накинулся ветер. Розарык с мрачной решимостью сжимала штурвал, а Мадж и Яльвар развлекались отнюдь не лучшим образом, пытаясь зарифить грот. - Пошевеливайтесь! - Рев тигрицы почти был едва слышен в шуме бури. - А то его обязательно сохвет! - Да и наплевать, - простонал Джон-Том, прижимая ладони к вискам. - Только давайте не будем орать, хорошо? - Вы это небесам скажите, чаропевец, - взмолился Яльвар. - Да, кореш, тебе пора поколдовать, - присоединился к хорьку промокший до нитки Мадж. - Угомони клепаную стихию. Хватит с нас этой чертовой бури, будь она трижды проклята. - Сделаю все что угодно, - пообещал юноша, - только не шумите. Он качнулся и свалился бы за борт, если бы в последний момент не ухватился за планшир. - Я ничего не понимаю! Когда я спать ложился, было так спокойно... - Ну, а теперь неспокойно, кореш, - перебил Мадж, меряясь силами с тяжелым мокрым парусом. - А я ни хазу не видала, чтобы такой свихепый ухаган налетал так внезапно, - добавила борющаяся со штурвалом Розарык. - Слова, - пробормотал Яльвар. - Слова чаропесни! Вы их помните? - Он смотрел на Джон-Тома в упор. - Вы не позабыли слова? - Но это же просто хоровой рефрен, - простонал Джон-Том. - Просто хоровой рефрен. "В жизни хуже не бывало, разрази нас гром!" - пробормотал он, понизив голос. - Нет, вы не подумайте, что я на это напрашивался. - Но вы это спели. Духам не под силу отличить текст от подтекста, они все понимают буквально. - Но в моей жизни бывало хуже. - Отступив на ватных ногах от леера, Джон-Том протестующе крикнул небесам, которые явно собирались разразить их громом: - Куда хуже! Небеса не удостоили его вниманием. Несколько часов экипаж "Джона Б." воевал с волнами. Дважды суденышко едва не затонуло, и спасли его далеко не волшебные усилия помпы, которую Джон-Тому удалось завести, заблевав от натуги все машинное отделение. Зато после можно было не бояться приступов рвоты - желудок очистился полностью. Впрочем, самому желудку так не казалось. Вскоре после того, как они откачали воду из второго трюма, ветер начал утихать. Через час улеглись и чудовищные волны. Но экипажу полегчало не намного, ибо громы и молнии уступили непроницаемо густому туману. Опершись о леер, Мадж заворчал: - Кореша, к земле нам сейчас лучше не приближаться. Он глянул вверх. Там мелькали слабые проблески, но туман даже не думал таять. - Эй ты, здоровенное желтое педрило! Я знаю, ты там! Почему бы тебе не испарить эту висячую мочу, чтоб мы могли видеть дорогу? - Слова песни, - буркнул Яльвар. - Шеф, прикуси язык, а не то я тебе помогу, - зарычал Мадж. Царило утро. Где-то в вышине висело и, вероятно, посмеивалось солнце. Компас по-прежнему указывал путь, но ветер улегся вместе с бурей, а жалких потуг Джон-Тома было совершенно недостаточно для пробуждения новенького блестящего двигателя. Заново поставленный парус безвольно свисал с мачты. Шлюп плелся по зеркально гладкому мелководью. Иногда песчаное дно угрожающе поднималось к килю, но сменялось синей пропастью всякий раз, едва у экипажа появлялась надежда на скорую высадку. Розарык, как могла, управлялась со штурвалом, а выдра и хорька нельзя было упрекнуть, по крайней мере, в недостатке зоркости и быстроты реакций. На склоне дня туман все еще упорно цеплялся за шлюп, и казалось, песня Джон-Тома одновременно дарит им спасение и навлекает гибель. Исчезновение ветра выглядело подозрительно. Рано или поздно вокруг шлюпа сомкнутся мели, и странникам придется коротать свой недолгий век посреди чужого океана. Раздражение точило душу каждому, даже Розарык. Их чаропевец, сотворивший этот чудесный кораблик, даже о себе самом не в состоянии позаботиться. Хорошо хоть его больше не рвет. Удивительно, как это он, капли в рот не взявши, вдруг оказался, мягко говоря, навеселе? А перипетии нынешнего дня подействовали на него еще хуже. Теперь он таскается взад-вперед по палубе и бормочет песенки, такие дурацкие, что никто из спутников просто не в состоянии их расшифровать. Исключительно из предосторожности Мадж припрятал дуару в укромном местечке. Если чаропевец, будучи как стеклышко, вовлекает тебя в такую передрягу, страшно даже вообразить, на что он способен во хмелю. - У нас только один шанс, - заявил наконец Яльвар. - Говори, шеф. - Сидя на баке у левого борта, Мадж не отрывал тревожного взора от коварного мелководья. - Надо поворотить. Мы не успели отойти далеко от берега, прежде чем начались досадные злоключения. Можно вернуться, высадиться и подождать попутного ветра, который домчит нас до устья Вертихвостки и цивилизованных мест. - Заманчиво, шеф, да только с ним этот номер не пройдет. - Выдр кивнул в сторону Джон-Тома, пластом лежавшего на палубе и то смеющегося, то икающего в тумане. - Но разве он не обязан нам уступить? - удивился Яльвар. - У него есть дар, но нет власти над ним. - Кой в чем ты прав. Я не ахти