ть друг друга из-за источников. Теперь вы сможете пользоваться ими все вместе, как и следовало бы с самого начала. Тепла и воды здесь хватит на всех. - Юноша радостно улыбнулся своей аудитории. - Благословенны будут миротворцы! Он закончил свою горячую речь, но слушатели продолжали молчать. Солдаты-виттены неуверенно поглядывали на своих заклятых врагов-поултов. Потом, поколебавшись немного, они начали переговариваться между собой, сначала слегка неловко, потом все живее, и в конце концов дискуссия стала всеобщей. Генерал Покнет, расталкивая толпу, направился к командиру виттенов. Они тут же быстро и горячо заговорили, а потом энергично пожали друг другу лапы. Затем генерал Покнет повернулся к скале, посмотрел на вершину и, при полной поддержке вожака виттенов, громко скомандовал: - Схватить и вырвать им глаза! Этот приказ был с большим энтузиазмом поддержан солдатами обеих сторон. Они кинулись на штурм отвесной, но не очень высокой скалы. Джон-Тому пришлось увертываться от свистящих над головой стрел. Копья падали все ближе и ближе. Мадж бросился вниз по противоположному от атакующих склону. - Ничего не понимаю, - растерянно лепетал Джон-Том, следуя за выдром. - Зато я понимаю, - Мадж быстро оглянулся. - Я понимаю, что нам надо по-быстрому чесать отсюда, а то они такое с нами сделают, что и понимать будет некому. Крики разъяренных преследователей становились все громче. - Эй, шеф, веселее! - Мадж бежал во всю прыть, придерживая на голове шляпу. - Тебе удалось-таки уговорить их прийти к согласию кое в чем. - Все равно не понимаю, - бормотал Джон-Том, оглядываясь, дабы убедиться, что они смогли немного оторваться от тех, кому он так здорово помог избавиться от вековых предрассудков. - Я же сделал то, что было нужно и тем и другим. - Ты сделал то, что сам считал нужным и для тех, и для других. Вот в этом и заключается маленькая разница. Надо отдать тебе должное - благодаря твоим усилиям они объединились. А теперь заткнись - и ходу! - Совершенно убитый, Джон-Том припустил так, как только могли бежать его длинные ноги. Ночь и туман помогли беглецам уйти от погони, хотя временами казалось, что луговые собачки будут гнаться за ними до края земли, пока не поймают. Но скалы Дуггакурры сменились болотистой низменностью, густо поросшей мшистыми деревьями и цветами с длинными лепестками, которые издавали стонущие звуки, когда их шевелил ветерок. Цивилизованным существам местность совершенно не подходила, особенно для ночной охоты, поэтому виттены и поулты неохотно прекратили преследование. Насекомые и крошечные амфибии наполняли воздух непрерывным жужжанием и писком. Когда Мадж наконец нашел относительно сухой холмик, Джон-Том уже промок до костей и был весь облеплен грязью. Он сидел и уныло наблюдал, как выдр разжигает костер. - Слушай, а не опасно здесь останавливаться? - спросил Джон-Том, настороженно оглядываясь в темноту. Он не боялся простуды - ночь была влажной и теплой. Но болота вокруг могли кишеть разными насекомыми - разносчиками болезней. Он живо представил себе водяных жуков и гигантских пиявок, один укус которых мог заразить человека чумой. - Спокойно, здесь мы в безопасности, приятель. Мадж добавил в костер пару веток. Влажное дерево горело неохотно и протестующе шипело. Выдр оглядел ландшафт и продолжил: - Что, не похоже на душистый тропический рай твоего наставника Клотагорба? Довольно гнусная местность. Причем, заметь, против воды я совсем не возражаю. Мне и в воде хорошо, и на суше, сам знаешь. - Тут он брезгливо оглядел себя, особенно грязный жилет. - Но во что здесь превращается одежда приличного джентльмена - просто уму непостижимо! Джон-Том сидел около костра, обхватив колени руками, и пристально смотрел на огонь. Он так устал, что даже не мог есть. - Все-таки я не понимаю, что произошло. Я же хотел только мира и гармонии. - Тут он зло посмотрел на своего приятеля. - А ты тем временем искал, с кем развлечься. Мадж задумчиво жевал рыбью спинку. - Знаешь, кореш, ты должен наконец усвоить одну вещь: хватит вмешиваться в чужие дела. Нет ничего противнее приставаний с добрыми намерениями. Может, после прошедшей ночи все эти поулты-виттены будут жить лучше, но вряд ли они станут счастливее. Кажется, их отношения были хорошо отлажены. Ты представь: уж ежели воевать с соседями, то лучше делать это на регулярной основе. Все готовы и вооружены, и никаких тебе неприятных сюрпризов и неожиданных нападений среди ночи. Что до меня, то я ничего не имею против такой регулярности, потому как наслышан о куда менее цивилизованных способах решения разногласий. - А это что - цивилизованный способ? - проворчал Джон-Том. - Да чего я удивляюсь? Для вашего вонючего мира все очень характерно. Некоторое время у костра царило молчание. Мадж догрыз рыбу, потом порылся в рюкзаке и достал еще одну. Как всякий опытный бродяга, прежде чем отправиться в путь, он готовил