Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   John De Chancie. Red Limit Freeway (1984) ("Skyway Trilogy" #2).
   OCR & spellcheck by HarryFan
   -----------------------------------------------------------------------

                                                     Памяти Джина де Ченси





   Там они и были - Деревья на Краю Неба.
   Так их  звала  Винни.  Остальные  люди  звали  их  по-разному:  объекты
Керра-Типлера, таможенные будки,  некатастрофические  единицы,  портальные
колонны...
   Я-то всегда звал их цилиндрами. Они и были цилиндрами, некоторые  такие
огромные - высотой до пяти километров. Они выстраивались по обеим сторонам
дороги, словно невероятно крупные дорожные указатели,  невозможно  черного
цвета, чернее,  чем  межзвездное  пространство,  которое  они  искривляли,
искажали и склеивали по желанию своих создателей и для нашего блага. Все в
них было невероятно. Говорили, что они вращаются с невероятной  скоростью,
хотя их гладкие поверхности не давали тому никакого подтверждения. На  них
провели несколько экспериментов, измеряя  допплерову  переменную  входящих
частиц и хокинсову радиацию исходящих.  Но  колониальные  власти  наложили
почти постоянный запрет на публикацию данных и даже  теоретических  работ,
которые касались порталов. У нас только ходили всякие  слухи  про  них.  А
слухи были такими: результаты были невероятными и невозможными.
   Их скорость вращения оказалась больше, чем скорость света.
   Так не могло быть, но именно так и было.
   - Какая у нас скорость, Сэм?
   - О, вполне прилично плетемся вперед. Если  подвинешь  взгляд  на  пару
миллиметров вправо, то и сам прочтешь все данные.
   - Ты же знаешь, я не могу  считывать  показания  инструментов  и  вести
тяжеловоз в одно и то же время.
   -  Господи  помилуй,  а  я-то  собирался  предложить  тебе  жевательной
резинки...
   - Кончай молоть чушь, Сэм.
   - Ай-яй-яй, да разве так можно разговаривать с родным отцом? - Тут  Сэм
сочно фыркнул своим плавно-скрипучим голосом, если только можно так нелепо
описать его голос. Это, к сожалению, единственный способ, каким я могу его
описать, этот звук. Он никоим образом не напоминает голос моего  покойного
отца, разве что эмоциональной окраской и интонациями. У  меня  никогда  не
было времени записать голос Сэма, чтобы упорядочить  схему  звуковых  волн
после того, как я заказывал матрицу для компьютера.
   А Сэм продолжал:
   - Мы как раз на борозде. Забудь о цифрах. Я поставлю ее  на  постоянную
скорость.
   Я посмотрел на показатели  различных  приборов,  строки  цифр,  которые
висели в воздухе у меня  перед  глазами  по  обе  стороны  от  моей  линии
взгляда. Они были расположены так, что могли спрятаться за слепыми точками
сетчатки, и на первый взгляд не мозолили глаз. Однако если  посмотреть  на
них прямо, они становились хорошо видны. Обычно я их выключал. Если только
чуть повернешь голову, они больше  всего  напоминали  вредных  светлячков,
которые мельтешат перед глазами.
   - Ладно, замечательно. Все привязались?
   Роланд Йи был на сиденье стрелка.
   - Проверю, - сказал он.
   - Мне кажется, нам тут вполне безопасно, я имею в виду сзади, - доложил
Джон Сукума-Тейлор.
   Я  рискнул  посмотреть  назад.  Сьюзен  Дархангело  и  Дарья  -   Дарла
Петровски, в девичестве Ванс,  сидели  в  ремнях  безопасности  на  заднем
сиденье. Пятерых кабина вмещала без всякого неудобства. Я слышал  крики  и
брань в кормовой кабине - там было маленькое жилое  пространство,  которое
использовалось для длительных перегонов.
   - Эй, Карл! - проорал я. - Лори там привязана?
   - Пытаюсь скрутить ее, как свинку, которую тащат на базар... Да дай  же
ты мне свою чертову лапу!.. Такое ощущение, словно кошку связываешь!
   - Лори! - заорал я. - Будь хорошей девочкой!
   - Со мной-то все в порядке. Ради бога! Пустите меня...
   - Поймал!
   - Со мной все в порядке, говорю тебе!
   - Послушай, у тебя была контузия, - сказал ей Карл.  -  А  теперь  веди
себя как следует, потому что останется только завернуть тебя в  пеленки  и
перевезти с остатками груза там, в трейлере.
   - Пошел ты на...
   - А ты думаешь, я не знаю, что означает это старинное  выражение?  Тебе
постыдиться надо такого языка, ведь ты девушка...
   - Долбала я тебя!
   - Ай-яй-яй, как нехорошо! И ведь такая хорошенькая.
   Я настоял на том, чтобы Лори привязали к моей  койке,  на  время  наших
проскоков через портал. Она получила  отвратительный  удар  по  голове  на
Плеске, во время нашего бегства из морского чудовища  Фионы.  Я  не  хотел
никак рисковать. Проскок через портал иногда бывает не  самым  приятным  и
легким, а пока что нам совсем не было ясно, насколько Лори в порядке.  Она
жаловалась на головные боли. Вполне нормально, но я хотел  быть  уверен  в
том, что происходит. За ней нужен был глаз да глаз. Как бы  там  ни  было,
нам надо было спешно удирать с Плеска,  а  следующая  планета  на  дороге,
Снежок, вполне оправдывала свое название. Никто и практически ничто там не
могло   жить.   Теперь   мы   находились   на   планете,   которую   поэма
путешественников,          прочитанная           Винни,           называла
Землей-где-не-на-что-смотреть. Так, по крайней мере,  перевела  эти  слова
Дарла. Ну что, Винни, очень метко. Планета - по крайней мере, эта ее часть
- была очень похожа на старые фотографии Марса, над которыми  я  часами  в
детстве проводил время. Это  была  планета  огромных  равнин,  забросанных
булыжниками и галькой, между которыми был насыпан песок. И так бесконечные
километры. Кроме того,  что  песок  был  зеленовато-серый,  а  не  сочный,
инопланетный красный, очень похоже на Марс. Но тут жили и люди.  Наверное,
люди, такие, как мы, если почтовые купола могут с точностью  сказать,  что
тут проживают гомо сапиенс.
   Это была Консолидация Внешних Миров, лабиринт планет,  связанных  между
собой Космострадой, но с них не было дороги обратно на земной лабиринт.
   Нет пути домой.
   Но я пока об  этом  не  думал.  Один  из  моих  проклятых  светлячковых
приборов мигал желтым.
   - Это что еще за черт. Сэм?
   - А это проклятый левый передний роллер, Джейк. Каждый  раз,  когда  мы
переходим в режим прохода через портал, он упорно ведет себя не  так,  как
надо. Так продолжается уже пару месяцев. Ты  бы  знал  про  это,  если  бы
снизошел до того, чтобы время от времени посматривать на приборную панель.
   - Я этого не заметил. Ты прав, я слишком полагаюсь на свое везение. Как
тебе кажется, нам надо останавливаться?
   - По книжкам - положено.
   Я посмотрел через иллюминатор на холодную и неприветливую равнину.
   - И что мы там будем делать?
   - Я только говорю тебе, как положено делать по книжкам.
   - Ну ладно, нам придется рискнуть. Пока что все получалось.
   - Замечательно. Но если  колесо  завиляет  и  сомнется,  как  пончик  с
кремом, пока мы летим через портал, не говори, что я...
   - ...не предупреждал, - закончил за него я. - Правильно,  Сэм,  у  тебя
есть алиби.
   - Мне-то все равно, как ты понимаешь. Я уже помер.
   Дорога впереди стала черной лентой, ведущей прямо через  цилиндры.  Они
возвышались впереди, их верхушки были  увенчаны  облаками  на  зеленоватом
фоне неба. Они были черными, абсолютно черными, их поверхности  совершенно
лишены были света. Становилось почти больно, если смотреть на  них  прямо.
Больно не физически, а философски. Смотреть на Абсолют  всегда  неприятно.
Мы слишком привыкли уклоняться от прямоты, искать убежища  в  щелях  между
вопросами,  вещами  и  оттенками  значений.  Нам  хорошо,  если  мы  видим
вселенную в оттенках серого. В категорической тьме  можно  увидеть  всякие
страшные возможности, если только остановиться и смотреть, и думать.
   Одно  хорошо:  никому   не   хочется   останавливаться   и   философски
рассматривать портал. Тогда  ты  можешь  слиться  в  абсолютном  и  весьма
неприятном единстве со своим объектом философских мыслей.
   - Дарла, как Винни описывает следующую планету на пути?
   - М-м-м... Земля-как-дом-но-не-совсем-похоже. По-моему, так.
   - Это  что  означает?  Джунгли?  Ну  ладно,  наверное,  нет  смысла  ее
расспрашивать, - ответил я наполовину сам  себе.  -  Просто  хотелось  бы,
чтобы там была хоть какая цивилизация. Мне хотелось бы, чтобы Лори  прошла
медицинское обследование.
   - А Лори что-нибудь знает про эту часть внешних миров? - спросил Джон.
   - Нет, - ответила Дарла. - Она сказала мне, что она  мало  что  видела,
кроме своей родной планеты и Плеска.
   - Ну ладно, - сказал я. - У нее не будет никаких хлопот  с  тем,  чтобы
добраться на Плеск, если  она  сама  того  захочет.  Разве  что  это  тоже
неизвестный портал. - Я посмотрел на монитор заднего обзора. За  нами  все
еще было дорожное движение. - Но я не могу  поверить,  что  все  эти  люди
следуют за нами в неизвестность. Портал должен куда-то вести.
   -  Нам  всем  приходится  принимать  решение  насчет  того,   куда   мы
направляемся, - сказал Джон. - Стоит только остановиться...
   - Если впереди есть обочина, куда  можно  съехать,  я  обязательно  это
сделаю, чтобы мы могли обговорить наши дальнейшие планы.
   - Я бы просто мечтала выйти и размять ноги, - простонала Сьюзен. -  Мне
кажется, что мы вот так едем целые века.
   - А это просто были необыкновенно длинные перегоны между  порталами,  -
сказал я. - Интересно, почему?
   - Судя по силе тяжести, - вставил Роланд, - и очевидному расстоянию  до
горизонта, я бы сказал, что Снежок и эта планета, куда  мы  едем,  миры  с
низкой плотностью. Может быть, порталы должны быть расположены так,  чтобы
уравновешивать массу планеты, - он пожал плечами,  посмотрел  на  меня.  -
Просто догадка.
   - Может быть, - согласился я. - Мы в  последнее  время  довольно  много
думали о порталах, Сэм и я... Космострада, цилиндры, как работает вся  эта
система. Никогда раньше на самом деле об этом не задумывались.
   - Все принимают Космостраду, как должное, - сказал Джон. -  Это  просто
часть ландшафта.
   - Нельзя нам быть такими самодовольными и спокойными, - сказал смущенно
Роланд.
   - Правильно, - согласился я.
   - Если бы я никогда больше в жизни не увидела этой чертовой дороги... -
пробормотала Сьюзен, покачивая головой.
   - Я этому полностью сочувствую, - сказал Джон. - Мне  кажется,  мы  уже
все устали от дороги, - он хохотнул. - Разве что кроме Джейка. А  те,  кто
водят звездные тяжеловозы, когда-нибудь устают от путешествий? А, Джейк?
   - Еще бы! Но после нескольких лет  словно  немеешь  внутри.  Однако  по
большей части мне это нравится. Мне нравится дорога.
   Маркеры начала въезда уже появлялись на дороге. Тут они были сделаны  в
виде металлических столбов, покрашенных белым, по обе стороны Космострады.
Строители Космострады не ставили их - это местное население  решило  таким
образом отмаркировать, где именно начинается  полоса,  на  которой  опасно
отклоняться от прямой линии  или  останавливаться.  Там,  дома,  в  земном
лабиринте, да и в большей части лабиринтов, где  мне  приходилось  бывать,
маркеры были более тщательно  выполнены  -  мигающие  огни,  голограммы  и
всякое такое.
   Я проверил инструменты и приборы слежения. Все выглядело так, как надо.
   Как раз в тот момент, когда я перевел глаза, чтобы  посмотреть  на  тот
сигнал, который мигал желтым, он внезапно замигал ярко-красным.
   - Джейк, - тихо сказал Сэм.
   - Вижу. Слишком поздно останавливаться. Черт...
   - Нашел время...
   - Что-нибудь случилось, Джейк? - спросил Джон.
   - Да так, мелочи. С нами все будет в порядке.
   Я на это честно и яростно надеялся.  Красный  огонек  не  означал,  что
колесо совсем отказывается слушаться - как мы говорим, засахаривается. Это
означало бы, что  с  ним  происходит  мгновенная  кристаллизация,  которая
превращает покрытие сверхмощного сцепления в белый плотный порошок. Однако
это грозило нам в любой момент. Может  быть,  прямо  сейчас.  Может  быть,
через два дня. Невозможно было предсказать.
   Мы пролетели мимо маркеров въезда и мчались к  первой  паре  цилиндров.
Коридор безопасности, узкая  полоса  земли,  обрамленная  широкими  белыми
полосами, разворачивалась перед нами. Попробуй  только  пересеки  одну  из
этих линий - и ты покойник. Тяжеловоз трясся и стонал, пойманный  в  тонко
сбалансированные гравитационные паутины вокруг нас.
   - Держи ее ровнее, Джейк, держи машину! - предупредил Сэм. - Будь готов
к тому, что резко занесет вправо.
   Тяжеловоз задрожал и подбросил нас на сиденьях.
   - Тяжелый портал, - откомментировал Сэм. - Просто нам так везет.
   Я почувствовал рывок невидимой руки, которая потащила тяжеловоз  влево.
Я поправил движение, вдруг рука отпустила нас, отправив по инерции резко в
противоположную сторону. Но в этих вопросах я был  ветераном.  Я  не  стал
преувеличенно реагировать, не поворачивал руль бессмысленно резко.  Портал
был немного суровым, но нам попадались и похуже. Если только роллер нас не
подведет.
   Цилиндры промаршировали мимо нас, словно процессия  темных  монументов.
Между ними - я знал, но не мог посмотреть - вид  всей  равнины  исказился,
словно в зеркалах комнаты смеха.
   Это была работа гравитационных полей.
   Впереди был сам выход, расплывчатое пятно пустоты, которое  сидело  как
бы верхом на дороге. Мы помчались прямо туда.





   Мы проскочили.
   Больной роллер все еще не сделал нам пакости, был чист и  нетронут,  но
красное  предупредительное   миганье   осталось   на   панели   управления
по-прежнему. Я  выключил  приборы  слежения.  Потом  сбросил  скорость  до
пятидесяти километров в час, снял  свои  аварийный  шлем  с  полки  позади
сиденья и надел его. Я редко надеваю его, хотя положено  его  носить.  Эта
штука нечто большее, чем просто шлем безопасности: там  есть  субмикронные
микросхемы почти на все случаи жизни - компьютерные, коммуникаторные, даже
телеоператорная энцефалоподпрограмма, хотя остальную начинку я  так  и  не
купил. Мне больше нравится управлять  машиной,  когда  я  могу  руками  ее
чувствовать. Мысль о том, что можно  сидеть  и  управлять  машиной  просто
своим капризом или альфа-волнами, заставляет меня нервничать.
   Мы прибыли в мир, который совсем не был похож на родные джунгли дома  у
Винни, и мне стало казаться, что ее поэма  путешествия  содержит  какие-то
неточности, пока Космострада не вылетела с высокого плато, на  котором  мы
были, и не стала вилять по  сумасшедшим  поворотам,  снижаясь  на  равнину
через горы. Я беспокоился насчет роллера, проходя  повороты  буквально  на
черепашьей скорости, мне не  хотелось  переключать  сцепление  роллеров  с
дорогой на большую величину,  я  все  время  помнил  про  то,  что  у  нас
неисправный роллер. На полной скорости и максимальном сцеплении с  дорогой
я пролетел бы туда с ревом  на  восьмидесяти  километрах  в  час,  но  это
означало бы, что у меня явно не все дома.
   Лес был  роскошным,  но  не  тропическим.  Деревья  немного  напоминали
земные, но на расстоянии, однако листва была радикально  другой,  а  цвета
варьировали от глубокого бирюзового цвета  до  яркого  аквамарина,  причем
кое-где в них вплетались краски алые и розовые, поэтому  глаза  не  знали,
какую длину волны принимать первой, и можно было окосеть, просто глядя  на
все это великолепие.
   Однако у меня почти не было времени смотреть. Повороты становились  все
круче и забористее, и у  меня  были  полные  руки  работы.  Все  остальные
таращились  из  иллюминаторов,  восторгаясь  странной  планетой  необычных
цветов.
   Я заметил, что деревья были огромные, толстые прямые стволы возносились
к небесам почти на сто метров.
   - Замечательная страна для добычи древесины, - сказал Сэм.
   - Надеюсь, тут есть лесорубы, - сказала Сьюзен. - И еще я надеюсь,  что
у  них  есть  рестораны,  где  можно  поесть,  и  гостиница,   где   можно
остановиться,  с  замечательными  большими  кроватями,  и...  -  тут   она
остановилась и вздохнула. - Не обращайте на меня внимания.
   - Нам всем пригодился бы отдых, Сьюзен, - пожалел ее Джон.
   Лори завопила что-то сзади, из кабины.
   - Что такое, Лори? - позвал Джон.
   - Я сказала, что я хочу писать так отчаянно, что  у  меня  задние  зубы
шатаются!
   - Эй, Карл, - начал я, потом сообразил. - Слушай, как твоя фамилия?
   - Чейпин.
   - А-а. Почему ты не отвяжешь Лори и не дашь ей пойти... О, черт! Сьюзи!
   Сьюзи стала отвязывать ремни безопасности.
   - Конечно.
   Я замедлил ход почти до полной остановки, пока Сьюзи отправилась назад,
чтобы убедиться, что Лори не шарахнется снова головой  обо  что-нибудь  по
дороге в туалет. Чейпин вышел вперед из кабины, потому что там  невозможно
практически было уединиться.
   Он совсем недавно присоединился к нашей  компании.  Собственно  говоря,
прошлой ночью. С тех пор он вел себя отменно, но почти не общался с  нами,
потому что  следил  за  Лори.  Я  понятия  не  имел,  насколько  остальные
сообразили, кто он такой и почему он с нами. Да я и сам не совсем понимал,
что тут происходит.
   Путешествие по Плеску заняло почти весь день, а дорога через  Снежок  и
планету-на-которой-нечего-смотреть  съела  остальную  часть  времени.  Все
пытались время от времени поспать, и беседа  как-то  не  клеилась.  В  тех
разговорах, которые были, Карл почти не участвовал, за  исключением  самых
общих замечаний. Все остальное время он переругивался с Лори.
   - Настало время официально представить вас всем  остальным,  Карл.  Как
вам кажется? Вы уже всех видели?
   - Вас-то я откуда-то знаю, - сказал он мне с усмешкой.
   Я улыбнулся.
   - А у меня сохранилось смутное воспоминание, что я спер вашу колымагу.
   - О господи, та самая машина, - вспомнил Джон, ударив  себя  по  лбу  и
закатив глаза к небу. - Где вы, во имя господа, раздобыли такое чудовище?
   - А это Джон Сукума-Тейлор, - сказал я. - Джон,  познакомься  с  Карлом
Чейпином.
   - Как поживаете? Немного поздно задавать такие вопросы, но я все  равно
очень рад познакомиться.
   - Не вставайте. Я тоже рад познакомиться с  вами,  Джон.  И...  немного
поздно говорить такое, но спасибо за то, как вы помогли нам прошлой ночью.
   - Ради бога, на здоровье. Но за то, что все так хорошо  прошло,  скорее
надо благодарить Роланда.
   Роланд отстегнул ремни, встал и пожал Карлу руку.
   - Роланд Йи. Рад познакомиться. Где вы, черт  побери,  приобрели  такую
машину?
   Чейпин рассмеялся.
   - Мне постоянно задают такой вопрос. Я купил  ее  у  человека,  который
делает такие штуки на заказ.
   - Это, наверное, не земная марка?
   - Угу.
   - А кто это делает такие машины? - спросил прямо Роланд.
   - Ну...
   - Технология просто фантастическая. Вы просто не могли  получить  такую
штуку ни от одной известной расы на Космостраде.
   Тон Роланда был даже немного обвинительским.
   - Роланд, - сказал Джон, - мне кажется, ты немного того...
   - Простите, - быстро поправился Роланд. - Просто все дело  в  том,  что
наши приключения с вашей машиной были, мягко говоря... ну, неприятными.
   Джон кивнул.
   - Да, это еще мягко сказано.
   - Могу себе представить, - сказал Чейпин, - но вам  не  следует  красть
вещи, которые вам не принадлежат.
   - Я угнал машину, Карл, - сказал я. - А их тоже похитил.
   Чейпин поморщился и смутился.
   - О! Простите.
   - Довольно естественная ошибка, - сказал добродушно Джон. -  Вы  же  не
могли знать.
   Я отъехал на обочину дороги, остановился, чтобы  подождать,  пока  Лори
там управится, а все  остальные  решат  наконец  сесть  и  продолжат  свою
болтовню. Нам не хватало сиденья и привязного ремня  для  Чейпина,  но  он
всунулся позади моего сиденья, присел на  ящик  с  инструментом  и  крепко
ухватился за ременную петлю для рук.  Сьюзи  даже  сумела  уговорить  Лори
снова лечь. Лори на сей раз не  протестовала,  по  крайней  мере,  если  и
протестовала, то не так активно.
   Мне кое-что пришло в голову.
   - Где Винни? - я не видел ее уже несколько часов.
   Все стали кричать и звать ее.
   Вдруг мы услышали, как открывается дверь сауны. Винни вылезла  на  свет
божий, потирая глаза кулаками, почесывая свои  волосатый  животик,  одаряя
нас всех своей уморительной гримасой-улыбкой.
   - Тут! Винни тут!
   - Это Винни! - сказал я Чейпину, обернувшись к нему. - Винни, это Карл.
   - Привет, Винни!
   - Пьивет! Пьивет!
   Чейпин протянул ей руку, и Винни ухватилась за нее, ее  лапка  с  двумя
большими пальцами крепко ухватила руку Карла.
   - Откуда ты, Винни? - спросил Карл.
   Винни показала большим пальцем  себе  за  плечо,  сделав  универсальное
движение, которое должно было означать "далеко-далеко".
   Все рассмеялись. Мы все приехали очень издалека.
   Винни уселась на колени Дарле, но как только  она  увидела,  что  Дарле
трудновато будет держать на коленях ее вес,  она  перепрыгнула  на  колени
Джону, прижавшись к нему. Маленький рост и хрупкость Винни были обманчивы.
В ней было полно веса.
   - Значит, ты встречалась с Карлом? - спросил Джон Дарлу.
   - Да, мы с ним прошлой ночью разговаривали.  Но  я  из  него  не  много
вытянула, - она улыбнулась Карлу.
   - И я тоже, - сказала Сьюзен, пристегиваясь.
   - Что-то мне сдается, он очень старался познакомиться  с  женщинами,  -
откомментировал я.
   - Я совсем не хотел показаться таким скрытным, -  сказал  Карл.  Однако
ничего больше не объяснил.
   - Ну вот, поехали, - объявил  я  и  потихоньку  стал  набирать  обороты
мотора. Потом тяжеловоз сам тихонько покатился по крутому склону.
   Движение  свистело  мимо  нас,  два  спортивных  автомобиля   с   шиком
проносились  на  поворотах,  блея  клаксонами  свое  возмущение   огромным
тяжеловозом, который оказался у них на дороге. Чуть дальше  вниз  повороты
стали полегче, и у меня появилась возможность посмотреть на окружающие нас
пейзажи.   Небо   было   темным,   по   нему   ползла    толстая    пелена
зеленовато-лиловых облаков. Тут и там крупные крылатые  существа  взмывали
над вершинами деревьев, время от времени опускаясь на высокие ветви кроны.
Вокруг никаких более крупных форм жизни.
   Все это было очень красиво и абсолютно чужеродно. Дорога выпрямилась  и
пошла прямее, следуя длинным коридором, усаженным  высокими  деревьями  по
обеим сторонам. Между массивными черными стволами  даже  в  смутном  свете
видно было, как  рос  обильный  подлесок.  И  мне  припомнились  несколько
строк...

   Леса прекрасны и темны,
   А мне не спать, не видеть сны:
   Я еду, мили так длинны,
   А грузы в кузове нужны
   Для всей планеты, всей страны...

   Если дорожные байки содержат хоть крупицы правды, ехать мне еще годы  и
годы. Световые. По какой-то необъяснимой и  непостижимой  причине  я  стал
героем саман дикой и фантастической легенды  на  Космостраде.  Я  знал  ее
только в общих чертах, но никто не пересказал мне ее  полностью.  Это  был
рассказ о человеке, вашем покорном слуге,  который  преодолел  Космостраду
прямо до самого конца и вернулся обратно. Но, поступив  таким  образом,  я
парадоксально вернулся раньше, чем уехал.
   В этом было и  нечто  большее.  Я  стал  обладателем  артефакта,  карты
Космострады, которая ясно  и  на  все  времена  описывала  все  гигантские
сложности Космострады и открывала дорогу, ведущую к потерянной цивилизации
строителей Космострады и тайнам их феноменальной технологии.
   И куда же вела Космострада, если я проехал  по  ней  прямо  до  ее  так
называемого конца? Как будто у системы  дорог,  связанных  между  собой  в
разных местах, может быть конец... она вела, как гласили байки, "к  самому
началу вселенной". Не к концу, понимаете  ли,  в  прямом  смысле  -  не  в
физическом смысле пределу вселенной,  не  к  ее  финалу,  а  к  началу  ее
существования.
   Когда я это услышал - от Джерри Спаркса, старого друга и бывшего  члена
Гильдии Звездных Толкачей, - я спросил у него, есть ли там хороший мотель.
   Начало вселенной.
   Ба-бах!
   Возьмите с собой солнечные очки. И еще не забудьте положить  в  чемодан
кучу бутылок с лосьоном для  загара.  Первобытное  солнце,  пылая  бешеным
огнем, может вас прожечь прямо сквозь ваш новый пляжный костюмчик.
   Как бы невероятно это ни было, теперь у меня была причина верить во все
это. Совершенно  верно,  у  меня  были  только  уверения  Дарлы,  что  она
встретила меня раньше - встреча, которую я не помню, - но я еще и оказался
теперь владельцем весьма странного объекта, природа которого была не  ясна
даже Дарле, которая мне его отдала. У меня был черный куб.  Это  все,  что
представляла из себя карта -  черный  кубик  размером  в  ладонь,  черный,
словно сердце самого дьявола, происхождение и назначение  неизвестны.  Это
могла быть пресловутая карта дороги, а могла и не быть.
   Были и прочие доказательства. Там, на Голиафе, я осуществил свой  побег
из отделения милиции с очень своевременной помощью того, кого  можно  было
посчитать только моим двойником во времени,  моим  парадоксальным  "вторым
я". Я был почти совершенно уверен в этом. Я его... то  есть  меня,  видел.
Верно, тоненькая ниточка сомнения все еще висела где-то на задворках моего
сознания относительно того, видел ли я на самом деле лицо моего  двойника,
которое нависло надо мной, прежде чем я покинул камеру. Тогда  я  лежал  в
камере,  а  мне  давали  противоядие  от  эффектов  ретикулянского   жезла
мечтаний...
   Я уселся поудобнее на своем сиденье. Откуда мой двойник раздобыл  жезл,
которым он свалил всех, кто был в отделении милиции?
   Я открыл ящичек под панелью  управления.  Там  он  и  лежал,  блестящий
зеленый жезл с ярким металлическим кольцом вокруг одного конца.
   Конечно. Вот как "он" оказался владельцем такого  жезла.  Теперь  он  у
меня!
   Я закрыл ящик снова. Господи, это было страшновато.
   Может быть, в конце концов не надо было ни в чем сомневаться.
   - Ура-а-а-а!
   Возле дороги знак.

   6 КМ ДО "ХЛИВКОГО ШОРЬКА"!!!!!!
   ЕДА!!!!
   НАПЕЙСЯ ДО ПОТЕРИ СОЗНАНИЯ!!!
   МЫ ОТПРАВИМ ТЕБЯ ПО ПОЧТЕ ДОМОЙ.
   СОХРАНИМ ЗА ВАМИ ПОНРАВИВШУЮСЯ КОМНАТУ,
   КОТОРУЮ БУДЕМ КАК СЛЕДУЕТ УБИРАТЬ!!!
   СВЕРНУТЬ С КОСМОСТРАДЫ ЧЕРЕЗ 1 КМ
   И ЕХАТЬ ПО ДОРОГЕ N_22 НА ЗАПАД

   [Далее действие развертывается в мотеле, который стоит в местности, где
писатель Льюис Кэррол стал чем-то вроде национального героя. Мотель  носит
название странного существа  из  баллады  Белого  Рыцаря,  которую  Кэррол
поместил в книгу  "Алиса  в  Зазеркалье".  Точно  так  же  бар  называется
"Стрижающий меч", а братство Буджума и сестричество Снарка названы в честь
героев "Охоты на Снарка", огромной поэмы, включенной  в  одно  из  изданий
"Алисы".]

   - О боже, постели... - сказала мечтательно Сьюзен.
   - Знак на английском, - сказал Джон. - О, а вот  и  на  интерсистемном.
Странно, на интерсистемном он звучит совсем не так дружески и приветливо.
   - Хливкий Шорек... - пробормотал Роланд.
   "Дорога N_22" - я едва не пропустил ее,  даже  двигаясь  на  черепашьей
скорости - оказалась грунтовой тропкой, которая пересекла  Космостраду,  а
потом уходила дальше в лес. Я свернул и  поехал  по  ней,  подскакивая  на
ухабах и выбоинах, камнях и поваленных деревьях километров этак  двадцать,
и ни одного хливкого шорька не встретил. Ничто  не  попадалось  на  глаза,
кроме леса, который  казался  совершенно  заколдованным,  словно  в  живых
картинах, которые показывают  в  музеях,  когда  хотят  рассказать  вам  о
верованиях ваших старинных предков. Вот  только  ничего  искусственного  и
придуманного тут не было: все было совершенно настоящим, инопланетным.  Но
не было никакого сомнения, что тут были владения  эльфов,  дриад,  нимф  и
единорогов  -  или  их  инопланетных  соответствий,  которые  из-за  своей
инопланетности наверняка стали бы еще чуднее, чем наша привычная нечисть.
   Мы  совершенно  внезапно  наткнулись  на  шорька.  Это  было   крупное,
приземистое здание в три этажа, которые были наставлены один на другой  из
огромных бревен и необработанных сырых досок, крытые дюжиной  черепицы,  а
огромная веранда с навесом окружала все здание.  На  верхних  этажах  была
масса маленьких окошек, и все сооружение, словно гвоздями, сбито  десятком
дымовых труб, которые кашляли тоненькими струйками черного дыма.  Вырубка,
сделанная в лесу,  служила  стоянкой  для  автомобилей,  и  вся  она  была
заполнена необычными и странными машинами.
   Но, в общем, во всем этом была бездна очарования. В тот момент для  нас
и дырявая палатка, в которой не было даже пола, показалась бы  нам  уютным
домом. В воздухе носились запахи  жареной  пищи  -  я  как  раз  собирался
проверить приборы  на  панели  насчет  того,  можно  ли  дышать  нам  этим
воздухом, когда увидел двух  здоровенных  парней,  которые  с  непокрытыми
головами, пошатываясь, вышли из здания и  направились  к  своей  маленькой
симпатичной, но странной  машинке,  вроде  лендровера.  Я  опустил  стекло
иллюминатора и понюхал воздух.  Приятные  запахи,  какие-то  из  них  даже
невозможно назвать, некоторые - вполне знакомые. Мне эта планета  начинала
нравиться.
   - Кто-нибудь хочет есть? - спросил я.
   - Можно что угодно, - сказала Сьюзен, поспешно отстегивая  ремни,  -  и
даже не беспокойся, есть ли соль.
   Я и так уже устал  от  обедов  в  упаковках  и  лежалого  провианта  из
холодильника Сэма.
   Мы мгновенно выскочили из тяжеловоза, не теряя времени.
   Скверный роллер выглядел весьма противно, на нем были, словно  проказа,
омерзительные белые пятна кристаллизации. С  этого  момента  каждый  метр,
который он проедет, будет для него риском. Неважно, я  был  почти  уверен,
что неподалеку есть мастерская. Мы поставим запасной и не станем думать  о
том, каким плохим был прежний роллер.
   Я стоял на краю стоянки, проверяя, как нам отсюда в случае чего бежать.
Привычка. Еще одна автострада  пересекала  здесь  дорогу  N_22,  еще  одна
дорога, связанная с лесопилкой, а может быть, это  просто  была,  судя  по
виду, кроличья тропа. Мне трудно было сказать, что это было на самом деле.
У Сэма была дорога, по которой он  смог  бы  выехать  в  случае  внезапной
необходимости, но только в  том  случае,  если  никто  не  встанет  рядом,
блокируя ему дорогу. Судя, однако, по внешнему виду всех этих машинок, ему
не  составит  труда  спихнуть  какую-нибудь  из  них   в   сторону,   если
понадобится. Чтобы оценить, насколько крутой Сэм, надо видеть его рядом  с
вашей маленькой четырехколесной машинежкой.
   Я включил связь на ключе Сэма,  продолговатой  оранжевой  коробочке,  в
которой есть радио среди всего прочего.
   - О'кей, Сэм, похоже, мы тут останемся на ночь. С  тобой  все  будет  в
порядке?
   - Конечно, желаю хорошо провести время. И время  от  времени  вызывайте
меня. Оставь канал связи открытым.
   - Хорошо. Я потом поговорю с тобой, когда мы поедим  и  проглотим  пару
кружек чего-нибудь холодненького, нам надо очень о многом поговорить.
   - Отлично.
   Я выключил пока что радио. Возле меня была Сьюзен,  которая  покачивала
головой и цокала языком.
   - Бедный Сэм, - сказала она.
   - Чего?
   - Он всегда остается на улице, ведь так? Это  так  грустно...  Я  снова
включил радио.
   - Ты слышал, Сэм? Сьюзи думает, что тебе тут будет  одиноко  и  скучно,
если ты останешься один на улице. Она так беспокоится о тебе.
   - Хм! О господи, что ей за меня тревожиться!
   Сьюзен покраснела.
   - Я не хотела... я имела в виду...
   - У  меня  есть  куча  порнографических  журналов,  которые  я  еще  не
просмотрел, и еще... ну-ка, посмотрим... есть модель кораблика, которую  я
собираю в бутылке... надо еще написать благодарственные письма  всем,  кто
прислал мне новые мыло и мочалку... надо бы и голову  помыть...  и,  кроме
того, я всегда могу заняться онанизмом...
   Сьюзен с мукой поморщилась.
   - Господи, вы оба совершенно невозможны! - она  засмеялась  и  побежала
прочь.
   - Добро пожаловать на Высокое Дерево!
   - Спасибо! - сказал я ширококостному  крупному  мужчине  во  фланелевой
рубашке, который сидел у конторки в фойе. - Хорошее имя для этой планеты.
   Глаза его блеснули.
   - Мы целую ночь не спали, чтобы его придумать.
   Я осмотрел вестибюль. Огромное помещение высотой в два этажа, потолок с
открытыми темными балками.  Ковры  были  сделаны  из  сшитых  вместе  шкур
животных, мебель казалась вся ручной работы. Все украшения были вроде  как
деревенского стиля, но с большим вкусом.
   - Шикарно вы тут все устроили, - сказал я.
   Он раздулся от гордости и широчайше мне ухмыльнулся.
   - Спасибо! Это моя гордость и радость. Построил большую часть того, что
вы тут видите, своими руками. - Он подмигнул. -  Конечно,  мне  немножечко
помогли.
   - Что и говорить, вы здорово с этим справились. Я-то ожидал  что-нибудь
гораздо более примитивное на такой маленькой планетке, как эта.
   - Это одно из самых сложных бревенчатых строений на Высоком  Дереве,  -
сказал он мне. Потом показал вверх. - Я придумал эти консольные балки сам.
С местным деревом можно делать черт знает что, понимаете? Оно крепкое, как
железо - высокая прочность на изгиб и разрушение.
   - Интересно.
   Постепенно вестибюль наполнялся  людьми,  по  большей  части  это  была
молодежь. Ребята хохотали, шутили, орали и шутливо  поддавали  друг  друга
плечом. Они пили из глиняных кружек, выплескивая пиво на доски пола. Толпа
показалась мне избытком людей из бара, которые не нашли себе там  места  и
выплеснулись в фойе. Бар назывался "Стрижающий меч".
   - Я слышу, тут почти все говорят по-английски, - сказал я.
   - У нас тут по большей части и живут потомки англичане, - ответил он. -
Англичане,  канадцы,  австралийцы,  куча  ирландцев  и  прочие  английские
породы. Вы сами будете из американцев?
   - Да, только уже так давно меня никто не называл американцем, и  я  сам
отвык так думать о себе.
   Он кивнул.
   - Да, время идет вперед. Придет такой прекрасный день, и мы все  станем
"сабрами", как когда-то говорили в Израиле, то есть местными, аборигенами.
   Он развернул ко мне регистрационную книгу.
   - Как бы там ни было, я надеюсь, что вам понравится здесь,  в  "Хливком
Шорьке". Если только распишетесь вот тут. Вы все вместе?
   Я подписал страничку.
   - Да. Какая тут местная промышленность?
   Глаза его снова засверкали.
   - Вас очень удивит, если я скажу, что лесная?
   - Вовсе нет, - я  посмотрел  назад,  через  плечо  на  группку  плотных
молодых людей, которые пили пиво.  Они  все  казались  вылитыми  из  одной
крепкой формы, которая вполне соответствовала типу лесоруба.
   Мне отдали наши ключи от комнат. Они  были  сделаны  из  железа  ручной
поковки. Только два ключа: Винни и женщины в одной  комнате,  остальные  в
другой. Это была моя идея.  Высокое  Дерево  было  частью  внешних  миров,
поэтому  мои  оставшиеся  консоли  были  еще  действительны,  но  я  хотел
сэкономить. У  меня  было  небольшое  количество  золота,  которое  я  мог
обменять на свои деньги, поэтому надо было быть осторожным. Однако цены за
комнаты были весьма ограничены и разумны.
   - Есть возможность получить что-нибудь поесть? - спросил я.
   - Еще слишком рано для нашей столовой,  сэр.  Наш  повар  за  последнюю
неделю преисполнился  всяких  фанаберий.  Но  у  "Стрижающего  меча"  есть
отдельная кухня, а там полным-полно еды. Большая часть тех, кто  проживает
в отеле, тут завтракают и обедают. Наверное, там сейчас полно народу.
   - Что это такое? - спросил я, перекрывая  шум  голосов.  -  Это  кто-то
устраивает обед?
   - Нет, сегодня праздник. Праздник Святого Чарльза  Доджсона  [настоящая
фамилия  Льюиса  Кэррола].  -  Он  со  знающим  видом  подмигнул  мне.   -
Празднование началось довольно рано, дня три назад.
   - Праздник Святого Чарльза... - начал Джон, потом взорвался хохотом. Мы
все  расхохотались.  На  многообразных  национально-религиозно  этнических
мирах Космострады никто не мог согласиться с тем, какие праздники  следует
отмечать. Там, в  земном  лабиринте,  те,  которые  официально  установили
колониальные власти, встречали самое пренебрежительное отношение к себе, и
их отмечали только чиновники, которые в такие дни  не  работали.  Возникла
традиция отмечать спонтанные праздники,  которые  возникали  из  ниоткуда,
просто так, от дурашливого настроения.  Людям  просто  нужен  был  предлог
повалять дурака,  и  в  таких  случаях  годится  самый  прозрачный,  самый
невероятный предлог.
   - Как только вы  приведете  себя  в  порядок,  -  продолжал  парень  за
конторкой, - можете присоединиться к празднованиям, если хотите...
   Я смотрел на веселящихся, потом  повернулся  снова  к  клерку,  который
смотрел на регистрационную книгу, в которой я  только  что  подписал  свое
имя.
   Он посмотрел на меня.
   - Это вас действительно так зовут?
   - Это то мое имя, которое я употребляю чаще всего. - Когда он  не  стал
смеяться, я сказал:
   - Я просто пошутил. Естественно, меня именно так и зовут.
   - Вы Джейк Мак-Гроу? Тот самый Джейк Мак-Гроу?
   Снова моя необъяснимая слава расписалась в этом мотеле раньше, чем я  в
него приехал.
   - Я единственный Джейк Мак-Гроу, которого я знаю.
   - У вас есть бортовой компьютер по имени Сэм?
   - Угу.
   - Понятно, - сказал он, задумчиво кивая. Он  повернулся,  но  продолжал
смотреть на меня искоса, словно не был уверен в чем-то важном.
   Это была его проблема. А вот то, во что он в конце концов поверит - как
бы не оказалось это моей проблемой.





   Наши комнаты на третьем этаже были примитивны, но опять  же,  в  грубой
обшивке стен, маленьких оригинальных лампах и ручной  работы  мебели  было
сплошное своеобразное очарование, отдающее стариной.  То  же  самое  можно
было сказать про каждый предмет в этих комнатах - кровати, ночники,  ширмы
и стулья.
   Почему-то Сьюзен не понравилась ее кровать, хотя кровати в  целом  были
просто очаровательны. На изголовьях были вырезаны цветочные мотивы.
   - Кровать вся в шишках, - жаловалась она, - и простыни серые.
   - Потерпи, принцесса, - дразнил ее Роланд. - Мы потом вытащим горошинку
из-под матраса.
   - Почему-то все мои знакомые - комедианты. Пойдемте поедим.
   Все они спустились вниз. На  обратной  стороне  двери  в  комнату  было
большое зеркало, и я остановился, чтобы осмотреть себя в зеркале.  На  мне
было то, что в моем понимании вполне можно  считать  официальным  платьем:
моя кожаная куртка звездного снабженца замечательного покроя, с кантами по
всем швам, с маленькими карманчиками, по которым пущены всюду, где  можно,
молнии. Обычно я одеваюсь  в  средней  степени  неаккуратно,  но  все  мои
обычные тряпки нам пришлось бросить на различных планетах.  Эта  куртка  и
рабочие штаны составляли практически весь мой гардероб,  если  не  считать
шорты и всякие такие штуки,  которые  человек  обычно  надевает  на  себя,
только когда у него свободное время  и  он  один.  Куртка  заставила  меня
почувствовать себя слегка не в своей тарелке,  потому  что  придавала  мне
смешной пижонский вид. Я выглядел как кадет космической школы.
   Я прошел по узким ступеням к холлу, где вся остальная компания в полном
сборе поджидала меня. Мы пошли в "Стрижающий меч".  Теперь  в  холле  было
даже больше народу, чем раньше, они все пытались,  но  тщетно,  пробраться
внутрь бара. Как только мы присоединились  к  толпе,  тот  клерк,  который
сидел за конторкой, перехватил нас.
   - У нас для вас и вашей компании есть столик, мистер Мак-Гроу. Если  вы
соблаговолите пойти за мной...
   - Столик? - спросил я, не веря собственным ушам. - Там?
   - Да, сэр, прямо тут.
   Я повернулся к моим спутникам, но они совсем не были удивлены,  поэтому
мы послушно пошли за администратором,  когда  он  прокладывал  нам  дорогу
сквозь кучу людей, которые толпились вокруг входа  в  бар.  Казалось,  наш
проводник знает все про тех людей, которых он или вежливо приветствовал  и
аккуратно отодвигал с дороги, или просто отталкивал,  когда  те,  кого  он
просил  посторониться,  не  слушались  его  немедленно.  Его  внушительные
размеры, даже в сравнении  с  теми  лесорубами,  которых  он  отодвигал  с
дороги, давали ему все права, которые он мог потребовать, если бы даже  он
и не был в дополнение ко всему.
   "Стрижающий меч" был темным, дымным, шумным, он  весь  пропах  пролитым
пивом и кулинарным жиром. Огромный бар занимал всю стену. Сами стены  были
сложены из ошкуренных  бревен,  которые  постарались  сделать  плоскими  с
внутренней  стороны,  чтобы  они  потеснее  прилегали  друг  к  другу,   а
потолочные балки были  оструганы  так,  чтобы  сделать  их  квадратными  и
гладкими. Столов и стульев было великое множество,  но  и  людей  было  уж
что-то чересчур много. В основном это были лесорубы. Интерьер был  украшен
соответственно стены были увешаны топорами, пилами, режущими инструментами
всех мастей и сортов, парами альпинистских ботинок, ледорубами,  веревками
и прочим тому подобным барахлом. Место было весьма подходящее для глиняных
кружек, запаха пота, кожи,  место,  которое  омывается  доброй  дружбой  и
безобидным поддразниванием. Все  пели,  включая  барменов,  а  они-то  уж,
поверьте мне, были очень и очень заняты.
   У администратора действительно был  для  нас  столик,  против  входа  у
дальней стены около бара. Он примыкал к каменному очагу. Мы  все  сели,  я
поблагодарил администратора и спросил его, как его зовут, думая  в  то  же
время, надо ли мне дать ему на чай. Я сунул было руку в карман.
   - Зейк Мур, сэр. И оставьте чаевые для прислуги. Ешьте на здоровье.
   - Спасибо большое, Зейк.
   Уходя из зала, он подогнал к нам пухленькую официанточку, потом помахал
нам рукой и ушел.
   - Эй, люди! Привет! А что вам сегодня подать?
   Остальные  стали  заказывать.  Я  обратил  внимание   на   инопланетную
структуру древесины.  Она  была  почти  правильной  геометрической  формы,
странно пронизанная зелеными  и  лиловыми  прожилками,  но  основной  цвет
дерева  был  темно-коричневый.  Однако  непохоже  было,  чтобы   древесину
протравливали морилкой, скорее всего, это  был  ее  естественный  цвет.  Я
постучал костяшками пальцев по стене. Чувство было такое, словно я  ударил
по металлу. Я повернулся и послушал, как поют в компании  рядом.  Странные
стишата. Те, кто сидели у стола возле бара, пели, а остальные подхватывали
припев, который был похож на что-то вроде:

   Не может лесоруб жениться -
   Один он, как в глазу зеница!
   Но лучший друг его - сосна,
   На кой же черт ему жена!

   Каждая новая строфа становилась все цветистее и непристойнее. В  каждом
новом стишке намекали на самые разнообразные извращения, на непристойности
и прочее. Отдельные рифмоплеты вставали и пели свои  собственные  куплеты,
каждый из которых  стремился  перещеголять  предыдущий  в  непристойности.
Толпа выла от хохота. После последнего очередного куплета все  пели  песню
снова, прибавляя еще и последний услышанный. Я  спросил  барменшу,  откуда
появилась тут эта песня. Она не знала, но ответила, что она слышала ее  на
Высоком Дереве с той самой поры, как ребенком приехала сюда.  Судя  по  ее
внешности, это было не  раньше  прошлого  четверга.  Хотя,  впрочем,  черт
возьми, может, просто я старею.
   Мы все слушали песню, пока ожидали, когда принесут то, что мы заказали.
К тому времени, как появилось пиво, Джон и Сьюзен  катались  в  корчах  от
хохота, а Роланд и Дарла улыбались, хотя и немножко неуверенно. Карлу тоже
песня понравилась, даже очень.  Винни  и  Лори  пытались  переговариваться
через царящий вокруг гвалт и шум.
   Пиво  было  подано  в  английском  стиле,  темное,  горькое,  комнатной
температуры,  но  высокое  содержание   алкоголя   более   чем   возмещало
безобразный способ его подавать. Я осушил свою кружку в несколько  глотков
и наполнил ее снова из глазурованного глиняного кувшина.
   Только когда появилась еда, я подумал относительно Винни. Она уж  точно
не могла есть всю эту бурду - поджаренные  свиные  ребрышки  в  панировке,
жареная домашняя курица, жареная картошка и овощи, нарезанный теплый  хлеб
и груды масла, причем свежего. Барменша сказала, что на  этой  планете  не
встречается ничего, что можно было  бы  есть  без  серьезной  переработки,
поэтому все, что нам подавали, растили на фермах местные фермеры.
   Лори подошла ко мне и закричала мне в ухо:
   - Винни хочет выйти  на  улицу!  Она  говорит,  что  может  найти  себе
что-нибудь поесть.
   - Тут? - я не должен был бы удивляться, однако все же  удивился.  -  Ну
ладно, хотя мне надо было бы пойти с вами.
   - С нами ничего не случится. Вы давайте ешьте, я не очень голодная.
   - Как твоя голова? Ты все еще чувствуешь головокружение?
   - Не-а, со мной все хорошо.
   - Ладно, только поосторожнее.
   Мне очень не хотелось отпускать их одних, и  я  на  миг  подумал,  что,
может, стоит попросить Роланда присмотреть за ними, но я  знал,  что  Лори
для своего возраста очень независима, причем  свирепо  защищает  эту  свою
независимость, а Винни я все  больше  и  больше  считал  равной  взрослому
человеческому существу, которое вполне наделено зрелостью и разумом. Может
быть, во многих отношениях Винни даже превосходила  человеческих  взрослых
особей. Лори прекрасно могла со всем  справиться  сама.  Но  все-таки  мне
хотелось, чтобы ее посмотрел какой-нибудь  компетентный  медик,  если  тут
можно было такого найти. Это была не самая большая проблема. Самая большая
состояла в том, что теперь, черт возьми, с ней  делать.  Если  принять  во
внимание, что "Лапута" или потонула или досталась пиратам,  то  ей  некуда
было деваться, только разве если к своим приемным родителям. Это  было  на
планете Шлагвассер, которая лежала на том же пути, который  был  описан  в
поэме Винни. К сожалению. Лори была  не  в  очень  хороших  отношениях  со
своими приемными родителями, поэтому она сбежала от них, и все тут.
   Но то, что "Лапута" потонула и стала пиратской собственностью,  еще  не
было точно установлено. Это, может быть, было хорошо для Лори... но не так
хорошо для меня. По меньшей мере, три группы людей на этом  судне  жаждали
увидеть, какого цвета у меня кровь. В отношении инопланетян это можно было
бы понимать буквально. Ретикулянцы занимались ритуальной охотой в  бандах,
которые они сами называли "командами Ловушки", а потом  кончали  со  своей
добычей путем церемониальной вивисекции. Если Кори Уилкс, их человеческого
рода союзник, все-таки выжил, он еще будет связан с ретикулянцами с  целью
вырвать у меня карту и ею завладеть. Кроме того, существовал  еще  капитан
"Лапуты", Прендергаст, который был в сговоре с отцом Дарлы,  доктором  Ван
Вик Вансом, ныне покойным, а заговор состоял  в  том,  чтобы  переправлять
лекарства против старения на внешние миры.
   Тем, кто хотели бы оставить эти самые внешние миры, их консолидацию,  в
стороне от земного лабиринта и в независимости  от  колониальных  властей,
карта Космострады была прямой угрозой. Вне всякого сомнения, именно так  к
ней относился Прендергаст, но он все еще мог и не знать про  предательство
Уилкса. Уилкс хотел получить карту в свое единоличное владение,  поскольку
рассчитывал на то, что он отдаст ее властям в  обмен  на  то,  чтобы  ему,
среди прочего, предоставили бы и прощение за  его  участие  в  операции  с
нелегальными лекарствами.  Прендергаст  был  не  одинок  в  своем  желании
оставить внешние миры независимыми. Наверняка это желание  объединяло  его
со всеми остальными жителями Консолидации Внешних Миров. В  конце  концов,
каждый из тех, кто когда-то попал  сюда,  подвергся  колоссальному  риску,
который  состоял  в  том,  что  они  пролетели  через  портал,  ведущий  в
неизвестность. Существовал обратный путь в земной лабиринт по Космостраде.
Вся проблема состояла в том, что он проходил по ретикулянскому  лабиринту,
куда очень немногие человеческие существа, разумеется, если им была дорога
их шкура, осмеливались проезжать. Но,  однако,  существовала  вероятность,
что несколько храбрецов или,  если  хотите,  дураков,  которые  осмелились
проделать этот путь и  выжили,  могли  рассказать,  что  находится  по  ту
сторону портала, который находится на Космостраде  Семи  Солнц.  Хотя  это
может быть всего лишь один из  порталов,  которые  ведут  на  Консолидацию
Внешних Миров.
   Результат моих размышлений: если "Лапута" осталась  жива  и  невредима,
исчезает проблема того, что делать с Лори. Но могу также исчезнуть и я.
   Проблемы, проблемы...
   Что теперь станут делать телеологисты - Джон, Сьюзен, Роланд, - теперь,
когда мы преодолели очередной этап в наших приключениях? Именно этим мы  и
займемся по расписанию, после того, как поедим.
   Еда была потрясающей. Ребрышки пряные и поджаренные как  раз  так,  как
надо, домашняя птица с хрустящей  корочкой,  а  внутри  -  вся  совершенно
сочная. Хлеб был золотисто-коричневый, нежный и пышный изнутри. Овощи были
как раз кстати, чтобы провести время между заглатыванием  закусок,  причем
кружка за кружкой пива провожали это все в желудки. Если это была та  еда,
которую подавали в баре, то я дивился тому, какие деликатесы предложила бы
столовая-ресторан. Официантка продолжала приносить еще  какие-то  блюда  -
она говорила, что это заведение нас угощает и просит попробовать. Вместе с
бесплатными кружками пива приходили миски порезанной маринованной  свеклы,
лука,  маринованных  яиц,  огурчиков,  салат  из  разных  сортов  бобовых,
многочисленные сладости, горы хлеба с маслом.
   На нас таращилась вся комната. Не то, чтобы у нас были плохие манеры за
столом - в этом отношении мы вполне подходили и соответствовали  остальной
части посетителей. Разошлись слухи, как мне показалось, относительно того,
кто я такой. Это немедленно вызвало у меня вопрос, а  кто  я,  собственно,
черт побери, такой. Джейк Мак-Гроу. Что я, нечто вроде олимпийского  бога,
который отправился  в  поток  времени,  чтобы  принести  тайну  строителей
Космострады человечеству или  всего-навсего  человек,  который  удостоился
того, чтобы вокруг его головы уселось облако темного слуха и сплетен?  Или
меня просто путают с кем-то другим?
   Нет, две последние возможности отпадали. Черный  куб,  парадокс  Дарлы,
остальные реалии  весьма  красноречиво  говорили  о  том,  что  слухи  эти
правдивы. По крайней мере, какие-то из них. Это оставило меня  в  ситуации
олимпийского героя. Эй, кто-нибудь, подайте фиговый листок, чтобы прикрыть
античную наготу...
   Наконец пение прекратилось, и вся  еда  была  сметена.  Я  нажрался  до
неприличия и был  наполовину  пьян.  Мне  не  нравится  делать  что-нибудь
наполовину, поэтому я заказал еще пива.
   - Господи, - выдохнул Джон, откинувшись назад и массируя свой живот,  -
не могу вспомнить, чтобы я столько ел за один раз. Надеюсь, мне...  -  тут
он икнул и рыгнул, - ох-х-х... простите.
   - Ну-ка, еще раз, тогда мы  решим  путем  голосования,  прощать  ли,  -
сказала Лори, возвращаясь с Винни.
   - Не могу поверить, что вы нашли ей пищу, - сказала Дарла.
   Винни улыбнулась и помахала горстью розовых плодов размером  со  сливу,
которые все были покрыты голубыми крапинками. Лори бросила  на  стол  кучу
листьев и стеблей и уселась рядом с нами.
   - Лопайте, ребята.
   Все застонали.
   - Слушай, лапочка, я тебе тут приберегла немножко цыпленка,  -  сказала
Сьюзен, пододвигая к ней тарелку.
   - Что-то маленькая для цыпленка птичка, но все-таки спасибо.
   - Это ручная дичь, Сьюзен, - поправил ее Роланд. - Ее просто  вырастили
в доме, как домашнюю курицу.
   - А, ладно, все равно, что это.
   -  А  откуда  Винни  знала?..  -  Джон  расплывчато  обвел  рукой  гору
растительности.
   - Откуда Винни вообще все знает? - ответил вопросом на вопрос Роланд. -
Включая довольно точное описание планет, которые она никогда не посещала?
   - Придется поговорить с ней более подробно, - сказала задумчиво  Дарла.
- Видимо, в этой ее поэме гораздо больше  информации,  чем  мне  пока  что
удалось вытащить.
   - Может быть, поэма и карта и эти сведения, - предложил свое объяснение
Джон, - вроде того, что, возможно, есть по дороге, и всякое такое.  Может,
это можно посчитать как... ну, как это  можно  назвать?  Путеводитель  для
туристов?
   - Очень хорошо, Джон, - сказал Роланд. - Очень хорошо.
   - Ребята, ну и страшно же в этих лесах, ну и жутко,  -  говорила  Лори,
взяв полный рот курицы. - Все время мне так дико становилось...  не  знаю,
как сказать, но такое ощущение...
   - А белых кроликов ты там не видела? - спросил Роланд.
   - Не-а, на самом деле ничего такого не видела. Ух ты, вкуснотища!
   - Тебе надо как следует поесть, лапушка, - сказала  Сьюзен  материнским
тоном, - ты же в рот ничего не брала целый день.
   - Я ем, ем!
   - Извини, Лори, не хотела ничего наставительного говорить.
   - Ох, все в порядке, извини.
   Мы все смотрели на то, как  Винни  осторожно  откусила  кусочек  плода,
который держала в руке, покатала его на языке. Неплохо. Она стала деловито
жевать и сунула остальной кусок в рот.
   Мы все посмотрели друг на друга и пожали плечами.
   Джон откинулся назад.
   - Ну что ж, - сказал он, чтобы начать беседу.
   - Да, вот именно, - повторил за ним Роланд.
   - Что вы, ребята, собираетесь теперь делать? - спросил я.
   - Я как раз думал, - начал было Джон.
   - Мне кажется, запахло горелым, - пробормотала  Лори.  Мне  подумалось,
что она решила про себя,  что  Джон  -  надутый  гусак,  что,  в  какой-то
степени, так и было.
   Сьюзен хихикнула, а Роланд улыбнулся, прежде чем ответить:
   - Я стою за то, чтобы оставаться с Джейком. Мне кажется,  что  если  ты
проанализируешь все наши возможности, то окажется, что  это  самый  лучший
вариант.
   - Погодите-ка, - предостерег Джон,  поднимая  руку.  -  Почему  нам  не
подумать про то, какие возможности у нас есть, а потом уже говорить?
   - Тут все связи, какие можно себе представить, - твердо заявил  Роланд.
- Как мне кажется, все идет так, как записано в Плане.
   - Я в этом не уверен.
   - Но это же вполне очевидно.
   - Боюсь, что для меня нет, - сказал мягко Джон. - Прости, Роланд.
   Роланд вздохнул.
   - Мне думается, что моя задача - показать  тебе,  как  все  задумано  в
Плане.
   -  Я  очень  хочу  поучиться  у  тебя,  Роланд.  Честное  слово.  Но...
пожалуйста, давай поучимся друг у друга взаимно. Хорошо?
   Роланд кивнул.
   - Ты прав. А я в последнее время что-то стал слишком назидателен. -  Он
примирительно улыбнулся Джону. - Давай посмотрим,  какой  выбор  у  нас  в
такой ситуации есть.
   - Ну что ж, для начала... - Джон ударил ладонью по столу.  -  Мы  можем
попытаться найти планету, откуда  рикксиане  запускают  свои  корабли.  Мы
сможем тогда попасть в земной лабиринт именно таким образом.
   Еще один способ попасть обратно туда, откуда ты пришел,  через  портал,
который, как полагают, ведет только в одну  сторону:  поехать  туда  через
обычное пространство. Там, в земном лабиринте, никто об этом не  знает,  и
рикксиане, вероятно, очень постарались, чтобы и дальше их тайна оставалась
тайной, видимо, чтобы  защитить  свою  монополию  в  торговле  с  внешними
мирами, хотя у них могли быть и другие причины. Я не знаю  никакой  другой
расы,  которая  трудилась  бы   над   созданием   межпланетных   кораблей.
Космострада сделала их совершенно лишними. Рикксиане, видимо, сохранили бы
свою монополию в этой области, даже если бы все абсолютно знали,  чем  они
тут занимаются.
   - Это стоило  бы  разведать,  даже  хотя  бы  просто  для  того,  чтобы
испробовать все варианты и устранить остатки сомнений, - вставил я, - но я
не стал бы все равно возлагать на это какие-либо надежды.  Сколько  у  вас
денег?
   Джон бросил на меня кислый взгляд.
   - Джейк...
   -  Прости.  Просто  хотел  тем  самым  показать  вам,  что  проезд   на
межпланетном корабле должен влететь в копеечку.  Даже  если  они  и  берут
пассажиров, в чем я начинаю сомневаться. Кроме того, если все-таки  берут,
очередь на эти корабли должна быть немалая. Из того немногого, что я  знаю
про строение космических  кораблей,  вес  и  пространство  -  это  главные
критерии.
   - А разве Уилкс не говорил, что собирается именно так уехать? - спросил
Джон.
   - Я бы не стал принимать то, что говорит Уилкс, на веру, без не  только
крупицы соли, а целого вагона. Может, он врал, а может,  и  нет.  Так  что
имейте это в виду. Он был, а если жив,  то  и  остается,  одним  из  самых
влиятельных людей со связями, которых я знаю. Он мог вполне устроить  себе
особую сделку с кем-то из космонавтов.
   - Может быть... - Джон побарабанил пальцами по столу. - Хорошо, не знаю
точно, как быть, может, мы могли бы найти работу и  отработать  деньги  на
проезд, обратиться к рикксианам и самим заключить с ними сделку. Попросить
их справедливо рассудить наш особый случай.
   Кончики рта Сьюзен кисло опустились.
   - Да уж, у нас такая слезливая, страшно трогательная история.
   - Я просто перечисляю наши возможности, Сьюзен.
   - Да ну тебя, Джон. Ладно, не обращай на меня внимания.
   - Пожалуйста, потерпи меня. Теперь, если вернуться на Плеск...
   - Я бы не стал туда возвращаться, - вставил я.
   - Ну хорошо, не Плеск, какое-нибудь другое место. Например, тут. Всегда
есть возможность поселиться здесь или же на такой планете, где  мы  сможем
основать колонию.
   - Мы-то трое? - скептически сказал Роланд.
   - Трое, или двое, или даже  один  человек,  Роланд.  Разве  не  в  этом
заключается суть телеологического пантеизма?
   Роланд согласился с высказыванием, кивнув головой.
   Джон еще пару минут размышлял, потом продолжил:
   - Я понимаю, что ты хочешь сказать. Мы  будем  отрезаны  от  остальных.
Никаких фондов, никакого общения, никакой связи с нашей группой на Хадидже
или же с организацией на Земле. Будет трудно.
   - Весьма. Нет денег, нет непосредственных возможностей их получить, нет
места, где можно было бы жить, кроме  как  вместе  с  Джейком.  Нам  нужны
припасы еды и литература для центра чтения...
   Джон повернулся ко мне.
   - Мне кажется, мы уже говорили тебе,  что  в  наши  правила  входит  не
обращать никого в нашу веру. Но в то же время одна из наших главных  задач
заключается  в   том,   чтобы   основать   и   поддерживать   читальню   и
консультативный центр по вопросам нашей религии. Вот то, что мы собирались
сделать, когда по несчастью связались с милицией там,  на  Голиафе.  После
того, как мы собирались посетить нашего  друга  в  больнице,  мы  как  раз
хотели поехать в мэрию и поговорить о том, что хотели бы  снять  небольшой
магазинчик с витриной в городе, чтобы там и основать читальню.
   Сьюзен о чем-то напряженно думала.
   - А как насчет того, чтобы отправить с  космическим  кораблем  послание
домой? Если бы только мы могли дать знать Стену или кому-нибудь из  наших,
что с нами случилось...
   - Да, - сказал Джон, эта мысль осенила его в  первый  раз.  -  Да,  это
замечательная мысль! Не знаю, почему я сам об этом не подумал!  Мы  просто
должны  попробовать  каким-нибудь  образом  сообщить  нашей  общине,   что
произошло. Если мы только сможем сообщить нашему обществу, что  здесь,  по
другую сторону портала, что-то есть...
   - Опять же, - сказал я, - вы можете попробовать, но я  сомневаюсь,  что
из этого что-нибудь получится. Похоже на то, что рикксиане не хотят, чтобы
кто-нибудь узнал про внешние миры. Они, возможно, вполне охотно  перевезут
обратно Уилкса, но это может быть  лишь  потому,  что  он  принимал  такое
активное участие в операциях с  лекарствами.  И,  кроме  того,  я  всерьез
сомневаюсь, что они занимаются почтовыми перевозками.
   Джон и Сьюзен сразу обмякли и поникли.
   - Я не стал бы на вашем месте терять надежду, -  поспешил  я  добавить.
Мне не хотелось слишком нажимать на них, потому что я знал, что те  слова,
которые мне придется говорить им дальше, очень ударят  по  ним.  -  Мы  же
ничего точно не знаем. А  самое  главное  -  мы  не  уверены  в  том,  что
кто-нибудь из нас находится в безопасности во внешних мирах.
   Лицо Сьюзен резко побледнело.
   - Что ты хочешь этим сказать, Джейк?
   Хотя я почти был пьян, я все-таки думал над нашим положением.
   - Прежде всего, мы не знаем, что случилось с "Лапутой". - Я  повернулся
к Лори. - Что произошло  бы,  если  бы  пиратские  акватерранцы  захватили
корабль?
   - Не знаю. Такого раньше никогда не случалось.
   - Ты  не  представляешь  себе,  что  произошло  бы  в  таком  случае  с
пассажирами?
   - Нет, но я сказала бы, что от арфи можно ожидать в этом случае  всего,
чего угодно, даже самого ужасного. Некоторые из них вполне ничего, но есть
и такие...
   - Но корабль раньше всегда отбивал эти атаки, верно?
   - Правильно.
   - Значит, - продолжал я, поворачиваясь снова к Джону и его собратьям по
вере, - существует вполне обоснованная возможность того, что все, кто  был
на борту этого судна и жаждал моей крови, в добром здравии и благополучии,
и продолжают свои кровожадные  намерения  воплощать  в  жизнь.  Все  вы  в
опасности, потому что вы связаны со мной. И это относится и  к  Лори...  и
Карлу.
   Джон медленно покачал головой,  на  лице  его  отразились  усталость  и
бесконечное терпение.
   - Но ведь наверняка во внешних мирах существует место, где мы могли  бы
спрятаться. Я просто не могу поверить...
   - Спрятаться? От ретикулянцев?
   Трое телеологистов переглянулись, потом посмотрели на меня.
   - Мне очень не хотелось об этом говорить, - сказал я, -  но  мы  должны
исходить из предположения, что отныне мы все являемся священной добычей.
   Это на несколько минут совершенно прекратило наш разговор. Я припомнил,
что пока не связывался с Сэмом.
   - Давно пора, - услышал я его голос.
   - Прости. Мы обсуждали, что нам делать. Мне кажется, что все  согласны,
что пока нам надо держаться всем вместе.
   - Хорошая мысль.
   - И еще мы должны узнать, что случилось с тем  кораблем,  с  "Лапутой".
Есть ли тут какой-нибудь эфир в смысле новостей?
   - Никаких коммерческих  или  правительственных  станций.  Но  тут  есть
весьма неплохая развлекательная сеть и любительские  радиостанции.  Я  все
каналы прослушиваю. Насчет "Лапуты" пока ничего.
   - Ну что же, между этой планетой и Плеском  довольно  много  общения  и
торговли, а паром выполнял жизненно важную задачу. Если бы он затонул  или
пропал без вести, наверняка  это  составило  бы  сенсацию.  Что-нибудь  да
сказали бы...
   - Правильно. Я продолжу прослушивание. Оставь ключ на связи, ладно?
   - Конечно. - Я положил ключ на стол и включил  микрокамеру,  чтобы  ему
было на что смотреть.
   - Приятное местечко, - откликнулся Сэм. - Жратва приличная?
   - Роскошная, - ответила ему Дарла.
   Кто-то в толпе празднующих встал и  держал  речь.  Он  был  как  и  все
остальные:  плотного  сложения,  растрепанные  пышные  волосы,  фланелевая
рубашка в клетку и джинсовые штаны.
   - Джентльмены, джентльмены! И  леди,  если  можно  так  сказать,  -  он
двусмысленно ухмыльнулся и погладил свою жесткую рыжую бороду.
   Неприличные звуки из толпы.
   -  Хочу  призвать  это  собрание  объединенного  братства   Буджума   и
сестричества Снарка к порядку!
   Крики, возгласы, аплодисменты.
   - Порядок! А  ну-ка,  потише!  Эй,  сержант-секретарь,  будьте  любезны
проследить, чтобы  со  всеми  нарушениями  регламента  поступали  согласно
уставу этой организации!
   Что-то грузное и огромное в овчинном  жилете  встало  и  грозно  обвело
взглядом зал. Он не встретил сопротивления. Зал замолк.
   - Благодарю вас, брат  Флаэрти.  -  Туша  уселась,  а  рыжебородый  как
следует приложился к своей кружке, осушив ее до конца.  -  Бар  закрыт!  -
объявил он, стукнув кружкой по столу.
   - Э-э-э-э!!!
   - Вразумись, старина!
   - Плевать нам на это! У нас три кувшина!
   Он не обратил внимания на выкрики.
   - Теперь приглашаю брата Финча прочесть отчет о последнем собрании.
   Еще один лесоруб, пошатываясь, поднялся на ноги.
   - Долбаное  дурацкое  собрание  призвал  к  порядку  председатель  брат
Фитцгор. Были зачитаны отчеты  о  последнем  гребанем  дурацком  собрании.
Ничего нового, ничего старого. Долбаное дурацкое собрание было отложено, и
мы все напились как гребаные скунсы-вонючки.
   Брат Финч тяжело плюхнулся на место.
   - Благодарю брата Финча за этот  четкий,  деловой  отчет  и  подведение
итогов наиболее важных событий последнего собрания. Ставлю на  голосование
вопрос о том, чтобы принять отчет брата Финча без поправок и дополнений.
   - Поддерживаем!
   - Поддерживаем!
   - Предложение было поддержано, и  таким  образом  постановляем  занести
отчет брата Финча в анналы общества без поправок. Могу ли я  сделать  это,
не ставя вопрос на голосование?
   Кто-то встал.
   - Я возражаю против того, чтобы отчет о предыдущем собрании  был  точно
таким, как и отчет о позапрошлом собрании, и  вообще,  чтобы  отчеты  были
похожи, как близнецы! Собственно говоря, это вечно один и тот же отчет!
   Фитцгор угрожающе поднял бровь.
   - Вы ставите под сомнение точность отчета брата Финча?
   - Да нет, отчет вполне правильный по сути. Я только возражаю против его
оригинальности и литературного стиля.
   - В обязанности брата Финча не входит быть оригинальным, ему  вменяется
в обязанность четко  регистрировать  факты  без  пристрастия!  -  проревел
Фитцгор. - А что касается стиля, мне думается, что брат Финч в своей прозе
почти сравнялся с Гомером по части применения эпитетов!
   - Почти с кем сравнялся?
   - Кто такой Эпитет?
   - Во всяком случае, - небрежно продолжал Фитцгор, - ваши возражения  не
принимаются во внимание.
   - Это вам не суд. Я требую, чтобы мои возражения занесли в протокол.
   - Пусть будет  так,  -  согласился  Фитцгор,  -  пусть  наши  протоколы
отразят, что брат Маклэйрд возразил против литературного стиля брата Финча
или отсутствия такового у брата Финча.
   - У меня куда-то пропал гребаный карандаш, - сказал брат Финч.
   Кто-то бросил в него карандашом. Финч аккуратно  поймал  его,  разломил
пальцами и бросил в того, кто ему швырнул орудие письма.
   - Кто, черт возьми, эти пугала? - спросил Сэм.
   - Есть новые вопросы на повестке? - спросил Фитцгор.
   - У меня нарыв на заднице!
   - Есть старые вопросы?
   - Тот самый нарыв у меня на заднице!
   Хохот и вой.
   - Предлагаю отложить собрание или закрыть его! - прокричал кто-то.
   - Поскольку никаких новых вопросов не было предложено членами общества,
то я хотел бы предложить уважаемому собранию закрыть его,  если  уважаемое
собрание ничего не имеет против.
   - В соответствии с правилами  регламента,  председатель  всегда  должен
ставить на голосование вопрос о  закрытии  собрания,  если  предложение  о
закрытии поступило только от одного члена общества!
   - Только не тогда, - огрызнулся Фитцгор,  -  когда  председатель  может
превратить задницу вышеуказанного члена общества в кровавую кашу  в  любой
момент, когда ему будет удобно!
   - Ты превратишь и целый эскадрон береговой охраны?
   Тост в честь береговой охраны.
   - Эти вопросы могут  быть  улажены  потом,  но  что  касается  насущных
моментов...
   - Жду тебя снаружи через пять минут, Фитцгор.
   - Почту за честь, - признал Фитцгор. - Как я говорил...
   - Ну, только не снова-здорово. В прошлый раз они так надрались, что  не
видели друг друга, и толком замахнуться не могли.
   - Как я уже говорил!!! - проревел Фитцгор. Потом он прочистил  горло  и
вытер пот со лба рукавом.
   - Братья и сестры! - сказал он тихо. -  Не  так  уж  часто...  я  хотел
сказать, что для нас беспрецедентный случай, что среди нас есть гость... -
он сделал паузу  для  вящего  эффекта,  видя,  что  головы  присутствующих
вертятся  в  поисках  необыкновенной  персоны,  -  ...нечасто  среди   нас
появляется лицо такого эпического значения, но тем не менее оно здесь.
   - Кто? - спросил кто-то из присутствующих. Но все глаза устремились  на
меня.
   - Космострада,  -  продолжал  Фитцгор  гнусавым  голосом,  -  изобилует
легендами,  мифами,  фантастическими  рассказами,  апокрифами   и   прочей
белибердой, большую часть из которых нельзя не то что принимать  на  веру,
но даже близко подпускать к своим ушам.
   - У меня такое ощущение, что меня сейчас  стошнит,  -  объявил  Сэм  по
каналу связи.
   - Но  редчайшим  случаем  является,  когда  человек  получает  почетную
возможность восхитительного наслаждения встречи с героем  одной  из  таких
легенд во плоти. Как бы там ни было, такая честь постигла и  нас  с  вами,
братья и сестры. Могу ли осмелиться представить вам - и  прошу,  чтобы  вы
присоединились к моему тосту во здравие великого героя.
   - Ты же сам закрыл долбаный бар, ты, козел!
   Фитцгор наполнил свою кружку из ближайшего кувшина.
   - Тогда я открываю его снова.
   Все подняли кружки.
   - Присоединитесь ко мне во здравие  этого  гиганта  из  легенд,  короля
Космострады,  человека,  который  провел  машину  сквозь   бушующие   огни
нарождающейся вселенной,  и  выжил,  чтобы  рассказать  вам  поразительную
повесть...
   Он повернулся ко мне лицом.
   - Леди и джентльмены, могу ли представить вам... ДЖЕЙКА МАК-ГРОУ!





   Честно сказать, я не помню всего того, что творилось тогда, той  ночью.
Я знаю, что дикое количество алкоголя  проникло  каким-то  образом  в  мой
организм.  События,  в  моем  восприятии,   стали,   как   бы   сказать...
расплывчатыми. Фитцгор и  его  соотечественники  оказались  замечательными
собутыльниками. Просто восхитительными собутыльниками. Они поставили  всем
выпивку. Потом мы им всем поставили выпивку.  Потом  все  купили  всем  по
стаканчику. И тогда только началась серьезная пьянка. В какой-то момент  я
понял, что в моем поле зрения очутилась кружка пива высотой в три  ладони.
Они называли ее Громовой Чашей Бробдингнега [столица  страны  великанов  в
книге Даниэля Дефо "Робинзон Крузо"].
   Я ее выпил.
   Это было уже довольно поздно - как мне  кажется.  А  до  этого  мы  все
говорили и говорили. Они хотели знать все про меня, про карту Космострады,
про все на свете. Я представил им Винни. Она и есть карта,  сказал  я  им.
Прекрасно, ответили мне они. Давайте-ка  дадим  ей  карандаш  и  бумагу  и
посмотрим, что она может. Карандаш и бумага  немедленно  появились.  Винни
стала  демонстрировать  свое  умение,  при  этом  она  очень  походила  на
приготовишку в старшей группе детсадика, который только что учится писать.
Розовый язычок ее торчал наружу, когда она заполняла страницу за страницей
спиралями и  прочими  геометрическими  фигурами,  связанными  между  собой
линиями.
   - Господи, - сказал Фитцгор, - это же местная группа звезд! Так  оно  и
должно выглядеть! -  Он  погладил  буйную  безумную  поросль  своей  рыжей
бороды. - Черт побери, если бы у нас на этой планете была  библиотека,  мы
могли бы достать книги, чтобы это проверить. - Он опрокинул в глотку  свою
пивную кружку. - Если бы у нас на этой планете были книжки...
   - Мне кажется, у меня есть несколько книг по астрономии  в  тяжеловозе,
собственно говоря, там должен быть целый ящик. Правильно, Сэм?
   - Угу, наша накладная на груз говорит мне, что у  нас  на  борту  целый
ящик книг-кассет. Но ведь не хочешь же ты вытаскивать их все сюда.
   - Естественно, хочу!
   - Боже, да оставь ты все эти вопросы в покое!
   - Джейк,  -  сказал  Роланд,  -  может  быть,  попозже,  когда  мы  все
протрезвеем. Этот рисунок, должно быть, представляет местную группу звезд.
Посмотри, вот Магеллановы Облака... и... посмотри... как  раз  тут  должны
были бы быть Андромеда и Мерсье-34...
   - А кто не трезв?
   - А эти две такие  пушистые  точки,  вероятно.  Лесс-2  и  1.  Вон  там
галактики Скульптора и Форнакса...
   - Кому нужны всякие там книжки, - сказал  беззубый  лесоруб  с  сильным
стриновским акцентом, - когда у тебя есть этот вот знайка?
   - Роланд сам по себе книга.
   - Спасибо, Сьюзи. А все эти линии, - продолжал  Роланд,  -  это  дороги
Космострады. Но самый интересный  вопрос  сводится  вот  к  чему.  Что  за
крупная дорога, которая вливается вот  отсюда  и  продолжается  вот  сюда?
Кажется, это одна из главных артерий Космострады.
   - Очень может быть, - сказал Фитцгор. - Посмотрите на  все  эти  штуки,
которые нарисовала Винни. А могут ли все  эти  галактические  группы  быть
соединены дорогой?
   - Я бы сказал, что так и должно быть, - ответил Роланд.  -  А  вот  эти
рисунки, похожие на облака...
   - Метагруппы, - сказал я.
   - А это что за зверь такой? - спросил меня кто-то из толпы.
   - Группы групп. Супергруппы галактик, все они доступны с помощью единой
дорожной системы.
   - И куда она идет, интересно? - вслух подумал один из лесорубов.
   - До самого предела, долбаного предела, парень.
   - Чего-чего?
   - Начала всех начал, - выдохнул Фитцгор. - Самая  колыбель  всего,  что
было рождено.
   - Это как же так получается?
   - Когда ты смотришь на вселенную, - читал ему  лекцию  Роланд,  хотя  и
произносил слова что-то уж очень старательно, настолько он был пьян, -  на
слабые облака галактик, ты смотришь обратно сквозь время. Относительность,
скорость света  и  все  такое  прочее.  Когда  ты  смотришь  действительно
далеко-далеко, туда, куда самые изорщ... изрощ... извращ... словом,  самые
хитрые приборы могут достать... - он рыгнул. -  Извините.  Иными  словами,
если посмотреть в самый хитрый телескоп, то там особо много не увидишь. Ты
просто смотришь в такие места,  в  такие  времена,  когда  вселенная  была
совсем не такой, как раньше, когда она была радикально иной. До того  еще,
как сформировались галактики. Тебя словно отбрасывает к  пределу  видимой,
постижимой вселенной, за тот предел, где все сдвинуто  в  красную  сторону
спектра настолько, что становится почти  невидимым.  Это  и  есть  красный
предел.
   - Тут я что-то за тобой не поспеваю.
   - Это азы космологии, - снизошел Роланд, причем его  тон  подразумевал,
что любой шестилетний ребенок сочтет, что это просто мелочи и чепуха.
   - Да, разумеется, - сказал Фитцгор больше себе самому, чем обращаясь  к
кому-либо. - Стоит проскочить сквозь портал, и ты  идешь  как  бы  обратно
через время. Если ты едешь  по  дороге,  которая  ведет  в  самые  дальние
просторы космоса, дорога, которая ведет  тебя  прыжками  быстрее  скорости
света...
   - То в конце концов, - продолжил за него Роланд, - ты  придешь  к  тому
моменту, где начинается поток времени.
   - Тот самый большой взрыв, который породил Галактику, - сказал один  из
лесорубов.
   - Абсолютно верно, если Космострада простирается до такой степени.
   - А как такое может быть? - спросил кто-то.
   - Понятия не имею, - сказал Роланд, - но на  Космостраде  поговаривают,
что как раз Джейк и обнаружит, как это оно делается.
   - Я никуда не еду, - сказал я. - Я слишком пьян, чтобы сесть за руль.


   Вообразите себе, как поднимается тесто  для  буханки  хлеба  в  четырех
измерениях, хлеба с изюмом.
   Вы этого не сможете сделать.  Невозможно  вообразить  себе  что-либо  в
четырех измерениях, но попробовать все-таки стоит.
   По мере  того,  как  тесто  поднимается,  расстояние  между  изюминками
увеличивается, поскольку увеличивается объем теста. Представьте себе,  что
каждая изюминка - это галактика, и у вас будет  прекрасная  иллюстрация  к
теории расширяющейся  вселенной,  которую  в  первый  раз  выдвинули  века
полтора назад. Теперь представьте себе, что в раздувающемся  объеме  теста
чем дальше изюминки друг от друга, тем выше их скорость удаления  друг  от
друга. Это просто срабатывает в  геометрической  прогрессии.  В  настоящей
вселенной происходит так, что эти  галактики  или  группы  галактик  могут
находиться на таком удалении друг от друга, что их  скорости  относительно
друг друга можно измерить в процентах от скорости света. Благодаря эффекту
Допплера, свет от этих  отдаленных  объектов  сдвинут  в  красную  сторону
спектра, что означает, что длина волны света от этих объектов  уменьшилась
в смысле частоты к красному концу спектра. То же самое  происходит,  когда
мы слышим  звуковые  волны  от  проезжающего  мимо  гудка  автомобиля.  Вы
слышите, как тон гудка повышается с приближением и понижается с  удалением
автомобиля. Он словно уменьшается по частоте. Свет тоже приходит к нам  со
своими частотами. Видимая  часть  спектра  построена  таким  образом,  что
голубой - это самые высокие частоты, а красный - самые низкие. Удаляющиеся
от нас галактические скопления  постепенно,  благодаря  эффекту  Допплера,
смещаются в пределы красного света. Красный сдвиг. Чем дальше они от  нас,
тем больше свет от них смещается в красную  сторону  спектра.  Как  сказал
Роланд, астрономы могут в наши дни заглянуть  довольно  далеко,  используя
нейтринную астрономию и гравитационное сканирование.  Как  только  минуешь
протогалактические  ядерные  объекты,   которые   традиционно   называются
квазарами, вообще почти ничего нельзя разглядеть. Все,  что  находится  на
таком  расстоянии,  становится  удаляющимся  красным  призраком,   который
стремительно убегает из наших пределов почти со скоростью света.  На  этих
расстояниях человек может заглянуть за  красные  пределы  вселенной.  Если
можно представить себе, что у вселенной есть граница, то это она  и  есть.
Но есть и что-то за этими пределами.
   Возьмите любую точку отсчета  в  сегодняшней  вселенной,  вообще  любое
место. Если оттуда начать путешествие в любую сторону - вот это  надо  все
время помнить - на скорости, которая  превышает  скорость  света  -  и  вы
начнете двигаться обратно во времени. Если достаточно далеко уехать, можно
добраться до самого края. Если перевалить за предел - можно свалиться  как
раз в момент Создания Мира.


   Я тщательно вглядывался  в  карты  Винни.  Действительно,  существовала
крупная артерия, которая соединяла метагруппы. Роланд и я стали с  помощью
Винни соединять листы в одно целое.
   - Видишь, Джейк? Межгрупповая дорога  вливается  сюда  на  Андромеде  и
выходит обратно в том же месте. Давай назовем ее межгалактической сквозной
Космострадой.
   - А если ты по ней едешь, - сказал я, - то едешь... полгодика.  Местная
группа соединена с другими галактическими скоплениями? Или мы просто  едем
своим собственным путем?
   - Не знаю. У нас масса времени, чтобы это проверить. Может оказаться  и
так, что внутригалактическая дорога и  межгалактическая  на  этом  отрезке
становятся одной и тон же дорогой.
   - О'кей. Тогда, чем бы ни была эта большая дорога, мы должны поехать по
трансгалактическому расширению на Андромеду,  чтобы  на  нее  выехать.  По
дороге мы проезжаем  через  эти  маленькие  шаровидные  галактики.  Ты  не
знаешь, как их называют?
   - Это просто номера в новом общем каталоге. Не могу запомнить,  как  их
называют.
   - Неважно. Ладно, вот тут ты выезжаешь на  Андромеду.  Видимо,  в  этот
момент ты можешь сделать выбор - поехать  ли  по  местным  дорогам  в  эти
галактики или перепрыгнуть в следующие группы или  метагруппы,  какими  бы
они ни были.
   Роланд снова наполнил свою кружку.
   - Да, похоже на то, если посмотреть.
   Я откинулся назад и закурил большую глиняную трубку, которую кто-то мне
протянул. Она была набита чем-то, но не табаком.
   - Так что все это означает?
   - Это означает, - сказал  Роланд,  -  что,  если  ты  путешествуешь  по
главной дороге между скоплениями галактик, то ты будешь скакать во времени
назад прыжками в биллионы лет.
   - Угу. - Я затянулся и пустил клуб дыма из трубки. - Угу. Но  можно  ли
быть в этом уверенным?
   - Нет. Но сложи  вместе  все  то,  что  мы  знаем  о  способах,  какими
действует Космострада, вместе с легендами, которые вокруг тебя  сложились,
и все это обретает свой смысл. - Роланд был еще пьянее,  чем  я  думал.  У
него закружилась голова, и он помотал ею, чтобы прочистить мозги. -  Но  я
же ни черта не знаю, - признался он жалобно заплетающимся языком.
   - Мне кажется, что  во  всем  этом  есть  абсолютный  смысл,  -  сказал
Фитцгор. - И мне до чертиков хочется с вами поехать.
   - А куда я еду? - осведомился я.
   - К моменту сотворения мира, парень, - сказал один из лесорубов.
   Я кивнул на карту.
   - До конца этой дороги что-то уж больно долго.
   Один из листов я пододвинул Фитцгору и показал пальцем.
   - Посмотри на карту  местной  группы.  На  Андромеде  надо  выехать  на
большую дорогу. А вот отсюда это все должно означать, что надо выехать  на
галактическую опоясывающую Космостраду и проехать примерно 10000  световых
лет до края Млечного пути. Сколько кликов дороги это должно занять?
   - А разве поэма-путеводитель Винни  про  это  ничего  не  упоминает?  -
спросил Фитцгор.
   - Дарла все еще работает над переводом, - сказал я. -  Как  бы  там  ни
было, вот отсюда надо выехать на трансгалактическое расширение вот до этой
маленькой кляксы вон тут. Эй, Роланд! Как ты думаешь, что это  может  быть
такое?
   - Э?
   - Проснись. Что такое вот это маленькое облачко?
   - А-а-а... это, скорее всего - ик! - неоткрытое галактическое  звездное
облако. Оно представляет собой миленький мостик для Андромеды.
   - Да, но даже с учетом этого, прыжок составит около  миллиона  световых
лет.
   - Наверня... - ик! - ка... Дай-ка мне кувш-ш-шин, ладно?
   - Слушай, сосиска,  ты  сможешь  все  это  выпить?  -  спросил  лесоруб
размером чуть не с гору.
   - Не называй меня сосиской, ты, лесоповальная балда.
   - Полегче, сынок. Я тебя не хотел обидеть.
   - Тогда заткнись... и дай мне этот...  кувшин...  а  то  я  тебя  научу
застольным манерам...
   - Что ж, во мне ты найдешь  весьма  понятливого  и  усердного  ученика,
парень, в любой момент, когда ты найдешь время.
   - А по мне, - сказал Роланд, силясь подняться на ноги  сейчас  неплохое
время... не хотите ли выйти со мной на воздух, сэр?
   - Куда, например?
   - Ой, а это рифмуется, - сказала Сьюзен, морща нос в улыбке. -  "Выйти.
Со мною, сэр - куда, например?.." - она словно пропела эти слова.
   - Ох, Роланд, - сказал Джон. - Сядь. Едва ли твоя честь была задета.
   Сьюзен рассмеялась.
   - Задета? - спросил я. -  Интересно,  почему  говорят  "задета",  и  не
просто "побита"? - я затянулся из трубки и  выдохнул  дым.  -  Никогда  не
понимал такого высокого стиля.
   Роланд и лесоруб ушли.
   - Ну ладно, продолжим...
   В другой части бара  кто-то  упал  или  кого-то  швырнули  через  стол.
Фитцгор сказал:
   - Ты что-то начал говорить, Джейк?
   - А? А, конечно. Я хотел спросить - слышал ли кто-нибудь  о  портальном
прыжке на такое расстояние?
   - Вряд ли. Но кто знает?
   - Кой черт сидит в этой  траве,  которой  вы  набиваете  трубку?  Если,
конечно, можно спросить.
   - Травка путешествий, мы ее так называем.
   - Травка путешествий. Я такое дерьмо уже вдыхал.
   - Хорошая мысль.
   - Замечательное дерьмо, если быть точным.
   - Выпей еще пива, Джейк, - сказал Фитцгор, наливая пенистое пиво в  мою
кружку.
   - Не возражаю,  спасибо,  -  я  снова  зажег  трубку  длинной  кухонной
спичкой. - Э-э-э... твой приятель-то... он, по крайней мере, на пять  кило
больше Роланда.
   - Лайем ему не причинит вреда. Он хороший парень,  Джейк.  Никогда  еще
никого не покалечил, насколько я знаю.
   - Ну ладно, тогда все в порядке, как  мне  кажется,  -  я  как  следует
затянулся из трубки.
   Травка на свой лад была очень даже хороша. В горле от нее  першило,  но
она доставляла удовольствие. Довольно, правда, перечного вкуса. Во  всяком
случае, я уже отправлялся от нее в путешествие.
   - Если вернуться к нашим вопросам, - продолжал я, - то мне кажется, что
мы говорим о миллионах километров  дороги,  может  быть,  даже  биллионах,
чтобы добраться до большой Космострады - или как  там  можно  ее  назвать.
Космострады красного предела.
   Глаза Фитцгора загорелись.
   - Замечательное для нее название! - тут он покачал головой.  -  Не  так
много, Джейк. Разумеется, это  был  бы  долгий  путь,  наверняка,  но  мне
сдается,  что  он  зависит  от  расстояний,  которые  каждый   раз   будут
покрываться прыжками по галактической опоясывающей трассе. - Он  откинулся
назад и подсунул большие пальцы под подтяжки. - Может быть, где-нибудь там
есть и дороги покороче, чтобы срезать расстояние?
   Я кивнул.
   - Может, и так. И все же... - я вынул трубку изо рта и  показал  ею  на
один из рисунков Винни. - Как насчет самой Космострады  красного  предела?
Сколько таких метаскоплений во вселенной?
   Фитцгор рассмеялся.
   - Космология - не моя епархия. Однако осмелюсь сказать, что считать эти
галактики надо на биллионы.
   - Я слышал цифру в сто биллионов, - сказал я. - Где-то.  Это  было  про
галактики?  Не  знаю.  Ну  хорошо,  скажем,  двенадцать  биллионов...  сто
биллионов.
   - Наверняка это заниженная цифра.
   - Да, ну скажем, сто гигагалактик.  Пусть  мы  примем,  что  в  составе
такого скопления...
   - Ты имеешь в виду скопление или метаскопление?
   - Правильно, метаскопление. Ладно, решим, что в одном  метаскоплении  в
среднем тысяча галактик.
   - Я понимаю, к  чему  ты  клонишь,  Джейк.  Но  рассмотри  такую  вещь.
Космострада  красного  предела  -  это  дорога  обратно  во  времени,   не
обязательно дорога, которая соединяет все крупные структуры во вселенной.
   - А кто говорит, что она их не соединяет?
   - А кто говорит, что не может оказаться и какой-нибудь третий  вариант?
- вставил кто-то.
   - Хорошо сказано, - заметил я.
   Фитцгор выпустил дым из трубки и скрестил на груди свои мясистые лапы.
   - Ну что же, как дилетант, я полагаю, что все, что мы можем  сделать  -
это строить гипотезы и контргипотезы, пока кто-нибудь, кто знает точно, не
появится на нашем горизонте и не установит все, как есть.
   - Или пока Роланд не протрезвеет, - сказал я, - по-моему, он что-то про
это знает.
   - А у него ученое образование?
   - Сьюзи, ты можешь ответить на этот вопрос?
   - Роланд знает все, - сказала Сьюзи. - Но  мне  кажется,  он  изучал  в
школе политическую что-то там... он член партии, понимаете.
   -  Вот  как?  Интересно.  Я  так  понял,  что  он  где-то  сменил  свою
политическую окраску по дороге.
   - Ага, - она хихикнула, - или, может быть, он  шпион.  Подсадная  утка.
Приманка. - Она снова хихикнула. - А может быть, и не птица  он  вовсе,  а
просто растение. - Эта собственная шутка ее  тоже  рассмешила.  Потом  она
вдруг протрезвела, посерьезнела и сказала:
   - А тут можно даме курить трубку?
   - Прошу прощения, - сказал Фитцгор, снимая еще одну  трубку  из  резной
деревянной подставки и заряжая ее из стеклянного ящика. - Как грубо с моей
стороны даже не предложить вам. Дарла, а тебе не хотелось бы?..
   - Нет, спасибо, Шон.
   Дарла и Джон были необыкновенно тихими.  Они  оказались  меланхоличными
пьяницами. Карл болтал  с  Лори,  которая  все  это  время  пила  изрядное
количество пива. Однако она оставалась практически  трезвой  и  на  ногах.
Никто во всем  баре,  казалось,  не  заметил,  что  она  еще  не  достигла
совершеннолетия, и поэтому по закону пить не может. Винни все еще рисовала
- не карту, а примитивные фигурки животных. Что же  это  было  -  пещерные
фрески с помощью новых художественных средств?
   Сьюзен продолжала издеваться над Роландом.
   -  Морковка,  -  сказала  она,  смеясь  собственной  шутке.  Потом  она
заметила, что я гляжу на нее. - Роланд  мой  друг.  Он  мне  нравится.  Но
иногда...
   - Понимаю, - ответил я.
   Она поморгала своими влажными карими глазами на меня и улыбнулась.
   - И ты мне тоже нравишься, Джейк.
   Под столом она взяла мою руку и пожала ее. Нежное пожатие убедило меня,
что оно выражает нечто большее, чем дружбу. Я даже  не  знал,  как  мне  к
этому отнестись. Я попробовал выпить еще кружку пива, а потом  попробовать
еще раз, и узнать, как я к этому отношусь. Оказалось, пожатие  Сьюзен  мне
очень нравится.
   Лайем вернулся, таща по полу Роланда, словно мешок с грязным бельем.
   - Он мог доставить мне массу неприятных минут, - сказал он. -  Если  бы
был наполовину трезвее. Он мне и так хорошо врезал по ребрам, если  уж  на
то пошло.
   Лайем поднял Роланда на ноги одной рукой и бросил его  на  стул,  потом
вылил на него полкувшина пива.
   Роланд поднял голову со стола, поморгал и сказал:
   - Дайте пива, кто-нибудь, - он протер глаза. - Пожалуйста.
   Лайем взял еще кувшин (на столе их скопилось  с  дюжину)  и  налил  ему
кружку.
   - Спасибо, - сказал Роланд.


