мов; Джон-Том успел уже понять, что для здешних женщин это много. Еще тяжело дыша, она повернулась к ним, изучая обоих. Джон-Том с охотой воспользовался представившейся ему возможностью. Бордовая одежда безукоризненно облегала ее тело. Миниатюрное, как следовало ожидать, личико тем не менее оказалось строгим и жестким. Взгляд зеленых глаз скорее напомнил ему Маджа, а не человека, - они так и метались вдоль улицы. Локоны до плеч пламенели огнем... Ярым полымем - а не ржавчиной, как у большинства рыжих. Если бы не волосы да отсутствие меха и усов на лице, она скорее походила бы на беспокойную выдру, чем на человека. Дикий видок сей смягчали одни только бледно-зеленые глаза... Девушка нервно дергалась, стоя возле стены здания, крылом нависавшего над ними в тумане. Что же касается тела, Джон-Тому оно показалось округлой конфеткой, из которой в нужных местах выпирали соблазнительные орешки. Голос, такой же живой и быстрый, как глаза и тело, отдавал гвоздикой и перцем. - Я уж думала, что не вытащу тебя оттуда. - Она обращалась к Маджу. - Ты мне был нужен один, только вот этот мальчишка-переросток все время болтался между нами. - Буду тебе очень обязан, - вежливо начал Джон-Том, - если ты не будешь звать меня мальчишкой. - Он не моргая глядел на нее. - Сама-то не старше. - Я сменю пластинку, - отпарировала девица, - когда ты представишь убедительные доказательства. Надеюсь, правда, что у тебя не будет на это времени. Впрочем, признаю - в "Поссуме" ты вел себя неплохо. Неуклюже, конечно, но с делом справился. Трудно при такой-то длине. Гвоздика и перец, вновь подумал он. Слова с треском взрывались в воздухе, как хлопушки. Она с недовольным видом отвернулась от его неделикатного взгляда и с подкупающей откровенностью обратилась к Маджу: - А от него можно по-быстрому отделаться? - И указала пальцем в сторону озадаченного Джон-Тома. - Увы, любка, неможно. Сам Клотагорб вверил его моей внимательной опеке. - Тот самый Чародей Древа? - И она с любопытством поглядела на Джон-Тома. - Ага. Значица, он пытался зацепить в другом мире ихнего волшебника, а выудил всего лишь Джон-Тома. И тут я непутем вмешался во все это дело, вот он и приказал мне позаботиться о парне, пока он сам не научится заботиться о себе. - Мадж приподнял лапу. - Под угрозой проклятия, любка, такого жуткого, что не хочется и объяснять. Но пока ничего. Хороший парнишка, тока чуток наивняк. Джон-Том почувствовал легкое раздражение, подобное тому, что повлекло за собой драку в "Жемчужном Поссуме". - Ну-ка, вы, друзья! Мне уже надоело, что всякий то и дело принимается тыкать меня носом в перечень моих недостатков. - Заткнись-ка лучше и делай, как тебе говорят, - выпалила девица. - Ах ты, мамашеньку твою, - огрызнулся Джон-Том. - Ща у тебя попа будет такого же цвета, что и волосы... сестреночка. На ее правой руке вдруг обнаружился шестой палец: нож тускло поблескивал в неярком свете фонаря. Странный обоюдоострый клинок был не длинней указательного пальца, но раза в два шире. - А ты у меня сейчас запоешь на три октавы выше. - Талея, не надо, - поспешно втиснулся между ними Мадж. - Меня-то хоть пожалей. Ежели с ним чего случится, Клотагорб шкуру с меня спустит. А песен его с меня на сегодня хватит; из-за них-то и началась эта переделка в "Поссуме". - Жаль мне тебя, Мадж, вдвойне жаль. - Однако с поворотом кисти лезвие исчезло в правом рукаве. - Потерплю... ради тебя. - Я не собираюсь ей подчиняться, - воинственным тоном продолжал Джон-Том. - Потише, потише, приятель, - проговорил Мадж, сопровождая слова умиротворяющим жестом. - Никто этого от тебя не требует. Но ежели хочешь совета... Правда, хошь? Я ведь рядом с тобой только для совету. - Правильно, - согласился Джон-Том. Он все еще не мог отвести глаз от задиристой крохи, которую Мадж назвал Талеей. Проявленный ею норов несколько изменил его первоначальное отношение к свирепой девице. Несмотря на ссору, она не потеряла для юноши привлекательности, напротив - стала напоминать розу, заключенную в стекло: изящную и миловидную в своем заточении, но лишенную аромата и столь же недосягаемую. - Любка, ты сегодня уже второй раз заботишься обо мне. - Мадж с сомнением поглядел на девицу. - Сперва помогла сбежать из этой свалки в "Жемчужном Поссуме", а теперь вот уважила еще и помирилась с парнишкой. Чей-то мне не приходилось слышать, чтоб ты прежде заботилась о моем здоровье или о ком-то еще, кроме себя, драгоценной. И чего ж ты вдруг в няньки полезла? - Вообще-то ты прав, Мадж. По мне, ты и без моей помощи прекрасно сыщешь дорогу в ад. - Голос Талеи смягчился, впервые в нем послышалось нечто человечное и ранимое. - Дело в том, что мне нужна помощь, да поскорее, а в "Жемчужном Поссуме" ее легче сыскать, чем в любом другом месте. Из всех знакомых ты мне там первым попался. И уж, извини, во всей этой свалке не было времени растолковывать, что да к чему. Мне