свой рюкзак так, чтобы в любую минуту можно было сняться с места. Выдр помахал перед своим попутчиком рыбой, как учитель линейкой. - Ну что ж, приятель, мне на это возразить нечего - не доводилось твой мир навещать. Однако, чтоб зря не спорить, давай допустим такое сомнительное предположение, что ты прав: в сравнении с твоим мой мир выглядит и вонючим, и нецивилизованным. Но что поделаешь, это - мой дом. Мне здесь приходится жить и, как это ни грустно, тебе тоже. Поэтому не пора ли спуститься с облаков и кончить проповедовать? Хватит судить здешний народ по нездешним стандартам. Тебе легче будет с ними поладить, да и неприятностей поубавится. - Ничего я не могу с собой поделать, Мадж, - тихо ответил Джон-Том, глядя на свои руки. - То ли тут виновато мое юридическое образование, то ли сам я так устроен, но если встречаются мне на пути несчастье, несправедливость, страдание, то я должен что-то предпринять для изменения такого порядка вещей. Мадж кивнул в ту сторону, где остались виттены и поулты. - Конечно, в их отношениях много и несправедливости, и страданий, но ведь в любой жизни есть доля и того, и другого. Разве не так обстоят дела и в твоем мире? Что же до несчастий, то, думается, они были вполне довольны и счастливы, пока на них не свалился ты. - Но так не должно быть, Мадж! - По твоим понятиям. Обрати внимание, я не говорю, что твои понятия нехороши, но они твои и больше ничьи. И хватит навязывать их всякому, кого тебе случится пожалеть. Джон-Том вздохнул и перекинул дуару со спины на колени. Когда он тронул струны, над водой полились унылые звуки. - Ты что, хочешь переубедить меня своими дурацкими заклинаниями? Джон-Том покачал головой. - Не собираюсь я никого заклинать. Если не возражаешь, хочу немного попеть - на душе грустно. Он принялся играть просто так, чтобы отвлечься от печальных мыслей и воспоминаний о пережитых неприятностях. Интересно, где эта земля, о которой толковал Клотагорб? Земля, где живут дружелюбные народы, с низких ветвей свисают удивительные плоды, которые только и ждут, чтобы их сорвали, где цветут роскошные тропические растения? Нигде в пределах досягаемости земли не видно. Нужна лодка. А почему бы не наколдовать ее? Неожиданно настроение у юноши поднялось. Ведь прежде ему уже доводилось проделывать такой фокус. На этот раз он не будет повторять ошибки, которые так дорого обошлись в предыдущих путешествиях. Джон-Том начал вспоминать подходящую песню - хорошую, надежную, лодочную песню. Мадж спокойно лежал на спине, закинув лапы за голову. Но тут он быстро сел и задергал носом. - Слушай, ты же не собирался заниматься чаропением! - Нам нужна лодка или нет? Помнишь, однажды я уже делал нечто подобное? - Ой-ой-ой, как же не помнить! Ты неделю после этого в себя прийти не мог. - Ну, больше так не будет, - разуверил его Джон-Том. - На этот раз я постараюсь. Вспомнил все подходящие песенки и отобрал самые безобидные. - Ты вечно так говоришь! Мадж предусмотрительно спрятался за дерево, чтобы наблюдать за результатами чаропения оттуда. Первое, что пришло Джон-Тому в голову, - "Амос Мозес" Джерри Рида, но там ничего не говорилось про лодки, да и некоторые созвучия были резковаты. Зато другая вещица того же Джерри Рида годилась как нельзя лучше. Джон-Том слегка изменил слова, чтобы наверняка вышло судно на воздушной подушке для плавания по мелководью, на котором можно было поскорее добраться До далекой Квасеквы. В воздухе вокруг него появились первые сверкающие гничии. Это был признак того, что магические заклинания начали действовать. Над самой поверхностью воды затеплилось желто-коричневое свечение. - Видишь, никаких неприятностей, - заметил довольный певец. Он закончил песню пассажем в духе Ван Халена, что не совсем соответствовало стилю Джерри Рида, и стал ждать, когда наколдованный объект материализуется над поверхностью воды. ...То, что у него получилось, имело плоскую низкую палубу и плоское днище, очень напоминая судно на воздушной подушке, которое надеялся создать Джон-Том. Однако чем внимательнее вглядывался он во тьму, тем мрачнее становилось выражение его лица. На корме не было видно никаких признаков воздушного винта. Джон-Том пожал плечами. Что-то в его магии не сработало. Может, он спутал слова? Ну и ладно, хватит и несущего компрессора. Плот мягко стукался о берег. Мадж подошел к нему и потянул за конец. Оказалось, что на нем не было не только воздушного винта, но и несущего компрессора, и даже руля. Одни голые доски. Плот был сколочен из горбыля и имел в ширину восемь, а в длину десять футов. По бокам торчали два больших неуклюжих весла, при помощи которых его с трудом можно было заставить двигаться в нужном направлении. - Какой блестящий образец достижений неземной цивилизации, - саркастически заметил Мадж. - Ничего не понимаю! Я так старался, хотел избежать малейшей ошибки... - Джон-Том подергал струны