   Эта травка путешествия в конечном итоге меня  доконала.  Если  от  пива
вещи кругом стали расплывчатыми, то травка, когда день растаял  в  пиве  и
превратился  в  вечер,  обратила  вечер  в  палимпсест   полузапомнившихся
событий, записанных поверх еще каких-то  происшествий.  Я  вообще  не  мог
вспомнить три четверти того, что происходило.
   Я все еще пытался представить себе буханку хлеба  с  изюмом  в  четырех
измерениях. Естественно, это у меня так и не получилось, но  я  подумал  о
конусе, трехмерном, где пространство было представлено двумя  измерениями,
параллельными друг другу и перпендикулярными основанию, а время бежало  по
вертикальной оси, причем  настоящее  занимало  острие.  В  основании  было
начало времени,  начало  всего  сущего,  великий  взрыв,  который  породил
вселенную. Там  все  было  пронизано  блестящим  светом.  Чистая  энергия.
Постепенно она тускнела до темноты, по мере того, как время шло  к  острию
конуса. Все темно. Неожиданно вспыхивают блистательные лучи - это квазары,
бурные ядра новых  молодых  галактик,  которые  переживают  гравитационный
коллапс. Еще дальше они начинают приобретать свою привычную форму  колеса.
Вселенная расширяется и охлаждается. Энтропия взимает свою пошлину по мере
того,  как  уменьшается  плотность.  Мы  приходим  к  острию  конуса  и  к
сегодняшнему дню. Оглядываясь назад из этого замечательного момента, можно
увидеть прошлое в виде расширяющегося туннеля,  чей  дальний  конец  слабо
светится   эхом   создания   мира.   Если   посмотреть   в    направлении,
перпендикулярном оси времени, то ничего не  увидишь.  Относительность  нам
говорит, что мы не имеем Никакого представления о вселенной  в  настоящем,
поскольку к тому  времени,  когда  световые  волны  добираются  до  нас  с
информацией - она становится вчерашним днем. Но можно посмотреть назад  во
времени, даже до первых секунд блистающей вспышки творения.
   Дорожные сны...


   Я не вполне уверен, когда Сьюзен и я занимались любовью. Где-то в  ходе
вечера, мне кажется, прежде чем  меня  приняли  в  братство  Буджума.  Это
произошло где-то около английского обеденного времени, шести часов, и  бар
немного очистился. Мы более или  менее  одновременно  извинились,  вставая
из-за стола, более или менее тем же самым путем  поднялись  наверх  и  там
перехватили друг друга. Опять же говорю: более или менее. Мы нашли кровать
и занялись любовью - пьяно, на ощупь, тихонько и заплетаясь. Но  это  было
очень хорошо, так по-дружески, пусть и немного неуклюже.
   Когда Сьюзи вырубилась, я тоже едва не уснул. Но почему-то  триумфально
все ж таки протопал вниз. Мне хотелось пить.
   Именно тогда, как мне помнится, Шон объявил, что меня должны принять  в
братство. Меня спросили, не хочу ли я вступить. Я сказал, что, разумеется,
хочу!
   Потом последовала церемония, из которой я практически ничего не  помню.
В канделябрах потрескивали и шипели свечи,  горели  благовония,  бормотали
заклинания, напевы и прочее шарлатанство. Я что-то прочел наизусть,  потом
прочел что-то из того, что мне подсунули. Написано это, как  мне  кажется,
было на пергаменте из овечьей шкуры. Но с тем  же  успехом  это  мог  быть
ролик сортирной бумаги. Что же касается  содержания,  по-моему,  оно  было
полнейшей чушью, даже если бы я ее читал на  трезвую  голову.  Потом  меня
снова свели с бробдингнегской громовой чашей.  Велели  мне  ее  выпить.  Я
выпил.
   Потом, как помню, мы оказались в тех самых странных лесах.  Из  темноты
раздавались странные крики, шорохи и встряхивание. Над деревьями  огромные
летучие силуэты хлопали крыльями. Что-то или кто-то явно  подсматривал  за
нами, глядя из темного нутра леса. Мы пришли к просеке,  и  тут  мне  дали
меч. Мои товарищи куда-то пропали. Они  оставили  меня,  чтобы  я  наедине
встретился со страшным Буджумом, когда  пройдет  полночи.  Мне  надо  было
тогда издать вопль, что-то вроде "аукаху-у-у-у!".  Я  попытался  раза  два
изобразить этот звук, издал нечто приблизительно подобное, потом прекратил
всякие попытки.
   Я уселся на пенек и  попытался  думать  про  конус  времени  который  в
действительности надо было бы называть конусом света, по причинам, которые
я не мог вспомнить. И про дорогу.  Дорогу,  которая  пронизывает  тьму  до
самого сердца, до истоков, до невероятной скорости бытия или пустоты.
   Вот до какой степени я был пьян. Когда человек начинает мысленно писать
с большой буквы слова самого обычного содержания  или  же  те,  у  которых
содержание не поддается точному определению, ты либо какой-нибудь  философ
девятнадцатого столетия с дикими глазами из Германии и в пенсне,  либо  ты
крепко пьян. А может, и то, и другое сразу.
   Понятия не имею, сколько я так сидел. Я думал  про  Сьюзен,  потом  про
Дарлу, про то расстояние, которое теперь нас разделяло. Потом мне в голову
снова пришел парадокс, как это часто бывало с той поры, как  началась  вся
эта петрушка.
   Но я не так много времени провел за этим  занятием.  Мозговые  клеточки
визжали в предсмертной агонии.  Алкоголь,  это  существо,  которое  всегда
представляется  тебе  под  контролем  и   на   коротком   поводке,   снова
набрасывался на меня.
   Вдруг что-то продралось  сквозь  подлесок  и  с  грохотом  вылетело  на
просеку.
   Мне показалось,  что  я  увидел  животное,  какую-то  помесь  жирафа  с
кенгуру, с головой очень странной собаки. Оно не  напоминало  мне  никакой
инопланетной фауны, которую я видел в жизни. Ну да,  голова  собаки...  ну
хорошо, на самом деле не собаки. Уши у него были как рога по форме. Рога в
смысле музыкальные инструменты, а не рога, как у коровы.  Они  торчали  по
обеим сторонам маленькой головы. Наверное, в нем было  восемь  или  девять
футов росту. На его желтой, точно пластиковой шкуре, были раскиданы пятна,
розовые и лиловые. Животное это ходило на двух ногах, а  передние  лапы  у
него  были  хватательные  и  свисали  впереди,  качаясь,  когда   животное
передвигалось.
   А вот дальше начинается нечто, в чем я не совсем уверен.
   Животное остановилось, как вкопанное, когда меня  увидело.  Оно  как-то
испуганно тявкнуло и сказало:
   - Ой! Господи, господи помилуй! Ой-ой-ой! Батюшки светы!
   Потом зверюга повернулась и удрала в лес.
   Я подумал про увиденное. Этот Буджум, решил я  про  себя,  оказался  на
самом деле Снарком.
   Потом кто-то шарахнул меня по голове чем-то твердым и тяжелым.





   Я проснулся и почувствовал, что где-то в недрах моей головы зарыт кусок
раскаленного докрасна металла. Я лежал на низкой койке в маленькой хижине,
в которой была только одна комнатка.  Надо  мной  было  крохотное  окошко.
Снаружи было темно.  Я  очень  медленно  повернул  голову  и  увидел  двух
лесорубов, - тут, похоже, все мужчины одеваются одинаково, - которые  вяло
играли в карты на грубом деревянном столе посередине комнаты. Их сонные  и
скучающие лица были освещены чем-то вроде масляной лампы,  которая  стояла
почти на середине стола. Один из  них  был  тощий  и  высокий,  с  цинично
вздернутыми темными бровями и прилизанными назад волосами. Он посмотрел на
меня и прикупил карту.
   - Он пришел в себя.
   Второй  был  светлый,  жирный,  и  вообще  -  полная  противоположность
первого, только еще хуже. Он посмотрел на меня.
   - Может, его привязать?
   - Не-а. Он и так полудохлый.
   Это  верно.  Я  попытался  подняться.  Осколок   раскаленного   металла
запульсировал в мозгу, и я со стоном повалился обратно.
   Тощий хохотнул.
   - Травка и алкоголь. Ай-яй-яй. Плохое сочетание, очень плохое.
   Я курил травку, напивался в течение всего вечера, и еще  вдобавок  меня
угостили чем-то твердым по башке. Для такого сочетания  есть  только  одно
определение - смертельное. Мой рот...  о  боже,  мой  рот.  В  нем  витали
зловонные миазмы, которые исходили  из  какой-то  медного  вкуса  гадости,
накопившейся где-то в глотке. Огромный ком  ваты  занимал  то  место,  где
когда-то был мой язык. Я сглотнул слюну, и меня чуть не вырвало.
   - Одно могу про него сказать: хорошо держит в себе выпивку.
   - Счастливчик. Иначе задохнулся бы собственной блевотиной.
   Ничего, такой шанс у меня еще был.  Это  было  не  похмелье.  Это  была
катастрофическая болезнь.  Глаза  мои  вращались  в  глазницах  словно  на
подшипниках. Казалось, они пощелкивали, когда  я  ими  вертел.  Я  прикрыл
веки, и мне показалось, что их внутреннюю сторону кто-то покрыл наждаком.
   Это, очевидно, был просто плохой сон. Это травка. Я не мог принять  тот
факт, что за одну неделю я раз в восьмидесятый становился  пленником.  Мне
очень не нравится, когда такие вещи  происходят  в  регулярные  промежутки
времени. В первый раз за очень долгое время я постепенно становился  очень
и очень злым.
   Черт побери, не настолько же я болен. Я со скрипом уселся и скинул ноги
на пол. Горячий кусок металла в башке превратился в ацетиленовую  горелку,
которой производили выжигание в моем черепе. Я уперся  головой  в  ладони,
поставив локти на колени. Массируя лоб, я дождался, пока боль превратилась
просто в адскую,  но  не  больше,  и  посмотрел  вокруг.  Двое  за  столом
рассматривали меня, как клинический случай.
   - Чем бы ни  кончилось  теперешнее  положение,  я  вас  обоих  убью,  -
прохрипел я.
   - Полегче, - предостерег тощий.
   Пухленький блондин рассмеялся.
   - Плохо по утрам, а?
   Я посидел так какое-то время, опустив голову  на  руки.  Постепенно  из
глубины моего существа поднималась  тошнота,  словно  ехала  на  медленном
грузовом лифте. Когда она стала доходить до уровня груди, у  меня  начался
кашель. Это был такой кашель, который говорил, что сейчас из  меня  что-то
вылетит, что уже не остановить. Высокий показывал куда-то вправо от меня.
   - Чтоб все - только в ведро. Хоть одна капля упадет  на  пол  -  языком
подлизывать будешь.
   На полу стояло деревянное ведро возле ножки кровати. Я подтянул  его  к
себе в самый последний  момент.  Вылетело  из  меня  море  пива  вместе  с
остатками ленча, но этого оказалось мало, чтобы изгнать  из  меня  демона.
Начались сухие спазмы, которые уже не могли прополоскать меня и разве  что
мучительно выворачивали мне кишки.
   Хихиканье.
   - Все-таки выпивку в себе не удержал.
   Толстяк скорчил рожу.
   - Меня от него тошнит.
   - Погоди, а?
   - Что-то в этих звуках такое гадостное... понимаешь? Когда я слышу, как
с кем-нибудь такое происходит, я...
   - Стоп!
   Меня по-прежнему тошнило, но я преувеличивал все это,  не  зная,  каким
образом, но пытаясь повлиять на толстяка, чтобы и его затошнило.  Это  был
единственный козырь, который у меня был.
   - Господи! - застонал я. - Мое брюхо... как в огне...
   - Дай ему водички, - предложил толстяк.
   - Мы тут чего, в больницу красного креста играем?
   - Дайте воды, - умолял я. - Пожалуйста.
   Они еще поиграли в карты. Потом толстяк снова поглядел на меня.
   - Да ладно, Джофф, давай дадим ему воды.
   Я до тех пор имитировал тошноту, пока Джофф не сжалился. Толстяк  встал
и подошел к раковине возле противоположной  стены.  На  ней  была  древняя
помпа с длинной ручкой, которая страшно скрипела, пока он ее качал.  Потом
он прошел через комнату с металлической кружкой, полной воды. Он осторожно
подошел ко мне, ожидая внезапного движения с моей стороны. Мне было не  до
неожиданных движений. Он поставил чашку с водой примерно в метре  от  меня
и, пятясь, отошел назад.
   Я неуверенно поднялся на ноги,  прошлепал  вперед,  нагнулся  и  поднял
чашку. Когда я выпрямился, то увидел, что Джофф целится в меня из ствола.
   - Спасибо, - прохрипел я толстяку.
   - Не стоит благодарностей.
   Я уселся обратно на  койку  и  выпил  несколько  глотков.  Потом  вылил
немного воды в сложенные  руки  и  плеснул  себе  в  лицо.  Ощущение  было
замечательное. Я осушил чашку и поставил  ее  на  маленький  столик  возле
кровати.
   - Ляг-ка снова, - сказал мне Джофф, все  еще  целясь  в  меня.  -  Тебе
станет лучше. Кроме того, мне тогда  не  понадобится  в  тебе  проделывать
дырку.
   Я послушался.
   - Отлично, - сказал Джофф, положил пистолет на стол. - Так и лежи.
   Они продолжали играть, пока я лежал и думал. Мне постепенно становилось
лучше, но я все еще прикидывался совсем больным. Минут через десять я сел.
   - Мне надо пописать, - объявил я.
   Последовал еще один спор. Джофф сказал, что ему плевать, если я  напущу
в штаны. Толстяк запротестовал, что это его койка  и  что  ему  совсем  не
хочется терять замечательный новый матрас.
   Они препирались и препирались.
   Наконец Джофф бросил колоду карт на стол.
   - Ну и ладно, если тебе хочется выступить в роли сиделки, то  и  выводи
его.
   Толстяк поднялся из-за стола и вытащил из кармана маленький  биолюмовый
фонарик.
   - Погоди, - сказал Джофф. - Если он тебя попросит открыть  ему  сортир,
ты, чего доброго, дашь ему пистолет, чтобы двумя руками  поскорее  открыть
сортир.
   Он поднялся и направил на меня ствол.
   - Выйди из двери, встань на крыльце и дуй оттуда.
   - Мне надо побольше сделать, чем просто это, - ответил я.
   Джофф нахмурился, думая, как ему быть. Невозможно спорить с природой.
   - Ладно, - пробормотал он. Он взял фонарик у толстяка, подошел к двери,
открыл ее и показал мне выходить жестом.
   - Марш, - сказал он.
   Я сделал вид, что мне страшно трудно  подняться,  что  до  определенной
степени было правдой. Я прохромал к двери и вышел.
   За дверью Джофф фонариком осветил мне тропинку между деревьями. Я пошел
по этой тропинке. Джофф шел буквально за мной по пятам,  так  что  он  шел
даже слишком близко, что его и погубило. Тропинка  кончалась  в  маленькой
рощице, где стояли удобства того типа, который мне больше не  попадался  с
тех пор, когда мы сломали такой же сортир на нашей ферме  на  Вишну.  Этот
образчик был еще примитивнее. Наш-то был построен так, чтобы  накопившуюся
биомассу было легко использовать и извлекать для удобрений.
   Я остановился, как вкопанный, притворяясь возмущенным.
   - И мне придется воспользоваться этим?!
   - Ах, извините, ваше королевское высочество, давай давай, двигай, -  он
толкнул меня дулом пистолета, потом  пошел  почти  рядом  со  мной,  держа
пистолет на прицеле, по мере того, как мы все подходили к будке.
   Джофф был крутой  парень,  но  не  слишком  умный.  Собственно  говоря,
казалось, что он буквально нарочно облегчает мне мою задачу. Он встал  под
таким углом к двери, что... грех было не попробовать.
   Он держал дуло пистолета почти у моего виска.
   - Ну-ка, открой дверь пошире.
   Я схватился за грубую деревянную ручку и потянул на себя.  Дверь  легко
открылась.
   - Хорошо, - сказал я и дернул дверь так, что она ударила его по  другой
руке и вышибла из нее фонарик.
   Отвлечь его на мгновение - это все,  что  мне  было  нужно.  Я  вытянул
вперед левую руку, одновременно отскочив вправо,  и  выкрутил  пистолет  у
него из руки, почти вырвав ему и указательный палец в придачу. К  счастью,
оружие не выстрелило. Не было даже потасовки за пистолет. За секунду-две я
оказался владельцем пистолета, а Джофф стоял в  полном  обалдении,  баюкая
свой покрасневший указательный палец.  Я  остановился,  поднял  фонарик  и
направил свет ему на лицо.
   - Ну что, Джофф, на кого ты работаешь?
   Он ничего не сказал, только заслонял лицо.
   - Я хочу знать, на кого ты работаешь, а если ты мне не  скажешь,  то  я
тебя немедленно пристрелю.
   - Мур, - ответил он быстро. - Зейк Мур. Я не...
   - Это все, что я хотел знать.
   - Пожалуйста, не убивайте меня.
   - Я еще подумаю. Я встречал  таких  типов,  как  ты...  Иисусе  Христе,
трудно даже вспомнить, сколько раз. - Я покачал головой и поискал  языком.
-  Почему  такие,  как  ты,  существуете?  Меня  это  всегда  поражало   и
озадачивало.
   Он не стал мне на это отвечать.
   - В корне всех великих тайн, - продолжал я, - вечно лежит молчание, они
покрыты мраком неизвестности. - Я вздохнул. - Ладно, Джофф, заходи внутрь.
   Он не двинулся.
   - Заходи.
   Он вошел в сортир и повернулся ко мне.
   - Лезь в дыру.
   - Что?!
   - Еще одна тайна, Джофф. Мне всегда  хотелось  увидеть,  можно  ли  это
сделать.
   - Ты с ума сошел!
   - Возможно. Лезь в дыру. Сию секунду.
   - Я никогда туда не смогу пролезть!
   - Попробуй.
   - Не стану!
   - Джофф, помнишь, что я сказал там, в хижине? Я  могу  убить  тебя  сей
момент и потом затолкать тебя вниз в мертвом виде. Лезь в дыру, и  я  могу
еще подумать и не пристреливать тебя.
   - Тебе придется меня застрелить.
   - На здоровье, - я подошел поближе, чтобы как следует прицелиться.
   - Погоди! - он дико озирался по сторонам. - Она слишком маленькая.
   - Постарайся как следует.
   Он, ей-богу, постарался. После примерно пятиминутных попыток он  был  в
дыре уже по грудь.
   - Я застрял!
   - Ты довольно тощий. Попробуй как следует. Выдохни.
   Плечи представляли собой действительные  трудности,  но  с  несколькими
полезными советами,  как  ему  лучше  продвигаться  и  некоторого  грубого
давления, которые я осуществил своим сапогом, он смог просунуть левую руку
между своими ребрами и краем дыры.
   - Бр-р-р!.. ох-хх-х... господи!!!
   - Чуть посильнее... ну-ну, выдохни и как  следует  протолкнись.  Ты  же
можешь, если захочешь, Джофф!
   После мучительной минуты или около того левое  плечо  Джоффа  прошло  в
дыру. Я положил руку  ему  на  голову,  расставил  пальцы  и  как  следует
толкнул. Это было поразительно долгое падение. Плеск  долго  отдавался  от
стен.
   - Джофф?
   Нет ответа.
   Я пошел к хижине другой тропкой.
   Посмотрев в крохотное заднее оконце, я увидел, как  толстяк  заваривает
чай, стоя возле ржавой старой плиты, которая топилась дровами. Я прошел  к
парадному крыльцу и подождал у входа.
   Много ждать не потребовалось. Он вышел из скрипучей  парадной  двери  и
встал на веранде, вглядываясь в ночь.
   - Привет, толстяк.
   Он  завопил  и  подпрыгнул  на  полметра  вверх.  Потом   он   медленно
повернулся.
   - Слушай, приятель, - начал он.
   Я направил на него пистолет.
   - Я хочу услышать от тебя правду.
   Он проглотил слюну.
   - Ты и так все знаешь.
   - Сколько времени вы должны были держать меня здесь?
   - Пока Зейк не пришлет за тобой.
   - Сколько времени бы это заняло?
   - Не знаю. Он просто сказал какое-то время подержать тебя тут, и  чтобы
все было тихо.
   - Ладно. Как далеко отсюда до "Хливкого Шорька"?
   - Недалеко. Два километра, может, чуть больше.
   - В каком направлении?
   Он показал в направлении, прямо противоположном сортиру.
   - Иди вот по этой тропинке. Когда выйдешь на дорогу, поверни  налево  и
иди примерно полкилометра до развилки. Там  поверни  направо.  Эта  дорога
приведет тебя прямо в "Хливкий Шорек".
   - А сколько отсюда до дороги?
   - Примерно десять минут хорошим шагом.
   - И что, вы двое несли меня всю дорогу?
   Он покачал головой.
   - Нет, один из парней покрупнее перебросил тебя через плечо.
   Я шагнул к нему.
   - Ты уверен насчет того, куда мне идти?
   Он решительно закивал головой.
   - Сейчас я тебя не стану убивать, - сказал я  спокойно.  -  Но  если  я
обнаружу, что ты меня обманул, я вернусь.
   - Клянусь, что не обманывал!
   - Кстати, спасибо за воду, она была вполне ничего, а  с  твоей  стороны
это было вполне приличным поступком.
   От облегчения лицо его обмякло.
   - Да ладно, чего там. Джофф иногда бывает грубоват, он не... -  толстяк
посмотрел в направлении сортира с озабоченным выражением лица. - А что  ты
с ним сделал?
   - Он обедает. Скажи мне, это здоровенное лиловое  существо  у  тебя  за
спиной опасно?
   Он рассмеялся, поворачиваясь, чтобы посмотреть.
   - Не беспокойся на этот счет. После травки и не такое...
   Я стукнул его рукояткой пистолета, и он упал врастяжку, прямо в  грязь.
Потом я снова заволок его в хижину. Когда я покончил с этим, голова у меня
гудела так отчаянно, что я подумал, уж не идет ли из нее кровь.  Но  кровь
не шла. Вот чаю бы действительно  неплохо.  Мне  хотелось  начать  уносить
отсюда ноги как можно скорее, но все же мне надо  было  немного  прийти  в
себя. Я налил кипящую воду из ржавой кастрюльки в чайник и закрыл  крышку.
Тропинка через лес в ночи на незнакомой планете может  оказаться  очень  и
очень опасной, если не сказать, что браться за  такое  в  моем  теперешнем
состоянии - форменная глупость, но мне надо было как можно скорее  попасть
в "Хливкий Шорек". Я очень беспокоился  за  Дарлу  и  остальных.  Конечно,
трудно было поверить,  что  Мур  мог  безнаказанно  похитить  и  задержать
где-либо у себя шестерых взрослых людей  и  инопланетянку,  но  надо  было
считаться с  тем,  что  он  мог  владеть  хоть  всей  планетой,  и  потому
действовать безнаказанно.
   Нет, я прекрасно понимал, чья незримая рука тут сработала. Прендергаст.
Хозяин и капитан "Лапуты" представлял  из  себя  такую  силу,  что  с  ней
приходилось считаться во внешних мирах.  Корабль,  должно  быть,  каким-то
образом прихромал в порт. Посыльные в быстрых,  хороших  автомобилях  были
немедленно разосланы с моим  описанием  и  указанием  перехватить  меня  и
конфисковать ту "карту", которая у  меня  была.  Мур,  наверное,  захватил
Винни. Бедняга, должно быть, она напугана  до  смерти.  И  им  обязательно
нужна Дарла как  переводчик.  Может  быть,  для  пущей  безопасности,  они
захватят и остальных.
   Связать толстяка оказалось трудным делом, поскольку поблизости не  было
никаких веревок. Это было странно для хижины дровосека,  чтобы  в  ней  не
оказалось веревок. Видимо, толстяк  не  зарабатывал  себе  на  жизнь.  Мне
пришлось разодрать простыни на полоски тупым кухонным ножом. Я связал его,
как только мог - он все еще был совершенно без сознания,  и  похоже  было,
что он так и останется. Я подтащил его к койке и взвалил на нее.
   То, что оказалось в чайнике, чаем явно не было, я такой травы не  знал,
и неизвестно, почему я ждал увидеть там именно чай,  но  травка  оказалась
первосортной. Я выпил чашку, потом палил себе еще и выпил полчашки.  Потом
я обыскал всю  хижину  в  поисках  ключа  от  Сэма,  хотя  на  самом  деле
совершенно не ждал, что найду его. Быстрый обыск карманов толстяка  ничего
мне не дал. Неужели ключ был у Джоффа? Я даже не подумал спросить  его  об
этом.  Потом  из  алкогольного  тумана  выплыло  воспоминание,  как  Дарла
предупреждала  меня  взять  с  собой  ключ,  когда  я  оправлялся  в  свои
церемониальный поход. Я сказал ей, чтобы она оставила ключ у себя, чтоб  я
не потерял его, пока буду бегать по кустам, как заяц. Кроме  того,  я  был
пьянее скунса-вонючки.
   Но если Дарла теперь была во власти Мура...
   Ладно, поживем - увидим. Пора убираться отсюда к черту.  Я  покончил  с
чаем, заткнул пистолет за пояс, взял фонарик и пошел прочь.
   Эти леса были такими дикими и странными. Теперь  я  вполне  понял,  что
хотела сказать Лори, когда она говорила про "дикие ощущения". Пока я шагал
по лесу, воспоминание о том, что я увидел сразу перед тем, как меня огрели
по башке, становилось все отчетливее, хотя  мне  по-прежнему  было  трудно
отличить эту реальность от видений, которые являлись мне, пока я  приходил
в себя на койке в хижине. Мне все-таки не хотелось думать над тем, что мне
встретилось в лесу. Лучше сосредоточиться на том, куда я иду.
   Тропинка начиналась именно  там,  где  говорил  толстяк.  Я  шел  прямо
несколько метров, потом петлял по подлеску и шел при этом почти все  время
под гору. Вокруг  огромные  древесные  стволы  стояли,  словно  колонны  в
огромном и темном храме. У меня было смутное чувство, словно за  деревьями
кто-то прячется и наблюдает за мной. Я беспокоился насчет фонарика. Мур  и
банда его сообщников вполне могут как раз сейчас идти мне навстречу по той
же тропинке. Свет, который появится  на  тропинке  и  сразу  же  пропадет,
наверняка выдаст человека, которому сейчас  не  хочется  общаться  с  себе
подобными. Они запросто догадаются, что это я и есть.  Нет,  мне  придется
идти в полной темноте.
   Я остановился. Почему  бы  не  испытать  свои  глаза  прямо  сейчас?  Я
выключил фонарик.
   Лунный свет. Мне было вполне хорошо видно. Я  прошел  несколько  шагов.
Дальше на тропинке разрыв в тесных кронах давал возможность  кусочку  луны
светить прямо на тропинку. Я стоял и  смотрел  на  луну.  Она  была  такой
яркой, что глазам было больно. Вокруг меня призрачно  светилась  чужеродно
окрашенная листва. Из темноты за деревьями раздавались странные  свистящие
и щебечущие звуки, резкие щелчки, жужжание. Чем больше я  так  стоял,  тем
больше звуков до меня доносилось, они слышались все дальше и дальше. Все и
вся, казалось, пульсировало жизнью. Ужасающий вопль справа потряс меня.  В
нем  слышалось  нечто  очень  человеческое.  Жалобные  плачи  начались   в
противоположном направлении. Они раздавались довольно далеко и звучали уже
не столь по-человечески. Мне это не понравилось, не в восторге я был и  от
приглушенного свинячьего хрюканья, которое слышалось позади.
   Я пошел вперед, говоря себе, что свет только привлек  бы  те  существа,
которые тут обитают. Я сам себе не верил, но все равно  продолжал  идти  в
полумраке. Я такой. Иногда я могу быть таким невероятно упрямым дураком.
   Физически мне стало получше. Я уже не был так стопроцентно уверен,  что
помру  непременно.  Мучительная  головная  боль,  но  все   же   знакомых,
человеческих масштабов, прочно обосновалась в моей башке, а  тошнота  была
средних размеров, только иногда превращаясь в  средне-ужасную.  Но  мне  с
каждым шагом становилось все лучше. Ничто  не  помогает  в  таких  случаях
столь же хорошо, как прогулка быстрым шагом на свежем воздухе. Воздух  был
очень  приятным,  освежающим,  но  не   морозным.   Запахи   были   весьма
разнообразны, словно множество духов, но они не отупляли,  а  взбадривали.
Мягкий, молочный лунный свет падал  сквозь  ветки  вниз.  Ветра  не  было.
Тропинка была плотно прибитая и протоптанная, она  пружинила  под  ногами,
словно мох. Все окружение было больше похоже на парк, чем на дикий лес.  Я
наполовину ожидал увидеть по дороге  раскрашенные  скамеечки  и  урны  для
мусора. Тропинка резко свернула направо, потом потихоньку стала взбираться
в гору. Я шел дальше и дальше, ускоряя шаг, пытаясь  не  подпрыгивать  при
каждом чириканье и шорохе, которые звучали в  кустах,  когда  я  проходил.
Черт побери, это был весьма  оживленный  лес.  Главным  образом,  конечно,
насекомые. Просто насекомые, сказал я, нервно улыбаясь.
   Ох уж эти запахи...  духи  ночи.  Они  меня  опьяняли,  и  трудно  было
сказать, успокаивали они меня или, наоборот, усиливали мои  страхи.  Может
быть, они даже  их  порождали.  Обычно  я  не  боюсь  темноты,  и,  уважая
странности чужих планет, все-таки никогда не боялся ходить один  ночью.  Я
много раз проделывал это раньше. Но тут, на планете Высокое  Дерево,  было
что-то такое, что заставляло  вспоминать  самые  первобытные,  примитивные
страхи...  те  страхи,  которые  слабыми  угольками  тлеют  в  подсознании
человека. Это был архетип заколдованного леса.  Страшный,  да,  но  еще  и
волшебный, весь кишащий тайнами и секретами.
   Черт возьми, развилка. Толстяк  говорил  о  развилке,  но  он  упоминал
развилку на главной дороге, правильно? Тропинки расходились передо мной во
тьме, и  я  на  миг  остановился,  пытаясь  понять,  какая  из  двух  была
подвержена большему вытаптыванию. Та,  которая  вела  налево,  вроде  была
пошире и проторенная. Я быстро  осветил  ее  фонариком.  Ладно,  попробуем
влево.
   Подлесок стал редеть, под ним оказались лужи воды и серебристого сияния
луны, цветы с  бледными  лепестками  словно  купались  в  этом  освещении.
Направо от меня в небольшом подъеме  серо-голубые  скалы  шли  параллельно
тропинке, показывая своими очертаниями то, что некогда могло  быть  руслом
высохшей реки. Мне показалось, что я слышу поблизости запах воды. Конечно,
тропинка спускалась к тихому узкому ручейку, который я перепрыгнул  в  два
прыжка, используя в качестве опоры для  второго  плоский  камень  как  раз
посередине потока. Тропинка начала медленно подниматься в гору. Я все  еще
слышал сзади странное похрюкивание. Оно  начинало  помаленьку  действовать
мне на нервы, потому что тот, кто похрюкивал, тоже  шел  по  тропинке.  Но
пока что непохоже было, чтобы это существо меня нагоняло.
   - Bleu.
   Я  остановился.  Что-то  или  кто-то  там,  в  кустах,  четко   сказало
по-французски  "голубой".  Заметьте,  не  красный,  не  серый,  не  обычно
по-английски -  "голубой",  а  именно  вот  так,  "bleu",  с  замечательно
правильной носовой интонацией.
   - Bleu, - раздался другой голос. Он уже высказался вполне  определенно,
утверждая хорошо известный факт.
   - Bleu, - подтвердил еще один голос с другой стороны.
   - Ну хорошо, голубой, голубой, - сказал я. - И что такого?
   На миг - полное молчание. Потом:
   - Bleu!
   Я снова начал  идти,  вглядываясь  в  темноту.  Я  не  мог  никого  там
разглядеть.
   - Bleu? - теперь это прозвучало как вопрос.
   - А черт его знает, - ответил я.
   - Bleu, - подтвердил еще один голос.
   Я шел посреди этого лаконичного диалога  еще  две  или  три  минуты,  а
вокруг  меня  на  разные  лады  голоса  твердили  "голубой"  да  "голубой"
по-французски. Никто не приходил в  экстаз  от  этих  переговоров,  только
время от времени слышалось восклицание: "Bleu".
   Что там такое говорил  толстяк?  Десять  минут  быстрым  шагом?  Я  был
уверен, что уж десять минут я наверняка  иду.  Я  редко  надеваю  часы,  и
теперь я об этом пожалел. Настал момент, когда мне, наверное, надо было бы
вернуться и пойти по другой тропинке от развилки.  Ну  ладно,  пройду  еще
чуть-чуть. Кроме того, это хрюканье и соленье раздавалось  теперь  немного
поближе. Я был в этом уверен. А может быть, меня  просто  напугали?  Очень
легко  напугать  человека,  если  непрестанно  говорить  ему  из   темноты
"голубой" по-французски. Со звуками я еще мог примириться.  Мне  было  все
равно до тех пор, пока говорящий так и оставался анонимным голосом. Сейчас
мне было не до того, чтобы заводить новые знакомства.
   Я остановился. Мне показалось, что я услышал плеск.
   - Гр-р-рип!
   Это прозвучало так близко, что я подпрыгнул. Я попятился  на  тропинке,
потом повернулся и помчался поросячьей, трусцой.
   Сопенье и хрюканье стало громче и явно приблизилось, теперь  оно  стало
угрожающим. Тот, кто производил такие звуки, теперь еще запыхался,  что-то
бормотал  и,  вполне  вероятно,  пускал  слюну  от  предвкушения   чего-то
вкусненького.
   Я побежал, а мне вслед поднялся целый хор, который вопил "гр-р-рип!"  в
подлеске. Тропинка все еще поднималась в гору, потом стала  выравниваться.
Вскоре я миновал ту территорию, на которой кричали  "грип!"  и  вступил  в
полосу, где вопили другие голоса. Буль-буль, чирик, чита-чита,  твит-твит,
выбирай на вкус. Лес просто кипел сплетнями. "Он бежит! Хватайте  его!"  -
казалось, говорили они. Издалека  раздавались  безумные  военные  кличи  и
жалобные вопли. Слухами полнился лес. Та тварь, что бежала за мной, теперь
наверняка уткнулась рылом в мой запах. Нервное хлопанье кожистых крыльев в
ветвях совпало с паническим криком где-то в небе. Передо мной на  тропинке
лежал какой-то круглый силуэт. Он жалобно  заболботали  рванул  удирать  в
темноту. Я слышал, как копытца колотили по мху справа  от  меня,  а  ветки
ломались на пути какого-то перепуганного животного. Что ж,  в  компании  и
удирать не страшно. То, что мчалось за мной, было явно крупного размера, а
по топоту казалось, что оно бежит  за  мной  на  двух  ногах.  Теперь  оно
действительно  бежало  за  мной,  что-то  маниакально  бормоча.   Тропинка
изогнулась диким зигзагом, потом выровнялась, потом резко повернула влево,
пошла по склону крутого холма. Я пыхтел, взбираясь по ней, потом свернул в
закоулок, прислушиваясь к звукам топочущих ног за своей спиной, чуть  ниже
тропинки. Эта тварь была крупных размеров, она словно пожирала расстояния,
они были ей нипочем. Холм даже не замедлил ее топота. Я помчался дальше  и
выше по тропке. Звуки, которые  издавала  эта  зверюга,  могли  присниться
только в кошмарах, потому что они звучали очень  по-человечески.  Во  всем
этом была какая-то  нотка  безумного  изголодавшегося  злорадства,  словно
тварь наслаждалась погоней.
   Еще несколько  поворотов  -  я  добрался  до  вершины  холма.  Тропинка
продолжала идти по краю обрыва, потом уходила дальше в глубь  деревьев.  Я
решил остановиться и передохнуть. Я понял, что перегнать эту тварь мне  не
под силу, а бег в гору и так вымотал меня. Сойти с тропинки показалось мне
хорошей  мыслью.  Если  эта  зверюга  была  действительно  крупная,  между
деревьями ей труднее будет меня преследовать. Так я надеялся.
   Тропинка сворачивала вправо и шла  по  узкому  гребню  холма.  Подлесок
обильно рос по склонам этого холма.  Что-то  большое  лежало  на  тропинке
впереди - упавшее дерево. Я вытащил пистолет, осмотрел его и прицелился на
тропинку. Эта тварь приближалась. Она не замедлила ход,  не  поколебалась,
она мчалась на всех парах, пуская слюни от  удовольствия  гонки.  Лапы  ее
стучали по мягкому мху тропинки. Она рычала, хихикала, пыхтела  и  сопела.
Она страшно шумела. Весь лес кругом визжал от  нарастающего  ужаса.  Целые
стаи насмерть перепуганных существ взлетали  на  шумных  крыльях  в  ночь.
Невидимые твари в  сумраке  лепетали,  булькали  и  кричали  по-французски
"голубой!". Голоса в деревьях визжали и  выли  от  негодования  и  страха.
Тысячи крохотных существ мчались по подлеску. Зверь приближался ко мне все
сильнее и сильнее. Дыхание его походило на взрывы пара. Я все еще  не  мог
различить его. Плохо. Чтобы его застрелить, мне надо его увидеть.
   Я вскочил и помчался, как черт. Мне, честное  слово,  не  хотелось  его
убивать. Никогда нельзя ничего сказать  про  совершенно  неизвестное  тебе
существо. Может быть, оно лопает пули на  завтрак,  и  твои  выстрелы  его
только разозлят. Может быть, его жизненно важные органы находятся в ногах.
Может, у него броня толщиной в десять сантиметров. Что ты станешь  делать,
если после твоего самого лучшего выстрела зловредная тварь только  поведет
плечами? Как правило, стрелять  в  инопланетную  неизвестную  тварь  можно
только в самом крайнем случае. Но мне и этого не хотелось делать.  Если  я
сперва сунусь в кусты, у меня может не быть  шанса  на  четкий  прицельный
выстрел. Я был уверен, что тварь будет за мной гнаться,  будь  там  тесный
подлесок или нет. Сердце мое колотилось о грудную клетку так  сильно,  что
могло ее разломать. Слишком много сидят водители за рулем,  чтобы  быть  в
хорошей форме. Я мчался на чистом адреналине. Я не думаю, что  мои  легкие
вообще были в состоянии работать.
   Впереди был свет, лунные  лучи  падали  на  тропинку.  Я  промчался  по
тенистой противоположной стороне. Я с  трудом  притормозил,  но  вернулся,
присел и прицелился.
   Тварь замедлила бег. Она остановилась как раз на краю  залитого  светом
участка. Она стояла там, задыхаясь и скалясь. Я же все еще никак не мог ее
увидеть.
   Я прицелился в угадываемый мной  центр  всех  этих  страшных  звуков  и
выпустил гула всю обойму пистолета. Бр-р-р-р-р-р-р-р-р-р!  Четыре  секунды
на то, чтобы выпустить туда весь запас  своих  сверхплотных  металлических
пулек. Мой лучший  выстрел.  Я  отскочил  с  тропинки  в  подлесок  рядом,
размахивая руками, проложил себе путь меж  широколистных  колючих  кустов,
споткнулся, прорвался через другую сторону, скатился  по  крутому  склону.
Колючие усики растений вцеплялись в мою куртку, ветки  хлестали  по  лицу,
скалы царапали мне ребра. Я катился и катился, пока наконец  не  встал  на
ноги, давая инерции падения пронести меня подальше. Я скатился  на  ровную
тропинку, поскользнулся, упал и заполз за дерево. Прислушался.
   Все, что я мог слышать - это рев и гудение собственной крови в ушах.
   Тишина. Неожиданно все живые существа в лесу заткнулись.
   Тишина продолжалась несколько минут, хотя,  наверное,  даже  меньше.  В
какой-то момент я решил, что можно начать  снова  дышать.  Я  захлебывался
воздухом,  судорожно  разевал  рот,  как  рыба,  потом   наконец   дыхание
восстановилось. Я все слушал и  слушал.  Ничто  не  шевелилось,  ничто  не
разговаривало. А потом...
   - Борк? - спросил нерешительно кто-то справа от меня.
   Я вздохнул и послушал еще немного.
   - Борк? - спросили меня снова.
   Я подперся руками, медленно поднялся на ноги  и  прислонился  к  стволу
дерева. Потом глубоко вздохнул.
   - Ага, - сказал я. - Борк.
   Я стер с лица грязь, стряхнул ветки и листья с куртки.
   - Определенно борк, - добавил я.
   Еще один голос  произнес  впереди  такое  же  "борк",  потом  остальные
подхватили  новый  клич,  обрадовавшись,  что  вопрос  с  борком  решился.
Постепенно лес снова ожил, но настроение теперь стало потише.
   Я отдохнул, присев под деревом на несколько минут. Потом зашагал  возле
основания холма, разыскивая чистую и четкую дорогу, по которой можно  было
бы взобраться обратно на холм. Такого пути не было. Честно говоря, мне  не
очень хотелось забираться обратно на холм. Эта  тварь  могла  быть  только
ранена и лежать теперь на тропинке. Или я вообще  мог  в  эту  сволочь  не
попасть. Мне ничего не было известно, да и не очень хотелось узнавать, как
у нее дела.
   Примерно через пятнадцать минут я должен был признать, что потерялся. Я
было думал, что найти тропинку  снова  окажется  легким  занятием,  однако
недостаточно было просто идти вдоль основания  холма,  а  потом  забраться
наверх и выйти к  тропинке.  Я  сперва  так  и  сделал.  Мне  даже  сперва
показалось, что я выбрался на ту  тропинку,  по  которой  шел  раньше,  но
оказалось, что она  идет  в  том  направлении,  откуда  я  пришел,  и  все
окружение было мне незнакомо. На холме не было никаких  закоулков,  где  я
прятался, никакого ручейка, ничего подобного. Я прошел очень  много  вдоль
основания холма, потому что хотел выбраться на тропинку как  можно  дальше
от того места, где лежала раненая тварь. Наверное, я просто слишком  много
прошел. Территория оказалась куда сложнее, чем представлялась мне  сперва.
Я попал на тропинку, которая шла вдоль того же  самого  обрыва,  возможно,
это была ветка первоначальной тропинки.
   Но увы, это было не так. Я несколько  раз  прошелся  по  ней  в  разные
стороны, но не нашел никакой другой тропинки, которая пересекала  бы  эту.
Собственно  говоря,  эта  тропинка  совершенно  терялась  в  зарослях.   Я
совершенно потерял ориентацию и заблудился.
   Я  блуждал  около  часа.  Теперь  я  успокоился.  Лес   стал   знакомой
местностью, пусть даже я и не знал, куда идти, в какую сторону. Он казался
мне теперь только волшебным, но не угрожающим. Я слышал музыку,  а  может,
мне просто  показалось,  что  я  ее  слышал.  Она  была  на  самом  пороге
слышимости.  Прелестная,  чарующая  музыка.  Сперва  я  подумал,   что   я
неподалеку от "Хливкого Шорька", но музыка была  совершенно  непохожа  на,
ту, которую мне когда-либо доводилось слышать. С этой музыкой  словно  пел
нежный женский голос. Эта женщина, как мне показалось, призывала меня.
   Я уселся на пень  и  потер  виски.  Нет,  не  надо  поддаваться  старым
штампам. Никакие сирены не зовут меня из скал, вернее, никакие  дриады  не
зовут меня с деревьев. Что такое со мной было? Я был словно  пьяный.  Я  и
был пьяный. Господи, но с чего? Я не знал. Разумеется, не с пива - это все
было много часов назад. Мое похмелье совершенно прошло, я чувствовал  себя
физически просто замечательно, только немного болели ребра и  спина,  там,
где я катился. Я посмотрел на небо. Я сидел на  краю  просеки  на  пологом
холме.  Посреди  просеки  было  что-то  вроде  муравейника,  куча  мха   и
папоротников. Выглядела она очень красиво. Я  посмотрел  выше.  Небо  было
усеяно миллионами звезд. Я долго смотрел на небо.  Потом  движение  внизу,
замеченное краем глаза, заставило меня переключить внимание.
   Нечто на двух ногах -  бледный  силуэт  в  лунном  свете  выскочило  на
поляну, крутнулось вокруг холмика  мха  и  снова  исчезло.  Все  произошло
настолько быстро, что я не смог  даже  разглядеть  это  существо.  Оно  не
издало ни звука. Я покачал головой и пожал плечами. Потом встал и  подошел
к магической кучке мха. Снова посмотрел на небо. Звезды. Неважно, куда  бы
ты ни приехал в Галактике, звезды всегда кажутся  одинаковыми.  Я  подумал
над этим. Глубокая мысль. Потом потер лоб. Все-таки я еще был пьян.
   Что-то летело на фоне звезд. Метеорит.
   Нет. Это "что-то" поднималось вверх. Странный угол взлета...
   Не может быть...
   Что-то взорвалось, расцветая  звездными  взрывами  красного,  белого  и
голубого. Я сразу же слетел с тех высот, на которых парил. Странный сон, в
котором я пребывал, исчез.
   Сигнальная ракета Сэма! И он был близко!
   Я рванул с просеки, словно олень, бросился  в  гущу  деревьев.  Пологий
склон превратился в крутой спуск, на дне которого была дорога, проложенная
дровосеками. Я вытащил фонарик, зажег его и побежал влево. Я шел домой.
   Труся вдоль дороги, я подумал о том ночном  звере,  который  гнался  за
мной, и меня  поразила  полная  невероятность  этого  происшествия.  Разве
ночные хищники не охотятся  за  своей  добычей  молча  и  бесшумно?  А  то
существо там, на тропинке... оно же  шумело,  как  черт.  Он  с  восторгом
объявлял свои кровожадные намерения всей округе. Но, может  быть,  у  него
просто такой стиль. И все же в этом не было  ни  малейшего  смысла.  Была,
конечно, отдаленная вероятность, что я все это  вообразил,  но  я  не  мог
заставить себя отнестись к происшествию подобным  образом.  И  потом,  что
означает слово "вообразил"? Что, у  меня  были  галлюцинации?  Нет,  такой
привычки у меня нет. В происшедшем не было никакого смысла, независимо  от
того, с какой точки зрения на это смотреть.
   Я минут пять мчался, не разбирая дороги, потом  увидел  передние  фары,
которые выехали из-за поворота на дороге. Я услышал знакомое  постанывание
мотора Сэма и бросился навстречу, помахивая фонариком.





   Шон Фитцгор схватил мою руку и втянул меня в машину.
   - Чего, маленько прогуляться пошел? - сказал он.  -  Замечательный  для
прогулки вечерок. - Он хлопнул меня  по  спине  так,  что  синяк  был  мне
обеспечен.
   Джон поднялся с сиденья стрелка и заключил меня в свои объятия,  причем
его тощие руки больше всего напоминали бобовые плети.
   - Джейк! Слава богу!
   - Мы были в той хижине, - сказал Роланд. - Ты давно убежал?
   Я плюхнулся на водительское сиденье, покачивая головой.
   - По-моему, целые века назад.  Не  знаю,  наверное,  часа  три.  А  что
происходит? Что творилось?
   - Сперва, - вставил Сэм, - расскажи, что случилось с тобой.
   Вкратце я изложил события.
   Шон серьезно кивнул.
   - Я же знал, что Мур затевает что-то дьявольское. Я так понял, что  ему
нужен был ты, но Дарла и Винни...
   - Вот черт, - я мрачно посмотрел на  всех  присутствующих.  Друг  Шона.
Лайем. Его правый глаз немного заплыл. - Как это получилось?  Когда?  -  Я
оглянулся по сторонам. - Погодите, а где Карл и Лори?
   Я сел попрямее.
   - И Сьюзен - где Сьюзен?
   - На них напали, - сказал Лайем. - Но мы  это  видели,  и  похоже,  что
теперь они в порядке. - Он ухмыльнулся. - Была тут такая потасовка...
   - Маленькая Лори замечательно себя вела, -  сказал  мне  Шон.  -  Почти
отгрызла палец одному гаду.
   - Вот тогда они и поймали Винни, как мне кажется, - сказал Джон.
   - Где они? - спросил я.
   - С друзьями, - сказал Шон. - Сьюзи хотела поехать с  нами,  но  мы  ее
убедили этого не делать.
   - Она совершенно всмятку, - сказал Роланд. - Сьюзен не часто  пьет,  но
уж если это случается...
   - Ты и сам показал себя на всех парах и заправился по  всем  параметрам
под завязку, - прокомментировал я.
   - Я вполне могу справиться с огромной дозой выпивки, - сказал он  сухо,
но слегка позеленел.
   - А как насчет Дарлы? - спросил я.
   - Мы не знаем, - ответил Джон. - Она пошла наверх,  вероятно,  зайти  в
туалет. Когда я сам пошел наверх, ее нигде не было, и мы с тех пор  ее  не
видели.
   - Замечательно, - сказал я. - Есть идеи? - спросил я Шона.
   Потом я обмяк в кресле и еще раз посмотрел на всех.
   - Она может быть в любом месте. Мы наконец догадались, где можешь  быть
ты, потому что я заметил, как на тебя смотрел Джофф Брандон,  еще  раньше,
вечером. Мы отправились на ферму Джоффа, что заняло изрядно много времени,
а потом я вспомнил, как видел жирного Тимми Мак-Элроя,  который  там  тоже
ошивался, в баре. Вот надо же  было  так  случиться,  что  я  не  вспомнил
раньше.
   - Ты к тому времени давным-давно ушел, - сказал Лайем. -  А  она  может
быть везде, где угодно, Джейк. У Мура в его банде полно ребят.
   - А Винни?
   - О, скорее всего они станут держать Дарлу и Винни  вместе,  -  рискнул
выдвинуть гипотезу Шон. - И несомненно, они хотели, чтобы тебя с  ними  не
было, по совершенно очевидным причинам. Ты  хорошо  себя  показал,  Джейк,
мальчик мой.
   - Совсем не так хорошо, как мог, - сказал я. -  Я  повел  себя  вопреки
своим лучшим инстинктам.
   - Нам всем придется взять на себя часть вины, - сказал смущенно  Лайем.
- Ведь это же мы протащили тебя через всю эту  глупость  с  Буджумом.  Это
всегда считалось веселым занятием, но... - он безнадежно пожал плечами.
   - Да это вовсе не ваша вина, - сказал я, - но давайте не тратить  время
на выяснение того, кто тут больше виноват.
   - Ага, давайте-ка лучше действовать, - вставил Сэм. - Давайте поколотим
кого-нибудь до посинения, лучше всего немедленно.  Любой,  кто  попадется,
сгодится для этой цели.
   - Не думаешь ли ты, что это  несколько  поспешное  решение?  -  спросил
Джон.
   Роланд нахмурился.
   - Ну, мы уже заявили в местную полицию.
   - Да, - сказал Шон, издав издевательски-вежливое  покашливание.  -  Они
сказали, что будут "расследовать".
   Лайем вставил:
   - Я не стал бы доверять им настолько даже,  насколько  я  могу  плюнуть
против ветра.
   - Правильно, - согласился Сэм. - Поэтому нанесем-ка  мы  визит  мистеру
Муру и выбьем из него столько дерьма, что он просто вынужден будет  отдать
Дарлу и Винни.
   - Мне кажется, что это лучший способ действий, - заметил Шон.
   - Наверное, у тебя есть какие-то предположения относительно  того,  где
могут прятать Дарлу и Винни, - настаивал на своем Джон.
   - Какие-то догадки у меня, конечно, есть, но можно гоняться по  ложному
следу по лесу всю ночь и никого не найти.
   Джон откинулся на сиденье и прикусил губу.
   - Есть ли шанс, что они до сих пор в гостинице? - спросил я.
   Лайем пожал плечами.
   - Мы обыскали столько комнат, сколько смогли.
   - А гостиница совсем не кажется такой большой, - заметил Сэм.
   - Ну ладно, - сказал я. - Давайте все равно поедем туда. - Я повернулся
к приборам управления. - Мне хочется поговорить с Муром.
   - Довольно поздно уже, - сказал Роланд. - Неужели он будет там?
   - А он всегда там, - сказал ему Шон.
   Я завел мотор.
   - Кто-нибудь знает, сколько еще прочих постояльцев в "Хливком Шорьке"?
   - Несколько человек там точно было, - сказал Лайем. - Но по будням  тут
особых посетителей нет.
   Джон спросил:
   - Что ты собираешься делать, Джейк?
   - Шон, мог бы ты и Лайем пробраться с заднего хода и  предупредить  их,
что намечается небольшая стрельба?
   - Никаких проблем с этим нет. Если среди них окажутся дуболомы, которые
не захотят нам посодействовать, мы их просто вырубим.
   - Мур - хозяин этой гостиницы, так ведь?
   Я осторожно провел тяжеловоз через глубокую канаву.  В  свете  фар  лес
казался еще призрачнее и заколдованнее.
   - Он частично владеет гостиницей, как мне кажется. Совладелец, которого
здесь нет, - это какая-то компания на Морском Доме, - ответил Шон.
   - Но у него в эту гостиницу вложены деньги?
   - Да, конечно. Эта  гостиница  и  еще  несколько  предприятий.  У  него
делишки во многих злачных местах, у Мура. Но "Хливкий Шорек"  -  дитя  его
сердца.
   - Тогда мы знаем,  где  его  самое  ранимое  место,  -  ответил  я.  Мы
подъехали к перекрестку, и я замедлил ход. - Куда нам отсюда ехать?
   - Налево, - сказал Лайем.
   - Вы думаете, удастся предупредить гостей без того, чтобы насторожить и
разбудить Мура? - спросил я.
   - Это будет трудновато, - ответил Шон, - но мы постараемся убедить  их,
что надо держаться максимально тихо. Да там не больше  полдюжины  людей  в
нескольких комнатах.
   - В этой гостинице может оказаться охрана.
   - Возможно, но я в этом сомневаюсь. Он же не знает, что ты на свободе и
в полном вооружении, если уж на то пошло. Гостиница сейчас притихла, но  в
"Стрижающем мече" еще могут оставаться гуляки.
   - Он открыт всю ночь?
   - Никогда не закрывается.
   - Хорошо. Значит, кроме нашей попытки аккуратно разбудить  постояльцев,
там и так будет довольно шумно.
   - А что именно ты имеешь в виду, Джейк?
   - Я собираюсь отдать ему его гостиницу в обмен на Винни и Дарлу.


   Мы выпустили из машины Шона и  Лайема  примерно  в  четверти  клика  от
гостиницы. Они получили четкое указание убедиться, что  все  гости  успели
выбраться из гостиницы и что Винни и Дарла не находятся в спальне Мура.  Я
сказал им вести себя очень  тихо  и  немедленно  сообщить,  если  что-либо
пойдет не по плану. После того, как они выставят постояльцев из гостиницы,
они должны  были  выгнать  всех  из  бара,  как  только  впереди  начнутся
беспорядки, потому что именно с парадного входа я и собирался действовать.
Если  гости  отказались  бы  открыть  двери  или  покинуть  гостиницу,  их
надлежало честно предупредить. Мы подождем еще  час,  а  потом  кинемся  в
атаку.
   Если только возможно, один из наших друзей должен был  бы  дать  нам  к
тому времени отчет о том, как у них все получилось.
   - Как ты думаешь, у них  может  все  это  получиться  без  того,  чтобы
насторожить Мура и всю его команду? - спросил  Джон,  когда  Шон  и  Лайем
исчезли за деревьями.
   - Не знаю, - ответил я. - Они больше знают про привычки старого  Зейка,
чем мы.
   Я пошел в кормовую кухню заварить себе чашку кофе. Он  был  мне  крайне
нужен. Джон и Роланд пошли следом за мной.
   - Кроме того, - продолжал я, - я подозреваю, что Мур расслабился  и  не
стал охранять гостиницу. Насколько он знает, я под арестом в хижине, а  вы
все разбежались. И если Шон прав относительно его привычки выпить на ночь,
то мы можем застать его, как говорится, без штанов.
   - И если его приспешники пьют так же здорово, как он  сам,  -  прибавил
Джон.
   - На этой планете все пьют как рыбы, - сказал Роланд.
   - Твои плавники недаром виднеются, - сказал я.
   Он ухмыльнулся мне, потом рыгнул. Потом потер живот.
   - Моя будущая язва снова проснулась, - простонал он.
   Я покопался в аптечке, пока не нашел для него снадобье.
   - Лови, - сказал я ему, перебрасывая через кабину бутылочку  пилюль.  -
Циметидин. Прими одну.
   Он поймал пузырек и с восторгом покачал головой.
   - Есть ли  что-нибудь  такое,  чего  у  тебя  нет  в  этом  шкафчике  с
лекарствами?
   - У меня там все есть,  -  сказал  я,  -  для  поднятия  настроения,  и
снотворные, и все, что хошь - только назови.
   - Верю.
   - Кто бы мог подумать, что мое чадо вырастет торговцем  наркотиками,  -
сказал Сэм.
   Лайем вернулся через сорок пять минут.
   - Не так много постояльцев, как нам казалось, -  сказал  он  нам.  -  И
некоторые из них сидели внизу  в  баре.  Мы  предупредили  остальных,  они
вымелись оттуда без всякого протеста.
   - Есть охрана?
   - Двое дрыхнут в конторке. Мне кажется, у Мура один или два парня  пьют
с ним в его комнатах. Мне кажется, они ничего неожиданного не ждут.
   - Отлично. Где Шон?
   - В баре. Не беспокойся, когда что-нибудь начнется, они мигом  выскочат
через заднюю дверь.
   - Отлично. Мне не хотелось бы никаких невинных жертв. Ты вполне уверен,
что Винни и Дарла не там?
   - Такой  шанс  есть,  но  я  в  этом  сомневаюсь.  Они,  скорее  всего,
где-нибудь в лесу.
   - Порядок.
   Я завел мотор и поехал  вперед.  Ветки  хлестали  по  крыше,  они  едва
возвышались над машиной. Крохотные глазки поглядывали на нас из темноты  -
по крайней мере,  мне  так  казалось,  потому  что  стоило  мне  поглядеть
внимательно прямо на них, как они исчезали. Неужели я все еще был пьян,  и
мне мерещилось? Нет, я все-таки протрезвел, но  все-таки  еще  не  был  до
конца уверен, где реальность, а где галлюцинации. На самом деле не так  уж
это состояние отличается от реальности, если хорошенько подумать.
   Дорога свернула вправо, и  впереди  появился  свет.  Я  заставил  мотор
взреветь, чтобы его было слышно. Мне  теперь  не  нужны  были  тонкость  и
незаметный подход. Это был мой  роскошный  спектакль,  и  мне  нужна  была
аудитория. Я зажег фары высокой яркости,  те,  которые  мы  используем  на
дальних расстояниях и сфокусировал прожектор на окнах, которые были  прямо
рядом с офисом. Я прокатился по опустевшей стоянке и остановился метрах  в
пятнадцати от главного входа. Потом я  включил  усилитель  на  5000  ватт,
переключил на внешнюю связь, надел шлем и начал говорить.
   - ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ, -  я  услышал  свой  собственный  голос,  который
загремел в ночи. -  Я  обращаюсь  к  владельцу  этого  заведения,  мистеру
Зейкери Муру.
   - Матерь божья, да ты мертвых разбудишь, - пожаловался  Лайем,  затыкая
уши.
   - Я снова повторяю: внимание, мистер Зейкери Мур. Вас просят  выйти  на
парадное крыльцо и встать посреди него.
   Я дал ему двадцать секунд.
   - Мур, вытащи свою задницу на крыльцо,  да  поживее,  не  то  я  выпущу
ракету прямо в окно твоей спальни.
   В окне прямо возле офиса появилось на миг чье-то лицо  и  исчезло.  Мне
трудно было сказать, кто это.
   - Сэм, давай-ка разбудим его музыкой.
   - У меня есть как раз подходящая для побудки музычка, - сказал злорадно
Сэм.
   Мы оглушили гостиницу, обрушив на нее восхитительное исполнение  "марша
золотых орлов" примерно с полминуты. Потом парадная дверь открылась, и  на
крыльце появился Мур, закрывая глаза обеими руками. Он был одет в  длинные
серые кальсоны.
   - Выключите этот чертов свет! - проревел он.
   Я отклонил прожектор совсем чуть-чуть, но свет не выключал.
   Он подслеповато прищурился.  Он  был  наполовину  сонным  и  смертельно
похмельным.
   - Что за долбаная чушь тут творится?
   Джон сказал:
   - Мне странно, что он вообще вышел.
   - А он привык, что все делается по его велению, -  сказал  Лайем.  -  У
него наглости хватает, это про него надо прямо сказать.
   Я уменьшил громкость усилителя, но не до конца.
   - Может быть, он не узнал голос. Ты разговариваешь с Джейком Мак-Гроу.
   Он попятился назад.
   - Что тебе надо?
   - Ты и сам прекрасно знаешь, черт возьми. Я хочу получить своих  друзей
обратно.
   - Я не отвечаю за твоих гребаных друзей. Понятия  не  имею,  о  чем  ты
говоришь.
   Он все еще пытался блефовать, но глаза его неожиданно забегали, выдавая
тем самым его уязвимость. Он попался прямо в ловушку. И я  знал,  что  так
оно и будет. Он был из тех здоровенных сукиных детей, которые  вечно  всех
расталкивают локтями и просто не могут вообразить  себе,  что  может  хоть
что-то пойти не гак, как они себе это представляют. Ему даже не  пришло  в
голову сперва  выглянуть  из  окна,  увидеть,  что  перед  крыльцом  стоит
тяжеловоз, и подумать: а ведь это  пахнет  неприятностями.  Он,  вероятно,
решил, что это  местная  жандармерия  приехала  расследовать  заявление  о
похищении нескольких человек, и он решил выйти и обругать их как  следует.
Как это они посмели разбудить большую шишку, вроде него,  посередь  ночи?!
Ну-ка, мальчики, пошли вон, а утром приезжайте, и мы сразу  же  разберемся
со всей этой ерундой.
   - Ты знаешь, Зейк, - сказал я, - что я устал. Я не собираюсь спорить  с
тобой. Тут на твое  пузо  нацелена  небольшая  зажигательная  пушечка.  Ты
будешь тут стоять и скажешь своим лакеям, чтобы они  сию  секунду  привели
нам тех, кто нам нужен, пока мы ждем. И нам сюда приведут наших  друзей  в
добром здравии, нетронутых, за разумное время скажем, минут за пятнадцать.
Если нет, то я пожарю твои почки и скормлю их на завтрак собакам.
   Он выпрямился и расправил плечи.
   - А вот теперь, сказал он  размеренно,  -  даже  не  рассчитывай  снова
увидеть своих друзей.
   - О, понимаю. Мы вдруг оказались на  совсем  другом  уровне  спора.  Ты
признаешь, что на самом деле похитил моих спутников и  держишь  их  где-то
против их воли?
   - Ничего я не признаю, - ответил он и сплюнул на крыльцо, - почему  это
ты думаешь, что я кого-то похитил? Женщина  и  так  бежит  от  правосудия.
"Арест" был бы более подходящим словом.
   - Чушь дерьмовая, - сказал я. - Какая разница вам,  во  внешних  мирах?
Если ты мне скажешь, что у вас тут существует экстрадиция,  то  я  тебя  к
доктору пошлю провериться.
   - Это не вопрос экстрадиции. "Предупредительное заключение" -  вот  как
это  называется.  Кроме  того,  я  тебе  не  обязан  отвечать,  как   чего
называется, приятель. Кроме одного: если немедленно не уедешь отсюда -  ты
мертвец.
   Его наглость поразила меня.
   - Я мертвец? Приятель, ты в  нескольких  наносекундах  от  того,  чтобы
стать сосиской на завтрак.
   Он сложил на груди руки.
   - Тогда начинай считать наносекунды.
   Я установил подходящие параметры цели на панели управления  и  поставил
ракетную установку так, чтобы она била по цели в пределах видимости. Потом
я нажал кнопку "прицел".
   - Сейчас начнем считать, малыш. Но сперва хотелось бы кой-чего  узнать.
От кого ты получал приказания?
   - Я ни от кого не потерплю приказаний.
   - Ну хорошо - советы? Предостережения? Давай, Мур,  кто-то  ведь  навел
тебя  на  меня  и  сказал  тебе,  что  Винни  -  ценный  объект.  Это  был
Прендергаст?
   - Похоже, что все слышали  про  тебя  и  твои  героические  походы.  Ты
говоришь, пропала твоя экзотическая зверюшка? Можешь  подать  заявление  в
местную охрану собственности утром, если хочешь. Твоя  зверюшка  наверняка
заблудилась в лесу.
   - Ай-яй-яй, - сказал я. - Теперь мы снова ничего не  признаем.  Ты  тут
сам себе противоречишь. Пропали как раз  двое  моих  друзей  -  человек  и
инопланетянин. А ты сам признал, что ты их похитил.
   Он фыркнул.
   - Я ни в чем не признаюсь, а свои противоречия можешь засунуть  себе  в
задницу.
   Я дважды похлопал в ладоши, потом мой палец навис над кнопкой "огонь".
   - Хорошо сказано, для человека, который вот-вот умрет.
   - Неужели ты всерьез думаешь, что сможешь цел  и  невредим  убраться  с
этой планеты, если со мной что-нибудь случится? - издевательски сказал он.
- Меня очень хорошо знают в этих лесах, и если...
   Я нажал на  кнопку,  и  раздался  свист,  сверкнула  вспышка,  а  потом
последовал  звук  "бумп"  от  взрыва.  Вокруг  стоянки  полетели   осколки
древесины и мусор.
   Когда все попадало, Мур сошел с крыльца и посмотрел вверх.
   - Ах ты, сволочь...
   - Ага, - сказал я. - Замечательная  была  дымовая  труба.  Изумительная
работа по камню. Это клали местные печники? Как жаль...
   Он  повернулся  и  боролся  с  желанием  голыми  руками  броситься   на
тяжеловоз, а лицо его потемнело от ярости.
   - Ах ты... - он с трудом сглотнул.
   - Стой, где стоишь, Мур, или я тебя поджарю.  Сэм,  целься  в  него  из
зажигательной пушки, пока я тут повеселюсь от души.
   - Отлично, - сказал Сэм.
   - У тебя так много замечательных дымовых труб, - сказал я, - и они  все
такие хорошенькие...
   Я прицелился и выстрелил еще одну ракету. На  правом  углу  здания  еще
одна дымовая труба разлетелась на осколки. Мур пригнулся  и  снова  спасся
бегством на крыльцо.
   - Давай посмотрим, - сказал я. - Может быть, я смогу попасть в тот, что
дальше всего. И опять же, какие красивые украшения,  вон  те  декоративные
связки... какая хорошая цель для ракеты...
   - Нет! - завыл Мур.
   - А может быть, мне просто кинуть тебе в окошко бомбочку.
   - Чтоб ты сдох! - он полиловел.
   - Больно, правда? Мне нужны мои друзья, Мур.  И  Дарла,  и  Винни,  обе
живые и здоровые... и немедленно.
   - Ладно! Ладно!
   - Мне кажется, ты задел его за живое, - заметил Сэм.
   - Очень хорошо, мистер Мур. Мы подождем прямо здесь, пока...
   Из тьмы вылетел слева от гостиницы снаряд зажигательной пушки, попав  в
оболочку левого стабилизатора. Еще один снаряд тут же последовал  за  ним,
ударив в роллер. От него поднялся гриб дыма. Теперь нам нечего волноваться
за  этот  роллер  насчет  того,  что  он  вдруг  кристаллизуется  в  самый
ответственный момент. Сэм немедленно ответил  огнем  на  огонь.  Я  прижал
педаль газа к полу и немедленно сдвинулся вправо, но  и  оттуда  мы  стали
привлекать к себе огонь. Сквозь лобовое стекло прошел лазерный  луч,  едва
не задев мою голову. Я, не прицеливаясь, выстрелил и попал в угол  здания.
Пылающие обломки усеяли машину,  когда  мы  проезжали  мимо.  Я  продолжал
ехать. Поврежденный роллер пылал, но огнетушители очень старались, поливая
его пеной.
   - Сэм, надо убираться отсюда к  чертовой  матери,  -  заорал  я.  -  Ты
согласен?
   - Правильно, мы упустили этот шанс. Нет никакого толку затевать с  ними
перестрелку.
   - По все же мы можем послать им последний выстрел.
   Но как раз в тот момент, когда тяжеловоз с этой  целью  развернулся,  я
понял, что в этом не будет надобности. Вся  гостиница  пылала.  Крыша  уже
горела буйным пламенем, потому что ответный  огонь  Сэма  поджег  огромный
кусок здания.
   - Наверное, эта древесина  очень  хорошо  горит,  -  догадался  Сэм.  -
Гостиница воистину горит, как спичка.
   Лайем сказал:
   - Очень трудно зажечь эту древесину, но если уж дерево с  этой  планеты
занялось, то оно будет гореть адским огнем.
   Пальба в нашу сторону прекратилась, поэтому я  замедлил  ход.  Огромный
столб дыма поднялся с крыши гостиницы.
   Лайем свистнул.
   - Ну все, гостиницу можно списывать на убытки. Они  никогда  не  смогут
потушить такой костер. Хорошо, что мы оттуда всех вывели.
   Я кивнул. Как раз в этот момент прибыл трейлер  с  грузом.  Я  прибавил
оборотов в моторе и выехал с ревом со стоянки - и чуть не задавил Шона.  Я
крепко притормозил, и он отскочил с дороги. Я остановился и приоткрыл  ему
люк. Шон залез туда, и я поехал по дороге.
   Шон смотрел в параболическое зеркало сбоку.
   - Жаль,  -  заметил  он.  -  Но  мы  найдем  другое  место,  где  можно
повеселиться.
   - Черт возьми, - говорил я все время. - Черт побери все это.
   - Спокойно, сынок, - утешил меня Сэм.  -  У  нас  не  было  достаточных
человеческих и орудийных ресурсов, чтобы взять штурмом эту гостиницу.
   - Могло бы сработать. Лайем говорил, что охранники дрыхнут.
   - Да, могло бы сработать, но у нас были бы потери. Ты был  бы  наиболее
вероятным кандидатом в мертвецы, ведь мы  не  рассчитывали  на  переносную
зажигательную пушку.
   - Можно было бы попробовать. Вот черт.
   - Забудь об этом, Джейк. Наверняка  там  было  больше  охранников,  чем
думал Лайем.
   - Он прав, Джейк, - сказал Лайем.  -  В  платежной  ведомости  Мура  по
меньшей мере две дюжины веселых мальчиков, а  в  этой  его  крысиной  норе
полно коек, так что неизвестно, сколько человек там сегодня ночевало.
   - И все же, - сказал я, -  мы  не  вызволили  ни  Дарлу,  ни  Винни.  А
теперь...
   - Мы найдем их, Джейк, - сказал Шов, ободряюще сжимая меня за плечо.  -
У нас есть несколько идей насчет того, где они могут быть.
   - Но сколько времени это займет? А теперь, когда они знают, что я вышел
на свободу, они будут настороже, и любой наш план окажется  крайне  трудно
воплотить в жизнь.
   - Мы их найдем, - сказал Шон. - Лайем и я знаем эти леса, как свои...
   - Постой-ка, - перебил нас Сэм. - Тут у меня что-то вырисовывается.
   Минуту спустя я сказал:
   - Что такое, Сэм?
   - Это наш сигнал. Я его потерял, но подожди минуту.
   - Это Дарла! - завопил я. - У нее есть ключ!
   - Заткнись и дай мне... Ну вот, снова. Вот  ведь  сукино  отродье  этот
ключ. Ладно, я  выпущу  пташечку,  и  посмотрим,  может,  удастся  получше
настроиться.
   Мы услышали шум и  визг,  когда  из  крыши  машины  вылетела  маленькая
реактивная   штуковина,    которая    представляла    собой    беспилотное
исследовательское и следящее устройство. Оно разогрелось,  потом  уверенно
полетело в ночь.
   Полуминутой позже Сэм смог четко зафиксировать направление, откуда  шел
сигнал.
   - Мы вообще-то едем правильно. Сигнал примерно чуть больше, чем в  трех
километрах,  и  направление  -  сорок  пять  градусов  вправо  от   нашего
теперешнего курса.
   - Просто держись на этой дороге, - сказал Шон. - У меня такое  чувство,
что я знаю, где они находятся.
   Мы  подпрыгивали  на  ухабах  и   колдобинах   минут   пятнадцать,   но
продвигались мы медленно. Потом большой кусок все еще  дымящегося  роллера
отвалился прочь, и машина резко качнулась, покосившись налево.
   - Вот черт, - сказал я. - Можем и не добраться.
   - Отсоедини его от питания  и  немного  правее  рули,  чтобы  выровнять
перекос, - сказал Сэм. - Ничего страшного, я сам это сделаю.
   Сэм так и сделал, и мы поехали дальше.
   - Просто относись ко всему спокойнее, - посоветовал он.
   - Тут надо повернуть вправо, -  сказал  Шон.  -  Видите  эту  маленькую
тропинку?
   - Не знаю, пролезем ли, - с сомнением сказал я.
   Я потихоньку свернул вправо. Ветви зацарапали по трейлеру.  Иллюминатор
был  немного  открыт,  поэтому  мне  хорошо  были  слышны  ночные   звуки:
борк-борк, грип-грип, твит-твит.
   - Это самый шумный лес из всех, где я когда-либо был, - проворчал я.
   - Поживи тут месяц и перестанешь вообще это  все  слышать,  -  хохотнул
Лайем.
   - Оглохнуть можно, - сказал Роланд.
   - Не обижайтесь, ребята, - сказал я, - но приглашение отклоняется.
   - Высокое Дерево только для лесорубов, романтиков и  прочих  безнадежно
поэтических личностей, - сказал Шон. - А вы, типы с ровными мозгами, вечно
убегаете с воплями из таких мест.
   - Знаешь, когда я сидел там, в лесу, - начал было я,  но  передумал.  -
Неважно. Сейчас нет времени на разговоры.
   - Мы настроены прямо на сигнал. Он точно впереди нас,  -  доложил  Сэм.
Шон кивнул, лицо его стало хмурым.
   - Это логово  Томми  Бейкера.  Я  знал,  что,  если  только  где-нибудь
появляется женщина, Томми - первый в очереди.
   Я  выключил  передние  фары,  стянул  вниз  обзорные   окуляры   общего
назначения  и  сунул  в  них  физиономию.  Окуляры   были   настроены   на
температурное изображение. Я перенастроил их на  ночное  видение,  включив
световое увеличение. Полная луна очень  неплохо  справлялась  с  заданием,
поэтому дополнительная подсветка почти не понадобилась.
   - Сэм, постарайся ехать бесшумно.
   - Главный мотор под заглушкой, - ответил Сэм. - Включил вспомогательный
мотор, дополнительные батареи питания. Мы идем бесшумно.
   - Есть, сэр, и все такое, - ответил я. - Ладно, на сей раз  постараемся
сделать все, что в наших силах, правильно.
   Мы постарались. Я остановился за пятьсот метров от  источника  сигнала.
Вооружившись как следует, мы  двинули  в  лес,  идя  следом  за  Шоном  по
тропинке, которая, по его словам, должна была привести нас на ферму  Томми
Бейкера. Мы должны были выйти прямо за домом.
   Двадцать минут спустя среди деревьев  появился  огонек.  Мы  прокрались
весь остаток пути, выйдя прямо на краю просеки. Шон и я  расположились  за
деревом и выглянули во тьму. Тень  надвое  разрезала  сад,  показывая  нам
полосой света, как он заброшен. Всюду лежали мусор и отбросы.  Потрепанный
и, видимо, редко применяемый  трактор  был  припаркован  возле  маленького
сарайчика.  Дом  лежал  в  тени,  но  его  силуэт  легко  было  различить.
Маленькое, квадратное оконце сзади слегка светилось желтоватым светом.
   - Дай-ка я пойду на разведку, - прошептал мне на ухо Шон.
   - Ладно. Только будь осторожен.
   - Уж за это беспокоиться нечего.
   Он выступил из-за дерева,  остановился,  потом  на  цыпочках  прокрался
через освещенное луной пространство в тень. Я быстро потерял его из виду и
стал волноваться, что в темноте он может  споткнуться  о  кусок  железяки,
загреметь и выдать все дело с головой. Но он действительно был осторожен.
   Кто-то подошел и встал сзади меня. Это был Лайем.
   - Как ты думаешь, у них тут радио есть? - спросил я.
   - Я совершенно уверен, что есть. Почему ты спрашиваешь?
   - Они могли получить предупреждение. Может быть, они перетащили Дарлу и
Винни в другое место.
   - Мне кажется, что у Мура до этого руки не дошли. У него  и  голова,  и
руки в первую очередь будут заняты тем, чтобы  погасить  пожар  и  вызвать
пожарную бригаду. Кроме того, как насчет сигнала?
   - Не знаю. Дарла могла выронить ключ или оставить его там. Может  быть,
кто-то просто стал в нем копаться и случайно активировал сигнал.
   Мы ждали.
   Шон вернулся минут десять спустя.
   - Джейк, тебе лучше самому пойти и посмотреть, - сказал он.
   Я взглянул на него.
   - Честное слово, мне думается, что ты должен пойти и поглядеть  сам,  -
сказал он, повернулся и сделал мне знак следовать за ним.
   Я так и сделал.
   Мы стали красться во тьме.
   - Иди осторожнее, - прошипел Шон, пока мы пробирались  сквозь  мусор  и
металлолом.
   Мы подкрались к окну.  Шон  присел  под  окном,  потом  показал  вверх,
приглашая меня посмотреть.
   Ладно, я посмотрю. Прижавшись спиной к грубой бревенчатой стене,  я  по
сантиметрам подтягивался вверх, пока, наконец, не смог  заглянуть  в  окно
сбоку. Сквозь большую дыру  в  порванной  бумажной  занавеске  можно  было
увидеть все, что угодно.
   Дарла была там. Она была голая и сидела на коленях у  мужчины,  который
сидел ко мне спиной. Он сидел на  огромной  кровати  с  резной  деревянной
спинкой. Маленькая лампочка горела на  ночном  столике  у  дальнего  конца
кровати, тени сидящих ложились на побеленную стену. Они целовались,  и  он
ласкал ее.
   Через минуту губы их расстались. Она отпрянула и улыбнулась.
   Он что-то сказал, проводя своими огромными ручищами по ее белым бедрам.
Она рассмеялась и страстно поцеловала его.
   С меня хватило того, что я видел. Я снова присел и посмотрел на Шона.
   - Сукин сын, - сказал я.





   - Ты знаешь, я, наверное, совершил большую  ошибку,  -  сказал  я  Шону
после того, как мы убрались восвояси за сарай.
   - Может быть, в случае с Дарлой так оно и есть. В конце  концов,  никто
не видел, чтобы ее увозили, силой. Она могла уехать вместе с  Бейкером  по
собственной доброй воле. Я же ее на самом деле не знаю.
   Я кивнул.
   - Я-то думал, что теперь-то я должен уже ее знать, но на самом деле, я,
видимо, ошибался. Может, она и сама согласилась... - я обдумал то, что сам
только что сказал, потом покачал головой. - Нет, черт побери. Может  быть,
в какой-то другой период в ее жизни, но не сейчас. Это трудно объяснить.
   - А кто может объяснить поступки женщины?
   - Нет-нет. Тут ничего общего с женским поведением нет. Это просто...
   - Бейкер считает себя  настоящим  дамским  угодником.  И  мне  придется
признать, что к нему тянется больше баб, чем ему полагалось бы по чести, -
он слабо улыбнулся и пожал плечами. - У некоторых есть это в  крови,  а  у
кого-то и нет.
   - Пусть даже будет так. Но мы уверены насчет Винни. Мы  же  знаем,  что
она у них.
   Я фыркнул.
   - Тут может быть случай похищения домашней зверюшки.
   - Трудно сказать, что может отчудить пьяный лесоруб, но  мне  думается,
что вряд ли они пошли бы на такое.
   - Мне тоже думается, что Винни им ни к чему, - ответил я, - но  у  меня
начинают появляться сомнения насчет того, что в этом деле участвовал  Мур.
Может быть, что я просто был к нему несправедлив.
   Шон выразительно покачал головой.
   - Это категорически невозможно.  Он  полномочный  представитель  самого
дьявола, этот тип, и он заслужил все, что ему сегодня пришлось пережить.
   - Джофф и Толстое Брюхо - они работают на Мура, как ты считаешь?
   - Большую часть времени, когда они не воруют оборудование с ферм  и  не
шныряют в кладовых прочих поселенцев. За деньги они  готовы  сделать  все,
что угодно, для кого угодно. Но Мур их главный клиент.
   Я вздохнул.
   - А кто-нибудь еще тут есть?
   - Занавески задернуты, но я слышал,  как  кто-то  в  парадной  гостиной
копошится. Наверное, Тупой Вилли Бенсон, батрак Бейкера.
   - Тупой Вилли?
   - Он немного замедленно соображает. Безобидный парень, но это когда  не
пьет.
   Толстый Тимми, Тупой Вилли... это место сводило меня с ума.
   - Я так понимаю, что у Бейкера нет подруги жизни.
   - У Бейкера-то? - он расхохотался. - Нет, Бейкер не тот человек.  Кроме
того, женщин на Высоком Дереве немного. Не знаю, заметил ли ты...
   - Заметил, заметил.
   - Они приезжают, но  почему-то  никогда  не  остаются.  -  Он  тяжко  с
сожалением вздохнул, уставясь в ночь. - Странное дело.
   Я прислонился к стене сарая и стал думать.
   Шон встряхнулся от своих размышлений.
   - Что будем делать, Джейк?
   Что-то ударилось еще обо что-то во дворе.
   - Джейк? - раздался резкий шепот.
   - Тут я, - ответил я.
   Джон осторожно подошел к нам.
   - Ах, вот вы где...
   Лайем и Роланд шли следом.
   - Что тут творится? - хотел узнать Роланд.
   - Тут я не знаю, что тебе ответить, - сказал я.
   После паузы Джон спросил:
   - Где Дарла?
   - Там, - ответил я, - с каким-то типом.
   - С каким-то типом, - повторил бессмысленно Джон.
   Роланд сказал:
   - Ты хочешь сказать?..
   - Это ее дело, - сказал я и  выпрямился.  -  Слушайте,  что  именно  вы
заметили, когда Дарла пропала? Это было после того или до того, как  увели
Винни?
   - Ну, - сказал Джон, - это было все примерно в одно и то  же  время.  Я
спустился вниз по лестнице, когда никого в наших комнатах не застал, пошел
на улицу, чтобы найти Роланда. Я услышал крики...
   - О'кей, - сказал я, - тогда она не знала, что Винни пропала, и она все
еще не знает, как мне думается. Все дело в том, что очень странно, что она
отправилась так вот, никому не сказав ни слова.
   - Я согласен, - сказал Роланд.
   - Ну и ладно, черт побери, - я застегнул куртку от  ночного  холода.  -
Это, конечно, может быть чертовски  бестактно,  но  я  собираюсь  спросить
Дарлу, знает ли она что-нибудь и видела ли что-нибудь. - Я почесал  голову
и пожал плечами.
   Мы все потопали к дому.
   Когда мы обходили угол, то услышали, как бьется стекло, а потом  падает
что-то тяжелое.
   Я вытащил пистолет и подбежал к парадной двери. Она была не  заперта  и
стояла полуоткрытой. Я пинком отворил ее до конца, прорвался в дверь, упал
на пол и перекатился, финишировав на корточках.
   - Привет, Джейк.
   Дарла стояла  у  открытых  дверей  в  заднюю  комнату,  держа  в  руках
обломанную ручку чего-то, что в прошлом, наверное, было кувшином для  воды
из грубого стекла. У ее ног валялся ничком  здоровенный  тип,  голова  его
была украшена фестонами битого стекла.
   - Привет, - сказал я, выпрямляясь. Потом вошел в спальню.
   Томми Бейкер лежал навзничь на кровати, намертво  вырубленный.  Рубашки
на нем не было, а штаны собрались складками вокруг щиколоток. Она бесшумно
с ним справилась. Наверное, быстрый удар ребром  ладони  по  шее.  Поймала
его, вот уж действительно, как говорят, без штанов.
   -  Этот  вот  хотел  меня  изнасиловать,  -  сказала  Дарла,  показывая
подбородком на Бейкера, влезая в штанины  своего  комбинезона.  -  Но  мне
удалось его убедить, что, если он меня отвяжет, нам будет веселее. Он  был
вторым, кто за сегодняшнюю ночь хотел подобным образом развлечься.
   - Мур?
   - Да. В общем-то я не была бы так обижена, но мне  не  понравилось  его
отношение.
   - А-а-а...
   - Я укусила его туда, где больнее всего. Теперь есть сомнение, будет ли
у него когда-нибудь потомство. Я хотела его пнуть, но он привязал меня  за
ноги к кровати.
   - Понятно.
   И я прекрасно мог представить себе Дарлу в дверях, улыбающуюся,  нагую,
так что дух захватывает, и она приглашает Тупого Билли присоединиться к их
развлечениям.
   Я повернулся и увидел, что все остальные мужчины собрались в  дверях  и
таращатся.
   - Привет, банда, - сказала Дарла.
   - Привет, - сказал Джон.
   - Винни пропала, - сообщил я Дарле.
   - Нет, никоим образом, - ответила Дарла,  застегивая  свой  комбинезон.
Она подошла к кровати, наклонилась и  встала  на  колени,  заглядывая  под
свисающие простыни.
   - Винни, детка, выходи. Джейк пришел. -  Она  протянула  руку  и  стала
вытягивать кого-то оттуда.  -  Черт,  ничего  удивительного,  что  она  не
выходит. Этот поводок весь перепутался. Этот узел... ну вот, готово.
   Винни выползла из-под кровати. На ее шее был собачий  ошейник.  Поводок
тянулся за ней. Она увидела меня, бросилась  мне  на  шею,  едва  меня  не
опрокинув. Она сдавила мою грудь в безумных объятиях.
   - Ну, детка, все в порядке, - сказал я ей, - будет, будет...
   Она зарылась лицом мне в плечо.
   - С тобой все в порядке? - спросил Роланд у Дарлы.
   - Конечно, хотя должно пройти время, прежде  чем  мне  снова  захочется
увидеть мужские гениталии.
   - Тебе не надо вдаваться в подробности, но... - сказал я.
   - Но ты хочешь их услышать. Такова судьба жертвы. Мур подловил  меня  в
гостинице, и  мы  как  раз  были  заняты  выяснением  отношений,  когда  я
аккуратно прокусила ему одно яичко. Никто не хотел  особенно  общаться  со
мной после этого. Кроме разве что Томми.
   Она хмуро посмотрела на меня.
   - Я была глупа, надо было послушаться Мура. Он чуть меня не  убил.  Его
парни ему не дали, а так он уже поднял топор. Они ничего бы  не  смогли  с
ним сделать, но ему было так больно, что он немного ослабел.
   - Надо думать, - сказал Джон.
   - Они увели его оттуда, и тогда я  видела  его  в  последний  раз.  Они
держали меня  связанной  часами.  Время  от  времени  какой-нибудь  кретин
приходил погладить меня и пустить надо мной слюни, но на  большее  они  не
осмеливались. Потом они привезли меня сюда.
   Она уселась на стул и натянула свои высокие черные сапоги.
   - Честное слово, со мной все в порядке, - сказала она.
   - Когда они привезли тебя сюда? - спросил я, ставя Винни на пол.
   - Часа два назад. Томми все набирался храбрости.  У  него  были  четкие
указания со мной дела не иметь.
   Из парадной гостиной донеслись звуки ключа Сэма, который вызвал меня. Я
пошел и обнаружил ключ на кухонном столе. Тупой Вилли, видимо, крутил  его
в руках и случайно включил. Я кратко рассказал Сэму про  нашу  ситуацию  и
велел ему выезжать на главную дорогу. Все вышли из спальни.
   - Интересно, почему они оставили тебе эту штуку? - спросил я  Дарлу.  -
Разве они не знали, что ключ мог посылать наводящий сигнал?
   - Я понятия не имела, что он  здесь.  В  последний  раз,  когда  я  его
видела, он лежал на туалетном столике в комнате Мура. Я думаю.  Билли  его
взял, когда Томми пришел забрать меня.
   - Дурак, - сказал я.
   Дарла бросила взгляд на Шона.
   - Неужели все  мужчины  здесь  настолько  же  глупы,  как  эти  двое  и
остальное муровское отродье?
   Шон поморщился.
   - Весьма возможно.
   - Что я хотел бы знать, Джейк, - сказал Лайем, - это то, каким  образом
тебе удалось заставить Джоффа Брандона пролезть в дыру в сортире.
   - Да, - сказал Фитцгор, и лицо его  аж  напряглось  от  любопытства.  -
Расскажи, как.


