й военной администрации "отметили, что главнокомандующий не готов применить силу для репатриации советских граждан. Это решение не подлежит разглашению"80. Фельдмаршала Монтгомери часто изображают жестоким и бессердечным человеком, но, когда встал вопрос о русских беженцах, он отказался выполнять бесчеловечные приказы не менее решительно, чем его коллеги генералы Эйзенхауэр и Александер. Несомненно, на него оказала влияние акция Эйзенхауэра в американской зоне, но ясно, что он 395 и сам считал воину против военнопленных, штатских, женщин и детей -- занятием, недостойным солдата, и твердо решил не допускать этого хотя бы в подконтрольном ему районе. В МИДе своевольство Монтгомери вызвало негодование. Ни МИД, ни военное министерство не допускали никаких изменений в проводимой политике, считая, что служителям короны, будь они хоть семи пядей во лбу, не дано права самостоятельно принимать такие решения. Из министерства потоком хлынули служебные записки, составленные Браймлоу и Голсуорси, которые были "удивлены и встревожены" заявлением Монтгомери, "полностью противоречащим политике его величества", и указывали, что принятое решение вызывает крайнее беспокойство. Наше правительство ведет политику репатриации всех советских граждан... независимо от их желаний и с применением в случае необходимости силы. В такой ситуации жалоба советского генерала Соколовского, что англичане задерживают беженцев, получала основания, и это, вероятно, было самым скверным. В военное министерство была отослана сердитая нота с поручением расследовать дело и обеспечить проведение в дальнейшем верной линии81. Совершенно ясно, что в английских и американских войсках почти не было солдат, которые одобряли насильственную репатриацию. Как раз в это время в Нюрнберге начинался суд над немецкими генералами, обвиняемыми в преступлениях против человечности. Суд исходил из положения, что "действие подсудимого согласно приказам своего правительства или начальства не освобождает его от ответственности. Подлинной проверкой является не наличие приказа, а возможность нравственного выбора". Конечно, такой подход не был новым. Еще в средневековье солдаты знали, что нельзя дурно обращаться с военнопленными или женщинами и детьми. И за сто лет до первой Гаагской конвенции адмирал Сидней Смит ссылался на "священные права военнопленных"82. На конференции 29 октября, которая покончила с насильственной репатриацией в английской оккупационной зоне Германии, присутствовал генерал-майор Алек Бишоп. Он прекрасно помнит, как разнились между собой взгляды военных и дипломатов. Напряженность возникла между армией и членами военной администрации (в большинстве своем -- армейскими офицерами), с одной стороны, и гражданскими представителями МИДа, с другой, при обсуждении вопроса о насильственной репатриации. Представителям армии крайне не нравилась возложенная 396 на них задача репатриировать русских солдат или граждан любой другой национальности против их воли и с применением силы; и они открыто возмущались тем, что вынуждены проводить такие акции. Представители МИДа, которым, разумеется, не доводилось лично принимать участие в этой отвратительной операции, считали, что по политическим причинам следует и дальше продолжать ту же линию83. Несомненно, память не подводит Алека Бишопа. Эйзенхауэр и Монтгомери просто отказались осуществлять политику насильственной репатриации, а Александер привел тактические обоснования этого отказа. Американские генералы Беделл Смит и Пэтч поддержали Эйзенхауэра84, и ни в одном отчете мы не найдем упоминания о том, что хоть один представитель союзных армий высказался за применение силы. Как справедливо указывает генерал Бишоп, неприязнь к политике МИДа отнюдь не ограничивалась офицерами в генеральском чине. К октябрю 1945 года поток вьщач превратился в тоненькую струйку85. Полковник Дэвид Рук в то время командовал британским полком, дислоцированным в Зольтау, южнее Гамбурга. Перед одним из его батальонов была поставлена задача помогать советской группе связи в сборе советских граждан, вывезенных на принудительные работы, и расселении их в огромном лагере для перемещенных лиц в Мюнстере. В конце концов полковник Рук получил приказ посадить всех русских на грузовики для перевозки в советскую зону. Война кончилась полгода назад, солдаты всеми своими помыслами были уже дома, и полковник решил, что русские, наверное, тоже придут в восторг от перспективы возвращения. Как же он был поражен, обнаружив, что вся группа -- а в ней было больше тысячи мужчин, женщин и детей -- выслушала эту новость с отчаянием и ужасом. Многие стали молить о пощаде, а одна женщина, бросившись перед полковником на снег и обхватив его сапоги, умоляла не посылать ее