нужна твоя помощь. - Она нерешительно посмотрела в сторону Джон-Тома. - Похоже, что и с ним придется договориться. Приблизившись к юноше, девушка дерзко поглядела на него. - А что, неплохой образчик, если глянуть со стороны. - Джон-Том даже сделался чуточку повыше ростом. - Мне и нужны крепкие плечи, а не мозги. - Он укоротился на дюйм. - Э, я уразумел, что тебе с-под меня что-то хочется, дорогуша, - понимающим тоном проговорил Мадж. - А то с чего бы тебе увлечься вдруг филантропией? Джон-Том, это Талея... И еще - дурная примета. - Очарован, - коротко отвечал Джон-Том. - А? И я тоже, - задумчиво отозвалась девица. - Значит, старичок-то наш, боровичок, хрен панцирный, ворожил себе волшебника из другого мира, а получил тебя? Представляю себе, как обрадовался старикашка. - Ну что это такое? - Джон-Том отвернулся и почти жизнерадостно продолжал: - Зачем мне все это? К черту - у меня своя дорога. - Потише, потише, приятель, - с отчаянием в голосе выговорил Мадж. - Обо мне подумай. Старый бедный Мадж вам не какой-нибудь флюгер. - Флюгер-Пфлюгер! Сам погляди - вечно мечешься из стороны в сторону, - фыркнула Талея. - Любка, прошу тебя, полегче с парнишкой. Конечно, да, ты ему ничего не должна и мне тоже. Но пойми, он же попал в совсем незнакомый мир, а ты тока еще больше усложняешь дело. - Это его проблемы, я здесь ни при чем, - отвечала девица, однако для разнообразия воздержалась от колкостей. - Ты, значит, сказала, что тебе помощь нужна, - напомнил ей Джон-Том. - И, наверное, мы в долгу перед тобой за то, что ты избавила нас от неприятностей. - Он махнул рукой в сторону далекого уже ресторана. - Так что можешь рассчитывать на мою спину без всяких там взаимных симпатий. Во всяком случае, пользуйся, только молча. Она почти улыбнулась, отвела от глаз волосы, огнем вспыхнувшие в свете масляных фонарей. - Этого достаточно. Но мы здесь уже потратили много времени. Остается надеяться, что не впустую. Приятели отправились следом за ней по улице. Никто не гулял в такую мерзкую ночь. Дождь стекал с черепичных и деревянных крыш, журчали ручейки в водосточных желобах и канавах. Иногда им случалось миновать местечко позвонче - где к водостоку приставлена была очередная бочка для сбора воды. Миновав один-два квартала, они свернули в другой переулок. Через несколько ярдов Джон-Том заслышал странное, но почему-то знакомое фырканье... Будто пыхтел пьяный еж. Едва не споткнувшись о какой-то твердый и тяжелый предмет, Джон-Том поглядел вниз и с отвращением увидел, что это была рука, уже разложившаяся - мех с предплечья облез. Обмылком торчала белая кость. Мадж и Талея были впереди - выдр, склонясь уже, изучал что-то, лежащее на мостовой. Джон-Том поспешно присоединился к ним. В ожерелье луж на мокрой мостовой распростерлись два тела. Одно из них принадлежало белке, самке, судя по наряду. Она была богато одета, гофрированную юбочку колоколом оттопыривали многочисленные кружевные нижние юбки. Неподалеку лежала порванная широкополая шляпа с обломанным пером. Белка была на полфута ниже Талеи. Аккуратно наложенный на мордочку макияж теперь был размазан по щекам. Возле нее распростерлась мохнатая жирная фигурка, которую они сперва приняли за небольшого бобра, однако это оказалась очередная мускусная крыса. На недвижной голове самца покоилась странного вида треуголка, надвинутая на глаза. В разбитом пенсне, напоминавшем очки Клотагорба, отражались тихие ровные лужицы между камнями мостовой. Радужный синий шелк костюма блестел даже при тусклом свете фонарей, выдавая свою цену. Один сапог свалился и лежал возле босой ноги. Парный к нему - украшенный горным хрусталем - валялся невдалеке у стены. - Черт побери, любка, что ж это? - Мадж бросил нервный взгляд назад, на узкую полоску света вдоль улицы. - С чего ж ты решила, что я хочу запятнать себя бесчестным делом? - Ты пятнаешь себя уже тем, что стоишь здесь, дерьмо, - объявила Талея, потянув тело за плотную шелковую куртку. - Твою-то репутацию ничем не замараешь. Кого ты пытаешься обмануть, Мадж: меня, себя или этого типа? - Она коротко кивнула в сторону смутившегося Джон-Тома. - Ты же знаешь, как поступят легавые, если застукают тебя здесь разевающим рот. - Тама, люб... - начал выдр. - Довольно любезностей. Мне нужна твоя сила, а не плоское остроумие. А я не против того, чтобы иногда пограбить, в особенности если яблочко само катится в руки. - Девица принялась срезать золотые пуговицы со штанов потерявшей сознание мускусной крысы. - Но убивать - не мой стиль. Этот жирный пижон и пройдоха решил сопротивляться, и черт меня побери, если эта шлюшонка не пришла ему на помощь. Оказавшись против двух противников, я не стала миндальничать и живо вырубила этого типа рукоятью меча. Значит, уложила я его, тут и эта как бы обеспамятела. Мадж, придвинувшись ближе, изучал лежащую даму. Джон-Том видел, как выдр встал на колени, потрогал