   Следующий день мы провели, зашившись на ферме Лайема и Шона. Эта  ферма
принадлежала Шону. Его жена оставила его, понимаете... и... ну  да  ладно,
это совсем другая история. (Тут  спутницы  жизни  звались  по-старомодному
"женами". Внешние миры с социальной точки зрения во многом  были  довольно
отсталыми.) Как бы там ни было, а Сэм был в какой-то потаенной мастерской,
где ему чинили кожух стабилизатора, ставили запасной роллер, но мы  с  ним
не теряли связи. Тем временем отдел охраны, или как там называлась здешняя
милиция,  активно  искал  меня.  Я  был  важным  свидетелем  и   возможным
подозреваемым в убийстве  видного  бывшего  деятеля  колониальных  властей
доктора Ван Вик Ванса.  Убийство,  якобы,  произошло  на  борту  "Лапуты",
которая, кстати  сказать,  прошла  через  шторм  и  пиратов  с  небольшими
потерями в живой силе, хотя и с тяжелыми повреждениями корабля. Новости по
радио ничего не  рассказывали  о  судьбе  мистера  Кори  Уилкса  и  о  его
возможной связи с этим делом. Прекрасно. Как бы там ни  было,  полицейские
были о двух мнениях касательно всего этого дела. Кое-кто был на постоянной
оплате у капитана Прендергаста, а некоторые - главным образом,  местные  -
не принимали его денег. Все дело  запутывало  и  затемняло  участие  этого
самого Прендергаста. Вот вам, пожалуйста, он  участвовал  в  переправке  и
нелегальной  торговле  лекарствами  против  старения,  что  и   тут   было
нелегальным бизнесом. Эта операция была, конечно, секретом Полишинеля,  но
расследование наверняка открыло бы  массу  нежелательных  подробностей,  а
никто этого не хотел. А тем временем... все, я хочу сказать, абсолютно все
знали, что творится под всеми предлогами и напыщенными фразами. Все  знали
про карту Космострады и Винни, а полиция сама не могла решить, как  она  к
этому относится.
   Мур гнал волну  насчет  того,  что  он  потерял  ценное  имущество.  Он
утверждал, что выполнял свой гражданский долг, задерживая меня. Но  почему
он связал меня и запер в хижине в лесу? Почему  он  не  вызвал  немедленно
надлежащие власти? Ну... того... как это... словом...
   Меж различными заинтересованными  лицами  в  лесу  были  многочисленные
встречи. Приятели Шона в полиции согласились не арестовывать меня пока что
и запрятали под сукно  приказ  об  аресте,  подписанный  в  Морском  Доме.
Вспыхивали юридические диспуты.  Фракция,  которая  стояла  за  то,  чтобы
немедленно поймать Джейка  и  арестовать,  решила  обратиться  к  местному
магистрату, но бургомистр как раз был на  водах  на  лечении  на  какой-то
курортной планете. Подагра, знаете ли. (Тут  у  них  были  такие  болезни,
которых сто лет уже не слыхали и не видали в земном лабиринте.) Состоялись
еще встречи в лесу. Старый друг Зейк попытался было организовать крестовый
поход против Шона, потом привлечь его к суду, но для этого ему  надо  было
отправить своего прихлебателя на хорошей машине на столичную планету. Там,
однако, лакей запутался в бюрократических гнусных уловках и  прочем,  а  к
тому времени, когда бумаги были рассмотрены, мы...  но  я  забегаю  вперед
собственного рассказа.
   Сэм был готов к тому, чтобы пробираться через ближайший  портал,  пушки
наизготовку. Мне было очень трудно с ним спорить, но в конце концов я  его
переубедил, указав ему на то, что нам сейчас это не даст ничего  хорошего.
Честно говоря, мне это уже стало надоедать. Мне хотелось покончить с этим.
У нас были основания подать в суд  на  Прендергаста,  Мура  и  -  если  он
остался в живых - Уилкса:  похищение,  нелегальное  задержание,  уголовное
нападение, извращенное изнасилование, вернее, попытка такового, преступный
сговор и - тут небольшая ловушка - спаивание малолетних. Это насчет  того,
как  Лори  в  баре  лакала  пиво.  Вы  только  назовите  еще  какое-нибудь
обвинение, и мы сможем подать на этом основании в суд. Кроме того,  у  нас
было замечательное гражданское дело против корабельной  компании,  которой
принадлежала "Лапута", и  абсолютно  замечательное  обвинение  против  той
компании, которая занималась деятельностью  "Хливкого  Шорька"  и  прочими
делами, к которым имел отношение и Зейк Мур. Все это мы выяснили с помощью
очень хорошего следователя и  адвоката,  который  жил  на  этой  захудалой
планетке, и звался Холлингсворт, такой приземистый  парень  бочкообразного
вида, у которого были бакенбарды до плеч. Он пил джин прямо из  бутылки  с
того момента, как просыпался, и до того  времени,  как  ложился  спать.  У
него, кроме того, была еще цыплячья ферма.
   Мы дали понять вышеупомянутым официальным лицам, что готовы  подать  на
них в суд. Нервный смех от вышеупомянутых  сторон.  Наверняка  вы  шутите,
сказали они. Испытайте нас  в  этом  отношении,  сказали  мы.  Бурчание  и
ворчание. Ладно, сказали они в ответ,  а  как  насчет  несовершеннолетней,
которую вы перевезли через границу планеты? А мы ответили - а  как  насчет
ваших законов о детском труде?  Ладно,  продолжали  они,  но  неужели  вам
хочется впутываться во все эти дела? Законы о детском труде, спросили они.
Какие законы о детском труде? А-а-а-а... Тут  они  сказали,  что  сами  не
хотят во все это впутываться.
   - Почему они только время тут тратят? - спросил я Холлингсворта, - если
никто не заинтересован в соблюдении законов?
   - Вы что, шутите? - сказал он, показывая на полки переплетенных в  кожу
томов. - А зачем тогда юристы стали бы захламлять  полки  такими  книгами,
если бы никто не мог принудить людей соблюдать законы?
   Такое юридическое фехтование продолжалось два дня, но и  в  тот  момент
полиция была сыта по горло.  Послушай,  сказали  они  мне.  Мы  будем  все
смотреть вон в том направлении. А ты бери свой тяжеловоз, своих  друзей  и
свою  смешную  мартышку  и  поезжай  вон   в   том   направлении.   И   не
останавливайся, пока... словом, не останавливайся.
   Замечательно, ответил на  это  я.  Я  приказал  своим  приготовиться  к
отъезду. Есть, хозяин, было мне отвечено. Но сперва мне надо было  уладишь
все вопросы с Шоном и Лайемом.
   - То есть что вы хотите сказать, когда говорите, что едете  с  нами?  -
спросил я как можно более невинным тоном.
   - Мы все обсудили, Лайем и я.  Мы  бы  хотели  присоединиться  к  твоей
экспедиции, если ты нас возьмешь.
   - Ну послушайте. Вы двое - замечательные  собутыльники,  и  вы  хорошие
ребята, когда дело доходит до потасовки, и, если бы мне решать, то...
   - Мы как следует все обдумали, Джейк, не ошибайся насчет  нас.  Мы  уже
все приготовили к путешествию. Лайем и  я  планировали  смотаться  с  этой
волшебной планетой и сами, без твоего приезда. У нас были планы поехать на
новооткрытую планету, которую только-только подготовили к колонизации.  Не
то, чтобы нам очень хотелось оказаться в числе первых  поселенцев,  знаешь
ли...
   - Но зачем вам покидать такое прелестное место? - спросил я его, обводя
руками чудесно ухоженные грядки и ярко выкрашенные строения. - Это же  так
здорово ухоженно.
   Шон вздохнул.
   - С тех пор, как Дейрдре смоталась от меня, мне тут все обрыдло.  Кроме
того, все оборудование принадлежит банку. Платежи довольно высоки и  стали
для нас обузой. - Он закинул ноги на перила крыльца и  стал  раскачиваться
на стуле.
   - Ах, Дейрдре, Дейрдре, - сказал он с тоской.
   - Выпей. Шон, - сказал Холлингсворт, передавая ему бутылку с джином.
   - Есть и еще одна проблема, - сказал я. - Нам уже и  так  в  тяжеловозе
тесно.
   - Ох, это не проблема, - ответил Карл, влезая в разговор. -  Они  могут
ехать на заднем сиденье моего шевроле.
   - Шевроле? - сказал Лайем, ожидая, чтобы ему объяснили.
   - У нас есть такая машина, Джейк, чтобы ездить по Космостраде, - сказал
Шон после того, как выдул примерно одну шестую литра джина.
   - Вот как? - спросил я. - Ну ладно,  дорога  бесплатная,  если  хотите,
поедем вместе.
   - Но мы не поедем, если ты не хочешь, чтобы мы ехали сказал мне Шон.
   - А что такое, черт возьми, шевроле? - настаивал Лайем.
   - Шон, дело не в этом. Просто...
   - Конечно, вы поедете с нами, - тепло заверила его  Сьюзен,  усаживаясь
Шону на колени и проводя пальцами по его запутанным оранжевым вихрам. - Ах
вы, большие лохматые медведи - вы оба.
   Глаза Шона сверкнули, и он рассмеялся:
   - Вот это я понимаю!
   - Джейк, я тебе удивляюсь, - сказала Сьюзен,  -  почему  они  не  могут
поехать за нами следом, если им хочется?
   - Послушай, я ничего такого не говорил...
   - Чем нас больше, тем нам лучше, - пробормотал Роланд, - в  чем  именно
заключаются твои сложности, Джейк?
   - Сложности? Да нет у меня никаких гребаных сложностей.
   Я сошел с крыльца, топая ногами,  и  пошел  на  задний  двор,  где  был
припаркован Сэм. Иногда эти люди просто меня доставали. Единственное, чего
я не люблю - это быть назначенным на роль отрицательного  героя  в  пьесе.
Что, по их мнению, нас ожидало? Пикник, что ли?
   Я забрался в кабину.
   - Что происходит? - спросил Сэм.
   - Давай убираться отсюда, - проворчал я. - Оставим тут всю их кодлу,  и
все тут.
   - Ну-ну. Ты же отлично знаешь, что так поступить не можешь.
   - Ей-богу, иногда мне кажется...
   - А сколько раз я тебе говорил не подбирать на  дороге  тех,  кто  едет
автостопом?
   - Черт возьми, Сэм, еще и ты начинаешь!
   - Спокойнее, сынок.
   Я сидел на водительском сиденье и весь кипел, пока Сьюзен не пришла, не
влезла в кабину и не уселась мне на колени.
   - Джейк, прости, - она улыбнулась и  нежно  поцеловала  меня.  -  Я  не
знала, что ты такой ранимый. Ты всегда такой сильный...
   - Я? Ты просто шутишь.
   Она не спорила. Вскоре температура в кабине поднялась.
   - На случай, если ты про меня думаешь, - вставил Сэм, - я отвернулся.
   Сьюзен хихикнула, потом снова сунула свой язычок мне в рот.
   - Привет! О, простите.
   Мы обернулись и увидели, как Дарла уходит прочь. Сьюзен  посмотрела  на
меня, и какое-то сложное женское чувство начинало шевелиться в ее головке.
   - Ты не... - начала она, потом прикусила губу.
   - Я не... что, Сьюзи?
   - Да нет, ничего, - сказала она тихим потерянным  голоском.  Вдруг  она
закинула руки мне на шею. - Давай сегодня будем спать в  кормовой  кабине,
а?
   - Нам надо сделать кучу работы, Сьюзи.
   - Неужели ты думаешь, что я не собираюсь помочь? Потом.
   - Конечно.
   Потом она обняла меня, поцеловала в ухо и сказала:
   - Я тебя люблю, Джейк.
   А я подумал: ничего себе!


   Мы заложили в холодильники провизию на долгое путешествие. Шон и  Лайем
опустошили свою кладовку  и  забили  трайлер  кучей  замечательных  вещей:
домашние соленья-варенья, копченое  мясо,  маринованные  огурцы,  колбасы,
старомодные консервы,  мешки  картофеля,  мука,  банки  с  выращенными  на
собственном  огороде  овощами,  несколько  ящиков  замороженных  обедов  в
саморазогревающихся упаковках.
   - Мы держим эти штуки на тот случай, когда мы выпьем чересчур  много  -
так, что никто из нас не в силах стоять у плиты, - сказал Лайем, -  но  не
настолько пьяны, чтобы не чувствовать голода.
   Кроме того - бесчисленное множество ящиков пива. Они варили собственное
пиво, и весьма неплохое, если  вам  нравится  темное,  сиропистое  пиво  с
содержанием алкоголя примерно процентов двадцать. К этому они добавили все
оборудование и  инструменты,  которые  у  них  были,  кое-какую  одежду  и
примерно две тонны туристического снаряжения, включая даже дрова.
   Потом все они потопали вместе с  Винни  и  собрали  для  нее  еды.  Она
научила нас  распознавать  несколько  видов  плодов,  овощей  и  корешков.
Поскольку помогали все, то мы заложили  для  нее  примерно  годовой  запас
продуктов. С помощью Дарлы она сказала нам, что совсем не  надо  тащить  с
собой так много. Она всегда по дороге сможет найти себе, чем прокормиться.
Я сказал, что запас карман не тяготит, втайне сомневаясь, что мы сможем  в
ближайшем будущем попасть на такую планету, где смогли бы найти подходящую
еду для нас всех.
   Прежде чем мы тронулись  в  путь,  мы  попробовали  продумать  маршрут,
пытаясь скоординировать карты Винни и ее поэму для путешественников с тем,
что Шон и Лайем знали про  остальные  планеты  внешних  миров.  Дарла  все
последние два дня провела за переводами.
   - Эта штука просто продолжается до бесконечности, - сказала  она.  -  У
меня уже, наверное, строф пятьдесят есть.
   - Винни наверняка знает, куда мы движемся, - заметил Джон.
   - По крайней мере, нам так кажется, - сказал Роланд, - и, по-моему, нам
придется проехать еще пять планет внешних миров, прежде чем мы  выедем  из
этого лабиринта.
   - И, честное слово, мы и так были в нем слишком долго, -  сказал  я.  -
Иными  словами,  в  этом  месте  мы  снова  должны  будем  проскакивать  в
неизвестный портал.
   - Правильно.
   - Шон, эти данные не расходятся с тем, что ты знаешь?
   Шон кивнул.
   -  Похоже,  все  правильно,  хотя  описания  планет  у  Винни   немного
схематичные.
   - Неизбежные трудности, - сказала Дарла.  -  Они  всегда  попадаются  в
переводе, если переводить уже с переведенного текста.  Поэма  написана  на
языке Винни, который структурно очень отличается от человеческих языков. Я
знаю на нем только несколько словесных групп - в нем  нет  слов  отдельно,
как таковых, - поэтому Винни помогает мне, переводя на ходу на английский,
который она знает хуже, чем испанский, который, в свою очередь, она  знает
очень  плохо.  Потом  я  должна  из  всего  этого   сделать   какой-нибудь
осмысленный текст.  -  Она  глотнула  темного  пива  и  смущенно  покачала
головой. - Я, наверное, все время делаю массу ошибок. По большей части это
одни догадки и больше ничего.
   - При существующих обстоятельствах ты справляешься просто замечательно,
- сказал Джон.
   - Спасибо.
   Я протянул руку и похлопал Винни по голове.
   - Умница, - сказал я.
   Винни  схватилась  за  мою  руку,  подпрыгнула,  перешла  по  столу   и
плюхнулась мне на колени. Она сомкнула руки у меня на шее  и  ухмыльнулась
до ушей, крепко зажмурившись.
   - Какая она нежная лапочка, правда? - сказала Сьюзен.
   - Да, верно, - ответил я. Я зарылся в ее длинное  лохматое  ухо.  А  вы
когда-нибудь обращали внимание, что она всегда хорошо пахнет? Словно у нее
духи такие тонкие.
   - Это то,  что  далеко  не  всегда  скажешь  про  большинство  разумных
существ, - сказала Сьюзен.
   - Да. Ладно, как бы там ни было, давайте вернемся к теме...
   - Послушай, Джейк, - сказал Роланд, - вот галактический пояс -  дорога,
которая ведет через ответвление Ориона в этой части Галактики. Ты  видишь,
как тут он  перекрещивается  с  ответвлением  Персея?  Вот  где  мы  снова
оказываемся там, где можем выехать на знакомые дороги.
   - А как мы узнаем, что добрались до этого места?
   - Ну, тут ты прав - узнать довольно трудно, - Роланд положил карандаш и
почесал в затылке, потом снова пригладил свои прямые черные волосы. -  Вот
что дьявольски  трудно  во  всем  этом.  Нет  никакой  возможности  близко
соотнести карты и поэму Винни. Поэма - просто длинный  список  инструкций.
Проезжай десять километров, потом поверни налево, невозможно ошибиться - и
всякое такое. Если мы  идем  просто  за  указаниями,  нам  страшно  трудно
сориентироваться, где именно на карте мы  находимся  в  настоящий  момент.
Если только мы не сможем вести астрономические наблюдения.
   - Ну ладно, - сказал я, -  в  трейлере  куча  всякого  астрономического
оборудования, если хоть  кто-нибудь  из  нас  сможет  сообразить,  как  им
пользоваться.
   - К сожалению, - ответил Роланд, - мое  знание  астрономии  в  основном
сводится к теории, - он  постучал  карандашом  по  отполированному  дереву
стола. - И оно только местами правильное.
   - Ты что-нибудь обнаружил в ящике с книгами-кассетами?
   - Не то чтобы очень много. Они главным образом состоят из монографий  и
астрономических   журналов.   Разреженный   материал,   главным   образом,
уравнения, целые страницы одних уравнений. Но я  обнаружил  один  неплохой
кусок, из которого  можно  выудить  хоть  какие-нибудь  сведения.  Местная
группа действительно связана с метагруппой, а млечный путь находится на ее
окраине. Ядром является галактическое скопление в созвездии Девы.
   - Значит, - сказал я, почесывая шишковатое костяное  образование  между
ушами Винни, что ей всегда очень нравилось,  -  это  может  означать,  что
большая дорога, которая вливается в Андромеду, и есть Космострада красного
предела.
   -  Мне  так  не  кажется,  Джейк.  Если  это  так,  то  местная  группа
изолирована от остального метаскопления и  не  имеет  никакого  доступа  к
сквозной Космостраде через все скопление. Нет, это  должна  быть  сквозная
Космострада, которая ведет на Андромеду.
   - Почему бы не спросить Винни и не выяснить наверняка? - сказал я.
   - Э?
   - Вместо того, чтобы терять время на догадки о том, что  могла  сказать
Винни, почему мы просто ее саму не спросим?
   Винни выжидательно посмотрела на меня.
   - Винни, - сказал я, - ты можешь поподробнее изобразить нам эту карту?
   Я взял лист, где была нарисована местная группа, и  положил  его  перед
ней.
   - Вот это место. Ты можешь врисовать туда что-то, чего там сейчас нет?
   Винни пристально смотрела на карту, потом  протянула  руку  к  Роланду.
Роланд дал ей карандаш.  Неуклюже  схватив  его,  она  прорисовала  линию,
которая входила на рисунок справа и заканчивалась в  Большом  Магеллановом
Облаке. Она посмотрела на рисунок, задумчиво пожевывая  кончик  карандаша.
Потом она продолжила линию через Магелланово Облако и  дальше,  заканчивая
ее как раз там, где "трансгалактическое продолжение" выходило  за  пределы
Млечного Пути.
   -  Вот  сквозная  Космострада,  -  сказал   я.   -   Трансгалактическое
продолжение - просто ее часть.
   - Почему она не нарисовала ее раньше? - удивился Роланд.
   - Неважно, - ответил я. - И, кажется, я начинаю  понимать,  почему  для
нее это не было важно. Как сказал в прошлый  вечер  Джон,  это  же  просто
путеводитель для туристов. Мы  на  краю  метаскопления.  Мы  хотим  отсюда
уехать, а не проехать в  глубину,  поэтому  нам  не  понадобится  сквозная
Космострада. - Я протянул руку и собрал в нее все бумаги. - Все  это,  вся
куча рисунков, вне сомнения, не является атласом  вселенной.  Они  слишком
неполные и фрагментарные. Эти карты дают путешественнику  просто  описание
специфической трассы, которой можно доехать до определенного места.
   - И где это место? - спросил Джон.
   - Винни? - спросил я. - Куда мы едем?
   - Домой.
   - Ну да, она все время именно это и повторяет. -  Роланд  нахмурился  и
скрестил на груди руки. - Что бы это могло на самом деле значить?
   Мы уехали на рассвете.
   Но прежде я испытал настоящий шок, когда увидел, что именно Шон и Лайем
называли "машиной, на которой можно ездить по Космостраде". Лайем  вытянул
ее трактором из сарая.
   Это была крохотная спортивная машина, помятая,  забрызганная  заплатами
эмульсионной краски поверх царапин, и больше  всего  она  была  похожа  на
гигантскую детскую игрушку.
   - А где ключик, чтобы ее заводить? - спросил я.
   - Очень смешно, - осклабился Шон. - Но не оригинально.
   - А это что за цвет?
   - Пурпурный.
   Я поднял глаза к небу.
   Потребовалось полчаса, чтобы завести эту штуковину. Потом она выдала из
себя примерно двадцать пять процентов того, что было  в  нее  заложено  по
конструктивному замыслу. Лайем повозился с мотором еще  минут  пятнадцать,
после чего уговорил мотор работать на семьдесят пять процентов мощности.
   - Вполне хорошо, - сказал Шон, - мы можем  где-нибудь  остановиться,  и
механик ее посмотрит.
   - Угу, - ответил я.
   Наконец  мы  тронулись  с  места.  Хорошо  было  снова   оказаться   на
Космостраде. Нет, все-таки лучше дороги ничего нет, подумал я. Эта  черная
лента, что разворачивается между колесами - это свобода. Мне  не  хотелось
никаких обуз, никаких обязательств. Но у меня, разумеется, они  были.  Моя
теперешняя ситуация была ловушкой, и чем больше я барахтался,  тем  глубже
тонул. Ко мне  прилипали  люди,  точно  так  же,  как  к  старому  свитеру
прилипает всякий ватно-шерстяной мусор. Что они все от меня хотели? В  чем
состояло мое неотразимое обаяние? Я ничего не знал относительно  потаенных
желаний остальных, но я сам искал теперь только дорогу домой.  Мне  сейчас
ничего больше не хотелось, как  только  доставить  груз  по  назначению  и
отправиться обратно на Черму. Я целый год готов ни единой души не  видеть.
Я готов даже продать свою квартирку в городе. Вопреки мнению, сложившемуся
среди населения, этот вот звездный толкач,  этот  ваш  покорный  слуга  не
собирается путешествовать к "началу" вселенной, равно как и  к  ее  концу.
Это равно абсурдные мысли. Мне хотелось  порвать  карты  Винни  на  мелкие
клочки, выбросить черный кубик из иллюминатора  и  сказать  "к  черту  все
это". А потом поехать своей дорогой  только  я  и  Сэм  и  больше  никого.
Оставить всех и пусть до дома добираются на попутках.
   Конечно, Джейк. Конечно. Давай-давай, сделай именно так.
   В течение двух километров я матерился про себя, и мне стало легче.
   Я был так занят своими мыслями, что не заметил, как лес  уступил  место
равнинам, бесконечным равнинам, и это произошло совершенно неожиданно. Над
горизонтом возвышались вершины цилиндров.
   Вдруг мне в голову пришла  одна  мысль,  и  я  ударил  по  тормозам.  Я
скатился с дороги и остановился. Шевроле  промчался  мимо  меня,  а  потом
съехал на обочину сильно впереди. Когда я выбирался  из  кабины  к  вящему
удивлению всех присутствующих, я увидел Карла, который высунул  голову  из
окна с таким же удивленным выражением лица.
   Я прошел назад, к спортивной машинке, в которую  наши  два  здоровенных
лесоруба  втиснулись,  как...  словом,  как  два  здоровенных  лесоруба  в
смехотворно маленькую машинку.
   Шон опустил весьма сомнительной герметичности окно.
   - Что-нибудь случилось, Джейк?
   - Слушай, мне просто необходимо  тебя  спросить,  прежде  чем  все  это
окончательно выветрится у меня из головы. Что за  дьявольская  тварь  была
там, в лесу... ну, которую я видел... этот Буджум или  как  вы  его  между
собой называете?
   Шон подергал свои роскошные задорные усы.
   - Трудно сказать. Это существо с тобой разговаривало?
   - Да... оно... - я выпрямился. - Да, точно разговаривало.
   - И что оно сказало?
   - Ну... оно сказало что-то вроде "о господи"  или  "батюшки".  А  потом
рвануло обратно в лес.
   - Понятно. - Он  задумчиво  погладил  бороду,  потом  медленно  покачал
головой и сказал:
   - Значит, это был не Буджум.
   Я бы его прямо на месте и задушил, если бы точно знал, что моих ладоней
хватит, чтобы обхватить его шепну.





   Когда я снова влез в  кабину,  желтый  предупредительный  сигнал  нагло
таращился на меня с панели управления.
   - Запасной роллер, - сказал я. - Правильно?
   - Правильно, - ответил Сэм.
   Я выразил свое неудовольствие весьма цветисто и долго.
   - Попридержи язык, парень. Тут дамы.
   - Мои извинения, Сьюзен, Дарла. - Я оглянулся. - Винни, - добавил я.
   - О, тебе  можно  гордиться,  -  сказала  Сьюзен.  -  Ты  почти  достиг
художественного уровня и создал без малого шедевр.
   - Спасибо.
   Я почувствовал себя даже лучше, чем  после  ругательной  тирады.  Потом
усилил поток плазмы и выехал на дорогу.
   Несколько следующих планет были просто голыми парами, едва годными  для
обитания, но даже там прилепились человеческие поселения. Они  прилипли  к
скалам, как лишайники. Различные солнца  разнообразных  цветов  висели  на
низком небе. На третьем навозном катышке я решил,  что  нам  надо  держать
военный совет.
   - Сэм, посмотри, можешь ли ты вызвать Шона и Карла.
   - Ладно.
   Я надел шлем, пока Сэм вызвал  их  на  специально  отведенной  частоте,
которую мы установили заранее. Мне нравятся старые шлемы  и  наушники.  Не
знаю, почему, но древняя технология всегда в таком смысле  мне  нравилась.
Кроме того, я постоянно теряю эти новомодные штучки, которые  прилепляются
на мочку уха, а потом теряются, особенно если они состоят из двух частей и
вторая лепится на горло. Я несколько раз думал о том, не установить ли мне
проводник через кость, введя его в барабанную перепонку, но я не  переношу
всякие биомеханические пакости.
   - Фитцгор слушает. Ты меня хорошо слышишь, Джейк?
   - Отлично. Карл?
   - Тут.
   - Ладно, мы собираемся поехать по левому ответвлению впереди. Хорошо?
   Утвердительный ответ.
   - Роджер.
   - Роджер?! - повторил я, недоумевая.
   - То есть, утвердительно. Подтверждаю прием, - поправился Карл.
   - Хорошо. Следующая планета на дороге -  Шлагвассер.  Карл,  ты  можешь
спросить Лори...
   - Это я, Джейк. И я тебе  сказала,  что  больше  не  хочу  видеть  этих
людей...
   - Лори, то, что ты будешь делать после того, как  я  тебя  высажу,  это
твое дело. Было бы слишком опасно отправить тебя обратно в Морской Дом,  и
с чистой совестью я не  мог  оставить  тебя  на  той  планете  извращенцев
алкоголиков прошу прощения у присутствующих, которые к данной категории не
относятся, - я говорю про Шона и Лайема...
   - От имени всех извращенцев, алкоголиков или нет, спасибо.
   - Извини, Лори, ты слишком молода, и...
   - Плевать я на тебя хотела!
   - ...и я... Лори? Лорелея, деточка, послушай меня, я же знаю, что  тебе
не более пятнадцати лет...
   - Мне восемнадцать!
   - Самое большее - нежные шестнадцать. Я просто не могу  взять  на  себя
ответственность позволить тебе поехать с нами. Мы не  окончательно  знаем,
куда едем, и у нас нет на самом деле ни малейшего  представления,  как  мы
туда доберемся. У меня и так  хватает  хлопот,  деточка,  и  я  просто  не
собираюсь...
   - Джейк, пожалуйста, возьми меня с собой. Пожалуйста!!! Я не  буду  вам
причинять никаких хлопот, обещаю! Я могу сама о себе позаботиться, и я  не
стану...
   - Лори, деточка, это как раз не  проблема.  Послушай  меня.  Тебе  надо
ходить в школу, сдавать  экзамены,  гулять  с  мальчиками,  которые  будут
заезжать за тобой в своих  спортивных  машинах...  все  такое,  понимаешь?
Видишь ли, я не знаю, что за место - Шлагвассер, имечко, конечно, не того,
плохая рекомендация для планеты , но тот факт, что  у  тебя  там  приемная
семья, говорит, по крайней мере, в пользу того, что... Лори? Ты слушаешь?
   По каналу связи мне слышно было, как она плачет.
   - Замечательно. Типичная женская тактика.
   - Джейк! - возмутилась Сьюзен.  -  Это  несправедливо,  ни  на  чем  не
основано и неправда. Она еще ребенок. Ты сам так сказал.
   - Простите, простите. Похоже на то, что сегодня я обижаю все возрасты и
полы. Лори, лапушка, не плачь, пожалуйста.
   - Ты забываешь про ретикулянцев, Джейк, - сказал Роланд.
   - Нет, - сказал я. - Если эти существа родом из ночных  кошмаров  снова
нападут на след, они будут охотиться за мной. Я не могу поверить, что  они
станут тратить время и силу на Лори.
   - Но разве она не была привязана к их ритуальному столу? Разве от этого
она не стала их священной добычей? Они будут за ней гоняться, Джейк.
   - Они гоняются за мной. Трудно поверить, что они  станут  охотиться  за
кроликом, имея перед глазами более крупную дичь.
   - Я согласен с Роландом, - сказал Джон. - Мы не  так  много  знаем  про
ретикулянцев, их привычки и обычаи, чтобы рисковать. Они,  кажется,  очень
серьезно относятся  к  своим  ритуальным  обязанностям.  Это  нам  кажется
чудовищным, но в контексте их  культуры...  в  конце  концов,  они  же  не
человекообразные.
   - Да, но это к делу не относится. Суть в том, что они гоняются за мной.
И если она останется со мной, для нее  это  больший  риск,  чем  если  она
останется на своей  родной  планете,  где  ее  семья  может  ее  защитить.
Ретикулянцы не станут в открытую сновать по планете, населенной людьми.
   - Случалось, что такое бывало, - возразил Роланд.
   Мне приходилось признать, что Роланд прав. И это выбивало почву  из-под
моих аргументов.
   - Джейк? - это был голос Карла.
   - Тут я.
   - Лори не может отправиться обратно к  своим  приемным  родителям.  Она
просто не может этого сделать.
   - Мне надо знать, почему, Карл.
   Пауза.
   - Лори говорит, что можно тебе сказать. - Я услышал, как  он  набрал  в
грудь воздуха. - Ее приемный отец изнасиловал ее.
   Чуть погодя я сказал:
   - Ладно... э-э-э... Лори? Извини, пожалуйста.
   - Ладно, чего там.
   - Угу. Конец связи.
   Похоже, что изнасилование  -  национальное  любимое  хобби  на  внешних
мирах. Очаровательно.
   Я положил наушники на полочку над панелью управления.
   - Сэм, поведи вместо меня, ладно?
   - Отлично, сынок. Не надо тебе чувствовать себя так мерзко. Ты же никак
не мог этого знать.
   - Мне надо было знать, что, когда ребенок плачет, это обычно  означает,
что что-то причиняет боль. Я иду в кормовую  каюту.  Можешь  поднять  свое
сиденье:  ведь  тебе,  двухдюймовому  водителю,  трудно  разглядеть,   что
творится на дороге.
   Я пошел и швырнул  себя,  мешок  с  тряпками,  на  койку  и  немедленно
провалился в сон.


   Получилось в  конце  концов  так,  что  нам  пришлось  остановиться  на
Шлагвассере, чтобы Лайем и Шон могли заправиться. У Сэма были три четверти
бака полные, но мы решили все-таки долить. Это может  оказаться  последняя
заправочная станция перед Великим Взрывом, если уж на то пошло.
   - Мне горючее не нужно, - сказал Карл. - Со мной все в порядке.
   - Горючее? - спросил я.
   - Ну, я имею в виду то, на чем машина едет. Дейтерий.
   - А на чем же бегает твоя штуковина, на воздухе, что ли?
   Сидя за рулем своего шевроле-импала 1957,  Карл  нахмурился  и  покачал
головой.
   - Ты знаешь, если сказать чистую правду, я, ей-богу, не  знаю,  на  чем
она бегает.
   - Тогда как насчет всех этих приборов, которые  показывают  температуру
плазмы и прочее?
   - Ах, эти-то? Да это просто игрушки.
   Все, что мне оставалось - это крякнуть и почесать  в  затылке.  Карл  и
Лори вышли и прошлись вместе со мной по заправочной станции, чтобы размять
ноги. Все остальные тоже прогуливались. Шлагвассер - эта часть планеты, по
крайней мере, - была планетой болот и заболоченных лугов, над которыми  на
опорах пролегала Космострада. Небо было куполом грифельного цвета. Планета
пахла стоялой водой и  влажными  вонючими  водорослями.  Что-то  всасывало
воздух и булькало в ближайшей грязной луже. Подлесок был смесью  оранжевых
и лиловых тонов, а над ним нависали большие плакучие  деревья  с  лиловыми
листьями.
   - Эти планеты все меньше и меньше похожи на Землю, - сказал я. - А что,
интересно, случится, когда мы выйдем  за  пределы  территории,  населенной
людьми?
   - По словам Винни, - сказала  Дарла,  -  по  всему  пути  всегда  будут
планеты, нормальные с точки зрения землян. Могут быть такие  отрезки,  где
их будет немного и они будут попадаться редко,  но  время  от  времени  мы
будем попадать на такие планеты, а потом ехать дальше через  непохожие  на
Землю. Можно будет иногда даже разбивать лагерь.
   - Но нам надо быть готовыми  к  враждебной  среде.  Шон,  вы  упаковали
герметичные скафандры?
   - Ага, они в трейлере.
   - Отлично. У меня есть два... Карл?
   - Да, у меня один есть в багажнике.
   - Где есть? - переспросил Джон.
   - Ну, в отделении, где хранятся вещи, там, сзади.
   - Ах, в хранилище.
   - Ну, в хранилище, - повторил Карл. - Вы как-то странно разговариваете.
   Все на миг посмотрели на Карла.
   - Может быть, нам лучше потратить наличность, но каждого экипировать? -
предложил Карл. - Просто на всякий случай.
   - Хорошая мысль, - поддержал Роланд.
   - Как у тебя дела с деньгами, Карл?
   - У меня-то? У меня осталась куча консолей. Могу отдать вам  всю  гору,
потому что они ни на что не пригодятся за пределами внешних миров.
   - Но ведь, - сказал я, - ты мог бы снова обратить их в золото.
   - Да ну их, у меня  и  золота  вполне  достаточно.  Честное  слово,  со
средствами у меня все в порядке. Пусть у всех будет все необходимое, чтобы
потом не жалеть.
   - Ну ладно, может, нам стоит поискать универмаг, чтобы  удостовериться,
что мы ничего не забыли...
   Ключ Сэма загудел у меня в кармане.
   - Да, Сэм?
   - Джейк, у меня на экране вырисовываются три быстродвижущихся  объекта,
которые следуют за нами по дороге.
   - А ты не принял за них какие-нибудь помехи? А, понятно.
   Я даже не заметил, как Сэм выпустил прибор слежения из крыши. Он  висел
примерно в ста метрах над нами.
   - Не нравится мне, как они выглядят. Может быть, нам лучше удирать.
   Механики   заканчивали   возиться   с    нашими    машинами.    Станция
техобслуживания сидела на узенькой полосочке сухой земли посреди огромного
болота. Не было никакой возможности свернуть с дороги и спрятаться.
   - Правильно,  Сэм.  Давай  двигать  отсюда.  -  Я  повернулся  к  своим
сотоварищам по путешествию. - Вы его слышали, ребята. Нам надо драпать.
   Мы и драпанули. Нас отсоединили от всех приборов немедленно,  и,  чтобы
не терять времени, я заплатил маленький счет Шона вместе со своим.
   - Спасибо, Джейк.
   - Да ладно, за тобой пара кружек пива. Поехали!
   Я поймал  Лори  за  рукав  ее  хорошенького,  но  помятого  матросского
костюмчика.
   - Джейк, пожалуйста, пусти меня поехать с Карлом.
   - В кабину, лапуля, - сказал я твердо.
   Ее отношение ко  мне  вроде  как  изменилось.  Она  не  стала  со  мной
препираться и начала осторожно подниматься по лестничке в кабину. Но тут я
вспомнил поразительную способность шевроле поглощать без особого вреда для
себя различные дозы орудийного огня и еще более поразительную  способность
карать за него. Я схватил Лори и стащил ее вниз.
   - Извини, деточка. Ты была права. Поезжай с Карлом. - Я шлепнул  ее  по
тощей попке, хотя она вполне прилично округлялась, если говорить  о  тощих
попках. Она побежала к шевроле.
   - Что заставило тебя выпустить  птичку  слежения,  Сэм?  -  спросил  я,
оказавшись в кабине.
   - О, просто интуиция.  Мне  показалось,  что  крутятся  тут  всякие  за
последний час или около того. Мне показалось, что они намеренно  стараются
остаться вне  досягаемости  радара  или  сканера.  У  меня  вырисовывается
малюсенький приборчик в  воздухе,  который  может  оказаться  их  прибором
слежения.
   - Отличная работа. Это наверняка уж подозрительная штука.
   Я надел наушники и стал выводить машину на Космостраду.
   - Карл, я беру на себя нос, а ты - корму.
   - Подтверждаю.
   - Шон? Ты в спасательной шлюпке.
   -  Подтверждаю,  и  очень  даже  здорово,  что  я  знаю   немного   ваш
космострадовский жаргончик. Ничего себе, в спасательной шлюпке.
   Я пристально  смотрел  на  экраны  заднего  обзора,  пока  Шон  и  Карл
перестраивались как условлено.
   - О'кей, вот вам еще образчик нашего  жаргона.  Мы  собираемся  прижать
водород так, чтобы нейтрино полетели.
   - То есть, максимальное сцепление с поверхностью дороги, правильно.
   - Правильно, только точный перевод: "Давай бог ноги".
   - Ну что же, душа рвется, Джейк, но Ариадна сегодня не в себе.
   - Ну, постарайтесь сделать все, что можете.
   - Договорились.
   Бог ты мой, их машинежку зовут Ариадна!
   Я прижал педаль газа и смотрел, пока на спидометре не  появилась  цифра
двести сорок километров в  час.  Хорошая  скорость,  но  все-таки  еще  не
безумная. Шон стал отставать, поэтому я снизил до двухсот десяти. Мне  уже
понятно стало, какой обузой станет Ариадна,  если  мы  не  возьмем  ее  на
буксир, а еще лучше - не сунем ее в трейлер, если удастся уговорить Шона и
Лайема. А теперь, поскольку мы собирались покинуть территорию,  населенную
людьми, возможность разобраться с Ариадной нам представится  не  скоро.  Я
сомневался, удастся ли мне снизить  гордых  лесорубов  до  такого  уровня,
чтобы они из  самостоятельных  владельцев  автомобиля  превратились  бы  в
звездных попрошаек-которые-передвигаются-автостопом.
   Наша единственная надежда заключалась в том, что, может быть, те, кто к
нам приближались, не были враждебно настроены по отношению к нам.
   Но - увы.
   - Они втянули первый следящий самолетик и выпустили другой,  -  доложил
Сэм, - что мне, кстати, кое о чем напомнило. Мне надо сделать то же самое.
   Возвратить  следящую  птичку  на  лету  -  задача  весьма   сложная   и
неблагодарная. Сколько мы их потеряли, пробуя это сделать! А эта  фигня  -
довольно дорогое удовольствие.
   - Похоже на то, что их очень интересует, кто ездит по  этой  дороге,  -
сказал я.
   - О, они выслеживают нас, это точно. Нас  просто  сканируют  всем,  чем
только можно.
   - Прендергастовы сыщики, как тебе кажется?
   - Возможно, хотя, на самом деле, это может быть любой, кто  угодно.  Мы
тут немало носов утерли.
   - Правильно.
   Космострада шла по прямой еще несколько километров, скользя над  лугами
и болотами, время от времени прорезая куски сухой земли. Вода в болотистых
участках была голубовато-зеленая,  по  ней  плавали  радужные  маслянистые
пятна. Высокие деревья на самом деле деревьями не были. Стволы состояли из
массы  отдельных  волокон,  переплетенных  так,  что  больше   всего   они
напоминали змеиную свадьбу. Из воды поднимались розовые  и  лиловые  пучки
травы.  Овальные  подушечки,  на  которых  сидели  зловещего  вида   цветы
переливчато-желтого цвета, плавали в прудах.
   - Эй, Карл! Спроси Лори, каково было здесь жить.
   - Сам спроси. Она же тебя слышит.
   - Лори?
   - Жить тут - как в прямой кишке.
   - Понятно.
   - Джейк? - это снова Карл. - Лори сказала сейчас слова,  которые  я  на
интерсистемном в первый раз слышу. Они что, означают то, что я подумал?
   - Да.
   - Ничего себе!
   За моей спиной Сьюзен сказала:
   -  Мне  тоже  сперва  трудно  было  понять  подобные  ругательства   на
интерсистемном.
   Дарла поневоле рассмеялась.
   Я сказал:
   - Сэм, что они сейчас делают?
   - Я уверен, что их прибор  слежения  засек  наш  прибор  слежения.  Они
немного опередили нас в этом смысле, но по прежнему не могут нас  догнать.
Наверное, они ждут, чтобы мы оказались  на  твердой  земле,  чтобы  начать
атаку.
   - Правильно, это будет на следующей планете, которая, по  всем  данным,
пустынный мир. Правильно, Дарла?
   - Да. И помни, Джейк, на развилке надо свернуть вправо.
   - Понял. Скоро и развилка появится.
   На панели приборов замерцал красный свет.
   - Ах ты, вонючий сын проказной суки! Сэм, это запасной роллер!
   - Угу.
   - Черт возьми, откуда я знал, что он такой плохой!
   - Ну, мне не хотелось бы тебе сейчас говорить, что я несколько раз тебя
предупреждал...
   - Так и не говори!
   - ...Но я уговаривал тебя  купить  новый!  Но  нет,  конечно,  нет,  на
дороге, с рук всегда можно купить получше и подешевле, так ты мне отвечал.
Да и времени у нас для этого навалом, как ты говорил.
   - Так ведь, черт побери, я бы и купил за недорогую цену, если бы...
   - Ну да, теперь тут, посреди пустыни, соберешься в магазин поглазеть на
товары!
   - Христа ради, Сэм, перестань меня кусать!
   - Сын, дело в том, что время от времени ты забываешь...
   - Сэм, да этот роллер просто вычистил бы все наши  карманы!  Ты  только
посмотри, сколько взяла с нас эта  провинциальная  барракуда  за  то,  что
починила кожух стабилизатора.
   - Ну, ведь там, куда мы едем, мы не можем тратить консоли...
   - Я говорю про наши резервы золота! Я мог бы купить половину тяжеловоза
на те деньги, которые с нас взяли просто за пару новых подкрылков!
   - Правый передний роллер тоже не в  лучшей  форме,  ты  же  знаешь.  Ты
можешь себе представить, что произойдет на дороге, если  и  этот  споет  в
последний раз?
   - А-а-а, к черту все!!!
   - Очень разумный ответ.
   - Заткнись, Сэм!
   - Ладно, заткнусь. Это лучше всего для тех, кто живет в компьютере.
   Я почувствовал себя ужасно. Я не ругался  с  Сэмом  уже...  черт  знает
сколько времени. Недавние события явно подкосили меня. Я медленно выдохнул
и попытался разложить в организме адреналин.
   - Господи, Сэм, извини.
   - Извини и ты, сын. Я виноват. Нет времени на мелкие уколы.
   - Нет-нет, ты так запрограммирован, чтобы вовремя советовать, принимать
те или иные решения, и ты был прав. Мне надо было решиться и купить  новую
пару - только вот если бы мы поменяли колеса на  те,  нового  размера,  то
остались бы вообще без запаски, и я... - я почесал  голову,  вспоминая.  -
Ох, ты абсолютно прав, Сэм. Он обещал нам еще и запасное добавить, если мы
купим два колеса, дал бы нам в запас то, которое он заново вулканизировал.
   - Ладно, Джейк, забудь. Ты был прав относительно золота, а если бы люди
перестали  гоняться  за  нами  по  вселенной,  может,  у  нас  и  были  бы
возможности продумать, как нам поступать. Собственно говоря, я и сам думал
о том,  что  у  нас  будет  возможность  остановиться  и  купить  то,  что
потребуется.
   - Ну ладно, раз так получилось...
   - Лучше надень-ка шлем, сынок.
   - Да... Эй, это не развилка, там, впереди?
   - Похоже на то.
   - Ты знаешь, Сэм, я думал...
   Однако я быстро забыл, что я такое думал, поскольку машина вдруг  резко
вильнула влево. Красный свет перестал  мигать,  а  вместо  этого  зажужжал
предупредительный сигнал. Я боролся с рычагами управления, все  это  время
нажимая, как бешеный, кнопки стабилизатора. Мы уносились с Космострады,  а
строители Космострады не считали нужным ставить заградительные поручни или
столбики вдоль дороги. Нажимая изо всех сил  на  педаль  газа,  я  перенес
контроль сцепления с дорогой на правый рычаг. Развилка  была  прямо  перед
нами, а мы были прямо в крайнем левом ряду. Тяжеловоз выправился  как  раз
вовремя, чтобы нам не улететь с дороги к чертовой бабушке. Нам нужна  была
дорога направо, но я понимал, что теперь мы до нее никогда не доберемся. С
погибшим правым передним роллером я не мог развернуться вовремя на  другую
сторону дороги. Теперь я снова управлял машиной, но... я высунул голову из
правого иллюминатора, чтобы увидеть погоревший роллер.  Он  превратился  в
кондитерский сахар, от  него  рассыпался  белый  кристаллический  порошок.
Слоистый кусочек оторвался от него, отлетел и чуть не  ударил  по  кабине.
Пришлось остановиться - выбора не было.
   И мы пропустили разворот. Разворачиваться все равно было  бы  проблемой
по двум причинам. Космострада имеет четыре ряда, включая два  более  узких
по  краям.  Она  широкая,  но  не  настолько,  чтобы  тяжеловоз  смог   бы
развернуться на ней без дополнительных маневров вперед-назад. Пришлось  бы
немного съезжать с Космострады. А тут некуда было съехать, потому что  под
Космострадой были два метра воздуха, а ниже грязная вода. Даже если бы тут
нашелся  кусочек  посуше,  я  не  стал   бы   давать   возможность   нашим
преследователям ловить нас в тот момент, когда мы повернулись бы бортом  к
дороге. Придется ехать дальше.
   Однако и с этим теперь были сложности.
   - Джем к! Джейк, ты меня слышишь?
   - Да, Карл.
   - Что случилось?
   - Да ничего, просто у нас роллер  засахарился.  Прямо  на  дороге.  Вот
почему мне пришлось проехать развилку.
   - Джейк? - это Шон.
   - Да.
   - Джейк, по нашим картам эта дорога ведет в неизвестный портал.
   - Я знаю.
   И на сей раз это был портал, которого не было в поэме про  путешествия,
которую знала Винни.
   На сей раз он мог привести нас в небытие.





   - Не оборачивайся, чтобы не привлекать внимания, - сказал мне Сэм, - на
нас летит ракета.
   - Только одна? - спросил я.
   - Что-то очень странное изображение... не может быть, чтобы одна.  Нет.
Вот хитрые дьяволы. Весьма изощренная машинка. Джейк, я не могу  четко  их
зафиксировать.
   - Попробуй их поймать правым зажигательным орудием.
   - Уже так и сделал. Они немного не по курсу. Погоди-ка... ага, есть.
   Прошло несколько секунд.
   - Дерьмо! Не могу попасть! Они все приближаются.
   Несколько минут спустя сзади раздалась серия приглушенных взрывов.
   - Ты их прибил, Сэм?
   - Кто-то. Но не я.
   - Карл, - ответил я. - Не иначе, как он.
   - Он не все приземлил. ДЕРЖИСЬ ЗА ВОЗДУХ!!!
   В стороне от дороги, справа, чуть впереди, болото  взорвалось  гейзером
грязи и воды, за этим последовал  страшный  взрыв,  от  которого  задрожал
тяжеловоз. Пока мы проезжали, все это обрушилось на  нас  дождем  грязи  и
мусора. Кусок разбитого древесного ствола ударился о переднее  стекло,  но
не разбил его.
   - Они играют по-крупному, - сказал я.
   - Это была неисправная ракета, а то всем нам можно было  бы  заказывать
белые тапочки, - сказал Сэм.
   - Слава богу, что за нами  едет  шевроле,  хотя  мне  странно,  что  он
позволил одной ракете пролететь мимо. Я начинаю думать, что эта  машина  -
просто волшебная. - Я включил микрофон наушников. - Карл? Шон? С вами  все
в порядке?
   - Порядок.
   - Подтверждаю, Джейк. Правда, немного не по себе, а?
   - Да, Карл. У меня было сложилось такое впечатление,  что  твоя  машина
всегда попадает в цель.
   - Обычно так оно и есть. Наверное, ракета не шла точно по курсу.
   - Вот тебе шанс доказать это, - сказал Сэм. - К нам летит целая  стайка
таких ракет.
   На сей раз шевроле не пропустила ни  одной.  Семь  быстрых  взрывов,  и
экран очистился.
   - Отлично стреляешь, Карл, - сказал я.
   - Ты как думаешь, это самое худшее, что они могут на нас кинуть?
   - Не знаю. Давай надеяться, что они разочаруются и повернут обратно.
   - Ни малейшей надежды на это, - сказал Сэм. - Вон опять.
   - Карл, - спросил я его, - можешь ты натравить на них бобика?
   - На кого? Ах, на этих? Я их зову тасманийские дьяволы.
   Мы пытались вытянуть из Карла все, что  касалось  таинственной  системы
вооружения волшебной машины, в  особенности  странного  огненного  смерча,
который обозначался на панели управления как  "взять  их,  бобик!".  Карл,
однако, сказал нам, что не имеет ни малейшего понятия  относительно  того,
как работают эти системы, он умел только пользоваться ими.
   - Как бы ты его ни называл, можешь ты стрелять из  него  на  ходу,  вот
так, как сейчас?
   - Да, конечно. Только у меня таких  штук  всего  три.  Ты  сказал,  что
случайно выстрелил один там, на Плеске. Тут у меня только три  огонька  на
панели управления.
   - Ты хочешь сказать, что один этот страшный огненный смерч не управится
со всеми тремя?
   - Нет, можно направить только одну в цель.  Когда  они  выполняют  свою
задачу, то исчезают. Не беспокойся, Джейк, у меня есть и  другое  барахло,
которым я могу воспользоваться.
   - Вопрос в том, - сказал Сэм, - что они станут в нас швырять дальше?
   - Не знаю, Сэм, - ответил я. - Они теперь, вероятно, очень и очень даже
будут осторожны насчет Карла. Они поняли, что у  него  мощная  оборона.  У
меня такое чувство, что они захотят сохранить расстояние между  нами.  Они
все еще подтягиваются к нам?
   - Да, но похоже на то,  что  они  маневрируют,  чтобы  занять  какую-то
позицию.   Наверное,   перестраиваются   так,   чтобы   подвергнуть    нас
концентрированному огню. Наверное, это машины  военного  образца.  На  них
больше оружия, чем на среднего пошиба спортивной машине.
   - Это не земной лабиринт. Если у них тут и существуют дорожные правила,
за их соблюдением не очень-то следят. Я готов поспорить, что  там,  сзади,
Зейк Мур. Сэм, дай-ка мне канал связи по Космостраде.
   - Вот, держи...
   - Дорога, дорога, - заговорил я в микрофон, используя старый, как  мир,
условный дорожный пароль. - Вызываю тех замечательных ребят, которые там у
нашей задней двери - вы кто?
   - Привет, приятель, - отозвался  голос  Зейка  Мура.  -  Это  же  Джейк
Мак-Гроу, правильно? Странно, что мы тут встретились.
   - Да, куда страннее. Зейк,  старина,  мы  с  тобой  должны  кое  в  чем
посчитаться. Но давай-ка оставим моих друзей в покое, ладно?  Они  тут  ни
при чем. Это касается только исключительно нас двоих.
   - Ответ отрицательный, Джейк. У меня есть личные счеты с несколькими из
них. Особенно с высокой тощей сукой - как ее там? - Дарлой. Она что-то  уж
больно недружелюбно настроена. Ей надо преподать парочку уроков, а у  меня
тут с десяток мужиков, которые прекрасно  преподают  такие  уроки.  То  же
самое относится и к твоей маленькой шлюшке, Сьюзен.  Она  вроде  как  тоже
очень любит кусаться. А если ты слушаешь этот разговор,  Шон  Фитцгор,  то
знай, что у меня полный ассортимент развлечений запланирован для Лайема  и
для тебя.
   - Ни в коем случае не хочу пропустить такой случай, Зейк, - сказал  Шон
приятным голосом. - Хотя тебе трудновато станет жонглировать, если я  тебе
обе лапы оторву по самые плечи.
   - Насчет этого мы  еще  посмотрим.  Джейк,  это  теперь  просто  вопрос
времени. У нас тут машина военного класса. У тебя нет  даже  единственного
шанса.
   Я ответил:
   - Зейк, я сожалею только об одном: что Дарла совсем  не  откусила  тебе
твой фитиль.
   - Она еще будет  иметь  такую  возможность,  Джейк.  А  тебя  приглашаю
посмотреть.
   - Мур, я решил, что я лично заткну твою дерьмоедную пасть.
   - Пожалуйста, попробуй, но тебе это трудно будет сделать с твоим плохим
роллером. Я прав? Мы видели, как  ты  внезапно  завилял  раньше,  там,  на
дороге. Я же знаю, что ты уже и появился на Высоком Дереве, когда  у  тебя
роллер стал засахариваться.
   - Не-а, я просто вильнул в сторону, чтобы задавить противную  гусеницу,
которая ползла по дороге. Она была  очень  похожа  на  тебя,  и  я  так  и
подумал, что это ты, только полоса слизи за ней была поуже...
   - Ладно, Джейк, неплохо. А  ты  слышал  когда-нибудь  про  лесоруба,  у
которого был такой огромный...
   - Джейк, - сказал Сэм, прерывая передачу, - к нам почта!
   - Шон! Карл! Немедленно начинайте вилять!
   На экране заднего обзора появилось что-то  вроде  потока  ярко-зеленого
цвета, который выстрелил из крыши автомобиля  Карла.  Шон  вилял  по  всей
дороге. Сканеры показывали, что  в  небе  полно  всяких  снарядов,  сотни,
тысячи, как нам сперва показалось. Девяносто девять процентов из них  были
ложными, но наши сканеры  были  достаточно  современными,  чтобы  отличить
ложные от настоящих. Беда в том, что у нас не было времени перестрелять их
всех в небе, пусть даже Сэм был очень  быстрым.  Более  того,  очереди  из
нашей пушки не могли повторить нужную траекторию, по  которой  летели  эти
гаденыши. Ракеты были оборудованы  специальными  реактивными  двигателями,
которые позволяли им вилять, пока они не вопьются в цель.  Сэм  не  мог  с
такой скоростью обрабатывать постоянно меняющиеся данные.
   Но Карл помогал нам.
   - Пятьдесят шесть настоящих ракет, - доложил Сэм. - Давай, Карл! Ну-ка,
вон тех, что на зените траектории! Сорок два... сорок один...
   Карл постоянно стрелял  из  своего  волшебного  оружия  -  вне  всякого
сомнения, оно тоже находилось под каким-то компьютерным контролем.
   - ...Восемнадцать... семнадцать...
   Как раз в  этот  момент  еще  один  кусок  плохого  роллера  оторвался,
пролетел мимо иллюминатора, словно гигантская снежинка, попал в  воздушный
поток и исчез. Машина рванулась вправо, и я боролся  за  то,  чтобы  снова
поймать ее под контроль.
   - Прости, Сэм, - завопил я.
   - Двигай вперед! Осталось только три!
   Справа от нас взорвалась ракета. Шрапнель отскочила от корпуса машины.
   - Черт, одна все-таки попала внутрь, - сказал  Сэм.  -  Наверное,  одна
отделилась от тех, что летели стаей, и ее сканеры показали как  фальшивую.
Вот сукина дочь!
   - Шон! С тобой все в порядке?
   - Порядок, Джейк. Мы все еще с тобой,  хотя,  боюсь,  старушке  Ариадне
совсем плохо. Мы очень быстро теряем мощность мотора.
   - Вы что, совсем потеряли ядерную реакцию?
   - Нет, не думаю. Погодите-ка.
   - Еще залп, Джейк, - объявил Сэм.
   - Хорошо. Шон, как там дела?
   На экране заднего обзора  я  видел,  как  пурпурная  спортивная  машина
быстро отстает от нас.
   -  Совершенно  верно,  Джейк,  мощность  почти  на  нуле.  Мы  идем  на
вспомогательном моторе с водородным сгоранием. Боюсь, что на таком  мы  от
вас запросто отстанем.
   - Продолжайте вилять по дороге! Сэм? Сколько там их теперь?
   - Почти в два раза больше, чем раньше. Похоже на то.
   Карл снова стал стрелять, с крыши его машины поднялась пылающая зеленая
молния.
   - Сэм, я хочу замедлить ход. У меня есть мысль.
   - Пожалуйста!
   Я замедлил ход, пока машинежка Шона не стала почти касаться  нас  сзади
носом.
   - Шон, послушай меня внимательно. Делай точно так, как я говорю. Сэм, я
хочу, чтобы ты...
   - Я понял, что ты задумал. Дверь открыта, и трап спущен.
   - Шон, ты понял, что я имею в виду?
   - Понял, Джейк. Мы попробуем.
   - Держи тяжеловоз ровно, Джейк, - предупредил Сэм. - Пусть у меня  хоть
часть мозгов останется свободной от вождения, если только можно.
   Экран заднего обзора показал, что Шон пристроился  как  следует,  чтобы
выполнить сложный маневр заезда в трейлер на этой невозможной скорости. Он
сперва сбросил скорость,  потом  прибавил  газу,  потом  снова  приотстал,
действуя что-то слишком робко.
   - Шон! Давай быстрее заезжай! Это твой единственный шанс!
   Он рванул быстрее. Я почувствовал, что трейлер на  миг  вильнул,  когда
машинежка в него заехала. Я переключил обзор на  камеру  внутри  трейлера,
чтобы убедиться, что все в порядке, потом  протянул  руку  к  выключателю,
чтобы убрать трап. Тут страшный взрыв потряс нас.
   - Сэм, мы что, получили удар в зад?
   - Не знаю. Камера заднего обзора полностью вырубилась.
   - Шон, ты меня слышишь? Шон? Лайем?
   - Их сигнал не пройдет сквозь корпус, Джейк.
   - Эта бомба прозвучала так, словно она вошла в  трайлер  и  там  внутри
взорвалась. Ведь камера в трейлере тоже вырубилась.
   - Боюсь, что ты прав. Сенсоры показывают, что ущерб  нанесен  трейлеру,
что корпус пробит. Но может статься, что  приборы  дают  такие  показания,
потому что трап заело и дверь не  закрывается.  У  нас  все  приборы  дают
тревожные показания насчет трейлера.
   - Джейк? Как вы там, парни? Все в порядке?
   - С нами в кабине все  отлично,  Карл.  Ты  видел,  как  нам  попали  в
трейлер.
   - Я глядел назад. У вас там сзади повреждение.
   - Угу. Ты видишь Шона или Лайема?
   - Нет. Дверь наполовину открыта, и грузовой трап до сих  пор  волочится
по дороге.
   - Вот это плохо. Может, они получили все сполна. Карл, у твоей  машинки
есть какие-нибудь ракеты?
   - Да вроде того. Тебе надо понять кое-что. На  этом  автомобиле  оружие
главным образом оборонного назначения, кроме тасманийских дьяволов.  Да  и
насчет этих штук мне с ними пришлось поспорить.
   - Поспорить с кем?
   - С теми, кто делал машину. Не обращай на это внимания, мне  сейчас  не
до этого. Не могу же я тебе прямо сейчас начинать рассказывать. Как бы там
ни было, я не могу стрелять по машине, если она не находится в поле зрения
и не стреляет прямо по мне.
   - Вот черт. Может быть...
   - Однако что я могу сделать, так это на несколько  минут  попортить  им
радар слежения.
   - Э? Что? Ты можешь это сделать?
   - Думаю, что да. Я никогда не пробовал эту хреновину раньше, но  должно
сработать.
   - Господи, Карл! Почему ты до сих пор мешкал с этим?
   - Я только сейчас понял, для  чего  может  быть  нужна  эта  штуковина.
Джейк, ты как-то сказал, что моя старая колымага тебя совершенно сбивает с
панталыку. Так вот, со мной временами происходит то же самое. Они так-таки
мне и не объяснили до конца, как все эти штуки должны работать.
   - А о какой такой штуковине ты только что говорил?
   - Я  ее  зову  зеленым  шариком.  Это  так  выглядит.  Большой  зеленый
искрящийся  шарик.  Я  как-то  его  включил  и  вышел  из  машины,   чтобы
посмотреть, что будет дальше. У меня все стало чесаться, а  волосы  встали
дыбом, так что я понял, что это было какое-то электрическое явление.
   -  Похоже  на  то.  Сэм,  перепрограммируй  ракеты  на   баллистическую
траекторию. Все, что есть.
   - Готово.
   - Карл, ты можешь держать эту штуку пониже к  земле,  чтобы  эффект  не
расходился особенно далеко?
   - Он и так очень невысоко поднимается над землей, Джейк. Но  эта  штука
может вывести из строя твой радар... то есть сканер.
   - Понимаешь, мне надо, чтобы только наводящиеся  механизмы  моих  ракет
остались в целости-сохранности.
   - Этого я обещать не могу.
   - Ладно, мы не много потеряем, если попробуем. Кажется, Мур сделал все,
что мог, с нами и теперь будет только пытаться дальше. Если нам не помочь,
то мы никогда не  сможем  попасть  в  Мура  ракетой,  потому  что  у  него
вооружение лучше. Поэтому будь готов выстрелить эту штуковину. Ладно?
   - Порядок.
   - Сэм?
   - Я готов, Джейк. Все цели установлены.
   - Огонь!
   - Ракеты выпущены!
   Серия громких звуков "пуфф" вылетела с крыши.
   - Дай-ка мне снова связь по Космостраде и скажи Карлу, чтобы  выстрелил
зеленый шарик, когда ракеты выйдут в зенит траектории.
   - Понятно.
   - Дорога, дорога. Ты еще тут, Мур?
   - Воистину мы тут. Что я могу для тебя сделать?
   - Можешь посмотреть на свои сканеры и увидеть там смерть.
   - Джейк, эти старые твои шутихи нас вовсе не беспокоят. Мы просто ждем,
когда этот твой роллер разлетится совсем на кусочки. Этого ждать  недолго.
Ты уже усеял полдороги кусками этой штуки.
   - Скоро полдороги  будет  усеяно  кусками  тебя  самого,  приятель.  Ты
уверен, что видишь ракеты?
   - Ясно, как божий день. А ты вовсе не  обманул  нас  тем,  что  дал  им
баллистическую кривую вместо самонаведения. Собственно говоря, нет  особой
разницы...
   Вдруг все пропало. Огоньки панели приборов вспыхнули и  погасли,  потом
снова зажглись.  Экраны  сканера  на  миг  погасли.  Мотор  почти  заглох,
застонал, вздохнул, потом снова ожил.
   - Мы поймали только краешек зоны, где это устройство работает, - сказал
Сэм. - Я на миг тоже вырубился.
   - С тобой все в порядке?
   - Да. Ракеты, кажется, плотно легли на курс. Похоже  на  то,  что  наши
приятели пытаются вилять на дороге, чтобы их не накрыло.  -  Сэм  злорадно
рассмеялся. - Нечего сказать, это  им  здорово  поможет.  Они  ослепли,  и
похоже на то, что моторы у них тоже спели романсы. Они не  смогут  вовремя
выкатиться из зоны зеленого шарика. Разве что...
   - Что?
   - Черт!
   - Что, что там такое? - спросил я.
   - Мы были на повороте, когда Карл выстрелил. У меня нет точного  отчета
о  работе  этой  штуковины,  хотя   на   экранах   вырисовывается   что-то
расплывчатое, что может оказаться как раз этой  штукой.  Похоже,  что  это
облако уплывает прочь. Они могут еще успеть выбраться из зоны эффекта  как
раз вовремя.
   - Вот черт!
   - Мы это узнаем через несколько секунд... угу, похоже, они  снова  едут
на полной мощности, и они начинают стрелять...  пять  секунд  до  удара...
четыре... три... две... э?
   Я бросил быстрый взгляд в параболическое  зеркало  заднего  обзора,  но
ничего не видел.
   - Что произошло, Сэм?
   - Вот хреновина с морковиной... эти ракеты сдетонировали до взрыва. Все
сразу, в одном выстреле.
   - Такого не может быть.
   - Да? Тогда как же получилось, что это произошло? Я не  вполне  уверен,
что они взорвались, но из поля зрения они исчезли моментально.
   - Мур не мог этого сделать, - сказал я. - Он все-таки получил бы  парой
ракет по рылу, но все одним махом он убрать не мог.
   - Мне кажется, ты прав. Их как раз должно было шарахнуть  как  следует,
когда это все произошло. Еще две  секунды  -  и  мы  бы  их  поймали.  Вот
незадача. Теперь еще  изволь  тратить  энергию  на  птичку  слежения.  Мне
придется вернуть ее обратно.
   - Пошли птичку номер два, - посоветовал я ему.
   - Она уже взмыла.
   - Я собираюсь замедлить скорость, - я  протянул  руку  к  переключателю
диапазонов.
   - Карл?
   - Тут я.
   - Немного замедли ход. Я хочу увидеть, что там сзади произошло, а  этот
проклятый роллер готов скапутиться в любой момент.
   - О'кей.
   - Сэм, ты что-нибудь видишь?
   - Они отстали.
   - Может, все-таки мы в них попали?
   - Не вижу, каким образом мы могли это сделать. Эти ракеты,  взорвавшись
над ними в воздухе, не могли причинить им никакого вреда.
   - Ну, они не следуют за нами, и это все, что мне хотелось знать.
   Я обратил внимание, что природа вокруг нас изменилась.  Мы  выехали  из
болот на развернутую равнину багряной травы. Цилиндры портала были черными
пнями на горизонте. У нас еще было время проверить, как там Шон  и  Лайем,
без того, чтобы останавливаться.
   - Роланд! - завопил я. - Расстегни ремни,  иди  назад  и  отвинти  люк,
который ведет в переходную трубу к трейлеру. Быстро проберись в трейлер!
   - Порядок!
   - Минутку,  Роланд!  -  завопил  Сэм.  -  Что-то  приближается  к  нам!
Правильно, теперь я могу объяснить, что произошло с ракетами.
   - "Дорожный жук"?
   - Ну да, похоже.
   - Ты думаешь, это он вмешался?
   - Ага. Они не любят, когда на их дороге происходит подобный инцидент, и
потасовки тоже не в их вкусе.
   - Надеюсь, что сегодня они в милостивом настроении.
   Трудно  предсказать  поведение  "дорожного  жука".  Они  что-то   вроде
дорожной полиции, теоретически у них только  один  закон,  за  соблюдением
которого они тщательно следят: не  сметь  мешать  дорожному  движению  или
загромождать дорогу. Как и в любой другой системе законов, приговор  очень
часто зависит от интерпретации  того,  что  произошло.  Часто  побоища  на
дорогах разрешались, и на них смотрели снисходительно, но в  иных  случаях
"дорожный жук" мог взорвать одну или даже обе сражающиеся стороны, если он
замечал  нечто  в  их  действиях,  что  подходило  под   его   абстрактное
представление о незаконной деятельности. Иными словами, нельзя  ездить  по
Космостраде, стреляя наугад во что попало и в кого  попало.  Придет  такой
момент, и "дорожные жуки" пронюхают об этом - не  было  никаких  сомнений,
что они вели дела на многие машины, которые часто  появлялись  на  дороге.
Некоторые даже считали, что у них заведены дела  на  все  машины,  которые
ездят по Космостраде. Придет такой момент,  когда  тебя  просто  сотрут  в
порошок. Раскатают по дороге. "Дорожные жуки" были печально знамениты тем,
что очень любили  вершить  скорый  суд,  взяв  показания  у  свидетелей  и
подозреваемых, а потом вынося приговор. Эти  их  решения  невозможно  было
обжаловать.  Не  было   возможности   подать   апелляцию,   поскольку   не
существовало более высокой инстанции.
   Кто они были? Что такое они были? Машины  строителей  Космострады?  Или
они сами и были строителями Космострады? Никто этого не знал.
   - Это жук, так и есть, - доложил Сэм.
   Поскольку  задняя  камера  у  нас  вышла  из  строя,  я   выглянул   из
иллюминатора в параболическое  зеркало  заднего  обзора.  Между  сторонами
дороги  быстро  вырастало  серебристое  пятно,   принимая   форму   машины
космострадовского патруля. Их скорость всегда была просто  фантастическая.
Иногда они проносились мимо с такой невероятной быстротой,  что  воздушная
волна ударом могла почти что сбросить тебя с Космострады.  Этот  жук  стал
замедлять ход, как всегда, с такой скоростью, что если  бы  человек  сидел
там внутри, то кости его просто стерлись бы в порошок. Я замедлил ход. Вне
сомнений, жук хотел поговорить именно с нами. Просто  так,  приятно  убить
времечко.
   - Сынок, говори правду. Это всегда лучше всего,  когда  имеешь  дело  с
"дорожным жуком".
   - Да, папа.
   -  Не  хами.  Ну  да,  вот  он  нас  вызывает.  Я  переключу   его   на
громкоговоритель кабины.
   - ЛИЦА, НАХОДЯЩИЕСЯ В ТОРГОВОМ АВТОМОБИЛЕ! НЕМЕДЛЕННО ПРОЕЗЖАЙТЕ  ЧЕРЕЗ
СЛЕДУЮЩИЙ ПОРТАЛ!
   Голос "дорожного жука" - это как иголка  сквозь  барабанную  перепонку.
Вообразите все неприятные звуки, какие вы только знаете. Скрипение мела по
доске,  раздираемый  металл,   хруст   кости,   грохот   от   столкновения
автомобилей, жужжание вибропилы. Возьмите все эти звуковые формы,  усильте
их до предела, потом поверх наложите  замогильный,  нечеловеческий  голос.
Описание  будет,  конечно,  неадекватное  мерзостной  действительности.  Я
подавил дрожь и постарался ответить спокойным голосом.
   - Если мы последуем  вашему  приказу,  это  причинит  нам  трудности  и
поставит нас в опасное положение.
   Пауза. Потом:
   - ОБЪЯСНИТЕ.
   - Этот портал уведет нас прочь от нашего запланированного  маршрута,  и
мы останемся в неизвестной местности. У нас нет карт этого сектора.  Кроме
того, у нас роллер с опасным для жизни дефектом.
   "Жук" пристроился возле нас. Он действительно  выглядел,  как  огромный
серебристый жук,  его  поверхность  была  блестящая  и  совершенно  лишена
каких-либо деталей.  Заслонив  от  нас  небо  слева,  он  подъехал,  чтобы
осмотреть наш роллер. Как будто желая  продемонстрировать,  что  творится,
роллер немедленно сбросил с себя огромный кусок.  Видимо,  удовлетворенный
результатом осмотра, "жук" откатился в сторону.
   - ДЕФЕКТНАЯ ЗАДНЯЯ ЧАСТЬ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ  ВЫ  ПРОЕДЕТЕ  НА
СЛЕДУЮЩУЮ ПЛАНЕТУ. МЫ ПОМОЖЕМ.
   Я придавил микрофон.
   - Черт возьми, - сказал я. - Сэм? Ты можешь что-нибудь придумать?
   - Спроси его, почему, - посоветовал Сэм. - Спроси вежливо.
   Я снова включил связь.
   - Мы с уважением к стражам закона желали  бы  спросить  причину  вашего
решения.
   -  ВАШЕ  НЕДАВНЕЕ  ПОВЕДЕНИЕ  НА  ЭТОМ  УЧАСТКЕ   ОКАЗАЛОСЬ   АБСОЛЮТНО
ВРЕДОНОСНЫМ ДЛЯ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ, И ВЫ ДОЛЖНЫ  БЫТЬ  ОТДЕЛЕНЫ  ОТ  ВАШИХ
ОППОНЕНТОВ.
   - В нас стреляли без повода и провокации.
   - ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ПОЭТОМУ  ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ  НА  СЛЕДУЮЩИЙ  УЧАСТОК
ДОРОГИ. ПРИБАВЬТЕ СКОРОСТЬ И БУДЬТЕ ГОТОВЫ К ПРОЕЗДУ.  ВАШИ  ОППОНЕНТЫ  ЗА
ВАМИ НЕ ПОСЛЕДУЮТ.
   - Черт побери! Я же сказал, что в этом случае мы заблудимся!
   - ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. КОНЕЦ СВЯЗИ.
   - Твою мать! - иногда старый добрый мат предпочтительнее.
   "Дорожный жук" отстал от нас, потом пристроился нам в хвост  и  до  тех
пор вилял, пока не уперся почти что в наш трейлер.
   - И нам даже не дали позвонить нашему адвокату, - невесело пошутил Сэм.
   Я кивнул и глубоко вздохнул. Нас приговорили, изгоняли  по  ту  сторону
неизвестного портала без всякой надежды исправить положение. Я слышал  про
то, как "дорожные жуки" делали такие вещи. Но я  никогда  не  представлял,
что это может произойти со мной. Я посмотрел назад на своих пассажиров, Ну
что же, это происходило не только со мной одним.  Я  посмотрел  на  дорогу
впереди цилиндра почти перед  нами.  Выбора  у  меня  не  было.  Либо  мне
пришлось бы  проскочить  через  неизвестный  портал,  а  это  своеобразный
смертный приговор со стороны "дорожного жука", либо меня просто  размазали
бы по дороге.
   Но еще оставался вопрос сломанного роллера.  По  мере  того,  как  наша
скорость нарастала, он стал сбрасывать с себя куски  покрышки,  а  за  ним
тянулся снежно-белый вихрь порошка. В конце концов,  это  может  оказаться
действительно смертным  приговором.  Роллер  был  готов  сломаться  каждую
секунду.
   - Веди машину через портал на минимальной скорости, сын. И спокойнее  с
ней обращайся.
   - Я так и собираюсь сделать. Но мне понадобится вся  помощь,  какую  ты
сможешь мне оказать.
   - Я с тобой, сынок.
   - Пап, мне кажется, что на этот раз мы не сможем проскочить.
   - Я буду с тобой на каждом шаге этого пути, сын.
   Панель управления  бесилась  от  пляшущих  красных  огоньков.  Ландшафт
проносился мимо багровым смазанным пятном.
   - Люди, - объявил я.  -  Я  никоим  образом  не  смогу  протащить  этот
тяжеловоз через портал с неисправным роллером. Если только "жук" не окажет
нам обещанной помощи - а я не понимаю, чем он смог бы нам  помочь,  -  это
может оказаться нашей последней попыткой. Мне кажется,  я  должен  вам  об
этом сказать.
   Я посмотрел назад. Сьюзен сидела с побелевшими губами и бледная, а Джон
мрачно смотрел вперед, но глаза его были спокойны.
   - Мы справимся, Джейк, - сказал мне Роланд.  -  Нам  просто  необходимо
справиться.
   - Сделаю, что смогу.
   - Дарла...
   Я повернулся назад еще раз. Дарла мне улыбалась! Эти ионосферные  глаза
сияли самым странным веселым светом. Я видел в них вечность. Мою судьбу.
   Я моргнул, и улыбка пропала. Я посмотрел назад на долю секунды.  Теперь
я вовсе не был уверен, что действительно видел ее улыбку.
   Машина вильнула вправо, и я стал бороться за то, чтобы удержать нас  на
дороге. Маркеры входа в портал - два металлических, выкрашенных в  красный
цвет прута по обеим сторонам белой линии посреди дороги - пролетели  мимо,
прежде чем я успел увидеть их как следует.
   Теперь мне надо было выпрямлять машину... и немедленно!
   Роллер стал ломаться, вдоль его поверхности появились линии разлома, из
которых полетели фонтаны белого порошка.
   - Пап! На другой стороне что-нибудь есть?
   - На другой стороне чего? Портала?
   - Нет! По другую сторону жизни!
   Сэм не нашел времени мне ответить. И вдруг... все стало нормально.
   Это было похоже на то, как если бы огромная рука схватила  тяжеловоз  и
выровняла его на дороге. Предупредительные сигналы все еще мерцали, роллер
продолжал ломаться, но наш курс был правильным и ровным. Мы были ровно  на
срединной линии дороги. Маркеры наводящей линии появились перед нами, и мы
были в самой середине. Цилиндры промелькнули мимо, по  двое,  потом  выход
превратился в расплывчатое очертание выходного портала, сформировавшись из
тумана впереди. Мы ровно вошли в него.
   Тут нас отпустил "дорожный жук".  Роллер  разлетелся  взрывом  снега  и
льда, машина  осела  и  метнулась  к  прочесанным  ветром  дюнам,  которые
обрамляли дорогу впереди. Мы ударились в  песок,  и  внезапное  торможение
чуть не выбило наши глаза из орбит, чуть не раздробило нам грудные клетки.
Я ударил по реактивным дюзам, чтобы ослабить влияние, поэтому мне  удалось
удержать нас на прямой метров на сто. Нас уже тянуло обратно на дорогу, но
трейлер никак не хотел последовать за тяжеловозом. Машина перевалила через
бровку дороги, но трейлер все еще тащился левее от нас, зарывшись в песок.
Он либо перевернется, либо в конце концов  отвалится.  Я  не  стал  ждать,
когда трейлер надумает, что ему делать, я прибавил газу,  откинул  крышку,
под которой был переключатель быстрого отцепления, и подсунул  пальцы  под
кольцо.  Постепенно  трейлер  выправился  и  встал  ровно  на  колеса.   Я
затормозил что было крайне сложно, потому что от скверного  роллера  почти
ничего не осталось. Он был содран до своего  желтого  губчатого  ядра.  Он
стонал  и  плюхал  по  дороге,  плюх-плюх-плюх-плюх-плюх-плюх,   и   снова
заставлял нас клониться влево. Я совершенно не собирался  снова  падать  с
дороги. Я отсоединил передние роллеры от системы  торможения  и  подключил
задний комплект. Но все равно, двигаться дальше все же было очень  трудно.
Машина вдруг перевалилась налево, и  искры  полетели,  когда  край  кузова
коснулся металла дороги. Я смог как-то справиться с перекосом, и мы  почти
совсем  хорошо  затормозили,  когда  "дорожный  жук",  потеряв   терпение,
пронесся мимо нас с невероятной скоростью.
   Я не помню, что произошло дальше, если говорить точно. Мы  перевалились
с дороги, мы снова были в песке, потом нас  вынесло  из  песка,  потом  мы
снова в него плюхнулись. Кругом взмывали  фонтаны  желтого  песка,  закрыв
переднее стекло.
   Наконец мы остановились. Боковое стекло было чисто, и я  смог  увидеть,
что мы стоим более или менее вертикально. Передний край машины  зарылся  в
песок до половины аэродинамического кожуха мотора. Я включил  дворники  на
переднем стекле, и скоро мы смогли увидеть, что произошло. Машина  слетела
с дороги смачно. Обычно это не представляет никаких  сложностей.  С  двумя
хорошими передними  роллерами  мы  спокойно  могли  бы  отцепить  трейлер,
вытащить его, потом подать машину задним  ходом  без  каких-либо  проблем.
Если бы у нас была еще машина,  которая  могла  бы  нас  вытянуть,  и  два
порядочных передних роллера.
   Там, на дороге, Карл с визгом тормозов остановился и съехал на обочину.
   - Джейк, с вами, ребята, все в порядке?
   Я оглянулся. Никто, казалось, не пострадал. Все кивнули.
   - Да, мы в порядке, если принять во внимание все обстоятельства.
   - Как насчет Шона и Лайема?
   - Мать честная!
   Роланд уже расстегнул ремни и пробирался в  кормовую  каюту.  Я  содрал
ремни с себя и последовал за ним.
   - Роланд, погоди! - крикнул я. - Сэм! Как тут воздух?
   - Нормальный для землян!
   - Невероятно. Наконец удача.  Роланд,  ты  иди  через  каюту,  попробуй
пробраться через заднюю дверь. Я пойду через пролаз  в  кишке.  Там  могут
быть какие-нибудь повреждения.
   - Договорились!
   Я  отвинтил  люк,  встал  на  четвереньки  и  пролез  через   гармошку,
связывающую трейлер и трубу машины. Дальний люк был в  полном  порядке.  Я
открыл его, пробрался внутрь, кувыркнулся и встал на ноги. Было  темно.  Я
почувствовал запах дыма. Однако там, в той  секции,  которую  мы  называли
кассетой для яиц, потому что хранили там хрупкие  вещи,  не  было  заметно
никаких повреждений. Я перепрыгнул  через  пару  ящиков,  проскользнул  по
лабиринту коробок, пробрался назад. Туда через пробоины  проникал  дневной
свет.
   - Хочешь пива, Джейк?
   Шон и Лайем лежали вразвалку на куче ящиков и  рассыпавшегося  барахла.
Бутылки с пивом разбились, пена текла повсюду.  Их  машинка  была  покрыта
всякими обломками, но вообще-то не повреждена. Шон  уселся,  размахивая  в
знак приветствия целехонькой бутылкой пива.
   Роланд вошел, переступая через побоище.
   - Они в порядке?
   - Привет, Роланд, друг мой, - воззвал к нему  Шон.  Он  отбил  горлышко
бутылки о металлический ящик, приложился к отбитому  краю  и  как  следует
глотнул.
   Потом он приятно улыбнулся.
   - Мы остановились пообедать?