дуары. - Может, попробовать еще раз? - Нет, не надо! - Мадж торопливо положил лапу на его пальцы. - Давай не будем испытывать судьбу. Это, конечно, не верх технического совершенства. Судно не слишком быстрое, и мы с ним наверняка напыхтимся. Но оно же плавает! К тому же нам не придется самим рубить сырые бревна, чтоб сколотить что-нибудь в том же роде. - Но я могу наколдовать корабль получше! Я уверен в этом. - Не надо привередничать, когда дело касается магии. Конечно, ты смог бы соорудить хреновину пошустрее. А вдруг утопишь ту, что уже сделал? И придется нам топать, как раньше, пешком. Как там у вас говорится - рука в синицах лучше неба в журавлях? Кто знает, чего ты еще наколдуешь? И тут, словно в ответ, вода вокруг плота закипела, забулькала. Мадж со всех ног кинулся по песку к луку и стрелам, а Джон-Том медленно, не отрывая глаз от воды, отступал от берега. Позади плота поднималось нечто, не имеющее ничего общего ни с воздушным винтом, ни с несущим компрессором. Это были огромные глаза, каждый - величиной с большую тарелку. Глава VII Глаза горели в темноте ярко-желтым светом, и в центре каждого был маленький черный зрачок. Затем из воды появилась еще одна пара, и еще одна. И вот сверху на островок таращатся десять пар глаз. Самое страшное было то, что все они принадлежали одному чудовищу, но жили каждый своей жизнью. Глаза висели на концах длинных гибких отростков, торчавших из гладкого круглого светящегося черепа. Вокруг плота поднялись щупальца и руки. Две из них удерживали желтый череп на месте, чтобы тот не отделился и не уплыл в пространство. Широкий рот щелью рассекал мерцающую, как лампа, голову. И это было единственным, что казалось материальным в полупрозрачном желтом свечении, сквозь которое хорошо видны были болотная вода, плот и деревья. - Исчезни! - заикаясь, произнес Джон-Том. - Я не вызывал тебя заклинаниями. Мадж, я правда его не вызывал! - Правда, значит, правда, - ответил Мадж, ясно показывая своим тоном, что он думает о попытках приятеля оправдаться. Выдр держал лук наготове, но что толку? Ясно, что стрелы пройдут сквозь привидение, не причинив ему никакого вреда. - Я знаю, что это такое. Это Блуждающие болотные огни. Они, как я слышал, живут на болотах, в топях и трясинах, ежели о них можно сказать - "живут". - Такого не может быть! - Джон-Том прижал к себе дуару, словно надеясь ею защититься. - Болотные огни - неодушевленный объект, это просто светящиеся пузыри метана. - А ты сам что такое? - неожиданно звучным голосом спросили Блуждающие огни. - Мешок с водой, прикованный к земле, в верхней части которого плавает чуточку мозгов. - Видение подтолкнуло плот и наполовину выбросило его на берег. Вода плеснула Джон-Тому на сапоги. - Ты меня ударил этой штукой, - заявило оно обиженным тоном. - Зачем говорить такие вещи, дружище? Что общего может быть у нас с этими дровами, когда в нашем распоряжении имеется чудный островок, на котором можно с удовольствием провести целую жизнь? - возразил выдр. - Не ври, Мадж! Выдр только возмущенно воздел лапы и поднял глаза к небу. Призрак воспарил вверх и завис над вершинами деревьев. Все десять пар светящихся глаз внимательно смотрели на Джон-Тома. Потом их взгляд медленно переполз на Маджа. Выдр в ужасе уставился на Блуждающие огни, заискивающе улыбаясь. - Я не имею к этому типу никакого отношения, шеф. Он идет своим путем, а я - своим. Теперь извините, но мне пора... Мадж развернулся, чтобы нырнуть в воду. - Я не сделаю вам ничего дурного, - успокоил их призрак. - Мне просто стало любопытно, когда появилось вот это. - Он вытолкнул плот на берег целиком. - Он взялся как бы ниоткуда, а именно там-то мы, как правило, и обитаем. И никто, кроме нас, в тех местах не бывает, разве только редкие туристы. - Все вышло совершенно случайно, - объяснил Джон-Том. - Нам нужен был транспорт, и я чаропением создал плот, не зная, что вы находитесь неподалеку. Молодой человек на секунду замешкался, но потом решился задать вопрос: - А вы уверены, что вы не просто метан? - Мне следовало бы обидеться, - ответили Блуждающие огни, - но я не обидчив, потому что и вправду в основном состою из метана. Тут, чтобы продемонстрировать справедливость этих слов, несколько щупальцев отделились и уплыли в пространство. На их месте тотчас выросли новые. - Мне просто не нравится, когда меня так называют. - Я совсем не хотел вас обидеть, - сказал Джон-Том. - К тому же почти у каждого из нас в прошлом было неприятное прозвище. Например, совсем недавно кое-кто звал меня "приготовишкой". Кстати, помогите нам, если сможете. Мы идем на юг, к городу под названием Квасеква. Не знаете ли вы, что мы встретим по дороге? - Большую часть времени я провожу в стране по имени Нигде или Ниоткуда. Квасеква расположена в тех краях? - Надеюсь, что нет, - честно признался Джон-Том. - Наверное, поэтому я о ней ничего не знаю. Но есть кое-что, о чем