о суперсовременных синтезаторов; наличествовали также все промежуточные ступени. Джон-Том узнал виолу "да гамба". Один из призраков терзал расстроенный гамелан. Были тут и флейты, и гитары, и маракасы, и барабаны, и дидеридо, и банджо. И хотя каждый фантом выказывал определенную степень безвкусицы, никто не пускал петуха лучше Иеронима Хинкеля. Правда, окружение он себе подобрал достойное - Джон-Том, у которого едва не лопались перепонки, не мог не признать этого. А бедняга Мадж оказался перед летучими ужасами совершенно беззащитным, он мог лишь стоять и держать в лапах меч, как стальной талисман. Увы, клинок, способный легко рассекать плоть, оказался непригодным против тектонически дикой музыки. И тогда выдр снова отступил за спину друга. - Че это, во имя великой вони! - Духи. - Трудно стало сохранять подобающую манеру исполнения под таким сокрушительным звуковым шквалом. - Тени покойных музыкантов моего мира. - Джон-Том болезненно поморщился. - Самые бездарные и бесталанные в истории поп-музыки. И все они, похоже, соберутся сегодня в этом зале. Между тем Хинкель успел прийти в себя. С горящим взором он спустился с трона, - Что, не нравится? Еще бы нравилось! От особенно мучительного "дзын-н-нь" акустической гитары у Джон-Тома выступили слезы. - Это хорошие музыканты! - Хинкель наступал. - Просто их не поняли современники, как не поняли меня. Хотя, конечно, никто мне и в подметки не годится. Мадж пятился подальше от жуткой сцены. - Чувак, сделай же чей-то! Я больше не выдержу! Джон-Том, принявший чей-то сольник за молитву в ритме диско (и угодивший в точку) тоже поймал себя на том, что сдает позиции. Но путь к отступлению ему отрезала тень карикатурного подражателя Элвису Пресли - сей выходец из индийского штата Уттар-Прадеш, обладатель голоса поистине лавкрафтианского, прикида в блестках а-ля лас-вегасский ковбой, пышных бакенбард и волос, уложенных в прическу "помпадур" с помощью большого количества свиного жира, предлагал свою версию "Тюремного рока". Это было хуже, чем издевательская пародия, - это была попытка доведения до самоубийства. Паря на тонких мышиных крыльях, коренастый, пузатенький экс-приказчик из трущобного пригорода Осаки тщился обуздать (именно обуздать) классический блюз Бесси Смит. Наверное, если пилить титановый сплав пилой, и то получилось бы лиричней. Несостоявшийся рок-н-ролльщик из Восточной Пруссии вносил достойный вклад в гармоническое столпотворение, самозабвенно калеча своим аккордеоном "Лестницу в небо". Выпускник новоанглийской частной школы, в форменном йельском свитере, белых слаксах и яхтсменских туфлях, манерно подражал лучшим произведениям Джо Коккера, а обделенная чувством юмора лесбиянка из Де-Мойна пыталась убедить вечность в том, что умеет играть на казу "Я всегда тебя буду любить". И еще много, очень много других. Джон-Том и Мадж животики бы надорвали от хохота, не будь опасность столь реальной. Чаропевец чувствовал ее всеми фибрами души. Требовалось срочно что-нибудь предпринять, найти достойное средство защиты! Но трудно думать о нотах и стихах, когда уши разрываются от боли, когда лязгают зубы, когда у тебя на глазах терзают сердце музыки. В гуще вопящих, вразнобой играющих призраков, набранных невесть из какого поп-музыкального "Некрономикона", стоял с губной гармоникой в руках Иероним Хинкель и ухмылялся подобно злобному троллю. Фиолетовый туман, атакуемый со всех сторон, корчился, дергался, тщетно искал выход из диссонансной западни. Как антиматерия аннигилирует материю, так и антигармония Хинкеля грозилась разделаться с любыми плодами чаропения Джон-Тома. Еще немного - и дьявольские вибрации в щепки расколют незаменимую дуару. И тогда пиши пропало! Джон-Том не видел выхода, кроме отступления. - Midi veni, vici! [Искаж. фраза Юлия Цезаря "Veni, vidi, vici!" - "Пришел, увидел, победил!" У Хинкеля получилось что-то вроде: "Посредственный пришел, победил!"] Хинкель с гомерическим хохотом ринулся в погоню за незваными гостями, взмахами руки увлекая за собой армию неудачников. Спасаясь от воющих миньонов Хинкеля, Джон-Том и Мадж стремглав выбежали из центральной башни. Кругом отслаивалась горная порода - антимузыка дробила черный базальт в пыль, крошила в острые обломки. Стоило ли удивляться, что в суматохе путники не нашли склона, которым поднимались к замку? Мадж, резко остановившись на самом краю отвесного обрыва, в отчаянии искал альтернативный путь к спасению. Внизу, в неизмеримой дали, разбивались о голый камень волны, их грохот звучал здесь шепотком пены. Джон-Том остановился рядом с другом. Хинкель с нечистым хором не заставили себя ждать. - Так что извини, приятель. У тебя был шанс, но ты его упустил. Я не позволю ни тебе, ни кому другому вставать у меня на дороге. И тут он сделал самое худшее из того, что мог бы сделать, - запел под аккомпанемент потусторонних приспешников. Открытое