голову белки. На камнях мостовой осталось темное пятно, на мохнатом затылке было точно такое же. - Знаешь, а кровь еще не остановилась. - Да не хотела я их бить. - В голосе Талеи не слышалось раскаяния. - Надо ж было отвязаться от них. Говорю тебе, она просто сознание потеряла. А что было еще делать - хвост ей сломать? Мадж отошел в сторону и аналогичным образом обследовал мускусную крысу. - Конечно, конечно, любка, - ехидным тоном согласился он, - ты тут ни при чем, это все гадкие камни из мостовой сами напакостили. - Он пощупал физиономию крысы. - Оба еще дышат. Тебе чертовски повезло. - Он поднял взгляд. - И чего ж ты от нас хочешь? Покончив с пуговицами, девица махнула рукой вдоль улицы. - Там за углом, у Рябинариевого конца, у меня телега. Оставь я ее на противоположной стороне, она бы перекрыла движение и только привлекла бы внимание. К тому же она слишком широка и сюда не заедет. Значит, этого жирного хрена мне туда не снести. А если я по одному стану таскать их к повозке, непременно найдется какой-нибудь длинный нос и начнет задавать мне вопросы, на которые я не сумею ответить. Но даже если мне повезет, две такие туши одной в фургон не закинуть. Мадж рассудительно покачал головой. - Значица, вот какое дело, Джон-Том. В голове юноши наконец прояснилось после курева и выпивки, но в полный порядок она еще не пришла. События развивались с невероятной быстротой, и мысли его путались. - Не знаю. - Он теперь тоже с тревогой поглядывал вдоль улицы. Того и гляди нагрянет полиция с зловонными железами. В словах Талеи звучала несомненная правда - одного присутствия на этом месте достаточно, чтобы их признали виновными. - Не думаю, чтобы Клотагорб имел в виду нечто подобное, когда препоручал меня твоей опеке. - Ну, приятель, ты просто сама невинность. Давно уж мог бы понять, что в жизни все диктует судьба, а не чьи-нибудь планы. Не трепаться же здесь целую ночь, ожидая, пока на нас наткнется первый же завернувший сюда патруль. Тебе вот показалось, что держиморды грубо обошлись с несчастными драчунами. Подумай, значица, что они будут делать с теми, кто, по их мнению, явно виноват в нападении на почтенных горожан. Или у вас они поступают иначе? - Нет, - отвечал Джон-Том. - Наверное, точно так же, как и здесь. Мадж просунул ладонь под спину лежащей бельчихи и, ухнув, взвалил ее на плечо. - Донесу, - проговорил он, пошатнувшись. - Я и не сомневалась, - фыркнула Талея. - Дай-ка помогу. Ухватив даму за ноги, она помогла Маджу удержать равновесие, а потом повернулась к Джон-Тому. - Чего уставился, как малец на птичье гнездо? Лучше берись-ка, длинный, за дело. Джон-Том кивнул, нагнулся и сумел подцепить с мостовой всхрапывающее и булькающее упитанное создание. Глаз не обманывал - мускусная крыса была не легче, чем казалась с виду, и Джон-Том едва устоял на ногах. Наконец он сумел обхватить округлое тело, держа его перед собой. - Во мускулы у парня, правда, смекалки маловато, - заключил Мадж. - Так, детка? - Пошли живее, - отрывисто скомандовала девица. В конце проулка они остановились. Талея внимательно поглядела направо, Мадж подробно изучил противоположную сторону. В светящемся тумане вокруг фонарей не было ничего - только кучки мусора на пустынной мостовой. К ночи туман сделался еще гуще, и с точки зрения наших героев ему не было цены. Джон-Том поспешал последним, округлая тушка мускусной крысы подрагивала на его плечах. По щеке потекло что-то теплое. Сперва юноше показалось, что это кровь, но, к счастью, жидкость оказалась слюной, сочившейся из открытого рта жертвы. Джон-Том отодвинул безвольно свисающую голову и постарался держаться ближе к остальным, чтобы не потерять их в тумане. Ноги несли его вперед - чередой событий, которую он не мог изменить. И, рыся по улице, юноша обдумывал свое положение. За короткое время, проведенное в Линчбени, он Подвергся приставаниям нищего, послужил причиной возникновения разнузданных публичных беспорядков, участвовал в разбойном нападении, грабеже и, возможно, убийстве. И он твердо решил, что при первой же возможности вернется назад к Древу Клотагорба - с помощью Маджа или же вопреки его намерениям. А там будет молить волшебника отослать его домой... за любую цену. Провести здесь хоть один лишний день - это уж слишком! Но, пусть Джон-Том и не знал этого, ему пока не суждено было оставить этот мир. Продолжали копиться силы, чье могущество он не мог даже представить, и в стуке его сапог по мокрой мостовой угадывались отголоски грядущего грома. Глава 7 Наконец они повернули за угол. Мадж с помощью Талеи закинул недвижную бельчиху через откинутый задний борт телеги. Что-то заскережетало - словно по стеклу провели металлической щеткой. Замерев, они молча выжидали в тумане, однако повозка проехала мимо. - Живее! - подгоняла Талея Джон-Тома. Обернувшись к Маджу, она бросила: - Прекрати это. Лучше поехали. Мадж вытащил