я могу рассказать. Если вы отправитесь отсюда на юг, вам предстоит пересечь великую реку Рунипай, а она протекает очень близко от страны Нигде. - Отсюда следует, что впереди нас ждет очень много вонючей гнусной грязи. Прежде чем я перережу глотку моему дорогому другу, хотелось бы знать наверняка, так ли это. Вода, плескавшаяся вокруг блуждающих огней, светилась и пенилась. - Да, путешественники, впереди у вас еще долгий путь. Даже я не знаю, где его конец. - Тропические цветы, нежные девы, готовые заключить нас в объятия... - Мадж устало глядел на темную воду. Потом он бросил сердитый взгляд на Джон-Тома. - Знаешь что, приятель? Давно мне хотелось попробовать черепашьего супчика. Джон-Том улыбнулся привидению. - Спасибо за информацию. Хотя это не совсем то, что нам хотелось бы услышать. - Разве мы всегда слышим только то, что хотим? - заметил призрак и окутался интенсивным свечением. Затем круглый череп подплыл устрашающе близко к Джон-Тому. - А знаешь, я очень люблю музыку. Мне понравилось твое пение. Не мог бы ты попеть еще? - Конечно, с удовольствием! Мадж зажал уши лапами. - Спаси нас небо! Еще один ценитель музыки на мою голову! Да еще такой, что у него и ушей-то толком нет. Несчастному выдру пришлось всю ночь напролет слушать Джон-Тома, вспоминающего одну за другой песни, которые поют на праздник "Хэллоуин". Леденящие душу аккорды плыли над неподвижной болотной водой, а Блуждающие огни танцевали в воздухе, от восторга рассыпая искры и заставляя растущие вокруг мхи и лишайники сверкать радужными отблесками. У Джон-Тома, пожалуй, никогда не было такой благодарной аудитории. Однако стоило слушателю устать, он, не сказав худого слова, просто растворился в воздухе. С наступлением утра настроение Маджа не изменилось. - Да существует ли вообще твоя удивительная Квасеква? - ворчал он. - Вот увидишь, это какой-нибудь захолустный, грязный городишко. Что, впервые, что ли, врет твой благодетель-волшебник? - Он никогда не врет. Это запрещено сводом законов, обязательных для любого мага. Он сам мне говорил. Мадж с отвращением вздохнул. - Послала же судьба попутчика! Ну, даже если существует этот рай на земле, что с того? Да, так утверждает твой твердопанцирный учитель. Однако он и словечком не обмолвился, что путь туда лежит через тысячи миль сплошного болота. Что, скажешь, он и тут не наврал, трепло волшебное? Джон-Том смутился. - Я его не очень расспрашивал, а он не распространялся насчет расстояния, которое предстоит преодолеть. - А я бы его сейчас порасспросил, - угрюмо заметил Мадж, трогая пальцем острие сабли. - Я б так его порасспросил, что живо проделал бы дыру в его поганом панцире... - Осторожно, Мадж, - предупредил юноша. - Не стоит отзываться неуважительно о волшебнике, даже если он далеко от тебя. Это может плохо кончиться. - Дерьмо лягушачье! Надоели мне твои идиотские сюрпризы до чертиков. Брошу-ка я тебя прямо сейчас и вернусь в старое доброе Колоколесье. - А как же виттены и поулты? Справишься с ними один? - Это ведь ты разбил их любимого божка, а не я. К тому же у поултов мне надо доделать одно дельце, которое очень хотелось бы благополучно завершить. - Если тебя поймает генерал Покнет, он быстро доделает твое дельце, будь уверен. Мадж только плечами пожал. - Значит, придется обойти оба города стороной. Зато я, наконец, вернусь в Колоколесье, в Линчбени, Тимов Хохот, Дорней, к нормальной жизни. Вернусь... Даже если бы Мадж молчал и внимательно смотрел по сторонам, он вряд ли заметил бы еще одну тень. Болото - мир теней, и новая легко растворилась в неверном свете, в перепутанных ветвях деревьев и ползучих растений. Однако эта тень не походила на прочие. Она двигалась независимо от тех, что окутывали остров, двигалась целенаправленно и очень быстро. Наши путешественники не видели ее до тех пор, пока она не оказалась прямо над их головами, когда было уже поздно. Мадж предупреждающе крикнул, Джон-Том бросился за палкой. Выдр успел выхватить саблю - искать лук и стрелы не было времени. Но тень пропала так же, как появилась. Мадж лежал на песке, задыхаясь, вытаращив глаза, прижимая к груди верную саблю, несмотря на то что никто на него не нападал. Опасность исчезла вместе с тенью. На песке остались посох Джон-Тома и перо стального цвета длиной два фута и шириной дюйма четыре. Оно лежало рядом с выдром, подтверждая, что нечто, явившееся и исчезнувшее с потрясающей скоростью, было здесь. Мадж подобрал перо и повертел в лапах. Стержень его был толщиной в человеческий палец. Выдр поправил на голове шляпу, каким-то чудом удержавшуюся там во время короткой схватки, и посмотрел на восток. Стремительная тень исчезла именно в том направлении, унося в невероятно длинных когтях Джон-Тома. Вспомнив свои недавние высказывания, Мадж оценил возникшую ситуацию: плот цел, все их припасы - тоже, причем и его собственные, и Джон-Томовы. На нем самом нет ни