   Насколько я мог судить, ракета взорвалась в метре  или  около  того  от
задней двери, как раз тогда, когда она стала закрываться. Взрыв скособочил
ее, и она заклинилась примерно в  двух  третях  от  пола.  Трап  был  весь
погнут, и вернуть  его  на  место  вручную  не  представлялось  возможным.
Ей-богу, это все мелочи, а не убытки,  если  принимать  во  внимание,  что
вообще могло произойти. Дверь поглотила большую часть  взрыва,  а  Ариадна
была уже совсем внутри трейлера, когда взрыв прогремел. Собственно говоря,
тормоза у Ариадны были ничуть не в лучшем  состоянии,  чем  у  всех:  Шону
пришлось изрядно попотеть, чтобы затормозить,  в  результате  часть  груза
была перераспределена по трейлеру. Тут тоже, к счастью, особого ущерба  не
было, если не считать нескольких  разбитых  ящиков  пива.  Астрономическое
оборудование в секции для хрупких вещей, слава богу, было не тронуто.
   Ну конечно, ущерб в тот момент не  был  для  нас  главным  поводом  для
беспокойства. Мы были выброшены на богом  забытую  пустынную  планетку,  а
когда пролетаешь через неизвестный портал, никто не  дает  тебе  обратного
билета.
   Но у нас был еще один  автомобиль,  на  котором  можно  было  ездить  -
шевроле Карла, ну ладно, можно сказать, полтора автомобиля,  если  считать
калеку Ариадну. После длительных споров мы решили выслать разведывательную
группу, чтобы выяснить, обитаем ли этот мир, а если обитаем,  то  кто  его
обитатели. Если  бы  оказалось,  что  тут  никого  нет,  нам  пришлось  бы
оказаться перед весьма щекотливым  вопросом,  пролететь  ли  через  портал
назад, но еще предстояло выяснить: не в одну сторону  в  нем  организовано
движение? Нам пришлось бы проскакивать еще через  многие  порталы,  прежде
чем мы могли бы найти обитаемую планету и помощь. Великий  спор  на  самом
деле разгорелся только из-за  того,  кому  оставаться,  а  кому  ехать  за
помощью.
   - Но никому не придется оставаться, если мы используем  обе  машины,  -
протестовал Шон.
   - Беда в том, - возражал я, - что этот твой вспомогательный мотор дышит
воздухом. Что, если мы попадем на планету с безвоздушным пространством?
   - Ну да, тогда каюк, я об этом не подумал.
   - Но мы все в шевроле не поместимся, - вставил Джон. - Разве можно? Нас
десять человек.
   - Если бы немного потесниться, то смогли бы, - сказал  Карл,  -  и  мне
кажется, что это самый лучший способ.
   - Может оказаться, - сказал я, - что мы сможем проехать только  в  одну
сторону и не вернуться обратно. Я  не  хочу  оставлять  кого-нибудь  здесь
навеки... включая Сэма. Я остаюсь.
   - Джейк, ты не можешь так поступить, - сказала Дарла.
   - Забудь об этом, Джейк, - сказал Сэм. - Возьми просто  мою  матрицу  и
положи в карман. Ты ведь в конце концов найдешь, куда меня запихнуть.
   - И оставить тут валяться все твои недешевые программы? Не говоря уже о
тяжеловозе? Ничего не выйдет, Сэм, - сказал я. - Вы,  ребята,  влезайте  в
эту колымагу-шевроле и трогайте. Сэм и я вполне тут справимся.
   - Ты что, хочешь, чтобы мы бросили вот так вожака экспедиции? -  сказал
с насмешливым возмущением Роланд. - Ничего не получится.
   - Мне кажется, у меня просто талант заводить эту  экспедицию  из  одной
беды в другую, - сказал я. - Кроме того, если я действительно  вожак,  вам
следует выполнять мои распоряжения без обсуждений.
   - Любой приказ, кроме этого - закон, - сказал Джон извиняющимся  тоном.
- Извини, Джейк, но я наконец пришел к той же точке зрения, что и  Роланд.
Насколько я могу понять, все, что до сих пор  происходило,  развивалось  в
соответствии с Планом.
   Опять-таки это священное слово телеологистов. Их постоянные  ссылки  на
План меня замучили. Теперь же, в душной кабине, слово это вызвало  у  меня
приступ раздражения.
   - Знаешь, - ответил я, - почти по  определению,  все,  что  происходит,
обычно бывает частью "Плана". Тебе никогда не приходило в голову, что твои
соображения несколько произвольны, логически говоря?
   - Если смотреть на вещи с традиционной точки зрения, то да. Может,  мои
соображения в этом случае лишены смысла. Но телеологический пантеизм - это
религия, где человек учится приспосабливаться к различным точкам зрения. С
другой перспективой, с другой точки зрения ты в конце концов  убеждаешься,
что вся история горячих споров и разногласий сводится на нет  единственным
выводом - что истина в конечном итоге превосходит разум.
   - Странно, что ты использовал слово  "вывод".  Оно  подразумевает,  что
идет некая дискуссия, что  означает,  что  используется  логика,  то  есть
разум. Иными словами,  ты  воспользовался  логикой,  чтобы  доказать,  что
логика ни хрена не стоит.
   Джон на миг задумался.
   - Может быть, я именно это  и  имел  в  виду.  Опять-таки,  это  вопрос
перспективы. Давай воспользуемся метафорой. Я использовал лестницу,  чтобы
подняться уровнем выше, но на этом месте я отбрасываю лестницу, потому что
от нее уже не будет никакого толку. Она была мне полезна  на  определенном
этапе, но он закончился.
   - Интересно, - сказал я, - но любое  сравнение  хромает  и  может  тебя
подвести.
   - А есть у нас время, - спросил Карл, - для  всего  этого  философского
навоза?
   - И у нас столько времени, сколько мы сами  захотим,  -  ответил  я.  -
Впервые за много времени никто за нами не гонится.  Давайте  передохнем  и
продумаем, как нам быть дальше. У нас множество  еды,  масса  энергии  для
систем жизнеобеспечения... собственно говоря, Сэм, тут становится довольно
душно. - Я пододвинул свой стул к  нише  со  столиком.  -  Снизь  немножко
температуру, ладно? И уровень углекислого газа, пока  ты  все  равно  этим
занимаешься.
   -  Постараюсь,  хотя  десять  человеческих  тел  изрядно  перенапрягают
систему кондиционирования воздуха, а это все, что я могу использовать.  По
местному времени как раз  полдень,  и  температура  тут  тридцать  семь  с
половиной градусов по Цельсию.
   - Прости меня за это замечание, Джейк, - сказал Карл. - Просто...
   - Забудь. Мы все были напряжены до излома, включая  и  меня.  Я  должен
извиниться перед вами всеми за то, как я себя вел. На меня это не  похоже,
но я могу сослаться в данном случае на извиняющие меня обстоятельства.
   - Ты прощен, Джейк, - сказал Джон. - Но Карл кое в чем прав.  Нам  надо
все же заняться  насущной  проблемой  -  а  она  заключается  в  том,  что
разделяться нам на этом этапе неразумно.
   - Ну, это, конечно, было бы нежелательно, в чем я с тобой согласен.  Но
это может оказаться необходимым. Карл, ты говоришь, что мы можем  запихать
всех нас десятерых в твою машинку...
   - Я не говорю, что это будет комфортабельная поездка.
   - Как насчет нагрузки на систему жизнеобеспечения?
   - Мы справимся.
   - Ты уверен? Ведь у всякой технологии есть свои ограничения.
   - Это что же ты имеешь в виду?
   - Ну, хотя бы то, что она  не  остановила  ту  ракету,  которая  в  нас
ударила.
   Карл, который присел на корточки  возле  кухоньки,  потер  подростковую
щетинку на подбородке.
   - Ну да, я  про  это  тоже  думал.  Но  я  склонен  думать,  что  любые
ограничения были намеренно встроены в машину.
   - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Роланд.
   - Ну, то, что те, кто его сделал,  хотели  привлечь  как  можно  меньше
внимания к этой машине с точки зрения технологии.
   - Поэтому они построили шевроле-импалу 1957  года.  Интересно,  как  ты
называешь тот цвет, в который она  окрашена?  "Леденцово-яблочный"?  Очень
неприметно, - сказал я.
   Карл смущенно улыбнулся.
   - Внешний вид машины - это моя идея. Психологические  причины,  главным
образом. Меня терзала тоска по дому.
   Мы все смотрели на него, ожидая объяснений.
   Когда мы поняли, что такового не последует, я сказал:
   - Карл, кто построил твою машину? И зачем?
   Улыбка стала извиняющейся.
   - Честное слово, я не уверен, что  я  готов  рассказать  историю  своей
жизни. Извините, но я просто не могу вдаваться в это прямо сейчас.
   - Ну, что же, - сказал я. - Тебя никто не принуждает. Это твое дело.
   - Спасибо, я очень ценю такт. - Он встал. - Мне кажется, что  мне  надо
пойти к машине и проверить управление лучевого оружия. Знаете, может быть,
что я просто изначально неправильно установил его. Как я уже вам  говорил,
в этой машине есть много такого, чего я просто не понимаю. Она  все  время
преподносит мне новые сюрпризы. - Он потянулся. - Мне тут все равно тесно.
Лори, ты пойдешь со мной?
   - Естественно.
   После того, как они ушли, Шон вышел из кабины в каюту.
   - Шон, как ты думаешь, что такое этот парень? - спросил я.
   Он погладил свои рыжие, похожие на червячка, усы.
   - Странный малый. Странный.
   - Это-то мы и сами знаем, - ответил Роланд.
   - Ты имеешь в виду его машину? - Шон пожал своими массивными плечами  и
повернул руку ладонью вверх. - Я готов поспорить, что эта штука пришла  из
неизвестных нам лабиринтов Космострады, но кроме этого... -  Он  опрокинул
себе в рот бутылку пива, потом вытер физиономию волосатой  ручищей.  -  Он
анахронизм ходячий, вот что я точно понимаю.
   - Да, - согласился Джон. - Его акцент, манера говорить, выражения, - он
повернулся ко мне. - Ты знаешь, Джейк, прежде чем я  повстречал  Карла,  я
сказал бы, что твой акцент квинтэссенция того, как говорили американцы. Но
Карл звучит, как персонаж какой-нибудь древней кинокартины. Хэмфри Боварт,
кто-то вроде этого.
   - Хэмфри Богарт, - поправил я.
   - Ну, как бы там ни было...
   - Он путешественник во времени, - выпалила Сьюзен.
   - Ты хочешь сказать, что он пришел из 1957 года? - сказал Роланд.
   Сьюзен пожала плечами.
   - Конечно. А почему нет?
   - А как он попал с земли возрастом около 1957 года сюда и в сейчас?
   - Космическим кораблем.
   - Космическим кораблем, - сказал Роланд, кивая и потом закатывая глаза.
   - Ну да. Относительность, расширение времени и все такое.
   - Ты хочешь сказать, -  продолжал  Роланд,  голос  его  просто  истекал
иронией, - что он покинул Землю в 1957 году... в космическом корабле?
   - Не будь таким чертовски высокомерным. Почему бы и нет?
   - Потому что в 1957 году не было еще никаких  космических  кораблей.  И
сейчас никаких нет.
   - Может, его похитили рикксиане? Я не знаю! Неужели тебе  надо  прыгать
на меня с когтями и зубами всякий раз, когда...
   - Но мы говорим о  времени,  которое  было  сто  пятьдесят  лет  назад,
Сьюзен!
   Я сказал:
   -  Рикксиане  шляются  по  Космостраде  примерно  лет  триста,  Роланд.
Невозможно сказать, когда они открыли для себя межзвездные путешествия.
   Роланд скептически покачал головой.
   - Я готов поклясться, что очень недавно.
   - Почему бы нам просто не подождать, - вставил Лайем, просунув голову в
люк из трейлера, -  пока  Карл  сам  нам  не  скажет?  Каким  бы  ни  было
объяснение, готов побиться об заклад, что оно окажется сложным.
   - Или, может быть, ему есть что скрывать, - сказал Роланд.
   - Что именно? - поинтересовался я.
   - Вот в чем вопрос, правда?
   - Ну, если ты предполагаешь, что он шпион или что-то в этом роде...
   - Может быть, не шпион...
   - Тогда что он такое? Помни, что это  не  ему  пришла  в  голову  мысль
увязаться за нами. Я втянул его во все это, угнав его машину.
   Роланд опер подбородок на руку и стал кусать ноготь мизинца.
   - У меня просто какое-то странное чувство к нему, - пробормотал он.
   - Не знаю, почему, -  ответил  я,  -  мне  он  кажется  вполне  обычным
заурядным парнем.
   Сьюзен хихикнула, потом тихонько скользнула рукой по моему бедру, чтобы
гладить его внутреннюю часть.
   На миг воцарилась тишина.
   - Ну хорошо, - прервал ее Джон. - Что станем делать?
   - С Карлом? - спросил я.
   - Нет, конечно. Насчет разведывательного отряда.
   - Мне все-таки очень не хочется оставлять Сэма, - сказал я.
   - Это я могу понять, Джейк. Я, разумеется, могу понять, какие чувства у
тебя вызывает необходимость оставить твоего отца... - на миг  он  смущенно
умолк и неопределенным жестом показал на кабину, - я... э-э-э-э...
   - Отца.
   - Да. Да, твоего отца. Иногда просто очень трудно...
   - Все правильно. Кстати, Сэм находится  примерно  здесь,  -  сказал  я,
показывая на маленькую выпуклость  в  задней  стене  кабины.  -  Это  ЦПУ,
центральное процессорное  устройство.  Его  вспомогательные  банки  памяти
засунуты в стену между кабиной и каютой. И, конечно, по  всему  тяжеловозу
разбросаны многочисленные вводы-выводы.
   - Энтелехическая матрица, - сказал Роланд, - она в ЦПУ?
   - Правильно. Прости, Джон. Ты как раз говорил...
   - Я более или менее пытался сказать, что, если  бы  мы  потеряли  тебя,
Джейк, для остальных пропала бы всякая надежда.
   - Ну, мне кажется, что ты весьма преувеличиваешь.
   - Но у тебя черный кубик.
   Это был первый раз за все время, когда кто-то  упомянул  черный  кубик,
этот странный артефакт, видимо, потому, что  никто  не  знал,  что  о  нем
сказать. Все,  что  уже  произошло,  все,  кажется,  чему  еще  предстояло
произойти, вращалось вокруг загадки, которую представлял  из  себя  кубик.
Предположительно, это была карта  Космострады,  предмет  всех  вожделений,
из-за которого и затевались все погони, все интриги, весь базар.  В  драме
Парадокса этот кубик занимал на сцене центральное  место.  При  упоминании
Джона об этом ирония нашего положения наконец дошла до нас.  Вот  они  мы,
потерянные, заблудившиеся, без роллеров,  но  с  ключом  ко  всей  системе
Космострады в нашем распоряжении... предположительно.
   Ну ладно, если кубик и в самом деле легендарная  карта  Космострады,  у
нас не было никакой возможности прочесть ее. Не было даже никакого способа
начать ее читать. Хотя мы даже не пытались копаться в этой штуковине,  она
выглядела страшно и интригующе сложной,  кроме  того  -  непостижимой.  Ее
непроницаемая чернота, казалось, говорила: даже и  не  думайте  пробовать.
Трудно было представить себе, что в этой вещице заключена просто  полезная
информация. Темные тайны - вот это может  быть.  Тайны,  Которые  Человеку
Постичь Не  Дано.  Но  карта  дороги,  которая  просто  показывает  мотели
получше, да пейзажи, которые стоит посмотреть? Не-а.
   - Ты себе даже не представляешь, Джон, - сказал я, - как близок я был к
тому, чтобы вышвырнуть проклятую дрянь через окошко.
   Джон серьезно кивнул.
   - Это как молния в руках.
   - Вот именно. И нам уж слишком  часто  в  последнее  время  приходилось
ловить молнии голыми руками. Так почему же тебе кажется, что нам все равно
лучше оставаться с этой штуковиной?
   - Мне не хочется, как  ты  выразился...  оставаться  с  этой  проклятой
штуковиной, но мне просто очень хочется проследить за каждым твоим  шагом,
пока ты не доставишь эту треклятую дрянь домой.
   - Вот как? И что ты собираешься сказать своему двойнику,  когда  с  ним
встретишься?
   - Моему дублю по Парадоксу? Мне кажется, нам очень  даже  будет  о  чем
поговорить. Однако я не  помню  что-то  себя  самого,  возвращающегося  из
такого путешествия. Поэтому, если я буду возвращаться обратно во  времени,
я не стану разыскивать себя самого.  Я  не  сделал  этого,  поэтому  можно
утверждать, что не стану делать этого в  будущем.  Мне  кажется,  тут  нет
парадокса.
   Роланд все это время думал.
   - А что, если б ты пробовал, Джон? Что, если ты пытался разыскать  себя
самого?
   - Я тогда потерплю неудачу.
   Роланд ткнул в него пальцем.
   - Но что, если ты сможешь себя разыскать?
   - Но так не получится. Это уже история.
   - Извини, Сьюзи, - сказал я, вставая.
   - Конечно.
   Я выбрался из ниши и прошел к сейфу, который был в стене  возле  койки,
где растянулась Дарла. Она жаловалась на тошноту.
   - Тебе получше? - спросил я, наклоняясь, чтобы приставить большой палец
к считывающему отпечатки устройству в замке.
   - Гораздо. Со мной практически все в порядке.
   - Но у тебя есть добрая и свободная воля, - говорил  Роланд,  продолжая
спор, - нет ничего, что могло бы  помешать  тебе  отправиться  обратно  на
Хадиджу и показаться там своему двойнику.
   - Но я не стану.
   - Я зато так сделаю.
   Джон был искренне потрясен.
   - Ты?
   - Конечно. Я не смог бы от этого удержаться.
   Джон с огорчением и изумлением покачал головой.
   - Господи. Так искушать судьбу... это... - он передернулся. -  На  этот
счет должен быть какой-то греческий миф.
   - У греков не было машин времени.
   - Нет, я имел в виду моральную аналогию. Эдип, может быть.
   - Что же мне, глаза себе выколоть после того, как я это сделаю?
   - Мне кажется, что у твоего двойника глаза сами из орбит выскочат.
   - Объясни это, - сказал я Джону, плюхая перед ним черный кубик,  -  без
парадокса.
   - Не смог бы даже начать.
   - А это еще что, черт побери, такое? - спросил Лайем.
   - Хороший вопрос, - ответил я.
   - Это штука, которая не может существовать, - сказал Роланд, - но,  тем
не менее, она существует.
   - Это как? - поинтересовался Лайем.
   - Это та штука, которую я, как говорят, привез из своего путешествия во
времени и отдал кому-то... кто дал ее, в свою очередь, кому-то, кто вручил
ее Дарле...
   - Которая отдала это тебе. Понятно. Это карта Космострады.
   - Может быть.
   - Я в этом сомневаюсь, - сказал Роланд, поднимая кубик и вглядываясь  в
гладкие стены.
   - Почему? - спросил Джон.
   - Ну...
   - Это самая чернейшая... чернота, которую я когда-либо видел, -  сказал
Лайем, который протолкался к столу мимо Шона, чтобы быть поближе.  -  Даже
цилиндры...
   - Ну, это... - ответил я. - Мы их всегда видим на большом расстоянии. А
если посмотреть на них поближе, тоже становится не по себе.
   - Это должен быть артефакт строителей Космострады, сказал Шон, - что же
это еще может быть? Они, кажется, предпочитали этот цвет.
   - Если это не карта Космострады, - сказал Джон, - то что же это?
   - Странно, - сказал Роланд, почти касаясь глазом поверхности кубика,  -
ведь тут почти невозможно увидеть  поверхность.  Это...  я  хочу  сказать,
невозможно как следует...
   -  Но,  если  это  не  карта  Космострады,  -  продолжал  Джон,   почти
разговаривая сам с собой, - тогда...
   Эта мысль повергла его в глубокое размышление.
   Дарла встала и подошла к столу. Она положила руку мне на плечо.
   Роланд поставил кубик на стол, и мы все смотрели на него.
   - Что же это за чертова штуковина? - сказал я наконец.
   - Хм-м-м... - сказала Сьюзен.
   После еще одного периода глубокомысленного молчания Джон сказал:
   - Мы все время удаляемся от главной линии разговора.
   - Ты прав, - сказала Сьюзен, - что нам делать?
   - У меня есть предложение, - включился Сэм по громкоговорителю.
   - Валяй, - сказал я.
   - Пошли Карла, чтобы он исследовал эту планетку, посмотрел бы, есть  ли
кто кругом. Потом будете решать, что вам делать.
   - Ты что-нибудь в воздухе засек?
   - Нет, но это совсем не обязательно означает, что планета покинута  или
необитаема. Конечно, это уже само по себе многого не обещает, но просто на
всякий случай сперва надо поглядеть, что к чему.
   - Ты пробовал сканировать с птичкой?
   - Да, но ничего не обнаружил.
   - Мне кажется, не будет вреда, если Карл  прокатится  по  окрестностям.
Время у нас есть.
   - Естественно, почему бы и нет? Как я уже сказал, надо использовать это
время, чтобы все как следует  продумать.  Приятно  так  время  от  времени
переключить скорость на  самую  малую.  Нет  никакого  смысла  улепетывать
отсюда с вытаращенными глазами, если можно избежать...
   Тут он осекся, потом сказал:
   - Поспешил я высказываться.
   - Кто-то пролетел через портал?
   - Нет, кто-то идет по пустыне к нам. Похоже, человек.
   Не было никакого пресловутого вздоха облегчения.
   - И тут люди, - пробормотал Джон. - Мы повсюду.
   - Сколько человек? - спросил я.
   - Только один. Я наведу на  него  лучевую  пушку  трейлера,  просто  на
всякий случай.
   - Он выглядит так, словно у него враждебные намерения?
   - Он что-то несет. Не могу сказать, что.
   - Джейк? Ответь, - раздался голос Карла по рации.
   - Соедини меня с ним, Сэм.
   - Готово.
   - Да, Карл?
   - У нас тут появилось общество.
   - Мы знаем, Сэм его заметил. Ты и Лори заперты в машине?
   - Еще бы!
   - У него есть что-нибудь, что походило бы на оружие?
   - Он слишком далеко от нас, чтобы можно было сказать. На  нем,  однако,
скафандр.
   - Скафандр?
   - Ну, какое-то подобие защитного костюма. Может,  броня?  Похоже  на...
вот черт, он только что взлетел.
   Из пустыни донесся пронзительный посвист и вопль реактивных дюз. Мы все
поднялись и вылетели в кабину.
   - У него была какая-то ракета в рюкзаке за спиной.  Иисусе  Христе,  он
совсем как капитан Пауэр...
   - Капитан кто? - спросил я,  когда  надел  наушники.  -  Где  он,  черт
возьми?
   Я посмотрел в пустыню, обводя ее взглядом. Белая точка летела  на  фоне
мглистого неба как раз над горизонтом примерно  в  полукилометре  от  нас.
Облако пыли садилось над тем местом, где он, по всей вероятности, запустил
себя в небо, словно ракету.
   - Ты его видишь? - спросил Карл.
   - Угу. Что он сделал перед тем, как сняться?
   - Ничего особенного. Он выглядел так, словно что-то здесь разыскивал. У
него какое-то странное оборудование на груди. Потом увидел нас и мгновенно
рванул прочь. Правда, сначала внимательно на нас поглядел.
   Белая точка исчезла за дюной.
   - И что нам делать? - спросил Джон.
   - Ждать, - ответил я.
   Мы прождали десять минут. Потом существо вернулось, на сей раз управляя
каким-то  странным  вариантом  землепрыжки.  Он  мчался  по   пустыне   на
безрассудной скорости, подскакивая через скалы и выбоины, держась примерно
в  пяти-десяти  метрах  от  земли.  По  звуку,  который  производило   это
устройство, я сделал вывод, что  это  довольно  примитивные  газотурбинные
моторы. Машина была большая, неуклюжая, но места в ней  было  максимум  на
двух пассажиров и водителя.
   - Он у тебя под прицелом, Сэм?
   - Я навел на него все, кроме ракет, которых у нас нет.
   Существо летело на нас, остановилось, потом зависло над ложбиной  между
дюнами и аккуратно опустило свой корабль вниз.
   Вместо пассажиров он вез огромное количество  барахла  коробки,  мешки,
различные пакеты. Он подобрал один из мешков и еще какую-то  штуку,  очень
похожую на шкуру животного, и пошел к нам.
   Теперь совершенно очевидно было, что наш посетитель - не человек. Он...
он был слишком тощим, и у его рук были два локтя на каждой.  Вообще-то  он
был человекообразным, но пропорции были все не такие, как у  нас.  На  нем
был белый  отражательный  костюм  с  какой-то  штукой  сзади,  похожей  на
акваланг. Шлем был покрыт такой же отражающей тканью, что  и  костюм.  Мне
трудно было разглядеть лицо за  стеклом  шлема,  потому  что  стекло  было
затемнено. Он остановился и оглядел  тяжеловоз,  сравнил  его  с  шевроле,
потом снова посмотрел на нас.  Видимо,  тяжеловоз  показался  ему  слишком
устрашающим, поэтому существо направилось к Карлу, нагнулось и  посмотрело
в окошко водителя. Существо было ростом с человека, вот что заставило  нас
принять его за человека издали.
   Поразительно, но существо приветствовало  Карла,  подняв  вверх  правую
руку. Я не видел, ответил ли Карл тем же  жестом.  Существо  затем  сунуло
руку в один из мешков и вытащило  оттуда  что-то,  что  походило  на  лист
бумаги, который  оно  развернуло  и  показало  Карлу,  указывая  на  самые
разнообразные линии и отметки на листе.
   - Эй, Карл!
   - Слушаю.
   - Что он пытается тебе продать?
   - Мне кажется, что это Карта Дорог Планеты.





   Существа, которые колонизировали этот лабиринт, были известны под общим
названием НОГОН, но нам пришлось познакомиться только  с  небольшой  и  не
очень представительной их группой.
   Они жили в пещерах и называли сами себя "ахгирр", слово, которое на  их
текучем, булькающем  языке  означало  примерно  "хранители".  Одновременно
религиозная секта и этническая группа, ахгирры предпочитали придерживаться
старинных традиций и обычаев. Большая часть их расы, как здесь, так  и  на
родной планете, жила в крупных поселениях, которые назывались "фальны", по
имени гигантского, похожего на гриб растения, которое, однако, к грибам не
относится. Ахгирры, однако, любили свои пещерные сообщества,  веря  в  то,
что существа, порожденные землей, должны держаться поближе к месту  своего
происхождения. Невзирая на все это, они не отвергли  науку  и  технологию.
Они отнюдь не были луддитами, эти ахгирры, и за долгую историю своей  расы
произвели  немало  блестящих  ученых  [луддиты   -   название   английских
рабочих-бунтарей происходит от фамилии Лудд,  которую  носил  предводитель
движения. Считая машины виновниками  безработицы  и  понижения  заработной
платы, рабочие-луддиты ломали машины в знак протеста  против  технического
прогресса]. Хокар, тот самый, который подобрал нас и привел  в  поселение,
был геологом. Он как раз исследовал пустыню и был очень удивлен  тем,  что
на этом столь мало посещаемом отрезке Космострады он увидел вдруг машины и
людей. Он понял, что у нас не все в порядке, и поспешил с помощью. Ахгирры
вообще таковы - теплые, дружелюбные, готовые всегда  прийти  на  помощь  и
первыми завязать знакомство... и еще они очень похожи на  людей.  Их  раса
вообще  больше  всего  соответствует  людям  из  всех  тех,  которые   мне
приходилось  встречать  на  Космостраде.  Они   двуногие,   млекопитающие,
десятипалые, двуполые, дышат кислородом. Тот костюм, который мы видели  на
Хокаре, оказался просто защитой от прямых солнечных лучей, которые они  не
переносят. У них два глаза, один нос, один рот, немного волос  на  теле  и
множество - на голове. Словом, все, как у людей. Хотя есть и различия.  Их
невозможно принять за людей. У них суставы не там,  где  мы  привыкли.  Их
кожа прозрачна, а их странная кровеносная система, просвечивая, придает их
коже яркий розовато-лиловатый оттенок. Глаза у  них  огромные  и  розовые,
структурно они отличаются от человеческих. Их длинные прямые волосы цветом
и фактурой походят на волокна кукурузных рылец. (Кстати, не-ахгирры -  что
означает,  конечно,  остальную  часть  расы  -  носят   волосы   в   самых
разнообразных прическах. Прически  крайне  важны  в  различении  различных
национальных  и  социальных  групп,  которых  там  весьма  много.)  Но  по
прошествии нескольких дней нам стало трудно думать про ахгирров иначе, чем
как просто о необычной разновидности людей.
   Самой первой задачей было вытащить Сэма из песка. У ахгирров почти  нет
тяжелого снаряжения и орудий, но они сделали вызов в ближайший фальн,  как
мы потом узнали, и запросили тягач. Очень  скоро  по  Космостраде  прополз
странного вида тяжелый тягач и сделал все, что нужно. Мы отцепили трейлер,
и тягач проволок Сэма по пустыне  к  входу  в  пещеру,  где  жила  колония
ахгирров. Ариадну пришлось оставить в трейлере, но машинка Карла  проехала
это расстояние собственными силами, что никого не  удивило.  Я  уже  ждал,
когда эта штука полетит.
   До сей поры все беседы между двумя  расами  велись  с  помощью  обычных
полупонятных жестов и рисунков, но,  к  счастью,  ахгирры  -  компьютерные
мастера, и, как только они разрешили проблему компьютерной  совместимости,
они нырнули прямо в языковые файлы  Сэма  -  словари,  словообрабатывающие
программы, компиляторы и все такое прочее. Не успели  мы  оглянуться,  как
ахгирры разговаривали с нами по английски, причем на  языке,  который  был
совершенно понятен, пусть даже немного педантичен.
   Они дали нам комнаты,  в  которых  мы  жили,  пока  они  трудились  над
преодолением языкового барьера. Как потом оказалось, мы прожили  там  пять
недель, но никто ни разу не  дал  нам  понять,  что  наше  пребывание  там
кому-нибудь надоело. Ахгирры были очень  рады  подружиться  с  существами,
которые были столь похожи на них. По планете  понеслись  слухи.  Мы  стали
чем-то вроде сенсации.
   Второй задачей стало раздобыть новый роллер. Это наверняка должно  было
стать  проблемой.  Мой  тяжеловоз  несколько  необычной  модели.  Он,  был
построен по землянской спецификации и чертежам, но его сделали  на  другой
планете. У меня всегда были страшные сложности с покупкой запасных  частей
к нему. Здесь, на расстоянии многих световых лет от земного лабиринта, это
могло  оказаться  просто  невыполнимым.  Нам  сказали,  что  в  нескольких
планетах отсюда был кусок Космострады, вдоль которого располагались склады
металлолома и брошенных машин. Может, нам стоит попытать свое счастье там?
Карл и Роланд вызвались ехать, а Хокар взялся быть их проводником.  Их  не
было два дня. За это время остальные взялись за починку трейлера. Починить
покореженную дверь труда не представляло, но все задние камеры  и  сенсоры
были почти совсем выжжены,  что  означало  необходимость  покупать  им  на
замену  инопланетную  технику.  И   все   это   означало,   что   придется
приспосабливать все, что не подходит, к нашему тяжеловозу. Но нам придется
это сделать, если мы не хотим совсем ослепнуть сзади. Нам придется поехать
в фальн, чтобы сделать все необходимые покупки.
   Однако, прежде чем дошло до этого, Хокар, Роланд  и  Карл  вернулись  с
почти новой парой роллеров. Наконец-то долгожданный миг удачи.


   - Мы шарили, как стервятники, во всех  складах  металлолома  и  свалках
брошенных машин, - сказал Роланд за обедом в  наших  комнатах  в  пещерном
городе ахгирров. - Ничто не напоминало даже отдаленно тех  машин,  которые
обычно  видишь  в  земном  лабиринте  или  в  соседних.  Нас  это   сильно
обеспокоило, но  Хокар  сказал,  что  видел  такие  же  машины,  как  твой
тяжеловоз, хотя его водили не  человекообразные  существа.  И  так  оно  и
оказалось...
   - Мы нашли брошенный тяжеловоз, правда, только кабинную часть, но очень
похожий на твой, - вставил Карл. - Даже украшения на кузове те  же  самые,
те же декоры.
   - Хозяин этой брошенной колымаги сказал, что люди, которые тут  бросили
машину, выглядели совсем не так, как мы, имея  в  виду,  что  это  был  не
человекообразный народ, конечно, - сказал Роланд.
   - Передние роллеры были в очень хорошем состоянии, - продолжал Карл,  -
поэтому мы купили их. Кстати, очень выгодно получилось, потому  что  Хокар
советовал нам, как правильно себя вести по этикету.
   - Да уж, у ногонов странные ритуалы, когда дело доходит до торговли,  -
рассказывал Роланд. - Приходится обращаться к продавцу с тем, что ты готов
купить все, чем он владеет, причем за ту  цену,  которую  он  назначит,  а
продавец, в свою очередь,  должен  притвориться,  что  просто  невозможно,
чтобы вам понравился тот не имеющий ценности мусор,  которым  он  владеет,
независимо от того, как низко он опустит цену.
   -  У  бродячих  торговцев  тут  просто  лафа,  -  прокомментировал   я,
протягивая  руку   за   второй   порцией   потрясающего   овощного   рагу,
состряпанного Дарлой из свежих продуктов, которые Шон и Лайем  принесли  с
собой.
   - Как я уже сказал, все это сплошная поза. Весьма скоро на  поверхность
вылезают самые эгоистичные интересы всех, кто участвует в сделке, а  тогда
все приемы хороши.
   - Ну, что же, звучит как нормальный, здоровый подход к делу,  -  сказал
я.
   - Очень уж много времени на это уходит, - сказал Карл. -  Примерно  час
ушел на то, чтобы все-таки заключить сделку.
   Я повернулся к Рагне, который посасывал жидкую кашицу  через  соломинку
из красивого декоративного, кувшинчика.
   - Я так понимаю, что ущучивание каждого  гроша  высокое  искусство  для
вашего народа.
   Рагна  перестал  прихлебывать,  заморгал  своими   огромными   розовыми
глазами, потом дотронулся до голубого обруча, который на  самом  деле  был
прибором, родственным универсальному переводчику.  Это  был  просто  очень
крупный для своих  масштабов  интегрированный  компьютер,  но  программное
обеспечение у него было просто замечательное. Однако время от времени  моя
не совсем правильная речь, жаргонизмы и сокращения ставили  его  в  тупик.
Кроме того, любой переносный смысл вызывал у программ  головную  боль.  Но
наши беседы вполне адекватно переводились в обе стороны.
   - Я думаю,  что  ущучивание  каждого  гроша  у  моего  народа  воистину
достигло статуса высокого искусства, если говорить  в  переносном  смысле.
Если же понимать это буквально или в денотативном смысле,  то  забудь  про
это, кореш.
   Я подавил хихиканье.
   - Рагна, твои языковые способности с каждым днем все лучше и лучше,  не
говоря уже о твоем владении английским. Я должен поздравить тебя с этим.
   - Разумеется, я несомненно благодарен тебе.
   - Мне кажется, - сказал Джон, - что через пару дней ты совсем забросишь
этот обруч.
   - О да, это вполне вероятная возможность, так я думаю. Даже  сейчас  вы
имеете возможность увидеть... - осторожно Рагна снял гибкую ленту обруча с
головы обеими руками и положил обруч на стол. Еле  понятным  заплетающимся
языком, непрестанно побулькивая, он сказал:
   - Не  помогательная  языковая  возможность  мозга  вполне  неплохо,  а?
Помогая биологическому аналогу быть способным функционировать обучение  не
есть то самое, что говорить не таком?
   - А? Чего? - спросил Джон.
   - Вопросительный Ремарк, да? - тонкие белые брови Рагны нахмурились  от
напряжения.
   Нам все-таки удалось убедить Рагну надеть обруч снова.
   Остальная часть обеда прошла в болтовне. Когда мы откинулись от  стола,
попивая пиво и рыгая, Сьюзи серьезно посмотрела на меня.
   - Что такое, Сьюзен? - спросил я.
   - Ну и куда мы отправимся отсюда?
   - Хороший вопрос, -  я  повернулся  к  Шону  и  Лайему.  -  Что  у  вас
получилось по части карт, парни?
   - Чертовски мало, - сказал Лайем, потом почтительно поклонился Рагне. -
Разумеется, Рагна и Хокар и остальные очень старались помочь. Просто  дело
в том, что на какие бы здешние лабиринты мы ни смотрели, оказывалось,  что
все они нам не известны. - Он провел рукой по спутанным белокурым волосам,
потом вздохнул и выпятил губы. - Мы и впрямь, черт побери, потерялись.
   Я кивнул.
   - Дарла, может ли Винни нам помочь?
   Винни,  которая  сидела  возле  Дарлы,  печально  посмотрела  на   нас,
прожевывая свои побеги и листья.
   - Боюсь, что нет, - сказала Дарла, -  мне  кажется,  теперь  ясно,  что
познания Винни в области Космострады не  универсальны.  И  она  не  сможет
вывести  нас  как  надо  на  правильную  дорогу  просто  с  помощью  своих
эмпатических возможностей.
   - Ну что же, я этого никогда и не ожидал, - ответил я. - Роланд, мы уже
нашли, в каком месте Галактики мы находимся?
   - Это было довольно легко. Ахгирры в астрономии понимают  примерно  так
же, как и люди. Однако мне весьма  тяжко  пришлось,  пока  я  разбирал  их
карты... - Роланд посмотрел на  Рагну,  потом  небрежно  закатил  глаза  к
потолку пещеры.
   Я знал, на что он намекает. Каждая раса что-нибудь да делает  плохо.  С
ахгиррами беда была в частности с картографией, а  в  общем  -  со  всяким
изобразительным искусством. Мне пришлось  видеть  их  графику  на  экранах
компьютеров - графики, карты и прочее. Я не мог понять,  где  тут  начало,
где конец. Можно было бы думать, что некоторые символы просто универсальны
и одинаково будут поняты любой расой. Вот  и  нет.  Нарисуйте  стрелку  на
карте любому инопланетянину, показывая, куда  ему  надо  идти,  и  он  вам
скажет: как красиво. И что бы это значило? Ахгирры тоже ничего не понимают
в стрелках. Их символом  направления,  вектора  и  тому  подобного  служит
кружочек в начале линии, а не в конце. Интересно, но глупо. Разумеется,  я
человеческое существо, поэтому я уже полон предрассудков. Для ахгирров все
это имело  абсолютно  понятный  смысл,  но  нам  туго  пришлось,  пока  мы
разбирали их дорожные карты,  как  компьютерные,  так  и  нарисованные  на
бумаге. (Что касается  стрелок  и  стрел,  так  я  выдвинул  теорию,  что,
поскольку ногоны до недавнего времени были только пещерными жителями,  они
недавно изобрели лук и стрелы. Роланд, однако, не  согласился,  утверждая,
что и стрелка на карте, и лук со стрелами - вообще  недавнее  человеческое
изобретение.)
   - Насколько мы смогли установить, -  продолжал  Роланд,  -  мы  здорово
отклонились от маршрута Винни, мы где то на  внутреннем  краю  ответвления
Ориона. Нам надо ехать в противоположном направлении.
   - Насколько далеко нам придется ехать в правильном направлении, пока мы
не окажемся перед необходимостью проскакивать в неизвестный портал?
   - Примерно тысячу световых лет, что при нормальной скорости  получается
около десяти тысяч километров по Космостраде.
   Я досадливо поцокал языком.
   - Чертовски длинная дорога, которую придется  преодолевать  только  для
того, чтобы в конце проскочить неизвестный портал. С тем же успехом  можно
проскакивать сквозь любой  и  рискнуть  на  этом,  потому  что  мы  и  так
настолько неудачливы...
   Роланд нахмурился.
   - Не нравится мне мысль проскакивать бесцельно и наугад  в  никуда.  Мы
можем потеряться уже безнадежно.
   - А сейчас мы в каком положении?
   Роланд пожал плечами.
   - Верно. - Он задумчиво посмотрел на свою пустую тарелку, потом  ударил
по столу кулаком возле нее. - Черт. Если бы только можно  было  что-нибудь
вытащить из этого черного кубика.
   Я посмотрел на Рагну.
   - Ваши ученые чего-нибудь добились от этой фигни?
   Рагна скорбно посмотрел на меня.
   - Боюсь, что удачи нам досталось количество,  тождественное  количеству
дерьма.
   Снова все закашлялись, подавляя хохот.
   - Однако, как бы там ни было с другой стороны, - продолжал Рагна, -  мы
слегка сомневаемся, что это - карта, - все за столом подняли брови,  кроме
Роланда.
   - Что заставляет вас в этом сомневаться? - спросил Джон первым.
   Рагна сделал царапающее движение пятью пальцами правой руки. Это у  его
народа был жест растерянности и сожаления.
   - Ах, мои добрые друзья - этого я не имею  возможности  сказать.  Я  не
ученый. Я не могу быть заставляющим вас понимать с одной стороны,  если  я
сам не иметь представления о том,  что  мне  говорят  ученые  -  с  другой
стороны.
   Джон на миг прищурился, переваривая сказанное, потом ответил:
   - Понятно.
   Статус Рагны в колонии был примерно равнозначен мэру, но положение  его
не было официальным, насколько мы понимали. Он  просто  был  человеком,  к
чьему мнению прибегали в самых  ответственных  моментах  или  по  вопросам
чрезвычайной важности. Он не держал конкурса, чтобы занять это  положение,
не правил по принципу своего происхождения, власть  его  не  считалась  от
божества. С его стороны это скорее была просто обязанность.  Кому-то  надо
руководить.
   - Но я могу говорить такое,  -  продолжал  Рагна,  -  наши  технические
индивидуальности говорят  мне,  что  там  внутри  нечто  странное.  И  они
говорят, что ничто не может войти в этот черный  кубик.  Наоборот,  что-то
должно из него выходить.
   Я сказал:
   - Ты можешь сказать нам, что, по их мнению, находится внутри кубика?
   Снова он сделал царапающее движение.
   - Ах, Джейк, мой друг, это и есть то, что трудно. Они  говорят,  что...
внутри есть огромность пустоты, - он заморгал, его молочного цвета среднее
веко закатилось вверх, прежде чем глаза его прикрылись веками.  -  Но  это
такое ничего, которое они не могут понять.
   - Понятно.
   Правильно.
   Общий вздох за столом.
   - Ну ладно, - сказал я после долгого молчания. - Остается сказать,  что
нам надо взять все эти дорожные карты  и  что-то  придумать.  Похоже,  что
каждый лабиринт обрастает легендами насчет того, что находится  по  другую
сторону многочисленных неизвестных порталов. С помощью Рагны,  может,  нам
удастся принять решение, основанное на этом.
   - В таком случае, - сказал Роланд, - я стою за то, чтобы  выбрать  один
наугад.
   - Ты не можешь знать, Роланд, правильно ли твое решение, - ответил я, -
а вот у слухов всегда есть хоть крупинка правды в основе. И у легенд тоже.
   - Я согласен, - сказал Джон.
   - Но ахгирры не так давно заселили этот лабиринт, чтобы у них появилась
космострадовская мифология, - возразил Роланд, повернувшись к Рагне. - Как
ты считаешь?
   Рагна притронулся к своему головному обручу.
   - Я не уверен... а, да. Мифология. Да, я могу ответить на  этот  вопрос
утвердительно, что будет правдой. У нас есть такие истории и легенды.
   - Ну что ж, - натянуто улыбнулся Роланд, - значит, я неправ.


   Ремесленники-ахгирры помогли нам приделать Сэму новые роллеры. Я  хотел
было им уплатить, но они не желали и слышать про это. До сих пор никто  не
заговаривал об оплате за то, что они для нас сделали, никто не заговаривал
и потом.
   Новинки прекрасно сидели на Сэме, и я поехал назад, на дорогу,  забрать
наш трейлер. Это меня немного успокоило. Трейлер, который так просто сидел
поперек дороги, был самым предательским моментом. Я  считал  маловероятным
то, что Мур последует за нами через неизвестный портал, но никогда  нельзя
сказать наверняка. Он мог оказаться ровно настолько безумным. Кроме  того,
я волновался насчет тех,  кто  захотел  бы  поживиться  этим  добром,  что
осталось в трейлере, хотя этот портал весьма мало использовался.
   Теперь, притащив  трейлер  ко  входу  в  пещерный  комплекс,  мы  стали
заниматься починками всерьез. Оказалось, что причиненный ущерб больше, чем
мы сперва думали. Маленький моторчик, который  поднимал  и  опускал  дверь
трейлера, был совершенно бесполезен,  а  воздухонепроницаемая  силиконовая
прокладка вокруг дверей висела клочьями. Где  нам  найти  замену?  Карл  и
Роланд готовы  были  поехать  и  поискать  брошенный  трейлер  на  складах
металлолома, и я готов  был  сказать  им  добро,  но  ремесленники-ахгирры
велели нам успокоиться. Они преспокойно могли сделать в  своих  мастерских
все  механические  детали,  которые  были  бы  нам   нужны.   Относительно
электроники нам, скорее всего, придется все-таки поехать в фальн. Конечно,
они могли бы  сделать  нам  и  самопальную  электронику,  но  легче  будет
все-таки поехать и купить модули для всех устройств,  которые  нам  нужны.
Они предложили послать с нами технолога, существо женского пола  по  имени
Тиви, чтобы она могла помочь нам купить именно то, что надо. Я чувствовал,
что ехать надо самому. Местные ремесленники прекрасно знали свое дело,  но
я знал свой тяжеловоз, и я не хотел, чтобы им пришлось мотаться  туда-сюда
на случай, если мне не подойдут те детали, которые они купили. Кроме того,
мне самому хотелось посмотреть, что это за такие комплексы - фальны.
   Но наступил большой  период  праздников  ахгирров,  когда  все  бросали
работу на  неделю.  Законы  были  очень  строги  никакой  работы,  никаких
покупок,  ничего  совсем  в  эти  святые  дни.  Они  назывались   Временем
Постижения Глубинных  Уровней  (это  весьма  несовершенный  перевод).  Эти
праздники считались самыми священными в году.
   - Не сомневаюсь, что и секса в эти дни тоже не полагается, -  высказала
свою догадку Сьюзен. - Очень жаль, что некоторые религии так устроены.
   - Я даже не уверен, что то, что они исповедуют, можно назвать религией.
- Я подумал и сказал: - Мне кажется, что и то, что исповедуешь ты,  нельзя
назвать религией.
   - Телеологический пантеизм - это не религия. Это просто точка зрения на
вселенную и ее процессы.
   - Угу. Расскажи мне про это побольше.
   - Потом. Давай-ка посмотрим, что тут вокруг.
   Кроме просто прогулок, Сьюзен и я воспользовались  свободным  временем,
чтобы исследовать некоторые части огромной  пещерной  системы,  в  которой
ахгирры устроили свои дома.  Это  было  потрясающее  место.  Во  мне  есть
какая-то клаустрофилия, любовь к замкнутым пространствам. Я обожаю пещеры,
и Сьюзен оказалась таким же восторженным спелеологом.
   Поэтому мы отправились в мирную тишину  необжитых  регионов  пещер.  Мы
ходили по гладкостенным залам, галереям, в  которых  была  масса  уровней,
огромным пещерам с фантастическими скальными монументами,  которые  стояли
во тьме, как часовые. Мы шли около потоков лавы,  застывших  миллионы  лет
назад, ползли по туннелям, похожим на влагалища, потому что прохождение по
ним будило в психике воспоминания  о  рождении.  Однажды  мы  пролезли  по
извилистому  боковому  ходу,  который  уперся  в  грот-мешок,  где   стены
восхитительно сверкали огнями в свете наших фонариков. По гроту  протекала
подземная река, спускаясь небольшим водопадом.  Мы  там  провели  условную
ночь, восхищаясь красотой места. Мы открывали в  нем  все  новые  и  новые
прелести.
   Были и другие чудеса. Мы  находили  сферические  залы,  сотни  их  были
раскиданы по  всем  пещерам.  Видимо,  их  сформировали  газовые  карманы,
замурованные кипящей лавой. Мы звали их  куполами  наслаждения.  А  в  тех
местах, которые не были затронуты вулканическими проявлениями,  на  каждом
шагу попадались странные  геологические  формации.  По  большей  части  те
процессы, которые тут проходили, были совсем не похожи на  соответствующие
земные. Там были залы, которые по стенам были словно  заглазурованы  слоем
стекла толщиной сантиметров в десять,  были  там  и  залы,  походившие  на
комнаты, которые архитекторы Баухауса  могли  бы  придумать  под  влиянием
мощных наркотиков, пещеры, которые выглядели так, словно  были  убранством
кафедральных  соборов,  альковы,  где  наплывы  лавы  образовывали  весьма
интимные уголки, проходы со стенами в узорах и складках, пещеры с  резными
потолками,  портики  с  тонкими  изящными  колоннами,  и  все   это   было
безошибочно природным образованием. Прямых углов тут не было.  Скалы  были
обточены, но не срезаны. Никаких следов резца, никаких  обломков,  которые
свидетельствовали  бы  о  том,  что  камень  кто-то  обрабатывал.   Ничего
подобного. Во всем этом была хаотичность природы.
   И ни одного хоть плевого сталактита во всех пещерах.
   - Я всегда забываю, - сказала Сьюзен, - это сталактиты свисают  сверху,
а сталагмиты торчат вверх? Или наоборот?
   - Нет, по-моему, ты права.
   - Я вечно их путаю.
   - Ну и ладно, тут и так нет ни одного, чтобы ты могла их путать.
   - Чтобы меня запутать, много не надо.
   В первородной тьме, как в матке, Сьюзен прижалась ко мне теснее.
   - Интересно, почему, - сказала она.
   - Что - почему?
   - Почему тут ничего этого нет?
   - Ничего - это ты о чем?
   Она куснула меня за ухо.
   - Сталактитов, глупый.
   - А-а-а. Нет извести, вот почему.
   - Извести?
   - Угу. Я  думаю,  причина  в  этом.  Это  же  практически  безжизненная
планета. Так получается по  словам  Рагны.  По  большей  части  тут  живут
микроскопические организмы. Жизнь тут  так  никогда  и  не  начиналась.  А
известняк - он получается из таких организмов, как кораллы, полипы, всякое
такое. Там, на земле, все это есть. А тут - кто знает, какие тут процессы,
если они тут вообще есть. Чтобы получились сталактиты, нужно,  чтобы  была
вода, богатая карбонатами или еще чем-то в этом роде.
   - И чтобы получились сталагмиты?
   - И сталагмиты.
   - Интересно.
   - Нисколечко.
   - Нет, я правду говорю. Меня всегда поражало, что ты так  много  знаешь
для простого водителя тяжеловоза.
   - Чей-то ты такое говоришь?
   Она хихикнула.
   - Прости, я не совсем то хотела сказать. - Она поцеловала меня в  щеку.
- Ты очень странный, такой странный.
   - Это как же?
   - Ну... - Она легла на спину.  -  У  тебя,  совершенно  очевидно,  было
какое-то образование. Мне кажется, что даже очень неплохое. Правильно?
   - Ну да, кое-чего набрался в жизни.
   - Правильно. Университет Циолковскиграда, готова поспорить!
   - Верно, - признал я.
   - Я так и знала. Аспирантура?
   - Кое-какая. Год, если правильно помню. Столько лет прошло.
   - И что ты делал?
   - Я собирался писать диссертацию по правительственному управлению.
   Она страшно удивилась.
   - Это каким же образом тебе удалось пробраться в  эту  программу?  Ведь
набор в нее был весьма и весьма ограничен!
   - А я совсем туда не пробирался. Меня даже попросили  поступить  именно
гула. Кто-то, видимо,  решил,  что  я  прекрасный  материал  для  будущего
бюрократа. Им время от времени нравилось  набирать  кадры  из  глубинки  и
всякое такое. Так, по крайней мере, было раньше. - Я повернулся на бок.  -
Ты должна помнить, это было почти тридцать  лет  тому  назад.  Университет
Циолковскиграда был тогда захудалым институтом, кучка надувных  куполов  и
сарайчиков из дюропены. Это был единственный университет в колониях.
   - Наверное, требования на приемных экзаменам были весьма суровые.
   - Так оно и было. Я признаюсь, что некоторый природный ум у меня был. Я
был молод, мне нравилось учиться, я устал от фермы. Казалось, что  на  тот
момент пойти учиться было неплохо.
   - А ты бросил.
   - Угу.
   - Чтобы водить тяжеловоз.
   - Нет, тогда я отправился обратно на  ферму.  К  тому  времени  у  меня
открылись глаза.
   Она повернулась на бок, чтобы смотреть мне в лицо.
   - Ты отказался от очень многого. К сегодняшнему дню  ты  мог  бы  стать
функционером администрации колоний высокого уровня, с доходом в шесть цифр
величиной и дачей  на  какой-нибудь  курортной  планете,  которую  бы  сам
выбрал.
   - Вместо этого у меня есть свобода дороги, очень немного обязанностей и
чистая совесть. Никаких долбаных денег, никакой  дачи,  но  все,  что  мне
нужно.
   - Понятно.
   Мы долго молчали.
   Наконец я сказал:
   - Должны были бы быть сталактиты.
   - Хм?
   - Похоже на то, что нечто похожее на  них  тут  должно  было  бы  быть.
Пещеры  обычно  появляются  из-за  того,  что  вода  разъедает  скалу   из
растворимого в воде минерала, вроде известняка. Я  не  знаю,  что  тут  за
камень - я совсем не геолог. Наверное, гипс, или что-то вроде того.  Но  в
этом случае...
   - А разве лава не проела эти пещеры, по крайней мере, какие-то из них?
   - Да, в некоторых явно  поработали  вулканические  процессы.  Но  самые
диковинные формации наверняка  должны  быть  результатом  какой-то  весьма
экзотической геохимии.
   - Ну что ж, ведь так и должно быть - это же другая планета,  -  сказала
она.
   - Угу. Но это мы тут чужие, лапочка.
   - Пододвинься поближе, ты, страшное инопланетное существо. -  Помолчав,
она спросила: - Батюшки, а это что такое?
   - Сталактит.
   - Сталагмит, - поправила она, ложась на меня.
   Мы даже потерялись там, внизу, что меня особенно не беспокоило.  У  нас
была еда, реки свежей воды, больше тишины и покоя, чем доставалось на  мою
долю за последнее десятилетие. Это был  первый  настоящий  отдых  от  дел,
который мне удалось получить за... не знаю, за сколько  времени.  В  конце
концов Сьюзен стала немножко нервничать, предлагая  мне  постоянно  начать
серьезные поиски выхода наружу. Я сказал ей, что времени у нас  для  этого
просто навалом.
   - Но мы же все больше и больше теряемся, - запротестовала она.
   - Вовсе нет, - сказал я, присев возле  стены  туннеля.  -  У  меня  тут
замечательные данные на этом прелестном карманном сейсмометре, который нам
дал Рагна. Помнишь тот зал, который мы назвали Чичестерским  собором?  Он,
вероятно, не более чем в пяти метрах отсюда, по другую сторону стены.
   - Но мы там были несколько дней назад.
   - Позавчера.
   - Как нам пробраться через пять метров скалы?
   - О, есть другой путь обратно. Это просто означает, что мы не на  самом
деле потерялись. Мы все это время находимся, в общем, в  одном  и  том  же
регионе. Нам надо сделать единственное  найти  короткий  обратный  путь  в
Чичестерский собор. Оттуда мы сможем вполне легко найти по лучу  последний
оставленный нами передатчик.
   - У тебя это так легко на словах получается.
   - Кроме того, Рагна и его люди должны были уже пойти пас  искать.  Если
ты помнишь, это все было задумано как однодневный поход  с  ночевкой.  Они
уже начали беспокоиться.
   - Не говоря уже про Джона и остальных.
   - Ну, - сказал я, - этим-то  беспокоиться  не  о  чем.  Это  не  первая
ситуация жизни и смерти, в которую мы попадаем за последние недели. В  нас
стреляли, нас бомбардировали, нас похищали, нас чуть не раздавил "дорожный
жук", и мы мчались сквозь портал  с  бубликом  в  сахаре  вместо  роллера.
Господи! Назови мне любую гадостную ситуацию - и я скажу, что мы в ней уже
побывали. Как же ты можешь волноваться из-за такой мелочи, Сьюзи?
   - Такая уж у меня натура, мне кажется.
   - Сними одежду.
   - Ладно.
   Но прошло очень немного времени, прежде чем мне пришлось признать,  что
мы действительно потерялись. Сьюзен была целиком  за  то,  чтобы  пытаться
все-таки отыскать выход, но я твердо решил, что надо оставаться на  месте,
разбить лагерь и ждать поисковую партию. Я напомнил ей о ее же собственном
предостережении, что дальнейшие блуждания приведут только к тому,  что  мы
потеряемся еще больше. Она вспомнила и согласилась,  тем  более,  что  еда
стала подходить к концу, а найти что-нибудь на замену совершенно  не  было
шансов. Если мы ограничим  нашу  активность,  то  тем  самым  ограничим  и
потребность в еде, кроме того, поделим  ее  точно  на  порции.  Мы  весьма
неплохо справлялись с ограничением деятельности, но  не  раз  ловили  друг
друга на том, что шарили в сумке с провиантом. Никто из нас как-то не  мог
по настоящему серьезно отнестись к нашему положению, но, по мере того, как
проходило время, мы сообразили, что миновало уже четыре дня, мы постепенно
протрезвели от беззаботности.
   Потом стало еще хуже.
   Это произошло в узком коридоре, стены которого были пронизаны  боковыми
туннелями, постепенно уходящими вверх, как дымоходы, через которые  только
Сьюзен могла протиснуться, чтобы посмотреть, не ведут ли  какие-нибудь  из
них на более высокие уровни. Все последние  дни,  если  верить  показаниям
приборов, мы постепенно спускались.
   Я лежал, прислонившись к нашим рюкзакам и альпинистскому снаряжению,  и
только  задремывал.  Я  был  совершенно  вымотан.   Сьюзен   надела   свою
ахгирранскую шляпу-шлем (который, кстати, замечательно ей шел) с фонариком
на   полях   и,   взяв   биолюмовый   фонарик,   отправилась   исследовать
коридор-дымоход подходящего вида в конце короткого бокового  туннеля.  Она
настояла на том, чтобы я остался и отдохнул, и я не беспокоился. Я все еще
мог слышать, как поскальзывались и скрипели  ее  высокие  сапоги  в  конце
туннеля. Она сказала, что не  станет  забираться  слишком  высоко,  просто
ровно настолько, чтобы увидеть, куда ведет этот туннель и  не  расширяется
ли он к середине.
   Если ей встретится именно такой туннель, то она посмотрит, не смогу  ли
я пробраться через него, предварительно связав наши рюкзаки и  привязав  к
ним веревку, чтобы потом можно было бы их втянуть.
   Поэтому я просто лежал  у  стены,  сосредоточив  взгляд  на  интересных
кристаллических узорах на потолке, которые  своеобразно  мерцали  в  свете
моего фонарика, укрепленного на шлеме. Это был переливчатый узор,  который
менялся и сверкал в зависимости от того, как я поворачивал  голову  и  как
падал на него свет. Цвета были в основном индиго и  фиолетовый.  По  краям
мерцали иногда розовый и красный. Когда я смотрел, как то переливаются, то
танцуют эти краски, я чувствовал, как они меня  гипнотизируют.  Я  впал  в
странное состояние, думая главным образом  про  Дарлу  и  Сьюзен,  пытаясь
разобраться в собственных чувствах. Я, чуть погодя, увидел лицо Дарлы. Оно
приняло свои очертания в танце кристаллов или просто  наложилось  на  них.
Лицо Дарлы было само совершенство. Если такое может  вообще  существовать.
Если не считать слегка выступающей вперед нижней челюсти - а я находил это
особенно  привлекательным:   ее   нижняя   губа   приобретала   совершенно
соблазнительные и чувственные очертания. Симметрия  ее  лица  притягивала,
прелестные пропорции приближались к шедевру искусства.
   Профиль: какая комбинация изгибов и линий могла бы быть столь же нежной
и в то же время  математически  точной?  Разница  на  миллиметр  -  и  вся
органическая  правильность  творения  исчезла  бы.   Да   -   это   вопрос
математический, но это не уравнение,  и  никакое,  даже  самое  загадочное
уравнение, не в силах описать это. Такие лица, как ее,  надо  воспринимать
как целое, одним вздохом. Все вместе замечательно сочеталось: скульптурный
шлем темных волос, полные  губы,  приподнятые  скулы,  слегка  раздвоенный
подбородок... и глаза, конечно. Голубые глаза цвета какого-то девственного
неба, если на него смотреть со стратосферных высот, словно из  орбитальной
станции. Голубой цвет, за которым едва прячутся звезды.  Ее  красота  была
красотой арктической. Но посмотрите поглубже в ее глаза -  и  что  вы  там
увидите? Расплавленные, раскаленные точки,  пылающие  прожекторы.  Изнутри
она чем-то пылала. Я не знаю, чем. Может, ее  идеей,  своим  диссидентским
движением? Может быть, мною? В этом я сомневался. Она обманула меня,  даже
использовала меня, хотя она каменно-уверенно утверждала, что все это - для
моей же пользы. Временами я склонен был согласиться.
   Но иногда... все-таки неизвестно было, какие мотивы руководили  Дарлой.
Несомненно, она не желала  мне  никакого  зла.  Но  у  меня  было  сосущее
чувство, что  я  просто  был  еще  одним  винтиком  в  огромном  скрипящем
механизме - причем она признавала, что не она создала или  придумала  этот
механизм. Но она, однако, сама назначила себя на роль техника  смотрителя,
который то смажет  там  поистершиеся  шестерни,  то  протрет  запылившиеся
тросики. Она посвятила себя тому, чтобы все это  держалось  вместе,  чтобы
все это гремело и звенело так, как надо, пока не выполнит ту  таинственную
задачу, для которой создатели машины и предназначили ее. Это  была  Машина
Парадокса, и она правила всем происходившим.
   Я понял, что я глубоко люблю Дарлу. Невзирая ни на что. Это был один из
тех фактов, которые таятся в тени, потом  выскакивают  из  темной  ниши  и
говорят:
   - А я тут!
   Словно вы про это и так все время знали. Невзирая ни на что.
   Прекрасная дама  без  сострадания  взяла  меня  в  плен.  И  я  не  мог
ничегошеньки с этим поделать.
   Сьюзен?
   Сьюзен. Я проиграл в памяти сцены последних нескольких дней. В каком-то
смысле, это были просто порнографические видеофильмы. Если  посмотреть  на
дело  с  другой  стороны,  то  перед  вами  были  два  человека,   которые
наслаждались обществом друг друга, радовались тому,  что  могут  доставить
друг другу удовольствие. Тут были и теплота, и дружба своего рода... может
быть, даже зачатки любви. Но я понял, что не могу сравнивать свои  чувства
к Дарле и Сьюзен. Они были несопоставимы. Остальное  -  просто  семантика.
Назовите то, что я чувствую к Дарле, страстью - вполне могло быть  и  так,
но это была весьма разреженная страсть. Я  просто  интуитивно  чувствовал,
что каким-то непонятным образом судьбы Дарлы и моя неразделимы.
   И я совершенно не был  уверен  в  том,  что  Дарла  мне  нравится.  Она
все-таки стремилась к тому, чтобы людям с ней  не  было  спокойно,  причем
делала она это странными и тонкими способами. Может, дело было только в ее
поразительной красоте - большая часть людей, скажем прямо,  не  отличаются
красотой, и совершенство во плоти рядом с нами порой  пробуждает  странные
чувства.  Но  я  подозреваю,  что  именно   ее   отстраненность,   которая
проявлялась  время  от  времени,  смущала  меня  больше  всего.  Она  была
сторонним наблюдателем событий. Ей не то, чтобы не было интересно все, что
происходило, просто она словно не была заинтересована. Она была объективна
и не скована никакими предрассудками. Я не скажу холодна. Она просто  была
Хранителем Машины. Однако вот Сьюзен мне нравилась. Снова семантика.  Хотя
не всегда с ней удавалось как следует ладить, она все-таки в конце  всегда
поддерживала меня, поддерживала то, что я делал. Она доверяла мне, а я ей.
Я мог ее понять. Ее  слабости  не  были  пятнами  на  во  всех  отношениях
безупречной женщине,  но  словно  они  были  отражением  всего  того,  что
нетвердо и непрочно во мне самом. Какая-то  часть  меня  ничего  этого  не
хотела. Что-то во мне хотело бежать... но не от чего-то, как раньше  было,
а к чему-то. Домой. Назад, в безопасность, ко всему знакомому. Я хотел  бы
выбраться из всего этого, избавиться от всякой ответственности. Я  не  был
никаким героем, я понимал, что нечто внутри меня, глубоко-глубоко,  иногда
трусило так же отчаянно, как это выражала внешне Сьюзен.
   Но это было нечестно. Сьюзен выдерживала под невыносимым напряжением  -
и не сломалась. Она не расклеилась.
   Почему бы не сказать, что я любил Сьюзен?
   Я снова проиграл  свои  воспоминания.  Я  любил  ее  чувственность,  ее
готовность принести мне наслаждение. Это то, что очень легко любить, может
быть, но между мужчинами и  женщинами  те  связи,  которые  соединяют  две
переплетенные нити, и есть главное, и это часть того, что привязывало меня
к Сьюзен. Эти объятиям  полные  теплого  тела,  гладкая  кожа  в  темноте,
глубокий колодец ее рта...
   Что-то стояло как раз на границе лужицы света, которую  отбрасывал  мой
фонарик на шлеме. Справа я просто уловил это как чье-то присутствие. Потом
углом глаза я стал различать  какой-то  силуэт.  Очень  немного  вариантов
моего дальнейшего поведения представились мне.  Я  мог  продолжать  лежать
здесь,  надеясь,  что,  кем  бы  это  существо  ни  было,  оно  перестанет
значительно   дышать   вот   так,   в    темноте,    ему    надоест    это
времяпрепровождение, и оно уйдет. Можно было еще вскочить и удрать обратно
в туннель в безумной и тщетной надежде, что я быстрее него. Но что я  стал
бы делать в конце туннеля? Там глухая стена. Нет. Мне нужно  было  оружие.
Рагна дал нам  кое  какие  инструменты  для  альпинизма,  и  один  из  них
напоминал пику со странным крюком, который, как я знал, лежал  возле  моей
левой ноги. Если я смог бы создать отвлекающий маневр...
   Я швырнул свой шлем в существо, таящееся во тьме, перекатился,  схватил
пику, вскочил на ноги и  стал  ею  размахивать.  Шлем  не  попал  в  цель,
отскочил от стены и упал вверх  ногами  за  небольшим  выступом  стены.  Я
отстегнул биолюмовый фонарик от пояса и включил его, выхватив  из  темноты
огромный силуэт с багровыми и розовыми пятнами на  желтой  шкуре,  который
стоял меньше чем в трех метрах от того места, где я только что лежал.
   Мои действия потрясли  не-буджума  до  крайности.  Он  отпрянул  назад,
размахивая своими тонюсенькими лапками так,  словно  хотел  защититься  от
удара.
   - Ой, мамочки! - провякал  он  странно  знакомым  голосом.  -  Господи!
Батюшки светы!
   Потом существо повернулось и помчалось по коридору, пропав в темноте.
   Ошеломленный, с отвисшей челюстью я стоял и ждал.
   Может, через пятнадцать-тридцать секунд, не зная почему, я бросился  за
ним. Через несколько метров  от  того  места,  где  стояло  это  существо,
туннель стал спускаться, расширяясь, пока не превратился в  огромный  зал,
весь пронизанный туннелями по стенам. Я бросился в самый широкий  из  них,
бешено галопируя во тьме.  Я  не  остановился,  чтобы  подобрать  шлем,  а
биолюмовый фонарик был весьма  тусклым.  Дорога  извивалась,  потом  стала
потихоньку выпрямляться. Многочисленные боковые проходы пересекали главный
туннель, я же мчался от одного туннеля к другому, посылая во  все  проходы
лучик фонарика. На девятом туннеле мне показалось, что я что-то вижу, и я,
не задумываясь, бросился туда.
   Через десять минут я сообразил три вещи: первое - очень глупо было  так
убегать. Второе  -  я  потерялся.  Третье  -  биолюмовый  фонарик  начинал
садиться. Через десять минут после этих просветлений я понял, что  фонарик
даже перестает светиться и что  подземная  тьма  сгустилась  вокруг  меня.
Трудно оценить абсолютную, категорическую  тьму  подземелья,  пока  ее  не
испытаешь. Только абсолютно слепые понимают,  что  это  такое.  Нет  света
вообще. Никакого. Я на ощупь  пытался  найти  дорогу  в  том  направлении,
откуда, как мне казалось, я пришел. Как  мне  тогда  померещилось,  я  это
делал часами, все время  призывая  Сьюзен.  Никакого  ответа.  Я  медленно
поворачивался, надеясь заметить в темноте свет фонарика  Сьюзен,  которая,
несомненно, пошла меня искать. Но у меня не было никакой надежды, что  она
сама не потерялась. Я потерял счет времени, пока лежал в полудреме там,  у
стены туннеля, и теперь мне казалось, что я давно уже не  слышал  шарканья
сапог Сьюзен, прежде чем не-буджум появился передо мной.  У  нее  был  еще
один биолюмовый фонарик, но, если и этот сдох...
   Я слишком устал, чтобы продолжать  поиски,  и  уселся,  привалившись  к
гладкой стене. В мозгу у меня не было места для  того,  чтобы  думать  про
не-буджума, как он последовал за мной с Высокого Дерева  и  почему.  Может
быть, у них там, на этой планете, тоже были такие зверюги, не-буджумы. Мои
мысли  помутились  от  усталости,  разум  быстро  заполнялся  пульсирующей
паникой. Я встал и пошел дальше. Если я только сяду, паника охватит  меня,
и все кончится.
   Я был убежден, что провел во тьме целые дни.  Я  столько  раз  ударялся
головой, что у меня было состояние боксера, которого добили до  того,  что
он стал "грогги". Лодыжки у меня были  все  поцарапаны  от  многочисленных
ударов в темноте о выступы скалы, пальцы были влажны и липки от  крови.  Я
спотыкался на камешках, падал в ямы, скользил по кучкам гравия, плюхался в
лужи застоявшейся воды, и с меня хватило. Я  нашел  плоский  кусок  скалы,
похожий на стол, забрался на него и вытянулся.
   Наверное, я  проспал  много  часов.  Я  проснулся  с  испугом,  потеряв
представление о том, где нахожусь, яростно моргая глазами,  чтобы  увидеть
хоть что-нибудь,  но  ничего,  естественно,  не  было  видно.  Глотка  моя
превратилась в пыль, тело мое стало сетью взаимосвязанных болей.
   Тем не менее, я резко сел. Мне показалось, что я что-то услышал.  Может
быть, шарканье подметок. Может быть, царапанье когтей по  камню.  Что,  та
самая тварь, которая небуджум? Или как раз Буджум?
   До моей  сетчатки  добрался  тоненький  луч  света,  пронизав  ее,  как
вязальная спица. Я прикрыл глаза рукой.
   - Сьюзен!
   - Джейк! О господи, Джейк, дорогой!
   Я встал и поплелся вперед. Свет разливался вокруг меня, пока я  не  был
вынужден заслонить глаза рукой. Сьюзен скользнула в мои объятия и  сдавила
меня в собственных объятиях.
   Мы оба несколько минут бормотали что-то бессвязное.  Она  сказала,  что
любит меня. Я уведомил ее, что это взаимная эмоция. Между возгласами  было
множество объятий и поцелуев. Я все это время стоял, закрыв глаза, думая о
том, что столько света не могло быть даже при сотворении мира.  Неужели  я
пробыл в темноте так долго?
   - ...Я  все  искала,  искала  и  искала,  потом  сообразила,  что  сама
потерялась, - говорила Сьюзен, - я села и заплакала, мне было  так  ужасно
на душе, так кошмарно! Я потеряла тебя, и наше снаряжение, и  еду,  и  все
время  думала,  господи,  как  это  типично  с  моей  стороны,  сидеть   и
паниковать, когда мне надо было бы думать, а я даю своим страхам управлять
мною, и я...
   - Все в порядке, Сьюзи, все в порядке...
   - ...я сказала себе, черт возьми, надо взять себя в руки, так просто не
годится, тебе придется... -  она  отпрянула  от  меня.  -  Джейк,  что  ты
делаешь? Ты разве не видишь, что тут творится? Кто пришел?
   Я был занят тем, что снимал с нее блузку. Я остановился, открыл глаза.
   - Мои поздравления, мой друг Джейк, - сказал Рагна, слегка отводя  свой
мощный фонарик в сторону,  чтобы  высветить  свое  голубоватое  лицо.  Его
длинные белые волосы струились из-под шлема. За  ним  к  нам  приближались
другие огоньки.
   - Правильно ли  я  понял,  что  ты  собираешься  совершить  сексуальное
единение прямо тут и сейчас? - спросил Рагна.  -  Если  это  действительно
так,  то  мои  сотоварищи  и  я  счастливы  будем   удалиться.   Если   же
противоположное  правильно,  то  я  извиняю  себя.  Но,  если  ты  все  же
собираешься совершить именно это, то  должен  сказать,  что  для  нас  это
представит   огромный   интерес,   если   большое   количество   сторонних
наблюдателей тебя не смутит.
   Он  улыбнулся  своими  тонкими  розовыми  губами,  розовые  глаза   его
светились от отблесков фонарика.
   -  Может  быть,  да?  -  сказал  он  помолчав.   Потом   нахмурился   и
разочарованно протянул: - Нет?





