренне сомневаюсь, что они лгут. И все равно остается загадкой, почему британское судно открыло огонь. Двое уцелевших англичан не знают ничего, кроме того, что началась пальба и взрывы и их сбросило в воду. По мнению тех, кто их допрашивал, оба умом не блещут. Очевидно, оба работали на камбузе и вышли на палубу выбросить мусор, что их и спасло. Конечно, когда их вернули на родину, они свои показания изменили - или это сделали за них, - якобы "Виргиния" открыла неспровоцированный огонь. Но это не играет почти никакой роли. За шквалом политических выпадов первоначальная причина как-то позабылась. - Война будет? - чуть слышно, едва ли не шепотом спросил Гус. Линкольн как-то съежился в кресле, с самым горестным видом покачав головой. - Не знаю, не могу сказать... Даже не представляю, куда все это заведет. - Если война придет, - с ледяной решимостью произнес Шерман, - мы будем к этому готовы. А теперь я даже знаю, как в ней победить. Оба других глядели на него в ожидании продолжения. А он с застывшим лицом глядел в окно, но видел не небосвод, выцветший от зноя до белизны, а иную страну далеко за океаном. - Есть много способов атаковать такую страну, и я твердо убежден, что знаю, как добиться при этом успеха. Но куда важнее сперва решить, что мы должны совершить, нежели как этого добиться. Начнем с того, что, если мы не хотим увязнуть в затяжной опустошительной войне, мы должны быть готовы вести молниеносную войну нового рода, как в битве за Ирландию. Дабы преуспеть, мы должны во всех подробностях оценить сильные - и слабые - стороны противника. На это, вместе с приготовлениями к войне, уйдет как минимум два-три месяца. Так что, я бы сказал, мы будем готовы к любым передрягам самое раннее к весне. Можем ли мы потянуть время до весны? - Политик запросто может потянуть время, - неспешно кивнул Линкольн. - Только в этом мы и сильны - в волоките да растрачивании времени попусту. Переговоры пойдут своим чередом. Мы пойдем на кое-какие уступки, потом заставим их думать, будто готовы и дальше идти на попятную. Король Леопольд Бельгийский предложил нам обсудить разногласия на нейтральной почве. Мы воспользуемся его предложением и снова пустим в ход тихоходную машину международных переговоров. - А не могут ли они нанести удар до того, как мы будем готовы? - с тревогой поинтересовался Гус. Шерман поразмыслил над его вопросом. - Не так-то просто нанести удар через океан. И уж наверняка ваши агентурные источники будут держать вас в курсе всех приготовлений? - Все наши в Великобритании - ирландцы, - покачал головой Гус. - А теперь все они или схвачены, или скрываются. Но мы порядком потолковали с графом Корженевским, и он с радостью будет снабжать нас сведениями, поступающими от его тамошней сети. Сейчас мы как раз налаживаем рабочие взаимоотношения. - Держите меня в курсе, - сказал Шерман. - Непременно. Как и вас, господин президент. Вернувшись в военное министерство, Шерман написал ряд телеграфных депеш. На необходимые приготовления ушел всего один день. Когда с ними было покончено, он послал за Улиссом С. Грантом. - Генерал Грант, сэр, - доложил капитан, открывая дверь и отступая в сторону. - Да ты просто отрада моих очей! - довольно улыбаясь, генерал Шерман обогнул стол и протянул было руку для пожатия, но тут же опустил ее. - Как твое плечо? - Спасибо, Камп, зажило как на собаке. - В доказательство Грант сграбастал ладонь Шермана и крепко ее тряхнул, после чего перевел взгляд на чертежи, разложенные по столу, и кивнул. - Я прислал их, потому что не сомневался: ты заинтересуешься ими не меньше моего. - И не просто заинтересуюсь. Да эта самоходная огневая точка - просто-таки ответ на невысказанные молитвы! В последнее время я то и дело обращаюсь мыслями к возможностям молниеносных атак и быстрых побед. Это изобретение Пэррота и Эрикссона идеально вписывается в мой план. - Мы планируем выступить на войну? - на черты Гранта легла мрачная тень. - Солдат должен быть всегда готов к войне. Если не сейчас, то к весне уж наверняка. Но садись же, садись, пожалуйста. - Шерман и сам сел и постучал пальцем по