единой царапины. Значит, так тому и быть. Нет больше храброго, но невежественного, надоедливого, всюду сующего свой нос чаропевца. Можно, не смущаясь, вернуться домой. Конечно, он со спокойной душой доложит о происшествии старому волшебнику Клотагорбу - хотя бы из уважения к памяти Джон-Тома. Бедный парень, не видать ему больше родного дома. Что до волшебника, то он философски встретит весть о несчастье, случившемся с его учеником, и не станет винить выдра, ведь все произошло слишком быстро. Еще минуту назад Джон-Том сидел тут, рядом, и вежливо слушал своего попутчика. Вдруг налетело черное облако - и нет его. Разве можно ставить это кому-то в вину? Ничего нельзя было сделать. Выдр погрузил все припасы на плот и оттолкнул его от берега. Наконец-то можно зажить своей собственной жизнью, не боясь, что тебя в любую минуту снова потащат в какое-нибудь смертельно опасное путешествие. Наконец-то можно вернуться к нормальному существованию и сладко спать по ночам, не прислушиваясь к странным шорохам. Да, действительно ничего нельзя было сделать. Разве не так? Мадж сердито налегал на весло и размышлял, отчего так гнусно у него на душе. Джон-Том беспомощно висел в мощных когтях и не делал попыток высвободиться. Ему оставалось только надеяться, что огромная птица предпочитает живую добычу падали и не станет бросать его с такой высоты. Рунипай блестел далеко внизу, и, разожми орел когти, юноша превратился бы в падаль в прямом смысле этого слова. С трудом извернувшись, Джон-Том попытался разглядеть похитителя. Размах крыльев орла был огромен, он нес свою жертву почти без усилий. Подобно более мелким представителям пернатых, гигант был одет в короткую юбку-килт, облегающую из-за встречного ветра бока и хвост, и жилет с черными зигзагами по серому полю. Рисунок показался Джон-Тому знакомым, но он не мог вспомнить чем. Момент для размышлений о подобных вещах был не самым подходящим. Птица летела, не останавливаясь, и молодой человек стал примечать, что за местность простирается внизу. Блуждающие огни описали ее совершенно точно: под ним виднелись бесконечные болота и вода, на которой лишь изредка мелькали крохотные островки. Вскоре на горизонте появилась цель их полета. Некий мощный тектонический процесс поднял из земли огромную массу черных базальтовых скал. Со временем они густо поросли деревьями и вьющимися растениями с толстенными стволами. На высоте примерно двух третей от земли в скале виднелось отверстие. Орел летел прямо туда. На секунду Джон-Тому почудилось, что гигантская птица не пролезет в дыру, но орел не только умудрился благополучно проскользнуть сам, но и уберег свою жертву от удара головой или ногами. Отверстие вело не в пещеру, а в тоннель, пробитый к центру скалы, которая оказалась внутри полой. Дважды взмахнув крыльями, орел приземлился на одну лапу. Свою добычу он пренебрежительно отбросил в сторону. Джон-Том несколько раз перевернулся в воздухе и упал, разодрав лицо о камни. Ему было очень больно, но он решил, что важнее спасти дуару, привязанную у него за спиной. Когда он, наконец, ощупал себя, то понял, что, несмотря на синяки и царапины, совершенно цел. Не спуская глаз с орла, Джон-Том поднялся и огляделся по сторонам. Место, где он очутился, было не жерлом вулкана, а скорее результатом тектонического разлома. К далекому небу поднимались колонны-шестигранники. Нечто подобное молодой человек видел на фотографиях, изображающих горы в Шотландии и калифорнийскую Высокую Сьерру. На вершинах колонн были как бы естественные насесты, занятые бесчисленными гнездами. Дно этой своеобразной шахты, открытой небу, было усеяно костями, дочиста обглоданными острыми, как бритва, клювами. И гнезда, и острые клювы принадлежали пернатым обычного размера. С любопытством разглядывая их, Джон-Том по рисунку на килтах узнавал ястребов, соколов, скоп и грифов. Они взмывали в воздух и вылетали наружу через отверстие вверху, реже - через тоннель, по которому влетел он сам вместе с похитителем. Казалось, все птицы кричали одновременно, отчего вокруг стоял оглушительный шум. Некоторые летуны приблизились, чтобы с воодушевлением прокричать гигантскому орлу: "Да здравствует Гирнот!" - и поднять правое крыло в приветственном жесте. Жест тоже показался знакомым юноше, но смутно, и он не придал ему большого значения. Слишком многое надо было осмыслить, и бедный Джон-Том как-то растерялся. Прежде всего опасения внушало самое ближайшее будущее, несмотря на то что орел, по-видимому, не собирался есть его сию же минуту. Однако горы костей, покрывающие дно шахты, не давали повода для оптимизма. Гигантская тень снова накрыла Джон-Тома. Со сложенными крыльями орел выглядел, быть может, и не так внушительно, однако по-прежнему устрашающе. - Встать! Смирно! - приказал он, и Джон-Тому пришлось подчиниться, несмотря на боль от ушибов. - Они кричат: "Да здравствует Гирнот!" Гирнот - это