языка. Этих двух парнишек, что собирались запродать нас в балаган, назвать сообразительными нельзя ни в каком мире. Ежели Камалк сможет убедить их, что он не просто дрессированная птичка, то сумеет заставить их работать на себя. А ежели они заявятся через переход с несколькими метателями молний вроде того, каким укокошили Сашима, то могут наделать кучу бед. - Об этом я не подумал, - встревожился Джон-Том. Мысль о разъяренном попугае, сопровождаемом отребьем человеческого мира, расстроит хоть кого. - Остается только надеяться, что никто ему не поверит. Но, продолжая свой поход, они никак не могли выбросить из головы нарисованную Маджем картину - будто и без этого было мало тревог по пути в Чеджиджи. - Да говорю же тебе, Ленни, ничего подобного ты не видел. Хорошо одетый мужчина откинулся на спинку кресла, вертя в руках очки. - Парни, кого я только не ангажировал в "Паласе" за пятнадцать лет! Нет таких номеров, чтоб я не видел. - А я говорю, что не видел, потому что ничего подобного просто не было. Эта чертова птица уникальна. Сдуреть можно, как он говорит! - Ага, - вклинился Манко, - то есть его не надо заставлиать говорить или что. Стоит развязать клюв, как он начинает болтать без умолку. Он умнее шимпанзе. - И большущий! - Крус продемонстрировал рост птицы, держа ладонь в метре над полом. - Ни разу не видел таких огромных попугаев. - Макао. - Импресарио развел ладони в стороны. - Макао бывают довольно крупными. - Но не настолько. И комплекция у него соответствующая. Можно сказать, тяжеловес. - Ладно. Импресарио демонстративно взглянул на настенные часы. Через пятнадцать минут предстояла встреча с четверкой шоу-девиц, подготовивших специфический номер, включающий в себя жонглирование арбузами, бензопилами, горящими факелами и - что самое главное в Вегасе - ключевыми частями своего туалета. Нечто вроде "Летающих братьев Карамазовых", только с обнаженкой. С дамами можно побеседовать подольше, чем с парой уличных паяцев, хоть они и поставляли ему в прошлом хорошее зелье. Но они говорили достаточно убедительно, чтобы пробиться через секретарский кордон, и была в их речах какая-то детская убежденность, которая заставила его призадуматься. С одной стороны, обидно терять время на всякого приблудного кретина, убежденного, что у него в голове вызрел номер на миллион долларов, но с другой, - еще обиднее на следующий вечер увидеть его имя, вспыхнувшее огромными буквами над входом в "Метро-Голдвин-Мейер Гранд" или "Циркус-Циркус". Это хороший способ оказаться за дверью, несмотря на пятнадцать лет безупречной службы, и рыскать по окраинам в поисках дешевых мясных обрезков. Импресарио разглядывал застывших в ожидании посетителей. А если они действительно напали на что-то особое? Или украли у кого-нибудь? Может же встретиться раз в жизни абсолютно новый номер? Да нет, все это глупости. Говорящие попугаи всегда под рукой по пятаку за дюжину. Какаду в цене благодаря старому телешоу, которое крутят до сих пор. Как его там, "Беретта", что ли? Нет, кажется, "Пистолет". Но там всегда присутствует дрессировщик, подающий птице тайные знаки. А чтоб попугай выдавал уместные реплики сам по себе - такого еще не бывало. Без руководства ему никак не обойтись, а эти парни настаивают, что он все делает в одиночку. Стоит ли рисковать пятью минутами, чтобы убедиться в этом? Крус заметил нерешительность импресарио. - Слушай, птица в кузове грузовика. Тебе всего-то и нужно подойти и посмотреть. - Он старался, чтобы мольба в голосе была не слишком заметна. - Клянусь тебе, Ленни, когда ты посмотришь и послушаешь его, я больше и слова не пророню - ты сам все поймешь. - Клянешься? - Клянусь. Присягаю. Импресарио вздохнул и выбрался из-за стола. - Но не отнимайте у меня время попусту, парни. И не пытайтесь надуть меня скрытым микрофоном или чем-нибудь в том же духе. Я на этих уловках собаку съел. - Никаких фокусов, Ленни. - Никак не могу вас раскусить, - заметил он, следуя к дверям. - На дрессировщиков вы не очень-то похожи. - А мы и не дрессировщики, - с готовностью согласился Крус. - Мы вроде как взяли птицу в счет покрытия долга. "Что за черт!" - подумал импресарио. - Мы подбросили парня до города, - пояснил Крус, - а он расплатился попугаем. - Значит, вроде как приобрели, а? Впрочем, это неважно. Важно, чтобы у шефа глаза на лоб полезли. Выйдя в приемную, он предупредил секретаршу, что вернется через несколько минут, и приказал задержать жонглерок, если они появятся. Потом Ленни в сопровождении Круса и Манко проследовал через главный зал казино, мимо рядов игральных автоматов и рассеянных взглядов игроков, через облицованный мрамором холл вышел на улицу, но у стоянки в его душе шевельнулось подозрение. Ленни остановился. - А кстати, где ваш грузовик? Не то чтоб у него с собой много денег, но осмотрительность не помешает. В конце концов, эти двое - не застенчивые