лапу из-под юбки бельчихи, а Джон-Том, пригнув голову, свалил мускусную крысу на дно повозки. Голова несчастного глухо ударилась о дерево. Невзирая на заверения Маджа, полагавшего, что обе жертвы дышат, встревоженному Джон-Тому ноша его живой не показалась. В этом заключалась вся проблема. Он подумал, что, возможно, и сумел бы объяснить, почему пребывает в одной телеге с двумя жертвами ночного разбоя, но если хоть кто-то из них умрет и компанию остановит полиция, тогда и Клотагорб не поможет. Талея торопливо накинула толстый полог из какого-то серого материала на оба бесчувственных тела. Потом они все втроем бросились к переднему сиденью повозки. Места на низкой скамеечке всем не хватило. Талея уже ухватила вожжи, а Мадж успел пристроиться рядом, так что Джон-Тому осталось лишь вскочить на передок и сесть позади них. - Вот и здорово, приятель, - Мадж с приязнью улыбнулся ему. - Конечно, жестко сидеть, тока ты у нас длинный, а мы не хотим привлекать к себе внимание. Талея ударила поводьями, и с негромким "Н-но!" они взяли с места. И вовремя. Едва они тронулись, навстречу попался какой-то всадник. Бледный, затянутый в кожу кролик ехал верхом на стройном ящере, передвигавшемся на всех четырех. У рептилии было длинное рыло, под ноздрями торчали вперед короткие бивни. В ярко-желтых горящих глазах чернели вертикальные узкие щели. Наездник восседал в седле, многочисленными ремнями укрепленном на животе и шее ящера; избыток ремней явно объяснялся странным - бочком - аллюром животного, в котором угадывалось нечто змеиное. Длинный хвост спиралью закручивался вверх и торжественно серебрился над задом рептилии. Тупые когти были коротко обтесаны. Джон-Том проследил за исчезающим в тумане наездником и подумал, что, пожалуй, так ехать покойнее - идущая боком рептилия не подбрасывала ездока. Это побудило его изучить собственных рысаков. Опустившись на дно повозки и стараясь не задевать ногами пугающие своей неподвижностью тела, он принялся из-под высокого сиденья разглядывать животных. Их было двое, однако от верхового "коня" они отличались не менее, чем сам он от Маджа. Эти двое ящеров были тяжелее и короче скакуна. Тупые морды казались заметно менее смышлеными, хотя основанием для подобного заключения могло служить, пожалуй, скорее незнание Джон-Томом местных пресмыкающихся, чем какие-то реальные физиономические отличия. Ящеры неспешно продвигались вперед по мостовой. Шаг их был прямым и ровным, на ходу они не виляли, подобно скакуну. Приземистые ноги отмеряли короткие шаги, а кожаные складки на животе едва не волочились по мостовой. Очевидно, такие предназначались для перевозки тяжелого груза, а не для быстрой езды. Невзирая на невозмутимые бычьи морды, они оказались достаточно смышлеными и повиновались даже легким движениям поводьев в руках Талеи. Джон-Том с интересом следил за тем, как она правила, - кто знает, не пригодится ли и ему самому такое умение. Наблюдателем он оказался хорошим - еще бы, адвокат и музыкант одновременно - и, словно губка, инстинктивно впитывал в себя все увиденное, несмотря на вполне понятное уныние. Удила, например, отсутствовали. Могучие челюсти, должно быть, могли справиться и со сталью. Поводья пропускались в кольца, продетые по бокам в ноздри. Таким образом, легкого прикосновения к вожжам было достаточно, чтобы развернуть в нужную сторону громыхающую ломовую колымагу. Потом внимание его переключилось на предмет более близкий и привлекательный. Снизу он мог видеть лишь пламенеющие локоны и серебрящуюся ткань куртки и брюк, восхитительным образом обтягивающих фрагмент тела Талеи, прилегающий к сиденью. Почувствовала девушка его внимание или нет, Джон-Том не знал, только она вдруг обернулась и метнула в него короткий взгляд. Он не стал смущенно отворачиваться, и какой-то миг они смотрели в глаза друг другу. И все. Оскорблений не последовало. Когда скорее инстинктивно, чем намеренно, он перешел к дальнейшим действиям, а именно - улыбнулся, она отвернулась, не ответив на улыбку. Правда, дерзкий язычок воздержался и от колкостей. Он привалился к деревянному борту телеги, чтобы передохнуть. Попробовал убедить себя, что ей сейчас туго. В такой ситуации всякий начнет дерзить и грубить. Можно не сомневаться - в обстановке не столь опасной девушка будет вести себя мягче. Джон-Том размышлял, хочет ли он, чтобы это произошло, или же он попросту пытается понять ее поведение. Трудно было предположить, что столь привлекательная особа окажется взаправду настолько воинственной, не говоря уж о том, что подобные предположения унижали мужское достоинство застенчивого юноши. Заткнись, велел он себе. Нашел о чем беспокоиться. Головой надо думать, а не гонадами. Что ты скажешь Клотагорбу при новой встрече? Лучше, наверно... Он подумал, сколько же Талее лет на самом деле. Миниатюрный росток для здешних людей был нормой и не говорил ни о чем. Скорее