ты? Ответом ему было легкое движение клюва, которым орел мог без усилий перекусить Джон-Тома напополам. - А что тебе от меня нужно? - Не бойся, есть не буду. Мяса здесь и так много. - Орел повел крылом. - Добро пожаловать в Приют хищника. Ты будешь здесь служить - тебе прислуживать никто не будет. Советую постараться. - Что-то я не понимаю. Опять легкое движение клюва, на этот раз в сторону дуары. - У тебя инструмент. Ты музыкант? - В некотором роде. - Джон-Тому показалось, что сейчас не время для признаний. Продемонстрировать свои возможности можно и попозже. Более того, чем дольше он сможет скрывать свой талант от похитителя, тем легче будет застать его врасплох. - Я так и подумал, - сказал Гирнот. - Мне как раз нужен музыкант. Джон-Том совсем было собрался сказать, что орел не похож на любителя музыки, но смолчал. Пытаясь унять предательскую дрожь в коленях, юноша храбрился, как мог. Мысль о том, что он не включен в меню ужина, подбадривала. - Ну и местечко тут у вас! - Это только начало. - Гирнот был явно польщен. Вот и хорошо, подумал Джон-Том, что ты покупаешься на лесть. Надо посмотреть, до какой степени. - Это только временная база для меня и моих войск. Ты видишь только пену на волне, которая захлестнет весь мир. Сегодня мы владеем этой горой, завтра захватим Рунипай, а потом и весь мир! Глаза орла сверкнули и устремились куда-то в невидимую даль, что снова напомнило Джон-Тому нечто, уже виденное прежде. - Мне незнаком рисунок на твоем килте и жилете, - заметил он. - Естественно, потому что я из другого мира. Я явился сюда уже давно. Мне потребовалось очень много времени, чтобы организовать вот этот небольшой ударный отряд. - Орел презрительно хмыкнул. - Хищники в этом мире не слишком быстро схватывают истину. - Значит, ты из другого мира? Интересно. Дело в том, что я тоже из другого мира. Орел прищурился. - Вот как? А кем ты был там? - Изучал законы и пел песни, - признался Джон-Том. - Песни мне нужны, а законы я создаю сам. - А кем был ты? - спросил Джон-Том, торопясь сменить тему. - Я? Я был символом, - ответил орел гордо. - Мое изображение было повсюду - в камне, в металле, в бронзе. Я был на значках вот такой величины. - И он свел кончики крыльев до крошечного расстояния. - И на каменных монолитах такого размера, что ты и представить себе не можешь. Я был везде, и все люди мне поклонялись. Однако для них я был только символом. Люди, не колеблясь, поставили одного из своих надо мной и сделали его символом даже главнее, чем я. Здесь моя власть кончилась, и я не смог проявить себя по-настоящему. А когда этому фальшивому символу пришел конец и его стерли в порошок, то из многих тысяч моих изображений уцелел только я один. Но, если там я был уничтожен, в этом мире меня ждала свобода. Здесь я возродился и могу начать все с самого начала, но уже как следует. Тут орел указал крылом на бесчисленных хищных птиц, кружащихся в освещенном солнцем воздухе. - Мои солдаты будут править всеми. Так должно быть - сильные должны управлять слабыми. Нам, обладающим острыми клювами и когтями, должны покориться существа, ползающие по земле. Это справедливо, так и будет. В эту минуту Джон-Том все понял, поскольку знал историю достаточно хорошо. - Я узнал тебя! - воскликнул он. - Все это было еще до моего рождения, но я вспомнил, символом чего ты являешься. Джон-Том действительно видел Гирнота на металлических и каменных изображениях, как и говорил орел. Он видел его вознесенным над устрашающими военными парадами, над холодными уродливыми зданиями. Этот орел был застывшим воплощением зла. - Значит, ты не только музыкант, но и историк, - довольно констатировал Гирнот. - Ценное приобретение для нашей стаи. Скажи-ка, ты знаешь песню "Хорст Вессель"? - Нет. Я же сказал: все это было до моего рождения. Но, кажется, я знаю, какая музыка тебе нужна. Однако почему я должен для тебя петь? Зачем помогать тебе распространять старую заразу в этом новом мире, если она уничтожена даже у нас? - Потому что, если ты не станешь мне помогать, я откушу тебе голову и проглочу ее, как тыкву. - С такими аргументами не поспоришь, - согласился Джон-Том и перекинул на грудь свою дуару. - Оказывается, ты вполне разумный человек, это хорошо. До тех пор пока ты будешь вести себя разумно, ты будешь жить. Кроме того, тебе следует гордиться тем, что ты нужен стае. - Что конкретно ты от меня хочешь? - вздохнул молодой человек. Гирнот указал крылом на летающих птиц. - Их довольно трудно вдохновить на битву. Не всех мне удалось убедить, что им предстоит править остальными существами, что они принадлежат к расе господ. - Только потому, что у них есть крылья, а у других нет, они принадлежат к расе господ? - Конечно. Те, кто выше, должны управлять теми, кто ниже. Я хочу собрать под свои знамена всех хищных птиц этого мира. - Но вас же мало. Среди всего разнообразия животного мира вы лишь небольшой