провинциалы. - Успокойся, мон. - Крус указал в дальний угол стоянки. - Вон там. Грузовик стоял особняком невдалеке от соседствующих с казино больших торговых домов. Там же находился банк и торгующий со скидкой аптечный комплекс, а дальше - еще одно казино. Стоянка буквально купалась в ярком свете. - А чего ж вы не принесли птицу ко мне в кабинет? - переступая большую лужу, проворчал импресарио. - Да говорю же, он большущий! - Крус перескочил через ту же лужу. - А во-вторых, ну, он страшно матерится. Ничего, пара таких словечек номеру не повредит, особенно в Вегасе, прикинул импресарио. - А что еще он умеет? - Да говорю же, мон, считай, что только в голову взбредет. Его дрессировщик чертовски знал свое дело - он говорит, как человек. Они дошли до грузовика. Обогнув его, Крус застыл с таким видом, будто ему влепили в лоб порцию картечи. Дверь фургона была распахнута. Изрыгая проклятия, он запрыгнул внутрь, и импресарио услышал грохот расшвыриваемой мебели. - Что-нибудь не так? - негромко поинтересовался он у второго латиноамериканца. - Когда мы уходили, двиерь была закрыта. Эй, Крус, я думал, ты запер! - Запер? - отозвался голос из кузова. - На кой черт? Чтобы никто не украл этот хлам? Веревок я не вижу - значит, он не развязался. Может, кто-то ради любопытства открыл дверь, а он выскочил. - Крус выпрыгнул из кузова, лихорадочно озирая стоянку, напрочь позабыв об импресарио. - Он где-то здесь! Крылья у него связаны, значит, улететь не мог. - Ты уверен? - Голос импресарио был полон сарказма. - Я видел немало номеров, которые заканчивались так. Парочка его не слушала. Манко побежал в переулок между банком и аптекой. - Простите, ребята, но мне надо посмотреть еще один номер. - Минуточку, - Крус удержал Ленни за локоть. - Пожалуйста, еще минуточку! Он где-то поблизости. Мы отсутствовали не так уж долго. - Эй, сиуда! Крус вздохнул с облегчением. - Видишь? Я же говорил, что это умная птица. Импресарио неохотно позволил отвести себя в переулок. Швейцар казино видел, как он уходит, и, если что, через пару минут явится следом. Перед ними лежал даже не переулок, а довольно широкая объездная дорога. Если бы эти двое решились на грабеж, то накинулись бы на него прямо за грузовиком. Посреди дороги стоял пожилой джентльмен, явно не принадлежащий к числу клиентов казино. Импресарио сразу же понял это, потому что на человеке было длинное пальто: весной в Вегасе пальто никто не носит. Запах спиртного ощущался даже сильнее, чем в переполненном баре. Став объектом неожиданного внимания, покачивающийся человек чувствовал себя явно неуютно. - Эй, отвалите! Я ниче не делал. - Знаем, мон. - Стоявший перед пьянчужкой Манко облизнул губы и поглядел вдоль переулка. - Мы просто кое-что потериали. - Все что-то теряют. Вот я шесть лет как потерял в этой дыре десять тысяч. Вона там. - Субъект кивнул в сторону сверкающего огнями казино. - Никаких обид. Все было без шулерства. Импресарио подтвердил это легким кивком. - Большая птица. - Крус нарисовал руками в воздухе контур попугая. - Примерно вот такая. Алкаш прищурился, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. - Большая птица. Напрочь повязанная? - Ага! Она. Ты ее видел? - Ага, я ее видал. Я и мои дружки. - Он обернулся и всем туловищем указал в конец переулка. Крус и Манко сорвались с места. Заинтересовавшийся импресарио неторопливо последовал за ними. За мусорными контейнерами потрескивал костерок. Собравшиеся вокруг него бродяги вскинулись было, но увидев, что нежданные гости не полицейские, успокоились. Некоторые из них прислонились к стене банка, остальные лежали навзничь, глядя на звезды и вспоминая лучшие времена. Крус шумно передохнул. - Мы ищем птицу. Большого зеленого попугая. - Попугая? - Один из стариков сел и нахмурился. - Не видали мы никаких попугаев. - Эй! - взмахнул полупустой бутылкой неудачник помоложе. - Он, должно быть, толкует про индюка. Он был ваш, а? - Индюк? - едва ворочая языком, будто только что получил дозу новокаина, выдавил Крус. - Какой индюк? - Большой, зеленый. Эй, слышь, мужик, мы думали, он ничейный. Он просто прискакал сюда и, ну... Кое-кто из нас три дня как толком не жрал, а он был такой крупный, что хватило на всю толпу, а раз у него крылья и ноги были уже повязаны для жарки, ну... Эй, мужик, не плачь! Это что, чей-то любимец? Крус не в силах был ответить: закрыв лицо руками, он сотрясался от рыданий. Его дружок остановившимся взглядом глазел на кучку костей у костра. - Это не индиук, мон. Это был попугай. Говориащий попугай. Особый говориащий попугай. Пожав плечами, бомж прислонился к стене и поковырял в зубах. - Не знаю насчет особости, но вкусный уж точно. - Жаль, ребята, - вздохнул импресарио, - но мне надо посмотреть еще один номер. - И тебе больше нечего сказать, мон? - Крус пустым взором уперся в землю. - Только жаль? Сожрали самый уникальный номер