   В нашем неподвижном  состоянии  мы  были  очень  уязвимы.  Пещеры  были
теплые, темные и уютные, как чрево матери, но мне не хотелось,  чтобы  они
убаюкали меня ложным чувством  безопасности.  Поэтому  я  был  рад,  когда
праздник Постижения Глубинных Уровней закончился. Мне  хотелось  закончить
ремонтные работы и начать поездку.
   Все были готовы к поездке в фальн. Рагна поедет с Тиви, и они оба будут
для нас переводчиками и советчиками.
   Всем хотелось поехать,  но  я  был  непреклонен.  Потом  Сьюзен  решила
по-своему.
   - Мне нужно кое-что купить, - заявила  она.  -  Разве  это  так  трудно
понять?
   - Но что ты можешь тут?..
   -  Я  оставила  мой  рюкзак  и  большую  часть  своего   туристического
снаряжения в том проклятом отеле. Это уже третий рюкзак, который я теряю с
тех пор, как началась вся эта сумасшедшая затея. Одежду,  как  я  полагаю,
мне заменить не удастся, но инопланетное снаряжение мне подойдет.
   - Мне, ей-богу, кажется,  что  не  так  много  нам  придется  разбивать
лагерь, Сьюзен.
   - Слушай, я стала заниматься автостопом  на  Космостраде  не  по  своей
воле, но все-таки мне хочется иметь  полное  снаряжение.  Мне  оно  нужно.
Кроме того, я уже целую вечность не ходила за покупками.
   - Но это несправедливо по отношению к другим.
   - Пусть ее едет, Джейк, - сказал Роланд. - Если ее  оставить  тут,  она
будет вести себя, как самая настоящая ведьма, весь день, а  мы  все  будем
глубоко несчастны.
   Я окаменел.
   - Ну вот  что.  Вы  тут  мне  все  трепали,  что  я  предводитель  этой
экспедиции. Поэтому, богом клянусь, что приказываю вам...
   Она прошла, задев меня плечом.
   - Ох, замолчи и поехали.
   - Да, дорогая, - я поплелся за ней.
   Я предполагал, что фальны - крупные структуры городского типа,  но  они
были просто... гигантскими.
   Мы были сильно в стороне от Космострады,  отъехав  от  нее  по  местной
дороге, поехали мы в одной из  машин,  которыми  ахгирры  владеют  сообща,
низкой машине с четырьмя сиденьями, с прозрачным куполом-крышей. Мимо  нас
катились бесконечные пустыни. Мы  приятно  беседовали,  но  скоро  я  стал
впадать в задумчивое настроение. Я  задумчиво  глядел  в  зеркало  заднего
обзора машины Рагны. За нами на небольшом  расстоянии  следовала  какая-то
машина, но на горизонте она виднелась просто как зеленовато-голубая точка.
Я почти загипнотизировал сам себя, глядя на нее. Я где-то уже видел  точно
такой же  цвет...  но  нет.  Дорога  ушла  с  солнечной  стороны,  и  цвет
переменился, просто отражение, подумал я. Просто паранойя с моей  стороны.
Наконец я стал смотреть в сторону.
   Сьюзен ахнула, когда фальн стал вырисовываться в  колеблющихся  потоках
жаркого воздуха на равнине. На расстоянии они были похожи на горы. Теперь,
когда мы подъехали поближе, их даже трудно было с чем-то сравнивать.
   Я наклонился вперед и спросил Рагну через плечо:
   - Какое в среднем население у этих штук?
   - О, несколько миллионов. Они очень переполнены, даже если говорить  об
их огромных размерах, их все равно не хватает.
   Тиви сказала:
   - Мы не предназначены, чтобы жить таким образом, то есть мы как раса. И
тем не менее ахгирры - те немногие, которые соглашаются с таким суждением.
   - Угу, - сказал я и откинулся на спинку.
   - Господи, - прошептала  Сьюзен,  -  если  у  них  такое  население  на
колонизированной планетке, и к тому же на провинциальной...
   - Правильно, подумай о том, какое население на центральной планете.
   - Послушай, вон еще фальны на горизонте. Тиви сказала мне, что на одной
этой планете где-то около пятидесяти фальцев.
   - Эти люди не могли оставаться в пещерах, - сказал я. - Иначе они скоро
должны были бы ходить друг у друга по головам.
   - А скопиться в таких гигантских поселениях - без  малого  единственный
выход, чтобы не портить окружающую среду.
   Я заметил, что Рагна подслушивает, пока ведет машину.
   - Прости, Рагна, - сказал я. - Сьюзен и я просто рассуждали.
   Он рассмеялся.
   - О, все то, что вы говорите, - просто  несомненная  правда,  частично.
Ахгирры всегда верили  в  разумный  контроль  роста  населения.  Увы,  это
относится не ко всем культурам. Увы. Дерьмо.
   Мы подъехали к краю огромной стоянки, забитой машинами. Рагна свернул с
дороги и въехал на стоянку.
   - Теперь нам придется встать лицом к  лицу  с  душераздирающей  задачей
найти пространство, в которое нам предстоит втиснуть  данное  транспортное
средство с целью парковки. Мне очень плохо при одной мысли.
   Я поразился тому, насколько загромождена была стоянка.
   - Откуда тут все эти люди?
   - Ох, отовсюду, - сказала Тиви. - Много инопланетян.  Это  же  один  из
главных торговых и коммерческих фальнов.
   - Универсам для покупок!  -  рассмеялась  Сьюзен.  -  Я  не  ходила  по
торговым рядам уже целую вечность. - Она повернулась ко мне: - Это у  меня
в крови, знаешь? Я провела детство, ошиваясь в торговых рядах.
   - Так ты такая любительница делать покупки? Ты  мне  никогда  этого  не
говорила.
   - Да мне казалось, что это не стоит внимания. Нас таких миллионы.
   - Ты родилась в таком торговом районе?
   - Родилась и там  же  воспитана.  Саутгейт  Виллидж,  очень  близко  от
Пеории, Центральный Промышленный район.
   - Я знаю. Там тоже стали создавать поселения вроде этих. Этому  помогло
множество факторов. Я могу продолжать и продолжать  про  историю  торговых
рядов. Каждый ребенок из таких торговых центров учит это в школе.
   - Мне будет очень интересно про это послушать.
   - Ладно, - она иронически отнеслась к моим словам. - Это уже история, к
тому же земная история.
   Рагна повернул машину, чтобы въехать в свободное пространство,  но  его
опередили бросившиеся наперерез существа в ярко-голубом автомобиле в форме
жука. Пассажиры, противные ящеричьи морды, извиняющимся  жестом  наклонили
головы: мол, извините, но каждый за себя.
   -  Противные  склизкие  объекты,  -  прокричал  Рагна  и  потом  что-то
пробормотал про себя на собственном языке.
   Но чуть дальше впереди показалась еще одна незанятая  ячейка,  и  Рагна
проскочил внутрь с торжествующим кудахтаньем.
   - Господи, хоть раз нам повезло!
   Фальн все-таки был еще от нас на приличном расстоянии, его титанические
грибообразные  громады  жарились  на  свирепом  солнце.  Цветом  они  были
поразительно розовые, как лосось.  Я  насчитал  шесть  отдельных  структур
различной высоты, все они были связаны между  собой  паутиной  мостиков  и
прозрачными куполами, которые меняли  цвет  в  зависимости  от  освещения,
притемняясь или светлея. Служебные строения, которые в сравнении с  домами
казались крохотными, толпились вокруг оснований крупных строений.
   - Неужели нам придется идти? - спросил я. - Мне  кажется,  что  тут  до
ближайшего здания здоровый кусок.
   - Да нет, - сказал Рагна. - Мы можем  поехать  на  гиррна-фальн-наррог,
подземном транспорте под фальном. Как он называется? - Он похлопал себя по
голубоватому лбу. - Метро! Вот тут.
   Он показал вправо на спускающийся вниз колодец.  Он  действительно  был
похож на вход в метро.
   Ступеньки привели нас на площадку, с которой мы  сели  на  спускающийся
эскалатор, который, по крайней мере, был  метров  десять  шириной.  Прочие
люди  и  несколько  инопланетян  спустились  вниз  вместе  с  нами,  и  мы
обнаружили внизу толпу, которая  ждала  следующего  поезда.  Станция  была
просторная, чистая, хорошо освещенная и, казалось, совершенно новая.
   Пока мы ждали, я кое-что заметил. В  сравнении  со  своими  собратьями.
Рагна и  Тиви  были  довольно  бедно  одетыми  существами.  Большая  часть
ахгирров, мужчины и  женщины,  предпочитали  одеваться  одинаково,  причем
излюбленной одеждой была облегающая туника серого или  коричневого  цвета,
которая  была  перехвачена  в  поясе  белым  пояском.   Остальные   погоны
прохаживались в ярких, почти  вульгарных  одеяниях,  тщательно  скроенных,
обильно покрытых вышивкой, вытканными и нарисованными узорами.
   Прически варьировали от весьма фантазийных до абсолютно кошмарных (судя
по человеческим стандартам в общем и моим личным  в  частности).  Ахгирры,
как казалось, были самыми скромными людьми своей расы.
   Поезд оказался чудом красоты, формой  напоминающий  пулю,  он  скользил
вдоль магнитного рельса. Ослепительно белого цвета с розовым  ободком,  он
тихо скользнул на станцию и гладко проплыл до полной  остановки.  Двери  с
шипением открылись, и толпа стала вливаться внутрь. Мы вошли  в  ближайший
вагон и устроились на удобных пухлых сиденьях.
   Я спросил Рагну:
   - Если от фальна до фальна можно добраться в этих замечательных штуках,
зачем люди ездят на машинах?
   - Есть и люди, которые не живут в фальнах. Нет, они живут вне фальнов и
ждут, когда им будет разрешено в них поселиться. Пока для них нет места.
   - А, значит, кто-то живет в пустынях, как ваш народ, - заметила Сьюзен.
   - Да, таких много, - ответила Тиви, - но они совсем не хотят там  жить.
Привилегии жить в фальне передаются по наследству от родителей к детям. Их
можно продать, но за них идет жестокая борьба. Происходит много баталий  в
судах, а также просто насилия и убийства. Охо-хо-хо...
   - Странно, что вдоль дорог мы не видели никаких небольших поселений,  -
сказал я.
   - О, на этой планете было построено их совсем немного. Это же  пустыня,
тьфу на нее. Люди приезжают с других,  более  гостеприимных  планет.  Этот
торгово-коммерческий фальн  обычно  менее  заполнен,  чем  остальные.  Тут
больше возможности поставить машину.
   Сьюзен и я переглянулись.
   Поезд поехал вперед, набирая скорость  плавным,  мощным  рывком,  потом
скользнул в туннель.
   - Почему-то всегда теряешься, когда соображаешь, -  сказала  Сьюзен,  -
что инопланетные культуры такие же сложные и сумасшедшие, как и наша.
   -  Ага.  Наверное,  всему  виной   те   романы   двадцатого   столетия,
изображавшие  суперсуществ  в  серебристых   костюмах,   которые   спасали
коллективную задницу человечества, что-то в этом роде.
   - Наверное, так и есть. Разумеется, я не читала  ничего  такого  совсем
старинного.
   - Идеи вроде этих, обычно плотно  прилипают  к  массовому  сознанию,  -
сказал я.
   - Это прямо про меня, - жалобно сказала Сьюзен.
   Я поискал языком.
   - У тебя привычка принижать себя - ты знаешь об этом?
   - Просто еще одна из плохих привычек, - сказала она, - вот почему я так
не люблю себя. Само собой разумеется.
   - Ты сама себе вырыла изрядную яму.
   - А есть у тебя лопата ее зарыть?
   Вместо  этого  я  поцеловал  ее  в  щеку  и  обнял  ее.  Рагна  и  Тиви
одобрительно нам улыбнулись. Правда, мы хорошенькие?
   Кое-кто из ногонов таращился на нас. Большая часть  прочих  инопланетян
нас не замечала. Рагна сказал, что весть о нашем приезде  распространилась
по всей планете и что нами очень интересовались. Мне это  казалось  весьма
отдаленным любопытством. Я не мог представить себе, как можно взбудоражить
публику известием о том, что  открыта  еще  одна  раса  чужаков,  неважно,
насколько интересной она может быть.
   Мы проехали три станции,  на  каждой  оказывалось  все  больше  народу,
прежде чем мы доехали до конца линии, а к тому времени  пассажиры  стояли,
тесно прижавшись друг к другу. Поезд  остановился  так  же  плавно,  и  мы
присоединились к потоку пассажиров, которые рвались выйти.
   Следующий час оказался скоплением зрительных, слуховых и прочих  чудес.
Сьюзен и я бродили с выпученными глазами среди таких пространств,  которые
просто  невозможно  описать.  Масштаб  был  невероятным.   Да,   это   был
супермаркет. Кроме того, это был огромный карнавал, ярмарка с соблазнами и
чудесами на каждом шагу.  Тут  -  уличные  музыканты  и  акробаты.  Там  -
какое-то  спортивное  мероприятие,  здесь  -  оркестр  изливает   какую-то
душераздирающую какофонию... и везде какие-то действия, которые заурядному
человеку ни описать, ни понять.  Все  время  мы  натыкались  на  праздники
внутри праздников, церемонии и торжества по какому-то  случаю,  где-то  мы
наткнулись на встречу  с  личностями,  которые  орали  друг  на  друга  на
платформе - политики? А может быть, это был дискуссионный клуб? Или драма?
Везде были варьете, шоу и цирки, празднества, конкурсы и выставки, витрины
и показы. Блошиные рынки, базары, агоры и меняльные конторы. Везде киоски,
бутики,  лотки,  развалки,  зазывалы,  приказчики,  оптовые   продавцы   и
покупатели, разносчики, все виды  торговцев,  которых  только  можно  себе
представить. Можно было купить все, что угодно, за любую цену. Можно  было
есть, пить, курить, колоть наркотики и  любыми  другими  путями  поглощать
своим телом все, что угодно, если только такова была ваша воля. Можно было
купить оборудование, программы, кухонную утварь и  нижнее  белье.  Тут  же
были  торговые  ярмарки  странных  машин  и  приборов,   неопределимых   и
неописуемых   штуковин   и   фантастических    приспособлений.    Продавцы
демонстрировали, потенциальные  покупатели  заглядывали  внутрь.  Огромные
видеоэкраны  беспрестанно  гоняли  рекламные  ролики,  которые  восхваляли
мириады продуктов. Везде были презентации, парады, шоу пони и собак и  все
виды соблазнов.
   И все это происходило в сплетении  взаимопроникающих  пространств,  чье
сложное строение просто  кружило  голову.  Уровни  поверх  уровней,  серии
уступов, спускающихся террасами, променады  и  балконы,  все  это  связано
между собой подвесными мостами, каскадами спиральных лестниц, эскалаторов,
открытых  лифтов  и  прочих  средств  транспорта.  Стены   и   полы   были
разнообразно  окрашены  пастельными  тонами  и  красками  с  металлическим
отливом. Поверхности блестящего  голубого  металла  составляли  потолки  и
перегородки, облицовку лестничных клеток и платформ. Тут же  были  висячие
сады, миниатюрные леса и водопады, маленькие резерваты  животных  и  дичи,
озерца, парки и игровые площадки. Висячие скульптурки-мобили катались  над
головами, высокие инопланетные скульптуры поднимались над  нами  из  пола.
Все было единым звуком, движением, цветом.
   И шумом.
   - Ох, как громко, правда? - сказал Рагна.
   - Что? - ответила Сьюзен. - О, Джейк,  это  все  так  знакомо,  хотя  и
невыразимо странно. Я никак не могу преодолеть чувство, что я почти дома.
   - Что странно для меня, так это то, что весь этот хаос - в  управляемой
среде.
   - Может быть, именно таким образом они избавляются от чувства, что  они
взаперти.
   - Трудно поверить, что мы не на улицах. Откуда идет весь этот свет?
   - Я готова поклясться, что тут есть небо, - сказала  Сьюзен,  показывая
на высокую, еле различимую крышу.
   - Они, наверное, качают сюда солнечный свет  через  систему  зеркал,  -
стал гадать я.
   - Вот это есть правда, - ответил Рагна. - Весьма удачный  трюк,  но  от
этого очень чертовски светло здесь.
   Никто из наших проводников не потрудился снять с  себя  своих  защитных
капюшонов, и они до сих пор были в защитных, плотно прилегающих  солнечных
очках. Мне поневоле пришлось задуматься, уж не было  ли  их  отвращение  к
солнечному свету больше психологическим, нежели физиологическим. Остальные
ногоны чувствовали себя, как  дома,  хотя  я  заметил  несколько  человек,
которые носили широкополые шляпы, и несколько ходили в темных очках.
   - Что нам делать сперва? - спросила Сьюзен. - Куда пойдем?
   - Ты  сказала,  что  хотела  экипировать  себя  как  человек,  которому
приходится жить в экстремальных  условиях,  -  сказала  Тиви,  -  которому
приходится разбивать лагерь и делать разные подобные вещи.
   Сьюзен рассмеялась.
   - Ну, не очень-то мне хочется иметь такое барахло, но... - она положила
руку на плечо  Тиви.  -  Извини.  Да,  конечно,  мне  хотелось  бы  купить
туристское снаряжение. Может быть,  рюкзак,  если  я  смогу  найти  такой,
который удобно ляжет на мою слишком человеческую фигуру.  Еще  хороший  бы
фонарик...  и,  э-э-э...  мне  бы  еще  скафандр  для  выживания  во  всех
климатах... хотя нет, про это можно забыть - тут я никогда не найду ничего
такого, что мне подошло бы.
   - Наоборот, - сказала Тиви. - У них в фальне есть изготовители  одежды,
которые, возможно, смогут оказать услугу и тебе.
   - Честное слово? Что, разработка моды по желанию?
   - Прости, не поняла?
   - Ты меня убедила. Мне бы действительно не помешала какая-нибудь  новая
одежда... ох, погоди... - Сьюзен повернулась ко мне. -  Мы  сперва  должны
были бы купить всю ту электронику, про которую ты говорил, правда?
   - Да нет, можешь спокойно сперва насладиться своими новыми нарядами.  У
нас есть еще время.
   - Как хорошо, - она вдруг нахмурилась. - Ах ты черт, досада какая.
   - Что?
   - Теперь я действительно чувствую  себя  виноватой,  что  остальные  не
поехали.
   Я кивнул, потом оглянулся.
   - Да, они немало потеряли. Но мне показалось, что в пещерах они будут в
большей безопасности.
   - Ты был прав. Нам не стоило рисковать.
   - Хорошее соображение.
   - Ох, не заставляй меня чувствовать себя более  виноватой,  чем  я  уже
себя чувствую. Пошли.
   - Можно ли мне предложить, - сказал Рагна, -  чтобы  мы  тут  разделили
наши дороги. Тиви пойдет с Джейком, чтобы посоветовать и направлять его, а
я могу быть провожатым Сьюзен.
   Я сказал:
   - Дайте мне сперва почувствовать это место. Оно такое огромное, и  если
мы сейчас разделимся...
   - Есть очень малая  необходимость  в  том  страхе,  который  ты  сейчас
испытываешь, друг Джейк.  К  сожалению,  ахгирры  вполне  знакомы  с  этим
прибежищем разврата  и  прочих  негодных  поступков,  поскольку  они  суть
вынуждены приезжать сюда за покупками, которые, к сожалению, черт  побери,
невозможно нигде больше сделать.
   - Ну ладно, но все же я сперва с большим удовольствием пошел бы  вместе
с Сьюзи. Потом посмотрим.
   Рагна сделал круговые движения своими длинными указательными и большими
пальцами, что мы привыкли воспринимать как пожатие плечами, хотя  у  этого
жеста были и другие значения.
   - Как хотите, поэтому мы поплетемся за Сьюзен.
   Мы отправились в толпу.
   Нам пришлось пройти несколько уровней и прошагать через небольшой парк.
Тут играли дети, которые бегали и визжали, совсем как это делают  дети  на
остальных планетах. Тут было множество предметов, по  которым  можно  было
карабкаться, качаться, всякие шведские стенки, турники и прочее и  прочее.
Родители, которые сидели на скамейках, приглядывали за детьми. Сьюзен была
права - все, что попадалось нам по пути, в своем роде было очень  знакомо.
Но каждый предмет, каждый аспект дизайна был  абсолютно  не  человеческий.
Все говорило: чужая планета.
   Что-то странное  происходило  на  другом  конце  парка.  Толпа  ногонов
собралась   посередине   крупного   пространства,   вымощенного   зелеными
кафельными плитками. Все прыгали вверх и вниз,  глядя  на  платформу,  где
были  расставлены  ряды  странных  предметов.   Может   быть,   это   была
хозяйственная утварь. Может быть, предметы искусства. Кто  может  сказать?
Прыгая, участники этого странного зрелища бросали в воздух цветные  шарики
и ловили их. Когда мы поравнялись с ними, я спросил Рагну, что происходит.
   - Это большая трудность для объяснения, - сказал  он,  дотрагиваясь  до
своего обруча-переводчика.
   - О-о-о... это аукцион?
   - Аукцион... - он поправил обруч. - Аукцион... Нет. Это по  своей  сути
есть протест.
   - Протест? Против чего они протестуют?
   - Опять же, очень много трудности для объяснения.
   - Ладно.
   Языковые барьеры - это одно дело, а вот культурные и идейные  -  совсем
другое.
   Мы вошли еще в один коммерческий отдел. Торговцы здесь  принадлежали  к
четко выраженной этнической группе, их  белесые  волосы  были  завязаны  в
косы, которые еще  и  были  притом  украшены  яркими  лентами,  цветами  и
бантами. Их костюмы были  гораздо  скромнее.  Сьюзен  остановилась,  чтобы
посмотреть на керамические изделия. Некоторые были на  вид  очень  хороши,
хотя и трудно было угадать, для чего они предназначались.
   Рагна хихикал.
   - Прошли столетия с тех пор, как эти люди живут в фальцах,  но  тем  не
менее они выделывают  свои  национальные  предметы  и  продают  их  весьма
успешно. Они на этом делают хорошие деньги.
   - Как индейцы, которые продают вампумы и одеяла, - сказал я.
   - О, прости, пожалуйста.
   - Ну, это трудно объяснить.
   Сьюзен исхитрилась потратить впустую пятнадцать минут, решая,  что  она
не станет покупать.
   - Сьюзен.
   - Прости, ты прав. Пойдем.
   Рядом  была  утопленная  ниже  пола  арена,  где  происходили  какие-то
спортивные события. Игра походила на помесь регби и  мотогонок.  Если  вас
это запутывает... тогда вам надо  самим  посмотреть,  что  это  такое.  Мы
остановились ненадолго посмотреть, но я не стал спрашивать Рагну, может ли
он прокомментировать игру.
   Мы шли все дальше. После того, как мы  прошли  по  тропинке  маленького
лесочка, мы вышли еще на одну рыночную площадь, на сей  раз  побольше,  на
которой продавались  все  виды  продукции:  мебель,  средства  транспорта,
продукты - все, что угодно. Тиви потратила примерно  десять  минут,  чтобы
безошибочно отыскать лоток того торговца, который мог бы одеть Сьюзен. Это
был инопланетянин, тощий двуногий, покрытый желтым мехом, который выглядел
немного как кошка.
   После разговора с коммерсантом Тиви сказала нам:
   - Ну да, он раньше встречал вашу расу. Он  может  подладиться  к  вашим
фигурам в том стиле, в каком вы сами выберете. Но он говорит, что вам вряд
ли захочется тратить ваше время  или  ваши  деньги  на  столь  недостойные
материалы и работу, как у него.
   - Спроси его... ее... - ну, кто это существо, - спроси,  где  он  видел
существ вроде нас.
   Тиви так и сделала.
   - Оно говорит, что путешествовало по стольким планетам и видело столько
существ - вашего рода, это точно - что не может,  увы,  вспомнить,  где  и
когда это было. Поэтому оно очень боится, как бы не вызвать ваш гнев, если
оно признается в своем  недостойном  беспамятстве  и  невнимании  к  столь
высокородным существам.
   - Это было недавно?
   Инопланетянин все время делал извиняющиеся жесты.
   - Оно говорит, что память его неточна и в отношении  элемента  времени.
Оно просит тысячи извинений и молит вас не убивать его.
   - Ладно, скажи ему, что пока он в полной  безопасности.  Он,  вероятно,
врет насчет того, что когда-нибудь видел  человекообразных.  Просто  хочет
выгодную сделку.
   Тиви продолжала говорить, пока инопланетянин мяукал дальше  противно  и
гнусаво:
   - Это существо все еще настаивает, что вы не можете  интересоваться  не
имеющими никакой ценности предметами одежды, которыми он, убогий, торгует.
Собственно говоря, он готов приплатить тем людям, которые избавят  его  от
той гадости, которую он имеет.
   - Скажи ему, что нет никакой необходимости проводить с нами весь ритуал
ногонов по части торговли, - сказал я.
   - До тех пор, пока я ваш переводчик, - сказала Тиви, - он  побоится  не
выполнять положенные ритуалы.
   - Как его зовут? - спросила Сьюзен.
   - Оно протестует, что столь высокородная особа женского пола,  как  ты,
вне  сомнения,  обладающая  бесчисленными  мужьями  и  слугами,  не  может
интересоваться именем столь низкого существа, как это,  которое  мы  видим
перед собой. - Подумав, Тиви  добавила:  -  Мне  также  кажется,  что  это
существо женского пола, кроме того, похоже на то, что это  ее  собственное
правило - так торговаться - это в законах и ее народа.
   - Скажи ей, что мы заинтересованы в том,  чтобы  купить  все,  что  она
предлагает, и притом готовы  щедро  заплатить  ей  за  эту  привилегию,  -
сказала Сьюзен.
   - Она снова протестует, что столь восхитительно прекрасная  особа,  как
ты, только потеряешь, если тебя обслужит такое низкое...
   Эта чушь продолжалась долгое время, и мне  стало  скучно.  Чтобы  убить
время, Рагна и я прошлись по торговой площади.
   Мы смотрели на то, что, как объяснил мне Рагна, действительно оказалось
аукционом, однако больше напоминало митинг протеста. После этого мы прошли
по отделу с закусками. Кое-что из этого выглядело вполне  съедобным,  даже
аппетитным, но я знал, что если  я  что-нибудь  съем,  то,  если  даже  не
отравлюсь насмерть, болеть буду долго и  упорно.  Мы  обнаружили,  что  не
можем есть пищу ногонов, хотя пептидные связи были совсем не столь отличны
от наших.
   К тому времени,  когда  мы  добрались  обратно,  Сьюзен  уже  вышла  из
примерочной.
   - Мой костюм будет готов через час или два, - сказала  она.  -  Я  даже
сама разработала фасон. Сшит на заказ - не каждый может этим похвастаться.
   - Ну, ладно. Теперь...
   - Ох, посмотри сюда! - сказала Сьюзен, отходя от нас в сторону.
   Мы пошли за ней к прилавку, на котором был огромный ассортимент оружия.
   - Пушки, - Сьюзен брезгливо  сморщилась.  -  Я  собираюсь  купить  себе
такой.
   - Это еще зачем? - спросил я.
   - Все остальные вооружены до зубов. Даже Джон  теперь  носит  пистолет.
Черт, если учесть, что мы постоянно  попадаем  в  переплет,  просто  глупо
будет не завести себе такую штуковину, чтобы стрелять.
   - Мне кажется, у нас столько оружия, что на всех хватит, Сьюзен.
   - Нет, мне нужно что-то такое, что не убивало бы.
   - А-а-а...
   - Что-то, что могло бы остановить врага, но не убило бы его. Я не  верю
в то, что убивать - правильно.
   - Это может быть почти невыполнимое желание, но давай посмотрим.
   Торговец был ногоном, и  мы  обнаружили,  что  та  степень  способности
торговаться, до  какой  дошел  этот  инопланетянин,  не  шла  ни  в  какое
сравнение с местными обычаями, правила ногонов были  в  сравнении  с  этим
самым быстрым и деловым подходом. Настоящая сделка со  всеми  ритуалами  и
нюансами могла занять несколько часов. При  резкости,  почти  грубости,  с
какой разговаривала Тиви, нам удалось сократить этот  кошмар  до  двадцати
минут. В то же время Рагна пошел купить фонарик для Сьюзи, а  кроме  того,
какое-то  туристическое  снаряжение.  Когда  он   вернулся,   инопланетный
торговец продал Сьюзен коробку, в  которой  были  три  части,  из  которых
собиралось единое целое. По законам фальнов  продавать  в  них  цельное  и
собранное оружие было незаконно.
   -  Все  время,  пока  мы  тут  находимся,   скрытые   камеры   проводят
сканирование на предмет обнаружения  действующего  оружия,  -  сказал  мне
Рагна.
   Закончив продажу, наш торговец что-то прорычал и скрылся за занавеской,
которая разделяла магазинчик надвое. Он не стал выходить снова.
   - В чем дело? - спросил я Тиви.
   - Он говорит, что такая демонстрация грубого  материализма  и  жадности
привела его к болезненному состоянию и что в  настоящий  момент  от  этого
чувства он готов выбросить из себя содержимое своего желудочного мешка.
   - А, ясно, - сказал я, повернулся и прокричал ему: - Извините!
   - Интересно, работает эта штука или нет, - сказала Сьюзен, рассматривая
содержимое коробки.
   - Интересно, что эта штука делает, - сказал  я.  -  Оно  не  похоже  на
ружье, неважно, каким  образом  собирать  вместе  эти  части.  Что  сказал
продавец?
   - А кто его знает... Тиви?
   - Он говорил, что это оружие не убьет вашего противника. Однако  он  не
упоминал о том, каким именно образом действует этот предмет.
   - И что,  это  все,  что  удалось  узнать  в  этой  длинной  беседе?  -
поинтересовался я.
   - Очень много было сказано, - сказала Тиви, - но на  самом  деле  очень
немного дельного.
   -  Эти  товары  приносят  тебе   удовлетворение?   -   спросил   Рагна,
демонстрируя различные предметы, которые он  купил  для  Сьюзен:  фонарик,
набор для походной кухни, что-то вроде спального мешка,  туалетный  набор,
все это производства нагонов, но явно применимое и для людей.
   - О, они просто замечательные. Большое спасибо тебе, Рагна. Ну,  дай  я
тебе возмещу расходы.
   - Мы можем уладить финансовые вопросы позже, пожалуйста, на здоровье.
   Я сказал:
   - Мы не сможем достаточно  отплатить  тебе  за  любезность,  даже  если
поменяем свое золото на монеты. Кроме того, огромное спасибо  за  то,  что
поменяли наше золото вовремя.
   Дело в том, что недавно Хокар рассказал нам, что золото в  сравнении  с
валютой  лабиринта  обесценилось.  Видимо,  экономика  ногонов  переживала
подъем.
   - Не надо много думать об этом, друг мой Джейк. Такие вещи не говорятся
много здесь.
   - Ну вот, Джейк, - сказала Сьюзен, забрасывая меня  кучей  свертков,  -
теперь мне только зайти к портнихе, и мы...
   - Послушай, - сказал я,  -  я  собираюсь  взять  Тиви  и  поискать  эти
запасные части. Иди за своим нарядом, и встречаемся тут через час.
   - Ладно. Давай только разделим эти свертки. Ты бери вот это и это...  а
я возьму вот это... разве у них тут не полагается выдавать пакеты вместе с
покупками?
   - Может быть, вам пригодится вот это?  -  спросила  Тиви,  разворачивая
серый тканевый мешок, который она вынула из-под своего плаща.
   Сьюзен покачала головой.
   - А нам даже в голову не взбрело принести пакет или что-нибудь  в  этом
роде. - Она набила маленький мешок, и коробка с оружием уже  не  вошла.  -
Какая здоровенная штуковина. Может быть,  нам  лучше  вынуть  все  это  из
коробки, Рагна?
   - Нет, я все-таки лучше сам возьму эту штуку, - сказал я. - Может быть,
мне удастся установить, что это за оружие.
   - Но тебе еще предстоит тащить запасные части.
   - У меня два таких мешка, - сказала Тиви, вытаскивая еще один мешок.
   - Тиви, дорогая, ты просто незаменима.
   - Спасибо за то, что вы не можете меня никем заменить.
   Наконец мы разделились.
   Тиви провела меня через  холл  и  вверх  по  пандусу  во  что-то  вроде
мезонина. Оттуда по коридору мы вышли на балкон, который опоясывал здание,
по меньшей  мере,  на  высоте  пятнадцати  этажей  над  центральным  залом
торговли, который кипел коммерцией  и  прочей  деятельностью.  Мы  шли  по
балкону, пока он не перешел в лестницу, ведущую  вниз,  на  платформу  под
балконом. Из пола выходили пучки  прозрачных  труб,  которые  внутри  были
снабжены платформами, двигавшимися вниз  и  вверх.  Разумеется,  это  были
просто лифты, но я никак не мог понять, по какому принципу  они  работали.
Мы влетели в толпу покупателей, прежде чем успели добраться до платформы.
   - Ох, какая толпа, - сказала  Тиви.  -  Нам  надо  бы  вернуться  таким
образом назад.
   Мы прошли обратно по лестнице на балкон, потом по  другому  коридору  и
вышли  на  открытое  пространство   чуть   поменьше,   которое   оказалось
головокружительной архитектурной  эклектикой.  Идеи  ногонов  относительно
архитектуры  интерьера  были  просто  ошеломляющие.  Дороги   и   тропинки
изгибались под самыми разными  углами,  они  взмывали  вверх  без  видимой
опоры. Лестницы  закручивались  по  спирали,  стены  то  выпячивались,  то
втягивались внутрь, лестницы лезли  наверх,  мешая  проходам,  потому  что
головой можно было легко их задеть. Контроль, подумал я.  Все  эти  фальны
были задуманы с целью контроля над населением и облегчения управления.  Но
как быть со всем этим архитектурным безумием? Может быть,  фальны  сделаны
просто для того, чтобы держать население в рамках?
   Тиви вывела меня в боковой коридор. Мы остановились перед парой дверей,
вделанных в стену.
   - Этот грузоподъемный механизм не часто используется, - утверждала она.
   Это похоже было на обычный лифт, но, когда мы в него влезли, он  сперва
пошел почему-то по диагонали, на миг остановился, потом пошел  вертикально
вверх. В общем и целом мы проехали около двадцати этажей.
   Эти верхние уровни были отведены  под  товары  не  потребительского,  а
скорее, профессионального спроса, и тут было  потише  и  поспокойнее.  Тут
тоже проводились "аукционы" вместе с тем толканием и потасовками,  которые
я уже видел внизу. Тут  были  и  магазинчики-склады,  причем  нельзя  было
сказать, где кончается один и начинается другой.  Мы  нашли  участок,  где
друг  на  друге  стояли  ящики  с  чем-то,  что,  по  словам  Тиви,   было
электроникой всякого рода. Магазин был полон покупателей, но тут  не  было
той давки и толпы, которые царили внизу.
   - Я собираюсь привести продающую личность. Подожди, пожалуйста, тут.
   - Отлично.
   Тиви ушла, а я просмотрел, что тут за вещицы продаются. Теперь я понял,
почему мой приход сюда совсем не был нужен. Я-то считал, что мой  опыт  по
части инопланетных технологий там, в известных мне  лабиринтах,  помог  бы
мне разобраться здесь. Никакого шанса у меня не было. Это барахло  сильнее
всего напоминало мне сушеные фрукты. Просто целые коробки сушеных фруктов.
Они прекрасно выглядели, надо сказать. Они бы очень пригодились  в  долгих
перегонах, когда нельзя остановиться, чтобы нормально поесть.
   Черт,  как  я  устал.  Я  уселся  на  коробку  замечательно  аппетитных
продуктов ногонской технологии и глубоко вздохнул. Неужели просто устал от
покупок? Черт побери, старею.
   Следующие несколько минут я провел, ни о чем в  особенности  не  думая.
Воспоминания нескольких прошедших  недель  были  сплошным  хаосом.  Бежал,
прятался, меня ловили, я сбегал и все такое снова и снова. Ничего не имело
смысла, ни в чем нельзя  было  этого  смысла  доискаться.  Вселенная  была
бессмысленной машиной, которая скрежетала, но без всякой  цели.  Я  просто
попал в ее шестеренки.
   Такие вот мысли я некоторое время  переваривал.  В  итоге  меня  слегка
затошнило.
   Где же это запропастилась Тиви?
   Я встал и обошел магазин, пытаясь найти ее глазами. Ее  нигде  не  было
видно. Я прошел обратно в проход между магазинами, пошел до конца  в  одну
сторону, потом в другую. Я снова обыскал магазинчик, уселся,  подождал  ее
еще немного, встал, промерил шагами магазин, выглянул  наружу,  пробежался
по проходу еще раз, потом вернулся и в отчаянии уселся. Тиви исчезла.
   Следующие десять минут были просто самыми  несчастными  в  моей  жизни.
Если бы я сам пошел искать Тиви, я  наверняка  бы  заблудился.  Я  не  мог
никого спросить. Я знал только несколько слов на  ахгиррском,  но  никаких
слов официального ногонского диалекта. Я мог только ждать, ждать и ждать.
   Еще десять минут. Пятнадцать.
   Беспомощность, беспомощность.
   Это был один из немногих моментов в моей  жизни,  когда  мысль  о  том,
чтобы запаниковать, показалась мне  привлекательной.  Паника,  по  крайней
мере, была действием, и тем самым,  освобождением,  а  просто  так  сидеть
здесь оказалось невыносимой пыткой. Само немыслимое расстояние между  этим
местом и домом ударило меня, словно молотом. Я просто  потерялся.  Трижды,
четырежды потерялся.  Я  проскочил  не  через  один,  а  через  целых  два
неизвестных портала, а теперь внутри лабиринта - в лабиринте, я нашел  еще
один лабиринт, в котором потерялся.
   Я встал. Ладно, хватит такого дерьма.
   Место это, конечно, было большое и обширное, но ведь не бесконечное.  Я
мог идти, идти и идти, и рано или поздно Рагна и Сьюзен найдут  меня.  Они
станут меня разыскивать, оповестят службу охраны.  Меня  достаточно  легко
было найти или заметить.
   Но если что-то случилось с  Тиви,  могли  ли  Сьюзен  и  Рагна  быть  в
безопасности?
   Я был уверен, что  тот  самый  грузовой  лифт  я  смогу  найти.  Так  и
получилось.
   Не было в нем, однако, никаких кнопок, которые можно было бы  нажимать.
Тиви вращала единственную ручку, похожую на верньер, пока  нужный  уровень
этажа не высвечивался на экранчике. Мне  это  не  могло  ничем  помочь.  Я
пытался вспомнить, какой символ был на экране, когда мы входили в лифт. Не
мог. Ладно. Тогда все  сводилось  к  манипуляции  этой  проклятой  ручкой,
спускаясь до тех пор, пока злосчастное устройство  не  опустится  примерно
этажей на двадцать. Я покрутил ручку, и эта штуковина тронулась с места.
   Причем - вбок.
   Потом она  остановилась,  и  двери  разъехались  в  стороны.  Несколько
ногонов, поджидающих неподалеку, решили было зайти, потом увидели  меня  и
попятились. Двери закрылись. Ничего не произошло.
   Я стал снова крутить ручку. Лифт пошел прямо вверх. Я покрутил ручку  в
другую сторону. Лифт  остановился,  застонал,  пошел  вниз  по  диагонали,
направо. Я все время крутил ручку управления, и  эта  штуковина  постоянно
меняла направление, двигаясь в итоге в никуда. В отчаянии я повернул ручку
так, что на экранчике засветился подходящий набор рунических знаков. Так я
его и оставил.
   Приспособление ухнуло вниз - камнем. Что было просто замечательно, если
не считать того, что эта штука не могла остановиться. Наверное,  сперва  я
должен был дать ей какую-нибудь другую  команду.  Ладно,  черт  с  ним,  я
просто прокачусь, куда она меня привезет.
   Это было очень длинное путешествие прямо вниз и вниз.  И  еще  ниже.  В
подвал - штучные товары - оборудование  -  остатки  ковровых  тканей  -  в
седьмой круг ада.
   Наконец  лифт  замедлил  ход,  слегка  вздохнул  и  остановился.  Двери
открылись. Я выглянул наружу.
   В сравнении с постоянным шумом торгового центра, тут царила  абсолютная
тишина. Из полутьмы до ушей донесся  тихий  трудолюбивый  гул  и  жужжание
машин. Это был  совершенно  самостоятельный  мир.  Трубы  журчали,  моторы
жужжали, вибрировали, вентиляторы повизгивали. Придушенный  вопль  турбины
донесся до меня справа. Но все было очень тихо и приглушенно.
   Это место было джунглями трубопроводов и кабелей. Здесь  и  там  слабые
струйки пара поднимались от соединений и стыков. Капающая  вода  скопилась
лужицей перед лифтом. Слабый желтоватый свет шел откуда-то  слева.  Сквозь
мешанину труб и проводов я видел, что под самыми странными углами от этого
коридора отходили в стороны соседние.
   Это наверняка не был мой этаж. Я вращал  огромную,  матово-белую  ручку
управления по кругу, пока на экране не показались смутно знакомые символы.
Однако лифт намертво стоял на месте. Эта штука станет подниматься  наверх,
если и вообще  станет,  только  тогда,  когда  сама  надумает.  Я  присел,
привалившись к металлической стене кабины.
   Снова потерялся. Все потеряннее и потеряннее.
   Чтобы убить невыносимо медленно тянущееся в ожидании время, я  осмотрел
странное оружие Сьюзен. Вынув части из коробки, я попытался придумать, как
их можно собрать вместе. Самый крупный компонент показался мне рукоятью, и
я стал исходить из этого  предположения,  пытаясь  собрать  всю  штуковину
целиком. Самый маленький кусок вроде как был  питающим  элементом,  второй
кусочек вместе с первым вставлялись в третью часть, длинную палку с гибким
зажимом на конце. Щелк, стук - и все было собрано.
   Замечательно.  Теперь  понять  бы,  что  это  за  фиговина  и  как  она
действует. Сперва второй вопрос. Значит, так. Надо взять ее за  рукоять  и
прицелиться. Средний палец надо было согнуть и продеть вот в это  колечко,
и?.. Ничего. На рукояти были многочисленные круглые кнопки, и я  некоторые
из них пробовал нажать.  Ничего.  Я  снова  разобрал  приборчик,  осмотрел
батарею, решил, что она поставлена не тем полюсом, перевернул ее  и  снова
собрал странное приспособление. Потом я нацелил его на  пол  возле  дверей
лифта и нажал на кольцо.
   Крохотный ярко-синий огонь вырвался из другого конца стержня. И все.  Я
покрутил переключатели и  попробовал  снова.  Огонек  стал  ярче  и  пламя
длиннее. Прочие попытки привели к тому, что пламя, наоборот, укоротилось и
поблекло.
   И это было абсолютно все.
   Пол зато был в замечательном виде.
   Это наверняка и очевидно было не оружие, а  инструмент,  скорее  всего,
типа ацетиленовой горелки или же  абразивное  устройство  для  шлифовки  и
полировки. Видимо, тот, кто торговался с нами, был здорово на нас  зол.  А
почему Тиви не знала, что это не оружие? Наверное, потому, что это был для
нее инопланетный предмет и явно не произведенный на экспорт для ногонов. Я
видел, какими бывают орудия и инструменты ногонов. Я их повидал немало  за
эти дни.
   Я нажимал переключатели, пока  не  дошел  до  такого,  при  нажатии  на
который   инструмент   переставал   плеваться    огнем.    Что-то    вроде
предохранителя. Я сунул его в задний карман, встал на ноги.  Я  попробовал
снова покрутить контрольную кнопку в лифте. Ничего. Я стал  мерить  кабину
шагами от раздражения. Потом попробовал покрутить верньер снова.  Никакого
ответа. Я в ярости ударил по нему. Черт,  не  сломай,  предостерег  я  сам
себя. Я шагал кругами по кабине, каждый круг крутя или колотя по верньеру.
   Примерно минут через  десять  я  решил,  что  лифт  так  никогда  и  не
соберется подняться. По крайней мере, если и соберется, то очень  нескоро.
Я поднял матерчатый мешок Тиви. Внутри был новый фонарик Сьюзен и еще одна
штука, которая походила на набор для шитья.
   Я взял фонарик, бросил мешок и пошел в джунгли трубопроводов, свернув в
тот коридор, который  поворачивал  направо.  Как  только  я  отошел  ровно
настолько,  чтобы  не  успеть  бегом  вернуться  обратно,  проклятый  лифт
захлопнул двери и снялся с места. Может быть, он специально ждал, когда  я
уйду.
   Я блуждал примерно  час  в  поисках  дороги  наверх.  Никаких  лестниц,
никаких пожарных проходов, никаких  больше  лифтов.  Бесконечные  переходы
между чащобами труб, проводов, кабелей и воздуховодов. Жизнь фальна сильно
пульсировала в трубах  вокруг  меня.  Ногоны  никогда  на  самом  деле  не
покидали своих пещер. На меня шипели струйки пара. Странные обозначения на
стенах не давали мне никакого намека, как выбраться отсюда.  Потеряннее  и
потеряннее. Желание запаниковать возвращалось.
   Я остановился  и  сел  на  металлическую  канистру,  забытую  кем-то  в
проходе, и прислонился головой к теплой трубе. Я  не  мог  найти  никакого
выхода. Я стану бесконечно бродить в вечной жужжащей ночи, и никто меня не
найдет. Никогда.
   Эй, лучше прекрати такие мысли, предостерег меня внутренний голос.
   Правильно, но я просто очень  устал.  У  каждого  человека  есть  точка
перелома. Я устал от всего этого. Мне хотелось уснуть и  перетечь  в  иной
сон. Мне этот сон явно не нравился. Уирр-клик-бип, уирр-клик-бип... Что-то
звучало рядом со мной. Уирр-клик-бип... уирр-клик-бип. Я был снова затерян
в лесу звуков. Снова затерян в  пещере.  Те  же  самые  последовательности
событий повторялись циклически снова и снова. И снова, и снова,  и  снова.
Бежать, догонять, бежать, догонять... потерян, потерян... потерян...
   Дорога никогда не кончается. Я бегу по ней в ночи, а шаги эхом отдаются
в огромной пустоте,  которая  медленно  и  постепенно  меня  обволакивает,
засасывает в свою темную пасть. Я бегу прямо в глотку ночи.  Вечной  ночи.
Даже звезды пропали, их задули,  их  задушило  то  зловонное  не-существо,
которое заслоняет от меня впереди  вселенную.  Все,  что  осталось  -  это
дорога, и мои ноги топочут по ней. Жесткий металл, от него сила уходит  из
ног, но мне надо бежать дальше, надо бежать. Это единственное, что у  меня
есть, единственное, что мне осталось. Я все время переставляю  ноги,  одну
за другой, бегу, плетусь, рысцой-трусцой...  то  существо,  что  за  мною,
никогда меня не догонит, если только я смогу продолжать бег.  Я  должен  -
это вопрос жизни и смерти.  Свет  позади  тускнеет,  моя  тень  на  дороге
сливается с темнотой. Я один. Один. Бегом, бегом...  я  не  чувствую  ног.
Тело  куда-то  пропало.  Я  превратился  в  сплошное  движение,  движение,
бесцельное движение вперед, но у него  есть  неизбежное  назначение.  Я  в
темном туннеле, я бегу вперед, моя скорость нарастает, неумолимо нарастает
разгон. Я несусь в беззвездные темные потоки черноты. Время  сворачивается
и перестает течь, пока я бегу, пока скорость  моя  нарастает.  Я  прорываю
головой вечность, целясь в то сплетение, где сходятся  все  векторы  силы,
все нити бытия сливаются воедино. Я падаю. Меня сносит к центру, к цели  в
середине мироздания,  к  началу  времени  и  пространства.  Я  скольжу  по
паутине, сплетенной из ночи, все нити ведут к ее сердцу. Я лечу. Но  когда
я почти достиг цели... внезапная вспышка света!!! Ослепительного  света!!!
Меня настигает ударная волна света, я растворяюсь  в  абсолютной  энергии,
меня сметает потрясающая сила...
   Я дернулся, упал с канистры на жесткий, теплый пол.
   Усевшись, я подождал, пока  успокоится  сердцебиение,  потом  встал  на
ноги. Я задремал - или, может быть, у меня снова повторились галлюцинации.
Я настолько устал,  что  усталость  гнездилась  в  самих  моих  косточках.
Разумеется, я просто заснул. Надо идти. Если тут сидеть, меня  никогда  не
найдут.
   Ладно.
   Я снова прошел вперед несколько шагов и внезапно остановился.
   Что-то очень высокое стояло в сумраке чуть дальше от меня в проходе.
   Я медленно вынул из заднего кармана фонарик Сьюзен. Я подумал, что это,
должно быть, опять мой не-буджум. Неужели я никогда не избавлюсь от  этого
чудища, и оно собирается преследовать меня всю мою жизнь?
   Я навел на него луч фонарика, и сердце мое упало прямиком мне в живот.
   - Прррривет, дрррруг Джейк. Мы тебя наконец нашли.
   Ночной кошмар в серо-зеленом хитине почти два с половиной метра ростом.
Ретикулянец шагнул вперед. Я предположил, что  это  твврррлл,  тот  самый,
который всегда разговаривал со  мной.  Его  глаза,  похожие  на  несколько
объективов кинокамер, слегка  вращались,  чтобы  лучше  меня  рассмотреть.
Сложный аппарат его пасти все время находился в движении, это было  похоже
на ритмичные подергивания швейной машинки. Тело его было тощее,  семипалые
руки и ноги огромны. На узком лице выдавались вперед выпученные глаза, они
были мертвы, в них ничего не было - никакого чувства, никакого присутствия
души, личности. Тонкий прут полового органа свисал из нижней части живота.
Одежды на нем никакой не было, кроме портупеи из материала вроде  кожи,  в
которую был закован его  торс.  Еще  у  него  была  крупная  сумка,  вроде
ягдташа, которая свисала на ремне с плеча. И в ней что-то было.
   Твврррлл и его сотоварищи по охоте выследили меня через всю  дорогу  из
земного лабиринта. Они были связаны с Кори Уилксом. По  его  словам.  Кори
Уилкс платил им за то, чтобы вернуться в безопасности через  ретикулянский
лабиринт, единственный способ добраться по Космостраде через этот лабиринт
назад в лабиринт  земных  планет,  если  ехать  из  внешних  миров.  Но  я
подозревал, что  ретикулянцам  тоже  нужна  была  карта  Космострады.  Она
открывала бы  для  них  новые  охотничьи  угодья,  обеспечивала  бы  новую
почетную дичь, их родная планета и планеты, которые они колонизировали  на
Космостраде, давно уже были лишены подходящих для них  объектов  охоты.  Я
также подозревал, что они могли и бросить мысль получить карту Космострады
- уж больно много гончих охотилось за одной лисой. Единственное, что могло
их сейчас гнать за мною - это  сама  охота.  Для  членов  команды  Ловушки
ретикулянцев поймать жертву и отправить ее  к  праотцам  с  помощью  самой
чудовищной вивисекции было самой главной целью в жизни.
   Я глубоко вздохнул. По крайней мере, опасность, то, чего мне надо  было
бояться, приобрела физическую форму. За мной гнались, теперь меня поймали.
А теперь я буду сам расправляться с этим положением.
   - Значит, вы меня нашли, - сказал я. - И что вы собираетесь делать?
   - Наше намеррррение - прррредать тебя почетной смерррти,  дрруг  Джейк.
Это наш прррямой долг. Ты священная добыча, почетная жеррртва.  Ты  должен
умеррреть как  следует,  и  мы  прррисмотрим  за  тем,  чтобы  оно  так  и
получилось.
   - Спасибо, я-то ужасно волновался, что все пойдет как-нибудь не так.
   - Вот как? -  вопрос  прозвучал  без  всякой  иронии.  -  Тогда  можешь
успокоиться на этот счет.
   Я показал на сумку, которая свисала с его плеча.
   В ней было что-то большое.
   - У тебя там что, охотничий завтрак? - спросил я.
   - Завтрак? - он посмотрел вниз, на сумку. - Понял. Нет. Добыча не  была
почетная, поэтому я ее не съел.
   Он сунул руку в мешок  и  вытащил  оттуда  голову  Тиви,  держа  ее  за
прекрасные белокуро-желтые волосы.
   От  потрясения  меня  и  парализовало,  и  затошнило.  Это  было  такое
небрежное, такое убийство походя, что ярость была  практически  недоступна
мне.  Вместо  этого  во  мне   разверзлась   страшная   бездна,   пустота,
беспомощность.  Смысл  событий,  прошедших  и  настоящих,  куда-то  исчез,
оставив  только  обостренное  восприятие  слепой  и  холодной   жестокости
вселенной.
   - Почему? - только и смог спросить я.
   - Это было... - ответил инопланетянин, не зная, как  объяснить.  -  Это
было необходимость.
   В его словах словно бы прозвучала извиняющаяся нотка.
   - Я убью тебя, - сказал я.
   - Попррробуй, - сказал твврррлл. - Иначе ты не пррринесешь мне чести.
   Ретикулянец снова засунул голову Тиви в  сумку,  потом  вытащил  нож  с
кривым черным лезвием и нефритово-зеленой рукоятью. Потом шагнул вперед.
   Я повернулся и побежал, потом остановился, как вкопанный, когда  увидел
еще одного ретикулянца, который шел по проходу с противоположной  стороны.
Я скользнул в джунгли трубопроводов. Я полз, прыгал,  проскальзывал  между
трубами, пока не прорвался в другой коридор. И там встретил еще одного  из
сотоварищей твврррлла. Я убежал от него, нашел дверь, которая  открывалась
в коридор, и свернул в нее. Коридор  шел  примерно  десять  метров,  потом
расширился и превратился в зал, забитый машинами и трубами.
   Выхода не было.
   Я стал оглядываться в поисках оружия. В куче мусора, который лежал  под
стеной, я нашел огрызок пластиковой трубы. Я поднял ее. У нее, по  крайней
мере, была весьма значительная масса. Сойдет.
   Ретикулянцы, с церемониальными ножами  наперевес,  приближались  весьма
хладнокровно по коридору. Твврррлл повернул и шагнул в дверь за ними.
   Я выбрал место на полу, где мог маневрировать, и встал насмерть.
   - Итак, - сказал твврррлл, когда  они  все  оказались  передо  мной,  -
начнем соверрршение обррряда.
   Инопланетянин слева  присел  и  начал  аккуратно  подбираться  ко  мне,
размахивая широкими взмахами кинжалом  с  черным  лезвием.  Он  попробовал
зайти мне за спину,  но  я  несколько  раз  взмахнул  трубой  и  свел  его
намерения на нет. Я  передвинулся  вправо,  сделал  вид,  что  замахиваюсь
трубой, и попытался двинуть его  в  рыло.  Он  вовремя  отпрянул,  пытаясь
одновременно порезать мне ноги. Я подпрыгнул и попятился.
   Он снова попытался зайти мне за спину, на сей  раз  уклоняясь  от  моих
взмахов трубой и пытаясь порезать мне руки, но, хотя у самих  ретикулянцев
руки очень длинные, он промахнулся. Но он все  же  успешно  зашел  мне  за
спину. Теперь я вынужден был повернуться спиной к его товарищам, но они не
сделали ни единого движения. Чтобы все-таки уберечься от неожиданностей, я
прижался к стене так, чтобы мой  теперешний  противник  оказался  от  меня
справа, а остальные - слева. Инопланетянин скользнул вперед, и я поразился
той легкости, с которой  он  передвигался.  Он  остановился  за  пределами
досягаемости взмаха трубой  и  стал  прыгать  из  стороны  в  сторону,  то
приближаясь ко мне, то удаляясь, пытаясь раздразнить  меня  так,  чтобы  я
попробовал как следует замахнуться на него, а он тем временем  бы  схватил
меня. Я противостоял этой тактике тем, что не поддавался соблазну.  Вместо
того я все время только делал вид, что хочу  замахнуться,  чтобы  удержать
его на расстоянии, и выжидая его следующего хода.
   Он состоялся довольно скоро.
   Его левая рука выстрелила вперед, схватив кончик трубы. Он бросился  на
меня, пытаясь одновременно правой рукой с кинжалом нанести мне удар в пах.
Я отпрыгнул влево, перевернулся, занеся руку  над  головой,  и  тем  самым
вырвал трубу у него из рук, потом  бросился  ему  за  спину  и  нанес  ему
хороший удар по башке. Инопланетянин с грохотом повалился на кучу  мусора,
треснувшись лицом о твердые камни  стены.  Он  вырубился  только  на  миг,
поэтому я не стал преследовать его. Развернувшись на двухсуставных  ногах,
он повернулся ко мне  и  успел  вскочить  на  ноги,  когда  я  бросился  в
наступление. Увидев, что я остановился, он медленно поднялся на ноги.
   Сердце мое упало. Удар по голове, который он получил, надолго, если  не
насовсем,  уложил  бы  любого  человекообразного  и   девять   из   десяти
инопланетян. Я вернулся в свое первоначальное положение. Твврррлл и третий
все еще стояли у двери.
   Инопланетянин рванулся ко мне снова, подойдя под самую трубу,  когда  я
попытался схватить его лапу с ножом. Нож  прошелся  в  дециметре  от  моих
глаз. Я бросился вправо и ударил  по  его  тоненькому  предплечью.  Нож  с
грохотом выпал на пол. Он бросился, чтобы поднять нож,  и  я  рванулся  за
ним, ударив его по спине. Он упал врастяжку. Когда он попытался встать,  я
наступил на костистый гребень, который шел по всей его  спине,  перескочил
поближе к голове и стал  лупить  по  ней  изо  всех  сил.  Я  бил  и  бил.
Инопланетянин поднял голову и стал подниматься,  я  ударил  его  снова,  и
снова, и снова. В хитиновом его черепе появились трещины, из которых стала
сочиться розовая жидкость. Я снова ударил его трубой по голове. Кусок  его
черепа отскочил, обнажив розоватую мозговую ткань.  Я  все  время  колотил
трубой, превращая мозг в кашу, розовые  фонтаны  ткани  и  крови  взмывали
вверх с каждым ударом. Инопланетянин крепко стоял на коленях. Он  медленно
стал поднимать одну ногу, чтобы встать. Я ударил его  снова,  а  когда  он
поднял голову, я наотмашь нанес ему  свирепый  удар  по  лицу.  Один  глаз
оторвался и со стуком отлетел прочь по полу, словно кусок  кинокамеры.  Он
упал на бок. Я пнул его в лицо, и он покатился назад.  Он  перекатился  на
спину, а я вдогонку продолжал молотить его по позвоночнику и по голове. Он
встал на колени и продолжал подниматься.
   Я все лупил его и лупил. Он упал и попытался встать снова. Руки у  меня
устали,  каждый  удар  становился  слабее  предыдущего,  но   его   голова
раскололась, а мозг постепенно превращался в розовую кашу. К  концу  трубы
пристали розовые клочья. Я все наносил и наносил новые удары.
   - Сдохни! - вопил я. - Сукин сын! - Я вопил это  при  каждом  ударе.  -
Сукин сын! - Труба опустилась снова. -  Сукин  сын!  -  Опять.  -  Ах  ты,
незаконный сукин сын!
   Он снова встал на колени.
   - Ты сдох, сукин сын, сдох!!! - Я собрал все свои силы в одном дыхании,
сел на его тело верхом и еще раз опустил трубу изо всех сил ему на голову.
Тонкая струя розового пара поднялась вверх, и  пенистая  розовая  жидкость
бурным потоком хлынула из его черепа.
   Но он стал подниматься снова.
   Я заорал от отчаяния и отпрянул, чтобы  передохнуть.  Выждав,  пока  он
поднимется на колено и поднимет голову, я ступил вперед, чтобы нанести еще
один сокрушительный удар по затылку.
   Словно жалящая змея, его огромная левая рука выстрелила и поймала конец
трубы в железные тиски. Я тянул, но не смог высвободить  трубу.  Встав  на
ноги, он схватил трубу обеими руками. Я  все  тянул  и  крутил  за  второй
конец, но безрезультатно. Он поднял свой  конец  трубы,  скользнул  правой
рукой почти до середины и попытался вырвать ее у меня. Труба стала стонать
и гнуться. Я  отпустил  ее  и  попятился.  Он  согнул  трубу  кренделем  и
отбросил, потом снова  зашагал  ко  мне.  Я  отступал,  пока  не  оказался
прижатым к раскаленному  докрасна  трубопроводу.  Я  завопил  и  отпрыгнул
вперед, невольно положив руку на то место сзади, где горячая труба обожгла
меня. В этом движении  я  наткнулся  на  странное  не  то  оружие,  не  то
инструмент, который купила Сьюзен. Он все еще лежал у меня  в  кармане.  Я
вытащил его. Инопланетянин бросился на меня и согнул свою огромную лапищу,
ухватив меня за шею, а другой рукой - за голову. Я двинул  его  стволом  в
морду, выколов последний глаз, потом пнул  его  в  низ  живота,  там,  где
гениталии. Он там не был уязвим, он вообще был неуязвим. Он давил меня все
сильнее и сильнее. Голова моя готова была расколоться.  Вонь  скипидара  и
миндаля забивала мне ноздри. Я стал давиться, с  трудом  пытаясь  глотнуть
воздуха, потом стал молотить пистолетом по его хитиновой  морде.  Он  стал
сжимать меня все сильнее, его уцелевшие  куски  глаза  дико  вращались.  Я
вдохнул последний раз перед тем, как мне перекроют воздух.
   Я терял сознание. Я поднял инструмент на уровень  глаз,  нажал  что-то,
что, как я надеялся, было правильной, нужной кнопкой, и  закинул  руку  со
стволом так, чтобы его шея оказалась прямо на прицеле. Я нажал на курок, и
яркий огонек вспыхнул у меня перед глазами.
   Башка ретикулянца отвалилась прочь, упав со стуком у моих ног.
   Но он не отпустил меня. Схватившись за запястье гада, я протянул руку и
резанул инструментом по его  предплечью.  Бешеное  голубое  пламя,  словно
ацетиленовая горелка, прорезало хитин  и  плоть.  Я  повернул  инструмент,
прорезая по кругу. Рука отделилась от туловища, и я  рванул  ее  с  шеи  и
бросил.  Давление  на  мою  голову  ослабело.  Я  надавил  на   предплечье
ретикулянца, и рука его опустилась. Я снова был свободен.
   Я отступил прочь и смотрел, как тело шагнуло три  шага  назад,  на  миг
зашаталось, потом упало навзничь. Даже лежа в агонии на полу, тело все еще
дергалось, ноги словно хотели идти, оставшаяся рука конвульсивно сжималась
и разжималась. Завороженный, я смотрел. Наконец ноги утихли и стали просто
подрагивать.
   Я поднял глаза на двух оставшихся ретикулянцев, которые все  это  время
бесстрастно наблюдали.
   Потом  я  упал  на  колени,  дыхание  вернулось  ко  мне  всхлипами   и
судорожными вздохами. Приступ кашля охватил  меня.  Если  твврррлл  и  его
сотоварищ решили бы в этот момент взять меня, это можно  было  бы  сделать
голыми руками.
   Но они просто стояли и смотрели.
   - Замечательно, дрррруг наш Джейк, - сказал твврррлл. - Очень кррасиво.
Если  бы  мой  брррат  мог  говорить,  он  бы   поблагодарррил   тебя   за
порразительно   крррасивую   и   почетную   смерррть.   Прими    и    нашу
благодарррность.
   - Счастлив... - попытался было сострить я, но очередной приступ  потряс
все мои внутренности до основания. Когда он прекратился, я выдохнул:
   - Счастлив помочь.
   Второй ретикулянец выступил вперед, потом остановился.  Твврррлл  сунул
руку в сумку и вытащил из нее что-то, что передал своему собрату по охоте.
   Инопланетянин  встряхнул  эту  штуку,  и  она  развернулась.  Это  была
прозрачная сеть, изготовленная из крепко свитых между собой зеленых нитей.
Он стал медленно приближаться ко мне, держа кинжал в левой руке, а сеть  -
в правой.
   Я глубоко вздохнул.
   - Черт, - сказал я.
   Я встал.
   Второй ретикулянец стал медленно приближаться, держа  сеть  наготове  и
рисуя в воздухе узоры взмахами  кинжала.  Я  схватил  обеими  руками  свое
режущее оружие и рванулся вперед ему навстречу. В этот миг я  почувствовал
в теле щекотание адреналина, что означало, что мое тело перешло на  второе
дыхание и было готово к сражению.
   Инопланетянин бросился на меня, пытаясь порезать мне ноги  на  бегу.  Я
отскочил в сторону. Он закружил на месте, попробовал снова  достать  меня,
на сей раз отвлекая мое внимание  кинжалом,  и  достал  сеть,  пытаясь  ее
бросить. Я отступил и ждал настоящего нападения. Он тянул время.  Он  стал
кружить вокруг  меня  по  более  широкой  дуге,  пытаясь  загнать  меня  в
ближайший угол зала. Я дал ему это делать несколько минут,  потом  прорвал
его блокаду и выбежал снова на середину пола. Твврррлл был не более чем  в
трех метрах от меня. Я увидел в этом свой шанс и бросился на него.
   Эта его сумка была весьма вместительна.  Он  навел  на  меня  маленькое
ручное ружье. Это мог быть и  автомат,  стреляющий  дротиками,  -  его  бы
сканеры в фальне не заметили.
   - Мне не хотелось бы использовать против тебя такое недостойное оружие,
- сказал мне твврррлл, - но я  это  сделаю,  если  ты  будешь  действовать
бесчестно.
   Я отпрянул и  от  противоположной  стены.  Второй  ретикулянец  пересек
комнату и стал патрулировать уже большой кусок зала.  В  конце  концов  он
загонит меня в угол, и тем самым я стану  мишенью  для  сети.  Если  я  не
нападу первым. Но, если я окажусь поближе к нему, что необходимо для моего
нападения, он наверняка успеет набросить на меня сеть. Мне нужно было  еще
какое-нибудь оружие. Я скользнул к куче мусора, которая лежала  у  дальней
стены, поглядывая на нее  в  поисках  чего-нибудь  подходящего.  Я  увидел
длинный кусок металла, наверное, алюминия, который был погнут и  на  одном
конце зазубренный. Я отступил вправо и поднял его.  Инопланетянин  смотрел
на меня как всегда, бесстрастно, но мне показалось, что в его позе  что-то
изменилось, словно он перестраивал свою стратегию на ходу.
   Я тоже подумал.  Я  сообразил,  что  большая  часть  нападений  первого
ретикулянца, так же, как и моего теперешнего противника,  была  направлена
против тех частей моего тела, которые не были жизненно важны. С  дрожью  я
понял, почему. Цель состояла в том,  чтобы  ранить  меня  и  взять  живым,
оставив меня для окончательной почетной смерти на вивисекционном столе.  И
это было моим преимуществом. Я бы наверняка не выиграл первый раунд.
   И на сей раз можно было крепко сомневаться, что я смогу победить,  если
не использую это преимущество как следует.
   Я продолжал отступать вправо, когда он стал прижимать  меня  поближе  к
правому углу. Я дал ему возможность подойти, слегка разворачиваясь,  чтобы
начать пятиться, шагнул два раза к углу, потом  внезапно  прыгнул  вперед,
отталкиваясь одной ногой.  Он  было  занес  сеть  для  броска,  но  увидел
зазубренный конец металлического  прута,  который  был  готов  запутать  и
порвать сеть, и передумал. Я набросился на него, размахивая своим оружием.
Несколько шагов он отступал. Потом он наклонился и попытался резануть меня
по верхней части бедра. Я едва сумел увернуться и замахнуться на его руку,
выпустив заряд из горелки, но не попав в  него.  Конец  светящегося  прута
провел черту в воздухе, светясь в полутьме.
   Он дважды отступил назад, потом бросился, фехтуя кинжалом,  сделал  три
шага влево от меня и хлестнул сетью, словно кнутом, мне по ногам. Ее конец
ловко обвился вокруг моей икры. Я увернулся, чтобы освободиться  от  сети,
но сперва он успел дернуть  и  свалить  меня  с  ног.  Я  упал  на  бок  и
покатился, упустив из рук алюминиевый стержень. Я  крутнулся  на  коленях,
чтобы найти его, но на сей раз не успел, и ретикулянец оказался надо мной.
Влажная, липкая ткань сети окутала меня. Словно это было  живое  существо,
живущее собственной жизнью, она немедленно стала сжиматься, окутывая  меня
словно теплой тянучкой. Я боролся и  попытался  встать,  растягивая  ткань
сети всеми мышцами. Она стала  упругой  и  немедленно  начала  стягиваться
обратно, сжимаясь, словно напряженная мышца. Я почувствовал пылающую  боль
в колене, завопил и свалился. Я перекатился и  постарался  убрать  руку  с
горелкой подальше от лица. Включив ее, я прорезал в ткани  сети  небольшое
отверстие, через которое просунул руку с  горелкой.  Горелку  я  поднес  к
самому лицу ретикулянца. Он наклонился надо мной, пытаясь просунуть лезвие
ножа в сеть, чтобы хирургически точно перерезать сухожилия  моих  ног.  Он
уклонился от горелки, схватив  мою  руку  возле  плеча,  его  хватка  была
крепкой, словно тиски. Я вывернул руку и стал тыкать ему горелкой в морду,
всякий раз включая ее. Я схватил сеть в пригоршню и рванул  на  себя,  его
нож распорол сеть и проделал в ней здоровую дыру. Я вытащил из сети  левую
ногу и пнул как следует вверх,  пяткой  попав  ему  по  глазам.  Он  упал,
пытаясь удержать меня за плечо, но я вывернулся, достал до него и горелкой
прочертил длинную дугу на его теле. Я перекатился, встал на колени и  стал
резать сеть. Я освободил и вторую ногу и встал, собрав липкую  массу  сети
вокруг тела, пока бежал в другой конец зала.
   Это заняло у меня много времени, но я все же освободился. Руки, одежда,
лицо  -  все  было  покрыто  липкой  массой  от  сети.  Ретикулянец  лежал
неподвижно, но постепенно он стал подниматься, я бросился назад к нему, но
он уже встал на колени, когда я  к  нему  подбежал.  Я  подступил  к  нему
поближе, размахивая включенной горелкой  прямо  у  него  перед  лицом.  Он
встал, одна рука была прижата к обуглившейся  прорези  в  хитине  груди  и
живота. Из раны текла пенистая розовая жидкость. Он стал отбивать  горелку
своим ножом, пытаясь одновременно порезать  мне  руку  или  предплечье.  Я
загнал его в дальний  угол,  размахивая  перед  ним  горелкой,  причем  не
выключал ее ни на миг. Он врезался спиной в цилиндрической  формы  машину,
отступил влево,  ударился  головой  о  трубу  наверху,  нагнул  голову.  Я
попытался хватить его за шею, промахнулся и  задел  горелкой  вертикальную
трубу слева от себя. Труба стала плеваться и шипеть. Я вовремя отступил  -
струя кипящей желтой жидкости рванула из трубы, выстрелив на  длину  всего
зала невысокой дугой. Инопланетянин успел использовать этот момент,  чтобы
выбраться из путаницы труб и проковылять  подальше.  Я  нырнул  под  струю
жидкости, чувствуя, как несколько кипящих капель  все-таки  упало  мне  на
шею, и бросился за ним. Я поймал его и ударил пламенем горелки  по  спине,
на ней тут же появилась еще одна обугленная рана. Он  остановился  и  стал
слепо  молотить  воздух  рукой  с  кинжалом.  Я  ушел  от  удара  и  снова
выпрямился, включив горелку. Еще одна полоса прорезала его торс, пересекая
первую рану, нанося невозместимые  повреждения  всему  телу.  Я  отступил,
перенес вес тела на одну  ногу  и  снова  бросился  в  атаку.  Ретикулянец
согнулся пополам от боли. Я попытался зажать его шею в захват, но он отбил
горелку в сторону. Я попробовал нагнуться  пониже  и  прорезал  ему  левое
бедро,  отскочил  и  быстро  ударил  пламенем  в  лицо,  а   потом   нанес
крестообразную рану в грудь. Хитин на груди  с  треском  распался  и  упал
обломками на  пол.  Внутри  было  сплетение  органов,  больше  похожих  на
механизм какой-нибудь машины, которые стали выпадать ретикулянцу  в  руки.
Какие то трубки, почти прозрачные, истекающие розовой жидкостью,  выползли
наружу,  из  отрезанных  кусков  вытекала  розовая   жидкость.   Множество
оранжевой сиропистой массы вытекло вместе со странным органом, который был
похож  на  шестиугольный  браслет  с  подвесками.  Розовая   пена   лужами
скапливалась на полу. Я ударил пламенем горелки  его  сложенные  на  брюхе
руки. Масса его внутренностей выпала с плеском на пол. Упал и нож с черным
лезвием.
   Я расчленил его. Сперва руки.  Потом  одну  ногу.  Он  повалился,  и  я
методично порезал его на кусочки, словно рака переростка, каким он в  моих
глазах и был. Это заняло несколько минут.
   Когда я с этим покончил, я посмотрел в зал и увидел, что он весь  полон
дыма. Дальняя  сторона  зала  вся  была  охвачена  пламенем,  и  дымящаяся
жидкость покрывала пол.
   Я посмотрел на дверь. Твврррлл шел ко мне, зажав в руке нож. Я рванул в
облако дыма и пара, зажав нос и рот и  размахивая  зажженной  горелкой.  Я
слепо кружил, пока не наткнулся на дверь и не выбежал наружу.





   Прошло не так много времени, прежде чем мне попались и  другие  души  в
этом технологическом аду. Пожарная  бригада  промчалась  мимо  меня,  таща
снаряжение, одетая в огнезащитные костюмы. Они с удивлением посмотрели  на
меня, но не остановились.
   Я улыбнулся и помахал им рукой, хромая к той лестничной клетке,  откуда
они высыпались. Мне было очень больно, я  был  ранен,  но  не  смертельно.
Задние мышцы моей  левой  ноги  немного  пострадали,  но  не  совсем  были
перерезаны. На правом бедре была колотая рана, и она действительно болела.
Я добрался до лестницы и стал  карабкаться  по  ней,  но  ногоны  в  ярких
мундирах - как потом оказалось,  служба  безопасности  -  встретили  меня,
прежде чем я оказался намного выше подвала. Они взяли меня под арест.
   За тот час, который последовал за этим, произошло много событий,  но  я
их почти не помню. Меня снова провели через подвал  и  подняли  наверх  на
скоростном лифте.  Как  мне  казалось,  мы  поднимались  целый  час.  Меня
заковали в колючие наручники из чего-то вроде кожи и плюхнули в  кресло  в
каком-то кабинете. Мне жестами дали понять,  что  мне  лучше  не  пытаться
уйти. Двоих  охранников  поставили  возле  двери,  остальные  вылетели  из
кабинета, закрыв и запоров дверь. Я сидел там как в тумане  минут  десять.
Потом пришли еще какие-то люди из службы  безопасности,  перевели  меня  в
другой кабинет и  посадили  там  под  замок.  Потом  они  выбежали.  Такое
повторилось еще два раза.
   Мне кажется, что меня перевели во что-то вроде лазарета, но сделали  со
мной немного. Доктора осмотрели меня  и  решили,  что  со  мной  не  стоит
возиться. Со мной в принципе все  было  в  порядке.  Мне  просто  хотелось
превратить свой мозг в белое пятно и все  забыть.  Но  от  меня  никак  не
уходили образы дрожащих передо мной жвал и  щупалец,  а  я  сам  был  весь
перемазан  липучкой  от  сети.  И  еще  мне  трудно  было  прогнать  образ
внутренностей, которые, словно детали детского конструктора,  сыпались  из
тела существа, один  взгляд  которого  мог  бы  заставить  сердце  ребенка
остановиться. И еще вонь скипидара и миндаля.
   В какой-то момент появилась Сьюзен.
   Она нежно провела рукой по моему лбу. Она плакала.
   - Ох, Джейк, - сказала она.
   - С тобой все в порядке? - спросил  я  спокойно.  Потом  я  очнулся.  -
Сьюзен, - сказал я, и все показалось сном. - Сьюзи. Господи, Сьюзи.
   Я встал, Сьюзен зарылась лицом в мою грязную куртку и зарыдала.
   Ее голос был приглушен курткой, а она что-то жалобно причитала.
   - ...Я виновата...  это  все  я  виновата...  -  это  все,  что  я  мог
расслышать.
   - Да нет же, нет, - сказал я.
   Она поплакала еще, потом подняла  голову.  Она  выглядела  гак,  словно
плакала много часов. Неужели прошли часы с тех пор, как я поднялся из этих
глубин под фальном?
   - Бедная Тиви, - сказала она, и губы задрожали. - Как я могу теперь...
   Она снова зарылась в меня лицом и вся дрожала.
   - Ну-ну...
   Честное слово, я так и сказал, как ребенку: ну-ну...
   Кругом кто-то суетился. Рагна вышел из  какого-то  помещения,  которое,
наверное, служило  кабинетом  какому-то  чиновнику,  а  мы  сидели  в  его
приемной.
   - Достойная личность, к которой я сейчас обратился,  -  сказал  он  нам
торжественно, - мечтает воззриться на вас  лично,  поскольку  мы  как  раз
обсуждаем ваш вопрос.
   Мы вошли в пышный кабинет, который  больше  напоминал  спальню.  Ногой,
который занимал этот  кабинет,  был  одет  в  вишневые  пышные  одеяния  и
развалился на диване, как немыслимый восточный  сатрап.  Манеры  его  были
небрежны, не сказать - оскорбительны. Он и  Рагна  обменялись  несколькими
словами. Мы стояли рядом.
   Примерно минут пять они разговаривали, потом чиновник выплюнул какое-то
слово, очевидно, оскорбление, встал и вышел через противоположную дверь.
   - Почему вас обвиняют? - спросил я Рагну. - И что он тебе сказал?
   - Он назвал меня так, как  зовут  нашу  расу  остальные  ногоны,  иными
словами, что мы существа, которые вступают в неестественную половую  связь
с безглазыми животными то есть, пещерными животными. И  нас  не  обвиняют,
собственно говоря, не так уж и обвиняют. Им наплевать на Тиви.  Вот  пожар
для них - дело страшное, это понятно. Можно сказать, что так им и надо, за
то, что они живут на таких свалках, господи, крысы.
   Если говорить точно, все это коровьего дерьма не стоит.
   Я все-таки не мог понять до конца, но не стал расспрашивать,  уверенный
в том, что объяснение будет длинным и запутанным.


   Мы отправились домой.
   Медики ахгирров привели меня в полный порядок, и, пока я выздоравливал,
техники починили нам трейлер. Никто ни слова не сказал о  смерти  Тиви.  У
ахгирров, как нам показалось, похорон не было. Что они делали с останками,
нам тоже не сказали.
   С нами ни в коем случае не  говорили  и  не  поступали  так,  чтобы  мы
почувствовали, что в чем-то виноваты. Муж Тиви Угар пришел к нам и сказал,
что Тиви погибла, выполняя свой долг ученого. Это было все, что он сказал.
   Однако состоялась церемония, в которой приняли участие и мы, люди.  Вся
коммуна собралась в огромной центральной пещере  и  сидела  на  прохладном
каменном полу в полном молчании час или два. Потом они все встали и  пошли
по своим текущим делам.
   Я провел два дня, вылеживаясь в  роскошных  апартаментах  Рагны  и  его
жены, уставясь на полированный  гранит  стены  в  спальне.  Я  видел,  как
странные образы роятся в зернистой поверхности. Лица Тиви, Сьюзен,  Дарлы,
моего отца. Сцены из моей собственной жизни тоже темные: смутные, словно я
смотрел в зеркало, запачканное множеством рук, рук забвения.
   Постепенно я стал выходить из такого состояния и через неделю более или
менее вернулся в норму.
   Прошли три очень занятых и напряженных дня, прежде чем мы попрощались с
ахгиррами.  Я  наблюдал  за  последними  стадиями  ремонта.  Ариадна  тоже
получила косметический ремонт и многочисленные внутренние переделки, но  в
конце концов и ее признали  годной  для  путешествия.  Она  все  еще  была
пурпурной, и цвет ей шел.
   Посреди всего этого я отвел Шона в сторону. Я не  делал  этого  до  тех
пор, пока мог. Я спросил его насчет того, что видел в пещерах.
   - Ах, да, - сказал он, гладя свою буйную рыжую растительность. - Ну,  а
как именно выглядит этот твой снарк?
   - Что ты хочешь этим сказать - "мой снарк"? Есть что, разные виды?
   - Столько видов, сколько людей, которые их видят.
   - Не понимаю. Так как, то, что я видел в лесу, там, на Высоком  Дереве,
было настоящим или нет?
   - Трудно сказать. Есть несколько теорий. Никто не проводил ни  капельки
порядочных исследований, но кажется, что какие-то типы растений на планете
производят галлюциногенную пыльцу.
   -  Понятно.  Значит,  то,   что   я   видел,   было   просто   мозговым
электричеством.
   - Да трудно сказать. Ты искал следы?
   - Нет, меня вырубили прямо после того, как я его увидел.
   - Ну, значит, это могло быть и настоящее  существо.  То  есть,  я  хочу
сказать, что ты наверняка  видел  нечто  реальное.  Ведь  с  точки  зрения
зоологии Высокое Дерево еще совсем не исследовано.
   - А как ты объяснил бы, что это животное объявилось здесь?
   Он пожал своими плечищами.
   - Никак. Но ты мог увидеть настоящее существо там, на моей  планете,  а
тут у тебя наступила замедленная реакция. Такие вещи случаются.
   - Ага, такие вот галлюциногены. Переживания такого  рода  вполне  часто
происходят.
   - Я знал несколько людей, которые утверждают, что их снарки  появляются
перед ними каждый нечетный месяц или что-то в этом роде. Это  как  процесс
импринтинга. Идея фикс. Если ты простишь еще один галлицизм.
   Я почесал подбородок, покачав головой.
   - Но животное казалось таким реальным.
   - Так оно и может быть, парень.
   - Ага. Только вот...
   - Что?
   - Ты же сказал мне, что эта штука - не-буджум.
   - Для меня это больше похоже на снарка.
   - А что было бы, если бы я действительно увидел буджума?
   - Ты не был бы тут, если бы его увидел.
   - Тогда понятно, - ответил я.
   Сэм был очень одинок, потому что его припарковали  у  входа  в  пещеру,
поэтому между различными делами я решил непременно  навестить  его.  Чтобы
скоротать время, мы провели с  ним  проверку  всех  систем,  просто  чтобы
убедиться, что все у него работает нормально. Мы могли бы время от времени
это делать, что-то мы стирали, добавляли пару новых программ,  все  такое.
Казалось,  что  все  в  порядке,  пока  я  не  обнаружил,  что   программа
абсолютного времени Сэма, оказалось, отстает на два часа. В этом  не  было
никакого сомнения. Сэм оказался на два часа позади всех остальных часов  в
тяжеловозе: тех,  что  на  панели  управления,  на  микроволновой  печи  в
кухоньке, даже позади моих ручных часов, которые я вечно  забываю  надеть.
Этому были только два объяснения. Либо таймер почему-то,  по  необъяснимой
причине, на  два  часа  выключился,  а  потом  сам  включился,  либо  Сэма
выключили на то же самое время - два часа.
   Не было никакой возможности непосредственно выключить Сэма, но, если бы
я  хотел,  я  мог  бы  прекратить  подачу  питания  на   его   центральное
процессорное устройство, и он вырубился бы мгновенно, как и всякий  другой
компьютер. Разумеется, Сэм никогда никому другому бы  не  разрешил  такого
учинить, но кто-то, кто работал над тяжеловозом, а не над ним...
   Сэм сказал:
   - Значит, у тебя выходит, что  это  случилось  в  мастерской,  там,  на
Высоком Дереве.
   - Не могу представить себе, когда еще и кому могла  подвернуться  такая
возможность. Кроме как у Вонючки, который работал с тобой там, на Голиафе.
   - Ну, Вонючка уж наверняка превыше всяких подозрений.
   - Может быть. - Я немного подумал. - Ладно.  Вонючка  работал  с  тобой
целый день, правильно? А в ту  ночь  милиция  пыталась  проникнуть  в  его
гараж, чтобы тебя обыскать?
   - Не знаю, кто это был. Я просто убрался оттуда поскорее.
   - Да, и это как-то трудно объяснить, если подумать как следует.
   - Это почему же?
   - Ты говоришь,  что  с  грохотом  насквозь  пробил  гараж  Вонючки.  Ты
кого-нибудь встретил?
   - Не-а. Я прокатился через свободный участок,  примял  сарайчик,  потом
нашел тихую боковую уличку  и  выкатился  из  города.  Никто  за  мной  не
последовал.
   - Если это была милиция, то странно, что они не стали за тобой гнаться,
- заметил я.
   - Может быть, это был тот самый Петровски и его помощник или два.
   Я кивнул.
   - В этом есть свой смысл. Я не видел Петровски на ранчо  телеологистов,
когда милиция напала на него. Он мог как раз возглавить тот отряд, который
собирался тебя обыскать.
   - Возможно.
   Сидя на  сиденье  стрелка  впереди  диагностического  дисплея  Сэма,  я
задумчиво  пощипывал  нижнюю  губу,  зажав  ее  между  большим  пальцем  и
указательным.
   - Хотя Петровски мог быть и  в  одном  из  тех  флиттеров.  Только  два
приземлились тогда, насколько я помню. Не могу представить,  чтобы  он  не
стал лично командовать такой крупной операцией, как эта,  поэтому  попытку
вломиться в тебя он мог оставить кому-нибудь из своих подчиненных.
   - Возможно.
   - Угу, - сказал я, продумывая варианты  дальше.  Наконец  я  сказал:  -
Ответь мне на такой вопрос - есть ли шанс, что тебя в ту ночь вырубили?
   - А как они могли это сделать?
   - Пистолет электромагнитной вибрации мог тебя таким образом выключить.
   - Это выключило бы и все остальное, считая и прочие часы.
   - Может быть, каким-нибудь другим способом? Может быть,  ты  ничего  не
замечал до тех пор, пока они не щелкнули выключателем?
   - Ну что, черт возьми, такое было бы возможно, - согласился Сэм.  -  Но
разве не больше смысла в твоей  гипотезе,  что  это  все  приключилось  на
Высоком Дереве? Там-то у них были все возможности на свете. Ты же  им  сам
велел посмотреть главный силовой узел на предмет  проверки  на  набившийся
туда песок.
   - Я старался, как сам дьявол, -  сказал  я,  -  избежать  необходимости
делать выводы. Не нравится мне все это и то, что из  этого  следует.  Если
там они до тебя добрались и покопались в  тебе,  то  это  было  сделано  с
какой-то целью.
   - Чтобы получить управление мною?  -  спросил  Сэм.  -  Так  могу  тебя
уверить, что я совершенно такой же, каким был и раньше.
   - Нет. Эти провинциальные  ремесленники  не  знают,  как  обращаться  с
крупной  искусственной  личностью.  Но  они  могли  повозиться   с   твоей
оборонительной    системой    программ,    может    быть,    добавили    и
программу-подрывника, которая могла бы разрушить такие программы изнутри.
   - Это еще зачем?
   - Чтобы заставить тебя сделать что-нибудь, в чем ты и сам не отдавал бы
потом себе отчета.
   - Например?
   - Например, чтобы ты оставлял какие-нибудь следы.
   - Хорошо,  я  понял,  к  чему  ты  ведешь.  Дай-ка  я  прочту,  сколько
центральной памяти мы сейчас используем  под  системное  обеспечение  и...
Господи Иисусе!
   Результат появился на экране еще раньше, чем Сэм отреагировал.
   Цифра была вдвое больше, чем должна была бы быть.
   - Ничего удивительного, что мне было трудно разгрызать все эти цифры во
время стрельбы, - сказал Сэм. - Что это за мусор? Это не может быть просто
программирование управления.
   - Сомневаюсь, - ответил я.
   - Дай-ка я попробую  распечатать,  посмотреть,  что  это  такое.  Черт!
Почему-то я совсем не удивляюсь, что это не поддается распечатке.
   - Ты слишком долго жил на свете. Переключи  буфер  на  терминал  панели
управления, и дай я попробую.
   Сэм так и  сделал,  и  я  набрал  главное  меню  программ.  Я  пробовал
различные варианты, чтобы выманить распечатку той  массы  байтов,  которые
заняли пространство в главной памяти, но не мог, хотя я получил их адрес и
идентификацию программы.
   - По крайней мере, у нее есть имя, - откомментировал Сэм.
   - ВБМ 0001. Тебе это что-нибудь говорит?
   - ВБМ что-то мне напоминает. Хотя, впрочем, не очень-то.
   - Неудивительно. Ладно, посмотрим, что еще мы можем сделать. Как насчет
этого?..
   Через полчаса наш мешок с чудесами опустел, и наша главная  память  все
еще была забита тем, что оказалось явной подрывной  программой  незаурядно
крупных пропорций, которая упрямо отказывалась показаться или дать хотя бы
намек, к чему она предназначена. Эта штука была везде. Точно так  же,  как
она  самовольно  влезла  в  центральное   процессорное   устройство,   она
угнездилась и во вспомогательном  банке  файлов,  но  мы  не  могли  точно
сказать, где именно. Было такое ощущение, что она прописалась в  мотеле  и
по чемодану оставила в каждой комнате. Эта штука отказывалась  вступать  в
переговоры и отвечать на наши обращения к ней. Мы счистили ее  из  главной
памяти, но она самовольно загрузилась, когда  мы  подключили  снова  банки
памяти. А мы не могли вычеркнуть ее из вспомогательного хранилища  файлов,
потому что рисковали стереть что-то, что хотели сами сохранить. Мне  стало
не по себе от нашей беспомощности. В последней отчаянной попытке я  провел
два часа, кодируя диагностическую программу, которая, пусть даже  и  не  в
состоянии  сказать  мне,  где  именно  сидит  подкидыш,  могла  бы   путем
исключения сказать мне, где  ее  нет.  Это  не  было  обычной  стандартной
программой проверки. Эта программа не уступила бы управления и контроля ни
одной другой программе,  пока  она  действовала.  Что  она  делала,  когда
включалась, оставалось загадкой. Если мотор был выключен,  она  совершенно
бездействовала. Когда  мы  включили  мотор,  что-то  произошло  в  системе
удаления радиоактивных шлаков, но то, что происходило, было слишком тонко,
чтобы мы могли это засечь.
   После двух часов проверок я наконец смог обнаружить, что это могла быть
за штука.
   - Я бы сказала что  это  искусственный  интеллект.  Поколение  десятое,
может, и выше.
   - Я тоже так и понял, - сказал Сэм, - что означает...
   - Что у нас кто-то едет зайцем.





   Существо X, как мы стали звать нашего зайца, оказался твердым  орешком,
разгрызть который  было  практически  невозможно.  Когда  мы  покончили  с
остальными ремонтными работами и все еще не  добились  с  ним  успеха,  мы
швырнули, фигурально выражаясь, щипцы для орехов и оставили его в покое.
   Фантомная программа упрямо  сопротивлялась  всякому  анализу,  неважно,
насколько остроумно мы продумывали  наши  прощупывания.  Мы  не  рисковали
запустить самые хитроумные программы из страха, что эта была, так сказать,
"заминирована" и могла бы причинить вред  всей  системе,  если  бы  мы  ее
случайно повредили. Мне не хотелось бы рисковать повреждением центрального
процессора или даже, упаси  бог,  самой  Влатузианской  матрицы  личности.
Невозможно сказать, что эта дрянь сделает, если ее спровоцировать. Поэтому
мы оставили ее в покое. Кем бы ни было  это  существо  X,  оно  не  мешало
обычной работе. Влатузианская матрица Сэма полностью держала под контролем
девяносто  девять  процентов  остальных  функций  компьютера,  и   влияние
таинственной  программы  на  остальной   процент   казалось   нам   вполне
безобидным, хотя мы сильно подозревали, что на самом деле  все  совсем  не
так. Мы все еще не могли точно знать, что эта штуковина задумала и что она
вытворяла с системой удаления шлаков из мотора. Но мы догадывались.
   - Значит, ты считаешь, что она оставляет  след  из  побочных  продуктов
мотора? - спросил Сэм.
   - Может быть, - ответил я.
   - Но ведь большая часть тяжеловозов просто подтекает такими  же  самыми
продуктами. Каким образом следящие устройства могут отличить один след  от
другого?
   - С помощью насыщения топлива чем-нибудь таким. Они же  наполнили  тебя
под завязочку на Высоком Дереве, правда же?
   - Правда. Тут ты, наверное, попал в точку.
   - Самая лучшая мысль, которая до сих пор  приходила  мне  в  голову,  -
сказал я.
   - А мы и с этим ничего не можем поделать. Роскошно.
   - Нет, если только не захотим копаться в системе очистки шлаков,  а  мы
для этого точно уж не приспособлены.
   - Нет, что верно, то верно. Однако такой вопрос: зачем им искусственный
интеллект, для того, чтобы выполнить такую работу? Самая глупая  программа
в стиле троянского коня вполне справилась бы с такой задачей.
   - Может быть, и нет, - возразил я. - Мы можем  справиться  с  одной  из
этих программ. Такие легко можно уничтожить. А вот программа, которая  как
бы сама по себе компьютер,  может  спрятаться  как  следует  и  не  давать
возможности себя поймать.
   - Ну да,  поставить  компьютер,  чтобы  другой  компьютер  не  смог  ее
выловить, так сказать.
   Я кивнул.
   - Вот именно, так сказать.
   Мы сказали "до свиданья" ахгиррам с немалой грустью и  печалью.  Я  все
еще остро  переживал  потерю  Тиви,  а  многие  другие  просто  стали  мне
друзьями. Дарле особенно не хотелось покидать инопланетян, которые со всех
сторон были столь похожи на нас. Ни одна раса в известных  нам  лабиринтах
даже близко не подходила к тому  уровню  человечности,  к  какому  подошли
ахгирры. Ретикулянцы весьма и весьма отстали  от  них  в  этом  отношении.
Возможно, был большой смысл в том, что мы нашли их здесь, в лабиринте,  не
связанном с земным. Видимо, строители Космострады хотели как можно  дальше
разделить  расы,  которые  потом  могли  бы  соперничать  между  собой   в
колонизации миров, приспособленных для жизни.
   В тени входа в пещеры видно было, что глаза Рагны наполнены слезами.
   - Мы неизменно будем весьма тосковать по каждому из вас, как  личности,
- сказал он, пожимая руку Они, его  жены,  чтобы  не  расплакаться.  Слово
"жена" подходило здесь больше, чем "спутница жизни",  потому  что  ахгирры
исповедовали один брак на всю жизнь, и Рагна и Они  были  в  самом  лучшем
смысле супругами и спутниками  жизни.  Слова  "развод"  в  языке  ахгирров
вообще не было, хотя расставания пар были  и  все-таки  время  от  времени
случались.
   Хокар вытер глаза рукавом своей серой туники.
   - Да, - сказал он, - мы очень будем по вас скучать.
   Примерно тридцать обитателей пещер вышли нас проводить. Мы за это время
познакомились с ними всеми. В полумраке за толпой глазенки робких  детишек
выглядывали из-за гор коробок  и  цилиндров  оборудования.  Я  помахал  им
рукой, и глазенки исчезли. Сьюзен заметила, что я  улыбаюсь,  увидев,  как
детишки осмелились посмотреть тайком еще разочек.
   - Прелесть, правда? - спросила она, подходя ко мне.
   - Хорошенькие, как ангелята, - ответил я.
   - Я всегда думала... - начала она, потом слабо улыбнулась.
   - Насчет того, иметь ли детей? Или не иметь?
   - Я приняла это решение много  лет  назад,  но  оно  не  окончательное.
Поэтому время от времени, когда я вижу такую стайку замечательных малышат,
вроде этих - а ведь они не  человеческие  детишки,  так  что  можешь  себе
представить...
   Взяв ее за руку, я сказал:
   - Обычно я спрашиваю задолго до  этого,  но...  э-э-э...  нам  не  надо
волноваться ни о чем, что может быть связано с этой областью? Ты  сказала,
что решение не окончательное.
   - Э? А-а-а, нет,  ни  в  коем  случае.  Я  воспользовалась  старомодной
хирургией. Мои маточные трубы перевязаны. Эти пилюли трехлетнего  действия
настолько дорогие, а моими птичьими мозгами я наверняка забыла  бы,  когда
надо принимать следующую. А прочие нехирургические методы  тоже  не  очень
привлекательны. Они необратимы, а кому захочется проходить преждевременную
менопаузу? Но развязать перевязанные трубы очень легко, поэтому я всегда в
безопасности, и у меня все время есть выбор, чтобы изменить мнение. -  Она
улыбнулась и обняла меня за шею. - И...
   - И?
   - Если я когда-нибудь изменю свое мнение  насчет  того,  иметь  ли  мне
детей...
   - Ну-ну, потише, - сказал я, снимая с шеи  ее  руки.  -  Мне  надо  как
следует подумать, прежде чем принимать такие решения.
   Она рассердилась.
   - Господи, здоровенный эгоцентрист.  Ты  что,  думаешь,  что  для  меня
обязательно подписывать контракт спутника жизни с тобой просто потому, что
я захочу родить от тебя ребенка? Опять же, это еще вилами на воде писано.
   Она уперла руки в бедра и вызывающе тряхнула головой.
   - Ты думаешь, что мне хочется  быть  женой  шоферюги,  сидящей  дома  с
полудюжиной ребятишек, которые визжат и сопливятся, пока  ты  шляешься  по
Космостраде и подбираешь красивых баб-туристок?
   - Никогда этим не занимаюсь, моя дорогая. Очень  не  люблю  болезней  в
области промежности.
   - Ой, не смеши меня, - она ткнула меня в ребра растопыренными пальцами.
- Ты хороший генетический материал, только и всего.  Просто  замечательная
порода. - Она продолжала тыкать в меня, пока я не  поморщился.  -  Здоров,
как бык, замечательные зубы, никаких наследственных болезней...
   Я протянул руку и подкинул в ладони ее правую грудь.
   - Ты и сама не из последних, лапочка.
   Она взвизгнула.
   - Ах ты, дикарь! Болезни в промежности, говоришь?
   Я пытался удержать ее руку, которая мгновенно выстрелила  и  попыталась
влепить мне шлепка между ног, но не успел. Я подпрыгнул на полметра.
   - Сьюзен, честное слово, - простонал я. - Что подумают наши друзья?
   Наши друзья остолбенело глазели на нас, и я поймал особенно  любопытный
взгляд Рагны, а Сьюзен прекратила атаку на  мои  интимные  части  тела,  и
подскочив, сомкнула ноги у меня на бедрах  и  стала  целовать  и  обнимать
меня.
   В  глазах  инопланетян  ясно  читалось:  ах,  это,   наверное,   весьма
интересный ритуал ухаживания...
   Ну, собственно говоря, так оно и есть...


   Дорога, дорога.  Всегда  дорога,  бесконечная  черная  лента.  Как  та,
которая, наверное, будет обвивать мой гроб,  заканчиваясь  пышным  бантом,
венчающим все сплетения. Как петля Мебиуса - такая же бесконечная.
   Планета за планетой бесстрастно катились мимо,  я  едва  взглядывал  на
них, твердо уставившись вперед. Но иногда я кое-что замечаю. Вот свинцовый
шар - планета, который только-только  начинает  освобождаться  от  объятий
плейстоценового льда, планета, которая вся словно раздавлена и исцарапана.
Вот тропический сераль, который весь покрыт деревьями с кронами-плюмажами.
Вот безжалостные  холодные  равнины  с  розоватой  травой,  которые  вдали
переходят в голубоватые горы.  Еще  одна:  а  тут  перекатывающиеся  холмы
красной глины, а вокруг светло-розовые деревья  и  трава.  Тут  похоже  на
весну, везде желтые яркие почки. Еще одна планета появляется перед нами, и
мы катимся по бледному трупу зимы,  пушистый  снег  насыпан  вдоль  дороги
сугробами (а сама дорога, как  обычно,  совершенно  чиста  от  снега,  что
странно, но уже привычно). Потом еще один портал, мы  снова  возле  темных
башен, благополучно и бесстрастно влетаем на бешеной скорости в дыру между
мирами, между тут и там, между сейчас и следующим мигом. Влетаем туда, где
нет ни времени, ни пространства, нет настоящего, прошлого  и  будущего.  И
выезжаем в фантастический  сад  лиловых  скал  с  клумбами  многокрасочных
цветов, проложенных между этими  скалами.  И  все  это  на  фоне  занавеса
фиолетового неба.
   - Я уже устала от таких декораций, - пожаловалась Сьюзен.
   - Уже? - спросил я. - Мы же едем всего-навсего пару часов.
   - Шесть, - сказала она, - казалось, я  должна  быть  совсем  свеженькой
после пятинедельного перерыва, а я уже начинаю уставать.
   - Ну хорошо, постарайся  продержаться.  У  нас  всего  осталось  десять
миллиардов световых лет.
   - Замечательно.
   Это прекрасная дорога - прямая и плоская. Мы едем по ней на  прекрасном
скорости, совершая наш маршрут в замечательно короткие сроки  (если  бы  у
нас было расписание, которого надо было бы придерживаться, тогда это  было
бы важно, а так - абсурд!). Мимо нас катятся миры. Там, в кухонной нише со
столиком, Джон и Роланд пыхтят над  картами  ахгирров,  время  от  времени
выкрикивая взаимно противоречащие указания. Они очень  сильно  запутались.
Пока что ни одно описание  планет  не  отвечает  тому,  что  мы  видим  за
иллюминаторами. Мы пока еще  находимся  в  лабиринте  ногонов.  В  этом  я
совершенно уверен, потому что мы явно временами  встречаем  их  транспорт,
отмеченный всеми чертами эпохи среднеразвитой технологии.  Нам  попадаются
улыбающиеся голубоватые лица за ветровыми  стеклами.  У  нас  есть  полная
карта этого лабиринта вместе с остальными, поэтому Джон  и  Роланд  должны
были бы разгадать, где мы находимся.
   - Я понятия не имею, где мы, - признался Роланд.
   - Сэм, - сказал я. - Ты можешь помочь этим типам понять, где  хвост,  а
где голова?
   - На самом деле не очень-то. Все, что я могу сделать - это показать  им
карты на своем экране. Но никто не программировал меня насчет того, как их
читать.
   - Мне показалось, что они именно этим и занялись.
   - На прошлой неделе они  собирались,  но  как  раз  тогда  мы  и  нашли
существо X.
   - Ох, верно.
   Роланд вышел вперед и сел на сиденье стрелка. Он  сражался  с  огромной
бумажной картой, сложенной во много  раз,  пытаясь  найти  в  ней  сектор,
который совпадал бы с тем, что появлялось на главном дисплее.
   Он постепенно зверел.
   - Почему ни одна раса во вселенной не может  научиться  делать  простые
карты? - ворчал он. - Теперь где, черт возьми...
   - В чем проблема? - вмешался Сэм. -  Вот  тут  мы  на  звездной  карте.
Видишь мигающий курсор?
   - Э-э-э... - Роланд смял свисающий кусок  карты,  повернул  всю  ее  на
девяносто градусов и стал смотреть то  на  карту,  то  на  экран.  -  Ага.
Правильно. Отлично. - Он прищурился на карту. - Мне так кажется.
   - Мне казалось, что ты не запрограммирован читать эти карты, -  заметил
я.
   - Я и не запрограммирован, - ответил Сэм. - Я вроде как сам догадался.
   - Сэм, то, о чем ты не мог догадаться, - ответил Роланд, -  так  это  о
том, что ахгирры рисуют свои карты  вверх  ногами.  Право  -  это  лево  и
наоборот на всех этих штуках.
   - Что?!
   - Мне кажется, что именно так дело и обстоит.
   - Ну и ну, это же чистое сумасшествие.
   - Это вроде астрономической карты.
   - Но это и есть астрономическая карта... более или менее.
   - Можно сказать, что менее, - сказал Роланд.
   - Джентльмены, - вмешался я, - а какая вам, черт возьми, разница?
   - Э? - сказал Сэм.
   - И куда мы, собственно говоря, едем?
   - Нам надо въехать в центр лабиринта, который принадлежит  существам  с
непроизносимым названием. Можете звать их Хрюки, - сказал Роланд.
   - А как мы попадем в землю Хрюков? - спросил я.
   - Ну... Сэм, покажи мне секцию 3 графически по поводу этого  лабиринта,
ладно? И покажи нашу точку въезда в него, хорошо?
   - Вот так подойдет?
   - Отлично. Теперь на экране можешь изобразить мне  лабиринт  ногонов  и
нашу точку исхода?
   - Вот, пожалуйста.
   - Ну вот, теперь  поверни  эту  штуковину  чуть-чуть.  Нет-нет,  против
часовой стрелки.
   - Вот так сойдет?
   - Отлично, - сказал Роланд, откидываясь в кресле назад  и  самодовольно
потирая руки. - Ну вот, - сказал он, потом нахмурился.
   - А теперь что? - спросил Сэм.
   - Посмотри, - сказал я. - Там впереди развилка, правильно?
   Роланд воздел руки к небу.
   - Ей-богу, не знаю.
   - Ну-ну, там ведь должна быть развилка. Мы как раз  сюда  въехали.  Тут
должна быть дорога, ведущая к порталу с двойным движением, которая ведет и
к порталу на следующую  планету.  Если  только  это  не  планета  с  тремя
дырками. Как она?
   - Как я понимаю, это так и есть. На планете три портала, - ответил Сэм.
- Вот двойной портал на левой развилке, портал на следующую планету  -  на
правой, а  средняя  дорога  должна  вести  к  планете-пересадке.  Здоровая
планета, если на ней функционируют целых три портала.
   - Отлично. Едем по средней дороге.
   - Почему?
   - Когда появимся там,  где  можно  пересесть  на  другие  маршруты,  то
подбросим монетку.
   - Я согласен.
   - Не знаю, Джейк, - сказал Роланд. - Разве ты не считаешь, что нам надо
попасть назад,  туда,  где  можно  воспользоваться  маршрутами,  знакомыми
Винни?
   - Это означает вернуться обратно в объединенные миры, так?
   - Ну да, наверное.
   - Никоим образом. Мы сможем считать себя мертвецами, как  только  сунем
свои носы в портал. Кроме  того,  у  меня  сильное  ощущение,  что  нельзя
добраться туда отсюда.
   - Джейк может оказаться очень даже прав, -  сказал  Джон,  просовываясь
между нами. - Рагна и Хокар  сказали  нам,  что  они  никогда  не  слышали
дорожных историй, которые описывали что-нибудь похожее на земной лабиринт.
Ахгирры очень даже внимательно прислушиваются ко  всем  новостям,  которые
касаются существ, им подобных, с  тех  пор,  как  они  сами  появились  на
Космостраде. Я понял, что те лабиринты,  которые  тут  известны,  населены
весьма  странными  существами.  Безобидные  существа,  но  на  чай  их  не
пригласишь.
   - Ну ладно, тогда решено, - сказал я.
   Вмешалась Сьюзен.
   - Очень хорошо, когда вы, мужчины,  решаете  трудные  вопросы  за  нас,
женщин.
   Роланд криво улыбнулся.
   - Что-то говорит мне, что мы сейчас кое-что услышим от прялок.
   - А что, ты видел, что там, в каюте, кто-нибудь прядет?
   - Сьюзен, проявляется твой возраст, - ехидно сказал Роланд.
   - Заткнись. Джейк, так называемые прялки время от  времени  хотели  бы,
чтобы с ними тоже  посоветовались  и  выслушали  их  мнение  по  вопросам,
которые могут повлиять на их дальнейшую жизнь и общее благополучие...  или
это слишком большая просьба, если принять во внимание, какие  вы  тут  все
мужественные покорители дорог?
   - Черта с два, мэм, - успел сказать я, прежде чем Дарла подала голос из
каюты:
   - Сьюзен, будь добра, говори только от своего имени.
   - Да, пожалуйста, - ответила Сьюзен, выгнув одну каштановую бровь то ли
высокомерно, то ли просто удивленно.
   - Мне кажется, время от времени нелишне напомнить  всем  нам,  что  это
машина Джейка. Мне кажется, что ему и только ему надо решать,  куда  он  в
конце концов поведет ее.
   - Ну хорошо, извини меня, Дарла-дорогуша...
   - Не называй меня так, - ледяным голосом перебила ее Дарла.
   - О,  прости,  пожалуйста.  Но  могу  я  напомнить,  что  я  совсем  не
напрашивалась на эту веселую экскурсию? Меня сюда затащили.
   - Это к делу не относится.
   - Глупости. Я требую права участвовать в решениях, которые  касаются  и
меня.
   Голос Дарлы был холодно ироничен.
   - Требовать? Ты?
   - Да, черт побери, требую. Мне кажется, это мое право.
   - Вселенная не так легко дает права, лапочка. За них надо сражаться.
   - Я их не требую у вселенной. Собственно говоря, я просто прошу...
   - Ты не высказывала мнения по важным вопросам до  сих  пор.  Собственно
говоря, ты пока ничего не сделала, только жаловалась. Почему  вдруг  такой
интерес к принятию решений?
   - Я устала от того, что все принимают как должное, что я не  высказываю
своего мнения. Или, по крайней мере, что с моим  мнением  надо  считаться,
никто не думает, - Сьюзен воинственно и оскорбление сложила на груди руки.
- И не называй меня лапочкой.
   - Ах, прости. Так каково же твое мнение?
   - Спасибо, что спросила. Собственно говоря, я согласна с  Джейком.  Мне
кажется, что настало время найти те самые легендарные короткие пути домой.
Разве вы не согласны?
   - Я не уверена, - сказала Дарла более тихим голосом.
   - Ну, ведь таков его план.
   - План, - повторила Дарла, и в голосе ее снова зазвучала нота сарказма.
   - Да, план. Зови его судьбой, если хочешь. Примени любое слово, которое
тебе нравится.
   - Я бы сказала - дерьмо.
   Голос Сьюзен похолодел:
   - Твое право пользоваться любыми словами.
   - В любом случае, если  ты  согласна  с  Джейком,  почему  вдруг  такое
желание непременно себя утвердить?
   - Оно вовсе не внезапное, и  это  отнюдь  не  желание  самоутверждения.
Это...
   - Уж что-что,  а  желаний  у  тебя  предостаточно.  И  мне  это  хорошо
известно. Ты очень хорошо научилась их удовлетворять.
   - И что, по-твоему, это должно означать? - спросила Сьюзен, и ее  голос
от гнева стал выше и сразу громче.
   - А понимай как хочешь! - сказала Дарла небрежно.
   - Подумав, пожалуй, могу сказать, что  это  как  раз  такое  замечание,
которое вполне  можно  ожидать  от  вредной,  настырной  авантюрной  суки,
которая не может...
   Я услышал шлепок или пощечину и обернулся назад. Дарла и Сьюзен дрались
на сиденье. Им страшно мешала привязная упряжь сиденья. Обе они  вцепились
друг другу в волосы, а Дарла отчаянно пыталась нанести хороший  левый  хук
куда-то в область носа или рта Сьюзен. Сьюзен очень здорово защищалась.
   Джон рванулся к ним, пытаясь разнять.
   - Леди, нельзя же так, право, - сказал он.
   - Слушайте, вы чего, - неловко начал я.
   Они остановились вовремя. Сьюзен расстегнула ремни,  но  оставалась  на
своем месте с обиженным и испуганным  видом.  Глаза  ее  были  влажными  и
печальными. Дарла отвязала ремни, но ушла в заднюю каюту.
   Роланд посчитал, что все это страшно смешно. Мне так не казалось и было
от этого весьма не по себе. Я  был  очень  удивлен,  что  все  так  быстро
вспыхнуло. Я  не  мог  понять,  почему.  Дарла,  конечно,  очень  странная
персона, но это на нее не было похоже, тем более не было похоже на Сьюзен.
Я-то вообще считал, что Сьюзен не способна драться ни с кем на кулаках.  Я
не видел, кто первый начал потасовку, не видел  я  и  того,  чтобы  Сьюзен
кому-нибудь дала по физиономии, но я не сомневался, что она выдрала  бы  у
Дарлы клок волос с корнями, если бы это безобразие продолжалось и  дальше.
Я перестал даже пытаться понять,  что  могло  спровоцировать  все  это,  и
приписал это усталости от дороги... пока, за неимением лучшего объяснения.
   Я включил рацию и сказал  Шону  и  Карлу,  куда  мы  едем,  к  тому  же
объяснил, какие причины повлияли на мое решение. Они все присоединились  к
нему, включая Лайема и Лори.
   Сказочный сад  уступил  место  открытым  равнинам,  которые  постепенно
спускались  вправо,  к  подножию  серых  гор.  Маленькое,  жаркое   солнце
голубовато-белого цвета горело на небе почти над горизонтом слева от  нас.
Впереди я видел, что дорога разделяется натрое, как Сэм  и  предсказал.  Я
увеличил скорость и направился прямо вперед.
   - Мне все кажется, что мы неправильно делаем, Джейк.
   Я повернулся к Роланду, который пытался  по-прежнему  разобрать,  какие
карты были высвечены на дисплее.
   - Я не убежден, что это самое лучшее решение, -  сказал  я,  -  но  мне
кажется, что это гораздо разумнее, чем пытаться найти дорогу  назад  в  то
место, куда нам не хочется ехать.
   - Ты имеешь в виду Внешние Миры?
   - Конечно. Бог знает, во что мы там вляпаемся. Мы даже  можем  в  итоге
оказаться в Морском Доме. Представь себе только, что придется снова  лезть
на борт этой рыбины.
   - Не желаю даже представлять. Но ты думал над той возможностью, что  мы
могли бы рискнуть найти дорогу обратно в земной лабиринт?
   - Да, я и об этом думал, - ответил я. - Но мы не найдем пути обратно во
времени, если будем следовать стандартным картам.
   Роланд вздохнул.
   - Верно. Все же кажется, что должна быть альтернатива тому, чтобы слепо
мчаться через один неизвестный портал за другим.
   - Если что-нибудь придумаешь, дай мне знать.
   Роланд вздохнул.
   - Так я и сделаю.