место ничем не могло сдобрить его голос, неприемлемый для чужого организма, как инородная молекула ДНК. Мадж шатался на краю обрыва, беспомощно зажимая уши лапами. - Джон-Том, сделай же чей-то! Не то мне хана! Чаропевец глянул в бездну. Даже выдру с его сверхъестественной ловкостью не спуститься по гладкой скале. Вот если бы перепрыгнуть через бездну на соседний, сравнительно невысокий пик - оттуда можно легко вернуться на берег. Увы, оба не располагали крыльями или хотя бы возможностью обзавестись ими в ближайшем времени. - Я не знаю... - Спой чей-то! Оптимистичное, обнадеживающее! - убеждал его перепуганный Мадж. - Спой громко, чисто спой! За многие годы Джон-Том набрался опыта в сочинении мелодий и стихов в экстренных ситуациях. И песня, которую он наконец затянул, была столь же очаровательна, сколь отталкивающи опусы Хинкеля. В сравнении со своим противником неровный голос Джон-Тома казался тенором Ната Кинга Коула. Почему на память сразу пришло соло Доннера из финала "Золота Рейна" - он объяснить не мог, но рок-версия героической оперы оказалась именно тем, чего требовали обстоятельства. Джон-Том не располагал молотом и не мог обрушить его на камень под ногами, но он имел возможность призвать к себе в союзники очень серьезный хэви-металл. Из музыкального инструмента забил фиолетовый дым, но не струйкой, как в прошлый раз, а ровной, почти идеальной дугой. Он протянулся от корпуса дуары через головокружительную бездну и менял цвет по мере того, как сгущался. Пройдя через все оттенки солнечного спектра, он выкристаллизовался в радужный мост - от края обрыва до далекого берега внизу. Одуревший от боли в ушах и голове, Мадж не медлил ни секунды - скакнул на радугу и помчался вниз, его башмаки дюйма на два утопали в податливом пламенеющем сиянии. - Чувак, дуй за мной! - крикнул он Джон-Тому. - Мостик выдержит! - Так нечестно, так нечестно! - Хинкель бросился было вдогонку, но ему не хватило смелости ступить на прозрачный мерцающий мост. Да и не было такой необходимости. В сторону Джон-Тома ткнул измазанный кетчупом палец. - Взять их! Бейте по ушам! Увеличьте громкость! Диссонирующий хор взмыл на ветхих, но все еще надежных крыльях и ринулся вперед. - Кореш, ты тока вниз не гляди! Радуга позволяла двоим бежать бок о бок, но все же была недостаточно широка. По обе стороны ее на несколько тысяч футов вниз простиралась пустота. Они бежали, а по барабанным перепонкам хлестали пародии на музыкальные произведения. Джон-Том оглянулся: слуги Хинкеля быстро сокращали расстояние. - Догоняют! Мадж попытался добавить прыти. Будь у него подлиннее лапы, Джон-Тому не угнаться бы за ним. - Нет, чувак, нам точно опаньки! - прохрипел выдр. - Они летят быстрее, чем мы сучим мослами. - Знаю. Плохую музыку не обгонишь. Было уже ясно, что Хинкель решил их прикончить. Не позволит он разгуливать по своему острову Джон-Тому или другому обладателю опасного могущества. Что простительно нескольким жалким оборванцам, бывшим товарищам Хинкеля по ансамблю, то заказано способному и опытному чаропевцу. Между тем радуга уже неуверенно вибрировала, она тоже страдала от пыточных мелодий. У преследователей были крылья. Вот бы и Джон-Тому с Маджем ими разжиться! Много чего могло прийти Джон-Тому на ум в эти отчаянные мгновения, но пришла почему-то рекламная песенка, посвященная кукле какой-то девчушки. На раздумья и сомнения не было времени - вооружась идиотскими меркантильными виршами, он бросил вызов душераздирающему хору посредственностей. Под ногами заклубился серебристый дымок. Несколько раз тихо щелкнуло. Через секунду выдр и человек понеслись дальше, но теперь они легко набирали скорость. Разъяренные преследователи удвоили усилия как в летательном, так и в музыкальном аспекте, но не добились успеха. Дистанция между гончими и жертвами неуклонно увеличивалась. - Вот черт! Кореш! Че это за фиговины? Мадж, которого природа наградила поразительной ловкостью и низким центром тяжести, без особого труда сохранял равновесие. Джон-Том приноровился довольно быстро, но все же не без усилий. - Мы называем их роликовыми коньками! Выдр катил рядом, но Джон-Тому пришлось кричать во весь голос. Вместе со скоростью нарастал шум ветра в ушах. - А че, кажись, мне нравится! Мадж помчался спиной вперед, потом - на одной лапе, а Джон-Тому еле-еле удавалось держаться вертикально. Он едва не выругался, когда Мадж лихо проделал сальто вперед и легко опустился на ролики. "А, пошел ты, - подумал Джон-Том. - Если сейчас сыграешь вниз - пеняй только на себя". Но вслух этого не сказал - был слишком занят эквилибристикой. - Отродясь ничего подобного не видал! - Выдр низко нагнулся - рассмотреть незнакомые штуковины на башмаках. Конечно, это были не крылья, но они позволили беглецам быстро оторваться от кровожадных призраков. Инквизиторская музыка превратилась в неприятный шепот, не