всего - они почти ровесники, иначе она не стала бы с ним спорить. На первый взгляд она казалась вполне сформировавшейся, а низкий рост, возможно, объяснялся суровой жизнью. Интересно, как она будет выглядеть без одежды, подумал Джон-Том и, не имея должного опыта, усомнился уже в собственной зрелости. Думай, Меривезер, думай. Ты в беде, ты устал, ты один... Ты вообще неизвестно где. Один... Значит, с Талеей следует подружиться - если, конечно, она не станет противиться. Едва ли нужно отрицать, что девушка ему нравится; впрочем, с ее-то стороны, учитывая все несчетные колкости, никаких намеков на дружбу не проявлялось. Ну, может быть, когда они отделаются от своего груза, она успокоится. Тут он принялся гадать, куда и зачем везут они эти полумертвые тела. Из-под полога за спиной послышался тихий и неуверенный стон. Джон-Тому показалось, что это бельчиха. Впрочем, никаких оснований так думать не было. - Там на окраине доктор живет, - отвечала Талея на проявленное им беспокойство. - Приятно слышать. Так, значит, под красотой этой сохранилась хотя бы частичка души. Неплохо. Джон-Том молча проводил взглядом тонкой работы двухколесную коляску, прогромыхавшую мимо. Две валлаби(*4) с круглыми, как пятаки, глазами были слишком заняты друг другом, чтобы проявить интерес к телеге, а тем более к его грузу. Наполовину очнувшись, белка начала брыкаться и крутиться с боку на бок, да еще то и дело постанывала. Если она очнется, дело может принять дурной оборот. И юноша решил, что, невзирая на желание добиться благосклонности Талеи, пожалуй, лучше все-таки удрать из фургона... Не помогать же ей добивать этих несчастных! Однако через несколько минут шевеление прекратилось и жертва разбойного нападения притихла. Они ехали уже с полчаса, но вокруг по-прежнему были дома. Выходило, что, несмотря на неторопливый шаг их "коней", Линчбени - все-таки довольно большой городок. Более того, он мог даже оказаться куда крупнее, чем представлялось Джон-Тому, - ведь он не знал, когда они миновали центр и направились к окраине. Слева выросло двухэтажное здание под соломенной крышей. Деревянные балки пересекали каменную кладку. Словно для того, чтобы не упасть, оно прижалось к каменному дому повыше. Вдаль уходила цепочка из нескольких, должно быть, жилых домов, стоящих, не соединяясь. Кое-где над дверями горели лампы, однако в основном обитатели уже спали. В двух глубоко утопленных окошках дома под соломенной крышей света не было, но Талея подогнала фургон поближе и остановила животных. На улице никого не было. Только парок вился из ноздрей и ртов рептилий и пассажиров; дыхание сливалось с густым туманом. Джон-Том вновь заинтересовался ящерами. Быть может, это какие-то гибриды с теплой кровью?.. В промозглую ночь они, пожалуй, слишком активны для холоднокровных животных. Джон-Том спрыгнул через заднюю стенку фургона и поглядел на дверь, возле которой они остановились. На двух крюках над входом болталась вывеска: НИЛАНТОС - ВРАЧ И АПТЕКАРЬ На вывеске поменьше - в окне - перечислены были заболевания, которые брался лечить доктор. Джон-Тому они были в основном неизвестны: он не много знал о людских хворях, а уж в ветеринарной науке не был осведомлен вовсе. Мадж и Талея шепотом подозвали его к себе. Юноша присоединился к ним у двери. Она была утоплена в стене и укрыта козырьком так, что вход не был заметен с улицы. Спрятавшись таким образом от досужих взглядов, Талея стукнула раз, другой, третий - уже посильнее - по молочно-белому пузырчатому стеклу в верхней части двери. На громкий колокольчик у входа она не обратила внимания. Нервничая, они ожидали, но ответа не было. Хорошо хоть, никто не прошел мимо по улице; из телеги вновь послышались стоны. - Нету его, что ли, а? - Мадж казался озабоченным. - Я знаю доктора Бледноута. Правда, до него ехать через весь город, да и кто знает, можно ли еще на него положиться, но если у тебя никого больше нет, значица, поворачиваем. Внутри послышался шум, какие-то неразборчивые извинения. В этот самый миг Джон-Том по-настоящему испугался - впервые после того, как материализовался в этом мире. Тогда он не сразу поверил собственным глазам и скорее пребывал в замешательстве, а не в страхе... Позже - тосковал по дому и боялся неизвестности.  