назад. Ему все же удалось как-то посадить всех этих несчастных на грузовики. Сопротивления они не оказали, так что обошлось без насилия. Солдатам очень не нравилась поставленная перед ними задача. Полковник Рук, докладывая о выполнении задания бригадиру Обри Коуду, вежливо, но твердо выразил надежду, что ему больше не поручат подобной работы. Если же это все же случится -- то ему придется отказаться выполнять приказ, поставив под удар свою военную карьеру. Бригадир Коуд был немногословен, но по его лицу было видно, что он вполне понимает и разделяет взгляды своего подчиненного. Действительно, больше Рук репатриацией русских не занимался, но даже этот опыт оставил неизгладимый 397 след в его памяти. Сразу же после операции он спросил офицера СМЕРШа, что ждет этих людей. Ответ был исчерпывающе точен. Смершевец сказал, что, поскольку они работали на немцев, женщин и детей сошлют в Сибирь, а мужчин, скорее всего, расстреляют. Полковник многое повидал на своем веку, сражался в Нормандии и в Северной Германии, но ему почему-то особенно запомнились два эпизода: посещение, вскоре после освобождения союзными войсками, нацистского лагеря уничтожения Берген-Бельзен -- и насильственное возвращение русских Советам86. К сопротивлению внутри армии постепенно добавлялось политическое давление. Члены парламента, представители лейбористской и консервативной партий, задавали вопросы о политике насильственной репатриации вообще и ее возможном применении к украинцам87. Ввиду надвигающейся опасности МИДу оставалось лишь постараться отправить назад как можно больше русских. В частности, следовало быстренько организовать выдачу 55 штатских и 500 казаков, находившихся под опекой штаба союзных сил в Италии. Но для этого требовалось решение американцев, а они вовсе не торопились. Судя по полученной информации, Госдепартамент рассматривал этот вопрос с величайшей осторожностью, опасаясь протестов влиятельных кругов общественного мнения страны против преследования беженцев. Это уже имело место. Конгрессмен-республиканец Клейр Бут Люс 17 ноября выразила публичный протест против планируемой депортации трех русских юношей, не пожелавших идти "в тюрьму или на смертную казнь". Они содержались на острове Эллис-Айленд88. По этим причинам новость о том, что английские военные власти в Италии неожиданно провели репатриацию 55 штатских, явилась для МИДа приятным сюрпризом. Очевидно, кто-то уступил под непрекращающимся нажимом; и этот уже свершившийся факт мог ускорить решение американцев, так как они упорствовали именно в отношении репатриации этих штатских и вряд ли стали бы поднимать шум из-за "предателей"-казаков89. А пока что следовало дать инструкции командующим английскими оккупационными зонами в Германии и Австрии о возобновлении насильственной репатриации. Здесь согласия американцев не требовалось -- в отличие от Италии, где осуществлялось совместное командование. Военное министерство, под нажимом МИДа, сообщило фельдмаршалу Монтгомери, что в Германии невозможно отказаться от политики Ялты90. В то же самое время генерал Мак-Крири в Австрии получил инструкцию передать советским властям около 1300 советских граждан, находящихся в Австрии, а также 1500-1800 человек, которые, предположительно, были рассеяны по всей стране. В Австрии после крупной выдачи казаков 398 в начале лета других выдач не производилось, так как, находясь под командованием штаба союзных сил, Австрия подпадала под приказ Александера от 31 августа об отмене насильственной репатриации. Но сейчас страна была разделена на отдельные оккупационные зоны, и Мак-Крири мог действовать независимо от штаба в Италии. Мак-Крири немедленно по получении инструкций заявил резкий протест. Ему, как и Александеру, было не по душе разрешать войскам СМЕРШа действовать в английской зоне и использовать английские войска для запугивания женщин и детей. К тому же он утверждал, что у него недостаточно людей, чтобы выловить пребывавших в Австрии на свободе советских граждан, и поэтому попытки ускорить репатриацию могут только увеличить число побегов и вынудить беглецов к бандитизму. Так, совсем недавно, после визита советской репатриационной миссии, 400 человек бежали в горы. Джон Голсуорси счел эти аргументы "надуманными и путаными". Бевин в то время был в Москве на конференции, и Молотов мог призвать его к ответу. МИД поэтому лез вон из кожи, чтобы доказать, что в Австрии с репатриациями все в порядке. В Вену полетели три экземпляра Ялтинского соглашения. Их сопровождало письмо Томаса Браймлоу, в котором объяснялось, почему соглашение, ни словом не упоминающее о применении силы, тем не менее подразумевает насилие91. ПРИМЕЧАНИЯ Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. The Conference of Berlin (The Potsdam Conference) 1945.