более того. - То-то мы им нос утерли! - Торжествующий Мадж глянул на друга. - Меня, чувак, теперь тока одно маленько беспокоит. - Что? Джон-Том не позволял взгляду отлипнуть от разноцветной дороги. - Как эти хреновины остановить? - Ты меня спрашиваешь? Чаропевец, едва не потеряв равновесие, неистово замахал руками и кое-как выпрямился. При этом дуара подпрыгивала и громко билась о спину. Выдр, одной лапой придерживая тирольку, присел на корточки, - А, ну тада отлично. Можа, выясним, када доберемся до конца. А пока буду наслаждаться каждой секундой езды. Вот это кайф! Лучше всего на свете. На скорости где-то между двадцатью и двумя тысячами миль в час они пронеслись мимо троицы потрясенных джерсийцев. Оборванные музыканты, узнав в роликобежцах своих новых знакомых, испустили дружный и радостный вопль. Но человек и выдр не откликнулись - им было не до того. Музыкальному облачку, их неразлучному спутнику от самого Колоколесья, пришлось вытянуться в розовую струнку, чтобы не отстать. Любой захудалый призрак намного превосходил блуждающую музыку по массе, и в поединке она не имела бы шансов. Чаропевец между тем заметил, что земля приближается очень быстро. А как остановиться, он по-прежнему не знал. Дуара сейчас бесполезна - душа уходила в пятки при одной мысли об игре на таких скоростях, Выдр держался рядом, Джон-Том уже давно не видел подобного блеска у друга в глазах - это прежний неугомонный, неукротимый Мадж! Если и не судьба им пережить бегство, по крайней мере, один из них погибнет на вершине блаженства. Вот промелькнули в стороне принцессы и четверка солдат; их приветственные крики и восторженные рукоплескания едва дошли до сознания новоявленных роликобежцев. К счастью, радужный мост заканчивался за скоплением отполированных волнами черных валунов, на мелководье. Иначе бы не собрать им костей. Джон-Том приготовился к удару и уже собирался закрыть глаза, когда перед ним растерянно заклубился туман. В его гуще висел знакомый силуэт. - Как раз вовремя! Я-то думал, мы больше не... Фасеточные глаза не могли расшириться от изумления, зато отпала многосегментная челюсть, а антенны встали торчком. Человек и выдр влетели в туман. Он без остатка поглотил инерцию - с таким же успехом можно мешать соломинкой горячий шоколад. В последний миг Джон-Том всплеснул ладонями, закрывая лицо, и почувствовал, как врезается во что-то неподатливое. Желудок сделал три подскока и два с половиной оборота. Рядом изумленно тявкнул Мадж. Чаропевец решил, что земля и правда плоская, древние были совершенно правы. Ее кто-то расплющил в монету, и Джон-Тома угораздило сорваться с края. Глава 24 Когда Джон-Том открыл глаза, оказалось, что он лежит на полу из желто-оранжевого паркета. Плитки образовывали узор - соприкасающиеся сторонами шестиугольники. С ног исчезли ролики. Первым делом он подумал о драгоценной дуаре - к счастью, она чудесным образом пережила удар. Пол казался каким-то неправильным. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что паркет не деревянный, а из мудреного пластмассового заменителя. Джон-Том тщательно ощупал себя - синяков и ссадин хоть отбавляй, но кости как будто целы, кровотечений нет, органы работают в соответствии с замыслом природы. "Однако чего природа точно не замышляла, - подумал чаропевец, - так это нашего последнего приключения". Мадж уже поднялся и с мечом в лапе приближался к старому знакомому. В последний миг перед тем, как все кругом сошло с ума, Джон-Том узнал странное насекомое, регулярно выскакивавшее из другой реальности с тех пор, как они покинули Машупро. Насекомое стояло физиономией к ним и возилось с пультом пристегнутого к спине устройства. Встроенные лампочки меркли, чернели. Мадж буравил жука взглядом. - Джон-Том, ты как?.. - Ничего, все в порядке. Чтобы убедить в этом самого себя, Джон-Том поднялся. Мышцы выразили нервной системе официальный протест, но подчинились. - Это не предусматривалось, - сообщил жук. - Вы не шутите? - Джон-Том казался каланчой рядом с многоногим созданием, по высоте не превышающим Маджа. Помещение, где они очутились, представляло собой полусферу. Мебель предназначалась для существ с числом конечностей не меньше, чем у Джон-Тома и Маджа, вместе взятых, и занимала весь периметр комнаты, кроме участка стены против двери, - последний прятался за неизвестной Джон-Тому электроникой. Чаропевец не был искушен в технике, он, в частности, верил, что все компьютеры держат на него зуб и нажатие любой кнопки на стереосистеме, кроме выключателя и регулятора громкости, чревато непредсказуемыми последствиями. Сейчас он был уверен в одном: тут действует технология - или магия - высшего порядка. Это вопрос дефиниций, не более того. - Что с нами произошло? - Да, че тут за фигня? Мадж повел мечом, чем, похоже, нисколько не устрашил насекомое. Голос жука полился из висящей под его ротовым