чертежам. - Мне нужна эта адская машина. Британия твердит о войне и настроена чрезвычайно агрессивно. Мы непременно должны иметь такую возможность в виду. Вот почему я пригласил инженера Эрикссона присоединиться к нам нынче утром. - Вытащив часы, он бросил взгляд на циферблат. - Он будет с минуты на минуту. А перед его приходом я должен поведать о небольшой разведывательной вылазке на берега Англии, из которой я только что вернулся. - Не может быть! - откинувшись на спинку стула, Грант расхохотался. - Клянусь, в тебе больше пороху, чем во всем арсенале! - Время я действительно провел интересно. Но, помимо людей, ходивших со мной, об этом визите ведают только ты и президент - и надо, чтобы так оно было и дальше. Экспедиция прошла весьма плодотворно, ибо я обнаружил, как вторжение в эту страну может увенчаться успехом. - Ну, я весь внимание. Шерман вкратце изложил, что наметил сделать, в том числе упомянув о роли Гранта, жизненно важной для успеха вторжения. Когда объявили о приходе Эрикссона, они отложили бумаги, над которыми работали, и снова сосредоточили внимание на чертежах самоходной батареи. - У меня масса дел, и я не в восторге от пустой траты времени на поездку в город Вашингтон, - раздраженно буркнул Эрикссон, едва его ввели. - Рад видеть вас снова, - Шерман пропустил колкость инженера мимо ушей. - С генералом Грантом вы, конечно, знакомы. Эрикссон резко кивнул. - Зачем меня сюда вызвали? - Ну, по одной причине, - Шерман выдвинул ящик стола. - Насколько я понимаю, военный флот не торопится заплатить вам за новые броненосцы, находящиеся на стапелях. - Вечно тянут! У меня большой штат рабочих, а еще надо покупать железо и сталь... - Прекрасно понимаю. - Шерман пододвинул ему по столу конверт. - Полагаю, иметь дело с армией вам будет куда приятнее. Это чек первого платежа за разработку самоходной батареи. Эрикссон улыбнулся - впервые на памяти обоих генералов. Вскрыл конверт и с дальнозорким прищуром изучил чек. - Весьма удовлетворительно. - Хорошо, тогда мы можем приступить к работе, - Шерман указал на чертежи, разложенные по столу. - Я изучал их чрезвычайно тщательно с тех самых пор, как получил от генерала Гранта. У меня возникли кое-какие предложения. - Вы не инженер... - холодно отозвался Эрикссон. - Нет, но зато командую армиями, которым предстоит пользоваться этой машиной. Подумайте вот о чем: водитель и канонир будут находиться под интенсивным вражеским огнем. Можем ли мы защитить их какой-нибудь броней? - Это не проблема. Я уже подумал об этом. - Выудив из кармана сюртука карандаш, Эрикссон пододвинул чертежи и быстрыми, точными штрихами набросал стальной щит. - Если мы попытаемся защитить экипаж со всех сторон, он будет настолько тяжел, что не сдвинется с места. Но поскольку он будет атаковать врага, то щит спереди обеспечит всю защиту, потребную при выступлении в бой. Стрелять "гатлинг" <Имеется в виду крупнокалиберный пулемет конструкции Гатлинга> будет через отверстие в броне. - Выглядит весьма многообещающе, - довольно улыбнулся Шерман. - А сколько времени займет постройка прототипа? - Одну неделю, - ответил Эрикссон без тени сомнения. - Если вы посетите мои мастерские ровно через неделю, то увидите новую машину в действии. - Это будет и вправду весьма славно, - в глубокой задумчивости Шерман подергал себя за бороду. - Но надо ведь как-нибудь назвать это новое изобретение. - У меня была одна идея. Название должно быть героическое. Поэтому я предлагаю "Фафнир" - это дракон из норвежских легенд, изрыгающий пламя и уничтожающий всех, кто ему противостоит. - Не подходит. Нам нужно невинное название, не имеющее ни малейшего отношения к военной технике, не пробуждающее ни малейших подозрений, если оно будет подслушано или упомянуто в письме. Его существование надо сохранить в тайне любой ценой. - Невинное?! - Эрикссон снова пришел в дурное расположение духа. - Какая нелепость! Если вам нужно что-то невинное, почему бы вам не назвать его стогом сена или... или... водокачкой, цистерной, танком высокого давления! - Превосходное предложение, - кивнул Шерман. - Танком