плохо получается, - виновато сказала Ксения, - мне вода ближе. - Лучше вода, чем огонь, - пробормотал Виктор, раздумывая о северном походе, а потом долго молчал, глядя на свои сцепленные пальцы, и наконец прервал молчание: - Каким образом он говорит с тобой? Ты слышишь голос, или он является из тьмы? - Ты о ком? - удивилась Ксения. - О том, кто научил тебя водить дым, - не поднимая глаз, сказал Виктор. - О том, кто повелел тебе истребить магов. Ксения потянулась ладонью к его лицу и погладила по щеке. - Бедный ты мой, - ласково сказала она. - Я же тебе ничего не успела рассказать! - Может, я и бедный, - слабо улыбнулся Виктор, - а может, и не очень. Но я ничего не знаю о тебе. Правда, я знаю, что ты - моя, и этого достаточно. Но все-таки... - У нас будет много долгих вечеров, - мечтательно сказала Ксения. - Мы сидим у открытого огня, я рассказываю тебе, как прошли эти долгие годы, а ты на высоком кресле... - Она запнулась. - Я вижу кресло с резной спинкой и кожаными подлокотниками, но не пойму, где я могла видеть такое? - Это кресло Правителя, - спокойно ответил Виктор. - Иначе говоря - трон. - Да, это трон. Я вижу высокие потолки, большие залы, шеренги суровых воинов, везде царит порядок и закон, враги усмирены, покой приходит на большие земли, и тогда возвращается он и приводит... - Кто - он? - резко спросил Виктор. Ксения вздрогнула и раскрыла глаза. - Извини, - она виновато улыбнулась, - мне казалось, я тебе уже говорила. Ты ведь его хорошо знаешь. Он тебя очень любит. Он говорил, что если не ты, маги бы его живьем съели... Виктор не поверил своим ушам. - Погоди! - хрипло перебил он. - Так это Месроп?! - Да, - ответила Ксения. Виктор закусил губу, опустил руки на колени и медленно откинулся на спину. Он лежал на траве и смотрел, как высоко над ним причудливыми жгутами свиваются облака. Сквозь тугие узлы раскрывался на миг синий зрачок неба и тут же затягивался серой занавесью. - Я даже не знал, что вы знакомы, - выдавил он. - Ты знал, - улыбнулась Ксения, - просто забыл. Вспомни Саратов! - Ах, да! - Виктор хлопнул себя по лбу. - Хибара! - Я тогда выходила его. Он приполз откуда-то страшно больной, умирал уже, ничего не помнил, кто он, откуда. Лекарств не было, но помог Митя. - Ксения глубоко вздохнула и взяла Виктора за руку. - Мне удалось вернуть его душу. Но я тогда очень боялась и что-то напутала. Кажется, я впустила в него еще чью-то душу. - Как он мне сейчас нужен! - пробормотал Виктор. - Где он? - Если бы я знала! - с неожиданной горечью сказала Ксения. - Он возникает неожиданно и исчезает, когда захочет. - Значит, Месроп твоими руками разделался со своими обидчиками, - прищурил глаз Виктор. - Лихо! - Нет, не так! - возразила Ксения. - Он мне давно объяснил, в чем дело. Но я почти ничего не поняла, а сейчас и вовсе забыла его слова. Суть в том, что их как бы и не было. - Кого? - Виктор даже приподнялся на локте. - Ну... магов. - Конечно, нет! - хмыкнул он. - Как же им быть, когда их так горячо попросили не быть. - Не то, совсем не то. - Ксения не обратила внимания на его сарказм: морща лоб, она мучительно пыталась что-то вспомнить, но втуне. На краю поляны зашуршали кусты. Появился Андрей. - На том берегу всадники. У стен монастыря, - запыхавшись, сообщил он. - Много. Виктор посмотрел на его ободранные до крови ладони. Юноша смущенно спрятал их за спину. - Ветка хрупнула, чуть вниз не полетел, - пояснил он. - Протри водкой! - Виктор кинул ему небольшую флягу, обшитую кожей. Пока Андрей, морщась и шипя сквозь стиснутые зубы, осторожно лил на ладони водку, Виктор помог Ксении собраться. Потом они спустились вниз. Из-за кустов трудно было увидеть, что делается по ту сторону воды, но Виктор не хотел рисковать. Андрей не разглядел, сколько там было людей. Десятка два, не меньше, сказал он. Вскоре показалась лодка. Она достигла середины реки. Всего двое дружинников. Пристали к берегу в сотне шагов от них. Втащив лодку на берег, один из них снова забрался в нее, а второй воткнул пику в песок и побрел вдоль берега, время от времени останавливаясь и озираясь по сторонам, Виктор пригляделся - тысяцкий Григорий. Виктор был уверен, что его послал Мартын, прибывший со своими людьми. Если бы гонца перехватили, то вряд ли сюда заявились бы всего двое. А может - ловушка? Он тронул за рукав Андрея и, кивнув в сторону дружинника, шепнул: - Подойди к нему! Андрей старался двигаться осторожно, но Виктор только морщился, следя, как парень с шорохом и треском проламывается сквозь листву. Тысяцкий мгновенно насторожился, замер на месте. А когда Андрей, раздвинув кусты, вышел прямо на него, Григорий приветственно взмахнул рукой. Было видно, что Андрей держится на приличном расстоянии и палку свою держит хоть и под мышкой, но руки с нее не снимает. Григорий что-то сказал, Андрей пожал плечами. Тысяцкий, судя