за всю историю этого городишки, а тебе просто жаль? - Таков уж шоу-бизнес. Глядя на белоснежный песок под ногами, голубое море и жаркое солнце посреди безоблачного неба, думал Джон-Том, и не поверишь, что на свете случаются беды. - Интересно, скока нам еще чесать до твоего Чеджиджи? - Мадж пинком отшвырнул с дороги ракушку. - Нет, я не жалуюсь на прогулку, здешний край весьма мил - масса жратвы, и добыть ее нетрудно, - но даже рай со временем приедается. - Понятия не имею, Мадж. Я только и помню, что город лежит к юго-западу, а мы пока что даже не свернули. На дорогу может уйти несколько недель. - Месяцев, - вклинился Перестраховщик. - Лично я не намерена идти пешком сотни лиг, - заметила Виджи, пальцами завивая ресницы. - Если мы в ближайшее время не встретим деревню, где сможем достать лодку, то я всерьез задумаюсь о том, чтобы остановиться и сделать ее. - Вариант с плотом не исключен. Здесь множество подходящих для этого прямоствольных пальм. - Верняк, кореш. А раз уж ты об этом заговорил, то как насчет того, чтоб наколдовать пилы, молотки и гвозди? А ежели подумать, то заодно и пару плотников - потому как, что касается меня, то я ни черта не смыслю в кораблестроении. - Не робей, Мадж, однажды мы ведь уже сделали плот. - Када держали путь в любезную Квасекву? Приятель, ты забыл об одном: ты его напел. - Ах, да! Ну, что-нибудь придумаем. Виджи, обещаю, что тебе не придется всю дорогу до Чеджиджи идти пешком. Мадж наклонился к подруге и шепнул на ухо: - Этот Джон-Том, он вечно сыплет подобными обещаниями. А иногда даже сдерживает одно-два, хоть и не по своей вине. - И погромче: - Кто-нибудь, кроме меня, оголодал? - Да ты только и делаешь, что ешь. По-моему, голод тут ни при чем. - Без маленьких удовольствий и жить незачем, парень! Мадж устремился в пальмовые заросли и мгновенно вернулся с несколькими кусками настоящего хлебного плода, легко разделявшимися на плоские зеленоватые ломтики. - Еще чего б сверху положить! - Его внимание привлекло что-то у кромки прибоя. - О, то, что надо! Присмотревшись, Джон-Том содрогнулся: выдр нарезал ломтиками вынесенную на берег большую полупрозрачную медузу. - Мадж, ты что, собрался ее есть?! Она же ядовитая. - Ну-ну, приятель, все, что я ел, тока полезно для здоровья, тем более офигенно вкусно! С этими словами Мадж положил между двумя кусочками хлебного плода несколько трепещущих желеобразных ломтиков и шумно зачавкал. Вопреки опасениям Джон-Тома, он не рухнул в конвульсиях на песок, а протянул такой же сандвич Виджи, которая впилась в него зубами с большим удовольствием. Потом, роняя капли желе с усов и утирая измазанную мордашку, она подняла глаза на человека. - Джон-Том, Мадж прав, это восхитительно. Сам попробуй! - Вот уж не знаю, - Юноша осторожно протянул руку к сандвичу. - Там, откуда я прибыл, вкусных медуз просто не бывает. - Мы уже попробовали, как извращен твой мир, кореш. Теперь попробуй наш. Чувствуя тошноту, Джон-Том взял сочащийся слизью ломоть. Желудок подкатил под горло. - Валяй, приятель, - подбодрил Мадж. - Ежели б я хотел тебя отравить, то уже сделал бы это двадцать раз. Джон-Том зажмурился и откусил. Рот мгновенно наполнился слюной. Малина! Прожевав, он проглотил восхитительную смесь и снова впился зубами в сандвич. Виноград! К великому его удивлению, каждый последующий глоток на вкус отличался от предыдущих: черника, вишня, земляника, персик и так далее. - Мадж, это невообразимо! - Разумеется, раз я рекомендовал. Разве я скажу, что это удовольствие, ежели оно так себе? - Учитывая твое упадочническое, а порой и презренное прошлое - да, скажешь. Но я тебе все простила. Виджи постучала Маджа сандвичем по носу. - Вот это мило! Мадж обнял возлюбленную, и они зашагали в ногу. - Все равно не понимаю! Джон-Том жевал второй сандвич. - Чего тут понимать, шеф? Как по-твоему, с чего их прозвали медузами? - В моем мире это не так. - У твоего мира не все дома. - Выдр издал непристойный звук. - Он смердит, хамит и грубит. Рано или поздно ты уйдешь туда через свой тоннель, пещеру или что оно там такое, но тока без меня! - И без меня. - Виджи поежилась. - По-моему, второго раза я не перенесу. - Понимаю. Я и не думал, что вы со мной пойдете. Перестраховщик, ушедший вперед в поисках своих любимых устриц, теперь остановился, отыскав нечто менее съедобное, но несравненно более важное, и знаками подзывал друзей. Приблизившись, Джон-Том увидел несколько отпечатков ног. Следы были схожими, но не одинаковыми. - Одного роду-племени. - Перестраховщик пальцами измерил отпечатки. - Лисы, волки, динго и все такое. Нечасто встретишь столь избранную компанию. - Можа, это часть большой общины? - предположил Мадж. - Может статься. - Енот носом указал вдоль берега. - Идут в ту сторону. Свежие, иначе бы их давно смыло. По-моему, здесь надо поостеречься, уж будьте покойны, пока не выясним, на чей задний двор