отряд хищников. - Других мы тоже мобилизуем, - самодовольно заявил Гирнот. - Они будут служить и умирать за нас, гордясь возложенной на них задачей, особенно когда увидят, каков на деле новый порядок. - Да не выйдет у тебя ничего - точно так же, как не вышло у того, кто устанавливал "новый порядок" на Земле. - Он был дурак, да еще и человек к тому же. В себе я уверен. - Острый клюв был нацелен прямо на Джон-Тома, но тот стоял твердо, поскольку отступать все равно было некуда. - А теперь поглядим, не врал ли ты насчет пения. Спой, и если сумеешь вдохновить моих соратников, то будешь жить долго. Пришлось подавить уязвленное самолюбие и взяться за дуару. Джон-Том успокаивал себя тем, что нужно как-то оттянуть время, пока не явится Мадж и не вытащит его из переделки. А уж потом они вместе придумают, как пресечь распространение этой страшной заразы. Певец исполнил все марши, какие только мог вспомнить. Птицы заинтересовались музыкой, некоторые даже опустились пониже, чтобы послушать. Криками одобрения они встречали каждый военный марш. Когда же Джон-Том осип, Гирнот положил ему на плечо огромное крыло и дружески потрепал, отчего юноше стало совсем нехорошо. - Отлично, музыкант! Брось ты свои примитивные моральные поучения, им нет места в этом мире! Я сумею отблагодарить того, кто посвятит мне свою жизнь и творчество. Джон-Том очень хотел сказать орлу, что именно он думает о его философии тоталитаризма и о нем самом, но вовремя опомнился и, пожав плечами, промямлил: - Может, и вправду тут что-то есть. Может, в этом мире твоя задумка сработает лучше, чем в том, где мы жили раньше. - Так-то лучше. - Гирнот похлопал Джон-Тома по спине, чуть не сбив его с ног. - Те, другие, слишком торопились и обезумели. Но я не потерял здравого смысла и не собираюсь перенапрягать крылья. Наше наступление будет медленным, но неизбежно приведет к тому, что мы завоюем весь мир. На этот раз победа будет за нами. Он оглядел и указал на небольшую пещеру. - Вот хорошее место для тебя. Или ты предпочитаешь насест повыше? Джон-Том обвел взглядом вертикальные стены шахты. - Нет, я не сумею ни залезть туда, ни спуститься. Лучше мне держаться поближе к земле. - Бедный ползучий червяк! Но вот увидишь, со мной ты сумеешь взлететь. Подумай, певец, ты можешь стать первым среди своих собратьев. Последовал еще один сокрушающий удар по спине, и Гирнот удалился потолковать со своими приближенными. Ничего себе, подумал Джон-Том, с харизмой у него тоже все в порядке. В воздухе стоял удушливый запах склепа, напоминая о человеческой бойне из недавней истории. Нет, эта история не должна повториться здесь. Никогда! Но нельзя забывать об осторожности. Гирнот не дурак. Пока он уверен в преданности своего любимца, он будет слушать все, что споет ему Джон-Том. Поэтому нужно соблюдать осторожность и выждать момент, когда можно будет что-нибудь предпринять. Неизвестно, правда, что именно. Проходили дни, а Джон-Тома не переставала изумлять та легкость, с которой Гирнот сумел подчинить себе умы и волю крылатых хищников. Они старательно маршировали по земле и тренировались в небе, забыв прежнюю свободу и независимость ради того, чтобы угодить Гирноту. Это было совсем на них непохоже. Однажды знакомый ястреб честно признался юноше, что, оставаясь наедине с собственными мыслями, многие соколы, ястребы и другие хищные птицы начинают сомневаться в непогрешимости философии Гирнота. Мысль о покорении мира не казалась им привлекательной. Но в его присутствии они становились совершенно беспомощными. Сила воли гигантского орла, его аргументация подавляли любую попытку сопротивления. Более того, всякий, осмелившийся высказать сомнение, вскоре бесследно исчезал. Поэтому никакой организованной оппозиции просто не существовало. Этот рассказ ободрил Джон-Тома. Значит, не все они запродали свои души Гирноту, хотя смелости для сопротивления не хватает. Нужно будет использовать это обстоятельство. Однако возможности для кропотливой разъяснительной работы отсутствуют: Гирнот обязательно найдет источник "диссидентства", и тогда прости-прощай, бедный Джонатан Томас Меривезер! Нет, тут нужно что-то быстродействующее. Если уж нельзя создать мощную оппозицию, то, может, подавить злую волю. Но все песни Джон-Тома были веселыми и жизнерадостными. Самыми мрачными в его репертуаре были военные марши, которые так нравились Гирноту. Ничего действительно подрывного и эффективного в голову не приходило, хотя думать нужно было быстро. Старые марши в его исполнении давно потеряли зажигательность, а Гирнот становился все подозрительнее. В один прекрасный день ему может прийти в голову идея поискать нового певца. Джон-Том сидел в своей пещере на соломенной подстилке и беседовал с небольшим соколом по имени Хенсор. - Ну, объясни ты мне еще раз, почему вы все так слепо повинуетесь Гирноту? Неужели потому, что он больше вас по