высокого давления, стальным танком - или просто танком. Итак, решено. Но есть еще один вопрос, по поводу которого я хотел с вами проконсультироваться. Военный. - Да? Вынув ключ из жилетного кармана, Шерман отпер верхний ящик стола, вытащил стопку чертежей и двинул ее через стол к Эрикссону. - Это ряд профилей и схем форта, обороняющего излучину реки. Взяв их, Эрикссон кивнул. - Очевидно. Типичная конструкция, встречающаяся по всей Европе. Эти надолбы преграждают подступы к форту, а здесь, напротив, видите выступы, стены приобретают форму звезды. Этот равелин играет важную роль в обороне главных ворот. Конструкция поистрепана временем, да и давно отжила свое. Он не выстоит перед современной артиллерией. Как я заключаю, вы хотите сровнять эту крепость с землей? - Да. - Это не так уж сложно. Приведите осадный парк в пределы досягаемости, и через три-четыре дня от стен останется лишь куча щебня. - Это невозможно. Крепость окружена водой и болотами. Да вдобавок три дня - срок слишком большой. - Слишком большой?! Значит, вам нужно чудо. - Мне нужно не чудо, мне нужно, чтобы обстрел уничтожил его не за дни, а за часы. Сам форт меня не интересует, его в любом случае обойдут. - Любопытно, - пробормотал инженер, подхватывая план форта сверху. - Река, конечно, здесь. Если пушки умолкнут, военные корабли смогут пройти. Вы обратились ко мне, потому что я военный кораблестроитель, а здесь требуется решение корабельщика. Можно забрать чертежи с собой? - Нельзя. Изучайте их сколько угодно, но только в стенах этой комнаты. Насупившись из-за этого запрета, Эрикссон задумчиво потер подбородок. - Ладно, могу и так. Но еще один вопрос: флот, что поплывет вверх по этой реке, - он будет речной? - Нет, ему придется пересечь океан, чтобы добраться до устья реки. - Тогда ладно. - Эрикссон встал. - Я покажу вам, как это можно сделать, через неделю, когда буду демонстрировать свой новый стог сена. - Танк. - Стог ли, танк ли - все это чушь. - Он двинулся к двери, но на полпути обернулся: - К тому времени я смогу показать вам, как подавить эти орудия. Над идеей я уже начинал работать. - И вышел, с шумом захлопнув за собой дверь. - По-твоему, он справится? - поинтересовался Грант. - Если не справится, то уже во всем мире не сыскать такого, кому это по плечу. Он мыслит по-новаторски. Не забывай, именно его "Монитор" навсегда преобразил искусство морского боя. x x x А по ту сторону Атлантики разыгрывались куда более заурядные события. В Дуврский порт только что прибыл паровой пакетбот из Кале, без каких-либо приключений пришедший через Английский канал из Франции. Альберт Нуаро - всего лишь один из множества пассажиров - сошел по трапу и ступил на английскую почву. Большинство пассажиров спешили сесть на поезд до Лондона. Но у некоторых, как у мсье Нуаро, имелись дела в здешнем порту. Судя по всему, он приехал ненадолго, потому что не взял с собой никакого багажа. А заодно он вроде бы и никуда не торопился, в прогулочном темпе шагая вдоль причалов. Время от времени он останавливался поглазеть на корабли, а иногда рассматривал склады и здания, обращенные фасадами к порту. Одно из них заинтересовало его в особенности. Рассмотрев гравированную табличку на двери, он двинулся дальше. У следующего поворота остановился и огляделся. Насколько он мог судить, его никто не замечал. Улучив момент, он бросил взгляд на клочок бумаги, добытый из кармана, и неспешно кивнул. Действительно, то самое название, что ему велели искать. "Тринити-хаус". Вернувшись, он вошел в паб, расположенный в смежном здании. "Бочонок и подзорная труба". Tres naval <Очень по-морскому (фр.)