нас занесло. Они покинули открытый всем взорам пляж и углубились в заросли. Деревня оказалась совсем рядом. Располагалась она по другую сторону чистенькой речушки, на берегу которой лежало несколько оснащенных парусами долбленок. Выглядели они прочными и ходкими - особенно те, что побольше. - Вот и транспорт! - Джон-Том уже присматривал лодку получше. - Говорил же я вам, что пешком идти не придется. - Погоди-ка чуток, приятель. Кто знает, как здешние ребята относятся к прокату лодок, а тем более что они подумают, када мы ввалимся без приглашения. Давай-ка чуток отсидимся здесь и понаблюдаем за нашими будущими партнерами, а? - Мне казалось, ты совсем одурел от ходьбы. - Ну да, одурел, но не сдурел. Ты так и не понял толком нашего мира. Тока дураки бросаются туда, куда трус и не сунется, а я не дурак. - Вспомни, как к нам отнеслись в той деревне. - Виджи выглядывала из-за большого папоротника. - Так-то оно так, но местные жители выглядят совсем иначе. В этом он был прав - владельцы лодок ни в чем не походили на крадунов, продавших путников пиратам. С другой стороны, как показали наблюдения, опасения Маджа были вполне оправданны, поскольку туземцы вряд ли проводили время, помогая старушкам перебираться через ручей. Ярче всего об этом свидетельствовал загон посреди деревни, огражденный высокими деревянными стенами. Выглядел он не особо прочным, но вверху стены загибались внутрь и были утыканы шипами - с очевидным намерением помешать пленникам выбраться наружу. В данный момент там был лишь один обитатель. На каждом жителе деревни был надет массивный ошейник, соединенный ярко раскрашенными кожаными ремешками с тонким чеканным нагрудником. На пленнике была такая же сбруя, хотя вряд ли он надел ее добровольно. Во-первых, потому что у него ремешки были траурно-черными; ни ярких цветов, ни украшений в виде бус и крашеных перьев. Во-вторых, он беспокойно метался вдоль стены, примеряясь к ней то там, то тут. А в-третьих - он не был ни волком, ни собакой. Джон-Том сразу же распознал масть - гнедой индейский скакун, причем на диво ладный. Но принадлежать он мог только этому миру: ни один жеребец в мире Джон-Тома не мог похвастаться парой крыльев, да еще таких больших. - Смотрите туда. Перестраховщик указал на широкую неглубокую костровую яму, над которой были установлены два вертела. Туземцы наполняли ее до краев дровами и скорлупой кокосовых орехов, чтобы развести жаркий огонь. Судя по всему, деревня готовилась к большому пиру. Но кем был заточенный конь: почетным гостем или главным блюдом? - И что вы об этом думаете? - поинтересовался Джон-Том у спутников. - Судя по тому, как этот конь носится взад-вперед и тычется в столбы, я бы сказал, что сегодня он пойдет на ужин, - ответил Мадж. - Но тада концы с концами не сходятся. Джон-Том кивнул. Действительно, надо быть слепым, чтобы не понять этого. Хоть стены загона загибаются внутрь и утыканы остриями, огороженное пространство открыто небу. Нервный трепет крыльев жеребца свидетельствовал, что они не переломаны и вроде бы не ранены. В результате возникает неизбежный вопрос: если конь пребывает в какой-то опасности - отчего бы ему не распахнуть свои могучие опахала и не улететь? Глава 11 - Должно быть, надетый на нем черный ошейник - какая-то ритуальная сбруя, - Виджи тоже не давала покоя явная несообразность положения жеребца. - Даже если она из чистейшего свинца, то вряд ли настолько тяжела, чтобы не дать ему взлететь. Он такой большой и сильный! - Да уж, полная бессмыслица, - согласился Перестраховщик. - Нам это на руку. - Мадж указал на длинное каноэ с крепкой мачтой. - Гляньте-ка на эту красотку! Ежели мы ее умыкнем, то в один момент с комфортом домчим до Чеджиджи. Ишь ты, отплясывают! Ну, покамест они будут пировать, мы с Виджи сплаваем и освободим эту милашку от привязи. Речушку мы запросто перенырнем. Джон-Том и не пытался скрыть, насколько поражен. - Мадж, но нельзя же вот так просто удрать и позволить им сожрать такое красивое животное! - Чего? - Мадж указал на Виджи. - Вот мой идеал красивого животного, с лапами заместо копыт! - А как же быть с общностью разума у теплокровных? Ты разве забыл, что в прошлом странствии нашим лучшим другом было четвероногое? - Разве я забуду старушку Дормас? Как можно! Но ее нынче вечером на банкет не пригласили, а этого крылатого лошака я в упор не знаю. Подумаешь, крылья! - Неладно это, - забеспокоился Перестраховщик. - Неладно, когда говорящие и думающие твари едят друг друга. - Да с чего вы взяли, что этот жеребчик говорит и думает? Можа, он бессловесный выродок? У него чтой-то не в порядке, верняк! Иначе какого ж черта он не улетает? Можа, он одержим стремлением к смерти? Джон-Том не спускал глаз с неустанно кружившего по загону жеребца. - Мы могли бы добраться до Чеджиджи гораздо быстрее, чем на лодке. Насчет его роста Виджи права - это летучий