какой спец по части чаропения, но тута и так все ясно. Он мой друг, и я обещался помочь ему добраться до цели, что бы с ним ни случилось. "К тому же, - напомнил себе выдр, - если мы воротимся без лекарства, вряд ли можно будет ожидать особой щедрости от Клотагорба". Не в обычаях Маджа было пренебрегать вознаграждением, затратив столько труда. - Но как же нам быть? - взмолился Яльвар. - Других заклинателей или волшебников среди нас нет. А вывести Джон-Тома из этого странного состояния мы не в силах, ибо оно - следствие его собственного чаропения. - Может, сам оклемается, - с деланной бодростью произнес Мадж, печально глядя, как Джон-Том переворачивается на живот посреди верхней палубы и снова корчится в рвотных спазмах. - Жалко парня, сразу видать, что похмелюга ему в диковинку. - Словно в подтверждение слов выдра Джон-Том опять перевернулся и свалился с каюты, чуть не улетев за борт. Приняв сидячее положение, он расхохотался. На борту шлюпа "Джон Б." только ему ситуация казалась забавной. Мадж сокрушенно покачал головой. - Ужас как жалко. - Да, это печально, - согласился Яльвар. - Это куда печальней, чем ты думаешь, кореш. Вишь, как он мается потрясающим отходняком, которому позавидовал бы самый прожженный алкаш, - а ведь пацану даже не пришлось напиваться. Разве не обидно? Он глянул за борт - песчаное дно подступило вплотную - и крикнул в сторону кормы: - Милашка, пару градусов вправо! - Слышу, слышу. - Судно слегка изменило курс, и дно тотчас исчезло. - Ниче, выветрится, - бубнил выдр. - Обязательно. Невозможно ходить под кайфом всю жизнь, сколько ни заколдовывай свое брюхо. Никак не возьму в толк, када он успел? - Когда и все остальное, - объяснил Яльвар. - Разве не помнишь песню? - "В жизни хуже не бывало, разрази нас гром!" Ты про это? - Не только. Вспомни: он назначил капитаном тигрицу, потому что среди нас она лучший мореход. Это означает, что он теперь - первый помощник. - Может, и так, кореш. Я не дока в кораблевождении и морских словечках. - Он опустился до ранга старпома, - уверенно продолжал Яльвар. - А дальше - как в песне: "Старпом надрался, как свинья". - Ага, теперь припоминаю. - Выдр кивком указал на беспомощного чаропевца, который все еще пребывал во власти непостижимой для остальных истерии. - Выходит, ему самому невдомек, до чего он доколдовался? - Боюсь, это именно тот случай. - Слов нет, до чего жалко. Ну, почему он не меня назначил старпомом? Я б такой крутой балдеж перенес в десять раз легче. Ладно, авось очухается. - Я тоже надеюсь. - Яльвар посмотрел в небо. - Кажется, мы скоро выйдем из этого потустороннего тумана. А там и штиль, возможно, кончится, и нам удастся вернуться. - Вот что я тебе скажу, чувак... - Чей-то вопль не дал Маджу договорить, застудив кровь в его жилах. Точнее, застудил не сам звук, а его источник. Кричала вода по правому борту. Вопль повторился. - Эге-гей! Эй, вы, на шлюпе! - В чем дело? - Розарык нахмурилась, вглядываясь в туман. - Джон-Том, пхоснись! Паруса все еще висели, как белье на веревке. - Что? Проспись? - Джон-Том захохотал и попытался встать. - Эге-гей, на шлюпе! - раздался другой голос, на сей раз женский. - Что... Кто это? - Спотыкаясь, Джон-Том обогнул каюту и вытаращился в туман. В этот момент его зрение (как и разум) функционировало далеко не лучшим образом. В тумане материализовалось второе плавсредство - глиссер со стекловолокнистым корпусом, отливающим перламутром, и подвесным мотором. На виниловых банках восседали трое... Нет, четверо. Две пары. Все - люди, все - нормального роста и телосложения, каждому - за двадцать. - В чем проблема, "Джон Б."? - спросил сидевший у мотора юноша. Казалось, он тоже маленько под градусом. Между передними банками стоял походный термос, набитый льдом и алюминиевыми жестянками с пивом. Джон-Тома зашатало. Это галлюцинации, очередной логический этап распада личности. Он перегнулся через борт и попытался сфокусировать остатки зрения на подозрительной сигарете, переходившей из рук в руки на носу чужой лодки. Вторая парочка поочередно затягивалась из стеклянной трубки. Мотор глиссера ревел на холостых оборотах. Одна из девиц, свесясь за борт, полоскала в океанской воде темные очки. Возле пивного ледника покоилась корзина для пикников, увенчанная большим початым мешком коржиков - кривых, кожистых, из тех, что вкусом напоминают чистую прожаренную соль. Возле мешка имели место двухфунтовая банка "краснокожего арахиса от Плантера" и несколько тропических фруктов яркой окраски. Джон-Том взвыл и замотал головой. Появление этого глиссера и этой компании мигом заставило бы его протрезветь, не будь его собственные чары такими стойкими. Самозваному старпому суждено было остаться пьяным. Он нечаянно проглотил вертевшиеся на языке слова и спросил со второй попытки: - Вы... Вы кто? - Я Чарли Макреди, - радостно ответил рулевой