>. Пришелец заказал пинту пива на хорошем английском - хотя и с сильным французским акцентом. Его французский был абсолютно безупречен, он прожил во Франции много лет, и давным-давно похоронил Михаила Шевчука под новой личиной - но никогда не забывал, кто его господа. Завести разговор в баре было совсем нетрудно. Особенно благодаря необычайной щедрости, когда подходила его очередь заказывать на всех. К вечеру он успел переговорить с рядом лоцманов из Тринити-хаус и узнать все, что хотел. Им он представлялся любезным агентом французских торговцев корабельными снастями и провиантом с туго набитым кошельком. Лоцманы дружелюбно покричали ему вслед, когда он поспешил на вечерний пакетбот, чтобы вернуться во Францию. КНИГА ВТОРАЯ Дыхание войны МОРСКОЙ ГРОМОВЕРЖЕЦ Год 1865-й окончился пренеприятнейшей зимой. Столь холодного декабря - с бесконечными метелями и морозами - не выдавалось уже много лет. Замерз даже Потомак. Неустанные юридические и дипломатические нападки британского правительства на американцев малость поутихли, когда лорд Пальмерстон, так и не оправившийся после удара и переваливший уже за восьмой десяток, простудился и после непродолжительной болезни скончался в октябре. Лорд Джон Рассел покинул пост министра иностранных дел, чтобы сесть в кресло премьер-министра вместо него. Политика правительства осталась прежней, и хотя во время формирования нового правительства Соединенные Штаты получили кратковременную передышку, давление на них оставалось неизменным до весны 1866 года. Вторая отсрочка возникла в декабре 1865 года, когда скончался король Леопольд Бельгийский. Его посредничество немало способствовало трудным переговорам между обеими странами. Его сын унаследовал трон как Леопольд II, но никогда не отличался дипломатическими дарованиями отца. Разногласия и противостояние не ослабевали, но прямого военного конфликта все еще удавалось избежать. Линкольн сдержал обещание, выиграв время, испрошенное генералом Шерманом. Угодить взыскательному и педантичному Шерману было трудновато, но к марту 1866 года он счел, что сделал все возможное для подготовки страны к войне. Не просто участия, а для победы в ней. В сырой и ненастный день он встретился с генералом Грантом и адмиралом Дэвидом Глазго Фаррагутом в сталелитейных и кораблестроительных мастерских Эрикссона в Ньюпорт-Ньюс. - Вы еще не видели новые морские батареи? - поинтересовался адмирал Фаррагут, отхлебнув бренди. Они ждали Эрикссона в его кабинете, но инженера, как обычно, задерживали дела где-то на огромном заводе. - Нет еще, - ответил Шерман, - и жду их с большим нетерпением. От этих батарей зависит исход сражения. Зато я осмотрел в гавани новые транспорты и более чем доволен ими. - Мне внушают опасения эти аппарели в бортах, - хмуро сдвинул брови Фаррагут, - да еще и выходящие на разных уровнях. Они нарушают целостность корпуса. - Без них нам успеха попросту не добиться, адмирал. В предполагаемом пункте назначения тщательно измерили уровни приливов и отливов, чтобы сконструировать двери аппарелей в точности такой высоты, как надо. - При этом он воздержался от упоминания о том, как именно были проделаны эти замеры: в этом вопросе Фокс тесно сотрудничал с русскими. - Но нельзя же сбрасывать со счетов напор волн в открытом море, особенно в шторм, - не унимался Фаррагут. - Пожалуй, нельзя. Но Эрикссон уверяет меня: водоупорные уплотнители дверей выдержат даже самую сильную бурю. - Искренне надеюсь, что он прав. Прикинув на глазок уровень шерри в бокале, наполненном еще на добрый дюйм, генерал Грант решил больше не доливать. - Я всем сердцем верю в нашего шведского инженера. Покамест он доказывал свою правоту во всем, что делал. Вы осматривали танки, вооруженные пулеметами, адмирал? - Осматривал. Зрелище действительно впечатляющее. Я в восторге перед таким нововведением, но исключительно отвлеченно, потому что даже вообразить не могу, как применять их в боевых условиях. Мне куда уютнее в море, нежели на суше. - Уж поверьте мне, - заявил Шерман с угрюмой уверенностью, - изобретение не просто важно для моей стратегии; ее успех зависит только от него. Оно раз и навсегда преобразит облик полей сражений. - Уж лучше вы сами воюйте на этих колымагах, - Фаррагут не скрывал своего скепсиса. - Новые бронированные корабли с поворотными орудийными башнями и пушками, заряжающимися с казенника, куда больше подходят для работы, интересующей меня. - Британия тоже обзавелась новыми кораблями, - заметил Грант. - Обзавелась, и я изучал рапорты о них. И уверен, что в сражении превосходство и по огневой мо