першерон. Он достаточно велик, чтобы поднять нас всех. - Не нравится мне высота, приятель. У меня начинается воздушная болезнь, ежели я взберусь на верхушку деревца, вот так. А, все едино ты плюешь против ветра - он там, а мы тут. Нынче ночью мы стибрим лодку и завтра будем в открытом море. Самое страшное, что тебе грозит, - пару раз увидать во сне кошмары. - По логике ты прав, Мадж, но не по сердцу. - А что, есть другие варианты, а? - развеселился Мадж. - Как тебе такой: допустим, мы переправляемся через реку и освобождаем его, пока туземцы готовятся к пиру. - А как тебе, ежели мы тебя свяжем, сунем в глотку кляп и швырнем в лодку, а развяжем, када к тебе вернется здравый смысл? - Я иду туда. Кто со мной? Выдры переглянулись. Виджи потупилась и промолчала. Огорченный Джон-Том посмотрел на последнего члена маленького отряда. - И ты тоже. Перестраховщик? - Это только имя. Я иду с тобой, человек. - Енот поглядел на деревню и загон. - Неладно это, да и только. - У вас обоих шарики заехали за ролики. Джон-Том, на этот раз ты просишь чересчур много! - Да никакого риска! - умоляюще твердил Джон-Том. - Мы с Перестраховщиком проскальзываем в деревню, пока никто не видит, и перерезаем веревки у нескольких столбов. Потом удираем. Тем временем вы с Виджи утащите лодку. Встретимся возле устья реки. Мы с Перестраховщиком - а может, и с конем - плывем к вам. Мы будем в открытом море прежде, чем в деревне сообразят, что главное блюдо отбыло в неведомые края. - Отлично, приятель! Запиши это на бумажке. Мы сделаем копии и раздадим их каннибалам, чтоб они точненько знали свои клепаные роли. Друзья дождались сумерек. Мадж проводил Перестраховщика и Джон-Тома до переправы. - И постарайся не опоздать к лагуне, приятель. Я не стану болтаться там, дожидаясь твоего прибытия. Хватит с меня. Слышишь?! Но Джон-Том то ли не слышал, то ли слышал, но не ответил. - Придурки дерьмовые. Я их предупреждал. - Не волнуйся, они справятся. - Виджи успокаивающе положила лапу на плечо выдра. - Я волнуюсь? Да какого черта мне волноваться? У них куча времени. И у нас куча времени. Мадж хотел обнять подругу, но она его оттолкнула. - Так и не будем его терять. Пойдем добывать лодку. И Виджи побежала к воде. Мадж с ворчанием последовал за ней. Одинокий барабан вдалбливал неизменный монотонный ритм прямо в мозг. Джон-Том знал, что будет слышать этот барабан еще много дней спустя - если только их попытка удастся. Мокрый до нитки после переправы, он пробирался следом за Перестраховщиком по прибрежным зарослям. Вечер выдался жаркий, и Джон-Том чувствовал себя приятно освеженным. Никогда еще не был он так уверен в правоте своего дела. У первой хижины они залегли. - Видишь что-нибудь? - Почитай, все готовятся развести большой огонь, - прошептал енот. - Тут никого не видать, не слыхать. Идем, и побыстрее! Они перебежали небольшую площадку и оказались у загородки. Заметив незнакомцев, жеребец тревожно оглянулся через плечо и рысцой направился в их сторону. - Кто вы и откуда явились? Голос у него был низкий и зычный. - Друзья - Джон-Том вглядывался во мрак позади коня. - Как ты попался? Тем временем Перестраховщик уже перерезал веревки, скрепляющие столбы загона. - Ехал навестить друзей. Однажды ночью на наше маленькое судно обрушился жуткий шторм, и оно затонуло. Боюсь, многие из моих попутчиков оказались плохими пловцами. Впереди были высокие волны и скалы. Оказавшись на берегу в одиночестве, я в поисках помощи двинулся в эту сторону - и оказался в руках у этого жуткого племени. Перестраховщик уже освободил один столб, и Джон-Том помог еноту тихонько подвязать его. - Лучше поторопитесь. - Конь поглядывал в сторону куста. - Кстати, меня зовут Тейва. Поторопитесь, а то вас тоже съедят. Ужасный край! - Смотря где живешь, - налегая на нож, возразил Перестраховщик. - А почему ты не улетел? - Джон-Том указал на черный кожаный ошейник. - Вряд ли эта сбруя настолько тяжела. Жеребец скосил глаз на ошейник. - Нет, она совсем легкая. По-моему, это только для ритуала и ничего более. Они ее надевают на тех, кого собираются съесть. Но ограда чересчур высока, мне не перескочить. - Я ни слова не сказал о прыжках. Почему ты не улетел? Тейва повесил голову и упавшим голосом признался: - Не могу. - Вот-вот покончу с этим, - вытаскивая столб из земли, проворчал Перестраховщик. - А почему так? - Просто не могу. Кто-то наподдал Джон-Тому пониже спины, отправив его прямиком в только что проделанный проход. Рядом закувыркался енот. Они вскочили на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть дюжину туземцев, устанавливающих столбы на место. Нож Перестраховщика лежал у ног мускулистого волка. Тот поднял оружие и сунул себе за пояс. Каннибалы подкрались настолько тихо, что ни Джон-Том, ни даже Перестраховщик ничего не заметили, пока не получили коленом под зад. Покончив с оградой, туземцы оглядели