по всему, рассердился. Андрей отскочил от него еще на пару шагов. Виктор пожалел, что послал его, мальчишка может наломать дров. Неопытен, горяч. Не получив ответа на свои вопросы, Григорий тем не менее пришел к какому-то выводу. Он достал из кармана клочок бумаги и, кивнув Андрею, пошел к лодке. Андрей подхватил листок на лету и чуть не бегом пустился по берегу к тому месту, где скрывались Виктор и Ксения. Григорий на миг обернулся, и Виктор увидел, как он покачал головой. Тысяцкий смеялся - парень все-таки неискушен, и вместо того, чтобы кустами скрытно пробираться, сразу попер! Впрочем, вряд ли тысяцкий сомневался, что пока он пытается что-то узнать у парня, его самого держат в прицельной рамке арбалета. Виктор не сказал Андрею ни слова упрека, наоборот, похвалил за осторожность, добавив, что Григорий - боец умелый и опасный. - Он не враг, - сказала вдруг Ксения. - И на берегу пока нет врагов. Она стояла, прислонившись к стволу. Глаза были закрыты, а правая рука протянута вперед, словно пыталась нащупать невидимый предмет. Виктор посмотрел на нее, потом отвел глаза и развернул листок. На нем рукой Мартына было начертано: "Час пробил! Я здесь. Жду тебя". Высоко наверху запел ветер, облака расслоились, тонкой огненной линией полыхнуло солнце. Виктор прикрыл на секунду глаза ладонью. Он знал, что времени обдумать ситуацию уже нет. Григорий с дружинником ждут в лодке, они никуда не спешат. Будут ждать и час, и два, и больше. Но каждая минута, проведенная здесь, в уютной безопасной тени, растянется потом годами изгнания и позора. Мысли об этом возникли и тут же пропали. Он обнял Ксению и прижал к себе. Затем спустились вниз, а Андрей шел вслед с дорожными сумками через плечо. Григорий, увидев их, понимающе улыбнулся и кивнул. И тут же, перестав улыбаться, выпрыгнул на песок и помог Ксении забраться в лодку. Задремавший дружинник вздрогнул, широко раскрыл глаза, громко вздохнул и взялся за весла. Тяжело осевшая лодка шла медленно. Нашлась вторая пара весел, и дело пошло. Порой от неосторожного движения лодка опасно кренилась. Виктор старался не смотреть по сторонам, старая боязнь воды давала о себе знать. Но неожиданная мысль о том, что он может торжественно потонуть на глазах Мартына, Григория и Ксении, рассмешила его. На берегу их ждали. 8 Мартын спешился и сделал несколько шагов навстречу. Виктор подошел к нему и положил руку на плечо. - Исторический момент! - еле слышно проговорил Мартын и хитро прищурился. - На летопись работаешь? - так же тихо спросил Виктор, и оба улыбнулись. Виктор оглядел собравшихся. Несколько знакомых сотников, из тысяцких - только Григорий. Но зато дружинники - все молодые. Это хорошо! Подошла Ксения. Галантно подав руку, Мартын вывел ее с песчаной полосы на траву. Сделал знак пальцем - один из сотников спешился и подвел к ней своего коня. - Для тебя тоже найдется! - подмигнул Мартын Виктору. - Сейчас должна еще сотня подойти, двинем в город, а там посмотрим. Чем больше встретим патрулей и отрядов, тем лучше. Все пойдут с нами! - Ты собираешься брать штурмом Хоромы? - удивился Виктор. - Лихо! - Мы, - ответил Мартын, - просто войдем в Хоромы без боя и там решим все вопросы ко всеобщему удовлетворению. "Безумная затея!" - подумал Виктор, но вслух лишь спросил, почему же раньше он не решил в Хоромах все вопросы. На это Мартын, значительно подняв палец, заявил, что одно дело, если он, бывший советник, разжалованный в тысяцкие, учинит разборку, и совсем другое - маршал, которого разжаловали за глаза, который умыкнул невесту Правителя и тем самым как бы одержал над ним верх, который... Да что там перечислять, оборвал себя Мартын, имя твое стало легендарным, а бойцы пересказывают друг другу истории о твоих молодецких подвигах, истории же от слушателя к слушателю обрастают такими подробностями, что впору эпос творить! - Ну, если так... - с большим сомнением протянул Виктор, - тогда поехали! - Вперед! - отозвался бодро Мартын. - Ага, а вот и мои ребята! Из-за угловой башни выехали всадники, десяток за десятком протискиваясь на узкую полоску земли между стеной и песчаным наносом. Настороженный взгляд Андрея заставил Виктора обернуться - с противоположной стороны тоже показались всадники. Он успел подумать о том, что здесь отличное место для ловушки, как вдруг Мартын схватился за рукоять меча и прошептал: - Измена! И тут Виктор разглядел на древках копий знамена Сармата, а вот и Сармат оказался перед ними - грозный, как само возмездие. У Мартына опустились руки. Виктор глянул в сторону калитки в стене. Если бы дверь была открыта, он продержался бы немного. Тогда Ксения сможет уйти... Если захочет. Словно в ответ на его мысли, калитка приоткрылась. Оттуда появился знакомый монах, привозивший письмо. Он скользнул в щель, захлопнул дверь и прижался к ней спиной. В