размеру? - Нет, конечно. Мы следуем за ним, потому что он умнее и лучше знает, что нам следует делать. Он знает, как объединить нас в одно целое, чтобы мы, как единый острый коготь, нанесли смертоносный удар в самое сердце тем, кто вздумает оказать сопротивление. - Да кому придет в голову оказывать вам сопротивление? - Все против нас. Все, кто не хочет склониться перед нами, расой господ. - Ну, а если представить, что все склоняются перед вами? - Такого не может быть, - уверенно возразил Хенсор. - Истину придется вбивать в головы. Так говорит Гирнот. - Он, конечно, прав. Однако представь хоть на минуту, что все вам покорились. Что тогда? - Тогда мы будем править без кровопролития. Это, естественно, не касается представителей низшей расы, которых придется уничтожить. Джон-Том почувствовал, как вдоль спины пробежал холодок, но вежливо продолжал расспросы. - А кто будет править? - Мы. Хищные птицы, значит. Ну, конечно, под мудрым руководством Гирнота. - Ага, все ясно. - Джон-Том поудобнее устроился на соломе. - Теперь представь, что все ваши замыслы осуществились. Вы завоевали весь мир и управляете им под руководством Гирнота. Дальше что? - Ну... - Хенсор не знал, что ответить. Очевидно, так далеко Гирнот в своих планах не заглядывал. - Нам не надо будет работать. За нас будут и рыбу ловить, и охотиться. - А вы что будете делать? - Как - что? Править, конечно. - Но у вас уже будет все, чего вам хотелось. - А мы захотим еще. - Чего же еще? Сколько ты можешь съесть? Сколько тебе нужно веток для гнезда или бревен для дома? - Ну, я не знаю. - Хенсор потряс головой и потер глаза кончиком крыла. - От твоих вопросов у меня заболела голова. - Я знаю, что вас ждет, и скажу тебе об этом. - Джон-Том быстро оглянулся. Гирнота поблизости не было. Наверное, муштровал где-нибудь своих солдат. - Скучно вам станет, вот что. От ничегонеделанья выпадут все перья, и вы разучитесь летать. Станете похожими на выводок цыплят. - Но-но, поаккуратнее! - возразил Хенсор. - Среди цыплят есть такие, которые мне очень даже нравятся. - Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Безделье может кончиться бескрылостью. - А вот и нет, - запротестовал Хенсор. - Строевые занятия с Гирнотом помогут нам сохранить хорошую форму. - Для чего вам сохранять форму? Нет, если уж вы завоюете весь мир, вам непременно станет скучно, и вы расслабитесь. Ведь больше сражаться не придется. Да и побежденные будут выполнять все ваши желания. А хищники рождены для охоты, поэтому, если у вас отпадет необходимость что-либо делать, вы одрябнете и разучитесь летать. - Ты меня смущаешь! - Я этого совсем не хотел, ни в коем случае! - горячо заверил сокола Джон-Том. - Меня беспокоит ваше будущее. Вы все сейчас в такой прекрасной форме, что просто жаль будет увидеть угасание. - Ну, и что ты предлагаешь? Джон-Том приблизился и заговорщически зашептал: - Одному из вас не суждено расслабиться и потолстеть, потому что он будет постоянно следить за тем, чтобы вы не смели нарушать строй. А тот, кто нарушит, тотчас окажется на его обеденном столе. Хенсор даже отшатнулся. - Этого не может быть! Гирнот никогда не дойдет до такого. Джон-Том только пожал плечами. - Почему не дойдет? Ведь таково логическое продолжение его философии. Сильные правят, слабые должны быть уничтожены. Ему самому такая извращенная аргументация показалась настолько дикой, что он почувствовал дурноту. Однако речь, видимо, произвела впечатление на Хенсора. - Но у этой проблемы есть решение. - Какое же? - сразу же заинтересовался сокол. - Очень простое. Все должны быть равны. Никто из принадлежащих к расе господ не должен превосходить своего собрата ни в чем. Ведь это же справедливо, не так ли? И тогда каждый будет в прекрасной боевой форме. Выражение, появившееся в глазах Хенсора, красноречиво говорило, что он незнаком с ситуацией, когда все хотят быть генералами и никто - рядовым бойцом. - Гирноту твои слова не понравятся, - сказал с расстановкой Хенсор. - Почему? Вы все принадлежите к расе господ, значит, каждый должен принимать равное участие в управлении рабами. Конечно, Гирнот останется главным, но ведь вы все главные, все вожаки. Разве не так всегда было принято у хищных птиц? - Да, правда, - согласился Хенсор возбужденно. - Мы все можем быть главными, мы и вправду все вожаки. Он повернулся и расправил сильные крылья, блеснувшие красным. - Я должен рассказать об этом всем остальным. Джон-Том вернулся в альков и стал перебирать немногие свои пожитки. Через некоторое время он услышал снаружи шум, который все нарастал. Улыбнувшись про себя, певец высунулся из пещеры, чтобы узнать, в чем дело. Высоко в воздухе, в основной шахте, между солдатами - представителями расы господ разыгралась оживленная дискуссия, которая вовлекла в свой водоворот почти всех. В самом центре столпотворения мелькали очертания огромного серого орла, размахивающего в ярости крыл