новоприбывших, высунув языки и не проронив ни слова. - Вот уж изрядные молчальники, ничего не скажешь! - Енот двинулся вперед. - По-моему, я могу одолеть этот забор. Движение его было остановлено стрелой, вонзившейся в футе от ног. Джон-Том поднял глаза на кроны деревьев. Среди ветвей смутно прорисовывались контуры луков и горящие глаза. - Вот они откуда объявились. Потому-то мы и не слышали, как они крадутся. Должно быть, следили за нами с тех пор, как мы вылезли из реки, и очень старались не расхохотаться. - Да уж, изрядно опасный народ, что и говорить. Думаешь, никто не видит, а они смотрят да посматривают. - И очень экономны. Им ничего не стоило продырявить тебе ногу. - Джон-Том подбородком указал на стрелу и отвернулся от ограды. - Делай вид, что мы влипли и подняли лапки кверху. - Так оно и есть. Енот грузно опустился на землю. - Вовсе не обязательно. - О чем ты говоришь? Вы так же беспомощны, как и я, - удивился Тейва. - В моем посохе таятся шесть дюймов стали. - Джон-Том взмахнул посохом. - А в мешке лежит инструмент. - По-моему, музыка тут не поможет. - Ты не понял. Я чаропевец. - Человек, ты не сможешь выпеть себя отсюда - просто не успеешь. Джон-Том искоса обозрел темные силуэты на деревьях. - Может, да, а может - нет. Так вот почему ты не улетел - боялся получить стрелу в грудь до того, как взмоешь над деревьями? Жеребец понурился. - О нет, это меня не тревожит. Я могу упорхнуть с такой скоростью, что лучший стрелок не успеет даже прицелиться. Но их это тоже не тревожит, потому что они знают, что я не могу улететь отсюда. Они знают, что у меня не в порядке. Джон-Том положил руку на. огромное крыло, и хотя оно было сложено, ощутил игру огромных мускулов и дрожь сухожилий толщиной с человеческую ногу. Судя по виду, этот конь мог бы спокойно летать с роялем на спине. - По-моему, у тебя все в порядке. Если ты не боишься стрел и у тебя все нормально, то какого ж черта не улетел из этого крольчатника? - Юноша оценивающе подергал один из опоясывающих бока жеребца кожаных ремней - черную метку жертвы. - Если с тобой действительно что-то не так, то будь я проклят, если вижу, что! - Неудивительно. Эта вещь взгляду не доступна. - Смущенный Тейва напряженно сглотнул. - Видите ли, я страдаю высотобоязнью. Джон-Том только рот разинул. Порой начинало казаться, что рок положил ему лично познакомиться в мире Маджа со всеми до единого обладателями психических травм. Что же до туземцев, то они с радостью приветствовали пополнение меню на целых два пункта. Дабы гости чувствовали себя как дома, к прежним двум вертелам было добавлено еще два, помельче. Костровую яму расширили. Главному блюду будут предшествовать две перемены закусок. Милостивая фортуна явно улыбнулась каннибалам, ниспослав им свежего мясца, прибывшего своим ходом и буквально просившегося на стол. А что, с одного даже не надо снимать шкуру! Джон-Том разглядывал загородку. Спрятанное в посохе лезвие может с легкостью перерезать веревки, но заодно привлечет внимание прячущихся на деревьях лучников. Вряд ли те будут ждать, пока пленники убегут. - Считай, что мы уже жаркое. - Может, и нет - Мадж и Виджи еще на свободе. Енот высморкался. - Из ничего да ничего ничего не получится. Уж лучше попытаемся сами придумать, как выбраться отсюда. Не очень-то рассчитывай на своего выдра. - Прежде он меня выручал. - А была с ним в те времена его дама? - В общем, нет. - Тогда ты говоришь о другом выдре. Как ты думаешь, что ему дороже - новая жизнь с ней или старая дружба с тобой? Вместо ответа Джон-Том отошел к Тейве и принялся разглядывать ремни, опоясывающие шею и грудь коня, гадая, наденут ли на них такую же сбрую. Рысак не обращал на него никакого внимания. В душе Джон-Том верил, что Мадж придет на выручку, но разум подсказывал, что Перестраховщик прав - надо придумать что-то самим, и побыстрее. А Тейва - прекрасная возможность для бегства. Лучше заняться им, а не оградой. - Летучий конь боится высоты - это ж бессмыслица какая-то! Жеребец оглянулся. - Как и чаропевец из иного мира. И все-таки ты здесь. Джон-Том вспомнил времена репетиторства и заговорил с конем тем тоном, каким наставлял напуганных до оглупения юристов-первокурсников: - Послушай, перестань смотреть на костер и расслабься. У меня есть некоторый опыт в таких вопросах. Если мы этим займемся, то, быть может, отыщем средство от твоего духовного недуга. - Я расслаблен - насколько может быть расслаблен тот, кто готовится стать главным блюдом на пиру каннибалов. Что же до предложения излечить меня, человек, то милости прошу, но должен предупредить: я нервничаю, даже вставая на дыбы, потому что голова слишком далеко от земли. На корабле я почти не выходил из каюты, потому что боялся посмотреть за борт - море было далеко внизу. Худо дело, подумал Джон-Том и спросил: - И давно это? - Сколько себя помню. Жеребенком я вечно убегал