глазах его мелькнуло злобное торжество. Сармат тронул поводья, подъехал к Виктору и навис над ним. - Итак, - с мрачным удовлетворением сказал он, - ты сам ушел и сам же вернулся. Ну так и получишь сполна все, что тебе причитается за измену, мятеж и... Он замолчал. Виктор спокойно глядел на него. Ноздри Правителя раздувались, видно было, как бешенство наливается в нем и сейчас вырвется наружу. Губы Сармата дергались беззвучно, но глаза застыли, заледенели. Виктор почувствовал, что рядом кто-то возник. Андрей встал спина к спине с Виктором, двумя руками ухватив свою палку, он готов был в любой миг вступить в схватку хоть с Правителем, хоть со всей его ратью. Не обращая на юношу внимания, Сармат ткнул палец в сторону Виктора, коротко приказал: - Связать! - и тут же повернулся к Мартыну. - И этого! А затем смерил долгим тяжелым взглядом Ксению, буркнул: - С тобой мы потом поговорим. Среди Сарматова воинства возникло движение, несколько человек двинулись к Виктору, но тут Мартын стряхнул с себя оцепенение, в несколько прыжков оказался у своих ратников, сбившихся в кучу, и что-то шепнул сотнику. Никто не успел опомниться, как три арбалетчика вдруг встали у коня Сармата и нацелили самострелы в голову Правителя. - Одно движение - и ты покойник! - сказал Мартын. Сармат зарычал, рука его потянулась к мечу, но тут вдруг Ксения громко и пронзительно крикнула: - Стойте! Все замерли. Виктор увидел, как многие бойцы с опаской отодвинулись подальше от нее. - С каких это пор судьбу одной женщины будет решать множество мужчин? - вопросила Ксения. Молчание прервалось сопением дружинников, уставившихся на ее вздетые руки. - Она плохо знает историю, - шепнул Мартын Виктору. - Но я догадываюсь, к чему клонит. Готовься, сейчас твой выход! - Так пусть лишь двое сойдутся и окончат свой спор здесь и немедленно, - продолжала Ксения, - а того, кто вмешается, я прокляну тройным заклятием! И с этими словами она медленно опустила руки. Движение среди воинов было почти незаметным, но как-то сам собой образовался полукруг, в центре которого остались только всадник и пеший. Мартын со своими людьми оказался у стены, в случае неблагоприятного исхода бежать ему было некуда. - Хм-м! - пророкотал удовлетворенно Сармат и спрыгнул с коня. Подбежавший хранитель вручил ему оружие и отвел коня в сторону. Виктор содрогнулся. Большой двуручный меч матово отблескивал в дневном свете, но в глазах Виктора потемнело - это была смерть. Вершка на два длиннее его клинка и намного тяжелее, а извилистые прорези у рукояти грозили заклинить и обломить любое попавшее в ловушку лезвие. Сармат крутанул мечом, и тот со слабым жужжанием описал над ним круг. Воткнул сталь в песок и, широко шагая, подошел к Виктору. Оглядел его с ног до головы, и непонятное сожаление блеснуло в его глазах. Виктор ощутил тяжесть за поясом и подумал было, не воспользоваться ли револьвером, пока могучий противник не снес ему полголовы? Рука невольно потянулась к подолу куртки, но тут кулак Сармата врезался в плечо, и Виктор растянулся на земле. Револьвер выпал и отлетел в сторону. Презрительно улыбнувшись, Сармат пинком отбросил смертоносную игрушку в сторону. Булькнув, револьвер ушел под воду. Виктор вскочил на ноги и выхватил меч. Надо было сражаться или умереть. Впрочем, одно другого не исключало. Сармат медленно вернулся к своему мечу и рывком, подняв тучу песка, вскинул его над головой. Прыжок, и стальная полоса со свистом ухнула по тому месту, где за миг до этого стоял Виктор. Увернувшись в падении от удара, Виктор откатился в сторону и вновь поднялся. Сармат надвигался на него с неумолимостью медведя, меч порхал в его руках крыльями гигантской стрекозы. Виктор передвигался легче, быстрота и спасала его от ударов. Пока он не сделал ни одной попытки достать Сармата, надеясь хоть немного измотать Правителя. Но тот, казалось, был неутомим. Наконец Виктору показалось, что Сармат чуть ослабил натиск. Один раз он даже задел своим мечом кожаную куртку Правителя, обшитую серебряными бляшками. Но Сармат чуть не выбил меч из его рук, отбив удар, и Виктор стал крайне осторожен. Он понимал, что Сармату достаточно только раз задеть его, и все будет кончено. Надеялся на случай. Вдруг Сармат неосторожно раскроется или промедлит. Но Правитель работал, как машина, медленно тесня Виктора к воде. Тот поздно заметил свою оплошность и оказался на песчаном языке, чуть выступавшем над водой. Ноги стали вязнуть в мокром песке, и страх холодной гусеницей прополз по спине. Виктор продолжал отбиваться, приседая - и тогда меч свистел над волосами, отпрыгивая в сторону - и от удара на песке вспухала темная борозда, но все больше и больше сил приходилось тратить. А Сармат не давал ему выбраться на полоску земли, что шла вдоль монастырских стен. Несколько раз Виктор замечал странный взгляд