Но теперь, оказавшись на совершенно чужой темной улице в качестве участника разбойного нападения, отягощенного нанесением телесных повреждений, он дрогнул. Нахлынул тот истинный, леденящий страх, который, собственно, не пугает - просто как бы отстраняет тебя от реальности. И душа, и тело его вдруг заледенели - как вода на дне деревенского колодца, - а из головы не уходила простейшая, единственная, но всепоглощающая мысль: "Живым отсюда не выбраться. Я умру здесь. Я хочу ДОМОЙ!" Как ни странно, прийти в себя его заставил другой страх, порожденный более абстрактной причиной. Приступ паранойи стал отпускать Джон-Тома, по мере того как он глубже задумывался над своим положением. Темная улица почти ничем не отличалась от прочих, где ему приходилось бывать... Мостовая, туман, ночной холодок - все это не страшно. А что касается спутников... Ослепительная и сердитая рыжеволосая девица... Огромная, но все-таки разумная выдра - они ему не враги. Куда серьезней выглядят тревоги Клотагорба... Грядущее зло и его собственная прискорбная и опасная ситуация. - Приятель, в чем дело? - Мадж с неподдельной озабоченностью глядел на него. - Опять, что ль, решил свалиться на меня без чувств? - Голова у него закружилась, - резко проговорила Талея, впрочем, голос ее прозвучал мягче, чем прежде. - Грязная работенка. - Нет, - Джон-Том стряхнул с себя последние страхи, растаявшие в ночи. - Дело не в этом: со мной все в порядке. Спасибо. - Он не собирался открывать им своих опасений. Талея с сомнением поглядела на него, а потом повернулась на голос Маджа, приговаривавшего: - Чегой-то слышно... Внутри раздались шаги, кто-то подергал ручку двери, ругнул неисправный замок. И пока внимание спутников не было обращено к нему, Джон-Том сумел осознать по крайней мере часть Клотагорбова предупреждения. Если нечто сумело привлечь сюда злую силу из его мира, да еще такую, что никто здесь, даже сам Клотагорб, не в состоянии понять ее сущность, то что может помешать неведомому злодею, переменив направление, однажды обрушить столь же неведомую жуть на его родную планету? Как сумеют люди, занятые вздорными политическими распрями между собой, поглощенные непрекращающимися раздорами с соседями... Как сумеют люди отразить разрушительный натиск силы загадочной и магической? Кто тогда поверит своим глазам - он ведь и сам не мог им поверить, столкнувшись с чародейским мастерством Клотагорба. Если верить престарелому чародею, рядом со злом, прокравшимся в это место и время, злодеяния нацистов покажутся проказами учеников воскресной школы. Удовлетворится ли зло, поглотив этот мир, или же оно потянется дальше к новым, возможно, более легким завоеваниям? Он изучал историю, а потому знал ответ. Жаден аппетит зла, оно целеустремленнее благородства. Успех не насыщает склонность к разрушению - только подкармливает ее. Этой хворью человечество мучилось всю свою историю. И то, что он видел вокруг, вовсе не давало оснований надеяться, что сила, устрашившая Клотагорба, здесь станет вести себя иначе. Где-то в укромном уголке этого мира сгущался и креп ужас. Джон-Том представил себе Клотагорба: приземистая уморительная черепаха на задних лапах... с ящичками в жилете, шестигранными очками... с этой вечной рассеянностью. Пришлось напомнить себе об истинной мощи чародея. Внешность обманчива - во всех шуточках Пога и Маджа все-таки чувствовалось уважение к волшебнику. Итак, на эти округлые плечи - впрочем, откуда плечи у черепахи - легла ответственность не за один мир, за оба. В том числе и за его собственный, убаюканный призрачной незыблемостью физических законов. Он поглядел на остановившиеся часы, вспомнил о зажигалке, вспыхнувшей разок, прежде чем в ней кончилось горючее. Законы природы функционировали здесь, как и дома. Мадж просто не знал этих "заклинаний", физических закономерностей, которым повиновались часы и зажигалка. Мысль ходит разными путями. В его мире это наука, здесь - волшебство. Слова звучат одинаково, но действуют по-разному. Неужели и в его собственном мире можно колдовать ради зла и добра? Он глубоко вздохнул. Если дело и впрямь обстоит подобным образом, значит, у него нет надежного убежища. Ну а если так, что остается делать? Надо вернуться к Древу и не просить, чтобы его отослали домой, но предложить старому чародею свою помощь, пусть это будет только рост и руки, если он не способен ни на что другое. Потому что, если чародей-черепаха не впал в детство, если он прав и беда теперь грозит отовсюду, может погибнуть не только один Джон-Том в этом мире, но и его родители, и брат в Сиэтле. Это было, пожалуй, уже слишком. Джон-Том чувствовал себя спасителем Вселенной. "Не части, мальчик, - осадил он себя. - Нельзя спасать миры из вонючей тюремной камеры, обделавшись с головы до ног, раз местные держиморды играют по собственным правилам. А ты, вне сомнения, туда загремишь, если не будешь слушать Маджа и не поможешь этой очаровательной дамочке". - Хорошо, все хорошо, - негромко пробормотал он. - Все уляжется, если следовать логике. Это все равно что проверять заполненные учениками тесты. - В чем дело, приятель, а? - Ничего. Выдр внимательно поглядел на него и отвернулся к двери. Жизнь есть серия последовательных испытаний, напомнил себе Джон-Том. Где же он это прочел? Конечно, не в законах древнего Перу, и не в основах гражданского законодательства, и не в тексте Калифорнийских Договоров. Но теперь он был готов к ним: ко всем внезапным изгибам и поворотам жизненного пути. Примирившись, таким образом, с