и прятался от друзей, потому что не мог видеть, как вольно они парят в небе, затевая игру в прятки среди облаков, а меня приковывают к земле мои страхи. Ах, человек, разве я не пытался летать? Поверь, я очень старался! Конь развернул великолепные крапчатые крылья и энергично захлопал ими, но стоило передним копытам оторваться на пару дюймов от земли, как он испуганно сложил крылья. В глазах его застыл ужас, все тело дрожало - с первого же взгляда было ясно, что одна лишь мысль о полете для него подобна пытке. - Хужее не придумаешь, - покачал головой наблюдавший за ним енот. - Я сам, - резко оборвал его Джон-Том и повернулся к жеребцу с ласковой улыбкой. - И когда же ты впервые понял, что вполне способен летать, но не можешь, потому что боишься? - О, давным-давно, - застенчиво признался тот. - А если тебя интересует какое-то ключевое событие, некий темный секрет моего прошлого, - долго искать не придется. Мне говорили, что когда я был очень маленьким - сам я этого почти не помню, - то начал учиться летать на тренировочном поводке, как заведено. И хотя теперь верится с трудом, но меня уверяли, что я был отважнее прочих жеребят. Однажды я попытался вылететь прямо из родной конюшни и пулей пронесся через проход примерно такой же высоты, как ты, человек. - И что же? - Врезался. - Конь вздрогнул. - Наткнулся на низкую дверь, одно копыто зацепилось за щеколду, и я перевалился на ту сторону. - Крепко побился? - Вовсе нет. Видишь ли, на шее у меня был поводок, а дверь была выше меня - так что я оказался в ловушке, повиснув на ремне. Я пытался освободиться, захлопав крыльями, но их прищемило дверью. Так я висел и понемногу задыхался, пока проходившая мимо кобыла, подруга моей воспитательницы, не перекусила поводок. Однако к тому моменту я уже был без сознания. Это воспоминание не отпускает, и, если я пытаюсь взлететь, боль и страх обрушиваются на меня, и я начинаю задыхаться. Как видишь, ничего таинственного. Просто я ничего не могу с собой поделать. - Понимаю, - кивнул Джон-Том. - Неужели? - Тейва удивленно посмотрел на него. - Разумеется. Тебя держит на привязи пережитый в детстве ужас. Многие знают причину своих страхов, но просто не умеют их преодолеть. Прежде всего ты должен понять, что страх этот иррационален - все это случилось давным-давно, ты был почти сосунком. Ты обязан убедить себя, что с головой у тебя все в порядке, как и с крыльями, ногами и остальными частями тела. Джон-Том сделал пару шагов вперед, остановившись рядом - глаза в глаза - с жеребцом. - Тейва, ты можешь одолеть свой страх, только надо объяснить это себе. Поводок - в твоей памяти, а не на шее, а память не может задохнуться. Разве то, что тебя вот-вот выпотрошат, насадят на вертел и подадут к столу, не пробуждает у тебя желания выбраться? - Я не более, чем вы, рвусь попасть в чужие желудки, но ничего не могу с собою поделать. Конь снова захлопал огромными крыльями. Поднятая ими пыль запорошила Джон-Тому глаза. Вот Тейва приподнялся над землей на дюйм, на два, на три, на полфута - и снова упал, роняя изо рта хлопья пены. - Не могу, - напряженно выдавил он. - Буквально физически ощущаю впившийся в шею поводок, чувствую, как он затягивается и душит меня. Взлетев на десять футов, я потеряю сознание от недостатка воздуха и рухну на землю. Я знаю. - Глаза его горели. - Тебе неведомо это чувство, ты даже не можешь представить, каково это, так что не пытайся меня уговорить. - Не буду. Джон-Том старался говорить спокойно и ласково. К сожалению, костер разгорался все ярче. Некогда нежничать и цацкаться - надо действовать. - Давайте что-то делать. - Они оба попались, эти насмешки природы! Мадж сидел на корточках посреди огромного каноэ, которое они угнали на пару с Виджи, и смотрел на деревню. Лодки охраняли два волка, но по счастливому стечению обстоятельств их внимание отвлек какой-то переполох в селении. Теперь Мадж понял, что было его причиной. Счастливые обстоятельства здесь вовсе ни при чем. - Пора бы уж им показаться. - Дадим им еще несколько минут. Обернувшись, он попытался в темноте разглядеть подругу. - Нет. Знаю я этого Джон-Тома, вот так. У этой бедной голозадой макаки мозгов меньше, чем у курицы. Попался он. Ну, мы сделали что могли. Я пытался его упредить, но ему ж надо непременно разыграть благородство. Он сам того хотел, сам, а мы тут ваще ни при чем. Нас ждет своя жисть. Пора отправляться. Выдр выпрыгнул из лодки и налег на нее плечом, чтобы столкнуть с мели на песчаной косе, где они нашли временную стоянку. Виджи склонилась к нему и, чтобы привлечь внимание, потерлась своим носом о его нос. - Мадж, но нельзя же позволить им умереть подобным образом! - Не нам решать, какой смертью им помирать, милашка. Они сами на это пошли. Что ж тада будет с нами, а? - Он выпрямился и, перегнувшись через борт, поцеловал Виджи, потом провел пальцем по ее усам. - Я