и окружил себя дымовой завесой. Улыбнувшись от уха до уха, он наклонился вперед и обратился к подружкам: - Бьюсь об заклад, этот парень маленько съехал. Небось крутая была вечеринка. Джон-Том тотчас вспомнил о своей радужной шапочке из кожи ящерицы, рубашке цвета индиго и остальных предметах одежды. Нормальной одежды - для Клотагорбова мира. Девушка на носу лодки упорно возилась с солнцезащитными очками. Видимо, до нее не доходило, что промыть следует не стекла, а собственные глаза. Она снова склонилась над водой и едва не полетела за борт. Дружок успел схватить ее за лямку бикини и удержал на палубе, невольно сдавив при этом кое-какие чувствительные части тела. Девушка резко обернулась и занесла кулак, но промазала - благодаря травке, которую четверка увлеченно курила все утро. Почему-то промах вызвал у красотки неудержимое хихиканье. А Джон-Тому было уже не до смеха. Он воевал со своими пьяными мыслями и магическим ядом в крови. - Ребята, вы кто? - Я же сказал, - раздался в ответ отягощенный "дурью" голос рулевого. - Макреди моя фамилия. Чарльз Макреди. Биржевой маклер из Манхэттена. "Меррил Линчинг". Слыхал небось? Играем на повышение. - Он опустил ладонь на плечо соседки - та внезапно погрузилась в задумчивость, зачарованная, видимо, блеском лака на своих ногтях. - Это Баффи. - Он кивнул в сторону носа. - Вон те детишки - Стив и Мери-Энн. Стив у меня в конторе работает. Верно, Стив? - Стив не отозвался, они с Мери-Энн хихикали уже дуэтом. Рулевой повернулся обратно к Джон-Тому. - А ты кто? - Чертовски интересный вопрос, - запинаясь, ответил Джон-Том и оглядел свой нелепый костюм. Неужели это и есть знаменитая белая горячка? Почему-то он всегда считал, что в этом состоянии можно встретить кого-нибудь поинтереснее балдеющей четверки отпускников, нагруженных пивом и солеными коржиками. - Я... я... - На одно ужасное мгновение в его памяти, там, где хранилось имя, угнездилась пышная, мягкая пустота. Такое замешательство охватывает тебя, когда ты входишь в дешевый зальчик кривых зеркал на муниципальной ярмарке и вынужден двигаться к выходу, выставив руки перед собой и проталкиваясь сквозь "ничто" собственных отражений. Меривезер, сказал он себе. Джонатан Томас Меривезер. Старшекурсник юридического факультета КЛАУ - Калифорнийского Лос-Анджелесского университета. Все это он медленно повторил рулевому. - Рад встрече, - сказал Макреди. - Но вы-то, вы-то кто? Откуда вы взялись? - Джон-Том почти кричал, но, даже сознавая это, не мог остановиться. Его отчаяние готово было пресечь любые поползновения самоконтроля. Песня... Невинная, казалось бы, песенка, а сколько самых неожиданных последствий! Сначала - появление шлюпа, за ним шторм и опьянение, а теперь... Куда там по тексту направлялся шлюп "Джон Б."? Манхэттенский маклер показал направо. - Вышли на денек проветриться из Нассау, а лоханка - из медицинского яхт-клуба. Слыхал небось, а, приятель? Ты откуда? Багамы? Мимо Майами проскочил, что ли? - Он покачивал пластиковыми бусами, висевшими у него на шее. - Если хочешь, можешь вернуться с нами. - Это невозможно, - ошалело прошептал Джон-Том. Вот так взять и вернуться домой? Это невероятно. Как там поется в песенке, повторенной им столько раз? "Мимо города Нассау несемся по волнам. Я хочу домой, я хочу домой... В жизни хуже не бывало, разрази нас гром". "Я хочу домой, - пропел Джон-Том про себя, - мимо города Нассау. Да... Да, мы пойдем следом за вами". Мы пойдем следом за вами. Он изо всех сил вцепился в планшир, прикипев глазами к большому мотору "Эвенруд", взрыкивающему за кормой лодки. - Ну что, дальше двинете или за нами? - За вами, - пролепетал Джон-Том. - Пойдем за вами. - Он повернулся к штурвалу. - Розарык, ставь все паруса... Нет, погоди! - Он спохватился, что ветра все еще нет. - Мотор! Я заведу мотор, и мы пойдем за ними. - Он шагнул к люку и тотчас ощутил, как падает навзничь и переваливается через борт над стеклянным обтекателем глиссера. Огромная лапа ухватила его и втащила обратно на палубу. - Побехегись, мой сахахный, - шепнула Розарык, одним прыжком преодолевшая расстояние между ним и штурвалом. - Кто эти стханные чужаки? - спросила она, глядя за борт. - Клянусь, я не в силах добхаться до сути их слов. - Скажи им, - слабо простонал Джон-Том, глядя на глиссер, - кто ты, скажи им, где мы были. Но Чарльз Макреди, биржевой брокер на отдыхе, семь дней, шесть ночей - 950 долларов за все, включая перелет из Ла-Гуардия и обратно (конечно, если не считать намеченной на этот вечер попойки), не ответил. Он смотрел на шлюп, на котором семь футов белой тигрицы, облаченные в кожу и медь, стояли на задних лапах и пристально разглядывали его. На носу захихикали еще пуще. Подружка Макреди переключилась на пальцы ног, вперив в них остекленевший взгляд Будды. Макреди столь поспешно швырнул за борт окурок, будто тот