отверстием коробочки. Одной хватательной конечностью он приглаживал усики, остальными тремя по-лекторски жестикулировал. - Кажется, наконец удалось должным образом обеспечить ваше физическое присутствие. Но, к сожалению, я не имел возможности контролировать процесс вашего движения. Могу смело сказать: вам очень повезло, что остались живы. - Верю, еще как верю - Джон-Том кивнул. - Я уж было твердо решил, что нам крышка. Мадж, опусти меч. Этот... господин не собирается причинять нам зла. - Никоим образом не собираюсь, - с чувством проговорил инсектоид. - Вам также следует знать: мои предыдущие целенаправленные перемещения заканчивались неудачно, однако итоговый результат эксперимента оказался вполне удовлетворительным. Джон-Том недоуменно заморгал. - Целенаправленные? - Естественно. Неужели вы думаете, что через все эти неприятности я прошел исключительно ради светской беседы с вами? Моя память на этот раз выдержала, я вспомнил, какую задачу ставил перед собой. Это потребовало гораздо больших усилий, чем я поначалу рассчитывал, но, по-моему, дело того стоило. Он указал влево. Облачко нот было заключено в мерцающее силовое поле. Оно тихонько напевало в задумчивости - похоже, ограничение свободы передвижения его нисколько не огорчило. - Так ты че, шеф, хошь сказать, че все время за нею гонялся? - с сомнением произнес Мадж. - За этой бродячей музычкой? - Совершенно верно. - Жук кивнул совсем по-человечески. - Предыдущие наши встречи были слишком кратки, а избирательная посттелепортационная амнезия не дала мне возможности все объяснить. Но сейчас я этот недостаток исправлю. Прежде всего вам следует знать, что в результате нашего последнего, крайне мимолетного контакта вы переместились из вашего мира в мой. Как я уже сказал, это не было предусмотрено. Подготавливая встречу, я никак не ожидал, что вы полетите прямо на меня с чудовищной скоростью. Обстоятельства заставили вашего покорного слугу действовать поспешно и безрассудно. Скажите, я правильно предположил, что вы утратили контроль над своим продвижением? - Не совсем правильно, - ответил Мадж. - Вишь ли, шеф, у нас этого клепаного контроля с самого начала в помине не было. Разглядывая непривычную обстановку, он поймал себя на раздумьях о принципе действия различных устройств. А также об их потенциальной стоимости в денежном выражении где-нибудь в Колоколесье. - Так вы, наверно, волшебник? - растерянно спросил Джон-Том. Кацповарекс постучал по электронному переводчику, будто хотел убедиться, что тот исправен. - Можно выразиться и так. Точнее, я физик-межпространственник. Джон-Том заметил, что на сей раз жук пахнет красным жасмином. - Кроме того, - продолжал обладатель приятного запаха, - я занимаюсь музыкой и исполнительскими искусствами. - Довольно редкое сочетание, - заметил Джон-Том. - В моем мире это совершенно в порядке вещей. Между прочим, хоть я и не знаком с вашим инструментом, но заметил, что вы очень неплохо играете. Джон-Том расцвел. - Что же касается пения, вынужден заметить... - Увольте. С меня вполне достаточно и его критики. - Чаропевец ткнул большим пальцем в сторону Маджа. - Кажется, ваше выступление пробудило некие материи, расположенные за рамками ординарной физики. Кое-кто может принять это за магию. - Вам бы с Клотагорбом поговорить, моим наставником. Вы с ним, можно сказать, коллеги. Скажите, давно вы скачете между мирами, или телепортируетесь в иные измерения, или чем вы там занимаетесь? - Именно об этом я и собирался вести речь. Техническая часть моего эксперимента, не говоря уже о теоретическом обосновании, еще находится в стадии разработки. Чтобы не усложнять ситуацию, я решил в первую очередь искать нечто весьма важное и при этом недостающее. Он указал на мирно плавающие в силовой клетке ноты. Джон-Том вдруг понял, до чего же он устал, и поискал, нет ли чего-нибудь, подходящего на роль сиденья? Ничего. Придется постоять. - Столько хлопот - и все ради нескольких заблудших аккордов? - О, вы не понимаете! Это же крайне важно! Насекомое подбежало к шкафу, распахнуло дверцу и выхватило штуковину, донельзя похожую на огнестрельное оружие. Джон-Том аж вздрогнул. Мадж, уловив реакцию друга, поспешил занять место рядом с ним, - Че такое, кореш? Че не слава богу? И где мы? В ближайшей преисподней? - Это не очень вежливо. - Джон-Том слегка напрягся, когда хозяин повернулся к нему. - А если бы _я_, придя к вам в дом, сказал что-нибудь подобное? - Видели бы вы его дом! Чаропевец настороженно косился на синеватое металлическое устройство в конечности инсектоида. Физик положил устройство на круглый столик и дотронулся до рычажка на его боку. Комната вмиг заполнилась музыкой. Она звучала отовсюду, как будто сами стены превратились в динамики. Да, судя по всему, так оно и было. Вдобавок имел место визуальный аккомпанемент - в виде тумана, что колебался и менял форму и