собой и со Вселенной, он повернулся к двери и принялся ждать, что еще ему прикажут делать. Наконец заупрямившаяся ручка повернулась. За дверью показалась фигура, неторопливо оглядевшая ночных гостей. Некогда создание это было массивным, однако плоть явно уже начала усыхать от старости. Руки были едва ли не длиннее всего тела Маджа. Длины той, что держала над головою фонарь, вполне хватало, чтобы осветить сверху волосы Джон-Тома. Рыжие бакенбарды орангутана давно поседели. Знакомой формы круглые очки в золоченой оправе намекнули Джон-Тому, что или заклинания здесь не помогают против плохого зрения, или у чародеев до таких пустяков просто еще не дошли руки. Обезьяна облачена была в шелковый халат с кружевами и напоминала старую даму... Джон-Том ухитрился не фыркнуть. Не следует ничему удивляться... - Ну, чтоо этоо тут у меня пооставили? - Голос орангутана напоминал скрежет ржавой косилки. Он поверх очков глянул на Талею. - Я тебя знаю. - Конечно, - торопливо отозвалась она. - Я - Талея Ветреная, Лунное Пламя. Однажды я помогла тебе. Не отводя от нее глаз, Нилантос медленно закивал. - Ах, да. Теперь вспоомнил. Талея Соомнительная оот Плаща и Кинжала, - насмешливо передразнил он. Талея ничуть не смутилась. - Ну, тогда, кроме моей репутации, вспомни о шести фиалах с зельями, которые я добыла для тебя. С запретными зельями. Их осуждает даже гильдия чародеев, не говоря уж, - она деликатно кашлянула, - о лекарях. - Да, да, коонечно, я поомню, - доктор обреченно вздохнул. - Доолг есть доолг. И какоое же делоо заставляет вас пооднимать меня среди ноочи? - Не одно, а целых два. - Девица направилась к фургону. - Подержи дверь открытой. Джон-Том и Мадж присоединились к ней, поспешно отбросили полог и извлекли из-под него несчастных жертв ночной активности Талеи. К немалому облегчению Джон-Тома, мускусная крыса теперь издавала громкий и вполне здоровый храп. Пока опасный груз вносили внутрь, Нилантос отступил в сторону, посвечивая лампой. Осторожно выглянул на улицу. - Операционная сзади. - Помню, - буркнула Талея из-под бельчихи. На кафельный пол капали редкие капли крови. - Ты обещал мне бесплатное обследование, помнишь? Врач закрыл и запер дверь, нервно подергиваясь. - Шшш, проошу. Если ты разбудишь жену, я не сумею скрыть своою поолоовину сделки. И нечегоо гоовоорить ооб оосмоотре. - Не трясись. Я просто хочу, чтобы ты слегка попотел. Нилантос следовал за ними, все внимание уделяя теперь обмякшей тушке на плечах Джон-Тома. - Если хооть ктоо-тоо из них двооих умер, нам всем придется поопоотеть. - Тут глаза его расширились, врач явно узнал булькающую во сне мускусную крысу. - Бооже моой! Это же советник Авенеум! Ты не могла выбрать менее оопасную жертву? Нас всех выпоотроошат и четвертуют. - Не сразу, - настаивала девушка. - И это зависит от тебя. - Надоо же, ты - и такая дообрая. - Нилантос закрыл за ними дверь и принялся зажигать лампы в операционной. - Моожет быть, лучше былоо дать им умереть? - А если нет? Если они выживут и вспомнят, кто напал на них? Там было темно, однако я не уверена, что они не смогут узнать меня при встрече. - Да-да, - задумчиво протянул врач; став возле раковины, он уже тщательно мыл руки с длинными пальцами. - Ну и какоой истоорией я доолжен их поотчевать поотоом? - Он натянул перчатки и вернулся к столу, на котором уже лежали оба пациента... Прислонившись к стене, Джон-Том с интересом наблюдал за происходящим. Мадж расхаживал по операционной с явной скукой на физиономии. На деле же он приглядывал за Нилантосом, стараясь при этом что-нибудь незаметно стибрить. Пока Нилантос возился с предварительным обследованием, лично заинтересованная в жизни обеих жертв Талея держалась возле стола. - Скажешь им, что это несчастный случай. - Какоой еще случай? - Наткнулись неизвестно на что. - Врач скептически глянул на девицу. - На мой кулак... и железную цепочку на нем или, скажем, на стенку. Ты - доктор, тебе видней. Придумай что-нибудь, уговори. Скажи, что их подобрали прохожие и привезли к тебе. Врач скорбно покачал головой. - Ну объясни мне, Талея, зачем примату с твооей внешностью заниматься разбооем?.. Не поонимаю. Она отодвинулась от стола. - Вот что, ты лечи их, а о себе я сама позабочусь. Прошло еще несколько минут, обследование продолжалось. - Сооветник... с сооветником все в поорядке. Легкое сотрясение мозга, синяки и порезы. Знаю. Я распооряжусь, чтообы егоо дооставили к сообственноому поороогу ... Я знаю пароочку крыс, коотоорые выпоолнят эту рабоотенку, не прооявляя излишнегоо любоопытства. - И Нилантос повернулся к бельчихе, прощупывая ее мех длинными пальцами. - Эта будет поохуже. Не исключена трещина в черепе. - Он поглядел на Джон-Тома. - А значит, воозмоожны и внутренние поовреждения. Предмет обследования негромко застонал. - А, по-моему, она вполне живая, - отозвалась Талея. - Вид пациента ообманчив, оосообенноо при поовреждениях гоолоовы. - Обработав рану антисептиком, врач перевязал ее. На повязке немедленно выступило темное пятно. - Придется поонаблюдать за ней. Ты не знаешь, ктоо этоо? - Талея отрицательно помотала головой. - Я тооже. Дама на оодин вечер. Может быть, дама и на поосле вечера. Оона будет сердиться, коогда придет в соознание, но этоо не страшноо. Я пригляжу и за этим. - Хорошо. - Талея направилась было к выходу, но, поколебавшись, вернулась и положила ладонь на широкое плечо орангутана. - Спасибо, Нилантос. Ты с лихвой оплатил свой долг. Теперь уже я в долгу у тебя. Позови, когда тебе понадобятся мои услуги. Врач ответил широкой - от уха до уха - обезьяньей ухмылкой. - В профессиональном плане, я имею в виду. - Ухмылка сделалась еще шире. - Нилантос, ты просто невозможен! - Талея замахнулась на него кулаком. - Нельзя бить врача, нахоодящегоося при испоолнении свооих врачебных ообязанноостей. - Ну насмешил! Но я в долгу перед тобой. - Воороовская честь, да? - Орангутан задумчиво поглядел на белку, на расплывшееся по повязке пятно. - Оотличноо. А теперь будет лучше, если вы все уберетесь оотсюда, - проговорил он, глядя на Маджа. Выдр кивнул и отодвинулся от закрытого на задвижку шкафчика с наркотиками и успокоительными средствами, возле которого он ошивался уже несколько минут. - Куда спешим? - поинтересовался Джон-Том. Мадж потянул его за собой. - Ты, приятель, того? Надо из города убираться. - Но я не... Я думал... - Он чуть не забыл пригнуться выходя из операционной. - Если доктор Нилантос все уладит, как обещал, зачем нам бежать отсюда? - Можа, и так, можа, эти двое поправятся, тока нас могли видеть. Можа, уже и в полицию донесли. Парень твой рост только усиливает подозрения. Надо смываться в особенности после драки в "Жемчужном Поссуме". - Но я все-таки не... - Потом, приятель, - настаивал Мадж. Они вновь оказались на темной улице. - Пошли, Джон-Том, - проговорила Талея. - Не создавай сложности. Он застыл с открытым ртом и поглядел на нее. - Это я-то создаю сложности? По-моему, с тех пор, как я оказался в этом зловонном мирке, неприятности дождем сыплются на меня. - Потише-ка, приятель. - Мадж бросил на него косой взгляд. - Лучше помолчи, чем попусту трепать языком... Гляди, пожалеешь еще. Демонстративное молчание Джон-Тома длилось примерно десять минут. - Нечего мне жалеть о своих словах, - неожиданно громко возопил он в тумане. Явно расстроенная Талея глядела назад, в сторону города. - Хотелось бы увидеть, есть ли в этом мирке хоть крошечка доброты? - Наверное, есть, - смутился Мадж. - Тока где искать-то? - Где... - Голос Джон-Тома умолк. Что сказать: в легендах?.. В каких?.. В логике? Нет, Мадж прав. - Ладно, ерунда. - Гнев и разочарование успели утихнуть. - Итак, мы беглецы. И я тут самый подозрительный. Хорошо. - Он кивнул. - Значит, едем. И запрыгнул в фургон. Мадж взобрался на сиденье, поймал вопросительный взгляд Талеи, пожал плечами. Приподняв поводья, она присвистнула. Сонные ящерицы очнулись от дремоты, налегли на упряжь. Повозка медленно тронулась вперед, толстые лапы зверей мучными кулями плюхали по мокрой мостовой. Джон-Том заметил, что они выезжают из города, как и предлагал Мадж. Мимо проплывали дома, окруженные небольшими садиками. Ни одного огонька не было в их окнах в этот глухой час. Они миновали последний фонарь. Кончилась мостовая, под колесами захрустел гравий. А потом быстро кончился и он, пошла глинистая колея. Позади исчез всякий свет. Была глубокая ночь, а может быть, и раннее утро. Туман обволакивал беглецов. Зимой дождь идет чаще по ночам. Из троих едущих в этом фургоне один только Джон-Том помнил еще о той куда более могущественной ночи, что угрожает этому миру. Талея и Мадж живут лишь сегодняшним днем, подумал юноша. Им не понять глубины видений Клотагорба. Он залез поглубже под серое покрывало, не обращая внимания на оставшийся после белки крепкий аромат духов, к которому примешивался запах крови. Прогрохотал далекий гром - последний отголосок ночной грозы. Гром помог им распрощаться с Линчбени. Джон-Тому было не жаль оставлять этот город. Скоро они очутились в лесу. Дубы и вязы знакомыми силуэтами зачернели на фоне более стройных колокольных деревьев, под венцами лоз вздыхающих, словно в молитве, о наступлении дня и благодетельном свете солнца. Они ехали, шли часы. Дорога ручейком вилась между холмов, держась поближе к их основаниям, подъемы были редки. По временам у обочины возникали озера или пруды. Их населяли водные ящерицы, бормотавшие и бурчащие наподобие лягушек. Каждая отличалась собственным цветом: были там розовые и красные, зеленые и лазоревые. Становилось светлее, и звуки усиливались. Яркие чирикающие фонарики перепархивали с ветвей на берега. Джон-Том глядел на исчезающих вдали светящихся рептилий. Запруды превратились в ручей, весело и дружелюбно торопящийся куда-то совсем рядом с глу