-- Washington, 1960 (в дальнейшем: The Potsdam Conference), I, pp. 800--801. См. кн.: Malcolm Proudfoot. European Refugees.-- London, 1957, pp. 460--462. См. также: Julius Epstein. Forced Repatriation: Some Unanswered Questions.-- Russian Review, 1970, XXIX, pp. 209--210. Цит. по кн.: Julius Epstein. Operation Keelhaul: The Story of Forced Repatriation from 1944 to the Present.-- Old Greenwich, Connecticut, 1973, pp. 100--101. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers 1945. Europe, V.-- Washington, 1967 (в дальнейшем: FRUS 1945), pp. 1097--1098. Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47902, 26. Уже 8 июля американские военные власти предоставили русским свободу выбора (см. там же, 27--28). См.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11137, 168А. Вероят но, русских пленных просветил какой-нибудь осведомленный немец (см. там же, 204/897, 145А). См. там же, 32/11119, 297 А--В. См.: FRUS 1945, pp. 1094--1095. 9. См. там же, pp. 1095--1096. 10. Там же, pp. 1069, 1084. 11 Русские пленные содержались в Форте Дике с октября [см.: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1944, IV,-- Washington, 1966 (в дальнейшем: FRUS 1944), p. 1260]. Среди них уже выделили группу "заявивших о советском гражданстве" (Архив военного министерства Великобритании, 204/897, 23А). Решение репатриировать 118 человек было принято Объединенным комитетом начальников штабов 8 июля (см.: FRUS 1945, р. 1103). См.: The New York Times, 30.6.1945; New York Herald Tribune, 30.6.1945; Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905, 52--55. The New York Times, 1.7.1945; New York Herald Tribune, 1.7.1945. Профессор Эпштейн утверждает, что пленные поднялись на борт "Монтичелло", но там вырвались из-под охраны и повредили судовой двигатель, так что судно не могло выйти в море. Однако скорее всего Эпштейн ошибается: такой инцидент имел место несколько раньше, в Сиэтле. И вполне возможно, что планы изменились по распоряжению Госдепартамента. Профессор Эпштейн упоминает о письме Грю к нему, которое "подтверждает тот факт, что Грю, исполнявший тогда обязанности государственного секретаря, отозвал судно с полпути, узнав о случаях самоубий ства среди репатриируемых" (Julius Epstein. Operation Keelhaul, p. 46). Профес сор Эпштейн отсылает читателя к "Приложению", где текст письма якобы приве ден полностью; однако на самом деле текст почему-то отсутствует. К сожалению, профессор вскоре умер, так что я не смог прояснить это недоразумение. 400 Голубев подчеркнул, что ничего другого и не приходится ждать от американ ских властей, злонамеренно, из чистейшего вероломства пытавшихся отра вить беззащитных пленных. Поразмыслив над этой загадочной фразой, амери канцы сообразили, что именно имел в виду советский генерал: однажды не сколько русских "проникли на склад и выпили большое количество метилового спирта". (См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/41905,52--55.) FRUS 1945, pp. 1098--1099. См там же, pp. 1100--1102. См. там же, pp. 1103--1104. См.: Julius Epstein. Operation Keelhaul, p. 104 Подробнее об инцидентах в Форте ДиКс см.: Nicholas Bethell. The Last Secret: Forcible Repatriation to Russia, 1944-1947.--London, 1974, pp. 166--170. 19. См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47900, 266--272 Архив военного министерства Великобритании, 32/11119, 317А--321 А. См. там же, 204/2877. О лагере Чинечитта см.: C.R.S. Harris. Allied Adminis tration of Italy 1943-1945.-- London, 1957, pp. 170, 442. Архив военного министерства Великобритании, 170/4461. См.: Вячеслав Науменко. Великое предательство: выдача казаков в Лиенце и других местах (1945-1947), т.1.-- Нью-Йорк, 1962, стр. 240, 264; т.2.-- Нью- Йорк, 1970, с. 56--59. Я сверил рассказы казаков со сведениями майора Дэ- виса и капитана Дункана Макмиллана. Из записи в военном журнале Аргиль- ского полка следует, что выдача этих казаков должна была состояться 29 июня (см.: Архив военного министерства Великобритании, 170/4988). Веро ятно, операция была отложена по приказу Александера. См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47903, 12--16, 238--241, а также 371/47955. Там же, 371/47906. Там же, 934/5 (42), 79--84 В июне Черчилль затребовал и получил данные о количестве русских, взятых в плен и отправленных в СССР (см.: Документы канцелярии премьер-министра, 3.364, 746). Архив министерства иностранных дел Великобритании, 934/5 (42), 85--89, 97--102; Документы канцелярии премьер-министра, 3.364, 710--716; The Potsdam Conference, II, pp. 1162--1164. Письмо одного из этих офицеров было опубликовано в The Sunday Times от 13.1.1974. Информация любезно предоставлена Томом Корринджем. Украинская диви зия сначала охранялась 80-м полком под командованием полковника Р. Кем- пбелл-Престона, который рассказывал мне, что его ужаснули события в Лиен це и он убедил украинцев уничтожить все документы, свидетельствующие об их гражданстве. 