был пропитан цианидом, и внятно произнес: "Ну ни хрена ж себе!" Затем плюхнулся на банку и врубил мощный подвесной мотор. - Нет! Постойте! - закричал Джон-Том. - Подождите! - Он хотел прыгнуть за борт, и Розарык понадобилось напрячь огромные мускулы, чтобы не дать ему утопиться. В таком состоянии он не то что плыть - на воде удержаться не смог бы. - Эй, полегче, Джон-Том! Да какой демон в тебя вселился?! Он выкрутился из ее лап, нырнул в люк машинного отделения и вцепился в дизель. На сей раз мотор завелся, причем всего лишь с третьей попытки. Юноша торопливо вскарабкался по трапу и понесся к штурвалу. Стрелка компаса плясала. Он вдавил кнопку в пульт. Под палубой нерешительно заурчало, но вскоре затихло. Он снова стукнул по кнопке. "Врр... врр..." - отозвался дизель. С бака прибежал Мадж. - Что тут у вас за чертовщина творится? Розарык, стоявшая на страже у борта, растерянно посмотрела на выдра. - Тут были люди на лодке. Должно быть, где-то хядом земля. - Я слышал. Потрясно, дьявол меня побери. И что, они готовы довести нас до берега? Розарык пожала плечами. - Кажется, они чего-то испугались. Джон-Том рыдал. Рыдал и нажимал кнопку стартера. - Ты не понимаешь! Ты не понимаешь! Вдали утихал стрекот мотора глиссера. Дизель "Джона Б." упорно оказывал неповиновение. Наконец раздался глухой рев. Розарык подпрыгнула и ухватилась за планшир. Шлюп пришел в движение. - Где они? - вскричал Джон-Том, пытаясь одновременно рулить и искать в тумане катер. - Куда они пошли? - Не знаю, Джон-Том, - беспомощно произнес Яльвар. - Я не разглядел. - Он неуверенно показал в туман за носом. - Кажется, туда. Джон-Том передвинул рычаг скорости, и мотор беспрекословно подчинился. Они должны были находиться неподалеку от Нассау. Четверка нью-йоркцев вышла в море всего на один день, брокер сам об этом сказал. К тому же у них только купальные костюмы, да и еды кот наплакал. А от Нассау рукой подать до побережья Флориды. До Майами, Диснейленда, гостиниц и мыльных опер по телеку в дневные часы. Образы, намеренно утопленные в глубине памяти, наперегонки ринулись к поверхности. Дом... Он дома. Он настолько обалдел от надежды и радости, что не подумал, как воспримет Нассау его появление в обществе Маджа, Яльвара и Розарык. Но все это не имело значения. Никакого. Совершенно о том не подозревая, он наколдовал себе возвращение домой. Глава 7 В отчаянии он цеплялся за эту мысль, а между тем близился вечер. По-прежнему не показывались впереди ни Нассау, ни Багамы. Ни намека на прогулочные яхты и катера, в изобилии бороздящие гладь Карибского моря. Ни единого берегового огонька. Только вездесущий туман да изредка - проблеск ущербной луны, этакое бдительное серебряное око, следящее за тем, как мореплаватели расстаются с надеждой. Джон-Том не отошел от штурвала и утром. Туман наконец исчез - нет, не исчез, а перебрался в его сердце и уплотнился в тяжелый комок. Теперь в любом направлении видимость была несколько миль, однако никому не посчастливилось заметить кокосовую пальму, низенький островок или манящий стеклянно-стальной фасад отеля "Хилтон". Лишь после того, как вышло все топливо в баке и двигатель, покашляв, затих, измученный рулевой опустился на палубу. Хуже всего было то, что он протрезвел. Отчаяние и усталость изгнали из тела чаропевческий дурман. Ирония судьбы: здравый рассудок вернулся, когда в нем отпала необходимость. Не вымолвив ни слова, Розарык опять встала за штурвал. Стоило пропасть туману, как возвратился ветер и наполнил паруса. - Куда мне дехжать, Джон-Том? - спросила тигрица ровным голосом. Он молчал, тупо глядя за борт. Мадж пристально посмотрел на молодого человека. - В Снаркен, милашка. Ты знаешь курс. Розарык кивнула и повернула штурвал. - Что это с ним? - Вчера вечером, - задумчиво ответил Мадж, - он на несколько минут уверовал, что может воротиться домой, в родное Запределье. А по-моему, мы не могли вот так запросто перескочить из мира в мир, хоть и повстречали лодку, набитую какими-то придурковатыми людьми. Хотя пташки смотрелись потрясно, тут уж не поспоришь. Розарык ошпарила его неприязненным взглядом. - Ну и ублюдок же ты! У твоего дхуга хандха, а ты, дехьмовый извхащенец и дегенехат, только пхо секс и можешь думать! - Ты, самодовольная шлюха! Поменьше бы крутила полосатой жопой! Даю на отсечение мамашину голову, под этим хвостом целая армия потрудилась на славу. Розарык кинулась к Маджу, но ее остановил призрак голоса: - Не надо! Пожалуйста. Впервые за целые сутки к ним повернулось знакомое лицо. - Не стоит. Из-за меня - не стоит. Розарык неохотно возвратилась на свой пост. - Слышь, приятель, - мягко обратился выдр к Джон-Тому, - ты никак всерьез поверил, что мы перешли в твой мир? Джон-Том кивнул. - Так было в песне. Я этого вовсе не ожидал, но поверил. И ничего не смог поделать. Слишком пьян был. - А может, мы и