   Мир, где можно пересесть с путей одного лабиринта на другие.
   Эта планета была велика. Больше,  чем  все,  которые  я  видел.  Как  и
большинство таких планет, это была  беспризорная  луна  газового  гиганта.
Судя по кажущейся  дистанции  до  горизонта,  я  решил,  что  эта  планета
примерно в два раза больше Луны, что делало из нее вполне  самостоятельную
планету. У нее была и атмосфера, что-то вроде биотического  супа.  Никаких
форм жизни мы пока не видели, но тут  никогда  нельзя  сказать  наверняка.
Можно просто так гулять себе на солнышке, и какой-нибудь разумный кристалл
похлопает вас сзади по плечу и спросит, сколько  сейчас  времени.  Или  же
предложит вам продать свою сестру. Но, как  бы  там  ни  было,  место  это
выглядело мрачным и безжизненным: плоские равнины грязно-белого  льда,  на
которых время от времени появлялись темные скалы, стоящие по диагонали  от
дороги. Небо  было  серое,  с  крохотным  расплавленным  огоньком  солнца,
которое было прямо перед нами.  В  сорока  пяти  градусах  справа  от  нас
газовый гигант прорезал серое небо молочно-белым полумесяцем.
   Мы вошли в струю дорожного движения, когда выехали  на  основную  часть
Космострады. Самые невероятные инопланетные  машины  обгоняли  нас,  виляя
между рядами движения. Их формы были такими же странными, как и их  цвета,
некоторые были круглые, как луковицы,  некоторые  поразительно  правильной
геометрической формы, некоторые гладкие, низкие и тонкие. Несколько машин,
которые нам встретились, я просто не в силах  описать.  Мимо  нас  в  один
прекрасный момент проплыло что-то, весьма  похожее  на  слабо  соединенные
между собой мыльные пузыри, машина испускала  тоненький  предупредительный
сигнал.  Еще  дальше  миниатюрная  машинежка,  напоминавшая   механическую
заводную  собаку,  промчалась  мимо,  словно  сбежавшая  детская  игрушка.
Сияющий голубой многоугольник прорысил мимо нас, потом прибавил скорость и
потерялся в потоке машин.
   Мы были на прямом отрезке, который  шел  по  ледяным  равнинам.  Первое
ответвление  к  порталу  должно  быть  примерно  в  тридцати   километрах.
Появились знаки, словно плясавшие от  нервического  шрифта,  которым  были
выполнены  надписи.  Мы   оказались   в   организованном,   цивилизованном
лабиринте. В чьем - я не знал. Я не узнал в этих символах письма  ногонов.
Наверняка мы навсегда покинули лабиринт ногонов,  а  теперь  находились  в
расширенном лабиринте, куда  относился  и  лабиринт  ногонов.  Сумасшедшие
карты Рагны не сделали яснее обозначений на щитах, смысла  которых  мы  не
понимали.
   - Ну что, воспользуемся первым поворотом?
   - По мне замечательно, - сказала Сьюзен.
   - Остальные не возражают?
   Остальные не возражали. Я вызвал Карла и  Шона  и  сказал  им,  что  мы
намечаем делать.
   - По мне все прекрасно, Джейк, - сказал мне Карл. - Лори тоже  считает,
что это хорошая мысль.
   - Нам все равно, - сказал Шон, - нам  безразлично,  бросить  ли  жребий
сейчас или же пилить еще с десяток килокликов.
   -  Ладно,  тогда  порядок,  -  сказал  я,  -  мы  воспользуемся  первым
поворотом. Подтвердите, как поняли.
   - Подтверждаем!
   - То же самое!
   Я откинулся назад  и  убрал  ногу  с  педали  газа.  Хорошо,  что  дела
постепенно улаживались. Пусть жребий будет брошен.
   - Сэм, - спросил я, - как насчет какой-нибудь музыки?
   - Ну,  у  тебя  не  иначе  как  просто  замечательное  настроение.  Что
поставить?
   Я редко ставлю музыку, пока нахожусь за рулем. Не то, чтобы мне это  не
нравилось - наоборот. Мне нравится музыка, и мне не по себе бывает,  когда
я не могу отдать ей все свое внимание. Я  не  верю  в  такое  отношение  к
музыке, где она что-то вроде обоев -  только  фон  и  ничего  больше.  Еще
причины: вкус у меня тяготеет к  классике,  что  резко  отделяет  меня  от
остальных моих коллег - водителей тяжеловозов. Хотя я очень редко думаю  о
том, что они обо мне подумают, все-таки иногда неприятно, что тебя считают
каким-то извращенцем, а переварить ту мерзость,  которая  нынче  считается
популярной поп-музыкой, я не могу. Поэтому я обычно предпочитаю тишину.
   Но после тех выступлений, которыми нас одарили Дарла и  Сьюзен,  тишина
стала казаться несколько принужденной.
   - Как насчет Баха? Что-нибудь небольшое было бы просто замечательно.
   - Сейчас сделаем.
   - Погоди, я передумал. Лучше  что-нибудь  подходящее  к  такому  дикому
пейзажу. Как насчет Бартока, "Концерт для оркестра"?
   Сэм выполнил мою просьбу.
   Я оглянулся и обнаружил, что стал предметом ошеломленных взглядов.
   - Барток? - одними губами произнес Роланд, подняв брови в отстраненном,
почти клиническом удивлении.
   - Ты во многих отношениях очень странный  человек,  -  прокомментировал
ситуацию Джон.
   - Джон, - ответил я, - как тебе понравится: пешком  прийти  к  Большому
Взрыву?
   - Прошу прощения.
   На самом деле меня такое замечание вовсе не обидело.  Я  уже  привык  к
подобным происшествиям. Ну и что, ну и  пожалуйста:  я  вожу  тяжеловоз  и
люблю классическую музыку. Ну и поцелуйте меня в задницу.
   - Я всегда  поражался,  как  мне  удалось  вырастить  такого  чудака  в
качестве своего сына.
   - Сэм...
   - Что?
   - Ладно, неважно, - ответил я.
   Движение стало плотнее, и временами приходилось довольно трудно,  когда
беззаботные инопланетные водители пытались обогнать нас  для  того,  чтобы
занять  местечко  получше  в  том  или  ином   ряду.   Я   несколько   раз
предостерегающе ударил по клаксону и пугающе вильнул в ответ.  После  того
все решили объезжать нас подальше. Разумное решение, потому что  я  вполне
способен пустить этаких дорожных свиней на ветчину и окорока.
   - Роланд, - спросил я, - тебе пока не видно, где поворачивать?
   Выглянув в густой суп за окном, Роланд ответил:
   - Нет, пока нет.
   - Приглядывай, чтоб не пропустить, ладно?
   - Разумеется.
   Я обернулся назад, к Сьюзен. Теперь она тихо плакала. Она почувствовала
на себе мой взгляд и сперва вопросительно посмотрела на меня. Потом быстро
покачала головой, словно желая сказать: "Оставь меня в покое!".
   Ладно, пожалуйста.
   Я прижимался к самому правому краю быстрого ряда. Быстрый ряд по земным
стандартам шириной примерно в два ряда. Остальная часть дороги была занята
обратной дорогой, то есть теми рядами, по которым шло встречное  движение.
Для Космострады такие дороги бывают шириной только в полтора ряда,  потому
что большая часть движения по Космостраде была организована таким образом,
что оно идет только в одном направлении.  На  дороге  обычно  нет  никаких
пометок. Металл покрытия никогда не принимает на себя никакой  краски.  Но
если заехать на неположенную полосу, то  начинаешь  ощущать  неприятную  и
очень тревожную вибрацию. Однако совершенно не  видно,  что  могло  бы  ее
производить, так как не видно никаких электронных устройств. Однако, когда
проведешь на Космостраде примерно клик или около того, то начинаешь как бы
видеть эти ряды. Это странно, но это так и есть. Я мог их видеть,  могу  и
сейчас. Нахальные инопланетные водители все время старались  обогнать  нас
по самому внутреннему краю полосы, и мне не хотелось, чтобы  они  отрезали
нас от возможности  свернуть.  Поэтому  я  стал  вести  машину  по  самому
внутреннему краю полосы. Вибрация  может  причинить  головную  боль,  если
долго так ехать, но нам очень скоро предстояло свернуть с дороги.
   - Ну что, видишь?
   - Нет, - ответил Роланд, - атмосфера страшно густая, правда?
   - Сэм, можешь  ты  рассмотреть  какие-нибудь  объекты,  которые  отсюда
движутся вправо?
   - Нет, пока слишком рано. Может быть, кликов через десять.  Однако  все
равно смотри в оба.
   - На самом деле нет никакой необходимости. Если мы  его  пропустим,  мы
его пропустим. Это же все равно как бросить жребий, помните?  Нам  годится
любой портал.
   - Ты капитан на корабле.
   - Мне нравится твой дух, Сэм. Парус поднят, и ветер полнит его.
   - Что у меня поднято?
   - Бом-бим-брамсель или как его там...
   - Мне что-то кажется, что вся твоя терминология хромает.
   - Ну  ничего  не  поделаешь,  я  никогда  не  сталкивался  впритирку  с
моряками.
   - Вот как? А мне все казалось, что ты немного  поплавал  с  той,  такой
фигуристой большегрудой дочуркой какого-то чиновника, в  твою  бытность  в
колледже. Очень давно это было... как ее звали? Зоя?
   - Господи, ну и память у тебя.
   - Зоя. Так ведь, правильно?
   - Мне кажется, да. Ну конечно, я помню. Зоя Михайловна Титова.
   - И ты еще говоришь, что это у меня память хорошая! - восхитился Сэм.
   - Я только одно помню - Титова, и  титьки  у  нее  были  замечательные.
Очень красивая девчонка. Интересно, что с ней потом сталось?
   - Тебе надо было на ней жениться. Она была по уши в тебя влюблена, если
я правильно помню. Она к нам приезжала как-то на ферму.
   - По-моему, да, - сказал я. - Это было очень давно. Мне не  могло  быть
больше двадцати одного тогда. А ей, получается, около семнадцати.
   - Ах, сладкоголосая птица юности.
   - Чушь собачья.
   - Говорю тебе, что тебе нужно было на ней жениться. Подумай, где бы  ты
сейчас был.
   - В психушке.
   - Ты замечательно устроился бы по жизни, вот что.
   - Замечательно устроился бы _в_ жизни, а не _п_о_.
   - А? Что? Глупости! Сейчас-то ты кто - водитель  грузовика?  Да?  Такой
талантливый парень, как ты,  таскает  груз  с  одного  навозного  шара  на
другой, лакает пиво...
   - Вот черт, а пива-то и впрямь хочется... у нас есть?
   - Не пытайся переменить тему.
   - Ты сам поднял вопрос. Эй, там! Есть у нас в холодильнике пиво?
   - Несколько бутылок продукции компании Ш энд Л, - раздался голос Дарлы.
- То есть, Шона и Лайема.
   - Ох-х-х, - ответил я. - А "Звездного облака" не осталось?
   - Нет, извини, Джейк. Последнее ты выпил на планете Рагны.
   - МЕРТЕ. Ладно, забудь об этом.
   - Ты уверен, что не станешь пить "Шон энд Лайем?" - спросила Дарла.
   - Нет, спасибо большое.
   - Здоровенный глупый шоферюга с тяжеловоза, - продолжал Сэм.  -  Ты  бы
мог выполнить в жизни все, что пожелал бы. Был бы и ученым, смог бы  стать
и инженером. Все, что угодно.
   - Единственное, что мне хотелось бы делать, - ответил я, -  это  писать
стихи.
   - Я помню. У тебя и это неплохо получалось.  У  тебя  был  своеобразный
талант. Однако поэзия не заплатит за квартиру.
   - Это уж точно. Вот тебе одна из причин, по которым я прекратил писать.
   - А теперь ты через месяц платишь за квартиру. Через месяц, потому  что
каждый месяц - трудно. Прогресс.
   - Да ну, Сэм, уж мне-то не говори, что не любишь дорогу.
   Сэм неопределенно крякнул и сказал:
   - Нет, почему же... я могу признать, что жизнь  на  дороге  имеет  свою
прелесть... временами... Однако большую часть времени это  просто  скучно.
И, так ее разэтак, по большей части она и хрена моржового не приносит.
   - "Моржового хрена", - повторил Роланд, прислушиваясь к тому,  как  это
звучит, - замечательный предмет, - он повернулся ко мне и улыбнулся.  -  Я
составляю походный словарик твоего жаргона,  знаешь  ли.  Ты  можешь  дать
перевод на литературный английский?
   Я включил рацию.
   - Эй, Карл!
   - Хо-хо-хо!
   - Роланд хочет знать, что такое "хрен моржовый".  Ты  можешь  дать  ему
перевод на язык белого человека?
   - Ах, это? Батюшки, Роланд, разве ты никогда у моржа  этого  не  видел,
что ли?
   - Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь, - ответил Роланд, - и,  хотя
я и моржа-то никогда не видел, я могу догадаться, о чем идет речь,  и  мне
очень жаль, что я спросил.
   - Собственно говоря, это ни фига не означает.
   - Это я и так понял, - пробормотал Роланд.
   - Ты знаешь, - продолжал Карл, - я и  сам  понимаю,  что  мои  привычки
говорить именно так иногда удивляют людей, которые к такому не привыкли. Я
стараюсь за собой следить, но...
   Сэм отключил его.
   - Джейк, кто-то вызывает тебя на дорожной частоте.
   - Слушаю.
   Из кабинного громкоговорителя донесся незнакомый голос.
   - ...этот тяжеловоз впереди, у вас что - ушей нет?  Я  говорю,  дорога,
дорога вызывает тяжеловоз с землянскими маркерами. Вы люди или нет? Можете
ответить? Это вопрос жизни и смерти.
   - Говори, Джейк, ты на дорожной частоте, - сказал мне Сэм.
   - Говорит землянский тяжеловоз.  Говорит  водитель  по  кличке  "чудила
Джейк". Что за авария? Отвечайте!
   - Слава богу! Не могу вам передать, как приятно  услышать  человеческий
голос снова... Мы были отрезаны  от  человечества  два  года!..  Нет,  это
слишком хорошо, чтобы быть правдой! Мы-то уж думали, что никогда  в  жизни
не услышим...
   Передача прекратилась.
   - Эй, говорите! Что у вас за сложности?
   - Простите... простите... очень уж разволновались. Беда в том,  что  мы
заблудились! В последние два года и два месяца мы  блуждаем  за  пределами
землянского лабиринта.  Мы  -  оставшиеся  в  живых  участники  экспедиции
властей по исследованию неизвестного  отрезка  Космострады.  Нас  осталось
трое из всей экспедиции. Двое землян, один нечеловекообразный. Пожалуйста,
скажите, может, вы знаете дорогу назад? Говорите!
   Я вздохнул и ответил:
   - Простите, но мы  столь  же  невежественны.  Мы  так  же,  как  и  вы,
потерялись.
   Долгое молчание. Потом:
   - Понятно. Но мы все равно страшно рады, что  мы  вас  повстречали.  Мы
почти  истратили  наши  запасы  продовольствия,  и  совсем   не   осталось
медикаментов. Мы совсем пали духом и были бы вам очень благодарны, если бы
вы согласились соединиться с нами. У нас не так много что есть, но то, что
есть, мы с радостью поделим. У нас  есть  кое-какая  полезная  информация,
карты и все, что нам удалось скопить. Что вы на это скажете?
   - Ради бога, добро пожаловать, - ответил я,  -  вам  нужна  медицинская
помощь?
   - Нет, мы  в  весьма  удовлетворительном  состоянии,  если  принять  во
внимание все  наши  приключения.  Я  просигналю  своими  фарами.  Вы  меня
различите?
   Я проверил экран заднего  обзора,  потом  выглянул  из  иллюминатора  в
параболическое зеркало.
   - О'кей, мы вас видим даже невооруженным взглядом.
   Я все-таки не мог различить, что это за машина.
   - Скажите, две машины передо мной - это тоже часть вашей команды?
   - Совершенно верно.
   - Сколько вас?
   - Девять человекообразных, одна инопланетянка и искусственный интеллект
по имени Сэм.
   - Рад с вами всеми познакомиться. Зовите  меня  просто  Юрий.  Скажите,
куда вы направляетесь?
   - Юрий, это просто замечательный вопрос, как раз  тот,  на  который  мы
сами вот уж сколько времени пытаемся ответить. У  нас  есть  такая  мысль:
проскочить в неизвестный портал сейчас же было бы  лучшим  решением  наших
проблем. Ты можешь нам посоветовать что-нибудь другое?
   - К сожалению,  нет.  За  последние  два  месяца  мы  весьма  тщательно
исследовали этот расширенный лабиринт. Вокруг практически нет планет  типа
Земли, а на планетах нет прямого пути обратно в земной лабиринт.
   - Вы исследовали лабиринт, который принадлежит  расе,  называющей  себя
ногоны?
   - Мы о нем слышали и пытались найти  туда  дорогу,  когда  увидели  те,
первые машины земного образца, там, позади. Мы не получили от них никакого
ответа. Мы предположили,  что  это  просто  машины,  покинутые  теми,  кто
проскочил через неизвестный портал, и  потом  подобранные  инопланетянами.
Время от времени мы видели такие машины. Потом мы  увидели  вас  и  решили
попробовать еще раз. Извините, я отклонился от темы. Нет,  мы  не  были  в
лабиринте ногонов, но, как я понял, вы были. Вы что-нибудь нашли?
   - Погодите минуту. Какие еще земные машины вы видели?
   - Ну, они ехали за вами несколько минут назад, но потом отстали.
   - Сколько их было?
   - Четыре. Они были похожи на военные машины. Я попытался вызвать их  на
всяких частотах, но у меня ничего не получилось.
   - Понятно.
   - Дьявол, - сказал Роланд.
   - Ах ты, незаконный сын сожительницы "дорожного  жука",  -  пробормотал
Сэм. - Кстати, легок на помине...
   Движение  на  Космостраде  слилось  в  одну  ленту,  чтобы   пропустить
"дорожного жука". Он промчался мимо.
   - Какой неизвестный портал вы хотите попробовать? - спросил Юрий.
   - Тот, на который очень скоро должно быть ответвление, - ответил  я.  -
Вы тоже можете поехать с нами, если хотите.
   - Спасибо. Мы обязательно присоединимся.
   - Как ты думаешь, можно ему доверять? - спросил Сэм. - Он не может быть
в союзе с той бандой? Эта история может быть просто умной выдумкой,  чтобы
только подобраться к нам поближе.
   - Сомневаюсь.  Я  всегда  слышал  слухи  о  том,  что  власти  посылают
самоубийственные экспедиции для  исследования  неизвестных  порталов.  Они
говорили весьма отчаянно.
   Карл вмешался на защищенном от подслушивания спектре частот.
   - Джейк, я поймал самый конец вашего разговора на дорожной частоте.  Ты
думаешь, этот парень разговаривал честно?
   - По-моему, да. Слушай, расскажи  Шону  и  Лайему  про  них,  ладно?  И
попроси Шона, чтобы  он  их  вызвал.  Может  быть,  он  сможет  что-нибудь
пронюхать.
   Карл так и сделал. После краткого разговора с Юрием Шон  подключился  к
нам на аварийной, защищенной от прослушивания частоте.
   - Его голос мне не знаком, Джейк, и по акценту он никак не  может  быть
лесорубом с Высокого Дерева, но это еще ни о чем не говорит.
   - Тем не менее, - ответил я, - мне кажется, он настоящий, и с ним все в
порядке.
   - Но он из властей, - возразил Сэм.
   - Да, и мне от этого не по себе, но я думаю, что он не мент. А ты?
   - Кто знает? Да и какая разница? Когда он узнает, кто ты  такой,  могут
возникнуть неприятности.
   - Не знаю. Он говорит, что его не было в  земном  лабиринте  уже  более
двух лет. Каким образом он мог про меня слышать?
   - Тут ты прав, - согласился Сэм. - И это, к тому же, SOS...  Да,  но  и
мы, черт набери, не купаемся в безопасности и спокойствии. У нас на  нашей
спасательной лодке уже места не хватает.
   - Оставим в покое этику спасательных лодок, хотя и о ней  тут  речь,  -
сказал я, - но и у нас места всегда хватит еще для двоих или троих.
   Сэм поворчал, но сдался. Несколько минут спустя он сказал:
   - Эй, я тут вижу, что "дорожный жук", кажется, собирается тоже свернуть
направо, к тому самому порталу.
   Я дал сигнал клаксоном, чтобы все знали,  что  мы  собираемся  свернуть
направо примерно через полминуты.
   - За "жуком" еще есть движение вправо? - спросил я.
   - Не похоже. Если это неизведанная дорога, то  само  собой  разумеется,
что никто туда особенно рваться не будет.
   - Правильно.
   - Ты думаешь, эти землянские машинежки поедут за нами? - спросил Сэм.
   - Ложится ли на зиму мишка в берлогу?
   - Зависит от мишки.
   - Ну вот, и давай посмотрим, что делают эти животные.
   Ответвление дороги стало ленивой дугой отходить вправо. "Дорожный  жук"
уже затерялся в густом супе местной атмосферы. Я смотрел, как Шон  и  Карл
повернули, потом заметил, что наш новый  товарищ  тоже  следует  за  нами,
потом нажал на клаксон.
   - Ну-ка, братцы, газанем посильнее.
   Я сам начал прижимать к полу педаль газа.
   - Разве мы так не можем выдать себя врагам? - спросил Карл.
   - У меня есть план, - ответил я.
   - Ну что ж, ты генерал, тебе и карты в руки.
   - Тогда не забывайте это, рядовой.
   - Да, сэр, о генерал Макартур.
   - Мак-Карти? Кто это?
   - Нет, не Мак-Карти... А, неважно.
   Я подумал.
   - Первая мировая война? - спросил я.
   - Вторая, - ответил Карл.
   - Так и есть. Я же знал, что где-то эту фамилию слышал.
   Мне показалось, что спросить сейчас было бы самым подходящим делом.
   - Карл, когда ты родился?
   - Третьего августа 1946 года.
   Я немного помолчал, потом спросил:
   - Ты это серьезно?
   - Да.
   - Ладно, Карл, я тебе верю.
   - А зачем мне врать?
   - Воистину.
   - Джейк, как насчет этого... как его там... Юрия?
   - А что он делает?
   - Похоже, он сам не знает, что ему делать.  Наверное,  думает,  что  мы
пытаемся от него избавиться?
   -  Ну,  в  какой-то  степени  это  так  и  есть.  На  самом  деле,  мне
действительно интересно, что он делает.
   - Понял.
   Сэм сказал:
   - Он вызывает нас на дорожной частоте, если вам это что-нибудь дает.
   - Может быть. Ты осматриваешь дорогу сзади, погони за нами нет?
   - Смотрю в оба. Пока все чисто.
   - Не хочешь выслать птичку слежения?
   - Вся местность плоская, как стол. Мне такое наверняка не  понадобится.
А какой у тебя план, можно спросить?
   - На самом деле никакого особого плана у меня нет, - ответил я. -  Если
только мы не  сможем  найти  никакого  укромного  местечка,  чтобы  залечь
подольше.
   - Это дело сложное. Тут практически негде спрятаться.  Никаких  холмов,
никаких больших скал, чтобы вообще можно было о таком думать.
   - Я, впрочем, думал о том, - продолжал я, - что мы, может быть,  смогли
бы проехать так далеко от них, что практически потерялись бы в этом смоге.
Потом мы могли бы сбросить скорость и сесть преспокойно на обочине. Может,
достаточно просто было бы слушать идущее мимо движение. Если мы что-нибудь
услышим, то сможем быстро развернуться и  рвануть  в  какой-нибудь  другой
портал.
   - Замечательная мысль, - сказал Сэм. - Чертовски  замечательная  мысль,
сын. Время от времени ты показываешь всем, что половина мозга  у  тебя  уж
точно есть. Давай так и сделаем.
   Примерно в пяти кликах дальше по дороге мы так и поступили. На сканерах
ничего не видно, когда мы повернули, а экраны оставались чистыми, пока  мы
все не выключили. Мы не видели дорогу, но внешний  микрофон  направленного
действия дал бы нам знать, если бы кто-нибудь проехал.
   Юрий молча последовал за нами, пока мы выполняли этот  маневр,  вел  он
машину, которую мы наконец разглядели: бело-голубой Омнифургон, прекрасная
машина с двойной  защитой,  предназначенная  для  того,  чтобы  служить  и
машиной и домом. Она выглядела помятой и потрепанной  долгой  дорогой,  но
все еще пригодной  к  употреблению.  Иллюминаторы  были  покрыты  засохшей
грязью и пылью, но на передних сиденьях можно было разглядеть две  смутные
фигуры.
   Мы сидели, прислушиваясь к тихим  постанываниям  ветра.  Все  притихли.
Прошло минут десять. Потом Сэм сказал:
   - Спроси  Карла,  кто,  по  его  мнению,  выиграет  Кубок  Национальной
Хоккейной Лиги в этом году.
   - Хм-м-м, - я протянул руку и постучал пальцем по  главному  экрану.  -
Ну-ка,  включи  сканеры  помощнее.  Посмотри  взад-вперед  по  дороге   на
небольшом расстоянии.
   Сэм послушался.
   - Ничего, - сказал я. - Ни одной пылинки. Я-то наверняка считал...
   - И я тоже, - ответил Сэм, - я был уверен, что они постараются  засечь,
если мы свернем к этому порталу, если они нами все еще интересуются.
   - Не могу понять, что же такое  тогда  были  эти  машины.  Может  быть,
догадка Юрия справедлива, и они всего-навсего инопланетяне  в  заброшенных
машинах земной марки?
   - Похоже на то.
   Я надавил на клаксон, потом включил рацию.
   - Карл, кто собирается выиграть Кубок НХЛ в этом году?
   - Ну, я сам болею за "Доджеров" из Лос-Анджелеса... - он рассмеялся.  -
Ты что, смеешься? Хоккей вымер, как доисторическая птица дронт.
   - Последний раз, когда разговаривал в забегаловке, то слышал,  что  его
собираются  воскресить,  снова  устраивают  крупные  игры  высшей  лиги  в
Северной Америке.
   - Правда? Я и не слышал.
   - Ты сказал, что родился в 1946 году?
   - Да. Тысяча девятьсот сорок шестой год от Рождества Христова.
   - Я так понял, что ты родился на Земле.
   - Да. Лос-Анджелес, Калифорния.
   - Как же ты попал в наше время, на сто пятьдесят с лишком лет позже?
   - Меня захватило летающее блюдце.





   Это называется - не  задавай  глупых  вопросов  -  не  услышишь  глупых
ответов.
   Язык очень странно себя ведет  по  отношению  к  тому,  что  именно  он
проносит сквозь столетия в словарном багаже, а что бросает по дороге. Хотя
само по себе выражение  "летающее  блюдце"  не  было  совсем  забыто,  его
первоначальное значение подернулось мраком и совсем пропало из словарей. В
современном значении, если тебя как следует  шарахнут  по  голове,  то  ты
увидишь "летающие блюдца". То есть будешь страдать временными  зрительными
галлюцинациями. "Слезь с  летающего  блюдца"  -  означает  "прекрати  свои
фантазии и вернись назад, к реальности". Спроси кого-нибудь, что такое  на
самом деле "летающее блюдце", и скорее всего  человек  посмотрит  на  тебя
непонимающим взглядом, как если бы ты у него  спросил,  к  чему  относятся
"коньки" в выражении "коньки отбросить". (Примечание: в данном случае, я в
этом уверен, "коньки" совсем не означают спортивной  обуви  с  лезвием  на
ногах.)
   Первоначально "летающее блюдце" означало только  одну  вещь:  внеземной
космический корабль. Если верить отчетам того  времени,  небо  Земли  было
буквально забито  подобными  предметами,  начиная  с  середины  двадцатого
столетия и кончая первой  третью  двадцать  первого,  когда  была  открыта
Космострада на Плутоне. После того  рассказы  об  этих  штуках  потихоньку
сошли на нет. Официально эти объекты были названы Неопознанными  летающими
объектами или НЛО. "Летающее блюдце" взялось оттуда, но по форме почему-то
эти предметы больше всего напоминали подвешенные в небе части  сервиза.  Я
знаю все это только потому, что как-то писал курсовую в колледже  на  тему
популярных иллюзий. Спецкурс назывался "Массы и коллективное сознание". (Я
ничего про сам курс не помню, что мне кажется невеликой потерей.)
   Тут, на дорогах между мирами, люди больше не встречают летающих блюдец.
Они видят всякое другое: путешествующих во времени двойников давно умерших
любимых, которые вдруг показываются им, машины, которые можно  принять  за
"летучих голландцев" сегодняшнего дня, мчащиеся по Космостраде  вместе  со
своими призрачными пассажирами, машины, которые ведут то Иисус Христос, то
Будда, то Зороастр, то Лао-Цзе, Кришна  или  Джон  Леннон.  Я  помню,  как
провел за пивом целый вечер  в  компании  кучки  леннонитов  -  это  очень
интересная маленькая секта. Люди видят  различные  химеры,  причем  весьма
разнообразные, но никаких космических кораблей. На  кой  тебе  космический
корабль, если можно сесть в машинку и проехать сотню-другую световых  лет?
Ответ: такое нужно только расе, которая не имеет доступа к Космостраде.
   - Карл, нам надо поговорить, - сказал я, - но нам лучше  пока  отложить
этот разговор, пусть даже мне очень не хочется этого делать.
   - Ладно.
   - Сэм, дай-ка мне дорожный  диапазон,  канал  девятнадцать,  на  низком
уровне.
   Сэм выполнил просьбу, и я сказал:
   - Юрий? Это Джейк.
   - Хелло!
   - Наверное, ты давно уже гадаешь, в чем тут дело.
   - Мне показалось, что у тебя есть причины быть осторожным.
   - Правильно догадался. Извини, что мы  тебя  не  предупредили,  но  мне
показалось, что лучше поддерживать тишину в эфире,  по  крайней  мере,  на
волнах дорожного диапазона. Юрий,  у  тебя  есть  многоканальный  декодер,
который бы работал в защищенном режиме?
   - Конечно, есть.
   - Хорошо. Сэм так наладит тебя,  что  ты  сможешь  принимать  на  нашем
канале, защищенном от прослушивания.
   Когда мы все это смогли выполнить, то включили моторы и поехали  дальше
но льду к Космостраде, следуя по собственным колеям в снежной каше. Дорога
была совершенно плоской, ровной, и  ехать  было  легко.  Но  когда  дорога
показалась впереди, Сэм вдруг завопил:
   - У меня что-то на сканерах!
   - У нас есть время развернуться обратно?
   - Нет, эта дрянь мчится  на  скорости  мах-запятая-три.  Наверное,  это
"дорожный жук".
   - Еще один?
   Ну,  конечно,  так  оно  и  оказалось.  Мы  смотрели,  как   серебряная
жукоподобная машина скользит мимо  нас,  прорезая  себе  дорогу  в  густом
тумане, похожем на суп.
   - Ну и ну, - сказал удивленный Сэм, - он нам что-то передавал.  У  меня
записано, могу проиграть. Погодите-ка... вот запись.
   -  ДОСТУП  В  СЛЕДУЮЩУЮ  СЕКЦИЮ  КОСМОСТРАДЫ  ВОСПРЕЩАЕТСЯ.  НЕМЕДЛЕННО
РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ НАЗАД.
   Голос разговаривал на интерсистемном. Уже давно существовала  гипотеза,
что "дорожные жуки" могут сканировать мысли и жизненный опыт тех, кто едет
в машинах, которые им нужны. (Иначе, как они учат все те языки, на которых
они к нам обращаются? Никто пока не придумал этому объяснения.)
   - Ну что же, - сказал я. - Я не собираюсь спорить с  "дорожным  жуком".
Взвод, нале-во!
   Я повернулся налево, сумел вовремя выровнять машину и  вывел  тяжеловоз
на его крейсерскую скорость. Мы посмотрели назад, чтобы убедиться, что все
повторили наш маневр. Нас послушались.
   Но вскоре на сканерах проявилось идущее нам навстречу  движение  машин.
Пять точек, никто из них не торопился, но они оставались в четком строю. У
них был смертельно деловой вил. Я знал, кто они такие.
   - Отступать! - скомандовал Сэм.
   - Разве Юрий не говорил, что заметил четыре земные машины? - спросил я,
разворачивая тяжеловоз в широком дугообразном повороте.
   - Сказал.
   - Это может означать, что одна из этих машинок инопланетная.
   - А я все гадаю, кто это может быть.
   Сэм знал так же хорошо, как и я - ретикулянцы.
   - Что нам делать? - спросил Сэм. - Мы не можем проскочить через портал.
Снова съезжать с дороги?
   - Да-а-а. Похоже на то, что приближаться к нам они не собираются.  Если
мы сможем потеряться с их сканера - как ты думаешь, птичка слежения у  них
есть?
   - Я пока никого в небе не вижу.
   - Отлично. Давай съедем с дороги и снова притворимся булыжником.  Может
быть, мы сможем их обмануть.
   - Мы окажемся самой видной чертой местного пейзажа. Если, конечно,  они
будут нас искать.
   - Не знаю, - сказал я. - Мне-то показалось, что какие-то большие  скалы
были как раз там, где мы припарковывались в тот раз.  Может  быть,  дальше
территория меняется.
   Но этого не произошло, и наши преследователи  держались  на  неизменном
расстоянии от нас, пока мы приближались к цилиндрам портала. Мы мчались на
максимальной скорости. Не было никакого способа оторваться от них, и  наши
возможности выбора стремительно уменьшались.
   - Может, нам повернуться к ним лицом и принять бой? -  спросил  Шон.  -
Лайем и я вполне готовы, если вы не возражаете.
   Карл сказал:
   - Они действительно едут за нами, или у нас просто начинается паранойя?
Может быть, это совсем не те машины, которые видел Юрий.
   - Это и мне приходило в голову, - ответил я. - Может  быть,  мы  просто
боимся уже каждого куста, как пуганая ворона. Хочешь, уступим им дорогу  и
посмотрим, станут они нас преследовать или нет?
   Минута на размышление. Потом:
   - Да нет, что-то не хочется, - ответил Карл.
   - Еще одна точка на дороге. Что за черт! - смешался Сэм.
   - Что?
   - Еще один "дорожный жук".
   - Теперь уж точно могу сказать, что  я  вижу  первый  раз  в  жизни,  -
удивился я. - Никогда доселе не встречал трех "дорожных жуков" так  близко
друг от друга. Интересно, что творится.
   Я съехал на  край  Космострады,  чтобы  пропустить  промчавшегося  мимо
"жука", потом снова въехал на ряд самого быстрого движения.
   -  По  другую  сторону  этого  портала  наверняка   что-то   совершенно
необычное, - сказал Сэм, - но вот только вопрос - что?
   - Новый филиал "Макдональдса", - сказал я.
   - Ага, и "дорожные жуки" не хотят, чтобы туда  въехал  кто-нибудь  еще,
кроме них. Хотят все себе заграбастать. Тот,  что  только  что  промчался,
передал нам то же самое предупреждение, что и предыдущий.
   - Проиграй его еще раз, - попросил я. Сэм выполнил  распоряжение,  и  я
смог убедиться, что сообщение было совершенно такое же.
   - Почему они нас предупреждают? Почему они нас не останавливают?
   Ответ мы  получили  примерно  минут  через  двадцать.  Мы  катили  себе
спокойно, время от времени поглядывая на преследователей, которые  отстали
от нас так, чтобы оказаться на самом краю возможностей сканера их  засечь.
Вдруг  из  тумана  впереди  блеснул  зловещий  проблеск  света.  Я   резко
затормозил и перестроился на край дороги.
   Всю дорогу впереди  покрывал  переливчатый  прозрачный  купол  голубого
огня, причем ему не видно было конца. Купол был как бы в форме туннеля над
дорогой. Сквозь туннель время  от  времени  пробегали  сполохи  молний,  и
энергия потрескивала сухим шорохом, когда молнии зажигались и  гасли.  Эта
штуковина сидела на дороге, словно  каркас  палатки,  стены  которой  были
сотканы из пылающего огня и радужно-прозрачного  сияния.  В  том,  что  мы
увидели, было нечто  библейское.  Я  наполовину  ожидал  услышать  грозный
голос, который бы сказал мне: "И  ДАЛЬШЕ  ЭТОЙ  ЧЕРТЫ  НЕ  ПОСМЕЕТ  ПРОЙТИ
СМЕРТНЫЙ". Но слова были тут ни к  чему,  вполне  понятно  было,  что  нам
хотели сказать самим явлением.
   - Ничего удивительного, что  "жуки"  не  потрудились  нас  прогнать,  -
сказал Сэм, - никто в здравом уме не станет сквозь такое проезжать.
   - Не знаю, не знаю, - беззаботно сказал я. - Это может оказаться мойкой
автомашин.
   - А где прорезь, куда опускать жетон в пятьдесят кредиток?
   Я полностью затормозил примерно в трех длинах тяжеловоза  от  странного
туннеля. Остальные держались до сих пор за мной, но теперь перестраивались
так, чтобы получше рассмотреть увиденное.
   - Что это за гребаная штуковина? - первым  поинтересовался  Шон,  -  то
есть, я хочу сказать, понятно, что это, но из чего это сделано?
   Я несколько секунд молча смотрел на вспышки и всплески огня, прежде чем
ответил:
   - Не знаю. Плазма, чистая энергия, может быть, какое-то  силовое  поле.
Кто знает. Но может ли кто-нибудь убедить меня  вескими  аргументами,  что
эта штуковина не идет по всей дороге до самого портала?
   - Только не я, - сказал Шон.
   - Сомневаюсь, что нам удастся объехать эту штуку, - сказал Карл.
   - Я бы сказал, что для эффективности барьер должен был бы проходить  до
самых маркеров въезда, - сказал Юрий. - Вы согласны?
   - К сожалению, да, - ответил я.
   - Наши "друзья" остановились, - доложил Сэм. - Интересно, видно  ли  им
через смог.
   - Ну что же, если им и не видно, то на сканерах они видят нечто, что их
должно было бы весьма озадачить. А это уже само по себе хорошо.
   Я глубоко вздохнул.
   - Ладно, бригада, что нам делать?
   - Мне кажется, надо повернуть и разобраться с ними, - предложил Карл.
   - Мне уж совсем не хочется,  чтобы  они  загнали  нас  так,  чтобы  нам
пришлось убираться с Космострады.
   - Это означает, что нам придется спорить с пятью машинами, и мы  знаем,
что четыре из них крепко бронированы  и,  вероятно,  тяжело  вооружены,  -
сказал я. - И какие у нас шансы?
   - А как насчет того, что у меня в машине?  -  спросил  Карл.  -  Мы  их
достойно встретим.
   - Карл, я не сомневаюсь, что ты  и  Лори  сможете  выбраться  живыми  и
невредимыми из этого безобразия, но я думаю и об остальных  членах  нашего
экипажа. У нас кончились ракеты, машинежка Шона и Лайема не вооружена и не
бронирована. Если бы речь шла только про меня и про Сэма...
   - Джейк.
   Я повернулся, чтобы посмотреть на Сьюзен. Глаза у нее  были  красные  и
опухли, но плакать она перестала. Теперь она смотрела на  меня  с  мрачной
решимостью, которая испугала меня тем, насколько она изменила ее  приятные
и хорошенькие черты. Это была та Сьюзен, которая  раньше  мне  никогда  не
была знакома.
   - Не дай этим сволочам нас взять, - сказала она. - Делай то, что можешь
сделать.
   Я кивнул.
   - Именно это я и хотел услышать.
   Снова включив микрофон, я сказал:
   - Давайте. Прищучим их.
   - Ур-р-ра-а-а-а!
   - Я вам скажу, что мы собираемся сделать, - продолжал  я.  -  Карл,  ты
будешь нашим авангардом, а я поведу пехоту за тобой. Шон и Юрий,  я  хочу,
чтобы вы все время держались справа от меня, и,  если  вы  увидите  что-то
припаркованное у дороги с этой стороны, немедленно перестраивайтесь мне  в
хвост. Поняли?
   - Подтверждаем.
   - Понятно.
   - Карл, ты понял?
   - Ты можешь создать зеленый шарик?
   - Ну конечно.
   - Тогда выстрели в них штучку. Без сканеров они нас не увидят, пока  мы
не свалимся им на голову.
   - Нам придется немного повременить после выстрела, - ответил Карл. - Мы
не можем слишком близко  подъезжать  к  этой  штуковине,  потому  что  она
вышибет из нас всю действующую электронику.  Из  меня-то  нет,  а  вот  из
вас... Шевроле, кстати, совсем не подвластно действию этой штуки.
   - Ты умеешь регулировать скорость шарика?
   - Да, но  даже  на  максимальной  скорости  он  передвигается  довольно
медленно.
   - Ну хорошо, запусти его на максимальной для него скорости.
   - Ладно.
   - Значит, нам придется делать все с аптекарской точностью, - сказал мне
Сэм. - Я прослежу шарик и скажу вам, когда можно ехать.
   - Отлично. Мы все готовы?
   - Все устроено,  -  отрапортовал  Карл,  развернув  шевроле  и  начиная
двигаться по дороге назад.
   Я тоже развернулся и встал за ним.
   После того, как все остальные тоже заняли свои позиции, я сказал:
   - Ладно, Карл, пусть машинка делает свое дело.
   - Помни, что она должна вышибить у вас всю  электронику,  даже  моторы,
пока мы не окажемся вне пределов досягаемости.
   - Эта штука может подавить ядерную реакцию? - спросил Сэм с изумлением.
   - Вот именно. Может быть, лучше погасить моторы.
   С помощью Сэма я быстро заглушил мотор и  снизил  мощность  потока,  но
оставил вспомогательные моторы на ходу.
   - Готов, - сказал я. Шон и Юрий ответили тем же самым.
   - Ну что, поехали, - сказал ровно и спокойно Карл.
   Прозрачная, блистающая  травянисто-зеленая  сфера  мерцания  и  энергии
вылетела в готовом виде  из  крыши  машины  Карла.  Наши  экраны  сканеров
немедленно погасли, вырубились и все остальные инструменты, которые мы  не
выключили. Вспомогательный  мотор  с  визгом  выключился.  Шар  завис  над
крышей, потом прямо полетел к тяжеловозу.
   - Эй! - завопил я, хотя Карл меня не слышал. - Не туда!!!
   Через заднее окно шевроле я увидел, как Карл  воздел  руки  и  вцепился
себе в волосы. Он был в отчаянии. Видимо, он  навел  прицел  тогда,  когда
машина была повернута в другую сторону, и он сам про это  забыл.  Он  стал
бешено молотить по своей панели управления, чтобы выпустить  новый  заряд,
но, прежде чем смог выпустить еще один  шар,  вся  область  сзади  от  нас
зажглась яркими вспышками. Иллюминаторы поляризовались, но ледяные равнины
отбрасывали назад  к  нам  ослепительный  свет.  Я  не  мог  почти  ничего
разглядеть через зеркало заднего обзора.
   Источник  вспышек  стал  уходить  от  нас,  и  вспомогательные   моторы
вернулись к жизни. Панель коммуникатора зажглась снова.
   - Я вернулся, - сообщил Сэм. -  Эта  штуковина  и  меня  вырубила.  Что
происходит?
   - У-у-у! - заорал Карл. - Эта штука замкнулась на барьер!
   "Замкнулась" было вполне хорошим определением  того,  что  происходило.
Скользя  над  дорогой,  шарик  на  своем  пути   уничтожал   феноменальный
светящийся туннель, притягивая к себе  языки  огня,  словно  поглощая  их.
Барьер ломался, разрушался в  бешеном  фейерверке  энергии.  Стены  сияния
дрожали, колебались и пропадали,  языки  огня  подпрыгивали  и  взрывались
многоцветными осколками. Фонтаны искр лились из воздуха, потом  падали  на
Космостраду. Ввысь взмывали гейзеры энергии, потом разливались в  воздухе.
Весь фейерверк сопровождался резкими раскатами  грома  и  шипением  мощных
электрических разрядов.
   Я смотрел, открыв рот.  Когда  все  сполохи  исчезли,  растворившись  в
тумане, я посмотрел вперед и увидел, что Карл  двигает  машину  вперед.  Я
взглянул на экран переднего обзора. Пять машин, которые гнались  за  нами,
все еще сохраняли свой строй. Шевроле помчался по дороге. Когда  он  почти
растаял в смоге, еще один зеленый шар поднялся с  его  крыши.  Карл  резко
развернул машину и рванул обратно. Я завел мотор.
   - Поехали, ребята, - вопил Карл. - Этот зеленый шарик что-то хочет  нам
сказать!
   - Так поехали просто за этим мячиком, - предложил Сэм.
   Я сказал:
   - Честно говоря, не верится, что с кем-то еще случаются подобные вещи.
   - Нет, сынок, уж точно с другими такого не происходит. Ты  единственный
во вселенной, кого так почтили.
   - Почему, как ты думаешь? - спросил я, разворачивая тяжеловоз еще раз.
   - Боги капризны.
   - Спасибо тебе, О'Оракул.
   - Было время, я знавал некоего О'Оракула. Такой  был  Шеймус  О'Оракул.
Владелец бара в Питтсбурге.
   Мы поехали следом за подлетающим кверху шаром. Либо Карл просто ошибся,
оценивая его скорость, либо шар набирал энергию от разрушающегося барьера,
но мы никак не могли остаться с ним наравне. Через десять минут перед нами
появились цилиндры портала, и между нами больше ничего  не  стояло,  кроме
атмосферного тумана. Шарик сделал свое дело, слопав энергетический туннель
по  всей  дороге  от  того  места,  где  мы  его  встретили,   до   купола
безвоздушного  пространства,  которое  поддерживается   силовыми   полями,
окружающими портал. Однако сам зеленый шар мы потеряли из  виду.  Он  либо
растворился, либо прошел сквозь отверстие, что немедленно  вызвало  у  нас
вопрос: не повредил ли он саму механику портала или, не дай  бог,  силовые
поля? Но сейчас не время было задавать этот вопрос, не говоря уже  о  том,
чтобы на него отвечать. Цилиндры все еще стояли там, где стояли, отверстие
в иные миры было  на  месте,  и  мы  промчались  через  него  со  страшной
скоростью, и на экранах наших  сканеров  ничего  не  было,  что  могло  бы
указать на смельчаков, отважившихся последовать за нами.
   Реакция Сэма на то, что встретило нас на другой стороне, была  примерно
такая:
   - Э-э-э-а-а-а?!.. Что-о-о!!!
   Я немедленно позабыл про зеленый шар.
   Потребовалось изрядно много времени, чтобы то, что мы  видели,  до  нас
дошло. Мы появились на безграничной, беспредельной равнине,  математически
ровной и  гладкой,  поверхность  которой  металлически  блестела,  отливая
бледно-голубым оттенком. Небо было просто парадом звезд, которые  украшали
занавес блистающего газа. Роскошное созвездие висело в нескольких градусах
от зенита. Реки темной звездной пыли прорезали себе русла  на  небосклоне.
Местность была плоская, невообразимо равнинная. Ни скалы, ни  камушка,  ни
выбоины - ничто не нарушало равнинность. Хоть бы что-то. Но нет.  Это  был
самый большой бильярдный шар во вселенной.
   Но все это было не самое странное, что мы увидели. Сэм ахнул по  другой
причине.
   Под нами не было дороги.
   Вернее, поверхность вся состояла из одной большой дороги.
   - Сэм? - спросил я спокойно. - Где мы, черт возьми?
   - Сын, я сам онемел. За все свои годы на Космостраде я никогда не видел
ничего подобного.
   - Но где дорога? - спросил я.
   - Сам видишь, и твое объяснение будет ничуть не лучше моего.  Мы  можем
как раз по дороге ехать.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Может быть, существует какой-нибудь способ дорогу почувствовать -  но
я уже перепробовал все способы, и пока что мне это не удалось.
   - Ты что-нибудь чувствуешь за пределами видимости? - спросил я.
   - Ничего. Абсолютно ничего. Впрочем, я могу вполне грамотно подсчитать,
на каком расстоянии от нас горизонт, только пока не могу найти зацепки.
   Минуту подумав, я сказал:
   - Возьми курс на звезду впереди и поддерживай его. Мне  кажется,  я  не
очень отклонился в сторону с того момента, как мы въехали в портал.
   - Нашел курс.
   - Тогда ты правишь.
   - Слушаюсь!
   - Я исхожу из предположения, что под нами  все-таки  по  прежнему  есть
дорога, хотя мы, возможно, не в состоянии, ее различить. Но все-таки, если
и не дорога, то направление все таки есть. То направление, по которому нам
надо следовать к порталу.
   - Хорошо... О, а что это? Господи, "купол".
   "Купол" - это слабый микроволновый образ, выдающий присутствие тех сил,
которые обычно существуют в портале. Сами  цилиндры  не  излучают  никаких
электромагнитных волн, которые можно легко различить на расстоянии, и  они
не отражают волн.
   - Где? - спросил я.
   - В тридцати градусах вправо.
   Очень необычное явление, когда  портал  находится  всего  в  нескольких
кликах от другого, однако  этот  кусок  Космострады  вряд  ли  можно  было
назвать обычным.
   Я включил рацию.
   - Люди, мы обнаружили тут неподалеку портал. Я собираюсь  проскочить  в
него. Что вы на это скажете?
   Все высказались за то, чтобы убираться  с  этого  шара  из  кегельбана,
причем немедленно.
   - Тогда за мной, - приказал я.
   Сэм повернул в сторону портала. Я скользнул в  кресло  водителя,  чтобы
немного подремать за рулем. Мы были на дороге всего несколько часов, но  я
уже стал уставать. Старею.
   - Чтоб меня выключили! - возопил Сэм. - Еще портал!
   - Портал? - переспросил я.
   - Угу. И еще один. Они выскакивают на горизонте, как грибы после дождя.
Погоди,  теперь,  по  крайней  мере,   могу   подсчитать   расстояние   до
горизонта... Может быть, тебе интересно будет узнать, что  небесное  тело,
на котором мы  теперь  находимся,  чуть  более  пяти  тысяч  километров  в
диаметре.
   - Здоровая штуковина, - подумал я вслух, -  и  вся  покрыта  порталами.
Интересно. Давай поедем вперед и проскочим через ближайший, по плану.
   - По нашему плану? Погоди. -  В  моем  голосе  недостаточно  прозвучали
кавычки, которые я с большим нажимом поставил бы вокруг  этого  слова.  По
нашему "плану".
   - Ну, каким бы он ни был. Роланд, как тебе кажется, что у нас тут? Есть
идеи?
   - Есть, и весьма определенные, -  ответил  Роланд.  -  Помнишь  все  те
"дорожные жуки", которые на наших глазах сюда ехали?
   - Да, и мне кажется, что я понимаю, к чему ты клонишь.
   - А просто все тут сходится. Доступ в это место закрыт для всех,  кроме
"дорожных жуков". Мы проскакиваем случайно сквозь  портал  и  обнаруживаем
тут нечто разительно непохожее на любую планету  Космострады,  которую  мы
знаем. Совершенно очевидно, что дорога с барьером  -  это  для  служебного
пользования.  А  это...  -  он  сделал  широкий  жест,  обводя  рукой  все
пространство.
   - Это, - закончил я вместо него,  -  должно  быть,  планета  -  станция
техобслуживания для "дорожных жуков".





   - Или планета-гараж, -  ответил  Роланд.  -  Одна  из  многих,  которая
обслуживает Космостраду.
   - Таких планет, должно быть, целая сеть,  -  сказал  я,  -  с  паутиной
дорог, которой их связывают. Так, по логике, должно быть.
   - Интересно, может быть, это главная станция для Млечного  Пути  -  как
тебе кажется?
   - Может быть, - ответил я, - если мы все еще на Млечном Пути.
   Роланд посмотрел на небо в лобовой иллюминатор.
   - Никак невозможно понять, где мы, но если мы еще в нашей Галактике, то
мы должны быть очень близко к ядру.
   - Давай надеяться, что не слишком близко.  Черная  дыра  галактического
ядра выбрасывает слишком много жесткой радиации.
   - На тот случай, если тебя это действительно беспокоит, - вмешался Сэм,
- то могу тебе сказать, что счетчики совершенно молчат на этот  счет.  Нет
даже  космического  фона.  Либо  у  нас  пострадало  оборудование  -   что
противоречит остальным данным, которые у меня есть, - либо у этой  планеты
есть защита от радиации.
   - Интересно, - ответил я. - Что бы это значило?
   - Представьте себе радиационный щит, который покрывает всю  планету,  -
стал рассуждать с восхищением Роланд. - Причем  такой,  что  останавливает
абсолютно все частицы. - Он покачал головой: -  Но  кому  это  надо?  Кому
нужна радиационная защита такого масштаба?
   - Может быть, тут играет роль то, что мы  находимся  в  другом  регионе
Галактики, как-то связанном с этим явлением,  -  предположил  я.  Потом  я
пожал плечами.
   - Кто знает? Да и какая разница? - Я сложил  на  груди  руки  и  закрыл
глаза. - Я попытаюсь хоть капельку заснуть.
   - Ради бога, - весело ответил Сэм. - Тут все равно  не  на  что  пялить
глаза.
   Так что примерно десять следующих минут мне удалось поспать. Пусть даже
это был не сон, а дрема. Вдруг я снова стал думать над тем, что  случилось
с зеленым шаром, и вдруг кое-что осознал.  Технология  тех,  кто  построил
автомобиль Карла, была  если  не  сильнее  технологии  тех,  кто  построил
Космостраду, то, по крайней мере, стояла наравне с ней. Это было настоящее
открытие. Такое положение вещей было, по меньшей мере, беспрецедентным  на
всех известных планетах Космострады. Технологические достижения строителей
дороги обычно считались не имеющими себе равных во вселенной. Ни у кого не
было настоящих  доказательств,  чтобы  это  поддержать,  но  в  этом  было
интуитивное ощущение правоты. Порталы были невозможными конструкциями,  но
они существовали. Трудно было  представить  себе,  что  те,  кто  смог  их
построить, не овладел законами, на которых стояла вселенная.
   Факт:  за  нами  на  полной  скорости  шла   машина,   чье   вооружение
нейтрализовало  силы  механизма  безопасности,  построенного   строителями
Космострады.
   Факт:  ее  владелец  или  предполагаемый  владелец  представлял   собой
человеческое существо двадцати одного года от роду, которое  клялось,  что
родилось на Земле почти сто пятьдесят лет назад,  и  он  клялся,  что  его
похитило   какое-то   передвигающееся   во    времени    и    пространстве
приспособление. Или внеземной космический корабль.
   Факт: артефакт,  за  рулем  которого  он  сидел,  был  выполнен  весьма
специфически в форме шевроле импала 1957 года. (!!!)
   Предположение:   пассажиры   космического   корабля   построили    свое
произведение искусства в такой форме, в которой оно больше всего подходило
его теперешнему владельцу, по  его  заказу  и,  вполне  возможно,  по  его
желанию. (Карл сказал только, что его автомобиль построили "инопланетяне",
но, основываясь на том, что  Карл  иногда  высказывал,  можно  было  смело
предположить, что машину построили по его просьбе.)
   Гипотеза: Карла похитили строители Космострады.
   Но зачем? Тут данных недостаточно.
   Гипотеза: Карл был  похищен  существами,  у  которых  не  было  прямого
доступа к Космостраде и которые вместо этого развили у себя космонавтику.
   Зачем? Чтобы добраться до Космострады.
   Почему они утащили Карла? Им нужен был шпион.
   Что?
   Нет, это меня ни к чему не вело.  Мне  очень  нужно  было  как  следует
поговорить с Карлом. А до тех пор...
   Что-то  там  на  фоне  звездного  поля...  Черные  силуэты,  очерченные
пылающим газом...
   Сэм резко свернул вправо,  прежде  чем  я  успел  перехватить  рукоятки
управления.
   - Ты их тоже видел, а?
   - Да-а-а! Господи Иисусе!
   Мы подъезжали к порталу сбоку. Такого никогда нельзя делать.
   - Ну ладно, - сказал я, - мы свернули с  проторенной  тропы,  если  тут
таковая существует.
   -  Теперь  мы  знаем,  что  "дорожным  жукам"  дорога   не   нужна,   -
прокомментировал Роланд.
   - Тут есть вопрос,  -  сказал  Сэм.  -  Каким  образом  ты  собираешься
проскочить сквозь портал,  если  к  нему  нет  прямой  дороги  в  качестве
подъездного  пути,  нет  направляющих,  нет  маркеров   въезда   и   всего
остального, когда и цилиндров-то толком не разглядишь?
   - Наверное, инструменты Карла с этим справятся, - ответил я, - надеюсь.
Давай его вызовем.
   Я включил рацию и так и сделал.
   - Нет проблем, - уверенно сказал Карл. - У  этой  машины  есть  способы
различать порталы, которых нет ни у какой другой машины.
   Цилиндры очень сложно распознать. Они всасывают в себя  все,  что  хоть
отдаленно  напоминает  электромагнетические  волны,  и  почти  ничего   не
излучают, если говорить о том, что может быть уловлено тонким лабораторным
оборудованием. По эту  сторону  силовых  полей  можно,  однако,  различить
небольшие колебания притягивающих  сил,  так  что  такие  вещи  могут  вам
подсказать, с какой стороны и как лучше подъехать к порталу.  Лично  я  не
доверяю большей части коммерческого производства инструментам. Я полагался
на инструменты, когда погода и атмосферные условия  диктовали  это,  но  в
этих  случаях  ориентационные  сигналы  от  маркеров  вхождения  в  портал
значительно облегчали ситуацию. Здесь же не было никаких маркеров  въезда.
Я никогда еще  не  пытался  въехать  в  портал  на  инструментах,  которые
сканировали присутствие цилиндров - и все.
   Мы некоторое время плыли по полной звезд ночи,  обсуждая  поразительные
способности машины Карла. Роланд и Джон согласились, что  технология  этой
машины должна равняться, но меньшем  мере,  той  технологии,  которой  так
хорошо владели строители Космострады.
   - Но кто мог произвести подобное чудо? - спросил Джон.  -  Какая-нибудь
раса в расширенном лабиринте? Может быть, рикксиане?
   - У рикксиан есть космические корабли, - сказал я, - но, по слухам, это
атомные корабли, чья скорость ниже световой.
   - Это объяснило бы временной аспект рассказа Карла, - сказал Роланд.
   - Но, если рикксиане ограничены субсветовой технологией, у них не  было
бы возможности построить машину Карла.
   - Я бы так и считал, что им это не под  силу,  но  у  нас  нет  никакой
возможности узнать наверняка. Может  быть,  путешествие  со  сверхсветовой
скоростью невозможно, как  считал  Эйнштейн.  Из  того,  что  я  читал  по
теоретической физике, релятивизм били долго и упорно, но что-то пока никто
не смог нанести ему окончательный удар.
   - Ну, "били долго и упорно", может быть,  не  самая  подходящая  фраза,
сказал Роланд, - но в  последнее  столетие  усилия  главным  образом  были
направлены на то, чтобы примирить  теорию  относительности  с  остальными,
которые возникали позже. Собственно говоря...
   - ДЕРЖИТЕСЬ!!! - завопил Сэм.
   Тяжеловоз резко свернул влево, силы гравитации  едва  не  поломали  мне
шею.  Как  раз  в  тот  момент,  когда  мы  выправляли  машину  на  нужное
направление, мимо нас пронесся черный силуэт, который мы  видели  какую-то
долю секунды, прежде чем он исчез в полусвете-полумраке.
   - Что это была за чертовщина? - спросил я, когда сердце мое снова стало
биться.
   - Дорожный жук, - сказал мне Сэм. - Примерно ехал на  мах-три.  Никогда
не видел, чтобы кто-нибудь мчался с такой скоростью.
   - Куда он, черт возьми, мчался? Ну и ну!  Это  же  для  нас  просто  на
волосок от смерти.
   - Не знаю, куда он направлялся, но я знаю, что он разворачивался, чтобы
поехать за нами.
   - Поднажми, Сэм!
   - Годится!
   - Джейк, что это было такое? - это Карл.
   Я посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, что три пары  фар  снова
выстраиваются привычным мне образом.
   - Простите за то, что слегка изменили курс, ребята, но  "дорожный  жук"
чуть не размазал нас по дороге.
   - Наверное, он все удивляется, что мы тут делаем, - сказал Карл.
   - Очень вероятно, - ответил я. - Мне кажется, мы не сможем  ни  убежать
от него, ни тем более обогнать.  Может  быть,  нам  лучше  остановиться  и
притвориться, что мы заблудились, вести себя невинно.
   - А он может знать, что моя машина вытворила с барьером? Наверное, нет,
а?
   - Не знаю ничего на этот счет, но мне все равно как-то не по  себе.  Не
знаю, что нам в любом случае придется делать.
   - Н-да, мне тоже муторно, - это Карл. - Что он станет с нами делать?
   - Ну, сперва-то он проведет небольшое дознание - куда мы  ехали  и  как
сюда забрались?
   - И что мы скажем? Лучше всего  наши  истории  как-то  скоординировать,
чтобы они совпадали.
   - Мы просто скажем: "Какой барьер? Мы не видели никакого барьера".  Или
что-нибудь в этом роде. Собственно говоря, нам лучше ничего  не  говорить,
кроме того, что мы потерялись и что у нас не было  ни  малейшего  понятия,
что это запретная зона. Поняли? Шон, Юрий - вы слушаете?
   Они действительно слушали.
   - А вот не слушает ли нас "дорожный жук"? - спросил нарочито Шон.
   - О господи, кто же знает, на что они способны, - сказал я. - Я никогда
не слышал, чтобы хоть один жук разговаривал по-английски,  что  ничего  не
означает. Но я вполне уверен, что даже они не смогут расшифровать то,  что
передается уже через скрэмблер, если у них нет соответствующего  кода  для
расшифровки.
   - В этом есть смысл.
   - Ну что, съедем и остановимся? - спросил Карл. - Он уже развернулся  и
несется прямо на нас.
   - А я не вижу, чтобы у нас  был  выбор,  -  сказал  я,  -  кроме  того,
чтобы... ну...
   - Я бы мог напустить на него зеленый шарик.
   - Эта мысль уже мне в голову приходила. Ну что же, давай попробуем.
   - А как насчет риска, что он ответит тем же? - сказал обеспокоенно Шон.
   Я не мог обвинить его в трусости.
   -  Шон,  -  ответил  я,  -  я  единственный   человек,   который   имел
монументальную глупость стрелять  в  Патруль  Космострады.  Я  сделал  это
совсем недавно, кстати. Не было никакого ответа. У  них  нет  человеческих
мотивов. Опять же, я не говорю, что могу предсказать, что  сделает  именно
эта машина, но есть очень большой шанс, что он не станет  размазывать  нас
по дороге просто за то, что мы в него попытались выстрелить.  Кроме  того,
эти шары выглядят такими невинными и безобидными, что он даже может  и  не
признать, что это оружие, пока на него эта штука не окажет своего эффекта,
но в этом случае он сможет уйти прочь. Логично?
   - Логично или нет, -  сказал  Карл,  -  поехали.  Я  собираюсь  немного
отпрянуть, чтобы вам, ребята,  эта  штука  не  попала.  Поэтому  вы  дуйте
вперед, а я задержусь.
   Экран заднего обзора показал нам, как  еще  одно  зеленое  яйцеобразное
облако поднялось с крыши машины Карла. Оно поплыло и пропало с экрана.
   Глаза мои потихоньку приспосабливались к странному полусвету и даже еще
более странному окружению.  Я  мог  увидеть  верхушки  цилиндров,  которые
заслоняли  небо  на  покрытом  звездами  горизонте.  Они,  казалось,  были
повсюду, но поблизости от нас не было цилиндров, кроме тех,  мимо  которых
мы только что проехали. Поверхность под  нами  продолжала  быть  такой  же
ровно бесцветной и плоской. На ней трудно было  сосредоточить  взгляд,  но
чем больше я на нее смотрел, тем больше она  казалась  мне  искусственной.
Вся эта планета казалась огромной  видеостудией,  притемненной  и  пустой,
окруженной нарисованной на холсте циклорамой. Под  ногами  сияло  покрытие
призрачно-фиолетового цвета, словно белая поверхность под ультрафиолетовым
светом.
   Сканер  заднего  обзора  показывал  большой  объект,   который   быстро
приближался, и скорость его  была  примерно  мах-один-запятая-три,  и  она
быстро снижалась. Он догонит нас примерно через двадцать секунд. Шар  пока
никак не отразился на экранах.
   - Сэм, выжми все, что можешь, - сказал я.
   - Я так и пытаюсь сделать.
   Неожиданно объект на экране стал отходить в сторону.  Он  на  несколько
секунд свернул влево от нас, потом стал колебаться из стороны  в  сторону,
его скорость резко снизилась. Казалось, "дорожный жук" был дезориентирован
и неуверен в себе.
   - Мне кажется, я его вижу,  -  сказал  Роланд,  выглядывая  через  свой
иллюминатор в полутьму. - Он плетется за нами. Такое ощущение, что  он  не
может нас догнать. Примечательный факт.
   Сзади появилось зеленоватое свечение, когда Карл выпустил еще один  шар
в направлении "дорожного жука". Я отвел взгляд от сканера  на  миг,  чтобы
увидеть, как шар рванется вперед. Карл был примерно в трехстах  метрах  от
нас сзади.
   "Дорожный жук" отстал  от  нас,  описав  блуждающую  дугу,  неровную  и
извилистую.
   Карл выстрелил еще один шар, просто на всякий случай.
   - Карл, старина, лапочка, дружище ты мой дорогой сказал  я  ему,  -  ты
сделал то, чего еще не удавалось никому во вселенной, насколько я знаю. Ты
только что послал на три буквы самого "дорожного жука".
   - Ага, именно так: иди ты, задница, на ...!
   - Ага, отвяжись, такой-сякой! Жук свинячий, - добавил Шон.
   - О'кей, - сказал я,  -  пока  что  я  не  стану  развивать  эту  тему.
Давайте-ка попробуем поскорее проскочить  через  ближайший  портал.  Карл,
гони сюда и как следует прицелься, чтобы мы могли... Ох, черт!
   На экране ясно было видно, что слева на нас едет еще  один  объект.  На
самом деле это была не такая уж проблема - Карл выстрелил в него еще  один
шар, произведя почти тот же самый эффект. Однако этот  "дорожный  жук"  не
отстал от нас - он  словно  снова  оправился  и  вернул  себе  возможность
действовать разумно. Карл снова выстрелил вправо, но  на  сей  раз  первым
"жук" резко затормозил, видимо, ожидая, когда шар уйдет из  поля  действия
"жука" и не сможет ему повредить. Мы так мучались  целый  километр,  мчась
изо всех сил и удерживая "жуков" на  безопасном  расстоянии.  У  них  либо
просто не было  такого  оружия,  которое  могло  бы  поражать  на  больших
расстояниях, либо  они  почему-то  его  не  применяли.  На  наших  экранах
появились еще точки, которые говорили о том, что  "жуки"  со  всех  сторон
собираются к нам. Кажется, о нас прошел слух на этой планете. "Жуки" ехали
вровень  с  нами,  держась  параллельно  нашему  курсу,  но  на  приличном
расстоянии. Время от времени один  из  них  отваживался  приблизиться,  но
потом тут же отдалялся.
   - Что нам теперь делать? - спросил мрачно Карл.
   - Найти портал, и как можно  скорее,  -  ответил  я.  -  У  меня  такое
чувство, что они подгоняют нас к какому-то месту, но  там,  по-моему,  нет
портала.
   - Давай тогда поменяем курс.
   - Ладно. Поворачиваем вправо на сорок пять градусов. Подтверди прием.
   - Вправо на сорок пять градусов, принято.
   Мы развернулись, и "жуки" поехали за нами.
   - Ладно, - сказал я, - мы едем к порталу примерно под правильным углом.
Карл, тебе рано или поздно придется возглавить нашу процессию.  Нам  нужны
данные твоей машины, чтобы проскочить в эту дыру.
   - Отлично. Хочешь, перестроюсь прямо сейчас.
   - Если можешь... Эй!
   Ослепительный белый шар огня  вырвался  из  поверхности  планеты  перед
нами, чуть правее нашего курса. Сэм резко развернулся, отскочив в  сторону
от  стремительно  расширяющейся  стены  огня   и   вернув   нас   на   наш
первоначальный курс. Не было в этом шаре ничего вредоносного, и, насколько
мы могли судить, никакие наши инструменты не пострадали.
   - Это просто предупредительная  пальба  в  воздух,  как  я  полагаю,  -
заметил Сэм.
   - Они нас куда-то гонят, - сказал я сердито, - вот крысы...
   - Дай-ка я выпущу в них очередь зеленых шаров, - предложил Карл.
   - Нет, Карл. Их слишком много, и они уже поумнели. Ты мне говорил,  что
у твоей машины совсем нет оружия для нападения?
   - Оружие-то есть, но мне самому надо подвергнуться нападению, чтобы оно
сработало...  и  это,  на  мой  взгляд,  и  делает   это   оружие   скорее
оборонительным, чем каким-то иным. Тасманийские дьяволы, конечно, довольно
сильное атакующее средство, это я я так знаю. Но у меня их осталось только
два.
   - Прибереги их, - сказал я. У тебя еще не кончились зеленые шары?
   - Нет, этого-то добра я могу произвести неограниченное количество.
   - Ты в этом уверен?
   - Уверен.
   - Ладно. Будем ехать этим курсом, пока не решим, что делать дальше.
   Прошло десять минут, никаких новых идей  нам  в  голову  не  пришло,  а
что-то показалось впереди.
   Сперва  это  просто  была  тонкая  темная  линия,  которая   постепенно
превратилась в длинную прорезь или углубление в поверхности, углублявшееся
на противоположной от нас стороне. Нас вели как  раз  к  пандусу,  который
спускался в это углубление. Я мог догадаться, куда он ведет.
   - Давай попробуем снова свернуть, - сказал Карл.
   - Нет времени, - сказал Сэм.
   И времени действительно не было.  Поскольку  снаружи  не  было  никаких
внешних ориентиров, ощущения скорости почти не было, но быстрый взгляд  на
инструменты убедил меня, что Сэм несется вперед на дикой скорости. Очень и
очень скоро мы уже въезжали на пандус, ведущий в углубление.  Сэм  немного
затормозил, когда мы начали спускаться.  Теперь  нам  виден  был  и  конец
углубления, где в стене зияло полукруглое отверстие.
   Туннель.
   - Интересно, сколько стоит стоянка в таком гараже, - сказал  Сэм.  -  У
тебя есть разменная монета?
   - А где тот тип, который выдает билетики? Что-то не видно, - ответил я.
   - Надеюсь, мы сможем выбраться отсюда, - сказал обеспокоенно Карл.
   - Должен же быть выход отсюда, - сказал я. - Собственно говоря, это  не
такая плохая идея. Зеленые шары могут оказаться  гораздо  эффективнее  под
землей. Нет никакого способа от них убежать.
   - Ну, по-моему, у нас нет выбора. Нас же не спрашивают, хотим  мы  туда
ехать или нет.
   - Мы не можем рисковать тем, что они нас попросту размажут по дороге, а
на  это  они  вполне  способны.  Они,  совершенно  очевидно,  страдают  от
любопытства - может, хотят поговорить.
   Туннель был огромный, стены его светились  тем  же  призрачным  светом,
который заливал и поверхность, туннель шел прямо примерно с километр,  все
еще постепенно спускаясь вниз, потом стал плавно поворачивать вправо.
   - Карл!
   - Слушаю!
   - Выстрели шарик назад, в туннель.
   - Есть!
   Так он и поступил. Зеленоватый свет зажегся сзади, потом стал слабеть.
   - Эта штука немного их затормозит, если они собрались за нами ехать,  -
сказал я. - Дай-ка им еще парочку для острастки.
   - Есть!
   Поворот стал бесконечной спускающейся  спиралью.  Радиус  поворота  был
такой, что головокружение исключал, но примерно  на  двенадцатом  витке  я
стал терять ориентацию. Я переключил  тяжеловоз  на  ручное  управление  и
слегка замедлил спуск. Мы продолжали катиться все вниз  и  вниз,  примерно
еще на десять уровней, пока туннель не выпрямился,  потом  проехали  прямо
еще несколько сот метров, и  туннель  влился  в  просторный  огромный  зал
округлой формы. Ровно расположенные по стенам отверстия указывали  на  то,
что из этого  зала  ведут  еще  туннели.  Я  резко  повернул  тяжеловоз  к
ближайшему туннелю, который мне понравился.
   За следующие полчаса мы бесцельно  блуждали  по  лабиринту  бесконечных
гигантских комнат, связанных между собой проходами и пандусами. Тут и  там
мы проезжали мимо огромных пустых гаражных боксов, которые были врезаны  в
стену метров на сто или больше. Но в них ничего  не  было:  ни  машин,  ни
автомобилей, ни приборов. После того, как мы проехали,  по  меньшей  мере,
дюжину таких боксов, мне кое-что пришло в голову.
   - Всем перейти на вспомогательные моторы, - скомандовал я.
   - Хороший момент испытать наши моторы в полевых условиях, - сказал Шон,
имея в виду странноватый вспомогательный мотор, которым  техники  ахгирров
вооружили Ариадну. Из того, что я понял, это был термоэлектрический мотор,
который работал от окисленных гранул  горючего  -  что-то  вроде  твердого
ракетного топлива, которое окисляется с весьма медленной скоростью.  Я  не
совсем понимал, как он работает, но  Шон  говорил,  что  на  его  приборах
выскакивают цифры, которые весьма и весьма внушают уважение.  Он  работал,
так или иначе.  (Ахгиррская  технология  была  очень  странной  во  многих
отношениях, но в массе вещей она была очень передовой,  хотя  в  некоторых
вопросах неуклюжей и весьма отсталой.)
   - Хорошо придумал, Джейк, - сказал Карл.  -  Нейтрино  могут  мгновенно
проходить через весьма плотную скалу так, словно бы ее вообще тут не было.
   - Мне бы надо было подумать об этом раньше.
   - Они, вероятно, имеют и другие  способы,  чтобы  выследить  непрошеных
гостей.
   - Мне что-то кажется, что непрошеных гостей тут не так уж и  много,  по
крайней мере, они сами такого не ждут, - сказал я. - И все  же  надо  быть
осторожным и исключить наиболее вероятный метод обнаружения - по радиации.
   - Однако тут тоже есть проблема.
   - То есть?
   - У моей машинки нет вспомогательного мотора.
   - Нет? А ты представляешь себе,  как  работает  ее  мотор  или  чем  он
питается?
   - Ни малейшего. Если заглянуть ей под капот, то  увидишь  что-то  вроде
хромированного мотора внутреннего сгорания, собственно, это и  есть  копия
мотора для шевроле 283 с хромированным верхом. Топливо туда впрыскивается.
   - Это что означает?
   - Это означает, что вместо карбюратора у него... ладно, это  совершенно
сейчас не важно. Это все равно ничего не означает, потому что мотор у  нее
- липа.
   - Ну... - я вздохнул, в который уже раз собираясь попозже добраться  до
самых корней тайны Карла, даже если мне придется выбить из него эту  тайну
вместе с мозгами. - Вот черт. Ладно, загони  эту  штуковину  в  трейлер  и
выключи эту дщерь дьявола, чтобы не выдавала нас.
   - Эй, не надо так выражаться о моей машине, - Карл был страшно обижен.
   Я выключил передатчик и удивленно обратился к Роланду:
   - Какой чувствительный парнишка, а?
   -  Я  всегда  считал,  что  у   американцев   есть   странные,   весьма
невротические реакции, - сказал Роланд совершенно серьезно.
   Я на минуту уставился на него с открытым ртом:
   - Роланд!
   - Что?
   - Иди к черту!
   Он пожал плечами, словно стряхивая с себя мою ремарку.
   - Вот вам, пожалуйста, насчет невротических реакций пробормотал он, - я
же просто сделал замечание, и все.
   - Извини насчет машины, Карл, - сказал я, снова включая передатчик. - Я
не хотел этим сказать ничего плохого.
   - Это мне следовало бы извиниться. Я совсем выбился из колеи. Просто...
   - Забудь. Я открою тебе трейлер. Сэм, а Сэм?
   Когда Сэм не ответил мне, я сам открыл трейлер. Потом снова позвал:
   - Сэм!
   Нет ответа.
   Я постучал по модулю голосового синтезатора Сэма.
   - Сэм! Ты здесь?
   Я вынул модуль, слегка подышал на контакты, протер, потом снова вставил
модуль на место.
   - Сэм?  Ты  меня  слышишь?  Пожалуйста,  помигай  своим  функциональным
сигналом, если ты меня слышишь.
   Крохотный красный огонек под его глазом-камерой оставался немигающим  и
ровным.
   Я выключил клавиатуру на  терминале,  вызвал  к  жизни  диагностический
дисплей Сэма и стал набирать  программу.  Однако  пока  неясно  было,  что
именно произошло и в чем заключалась неполадка. Показания приборов  просто
были очень странные.
   Я с шумом выпустил воздух и откинулся.
   - У нас беда.
   - Это серьезно? - спросил Роланд.
   Я медленно покачал головой, мрачно и тоскливо уставясь на экран.
   - Не знаю.
   Сигнал  Карла  прозвучал  несколько  слабо,  поскольку  стены  трейлера
создавали помехи.
   - Я в трейлере.
   - Шон? Давай загоняй свою лошадку туда же.
   - Слушаюсь.
   После того, как Шон тоже загнал машину внутрь, я опустил заднюю  дверь,
убрал трап и запустил порцию воздуха в трейлер. Когда там стало достаточно
воздуха, чтобы нести звуковой сигнал, я переключил питание на интерком.
   - Оставайтесь пока в своих  машинах.  Я  собираюсь  пока  что  поискать
темный уголок, где бы нам можно было спрятаться, потом поговорим. Нам надо
решить, что именно мы собираемся делать. - Я было выключил микрофон, потом
снова включил его: - Кроме как паниковать, я хочу сказать...
   - Как насчет Юрия? - спросил Джон сзади.
   - Ах, Юрий, - сказал я. - Тьфу, совсем забыл от перегрузки.
   Я протянул руку и переключился на передатчик.
   - Юрий?
   - Да, Джейк.
   - Ты перешел на вспомогательный мотор?
   - Да, конечно.
   - Отлично. Теперь просто поезжайте за мной.
   - Согласен.
   Наше путешествие по подземному гаражу продолжалось все с той же  тоской
и безвыходностью. Мы катились мимо многих километров пустых боксов... пока
не нашли один занятый. Там стоял "дорожный жук".
   Вернее, полтора "жука".
   - Он делится! - ахнул в изумлении Роланд. - Он воспроизводится!!!
   Я завопил всем остальным, чтобы они вышли вперед и посмотрели.
   Штуковина, стоявшая в боксе, медленно  развивала  глубокую  прорезь  на
спине, которая быстро распространялась но бокам, при этом машина  примерно
вдвое одновременно увеличивалась  по  длине.  Это  был  весьма  простой  и
эффективный способ продолжения рода.
   - Теперь мы знаем, что они не машины, - сказал Джон с суеверным ужасом.
   - Неужели? Сомневаюсь, - ответил я.
   Роланд покачал головой, глядя на огромное сдвоенное существо в боксе.
   - Но ведь сложные организмы просто не могут размножаться таким образом!
Они просто так не делают!
   - Может быть, это одноклеточное существо? - предположил Шон.
   - Это невозможно, - возразил неуверенно Роланд.
   - Я хочу только спросить, - сказала Сьюзен, - это что, и есть строители
Космострады? И неужели это их родная планета?
   - Все указывает именно на это, - сказал  Джон.  -  Барьеры,  совершенно
очевидная искусственная природа самой планеты, десятки, а может,  и  сотни
порталов...
   - Я бы не стал делать поспешных выводов, Джон, - предостерег Роланд.
   - Они все-таки ведут себя, как  долбаные  машины,  -  сказал  задумчиво
Лайем. - И они работают, как машины. И все же... -  он  задумчиво  пощипал
свою неаккуратную бороду.
   - Но вот вам, пожалуйста, - сказала Дарла. - Они все же организмы в том
смысле, что они размножаются. Но это не исключает того, что они машины.
   - Механизм фон Нойманна, - сказал я.
   Шон прищурил один глаз и посмотрел на меня искоса.
   -  Я  об  этом  где-то  слышал.  Самовоспроизводящиеся  машины  -   эта
концепция, да?
   - Более или менее, - ответил я. - Но я склонен думать,  что  мы  сейчас
смотрим на  какой-то  пограничный  случай,  который  стирает  грань  между
машинами  и  организмами,  между  органическим  и  неорганическим.   -   Я
повернулся  к  Сьюзен.  -  Насчет  твоего  вопроса,   они   ли   построили
Космостраду. Я бы сказал - нет. Это просто у меня такое ощущение.  "Жуки",
может быть, очень даже разумные, может быть, даже достаточно разумные  для
того, чтобы построить Космостраду, но поверь мне, старому дорожному  волку
- они просто полицейские. В них есть что-то от бритоголового  полицейского
с птичьими мозгами. Кто-то,  кто  построил  Космостраду,  руководствовался
целью - высшей или весьма практической - это не так важно. Но  Космострада
- это часть великого плана. А эти типы, - я показал пальцем через плечо на
бесформенное серебристое тело в боксе, - они не знают ничего великого. Они
просто функционеры. У них есть работа, которую они обязаны выполнять,  они
ее и выполняют.
   - А разве они не  могут  быть  особым  классом  тех  же  строителей?  -
спросила Дарла.
   - Может быть, но если и так, то они достаточно отличаются от них, чтобы
занимать в их обществе специальную ячейку, а может быть,  даже  отличаться
от них расово. Мне  кажется,  что  "дорожные  жуки"  -  это  искусственные
существа, созданные строителями Космострады.
   Мы продолжали смотреть на это существо, пока Роланд не сказал:
   - А не рискуем ли мы, когда просто так тут сидим? Этот "жук" вроде  как
не может за нами сейчас погнаться, но...
   - Да, глупо мы поступили, правда? Ты совершенно прав, -  ответил  я.  -
Давай сматывать удочки.
   Мы блуждали  еще  час  или  около  этого,  не  встретив  по  дороге  ни
размножающихся  "жуков",  ни  тех,  которые  могли  бы  преследовать  нас.
География гаража изменилась. Теперь мы блуждали по многоярусным  галереям,
которые были построены вокруг бездонного центрального колодца.  Спиральные
пандусы соединяли уровни галереи. Мы по ним и  ездили  туда-сюда,  пытаясь
найти выход. Сдавшись наконец и устав от  бесплодных  поисков,  мы  решили
вернуться назад, но свернули не в тот туннель,  поэтому  попали  не  в  то
место, на огромную круглую арену  с  куполом  над  нею,  который  в  саман
высокой точке возвышался над ареной метров на  пятьсот.  Короткий  туннель
вывел нас оттуда в соседний зал, точно такси же, откуда мы  попали  еще  в
одну огромную безвоздушную пещеру, но на сей раз кубической формы. Как все
остальное в  этом  подземном  некрополе,  все  было  очень  значительно  и
величественно, но невозможно было понять, каким целям все это служило.
   - А ну все это к чертям, - сказал я, - можно остановиться и здесь.
   - Наверное, нам всем лучше перейти в трейлер, - сказал Роланд.
   - Хорошая мысль. Юрию и всем его  друзьям  придется  надеть  костюмы  и
войти в нашу кабину - если у них есть костюмы.
   Костюмы у них были.
   Через несколько минут я стоял у контрольной панели управления  кормовой
каюты и опустил воздухонепроницаемый шлюз между кабиной  и  каютой.  Потом
нажал на кнопку удаления воздуха.  Когда  у  меня  там  установился  почти
вакуум, я открыл левый  люк  кабины.  Глядя  через  обзорное  окошечко,  я
увидел, как три фигуры в скафандрах залезли внутрь. Две  фигуры  взрослого
роста оглянулись  по  сторонам,  увидели  меня  и  помахали  мне.  Фигурка
поменьше не была особенно похожа на ребенка, но она была  человекообразна,
и в ней было что-то странно знакомое. Я закрыл  люк  и  выровнял  давление
воздуха.
   Когда мы вышли в кабину, фигуры как раз снимали шлемы. Первым показался
лохматый, бородатый мужчина примерно моего возраста.
   - Я полагаю, вы Джейк, -  сказал  он,  улыбаясь  и  протягивая  руку  в
перчатке.
   Манеры его были теплыми и дружескими. Глубокие морщинки-лучики в  углах
теплых карих глаз придавали ему вид добродушного большого медведя. Он  был
не выше меня, но костюм, который сидел на  нем  в  обтяжку,  выдавал  тело
очень мощного сложения, которое придавало ему внешне больший рост, чем  на
самом деле. На лице у него были и другие морщины: от тревог,  усталости  и
эмоциональной  усталости,  которая   неизбежно   появляется   от   дальних
путешествий и только сейчас была смягчена  облегчением  от  того,  что  он
нашел друзей.
   - Вы правильно поняли, - ответил я,  пожимая  ему  руку.  -  Вы  хорошо
выглядите, но вы устали.
   - Так оно и есть, - он оглядел всех в переполненной кабине, -  не  могу
вам сказать, какое же это удовольствие - видеть  новые  лица.  Меня  зовут
Юрий Волошин, - он низко  поклонился.  -  Разрешите  мне  представить  мою
коллегу...
   Челюсть у меня просто отвалилась, когда женщина сняла шлем,  посмотрела
на меня через пропасть тридцати с небольшим лет.
   - Зоя!!! - ахнул я.
   - Ты так быстро вспомнил! - сказала Зоя, обнимая меня. - Мне  казалось,
что ты забыл. Я немедленно узнала твой  голос...  Как  много  лет  прошло,
Джейк, столько лет. Как прекрасно снова с тобой увидеться!
   Я высвободил лицо из кудрей ее темно-каштановых волос, взял ее за  руки
и вгляделся в нее, все еще с разинутым от изумления ртом.
   - Зоя... - это все, что я мог сказать.
   - Поразительно! - заметил Волошин. - Как я вижу, двое старых друзей,  -
он повернулся к моим спутникам. - Как я уже сказал, я бы хотел представить
свою коллегу - и спутницу жизни  -  доктора  Зою  Михайловну  Волошину.  А
это...
   Он нагнулся,  чтобы  помочь  человекообразной  фигуре  освободиться  от
шлема.
   - А это Джорджи, наш проводник.
   Со стороны задней стенки кабины донесся такой вопль Винни, какого я  от
нее никогда не слыхал.
   Джорджи мог быть ее братом-близнецом.