11 июля 1945 года (см.: Архив военного министерства Великобритании, 204/440). 401 См.: The Potsdam Conference, I, pp. 797, 801; Архив министерства иностран ных дел Великобритании, 371/47902, 100--101. По этим причинам мне трудно согласиться с предположением Дона Кука, что "если бы Черчилль через три недели не ушел со своего поста, он в конце концов изменил бы ход этого ужасного дела" (On Revealing the "Last Secret".-- Encounter, 1975, XIV, p. 82). См.: Piers Dixon. Double Diploma: The Life of Sir Pierson Dixon, Don and Diplo mat.-- London, 1968, p. 174. Герберт Фейс, вероятно, ошибается в этом вопросе (см.: Herbert Feis. From Trust to Terror: The Onset of the Cold War, 1945-1950.-- New York, 1970, p. 57). См.: The Potsdam Conference, I, pp. 794--800; II, pp. 1165--1166; Архив мини стерства иностранных дел Великобритании, 934/5 (42), 90--96, 103--106. Сообщение Яна Богарта и Арниса Кексиса. Материалы Архива военного министерства Великобритании (32/11119, 328А) подтверждают, что Драгун знал об их местонахождении. Информация любезно предоставлена автору Антоневичем. Так вспоминает мой информатор. Но скорее всего в документе содержалось обычное определение советского гражданства, принятое у англичан. Информация любезно предоставлена автору Шорландом Боллом. См. главу 3. 42. См.: FRUS 1945, pp. 1103--1104. 43 В. Науменко, указ. соч., т. 1, с. 8. Со слов А. К. Лорда, бывшего в то время в Кемптене в качестве перемешен ного лица. Для описания инцидента в Кемптене я воспользовался подробным расска зом очевидицы событий, которой в ту пору было 17 лет. С этой женщиной беседовала Наталия Р. Лукьянова, передавшая затем запись ее рассказа Джеку Тейлору-младшему; я чрезвычайно признателен ему за предостав ленный экземпляр. См. также: Baseler Nachrichten, 2.10.1945; В. Наумен ко, указ. соч., т. 2, с. 378; Nicholas Bethell, указ. соч., pp. 171 --174. Меж дународная Комиссия помощи беженцам не должна была участвовать в насильственных репатриациях; но ее забота о том, чтобы все перемещен ные лица вернулись к себе домой, дополняемая деятельностью местных коммунистов, приводила к тому, что Комиссия невольно оказывала по мощь в операциях, весьма отдаленно связанных с гуманными целями бе женской организации. (См., в частности: Malcolm J. Proudfoot, указ. соч., pp. 292--293; Julius Epstein. Operation Keelhaul, pp. 93--94, 195; Peter Huxley-Blythe. The East Came West.-- Caldwell, Idaho, 1964, pp. 186--189) С этой деятельностью в конце концов покончил генерал Клей (см.: Pavlo Shandruk. Arms of Valor.-- New York, 1959, p. 313). См.: FRUS 1945, pp. 1106--1107. James F. Byrnes. Speaking Frankly.-- New York, 1947, p. 67. FRUS 1945, p. 1104--1105. Мерфи вспомнил этот инцидент, столкнувшись через несколько лет в Корее с аналогичной ситуацией. Однако у "корейского" 402 эпизода был счастливый конец (см.: Robert Murphy. Diplomat among Warriors.-- London, 1964, p. 437). 49 См.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11681, 189А. См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47903, 235--237. Там же, 234. См.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47904. Там же, 147--148. См.: Архив военного министерства Великобритании, 204/440. Там же, 214/63А. Там же, 204/440; 204/359; 31/11119, 324А. Там же, 327А. Все обвинения были опровергнуты в пространном рапорте, посланном в военное министерство генералом Темплером (см. там же, 328А). См.: The Sunday Tines, 13.1.1974. Сообщение полковника Алекса Уилкинсона. Планируемая выдача советских граждан была результатом соглашения, заключенного 13 августа в Леобене английскими и советскими офицерами (см.: Архив военного министерства Ве ликобритании, 170/4243). 9 мая 1975 года мне довелось присутствовать на обеде, во время которого я со всех сторон слышал подтверждения рассказу полковника Уилкинсона. Информация любезно предоставлена полковником Р Б Лонгом. Сомнения 21-й группы армий насчет применения Женевской конвенции были рассеяны Гол- суорси и Дином 13 и 15 августа (см.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47903, 116). См. также: Malcolm J. Proudfoot, указ. соч., pp. 214--217. Для описания инцидента во Фленсбурге необходимо больше информации. Я не смог найти офицера по имени Уиллис, бывшего на месте событий (см.