сейчас в твоем михе? - предположила Розарык. Мадж заметил под водой движение. - Постой! Кажись, я знаю, как выяснить. - Он отправился на бак. Слегка пошатываясь, Джон-Том встал. Розарык протянула лапу, чтобы помочь, но он отмахнулся и сказал с тусклой улыбкой: - Спасибо. Я уже здоров. Трезв, как архангел. - Так ты из-за песни опьянел? - Да. Этого я тоже не планировал. Ничего, уже прошло. Вот почему я не думаю, что мы все еще в моем мире. Хорошее ушло вместе с плохим. - Его голос упал до шепота: - Розарык, я был дома! Дома! - Джон-Том, мне тебя так жалко! Честное слово! - У тебя большое сердце, Розарык. И все остальное. - Он вновь улыбнулся и двинулся на нос. Может, он ошибается. Может, еще есть шансик, пусть даже самый крошечный? Выдр, перегнувшись через борт, вглядывался в воду. - Как ты намерен это выяснить? - спросил Джон-Том. Мадж поднял на него взгляд. - Это нетрудно, босс. Тока попроси. - Он снова уткнулся глазами в волны, рассекаемые носом шлюпа, и вдруг позвал: - Эй, вы! Где мы? Джон-Том наклонился и увидел гладкие тела с серыми спинами. Гибкие существа играючи догоняли шлюп и катались на волне, поднимаемой корпусом. Одно из них высунуло из воды бутылкообразную голову и проскрипело в ответ: - Во второй половине первой четверти. Раздался дружный писклявый смех - остальные дельфины оценили шуточку своего собрата. Мадж виновато посмотрел на Джон-Тома. - Прости, чувак, но у этой шайки морских комедиантов ни в жисть не получить вразумительный ответ. - Не важно, - вздохнул юноша. - Их способность отвечать говорит сама за себя. - Эгей! - подал голос другой скользкий пловец. - Ребята, а вы слыхали хохму насчет кальмара и Третьей Хозяйки Тридцатого косяка? - Не-а. - Заинтересованный Мадж оперся о планшир. Дельфин без труда держался вровень с набирающим скорость шлюпом. - Похоже, она... Не пожелав выслушать океаническую похабщину, Джон-Том отправился на центральную каюту созерцать горизонты. Да, он уже не дома. Возможно, весь этот эпизод - не более чем галлюцинация. Результат алкогольного опьянения. И не было никакого глиссера с очумелыми брокерами из Нью-Йорка. Но ведь Мадж, Розарык и Яльвар тоже их видели... Последние следы интоксикации исчезли, оставив Джон-Тому жутковатый холод в душе и теле. Худо, когда судьба закидывает тебя в чужой мир. Но еще хуже, когда она дразнит миражами твоей собственной реальности, твоей родины. Должно быть, точно такие же чувства испытывает маленькое бедное дитя, вынужденное накануне Рождества стоять перед главной витриной супермаркета. Перевесив дуару на грудь, он снова затянул ту песенку, стараясь менять модуляции голоса и длительность куплетов. Пел, пока из пересохшего горла не стал вырываться только хрип. Безнадежно. Слова оставались всего лишь словами. С тем же результатом он исполнил еще несколько песен, где хотя бы мимоходом упоминалось о доме, о возвращении домой, о тоске по родине. Шлюп "Джон Б." изящно рассекал волны, ведомый на юго-запад опытной мореплавательницей. Хоть бы жалкий клочок суши вдали - при виде него у Джон-Тома отлегло бы от сердца... Одни лишь бескрайние воды, да дельфины со своими неисчислимыми солеными шуточками. - Прямо по курсу парус! - крикнул Яльвар с верхушки грот-мачты. Отбросив печали, Джон-Том спустился к бушприту, где стоял Мадж. Но как ни всматривался, видел только пустынный горизонт. Зато Мадж без труда различил вдали то же, что и хорек. - Кореш, я его вижу! - Как он выглядит? - Обыкновенно - не как наш. Последние надежды Джон-Тома рухнули. Значит, это не современное судно. - Большая лоханка, - продолжал Мадж, - весла в два ряда. Знаешь, приятель, чтой-то она мне не нравится. - Почему? - Ну, сам подумай, шеф. Тока дураку взбредет на ум без дела болтаться по океану. А океан дураков не жалует. Чужой корабль быстро приближался. Вскоре и Джон-Том сумел различить его силуэт. - Ты видишь флаг? Мадж вгляделся и задрожал. - Вот и каюк нам, парень. У них на нок-рее - сердце, пронзенное ножом. Пираты. Он засеменил к корме, Джон-Том поспешил вдогонку. - А я думал, по Глиттергейсту ходят только купцы. - Во-во, купцы и те, кто на них охотится. - Выдр испуганно приплясывал вокруг Розарык. - Слышь, ты, чертова карикатура на дылду-куртизанку! Сделай чегой-нибудь! Резко выкрутив штурвал, тигрица холодно произнесла: - Думаю, нас уже заметили. - Джон-Том, спой, чтоб мы унеслись подальше отсюда! За кормой быстро рос силуэт пиратского корабля. Вдоль бортов выстроились диковинные на вид фигуры. Два ряда весел синхронно погружались в воду и выныривали. - Ветех слабоват, - заметила Розарык. - А у них пхевосходство - весла. - У нас есть мотор, но нет топлива. - Джон-Том пытался распутать ремень дуары у себя на шее и зачарованно разглядывал надвигающегося Левиафана. - Интересные очертания. - Не интересней моей задницы! - визгливо выкрикнул Мадж. - Когда нас