Правителя, порой ему казалось, что тот нарочно медлит со смертельным ударом, хотя пару раз была такая возможность. И тут Виктор понял, что Сармат не убьет его, а только искалечит, и смотрит он на него, примериваясь, что отсечь - руку или ногу... Холодная ярость выдавила страх, и Виктор, с трудом передвигаясь по песку, ушел от страшного бокового удара и метнулся вперед. Его клинок мазнул по плечу Сармата и рассек куртку, второй удар в прыжке с поворотом чуть не попал в бок Правителя, но тот отшатнулся и неуловимым движением кисти поймал меч Виктора в прорезь. Лезвие меча разлетелось, оставив в руке обломок длиной с ладонь. Удар! Виктор отпрыгнул далеко назад и завяз в песке по щиколотку. Это был конец. Виктор судорожно сжал рукоять, дернулся, чуть не упал. Сармат сделал шаг вперед, посмотрел на него мрачно и негромко сказал: - А теперь встань на колени и попроси прощения! - Нет! - закричал Виктор и метнул обломок меча. С хлюпающим звуком светлая полоска металла уткнулась в горло Правителя. Он удивленно посмотрел на Виктора, хотел что-то сказать, но колени его подогнулись, и он упал лицом к его ногам. Виктор перешагнул через тело поверженного Сармата, подобрал его клинок и выбрался на твердый берег. Встал, воткнув меч в траву. А когда молчание стало невыносимым, Мартын вдруг встрепенулся, подошел к нему и, положив руку на плечо, провозгласил: - Сармат умер. Теперь ты сармат! И, обратившись к дружинникам, сказал: - Присягайте новому Правителю. С этими словами он опустился на колени и поцеловал эфес меча. Поднявшись на ноги, он грозно обернулся на своих бойцов, те спешились и один за другим подошли к Виктору, а за ними потянулись и остальные дружинники. Виктор молча смотрел, как присягают юные ратники и седые воины. Подошла Ксения и прижалась к его локтю. Нужны были какие-то подобающие случаю слова, но Виктор думал только об одном, как бы не обернуться и, уходя отсюда, не увидеть мертвого Сармата. Между тем присягнувшие дружинники вернулись к коням и ждали повеления. Виктор откашлялся и негромко, но так, чтобы услышали стоявшие рядом, сказал: - Похоронить со всеми почестями. Мартын, стоявший напротив, на миг задумался, потом взор его просветлел, и он кивнул. Можно было не сомневаться, что он тщательно продумает ритуал погребения. И снова Виктору показалось, что все происходящее не раз и не два повторялось, только с кем и когда - ему пока неведомо. Из двери в стене появился в окружении монахов настоятель. Медленно подошел он к Виктору, бросил короткий взгляд в сторону воды и вздохнул. - Стало быть, так было суждено, - проговорил он. - Ну, раз выпал такой жребий... Сдавленный вопль, шум и возня за спинами дружинников заставили его умолкнуть. Два рослых дружинника приволокли монаха, скрутив ему руки за спину, и бросили к ногам Виктора. - В чем дело? - подскочил к ним Мартын. Один из дружинников что-то шепнул ему и протянул короткий стилет. Монах поднял голову, и Виктор узнал его - все тот же! - Ай-яй-яй! - горестно сказал Мартын. - Так и до коронации не доживешь! Кто тебя подослал? - и он носком сапога ткнул лежащего под ребро. Монах крякнул, но ничего не ответил. - Прирезать, что ли? - деловито спросил Мартын. Тут заговорил настоятель. - Отдай-ка его мне, - сказал он. - Я такую епитимью наложу, света белого не взвидит! Будет знать, как в дела мирские соваться! Среди дружинников, прибывших с Мартыном, а сейчас как бы составивших охрану нового Правителя, возник ропот. - Я прошу тебя, - возвысил голос настоятель и положил свою руку на плечо Виктора, - отдай мне этого человека! - Ты знаешь, Дьякон, - негромко ответил Виктор, - что я не могу отказать тебе в просьбе. Но вправе ли я? Настоятель покачал головой, и Виктор умолк. - Теперь ты и есть право, - сказал Дьякон. - Но помни, что в стенах монастыря право и воля твои кончаются, и только воля Всевышнего нам указ. - Что ж, - кивнул Виктор, - пусть будет так! Отпустите его. Ратник ухватил монаха за локти и рывком поднял на ноги. Его тут же обступила монастырская братия и увела. Дьякон проводил их долгим взглядом. - Эта заблудшая овца вернется к пастырю, - задумчиво сказал он. - А вот где ты будешь искать пути... - В чем ты меня упрекаешь? - насупил брови Виктор. - Разве я искал этой встречи, - с этими словами он указал большим пальцем себе за спину, - разве я назначил цену головы? Но ценой головы может быть только голова. Случай был на моей стороне. Завтра удача может отвернуться. В чем моя вина? - Ты вверил себя случаю, - горестно смежив веки, сказал настоятель, - а мог бы послужить Богу. Впрочем, цель у тебя одна, тебе все равно - плыть по волнам событий или спасать душу. - Оставим пока этот разговор, - прервал его Виктор. - Я буду рад выслушать тебя. Ты всегда желанный гость. - Ну, спасибо! - с этими словами настоятель перекрестил его, поднял