   Можно было подумать, что Джорджи - я тоже стал его  так  называть  -  и
Винни были давно разлученными влюбленными. Я притворился, что  ищу  ломик,
чтобы наконец отделить их друг от друга. Потом мы узнали,  что  на  родной
планете, Оранжерее, они даже не знали друг друга, даже не  были  соседями.
Мне кажется, они просто рады были увидеть собрата но расе. Наверное,  и  в
сексуальном смысле оба истосковались.
   Мне совсем не  удивительно  было,  что  у  Джорджи  были  карты  и  что
экспедиция Юрия и  Зои  ехала  по  этим  картам.  Картографические  знания
жителей Эпсилона Эридана-2 были  одной  из  самых  секретных  и  тщательно
охраняемых тайн колониальных властей. Вернее сказать, раньше были  тайной.
Наверное, утечка информации и породила слухи во множестве. Я имею  в  виду
слухи о карте Космострады. Карта Джорджи была практически такая же, как  у
Винни, но поэма про путешествие не сходилась с той, которую  знала  Винни.
Каждая поэма говорила о различных путях к одной и той же цели: Космостраде
красного предела. Ни одна из этих карт сейчас не годилась.
   Почти с  самого  начала  на  экспедицию  Волошина  обрушились  какие-то
несчастья. Через две  недели  после  ее  начала  лобовое  столкновение  на
Космостраде убило четверых из девяти членов экспедиции, причем  погибли  и
две машины. Тем не менее, экспедиция продолжалась. У них не было выхода  -
они находились на обратной  стороне  неизвестного  портала.  Следуя  поэме
Джорджи, они проделали весь путь по ответвлению Ориона и почти доехали  до
галактической   опоясывающей   трассы,   когда   неправильное    прочтение
галактической поэмы Джорджи заставило их свернуть направо, хотя нужно было
поступить совсем наоборот. После этого  они  слепо  блуждали,  проскакивая
один неизвестный портал за другим. Пятый их товарищ  умер  от  неизвестной
инфекции через год и два месяца после начала путешествия.  Шестого  унесло
потоком воды  при  внезапном  наводнении,  когда  они  разбили  лагерь  на
необитаемой планете. Джорджи и Волошины  устало  двинулись  дальше,  чтобы
найти дорогу домой, прихватив только одну машину. Они пересекали  лабиринт
за лабиринтом, чтобы встретить все мыслимые виды планет и  их  обитателей.
Некоторые расы были вполне дружелюбны, другие безразличны к ним. Некоторые
были откровенно враждебны. Они ухитрялись найти  вполне  подходящую  пищу,
хотя  она  была  редкостью.  Невзирая  на  катастрофу,  экспедиция  смогла
накопить поразительные научные данные, и Юрий и Зоя продолжали работу. Они
говорили, что открыли огромные лабиринты планет, похожих на Землю, все они
не были населены. Их они постарались проанализировать, занести все  данные
в картотеки, внести в каталог. Кроме того, они  старательно  составляли  и
каталоги планет, не  похожих  на  Землю,  но  представляющих  какой-нибудь
интерес. Зоя, квалифицированный физик и  астроном,  делала  частые  замеры
местных галактик, стараясь определить класс и спектр звезд и всего  такого
прочего. Юрий, физик-теоретик, был специалистом по Космостраде и связанным
с ней  чудесам,  он  старался  снимать  показания  приборов,  связанных  с
цилиндрами, обращал  внимание  на  разнообразие  Космострады  в  различном
планетарном окружении - мосты, пандусы,  эстакады  и  прочее.  Они  упрямо
продолжали работу, иногда оставаясь неделями  без  еды.  В  цивилизованном
лабиринте они могли раздобыть  синтетический  белок,  который  можно  было
изготовить по заказу по определенной формуле. Это страшно гадостная штука,
если туда не добавлять специальных  ароматизаторов,  а  чаще  всего  таких
ароматизаторов не было. В полевых условиях им приходилось  самим  добывать
себе пищу, они пробовали ее на свой страх и риск, несколько  раз  едва  не
отравившись в  процессе.  Серьезные  болезни  несколько  раз  нападали  на
Волошиных за время их путешествия, но они выжили. Цинга  стала  постоянным
их спутником, когда запасы стали подходить к концу.
   - Мои десны кровоточат каждый раз, когда я их чищу, - пожаловалась Зоя,
- я имею в виду, когда представляется возможность их почистить, - добавила
она сардонически. - К сожалению, мучения длительного путешествия вынуждают
иногда пренебрегать личной гигиеной.
   - Съешьте еще яблоко, доктор Волошина, - предложил Шон, запуская руку в
бочку, - они хорошо помогут от ваших хвороб.
   - Большое спасибо, я и так съела уже три. Берегите их, ради бога!
   Юрий оглядел заполненный людьми трейлер, восхищаясь баррикадами ящиков,
заполненных продуктами питания.
   - У вас тут, кажется, есть все мыслимое и немыслимое, - сказал он.
   Он повернулся к своей спутнице жизни с сокрушенным выражением лица:
   - Нам бы надо было взять с собой  что-нибудь  подобное.  Надо  же,  как
просто - трейлер! Почему мы об этом не подумали?
   Выражение ее лица было весьма ироничным.
   - Тогда наши связи с рабочими массами весьма сильно порвались бы. Юрий,
нам просто не пришло бы в голову подумать о трейлере!
   Юрий саркастически крякнул, потом хохотнул.
   - Наверное, ты права, нам бы и в голову не пришло такое придумать.
   - Кстати, пожалуйста, зовите меня все Зоя. Если тут будут  два  доктора
Волошиных, обязательно возникнет путаница.
   - Отлично, Зоя, - сказал Шон.
   Я все еще таращился на нее, сравнивая образ семнадцатилетней Зои с  тем
лицом, которое я видел теперь. Сравнение было вполне в пользу сегодняшнего
дня. Она прекрасно сохранилась. Лечение от старения задержало ее  организм
где-то около тридцати восьми лет, ну, может быть, сорока - в плохой  день.
Может быть, мучения экспедиции добавили ей несколько лет. В  волосах  было
несколько седых прядей, несколько морщинок, больше  от  характера,  нежели
из-за лет, прочертили ее лицо - но в остальном она была  столь  же  хороша
собою, как и тогда, когда мы с ней встречались. Красота ее была в  широких
славянских  чертах:  широко  расставленные  карие   глаза,   маленький   и
аккуратный нос, щедрый рот с губами цвета спелой сливы, хорошо  очерченный
чуть раздвоенный подбородок, который придавал ей  силу  характера,  но  не
делал ее лицо грубым.  Глаза  ее  были  поразительно  умны.  Это  была  ее
выдающаяся черта. Взгляд ее, по большей части, был всегда проницательный и
острый, она словно пыталась проникнуть  под  поверхность  любого  явления,
чтобы обнаружить там ядро смысла.  Остальное,  по  ее  мнению,  не  стоило
внимания. В лице ее играло живое  чувство  юмора,  такого  юмора,  который
любит шутки, высказанные со смертельно серьезным лицом.
   Фигура ее тоже великолепно сохранилась. У нее все  еще  были  роскошные
груди.
   Она почувствовала на себе мой взгляд и повернулась, чтобы посмотреть на
меня.
   - Я что, похожа на привидение?
   - Очень симпатичное привидение,  -  сказал  я,  -  ты  ни  на  йоту  не
изменилась.
   Улыбка стала шире, хотя она и смутилась.
   - Ты очень добрый человек. Я знаю, что выгляжу страшно, как пугало.
   Она провела рукой по спутанным волосам.
   - Юрий стриг меня, как овцу, а потом отказался позволить мне  подрезать
ему волосы.
   - Я увидел, каким будет результат, - объяснил Юрий. - Кроме  того,  мои
волосы отрастают до определенного уровня, а потом останавливаются.
   Он потрогал свои неаккуратные бакенбарды и бороду.
   - Вот борода, однако, растет, как капуста.
   - Никто из вас совсем не выглядит страшно, - сказал я.  -  Похоже,  что
сквозь ваши перипетии вы прошли поразительно хорошо.
   - Ты тоже совсем не изменился, Джейк, - сказала Зоя. - Я помню тебя как
одного из самых очаровательных людей, которых я когда-либо  встречала,  ты
неповторим в  своем  роде,  и  я  понимаю  теперь,  что  моя  память  была
достаточно точной.
   - Спасибо, - сказал я, - хотя я должен тебя предупредить, что годы меня
совсем не сделали мягче или глаже  в  общении.  Обо  мне  говорят,  что  я
по-прежнему громко рыгаю на государственных приемах.
   Эта  шутка  вызвала  у  Волошиных  куда  больше  смеха,  чем  она  того
заслуживала, вне сомнения, это было результатом усталости.
   - А я помню твое чувство юмора, - сказала Зоя, устало усевшись на  ящик
маринованных  огурцов.  Она  откинулась,  рассмеялась,  потом  сказала:  -
Господи, как хорошо смеяться. Так  давно  с  нами  не  происходило  ничего
такого, из-за чего можно было  бы  посмеяться...  или  не  было  людей,  с
которыми можно было бы посмеяться. - Она  оглядела  остальных.  -  Мы  так
счастливы, что мы вас нашли.
   Джон сказал:
   - Боюсь, что у нашего положения не так много  юмористических  аспектов.
Можно сказать, вообще говоря, что наше положение, в  некотором  роде,  еще
хуже вашего, и вы еще можете передумать ехать  дальше  с  нами,  когда  вы
услышите всю нашу историю.
   - Мне будет очень интересно послушать ваш рассказ, - сказал Юрий. -  Но
мой первый вопрос один-единственный: что это за странная машина вон там?
   Он показал на шевроле Карла.
   - Это история, которую мне самому интересно было бы услышать, -  сказал
я, бросая на  Карла  мельком  взгляд.  -  Что  ты  скажешь,  Карл?  Хочешь
поделиться с нами сейчас?
   Сидя на деревянном ящике вместе с Лори и жуя  маринованное  яйцо.  Карл
подумал и сказал:
   - Дайте мне набраться храбрости, чтобы все это рассказать.
   - Я видел, как эта машина работала в вакууме, - сказал Юрий, -  поэтому
я знаю, что она может действовать на Космостраде, но это  просто  какая-то
фантастика, потому что на первый взгляд у нее нет... - Он  воздел  руки  к
небу. - Что я говорю! Это вряд ли можно назвать фантастикой в сравнении  с
тем, что она сделала с энергетическим барьером. - Юрий повернулся к Карлу.
- Где ты раздобыл эту машину?
   - Я все время всем рассказываю, - сказал Карл с набитым ртом, - но  мне
никто не верит. Я получил ее от  каких-то  инопланетян,  которые  похитили
меня на Земле и перевезли на Космостраду.
   Юрий покачал головой.
   - На Земле, вы говорите? Но очень мало инопланетян когда-либо  посещали
Землю - несколько дипломатов, горстка туристов... каким образом?..
   - Они подобрали меня на космическом корабле, -  сказал  Карл,  и  когда
Юрий непонимающе взглянул на него, он пожал плечами и добавил: -  Ну  вот,
сами видите...
   Сьюзен вставила:
   - Он  забыл  вам  сказать,  что  все  это  случилось  чуть  больше  ста
пятидесяти лет назад.
   Заметив пораженный взгляд Зои, Сьюзен рассмеялась и беспомощно  развела
руками.
   - Понятно, - сказала Зоя.
   - Боюсь, что нам все это как раз совсем непонятно, - сказал я. - Мне бы
хотелось, чтобы Карл каким-то образом подробнее нам все это рассказал,  но
пока он собирается с духом, мне кажется, что нам  следовало  бы  тщательно
проанализировать наше положение. У кого-нибудь есть соображения по  поводу
того, что нам делать - пока что, по крайней мере?
   - Может быть, мы смогли бы договориться с "дорожными жуками", -  сказал
Роланд. - В конце концов, мы можем защитить себя - ну,  Карл  может  -  до
определенной степени. И я видел наступательное оружие на  машине  Карла...
вы как их называете - танзанийские дьяволы?
   - Тасманийские дьяволы. Это просто кличка. Зовите их как хотите.
   - По крайней мере, это название  им  очень  подходит.  Может  быть,  мы
сможем выторговать себе свободу, и нас отпустят.
   - Это мысль, - ответил я. - "Дорожные жуки", похоже, не хотят причинять
нам вреда, и мне показалось, что они не прочь были бы с  нами  поговорить.
Они могли даже пробовать, но в  то  время  радио  не  могло  принимать  их
сообщения - мы были настроены  на  совершенно  другие  волны...  -  тут  я
кое-что вспомнил и щелкнул пальцами, - ведь Сэм должен был бы записать  их
с десятисекундным опозданием, он так настроен. Он бы записал и потом снова
проиграл бы нам запись. Он же не сломался до тех пор, пока мы не попали  в
туннель. - Я пожевал губу, пытаясь вспомнить, так ли все было.
   - Может быть, шары  что-то  сделали  с  радиовозможностями  "жуков".  -
подсказал Лайем.
   - Может быть, - ответил я, - если и было какое-то сообщение от "жуков",
оно теперь стерто. Может быть. Сэм как раз тогда и начинал портиться. -  Я
уселся на металлическую канистру. - Есть еще идеи?
   - Мы можем просто попробовать  тут  поездить,  пока  не  найдем  отсюда
выхода, - сказал Джон.
   - На поверхности нас наверняка скоро поймают снова, - возразил Шон.
   - Весьма вероятно, - мрачно сказал Джон.
   - Тогда у нас совсем почти не остается выбора, - вставил Карл, - или мы
прорываемся на поверхность и мчимся к ближайшему порталу, или мы сдаемся.
   - Я ничего не сказал насчет вооруженного прорыва, - сказал  Джон,  -  и
мне кажется, что это было бы в высшей степени неразумно.
   - Они знают, что мы находимся здесь, и они  станут  нас  искать.  Может
быть, нам в конце концов придется с ними повоевать.
   - Ну, пока что мы весьма успешно этого избегали. Место  кажется  весьма
пустынным.
   - Может быть, - возразил я, - так происходит  просто  потому,  что  оно
очень большое. Но я сейчас очень даже с  тобой  согласен,  Джон.  "Жукам",
похоже, что-то нужно от нас. Давайте поговорим с ними, прежде  чем  станем
показывать им зубы и  угрожать.  У  нас  всегда  останется  перестрелка  в
качестве последней меры.
   - Ну что, настроимся на  канал  "жуков"  и  сделаем  вызов?  -  спросил
Роланд.
   - Пока еще нет, -  ответил  я.  -  Вместо  того,  чтобы  грызть  что-то
всухомятку, может, усядемся и поедим как следует? Потом можем поговорить о
делах.
   - А мы не очень уязвимы в таком неподвижном положении? - спросил  Карл.
- Я бы должен был быть у шевроле, на часах.
   Я вздохнул и, откинувшись назад, прислонился к деревянным ящикам.
   - Да, наверное. Но если они хотели бы размазать нас в лепешку,  они  бы
давно это сделали, а поскольку мы решили действовать дипломатично...
   - Да, наверное, ты прав, - согласился  Карл.  -  Слушай,  я  уже  поел.
Почему бы мне не перейти в кабину и не выглядывать наружу просто на всякий
случай?
   - Нет никакой необходимости, - сказал я ему. -  У  меня  все  аварийные
сигналы начеку, и все они у меня подключены к громкоговорителям. Так что в
случае чего мы все услышим.
   Поэтому мы прекратили кусочничать и вспороли  наши  настоящие  припасы:
копченую ветчину, хлеб из саморазогревающихся упаковок, сыр,  маринованные
овощи, кракерсы, не самые  свежие  фрукты  (яблоки  к  этому  времени  уже
побились друг о друга и становились больше рассыпчатыми,  чем  сочными)  и
печенье с арахисовым маслом на десерт. Их мы держали в морозильнике.
   - Отличные, - сказал я, - домашние?
   - Лайем у нас мастер-кондитер! - сказал Шон.
   Зоя ела очень немного, говоря, что  не  хочет  перегружать  непривычный
желудок, но Юрий навалился на еду как  следует,  полностью  проигнорировав
предупреждение Зои, и теперь, похоже, он дорого поплатился за это.
   Он массировал живот, кисло и болезненно улыбаясь.
   - Слишком много и слишком быстро все  съел.  Да,  мне  надо  было  тебя
послушаться, Зоя.
   - Странно, что ты никогда ничему не учишься, - холодно ответила Зоя.
   - Я сказал, что очень об  этом  жалею,  -  огрызнулся  Юрий,  -  я  был
голоден.
   - Ты прекрасно отдавал себе отчет в том, какие могут быть  последствия,
и все же ты набросился на пищу,  как  волк.  Это  поведение,  которое  мне
непонятно.
   - Голод, дорогая моя, - ответил Юрий резко, - очень трудно понять. Если
ты не в состоянии это  сообразить,  как  ты  говоришь,  то  воздержись  от
суждений по поводу человеческого  поведения  вообще  и  поведения  данного
человека в частности.
   Он смял пустую упаковку из-под хлеба и мрачно уставился на нее.
   После неловкого молчания Зоя вздохнула.
   - Я должна извиниться за нас обоих, - сказала она. -  Напряжение  нашей
экспедиции... - она посмотрела на меня, - пожалуйста, поймите.
   - Это все совершенно понятно, Зоя,  -  сказал  я.  -  И  тебе  не  надо
извиняться. Мы тоже в последнее время готовы откусить друг другу головы, а
у нас и наполовину не было таких бедствий, как у вас.
   - Спасибо, Джейк. И все же нам не следовало ссориться на людях.
   - Думай о нас всех, как о семье, Зоя. Хорошо это или плохо, все, что  у
нас есть - это мы все. Лучше  всего  откровенно  говорить  обо  всем,  что
раздражает. Мы не хотим, чтобы раздражение накапливалось.
   Я прикончил бутылку своего пива производства "Шон энд Лайем" и отставил
ее в сторону.
   По мне лучше ехать с полным трейлером драчунов, чем  с  кучкой  кипящих
изнутри  вулканов.  Кроме  того,  когда  кулаки  машут,  довольно  забавно
смотреть.
   И Дарла, и Сьюзен слегка покраснели.
   Джон процитировал:

   На друга я был зол. Со зла
   Я наорал - и злость прошла.
   Я на врага сердит уж год.
   Но я молчу - и гнев растет.

   - Блейк, по-моему, - сказал он, улыбаясь,  -  хотя  можно  и  поправить
вторую строку так, чтобы она читалась: "Побил его - и злость прошла".
   - Или, - вмешался Роланд, - так: "Я дал леща ему - и злость прошла".
   Это вызвало у всех хохот, и настроение улучшилось.
   Красивым, драматическим голосом Шон произнес:

   Я прибыл, переплыв моря лихие.
   В святое место Византии.

   - Йетс, - сказал он, раскупорив еще одну бутылку пива.
   Джон сардонически на него уставился.
   - Это было сказано к чему-то или просто так?
   - Нет, - ответил Шон,  -  просто  так,  но  когда  кто-нибудь  начинает
цитировать проклятых английских поэтов, мне кажется,  я  должен  утвердить
свое национальное достоинство.
   - Есть предрассудки и вражда, которые  никогда  не  умирают,  -  сказал
Роланд.
   - Не может быть, чтобы ты так серьезно относился к  Вильяму  Блейку,  -
сказал Джон Шону.
   - Ну разумеется, нет, но мы, ирландцы, никогда не забываем.
   - Даже со времен Воссоединения? - спросил Роланд.
   - Ага, много хорошего принесло нам тут Воссоединение. Я  никогда  снова
не пройдусь по улицам Дерри.
   - Почему ты эмигрировал?
   - А почему любой ирландец покидает старые места?  Чтобы  найти  работу,
так ее и разэтак.
   Я сказал:
   - Может быть, та строка о Византии вполне кстати. Это место  совсем  не
отвечает моим представлениям о священном городе, но это определенно  место
с изрядной долей величия, и мы столько проехали, чтобы сюда добраться.
   - Священный град "дорожных жуков", - распевно сказал Шон,  -  форменная
Мекка  машин,  а  мы  тут  останемся   навеки,   поскольку   предали   род
человеческий. Кошмарное место, не хочется тут быть.
   - Может быть, - ответил я, - но я с тобой не согласен. Мне, конечно, ни
на минуту не кажется, что тут мы в безопасности, но все-таки у меня  такое
ощущение, что  единственный  способ  рассердить  "дорожного  жука"  -  это
нарушить какое-нибудь правило дорожного движения. Насколько мне  известно,
мы ничего такого не сделали.
   - Мы все-таки повели себя как вандалы, верно? - вставил Лайем.
   - И были тому свидетели, - добавил Джон.
   - Хорошо замечено. Но поскольку  никто  до  сей  поры  никогда  не  мог
повредить то, что  сделали  "дорожные  жуки"  или  строители  Космострады,
вандализм может и не быть  противозаконным,  понимаете?  Просто  "дорожные
жуки" не знают, что это такое, и они не запрограммированы с этим бороться.
   - Но как мы можем быть в этом уверены? - спросил Шон. - И как мы  можем
со всей уверенностью утверждать, что до сих пор никто не разбил ни  одного
портала на мелкие кусочки?
   - Юрий наш новый эксперт по вопросам Космострады, -  показала  на  него
Сьюзен.
   Юрий с минуту подумал, потом сказал:
   - Насколько я знаю, Джейк абсолютно прав. Любые повреждения, которые мы
встречали, обязаны своим  происхождением  геологическим  силам...  я  хочу
сказать, повреждения Космострады. Я не могу представить себе,  какая  сила
способна повредить портал.
   - Но геологические силы на самом деле не разрушают дорогу,  -  вмешался
я. - Разве они нарушают Космостраду? Я хочу  сказать,  что  временами  они
просто делают ее непроходимой, и все.
   - Верно. Теперь я слышал про такие отрезки  Космострады,  где  порталов
как бы не хватает.
   - Мы на такую планету нарвались, - сказал я, - это планета,  называемая
Плеск в Консолидации Внешних Миров.
   - Я бы очень хотел как-нибудь ее посетить.
   - Если когда-нибудь это у вас получится, не подходите к воде.
   - Планета с низкой массой суши?
   - Угу. Части Космострады погружены  в  воду,  а  один  кусок,  как  мне
сказали, никуда не ведет вообще. Никакого портала.
   - Этот отрезок погружен в воду?
   - По-моему, да.
   - Понятно. Очень интересно.
   - Очень, - ответил я. -  Море  поднялось,  и...  что  случилось  тогда?
Портал взорвался? Замкнулся?
   - Ну что  же,  если  машины,  которые  держат  цилиндры  в  подвешенном
состоянии, внезапно бы испортились... - Юрий улыбнулся и  хохотнул,  -  по
привычным представлениям, цилиндры бы упали и погрузились бы  до  половины
ядра планеты, где они натворили бы массу страшных вещей.
   - То есть, можно вычеркивать такую планету из каталога, - сказал я.
   - А? Да, абсолютно. Но у меня есть своя собственная теория насчет того,
что может тогда случиться.
   - Мне бы  очень  хотелось  ее  услышать,  но,  наверное,  потом.  Чтобы
вернуться к нашей теме, я хотел бы  задать  вам  такой  вопрос:  может  ли
покрытие  дороги  быть   чем-нибудь   повреждено,   или   оно   совершенно
непроницаемо и  неподвластно  никаким  известным  силам?  Все  знают,  что
дорожное покрытие даже словно никогда не стирается?
   - Нет, конечно, оно не  такое  совершенное,  -  ответил  Юрий,  -  были
кое-какие эксперименты...
   - Результаты, конечно, засекречены, - сказала Сьюзен.
   Юрий крякнул.
   - Конечно. Я их видел,  однако,  и  мне  кажется,  что  меня  никто  не
обязывал на эту тему  держать  что-либо  в  тайне,  тем  более  при  наших
обстоятельствах. Маленькое ядерное устройство могло бы причинить  изрядный
вред покрытию Космострады.
   - Значит, вандализм вполне возможен, - сказал Джон.
   - Глупости, - презрительно ответила Сьюзен. -  Кому  это  надо,  и  кто
решился бы на это?
   - Тут ты права, Сьюзен, - ответил Джон.
   - Я оставляю  вопрос  и  снимаю  обвинение,  -  пошутил  я,  -  но  это
возвращает нас к вопросу о том, что зеленый шар Карла сделал с барьером.
   Мы все повернулись к Карлу. Лори спала в его  объятиях,  уронив  голову
ему на грудь.
   Карл ухмыльнулся.
   - Последние слова Лори были: "Эти люди столько болтают..."
   - Давайте поболтаем еще, - сказал я. - Карл, кто построил твою машину?
   - Не знаю.
   - Не знаешь? Но ты же сказал...
   - Я их никогда не видел. Они мне никогда не  показывались,  никогда  не
говорили мне, что они такое, кто они такие и почему они со  мной  все  это
вытворяют. Почему они меня похитили...  понимаете?  -  Мышцы  на  челюстях
Карла заиграли. - Понимаете, что это означает? Вас  когда-нибудь  похищали
против  вашей  воли?  Вы  знаете,  что  это  такое   -   быть   смертельно
перепуганным?.. - он остановился  и  опустил  голову,  зарывшись  лицом  в
светлые кудри Лори. Лори пошевелилась, но не проснулась.
   - Да, Карл, - сказал я. - Я знаю, каково это.
   Карл поднял голову и смущенно посмотрел на меня.
   - Ты прав. Ты-то уж точно  знаешь,  правда.  Извини,  я  совсем  забыл.
Прости, пожалуйста.
   - Ничего, все в порядке. Продолжай.
   - Трудновато продолжать.
   - Я знаю, но это поможет. И нам, и тебе.
   Я слез  с  металлической  канистры  и  уселся  на  пол,  протянув  ноги
подальше, упершись спиной в пирамиду сосудов со свежей водой.
   - Ты что-то раньше говорил насчет летающего  блюдца.  Ты  имел  в  виду
инопланетный корабль?
   - Мне кажется, это и был инопланетный корабль, - ответил Карл.  -  Была
ночь, и я почти ничего не видел. Все, что я помню - это огромная  штука  в
небе, которая заслоняла все звезды, и она спустилась прямо на нас.
   - Ты был не один?
   - Нет. Моя девушка и я были в машине...  там,  на  Мульхолланде...  ну,
просто дурачились в машине...
   - Угу.
   Он откинул голову назад и издал принужденный смешок.
   - Господи, это было  просто  прямо  как  в  чудовищном  фильме  ужасов.
Подростки обнимаются в машине, а тут эта скользкая мерзкая тварь выползает
из темноты. Девушка визжит,  -  он  хихикнул,  потом  покачал  головой.  -
Господи Иисусе, насколько же дико все это было. Так дико.
   - Ты сказал, что тебе видны были контуры корабля на фоне неба. Он  что,
действительно был в форме блюдца?
   - Не-а. Он был неправильной формы и очень большой. У него действительно
было очень сложное строение. Я не могу его описать.
   - У него не было  никаких  габаритных  огней,  маркировок,  чего-нибудь
такого?
   - Не-а. Это просто был один огромный силуэт. Та часть его, которая была
ближе к автомобилю, открывалась, словно горлышко бутылки с лимонадом.  Эта
штуковина нас засосала.
   - Твоя девушка была тоже похищена с тобой?
   Он резко покачал головой.
   - Не-е. Она... - он вздохнул. - Они ее не взяли. Я хочу сказать... - он
прислонился головой к стене трейлера и посмотрел вверх. - Я  вытолкнул  ее
из машины. Мне кажется, я ее мог и  убить,  пока  выталкивал.  Мне  трудно
сейчас точно вспомнить, что именно происходило в тот момент. Мне  кажется,
я так и не вспомню, удалось мне ее вытолкнуть или нет.
   - Похоже на то, что ты пытался сделать все, как надо, - сказал я.
   - Может быть, - ответил он тускло.
   - А звуки какие-нибудь были? Корабль шумел?
   - Это и было самое странное. Все это произошло в полной тишине,  только
Дебби визжала. -  Лицо  его  исказилось  от  мучительных  воспоминаний.  -
Господи, я никогда не забуду, как она визжала. Никогда.
   Я передохнул, прежде чем возобновить свой допрос.
   - Теперь дальше, ты сказал, что был в машине.
   - Ну да, в моем шевроле. Они меня засосали вместе с ним.
   - В этом шевроле? - спросил я, показывая на  винного  цвета  сокровище,
которое было поставлено между кучами провианта.
   - Нет, в оригинале, с которого была сделана эта копнящей пожал плечами.
- Мне кажется, что эта штука выглядит точно так же, даже царапины в краске
те же самые, но это не может быть та же самая машина, в которой я был в ту
ночь, правильно? Значит...
   - Я сомневаюсь, - сказал я. - Ну ладно, тебя втянули внутрь корабля.
   Карл сомкнул губы, превратив их в тонкую линию.
   - В чем дело? - спросил я.
   - Не хочу больше разговаривать об этом.
   - Почему, Карл?
   - Потому что я сойду с ума, если и дальше буду об этом говорить.
   - Это было так скверно?
   Он немного подумал, прежде чем ответить.
   - Физически - нет, не плохо. Они со мной ничего не  делали.  Но  внутри
корабля было... не знаю, как-то странно. Я был совершенно дезориентирован,
перепуган, я не мог понять, что происходит.
   - Это неудивительно, - сказал я. - Они с тобой вообще разговаривали?
   - Да, говорили со мной. Кто-то говорил. Какой-то тип. Я никогда его  не
видел, но я никогда не забуду его голоса.
   Мы все очень удивились.
   - Голос был человеческий? - спросил я.
   - Да. У него был  какой-то  акцент.  Может  быть,  английский.  Немного
похоже на то, как разговаривает Джон - но не совсем. Но  он  говорил,  как
"голубой".
   - "Голубой"?
   - Ага. Ох, простите. Я имею в виду... словно гомосексуалист.
   - О-о-о...
   - Черт, не знаю. Он просто говорил как-то странно. - Карл посмотрел  на
Джона.
   - Прости, Джон. Я совсем не имел в  виду  сказать,  что  ты  гомик  или
вообще странный.
   - Да нет, я понял, - дружелюбно сказал Джон.
   - О'кей, - продолжал я, - значит, этот парень продолжал разговаривать с
тобой. Что он говорил?
   - Да ничего такого, в чем был бы смысл, он  ничего  не  говорил,  кроме
того, что все образуется, все в порядке и что мне нечего бояться.  Что  он
не собирается мне никоим  образом  вредить.  Я  сперва  впал  в  настоящую
истерику. Я хочу  сказать,  мне  представилось,  что  Дебби  погибла.  Они
сказали мне, что она жива, но я им не поверил. Я и до сих пор не  очень-то
верю.
   Я кивнул, показывая ему, чтобы он продолжал.
   Наконец он заговорил дальше.
   - По-моему, мы с ним долго на эту тему  говорили.  Но  мне  не  хочется
особенно распространяться на тему о том, что происходило  внутри  корабля.
Это больше похоже на сон. Мне трудно  было  все  это  запомнить.  Потом  я
помню... я хочу сказать, когда вещи немного прояснились и  больше  уже  не
походили на сон... я ехал в машине по этой странной дороге... и  в  первый
раз увидел портал... но я знал, что это такое! Господи,  как  странно  все
это было! Я никогда не видел в жизни ни одного портала,  но  я  совершенно
точно знал, что такое Космострада и что мне надо делать. Что мне надо быть
на ведущей к порталу  дорожке,  поддерживать  постоянную  скорость  и  все
такое. И я знал, где я - где-то в космосе. Я не понял, в каком я  времени,
это я узнал только позже. - Карл глубоко вздохнул  и  посмотрел  вниз,  на
Лори. - Она похожа на Дебби. Немного.
   - Может быть. Лори с удовольствием это услышит, - сказал я.
   - Я ей рассказал  немного  из  того,  что  я  рассказывал  тебе,  -  он
посмотрел на меня и улыбнулся. - Почему-то ей легче было рассказывать, чем
вам.
   Глаза Лори затрепетали и открылись. Потом она резко села и сказала:
   - А? Что? - она посмотрела на окружающих и неодобрительно  нахмурилась.
- Вы все еще треплетесь? - спросила она хрипловато.
   - Я им рассказывал тут, понимаешь, все то сумасшедшее дело, которое  со
мной приключилось, насчет того, как я тут оказался и почему, -  сказал  ей
Карл.
   - Ах, это, - она посмотрела на нас. - Мне кажется, он врет.
   - Сперва тебе надо было попробовать на Лори  полный  рассказ,  а  потом
пересказывать его нам, - сказал я. - Если она поверит тебе, ты же  знаешь,
что поверим и мы.
   - Ой, ну я же просто шутила, - сказала Лори, обхватывая  Карла  за  шею
весьма собственническим жестом. - Я на самом деле совсем не считаю, что он
врет. Честное слово, Карл. Это просто такое... что трудно поверить.
   Карл кивнул.
   - Мне самому иногда кажется, что мне это просто снится.
   Лори снова зевнула, потом пожаловалась.
   - Я устала.
   - И мы все устали, - сказал  Джон.  -  Наверное,  надо  закругляться  и
ложиться.
   - Я целиком и полностью за это, - сказал Роланд.
   Так мы и поступили. Вернее, так поступили все остальные после того, как
убрали всю еду обратно  в  вакуумные  упаковки  и  вообще  прибрались  как
следует. Нам также пришлось заняться  размещением  Юрия  и  Зои  на  ночь,
поделиться постелями и прочим, но мы все наконец  разобрались,  и  я  взял
Сьюзен с собой в кормовую каюту. Я стану нести первую вахту, она вторую.
   Я пошел в  кабину,  передвинул  наше  сиденье  стрелка  перед  консолью
управления  и  уселся,  чтобы  как  следует  рассмотреть,  что  же  именно
происходит с Сэмом. Я делал проверку, пусть и поспешную, перед тем, как мы
взяли на борт Волошиных, уверен,  что  мониторы  системы  жизнеобеспечения
работали. Все показалось мне нормальным. Теперь, когда я в  очередной  раз
все перепроверял, мне показалось, что все  функционирует,  как  всегда.  Я
закодировал несколько диагностических программ и  запустил  их  в  главную
область памяти, чтобы посмотреть, что  творится  там,  хотя  у  меня  было
весьма сильное ощущение того, что я знаю, что  именно  произошло.  Больше,
чем знаю. Существо X выползло из своего убежища  и  сделало  свою  грязную
работу. Это было вполне  понятно.  Я  просто  хотел  знать,  какая  именно
пакость была мне подстроена. Влатузианскую  энтелехическую  матрицу  Сэма,
полутаинственную  часть,  размером  только  с  половину  большого  пальца,
предназначенную  для  чтения  компьютером,  но  никогда  не  для   записи,
совершенно обошли. Фантомная, призрачная  часть,  именуемая  искусственным
интеллектом, который мы прозвали существо X,  теперь  полностью  взяло  на
себя управление программой. Скорчившись над  клавиатурой  в  течение  двух
часов,  когда  я  зарабатывал  мигрень,  я  попытался  изменить  ситуацию,
применяя все новые и новые способы.
   И мне это совершенно не удалось. Я очень мало что мог сделать  -  разве
что совершенно выключить  центральное  процессорное  устройство.  Но  ведь
нельзя следить за ядерным мотором тяжеловоза совершенно без компьютера, по
крайней мере, это у тебя не получится как следует.
   Существо X стало диктовать нам свою волю.
   Я сложил консоль, отодвинул сиденье обратно, уселся в  него  и  положил
ноги на приборную доску.
   - Ладно, - сказал я, обращаясь к невидимой зловредной пакости, которая,
казалось, висела в воздухе кабины, словно скверный запах. - Ты кто  такой,
и чего ты хочешь?
   - А что ты мне можешь предложить, Джейк? - спросил меня Кори Уилкс.





   Кори Уилкс.
   Когда-то он  и  Сэм  были  деловыми  партнерами.  Вместе  они  основали
Трансколониальную Ассоциацию водителей-собственников. Многие годы  спустя,
когда я начал тоже водить машину. Кори исхитрился  проделать  такой  трюк,
который сделал его президентом компании более или  менее  пожизненно.  Сэм
подал  в  отставку  из  совета  директоров,  а  потом  и  вообще  из  этой
организации. Я последовал его примеру. Сэм хотел  заняться  фермой,  но  я
убедил его помочь мне основать Гильдию Звездных Толкачей, что он и сделал.
И это послужило началом наших проблем с Кори Уилксом.  Уилкс  терзал  нас,
как мог, все следующие десять лет. Водители Гильдии просто исчезали.  Были
многочисленные несчастные случаи, похищения, и прочее и прочее.  Дошло  до
того,  что  некоторые  промышленники,  ищущие  транспорт  для   переправки
товаров, просто отказались иметь дело с Гильдией,  и,  хотя  они  все  еще
нанимали  иногда  водителя  из  Гильдии,  чтобы  поправить  дела  в  сезон
наивысшего дефицита транспорта, все-таки договор о сотрудничестве  они  не
подписывали.    Трансколониальная    Ассоциация    водителей-собственников
превратилась  в  сочетание  частной  транспортной  компании  и   профсоюза
водителей, который существовал с единственной целью: набить  карманы  Кори
Уилкса и его дружков в бюрократии властей. Пять  лет  назад  Сэм  погиб  в
дорожной  катастрофе,  которая,  вроде  бы,  не  была  связана   с   этими
проблемами. Несколько недель назад я узнал от Кори  Уилкса,  что  все  это
было подстроено, что он нанял  специальных  опытных  водителей-каскадеров,
чтобы устроить эту катастрофу. Может быть, намеченной жертвой  должен  был
быть я. Сэм хотел попасть тогда на  встречу  брокеров  зерновой  биржи  на
Эйнштейне,  это  была  встреча,  которую  устроил  я  и   собирался   туда
обязательно явиться, но я не мог отказаться от заказа на работу - не такие
были времена, - а заказ только что подвернулся, поэтому Сэм поехал  вместо
меня.
   - А я-то думал, что ты помер, Кори, - ответил я.
   Из громкоговорителя донеслось хихиканье.
   - Ты знаешь, Джейк, мне не хочется тебе отвечать ни да,  ни  нет.  Пока
что я не могу придумать  правильного  способа  расквитаться  с  тобой,  но
никогда не известно, когда  такой  замечательный  кусочек  сведений  может
сыграть роковую службу.
   - Я скажу, что ты мертв.  Ты  принял  в  грудь  пулю  сорок  четвертого
калибра, насколько я помню. Похоже было на то, что она ударила тебе  прямо
в грудь, если не прямо в сердце.
   - Это вполне может быть. Но дай мне предварить  остальную  нашу  беседу
заявлением, что ты говоришь не с Кори Уилксом. Я программа  искусственного
интеллекта, которая была  наделена  некоторыми,  но  не  всеми  чертами  и
сохранившимися  житейскими  воспоминаниями  Кори  Уилкса.  Мне  рассказали
недавние события, но  не  в  подробностях.  Кроме  того,  в  меня  введены
инструкции.
   - Которые состоят в?..
   - Прости, пожалуйста, если я не стану на эту тему распространяться.  Но
в общем-то меня заставили присматривать за тобой.
   - Да, оставляя след радиоактивных отходов, - добавил я. - Так хоть кого
можно выследить.
   Снова раздался смешок.
   - Трудно в чем-либо  тебя  провести,  Джейк.  Не  знаю,  почему  я  так
стараюсь.
   Я шумно выдохнул и скрестил на груди руки.
   - Кончай нести дерьмовую чушь. Чего тебе надо?
   Что-то вроде вздоха раздалось из громкоговорителя.
   - Да, воистину. Чего мне надо? Очень хороший  вопрос.  К  сожалению,  я
только  аналог  личности,  поэтому  у  меня  не  хватает   психологической
подкладки, чтобы правильно ответить на твой вопрос. - У  меня  нет  полной
памяти, фрейдовского субстрата, если хочешь. Что-то мною движет. Но что, я
не знаю.
   Я нахмурился.
   - Вопрос был отнюдь не философский. Что ты хочешь теперь?
   - О, разумеется. Прости. Ну что же, в связи  с  теми  фактами,  которые
только недавно проявились, можно сказать, что мне нужен черный куб.
   - Пожалуйста, можешь его забирать.
   Короткое молчание. Потом:
   - Легко как-то получается.
   - Я сказал тебе именно так. Возьми эту гребаную штуковину. Она твоя.
   - Ну ладно, вопрос улажен. - Еще пауза. Потом голос сказал осторожно  и
немного удивленно: -  Ты  действительно  мне  его  отдаешь  и  без  всяких
сложностей?
   - Абсолютно. Она для меня не представляет никакой ценности. Кроме того,
никто не имеет ни малейшего понятия, что это такое. Но  это  наверняка  не
карта Космострады.
   - Да, тут, пожалуй, трудно сказать, что это такое. Однако для меня  эта
штука стоит очень многого.
   - Почему?
   - Ну что же, моя первоначальная сделка с колониальными властями все еще
действительна. Мне кажется, что если я доставлю им карту  Космострады  или
тебя, или и то, и другое вместе, мне все-таки дадут  возможность  избежать
деперсонализации. Но,  увидев,  что  власти  со  мной  не  были  абсолютно
искренни, я не чувствую, что обязан сдержать по отношению к ним свое слово
до конца.
   - А каким образом они обманули тебя?
   - Это само по себе не было обманом. Правильнее было бы сказать, что они
утаивали от меня важные сведения. Они мне ничего  не  сказали  про  черный
кубик.
   - Может быть, они и сами про него не знают, - предположил я.
   - Я совершенно уверен, что они знали. Если рассказ Дарлы  про  то,  как
она получила кубик через организацию диссидентов,  правилен  и  честен,  и
если люди, которые  занимают  ключевые  посты  в  этой  организации,  были
пропущены сквозь дельфийское сканирование, они поневоле знают  про  черный
кубик. Опять же,  я  составил  для  себя  эту  картинку  из  тех  обрывков
разговоров, которые я подслушал с тех пор, как  попал  на  борт.  Я  почти
уверен, что ты тоже думаешь, что власти все про черный кубик знают.
   Я не стал отрицать этого.
   - Ты прав.
   - А когда сделку заключали, они все подчеркивали, что ты властям  нужен
живым. И твой тяжеловоз почему-то был им тоже нужен.  Это  мне  подсказало
мысль, что им нужно что-то, что спрятано в твоем  грузовике  или  на  тебе
самом. Чего я не понимаю, так это того, что они не сказали мне про  черный
кубик. Я был готов отдать  им  Винни,  что,  конечно,  вызвало  бы  у  них
пароксизмы хохота.
   - Это мог быть вопрос правильно выбранного времени, Кори, - сказал я. -
Когда ты заключал свою сделку с колониальными властями?
   - Несколько месяцев назад. Два или три. Мы очень долго договаривались.
   - Угу. Ну что же, если верить расписанию событий, как  их  представляет
Дарла, дельфийскую серию на члене Ассамблеи Марсии Миллер  провели  только
месяц или около того назад. Они тогда могли только узнать про кубик.
   - Да, тут можно рассматривать и временной элемент. Хм-м-м... -  Длинная
пауза. - Мне кажется, ты прав тут, Джейк. Когда я с ними торговался, у них
могли быть только слухи и сплетни, на  которых  они  основывались.  Ходили
слухи, что у тебя есть артефакт, созданный самими строителями Космострады,
карты. Они знали, что это не Винни  -  разумеется,  они  не  сочли  нужным
сказать об этом мне...
   - Никто не знал и не  мог  предсказать,  что  Винни  отправится  в  это
путешествие  с  нами  вместе.  То,  что  мы  ее  подобрали,  было   чистой
случайностью.
   - Так я и понял. Как я уже говорил, в то время, когда мы заключали  эту
сделку,  только  власти  могли  знать,  что  у  тебя  есть  карта   дороги
неизвестного происхождения и вида. Несколько  месяцев  спустя  они  узнают
насчет кубика.
   - И, совершенно естественно, - сказал я, - они посчитают, что  кубик  и
есть карта.
   - Естественно. Но мне-то они должны были сказать, черт возьми. - В  его
голосе звучала обида.
   Я рассмеялся.
   - И они бы сами себе подстроили так, чтобы с  кубиком  остался  ты.  Не
говори мне, что ты не стал  бы  торговаться  с  ними  так,  чтобы  немного
изменить уже заключенную сделку.
   - Мне, право слово, неудобно. Конечно, ты прав.
   - Еще бы тебе не было неудобно,  ты,  сукин  скользкий  сын.  Когда  ты
поймал нас на борту "Лапуты", даже я не знал,  что  у  Дарлы  есть  черный
кубик. Казалось, тогда она присоединилась к вам, ребятки.
   - Да, шлюха такая. Я на твоем месте  был  бы  с  ней  очень  осторожен,
Джейк.
   - Я так и делаю.
   - Но... - голос устало вздохнул.  -  Но  разве  я  в  любом  случае  не
оказался бы с черным кубиком в руках? - Задумчивая пауза. - Нет, наверное,
нет. Я никогда и не подозревал, что черный кубик у Дарлы.
   - Нет, конечно, и ты не получил бы его до тех пор, пока не перестал  бы
водить отца Дарлы за нос, уверяя его, что все делается только затем, чтобы
защитить этот ваш рэкет с лекарствами и их контрабандой.
   - Понял. Этот дурак... этот презренный идиот...  А  потом  он  берет  и
стреляет в меня за здорово живешь.
   - Его самый лучший жест в жизни.
   - Ей-богу, Джейк, как  ты  можешь?  Но  мне  все-таки  кажется,  что  в
конечном итоге я и так узнал бы  про  кубик.  Разве  власти  не  рисковали
совершенно отчаянно? В конце концов, разве  они  не  знали,  что  кубик  у
Дарлы? А?
   - Я не уверен, - сказал я, - может, и  знали.  Если  нет,  то  я  готов
поспорить, что, когда они промыли мозги Миллер и посмотрели, что  они  там
нашли, они по-настоящему обеспокоились. Видимо, именно тогда  они  послали
Петровски достать кубик. Тогда весь разговор с тобой был аннулирован.
   - Ах, Петровски.  Да-да,  я  понимаю,  понимаю,  -  голос  стал  совсем
похоронным. - Все это сходится в одну картинку, правда,  Джейк?  Джейк,  у
тебя просто замечательно получается дедукция.
   - Элементарно, моя драгоценная дерьмушка.
   - Пожалуйста, Джейк, не надо. Пока что я тебя не оскорблял.
   - А я не чувствую к тебе ни малейшего дружелюбия, - ответил я.
   - Наверное, нет. Не могу сказать, что это меня  удивляет.  И  я  должен
признать, что во время всей этой компании  я  вел  себя  так,  словно  вез
немалое количество дерьма  в  своей  черепной  коробке.  Я  сделал  немало
неверных шагов.
   Я был поражен.
   - Настоящий Кори Уилкс никогда бы не признался в чем то подобном.
   - Нет? Наверное, нет.
   - У меня к тебе вопрос.
   - Валяй, - ответил голос.
   - Почему власти согласились нанять тебя охотиться за мной?  Почему  они
изначально не напустили на меня Петровски? Или еще кого-нибудь из разведки
милиции. Почему тебя?
   - Несколько причин, - ответил голос Уилкса.  -  Во-первых,  я  считаюсь
одним из самых талантливых членов разведки милиции, я там служу уже многие
годы. У меня чин инспектора-подполковника. Разумеется,  отдел  разведки  в
штатском.
   Я улыбнулся и кивнул.
   - Сэм и я всегда подозревали, что ты агент разведки милиции.
   - Вот видишь,  теперь  ты  понимаешь,  что  все  это  делалось  в  ходе
выполнения служебных обязанностей.
   - Конечно.
   - Кроме того, Космострада и все,  что  происходит  на  ней  -  это  моя
епархия работы, и, учитывая мои связи с  тобой,  естественно,  что  именно
меня выбрали для этой работы.
   - Понятно, звучит вполне логично.
   - А Петровски... если он все еще жив. Он вообще-то весьма  уже  насолил
властям, к тому же его спутница жизни  оказалась  двойным  перевербованным
агентом. Он вряд ли пришел им на ум как самая подходящая кандидатура.
   - Правильно. - Я снял ноги с панели управления, сел боком на сиденье  и
положил ногу на ногу. - Ну, а что теперь?
   - Ей-богу, не знаю, Джейк, - сказал голос. - Я играю в эту игру  просто
по наитию. Наверное, ты передашь мне кубик, а я...
   - Сперва я хочу, чтобы Сэм вернулся обратно.
   Голос умолял меня:
   - Джейк, ты его получишь обратно, не волнуйся.
   - Если ты с ним что-нибудь сделал...
   - Я же сказал: не волнуйся. Он в замечательном состоянии. Я просто стер
его из главной памяти. Его матрица в замечательном рабочем состоянии, и ты
сможешь загрузить его обратно в любой момент, когда тебе этого  захочется.
Как только я дам команду. Вообще-то говоря... - Длинная пауза. - Пока мы с
тобой говорим, Сэм делает что-то странное на микрокодовом уровне.  Хм-м-м,
какого черта?..
   Я злорадно улыбнулся.
   - Черт побери! - сказал с ужасом и восхищением голос  Уилкса.  -  Я  же
чувствовал, что это оборудование трехмерно, но у меня никогда  не  было  и
тени подозрения... нет, вы только посмотрите, только посмотрите...
   - Что-нибудь интересное? - спросил я, переждав несколько минут.
   - Очень. Это  действительно  очень  странно.  Если  бы  только  там,  в
мастерской, у меня было побольше  времени...  Потрясающе.  Что  можно  тут
поделать?
   - Если не можешь штурмовать замок по лестнице, надо копать под стенами,
- ответил я.
   - Верная  метафора.  Она  сюда  очень  подходит.  -  Голос  воспроизвел
восхищенный свист. - Мог ли он встроить подобие своей матрицы в  микрокод?
Нет, это заняло бы у него годы.
   Я рассмеялся.
   - Нет? Не понимаю, - голос словно бы откашлялся. - Ну хорошо,  я  вижу,
что Сэм собирается сделать все возможное, чтобы затравить меня до  смерти,
по крайней мере, если уж он не может сделать ничего другого...  Поэтому  я
сделаю вот это... и это...
   Голос молчал примерно тридцать секунд.
   - Ну вот, это его удержит, я надеюсь. Хитрый старина Сэм.
   - Сперва я хочу, чтобы он вернулся, - сказал я.
   - Ну-ка, погоди минутку, у нас все еще есть о чем поторговаться.
   - Это относительно чего?
   - Маленького вопроса насчет автомобиля того молодого человека.
   - Я все думал, когда ты подберешься к этому. Тебе он нужен?
   - Да, мне кажется, да, - ответил голос после легкого колебания.
   - Зачем?
   - Я не уверен... мне кажется, это  не  имеет  ничего  общего  с  картой
Космострады... но это изумительная вещь... и рассказ  Карла  насчет  того,
как  его  украли,  совершенно  потрясающий.  Эта  его  машина  должна  для
кого-нибудь стоить несметные сокровища. Мне кажется, я должен ее сохранить
для того, чтобы еще усилить свои позиции в споре с властями, если я  снова
с ними стану разговаривать.
   Я встал и пошел в кормовую каюту. Стоя возле кухонной ниши,  я  зарядил
кофеварку и стал варить себе кофе.
   - Машина не принадлежит мне, Кори.
   - Ну а я и не спрашиваю у тебя разрешения ее взять.
   Я хохотнул.
   - Я бы хотел посмотреть, как ты отделишь эту машинку от  ее  владельца.
Ты же знаешь, как молодые люди относятся к своим машинам.
   - О, мне кажется, он не представляет собой больших проблем.
   Я протянул руку  к  аптечке,  открыл  ее  и  вынул  из  нее  пузырек  с
аспирином.
   - Проклятая головная боль... ты не обидишься?
   - Дай-ка я посмотрю, что ты делаешь.
   Я протянул пузырек к глазку камеры над кухонным  столиком.  Вытряс  две
таблетки аспирина себе в руку.
   - Видишь?
   - О'кей.
   -  Ты,  кажется,  чувствуешь  себя  тут   вполне   по-хозяйски,   Кори.
Приказываешь мне то одно, то другое.
   - Так и есть, Джейк.
   - Ты к  тому  же  разговариваешь  так,  словно  ожидаешь  помощи,  если
"дорожные жуки" не могут нас найти, то твои дружки и подавно не смогут. То
есть, если они вообще проскочили за нами в тот последний портал.
   - Посмотрим, - сказал голос.
   - Ответь мне на такой вопрос, Кори. Допустим, ты получишь от  нас  все,
что ты хочешь. Куда ты отсюда поедешь?
   - А?
   - Ну как ты отсюда выберешься обратно в земной лабиринт или куда ты там
собрался? Мы же потерялись.
   - Действительно, потерялись. Но я на самом деле совсем не так волнуюсь.
   Я закинул себе в рот таблетку аспирина,  взял  из  маленького  шкафчика
чашку и наполнил ее водой из-под крана.
   - Не волнуешься? А я вот волнуюсь.
   Я запил таблетки.
   - Не вижу,  почему,  -  сказал  голос  Уилкса.  -  Ты  же  знаешь,  что
обязательно вернешься обратно. Если только парадокс - это реальность.
   - Тогда  в  конце  концов  ты  обязательно  проиграешь,  Кори.  У  меня
останется карта.
   - Может быть, пока я все об этом думаю. Может быть, я и не возьму  этот
кубик. Может быть, я возьму просто шевроле.
   - Похоже на то, что ты и  впрямь  поверил  в  реальность  парадокса,  -
сказал я, кладя пузырек аспирина  обратно  в  аптечку  и,  как  оказалось,
весьма успешно зажав в ладони таблетки хлорпромазина,  когда  убирал  руку
обратно.
   - Как я уже сказал, я все еще думаю об этом, но  не  эмоционально.  То,
как я это понимаю, парадокс - это невозможность. Посмотри, что должно было
получиться в твоем случае. Твое будущее "я" посылает  кубик  кому-то,  кто
передает его еще кому-то, что снова передает кубик в следующие руки, и так
далее. Наконец этот кубик получает Дарла. Она  же  и  отдает  кубик  снова
тебе. Ты отправляешься  в  прошлое  и  замыкаешь  петлю,  передавая  кубик
первому человеку, и так далее. Нет, черт побори. Этот кубик должен  где-то
иметь  свое  начало!  Но  до  тех  пор,  пока  эта  петля  постоянно  себя
воспроизводит, нет никакой для этого возможности.  Нет  никакого  входного
момента. Кубик просто  существует,  а  этого  мало,  в  этом  есть  что-то
неестественное, это попахивает реальностью.
   Я вышел обратно в кабину, неся себе черного кофе. Проходя  через  шлюз,
там, где нет камер-глаз Сэма, я  тихонько  в  кармане  раскрыл  пузырек  и
вытряхнул на ладонь украдкой две таблетки.
   - Не могу спорить с тобой, Кори, - сказал  я,  садясь  на  водительское
сиденье.
   - А мне бы хотелось, чтобы ты стал спорить, - сказал голос,  -  у  тебя
абсолютно роскошный, великолепный интеллект, Джейк. Почему тебе захотелось
зарабатывать на жизнь водительскими  делишками?  Мне  это  кажется  пустой
тратой времени и сил.
   - А мне нравится, когда люди бывают мной шокированы. Никто и не ждет от
водителя грузовика, чтобы у него были мозги. Меня это забавляет.
   - Однако нехилая цена, которую приходится платить за забавы?
   - Не-а. Даже очень небольшая. - Сделал  вид,  что  вытираю  край  чашки
пальцами, и при этом опустил туда пару  таблеток  хлорпромазина.  Потом  я
потянул пару глотков из чашки.
   - Это вся твоя жизнь, - сказал Кори.  -  Однако,  если  мы  вернемся  к
вопросу о том, куда ты отсюда едешь и почему меня это  не  волнует,  давай
рассмотрим следующие возможности. У нас есть карта Винни и карта  Джорджи.
У нас есть кубик, который тоже  может  оказаться  картой.  Вместе  с  теми
преследователями, которые все это время едут за нами, присутствуют  и  два
очень хороших техника, те же самые, которые поработали с Сэмом.  У  них  с
собой есть оборудование, и они вполне в состоянии поработать и с  кубиком.
Я на это не рассчитываю, учти, но это вполне вероятная  возможность.  Она,
конечно, одна из последних для нас, но, согласись, не  самая  невероятная.
Мы здесь, кроме всего прочего, сидим на  планете,  которая  сама  по  себе
что-то вроде станции техобслуживания для "дорожных жуков". Тут должен быть
портал, который ведет назад, в земной лабиринт, лабиринт ретикулянцев  или
внешние миры. Это просто непременно должно быть. Я готов поспорить на  что
угодно, что так и есть.
   - Да, но как ты собираешься его найти?
   - Пока еще не знаю. Может быть, мы просто спросим "дорожных жуков".
   - Они, вероятно, сказали бы тебе на это нечто вроде "иди и  оплодотвори
сам себя", - сказал я презрительно.
   - Я не знаю, возможно, но тогда у нас есть те варианты, о которых я уже
говорил.
   - Не знаю, почему тебе кажется, что  карта  Джорджи  или  Винни  -  это
возможность выбраться  отсюда.  Если  мы  случайно  выберемся  в  один  из
известных им лабиринтов, тогда, конечно, замечательно, но существует масса
вероятностей, что так у нас не получится.
   - Мне просто кажется, - сказал сердито и раздраженно голос,  -  что  со
всеми этими вонючими картами мы в конце концов  вполне  сможем  что-нибудь
придумать. Господи!
   Я с сожалением покачал головой.
   -  Это  твой  самый  большой  недостаток,  Кори.  Ты  рассчитываешь   и
планируешь все свои замечательные интриги, потом садишься  и  восхищаешься
ими, думая, что детали сами о себе позаботятся.  Ты  великий  стратег,  но
плохой тактик. Войны выигрываются в окопах, друг мой.
   -  Спасибо,  Карл  фон  Клаузевитц,  -  голос  коротко  и  презрительно
рассмеялся. - Собственно говоря, ты можешь и не так далеко быть от истины.
Я всегда стремился думать большими категориями - чем больше, тем лучше.  И
чем грандиознее мои  планы,  тем  чаще  мои  планы  рассыпаются  в  мелкие
дребезги у меня на глазах. Вот посмотри хотя бы на мое  последнее  фиаско.
Но я пока еще бог и царь, я еще не получил поражения. Я  далек  от  этого.
Мне кажется, что сейчас я как никогда разговариваю с позиций  силы.  Может
быть, то, что я предлагаю, сейчас и кажется нереальным, но  тем  не  менее
варианты есть варианты.
   Я сидел и пил, уставясь на камеру,  заинтригованный  тем,  что  подобие
личности Уилкса оказалось куда  более  склонным  к  самоанализу,  чем  сам
Уилкс. Я подумал, почему же это так.
   - У меня есть еще один вопрос, - сказал я. -  Кто  тебя  собирал?  Твои
программы, я имею в виду. По части того, чтобы подражать чертам характера,
эмоциям и  личности,  ты  вполне  равен  матрице  Сэма.  Это  делает  тебя
совершенно   уникальным   существом.   Земные   программы   искусственного
интеллекта просто никогда не бывают такими хорошими.
   - О, я вполне пригоден для своей  задачи,  но  я  целиком  и  полностью
сделан дома. То есть, я хотел сказать, людьми. Я был написан и отлажен  во
внешних мирах. Я чисто домашний продукт.
   Я поймал одну из полурастворившихся хлорпромазиновых таблеток в  рот  и
проглотил ее.
   - Это меня очень удивляет. Не знал, что у них  такой  опыт  во  внешних
мирах.
   - Ты бы очень удивился. Перекачка мозгов, Джейк. Мы  привлекаем  лучшие
умы в каждой области.
   - Мое впечатление было таково, что там весьма примитивная технология.
   - Так и есть. Но ты когда-нибудь пробовал построить целую цивилизацию с
нуля? Это занимает много времени.
   Я кивнул.
   - Понятно.
   Я покончил с остатками кофе, а вместе с ним и со второй  таблеткой,  ее
горечь омыла мне весь язык. Я поставил чашку в круглое отверстие в сушилке
на кухне.
   - Ладно, Кори. Мне кажется, что ты нам надоел.
   - Вот как?
   Я  переключил  интерком  и  наклонился,  чтобы  говорить  в   микрофон,
размещенный на приборной доске.
   - Карл, Шон... эй, все!  Ситуация  чрезвычайная.  Всем,  пожалуйста,  в
кабину. Кроме тебя, Карл. Залезай в  свою  машину  и  подстраховывай  нас.
Подтвердите прием.
   Я переключился на прием. Там, сзади, все было уж слишком тихо.
   - Они не ответят, Джейк, - сказал голос Кори Уилкса.
   - Роланд? Джон? Дарла?.. Кто-нибудь? - я наклонился и  стал  кричать  в
микрофон. - Эй, вы там! Всем подняться! Восстаньте ото сна!
   Ничего, кроме легкого храпа.
   Я поднялся и пошел на корму.
   - Я бы на твоем месте туда не ходил, Джейк.
   Я остановился в переходе между кабиной и каютой. Сьюзен  сидела,  глядя
на меня совиными сонными глазами.
   - В чем дело, Джейк? - спросила она. Потом она покачала головой, словно
вытряхивая из головы что-то неприятное. - Ты с кем там  разговаривал?  Сэм
вернулся?
   Она посмотрела на меня еще более странно, когда я  обратился  со  своим
вопросом к одному из микрофонов в углу, которыми обычно пользовались мы  с
Сэмом.
   - Что у тебя там работает, Кори? Жезл мечты?
   - Нет, на этот раз нет,  -  сказал  голос  Уилкса.  -  Просто  газ,  но
подобного действия. Почти те же самые симптомы.
   Правая рука Сьюзен метнулась ко рту, а другая стала  закрывать  одеялом
голую грудь.
   - Привет! - сказал голос весело. - Сьюзен, не правда  ли?  В  последний
раз мы встречались, когда уж больно все было суматошно. Я Кори Уилкс.
   Сьюзен отняла руку ото рта и прохрипела:
   - Джейк, каким образом?
   Она была в потрясении, глаза ее округлились от страха и изумления.
   - Все в порядке, Сьюзи, - сказал я, но не очень убедительно.
   Прозвенел гонг тревоги.
   - У нас появилось общество, Джейк.
   Я бросился к шкафчику с оружием, открыл рывком дверь, стал  копаться  в
наших запасах оружия. Я швырнул пистолет Сьюзен.
   Как раз в этот момент люк между кабиной и каютой распахнулся. Я  тщетно
рванулся, чтобы его закрыть.
   - Весь тяжеловоз заминирован, Джейк, - сказал голос почти  извиняющимся
тоном. - Честное слово, на твоем месте я не стал бы даже и одного движения
делать. Ты теперь вдыхаешь газ. Ты только повредишь себе, если будешь  все
время рыпаться.
   Я поднялся и подошел к койке. Я уселся возле Сьюзен. Она закинула  руки
мне на шею.
   - Похоже на то, что "дорожные жуки" проводили моих друзей сюда,  Джейк.
Я был вполне уверен, что так и получится.
   Я сказал:
   - Я беру назад свои слова насчет того, что ты плохой тактик.
   - Спасибо, я все время совершенствуюсь.
   Я пихнул Сьюзен обратно на койку и накрыл ее тело своим, зарыв  лицо  в
ее шелковистые волосы.
   - Джейк, я боюсь, - сказала она мне в ухо, когда темнота сомкнулась над
нами.
   - Спи, деточка. Спи, - сказал я ей мягко, нежно.
   "Если нам повезет, - подумал я, - мы никогда не проснемся".





   Снарк был большой, но очень быстрый. Я  гнался  за  ним  в  сгущающуюся
тьму, все время нагоняя его, но не в состоянии его поймать.  Он  тявкал  и
визжал где-то впереди,  все  время  ускользая  от  меня,  фигура,  которая
судорожно пританцовывала во тьме, на фоне перевитых черных силовых  линий,
которые все пытались притянуть меня и сбить с ног, пока я бежал. В  животе
у меня все крутило, голова кружилась, и я свалился в бездну.
   Но скоро коловращение захватило меня, и дальше я  провалился  во  тьму,
где ничего не было.


   Я проснулся с тошнотой, голова у меня болела. Я лежал  на  спине,  ноги
мои были связаны вместе, я сам  был  как  бы  подвешен,  руки  связаны  за
спиной. Потом выяснилось, что чувство подвешенности было  связано  с  тем,
что меня так неловко положили за ящиками  в  трейлере,  и  от  этого  руки
вывернулись и онемели. Я перекатывался с боку на бок, пока не  перекатился
окончательно  и  не  обнаружил  Дарлу   рядом   с   собой.   Искусственный
интеллект-двойник Уилкса сказал мне, что вчера нас  всех  отравили  газом.
Это могло оказаться  и  правдой,  но  симптомы  Дарлы  были  однозначны  -
открытые  остекленевшие  глаза,  тупой  несфокусированный  взгляд  -   что
означало, что где-то неподалеку действует жезл мечты.  Я  понял,  что  это
даже может быть тот самый, который я тогда забрал, забрал у самого  Уилкса
во время нашего пребывания на  "Лапуте"  после  перестрелки.  Хотя,  может
быть, у ретикулянцев был только один жезл. И  вот  почему  газ-парализатор
воли мог оказаться необходимым. Я знал, что эффект жезла можно  преодолеть
с помощью приема простого транквилизатора, хлорпромазин, казалось,  честно
делал свое дело, но теперь эффект газа стирался из организма, и  я  гадал,
сколько у меня есть  времени,  прежде  чем  магический  жезл  ретикулянцев
возымеет свое действие.
   Я осмотрелся. Если кто-нибудь заметит, что  я  пошевелился,  они  легко
догадаются, что пока  я  не  подвергся  действию  жезла.  Я  видел  чьи-то
огромные сапоги, наверное, Шона, которые  торчали  из-под  левой  передней
шины машинежки Карла.  Больше  я  никого  не  видел  со  своего  места.  Я
подождал, пока в руках восстановится кровообращение, и  снова  перекатился
на  спину.  Трейлер  был  совершенно  тих.  Я  прислушивался  примерно   с
полминуты.  Мне  казалось,  что  никто  не  караулит  нас  специально.   Я
мучительно поднялся на ноги и отпрыгнул прочь.
   Магический жезл должен быть где-то сзади... нет, я вспомнил, что радиус
действия этого приспособления равен почти городскому кварталу, и стены его
не всегда останавливают. Я стал искать в трейлере возле секции  для  особо
хрупких грузов. Там ничего не было. Ну что же,  те  наркотики,  которые  я
принял, должны еще какое-то время удерживать эффект жезла  под  контролем,
мне этого должно хватить, по крайней мере, чтобы избавиться от пут.
   Маленький ящик с инструментами был пуст, несомненно, это  сделали  наши
захватчики  в  качестве  предостережения.  Неуклюже  держа  крышку  своими
связанными руками, я оглянулся через плечо, чтобы увидеть, не найдется  ли
на дне ящика какого-нибудь острого хлама, который  я  смогу  использовать.
Там ничего не было, кроме  затерянных  гаек,  болтов,  нескольких  клочков
бумаги. Потом я вспомнил про удивительно вредный  острый  край  одного  из
астрономических приборов, которые мы как раз везли (доставка  уже  малость
запоздала). Это был большой ящик с металлической облицовкой, углы которого
были неестественно острыми. Я пару раз до крови порезался о него, когда мы
его грузили.
   Конечно,  человек-змея,  который  выступает   на   ярмарках,   запросто
справился бы с этой штуковиной. Я же вывихнул себе пару суставов,  пытаясь
извернуться так, чтобы дотянуться  руками  до  этой  облицовки.  Край  был
совсем не такой острый, каким он мне  запомнился.  Меня  здорово  связали,
даже обвязав руки по всей длине, чтобы я  не  смог  перевести  их  вперед,
пропихнув зад и ноги через  связанные  запястья.  У  меня  не  было  ножа,
который перерезал бы веревки сразу, но у  меня,  к  счастью,  было  время.
Материал веревок тоже не был силен и крепок. У меня заняло  десять  минут,
чтобы их разрезать, но в конце концов веревки подались, и я был свободен.
   Все, кроме Карла, были сзади, они валялись, как трупы, среди груза. Вот
Сьюзи, вот Джон и Роланд, Лори. Они, наверное, расспрашивают Карла  насчет
его машины, эти захватчики. Боюсь, что они приняли не самые нежные  методы
убеждения. Но Карл - парень крепкий.
   Мне надо было немедленно что-нибудь сделать, причем не  теряя  времени.
Камера мониторинга в трейлере до сих пор не была починена.  Мы  так  и  не
собрались ее исправить. Но нет никакого сомнения,  что  периодически  наши
враги будут прослушивать, нет ли в трейлере движения. Я проверил  карманы.
Нет, они меня не обыскали и транквилизаторов  не  нашли.  Аналог  личности
Уилкса наверняка доложил, что у меня не  было  никаких  шансов  что-нибудь
взять. Но его приятели могут  появиться  в  любой  момент,  чтобы  в  этом
удостовериться.
   Хо-хо.
   Почему Шон забыл упомянуть  про  всякое  стреляющее  железо  у  себя  в
машине? В своих машинах все возят оружие - и вот, пожалуйста, вот они тут,
под передними сиденьями. Наши  захватчики  весьма  необдуманно  поступили,
когда не стали обыскивать машины. Но  они  полностью  полагались  на  жезл
мечтаний. Я выбрал тяжелое лучевое оружие рикксианского производства.
   Единственный план атаки, который мог меня спасти, как я понимаю  -  это
нападение, решительное, дерзкое, фронтальная  атака.  Или  атака  сзади  -
понимайте, как хотите. Мне придется проползти через переходную трубу  и...
что тогда? Я  почувствовал,  как  во  мне  нарастает  холодное  бешенство,
которое было еще убийственнее и сильнее, чем тогда,  на  Голиафе.  Или  на
Высоком Дереве. Четвертый раз, меньше чем за два месяца, меня  запирают  и
ловят, держат взаперти против моей воли! Во мне горел гнев.  Я  был  более
чем готов просто прокатиться по переходной трубе и начать  палить  во  всю
ивановскую. Я бы перестрелял их всех,  до  последней  гадины.  Мур,  я  бы
сперва справился с Муром, просто из-за его  заносчивого  самодовольства  и
предательского дружелюбия, с каким он меня встречал.  Потом  Уилкса,  если
только тот был неподалеку. Его я бы просто разрезал  на  кусочки  вручную,
медленно, при этом посадил бы Сэма в первый ряд, чтобы тот мог посмотреть.
И любой другой, кто принимает в этом участие, тогда получил бы  сполна  по
заслугам. Я бы уж в этом постарался. Единственное, что  удержало  меня  от
того, чтобы прямо сейчас рвануть в  переходник  и  начать  палить  в  кого
попало, так это мысль, что Карл может как раз быть там и оказаться посреди
всего этого безобразия. Поэтому я полз, как десантник.  У  дальнего  конца
переходника я остановился. Люк был немного  приоткрыт,  поэтому  мне  были
слышны голоса.
   Все они были уж очень знакомы.
   Я приоткрыл люк побольше и посмотрел в щелку.
   Джофф и толстяк сидели в уголке за кухонным столом и  играли  в  карты.
Над ними  стоял  и  болел  за  них  наш  старый  друг  Краузе,  тот  самый
общительный морячок, который заставил нас претерпеть столько неприятностей
на Плеске. Я более или менее сквитался с этими тремя, особенно с  Джоффом,
хотя я теперь очень пожалел, что  не  пристрелил  гада,  пока  имел  такую
возможность.
   Кто-то еще вошел через люк в каюту. Я его не видел, но  знал,  чей  это
голос.
   - Вы двое будете играть в карты и в судный день! - прорычал Зейк Мур.
   - Да делать-то особенно нечего, хозяин, - сказал неловко толстяк.
   - Вы прекрасно могли бы, долбаные черти, собрать что-нибудь  поесть.  У
вас тут кухня, понимаете: кухня! А вы и не заметили?
   - Помилуй, Зейк, - сказал Джофф, - очень трудно  было  взламывать  этот
сейф.
   - Заткнись и вынеси вот это Дарреллу и Жюлю, - рявкнул Мур.
   Джофф уронил на стол карты и поймал черный кубик в ладонь.
   - А ты займись едой, - добавил Зейк толстяку.
   Я рывком распахнул люк и направил ружье на пузо Мура.
   - Слопай-ка вот это, ты, мать твою разэтак!
   Немая сцена: Мур с раскрытым ртом стоит перед  люком.  Толстяк  застыл,
наполовину поднявшись со стула. Джофф держит в руке кубик и  таращится  на
меня. Краузе окаменел.
   А я стою, прижимая к пузу чудовищной силы оружие и думаю,  найдется  ли
во мне сила, чтобы срезать из такой вот пушки человека, пусть даже  такого
человека, как этот Мур и остальные из его компании  -  массовое  убийство,
вот что это такое. Или нет?
   Кто-то, сделайте хоть одно движение, немо умолял  я.  Тогда  мне  будет
легче пристрелить кого-нибудь.
   Но никто не пошевелился.
   - У нас... твой  друг,  -  сказал  осторожно  Мур,  очень  аккуратно  и
нерешительно.
   - Ты все равно мертвец, - сказал я.
   - У меня есть еще люди, - продолжал Мур. - Снаружи. Ты никогда...
   - Ты мертвец, - ответил я.
   Молчание.
   - Я ничего не могу сделать, Зейк, - раздался голос Кори Уилкса.
   В воздухе висел вопрос, который становился главным: и что теперь?
   Вопрос медленно опустился на мои плечи, стал огромной тяжестью, которая
словно пригибала меня к полу. В это время всякие  колесики-винтики  бешено
крутились у меня в голове. Мой первый выстрел должен  быть  в  центральное
процессорное устройство, надо вышибить личность Уилкса напрочь и взять  на
себя страшный риск того, что можно повредить драгоценную матрицу  Сэма.  Я
примерно знал, где матрица. Но угол выстрела  был  очень  неблагоприятный.
Думай, думай.
   - Что ты хочешь, чтобы мы сделали,  Джейк?  -  спросил  дух  Уилкса  из
компьютера.
   Я знал, что в кабине был кто-то еще, который ждал, что Мур  войдет  или
сдастся, или уберется с дороги, чтобы  в  меня  могли  выстрелить.  Я  мог
пристрелить Мура и убраться обратно в переходник, но  тем  временем  Джофф
бросится за пистолетом. Или Краузе. Или толстяк.
   - О господи, - сказал голос Уилкса. -  Вот  и  они,  надо  же,  выбрали
времечко...
   - "Жуки"? - спросил Мур.
   - Они самые.
   Мур посмотрел на меня.
   - Ну вот, сам  видишь,  -  сказал  он,  -  так  мы  ни  до  чего  и  не
договорились...
   Несколько следующих минут были наполнены абсолютным хаосом.
   Произошло примерно следующее. Свет слегка потускнел.  Люди  и  предметы
стали летать в воздухе. Я обнаружил, что взлетаю над полом  переходника  и
плыву по воздуху, причем мне весьма трудно двигаться.  Невидимая  оболочка
покрывала  меня,  резинистая,  упругая  оболочка  энергии.   Выплывая   из
переходника, я  поднялся,  сделал  обратное  сальто  в  воздухе  и  слегка
отскочил, ударившись о потолок. Краузе левитировал,  как  в  цирке,  прямо
подо мной, Мур еще ниже. Толстяк и Джофф,  те  крутились  в  кухоньке  над
столиком, они бешено сопротивлялись невидимой сети, которая покрывала их и
мешала движениям. Все, что в кабине не было привязано,  теперь  летало  по
воздуху: чашки, носки, которые кто-то  забыл,  ложки,  карты  -  и  черный
кубик, который, очевидно, выпустил Джофф.
   Двигаться было трудно, но не невозможно. Я  стал  напрягаться,  пытаясь
бороться с сетью энергии, и уперся ногами в потолок. Потом я оттолкнулся и
влетел прямо в тело Краузе, вернее, в его энергетическую оболочку, которая
слегка подалась. Я оттолкнул его с дороги, перевел вперед руку с ружьем  и
нацелился на Мура. Тот медленно приближался ко мне. Я нажал  на  курок,  и
ничего не произошло. Мур вытащил свой пистолет и постарался сделать то  же
самое, с тем же нулевым результатом. Я отпустил ружье. Оно висело рядом  с
моей рукой, лениво вертясь в воздухе. Вытянув руки, Мур пытался  добраться
до меня, и мы неуклюже сцепились. Я нацелился ногой попасть ему в пах,  но
не попал. Хотя удар должен был оказаться столь же сокрушительным  в  таких
условиях, как падение тысячи снежинок. Мур попытался ударить  меня  ребром
ладони по шее, я заблокировал удар, вцепившись в силовое поле,  окружавшее
его, пока не почувствовал, что пальцы мои смыкаются на  его  запястье.  Он
стал махать на меня своей свободной рукой, однако это ему ничего не  дало,
потом пнул меня в живот, нанеся удар, от которого я медленно завертелся на
месте. Но я крепко держал его за запястье. Снова оказавшись возле потолка,
я изо всех сил оттолкнулся  и  влетел  прямо  в  его  живот  головой,  что
отбросило его сразу к кухонной нише. Головой  он  ударился  об  угол.  При
обычных обстоятельствах он бы мгновенно потерял сознание от силы удара, но
тут энергетическая оболочка сработала как амортизатор, и он просто немного
был ошеломлен. Я сдавил руками его шею, сосредоточив на этом всю свою силу
воли. Он поднял руки и схватил меня  за  предплечья,  пытаясь  стандартным
приемом сбросить мои руки с шеи, но не мог поднять рук достаточно  высоко.
Я был полон ярости, и она меня  просто  преобразила.  Мускулы  моего  тела
напряглись, как проволочные канаты, а мои руки стали  словно  проводниками
раскаленного тока. Невидимое энергетическое  поле  постепенно  поддавалось
мне, пока глаза Мура не стали вылезать из орбит от страха и удушья. На нем
лежал безумец, маньяк, который ни за что не хотел его отпустить.
   - Теперь скажи мне, - процедил я сквозь сжатые зубы, - насчет того, как
ты будешь насиловать женщин, а меня заставишь смотреть. Скажи-ка мне  это.
Я хочу это слышать.
   - Сукин сын! - прошипел он. - Ты...
   - Подробно. Расскажи-ка.
   Давление стало пережимать ему  глотку.  Он  забулькал  что-то,  пытаясь
высвободиться, отказался от намерения снять мои руки нажимом и просто стал
слабо царапать мне запястья, пытаясь оторвать  их  от  своей  глотки.  Его
пинки становились теперь  все  слабее  и  слабее.  Я  на  них  не  обращал
внимания. Голова его медленно опускалась под стол. Я рванул ее  и  треснул
его лицом как следует об обратную сторону стола. Это было очень приятно, и
звук был самый подходящий. Я сделал это еще раз.
   - Скажи-ка мне, - повторял я с каждым ударом.
   Тело его обмякло, но я не прекращал его душить.
   В этот момент нас поймало энергетическое течение, выхватив  нас  из-под
столика, и оно пронесло нас к люку. В воздухе вокруг нас кружили различные
предметы, их было больше,  чем  просто  могло  валяться  в  кабине  или  в
трейлере. Двери и ящики кухни распахивались,  выплевывая  потоки  кухонной
утвари, тарелок, чашек, блюдец и всего такого прочего, они все,  казалось,
направляются в кабину.  Мы  проплыли  через  люк,  и  моя  хватка  немного
ослабела. Меня отвлекало то, что происходило вокруг,  и  это  ослабило  не
только мои тиски на горле у Мура, но и бешенство.
   Но, когда я увидел, что они вытворяли с Карлом, мой гнев стал  сильнее,
если не вчетверо, то вдвое. Он крутился в воздухе  возле  меня,  голый  от
пояса вниз. С мошонки его свисали металлические проволочки, куда они  были
прикреплены клейкой лентой. Проволочки вели к небольшой батарейке, которая
плавала с выключателем вместе неподалеку  от  нас.  Карл  неловко  пытался
отцепить это устройство, его спутывали длинные веревки,  которыми  он  был
привязан к одному из задних сидений в кабине.  Я  пытался  снова  покрепче
сжать руки на мощной шее Мура, но у меня это не получилось. Энергетическая
оболочка стала еще плотнее. Я совсем потерял силы, и меня отнесло прочь от
Мура. Мур был без сознания, лицо его потемнело и распухло,  но  я  не  мог
сказать, убил я его или нет.  Он  все  еще  мог  и  дышать.  Еще  один  из
пособников Мура сидел в кабине. Я  пнул  его  ногой  в  лицо,  когда  меня
проносило мимо, потом попытался  оттолкнуться  от  лобового  иллюминатора,
чтобы снова меня отнесло к Муру и я мог бы закончить свою работу. На  пути
у меня то и дело возникали летающие предметы, и  мне  приходилось  шлепать
их, как мух. Они были всюду:  карандаши,  накладные,  футляр  от  бинокля,
рюкзаки, ботинки,  пакет  женских  салфеток,  содержимое  аптечки,  чья-то
потерянная сандалия, тарелки, куски бумаги, заплесневевший рогалик, книги,
кассетник, карты ахгирров... весь мусор, который  накопился  за  последний
месяц и который, по общему согласию, мы должны были бы выбросить  -  может
быть, завтра...
   Я почти совсем снова  дотянулся  до  Мура,  когда  оба  люка  в  кабине
распахнулись. Страшная взрывная декомпрессия вымела всех и вся из кабины в
абсолютный вакуум огромного зала.
   Но я мог дышать. Невидимая оболочка поймала воздух в себя. Пока я  плыл
вверх, кувыркаясь в воздухе, я думал, на сколько же времени может  хватить
оставшегося мне воздушного пузыря.
   Постепенно мое вращение замедлилось, не в результате  моих  собственных
усилий, а просто потому,  что  действие  взрыва  прекратилось,  и  я  смог
наблюдать над тем, что  происходило  ниже.  Везде  были  "дорожные  жуки",
примерно тридцать  штук,  они  ездили  туда-сюда  между  нашими  машинами,
которые все, как одна, выплевывали  из  себя  то  людей,  то  предметы  из
распахнутых люков. Тяжеловоз с обоих концов выстреливал разный мусор.  Все
наше оборудование и  припасы  вылетели  наружу  включая  оборудование  для
астрономов, -  причем  без  защитного  покрытия.  Вся  наша  команда  тоже
вылетела наружу: Дарла, Шон, Сьюзен, Лори, Волошины, Джорджи и Винни (где,
черт побери, были они все это время, подумал я про себя), Джон,  Роланд  и
Лайем, все они были освобождены от пут  и  от  влияния  магического  жезла
мечты. Дарла, с широко раскрытыми глазами, ничего  не  понимая,  пролетела
мимо меня, пока мы поднимались все выше и выше. Потом мимо пролетела Лори,
и я попытался помахать ей. Она  выглядела  очень  перепуганной.  Я  ее  не
винил. Я и сам был перепуган до потери пульса.
   Все поднималось в воздухе, кувыркаясь, переваливаясь, лениво  вращаясь.
Примерно на высоте пятидесяти метров подъем прекратился. Все  смешалось  в
одно пестрое облако, словно стая мигрирующих птиц,  все  вращалось  вокруг
невидимого, но четко очерченного  круга  на  полу  зала,  вокруг  которого
"дорожные жуки" располагались кольцом.
   Сцена была, словно кошмар во сне: все это происходило в полной  тишине.
Я мог слышать себя самого, когда  я  орал  и  взывал  к  пролетающим  мимо
товарищам, но воздух проводил звук только  внутри  оболочки.  Снаружи  был
вакуум, и в нем не слышалось ни звука. Нет никакого резона орать,  подумал
я, поэтому заткнулся.
   Облако людей  и  предметов  стало  упорядочиваться,  постепенно  в  нем
появились  спиральные  вихри,  которые   вели   вниз.   Во   время   этого
перетасовывания  я  был  страшно  удивлен,  когда  увидел  Кори  Уилкса  -
настоящего, из плоти и крови Кори Уилкса, который пролетел  мимо.  Он  был
голый до пояса, на нем были пижамные штаны. Вся его грудь была  перетянута
белыми бинтами. Он выглядел так, словно ему трудно было дышать. Его глаза,
казалось, встретились с моими, когда он пролетал мимо. Он смотрел на меня,
и что-то, словно искорка узнавания,  промелькнуло  в  его  взгляде.  Потом
глаза его закрылись, и он вылетел из поля  моего  зрения.  Там,  в  облаке
людей, происходили трогательные встречи. Тввврррлл, выживший в схватке  со
мной ретикулянец, проплыл мимо, как призрак, его глаза, похожие на камеры,
уставились на меня бессмысленным взглядом.
   Если вид Уилкса потряс меня, то вид Рагны, который входил в  спиральный
поток, совсем помутил мое сознание. Невзирая на собственное  здравомыслие,
я завопил:
   - Рагна! А ты что тут делаешь?!!
   Ну что же, судя по движениям губ, он что-то ответил,  наверное,  что-то
вроде:
   - Ах, Джейк, мой закадычный  друг,  разве  все  это  не  есть  огромная
интересность?
   Может быть, он сказал другие слова, но такие же  по  смыслу,  если  его
радостная, почти идиотская в таком положении улыбка могла что-то означать.
Легкое смещение его орбиты вынесло и  его  подальше  от  меня,  а  за  ним
следовала его жена Они. Я застонал.
   Я видел мужчин, которых никогда не знал. Вне  всякого  сомнения,  члены
прочей банды Мура.
   Над  кругом  "дорожных  жуков"  образовался  гигантский   смерч-циклон.
Течение сил несло всякий мусор спиральными потоками вниз, в широкий  поток
перед "жуками", а потом все предметы снова взмывали вверх в облако людей и
предметов. Казалось, что жуки хотели посмотреть на нас и на все, что у нас
с собой было. Я тоже очень быстро оказался в воронке,  в  облаке,  и  стал
головокружительно спускаться в стремительно завихряющемся потоке.  Однако,
когда я оказался внизу, все внезапно прекратилось.
   Они обнаружили кубик.
   Круг "жуков" стал теснее. В сумрачном свете зала я  едва  видел  черную
точку кубика, который кружил перед "жуками", а каждый из  них  по  очереди
вглядывался в кубик. Кубик прошел по кругу дважды, и этого  им  показалось
вполне достаточно. Воронка стала снова спускаться вниз, и я оказался,  как
на параде, перед инспектирующим оком "жуков".  Мы  все  плыли  перед  ними
вместе с собранием различных вещей и инструментов. Я  мгновенно  вообразил
себе, что должно появляться в мозгах "дорожных жуков", когда они  смотрели
на нас, каталогизируя все, что они видели.
   Неодушевленный  объект.  Инструмент.   Пища.   Неодушевленный   объект.
Одушевленный объект.  Существо  (полуразумное,  двуногое,  млекопитающее).
Неодушевленный объект. Одежда (для покрытия ножных конечностей)...
   Они  сочли  меня  мало  заслуживающим  их  интереса,   но   внимательно
рассмотрели Винни и Джорджи.  Потом  я  снова  взлетел  в  циклоне  вверх,
медленно вращаясь, пока снова не  оказался  в  облаке  людей  и  предметов
наверху.
   Я  посмотрел  вниз.  Шевроле  Карла  поднималось  отдельно,  на  особой
воздушной подушке. Когда воронка из  людей  и  вещей  рассосалась,  машина
заняла свое особое, почетное место между  "жуками".  Они  даже  столпились
поближе,  чтобы  как  следует  рассмотреть  ее.  Если  они   действительно
смотрели. Ничто из машины не вылетело,  потому  что  ее  люки  остались  в
неприкосновенности. Они провели  добрых  десять  секунд,  приглядываясь  к
тому, что такое  эта  машина,  потом  отступили  на  прежние  места,  либо
удовлетворенные увиденным, либо отчаявшись  понять,  что  же  такое  перед
ними.
   Обыск-осмотр закончился - ей-богу, он и так слишком  затянулся,  потому
что я обнаружил, что мне все труднее и труднее становится дышать.
   Все, что происходило потом, происходило  молниеносно.  Облако  вещей  и
людей распалось, его составные части  полетели  вниз,  но  разделились  на
десяток или больше отдельных потоков. Я  упал,  чувствуя  в  животе  такое
ощущение, что при обычном падении такого не бывает. Я начал кувыркаться  и
не мог остановиться. Со мной вместе летели потоки вещей.  Чья  то  рубашка
залепила мне лицо, я попытался ее стряхнуть. Потом  ящик  с  инструментами
ударил меня, но защитная оболочка не дала ему меня как следует стукнуть  и
смягчила удар. Я потерял ощущение  низа  и  верха,  и  меня  стало  слегка
тошнить. Последние моменты наших мучений, к счастью, были коротки, и я  не
могу  точно  сказать,  каким  образом  я  туда  попал,  но  следующее  мое
впечатление было таково, что я сижу в кабине тяжеловоза. За мной вместе  и
следом было втянуто дикое количество всякого  хлама,  он  валился  на  пол
лавиной. Джона забросило в люк,  потом  Сьюзен,  потом  Роланда,  за  ними
последовали и остальные, включая и Волошиных. Никто из банды Мура сюда  не
попал. Потом моя защитная оболочка прекратила свое существование, и я упал
головой в море хлама. Люки захлопнулись, и воцарилась тишина.
   Кто-то стоял прямо у меня на бедрах. Я повернулся, тот,  кто  это  был,
повалился. Я выбрался из горы мусора, попытался встать на ноги.  Моя  нога
погрузилась опять в кучу хлама, и я не устоял и упал. Тут же  я  схватился
за спинку сиденья стрелка и подтянулся, чтобы встать.
   -  Интересная  погодка  у  нас  тут  в  последнее  время,  -   раздался
подбадривающий знакомый голос.
   - Сэм!!!
   - Угу, я вернулся.
   Не надо и говорить о том, что кабина была в страшном состоянии.  Прошло
несколько  минут,  и  мы  все  еще  не  могли  найти  Винни.  Наконец  она
обнаружилась под горой постельного белья, совершенно неповрежденная, живая
и здоровая. Она вспрыгнула на меня и прижалась ко мне.
   - Привет, лапочка Винни, - сказал я ласково. - Все в порядке,  девочка.
Все в порядке.
   Я сообразил, что тяжеловоз движется.
   - Эй, Сэм, - окликнул я. - Куда мы едем?
   - Тут ты меня поймал, - ответил Сэм. -  Дело  в  том,  что  я  не  веду
машину.