сцапают, увидишь, какой она может быть интересной. - Боюсь, я знаю не слишком много песен про корабли, - огорченно произнес Джон-Том, стараясь сосредоточиться, - а про пиратов и вовсе ни одной. Понимаешь, там, откуда я пришел, пираты - редкость, пережиток далекого прошлого. Не самая благодарная тема для современных бардов. - Сбацай что-нибудь современное, - взмолился выдр. - Что хошь! Второпях Джон-Том испробовал две полузабытые мелодии, но они не оказали ни малейшего воздействия на шлюп и приближающуюся галеру. Да и затруднительно вспомнить что-нибудь путное, когда Яльвар, преклонив колени, жалобно взывает к Северу, а Мадж то истерически вопит тебе в лицо, то в панике мечется по палубе. Очень скоро ему стало не до воспоминаний. Раздался могучий рев тигрицы: - Эй, вы! Встхечайте абохдажную команду. Джон-Том положил дуару. С музыкой придется обождать. Над ним высилась палуба пиратской галеры. У борта выстроились существа - столь разношерстной компании Джон-Том не встречал за все время своего пребывания в этом мире. Вот стоят три свирепых кабана с четырехфутовыми пиками в лапах, рядом - грязный корноухий полярный медведь. Парочка рысей поигрывает щербатыми боевыми топорами и готовится съехать вниз по свисающим с борта канатам. Дальше - тапир, экипированный солнцезащитными очками чудовищной величины, целится в шлюп из лука. - Взять их! - прорычала старая гнилозубая рыжая рысь. Крутя над головой кривым ятаганом, она отважно прыгнула за борт и встретила брюхом набалдашник Джон-Томова посоха. Раздался судорожный всхлип и треск сломанного ребра. Как только рыжая рысь отправилась за борт шлюпа, на Розарык по канату соскользнул койот, вознамерясь раскроить ей голову булавой. Дружно сверкнули мечи тигрицы, и тотчас четыре конечности порхнули в разные стороны, а туша койота беззвучно упала на палубу и щедро обрызгала ее кровью, пока билась в ужасающих конвульсиях. При виде этого желудок старпома взбунтовался, но сразу же испуганно притих: нимало не обескураженные пираты градом посыпались с борта галеры. Юношу сразу потеснили двое закованных в броню ленивцев (которых можно было упрекнуть в чем угодно, только не в лености) и - к великому замешательству Джон-Тома - человек средних лет. Ленивцы дрались без оружия, полагаясь на шестидюймовые когти. Двигались они медлительнее других пиратов, но доспехи из толстой кожи надежно защищали их от ударов противника. Джон-Том пятился, пока не прижался спиной к лееру. В тот же миг между ленивцами проскочил человек и попытался разрубить юношу топором. Джон-Том поднырнул под лезвие, сделал выпад и концом посоха попал одному из ленивцев по носу. Послышался треск кости, и Джон-Том почувствовал, как хрящ вминается под его весом. Ленивец рухнул, обливаясь кровью, а его приятель двинулся вперед, выставив перед собой обе лапы. Джон-Том перенацелил посох, нажал потайную кнопку, и выброшенные из древка шесть дюймов стали вонзились нападающему в горло. Прежде чем повалиться навзничь, ленивец всем своим видом выразил изумление. Человек с топором отступил. Яльвар и Мадж рубили абордажные крючья, что притягивали шлюп к галере, но получалось не слишком удачно, поскольку надо было еще и защищаться. Затем их подмяла под себя волна атакующих. Розарык, оттесненная к корме, стояла перед толпой, ощетиненной копьями и пиками. Всякий, кто подступал к ней на дистанцию выпада, вскоре околевал, загадив палубу своими внутренностями. Наконец один из помощников пиратского капитана пролаял приказ. Копейщики подались назад, уступая места лучникам. На тигрицу нацелились десятки стрел. Будучи отважной воительницей, но не самоубийцей, она кивнула и сложила оружие. Пираты со стальными цепями и обручами облепили пленницу и заковали так умело, что любые попытки освободиться задушили бы ее. Потом шлюп был взят на буксир, а угрюмый квартет пленников поднялся по сходням на палубу враждебного корабля. Там бдительные стражники выстроили их в шеренгу, а остальные пираты подвергли - в некотором отдалении - почтительному осмотру. Только одно существо рискнуло подойти к ним вплотную - оттого, видимо, что не было запятнано кровью. Ростом этот леопард не уступал Джон-Тому. Его красивый и вместе с тем надежный доспех состоял из кожи с замысловатым тиснением и сплетенных колец из серебристого металла; сзади наличествовало отверстие для хвоста, нижняя половина которого весьма походила на протез. Но выяснять, верна ли его догадка, Джон-Том счел бестактным. С ремня, опоясывающего талию огромного кота, свисали четыре длинных ножа. Мускулистые лапы были обнажены, если не считать кожаных перчаток без пальцев, - дабы в драке выпускать длинные когти, зато с обилием заплат и царапин. На черном носу хозяина перчаток багровела глубокая, плохо залеченная рана. Все это Джон-Том разглядел, пока леопард молча прохаживался мимо пленников. - Вы хорошо