цвет в зависимости от малейших изменений темпа и громкости. Волнообразы были совершенно непривычны для Джон-Тома, но не лишены приятности. Сладостная, устремленная ввысь мелодия служила основой для серии исключительно сильных воздействий на чувства. Она одновременно веселила и расстраивала - последнее больше, поскольку Джон-Том не знал музыкальной культуры этого мира и не мог до конца понять смысла мелодии. Мадж, при первых звуках зажавший ладонями уши, вскоре успокоился. Он тоже ничего не понимал, однако слушал без отвращения. Чаропевец находился в более выгодном положении - благодаря музыкальному опыту. - Очень красиво... по-моему. Кацповарекс выключил устройство, однако ноты задержались у Джон-Тома в мозгу, а яркие краски остались на сетчатке глаз. - Я никогда не слышал подобного. - Ваша реакция вполне понятна. Она схожа с реакцией ваших соплеменников. У Джон-Тома глаза полезли на лоб. - Здесь есть люди? - О, безусловно. Но, боюсь, вам не посчастливится встретить кого-нибудь из них. Ваше присутствие в этом мире - аномалия, и ее следует побыстрее устранить, иначе возможны серьезные последствия, я даже не возьмусь предсказать, насколько серьезные. - Ладно, шеф, мне это годится, - заявил Мадж. - Вертай нас взад. - Именно это я и надеюсь сделать, не забывая про капризный характер моей аппаратуры. - Все-таки я не понимаю. - Джон-Том тоже хотел вернуться, но - с объяснением. - Все это - ради горсточки аккордов? Кацповарекс свесил голову набок - человек на его месте поднял бы брови. - Аккорды необходимы для завершения финальной и величайшей композиции бессмертного Дж'Амельтанека, самого выдающегося в моем поколении создателя визуальной музыки. Никто не понимает, по каким причинам они исчезли, но музыка живет по собственным законам. Я ценю творчество Дж'Амельтанека, даже преклоняюсь перед ним, а потому решил разыскать пропажу. Вообразите же мое изумление, когда я обнаружил, что она проскользнула в новообразованный разрыв между измерениями! - Не проскользнула. Ее похитили, украли. - Джон-Том посмотрел на Маджа. - Помнишь, Хинкель говорил, что забирает музыку из других миров? Наше облачко - наверное, самая первая, пробная жертва. Но удержать его, как остальную музыку, Хинкелю не удалось. Оно сбежало, да вот только не смогло найти дорогу домой. И тогда отправилось искать подмогу. Взгляд Каца переместился с выдра на человека. - Теперь моя очередь ничего не понимать. - Мы должны кое-что уладить, - сказал Джон-Том. - Когда вернемся. Иначе возможны и другие подобные инциденты. Не только в вашем мире, но и в моем, и во всех остальных, где слушают и любят музыку, - а таких миров, мне думается, немало. Кац указал на нежно звенящее облачко аккордов. - Выходит, оно не сбежало, а было похищено? Интересно. Если вы говорите правду, а у меня нет причин в этом сомневаться, то упомянутую вами персону необходимо остановить. - Физик покачал головой. - Ни одна особь в мире не обладает монополией на зло. - Он развел четырьмя руками и шестнадцатью пальцами. - Чем я могу помочь? - Я пробовал с ним сразиться. - Джон-Том тяжело вздохнул. - Абсолютно уверен, что один на один я бы с Хинкелем справился, но он заручился очень серьезной поддержкой. Как добиться того же, я не знаю, а моих личных ресурсов для победы явно недостаточно. Инсектоид обдумал его слова. - Могу я предложить уроки вокала? Судьба - бесконечное чудо, решил Джон-Том. Во вселенной тьма-тьмущая всевозможных существ, его же угораздило встретиться с музыкальным критиком. - У нас нет времени на это, - сдержанно ответил он. - Да, да, вы, конечно же, правы. В таком случае мы должны придумать что-нибудь другое. Ну а пока вам необходимо вернуться в собственный мир. - Кацповарекс указал на приборные панели. - Ваше присутствие генерирует волновые искажения, и они быстро приближаются к критической точке. Нижний предел хронологических параметров уже превышен, и я бы не хотел, чтобы вы разлетелись в клочья на моем полу. - Ну так, шеф, за чем же дело стало? - Мадж занял позицию в середине комнаты. - Отправляй нас поскорей. - Прекрасная мысль, Кацповарекс встал рядом с выдром и жестом пригласил Джон-Тома присоединиться. - Встаньте рядом со мной, пожалуйста. Обхватите руками мою шею. Постарайтесь не забывать о спикулах! Хитоновый экзоскелет был гладким и теплым. Пока Кац настраивал аппаратуру, путешественники испытали знакомое головокружение вкупе со смятением желудка. На это ненадолго наложилась квазипотеря сознания. Они вернулись, зависнув в воздухе в считанных дюймах от скалистого берега. Мадж перенес телепортацию легко. Джон-Том оступился и, не удержавшись на ногах, рухнул на узкую полосу песка. - Я обеспечу необходимое содействие. Кац помахал конечностью из поддерживающего его пара. Засим последовали актиническая вспышка и тихое "фуп" - с таким звуком лопается мыльный пузырь. Туман исчез вместе со своим многоногим пассажиром. Мадж протянул другу лапу: - Интересно, этот педик сдержит свое обещание? - Он искренне любит музыку. - Джон-Том стряхнул со штанин черный песок. - Может быть, он и не найдет помощи, но в том, что будет искать, я ни капельки не сомневаюсь. Радужный мост пропал бесследно в тот миг, когда его создатель перескочил в другой мир. Послышались радостные крики, и друзья ответили на них во всю силу легких. Их обступили солдаты и принцессы, все рассказывали и расспрашивали наперебой. - Полегче, полегче, давайте по одному. - Джон-Том успокаивающе жестикулировал. - Нас переправили в иной мир, в другое измерение. - Ну и жуткая ж дыра! - добавил Мадж. - На каждом шагу кишат невообразимые опасности. Если б не я... - Нас забрал к себе другой... гм... волшебник, а потом вернул обратно. - Джон-Том метнул в выдра уничтожающий взгляд. - То самое твердокожее существо, мы с ним уже встречались несколько раз. Его зовут Кацповарекс, он пытается восстановить музыку, которая вела нас с Маджем. Джон-Том с удивлением обнаружил, что грустит без светящегося музыкального облачка. Оказывается, привычное позвякивание основательно скрасило долгий поход. И вот оно осталось только в воспоминаниях. И с этими воспоминаниями Джон-Том не расстанется, когда снова отправится на гору, чтобы остановить музыканта-мегаломаньяка. - Отправляя нас назад, он обещал поискать помощь. - Джон-Том указал на темные тучи, застрявшие на высоких шпилях. - Вся украденная музыка - там, и пока мы тут стоим и разговариваем, мерзавец отовсюду выдергивает остатки. Это музыкант с моей родины, его способности творить зло намного превосходят талант. Мы с Маджем собирались положить конец его преступлениям, но вынуждены были отступить. - По радужному мос-сту, - добавила Сешенше. - Да. - Мы уж думали, вы не возвратитесь. Судя по взгляду Ансибетты, ее бы это не просто огорчило. Выдры - существа более экспрессивные, чем люди. Пиввера порывисто обняла Маджа и чмокнула прямо в губы. Тот пошатнулся от неожиданности. Нечасто Джон-Тому доводилось видеть, как его друг теряет дар речи. - Я рад, что вы снова с нами. - Лейтенант Найк пожал Джон-Тому руку. - Кто бы ни засел там, он в отвратительном настроении. Словно желая подтвердить его правоту, со склона лавиной скатился гром - посильнее прежних. Черная молния расколола синее небо. Квиквелла указала вверх - не лапой, а языком. - Глядите! На горе что-то происходит! Из брюха самого мглистого облака появились и двинулись вниз пятнышки - как будто у бури начались роды. Силуэты с такого расстояния были неразличимы, но Джон-Том и Мадж все поняли. Иероним Хинкель, не сумев расправиться с пришельцами на вершине, решил спуститься к ним. Крылатые призраки приближались, Джон-Том узнавал их одного за другим - от пародии на Элвиса до распутной пышнотелой южанки-рэперши. Они играли и пели на лету, и ужасная музыка неслась перед ними всесокрушающим тараном. - Что это за кошмарный шум? Очаровательное личико Ансибетты скривилось. Джон-Том изготовил дуару к бою, прекрасно понимая, что, возможно, наступил его последний час. На сей раз он знал, с кем имеет дело, и подготовился лучше. Однако подавляющему численному превосходству неприятеля он по-прежнему ничего не мог противопоставить. Любой ценой защитить принцесс! Решительно выбросив из головы мысли о собственных шансах на спасение, он принял боевую стойку между дамами и горой, прижал инструмент к животу. Сейчас придется петь, как никогда в жизни. Летящая на него глыба уже дробилась на отдельные силуэты; солдаты и сгрудившиеся за ними принцессы встречали призраков возгласами отвращения. Найк велел своему отряду выстроиться в шеренгу за Джон-Томом. Конечно, против таких врагов, как пришельцы из загробного мира, мало пользы от алебард и смелости, но Джон-Том был благодарен друзьям за готовность поддерживать его, несмотря ни на что. Со слабой надеждой он подумал, что за пределами спасительной крепости Хинкель, быть может, не так уж и силен. Быть может... Рядом раздался знакомый пронзительный голос: - Ну, и где ж твой клепаный жучила-доброхот? Так и знал, че от него никакого проку не будет. - Не суди его слишком строго. Мы же расстались считанные минуты назад, разве за такой срок успеешь что-нибудь придумать? И к тому же где ты видел проворного ученого? - Щас мы покажем этим гадам наше проворство! - Мадж, несмотря на пессимистическое расположение духа, был готов драться и натягивал тетиву. Завывание миньонов Хинкеля уже отдавалось у Джон-Тома в затылке. Он боялся, что пульсация перерастет в мигрень, если мерзейшая игра и неописуемо гнусное пение продолжатся. Он никогда не пытался лечить головную боль чаропеснями и не знал, будет ли от этого польза. Мадж вскинул лук. - Можа, повезет сбить парочку. - Конечно, собьешь, если только для них опасна такая земная и неволшебная ерунда, как стрелы. Выдр посмотрел на спутника и фыркнул: - Молодец, чувак, валяй в том же духе. Ободряй меня. Джон-Том ответил бы на шпильку, но волна псевдорока заставила его болезненно сморщиться. За спиной послышался хоровой стон - принцессам тоже приходилось несладко. Чаропевец с товарищами были вынуждены отступать к лагуне. Вскоре принцессы оказались по лодыжку в тепловатой морской воде. Он слышал, как за рифом ревут возмущенные китообразные. И догадывался, что ему скоро предстоит исчезнуть не только из времени, но и из пространства. Чудовищный шум ненадолго стих. Крылатый пьянчужка в потертом наряде Либерейса и крепко сбитый экс-охотник за головами из Ириан-Джайи, а ныне обладатель крыльев летучей мыши и ксилофона из человеческих черепов, подобострастно опустили Хинкеля на песчано-гравийную границу прилива. На груди солиста висела гитара, под кистью болталась на ремешке помятая губная гармоника. Сверкающими глазами посмотрел он на своих недругов, словно на отвергнутых кандидатов в массовку наидешевейшего хэви-металлистского клипа. - Как вам нравится музыка? Я дарю ее! Я вас научу ее любить, даже обожать! - Очи поднялись горе. - Все меня будут слушать! Или страдать от последствий! - А разве это не одно и то же? - ровным тоном осведомился Джон-Том. - У тебя нет выбора! Маньяк прижал к губам гармонику и снова заиграл при поддержке орды неудачников. Принцессы закричали и заплакали, солдаты взвыли, даже храбрый и стойкий Найк не удержался от возгласа. Джон-Том попытался выступить с достойной контрмерой, но гротесковый хор одной только громкостью и энергией едва не лишил его чувств. Мадж прицелился и выпустил стрелу. Она летела точнехонько Хинкелю в шею. Певец, целиком уйдя в самолюбование, не заметил опасности. Из его глотки рвались запредельные звуки - словно машинист состава, битком набитого живыми цыплятами, на скорости семьдесят миль в час опустил тормозные башмаки. Объединенные вибрации были столь сокрушительны, что древко стрелы дезинтегрировалось прямо в воздухе. Металлический наконечник безобидно кувыркнулся на землю в нескольких футах от теннисных туфель Хинкеля. Джон-Том слышал, как дрожит за его спиной шлюпка, - гвозди вот-вот повыскакивают из досок. Шевелился песок на берегу, возмущенно корчилась вода в лагуне. Даже крабы повылазили из нор и, задрав клешни, искали спасения в глубинах. У выдра на морде появилось безнадежное выражение. Он положил лук и с мечом наголо приготовился к самоубийственной атаке - авось у Джон-Тома будет время собраться с мыслями и нанести ответный удар. - Джон-Том! - проник сквозь какофонию мученический вопль Ансибетты. - Сделайте так, чтобы это прекратилось! У чаропевца, почти исчерпавшего свою изобретательность, неожиданно мелькнула идея. А ведь может получиться! Тут изменить словечко, там переделать строчку... Он, отвердев взором, крепче взял дуару, заиграл и запел. И явилось широкое, клубящееся, полупрозрачное облако там, где море встречалось с песком... позади Джон-Тома! Застигнутые врасплох солдаты и принцессы поспешили отбежать от растущего облака. В радужном пару появились контуры чего-то массивного. Это был чудовищный серый овоид в ярких, как лазерный луч, огнях. По бокам его высились два параллелепипеда, достававших, казалось, до солнца. Монолиты эти были черны как смоль и безлики. Туман начал рассеиваться, лучи светила с новой мощью обрушились на циклопический ансамбль, и тот приобрел ониксовый блеск - казалось, его поверхность поглощает столько же света, сколько отражает. И столь грандиозны были овоид и параллелепипеды, что заглушили даже отчаявшихся китов. Не обратить на них внимания Хинкель не мог. Но, хоть он и пялился ошарашенно на исполинские штуковины, играть и петь не прекращал. Не унимался и его загробный хор. Опустился позабытый на время Маджев меч. Отпала челюсть его владельца. - Вот черт! Кореш, че это такое? Джон-Том дал передышку дуаре и тоже обернулся поглазеть на диковину. Его длинные волосы трепал злой ветер, поднятый Хинкелем и миньонами. - Я... не знаю. - Однако в контурах черного монумента было что-то знакомое. И тут по лицу Джон-Тома расползлась широкая ухмылка: - Знаю! Это подарок от нашего приятеля. - А помнится, ты говорил, клепаным ученым, где б они ни ошивались, на ихние эксперименты нужна уйма времени. - Так-то оно так, но ведь наш друг еще и музыкант, а музыканты предпочитают доверять инстинктам. Что он и сделал. Выдр с надеждой разглядывал монолитное сооружение. - Похоже на потусторонний замок, вот че я скажу. - Мадж, ты недалек от истины, совсем недалек. - Я все-таки не пойму, чем эта хреновина может нам помочь, разве че брякнется Хинкелю на тыкву. - Ты смотри и слушай. Джон-Том, оступаясь на черном песке, пробежал мимо растерянных солдат и принцесс. На поиски желаемого ушли считанные секунды. Кабель был толщиной с его руку и заканчивался плоским разъемом невиданной формы, но его предназначение не вызывало вопросов. - Всем лечь! - закричал чаропевец. - И держись! Спутники, ничего не понимая, все же послушались - попадали на песок. Крепко сжимая дуару одной рукой, другой он схватился за кабель и воткнул разъем в чувствительное местечко на корпусе у стыка грифов. Из дуары хлынули сокрушительные световые волны, расширились золотым нимбом, окутали колоссальный овоид. Кабель корчился, точно питон в менопаузе, но дуару музыкант из рук не выпустил. Эх, беруши бы... А ведь в прошлом он не раз задавался вопросом, как бы звучала его музыка, если ее как следует усилить и пропустить через пару хороших динамиков. Глава 25 Первые сокрушительные аккорды песни Элис Купер "Эй, дурак!", слегка подрихтованные Джон-Томом с учетом ситуации, исторглись из монолитов. Потрясенного Хинкеля они напрочь оторвали от земли, и он кувыркался в воздухе, пока его полет не был оборван густым терновником. Безголосые приспешники, бешено хлопая крыльями, пытались удержать рубеж, но против динамиков величиной с автобус у них не было ни единого шанса. Усиленная до невозможности чаропесня сдувала их, как осенние листья. Ей нипочем были и убогая музыка, и атрофированные мышцы. Однако каким-то чудом призраки сумели остановить ретираду. Плеща крыльями, словно пародируя стаю растрепанных колибри, они перестроили ряды и бросились освобождать воеводу из колючей тюрьмы. Благодаря боязни поражения эти духи прошли через вечность, и та же боязнь поражения стала для них мощной поддержкой. Они снова запели, но им не удалось потеснить чаропевца ни на шаг. Результатом стал музыкальный пат чуть ли не космических масштабов. Джон-Том, как бы виртуозно он ни играл, отогнать недругов не мог. Союз его чаропения и потустороннего усилителя встретился с равной по силе решимостью самых величайших неудачников в истории музыки. Вскоре битва выродилась в состязание - у кого выносливее руки и легкие. Хинкель получил передышку, выбрался из терновника и вновь возглавил хор бездарей. Его внешность, как и у многих рок-музыкантов, была обманчива: в костлявом теле таились громадные запасы сил и энергии. Джон-Том понял, что надо искать выход из тупиковой ситуации. Необходимо новое оружие, подкрепление, на которое у противника не найдется контрсредств. Тут бы сгодился хор китов, но их песнями командует Хинкель, и вдобавок китам не подобраться достаточно близко к берегу. Принцессы съежились на песке, они слишком ошеломлены, чтобы рассчитывать на их содействие. Вот если бы здесь были Банкан, Ниина и Сквилл... Они тоже чаропевцы, этого у них не отнимешь. Но дети в сотнях лиг отсюда. В музыкальном плане Джон-Том сейчас один в поле воин. Впрочем, помощник все-таки есть, хотя его музыкальные способности, увы, оставляют желать лучшего. Не прекращая игры, он сделал перерыв в пении. - Мадж! Успевший развалиться на песочке, выдр изогнулся всем телом, посмотрел на друга. - Че такое, чувак? У тебя ж все прекрасно получается. - Надо еще прекраснее! Мадж, я пока ни разу не обращался к тебе с такой просьбой, хотя у тебя два музыкально одаренных детеныша. Ты на чем-нибудь играешь? - Е-мое! Я? - Выдр заморгал. По его меху бежала рябь от музыки друга, как от сильного порывистого ветра. - Не, кореш, я предпочел оставить это дело соплякам. - Неужели совсем ни на чем? - едва слышался в космической какофонии голос Джон-Тома. - Ну-у... - Выдр поразмыслил. - Кой-че за душой имеется. Правда, хвастаться этим я не люблю - вдоволь у меня других достоинств. Када подворачивается барабан, я не упускаю случая на нем попрыгать. Джон-Том воодушевился: ударный контрапункт - как раз то, что нужно. К сожалению, он не располагал необходимым инструментом, и недосуг было заказывать его благожелателю из другого измерения. Иными словами, рассчитывать, как обычно, приходилось только на себя. - Простенький, прямолинейный ритм, - сказал он выдру. - Чтобы только подчеркнуть игру дуары, поддержать меня! Он снова запел, на ходу изобретая стихи на мелодию Купер. В сравнении с вещами, которые он раньше пытался переложить на чаропесни, это колдовство выглядело совсем простеньким. Все это время от дуары шел фиолетовый дым с синеватым оттенком. И вдруг облако начало шириться, расти. Джон-Тома это встревожило, он не знал, что теперь делать, - разве только замолчать. Облако расползалось, набухало. Чаропевец уже готов был прекратить игру, но тут дым рассеялся, и выяснилось, что сомнения были напрасны - он добился успеха. Даже, быть может, чрезмерного. Появился всего лишь барабан, голубой, с хромированными боками тимпан, зато по габаритам ему не было равных - он лишь чуть-чуть уступал шлюпке. Мадж поднялся и зашагал, кренясь под громовым музыкальным шквалом, который по-прежнему рвался из колонок. - Вот это да! - сверкая глазами, воскликнул он. - Барабанчик как раз для меня! Выдр с неподражаемой ловкостью вскарабкался по боку инструмента