еще не встречал таких девушек, как ты, и думать не думал, что встречу. Никогда не думал об оседлой жисти, потому как не видел в ней смысла, а теперь вижу. Я не хочу, чтоб все полетело к черту тока из-за того, что простофиля из другого мира по дурости лезет, куда его не просят. Джон-Том откалывает эти идиотские номера с той самой поры, как я с ним познакомился, то есть как тока он очутился здесь. Я знал, что в один прекрасный день он возьмет на себя чересчур много - и конец любопытному знакомству. И вот этот день пришел. Он сам за себя все решил. Больше никому ничего не угрожает, судьба мира от него не зависит - это всего-навсего Джон-Том, и рок судил, что пора уж ему того-этого. - А кто-то когда-то говорил, что рок ничего не значит. - И кто этот дурак? Она склонилась поближе. - Ты, Мадж. Выдр отпрянул, но уйти от ее взгляда не смог. - Черт побери всех баб, вместе взятых! Слышь, Виджи?! Я сказал, будь ты проклята! - Я слышу. - Она плавно скользнула за борт. - Мы с тобой проведем чудесный сеанс взаимных оскорблений и проклятий чуть попозже. Сейчас на это нет времени. Они вместе направились к деревне, легко обогнав переплывшую им дорогу напуганную рыбу. Неуверенные попытки Джон-Тома провести лошадиный психоанализ, прерванные скрипом отпирающихся ворот, тут же пошли прахом. Сперва он думал, что это пришли повара - но ворота распахнулись лишь для того, чтобы впустить очередную порцию закусок. Закуски бесцеремонно впихнули в загон и захлопнули ворота. - Привет, Мадж. Привет, Виджи. Джон-Том даже не поздоровался. Тейва ударил копытом о землю. - Тоже твои друзья? Человек, среди твоих знакомых хватает безрассудных глупцов. Мадж отряхивался. Выражение глаз у него было такое, что могло бы прожечь дыру в стене толщиной в дюжину ярдов. - Ты и половины не знаешь, четырехногий. Надо было взять мой лук, но вода б его попортила. А, все едино надо было взять и попытать судьбу. Да теперь уж офигенно поздно. Он подбежал к воротам и обложил туземцев разнообразными эпитетами. - Эта банда не глупа, - заметил Перестраховщик, чистивший хвост. - Или надо действовать просто-таки молниеносно, или на тебя посыплются с деревьев. - Я суну этот драгоценный совет прямиком туда, где он принесет больше пользы, - буркнул выдр. - Жаль тока, что его не было под рукой минуты три назад. Я и не думал пялиться на деревья - в голову не пришло, что тут живут макаки. Зато теперь одна уж точно есть. - Он уставился на Джон-Тома. - Моя вина. - Виджи медленно подошла к юноше. - Мадж не хотел идти. Наверно, он был прав, но я настаивала. - То есть как это я не хотел?! Да чтоб я бросил своего лучшего друга на съедение и даже не попытался вытащить его отсюда?! Да ни в жисть! Виджи через плечо молча несколько секунд разглядывала своего воздыхателя, потом обернулась к Джон-Тому. - Все, что ты рассказывал о нем, - правда. И она подошла к Перестраховщику, чтобы о чем-то пошептаться с ним. А Джон-Том, плюнув на риск упустить время, приблизился к другу. - Мадж, я ценю твои усилия, жаль только, что они не увенчались успехом. Однако благодаря тебе у нас появился небольшой запас времени: им снова придется расширять кострище. Он указал за ворота. Действительно, воодушевленные туземцы были заняты именно этим. - Почему бы им не жарить нас просто поштучно? - проворчал выдр. - Вот этого-то я никак и не пойму, - вмешался Тейва. - Может, это имеет какое-то ритуальное значение. Чем роскошней банкет и чем больше дичи изжарено за раз, тем лучше виды на будущую охоту или что-то в том же духе. Мадж скосил глаз на Джон-Тома и с горечью, безнадежно промолвил: - Я знал, приятель, что ежели буду долго шляться с тобой, то отдам концы до времени. Знаешь, раньше в финале каждой нашей веселой прогулки ты всегда хлопал меня по плечу и говаривал: "Славно вжарили, Мадж, славно вжарили". - Он ткнул большим пальцем через плечо, в сторону костра. - Теперь я уж точно буду славно вжарен, верняк! Потом Мадж оглядел с головы до ног крылатого жеребца. - А ты узнал про того, из-за кого весь этот переполох? Насчет того, что он может запросто унести нас всех, ты прав. Так почему не забраться к нему на борт и не упорхнуть отседа? - Он боится высоты, - сообщил Перестраховщик. - Чего?! - Мадж с прищуром воззрился на енота. - Я чтой-то не расслышал. - Я сказал, он боится высоты! - раздраженно гаркнул тот. Мадж помолчал, переваривая новость, потом неторопливо подошел к исполинскому жеребцу и остановился чуть ли не носом к носу с ним. - Мадж, не... - начал было Джон-Том, но заставить выдра замолчать было ничуть не легче, чем предотвратить ветхозаветный потоп. - Значица, боишься высоты?! Это с крыльями-то, которые дадут фору сотне орлов, да еще с такими мускулищами?! - Он попытался пнуть коня в грудь, но короткие ножки не достали. - Четырехногий трус! Крылатый маменькин сынок! Жалкая жеманная жвачная пародия на племя лошадиных! Да