дрались, - прорычал наконец леопард. - Очень хорошо. Даже чересчур хорошо, по-моему. - Он многозначительно посмотрел за корму, где покачивался шлюп. - Слишком много верных друзей пришлось отдать за этот жалкий приз. - Его глаза полыхнули зеленым огнем. - Я не из тех, кто жертвует славными парнями ради любого хлама, но уж очень было любопытно глянуть на вашу чудную посудину. Откуда путь держите и где раздобыли эту диковину? Бьюсь об заклад, она не из дерева сработана. - Стекловолокно. Леопард стрельнул в Джон-Тома глазами. - А! Так ты, стало быть, хозяин. Джон-Том кивнул. - Он самый. Что-то ужалило его в лицо, и он отшатнулся, на миг ослепнув. Рука инстинктивно метнулась к щеке и опустилась, встретив кровь. На лице остались четыре параллельных следа - неглубокие, можно даже сказать, пустяковые. Но пройди когти леопарда чуть выше - и Джон-Том лишился бы глаз. Из горла тигрицы вырвался сдавленный рык, а Мадж пробормотал забористое ругательство. Проигнорировав обоих, леопард шагнул вперед, и они с Джон-Томом едва не столкнулись носами. - Я - господин, - зловещим тоном произнес леопард. Мадж снова заворчал, и пират незамедлительно обжег его глазами. - Ты что-то вякнул, дерьмоед? - Кто, я? Да я просто горло прочищал... господин. Драка вышла жаркая, вот оно и пересохло. - Погоди, скоро тебе будет еще жарче. - Внимание гигантского кота вернулось к Джон-Тому. - Жалобы есть? Юноша опустил взгляд, ощущая, как по лицу струится кровь, и тревожась: а вдруг она не остановится? - Нет, господин. Никаких жалоб, господин. Леопард одарил его ледяной улыбкой. - Вот так-то лучше. - Вы капитан этого корабля... господин? Леопард запрокинул голову и взревел: - Я Сашим, первый помощник! - Он посмотрел направо и отступил в сторону. - Капитан сейчас пожалует. Джон-Том уже не знал, кого и ожидать. Может, еще одного медведя или другое, столь же впечатляющее создание. Он позабыл, что мозги капитанам нужны не меньше, чем мускулы. Облик капитана удивил его, но не шокировал. Извращенная традиция, мелькнуло у юноши в голове. Капитан Корробок был попугаем - ярко-зеленым, с синими и красными пятнами. Рост - чуть ниже четырех футов. Вместо одной лапы - деревяшка, прикрепленная к коленному суставу металлическими штифтами. Кожаная повязка прикрывала пустую глазницу. По обычаю пернатых граждан этой страны Корробок носил килт. Кроваво-красный, он превосходно гармонировал с алым жилетом. Отсутствие узоров на одежде говорило о том, что попугай распрощался со своим родом. В отличие от других крылатых существ, попадавшихся Джон-Тому на глаза в этом мире, Корробок обходился без шляпы или кепи. Пернатую грудь облегала узкая перевязь, сверкающая дюжиной стилетов. (Впоследствии один из пиратов поведал пленникам, что капитан бросает сразу по четыре маленьких смертоносных клинка: два - ухватистыми концами крыльев, один - клювом, и еще один - здоровой ногой. При этом он балансирует на деревянной ноге, и клинки попадают в цель с летальной точностью.) Уцелевший ярко-синий глаз поочередно ощупывал узников. Над и под повязкой перья отсутствовали, и голая кожа отливала нездоровой желтизной. - И это что, весь экипаж нашего приза? - Он поднял глаз на помощника, и Джон-Том с изумлением увидел как могучий леопард съежился и отступил. Затем Корробок встретился взглядом с каждым своим подручным. - Да вы же просто молокососы! - Не только Сашим но и все остальные головорезы трепетали перед увечной зеленой птицей. Джон-Том решил не перечить ей. - Без малого сотня против четырех. Это ж надо! Да-а, лихие у меня молодцы, нечего сказать. - Свешивая голову то вправо, то влево, он снова внимательно оглядел пленных. - Ну да ладно. Так куда же вы, голуби, путь держали? - Да так, вышли на несколько деньков из устья Вертихвостки, - добровольно залебезил Мадж. - Захотелось, знаете, рыбки половить, вот так... Деревянный протез мелькнул в воздухе и саданул выдра между ног. Позеленев, почти как капитан, Мадж схватился за ушибленное место и рухнул. Корробок равнодушно посмотрел на него. - У эмира Эзонского есть обычай нанимать евнухов для охраны дворца. Я покамест не решил, как с вами быть, но еще одна ложь, и ты познакомишься с ножиком корабельного костоправа. Джон-Том попытался угадать, кому из окружающей его коллекции головорезов довелось познакомиться с ножиком костоправа, но не сумел. Оставалось лишь предположить: кто бы это ни был, он не понес свои "достоинства" в клинику города Майо. Мадж держал себя в руках - в буквальном смысле слова. Голубой глаз уставился на Джон-Тома. - Кажется, человече, ты посмышленей своего хитрожопого приятеля. Ну, так куда вы направлялись? - В Снаркен, - незамедлительно ответил Джон-Том. Корробок кивнул. - Вот теперь похоже на правду. Я угадал, ты неглупый экземпляр, хоть и странный на вид. Откуда ты взялся, дылда? Не из Колоколесья ли? - Да, - рискнул соврать Джон-Том. Впрочем, прозвучало это довольно правдоподобно. Высморкавшись на палубу, попугай фыркнул. - К счастью для вас, нынче утром у меня хорошее настроение. - Джон-Том подумал, что ему не хотелось бы повстречаться с этим существом, когда у него дурное настроение. - Вы, ребята, - попугай указал на Маджа и Яльвара, - начинайте драить палубу, она вас давно дожидается. Уверен, эта работенка придется вам по вкусу. Или нет? Не зная, следует ли сказать "да, господин", или "нет, господин", или вообще промолчать, Яльвар стоял и дрожал от страха. Мадж и вовсе не испытывал желания комментировать. Видимо, Корробока это устраивало. Он равнодушно кивнул, а затем перевел холодный взгляд на высоченную Розарык. - Ну, а тебя я не прочь взять к себе в команду. В драке ты не новичок, это сразу видно. Ты бы нам пригодилась. - Пожалуй, я обмозгую эту идею, мой сахахный. Славная девочка, подумал Джон-Том, какой смысл злить пиратского попугая? Однако Джон-Тома взяла досада, оттого что Розарык не ответила прямым отказом. Конечно, она не восприняла всерьез предложение Корробока... Хотя почему бы и нет? Ничто не связывало ее с Джон-Томом. Напротив, у нее были все основания расстаться с ним. Разве не он выдернул тигрицу против ее воли из родной страны и вовлек в опасности, без которых она могла прекрасно обойтись? И почему ей нельзя с легкостью поменять неуравновешенного, страдающего ностальгией чаропевца на разбойничьего атамана? Чаропевца? Джон-Том чуть не забыл о своих способностях. Никто из этих убийц не подозревает о его "хобби". Он мысленно умолял товарищей, чтобы хранили тайну и не ляпнули сдуру лишнего. Особенно он волновался насчет престарелого Яльвара. Но купец был парализован страхом и не высовывался с признаниями. Словно прочитав его мысли, пиратский капитан вновь удостоил юношу вниманием. - Ну, а ты, дылда, на что годишься? - Я?.. Я тоже умею драться. Корробок посмотрел на первого помощника. - Пожалуй, - неохотно подтвердил Сашим. Корробок хмыкнул, а Джон-Том добавил: - Кроме того, я по профессии эстрадный певец, трубадур. - Хар! Певец, говоришь? Порой и нам на этой шаланде случается спеть песенку-другую. - Он с отвращением поглядел на экипаж. - И меня уже тошнит от пьяного рева моей невоспитанной шайки. Боясь выдать возбуждение, Джон-Том продолжал: - Мой инструмент - на нашем корабле, среди прочего личного имущества. - В самом деле? - От сверлящего взгляда попугая Джон-Тома прошиб пот. - Значит, он и сейчас там. Куда ему деться? А тебе, похоже, не терпится показать свои способности? - Да что вы, господин! - Джон-Том ощутил, как индиговая рубашка прилипла к спине. - Просто я тревожусь за великолепный инструмент. Будет очень обидно, если один из ваших замечательных матросов разломает его в напрасной надежде найти внутри золото или драгоценные камни. Корробок снова фыркнул. - Не бойся, мои бродяги знают свой поганый шесток. - Он обратился к леопарду. - Отведи их вниз и запри в арестантском кубрике. Пускай маленько попарятся. - Этих тоже? - Сашим указал на Яльвара и Маджа. - Да, палуба потерпит. Пусть они подышат вонью друг дружки, глядишь, скоро охрипнут, выпрашивая работу. Эта "утонченная" шутка была встречена одобрительным смехом разбредающихся по своим местам матросов. Пиратский корабль повернул к западу, и шлюп послушно поплыл в его кильватере. Джон-Том, когда его заталкивали в трюм, впервые посмотрел на гребцов. Почти всем им одеждой служила собственная шерсть. Кого здесь только не было - от людей до грызунов. Но всех роднила одна черта: крайняя степень физической и умственной дегенерации. "Вот где мы найдем свой конец, - устало подумал он, - на веслах. Если только не найдем способа удрать отсюда". В тот момент врата рая казались молодому человеку близкими как никогда. Если бы только удалось заполучить дуару... Пускай его чаропение непредсказуемо, пускай он не умеет толком выбирать подходящие к случаю песни, в одном он уверен: кое-какой магией он обладает. И первая попытка к бегству может стать последней, в этом юноша тоже не сомневался. Корробок далеко не олух, и второй возможности попрактиковаться в колдовстве ему не предоставит. Розарык вдруг резко выпрямилась и бросила взгляд через плечо, на лапу, протянутую к ее крестцу. Первый помощник осклабился. - Котеночек, еще хаз дотхонешься до меня - и я сыгхаю мотивчик на твоих костях. - Полегче, каланча, - ухмыльнулся леопард. - Знаю, дай тебе шанс, и ты свою угрозу исполнишь. Но не получишь ты шанса, не надейся. Учти, детка, в долгом походе тебе будет куда легче, ежели ты обуздаешь норов и перестанешь глядеть букой на бедного Сашима. А коли нет, так на нашей лоханке цепей навалом. Может, сердце у тебя и железное, зато все остальное - мясо и кости. Хотя мясцо отменное. Подумай, голубка. Корробок подарит тебя мне, если я как следует попрошу. Тигрица обожгла его взглядом. -