   Мы двигались, но мотор тяжеловоза не был включен. Он даже не заводился,
когда я попробовал его включить. Перед  нами  были  два  "дорожных  жука",
которые составили как бы локомотив  и  тендер  нашего  маленького  поезда,
состоявшего из тяжеловоза, фургончика Волошиных,  где  не  было  водителя,
кучки машин людей Мура и машины Рагны.
   Я  проверил  инструменты  и  обнаружил,  что  роллеры   тяжеловоза   не
вращаются. Машина летела по воздуху  примерно  в  полуметре  над  дорогой.
Ловкий трюк, надо прямо сказать.
   Еще  один  "дорожный  жук"  замыкал  процессию.  Каждому  поезду  нужен
хвостовой багажный вагон.
   - Хотел бы я знать, - сказал Сэм, -  как  они  опять  запустили  воздух
внутрь.
   - Может быть, у  каждой  молекулы  газа  была  своя  оболочка,  которую
создали хозяева этих мест, - предложил свою гипотезу Роланд.
   - Мне нравится такое  предположение,  -  восхитился  Сэм,  -  не  верю,
конечно, но мне нравится.
   Мы уже выехали из огромного зала в  туннель  и  мчались  с  невероятной
скоростью. Видимо, "жуки" прекрасно знали,  куда  они  нас  везут.  Скорее
всего, в крематорий.
   - Черный кубик! - воскликнул Роланд,  поднимая  кубик  так,  чтобы  все
смогли его видеть.
   - Интересно, почему  они  не  оставили  его  себе,  -  сказала  Сьюзен,
скептически нахмурясь.
   - Жаль, что не оставили, - ответил я мрачно, - я не могу им даже отдать
проклятую штуковину.
   - Сэм, - спросил Роланд, - где ты был?
   - Долгая история, - ответил за него я,  -  я-то  сам  хочу  знать,  где
программа искусственного интеллекта Уилкса?
   - Господи помилуй, - выдохнул Роланд, - так это был Уилкс?
   - Она благополучно поймана и зафиксирована в главной памяти,  -  сказал
Сэм.  -  Мы  можем  стереть  ее  в  любой   момент,   когда   только   нам
заблагорассудится.
   - Слушай, а она не загрузится снова, - поинтересовался я, - совсем  как
тогда, помнишь?
   Сэм хохотнул.
   - Так ведь в том и была  вся  загвоздка,  во  вспомогательном  архивном
блоке. Я временно заблокировал в него доступ, и как раз  это  нам  и  надо
было бы сделать в первую очередь. Кто-то  физически  в  буквальном  смысле
покопался в нем, и нам никогда бы не удалось стереть Уилкса оттуда. Нам  и
так придется вынимать блок и ремонтировать его.
   - Э-э-э, Сэм, черт знает, смогу ли я это сам сделать. Я  не  специалист
по обслуживанию и ремонту компьютеров.
   - Да я тебе помогу, не волнуйся. У нас есть учебники...
   - Они как раз во вспомогательном архивном блоке, Сэм.
   - А у нас есть копия на дискете, там, в трейлере, помнишь? В отсеке для
особо хрупкого груза. Если бы ты время от времени убирался в тяжеловозе...
   - Ладно, ладно. Дойдет  очередь  и  до  этого.  Как  это  тебе  удалось
выбраться из-под Уилкса?
   - Ну, когда началась вся эта заварушка, вся  побочная  радиация...  или
как там это назвать... она стерла центральный процессор начисто. Это  была
как раз та лазейка, которая и была  мне  нужна.  Программа  искусственного
интеллекта и есть компьютер, но  в  виде  программного  обеспечения.  А  я
установлен на самом оборудовании, поэтому, так  как  я  на  винчестере,  я
гораздо быстрее. Несколько наносекунд - и я в дамках.
   - Ну и ну, черт меня побери, - сказал  я,  -  но  каким  образом  Уилкс
вообще там оказался и влез поверх тебя?
   - Я  просто  дурак  дураком,  -  ответил  Сэм.  -  Нам  надо  было  все
сообразить, когда еще мы проводили всю эту диагностику...
   - Погоди, это лучше тоже оставить на потом. Я хотел  бы  знать,  какого
рожна тут делает Рагна.
   Я вышел на частоту Космострады и вызвал его.
   - О, Джейк, мой совершенно  особенный  друг!  Привет  привет  и  особое
выражение почтения всем нашим разнообразным друзьям!
   - Да-да. Рагна, ты как тут оказался? И почему, во имя всего святого, ты
вообще за нами увязался?
   - О, Джейк... это такое положение смущения и затруднения...
   - Давай выкладывай.
   - О, воистину. Вне всякого сомнения, я нахожусь  в  процессе  вызывания
твоего негодования, когда  стану  рассказывать  тебе,  что  многочисленные
потаенные индивидуумы из нашей расы последовали за тобой.
   Я рассмеялся.
   - Да нет, никакого негодования ты не вызовешь. За мной все время,  куда
ни погляди, постоянно кто-то увязывается.
   - Это соответствует истине. Было хождение слухов, что за тобой  по  уши
влюблены  множество  машин  разного  происхождения.  А  на  планете,   где
находится много узлов Космострады, нами было  замечено,  что  вокруг  тебя
находится на плаву большое  количество  фекальных  масс,  если  выражаться
метафорически.
   - Да-да, именно это и произошло, - сказал я, - продолжай.
   - Как раз в это время наши научные индивидуумы наконец сообразили,  что
же такое происходит внутри черного кубика.
   - Да что ты!
   - Да-да, они наконец стали вкладывать в этот объект определенный смысл.
Их понимание - я хотел бы особенно внести ясность в этот вопрос  -  далеко
от полноты, однако они вот-вот раскусят этот плод орехового дерева... если
ты меня вникаешь.
   - Вникаю, вникаю, - ответил я. - Так что же это такое?
   - Увы, Джейк, как я уже тебе сообщил, в науке я, к  сожалению,  понимаю
меньше, нежели упоминаемый у вас  моржовый  хрен.  Однако,  все-таки.  Они
находится в обладании гораздо большим количеством знания, нежели я, и  она
часто посещала различные конференции касательно именно данного предмета. Я
попробую, чтобы она  с  вами  поговорила,  если  вам  это  сейчас  удобно.
Пожалуйста, не прерывай связи...
   - Погоди, Рагна, - перебил его я. - У нас тут есть кое-кто, у кого есть
тоже немалое количество  этих  самых  знаний,  как  ты  сказал.  Пусть  он
поговорит с Они, но попозже, ладно? Мы тут по колено в безобразии.  И  мне
очень хотелось бы понять, куда они нас тащат.
   - У нас те же самые проблемы и задачи.  В  наших  машинах  тоже  полный
публичный дом, как вы выражаетесь. Ладно, Джейк. Мы собираемся пока слезть
с твоих ушей и поймаем тебя дальше  по  дороге  чуть  позже.  Пока  мы  не
приехали к месту назначения, желаем всем  нашим  добрым  друзьям  неплохой
жизни! Пока!
   - Порядок! - ответил я.
   - Господи, - простонал  Роланд,  -  где  эти  мартышки  выучили  жаргон
шоферюг?
   - Понятия не имею, -  ответил  я,  -  может  быть,  вытащили  из  наших
компьютерных словарей.
   Я оглянулся.
   - Где все остальные?
   - Там, на корме, - ответил Роланд.  -  Там  больше  места.  И  нам  тут
просторнее. Но если тебе кажется,  что  у  нас  тут  хаос,  то  загляни  в
трейлер...
   - Ладно, ребята, - сказал Сэм по всем громкоговорителям в тяжеловозе. -
Как насчет того, чтобы убрать всю дрянь? Мы когда-нибудь на это способны?
   - Мне нравится местоимение "мы", - издевательски осклабился я.
   - Хе-хе-хе...


   Все попытки связаться по радио с "дорожными жуками"  потерпели  фиаско.
Мы могли только догадываться, куда нас в конце концов тащат, и сперва наши
мозги только тем и были заняты, что строили догадки. "Жуки" выволокли  нас
из подземного гаража, протащили через ближайший портал, потом  по  цепочке
весьма бесцветных и непримечательных  планет.  Большую  часть  времени  мы
провели за уборкой безобразия, воцарившегося после невесомости.
   Карла мы освободили от уборочных терзаний. Мошонка у него раздулась  до
размеров грейпфрута, и он испытывал ужасные страдания. Все, что я мог  для
него сделать - это накачать его гидроморфоном и кортизоном и надеяться  на
лучшее. Карл рассказал им все, что  он  сам  знал,  ему  не  было  причины
молчать или скрывать что-либо.  Они  просто  ему  не  поверили.  К  концу,
однако, ему показалось, что они уже были близки к тому, чтобы  поверить  в
его историю о том, как его похитило летающее блюдце, но он не был уверен в
том, что они действительно могли бы ему поверить. К счастью,  пусть  и  по
непонятным причинам, вмешались "дорожные жуки".  Лори  пришла  в  страшное
состояние, по очереди горько и безудержно рыдая и швыряя в  переборку  чем
попало и  грозя  совершить  садистские  хирургические  операции  над  теми
сукиными детьми, которые  терзали  ее  милого.  Через  денек-другой  Карлу
полегчало, и она малость поуспокоилась.
   Уборка продолжалась три дня. Мы провели  инвентаризацию  и  нашли,  что
ничего у нас не пропало. Машина Шона и Лайема была цела и невредима,  как,
разумеется, и машина Карла. Но  теперь  шевроле  было  надежно  укрыто  за
Ариадной Шона и Лайема, и это, конечно, было лучше. Может  быть,  настанет
момент, когда нам  понадобится  поскорее  вытащить  шевроле  из  трейлера.
Теперь я даже жалел, что  в  какой-то  момент  заставил  Карла  въехать  в
трейлер на машине. Вот и говори после этого о плохом планировании - я тоже
совершил свою долю промахов.
   Когда стало ясно, что нам  придется  путешествовать  весьма  долго,  мы
разработали себе режим дня, к которому приспособились  быстро.  Мы  ели  и
спали по очереди, по очереди несли вахту у панели  управления,  более  или
менее справляясь с ведением хозяйства. Тринадцать душ  и  тел,  живущих  в
тяжеловозе с трейлером, делают совместное проживание  высоким  искусством.
Тяжеловоз, конечно, не маленький, но, если принять во внимание все машины,
которые в него въехали, места для проживания  оставалось  весьма  немного.
Постоянно кто-то кому-то наступает на ноги, кто-то кому-то вгоняет  локоть
в ребра, а очередь в туалет  занимать  надо  было  в  письменном  виде  по
особому разрешению. Тем не менее настал момент, когда Дарла и я  оказались
наедине в кормовой кабине. Я воспользовался моментом, чтобы кое-что у  нее
выяснить.
   - Уилкс сказал мне, вернее, его аналог сказал мне,  что  он  ничего  не
слышал про черный кубик, пока не  увидел  его  сам  глазами  Сэма  тут,  в
тяжеловозе. Ты что-нибудь понимаешь?
   Дарла слегка подняла брови и сказала:
   - Могу только догадываться. Но и догадка в данном случае хороша.  Иначе
он не стал бы так отчаянно  охотиться  на  Винни  на  борту  "Лапуты".  Он
понятия не имел, что у меня есть кубик. И никто об этом не знал.
   - Никто, кроме человека, который его тебе дал. Кто был этот человек?
   - Он мертв. Его звали Пааво, и он был  мне  очень  хорошим  другом.  Он
погиб в перестрелке, из которой мне удалось выбраться живой. Это  было  на
Кси Бу.
   - Ты уверена, что он мертв?
   - Пааво всегда клялся, что живым в руки колониальным властям не дастся.
   - Ты сама видела, как он погиб, или ты слышала  об  этом  из  надежного
источника?
   - Нет. Это важно?
   Я кивнул.
   - Мне кажется, да. Я хотел бы  точно  узнать,  в  какой  момент  власти
узнали о существовании кубика.
   - Мне всегда казалось, что они узнали, проведя  дельфийскую  серию  над
Мареной Миллер.
   - Наверное, - сказал я. - Но когда это было? Когда ее арестовали? Сэм и
я не можем найти в наших архивах ничего, что давало бы нам точную  дату  -
что неудивительно, потому что это, скорее всего, было тайным арестом.
   - Наверняка так оно и есть. Но почему расклад событий по  времени  тебе
так важен?
   - Давай сперва разберемся с кое-чем еще. - Я откинулся назад  и  оперся
плечами о переборку. - Ты никогда не рассказывала мне в подробностях,  что
случилось на ранчо телеологистов в ту ночь, когда меня увели. После этого,
разумеется.
   Она пожала плечами.
   - Я сдалась, а они забрали нас всех.
   - Ты, значит,  была  с  телеологистами  все  время  до  тех  пор,  пока
Петровски не взял тебя на допрос?
   - Нет, сперва меня забрали в больницу и перевязали  ожоги.  Я  на  этом
настаивала, и они нехотя согласились. Мне кажется,  один  из  милиционеров
крепко напал на меня. Я после этого так и не увидела телеологистов, до тех
пор, пока мы  не  встретились  снова  на  улице  в  Максвеллвилле.  -  Она
нахмурилась и покачала  головой.  -  Странно.  Я-то  ожидала  найти  их  в
отделении милиции или, по крайней мере,  убедиться,  что  их  задерживали,
допрашивали, ну что-то в этом роде. Потом оказалось, что менты  вроде  как
ими и не особенно интересовались.
   Я мысленно отметил про себя этот факт, потом сказал:
   - Ладно. Теперь насчет Петровски. Он не знал, что у тебя есть кубик?
   - Вот это меня бесконечно удивило.  Он  даже  не  стал  обыскивать  мой
рюкзак. -  Дарла  саркастически  хмыкнула,  потом  странно  улыбнулась.  -
Разумеется, к моему делу у него был личный интерес.
   - Даже если и так, если бы он знал,  что  у  тебя  есть  кубик,  он  бы
обыскал тебя и нашел его. Разве нет?
   - Да, - кивнула она головой. - Наверняка.
   Я сплел пальцы вместе и закинул руки за голову.
   - Значит, Петровски не знал про черный кубик, и  Уилкс  тоже  не  знал,
если он снова не врет. У меня вопрос: кого же власти послали, чтобы  кубик
заполучить? Кто тот человек, который представляет во  всем  этом  интересы
властей?
   Дарла долго раздумывала над этим.
   Потом она сказала:
   - В этом  деле  есть  много  белых  пятен.  Григорий  совершенно  точно
действовал на свой  страх  и  риск.  Его  карьера  была  погублена.  Я  ее
погубила. Они ничего бы ему не сказали. И наверняка он ничего не знал.  Он
расследовал твое дело просто для порядка.
   Она подумала еще.
   - Но, может быть, это вопрос хронологии. Тот, кого  послали  забрать  у
тебя кубик, просто разминулся с тобой во времени.
   - Или с тобой.
   - Со мной?
   - Ну да, - ответил я. - Ты же была  и  остаешься  беглецом  от  закона.
Может быть, власти совершенно точно знали, у кого кубик, и  они  знали  об
этом все время. Кубик был у тебя, и они тебя  поймали!  На  Максвеллвилле!
Может быть, что именно там пересеклись пути властей и Петровски.  Григорий
с огромным трудом пытался добиться содействия властей в тех краях. Полиция
не хотела ему помогать. Но он был офицером высокого ранга,  и  прежде  чем
Рейли, формальный глава тамошних властей, мог получить  разрешение  убрать
Петровски с дороги, на нас напал мой таинственный двойник. Или кто-то  там
нам помог освободиться.
   Дарла прикусила губу и медленно покачала головой.
   Я посмотрел на потолок.
   - Опять-таки, я могу и ошибаться. Но в последнее время у меня нарастает
чувство, что чего-то тут не хватает. Или кого-то. Кого-то, кто подшивается
пока под совсем другого человека.
   Дарла озадаченно посмотрела на меня. Потом и ей  в  голову  пришла  эта
поразительная мысль.
   - Ты хочешь сказать... один из телеологистов?
   Я наклонился вперед.
   - Интересно, что тебе это пришло в голову, - сказал я.
   Глаза ее расширились от изумления и недоверия.
   - Да нет, не могут они...
   Потом лицо у нее вытянулось, а плечи поникли. На лице у  нее  появилось
выражение такой абсолютной и полной усталости, что она  даже  прислонилась
ко мне, ища поддержки.
   - Ох, Джейк, я никогда во  всем  этом  не  разберусь.  Одно  время  мне
казалось, что я понимаю все происходящее, но теперь... мне кажется, что  я
ничего не понимаю. Я просто ничего не знаю.
   - Я тоже, - ответил я ей. - Очень трудно разобраться в парадоксе.
   Мы сидели не шевелясь. Тяжеловоз, казалось, был необычно  тих.  Никаких
звуков мотора, никаких голосов рядом с нами. Только  вечное  посвистывание
воздуха, пока нас тащили по очередной планете, по чужим ветрам.
   Потом  я  обнаружил,  что  плечо  у  меня  влажное.  Я  поднял  пальцем
подбородок Дарлы и увидел, как большая круглая слеза скатывается у нее  по
щеке.
   - Что случилось, Дарла?
   Она вытерла слезу и выпрямилась.
   - Мне надо кое-что тебе сказать, - ответила она. - Я беременна.
   Летя откуда-то из будущих вечностей, мимо нас свистел ветер. Холодный и
мрачный.
   - Как это ты могла?..
   Она безрадостно и невесело рассмеялась.
   - Как?
   - Я хочу сказать, как же ты до этого допустила?
   - Я на исходе действия трехлетней пилюли. Я не в такой ситуации,  чтобы
спокойненько отправиться в  клинику  и  получить  еще  одну.  Они  страшно
дорогие, ты же знаешь. Особых шансов залететь у меня не было - у меня  еще
оставался месяц восьмидесятипроцентной надежности, а после  него  -  месяц
шестидесятипроцентной...  но...  -  она  пожала  плечами.  -  Такие   вещи
случаются, это известно.
   - Какая у тебя задержка?
   Она покачала головой.
   - Это не имеет значения. У меня в рюкзаке тест  на  определение  ранней
беременности. Я знала через сорок восемь часов. -  Меланхолическая  улыбка
озарила ее лицо. - Может быть, это предыдущая ночь, но, по-моему,  это  та
ночь на пляже.
   Тогда я ее поцеловал. Не знаю, почему. Может быть, просто потому, что я
любил ее.


   "Дорожным жукам"  надо  было  бы  организовать  собственный  бизнес  по
правильной  организации  дорожного   движения.   Наше   путешествие   было
невероятно  ровным,   сверхъестественно   быстрым   и   плавным.   Планеты
проносились мимо настолько быстро, что невозможно было  долго  глядеть  из
иллюминаторов и не получить головокружения. Лори, Джон и Лайем  слегли  от
дорожной  болезни,  которую,  к  счастью,   легко   было   вылечить   теми
лекарствами, которые были  в  нашей  аптечке.  Роланду,  кажется,  поездка
нравилась. Он проводил целые часы на сиденье стрелка, выглядывая в окошки,
загадочно улыбаясь. Я бы сказал, непроницаемо улыбаясь.
   Прошла неделя.
   Время от времени мы вылетали на очередную планету гараж. В первый  раз,
когда это произошло, мы решили, что наконец прибыли к месту назначения,  -
но нет, "жуки" прогнали нас через еще один  портал,  и  наше  судьбоносное
путешествие продолжалось.
   Мы проводили часть времени  в  болтовне,  раздумывая  над  тем,  почему
"жуки" засунули шайку Мура обратно  в  их  машины,  но  Волошиных  загнали
вместе с нами. Мы в конце концов пришли к выводу, что "жуки"  чувствовали,
что люди делились на две враждующие фракции, и, как обычно, хотели  просто
снизить вероятность возможных осложнений. Кроме того,  они  проверили  все
машины, обыскали их весьма оригинальным образом и обнаружили, что в машине
Волошиных мало еды, поэтому на долгое путешествие  засунули  их  вместе  с
нами. "Жуки" были суровы, но справедливы. Это сказал Джон, и я рассмеялся,
потому что это напомнило мне какой-то старинный анекдот.
   Однако мы заткнулись, когда Юрий рассказал нам насчет  черного  кубика.
Он четыре дня трепался с Они насчет  этого  предмета,  перемыл  этой  теме
косточки, как хотел, потом созвал что-то вроде конференция. Вот что он нам
сказал:
   - Если я только правильно понял то, что Они мне говорила, кубик -  один
из самых странных предметов во вселенной. - Тут он рассмеялся.
   - Странный выбор слов, и сейчас вы поймете, почему я смеюсь. Собственно
говоря, это даже не объект в прямом смысле слова. Он сделан почти  что  из
ничего... буквально из ничего. Он просто представляет собой  пространство.
Пространство внутри пространства. Пространство снаружи пространства -  это
наш континуум, наша вселенная. А то, которое внутри... - он почесал бороду
и сгорбился. - Там другое пространство.
   - Ты хочешь сказать, что там целая вселенная? - спросил Джон.
   Юрий откинулся в своем кресле и засунул руки в карманы.
   - Может быть, эта вселенная менее, чем в световом годе отсюда.
   - Всего в световом годе, -  ахнула  Сьюзен,  потом  стала  обмахиваться
рукою,  притворяясь,  что  испытала  огромное   облегчение.   -   А   я-то
напугалась...
   - Как такое вообще может быть? - потребовал объяснить Джон. - Ты хочешь
сказать, что ее... уменьшили?
   - Сложили, - сказал Юрий. - Это  наиболее  вероятно.  Ее  складывали  и
перегибали по многим измерениям несколько раз. - Он убрал руку и  вывернул
карман наизнанку. - Представьте  это  себе  таким  образом.  -  Он  сделал
складку на кармане. - Теперь повторяйте такие складки все время, и  вскоре
у вас не останется места, куда можно было бы сунуть руку. Но  ведь  карман
все еще существует, правда же?
   - Понятно, - сказал Джон. - По крайней мере, кажется, что понятно.
   - Ну, все-таки это чистой воды спекуляции ахгиррских ученых.
   - А они основывают на чем-нибудь свою гипотезу? - спросил я.
   - Поток непосредственных, сырых  данных,  кажется,  исходит  от  самого
кубика. Не могу  представить  себе,  какой  источник  энергии  выдает  эти
данные, а может быть, как раз та энергия, которая и превращается в данные,
может  выйти  наружу.  Она  проявляется  в  форме  крайне  редкого,  почти
экзотического излучения. А второй компонент этого излучения - обыкновенные
радиосигналы.
   - Значит, - заметил я, - эта вселенная теряет энергию.
   - Да. Опять же, при первом рассмотрении,  эти  данные  не  представляют
особого смысла. Ахгирры сперва тоже ничего не поняли, пока  у  кого-то  не
возникло  правильных  ассоциаций,  и  тогда  этот   кто-то   посмотрел   в
космологические справочники. Те числовые величины, которые выходят  наружу
из кубика,  и  состояние  энергии,  к  которому  относятся  эти  величины,
представляют собой примерно  то  же  самое,  что,  по  мнению  космологов,
существовало на очень ранних стадиях нашей вселенной.
   - Ты имеешь в виду Большой Взрыв? - спросила потрясенная Дарла.
   - Нет, задолго до того, как произошел Большой Взрыв. Прежде,  чем  была
создана материя, и энергии тоже было весьма немного. Почти никакой энергии
или материи. - Он повернулся на  водительском  сиденье  к  своей  спутнице
жизни. - Никто из нас по-настоящему не разбирается в этих вопросах, но Зоя
больше занималась этим предметом, нежели я.
   Зоя вздохнула.
   - Не знаю, с чего начать. - Она  слабо  улыбнулась,  потом  сказала:  -
Давайте я попробую объяснить таким путем. В области  теоретической  физики
все последнее столетие прошло в сражениях с  самыми  основными  понятиями.
Среди  них  была  и  фундаментальная  природа  материи  как   таковой,   и
особенности самого предмета. Если упростить до идиотизма, то  в  настоящее
время все пришли к соглашению, что пространство  связано  в  узлы.  Вихри,
матрицы - называйте их как хотите... - Она нахмурилась и  потерла  лоб.  -
Нет,  попробую  снова.  Представьте  себе  такое  положение   вещей,   при
котором...
   Она снова надолго задумалась.
   - Можете вы представить себе облако  математических  точек,  которые  с
помощью случайных процессов сами располагаются в  порядке,  который  может
очертить геометрическое пространство?
   При  этом  они  так  выскочили  совершенно  из  ничего,  из  абсолютной
случайности! И можете вы себе представить это  ограниченное  пространство,
это совершенно пустое метрическое обрамление, которое при всем при том еще
проходит эволюционные изменения, случайные флуктуации,  которые  вынуждают
его завязываться в узлы на определенных участках? Теперь представьте  себе
эти узлы как сгустки энергии. А поскольку материя эквивалентна  энергии...
- она подняла ладонь. - Ради бога. Как я уже  сказала,  это  до  идиотизма
упрощено. Но пока что вы меня понимаете?  То,  что  я  описываю,  примерно
изображает, как вселенная могла быть создана из ничего.
   - И это, - сказал  Юрий,  -  как  раз  то,  что,  по  мнению  ахгирров,
происходит внутри черного кубика. По крайней мере,  это  их  самая  лучшая
гипотеза.
   Мы все посидели, прислушиваясь к шуму воздуха за окном.
   - Это почти непостижимо, - сказал Джон.
   - Вот именно, - ответил Юрий. - Вот именно.
   - Мне кажется, что идея вполне хороша, - заметила Сьюзен.  -  Яйцо,  Из
Которого Вылупится Вселенная. - Она посмотрела на  всех  нас,  восторженно
улыбаясь. - Вот что такое кубик. Это инкубатор вселенной.
   - Интересно, уж не нашей ли, - задумчиво протянул Роланд.


   Прошла еще неделя.
   Потом еще одна.
   Дни были  бесцветные,  скучные,  их  можно  было  различить  только  по
каким-то новым  фрагментам  беседы  или  крохотному  событию.  Я  не  могу
вспомнить их, кроме весьма немногих.
   Однажды Сьюзен сказала мне:
   - Я знаю, ты все еще любишь Дарлу. Я знаю,  что  это  не  имеет  ничего
общего с тем, что она ждет ребенка. Вы двое... не знаю.  Вы  предназначены
для чего-то. И это что-то больше вас обоих, сильнее. - Она сморщила нос. -
Звучит, правда, совсем мелодраматически. Ей-богу, не знаю, как  можно  это
правильно выразить.
   Я спросил:
   - Это говорит та Сьюзен, которая исповедует телеологический пантеизм?
   Она закинула руку мне за голову, нагнула мое лицо к себе  и  поцеловала
меня.
   - Это говорит та Сьюзен, которая тебя любит.
   Был еще день, когда Дарла  обронила  за  столом  мимолетное  замечание,
которое нам обоим показалось таким смешным - не могу вспомнить, что  такое
это было, - и мы хохотали над ним так, как давно не хохотали. А  когда  мы
наконец угомонились, щеки у нее горели, лицо лучилось  радостью,  а  глаза
сияли, в них словно горело по свечечке, которые зажигаются  только  тогда,
когда на сердце весело.
   И потом Лори заставила меня почувствовать себя  страшно  старым,  когда
сказала мне, что я напоминаю ей ее дедушку, который воспитывал ее  до  тех
пор, пока ей не  исполнилось  пять  лет,  и  которого  она  ясно  помнила.
(Правда, под нажимом она призналась, что дедушке было всего-навсего  около
тридцати восьми лет, когда она родилась.)
   А потом грызня, которую затеяли Волошины из-за зубной щетки.  Поскольку
их личные вещи все еще оставались  в  их  машине,  им  не  хватало  многих
интимных вещей. Лайем сделал им щетки из щепочек, запас которых был у него
в  трейлере,  а  саму  щетину   придумал   сделать   из   очень   жесткого
синтетического волокна. Откуда он его взял, так  и  осталось  неизвестным.
Юрий потерял свою щетку, а Зоя отказалась делиться с ним своей,  при  этом
отругав его как следует за его безалаберность. Они не разговаривали  потом
три дня.
   Один из людей Мура как-то стал вызывать кого-нибудь на дорожной частоте
Космострады. Бог знает почему, и почему ему показалось,  что  с  ним  хоть
кто-то захочет разговаривать - по-моему, это  был  Краузе,  но  я  могу  и
ошибаться, - он почему-то спросил у нас, как у нас с  едой.  Я  спросил  в
ответ, как у них с едой. Он сказал,  что  еда  подходит  к  концу.  Я  ему
ответил, что искренне надеюсь,  что  то,  что  у  них  осталось,  заражено
ботулизмом. Он поблагодарил меня и отключился. Он  не  стал  вызывать  нас
снова.
   Сьюзен и Дарла вроде как заключили неписаное перемирие.  Сьюзен  что-то
пошутила, и Дарла рассмеялась. Сьюзен нерешительно  посмотрела  на  нее  и
тоже рассмеялась. Потом они стали смеяться вместе. Все  же  они  сохраняли
уважительную дистанцию в отношениях. Они обе оставались настороже.
   Потом Рагна как-то высказался:
   - О, Джейк, мой друг, я печально  рассматриваю  теперешнюю  ситуацию  и
нахожу ее недостойной даже экскрементов быка.
   Джон, который просидел битый час с кубиком на ладони, глядя на него  во
все глаза. А потом он поднял взгляд на меня и спросил:
   - Разве такое возможно? Разве такое может быть?
   Я ему не ответил.


   Как-то я зашел в кабину и нашел там Роланда на его  излюбленном  посту,
где он глядел, не отрываясь, в инопланетную ночь.
   - Джейк, подойди-ка, посмотри на это.
   Я уселся на водительское сиденье.
   - Что такое?
   - Посмотри на небо.
   Я посмотрел. Звезд на небе было очень мало, а с одной стороны  неба  их
вроде как не было вовсе.
   - Мы на краю Галактики, - сказал Роланд. Он указал вправо.  -  Вон  там
уже начинается межгалактическое пространство. Ничто. Теперь посмотри туда,
где звезды. Видишь за ними  блистающее  облако?  Это  край  галактического
диска.
   Я увидел своими глазами и согласился.
   - Мы все время пролетали через планеты.  Иногда  по  обе  стороны  есть
звезды, тогда невозможно определенно что-то  обнаружить.  Но  эта  планета
принадлежит звезде на самом краю Галактики.
   Мне подумалось в  этот  миг,  что  телеологисты  должны  культивировать
чувство неизбежного. Чувство судьбы. Лицо Роланда  прямо-таки  сияло  этим
чувством, и он озарил меня улыбкой человека, который наслаждается тем, что
встретится с неизбежным.
   - Вот оно, Джейк, - сказал он, - мы ехали по ней все это время.  Мы  на
Космостраде Красного Предела.
   Я торжественно посмотрел на него и кивнул.
   - Я знаю, - сказал я. - И на нашей скорости, по-моему, у нас не  займет
много времени, чтобы доехать до конца дороги.





   Примерно через четыре недели после начала путешествия  "дорожные  жуки"
согнали нас на обочину для того,  чтобы  мы  остановились  и  передохнули.
Может быть, это и нельзя так назвать, но сделано это было для того,  чтобы
люди с Высокого Дерева могли бы похоронить Кори Уилкса. Видимо, напряжение
и мучения путешествия оказались ему не по силам.
   Однако они его не хоронили. Нам пришлось заняться этим.
   Мы остановились посреди самого красивого пейзажа, который я  когда-либо
видел. Это могла даже быть сама Земля так красиво там было.
   - Может быть, так оно и есть, - сказал  Роланд.  -  Мы  же  понятия  не
имеем, где мы находимся: в пространстве или во времени. -  Он  показал  на
горную цепь, чьи снежные шапки виднелись  над  горизонтом.  -  Это  вполне
могут быть Пиренеи два миллиона лет назад. Или Аппалачи.
   - Я бы охотно заключил пари, - сказал  Юрий,  -  что  мы  куда  дальше.
Собственно говоря, на много миллиардов лет. Это  может  быть  планета  или
звезда, которая жила и погибла за миллиарды лет до того, как солнце  Земли
засветилось в глазу вселенной.
   - Эй, они выходят! - завопил Карл.
   Шон примчался в кабину с кучей оружия, но люди, которые вышли из машины
Мура, не могли даже попытаться на нас напасть. Толстяк Джофф и двое других
тащили вялое тело Кори  Уилкса.  Они  бросили  его,  словно  кучу  мусора,
примерно в метре или двух от обочины, потом  вернулись  в  свою  машину  и
захлопнули люки. Мне хотелось бы знать, по своей ли воле они так поступили
или по приказу "дорожных жуков".
   Я вызвал их по радио и спросил:
   - Он начал уже потихоньку попахивать, - сказал мне толстяк.  -  Поэтому
мы попросили разрешения открыть люки и выкинуть его, пока едем.  А  вместо
этого "жуки" остановились.
   - Они вам ответили?
   - Нет, они просто остановились, и  мы  обнаружили,  что  можем  открыть
люки.
   - Ладно, спасибо.
   - Порядок, не за что.
   - А разве "жуки" не боялись, что люди убегут? - спросил Роланд.
   - Куда, скажи на  милость?  -  спросил  Шон,  показывая  на  бескрайние
пространства роскошных лугов, меж  которыми  там  и  сям  вздымались  купы
деревьев. Все это выглядело весьма привлекательным и  манящим,  но  делать
там особо было нечего.
   - Верно.
   - У этих патрульных существ должен быть свой разум, - заметила Зоя.
   - У них есть приказ позаботиться о нас,  -  сказала  Лори  так,  словно
знала, в чем дело.
   - Кто? - спросил я.
   - "Жуки" получили такой приказ. Им велели доставить нас в порядке  и  в
добром здравии. А ведь вонючий труп просто так лежать не оставишь,  правда
же?
   - Хм-м-м-м, - ответил я и стал над этим думать. Потом спросил: - А  кто
дал им такой приказ, Лори?
   Она посмотрела на меня и нетерпеливо сказала:
   - Конечно, строители Космострады. - Она покачала  головой.  -  Ей-богу,
Джейк, иногда ты просто немного хромой на голову. Разве ты  не  понимаешь,
что мы мчимся на встречу с ними? Куда, по-твоему, эти "жуки" нас  тащат  -
на пикник, что ли? - она закатила глаза в преувеличенном отвращении к моим
умственным способностям. - Шиш!
   - А-а-а, понятно.
   Мы смотрели на бледное тело Уилкса.
   - Не  можем  же  мы  оставить  его  тут  просто  так  на  корм  местным
стервятникам, - сказал Сэм. - Как-то это нехорошо.
   Это потрясло всех,  включая  меня,  но  никто  не  откомментировал  это
высказывание.
   - Ты действительно так думаешь? - спросил я неуверенно и неохотно.
   - Послушай, насколько это касается меня, так я считаю,  что  Уилкс  был
самой низкой формой  жизни,  которая  только  встречается  в  природе.  Но
все-таки,  черт  побери,  он  был  человеческим  существом,  и   если   он
заслуживает гореть в аду - а этого он точно заслуживает - то,  значит,  он
заслуживает и нормальных похорон, по крайней мере, таких, какие  мы  можем
ему устроить.
   Сэм бормотал что-то себе под нос, потом сказал:
   - Кроме того, мне кажется, мы должны это сделать хотя бы потому, что мы
лучше, чем он был.
   - Ладно, может статься, что мы в любой момент можем  тронуться  дальше,
но давай попробуем посмотреть, позволят ли нам "жуки"  его  похоронить,  -
сказал я.
   Я нагнулся к микрофону.
   - Привет, ребята. "Жуки" или как вы там себя называете.  Мы  хотели  бы
получить время и возможность совершить церемонию  погребения.  Поняли?  Мы
хотим вырыть яму и положить его туда. Такой у нас обычай.
   - Говори на интерсистемном, балда, - обругал меня Сэм.
   Ответ пришел удивительно быстро.
   - РАЗРЕШАЕТСЯ.
   И ответ был по-английски.
   - Вот черт, - сказал Сэм. - Когда эти штуки перестанут меня удивлять?
   Юрий сказал:
   - По-моему, они ждут, когда кто-нибудь выйдет и сделает это.
   - Может быть.
   Карл потянул за ручку на левом люке. Он  распахнулся,  впустив  воздух,
словно крыло чайки на ветру сладкого аромата.
   - Никто не подумал  проверять  воздух,  когда  те  два  типа  выбрались
наружу, - сказал он. - Все двери были открыты все это время.
   Мы выбрались наружу и нашли там Рагну и Они, которые как  раз  выходили
из своего автомобиля с видом усталым и помятым. Они ехали на чем-то  вроде
пузыря на колесах, в котором было очень  мало  места  для  движения.  Если
учесть то время, которое они там провели, это должно  было  быть  для  них
сущим адом. Однако, невзирая на все  лишения,  они  оставались  непобедимо
веселыми.
   Рагна потянулся и несколько раз глубоко вздохнул.
   - Ах, вот это похоже на то тело, которое у меня было некогда, до  того,
как я вселился в  эту  больную  оболочку,  которая  мне  принадлежит,  как
кажется, уже множество лет.
   Они улыбнулась.
   - Я все еще надеюсь, что нам будет дано время,  за  которое  мы  сможем
устранить все наши мучительные боли в затекших мышцах.
   - Все зависит от того, что у тебя затекло, Они, - ответил я.
   Она кивнула, потом сообразила.
   - А, это шутка, - она вежливо улыбнулась. - Очень смешная.
   Я рассмеялся. Они мне очень нравилась.
   Потому мы похоронили Кори Уилкса. Я нашел старый взрывательный патрон в
орудийном шкафу. Такие патроны  мы  используем,  например,  для  расчистки
заваленной проселочной дороги, когда едем  с  грузом,  хотя  мне  не  было
повода использовать такие патроны  уже  долгое  время.  Я  нашел  неплохое
местечко неподалеку от дороги и взорвал в земле неплохую дыру.  Шон  помог
дотащить туда тело. Прежде чем бросить Уилкса в дыру, я посмотрел на него.
Голые синие  ноги,  белые  пижамные  штаны,  перевязанная  бинтами  грудь,
багровые губы и уши,  совершенно  растекшиеся  черты  лица  и  раздувшийся
живот, который уже давал знать, что начался процесс разложения. Он  совсем
не походил на грозного противника, которым я его знал.
   - Наверное, надо сказать какие-нибудь подходящие слова, - сказал Шон.
   - Если хочешь, валяй, - ответил я. - Может, тебе есть что сказать, Сэм?
   Сэм заговорил по ключу.
   - Не хочется что-то, сваливай его в яму.
   - Я этого человека не знал, - сказал Шон, - кроме как понаслышке,  хотя
я видел следы его деятельности в том, что сделали с Карлом, и в  том,  что
пытались сделать с нами эти веселые наемники. Тем не менее...
   Он на минуту закрыл глаза, потом открыл их и произнес:
   - И сказал Каин Господу: "Наказание мое слишком  велико.  Ты  изгоняешь
меня ныне с лица земли, и от очей твоих буду я сокрыт. И буду я беглецом и
скитальцем на земле, и  кто  увидит  меня,  убьет  меня".  Но  сказал  ему
Господь: "Нет! Кто убьет Каина, тот  семижды  будет  наказан".  И  отметил
Господь Каина печатью  так,  чтобы  никто,  увидевший  его,  не  смел  его
убивать. И пошел Каин, и остался в земле Нод, что к востоку от рая.
   Тут Шон перекрестился. Он улыбнулся и сказал, пожав плечами:
   - Я  не  уверен,  что  это  было  подходящим  текстом,  но,  по  моему,
прозвучало вполне подходяще.
   - Было просто здорово, - сказал Сэм. - Лучше, чем  он  заслуживал.  Это
ведь в переводе короля Джеймса, да?
   - Единственный вариант, который я знаю, - ответил Шон.
   Я вздохнул.
   - Ну что же...
   Мы бросили Уилкса в яму. Я использовал еще один патрон, чтобы вдребезги
разнести скалу. Джон и остальные, которые присматривались на расстоянии  к
тому, что мы делали, подошли и  помогли  нам  притащить  побольше  кусков,
чтобы покрыть Кори Уилкса. Мы примерно на  три  четверти  заполнили  дыру,
чтобы она напоминала как бы провалившийся  курган,  потом  набросали  туда
земли, которая валялась россыпью неподалеку. Все помогали, кроме Дарлы,  и
я не мог ее за это порицать.
   И на том все кончилось. Мы стояли вокруг, не  очень-то  скорые  на  то,
чтобы снова залезть в наши машины, нашу путешествующую тюрьму. Я не  очень
боялся, что Мур что-нибудь  выкинет,  потому  что  вокруг  были  "дорожные
жуки".
   Дарла смотрела куда-то в пространство.
   - Если на свете есть рай, то, по-моему, он должен быть похожим  на  это
место.
   Я огляделся кругом. Это была самая похожая на  Землю  планета,  которую
мне когда-либо доводилось видеть.
   Я мог бы поклясться, что деревья вон  в  тех,  ближних  зарослях,  были
сосны Дугласа. Небо было совершенно голубым, покрытое пушистыми облачками.
В воздухе были знакомые запахи, высокие травы  были  совершенно  зелеными,
они покачивались на  приятном  тихом  ветерке.  Чистый  прозрачный  ручеек
струился в лощинке слева. На дальнем его берегу поднимался мягкий  холм  -
замечательное место для фермы, просто очень милое место.
   - Тут чувствуешь мир и покой, - сказала Дарла.
   Я смотрел на нее. Потом она стряхнула с себя свои мечты,  ответила  мне
странной улыбкой и отошла прочь.
   Винни и Джорджи просто веселились, гоняясь друг за другом по траве, как
дети, - да они и были дети, в своем роде.
   - Мы приехали домой! - сказала Винни, когда мы спросили ее, куда, по ее
мнению, нас везут.
   - Домой! - отозвался, как эхо, Джорджи.
   Все недоумевали, что они имеют в виду.
   Час прошел очень быстро.
   - Ладно, ребята, - сказал я. - Наверное, нам надо  собираться  обратно.
"Жуки", наверное, совсем потеряли терпение.
   Стоны и охи. Но все послушно залезли обратно.
   Прежде чем влезть самому, я посмотрел на несколько машин Мура. Они  все
это время завистливо смотрели на нас через свои иллюминаторы.  Видимо,  их
двери были запечатаны "жуками" после того, как они выбросили тело.
   - Ах, как нехорошо, ребята! - проорал я им. - Будьте паиньками,  и  вам
тоже дадут погулять на следующей перемене.
   Они ответили мне озадаченными взглядами. Чего-то он там такое говорит?


   Мы увидели процесс на безжизненной  планете  с  тонюсенькой  атмосферой
двуокиси углерода. Вокруг нас простирались бесконечные  равнины  оранжевой
грязи до самого горизонта.
   Мы увидели, как команда "жуков"-дорожных рабочих создала и  пустила  во
вращение цилиндр.
   Это было примерно через неделю после нашей остановки.  У  нас  пока  не
кончилась еда, но большая часть вкусненького уже была съедена. Мы  решили,
что Муру и его команде куда хуже в этом  отношении.  Мы  получили  от  них
несколько отчаянных вызовов.
   Приехав на  эту  планету,  мы  обнаружили  несколько  "жуков",  которые
раскатывали  вокруг,  таща  странное  оборудование,   и   вообще   сновали
взад-вперед по дороге. Там, где должен был бы быть портал,  скопилось  еще
несколько машин.
   Наши "жуки" согнали нас на обочину неподалеку от дорожных рабочих. Там,
на равнине, что-то происходило.  Появилась  серая  тень  цилиндра,  сперва
зыбкая, которая постепенно стабилизировалась, приобрела вес и  солидность.
Тень  все  сгущалась  и  сгущалась,  становясь  чернильно-черной  стрелой,
устремленной  в  небо,  на  этой  планете  оранжевое.  Постепенно  цилиндр
приобрел знакомые очертания, то есть не очертания даже, а  цвет  -  словно
черный бархат в безлунную темную ночь.
   Мы смотрели, разинув рты.
   Юрий, однако, был в восторге.
   - Я был прав! Черт побери, как же я был прав! Они же сделаны из  чистых
виртуальных частиц! Эти проклятые штуки даже не существуют!
   - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Джон.
   - Я не имею ни малейшего понятия  о  том,  как  это  делается,  но  эти
объекты поддерживают свое существование от  микросекунды  к  микросекунде.
Нет, я не так сказал. Интервал во  времени  должен  быть  гораздо  меньше.
Может быть, масса, которая составляет цилиндр,  существует  только  тогда,
когда инкремент меньше предела Планка, меньше  времени,  чем  надо,  чтобы
пересечь диаметр протона.  Но  стоит  соединить  эти  крохотные  интервалы
времени  вместе  -  и  вы  получаете  массу,  которая  имеет   виртуальное
существование. Все дело в том, что  именно  происходит  в  этом  крохотном
интервале времени. Законы нашего континуума, разумеется, тут не  действуют
абсолютно. Можно в виртуальной действительности создать  совершенно  новый
класс материи  и  установить  совершенно  новью  комплекс  законов.  Можно
сделать все, что угодно, при условии, что это происходит в  очень  кратком
промежутке  времени.  Наша  вселенная  в  этот  момент   должна   как   бы
отвернуться.  Это  очень  похоже  на  ученика,  который  корчит  наглые  и
безобразные рожи, когда преподаватель отвернулся. Он немедленно становится
образцовым учеником,  как  только  учитель  поворачивается,  чтобы  засечь
безобразника за этим занятием.
   - Мне кажется, я понимаю, - сказал Джон. - До некоторой степени.
   - Не скажу, что это очень просто, - продолжал Юрий, - но самое  важное,
что нужно понять во всем этом, - как раз то, что созданная  таким  образом
масса    должна    обладать    принципиально    новыми     гравитационными
характеристиками. Вот каким образом гравитационные поля  вокруг  цилиндров
могут быть рассчитаны и  смоделированы  таким  образом,  чтобы  не  мешать
гравитационным законам планеты, на которой они расположены.  И  вот  каким
образом зона их воздействия может быть так ограничена. Может быть,  именно
таким образом поле отрезается на уровне дороги и в нескольких  сантиметрах
от земли.
   - Довольно гладко, - заметил Сэм.
   Юрий рассмеялся.
   - Да-да, так оно и есть.
   Я сказал:
   -  Все  вечно  гадают,  что  же  произойдет,   если   машины,   которые
поддерживают существование цилиндров, внезапно испортятся.
   - Вот именно, -  ответил  Юрий.  -  А  ответ  такой  -  цилиндр  просто
перестанет существовать. Они  не  более,  чем  проекции,  словно  картинки
художественного фильма. Если выключить проекторы, они просто исчезнут.
   - Но они в каком-то смысле реальны, - сказал Роланд. - Разве нет?
   - В каком-то смысле, - ответил Юрий. - Если брать кадр  за  кадром,  на
каждом  безгранично  маленьком  промежутке  времени  -   они   просто   не
существуют. Но если взять их как  прогрессию  серийных  эпизодов  в  блоке
реального времени - то у них есть виртуальное существование. Виртуальное -
то есть у них есть определенные качества и суть, но  они  не  находятся  в
текущей действительности.
   Зоя сказала:
   - Поздравляю тебя, Юрий. Твои теории бьют без промаха в десятку.
   Это было сказано не завистливо, но холодно.
   Улыбка Юрия погасла.
   - Спасибо, Зоя. Над книгой, разумеется, мы  будем  работать  вместе.  -
Выражение его лица стало мрачным. - Если  бы  только  была  хоть  какая-то
возможность выбраться и воспользоваться нашими инструментами.
   - Жаль, - сказала Зоя.
   -  Как  по-твоему,  где  расположены   машины,   которые   поддерживают
существование цилиндров? - спросил Юрия Лайем.
   - Наверняка они под землей возле портала.  Может  быть,  даже  в  самом
полотне дороги.
   Я кивнул.
   - Как выразился Сэм, все очень гладко.
   В конце концов мой взгляд приковало нечто иное.  Я  сперва  не  заметил
этого явления по вполне понятным причинам, но  возле  левой  обочины  было
круглое  пространство,  покрытое  таким  же   материалом,   как   и   сама
Космострада, связанное с дорогой небольшим переходным участком.
   Наша процессия снова тронулась в путь. Ведущий "жук" резко  свернул  на
переходник, выволок нас на середину залитого дорожным  покрытием  круга  и
остановился. На дороге, вернее, вдоль нее  были  еще  несколько  таких  же
круглых пространств, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Как
и это пятно, они были ровного серебристого цвета.
   - Нас что, загнали в тупик? - поинтересовался Сэм.
   - Угу, - ответил я. - Набрать угля и воды.
   Мы ждали примерно  десять  минут.  Мы  выглядывали  в  иллюминаторы  по
правому борту, но на равнине возле портала ничего не происходило.
   И вдруг стало происходить нечто очень странное.
   Мир начал крениться.
   Это не мы кренились, вернее, нам казалось, что не мы. Все казалось  нам
абсолютно нормальным, мы чувствовали себя так, словно оставались на ровной
поверхности. Именно земля стала вдруг  уходить  из-под  нас.  Глядя  прямо
перед собой, мы видели небо. Земля словно бы наклонилась под углом в сорок
пять градусов от диска - но, разумеется, это именно диск наклонялся вверх.
   - Пристегнуться всем, - завопил я. - Просто на всякий случай!
   - Джейк! - завопила Сьюзен. - Что случилось?
   - М-м-м... сдается мне, мы вот-вот взлетим!
   Так оно и получилось.
   О, так оно и получилось, еще бы!
   Планета словно отпала от нас. Ускорение, с которым мы  мчались,  должно
быть, составило сотню единиц. Мы ничего не слышали.
   - Сэм, ты регистрируешь изменение воздушной скорости?
   - Никакой.
   Разумеется, иначе и не могло быть.
   - Может быть, если вокруг нас есть какое-нибудь силовое поле,  за  нами
есть какой-нибудь след от него?
   - Есть, ты совершенно прав.
   Наконец небо померкло, и перед нами  появился  вогнутый  диск  планеты.
Перед нами небо превратилось в черную бездну, кое-где посыпанную звездами.
Мы были в космосе, вот так, за здорово живешь.
   - Невероятно, - пробормотал Юрий. - Абсолютно...
   По мере того, как мы удалялись  от  планеты,  наше  ощущение  скорости,
вызванное тем, что  мы  видели,  прекратилось.  Мы  немного  повисели  над
планетой, нас все время сносило как бы вправо. Все еще гигантский, но  все
уменьшающийся оранжевый диск планеты занял все правые иллюминаторы.  Потом
мы помчались прочь от солнца, на затененную сторону планеты.
   Лицо Роланда сияло восторгом.  Его  восточные  глаза  сузились  до  еле
видных щелочек. Он выглядел совершенно безумным.
   -  Космический  корабль!  -  выпалил   он   и   рассмеялся   совершенно
маниакальным смехом.
   - Ага, здорово, - сказал я. - Иисусе Христе,  Роланд,  поспокойнее.  Не
принимай этого так близко к сердцу.
   Все остальные молчали, потрясенные до мозга костей.
   Планета превратилась в яркий блестящий полумесяц  и  упала  за  пределы
видимости. Не помня никаких законов физики в том смысле,  как  их  принято
понимать, наш волшебный  космический  корабль,  наша  машина,  нес  нас  с
невероятной скоростью в глубокий космос. Мы были словно мясо на подносе на
этом серебристом диске. Планета  переместилась  направо,  резко  и  быстро
уменьшаясь, и к тому времени, когда я включил экраны заднего  обзора,  она
превратилась в крохотную точку,  которая  пульсировала  на  темном  ночном
небе. Потом она исчезла.
   - Сэм, можешь ты хотя бы приблизительно определить, с  какой  скоростью
мы несемся?
   - Пытаюсь, - ответил он. Прошла минута, потом он  продолжал:  -  Ты  не
поверишь. Я сам не могу в это поверить. Мы так быстро  набираем  скорость,
что я не могу даже  назвать  тебе  числа.  Считай,  что  энное  количество
миллионов километров в секунду, и мы все еще разгоняемся.
   - Карл, - сказал я, - твое  летающее  блюдце  было  похоже  на  то,  на
котором мы сейчас летим?
   - Не-а, но готов поклясться, что оно летало так же быстро, как и это.
   - Я должен попытаться сориентироваться по звездам, - сказал Сэм.
   Теперь иллюзия скорости пропала, поскольку не было никакой  возможности
визуально сопоставить ее с какой-либо  точкой  отсчета.  Но  даже  звезды,
словно отдаленные декорации, казалось, слишком быстро  перемещались,  пока
мы пролетали мимо. Если Сэм не  ошибся  в  расчетах,  то  мы  должны  были
покинуть  пределы  местной  солнечной  системы  и  выйти   в   межзвездное
пространство через несколько часов, максимум через день.
   - Иисусе  Христе,  -  это  все,  что  мог  сказать  Шон,  выглядывая  в
иллюминатор. - Иисусе Христе.
   - Ну ладно, экипаж, - сказал я, - что вы обо всем этом думаете?
   - Если "жуки" могут летать, - подивился Карл, - то почему они ездят  по
Космостраде?
   - Хороший вопрос, - ответил я. - Но я никогда не сомневался, что "жуки"
могут  делать  все,  что  им  заблагорассудится.  Наверное,  они  держатся
Космострады по их собственным, им одним понятным  соображениям.  А  они...
кто знает, какие они.
   - Звезды, - сказал Юрий, наклонившись вперед на своем сиденье  и  глядя
из переднего иллюминатора.
   Звезды впереди приобретали явный  фиолетово-голубой  оттенок,  и  прямо
перед нами они начали исчезать.
   - Мы приближаемся к скорости  света,  -  сказал  Юрий.  Он  вздохнул  и
откинулся назад. Выражение лица у него  было  не  то  озабоченное,  не  то
перепуганное. - Может быть, я просто теряю здравый смысл. Схожу с ума.
   - Погоди, не сходи, - ответил ему я, но я понял, что он имеет  в  виду.
Человеческий разум в состоянии воспринять только  ограниченное  количество
чудес, прежде чем он начинает проситься в отпуск. Все это путешествие было
просто одним длинным нападением на здравомыслие, и наши мозги отказывались
воспринимать дополнительную информацию.
   - У кого-нибудь есть какие-то соображения, - спросил я, - насчет  того,
куда нас везут и почему?
   - Мне-то казалось, что мы до дыр истрепали этот  предмет  за  последний
месяц, - ответила Сьюзен. - Разве нет?  Я  хочу  сказать,  что  сперва  мы
считали, что нас тащат в тюрьму,  построенную  "дорожными  жуками",  затем
думали, что обратно, в земной лабиринт, потом посчитали, что к  строителям
Космострады, а теперь... Господи, да как можно строить какие-то  гипотезы?
Что строителям дороги делать вне Космострады?
   Джон сказал:
   - Мне кажется, что в этом месте нам придется избавиться от всех обычных
предположений, которые когда-либо выдвигались относительно  Космострады  и
тех, кто мог ее построить. По крайней мере, мне всегда  казалось,  что  ни
одно из объяснений не было достаточно удовлетворительным.
   - Вот именно, - сказал Юрий. - Всегда почему-то  считалось  само  собой
разумеющимся,  что  Космострада  -  это  дело  рук  какой-то   исчезнувшей
цивилизации. Но только подумайте! У нас есть система дорог, которая  ведет
в никуда. Вдоль нее нет никаких руин или городов, которые  показывали  бы,
что эта дорожная система когда-либо использовалась теми, кто ее  построил.
На ней всегда были патрульные машины. Но  теперь  мы  знаем,  что  это  не
патрульные машины, а патрульные существа своего рода. Джейк, мне  кажется,
сказал лучше всех, когда он сравнил их с чиновниками. "Дорожные жуки" были
созданы для того, чтобы дорога всегда оставалась проезжей  и  относительно
безопасной... для нас же. Я всегда считал, что Космострада была  построена
для того, чтобы сократить невозможно большие расстояния, которые разделяют
разумные расы во вселенной. И больше ни для чего.
   - Но почему мы сейчас сошли с дороги? - спросил Джон.
   Юрий пожал плечами.
   - Мы же  увидели,  все  это  видели,  как  Космострада  породила  новый
цилиндр.
   Джон кивнул.
   - Разумеется. Он все еще сооружается.
   - Мы на объездной дороге, - вставила Сьюзен.
   - Очень хорошее сравнение, Сьюзен, - сказал, улыбнувшись, Юрий.
   Джон нахмурил лоб и приставил длинные пальцы к вискам. Он потер  виски,
словно пытаясь избавиться от назойливой мысли или головной боли.
   - Так все перепуталось, - пожаловался он, -  послушай.  Ты  только  что
сказал, что Космострада никуда не ведет. Но мы только  что  провели  почти
месяц, на Дороге Красного Предела.  Я  понятия  не  имею,  куда  мы  можем
направляться, но мы  наверняка  куда-то  направляемся,  и  мне  все  время
кажется, что Космострада Красного Предела была построена исключительно для
того, чтобы нас туда привести.
   Юрий наклонился вперед и подпер подбородок руками, брови его озабоченно
подергивались.
   - Да, - сказал он, - да,  кажется,  что  все  именно  так,  правда?  Ты
совершенно прав, Джон, и  мне  приходится  признать,  что  это  совершенно
подрывает мою теорию.
   Он резко выпрямился и ударил себя кулаком по бедру.
   - Но, черт возьми, если строители дороги хотели, чтобы люди поехали  по
предписанной для них дороге, почему же они не сделали  эту  дорогу  такой,
чтобы всем было ясно, что по  ней  надо,  ехать?  Зачем  эти  тупики,  эти
закоулки, неясность, непонятность, вся страшная проклятая путаница?!
   Пока он говорил, все накопившиеся мучения последних двух лет и скука  и
неуверенность последних четырех недель восстали в нем из того  места,  где
они прятались,  где  они  варились  и  тушились  в  собственном  соку  под
давлением, пока не настало время выпустить пар.
   - Черт побери все  это,  я  провел  полжизни,  пытаясь  найти  какой-то
основной принцип, какой-то след, зацепку, пытаясь пролить  хотя  бы  лучик
света на всю проблему, и все время это было похоже на то, как  если  бы  я
просто бился головой о дорогу.  Иногда  мне  кажется,  что  я  просто  был
дураком - но это не имеет значения. Это был мой добровольный выбор - я его
сделал, и мне с ним жить. Но вопрос-то все  еще  остается!  Он  не  пропал
никуда и никуда не ушел. - Он ударил  кулаком  по  подлокотнику,  а  голос
поднялся до крика. - Если эти долбаные строители Космострады хотели, чтобы
мы ехали по их гребаной дороге...  -  Он  стал  все  сильнее  колотить  по
креслу. - Почему же, чтоб им всем гореть в  АДУ,  они  не  дали  нам  хоть
какой-нибудь КАРТЫ?!
   Последний удар по подлокотнику едва не отломил его.
   После грозной паузы Сэм стал смеяться. И это завело нас всех.
   Юрий посмотрел на нас всех, обвел нас широко раскрытыми глазами.  Потом
он быстро обмяк, а гневная краска в его лице перешла в  краску  стыда.  Он
откинулся в кресле в полной беспомощности и тоже начал смеяться.
   Мы провели примерно две минуты в диком  хохоте,  пока  не  протрезвели,
сообразив, что Юрия от смеха стало  заносить  в  истерические  слезы.  Зоя
встала, зашла ему за спину и  стала  массировать  ему  плечи,  гладить  по
спутанным волосам.
   Юрий вытер глаза затрепанным, грязным рукавом.
   - Простите меня, - сказал он, и голос его прерывался  от  раскаяния.  -
Друзья мои... вы должны меня простить...
   - Тут нечего прощать, Юрий, - сказал я, - ты имел право на такой взрыв,
и настало время, когда ты воспользовался своим правом.
   - Все же, я хотел  бы  извиниться  за  свой  взрыв...  -  он  с  трудом
улыбнулся. - И за то, каким языком я пользовался.
   - Ну, тут ты не сыщешь девственных невинных ушек, - ответила Сьюзен.
   Она на миг задумалась.
   - Разумеется, таким образом я никогда не пробовала...
   Это снова заставило нас расхохотаться, и  на  сей  раз  смех  Юрия  был
настоящим весельем.
   Когда мы снова пришли в себя, Шон поднялся с  пола,  поправил  на  себе
свой черный свитер, похлопал себя по животу, который резко  уменьшился  за
последние несколько недель.
   - Я голосую за жратву, - сказал он. - По крайней мере, за  то,  что  от
нее осталось. Что вы на это скажете, солнышки мои?
   - Я не голодная, - сказала Зоя. - Разве что водички попить.
   - Зоюшка, ты просто поешь, - сказал Юрий.
   - Это хорошо для души.
   - Зато не столь хорошо для тела, Зоя, - сказал я.  -  Тебе  надо  есть.
Пойдем, мы пока что не дошли до того, чтобы сесть на голодный паек.
   Она пожала плечами, потом посмотрела на меня и сдалась.
   - Ты прав, наверное, мне надо  поесть.  Просто  у  меня  совсем  пропал
аппетит. А когда я ем, мое пищеварение ведет себя  просто  кошмарно.  Даже
боли появились.
   - Как насчет Винни? - вмешался Роланд.
   Это не связанное с предыдущим  разговором  замечание  всех  остановило.
Карл спросил:
   - Что ты сказал, Роланд?
   - Как насчет карты Винни и Джорджи? Разве теперь не понятно, что их нам
просто подкинули? Может быть, есть  другие  расы,  другие  почти  разумные
животные, которые что-то знают о  карте.  Тысячи,  миллионы  рас,  которые
рассеяны по всей Космостраде вот так. Все сходится.
   Он ударил кулаком по ладони, выпятив губы. Он находился где-то  в  мире
собственных мыслей.
   - Все сходится.
   Юрий готов был снова вернуться к предыдущей беседе.
   -  Да,  это  значительная  возможность,  и,  собственно  говоря,   наши
исследования опирались именно на этот факт.  Но,  кроме  того,  совершенно
ясно, что знания Джорджи и Винни весьма ненадежны.
   - Угу, - сказал я, - что снова возвращает нас  на  клетку  номер  один.
Поэтому  перестань  скрипеть  зубами,  Роланд,  и  расслабься.  Существует
серьезная возможность, что мы никогда не  докопаемся  в  этом  вопросе  до
истины.
   Роланду мое замечание не понравилось.
   - Я зубами не скрипел.
   - Просто такое выражение, - я протянул руку и похлопал его по колену. -
Спокойнее. Ладно?
   Он слегка расслабился и улыбнулся немного смущенно.
   - Конечно. Извини.
   - Ничего страшного.
   - Я хочу сделать объявление, - сказал Сэм.
   - Валяй, - ответил я.
   - Мы только что перешагнули суперлюминальный барьер.
   - Это что такое? - спросила Сьюзен.
   - Это ученое слово. Означает "быстрее света".
   Юрий и  Зоя  обменялись  взглядами.  Потом  медленная,  усталая  улыбка
поражения появилась на лице Юрия.
   - Ну что же, мы знали, что у "дорожных жуков" есть  супернаука.  Теперь
мы знаем, что у них есть еще и волшебство.
   - Сэм, ты уверен?
   - Черт, нет. Я не оснащен такими приборами, чтобы проанализировать  все
нужные данные, но чтоб мне в ад провалиться, если все  происходящее  можно
объяснить  каким-либо  другим  путем.  Ты   можешь   рассмотреть   снаружи
какие-нибудь звезды?
   Я посмотрел. Просто черное голое пространство.
   - Ох ты. Не вижу звезд.
   - Что и требовалось доказать. Я смотрел, как они исчезали,  но  они  не
просто исчезали, они сошли по эффекту Допплера.
   - Что такое он говорит, Джейк? - спросил Джон.
   - Мне кажется, я догадываюсь.
   - Я не могу по-настоящему объяснить все это, - сказал Сэм, - у меня нет
таких знаний и возможностей, чтобы перевести все это на  нормальный  язык.
Не так я запрограммирован. Я  могу  сказать  вам  цифры,  но  вам  они  не
потребуются.
   - Сэм, - сказал я. - Это радиация, это излучение. Я насчет этого думал.
Даже на скорости света мы должны  были  бы  врезаться  в  случайные  атомы
водорода со страшной энергией. Они просто бы поджарили нас. Какой  у  тебя
уровень на счетчике?
   - У меня на счетчике нет  никаких  высокоэнергетических  частиц,  но  я
засекаю  очень  высокочастотные  фотоны,  примерно  раз  в  секунду.  Что,
собственно говоря,  не  представляет  собой  слишком  большой  угрозы  для
здоровья.
   - Ты говоришь, ты засекаешь их на скорости, большей скорости света?
   -  Нет-нет-нет,  разумеется,  нет.  Свет,  который  проносился  бы   со
скоростью выше световой? Положение еще не до  такой  степени  чокнутое.  Я
говорю, что в прошлом эти маленькие мерзавчики были звездным светом.
   - О-о-о...
   - Мне вот  как  кажется.  Мы  только  что  пересекли  световой  барьер.
Никакого  гиперпространства,  никакого  пятого  измерения,  никакой  такой
чепухи. Мы просто движемся быстрее света.
   - Ох, - сказал я снова, не зная, что еще добавить.
   Сьюзен была совершенно сбита с толку.
   - Так ведь это, как говорят, невозможно?
   Мы все посмотрели на нее.
   - Я просто хотела помочь, - сказала она неловко.
   - Давайте поедим, - ответил я.


   Наше путешествие в космосе продолжалось три дня. Мы проводили это время
примерно так же, как и  раньше:  ели,  спали,  занимались  своими  личными
делами, играли в карты, играли в шахматы. (Сэм взял нас всех и  вызвал  на
турнир разумеется, он победил всех участников одной левой. "Это не я,  это
мои игровые файлы", - сказал он скромно.) Мы читали, болтали, хотя все это
постепенно сошло на нет. Мы обсудили уже все, что можно, и у  нас  уже  не
осталось материала для легкой светской болтовни. Мы решили не рассказывать
друг другу своих биографий. Карл все еще очень сдержанно относился к тому,
чтобы рассказать  все  про  свое  САМИ  ЗНАЕТЕ  ЧТО,  но  он  сказал,  что
собирается с духом.
   Сэм в  конце  концов  признался  мне,  что  перестал  пытаться  вынести
какой-либо смысл из того материала, который поставляли ему его приборы.  И
очень скоро он вообще перестал получать от своих датчиков информацию.
   - Там просто ничего нет, как я понимаю, - сказал он. -  Я  не  готов  к
радиоастрономическим замерам, поэтому  нет  смысла  даже  пытаться  делать
какие-то построения и умозаключения.
   Как-то  утром  во  вторник...  Собственно  говоря,  это  был   вторник,
четырнадцатое марта - по крайней мере, это было там, на маленькой  голубой
планете, где БЫЛ вторник. Это было, может быть, миллионы лет в прошлом или
в будущем, кто знает. По крайней мере, где-то около  вторничного  утра  мы
заметили впереди что-то. То есть, Сэм заметил  через  светоувеличитель.  Я
посмотрел в окуляр. Ничего, кроме слабого потока света. Через пару  часов,
однако, он сделался ярче.
   - Звезда? - высказал предположение я. - Это  означало  бы,  что  мы  не
превзошли скорость света, так ведь?
   - Мне тоже так кажется. Собственно говоря, судя по голубому  сдвигу,  я
бы сказал, что мы движемся  примерно  чуть  медленнее  нуля  целых  девяти
десятых и снижаем скорость.
   - Стало быть, мы прибываем на место?
   - Ну, если рассудить, что  кругом  ничего  более  примечательного  нет,
наверное, это и должно быть то самое место... так мне кажется.
   - Хм-м-м-м.
   - Только вот никакой, даже самой завалящей  звездочки,  нет,  -  сказал
Сэм.
   - Что же это такое?
   - А черт его знает...
   Я снова сел на водительское сиденье.
   - Из того, что нам говорил Юрий, выходит, что мы  сейчас  находимся  на
миллиарды лет назад  по  отношению  к  развитию  пашен  вселенной,  причем
невозможно сказать, на сколько миллиардов в прошлом. Наверное, мы попали в
настолько далекое прошлое, что даже  звезды  тогда  еще  не  существовали.
Может быть, то, что мы видим - это квазар.
   - Нет, если ты настроишь по вот  этим  данным  эту  вот  штуковину,  то
увидишь, как должен выглядеть квазар.
   Я направил телескоп как следует и посмотрел. В фокусе оказалось  мутное
светящееся пятнышко с ярким хвостиком, отходящим от него в сторону.
   - Угу, вот так они вроде бы и  должны  выглядеть  -  по  крайней  мере,
некоторые из них. Но ведь он должен быть гораздо ярче, а? Я хочу  сказать,
что, если  мы  находимся  сейчас  в  таком  времени,  когда  формировались
квазары, мы должны быть к ним гораздо ближе, и... - я снова сел на  место.
- Господи, что такое я несу. Я знаю по астрономии ровно  столько,  сколько
поместится в заднице у вши.
   - Может быть, это не квазар, - сказал Сэм. - Я просто строил  гипотезы.
Почему бы не спросить Юрия?
   - Мы уже три дня капаем ему на мозги. Зое и Они тоже. Они теперь  спит,
- я на минуту задумался, потом сказал: - Юрий сказал мне, что будь  у  нас
хороший микроволновый ковш, мы могли бы настроиться на фоновое космическое
излучение и рассчитать, насколько мы попали назад в прошлое.
   - Если бы у нас был  хороший  микроволновый  ковш!  -  фыркнул  Сэм.  -
Слушай, все это очень забавно, но еще час - и мы будем там. Поэтому  давай
подождем.
   Так мы и сделали.
   Когда мы наконец стали различать детали, то странный объект  в  космосе
стал похож на маленькое звездное скопление с очень  ярким  ядром,  которое
было немного сдвинуто вбок от центра. Потом оно стало очень странным.  Это
не  было  звездным   скоплением,   это   оказалось   совершенной   сферой,
составленной из звезд, а у самой дальней точки было очень яркое  пятнышко.
Но тут-то и была вся загвоздка.
   - Это не могут быть звезды, - сказал Сэм. - Мы к  этим  штукам  слишком
близко. Это просто пятнышки света.
   - Искусственные объекты?
   - Похоже, что да.
   Вскоре обнаружилось, что изнутри сферу разделяет на две  части  плотный
диск. Мы смотрели на него почти что со стороны ребра. У него было  альбедо
планетного тела, и он отражал свет от  маленького  солнцеобразного  диска,
который висел почти прямо под поверхностью сферы внутри нее. Наш волшебный
космический корабль изменил курс, и  диск  наконец  наклонился  к  нам.  Я
схватился за прицел  ракетной  установки,  повернул  его  на  максимальное
увеличение и посмотрел в объектив.
   На поверхности диска была жизнь.
   На нем были коричневые и голубые пятна - континенты и моря.  Почти  над
поверхностью плавали пушистые ватные кусочки - облака. По мере  того,  как
мы приближались, реки, горные цепи, леса вставали перед нами. По  равнинам
словно расстелили  одеяло  из  лоскутков  коричневого,  зеленого,  желтого
цвета. Постепенно проявлялись детали рельефа прибрежного района,  пустыни,
равнины, участки почти тропических джунглей. Однако вся эта география была
словно бы в меньшем масштабе, чем это было бы на настоящей планете. Словно
перед нами была планета, но в миниатюре.
   - Четыре тысячи километров в диаметре, - сказал Сэм. - Ровно.
   - Приятное круглое число.
   Звездная  сфера  была  именно  звездной  сферой.  Она  была  похожа  на
стеклянный шарик, который покрыли капельками светящейся краски. Однако  не
все  в  небесах  над  диском-планетой   вращалось   в   одной   плоскости.
Солнцеподобный диск, который освещал планету,  висел  чуть  пониже,  кроме
того, там были и другие светящиеся точки и даже меньший  диск  -  луна?  -
которые выглядели так, словно были центрами иных, меньших сфер.
   Вся конструкция - а это, несомненно, была искусственная  конструкция  -
выглядела, как средневековое пособие по астрономии.
   - Планетарий чертов, - сказал Сэм.
   - Это рабочая модель вселенной Птоломея, - сказал Роланд.  -  Хотя  мне
кажется, что даже Птоломей принимал сферическую форму Земли,  поэтому  это
смесь земной астрономии с какой-то другой, видимо, инопланетной.
   Кроме него никому не хотелось высказывать свои предположения.
   Диск наклонился к нам полностью, и мы  начали  спускаться.  Теперь  нам
было видно, что обратная сторона солнечного диска была совершенно темной.
   Через несколько минут мы достигли поверхности звездного шара и  поняли,
что  она  практически  не  существует.  Отдельные  точки  были  отдельными
звездочками, которые просто вращались на орбитах, расположенных как бы  на
поверхности шара.
   - Что такое, никаких хрустальных сфер? - пожаловался Сэм.
   - Ну, их бы ты  и  так  не  увидел,  если  я  правильно  помню  историю
астрономии, - сказал Юрий и рассмеялся. - Только представь  себе,  как  ты
врезаешься в такую хрустальную сферу и оставляешь в ней дыру.
   - Стало быть, все эти странные светящиеся точки  всего  лишь  сателлиты
этой более чем странной планеты, - сказал я.
   Мы  быстро  падали  на  поверхность  диска.  Солнечный  диск,   который
представился нам темным овалом, когда мы зависли прямо над ним, снова стал
ярким и сверкающим, и мы оказались на ярком дневном свету. Невозможно было
смотреть прямо на этот диск, словно это было настоящее солнце, к  тому  же
типа того, которое согревает Землю. Звезды исчезли, и над  нами  появилось
голубое небо, которое сперва было  в  верхних  слоях  атмосферы  темным  и
холодным, но постепенно,  по  мере  нашего  спуска,  оно  все  светлело  и
теплело.
   Поверхность диска была лоскутным одеялом, на котором были  представлены
все типы поверхности и рельефа. На ней были леса, пустыни, равнины, степи,
куски, которые были больше похожи на чужие планеты,  странные  пейзажи,  в
которых вообще ничего  нельзя  было  разобрать.  Там,  внизу,  расстилался
безумный пестрый плед. Кроме того, перед нами были свидетельства  разумной
жизни. Теперь я смог разглядеть дороги, хотя  их  было  немного.  Какие-то
строения, некоторые из них огромные и совершенно необычные, там и сям были
разбросаны по равнинам. Я не видел  никаких  городов,  но  под  нами  было
зеленое огромное здание, которое,  казалось,  было  расположено  в  центре
диска. Может быть, это был супергород своего рода. Сама эта мысль  вызвала
у меня мурашки по всему телу.
   Это пестрое разнообразие напомнило мне что-то, и сама идея  была  такой
нелепой, что при сравнении ее с теми представлениями об этом месте,  какие
у меня были раньше, она вызвала у меня неудержимый хохот.  Я  вспомнил  те
парки, которые в моем детстве назывались Диснейлендами. Я забыл,  как  они
называются  сейчас.  Собственно  говоря,  я  даже  не  знаю,  есть  ли  на
колонизированных планетах такие парки. Луна-парк - это  еще  более  старый
термин, но такие парки назывались и так.
   Неужели нас вели на экскурсию в такое вот место?
   В любом случае, мы шли на посадку. Я оглянулся назад на  свою  команду.
Мы все были вооружены, включая Лори. У всех на  лицах  было  то  же  самое
выражение: страх, смешанный с  ожиданием.  Мы  все  обговаривали  то,  что
придется нам делать в конце  путешествия.  У  нас  не  было  ни  малейшего
представления, что именно делать в конце  этого  путешествия,  но  мы  все
понимали, что он может оказаться и плохим. Это была одна из  возможностей.
Конечно, существовала вероятность, что нас встретят и духовыми  оркестрами
и   веселыми   толпами   поклонников,   а   нас    назовут    бесстрашными
первопроходцами. Надеяться никто не запретит. Разумеется,  ни  у  кого  не
было иллюзий насчет того,  что  мы  сможем  защитить  себя  от  строителей
Космострады, если они действительно окажутся на этой планете,  или  же  от
"дорожных  жуков",  если  это  была  их  родная  планета.  Но  существовал
крохотный огонек надежды, что нас могут отпустить, так же, как  и  Мура  и
его банду. Мы просто не знали. В любом случае и на каждый случай  мы  были
готовы.
   Я посмотрел вниз и увидел знакомое зрелище. Черную  ленту  Космострады.
Стало быть, мы с нее так и  не  сходили.  Просто  поехали  в  объезд,  как
сказала Сьюзен. Но единственное, чего  на  этой  планете  не  было  -  это
порталов. Космострада была, и на этом все. Это был Конец Космострады.
   Внизу вдоль Космострады тянулись странные  строения.  Может  быть,  это
были древние руины, которые искал Юрий и все остальные до него. Но,  может
быть, и нет - с этой высоты они не  походили  на  руины.  Здания  казались
просто необыкновенно разными по архитектуре и удивительными. Что они собой
представляли - храмы? дворцы? резиденции?  Я  надеялся,  что  нам  удастся
узнать.
   Наш ковер-самолет наконец шел на посадку.
   - Ну вот, ребята, и конец, - сказал я. - Каким бы он ни был.
   - Я бы не стал так сильно беспокоиться  из-за  Мура,  -  попытался  нас
ободрить Сэм. - Конечно, я буду начеку, но я сильно подозреваю, что  он  и
его мальчики собираются вести себя как следует. Негоже затевать  потасовку
пред светлыми очами строителей Космострады, и мне кажется, что даже они не
настолько глупы, чтобы попробовать себя вести таким образом.
   - Я почти готов тебе поверить, - сказал я. - Но я не стал бы полагаться
на этот кусок дерьма.
   - Может быть, они померли там все, - сказала Лори. - Мы  же  ничего  от
них не слышали, причем давно уже.
   - Вот была бы удача, - сказал Джон. - У нас не было ни на грош  везения
за все это путешествие.
   - Мы ведь живы, правда? - сказала Сьюзен. - Это само по себе удача.
   - А мы действительно живы? Вот уж не заметил.
   Мы пронеслись над дорогой и внезапно остановились, на миг зависнув  над
полотном, прежде чем мягко опуститься вниз.  Тут  тоже  были  своеобразные
"шлюзы" вдоль дороги, и наш диск плавно приземлился на один из  них.  Наша
вереница автомобилей теперь могла спокойно выехать на дорогу.
   Как только мы приземлились, "жуки" выволокли нас с диска, развернули на
Космостраду и остановились. Потом они отделились от нас.
   Главный мотор тяжеловоза застонал и завелся.  Быстрая  проверка  панели
инструментов сказала мне, что  у  нас  была  полная  мощность  моторов,  и
управление нашим оружием снова полностью было в наших руках.
   "Жуки" откатывали  прочь.  Трое  из  них,  которые  составляли  как  бы
локомотив, хвостовой вагон и тендер нашего поезда из автомобилей,  рванули
вперед и быстро исчезли вдали. Мы остались на свободе.
   Но Мур и его  банда  направлялись  в  противоположную  сторону.  Камеры
заднего обзора показали, как все четыре машины развернулись и умчались  по
дороге.
   Машина твврррлла поехала следом за ними всеми, хотя погоня была  совсем
не такая свирепая, как можно было ожидать. Куполообразный верх его  машины
был непрозрачный, но я вполне мог себе представить,  как  он  оглядывается
через костлявое плечо, сведя свои глаза-линзы в максимально точный  фокус,
чтобы еще раз напоследок  увидеть  свою  священную  добычу,  пока  она  не
исчезла вдали, в  то  время  как  он  вынужден  предпринять  стратегически
правильное, но вынужденное отступление, причем весьма поспешно.
   - Видите? - рассмеялся Сэм. - Они больше боятся нас, чем мы - их.
   - Это с каких пор? - спросил я. - У них нечистая совесть,  вот  и  все.
Они боятся строителей Космострады.
   - И я тоже боюсь, - сказала Сьюзен. - Давайте-ка уносить отсюда ноги, и
поскорее.
   - Что такое? И пропустить возможность пожать руку мэру здешней колонии?
- спросил я. - Ни в коем случае, Сьюзи.
   Я оглянулся. Сьюзен съежилась на сиденье, тонкие руки крепко  обхватили
плечи, а пистолет, который был  ей  столь  неприятен,  теперь  был  плотно
прижат к телу. Глаза ее были широко раскрыты и смотрели тревожно и боязно,
а лицо осунулось и напряглось.
   Я протянул назад руку, взял ее за плечо и слегка по-дружески встряхнул.
   - Как по-твоему, насколько далеко они могут зайти  в  своем  коварстве,
солнышко? - спросил я нежно. - А?
   Схватив меня за руку, она наклонила голову и поцеловала мою руку.
   - Я знаю, - тихо сказала она.  -  Я  знаю.  -  Она  подняла  голову.  -
Просто... мне немного страшно.
   - Ничего, всем страшно.
   - Знаете, - сказал я наконец, - это высокоскоростная дорога.  Нам  надо
или съехать с нее или двигать дальше.
   - И что мы выберем? - спросил Сэм.
   - Мне очень не хочется просто так сидеть  и  ждать.  Если  наша  судьба
встретит нас на дороге, давайте поедем посмотрим на  нее.  Как  остальные,
согласны? Или будем голосовать?
   - Все "за", причем единодушно, поверь мне, Джейк, мальчик мой, - сказал
за всех Шон. - Давайте-ка поедем.
   - Рагна, ты там нас слышишь?
   - Воистину. Я только там вас и слышу.
   -  Ты  хочешь  двигаться  дальше  в   своем   автомобиле   или   хочешь
присоединиться к нам?
   - При том, что я перепуган до такого момента, что готов опорожнить свои
мочевой пузырь, думаю, что мы поедем сами. Спасибо за приглашение.
   Я тронулся вперед.
   Дорога шла по выбоине между двух  травянистых  холмов.  Особо  смотреть
было не на что, кроме нескольких незнакомых деревьев и каких-то кустов.  У
этой части пейзажа  был  какой-то  прилизанный  вид.  Трава  с  виду  была
подстрижена, деревья старательно обрезаны и ухожены, хотя вполне вероятно,
что это мог быть их естественный вид. Кругом  все  было  очень  пестрое  и
цветное. Трава  была  настолько  ярко-зеленая,  что  глазам  было  больно,
деревья и кустарник были всех тонов светлой зелени. Розовые и голубые слои
скалы перемежались на склоне над нашими головами.
   - Как красиво, - услышал я голос Дарлы.
   Все кивнули в молчаливом согласии.
   Долина стала извилистее, и дорога медленно пошла под уклон вверх.
   - Кто-нибудь за нами крадется, Сэм?
   - Ни души.
   - Хм-м-м... мне просто так показалось.
   - Что?
   - Скажи мне,  ты  пока  не  стер  программу  искусственного  интеллекта
Уилкса?
   - Нет.
   - Как это?
   - Ты мне ничего не приказывал. Ты же знаешь, что я не могу  стереть  ни
одного файла без твоего приказания.
   - Ох, верно, извини.
   - Так почему же ты не приказал? - спросил с нажимом Сэм.
   - Почему ты не приказал мне стереть Уилкса?
   - Так ведь теперь он безвреден, верно?
   - Совершенно. Я засунул его как раз туда, куда хотел.
   - Ладно, тогда пускай остается. Эта программа может содержать в себе ту
информацию, которая может нам понадобиться. Все-таки  осталось  еще  много
вопросов, которые необходимо прояснить.
   - Как скажешь.
   - Теперь-то, я смотрю, ты уверен, что вырвал у него все ядовитые зубы.
   - Об этом не беспокойся. Этот вот компьютер дважды не обмануть.
   - Да уж, нам не хотелось бы, чтобы повторился еще раз захват  памяти  и
управления.
   Сэм начинал раздражаться.
   - Эй, послушайте, вы все слышали, что я ему сказал: хватит беспокоиться
на этот счет.
   - Я никогда бы не списывала со счетов Кори Уилкса, - сказала Дарла. - Я
считаю, что его блистательный стиль неподвластен даже смерти.
   - Угу, - ответил я. - Он в какой-то степени похож на тебя, Сэм,  только
в другом роде.
   - Как тебе понравится ходить пешком, сынок мой? В следующий раз,  когда
ты вылезешь из тяжеловоза, я могу тебя и не впустить обратно.
   - Извини.
   - Никакого уважения к мертвым.
   Дорога выровнялась и пошла по  карнизу,  который  нависал  над  широком
равниной.
   Я замедлил ход и съехал с дороги. Мне хотелось посмотреть на все это.
   - Ох, как красиво, - сказала Сьюзен.
   - Сэм, какое-то внутреннее  чутье  подсказывает  мне,  что  воздух  тут
весьма хорош.
   - Так наверняка и есть.
   - Тогда давай выходить.
   - Не-а, я лучше останусь в машине.
   - Ладно. Ты... - я вовремя сдержался и рассмеялся. - Да...
   Мы все вывалились из машины, сошли на обочину и стояли, глядя  на  чудо
по ту  сторону  долины,  внизу.  На  дальнем  холме  стояло  поразительное
сооружение.
   Это был дворец или, может быть, целый город, массивный, по изящный  лес
высоких, покрытых куполами цилиндров и высоких летящих шпилей, которые все
были заключены за крепостной стеной. Это был сказочный город,  королевский
дворец в земле мечтаний и сновидений. Это было Эльдорадо или Ксанаду,  или
Шангри-Ла. И все это было  невероятно  яркого,  сияющего  зеленого  цвета.
Летящие  арки  зеленого  стекла  взмывали  между  башен,   поблескивая   в
предзакатном солнце. Хрустальные стены смотрели на равнину и долину.
   Сьюзен была потрясена.
   - Это Изумрудный город.
   - Похоже на сказки и легенды прошлого, - откомментировал Рагна.
   Я посмотрел вниз.  Космострада  прорезала  долину  и  далее  извивалась
змеиными кольцами, карабкаясь на холм, на котором стояла цитадель.
   Черная точка какого-то автомобиля только что покинула холм и мчалась  к
нам по долине со страшной скоростью.
   - Ну вот, - сказал я. - Кто-то к нам едет.
   Все заметили приближающийся автомобиль  и  немного  отпрянули  от  края
обочины, сгрудившись потеснее.
   Мы ждали.
   Точка превратилась в средство передвижения, гладкое, обтекаемое, узкое.
Оно было черного цвета с зелеными украшениями. Промчавшись по долине,  оно
немного замедлило ход и стало подниматься  по  ближайшему  склону  долины,
резко беря повороты, такие сложные на подъеме, с небрежной грацией.
   Еще через минуту оно добралось  до  вершины  холма.  Потом  выехало  на
Космостраду и остановилось в двадцати метрах от нас.
   Машина была  великолепна,  техническая  рапсодия  в  глубокой  черни  и
нефритовой зелени, ее аэродинамические поверхности были одновременно очень
капризно изогнуты и вместе с тем  математически  точны,  хотя  свободны  и
небрежны.  Сзади  выдавались  как  бы  плавники,  тонкие   крылья   машины
стремительной красивой линией отходили  назад.  Корпус  машины  был  усеян
каплеобразными украшениями и закругленными выступами. Нос ее, острый,  как
игла, был отделан серебром. Все вместе  больше  было  похоже  на  самолет,
нежели на наземное средство транспорта.
   Я не сомневался, что летать эта машина тоже может.
   Неужели перед нами был пример технологии строителей дороги? Если внутри
были строители, почему они просто не подлетели к нам сами по  воздуху  без
помощи всяких там средств, порхая над  долиной,  чтобы  встретить  нас?  В
сравнении с  магическим  уровнем  техники,  которая  доставила  нас  сюда,
уровень был явно ниже среднего.
   То, что произошло следом, потрясло нас всех едва не до обморока.
   Зеленоватый колпак машины откинулся, и  оттуда  выбралось  человеческое
существо.
   Хотя и весьма странное. Длинные волосы его были цвета меди,  лицо  было
похоже цветом на густо забеленный молоком кофе. Черные глаза  были  широко
расставлены. Над полными губами красиво  сидел  тонкий  прямой  нос,  лицо
представляло собой совершенный овал. В его лице было что-то от андрогина -
одновременно мужчины и женщины. Его тело сочетало в  себе  и  мужественные
черты, и женственные. Он вышел из своей совершенной машины и пошел  к  нам
плавной походкой, в которой сочетались  плавная  грация  и  уверенность  в
себе.
   Он был одет в летящий зеленый плащ, черные  обтягивающие  панталоны  до
колен, сапоги и черную кожаную куртку с черным тиснением. Плащ был искусно
вышит по краям черной нитью, а куртка топорщилась от зеленого  тиснения  и
украшений.
   Он остановился в нескольких метрах от нас и заговорил.
   - Приветствую вас, добро пожаловать, - сказал  он  и  улыбнулся.  -  Вы
приехали очень издалека  и,  наверное,  очень  устали.  Мы  приносим  свои
извинения, если вам пришлось в пути терпеть неудобства.
   Голос был не столько женственный,  сколько  мелодичный.  Он  был  чист,
лиричен, напевен - почти музыка.
   Никто не ответил.  Мы  все  стояли,  разинув  рты  так,  что  миндалины
проветривались.
   Наконец я захлопнул пасть, сглотнул и сказал:
   - Привет. Да, мы очень устали. Э-э-э... спасибо. - А потер лоб и  начал
сначала: - Э-э-э, простите. Я Джейк Мак-Гроу. А это мои друзья...
   - Привет всем вам, - сказал человек, тепло улыбаясь и оглядывая нас.  -
Вы можете называть нас Прим.
   - Нас? - переспросил я.
   - О-о-о... меня. Простите, множественное число. Просто сила привычки.
   - Прим, - повторил я.
   - Да, Прим - этого вполне достаточно, - он повернулся  и  посмотрел  на
небо, на катящееся по небу облако. - Прекрасная погода, правда?
   - Да, - я тряхнул головой. - Послушайте... - начал было я.
   - Знаете, я только что собрался пообедать, - сказал Прим, поворачиваясь
ко мне, - когда получил известие о вашем прибытии. Наверное, вы все устали
и голодны. Не окажете ли вы мне честь присоединиться  ко  мне  за  обедом?
Разделить со мной, что бог послал? Разумеется, после того, как освежитесь.
   - Да, - ответил я, - да. Но...
   - Простите. Я уверен, что вы хотите задать  мне  массу  вопросов.  И  я
совершенно ничего не имею против того, чтобы вам на них ответить. Но  ведь
существует  определенный  порядок  вещей,   правда   же?   Вся   вселенная
останавливается,  чтобы  пообедать.  Так  почему   же   нам   к   ней   не
присоединиться? - он рассмеялся.
   - Сперва один вопрос, - сказал я. Я показал на Космостраду. - Это вы ее
построили?
   Он посмотрел.
   - Что, эту дорогу? Я ли ее построил?
   - Нет, я  имею  в  виду  все  дороги.  Все  Космострады.  Мы  зовем  их
Космострадой.
   Улыбка его была странной, какой-то хитрой.
   - Наверное, каким-то образом можно сказать, что ее построил я.
   - Каким-то образом?
   -  Пожалуйста...  Мне  очень  не  хочется,  чтобы  мои  слова   звучали
загадочно, хотя я полагаю, что именно так они и звучат. Но я отвечу вам на
все вопросы попозже. На любые вопросы искренне и честно.
   Он показал рукой через плечо.
   - Я живу вон там, на противоположной стороне долины. Если вы будете так
любезны и последуете за мной...
   - Вы что-нибудь знаете про черный кубик? - выпалил я.
   - Что? Ох. - Он нахмурился. - Да. Э-э-э... он у вас, да?
   - Да.
   - Отлично. Что же, держите его пока у себя. Но в какой-то момент  я  бы
хотел на него посмотреть, если вы найдете время мне его показать.
   - А что это такое?
   - Что это такое... - повторил он. - Ну,  честно  говоря,  это  в  своей
основе эксперимент.
   - Эксперимент в чем? В какой области?
   Он стал тщательно подбирать слова.
   - Скажем, эксперимент по созданию вселенной.
   - Какой-нибудь конкретной вселенной? - спросил я.
   Он посмотрел на небо и улыбнулся.
   - А что, их больше, чем одна?
   - А что, нет?
   Он встретился со мной взглядом.
   - На этот вопрос можно ответить  совершенно  по  разному,  -  он  снова
рассмеялся. - Ну, хорошо. Обо всем этом поговорим позже. А теперь...
   - У меня есть вопрос. - Карл отодвинул меня  плечом  в  сторону,  вышел
вперед и встал перед Примом.
   Прим смерил его взглядом, все еще с улыбкой.
   - Молодой человек, я чувствую, что вы таите враждебность  по  отношению
ко мне.
   - Вы чертовски правы. Что за потрясная мысль похитить меня  и  швырнуть
на какую-то занюханную планетку черт-те где?
   - Мой дорогой юноша, я...
   Карл как следует занес правый кулак и ударил его прямо в лицо с  полной
силой.
   Прим крутнулся от удара и упал на землю, как подкошенный,  его  зеленый
плащ распростерся по траве, как изломанные крылья.
   Лори закричала. Потом воцарилась тишина.
   Прим не двигался. Карл стоял над ним,  опустив  руки  по  швам  и  сжав
кулаки так, что побелели костяшки.
   Я с трудом преодолел шок и подошел к Карлу. Я  взглянул  на  траву,  на
Прима.
   - Карл, - сказал я. - Может статься, ты только что нокаутировал  самого
Господа Бога.
   - Не-е-е, - он резко посмотрел на меня. - У Бога есть борода.

Last-modified: Tue, 24 Sep 2002 15:09:19 GMT

Оцените этот текст: