озвучало: "А, черт!" - и вновь люстра засияла чистым белым светом. Фугвиц ушел. Ушел и Джон-Том - за дверь, по коридору, к выходу. По спине легонько постукивала дуара, ноги решительно несли его прочь от дома, к берегу реки. На радужном плаще искрилось солнце. Поступь была легка и упруга, как в юные годы, - и не только благодаря присутствию в башмаках стальных пружин, усиленных таинственными металлургическими заклинаниями. - Мадж! Мадж, вставай! Он заколотил в дверь, выходящую прямо на берег. Не дождавшись отклика, отступил и запел. Через несколько секунд раздался скрежет засова. Дверь распахнулась, и Джон-Том шагнул через порог - пришлось согнуться в три погибели, чтобы не треснуться о притолоку. Дверь была рассчитана на взрослых выдр, ей бы еще фута два высоты, тогда и люди не были бы в претензии. Потолки были повыше, но все-таки пришлось двигаться согнувшись и старательно избегать подвешенных к сводам деталям интерьера. Лампы светили еле-еле; чаропевец сильно щурился. - Мадж! Мадж! Выдра не оказалось в кухне с круглыми оконцами на реку и грубой приземистой мебелью. Не нашел его Джон-Том и в гостиной. Мадж находился в спальне - лежал буквой S на бесформенной груде постельного белья. Комната хранила отметины и Виджиного стремления к чистоте и порядку, и анархических вкусов ее благоверного. - Мадж, поднимайся. - Мф-ф... Че? - Выдр перекатился на спину, одурело заморгал, усы задергались. С головы свалился ночной колпак ручной вязки. - Кореш, ты че тут делаешь? Не видишь, я дрыхну без задних лап, любовные сны смотрю... Джон-Том состроил гримасу и указал на единственное окно - через него лился свет. - День в разгаре. - В разгаре?.. - Заспанный выдр невидяще уставился на прикроватный столик. - А скока времени-то? - Полвосьмого. Вставай. - Полвосьмого! У_т_р_а? - Ворча, Мадж даже не сполз - стек с кровати. - И за че вы, людишки, так солнечный свет любите, не возьму в толк. - Давай шевели хвостом, - нетерпеливо понукал чаропевец. - Ладно, ладно. Не ори на своих. - Мадж протер красноватые глаза и выпрямился. - С чего такая клепаная спешка? Джон-Том не искал стул - знал, что в этом логове не найдется сиденья, способного выдержать его вес. Он очень осторожно опустился на край постели. Рама отсутствовала - матрас лежал прямо на циновке. - Мадж, я знаю, скука одолела тебя ничуть не меньше моего. Сам в этом не далее как вчера признался. Его приятель потянулся - так выгнул спину, что едва не воткнул голову между собственными ногами. Мало кто из невыдр мог бы повторить это чудо позвоночной акробатики. Хребет Джон-Тома сочувственно дрогнул. - Так че, ты меня только для того и оторвал от сладкого сна, чтоб об этом напомнить? - Сегодня утром я, как велела Талея, прибирался в доме и... Мадж, послушай. - Джон-Том подсел ближе к настороженно глядящему другу. - Мы уже сколько лет торчим тут безвылазно. Ничего интересного не происходит. Разве что Банкан сбежал с Нииной и Сквиллом и у них было небольшое приключеньице. - Небольшое приключеньице?! - возмущенно тявкнул Мадж. - Да они полдесятка раз едва не окочурились! Клепаные сучьи дети! Совсем от лап отбились, взрослых не уважают! - Знаю, - успокоительно произнес Джон-Том. - Но они сделали то, ради чего уходили, и вернулись целыми и невредимыми. Ты их историю слышал. Неужели она тебя не взволновала, неужели тебе не захотелось тряхнуть стариной, посмотреть, что творится в дальних уголках света? - Фигня там творится, кореш. - Ты же понимаешь, что я имею в виду. - Эт точно, понимаю. - Выдр зевнул, продемонстрировав острые зубы, и лениво почесал в паху. - Боюсь, чувак, я слишком сдружился с коечкой. И вдобавок нигде не требуются волонтеры. Ну, ты понимаешь, че я имею в виду. - Ты прав, может быть, ничего важного в мире и не происходит, - согласился Джон-Том. - Но Клотагорб вечно занят по горло, да и сдает он с годами. Наверное, за всем уследить он не в состоянии. А ну как проглядел проблемку-другую, вот к чему я клоню. - Я ваще не врубаюсь, как этот твердокожий дотянул до наших дней, - удивился Мадж. - Три стольника! Четыре! Поглядишь на него - никакой разницы не заметишь. Черепахи не шибко стареют. Да к тому же клепаная спина ему, кажись, никада не причиняет хлопот. Так несправедливо. - Но ему приходится день-деньской таскать на себе панцирь, - напомнил другу Джон-Том. - Это тоже несправедливо. Проведать его, что ли, спросить, не чувствует ли он где-нибудь непорядок? Не могу больше сидеть сиднем, помогать по дому и отгонять чарами заурядные детские болезни и бытовых паразитов. Осточертело играть на вечеринках и праздниках. Мадж, я скучаю по былым треволнениям! Выдр задумчиво посмотрел на него. - Ты че, про те треволнения, када не знаешь, раздавят тебя, как жука, или глотку перережут, или ритуально разорвут на кусочки? Таких тебе треволнений подавай? Приятных воспоминаний, чувак, вот че я тебе на это пожелаю. - Нет, Мадж, ты ведь не от чистого сердца говоришь. Я знаю, тебя тоже тоска заела! Не меньше, чем меня. - Понятное дело, скучно. До мозга моих клепаных костей, чувак. Но нет таких приключений, ради которых стоило бы рисковать спокойной житухой и хорошим самочувствием. - Ну, хоть бы пустяковое, а, Мадж? - взмолился Джон-Том. - Ради которого не надо забредать на край света и подвергаться серьезным опасностям. Так, пустяковая перемена мест, увеселительная прогулка. - А как же трижды обожаемая Талея? - Я ей записку оставлю. Она поймет. - Ну, еще б не поняла. Записку! А я для Виджи сочиню. До свиданья, крошка. Ушли за приключениями, к концу года вернемся, не скучай. Ага, ей это понравится. - Она простит. - Джон-Том излучал фальшивую уверенность. - Обе простят. Как будто мы так уже не уходили. - Чувак, ты напряги мозги. То было давно. Еще как давно. Сдается мне, по части ожидания мужей наши супружницы слишком долго не практиковались. - Мадж, у меня нет выбора, - с жаром убеждал Джон-Том. - Это сильнее меня, против естества не пойдешь. Да и ты не будешь отрицать, что испытываешь точно такие же чувства. - Он поднялся. - Пошли. - Пошли? - Выдр облизал губы. - Куда пошли, кореш? Щас полвосьмого утра. - Семь сорок две. - Джон-Том задержался в дверях спальни. - Клотагорба навестим, куда же еще? Где-то что-то наверняка происходит. Какая-нибудь пустячная, случайная-преслучайная катастрофка только и ждет, когда ее устранят чаропесенкой-другой. - Ага, а какой-нибудь масенький ножичек тока и ждет, чтоб влезть мне между ребер, - проворчал выдр. - Ну да ладно. Вижу, ты от меня ни за че не отцепишься, дай хоть маленько времени - одеться, - и я тебе в угоду пожертвую шикарным сном. - Он погрозил долговязому другу коротким пальцем. - Парень, но я тебя предупреждаю. Не собираюсь с дурацкой улыбкой на роже глядеть, как ты кладешь жисть на алтарь смертельной опасности, чтоб потешить идиотское тайное влечение. - Обещаю, Мадж, никаких опасностей не будет. У меня тоже жена и ребенок, между прочим. - Ага. К ним бы в придачу мозгов капельку. Выдр громко выругался, пытаясь влезть в непокорные шорты. Глава 3 Грандиозный старый дуб по-прежнему высился над поляной, безмятежный, как сама вечность. Громадные скрюченные узловатые корни мощно зарывались в землю будто хотели ухватиться за ядро планеты. Древо казалось бесстрастным и неколебимым, неподвластным времени или силам природы. Чего нельзя было сказать о его обитателе, понял Джон-Том, когда они с Маджем приблизились. Как и дом чаропевца, это дерево было куда просторнее, чем выглядело снаружи, - благодаря великолепным чарам для распирания пространства, изобретенным древним колдуном еще в молодости. К дверям вела грубая дорожка из плитки. Джон-Том остановился у входа, потянулся к выступающей из коры кнопке. - Э, чувак, погодь-ка, - Мадж поднял лапу. - Это че? - Правильно я говорю, давненько ты сюда не заглядывал. Идея взята из моего родного мира. Я подробно изложил ее Клотагорбу, и он, похоже, все понял верно. Называется - дверной звонок. Куда лучше, чем колотить в дверь. Правда, я не уверен, что он действует. Джон-Том вдавил белую кнопку указательным пальцем. В глубине Древа хором грянули духовые трубы, впечатляюще исполнив приветственный туш. Одновременно материализовался секстет очаровательных певчих птах и на птичьем языке, напомнившем Джон-Тому латынь, поприветствовал гостей. Трубы умолкли, птицы исчезли, а вместо них по бокам портала взвились две черные тучки величиной с петуха. Над дорожай раскатился гром, миниатюрные молнии ударили в табличку посреди двери, осветив надпись. Атмосферные герольды побелели и приобрели невинный облик, крошечная, не шире талии Джон-Тома, радуга протянулась от одного пышного облачка к другому, образовав сияющую дугу. Когда в невидимой дали затихло эхо последней трубы, радуга вместе с облачками раскололась на мириады осколков, осыпав посетителей дождем разноцветных призрачных блесток. - Мне, наверное, не стоило подначивать старика, - прошептал Джон-Том, когда дверь приглашающе отворилась. - Кажется, он слегка перестарался. Сразу за дверью стоял некто коренастый, просто одетый и смотрел на гостей. Джон-Том глубоко вздохнул. Клотагорб - не из тех хозяев, с кем работнику приятно иметь дело. Подмастерьев-черепах он менял чаще, чем страдающий насморком слон пузырьки с каплями. Ленивец медленно захлопал веками и старательно проговорил: - Я Горпул, подмастерье Клотагорба. Я... - Ладно, Горпул, не утруждай себя формальностями, я тебя знаю. - Джон-Том указал на спутника, с любопытством глядевшего на нового ученика. - Это Мадж, мой друг. - Горпул, - тявкнул Мадж. - Ну и имечко! Ленивец был медлителен, но не туп. - Забавно это слышать от того, кто носит имя Мадж. - Горпул поманил пришедших за собой. - Входите, господин Джон-Том. И друг, - неодобрительно добавил он. Поиски Клотагорба в нескольких студиях и огромной библиотеке желаемого результата не дали. Когда он наконец появился в гостиной, стало ясно, что его оторвали от сна. - Джон-Том, что ты сегодня здесь делаешь? Черепах зевнул, распялив клюв во всю ширь. - Что значит - сегодня, учитель? - Нынче же Криксксос. - Эт када сосут с криком? Колдун глянул поверх очков на Джон-Томова спутника. - А, выдр, - пробормотал он, как будто этим словом объяснялось все. Впрочем, так оно и было. Черепах снова посмотрел на высокого человека. - Криксксос - один из самых главных праздников у колдунов. Пора созерцания великих тайн, изучения высшей плоскости, осмысления наиважнейших проблем времени и пространства, день незамутненных помыслов и благородных устремлений. - Говоря, он жестикулировал толстопалой лапой. - В то утро, когда все серьезные чернокнижники, волшебники и чаропевцы должны посвящать себя герметической медитации... - Прошу извинить, учитель. Я не догадался заглянуть в календарь. Знаете, столько дел навалилось... - Это я уже заметил. - Черепах взирал уже не так строго. - Ладно, не имеет значения. Раз уж вы пришли, садитесь и чувствуйте себя как дома. - Он оглянулся на ленивца: - Горпул, возвращайся к уборке. - Да, мастер. Ленивец ушаркал в коридор. Клотагорб тяжко опустился в кресло с сильно вогнутой, по форме его панциря, спинкой. - У меня еще не было ученика более нерасторопного, чем этот Горпул. - Я как раз хотел спросить, - проговорил Джон-Том, - почему - ленивец? - Все очень просто, юноша. У него великолепная память и ясный ум, и он не лишен задатков прилежного ученика. Чем разительно отличается от моих прежних подмастерьев, у которых, как правило, между ушами располагался кусок бисквитного пирога. У Горпула лишь один недостаток - на любое простенькое поручение он тратит вдвое больше времени, чем любой из его бестолковых предшественников. Колдун надолго уставился в потолок. - Возможно, когда-нибудь я все-таки найду ученика, сочетающего расторопность и добросовестность с умением шевелить мозгами. Не исключено, что это будет сообразительный выдр. Он оценивающе сощурился на Маджа. Тот вольготно раскинулся в кресле, короткие нижние лапы - врастопырку, грязная жилетка - нараспашку, палец - в носу. - А может быть, и нет, - задумчиво заключил волшебник и снова перенес свое внимание на Джон-Тома. - Итак, что же стряслось, если ты забыл даже о Криксксосе и отвлек меня от созерцания? Джон-Том взглянул на Маджа, но тот мастерски игнорировал это. Не найдя поддержки, чаропевец с надеждой посмотрел на черепаха. - Сказать по правде, учитель, ничего особенного. - Ну, давай же, юноша, выкладывай. Поделись со старым Клотагорбом. - Я просто пришел. В этом-то и заключается проблема. В том, что нет никаких проблем. Нигде. Во взоре Клотагорба читалось сомнение. - Не возьму в толк, почему такое положение вещей ты находишь тревожным. - Если честно, мы с Маджем страдаем от скуки. - А, вот оно что! - Физиономия колдуна прояснилась. Применительно к Клотагорбу это означало, что его кожа приобрела на миг светлый оттенок. - М-да, не самая редкая хворь среди индивидуумов твоего возраста и психоэмоционального типа. Я-то, само собой, неуязвим для детских болезней. Надо полагать, у тебя уже есть план эффективного курса лечения? Джон-Том ерзал, пока не очутился на самом краю сиденья. - Учитель, все это, сказать по правде, сущие пустяки. Нам бы решить какую-нибудь легкую задачку, достойную внимания чаропевца. Ничего радикального, никакого риска для жизни и длительных отлучек, - так, разнообразия ради... Сняв очки и протирая их тряпицей, извлеченной из выдвижного ящичка в панцире, Клотагорб молвил: - Я всей душой хочу помочь тебе, юноша, но сейчас, насколько могу судить, в мире все спокойно. Правда, есть слабенькое ощущение малозначительного кризиса, но ты же говоришь, что надолго покидать дом не желаешь... - Он пожал плечами, качнув панцирем. - А сейчас прошу меня извинить - я бы хотел вернуться к глубокой медитации, из которой меня вырвало ваше столь несвоевременное вторжение. - Ага, чувак, давай оставим его в покое. - Мадж соскользнул со стула. - Я вполне готов вернуться в любимую кроватку, вот так. - Но мы же согласны! - возразил Джон-Том. Выдр шагал, пока не оказался нос к носу с сидящим человеком. - Слушай, шеф, че я тебе присоветую. Ты спрашивал его чародейство, нет ли где какой халтурки для нас, и он ответил, что нет. И чего б тебе не оставить нас обоих в покое и не вернуться к своим кастрюлям? - Нет! Должно же ч_т_о-т_о быть. Хоть что-нибудь! - настаивал Джон-Том, умоляюще глядя на волшебника. - Ну-у... - протянул тот, насаживая очки на клюв. - Есть одна проблемка. Совершеннейший пустяк. - Хоть что-нибудь! - заклинал Джон-Том. Клотагорб глядел на него задумчиво. - Дело касается музыки. - Вот видишь! - Ликующий чаропевец посмотрел на Маджа. - Что-нибудь простенькое, чтобы мы справились без особых затруднений. - Гладко было на бумаге... - пробормотал выдр. - Однако я не знаю, решаема ли эта проблема в принципе, - размышлял черепах вслух, - а если решаема, стоит ли она хотя бы обдумывания. - Рассказывайте! - торопил Джон-Том. Волшебник сосредоточился. - Как я понимаю, в музыкальной структуре мироздания появилось незначительное нарушение. - Нарушение в музыкальной структуре? Только и всего-то? - Я тебя предупредил. - Нарушение в музыкальной структуре... А вы уверены, что какой-нибудь деревне не грозит гибель, или не ведется подкоп под гору, или яростное чудовище не затеяло взбеситься? - Боюсь, что нет. - Мне кажется, на такую ерунду не стоит и чаропесни тратить. Максимум задачка для начинающего адепта. - Юноша, или берись - или уходи. Джон-Том размышлял. - Неужели больше ничего нет? Клотагорб отрицательно покачал головой, и тогда его младший партнер решился: - Ну, так и быть. Рассказывайте. - Пожалуй, слово "нарушение" в данном контексте выглядит несколько расплывчато. Явление... гм... весьма специфичное. Мне удалось его изолировать, то есть, кажется, оно изолировалось само. Что до его эстетической оценки - это не моя компетенция. Мне, так сказать, медведь на ухо наступил. То есть наступил бы, если бы я обладал ушами. И если бы путался под лапами у медведей. Клотагорб захихикал, довольный собственной шуткой. - Вот он, наш Клотагорб, - тихонько засвидетельствовал Мадж. - Целая куча неудержимого веселья. - Не спорю, не спорю. - Волшебник, настроясь на шутливый лад, не обиделся на шпильку. - Итак, я полагаю, вы бы не отказались на него взглянуть? - Взглянуть? У Джон-Тома полезли кверху брови. Клотагорб оставил кресло и поманил гостей за собой. Они пошли в глубь спирального лабиринта, пронизывавшего Древо. Предмет немногословного обсуждения бездельничал в алькове рядом с мастерской, грелся в мистической атмосфере, как ящерка в солнечных лучах на раскаленном камне. Когда хозяин дома и его гости приблизились, стайка радужно искрящихся нот шевельнулась, поймав и отбросив рассеянный свет. "Призрачное сияние, - подумал Джон-Том. - Мерцающее "нездесь", существующее на самом краю зрительного восприятия, слабая фосфоресценция, едва уловимая для палочек и колбочек глаза". Явление висело перед ними отсветом северного сияния. Внезапно крапинки заметались и перегруппировались. При этом альков заполнился музыкой, приятной, грустной и скоротечной. - Не очень четко видно, - произнес Джон-Том, - но красиво. Что это? - Как - что? - спросил волшебник. - Музыка. А чем еще, по-твоему, это может быть? Акустическое построение. Гармоническая конвергенция. Звуковая синхронность. - Постойте, я не могу уследить за вами. Я слышу тон, но мне это ни о чем не говорит. - Юноша, я ведь только что сказал. Это музыка. - Чтоб меня в евнухи завербовали, - воскликнул Мадж. - Я много всякой музыки слыхал, но в_и_д_е_т_ь - никада! Искрящийся овоид снова подал голос, и Джон-Том взглянул на него с возросшим интересом. - Я и не знал, что музыку м_о_ж_н_о видеть. - Обычно она не столь прямолинейна. - Глаза Клотагорба щурились за очками. - Редко возникают условия, когда ее можно увидеть воочию. Но даже в этих случаях музыка очень уклончива. Он шагнул вперед и протянул короткую лапу. Рой помедлил, а потом легко закружил вокруг его пальцев, омывая их полутонами. Как заметил Джон-Том, ноты не отбрасывали теней. - На мой взгляд, мы имеем дело с элементом гораздо большей музыкальной мысли, - сообщил волшебник. - Я провел кое-какие исследования и обнаружил, что он состоит из множества неизменных нот, которые постоянно перегруппировываются. - Черепах хмыкнул. - Впрочем, эту тему я бы предпочел не затрагивать. Джон-Том двинулся вперед. - А мне можно? - Несомненно. Волшебник посторонился. Крапинки отлетели от пальцев Клотагорба и осторожно окружили протянутую руку Джон-Тома. Не было ни ощущения физического контакта, ни любых других осязательных восприятии - только теплый зуд возникал периодически, когда оживлялись и пели ноты. Порой менялся темп, порой - громкость, но базовые аккорды оставались прежними. Чаропевец тихо млел. - Мне уже случалось чувствовать музыку, но чтобы вот так, в буквальном смысле... Крапинки отлетели от его руки, зависли между человеком и черепахом. Неясный жалобный звук не смолкал. - Где вы ее нашли? - Где нашел? Юноша, у меня нет привычки искать беспризорную музыку. Это она меня нашла. Два дня назад я был разбужен сдавленным воплем Горпула. Это вот диво как-то ухитрилось залететь в мой атриум и затеяло игру с декоративными колокольчиками - мне их лет сто назад подарила колдунья Падула-Волосы-Колтуном. У меня сложилось стойкое впечатление, что музыка хочет обзавестись друзьями. - Музыка всюду проникнет, - задумчиво проговорил Джон-Том, любуясь непоседливыми аккордами. Клотагорб многозначительно хмыкнул. - Может быть, ты и прав, но у меня закоренелое недоверие к непрошеным явлениям, как бы там нежно или печально они ни звучали. Я велел Горпулу взять перьевую метелку, и мы вместе попытались выгнать музыку за порог, но тут она взяла такой плаксивый тон, что я решил на время оставить ее в покое. Выглядит она безвредно, к еде моей не прикасается. Знай себе висит в алькове и наблюдает, если это слово применимо к мелодии. Иногда она звучит требовательно, в другое время - капризно... По-моему, она впадает в отчаяние. - Шеф, ты думаешь, с ней чей-то не так? Мадж с подозрением щурился на крапинки. - Я уверен, она чего-то хочет, - ответил волшебник. - А может быть, просто заблудилась и тоскует по дому. - Заблудшие ноты, - задумчиво проговорил Джон-Том. - Я слыхал о бездомной музыке, но еще ни разу с нею не сталкивался. И уж конечно, не видел. Допустим, она действительно потерялась, но чем мы ей можем помочь? Что толку задавать вопросы фрагменту музыкального произведения? - Тут я тебе, увы, не советчик, - лаконично ответил Клотагорб. - Да и тема, скажу по правде, меня не особо интересует. Одно не вызывает сомнения: этой музыке требуется содействие, которое я предоставлять не намерен. Но и вышвырнуть бедняжку за дверь совесть не позволяет. Она кажется такой несчастной... Черепах снова поднял ладонь, и снова вокруг пальцев закружились крапинки. - Она меняется, но я не берусь судить, отзывается ли она на чье-то настроение или на какое-нибудь иное, неизвестное мне влияние. Джон-Том передвинул на живот дуару, комнату заполнила иная музыка. - Ты потерялась? - пропел он. Реакция крапинок не заставила себя ждать. Они отпрянули от пальцев колдуна, построились и трижды четко повторили музыкальную фразу. - Можно расценить это как положительный ответ, - без особой необходимости прокомментировал Клотагорб. Довольный собой, Джон-Том кивнул. - Но как же может быть, чтобы музыка, да вдруг потерялась? - Че, ежели она жила в каком-то инструменте, а тот пропал? - предположил Мадж. - Я склонен полагать, что истина не столь прозаична. - Волшебник сосредоточенно разглядывал плавающий нимб. - Гораздо вероятнее, что наша гостья покинула свое место в более длинной последовательности нот. Она принадлежит довольно большому и сложному произведению, из которого была извлечена явно против собственного желания. Джон-Том поглядел на черепаха в упор: - А мне казалось, вы не питаете интереса к музыке. Клотагорб пожал плечами: - Не собираюсь утверждать, что я в этом деле абсолютный невежда. - И указал на дымчатое сияние. - Ясно, что она пребывает в подавленном состоянии, будучи не в силах соединиться с основной темой. Короче говоря, она заблудилась и страдает тем, что можно назвать musicus interruptus [музыкальный разрыв (лат.) - Прим. перев.]. - Ух ты! - прошептал Мадж. - Ну, тада я могу ее понять, посочувствовать. - Но сюда-то она зачем прилетела? - размышлял вслух Джон-Том. - Чего ждала от вас? Чтобы вы помогли ей вернуться к остальной музыке? - Разумное предположение. Ты уже продемонстрировал свою изобретательность в общении с ней, отчего бы не спросить самому? - Спрошу. И Джон-Том пропел вопрос в самой доходчивой форме. Ноты сразу метнулись к дверному проему, возвратились, снова отлетели к дверям. Это повторилось полдюжины раз, и облачко всегда задерживалось в проеме и звенело при этом громче и настойчивей. Так и осталось в дверях - донельзя красноречивый жест. - Я склонен полагать, что все вполне очевидно, - заметил волшебник. - Она хочет, чтобы вы шли за ней следом. - Черта с два, - пробормотал выдр. - Хрена ей лысого. - Я бы не стал тратить время на такую банальность, как горстка потерявшихся нот, - продолжал Клотагорб, - но если ты и твой приятель с мускусными мозгами и правда умираете от скуки, то вот вам подходящая головоломка. Кажется, она не сулит яд, клыки или когти. Джон-Том колебался. - Но ведь она выглядит не очень серьезно, согласитесь. По-моему, с такой задачкой даже Горпул легко справится. - Это по-твоему. - Волшебник кивнул. - Он уже пытался и успеха не имел. Общаться с музыкой посредством чаропения, как ты, он не способен. И вообще, Горпул мне нужнее здесь. - В масштабах битвы с Броненосным народом не очень-то впечатляет, - пробормотал Джон-Том. - С другой стороны, и правда лучше, чем ничего. - Не раз и не два я слышал от тебя, что ты всю жизнь следуешь за музыкой, - напомнил Клотагорб. - Вот возможность сделать это в прямом, а не в переносном смысле. - И куда она нас, по-вашему, заведет? - осведомился Джон-Том. Черепах поднял очи горе: - Кто знает? Я могу одно сказать: доводилось тебе странствовать и в обществе гораздо менее симпатичных проводников. - А что, если я все-таки решусь и пойду вслед за музыкой? - размышлял Джон-Том. - Но ведь она может в любой момент исчезнуть, рассеяться в зарослях или утонуть в земле, и что тогда останется нам с Маджем? Жалеть о потерянном времени и корить себя за несусветную глупость? Как мы все объясним Талее и Виджи? Предмет его размышлений вдруг метнулся в коридор, возвратился, позванивая с отчетливым волнением, и снова отлетел. - Хочешь - иди, не хочешь - оставайся, - поторопил Клотагорб. - Но решай поскорей. Я катастрофически теряю созерцательный настрой. Джон-Том предпочел бы более явственную необходимость, более четкую перспективу применения его чаропевческого дара. Ему же предлагали только горсточку жалобно зовущих нот. - Мадж? - спросил он, оттягивая решение. Выдр закатил глаза. - Ну, я думаю, ежели прошвырнемся до Вертихвостки, особой беды не будет. Можа, шеф, за это время развеется твоя тоска. И ваще, музычка вроде неопасная, не то че большинство чокнутых причин, которые выманивали тебя из дому. Мадж вразвалочку вышел в коридор и замахал на ноты лапами. Они с любопытством пороились между его пальцами и метнулись в сторону двери. - Так, значица, да? Ладно, ведите, тока постарайтесь звучать маленько пободрее, ага? - Улетайте, - велел нотам Клотагорб. - Эта парочка попробует вам помочь. Они считаются профессионалами. Я же твердо намерен оставаться здесь, уйдя в дальние уголки своего сознания. Искристый перезвон как будто понял его - энергично покружил перед лицом Джон-Тома и снова бросился в коридор. У чаропевца зудела кожа, словно ее опрыскали вытяжкой радости. - Ты принят, - удовлетворенно заключил маг. - Да уж, надеюсь. А то ведь не найдется других дураков слепо шагать за горсткой нот по лесам. - Эт точно, - хмуро добавил выдр. - Пошли. Джон-Том направился к выходу. Мадж скорчил рожу. - Ага, скока раз я уже слышал это словечко. Ну да ладно. Будь че будет. Друзья выбрались вслед за красочными нотами из Древа, прошагали на юг по траве и очутились под сенью Колоколесья. Человека и выдра вело мерцающее облачко миниатюрных звезд и планет, лун и комет. Но это была не галактика, а все отчетливее и веселее звучащий фрагмент музыкальной темы. Клотагорб с облегчением провожал их взглядом. Горпул хлопотал по хозяйству, а у колдуна появилась наконец возможность снова забраться в особую комнатку, вместилище бархатной мглы, и целиком уйти в созерцание непостижимых тайн вселенной. Усевшись точно в центре сферического помещения, то бишь повиснув точно в трех своих ростах от пола, маг воспользовался колдовскими порошками и варевами, и вскоре перед ним появился сгусток светящегося тумана, озарив все кругом. Под гнусавый, гипнотический речитатив Клотагорба туман начал приобретать форму и плоть. Это была фигура другой черепахи: молодой, гибкой (насколько черепаха вообще может быть гибкой) и определенно женственной, с мягким панцирем. Чары, несомненно, получились весьма впечатляющими, хотя их философская ценность выглядела несколько спорной. Волшебник поплыл навстречу призраку, сложив на груди лапы; на его почти неподвижной физиономии угадывалась странная улыбка. Джон-Том и Мадж шагали на юг по большой лесной дороге. Чаропевец был убежден, что в походке Маджа добавилось упругости, а в глазах - блеска. - Ну что, старина, возвращается былой азарт? Выдр недобро посмотрел на него: - Азарт? С чего бы это вдруг? По-твоему, мне не терпится дать дуба каким-нибудь кошмарным способом или потерять на жертвенном алтаре часть тела, которую отращивал с особой любовью? Как же, разбежался, держи карман! - И тут его зубы сверкнули в столь хорошо знакомой Джон-Тому заразительной улыбке. - Сказать по правде, чувак, я впервой, отправляясь с тобой черт-те куда, наполовину спокоен. Как ни крути, разве может какая-то забавная музычка завести в серьезную беду? Мадж кивнул в сторону облачка кружащихся нот; оно беспокойно подскакивало в воздухе, на десяток шагов опережая странников, и зовуще пело. От нечего делать, переместив дуару на живот, Джон-Том принялся экспериментировать с любимыми мелодиями. Нотки-крупинки откликнулись незамедлительно - пулей метнулись к нему, вынудив выдра отскочить в сторону, и зароились вокруг волшебного инструмента. Они спиралью обвивали двойной гриф, смерчиком ввинчивались в резонирующий корпус, измеряли ширину отверстия для межпространственного гармонического потока у развилки грифов. Мадж совсем успокоился, даже хихикнул. - Похоже, чувак, ты обзавелся приятелем. Джон-Томовы пальцы легко двигались в нежном теплом сиянии сиротливых аккордов. - Мы с музыкой всегда приятели. Я успел врасти в нее, а она - в меня. - В его глазах появился решительный блеск. - Что же касается чаропения, уж я постараюсь, чтобы это путешествие отличалось от всех предыдущих. Мадж содрогнулся. - Джон-Том, погодь-ка! Разве похоже, че тут потребуется много чаропения? - Этого мы не знаем, - весело ответил его высокий попутчик. - Но если потребуется, я возьму пример с Банкана. Кто сказал, что яйца курицу не учат? - В каком это смысле - возьмешь пример? - хмуро поинтересовался выдр. - А в таком, что буду петь не только привычные старые песни. Помнишь, Банкан сам сочинял стихи и выходил победителем из любой переделки? - Не гони, шеф. Оно, конечно, не мне такое говорить, но тока на твоем месте не стал бы я этого делать, вот так. Не зная броду, не суйся в воду. У тебя и без того завсегда хватало неприятностей с выбором подходящей песенки. И я не уверен, че блестящая импровизация - как раз твой конек. - С текстами собственного сочинения я увеличу власть над любыми чарами. А еще ты должен признать: вряд ли это будет хуже, чем с испытанным репертуаром. Выдру пришлось с досадой кивнуть. - Тут, чувак, с тобой поспорить трудно. - Побольше оптимизма, Мадж. В конце концов, чаропение - моя профессия, я ей почти двадцать лет отдал. - Это-то меня и беспокоит, - посетовал Мадж, но шепотом. - У тебя перо висит, как тряпка, - указал Джон-Том на видавшую виды зеленую фетровую шляпу и ее украшение. Выдр дотронулся до тирольки пальцем. - Виджи ее постоянно выбрасывает. А я тишком вытаскиваю из помойки. Это у нас игра такая. - И, чтобы сменить тему, махнул лапой в сторону реки: - А че будем делать, ежели наш музыкальный друг вдруг решит сманеврировать влево? Споешь чаропесенку для ходьбы по воде? Джон-Том улыбнулся и похлопал друга по плечу. - Что-нибудь придумаем, Мадж, как всегда. Проблемы устраняй по мере их возникновения - вот наше кредо. - Ну, ободрил так ободрил, - сухо промолвил выдр. Относительно спокойные дни сменяли друг друга. Наконец приятели достигли Вертихвостки и повернули на юго-запад. По реке к далекому Глиттергейсту неслись под парусами суденышки, а обратно поднимались медленно, на веслах, борясь с сильным течением - их целью был Пфейффумунтер и расположенный еще дальше Поластринду. Иногда друзья махали рукой и лапой, а члены разношерстных экипажей отвечали, подчас бросая весла и возбужденно жестикулируя при виде звенящего красочного облачка вкупе со странной парой. - Я жене записку оставил, так ведь не поверит. - Мадж развлекался тем, что ловил и отпускал, снова ловил и снова отпускал маленькую саранчу; уследить за мельтешением его пальцев Джон-Тому никак не удавалось. - Решит, я в Линчбени закатился - пьянствовать и буянить. - Ей это вполне простительно, - съязвил Джон-Том. - Чувак, да это несправедливо ни хрена! Ты ж знаешь, я давно вырос из коротких штанишек прожигателя жизни. Теперь я уважаемый оседлый семьянин, вот так. - Почти всегда, - согласился чаропевец. - Да ты не волнуйся. Когда Виджи узнает, что ты со мной, она успокоится. Уж я-то за тобой присмотрю. И вообще, твой уход ее разозлит меньше, чем мой - Талею. - Верняк, - удовлетворился Мадж. - Я, как-никак, выдр. А далеко позади безмолвно стояло опустевшее Джон-Томово дерево. Не дрожали от дуарных вибраций деревянные стены, кухонная утварь не содрогалась от шелеста Талеиного фартука, а то и от ее ругани. Недоставало человеческого присутствия звуконедосягаемым спальням наверху, тосковали они по хрипло-сипло-пронзительному рэпу Банкана, Сквилла и Ниины. Аккуратно заправленными стояли кровати, в шкафах грустила несношенная одежда, полы бестревожно, сонно ждали возвращения хозяев. Если и мелькнет где яркое пятнышко, так это домовой или демон прошуршит щелью между половицами или пересечет потолок и сразу трусливо спрячется. Они старались избегать умело замаскированных Джон-Томом колдовских ловушек и не задерживаться на открытом месте, разве что изредка вступали в перепалку с бродячим сверчком-ворчуном. В дремотной тишине пустующей столовой вдруг явственно захрустел воздух - будто тысяча старых газет подверглась внезапной атаке армии голодных термитов. С треском раскололась окаменелая атмосфера, пропуская в себя угловатые компоненты поразительного нечто. Оно быстро сгущалось, приобретая как форму, так и вес. Пришелец был чуть повыше Маджа, снабжен усиками-антеннами и носил на спине ранец. В падающих из окна солнечных лучах твердая оболочка поблескивала ляпис-лазурью и малахитом. Жесткие суставчатые пальцы манипулировали пристегнутыми к животу устройствами, на груди ритмично поднимались и опадали дыхательные органы. Твердо встав на многочисленные нижние конечности, он обернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы изучить обстановку. На ногах его красовались шесть металлических туфель филигранной работы, каждая покрыта тончайшими и совершенно непонятными письменами. Громадные глазищи обозрели стол, кресла, китайский буфет и коллекцию настенных украшений. Все происходило без единого звука, не считая тихого шелеста вдохов-выдохов, хотя многочисленные сегменты рта находились в непрестанном движении. Режущие пластины покрывало нечто фиолетовое, словно их владелец месяц питался одним черным виноградом. Безволосый череп охватывала золотая бандана не шире ногтя - в тон туфлям. С четырех пальцев левой руки свисала прямоугольная коробочка из сложных, но неопасных полимеров. Ее поверхность усеивали лампочки и кнопки. В центре светился прозрачный овальный дисплей. Коробочка настойчиво загудела. Когда существо дотронулось пальцем до прозрачной панели, гул смолк. Золотые глаза закончили обзор кухни, пришелец выбрался в коридор и повторил процедуру осмотра. Одну за другой обошел все комнаты, лишь изредка отвлекаясь на привлекшие его внимание предметы, которые, как выяснялось, ничего общего с его целью не имели. Наконец гость оказался в студии Джон-Тома. Там он задержался, чтобы двумя руками помассировать крошечные завитки чуть ниже золотой банданы. Как только он управился с этим делом, от него начал исходить сильный, не лишенный приятности запах. Поза крайнего недоумения однозначно указывала, что пришелец упустил из виду нечто важное. С огорченным присвистом он щелкнул несколькими кнопками на полимерной коробочке. И снова атмосфера вокруг него зашипела и заискрилась под пикантный аккомпанемент миниатюрных стеклянных колокольцев. Существо разлетелось вдребезги, его многочисленные осколки ускользнули по тончайшим щелям в пространстве-времени. Удивительный гость ничего не забрал и ничего не оставил после себя, кроме слабого запаха вареного мускатного ореха. Глава 4 Через несколько дней Джон-Тома и Маджа охватила тревога: не вознамерилась ли бродячая музыка завести их прямиком в бурные воды океана Глиттергейст, но тут мерцающее и звенящее облачко красноречиво повернуло к югу. Только одна закавыка была сопряжена с переменой курса: музыка собиралась пересечь Вертихвостку, которая к этому времени успела раздаться и вширь, и вглубь. Мадж легко мог переплыть реку не только со своим имуществом, но и с Джон-Томовым, однако чаропевец столкнулся с серьезным препятствием. Он приложил ладони рупором ко рту и крикнул эфемерному поводырю: - Ты уверена, что это верный путь? Горстка звуков метнулась назад и повисла перед лицом Джон-Тома, затем снова устремилась через реку. Это повторилось трижды, последний раз облачко задержалось недалеко от берега и запрыгало с явным нетерпением. - Шеф, я тебя смогу буксировать чуток, но до того берега не дотяну. Да тут еще и груз чертов, особливо твоя драгоценная дуара. - А мы найдем переправу полегче. В крайнем случае, сам справлюсь. Я еще неплохо плаваю. - Ага, для утюга, - согласился выдр. - Вижу, с годами ты не стал снисходительнее. Хочешь, посоревнуемся в прыжках в высоту? С трудом удалось отыскать ложбинку на скалистом берегу. У воды их ждал приятный сюрприз - правда, не паром, но виверр на лодке. Он был не прочь переправить странников через Вертихвостку. Джон-Том счел запрошенную лодочником цену божеской, выдр же едва не лопнул от возмущения. Как только они благополучно достигли противоположного берега, чаропевцу пришлось настоять, чтобы Мадж возвратил изумленному виверру тайком изъятые из его кармана деньги. - Я тебя не понимаю, - воспитывал Джон-Том друга, когда они двинулись дальше по почти не примятой траве южнее реки. - Мы давно не пацаны, которым вечно не хватает карманных денег. Можем позволить себе такой пустяк, как справедливая плата за добросовестный труд. Твоя жадность может до беды нас довести. Мадж если и был пристыжен, виду не подавал. - Шеф, старая привычка - тварь живучая. Ты ж знаешь, как я не люблю выпускать из лапы денежки. Хоть золотой, хоть медный грошик... - Знаю, но ведь это были мои деньги. Джон-Том подкинул за спиной легкую котомку. - Так ведь дело не в том, кто владелец, дело в принципе, - упирался выдр, шагая за настойчивыми нотами к деревьям, отмечавшим границу южного массива Колоколесья. Равнина, густо покрытая лесом, вскоре всхолмилась, стала труднопроходимой, пологие подъемы чередовались крутыми спусками и коварными сырыми оврагами. Путники входили в восточные пределы холмов Дуггакурра - эта редко посещаемая территория славилась своей невзрачностью и больше, пожалуй, ничем. Складывалось впечатление, будто между каждой парой скал или валунов обязательно протекает речка или ручей; сонмы потоков головокружительно низвергались с высоченных утесов, что кутались в облаках далеко на востоке, отрезая Джон-Тому и Маджу путь в сторону от реки. Поэтому приходилось брести берегом следом за невесомым и не слишком заботливым проводником. Местность изобиловала извилистыми лощинами, их преодоление отнимало много сил, вынуждая часто делать привалы. Стоило путникам задержаться, как ноты тут же подлетали, мельтешили, настойчивым перезвоном требовали не медлить. Оставалось лишь гадать, к чему такая спешка. - Эй ты, помилосердствуй, - крикнул Джон-Том, пытаясь отдышаться после покорения очередного холма и не переставая дивиться самому себе: как можно вести с музыкой беседы? - Мы уже не те ходоки. Да и не способны двигаться, как ты, строго по прямой. Мы ведь не из света и звука сделаны. - Че ж ты, музон безродный, нас ни фига не окрыляешь? Мадж оступился на скользком булыжнике, скриви