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11119, 328А). Об убийстве поля ка Хребинки см. рапорт в Архиве министерства иностранных дел Великобри тании, 371/47906. Возможно, что упоминания о двух убийствах на самом деле относятся к одному и тому же инциденту. Сообщение Фреда Ральфа. Возможно, мужчины входили в формирование ук раинского полковника Терещенко "Свободные казаки" (см.: Pavlo Shandruk, указ. соч., р. 254). Информация любезно предоставлена подполковником Шэдвеллом и дополне на на основании имеющихся у него писем того периода. Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905, 167--172. Инструкции политическому советнику в Германии Кристоферу Стилу были отправлены 25 августа (см. там же, 47904). Рассказ очевидца о возражениях работников Красного Креста содержится в письме Элизабет Сюлливан, опуб ликованном в The Listener 9.3.1978, p. 308. См.: Malcolm J. Proudfoot, указ. соч., pp. 216--217. См. там же, pp. 217--218. Случай в Шлезвиг-Гольштейне был настолько во пиющим, что полковник Шэдвелл посчитал, что Бевин навсегда покончил с 403 насильственной репатриацией. Патетическое и трогательное обращение русских, которым угрожала насильственная репатриация, подшили к делу без всяких комментариев (см.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905, 30--31). Архив военного министерства Великобритании, 204/440. 30 августа Алексан- дер в телеграмме Объединенному комитету начальников штабов запрашивал инструкции о применении силы, выражая в то же время отвращение к прово димой политике (см.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47904,196--198) 0 причинах этой задержки см. там же, 371/47906, 276. См. там же, 371/47904, 162--167, 190; 47905, 25. Архив военного министерства Великобритании, 32/11119, 326А. Лорд Бриджмен, предлагавший тактику оттягивания, к этому времени тоже уже ушел в отставку (см. там же, 325А). 31 августа 1945 года в редакционной статье The Manchester Guardian предлагалось вести политику, аналогичную той, которую в частном порядке отстаивало военное министерство: не применять насильственной репат риации, если не доказано участие в военных преступлениях. 71 См : Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47905, 26--27; Архив военного министерства Великобритании, 204/440. 72. Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371 /47903, 242; 47905, 23; 47906, 98, 110--112. Молотов просил в целях ускорения репатриации поднять этот вопрос на Лондонской конференции (см. там же, 90--97). Там же, 371/47906, 233, 240, 243, 248. Там же, 234, 237--239, 250, 260; 47904, 206--207. Там же, 371/47906, 232, 254--259; 47907, 56--60 Там же, 371/47906, 251; FRUS 1945, pp. 1106--1108. Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47907, 62, 106--110, 125. Там же, 371/47906, 272--275, 279; 47907, 112. Там же, 98--99. 80. Там же, 371/47910, 15. 81 Там же, 371/47908, 242--243; 47910, 14--21. John Barrow The Life and Correspondence of Admiral Sir William Sydney Smith, G C.B., v. 1-- London, 1848, pp. 263--264; M.H. Keen. The Laws of War in the Later Middle Ages -- London, 1965, pp. 156--185. Письмо автору. Walter Bedell Smith. Moscow Mission 1946-1949.-- London, 1950, pp. 12--14; Julius Epstein, указ. соч., р. 50. Пэтч за шесть месяцев до этого с симпатией высказался о помощнике Власова Малышкине (см там же, р. 293). См.: Malcolm Proudfoot, указ. соч., р. 212. Информация любезно предоставлена полковником Дэвидом Б. Руком. См. так же: David Daniell. The Royal Hampshire Regiment.-- Aldershot, 1955, p. 265. Операция проводилась в ноябре или декабре 1945 года, то есть после эдикта Монтгомери. Так как к силе прибегать не пришлось, вероятно, считалось, что 404 операция не противоречит новым правилам. С другой стороны, она могла стать следствием нового, направленного военным министерством фельдмаршалу Монтгомери 11 декабря или около того, сообщения о политической линии британского правительства (см.: Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47910, 13, 20) 87. Майор Ллойд (см. там же, 371/47907) и г-н Хайнд (см. там же, 371/47909, 104--106). Томас Браймлоу высмеял петицию украинцев, назвав ее "очень глупой" (там же, 371/47908, 290--291). Точно так же вывели его из терпения русские эмигранты, восхвалявшие позицию Эйзенхауэра (см. там же, 371/47907, 119--120). См. там же, 371/47908, 162--164; 47910, 117--118; New York Herald Tribune, 18.11.1945 См : Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/47908, 156; 47909, 42--44, 50 Насчет состава этой группы "пятидесяти пяти" имелись некоторые сомнения (см там же, 371/47910, 34) Там же, 13, 20. 91. Там же, 74--78, 81--82, 85--86. Глава 15 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ Маршал Жуков в своих мемуарах кратко излагает советскую версию операций по репатриации, описанных в этой книге. По его словам, западные союзники вели среди советских граждан агитацию против возвращения в СССР и в результате многие отказывались вернуться. Жуков лично выразил свое недовольство генералам Эйзенхауэру и Клею, которые пытались прикрыться "гуманными целями", но в конце концов уступили советскому нажиму и разрешили советским офицерам встретиться с "задержанными советскими людьми в американских лагерях. После откровенных бесед и разъяснений... многие, поняв свое заблуждение и фальшь пропаганды американских разведчиков, объявили о решении вернуться в Советский Союз и прибыли в советскую зону для отправки на Родину"1. Действительно, в этот последний период позиция американцев в вопросе репатриации коренным образом изменилась, и это заслуживает отдельного разговора. Осенью 1945 года Эйзенхауэр, ужаснувшись сообщениям о кровавых событиях в Кемптене, на свой страх и риск запретил применение силы при репатриации советских граждан в районах, находящихся под его командованием. Его целиком и полностью поддержали фельдмаршал Монтгомери в английской оккупационной зоне, американские генералы Клей, Беделл Смит, Пэтч и другие крупные офицеры. Политические советники, Мерфи в Германии и Кирк в Италии, тоже всячески стремились положить конец мероприятиям, противоречащим принципам, за которые воевали США. Несколько недель Вашингтон не реагировал на смелое решение Эйзенхауэра. Как вспоминает генерал Беделл Смит, летя из Германии домой в январе 1946 года, он имел все основания полагать, что Кемптен больше не повторится2. Генерал ошибался. Как раз в это время США наконец-то пришли к решению проблемы репатриации на правительственном уровне, что должно было повлечь за собой новую волну кровавых операций. Вопрос этот стоял на повестке дня с сентября, с того самого момента, когда государственный секретарь Бирнс, уступив нажи- 406 му Бевина, принял линию англичан. В конце концов, 21 декабря 1945 года Государственный координационный военно-морской комитет в Вашингтоне опубликовал декларацию, в которой говорилось, что хотя из Западной Германии репатриировано уже более 2034 тысяч советских граждан, там осталось еще около 20 тысяч. Далее перечислялись категории подлежащих обязательной репатриации, "независимо от желания и с применением силы, если это окажется необходимо": а) Взятые в плен в немецкой форме. б) Находившиеся в рядах советских вооруженных сил 22 ию ня 1941 года и после этой даты и не демобилизованные впо следствии. в) Обвиняемые советскими властями в добровольной помо щи врагу... при предоставлении убедительных доказательств с советской стороны. Переданный американским командующим в Германии и Австрии генералам Джозефу Т. Мак-Нарни и Марку В. Кларку, документ этот вошел в историю под названием Директива Мак-Нарни--Кларка3. Директива была принята с целью обеспечить возвращение предполагаемых предателей, с тем чтобы они получили заслуженное наказание, тогда как вопрос о других беженцах, не запятнавших себя сотрудничеством с врагом, должен был рассматриваться в соответствии с традиционной американской политикой. Этот, казалось бы, вполне разумный компромисс не устраивал, однако, ни советских представителей4, ни англичан. Как писал Томас Браймлоу накануне Рождества 1945 года, директива Соединенных Штатов -- "шаг в нужном направлении", но "мы считаем, что репатриированы должны быть все советские граждане, если понадобится -- то и с применением силы". Несколько недель спустя он жаловался, что американцы намерены "совершенно буквально трактовать выражение "в немецкой форме", а это означает, что принудительной репатриации в СССР подвергнется минимальное количество народу". Действительно, миссия Объединенных штабов в Вашингтоне подтвердила, что "в вопросе о насильственной репатриации советских граждан Соединенные Штаты руководствуются стремлением скорее сократить число репатриируемых, чем увеличить его". Принятое американцами постановление давало возможность остаться на Западе всяческим нежелательным, с точки зрения англичан, личностям. Письмо одного из таких людей Браймлоу штудировал в тот час, когда по всему Лондону звонили колокола, возвещая о рождении Христа. 407 Больница 64 Милан, Италия 1 декабря 1945 от Валентина Калкани Дорогой сэр, господин премьер-министр! Помогите мне, пожалуйста, в моем тяжелом положении. Я нахожусь под вашим правлением, то есть на территории, занятой англичанами в Италии, и лежу сейчас в английском госпитале со сломанной ногой и рукой после аварии на мотоцикле. Помогите мне, пожалуйста, господин премьер-министр, остаться после выздоровления здесь, потому что я русский, но не хочу возвращаться в СССР, так как я не согласен с коммунистической системой и мне больше нравится такая система, как, например, в Англии или Америке. Если окажется возможно найти для меня какой-нибудь уголок -- я ведь еще молодой, мне всего только 20 лет от роду, если можно принять меня в ряды вашей армии, я вам буду служить, как отцу родному. Если это невозможно, напишите мне об этом, пожалуйста. Прошу вас, как отца. На этом кончаю, до свидания. Господину Клементу Эттли, премьер-министру. Взяв ручку, Браймлоу написал на полях: "Вернуть в СССР"5. На сей раз все решилось очень просто, но бывали и трудности. Например, Госдепартамент воспротивился призыву английского посольства включить в число тех, к кому при репатриации может быть применена сила, всех советских граждан, без различия возраста, пола и биографии6. А это означало, что в зонах объединенного союзного контроля в Италии все еще нет согласованной линии. И здесь, и в английской оккупационной зоне Австрии английская политика могла проводиться независимо от американских правил, но в Италии вопрос о единой политике по-прежнему оставался открытым7. И дело было не только в том, что старшие американские офицеры, вроде Мак-Крири, не желали сотрудничать с англичанами. Полковник Алекс Уилкинсон, служивший в Штирии (Австрия), писал: Наш штаб в Вене поручил мне посетить совещание в Бруке, чтобы обеспечить отправку домой еще одной группы перемещенных лиц... Мне было поручено обеспечить поезда для перевозки перемещенных лиц на родину. Я на все поручения отвечал одинаково: выполню, если эти люди согласны ехать. Тогда мне предложили собрать их и посадить в поез- 408 да, независимо от их желания. На мой вопрос, как это сделать, мне ответили, что один-другой пулемет заставят русских вести себя как следует. "Пока я здесь, этого не будет!"-- ответил я. Я принял компромиссное решение: согласился на посадку перемещенных лиц в поезда только при условии, что поезда будут идти в западном, а не в восточном направлении, и добавил, что как только они выедут за пределы Штирии, я за них больше не отвечаю. Через две недели после этого -совещания я был снят с поста и отправлен в Англию -- в рапорте это решение объяснялось "недостатком инициативы" у меня... Не думаю, однако, чтобы из Штирии какие-либо перемещенные лица были отосланы "домой", во всяком случае, не во время моего пребывания там... Как ни странно, но именно американской Директиве Мак-Нарни--Кларка, с ее четкой классификацией репатриантов, суждено было вызвать кровопролитие куда более страшное, чем кем-птенский эпизод, заставивший Эйзенхауэра в октябре наложить односторонний запрет на репатриационные операции. С появлением Директивы, где говорилось о репатриации только определенной категории советских граждан, попадавшие в эту категорию не могли больше рассчитывать ни на какие отсрочки. Американские военные власти в Германии рекомендовали развернуть подготовку к широкомасштабной выдаче. На территории бывшего нацистского лагеря смерти Дахау, под Мюнхеном, находились несколько сот власовцев. Из них-то и решили американцы набрать первую группу репатриантов в соответствии с Директивой Мак-Нарни--Кларка. Пленные прослышали об этом решении, и когда 17 января их выстроили, чтобы везти на станцию, они наотрез отказались садиться в грузовики. Им стали угрожать оружием. Тогда они начали просить, чтобы их немедленно расстреляли, чем отдавать в лапы НКВД. Сконфуженные охранники вернули их в бараки. Было ясно, что для проведения операции необходимо массированное применение силы. Через два дня в лагерь прибыло ударное формирование из 500 американцев и поляков. Последовавшие за этим события живо описаны в рапорте, поданном Роберту Мерфи: В рамках соглашения с Советами, 19 января была предпринята попытка отправить со сборного пункта в Дахау 399 бывших русских солдат, взятых в плен в немецкой военной форме. Все эти люди отказались садиться в грузовики и просили, чтобы их пристрелили. В знак протеста они разделись и отказались выходить из бараков. Чтобы выгнать их оттуда, 409 пришлось прибегнуть к слезоточивому газу и применить силу. Те из них, кто еще внутри нанес себе ножевые раны, повалились на снег, истекая кровью. 9 человек повесились, один закололся, второй вскоре умер от ран, 20 человек все еще находятся в госпитале. Наконец, в поезд с американской охраной и в сопровождении советского офицера связи было посажено 368 человек. 6 человек бежало по дороге. Ряд лиц в группе заявили, что они не русские. После предварительной проверки местными военными властями об этом был уведомлен советский офицер связи, и в результате 11 человек были возвращены советскими представителями как не советские граждане. Затем в рапорте рассказывалось о страшных страданиях, на которые были обречены эти люди в плену, о том, что у них фактически не было другого выбора, как только надеть немецкую форму. Рапорт заканчивался словами: Случившееся произвело на всех очевидцев страшное впечатление. Американские офицеры и солдаты, от которых американское правительство потребовало проводить репатриацию этих русских, проявляют сильное недовольство... На этом примере видно, как по-разному относились к проблеме репатриации сотрудники английского МИДа и Госдепартамента. Мерфи послал этот рапорт государственному секретарю, приложив возмущенную записку, где, в частности, обращал внимание на то обстоятельство, к которому, судя по всему, совершенно хладнокровно отнесся его британский партнер в Италии Гарольд Мак-миллан: на выдачу советским властям несоветских граждан8. Сообщения в прессе об инциденте в Дахау вызвали протесты далеко не одних американцев. Генерал А. И. Деникин, армии которого в свое время едва не уничтожили народившийся большевистский режим, направил генералу Эйзенхауэру взволнованное письмо. Через три недели папа Пий XII выразил резкое осуждение Ялтинского соглашения, которое все еще оставалось секретным, и протест против "принудительной репатриации и отказа в предоставлении убежища"9. Но события развивались уже сами по себе, набирая инерционное ускорение. Когда нескольким полкам РОА под командованием генерала Меандрова удалось пересечь американскую линию фронта, они были интернированы в Ландау, в лагере с очень мягким режимом. Однако в сентябре 1945 года их перевели в охраняемый лагерь за колючей проволокой в Платтлинге, под Регенс- 410 бургом. В списке репатриантов они были следующими на очереди. После проверки было решено, что из трех тысяч человек, содержащихся в лагере, более половины подлежат насильственной репатриации. Операция проходила по той же схеме, что и в Дахау, только на этот раз были приняты исключительные меры по сокращению числа самоубийств. Но избежать сопротивления не удалось. Власовцы отказались садиться в грузовики и забаррикадировались в бараках. Американскому коменданту во избежание кровопролития пришлось сказать, что их скоро перевезут в новый лагерь, подальше от советской оккупационной зоны. Обмануть этих несчастных оказалось легче легкого. Они успокоились, и все пошло по-прежнему. Ранним утром 24 февраля один из пленных проснулся от негромкого лязга, доносившегося с другой стороны проволочной изгороди. Когда он вылез из барака, его глазам предстала страшная картина: к лагерю шла колонна американских танков. Охранники бесшумными тенями скользили к воротам; там им выдавали специальные резиновые дубинки. Притаившийся в предрассветном сумраке невольный наблюдатель быстро смекнул, к чему идет дело, и прополз под проволокой в соседний сектор, где содержались пленные других национальностей. Тем временем американские солдаты, разделившись на две колонны и хоронясь в тени, пробрались к баракам, беззвучно, как в немом фильме, прошли в двери и по двое стали у каждой койки. Их зловещие силуэты выхватывал из тьмы и вновь погружал в нее свет фонарей, которые снаружи раскачивал на столбах ночной ветер. Мертвая тишина то и дело нарушалась случайными звуками: кто-то тихонько вскрикнул со сна, скрипнул пол под ногами, но все это заглушалось мерным дыханием спящих. Вдруг тишину прорезал пронзительный свисток. Проснувшиеся с недоумением озирались по сторонам: они оказались в центре какой-то дикой какофонии. Американцы, с криками и ругательствами, размахивая дубинкам, набросились на пленных, подгоняя их на искаженном немецком -- "Мак шнель! Мак шнель!" Они гнали ничего не соображавших спросонья людей в одном нижнем белье к выходу из барака и дальше -- к лагерным воротам. На замешкавшихся обрушивался град ударов. У ворот стояла наготове колонна грузовиков с заведенными моторами. Пленных загнали в грузовики, машины моментально снялись с места, и уже через несколько часов репатриантов, погрузив в поезд, везли на восток, навстречу занимавшемуся рассвету10. Около чехословацкой границы поезд остановился посреди баварского леса, его поджидали солдаты в голубых фуражках. Американские и советские офицеры обменялись через переводчика несколькими фразами, и избитых и напуганных солдат 411 дивизии Меандрова высадили из поезда. Ошарашенные, они стояли, сбившись в кучки между лужами у самого полотна. Затем американские охранники, в молчании отводя взгляд, забрались в вагоны -- и отправились на том же поезде обратно. В Платтлинг они вернулись в явном замешательстве. Перед отбытием с места встречи в лесу многие заметили, что ближние деревья были буквально увешаны мертвыми телами. По возвращении охранников даже пленные эсэсовцы из соседнего сектора -- и те, выстроившись вдоль проволочного ограждения, осыпали американцев презрительной бранью. Сгоравшим со стыда солдатам оставалось только молча прятать глаза. Однако примененная в Платтлинге тактика оказалась вполне успешной. Благодаря