было руку, чтобы перекрестить Ксению, но, видно, передумал и, подобрав края своего длиннополого одеяния, скрылся в проходе. Дверь с громким стуком захлопнулась, скрежетнул засов. Виктору вдруг показалось, что дверь осталась открытой, только не для всех, а для него. Он удивился странному ощущению, но обдумать не успел. Мартын уже отдавал команды, дружинники седлали коней, два бойца связали плащи и завернули в них тело Сармата. Виктор помог Ксении взобраться на коня, вскочил сам и взмахнул рукой. И они тронулись в путь. 9 В Хоромы они вошли, как и полагал Мартын, без боя. На прибывший отряд патрульные не обратили внимания, и только чуть погодя началась суматоха и беготня - Виктор наотрез отказался занимать покои Сармата и поселился у Ксении. Вскоре в зале Совета собрались тысяцкие, советники и прочие управительские люди. Молча выслушав высокопарное сообщение Мартына о честном поединке, о новых людях и новых временах, все разошлись, напутствуемые приказом Мартына готовить людей к присяге. Тогда Виктор впервые после того, как появился в Хоромах, подал голос: - Присягать не только Правителю, но и Правительнице! - твердо сказал он. Кто-то из советников замер в дверях, брови тысяцкого Чуева медленно поползли вверх, а старый атаман Курбатов, с отеческой улыбкой поглядывавший на Виктора, выпятил нижнюю губу и одобрительно качнул головой. Возражений не последовало. Виктор не обольщался, он понимал, что неожиданная смена Правителя застала многих врасплох, недовольные подадут голос позже, но к этому времени умные будут привлечены к управлению, глупые - куплены, а упрямые изгнаны. Все разошлись, остался только Мартын. - Неплохо, - сказал он, - только неблагозвучно. Пра-ви-тель-ни-ца... - Он словно бы покатал слово на языке. - Длинновато. Королева - значительно короче... - Тогда, - усмехнулся Виктор, - должен быть король, а не правитель? - Почему бы и нет? - А еще короче - царь! - Ну, здесь это уже было, - рассудительно проговорил Мартын, - и притом не раз. Сейчас, полагаю, не время и не место. Король - еще куда ни шло. Простенько и со вкусом. Не сразу привыкнут, конечно. Постепенно, день за днем... Ну, это уже мои хлопоты. - Погоди, - рассмеялся Виктор. - Ты говоришь серьезно? - Еще как! - ответил Мартын, вздевая руки. - Ну, а пока я вас покину, надо продумать церемонию присяги. Потом коронация и все остальное. И ушел. В прихожей послышались голоса, шум. В дверь осторожно постучали. Виктор сделал знак стражу, и тот откинул засов. Снова возник Мартын. - Извини, - озабоченно сказал он. - Тут одно дельце надо срочно решить. Ксения вздохнула, поцеловала Виктора в лоб и ушла во внутренние покои. Виктор остался сидеть в кресле. Ввели седого изможденного человека. - У Николая его нашли, в тайных комнатах, - пояснил Мартын. - Отпустить, наверно, следует? Вот еще одна забота, подумал Виктор. С Николаем хлопот достанет. Он вспомнил вытянувшееся лицо Николая, покрасневшие веки и скорбно опущенные губы, когда тот выслушивал указ о новом Правителе. Потом исчез, растворился в толпе советников и воинских людей. Надо выяснить, сколько было узников, да где они, да за что в заточении пребывают. Но разве ему этим заниматься? - Я вижу, у вас тут смена власти произошла, - заговорил узник, и Виктор, вздрогнув, уставился на него - голос был знакомым. - Этого следовало ожидать. Аллах любит терпеливых! На миг Виктору показалось, что они снова под Казанью стоят в осаде. Это был тот самый пленный, что вел с Сарматом дерзкие речи, а потом исчез, чтобы возникнуть сейчас перед ним. - Пусть идет своей дорогой, - негромко проговорил Мартын, наклоняясь к Виктору. - Что ему здесь делать! Пленник услышал его слова и еле заметно улыбнулся. - Спешишь избавиться от меня? - спросил он. - Ну, а мой братец, он что - сам отстранился или... Мартын отвел глаза в сторону. Пожевав губами, пленник вздохнул и обратился к Виктору: - Так это ты - новый Правитель? - И, не дождавшись ответа, покачал головой. - Да, ибо взгляд твой подобен камню. Но есть камни, из которых брызжет родниковая вода, а есть и такие, что рассыпаются смиренно перед... - Если тебя кто-то обидел - скажи, - перебил его Виктор, - а если нет - иди с миром. Из внутренних комнат вышла Ксения в сопровождении служанки. Она была в простом домашнем платье, но и в нем ступала величественно. Подошла к Виктору и положила руку на его плечо. - Что ж, - сказал пленник. - Я вижу, мой братец так и не выяснил, кто ты ему - сын или племянник. Впрочем, и я не знаю. Может, наоборот, ты мой сын, а ему племянник. А может, и нет, кто теперь вспомнит, какими были его дети, да еще те, коих считали умершими... Не знаю, не знаю. - Он покачал головой и медленно пошел к выходу. Мартын судорожно взмахнул рукой, словно что-то отбрасывал от себя, и стражник выпустил пленника, а затем, когда Мартын повторил жест, вышел сам и осторожно прикрыл дверь. Тяжело дыша, Мартын встал перед Виктором. Руки упер в бока, а ноги широко расставил. Глаза его налились кровью, он беспрестанно облизывал пересохшие губы. - Ты понял, - хрипло начал он, - ты понял, что он сказал? Виктор спокойно кивнул. Если пленник не солгал, то это значило... Ничего не значило! Мало ли для какой надобности брату бывшего Правителя захотелось внести смятение в душу Правителя нынешнего. Виктор был уверен, что Сармат не приходился ему родителем, да и этот старик не мог быть его отцом. Рано или поздно он вспомнил бы кого-то из них. Много позже он проснется среди ночи, и тут словно сама собой придет догадка, ему станет страшно от невнятной мысли, что старик был прав, он долго будет ворочаться, пытаясь понять, что же это означает и кто, в конце концов, его отец - Сармат или его брат, имени которого он так и не узнал. И заснет, забудется в мрачном, тягостном сне, преисполненном досады и скуки. Сейчас все это его не волновало. Но Мартын вел себя странно. - Даже если он сказал правду, - мягко ответил Виктор, - то пусть это тебя не беспокоит. Я пройду свой путь до конца, и мой долг Правителя... - А мой долг, - вскричал Мартын так, что Виктор невольно вздрогнул, - а мой долг - не позволить свершиться Великому Зачатию! Последние слова он произнес шепотом, подняв большой палец к потолку. - Вот как? - сухо сказал Виктор, и тут же почувствовал, как ладонь Ксении, лежащая у него на плече, стала тяжелой. - И как ты это собираешься сделать? - Ты ничего не понял! - свирепо прошипел Мартын. - Если она, - выброшенный вперед палец чуть не задел Ксению, - если она понесет от твоего семени, то, значит, кровь Сармата соединится с ее кровью! С этими словами он вдруг ринулся вперед и, обхватив Ксению своей огромной рукой, приставил к ее горлу невесть откуда появившийся кинжал. - Стоять! - зарычал Мартын, заметив бесшумное движение служанки, крадущейся вдоль стены. Служанка замерла, однако рука ее медленно поползла вверх по ковру, к висящему арбалету. Виктор бросил короткий взгляд за спину. Он старался не делать резких движений. Успел заметить спокойный взгляд Ксении и пальцы, большой и указательный, сложенные колечком. В тишине неожиданно зажужжала муха, потом еще одна закружила над головами. Мартын определенно сошел с ума, подумал Виктор. Надо его отвлечь, заговорить, а потом выбить лезвие. - Давай обсудим все это, не прибегая к крайним мерам, - мягко сказал Виктор, стараясь, чтобы голос звучал монотонно. - Сначала успокойся, а потом внятно изложи свои опасения. Сегодня был тяжелый день, и все эти старинные предсказания, проклятия - не лучший предмет для разговора. Он скосил глаза и увидел, что пальцы служанки почти коснулись приклада. Презрительно молчавшая Ксения вдруг громко рассмеялась. - Брось арбалет! - приказала она, и служанка, успевшая мгновенно схватить оружие и нацелить его в голову Мартына, послушно бросила арбалет на пол. Сухо щелкнула пружина, и стрела с треском исчезла под диваном. Мартын вздрогнул, обвел всех безумным взглядом. Еще одна муха появилась над его головой. Рука, сжимавшая кинжал, задрожала, ушла в сторону, но тут же он снова приставил острие к горлу. - Адский младенец не будет зачат, - мертвым голосом сказал он, - я остановлю это... Ксения опять рассмеялась. - Ты ничего не остановишь! Великое Зачатие свершилось давно. Если интересуют подробности - в Саратове. До нашего ребенка тебе никогда не добраться. Он в верных руках и в тайном месте. Даже я не знаю, где он сейчас. И если ему воистину начертано стать последним человеком, то так и будет. А сейчас можешь убить меня. Кинжал выпал из рук Мартына. Он попятился от Ксении и уперся спиной в платяной шкаф. - Поклянись! - тихо и просительно сказал он. - Тебе достаточно моего слова! - негромко же ответила Ксения, но сказано было так, что Мартын словно уменьшился в росте, сгорбился, взгляд хоть и сделался осмысленным, но в глазах проступила робость. "Кровь нашла кровь", - прошептал он. На подгибающихся ногах подошел к Ксении и, как бы присягая в верности, преклонил колено и поцеловал край ее платья. Затем, пятясь, добрался до двери, виновато глянул на Виктора, воздел руки, словно призывая небеса или закопченный потолок быть свидетелем его раскаяния, и так, с поднятыми руками, вышел, распахнув дверь ногой. - Я вернула тебе имя, Ирина, - сказала Ксения служанке. - Ты свободна! Воительница стояла с закрытыми глазами, словно вслушиваясь в себя, подняла веки и улыбнулась. - Останусь с тобой, - произнесла она. - Хорошо, - и движением головы Ксения отослала служанку. Виктор не шевелился. День был насыщен событиями. Он смутно догадывался, что вскоре таких дней будет великое множество, о былых застольях надо забыть, предстоит большая работа. Он открыл глаза и улыбнулся Ксении. - Это ты хорошо придумала насчет сына, - сказал он. - Бедняга Мартын! Устал, наверное пусть отдохнет пару дней. - Пусть! - улыбнулась Ксения. - Только ты забыл, что я ничего никогда не придумываю. - А? - Виктор осекся и замер с раскрытым ртом. Потом нахмурился. - Постой, так ты скрывала от меня?! - Я ничего не скрывала, - терпеливо ответила Ксения. - Ты же помнишь, сперва мы просто не могли даже поговорить толком друг с другом. А потом что-то стало мешать, и я решила не торопить события. - Как его зовут? - Есть имя, которое я дала. Как зовут теперь - не знаю. - Надо послать за ним немедленно... - начал было Виктор, но Ксения закрыла ему рот ладонью. - Не сейчас! Мне трудно объяснить... Очень больно не видеть столько лет, почти ничего не знать, но я верю, что, когда свершатся сроки, он приведет нашего ребенка... - Опять - он! - Виктор поднялся с места. - Ты хочешь сказать, что наш сын у Месропа? Но почему он мне ничего не сказал? - Этого я не знаю. Скрипнула дверь. Появился Мартын. Ничего не смог прочитать Виктор в его глазах, только бесконечную усталость. - Войска построены для присяги, - просипел он. - Хорошо, - кивнул Виктор. Мартын исчез. - Что ж, пора идти. - Да, - отозвалась Ксения, - пора. Виктор подошел к окну. Там, внизу, среди зелени садов и рощ, шла своим чередом жизнь, и горожанам не было дела до того, кто стал Правителем. Может, так и должно быть - пусть каждый делает свое дело, и если долг Правителя обеспечить покой и порядок, то он сделает все ради этого. Если придет нужда посылать войска на усмирение недружественных соседей, то он сделает и это. Может, когда-нибудь он доберется и до Западного кордона и посмотрит, что это такое. Но прежде всего он наведет порядок здесь. Потом найдет своего сына. Потом... Он смотрел вниз, туда, где дымы поднимались над крышами, где среди лавок и домов пробирались всадники и пешие, а вокруг темных заросших островов заброшенных кварталов медленно строился новый... Или старый? Словом, город, мнивший себя вечным, как и любой из городов мира. Холодная пустота в душе, ненадолго согретая известием о сыне, теперь наполнилась заботой, и странное это было чувство. Он понял, что отныне принадлежит не только себе. Восхитительное понимание истинности бытия, пришедшее вместе с властью, исчезло. Ему казалось, что невидимая тяжесть давит на плечи. До сей поры он был одним из колесиков истории. Сейчас он сам будет вращать жернова судьбы. Он еще не знал, что разницы между тем и другим нет и никогда не было. Горе тому, кто окажется на его пути, думал он. Необозримые пространства, что тянутся отсюда от горизонта к горизонту, неминуемо расползутся в слабых руках кровавыми ошметками. Он не будет слабым. Рядом неслышно возникла Ксения и коснулась его ладони. - Нас ждут, - прошептала она. Он поглядел вниз. Там, на плацу, выстроились ряды дружинников. Даже здесь было слышно, как они скандируют. "Пра-ви-тель! Пра-ви-тель!.." А ему услышалось - "Победитель"! Над бойцами реяли вымпелы стоящих квадратами тысяч, вздымались боевые значки крыльев. Не дружина, а войско! Не было только знамен Правителя - никто не знал его цветов. Впрочем, он и сам еще не знал. "Надо позаботиться и об этом!" - Виктор вздохнул, взял Ксению под руку и направился к двери.  * ЭПИЛОГ. ЦЕНТР ЦУНАМИ *  Берег возник неожиданно. Лодка врезалась в песок, и дружинник, что стоял на носу, выронил факел в черную воду. Виктор ничего не сказал, но Андрей ругнулся шепотом и приложил кулак к затылку ратника. Бойцы попрыгали в воду и вытащили лодку на песок. Слабый фонарь со второй лодки еле высвечивал фигуры гребцов. Наконец и они дотянули до берега. Тяжело груженное суденышко врезалось в борт первой лодки, треснула доска, заматерились гребцы. Андрей негромко пообещал всем зашить чавкалки. Восемь небольших, но жутко тяжелых ящиков снесли из лодок на берег. Виктор уселся на них, глянул на небо, где мутным пятном светлела луна, и велел погасить оставшийся факел. Перебрались они быстрее, чем он рассчитывал, а третья лодка вовсе не понадобилась, ее спрятали на той стороне в кустах. Подвода должна была прийти сюда в урочный час. Придется ждать. Андрей расставил дружинников вокруг Правителя, спиной к ящикам, а сам с двумя бойцами пошел вдоль монастырской стены. Виктор устроился поудобнее и закрыл глаза. Судьба опять занесла его на песчаный берег. Недалеко отсюда он сошелся в смертельной схватке с Сарматом. Вечность или две вечности назад? Да нет, всего год прошел с тех пор: заново выбеленные стены коридоров, залов и покоев еще не успели покрыться копотью. 1 Время летело быстро - ежедневные хлопоты скрадывали круговращение небес. И дела, естественно, подпирали снизу. Он вспомнил, как недавно пожаловал с изъявлениями верности новгородский наместник Федор, не то долго хворавший, не то с большого ума выжидавший, чем кончится возня в Хоромах. Дождавшись, прибыл с кое-каким золотишком, присягнул. Виктор встретил его без укора, обласкал, а небольшой, туго набитый мешочек небрежно отложил в сторону, мол, эка невидаль! Золото, впрочем, было кстати. После ухода наместника казначей принял золото, взвесил, записал и буркнул: "Маловато будет!" Правитель только вздохнул в ответ. Золота не хватало. Каждый день приходилось ломать голову - где взять еще? Война войной кормилась, а в мирное время надо было содержать воинство в сытости и строгости, да еще патрули утроенные, да караульные службы, заведенные по всему приграничью, - в секретной мастерской просто не успевали чеканить монету. И главные траты были не на войско. Замирение с Казанью открыло новую статью расходов. Что ни месяц - от Сафара приходило новое посольство со щедрыми дарами. Богатые подарки вручались советникам и тысяцким, большим и малым служителям Хором, да порой и простым сотникам. Обижать Сафара не след, хотя такой прикорм не по душе был Виктору, а уж Мартын просто темнел лицом, заслышав о новом посольстве. Хитер Сафар, умен, хорошо, что не враг, да только слишком много друзей у него здесь появилось. Верные люди сообщили, будто один из старых недругов Сафара неожиданно примирился с ним, отошел от борьбы за власть и в узком кругу говорил, что теперь нет надобности Москву воевать, ее можно просто купить. Вот и приходилось не жалея сыпать золотом в Казани, обзаводиться друзьями, да желательно при дворе, чтоб не только глазами и ушами Москвы были, но и нужное слово при случае ввернули. От Сафара недавно послание пришло, просил для торговых людей и посольств разрешить на подворье мечеть выстроить. И наместник рязанский вдруг дружбой воспылал, шлет одно за другим заверения в верности, но присягнуть до сих пор не удосужился. Евсей докладывал, что у двух советников в последнее время частенько встречают рязанских гостей, а среди горожан замечены были дружинники из Рязани. Ну, Евсей мог и перебдеть, выучка не та, далеко ему до Николая. Вот кто был мастером сыска, так это Боров! Хотя недоглядел, не уберег Сармата... Вспомнив, как они расстались с Николаем, Виктор вздохнул. Былая неприязнь давно забылась, смазалась, и в первые дни нового правления Виктор все ждал, когда явится пред его очами Николай. Тот же не выходил со своего хитрого этажа с тайными узилищами, мрачными темными коридорами и чудовищно скрипучими полами. А потом объявился. Виктор хотел немного попенять за медлительность, но при этом выказать милость - с первых же часов правления он понял, что Николай ему позарез нужен. Но, к его удивлению, Николай, тихим голосом и не поднимая головы, попросил отставки, а когда голову поднял, то Виктор с досадой обнаружил, что глаза Борова красны, а веки опухли, словно от слез. И тут же Виктор понял, что воистину от слез - оплакивал Николай своего бывшего Правителя, и, может, он единственный был, кто так скорбел по Сармату. Одна мысль заставила Виктора покраснеть - а ведь только Боров не отрекся и не предал Сармата, что ни говори - новое правление воздвигалось на крови старого хозяина. Мысль эту Виктор тут же изгнал, а с Николаем говорил долго и любезно, но увещевания пропали втуне, после всего сказанного Боров дрожащим голосом опять попросил отставки. И немедленно получил ее. А через день принес списки своих людей, и Виктор содрогнулся, обнаружив в каждой сотне по десятку соглядатаев, да причем некоторые из них бойцы испытанные, еще с саратовских времен, а что касается двора, так у Правителя просто челюсть отвисла, когда он увидел аккуратный столбик имен советников и даже одного тысяцкого. Долго сидел над списком, потом кликнул Николая разобраться, откуда столько людей на него работали, да чем их обольстил или запугал, но Боров уже исчез, и с тех пор его никто не видел. Уходят люди. В канун весны вдруг зашел Семен Афанасьевич прощаться. На вопросы недоуменные отвечал уклончиво, хмыкал, порядки строгие нахваливал, а потом сказал, что дел здесь невпроворот, пока у Правителя руки освободятся, десять лет пройдет, а его ждут, да и Белову невмочь молодняк пестовать, все время гадая, жива его родня или вырезали под корень. Виктор предложил Курбатову взять с собой любую тысячу на выбор, но старый атаман покачал головой. Есть десяток крепких ребят, каждый сотни стоит, а больше и не надо. Дойдут и так. Представив себе, как они проложат себе путь и сколько кровищи за ними потянется, Виктор покачал головой, но ничего не сказал Курбатову. На том и расстались. Старик ушел немного обиженный, он долго ждал похода за Волгу, но так и не дождался, а сложные и хитрые интриги были ему непонятны да и не по нраву. И Мартын чуть не помер. Хворь долго не отпускала. Он держался, переносил на ногах. Лихорадка странная трясла его - глаза сумасшедшие, ничего не видит, на людей натыкается. Ксения пр